Зырянов Сергей Аркадьевич :
другие произведения.
Гастелло
Самиздат:
[
Регистрация
] [
Найти
] [
Рейтинги
] [
Обсуждения
] [
Новинки
] [
Обзоры
] [
Помощь
|
Техвопросы
]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оставить комментарий
© Copyright
Зырянов Сергей Аркадьевич
(
serzyrjanv@rambler.ru
)
Размещен: 19/02/2024, изменен: 19/02/2024. 15k.
Статистика.
Поэма
:
Поэзия
Иллюстрации/приложения: 2 шт.
Скачать
FB2
Ваша оценка:
не читать
очень плохо
плохо
посредственно
терпимо
не читал
нормально
хорошая книга
отличная книга
великолепно
шедевр
Аннотация:
Поэма из цикла "Лётчики"
Сергей ЗЫРЯНОВ.
Гастелло.
Поэма
из цикла Лётчики
.
Опять идёт война не первый год,
опять на нас напали, как когда-то;
стравили меж собой один народ,
и на Россию навалилось НАТО.
Хотят нас разорвать в который раз...
Под компрадорской властью проходимцев
прельстили и погнали против нас
обманутых, несчастных украинцев.
Разъединил искусственный вопрос
людей с одной душой и общей верой;
не подчинился украм малоросс,
он никогда не будет под Бандерой.
Родная речь звучала с двух сторон,
когда пришёл с войною брат на брата;
и зеркалу наносим мы урон...
Какая боль для русского солдата!
Война всегда страшнее прочих бед;
но наш солдат отважен и неистов,
и выхода другого просто нет -
мы вынуждены снова бить фашистов!
Мы не закрыли счёты с той войной,
она от дедов шлёт свои приветы;
характер у неё теперь иной -
к врагам летят Калибры и Ланцеты .
Расплату отложили на потом ...
Теперь мы удивляемся картине,
когда фашистский танк с большим крестом
взрыхляет чернозём на Украине.
Немецким кошкам наносить урон
ребята могут чётко и умело;
для этой цели разработан дрон,
который называется Гастелло .
Способен он на славные дела
и удивляет свойствами своими;
он может Леопарда сжечь дотла,
недаром носит он такое имя!
Наш дрон святое имя получил,
он жертвует собой легко и смело...
В войну великий подвиг совершил
советский лётчик Николай Гастелло.
Он был, конечно, русский, раз не трус,
с характером и внешностью славянской.
Его отец - приезжий белорус
с фамилией, как будто итальянской.
Когда обосновался тот в Москве
и был по документам Франц Гастылло,
его писать вдруг стали через е ...
Ещё до Октября всё это было...
Отец попал в рабочую среду -
тяжёлый труд и непростая доля;
но вскоре, в девятьсот седьмом году
в его семье родился мальчик Коля.
Рождённым в те лихие времена
досталось незавидное наследство;
Октябрь, нужда, Гражданская война
Николеньке пришлись как раз на детство.
Но было и стремление властей
не только воспитать в советском духе,
а вырастить здоровеньких детей -
спасти от нищеты и голодухи.
И чтоб ребят немного подкормить,
в Башкирию на время увозили...
Хоть было тяжело и там прожить,
невзгоды Колю только закалили.
Он никогда не прятался от бед,
характер воспитал в себе особый;
пошёл работать он в шестнадцать лет,
потом работу совмещал с учёбой.
Гастелло Коля успевал везде -
был по природе пареньком смышлёным,
а вскоре и в учёбе, и в труде
он стал упорным, целеустремлённым.
Его уже манила высота...
Главней заботы о насущном хлебе
цвела в душе красивая мечта,
заветная мечта - мечта о небе.
Когда же время службы подошло,
мечта о небе позвала Николу,
как будто что-то за руку вело -
пошёл учиться в лётную он школу.
Успешно сдал экзамены, и вот,
как стало можно при Советской власти,
Гастелло Николай - уже пилот,
относится уже к военной касте.
Вчера простой рабочий паренёк,
чьи валенки бывали не подшиты,
теперь на самый верх пробиться смог,
стал славным представителем элиты.
Чтоб дали всё такому пареньку -
не подберёшь нагляднее примера...
И вот наш Николай уже в полку,
и началась военная карьера.
Он полностью доверился судьбе,
что направляла, как регулировщик;
он сел пилотом за штурвал ТэБэ -
тяжёлый самолёт-бомбардировщик.
В Тридцатые, в лихие времена
Гастелло устоял при страшных грозах;
и вот уже он - командир звена
в полку, армаде грозных бомбовозов.
А вскоре, перед самою войной
уже бомбить врага пришлось Николе;
он получает опыт боевой,
ведя свой экипаж на Холхин-Голе.
В сороковом - уж Финская война,
и снова на заданья вылетали;
жила тревожно мирная страна,
и у границ разрывы грохотали.
Отчизны небо верные сыны
держали наподобие атлантов...
Прошёл Гастелло через две войны
пред тем, как бить немецких оккупантов.
Настал суровый сорок первый год,
год натиска фашисткой камарильи.
Наш Николай, как опытный пилот,
назначен командиром эскадрильи.
Не мог предвидеть бравый капитан,
что времени совсем не остаётся,
что он пойдёт на огненный таран,
и жизнь его внезапно оборвётся.
Наверно, он не думал, не гадал
о жертвенности, подвиге высоком;
но день, когда фашист на нас напал,
не стал для Николая полным шоком.
Пришёл тот роковой и чёрный день,
как вздрогнула заря от пулемётов,
и поползла на нашу землю тень
от множества фашистских самолётов.
На вражьих крыльях чёрные кресты
нависли над родным, любимым домом,
и с леденящим воем с высоты
летели бомбы по аэродромам.
От копоти чернели облака...
Гастелло видел, как в огне пожара
горели самолёты их полка,
не избежав коварного удара.
Пилоты защищались, как могли,
и самолёты, те, что уцелели,
с разбега оторвавшись от земли,
в ответ бомбить фашистов полетели.
Пускай их полк понёс большой урон,
не напугало это Николая,
и при очередном налёте он
громил фашистов, даже не взлетая.
С земли Гастелло Юнкерса сразил,
когда они на бреющем летели;
его он меткой очередью сбил,
строча из пулемёта на турели.
А шёл всего лишь третий день войны...
В бою Гастелло проявил смекалку,
а вскоре доказал, что для страны
ему и жизни собственной не жалко!
На пятый день войны он вылетал
бомбить войска врага под Молодечно,
и для Гастелло этот вылет стал
тем подвигом, что будут помнить вечно!
Он в Пантеоне с подвигом своим -
архангел, светлоликий и крылатый!..
Летели в экипаже вместе с ним
Калинин, Бурденюк, Скоробогатый...
Их уносил на запад самолёт -
за линию невидимого фронта;
Гастелло гнал его вперёд, вперёд -
к дымам, что поднялись у горизонта.
Летел пилот к местам сплошных боёв
над Родиной своей и отчим домом...
Старлей и подчинённый Воробьёв
за нашим капитаном шёл ведомым.
Мелькали перелески и луга,
пилоты вдаль глядели с небосклона
и наконец увидели врага -
по тракту шла железная колонна.
Гастелло злую радость ощутил,
что удалось фашиста обнаружить;
ведомому атаку объявил -
спикировали, начали утюжить...
От леса, от берёзовых вершин
на бреющем прошли над головами,
и позади, средь танков и машин
разрывы встали чёрными столбами.
Кто уцелел, попрятался в овраг,
бежали от колонны недобитки;
но только вскоре огрызнулся враг -
по самолётам грянули зенитки.
Пошёл Гастелло на второй заход...
Едва не зацепив берёз верхушки,
он бросил самолёт на разворот,
чтоб всю колонну расстрелять из пушки.
Летели бомбы и хлестал свинец,
змеёй бежала лента в пулемёте,
над всей колонной из конца в конец
Гастелло шёл на бреющем полёте.
И без боекомплекта, налегке,
когда обратный путь уж был свободен,
пилот машину вывел из пике
и приказал ведомому: Уходим!
Опять вставал разрывов ровный ряд...
Когда Гастелло завершил атаку,
зенитки зажигательный снаряд
попал ему как раз по бензобаку.
Не оплошал зенитчиков расчёт,
наверно, был доволен этим видом -
как пламя охватило самолёт,
он стал сплошным пылающим болидом.
Под гул разрывов и моторный рёв
гудел огонь, и всё вокруг гремело...
