Зырянов Сергей Аркадьевич. Малахитовая шкатулка

Сергей ЗЫРЯНОВ.

Музыкальная сказка в 2-х действиях

по сказам П.П. Бажова

"Медной горы Хозяйка" и

"Малахитовая шкатулка".

г. Нижний Тагил.

Апрель 2013 г.

Действующие лица.

-- ХОЗЯЙКА Медной горы.

-- ТАНЮШКА.

-- СТЕПАН, её отец.

-- НАСТАСЬЯ, её мать.

-- ПРИКАЗЧИК.

-- ПАРОТЯ, управляющий.

-- ЭМИЛИЯ, его жена.

-- ТУРЧАНИНОВ, владелец Полевского завода.

-- ХИТНИК.

-- ЦАРИЦА.

-- ПЕРВАЯ СОСЕДКА.

-- ВТОРАЯ СОСЕДКА.

А также - заводские ПАРНИ и ДЕВУШКИ, надзиратели-ОХЛЁСТЫШИ и протча тако, то есть - жители заводского посёлка.

И ещё - придворные ДАМЫ, КАВАЛЕРЫ, ЛАКЕИ, ГВАРДЕЙЦЫ и протча - жители столицы.

Действие первое.

У Плотинки.

Заводские парни и девушки водят хоровод и поют начальную песню

"На Урале".

На Урале, на Урале,

да на Каменном Хребту

люди издавна узнали

вот такую красоту.

Ах, какие здесь просторы!

Как сияют небеса,

и лежат под ними горы

да зелёные леса.

Как солнышко поднимется в зенит,

так жаворонка песенки слышны;

а после ночь тихонечко звенит

серебряным бубенчиком луны.

На Урале, на Урале

прёт богатство из земли.

Камни мы не собирали,

а лопатою гребли.

Но попробуй угадай-ка

про удачу наперёд!

Осердилася Хозяйка

и каменья не даёт.

Сияли самоцветы, как пожар,

а нынче даже искра не горит.

Кончается в горе Хозяйкин дар -

уральский лучший камень малахит.

Где главней всего нажива,

к жадности ведёт азарт -

оскудеет эта нива,

навсегда исчезнет фарт.

И поэтому едва ли

мы найдём свою мечту

на Урале, на Урале,

да на Каменном Хребту.

И остаётся нам перебирать

пустую, небогатую руду.

Ну что же, братцы, нам не привыкать

к плетям и подневольному труду!

Изба Степана.

Настасья управляется по дому. Танюшка сидит у окна, занимается рукоделием.

НАСТАСЬЯ. Танюшка, что ты в свои года себе глаза-то портишь? Чай, не уйдёт от тебя рукоделье-то...

ТАНЮШКА. Не беспокойтесь, мамонька, мне светло у окошечка...

НАСТАСЬЯ. Глянь-ко, день-то какой стоит!.. Да и праздник к тому же... Вон, другие заводские девки хороводы на лугу водят, да и братья твои там...

ТАНЮШКА. Не весело мне с ними, мамонька. Бисеринки пришивать куда веселее.

НАСТАСЬЯ (подходит к ней). Ишь ты, узор-то какой придумала... Не то подсмотрела где?

ТАНЮШКА. А в тятином подарении точь-в-точь такие же буски... Мамонька, давай достанем малахитовую шкатулку, ведь давно не любовались!..

НАСТАСЬЯ. Не надо бы, доченька, лишний раз ею трясти... Знающие люди советовали шкатулку напоказ не выставлять. Сама ведь знаешь - это дело тайное...

ТАНЮШКА. Ну, ради праздника, мамонька!.. Уж шибко глянуть охота на тятину памятку...

НАСТАСЬЯ. Памятку, говоришь?.. (Вздыхает.) Ну, делать нечего, так и быть, любуйся...

Настасья достаёт из сундука шкатулку. Танюшка откладывает рукоделье, садится за стол, открывает её и начинает рассматривать украшения.

ТАНЮШКА. Ой, мамонька, сколь хорошо тятино-то подарение! Тепло от него, будто на пригревинке сидишь, да ещё кто тебя мягким гладит... (Примеряет украшения.)

НАСТАСЬЯ. Вот смотрю я на тебя, Танюшка, и всегда диву даюсь! Что ни примеришь - то и по тебе! И личит-то как! Я иное и не знаю что к чему, а ты ещё маленькой всё знала.

ТАНЮШКА. Вы тоже примерьте, мамонька!..

НАСТАСЬЯ. Ох, милая, куда мне... Я и молодой-то степановы подарки не надёвывала...

ТАНЮШКА. Почему, мамонька?

НАСТАСЬЯ. Не к душе пришлось. Надену кольцо... ровно как впору, не жмёт, не скатывается, а пойду в церкву али в гости куда - замаюсь. Как закованный палец-то, а потом аж посинеет. Серьги надену - хуже того. Уши так оттянет, что мочки распухнут. А на руку взять - не тяжелее тех, какие всегда носила. Вот эти буски только раз и примерила. Как лёд кругом шеи-то, и не согреваются нисколько.

ТАНЮШКА. Мне это шибко удивительно, мамонька...

НАСТАСЬЯ. Удивительно... Дак я тебе про то и толкую! Непростое это дело, не нашего ума. Чай, не руками это подаренье сроблено.

ТАНЮШКА. Мамонька, расскажи, как оно тятеньке досталось.

НАСТАСЬЯ. Дак ведь уже слышала сто раз...

ТАНЮШКА. Всё равно расскажи, мамонька! Я люблю слушать про Хозяйку Медной горы!

НАСТАСЬЯ. Ну, так слушай, доченька... Пошёл как-то Степан на наш покос траву смотреть. А денёк-то был, как сегодня - такой же летний, жаркий...

Поляна в лесу.

Степан поёт песню

"На поляне".

Шумит листва, темнеют ёлки,

и пташки весело поют;

среди цветов порхают пчёлки,

и муравьи везде снуют.

Всё это милостью Господней

для радости сотворено,..

а я, как чёрт из преисподней,

на этот рай гляжу в окно.

Кипят, играют краски лета,

а я, работая в горе,

порой совсем не вижу света,

как будто крот в своей норе.

На эту райскую картину

уже не смотришь наяву,

а только сядешь под рябину

и спать завалишься в траву.

Степан действительно ложится под рябинку и засыпает.

Появляется Хозяйка Медной горы. Почуяв её появление, Степан вскакивает и заканчивает свою песню.

Я с головою окунулся

в душистый клевер и заснул,

но только сразу же проснулся,

как будто кто-то в бок толкнул.

Но не прошёл дурман зловредный...

Я вижу, как остаток сна,

Хозяйку нашей горки Медной -

и не поблазнилась она!

ХОЗЯКА (посмеиваясь). Ты что же, Степан Петрович, на девичью красу даром глаза пялишь? За погляд-то ведь деньги берут. Иди-ка поближе. Поговорим маленько.

СТЕПАН. Некогда мне разговаривать. Без того проспал, а траву смотреть иду.

ХОЗЯЙКА. Будет тебе наигрыш вести. Иди, говорю, дело есть...

СТЕПАН (подходит). Ну, что за дело такое?

ХОЗЯЙКА. Признал меня, Степанушко? Да ты не пужайся. Худого тебе не сделаю.

СТЕПАН. Кого мне бояться, коли я в горе роблю!

ХОЗЯЙКА. Вот и ладно. Мне как раз такого и надо, который никого не боится. Завтра, как в гору спускаться, будет ваш заводской приказчик... Ты ему скажи, да смотри, не забудь слов-то: "Хозяйка, мол, Медной горы заказывала тебе, душному козлу, чтобы ты с Красногорского рудника убирался. Ежели ещё будешь эту мою железную шапку ломать, так я тебе всю медь горы туда спущу, где никак её не добыть." Понял ли, Степанушко?

СТЕПАН. Чего ж не понять?..

ХОЗЯКА. Вот и скажи так... А теперь иди, куда хотел... (Степан молча отправился прочь. Хозяка Медной горы кричит ему вслед.) Не забудь, Степанушко, как я говорила! Велела, мол, тебе, - душному козлу, - с Красногорки убираться. Сделаешь по-моему, замуж за тебя выйду!

СТЕПАН. Тьфу ты, нечисть! Чтоб я на малахитнице женился!..

ХОЗЯКА (хохочет). Ладно, после поговорим. Может, и надумаешь?

Площадка перед входом в Медную гору.

У спускового барабана собираются заводские ребята и мужики.

Они поют песню

"В горе".

Эх, судьба у нас злодейка -

не отпустит из земли.

Вот те шахта, вот бадейка -

полезай и не скули!

Хоть хорошая погода,

хоть плохая на дворе -

нам не важно... Год от года

мы сидим в своей горе.

Мы выматываем жилы,

ковыряемся в пласту;

мы живём на дне могилы

глубиной в одну версту.

С потолка водичка льётся,

чахлый фитилёк коптит;

потом-кровью достаётся

зелен камень малахит.

Приходит заводской приказчик. Все сняли шапки и молчат.

СТЕПАН (подходит к приказчику). Видел я вечор Хозяйку Медной горы, и заказывала она тебе сказать. Велит она тебе, душному козлу, с Красногорки убираться. Ежели ты ей эту железну шапку спортишь, так она всю медь рудника туда спустит, где никому не добыть.

ПРИКАЗЧИК (оторопел). Ты что это? Пьяный, али ума решился? Какая Хозяйка? Кому ты такие слова говоришь? Да я тебя в горе сгною!

СТЕПАН. Воля твоя... А только так мне велено.

ПРИКАЗЧИК (зовёт надзирателей). Эй, ребята! Выпороть его! Да спустить в гору и в забое приковать! А чтобы не издох, давать ему собачьей овсянки и заданье спрашивать без поблажки. Чуть что - драть нещадно!

В пожарне.

Мастера заплечных дел, по местному - охлёстыши, лупят плетями Степана и поют песню

"Плети".

Супротив господской воли

даже думать не моги,

иль узнаешь ты до боли -

что такое батоги.

Мы горды искусством нашим -

истязать людскую плоть.

Мы не сеем и не пашем,

наше дело - лишь пороть.

Послушанье обеспечить

может, братцы, только плеть...

Но при том не покалечить

тоже надобно уметь!

Ты трудись не отдыхая...

Ты не шил, а знай, пори...

Да, работка не простая,

что ты там ни говори!..

В забое Медной горы.

Приказчик наблюдает, как надзиратели приковывают Степана на железную цепь.

ПРИКАЗЧИК. Что, братец, горячо было? Ну вот, прохладись тут маленько. А заданье тебе будет чистым малахитом... м-м... шесть пудов!..

СТЕПАН. Ты очумел, что ли? Столько тут и за месяц не набить...

ПРИКАЗЧИК. А ты постарайся. Не управишься - вечером тебя опять лупить будут...

Приказчик и надзиратели уходят. Оставшись один, стал Степан помахивать каёлкой.

СТЕПАН (работая). Думал, место худое, а ведь ладно пошло... Так малахит и сыплется, ровно кто его руками подбрасывает. И вода ушла куда-то... Сухо стало... Эдак-то чего ж не робить? Видно, вспомнила обо мне Хозяйка...

Только успел Степан её помянуть, а Хозяйка Медной горы и появилась прямо из стены забоя. Сразу вокруг светло стало.

ХОЗЯЙКА. Молодец, Степан Петрович! Можно чести приписать. Не испугался душного козла. Хорошо ему сказал. Я тоже от своего слова не отпираюсь. Ну, женишок, пойдём смотреть моё приданое...

СТЕПАН. Куда я пойду, коли оковы на ногах...

ХОЗЯЙКА (хлопнула в ладоши). Какие оковы?

СТЕПАН (глядит себе под ноги). А и верно... Никаких оков-то и нету... Что, Хозяйка, тебя не только малахит, тебя и железо слушается?

ХОЗЯЙКА. Погоди, Степанушко, не то ещё увидишь... Ну, идём...

Пустая порода вокруг исчезла. Остались только медные и малахитовые колонны. Хозяйка и Степан пошли прямо сквозь Медную гору.

СТЕПАН. Мы что, сквозь камень идём? Куда же гора-то подевалась? Это как так получается?

ХОЗЯЙКА. Не поймёшь ты этого, Степанушко, как ни объясняй... Ну, вот и пришли... Это под самой Красногоркой мы. Тут у меня самое дорогое место. Садись, Степан Петрович, будь моим гостем...

СТЕПАН (сел). Это ж сколько самоцветов кругом... И стены, и мебель - всё из цельного малахиту...

ХОЗЯЙКА. Ну, видишь моё приданое?

СТЕПАН. Вижу...

ХОЗЯЙКА. Как теперь насчёт женитьбы?

СТЕПАН. Приданое у тебя царям впору, а я человек рабочий, простой...

ХОЗЯЙКА. Ты, друг любезный, не вихляйся. Прямо говори, берёшь меня замуж, али нет?

СТЕПАН. Не могу, потому - другой обещался.

ХОЗЯЙКА. Молодец, Степанушко! За приказчика тебя похвалила, а за это вдвое похвалю. Не обзарился на мои богатства, не променял свою Настеньку на каменну девку... Вот тебе подарочек для твоей невесты. (Подаёт ему малахитовую шкатулку.)

СТЕПАН. Ни к чему нам это... Мы люди простые...

ХОЗЯКА. Бери, бери, не гнушайся моего подарка. Жить безбедно будешь со своей молодой женой... Только вот тебе мой сказ - обо мне, чур, потом не вспоминай. Это тебе третье моё испытание будет...

Снова изба Степана.

Настасья продолжает свой рассказ.

НАСТАСЬЯ. Только, видать, не прошёл твой отец то третье испытанье... Уже и семью завёл, и дом обстроил, уж и троё детей - ты, Танюшка, да братья твои. Всё как следует... Жить бы ровно да радоваться, а он невесёлый стал и здоровьем слабел... Так на глазах и таял...

ТАНЮШКА. Я, мамонька, смутно помню, как он ушёл однажды, да и пропал совсем...

НАСТАСЬЯ. Хворый-то повадился в лес ходить... И всё норовил на то место прийти, где в первый раз Хозяйку увидел. На той поляне его мёртвым и нашли... Вот она, значит, какая, Медной горы Хозяйка! Худому с ней встретиться - горе, и доброму - радости мало.

ТАНЮШКА. Мамонька, не думаю я, что тятя из-за Хозяйки заболел... Это всё рудник - сырость, да пыль малахитовая...

НАСТАСЬЯ. Ну ладно, доченька, будет нам про эти тёмные дела говорить. День-то праздничный, в церкву идти надо.

ТАНЮШКА. Вы идите, мамонька, а я дома побуду.

НАСТАСЬЯ. Прибери шкатулку-то, а то, знаешь, не ровён час...

Настасья накинула платок и ушла. Танюшка надевает украшения и поёт песенку

"Самоцветы".

В мире чудесней и радостней нету

нашего камня, огня-самоцвету.

Вот посмотри: голубой аметист, -

как родничок, - и прозрачен, и чист!

У малахита резные узоры -

словно леса и Уральские горы;

не налюбуешься, как лазурит

небушком ясным на солнце горит.

Яшмы уральской прожилки и краски -

как из волшебного сна или сказки;

горный хрусталь, как сосулька, блестит,

утренней зорькой горит родонит.

Лечат недуги кристаллы топаза,

тёмный агат помогает от сглаза;

радует взор и спасает от бед

камень уральский, огонь-самоцвет.

В избу входит грабитель, по местному - хитник, косматый мужик с большой бородищей. Он держит топор за спиной.

ХИТНИК. Это, что ли, Степанова изба?

ТАНЮШКА. Да... Только тятеньки нету... Он помер давно...

ХИТНИК. Люди сказывают, он шкатулку с каменьями после себя оставил...

(А на Танюшке уже надето всё - наголовник, буски, браслеты, серьги, кольца и протча, словом, всё по женскому обряду. Она встаёт и поворачивается к хитнику лицом.)

ТАНЮШКА. Вы, дяденька, про какие каменья говорите? Про эти, что ли?

ХИТНИК (выронил топор и обеими руками за глаза схватился). Ой, батюшки, ослеп я! Ой, ослеп! Не вижу ничего!

ТАНЮШКА. Вы зачем, дяденька, к нам зашли? Пошто топор взяли? (Зачерпнула ковшик воды, идёт к нему.)

ХИТНИК. Ой, не подходи! (Заметался по избе.) Батюшки, да где тут выход-то?

Появляется Хозяйка Медной горы, одетая странницей.

ХОЗЯЙКА. Сюда лети, сокол ясный...

ХИТНИК. Никак, хозяйка пришла?

ХОЗЯЙКА. И верно, люди меня Хозяйкой кличут... Да только в этой избе я не хозяйка... Ты скажи-ка лучше, кто такой будешь?

ХИТНИК. Проходящий я... милостыньку хотел попросить, да что-то с глазами попритчилось. Как солнцем ударило. Вовсе ослеп ведь я...

ХОЗЯЙКА. Проходящий, говоришь? Вот и ступай отсюда восвояси, а то как бы чего хуже не попритчилось!

Мужик с воем убегает.

ХОЗЯЙКА. Не бойся, милая, он больше никому ничего худого не сделает.

ТАНЮШКА. Я и не испужалась, тётенька... А как вы пришли, так и вовсе спокойно стало...

ХОЗЯЙКА. Вовремя, стало быть, пришла... А ты, я вижу, уборы примеряешь?

ТАНЮШКА. Это тятино подарение...

ХОЗЯЙКА. Да уж знаю, милая... Ох, и к лицу же они тебе, доченька!..

ТАНЮШКА. Тётенька, почему вы меня доченькой назвали?

ХОЗЯЙКА. Да уж вырвалось так... А тебе не глянется?

ТАНЮШКА. Ну, почему же... Зовите, если хотите...

ХОЗЯЙКА. Хочу к этому подарению ещё одну вещицу добавить... Прими-ко, доченька от меня вот эту памятку. (Подаёт ей круглую перламутровую пластинку.)

ТАНЮШКА. Ой, что это? Пуговичка? А из какого камушка сделана?

ХОЗЯЙКА. Камушек этот непростой. Встань-ко, доченька, пряменько. Подними камушек перед собой и смотри в самую глубь... Вперёд гляди, примечай, что будет...

ТАНЮШКА (поднимает пластинку и вглядывается). Ой, что это? Думала, в зеркальце гляжусь, а теперь вижу - и не зеркальце вовсе... Стоит красавица, вроде и на меня похожа, а совсем взрослая, и одета по-господски. Ой, а где это такое помещение?

ХОЗЯЙКА. Это царский дворец. Та самая палата, что здешним малахитом изукрашена. Твой покойный отец его добывал-то.

ТАНЮШКА. Ой! А ведь каменья-то на этой красавице тятины! (Опускает пуговичку.)

ХОЗЯЙКА (посмеиваясь). Не доглядела, доченька... Не тужи, по времени доглядишь.

ТАНЮШКА. А кто это была в тятиных уборах, и что за лопоухий рядом с ней?

ХОЗЯЙКА. Ну, этого не скажу, сама скоро узнаешь.

Приходит Настасья.

НАСТАСЬЯ (с порога). Соседки сказывали - какой-то мужик от нас с криком выбежал... А вы кто такая будете?

ХОЗЯЙКА. Странница я... Нельзя ли, хозяюшка, у тебя денёк-другой передохнуть?

НАСТАСЬЯ. Места не жалко. Только вот кусок-то у нас сиротский. Утром - лучок с кваском, вечером - квасок с лучком, вот и вся перемена. Отощать не боишься, так милости просим...

ХОЗЯЙКА. Благодарствую, хозяюшка... (Кладёт котомку и обращается к Танюшке.) Вижу, дитятко, ты бисеринки пришиваешь? А показать тебе моё рукоделие? (Достаёт вышитый платок.)

ТАНЮШКА. Ой, что это? Никак, шёлком вышито? А баско-то как!

ХОЗЯЙКА. Приглянулось, знать, моё рукоделие? А хочешь - научу?

ТАНЮШКА. Конечно, хочу!

НАСТАСЬЯ. Что ты, Танюшка! И думать забудь! Соли купить не на что, а ты придумала шелками шить! Припасы-то, поди, денег стоят.

ХОЗЯЙКА. Про то не беспокойся, хозяюшка. Будет понятие у доченьки - будут и припасы. За твою хлеб-соль оставлю ей - надолго хватит. А дальше сама увидишь. За наше-то мастерство денежки платят.

НАСТАСЬЯ. Коли припасов уделишь, так почему не научиться? Пущай поучится, сколь понятия хватит...

Завалинка перед другой избой.

Заводские девушки сидят за рукоделием - кто с прялкой, кто с пяльцами, кто с вязанием. Они поют песню

"Золотые руки".

Золотые руки

отдыха не знают,

крестиком и гладью

шёлковою шьют;

целый день, как пчёлки,

над холстом порхают

и на радость людям

чудо создают.

Мастерицы пряли,

ткали, вышивали,

и работа эта

лучше всех картин.

Так умеют делать

только на Урале,

край мастеровитый -

он у нас один!

Есть у нас в Тагиле

роспись на подносах,

Палех с Хохломою

не затмят её.

Дивные поделки, -

словно ленты в косах, -

украшают наше

скудное житьё.

Целый день порхают

и не знают скуки,

выполнят заданье

и любой каприз;

всё на свете могут

изготовить руки -

золотые руки

наших мастериц!

Конец первого действия.

Действие второе.

Улица перед Степановой избой.

По улице прохаживаются заводские ребята и поют свои

"Частушки-страдания".

Поселковые бабёнки

с виду одинаковы,

точно зубья у гребёнки -

напугают всякого.

Только есть одна девица...

Хоть простого звания,

а не может надивиться

на неё компания.

Мнилось нам - такая рыбка

в Полевском не водится.

Поступь, взоры и улыбка -

всё в ней наособицу.

Как увижу я Танюшку,

так лишаюсь слова я.

Пропадает за понюшку

сердце бестолковое.

На душе печаль-грустинка...

как не беспокоиться?

Девка - точно гарусинка

из цветного пояса.

Впору в речке утопиться...

Пожалей хоть чуточку!

Выйди к нам, краса-девица

на одну минуточку!

Танюшка выглядывает в окно.

ТАНЮШКА. Шли бы вы отсюда, ребята! Что, у вас и дела другого нет, окромя как под нашими окнами бродить?

ПЕРВЫЙ ПАРЕНЬ. Танюшка, а и ты прогуляйся с нами!

ВТОРОЙ ПАРЕНЬ. Верно! Чего дома-то сидеть?

Танюшка молча закрывает окно. Приходят Настасья с двумя соседками, усаживаются на завалинку.

НАСТАСЬЯ. Идите-идите, робяты! Не обломится вам тут... Только зря сапоги треплете...

ПЕРВЫЙ ПАРЕНЬ. Разве это девка? Статуй каменный, зеленоглазый!..

ВТОРОЙ ПАРЕНЬ. Верно! Такую ли найдём!..

Парни уходят.

НАСТАСЬЯ. Как праздник, так чуть ли не всему заводскому холостяжнику дело на нашей улице. Уж и дорогу у окошек-то протоптали...

ПЕРВАЯ СОСЕДКА. Что это у тебя Татьяна слишком высоко себя повела? Подружек у ней нет, на парней глядеть не хочет. Королевича какого ждёт?

НАСТАСЬЯ. Ой, бабоньки, и сама не ведаю. И так-то у меня девка мудрёная была, а колдунья эта проходящая вконец её извела. Что ни день - уставится на свою колдовскую пуговку и молчит. Так бы и выбросила эту проклятую пуговку, да по делу она ей на пользу. Как шелка переменить, или что, так в пуговку и глядит. Казала и мне, да у меня, видно, глаза тупы стали, не вижу... Думаю-думаю так-то, да и зареву...

ТАНЮШКА (снова выглядывает в окно). Мамонька, ведь знаю я, что тут моей судьбы нет. Оттого никого не привечаю и на игрища не хожу. Что зря людей в тоску вгонять? А что под окошками сижу, так работа моя того требует.

НАСТАСЬЯ. Вот и ответь ей... Сходи-ка, доченька, полей грядки...

(Танюшка скрывается в окне.)

ВТОРАЯ СОСЕДКА. А вот я ничего худого про Танюшку не скажу. Вишь, какая послушная! А мастерица-то какая! Ведь Танюшкино-то рукоделье на моду пошло! Не то что в нашем заводе, а и по другим местам про него узнали, заказы посылают и деньги, чай, платят немалые?

НАСТАСЬЯ. Да, она у нас старательница. Почитай, её работой только и живём.

ВТОРАЯ СОСЕДКА. Немудрено, что от женихов-то отбоя нет. Как заневестилась, так и глаз не могут отвести...

ПЕРВАЯ СОСЕДКА. Так она и маленькой была - ну ровно из кистей выпала! В кого только зародилась! Сама чёрненька да басенька, а глазки зелёненьки... Ни в вашей, Настасья, ни в степановой родне ни на кого не находит...

ВТОРАЯ СОСЕДКА. Про это люди разное в посёлке болтают...

НАСТАСЬЯ. Люди-то всегда болтали... Степан, помню, всё отшучивался: Это, мол, не диво, что чёрненька. Отец-то всю жизнь в земле ковыряется. А что глазки зелёные - тоже дивить не приходится. Мало ли, говорил, я малахиту барину Турчанинову набил. Вот памятка мне и осталась. Так он Танюшку Памяткой и звал...

ПЕРВАЯ СОСЕДКА. Ох, Настасья, что-то ты говоришь, да не договариваешь...

ВТОРАЯ СОСЕДКА. Признайся уж подругам-то своим...

НАСТАСЬЯ. Так и быть, бабоньки, скажу вам, только вы уж никому...

ВТОРАЯ СОСЕДКА. Вот те крест...

ПЕРВАЯ СОСЕДКА. Да чтоб с места не сойти...

НАСТАСЬЯ. Ну, так слушайте... Танюшка-то нам и впрямь не родная.

ВТОРАЯ СОСЕДКА. А кто ж она?

НАСТАСЬЯ. Найдёныш. Её совсем маленькой Степан принёс, говорил, в лесу у Красногорского рудника нашёл.

ПЕРВАЯ СОСЕДКА. В лесу-у? Вот диво-то!..

Приходит управляющий завода Паротя с женой.

ПАРОТЯ. А скажите-ка нам, кумушки в этом ли доме знаменитая мастерица-рукодельница живёт?

НАСТАСЬЯ. Если вы так мою Танюшку величаете, то милости просим к нам в избу...

Настасья уводит управляющего с женой в свой дом.

ВТОРАЯ СОСЕДКА. Это что за барин? Важный какой...

ПЕРВАЯ СОСЕДКА. Аль не признала? Это же сам управляющий нашего завода. Ой, пойдём-ка отсюда подобру-поздорову...

ВТОРАЯ СОСЕДКА. А чего?

ПЕРВАЯ СОСЕДКА. А то ты не знаешь? У него же "пороть" - любимое слово... Чуть что, сразу - "па-роть!" Вот его мужики Паротей и зовут...

Изба Степана.

Управляющий Паротя с Эмилией сидят в красном углу. Настасья готовит самовар.

ПАРОТЯ. ...И вот получаю я письмо от молодого барина, от нашего нового заводчика Турчанинова - в мае приезжает осмотреть свои владения... Стало быть, что?

НАСТАСЬЯ. Что?

ПАРОТЯ. Надо, чтобы ему тут приглянулось!

НАСТАСЬЯ. Это уж вам видней...

ПАРОТЯ. Первым делом надо приготовить презент...

НАСТАСЬЯ. Чего это?

ПАРОТЯ. Ну, подарок... Хочу я сделать вашей мастерице заказ...

ЭМИЛИЯ. Да обожди ты со своим заказом! Хозяйка, ты прямо скажи - продаёшь малахитовую шкатулку, али нет?

НАСТАСЬЯ. Это уж как Танюшка решит...

ЭМИЛИЯ. А она-то тут причём? Разве не ты в своём доме хозяйка?

НАСТАСЬЯ. А она самая как есть наследница шкатулки-то. С малолетства любила этими уборами играть. Играет, да нахваливает - как-де от них тепло да хорошо... Думаю, она ни за что не продаст, ни за какие деньги...

Приходит Танюшка. В избе воцарилась неловкая пауза.

ТАНЮШКА. Здравствуйте, гости дорогие!..

ПАРОТЯ. Здравствуй, красавица! Слышал я, вы заказы на свою работу принимаете... Нельзя ли и мне заказ сделать?

ТАНЮШКА. Отчего же нет, коли в цене сойдёмся...

ПАРОТЯ. А можете мне с себя патрет шелками вышить?

ЭМИЛИЯ (толкает его в бок). Ты обалдел, что ли? Ты же мой патрет заказывать хотел!

ПАРОТЯ. Ты уж сиди да помалкивай! А то я не знаю, что больше молодому хозяину поглянется...

ТАНЮШКА (достала пуговицу и глянула в неё). Свой патрет делать не буду, а есть у меня на примете женщина одна в дорогих каменьях, в царицыном платье, эту вышить могу. Только недёшево будет стоить такая работа.

ПАРОТЯ. Об этом не сумлевайтесь! Хоть сто, хоть двести рублей заплачу, лишь бы сходственность с вами была.

ТАНЮШКА. В лице сходственность будет, а одежда другая.

НАСТАСЬЯ. Танюшка, они ведь ещё и шкатулку торговать пришли. Я им говорю - это уж как ты решишь...

ТАНЮШКА. Сейчас, мамонька... (Снова смотрит в пуговицу.) Ну что ж, продавайте, мамонька... Видно, судьба у тятиного подарения такая... Да и у меня тоже...

Центральная площадь посёлка у господского дома.

Идёт веселье. Заводские парни, а особенно девки исполняют плясовую - с топотом, присвистом и подвизгиваниями.

Они поют песню

"Едет барин!"

ДЕВКИ: Едет барин на заводы -

красно солнышко весной!

Заводите хороводы,

веселись, народ честной!

Больше дела нету, кроме

праздника - такая жисть;

и с утра в господском доме

тонцы-звонцы начались!

Коль хорошая погода -

плавают на лодочке,

а на площадь для народа

выставили водочки.

ПАРНИ: Едет барин - значит, пьянка!

Мужику работать лень,

и теперь у нас гулянка

на заводе целый день!

Наш мужик поробит жарко -

и в гулянке тоже лих.

Эх, зальём господску чарку

мы десяточком своих!

Бражки, ежли разобраться,

и у нас наварено.

Отчего ж не выпить, братцы,

за здоровье барина?

ДЕВКИ: Для души теперь потребно,

чтоб весёлая была.

В церкви служатся молебны

и звонят колокола.

Коли девка, а не парень -

знай, теперь пляши, не стой!

Едет барин, едет барин

неженатый-холостой!

Баре девкам знают цену,

и они всеядные...

Я для барина одену

самое нарядное!

Высокое крыльцо господского дома с колоннадой.

В ожидании выхода заводчика на крыльце стоят Паротя с женой. Приказчик крутится неподалёку.

ПАРОТЯ. Нехорошо получилось со шкатулкой-то... А ну как хозяину не понравится, что ты торговаться с ним вздумала! Вот погонит меня с завода в три шеи, что тогда?

ЭМИЛИЯ. Молчи уж, простофиля! Я же шкатулку впятеро дороже продала. С такими деньжищами можно и без места прожить.

ПАРОТЯ. Я же хотел вроде как презент...

ЭМИЛИЯ. Одно своё заладил с этим презентом! Ты тот патрет в презент отдавай, али передумал?

Появляется Турчанинов. Толпа на площади встречает его восторженным рёвом.

ТУРЧАНИНОВ (приветственно машет в ответ рукой и говорит негромко). О каком портрете идёт речь?

ПАРОТЯ. Да так... Чепуху она городит - не слушайте её...

ЭМИЛИЯ. Ничего не чепуху! Хотел вам патрет подарить, да видно, передумал, теперь на груди, у сердца таскает.

ТУРЧАНИНОВ. Да что за портрет-то? А ну, покажите...

ПАРОТЯ (нехотя достаёт из-за пазухи шитый шёлком портрет). Вот...

ТУРЧАНИНОВ. Ого! Вот это красавица! Кто такая?

ПАРОТЯ. Наша, заводская...

ЭМИЛИЯ. Что ты, что ты! Откуда у заводской девки платье такое, да ещё и каменья. Патрет этот муж из-за границы привёз. Ещё до свадьбы мне показывал. Это он с пьяных глаз околесицу несёт.

ПАРОТЯ. Нет, это ты косоплётки наводишь, барину в глаза песком бросаешь! Какой я тебе патрет показывал? Здесь мне его шили. Та самая девушка и шила, что на патрете. Насчёт платья - врать не буду - не знаю. Платье какое хошь надеть можно. А камни у них были. Сама же их купила, да надеть не смогла. Видно, не подходит корове черкасско седло. Весь завод про покупку-то знает!

ТУРЧАНИНОВ. Ну, если заводская, разыщите-ка её...

ПАРОТЯ. А чего её искать? Вон она, за толпой, в сторонке стоит...

ТУРЧАНИНОВ. Позовите её сюда. (Паротя делает знак приказчику, тот убегает.) А ты, любезный, сходи пока за шкатулкой...

На крыльцо поднимается Танюшка. Паротя приносит малахитовую шкатулку.

ТАНЮШКА. Доброго здоровья вам... Зачем звали?

ТУРЧАНИНОВ (уставился на неё, да и всё. После паузы). Ваши камни?

ТАНЮШКА. Были наши, теперь вот ихние.

ТУРЧАНИНОВ. Мои теперь.

ТАНЮШКА. Это дело ваше.

ТУРЧАНИНОВ. А хочешь, подарю обратно?

ТАНЮШКА. Отдаривать нечем.

ТУРЧАНИНОВ. Как это - нечем? Такой красавице - и нечем...

ТАНЮШКА. Знаете что, барин? Мне не от простой поры тут стоять - работа есть. (Поворачивается и собирается уходить.)

ТУРЧАНИНОВ. Погоди, милая! Не сердись на меня. (Он возвысил голос.) Вот смотри - я при всём вашем заводском народе тебе говорю - выходи за меня замуж! Согласна?

ТАНЮШКА. Не под стать бы ровно барину такое говорить...

ТУРЧАНИНОВ. Ты думаешь, я шутки шучу? Родители есть у тебя?

ПАРОТЯ. Мать есть... Вон она стоит... (Машет рукой приказчику, тот убегает.)

Приходит Настасья.

ТУРЧАНИНОВ. Вы слышали, что я сказал? Я сейчас при всех прошу руки вашей дочери!

НАСТАСЬЯ. Я с неё воли не снимаю, как она хочет, а по-моему - будто не подходит...

ТУРЧАНИНОВ. И ты туда же? Смотри, старая, я ведь и осерчать могу...

ТАНЮШКА. Тогда я вот что скажу... Слышала я, будто в царском дворце есть палата, малахитом тятиной добычи обделанная. Вот если ты в этой палате царицу мне покажешь - тогда выйду за тебя замуж!

ТУРЧАНИНОВ. Я на всё согласен. Едем со мной в Петербург!

ТАНЮШКА. По нашему-то обряду и к венцу на жениховых лошадях невеста не ездит, а мы ведь ещё никто. Потом уж об этом говорить будем, как ты своё обещание выполнишь.

ТУРЧАНИНОВ. Когда же ты в Петербург пожалуешь?

ТАНЮШКА. К Покрову непременно буду. Об этом не сумлевайся, а пока езжай отсюдова!

У Плотинки.

Заводские парни и девки поют песню

"Сам-Питербурх".

Сам-Питербурх - это город царей,

это - ворота в просторы морей;

город в котором для наших ветрил

Пётр Алексеич окно прорубил.

Много чудес в ём, коль люди не врут.

Вложен в него агромаднейший труд,

и подниматься ему помогал

наш заводской и рабочий Урал.

Город - мечта всех народов,..

но без уральских заводов,

без горняка, металлурга

не было б Сам-Питербурга.

Кто не бывал - не видал красоту...

В городе кони стоят на мосту,

их там, наверное, целый табун,

в них и в перилах - тагильский чугун.

Город стоит на широкой Неве,

ангел на шпиле над ним в синеве;

а в самом главном соборе стоит

в цельных столбах полевской малахит.

Едет Танюшка в столицу,

хочет увидеть царицу;

едет в далёкие дали,

только её и видали...

Санкт-Петербург. Комната в домике на окраине.

Турчанинов уговаривает Танюшку переехать.

ТУРЧАНИНОВ. Танюша! Мыслимое ли дело тут проживать? Едем ко мне! Для вас квартира приготовлена, первый сорт!

ТАНЮШКА. Мне и тут хорошо.

ТУРЧАНИНОВ. О моей невесте, о вас, Танюша, слух идёт уже по всему Петербургу. А на завтра у царицы во дворце приём назначен. Едем, Танюша, приготовиться надо, наряд сшить, чтобы во дворец идти, камни из малахитовой шкатулки надеть...

ТАНЮШКА. О наряде не твоя печаль, а камни возьму на подержание. Да смотри, не вздумай за мной лошадей посылать. На своих буду. Жди только меня при входе, во дворце-то.

ТУРЧАНИНОВ. Всё сделаю, как скажешь, душа моя!

Парадный подъезд дворца царицы.

По лестнице чинно поднимаются званые гости. Турчанинов в нетерпении переминается наверху. Приходит Танюшка в платке и в бедной шубейке. Заводчик стыдливо прячется за гвардейцев.

ПЕРВЫЙ ГВАРДЕЕЦ. Ты откуда взялась, красавица?

ТАНЮШКА. С Полевского завода я...

ВТОРОЙ ГВАРДЕЕЦ. Ступай отсюда, милая. Заводским сюда не дозволяется...

ТАНЮШКА (снимает платок и распахивает шубейку. На ней богатое платье и украшения из малахитовой шкатулки.) А мне, однако, сказано, что я - званая гостья!..

ПЕРВЫЙ ГВАРДЕЕЦ. Ах ты, батюшки! Это чья такая? Из каких земель царица?

ТУРЧАНИНОВ (подбегает). Это моя невеста!

ТАНЮШКА. Это ещё вперёд поглядим! Пошто ты меня обманул - у крылечка не дождался?

ТУРЧАНИНОВ. Оплошка вышла, Танюша. Извини, пожалуйста... Идём. (Прошли в зал приёмов.) Вот здесь дожидаться следует...

ТАНЮШКА. Это ещё что за обман? Сказано тебе, что в той палате, которая малахитом тятиной работы обделана! (И пошла по дворцу-то, как дома. А сенаторы, генералы и протча за ней.)

Малахитовая палата дворца.

Входит Танюшка, за ней семенит Турчанинов, идут прочие гости.

ТУРЧАНИНОВ. Танюша, неудобно так-то... Матушка-императрица прогневаются...

ТАНЮШКА (поворачивается спиной к малахитовой стене). Вот здесь дожидаться будем...

Во главе свиты входит царица. Все ей кланяются, а Танюшка стоит - не шевельнётся.

ЦАРИЦА. Любопытно глянуть на турчанинову невесту... Что-то много про неё врут... Ну, где она? Показывайте мне эту своевольницу

ТАНЮШКА. Это ещё что придумал! Я велела мне царицу показать, а ты устроил меня ей показывать. Опять обман! Видеть тебя больше не хочу! Получи свои камни!

С этими словами прислонилась Танюшка к стене малахитовой и растаяла. Царице сделалось дурно. Началась суматоха.

ПЕРВЫЙ ПРИДВОРНЫЙ (Турчанинову). Подбери хоть камни-то! Живо разворуют!

ВТОРОЙ ПРИДВОРНЫЙ. Действительно... Тут тебе не на заводе. Это царский дворец! Тут цену знают!

Турчанинов хватает камни. Они рассыпаются в пыль.

Не рассыпалась только плоская перламутровая пуговица. Турчанинов поднял её, поднёс к глазам... Из неё раздаётся

ГОЛОС ТАНЮШКИ. Эх ты, лопоухий! Тебе ли меня взять? Разве ты мне пара?

У Плотинки.

Заводские парни и девки поют финальную песню

"На Урале".

На Урале, на Урале,

да на Каменном Хребту

вы забудете едва ли

наших далей красоту.

Здесь по осени пылают

пышным золотом леса,

а ещё у нас бывают

вот такие чудеса!

И люди замечали с той поры, -

пускай не умещалось в голове, -

что в Полевском у Медной-то горы

Хозяек стало не одна, а две!

Наши были, наши сказы

наполняет волшебство.

Наши люди - как алмазы,

крепче нету ничего!

Мы свой край не выбирали,

но пройди весь белый свет -

лучше мест, чем на Урале

ничего на свете нет!

О чём поведал нам уральский сказ?

Каким богатством славится Урал?

Возможно чудо только лишь у нас!

Наш край давно Хребтом России стал!

Конец.

3 - 10.04.13.

Оставить комментарий © Copyright Зырянов Сергей Аркадьевич (serzyrjanv@rambler.ru) Размещен: 14/10/2023, изменен: 14/10/2023. 49k. Статистика. Пьеса; сценарий: Драматургия		Ваша оценка:
Аннотация: Музыкальная сказка в двух действиях по сказам Бажова "Медной горы Хозяйка" и "Малахитовая шкатулка".

Зырянов Сергей Аркадьевич : другие произведения.

Малахитовая шкатулка