Аннотация: Вселенная Вархаммер 40.000. Апотекарию Ультрадесанта, искалеченному в боях, пришлось искать себя на гражданке - в роли главврача детской больницы. И оказалось, что там-то его и ожидают самые сильные потрясения...
Марцелл стукнулся лбом о лампу в вестибюле, мысленно помянул кишки Императора и поставил в памяти зарубку - заменить эту лампу к чертям. Уже в третий раз он об нее ударился.
В коридорах горели стандартные больничные люмены - безликие круги под потолком, а в вестибюле и приемном покое предыдущий болван главврач зачем-то решил сделать "красивенько" и повесить длинные люстры с переливающимися плафонами. Вечно эти неулучшенные носятся со своей "красотой" в ущерб функциональности...
Он, как обычно, пришел за полчаса до начала рабочего дня - и, как обычно, в вестибюле уже сидели пациенты с родителями. Наверняка ничего срочного: срочных больных принимали круглосуточно и сразу же развозили по операционным или по палатам. Зачем приходить заранее, если точно знаешь, когда начинается прием, и что всех примут - для Марцелла оставалось загадкой. В крепости Геры никто такими глупостями не занимался.
- Что у тебя, гражданка? - спросил он у первой попавшейся женщины с ребенком лет пяти. Его гулкий бас раскатился по обширному вестибюлю, и женщина вздрогнула.
- Он... он не пьет, - прошептала она. - Он не может пить, мой господин...
- Я главврач Марцелл, - напомнил Марцелл, нажимая кнопку вызова. - Сейчас я вызову дежурного педиатра, он осмотрит твоего ребенка. Когда это началось? После чего?
- Его... его укусила собачка на улице, - всхлипывая, зачастила женщина, - еще две недели назад, а это уже три дня как началось. У него пена... глотать не может...
- Так, - хмуро перебил Марцелл. - Прививка от бешенства делалась? Какие меры ты приняла?
- Мой господин, мы молились Императору, и прикладывали к нему листки с молитвами, и давали облатку, но он ее выплевывал...
- Три дня вы только молились?
Марцелл перевел дыхание.
- Если бы я во время военных кампаний так поступал, - произнес он, - орден Ультрамаринов уже сократился бы наполовину.
Прибежала дежурный педиатр - доктор Юлия Друзилла, за ней медбрат, который немедленно подхватил больного ребенка, водрузил на каталку и повез в отделение реанимации.
- Мой господин, он будет жить? - робко спросила женщина.
- Не знаю, - честно сказал Марцелл. - Вы обратились... несвоевременно.
К счастью, остальных детей притащили заранее с незначительными жалобами - насморк, небольшая температура, - Марцелл попросил их подождать начала приема и вошел, пригнувшись, к себе в кабинет.
В главной детской больнице Талассара катастрофически не хватало медикэ, и Марцелл крепко подозревал, что его направили сюда на работу из-за этого. "Все лучшее детям, как же... Конечно, Като Сикарий, герцог Талассар, действительно пытается организовать на подведомственном ему мире все самое лучшее. А я после Дамноса и впрямь не гожусь для полевой работы. Но если бы тут все шло как надо, меня бы сюда не сгрузили!" Марцелл включил когитатор, просмотрел сообщения. Из космопорта писали, что звездолет со Струбцины VI задерживается - этот корабль должен был доставить груз ценных медикаментов. Плохо. Запас лекарств есть, уж Марцелл об этом позаботился, но они так быстро расходуются. Анклав Механикус извещал, что новая партия органов для трансплантации вызрела в чанах, и можно планировать операции. А вот это отличная новость!
Искусственное легкое хлопнуло в груди и замерло. Спустя секунду подключилось третье, резервное, и заработало. Марцелл, как обычно, попытался не обращать на это внимания, а когда искусственное легкое снова начало действовать, перевел дух. Если подумать, Марцеллу не на что жаловаться - на Дамносе он единственный выжил в отделении. Брат Кальпурний, которого он тогда так отчаянно пытался спасти, все-таки умер в апотекарионе... Черт бы побрал этих некронов. А то, что аугментика плохо прижилась...
Спасибо, что вообще прижилась. Марцелл понимал, что с такими ранениями, как у него, обычно дарят милость Императора - ну, или помещают в дредноут, но достойным такой чести он себя не чувствовал. Обычный, рядовой апотекарий, таких двенадцать на дюжину...
Он подписал заявление об увольнении - молодая медикэ решила отправляться в Имперскую Гвардию. Защищать Ультрамар, черт бы ее побрал. Неужели неясно, что здесь, в больнице, такое же поле боя, как и на передовой? Прочитал отчеты дежурных медсестер. Маленький Мико в кардиологическом шел на поправку. Марцелл нахмурился: после этих слов в отчетах уже два пациента умерло. Вскрытие ясно говорило, что шансов на благополучный исход болезни не было, но Марцеллу все равно казалось, что он где-то недоработал. В экстремальной хирургии ночью потребовалось срочное переливание крови, но все обошлось. Марцелл встал и отправился в отделение экстремальной хирургии - проверить, попутно открывая очередной инфопланшет.
Конечно, он опять стукнулся головой о лампу - в экстремалку нужно было проходить через вестибюль.
На обратном пути решил заглянуть в онкологию. Там лежала Ника, о которой Марцелл беспокоился больше всего. Коралина - еще один объект его беспокойства - уже умерла, состояние Антонина, напротив, стабилизировалось, Аврелия благополучно прооперировали и выписали, и только Ника находилась между жизнью и смертью. Умом Марцелл понимал, что ее диагноз - рабдомиосаркома IV степени - не оставляет никакой надежды. Ножка у девочки распухла, изуродованная опухолью, под кожей по всему телу набухали вторичные новообразования из-за метастазов. Но Ника держалась. Она улыбалась. И она рада была видеть Марцелла.
Он опустился на колено возле ее койки. Ника приподнялась и села в постели, глаза у нее заблестели.
- Доктор Марцелл! Ой, а мне сегодня лучше!
- Такими темпами ты выздоровеешь, - солгал он.
- Ага, - Ника весело приподняла брови. - А вы меня выпишете, когда я поправлюсь?
- Ни в коем случае. С кем же я тогда смогу поболтать на работе?
- Ну, вот! А как вы думаете, доктор Марцелл, меня возьмут в Космодесант?
- Ты хочешь стать сервом ордена? Или ауксиларием?
Марцелл знал, что Нике осталось жить считанные дни. Но она этого не знала.
- Не-ет! Я хочу стать космической десантницей!
- Но девочек не берут в астартес.
- Раньше не брали. Мама рассказывала, что раньше не бывало и примарисов. А вдруг будут брать, а?
- Если будут, - пообещал Марцелл, - ты первая на очереди.
Она тихонько засмеялась и откинулась на подушки: сидеть ей было уже тяжело. Марцелл осторожно пожал ей руку - крошечную ручку в его огромной ручище - и отправился продолжать обход.
- Почему первичный диагноз изменен? - спросил он Друзиллу, задержавшись в гастроэнтерологии. Она могла и не знать: отделение не находилось в ее ведении, но Друзилла знала. И ответила, как нечто само собой разумеющееся:
- Диагностическая машина, мой господин, дает только поверхностные результаты. Чтобы получить точный диагноз, нужно взять еще много анализов и провести наблюдения. Всегда же так делается.
- Так, - произнес Марцелл.
Первым делом по возвращении в кабинет он сел писать запрос.
Потому что при отборе кандидатов диагностическая машина выдавала именно точный результат. Он знал, что для Космодесанта необходимо самое высококлассное оборудование. Но его направили на Талассар со словами "Все лучшее - детям", и сейчас он намеревался выбить это лучшее любыми средствами. За этот год, который он провел на посту главврача, уже не один ребенок отправился к Императору из-за несвоевременной диагностики.
Ребенок, который мог бы стать ауксиларием... или космодесантником.
Космодесантницей. Марцелл усмехнулся. "До лорда Жиллимана дойду! Пусть дадут нам хоть не новую машину, хоть одну, но дадут!"
Следующий день принес резкое ухудшение состояния у Мико из кардиологического. В инфекционное отделение привезли сразу пятерых детей с ботулизмом - откуда, как? Задачей больницы было лечить детей, а не расследовать обстоятельства отравления; этим сразу занялись талассарские пробаторы. Но Марцелл намеревался держать руку на пульсе расследования. Хотя бы потому, что это его больнице придется иметь дело с последствиями.
Кажется, у Антонина из онкологического наметилась стойкая ремиссия.
Марцелл настаивал на личном обходе пациентов, хотя до него ни один главврач этого не делал. Но то были смертные врачи. А Марцелл мог вдохнуть воздух возле пациента и почувствовать изменения в запахе пота, в содержании гормонов и других веществ. Он уже навострился с одного вдоха определять, выздоравливает пациент или необходимо срочно изменить схему лечения.
Медикэ шептались, что он чует смерть.
Может, и так. Дети в больнице умирали не так уж часто - команде врачей удалось добиться отличных результатов, так, что сам Сикарий был бы доволен. Марцелл знал, что под его руководством выживаемость пациентов повысилась, хотя его требовательность многие работники считали излишней. Но ему хотелось, чтобы дети вообще не умирали.
И пусть пожилые медикэ говорят, что это невозможно. Невозможно сделать так, чтобы раненые астартес не умирали после боя с некронами: уж слишком тяжелые раны те наносят. А дети... дети должны жить.
- Как поживает наша будущая космодесантница? - шутливо обратился он к Нике во время обхода. Выглядела девочка неважно. Опухоль на ножке и вторичные образования на руках и животе, казалось, еще увеличились, губы обметала лихорадка, глаза нехорошо блестели. Но настроение у нее было, что называется, боевым.
- Я хорошо спала, доктор Марцелл, - важно ответила Ника. - И хорошо завтракала. Мне уже лучше! И я все продумала.
- Что же ты продумала, дитя?
- Мама рассказывала, что есть такой архимаг Велизарий Коул, - начала Ника. - Он сможет сделать все... ну, или почти все. Это он создал примарисов!
Мать Ники служила старшим офицером на крейсере Ультрадесанта, поэтому Марцелл не удивился ее осведомленности.
- Архимагос, - поправил он. - Архимаги бывают только в сказках. И ты хочешь, чтобы я попросил архимагоса Коула сделать тебя астартес?
- Да, пожалуйста! Очень прошу!
- Хорошо, - сказал Марцелл. - Обязательно попрошу, но только когда ты поправишься. А для этого нужно выполнять все, что тебе говорят медикэ. Кто забыл таблетку принять, а?
Он погрозил девочке пальцем, улыбаясь. Она сконфузилась и пообещала, что в следующий раз не забудет.
К нему постучались родители, очень взволнованные. Марцелл про себя скрестил пальцы и выдохнул. Маленьких пациентов он любил и жалел. Но как же, черт побери, трудно бывало с их семьями... не говоря уж о том, что именно по вине родителей заболевания часто запускались.
- Мой повелитель, - начал отец. - Скажите нефрологу доктору Поппею, что он не выполняет свои обязанности! У нашего ребенка увеличены почки, а он ничего не делает!
- Откуда вы знаете?
Марцелл имел в виду "знаете, что ничего не делает" - медикэ не всегда держали семьи пациентов в курсе проводимого лечения, с чем он был согласен и весьма удивился, узнав, что это против правил, - но папаша подумал о другом.
- Мы же видели распечатку с диагностической машины! Бедное дитя так страдает из-за почек, а доктор Поппей...
- Стоп, - Марцелл положил ладони на стол. Родители притихли. Иногда "трансчеловеческий ужас" очень кстати, подумал Марцелл. - Диагностическая машина выдает только предварительные диагнозы, которые потом тщательно уточняются. И... а как ваша фамилия?
- Гевелий, - волнуясь, подхватила мамаша. - Юлий Гевелий, год и два месяца...
- Стеркус акцидит*, - пробормотал Марцелл, вызывая на дисплей когитатора сведения о болезни крошки Гевелия. - Граждане, вы в курсе диагноза вашего ребенка?
- Какой-то синдром, но это же неважно! У него увеличены почки! А доктор Поппей...
- Его "какой-то синдром" - не в ведении доктора Поппея. У вашего ребенка - синдром Патау! Первым делом вам следует разговаривать с эндокринологом.
- Но почки...
- Это один из симптомов. Прошу вас.
Гевелии, правильно поняв это "прошу", поспешно убрались из кабинета, но Марцелл расслышал их жалобы в коридоре: "Ах, эти астартес, они, конечно, герои Империума, но с ними же невозможно разговаривать! Еще и ругаются как сапожники!" Можно было выйти и как следует отчитать этих людей. Марцелл не стал.
Их ребенок даже до года дожил только милостью Императора. И умрет в ближайшие месяцы, если не недели.
Для его предшественников дни текли, похожие один на другой. Но Марцелл не забывал ни пациентов, ни их диагнозы. Каждое личико, каждое имя он помнил так же, как и лица и имена братьев. У астартес эйдетическая память. Сейчас она приносила ему много радости - потому что он помнил имена и личики выписанных, выздоровевших детей. И очень много боли - так же, как и тогда, когда он шел в бой, после которого приходилось извлекать благословенное геносемя и хоронить, хоронить, хоронить.
На его запрос насчет диагностической машины пришел отказ. Марцелл сжал кулаки и выругался сквозь зубы. Что бы сказали Гевелии, мелькнула мысль, - сейчас он ругнулся куда крепче, чем в их присутствии.
В кодексе Астартес предписывалась похвальная сдержанность. Но он и был сдержан - ведь его в этот момент никто не слышал.
Как всегда, когда ему приходилось разволноваться - всегда после Дамноса, конечно, - второе искусственное сердце засбоило, а вслед за ним отказало искусственное легкое. Марцелл резко встал, чтобы заставить органы работать, и охнул: аугментический сустав в бедре заскрежетал, причиняя адскую боль. В глазах потемнело; наконец он перевел дух.
Сердце снова билось, а легкие дышали. Нога еще болела, но он перенес вес на вторую.
Наверное, потому меня и назначили сюда, что я теперь хорошо понимаю, каково это - чувствовать боль и ничего не мочь с ней поделать, подумал Марцелл.
Некоторое время после Дамноса он еще пытался выполнять обязанности боевого брата-апотекария. Когда окончательно стало ясно, что он больше не годится для них, его перевели в апотекарион Геры. А потом он и там стал не ко двору. В Ультрадесанте нагрузки выше, чем где бы то ни было на "гражданке", и с неприжившейся аугментикой их не выдержишь.
Но кто сказал Като Сикарию, герцогу Талассара, что Марцелл, бывший брат-апотекарий, окажется лучшим главврачом детской больницы? Перед глазами снова проплыли лица детей, которых он не спас. Коралина, и крошка Гевелий, и множество других...
Он ожесточенно закусил губу и начал писать запрос на имя Марнея Калгара. Он выбьет эту машину, выбьет - не мытьем, так катаньем. В конце концов, каждый ребенок - потенциальный кандидат в астартес или сервы ордена, значит, диагностическая машина Космодесанта детской больнице необходима. Может, действительно сразу написать на имя примарха? Нет, лучше оставить это на крайний случай. У примарха и так много хлопот. Больше, чем любой магистр ордена, не говоря уж о простом апотекарии, может даже представить. Это для Марцелла точная диагностика детей является приоритетом. А для примарха...
Пришло сообщение из космопорта: наконец-то прибыл звездолет со Струбцины VI, которым доставили лекарства.
- Отлично, - вслух произнес Марцелл.
Хоть что-то хорошее...
У него была еще одна забота: питание. В педиатрической литературе четко и ясно написано, что детям необходимы витамины, и не в виде лекарств, а в виде фруктов. А снабжение фруктами упиралось в финансирование, которого опять выделили недостаточно. Как выбить финансирование на питание пациентов?
Может, поговорить напрямую с капитаном Сикарием? Все-таки герцог...
Перед утренним обходом он просмотрел данные Антонина. Кризис миновал, мальчик чувствовал себя намного лучше, и можно было уверенно сказать, что он идет на поправку. Марцелл обрадовался, хотя его тревожили неясные предчувствия, встал и отправился делать обход.
Малыш, которого укусила бешеная собака, выжил и тоже шел на поправку.
Состояние Мико из кардиологии стабилизировалось и внушало осторожный оптимизм.
Перед тем, как войти в отделение онкологии, Марцелл помедлил. Он хотел повидать Антонина и сказать ему, что тот выздоравливает, но из отделения тянуло запашком недавней смерти и горя. Он все же сделал шаг.
Навстречу ему везли каталку с маленьким телом, накрытым простыней с головой.
- Ника? - спросил Марцелл, уже зная ответ.
- Да, мой господин, - ответил санитар. - Под утро умерла. Она теперь с Императором.
- Да, - согласился Марцелл.
Он прислонился к стене, проводив каталку взглядом. Уже давно он не чувствовал ничего подобного - как будто потерял боевого брата. "С такой силой духа, пожалуй, действительно можно служить в Ультрадесанте..."
Искусственное сердце снова сбилось с ритма. Марцелл пересилил себя и продолжил обход.
Из-за барахлящего искусственного сустава он не шел, а ковылял, так, что одна девочка даже пожалела его: "Доктор, у вас тоже ножка болит!"
- Что поделать, у докторов тоже, бывает, что-нибудь болит, - признал Марцелл. - Например, душа.
У этой девочки был несложный перелом, и кость отлично срасталась - вскоре пациентка выпишется, будет скакать и бегать, как любой ребенок, и забудет о травме напрочь. А Ника уже никогда не побежит по улице.
Марцелл знал, что, скорее всего, никто не примет к сведению его запрос. Но ему хотелось сделать что-нибудь в память о Нике. Хотя бы выполнить ее последнее желание. И он, задержавшись после работы, сел и начал составлять запрос на имя архимагоса Велизария Коула.