-- Эй, есть зажига? - и само слово, означающее зажигалку, будто ввернулось в меня. Конечно, это был не нож, но эту штуковину он предъявил позже, попросив одолжить ему все мои деньги. Я сказал: сейчас дам, - и побежал быстро-быстро, моментом отрезвев.
На следующий день я ехал в автобусе, идущему по центральному проспекту, и через две головы заметил вчерашнего "просящего", он тоже узнал меня, отчего лицо его огрубело, испортилось, однако до этого оно было другим, и даже сидящая перед ним старушка не боялась у него постоянно что-то спрашивать. А он наклонялся и отвечал ей.
Когда на следующей остановке многие вышли, я стоял уже рядом с ним, и моё сердце недоверчиво билось. Я видел, как он сильно сжимает поручень своей кистью без перчатки. И тут старушка, взглянув на него, озабоченно спросила:
-- Сынок, что с тобой, живот опять колит?
Я вышел на ближайшей остановке. Она была не моей, и автобус, из которого я вышел тоже в некотором смысле был не мой.