Зырянов Сергей Аркадьевич :
другие произведения.
К спектаклю "Мамаша Кураж"
Самиздат:
[
Регистрация
] [
Найти
] [
Рейтинги
] [
Обсуждения
] [
Новинки
] [
Обзоры
] [
Помощь
|
Техвопросы
]
Ссылки:
Оставить комментарий
© Copyright
Зырянов Сергей Аркадьевич
(
serzyrjanv@rambler.ru
)
Размещен: 30/05/2007, изменен: 17/02/2009. 19k.
Статистика.
Песня
:
Поэзия
Ваша оценка:
не читать
очень плохо
плохо
посредственно
терпимо
не читал
нормально
хорошая книга
отличная книга
великолепно
шедевр
Аннотация:
Тексты песен к спектаклю "Мамаша Кураж и её дети" по пьесе Бертольда Брехта.
"Пролог".
Кровавый Марс не знает меры,
и полыхает вся страна.
Идёт война во имя веры,
но не священная война.
Уже убит, иль только ранен -
не доживёшь ты до седин.
Католик или лютеранин?
Господь у всех у нас один!
Война идёт пятнадцать лет,
и ей конца и краю нет.
Она ещё продлится,
наверное, лет тридцать.
Повсюду горе и разруха,
лишь новобранцев гонят в строй,
а там безносая старуха
трясёт зазубренной косой.
И всем до смерти надоели
лихие эти времена.
Неужто это в самом деле
Тридцатилетняя война?
Война идёт пятнадцать лет,
и хорошо, друзья, что нет
ей ни конца, ни краю.
Я это твёрдо знаю!
"Маркитантка".
Какая же война без маркитантов?
Как шлюха без помады и белил.
Меня Господь из множества талантов
способностью к торговле наделил.
И я, не зная устали, торгую;
всегда достану сыр и колбасу.
Солдата я одену и обую,
и на привале водки поднесу.
За то, что я смело, подобно собаке,
фургон стерегу от разбоев и краж;
за то, что не трушу ни в битве, ни в драке,
меня называют мамаша Кураж!
Командуй, чтоб солдаты отдохнули!
Эй, командир! Солдат побереги!
И прежде чем опять идти под пули,
пускай они хоть купят сапоги.
Как выпьет и поест любой военный,
ему не будет страшен злейший враг.
Я думаю, в самом огне Геенны
приятнее гореть не натощак.
За то, что под пулями езжу нередко,
за то, что товарам я ревностный страж,
за то, что с детьми хлопочу, как наседка,
меня и прозвали мамаша Кураж!
"А платить?.."
От простых людей такое слушать
до сих пор не доводилось мне.
Значит, хочешь яблочка откушать,
а огрызок выкинуть войне?
Хочешь, чтобы кто другой каштаны
для тебя таскал бы из огня?
Хочешь набивать себе карманы,
на поминках золотом звеня?
Хочешь скушать ядрышко ореха,
а скорлупку выплюнуть войне?
Если от неё ты ждёшь успеха,
то платить приходится вдвойне!
"Жена солдата".
"Убьёт ли ядро, расстреляет ружьё,
зарубит ли сабля, проткнёт ли копьё,
но всех ожидает могила,
кто вздумает только связаться с войной.
Останься, любимый, останься со мной", -
солдату жена говорила.
Но гром барабана и грохот войны
солдату милее, чем речи жены,
он горя её не заметил.
"Я буду шагать за верстою версту,
копьё я сумею поймать на лету", -
солдат ей на это ответил.
"Ни сабли, ни даже ядра не боюсь,
от пули любой я всегда увернусь.
Мой путь будет долог и светел.
Когда загорится над крышей звезда,
твой муж возвратится к тебе навсегда", -
солдат, расставаясь, ответил.
И вот от любимой жены вдалеке
с наградой на шее и с саблей в руке
он пулю-разлучницу встретил...
А дома над крышей горела звезда...
Но что же, но что же, но что же тогда
солдат, расставаясь, ответил?
"Казначей".
Прошло всего два года
моей войны за веру,
а обо мне не скажешь,
мол, неизвестно чей.
При лютеранском войске
я делаю карьеру,
в полку у командира
я главный казначей.
Кому угодно деньги
такие не доверят,
и я над этой кассой
теперь не сплю ночей.
Когда-нибудь погоны
полковника примерит
покуда незаметный
обычный казначей.
"Победитель".
Несмотря на стены и ограды
неприятель нас атаковал.
Город наш не выдержал осады,
через месяц он позорно пал.
Победитель требует награды...
Встретившись с охальником одним
и не выдержав его осады,
я не устояла перед ним.
Да и то сказать, под этим взглядом
было невозможно устоять...
А войска врага ушли парадом -
дальше побеждать и покорять.
Я теперь совсем, совсем иная...
Победитель сгинул без следа.
Я брожу за войском, вспоминая,
как позорно пала я тогда.
"Смена власти".
Как меняются знамёна
и меняются гербы,
по какому-то закону
сразу множатся гробы.
Наверху сменился климат,
и пришла другая власть;
коль мои услуги примут,
мне и это - не напасть.
Лютеранин иль католик,
да не всё ли мне равно?
Лучше сядь ко мне за столик
и пригубь моё вино.
Будь хоть иудейской веры,
мне с тобою по пути.
Ешь от пуза, пей без меры,
только денежки плати!
"Лошадка".
Однажды дела уж совсем были плохи, -
не часты успехи на этой войне, -
войска побежали, и вот в суматохе
досталась лошадка обозная мне.
Начальству, наверное, было несладко,
начальство у нас потерпело урон;
а мне с отступленьем досталась лошадка,
она при отходе тянула фургон.
Бывает, приходят напасти и беды,
но я им оброк не всегда отдаю.
Когда наконец мы добились победы,
так сразу забрали лошадку мою...
"О вреде убеждений".
Если жизнь выбивается из колеи,
и бушует такая усобица,
надо глубже загнать убежденья свои,
надо пробовать к ней приспособиться.
Безутешное время летит под откос,
не щадя ни злодея, ни гения.
Как нам быть, коли даже Спаситель Христос
пострадал за свои убеждения?
И отвага, и верность - лишь только слова,
да и много ли проку от честности?
Перемелют их этой войны жернова,
беззаветное канет в безвестности.
И в итоге не важно - храбрец или трус -
никому не уйти от забвения.
Да о чём говорить, коли сам Иисус
пострадал за свои убеждения?..
"Крест".
Я жила в заботах о насущном хлебе,
зная - Бог не выдаст и война не съест.
Почему же выпал несчастливый жребий?
Вытянул сыночек этот чёрный крест...
Думала - в фургоне за войною еду...
Думала, что эта жизнь не надоест...
Но война, как видно, шла за мной по следу,
на мечтах поставив жирный чёрный крест.
Сколько мне лишений разных выпадало!..
Только я терпела и несла свой крест.
Но войне и этого, как видно, мало -
сожрала надежды за один присест.
Почему судьба не ведает пощады?
Почему нам выпал этот чёрный крест?
От войны теперь мне ничего не надо.
Улететь бы птицей прочь из этих мест!..
"Компромисс".
Что за время было! Я была невинна,
и на всех людей глядела сверху вниз.
Я не знала, что такое половина,
и совсем не знала слова "компромисс".
И мне весною пел скворец:
"Ты счастья своего творец,
и надо только потерпеть..."
Вольно ему так было петь...