Аннотация: Глава тринадцатая, в которой Филину делают предложение, от которого он не может отказаться.
Глава тринадцатая.
Неторопливый цокот копыт был первым звуком, который услышал Филин, когда очнулся. Зрение вернулось не сразу: глаза слезились так, что беглец видел перед собой лишь размытые очертания обстановки. От попытки подняться заломило в затылке, да и, то и дело, подскакивающий пол мешал твердо стоять на ногах. Филин немного посидел, старательно моргая, и, через несколько минут, сумел сфокусировать зрение.
Он находился в повозке: холщевая ткань покрывала каркас длинного фургона, пол которого был уставлен мешками с зерном, плотно забитыми тюками и ящиками. Впереди Филин увидел ссутуленную спину возницы: старик клевал носом, не выпуская вожжей.
- Проснулся? - вдруг, не оборачиваясь, спросил он - вроде бы тихо, но беглец услышал. - Давай-ка, парень, присаживайся, потолкуем...
Филин послушно поднялся (головокружение не отпускало, пришлось упираться в дуги каркаса) и, аккуратно перешагивая груз, подошел к старику и уселся рядом, на жесткую скамью.
- Рассказывай, - лицо возницы было темным, обветренным, изрезанным грубыми морщинами, но глубоко посаженные глаза, притаившиеся под мохнатой сединой бровей, были на удивление молодыми и живыми.
- Напали на меня, - лаконично ответил Филин.
Старик бросил на попутчика мимолетный взгляд, в котором молодой человек углядел иронию.
- Кто? - Старик был по прежнему немногословен - он все так же равнодушно смотрел на мускулистые спины мулов, время от времени позевывая.
- Волколаки, - выпалил Филин первое, что пришло в голову.
Сказал он это больше для того, чтобы немного выбить старика из колеи, но тот лишь издевательски хмыкнул.
- Ну-ну, - сказал он, передавая вожжи парню. - На-ка, жертва нападения, порули пока, устал я что-то...
- Э... Как - порули? - Филин автоматически принял кожаные ремешки и непонимающе уставился на поднявшегося на ноги старика, который принялся разминать затекшую поясницу.
- Руками, желательно, - ответил старик и скрылся в нутре фургона.
- Руками, - передразнил его Филин и тут же вскрикнул - в затылок что-то пребольно стукнуло. Это старик метко запустил в неучтивого попутчика крупным орехом.
Обоз был длинным: четыре крытые повозки, охрана - двенадцать верховых, увешанных оружием так, будто на войну собрались. Выглядели они колоритно, не перепутаешь. Сразу видно - наемники: одинаковые черные куртки, черные же береты, лихо заломленные на ухо, короткие форменные стрижки и суровые физиономии, украшенные устрашающими шрамами (поговаривают, что солдаты удачи специально шрамируют лица, дабы внушить ужас в сердца врагов).
Тварь совсем перестала проявлять себя. Беглец перестал ее чувствовать. Такого не было... да никогда такого не было - даже до того, как Оно себя впервые проявило, Филин все равно чувствовал внутри себя Тьму, пусть и не хотел в это верить. Беглец искренне надеялся, что тот странный свет, та непреодолимая, волшебная сила, выбившая из него дух в том подземелье, убила сросшегося с душой демона...
Старик вернулся через четыре часа. К этому времени, Филин уже смирился с мыслью о том, что за чудесное спасение он расплатился своим инвентарем (пропали даже золотые монеты, которые беглец предусмотрительно распихал по потайным карманам).
- Ну? - спросил старик в своей манере, присаживаясь на скамью рядом с беглецом.
Парень неопределенно пожал плечами, не сводя глаз с мускулистых спин мулов, совсем как старик давеча.
- Ты не подумай - барахло твое мне без надобности, - возница усмехнулся, отчего вокруг его глаз собрались морщинки. - Я своих гостей не обижаю. И деньги, и оружие в сундуке (старик, не глядя, ткнул большим пальцем себе за спину), мои люди на такие мелочи не позарятся...
- Твои люди? - Филин покосился на собеседника.
- Ага, - старик добродушно улыбнулся, продемонстрировав на удивление крепкие желтые зубы. - Я тут главный.
- При всем уважении, батя, - парень скептически оглядел скромную одежду возницы. - Не тянешь ты на караванщика.
Старик лишь хмыкнул и скрылся в фургоне, но через несколько минут вернулся с какой-то бумагой в руках, которую и протянул попутчику, все так же хитро улыбаясь. Филин взял в руки неожиданно прочный и гладкий лист.
"Предъявитель сего документа, Кирилл Корованов, хозяин торгового обоза не облагается данью на ввоз и вывоз товара в Третий, Шестой, Восьмой и Тринадцатый Грады"
- Эм... Я так понимаю, господин Корованов? - на всякий случай уточнил Филин.
- Правильно понимаешь, - кивнул караванщик, забирая документ. - А ты у нас...
Парень хотел было представиться выдуманным только что именем (не прозвищем же называться, под которым он прославился в Двенадцатом граде не только как новый чемпион по боям в клетке, но и как безжалостный душегуб), но, наткнувшись на проницательный взгляд собеседника, вдруг осекся.
- Казмер, - представился молодой человек вторым именем (ну не данным же при рождении называться - так и беду навлечь недолго).
- Грозное имя, - старик пожевал губами.
Казмер-Филин пожал плечами - значение имени, которым его нарекли для чужаков, он не знал.
- Видишь вон того молодца? - спросил Корованов, показывая на едущего впереди всадника. - С глазами на затылке. Он хочет с тобой поговорить...
Наемник, на которого указывал караванщик, был, по всей видимости, старшим в охранении. Он отдал какие-то приказы едущей впереди паре всадников, после чего те пришпорили лошадей и помчали вперед, а их место заняла другая пара. На бритом затылке командира была набита занимательная татуировка: два человеческих глаза под хмурыми дугами бровей.
Обоз двигался по Волчьему Тракту. Это была жуткая дорога, где честного торговца (ну, насколько торговец способен быть честным) могли обобрать до нитки разбойники, сожрать волколаки, или даже и то и другое, ведь бандиты здесь, зачастую, сотрудничали с оборотнями, а некоторые поговаривают, что лихой люд здесь - оборотни и есть.
Строй высоких деревьев по обеим сторонам широкой дороги мог надежно укрыть от взгляда охраны притаившегося стрелка или готовящегося к прыжку волколака... Но у Филина, отчего-то, была твердая уверенность в том, что дюжина суровых, профессиональных убийц, которых нанял Корованов для охраны, сможет справиться и с разбойниками и оборотнями.
Тем временем, командир развернул своего коня и направил его к повозке караванщика.
- Ты, - он указал на Казмера жесткой обветренной ладонью. - Мне некогда с тобой болтать, мы подъезжаем к первому посту...
- К чему? - не понял Филин.
-... волколаков. - Предводитель наемников недовольно покосился на парня. - Еще раз меня перебьешь - перебью тебе нос.
Казмер предпочел промолчать - не смотря на богатый, для столь молодого мужчины, опыт и природную смелость, которую сам Филин считал следствием природной же глупости, связываться с "Глазастым" он бы не рискнул. От командира исходила железная уверенность в собственной мощи, какая бывает либо у невероятно сильных людей, либо у идиотов. На последнего "Глазастый" никак не тянул. Так что, пререкаться с наемником парень не стал - без Твари он был обычным человеком, без "темных привилегий".
- Связываться с хорошо организованными оборотнями я не хочу. - "Глазастый" ехал вровень с повозкой, иногда поглядывая на Казмера. - Это не дикая стая, а разумный клан из бывших разбойников. Мы можем расплатиться деньгами, но цена будет ниже, если мы отдадим им тебя "на поесть"...
- Что? - У Филина от возмущения перехватило дыхание.
- Ну сам посуди - ты нам никто, мы за тебя ответственность не несем, а деньжат нанимателю мы сэкономим - он нам за это премию выпишет...
- Зачем вы мне это говорите? - Казмер был в ужасе - осознание собственной беспомощности подавило волю, по телу расползлась предательская слабость. Вернулась боль в руке - обезболивающее, которым Корованов так милостиво угостил попутчика, перестало действовать.
В отчаянии, Филин попытался ощутить Тварь внутри себя. Как бы он ее ни ненавидел, она сейчас была ему нужна, как никогда. Твари не было: призрачные щупальца не оплетали холодом сердце и позвоночник, Казмер не чувствовал ее судорожных движений, не слышал ее примитивных мыслей...
- У тебя есть выход, парень, - наемник посмотрел Филину в глаза, и тот не отвел взгляд, лишь сделав над собой волевое усилие.
- Я слушаю, - сказал Казмер обреченно.
- Твоя рана - довольно свежая. Когда господин Корованов показал мне ее, то не поверил своим глазам - для сквозного ранения - слишком быстрая регенерация. Я еще трижды заглядывал под повязку - заживает на глазах...
- К чему вы клоните? - Едва зародившаяся надежда заставила голос Филина предательски дрогнуть, но командир проигнорировал его слабость.
- Возраст у тебя, конечно, не тот, но метаболизм... - "Глазастый" на секунду задумался.
Филин не знал, что такое метаболизм - он предположил, что это какое-то жаргонное слово из лексикона наемников.
- Я такого никогда не видел, - продолжил всадник. - Я отвезу тебя в академию, где ты подпишешь контракт на пять лет.
Такого поворота событий Казмер не ожидал. Его? В академию наемников? За какой-то там "ментолобизм"? Ну что же, в любом случае, если у наемников ему не понравится, всегда будет можно сбежать...
- Конечно, я согласен, господин...
- Отныне, ты будешь называть меня мастер Себастьян, - сказал наемник и достал из внутреннего кармана куртки какой-то мешочек. - Вот, возьми.
Себастьян вытряхнул на ладонь небольшой металлический кубик, размером с наперсток, стороны которого были украшены трехконечной пентаграммой, похожей на цветок с тремя лепестками.
- Проглоти! - распорядился Себастьян и выжидающе посмотрел на Казмера.
"Странные у них традиции", - удивился парень, но приказ выполнил.
Кубик кусочком льда проскользнул по горлу в пищевод, а затем и в желудок, где и застрял сгустком нестерпимого холода.
- Чт-т-то эт-т-то? - парень обхватил себя руками за плечи, поморщившись от боли в ране. Его трясло от холода, зубы стучали так, казалось, сейчас с них слетит вся эмаль.
- Это - Присяга. - Себастьян улыбнулся. - Разработка наших... нашей Академии. Вздумаешь предать Академию, и Присяга раскроется в твоем желудке двенадцатью острейшими лепестками и начнет быстро-быстро вращаться, убивая тебя изнутри. Лезвия очень маленькие, так что ты сможешь в полной мере осознать свою ошибку и пожалеть, что тебя не сожрали волколаки! И не думай, что она выйдет естественным путем - нет, парень, Присяга будет находиться внутри тебя пять лет...
Себастьян замолчал и зловеще улыбнулся, явно довольный своей устрашающей речью.
- Потерпи немного, через несколько минут отпустит.
Холод, сковавший тело наемника-неофита, несколько поутих, дрожь постепенно начала стихать. Казмер увидел, как умчавшиеся давеча вперед всадники вернулись. Наемники по цепочке передали короткую команду "Хо", и все без исключения воины достали из прикрепленных к седлам чехлов винтовки.
Филин дернулся от хлопка по здоровому плечу и недовольно уставился на весело ухмыляющегося караванщика. Почему-то, у парня возникло чувство, что его где-то "кинули".
***
Айрин проснулась, чувствуя на себе чей-то взгляд. Она осторожно, стараясь не выдать того, что проснулась, потянулась к ножнам и нащупала шершавое дерево рукояти охотничьего ножа.
- В этом нет никакой необходимости, - голос говорившего не выражал угрозы, был спокойным, даже приятным.
Девушка открыла глаза, но руку с ножа не убрала. У костра, разведенного верным Халоттом посреди небольшой поляны, на которую путников вывел Курт, сидел немолодой высокий мужчина. Странный пришелец был совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки. Облаченный в роскошный черный плащ, он никак не походил на охотника или путешественника, а его туфли из мягкой кожи, совсем не подходившие для лесных прогулок, были начищены до блеска - холодный свет луны отражался в них, словно в темном зеркале. В руках ночной пришелец держал диковинную шляпу с короткими полями.
Айрин посмотрела на Курта, свернувшегося калачиком. Оборотень по-собачьи дернул ногой и тихо зарычал, но не проснулся. Девушка перевела взгляд на упыря: Халотт сидел на земле, чуть поодаль, привалившись спиной к старому трухлявому пню и уронив голову на грудь.
"Странно, он же никогда не спит", - подумала девушка.
- Кто вы? - произнесла девушка вслух, отбрасывая походное одеяло, которое верный Халотт догадался засунуть в сумку еще в охотничьем доме.
- Я друг, Айрин, - пришелец располагающе улыбнулся. - Я здесь, чтобы помочь тебе.
Девушка была удивлена тем, что мужчина знал ее имя, что не укрылось от внимательного взгляда незнакомца.
- О, Айрин, я знаю много больше, чем твое имя. - Пришелец снова улыбнулся и надел шляпу. - Понимаешь ли, милое дитя, я... как бы это помягче сказать... Я внутри тебя.
Айрин медленно поднялась на ноги. Теперь незнакомец смотрел на нее снизу вверх, но, вопреки этому факту, девушке казалось, что это странный пришелец возвышается над ней. Девушка тряхнула головой, но наваждение не исчезло.
- Я не знаю, кто вы, но...
- Прошу тебя, дитя, дай мне закончить. И не перебивай, - незнакомец укоризненно покачал головой. - Ты, видишь ли, находишься в некоем родстве с... мои покойным братом, то есть и со мной. Вас таких было много - тысячи. Правда, сейчас несоизмеримо меньше...
- Халотт, Курт - проснитесь! - почему-то девушке стало страшно от слов незнакомца. - Проснись же!
Айрин в сердцах пнула оборотня в плечо, но тот лишь беззлобно рыкнул.
- Они не проснутся, пока я не позволю, - мужчина поерзал на мешке, на котором сидел, устраиваясь поудобнее. - Не стоит меня бояться, Айрин - уж кто-кто, а я тебя не обижу.
- Кто вы? - Айрин с сожалением посмотрела на ружье, замотанное в серую ткань (чехол взять девушка как-то не догадалась), лежащее рядом с мешком, на который уселся ночной гость и решила для себя, что расставаться с оружием не будет никогда.
- Ты повторяешься, - усмехнулся собеседник и усмехнулся. - Не смотри ты так на ружье, нечего зря в пустоту палить, меня же здесь даже нет.
Неожиданно, пришелец исчез: вот, незваный гость сидит у костра, Айрин моргнула - и его уже нет.
- Впечатляет? - раздался голос за спиной у девушки, но когда она повернулась, там снова никого не было.
- Чего ты от меня хочешь? - Крикнула Айрин в пустоту.
- Помочь тебе выполнить свое предназначение, - пришелец снова сидел у костра, протянув к пляшущим языкам пламени руки в тонких перчатках из черной кожи. - Ты особенная, Айрин. Твои гены смешаны и распределены в оптимальных пропорциях, чтобы я смог тебя найти и поселиться в твоем Храме... Но ты не сосуд, дитя мое, нет... - мужчина театрально поднял палец вверх и выдержал драматичную паузу, совсем как уличный актер из бродячей труппы, на представления которой Богдан когда-то водил дочь. - Ты избранная, у тебя есть власть, доставшаяся тебе по праву крови. У тебя великая судьба, а я буду проводником на протяжении всего твоего пути...