Странник... Прошу тебя, хватит убегать! Мы не хотим навредить тебе. Ты ведь знаешь, мы просто не можем желать тебе зла! Не прячься, они не помогут тебе скрыться, ведь они... они лишь отголосок прошлого, лишь тень твоей души. Послушай меня... Послушай меня, засранец! Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю...
- ... Скалозубья сыть! - Удар плети рассек кожу на щеке, обжег резкой болью и взбодрил не хуже чашки крепкого кофе... что бы это значило. - Ну что же ты такой дохлый! С одного удара вырубаешься.
- Тебе повезло, просто. - Темный поднял голову, не обратив внимания на кровь, стекающую с лица на дерево колодок, и бесстрашно посмотрел главарю наемников в глаза. - Я жуть как не выспался, потому и задремал, буквально за секунду до твоего девчачьего удара.
- О, да ты шутник! - Висельник радостно улыбнулся, наматывая плетку на руку. - Ты будешь прекрасным шутом! Ой, ну к чему эта вот кривая ухмылка? Не веришь в такой исход?
- Конечно не верю, я скорее сдохну...
- Какое варварство! Кто даст тебе сдохнуть? Разве можно разбрасываться потенциальными шутами, тем более, такими перспективными?! Жаль конечно, что после того, как Доктор поковыряется у тебя в черепушке, ты уже не будешь столь ярким представителем разговорного жанра...
Висельник подошел к пленнику вплотную и обдал запахом странных благовоний. Говорил и держался он, словно благородный кнес, грамотно и, в какой-то степени, красиво, что несказанно удивляло Базилия, считавшего лидера Кожевников тупым мясником и мужланом.
- Но ты не переживай, - продолжил Висельник. - Ты ведь сможешь строить зрителю уморительные гримасы.
Бандит разразился веселым хохотом, который, отражаясь от стен тесной камеры заполнил собой все ее пространство.
Дверь открылась и на лице вошедшего человека заиграли отблески пламени факела.
- О, а вот и наш Доктор! Пациент готов к осмотру...
Незнакомец посмотрел на Базилия поверх очков, презрительно скривив тонкие губы. Он был немолод, худощав и бледен.
- Боюсь, сделать из него бойца не получится, - произнес он с сожалением и тут же потерял интерес к объекту. - Обычное воздействие не позволит долго держать его под контролем... если же немного увеличить... количество процедур... он либо умрет, либо станет полнейшим идиотом.
- Ну, тоже хлеб! Я как раз примерно об этом тебе говорил, приятель! - Висельник потрепал пленника по голове. - Слушай, я могу предоставить тебе выбор...
- Я выбираю смерть!
Бандит рассмеялся громче прежнего, даже Доктор улыбнулся.
- Ну ты и шутник, парень! Нет... я могу предоставить тебе выбор -- оскопить тебя перед операцией или оставить причиндалы на месте...
Темный внутренне похолодел. Одним предкам известно, каких усилий ему стоило внешне оставаться спокойным.
- Какой-то странный выбор... Пожалуй, расставаться со старым другом у меня нет никакого желания.
- Нет, парень, ты подумай! У тебя впереди вся ночь! Если ты выберешь кастрацию, тебе не придется насиловать женщин и детей своего племени, когда доктор сделает из тебя послушное животное...
- С чего вы взяли, что сможете до них добраться. Меня обучили терпеть любые пытки.
- О, молодой человек, - Доктор достал из сумки ампулу, ловко отломил носик и наполнил грязный шприц (со следами крови внутри) прозрачным препаратом, - вы о нас плохо думаете. Пытки -- это прошлое, теперь в ходу фармакология и психология... А пытать вас будут уже потом, развлечения ради.
Доктор подошел к Базилию и, особо не церемонясь, всадил ему иглу шприца в шею. Затем склонился к его уху и прошептал, обдав горячим дыханием и запахом спирта:
- Я еще навещу вас, молодой человек. Вам необходим ректальный осмотр...
И мерзко захихикал, старый педрила.
Когда мерзкая парочка мучителей покинула камеру, Базилий приступил к поиску. Обшарив камеру взглядом, пленник понял, что лучшим ориентиром будет огонь. На нем темный и сосредоточился.
- Скорее, скорее, юный воин, - языки синеватого пламени отделились от факела, заполнили собой все пространство перед Базилием, расцвели лепестками огненного цветка, который, раскрывшись, явил пленнику ссутуленную фигуру старого шамана. - Отрава начинает действовать. Ты вызвал меня из глубин своей памяти, чтобы я помог тебе сохранить рассудок, но яд слишком силен... Ты знаешь, что нужно делать, темный!
- Знаю, старик, - прошептал Базилий и, глубоко вздохнув, принялся жевать собственный язык, тихо мыча от боли.
Через несколько мучительных секунд рот темного заполнился кровью...
- Торопись, темный! Торопись!
- Фолько бы не окавафьфя фнова в эфом бевумии! - прошепелявил пленник, корчась от боли. Он закрыл глаза, трижды коротко вдохнул, медленно выдохнул и... перестал дышать.