Я тогда работал в одной местной газете. Мне было поручено взять интервью у одного поэта с фамилией Мартынов, который был довольно известен в этом городе. Я о нём слышал, знал, как он выглядит, и что-то даже читал из его стихов. Кто-то из его знакомых, не помню уже кто, дал мне наводку, что он часто проводит время в одном баре на углу. Под «часто», подразумевалось – «каждый день». Я решил наведаться туда в четверг днём, и не ошибся – за столиком сидел Мартынов собственной персоной. Он был уже достаточно пьян. Я подошёл к нему, сел на соседний стул, сняв рюкзак, и обратился:
- Вы ведь Мартынов, верно?
- А? Ну да, я, – повернулся поэт ко мне. – А что тебе нужно?
- Я работаю в газете, мне поручили взять у вас интервью.
- Интервью? У меня?
- Ну, да.
- Настолько всё хуёво что решили уже у меня интервью брать?
- Не знаю, но мне дали такое задание.
- Ну, раз дали…
Мартынов допил своё пиво одним глотком.
- И давай в дальнейшем на «ты», – добавил он. – Не выношу такого официального обращения.
Я кивнул Мартынову в ответ, достал диктофон из рюкзака и начал запись.
- Так, пошла запись. Начинаем, да?
- Да.
- Представьтесь для начала, как вас зовут, сколько лет?
- Джон Леннон, блядь, – Мартынов хрипло рассмеялся и быстро утих. – Ну ладно, Глеб Мартынов, 31 год.
- Расскажите, чем занимаетесь.
- Я бухаю и пишу стихи.
- Как давно пишете?
- А хуй его, бля, не помню уже.
- Примерно хотя бы можете назвать?
- Ну, может лет семь.
- Это довольно долгий срок.
- И такое дерьмо случается, – иронически усмехается Мартынов.
- Откуда берете вдохновение?
- Из всякой хуйни, которую вижу, или которая со мной случается.
- Что подразумевается под «хуйней»?
- Всякая хуйня.
- Угу, хорошо, – кивнул я, понимая, что против таких железных аргументов не пойти. – И часто она у вас случается, эта самая хуйня?
- Каждый раз, когда я просыпаюсь и встаю с постели.
- Стихи основаны на личном опыте и переживаниях?
- Типа того.
- Вас вдохновляет только всякая хуйня? Может, муза есть?
- Есть и муза.
- И как с ней дела?
- Разводимся.
- Сочувствую, это должно быть трудно для вас.
- Да хули там, – отмахнулся Мартынов.
- Не впервой это случается?
- Уж поверь. Ну, точнее, женат то я был один раз, а расходился очень часто. Уже привык ко всему этому дерьму.
- Какие советы можете дать начинающим поэтам?
- Бросьте это дело на хуй, – смеётся поэт.
- А тем, кто не бросил писать, что можете сказать?
- А им уже поздно что-либо говорить, – также со смехом отвечал Мартынов.
- Что думаете о современных талантах в литературе, о новых авторах?
- Ни одного не видел.
- Ну, может быть, слышали про кого-то?
Мартынов задумался.
- Слышал, вроде, про одного поэта, сейчас от него бабы кипятком ссут. Ну, я решил однажды ознакомиться.
- Не помните имя?
- Нет, ни имени, ни фамилии, ни хуя не помню. Короче, я прочитал совсем немного, и у меня появилось ощущение будто мне в мозги надрочили. Словесный понос, блядь. Если это современные таланты – тогда шли бы они в пизду.
- А от ваших книг, как думаете, у людей может быть такая реакция?
- Да насрать, какая у них может быть реакция. Покупают, и хорошо.
- Вам также безразличны и позитивные слова на ваше творчество?
- Но мы говорим сейчас о негативных реакциях.
- А что насчёт позитивных, когда люди вас хвалят?
- Я улыбаюсь им и отвечаю благодарностью.
- Много людей приходит на ваши чтения?
- Достаточно. Плевать, сколько приходит, пускай в зале будет хоть четверо пьяных бродяг, главное, чтобы они слушали и что-то понимали.
- А как вы думаете, вас многие понимают?
- А хуй его знает.
- Есть у вас планы на будущее?
- Не подохнуть раньше времени.
- А в творчестве?
- Не переставать писать. Я привык писать часто и много, и на протяжении всех лет, что я сочиняю стихи, я хотел бы продолжать также продуктивно работать с этим.
- Оптимистичный у вас настрой, однако. Это похвально.
- Если бы я не был сейчас пьян, я бы сказал, что завтра же повешусь.
- Напоследок, можете пожелать что-нибудь своим читателям, поклонникам?
- Не торопитесь умирать и покупайте мои книги.
- Спасибо, Глеб, за интересную беседу.
- И тебе спасибо, за охуенно интересные вопросы, – вновь рассмеялся Мартынов.
Я выключил запись на диктофоне, и убрал его.
- Эй, а ты торопишься куда-нибудь сейчас? – спросил меня поэт.
- А что?
- Давай выпьем. Или погнали ко мне, там по пиву выпьем.
Я призадумался. Интервью мне сдавать лишь на следующей неделе, так что я согласился. Выйдя из бара, Мартынов закурил, и мы пошли к его дому. Мы шли минут 10, потом поднялись в его квартиру, он сбросил обувь и пошел к холодильнику, достав две бутылки светлого пива.
- Заваливай на диван! – послышался голос Мартынова.
Я разулся, сбросил рюкзак, и сел на диван, а Мартынов вскоре вышел с двумя открытыми бутылками пива. Я взял одну из них и начал не спеша пить. Поэт сидел рядом и тоже медленно потягивал своё пиво.
- А хочешь порнуху посмотреть? – внезапно обратился ко мне Мартынов.
Я слегка ошеломлённо посмотрел на него.
- Какую?
- На кассете. У меня видак есть, и несколько кассет с порнухой. Купил их у одного мужика. Прикинь, он зашёл в бар с сумкой, где у него было всё это добро! Фильмы восьмидесятых годов, ретро, бля! Глянем?
- Ну, врубай, – пожал я плечами.
Мартынов поднялся с дивана, поставил пиво на столик и подошел к телевизору, начав перебирать кассеты, которые лежали около него.
- Какую поставить? – спросил он, показывая мне две кассеты. На одной из обложек был кадр, где одной девушке вставляли сзади член, а другая держала её за задницу, а на другой обложке была баба с огромными сиськами, которые она обхватывала руками, а в её пизде торчал чей-то хуй.
- Давай вторую, что ли, – не думая, сказал я.
Мартынов кивнул, включил проигрыватель и сел обратно. Всё это казалось мне слегка странным, но я не имел ничего против.
На экране страсти разгорались всё сильнее. Грудастая женщина уже охотно принимала член в свой рот, а я даже не особо следил за происходящим, лишь изредка бросая на телевизор свой взгляд.
- Бля, вот раньше было время! И поэты настоящие, и порнуха нормальная! – воодушевлённо сказал Мартынов.
- Да, – только и смог протянуть я.
Со стороны, наверное, это смотрелось странно – два парня сидят в комнате, пьют пиво и смотрят старое порно на кассете, но почему-то в обществе Мартынова я чувствовал себя нормально, и меня ничего не смущало.
Спустя время, когда актрису уже вовсю ебали, нагнув раком, зазвонил телефон. Он находился в этой же комнате. Недовольно вздохнув, поэт подошёл и снял трубку.
- Алло? Да. Бля, не ори! Да заберу я эти ебаные вещи! Когда, когда…Завтра, например! Да? А я сегодня не могу! Я занят! Чем? Работаю, блядь! Всё, завтра заберу!
Мартынов положил трубку и тяжело вздохнул.
- Жена звонила, – сказал он. – Осточертело уже это всё.
Я понимающе кивнул.
- Скоро это должно закончиться.
- Надеюсь. Как будто ей самой это доставляет удовольствие, орать на меня постоянно. И ведь хуй её успокоишь!
- А как было раньше?
- Совсем по-другому, – грустно протянул Мартынов. – Я ведь любил её, и наверное, даже до сих пор люблю, понимаешь? Хреново это, жить с таким чувством.
- Вы долго были вместе?
- Три года.
Мы помолчали, и он продолжил.
- Просто хочется покоя, вот и всё. Хуй с ним, с разводом, этот процесс быстро может завершиться, а вот чувства – уже другое. Это тяжело. Но как хорошо, что есть пиво.
Он подошел к своей бутылке и сделал большой глоток. Позже, мы допили своё пиво, а Мартынов изливал мне душу. Когда он замолчал, фильм тоже подходил к своему финалу, который ознаменовался тем, что на сиськи актрисы активно кончали, а она с довольным лицом растирала сперму по груди.
- Вот ведь блядища, а? – Мартынов уже изрядно загрустил, и по нему это было видно. Всё-таки, развод давался ему тяжело, что бы он не говорил. Он подошёл к видаку и вытащил кассету, убрав её в ящик.
- Ну её на хуй, бля, – тихо процедил он, и сел на диван обратно. – От этого настроение лишь портится.
- А всё же, почему вы разводитесь? – осторожно решил спросить я.
- Её достало то, что я пью. А меня достало её безразличие и холод по отношению ко мне.
- Давно она стала к тебе холодно относиться?
- Последние полгода. Я ведь старался понять, почему так случилось, где я проебался, а что в итоге? А в итоге я должен завтра пиздовать в её квартиру, и забирать оставшиеся вещи!
- А когда всё это кончится, чем планируешь заняться?
- Без понятия. Надеяться, что не помру. Трудно отпускать людей, к которым сильно привязался.
- Ты держись, – принял я хреновую попытку поддержать.
Мартынов только грустно вздохнул. Мы посидели в тишине ещё пару минут.
- Ладно. – начал он, - мне надо одному побыть, понимаешь?
- Да, само собой. Кстати, интервью выйдет где-то на следующей неделе.
- Жду не дождусь, – с сарказмом ответил поэт. И искренне потом добавил:
- Спасибо что составил мне компанию, парень.
- Не за что, и тебе спасибо что согласился побеседовать.
- Ты в бар то заглядывай, выпьем вместе.
Была слышна некая мольба в голосе Мартынова.
- Хорошо, загляну как-нибудь. – говорю я, выходя в коридор и обуваясь.
- Ну, бывай.
- Пока. Крепись, – поддерживаю я Мартынова напоследок, беру рюкзак, отпираю дверь и покидаю квартиру.
Я вышел на улицу, где шёл сильный дождь, и побрёл к себе домой.