Началось еще на первой квартире - хозяин от души плеснул Деду-Морозу вискаря в безразмерный бокал, больше похожий на ведерко для льда - Кира, как мудрая Снегурка, от алкоголя решительно отказалась, а Стас, то ли от волнения, то ли от самоуверенности, осушил сию чашу до дна.
И ладно бы остановился на этом.
В следующей квартире шампанское, потом водочка, и на четвертом заказе слился окончательно - когда они выбрались на морозный декабрьский воздух, пропитанный наступающим праздником, он качался, напевая под нос песенку про маленькую елочку, причем с ярко выраженным восточным акцентом.
Проходящие мимо прохожие смотрели на перебравшего дедушку с веселым любопытством, а Кира осознала угрюмую реальность вечера - впереди еще четыре заказа, которые теперь горели синим пламенем.
Затащив Стаса на заднее сидение своей миниатюрной "Мазды", она в который раз прокляла тот час, когда согласилась помочь подружке.
"Кир", канючила та, "у меня Снегурка заболела, ну выручи, там дел на пару часов. Стас опытный актер, сам все сделает, тебе только поулыбаться на заднике, в детский праздник окунуться", вещала та, и Кира, нехотя, согласилась.
Хотя, а так уж и нехотя? Ее тридцать первое декабря не сулило ни танцев, ни подтанцовок, да и вообще ничего - пустая, унылая квартира, где приклеенная к обоям гирлянда только подчёркивала вопиющую непраздничность интерьера.
Еще вчера все было вполне радужно - собиралась встретить с Кириллом, своим тогда еще парнем, но вышло до дикости просто - Кирилл позвонил и с интонацией ведущего ток-шоу "депрессия", выражаясь языком позапрошлого века, дал ей отставку.
Да, он сделал это предельно корректно. Сообщил, что Кира очень хороший человек, что заслуживает всего самого лучшего, что дело не в ней, а в нем (дивная банальщина), короче, такого потока рафинированной пошлости Кира не слышала за всю свою двадцативосьмилетнюю жизнь.
Она подъехала к очередному адресу, припарковала "Мазду" к засыпанному снегом бордюру, вышла из машины. Немного постояв, подошла к подъезду, поднялась на нужный этаж, аккуратно нажала кнопку звонка.
Дверь открыл молодой мужчина в мятой футболке и шортах; вид у него был категорически непраздничный.
- Здравствуйте, - торопливо сказала Кира. - У нас небольшой форс-мажор. Деда Мороза не будет, так вышло. Если вас устроит Снегурочка....
Она выдержала паузу, готовясь к возмущению заказчика нежданным сокращением ассортимента, но мужчина, почесав затылок, отступил вглубь квартиры.
Кира зашла, передала мужчине красочный бордовый мешок тот повертел мешок в руках, и даже засунул туда руку, потом вытащил ее, и рассмотрел свои пальцы, словно ожидая увидеть в них волшебные перемены.
- Это для подарка, - уточнила Кира. - У вас мальчик или девочка?
- У меня?
- У вас.
У меня только Циник, - зевнув, сказал мужчина.
- Какой Циник? - растерялась Кира.
- Он хороший, на самом деле. Хотя, как все мы, и не без недостатков.
На звук голосов в коридор неторопливо зашел кот - он вопросительно посмотрел на хозяина, потом перевел взгляд на Киру.
Кира вдруг поняла, что хозяин квартиры только что проснулся; покрасневшая щека выдавала недавнюю интимную и длительную связь с подушкой.
- Это Весны два, квартира двадцать?- уточнила она.
- Не совсем, - так же флегматично сказал мужчина. - Это Весны "два а". Разница, как вы понимаете, невелика, но...
- С наступающим! - с чувством сказала Кира.
Развернулась, зацепила локтем какую-то коробку, поймала ее на лету, водрузила на место, и выскочила за дверь.
Еще и адрес перепутала, ну что за день такой, думала она, сбегая по ступенькам. Надо было извиниться перед мужиком, а то ворвалась вся такая нарядная, "одинокая Снегурка, подарки сюда, мальчик или девочка".
Но диалог шикарный получился, усмехнулась себе Кира.
Снег усилился, и шел уже не жиденькой манкой, а был вполне новогодний, с хлопьями, крупными снежинками, хоть кино снимай. Стас на заднем сидении продолжал посапывать в обе дырочки - вот уж кто досрочно решил все свои проблемы в этом году.
И тут Кира вспомнила, что мешок, ее главное орудие труда, остался у сонного мужчины, а нести радость детям, мало того, что без Деда Мороза, но еще и без мешка, непременного атрибута праздника, это уже было за гранью добра и зла.
А возвращаться категорически не хотелось - подумает еще невесть что.
За спиной негромко кашлянули.
Она оглянулась.
Тот самый бессовестно разбуженный ею мужчина, стоял перед ней в куртке и ботинках на босу ногу, но с уже чуть более бодрым выражением лица.
В руке у него было злосчастный мешок.
- Вот, - сказал он, смотря на Киру как-то слишком уж внимательно, как на экспонат в музее.
- Спасибо...
Кира неловко взяла мешок, чувствуя непонятное волнение. Тут же выросла пауза - странная, непривычная: Кира отвыкла от таких пауз, когда мужчина и женщина думают, что сказать, понимая, что песочек в их часиках сыпется слишком быстро, и другого шанса может не быть.
- А это, я понимаю, ваш напарник? - мужчина кивнул на спящего Стаса. - Несчастный случай на производстве, как говорил товарищ Саахов?
- Ну да, - сказала Кира, вспоминая Шурика из "Кавказской пленницы", увязшего в пышном кавказском гостеприимстве.
- Слушайте, - неожиданно для себя самой сказала она. - Раз уж я все равно вас разбудила, вы просто обязаны мне помочь.
- Интересная у вас логика, - задумчиво сказал мужчина. - Но что-то в ней есть такое... Я вас слушаю.
- В жизни каждого мужчины, как вы наверняка знаете, есть три возраста - когда он верит в Дед Мороза, когда не верит, и когда он сам Дед Мороз. Это не займет много времени. Четыре квартиры, все рядом.
Мужчина заинтересованно посмотрел на нее и даже прищурился, еще более внимательно оглядывая неожиданную работодательницу.
- Что ж, - сказал он. - Когда-то этот день должен был наступить. Кстати, меня зовут Дан.
***
Дан, облачаясь в наряд волшебника, выглядел органично: осанка и голос, во всяком случае, у него было вполне подходящие, да и во всех движениях чувствовалось что-то располагающее. Но когда они зашли в подъезд того самого, "двадцать без а" дома, он вдруг остановился и посмотрел на Киру как-то неуверенно - ничего от прошлой, чуть снисходительной философичности в этом взгляде уже не было.
- Что? - спросила она. - Передумали?
- Нет, - ответил Дан. - Волнуюсь. Надо выстроить микроструктуру роли.
- Слушайте, ну вам же не монолог из "Гамлета" читать, - сказала она. - Ну скажете, "краснонос и седовлас, кто я дети - ..."
- Ну и кто? - улыбнулся Дан.
- Ой, по-моему не так, - смутилась Кира.
- Вот именно, - назидательно сказал Дан из под синтепоновой бороды. - Это дети, тут мелочей не бывает.
- Да я понимаю... Я же тоже ненастоящая Снегурка, - призналась Кира.
- Правда? - Дана эта новость явно обрадовала.
- Ну да, - кивнула она. - Подруга попросила. Она менеджером в агентстве "Праздник" работает, у них Снегурка слегла, и заменить некем.
- Да вы просто супергероиня, - Дан смотрел на Риту с каким-то новым, как ей показалось, даже немного мужским интересом.
- Скажете тоже, - Рита немного смутилась - Да и я все равно...
И сбилась, замолчала - продолжать, почему предновогодний вечер ее пуст, было незачем - ей показалось, что это будет выглядеть жалко, что может разрушить какие-то ростки их внезапно появившейся общности.
Дверь им открыла молодая женщина, которую девушкой Кира почему-то даже мысленно не назвала бы; слишком у нее был цепкий, строгий взгляд
- Давайте мешок, - сказала та театральным шепотом, и Кира с долгожданным облегчением сунула ей тару, радуясь, что дело сдвинулось с мертвой точки.
Хозяйка быстро справилась с подарком, и высунув из-за двери напряженное лицо, жестом пригласила их в прихожую, взяла Дана за рукав, и сказала, косясь на закрытую дверь в гостиную:
- Миша очень готовился. И я очень надеюсь, что все пройдет идеально, вы меня понимаете?
Кире она сразу же напомнила завуча из ее школы - воспоминание, надо сказать, было не самое приятное.
В комнате с огромной искусственной елкой, искрящейся как петарда, нетерпеливо переминался объект их визита - ребятенок лет трех-четырех.
- Здравствуй, мальчик, - загудел басом Дан, но продолжить приветствие не успел: малыш вдруг вытаращил глаза, набрал в легкие воздух и звонко затараторил:
- Сусальным золотом горят в лесах рождественские елки, в кустах игрушечные волки, глазами страшными глядят!
Он не выговаривал букву "эр", получалось "лождественские" и "иглушечные". На Деда Мороза со Снегуркой он не смотрел, как и на маму; взгляд уперся куда-то вдаль, наверное, в те самые кусты с игрушечными волками, а в глазах горела решимость не ошибиться ни в одном слове.
- О светлая моя печаль, о... светлая моя свобода, - изрядно путая слова, и уже не так быстро и уверенно, продолжал мальчик.
Потом замер, моргнул и жалобно посмотрел на маму - несложно было понять, что дальнейший текст он не помнил.
- Миша, продолжай, - жестко сказала мама, чеканя слова, как недобрый воспитатель в детском саду.
Пауза выросла до неприличных размеров, ребенок сник окончательно - теперь он смотрел только на мешок в Кириных руках.
- И неживого небосвода, всегда смеющийся хрусталь, - негромко, и как-то очень проникновенно, отчетливо, с нужными интервалами, закончил за него Дан.
Лицо малыша прояснилось. А вот мама посмотрела на Дана с явным неудовольствием, очевидно, в ее педагогическом укладе такой сценарий не предусматривался.
- Он бы вспомнил! - чуть ли не крикнула она, поджав ярко накрашенные губы, отчего сходство с завучем еще больше усилилось.
- Спасибо, мальчик, - негромко прогудел Дан, не глядя на мамашу. - Порадовал дедушку, ой, порадовал.
Оглянувшись на Киру, Дан подмигнул - и та, спохватившись, извлекла из мешка коробку с подарком и сунула ее повеселевшему ребенку.
Когда они вышли во двор, под все то же снежное, фиолетово-белое небо, Кира с опозданием ощутила долгожданную легкость; ну вот, дело сдвинулось с мертвой точки, еще три квартиры, и долгожданная свобода.
- С почином, - сказала она Дану. - Вы были великолепны.
Она не лукавила - Дан и на самом деле был очень органичен, а его магнетическому голосу мог позавидовать любой артист.
Но Дан на незатейливый комплимент не ответил, а зачем-то стал стряхивать перчаткой снег с крыши "Мазды", что при его росте было, впрочем, довольно просто. Он делал это так сосредоточенно, что Рита даже испугалась.
- Дан, вы чего? - немного растерянно сказала она. - Вы же так вовремя...
- Да достали эти педагоги! - с неожиданной злостью сказал Дан. - Ребенок только с горшка слез, а его Мандельштама читать заставляют. А потом она к психологу его потащит: "что это мальчик такой неуспешный".
Он точно изобразил интонацию мамаши - в другой ситуации Кира бы улыбнулась, но не сейчас.
Мамаша, конечно та еще штучка, думала она, но в таком ключе ситуацию Кира не рассматривала. Ну да, с поэзий Серебряного век перебор явный, но стих-то хороший, короткий, чего не выучить?
И неземного небосвода, попыталась вспомнить она. Нет, неживого. Всегда сверкающий хрусталь, тоже нет - там другое слово.
Мда. И правда чего не выучить? Но Дан-то каков, с поэзией Мандельштама знаком.
Они забрались в не успевшую остыть машину, Кира завела мотор.
Дан молчал. Кира покосилась на него, ей захотелось как-то поддержать его, взять за руку, но это было бы, наверное, как-то неуместно, и она с трудом, но все же сдержалась.
"И неживого небосвода", повторила она про себя. "И неживого небосвода..."
***
Следующий адрес находился за шлагбаумом немаленького жилого массива: высокие кирпичные дома, охрана, вереница черных внедорожников, похожие на выброшенных на берег китов.
Нувориши, подумала Кира. Ей всегда нравилось это слово, как, например, и жрец - казалось, само звучание что-то такое раскрывает в сущности.
Она набрала очередной номер, на том конце попросили подождать, мол, надо созвониться с охраной, чтобы машину пропустили на территорию.
Кира краем глаза посматривала на напарника, тот хранил молчание, пребывая в своем, явно не самом лучшем настроении. ФМ-станция в тему подпевала голосом Сальвадора Адамо "Tombe la neige", про "падает снег, про то, что сердце одевается в черное, и ты не придешь".
- Меня в детстве родители тоже заставляли стихи читать, - вдруг сказал Дан. - Вместе с братом нас дрессировали. Брату как-то легко давалось, а мне... Я ж еще заикался в детстве. Понятно, папа с мамой хотели как лучше, логопед им посоветовал.
Вот оно что, подумала Кира. Насмешливый и ироничный Дед Мороз просто-напросто узнал в ребенке себя, маленького Дана, испуганного мальчика. Верно говорят: ни одна, даже самая большая взрослая победа, не искупает того самого, запомнившегося на всю жизнь детского поражения.
- А вы кто по профессии? - спросила она.
- Инженер. Я же сам с Томска, недавно в Москве, брат тут предложил кое-что. Он-то уже давно корни пустил.
- О как, - сказала Кира, понимая, что дальше расспрашивать не стоит. - А я тоже понаехавшая, правда, давно уже в Москве.
- Ну и как, удалось покорить Нерезиновую? - в голосе Дана наконец-то прорезались знакомые ироничные нотки.
- Пока даже не рассмешила, - сказала Кира. - Офисный планктон, из тех что квадратят попу в офисе с девяти до шести.
И тут же мысленно выругалась; ну что за глупая, дешевая фраза? Подруга Маша так любила говорить, правда в еще более вульгарной трактовочке.
- Не очень-то у вас получается, - сказал Дан без улыбки.
- Что именно? Снегурку изображать?
- Попу квадратить. Я в буквальном смысле, если что.
Кира улыбнулась - ей захотелось ответить в тон ему, но ничего в голову не пришло, и тут шлагбаум очень кстати поплыл вверх, и она, нажав на газ, заехала во двор.
В подъезде было чисто, как в операционной; лампочки предупредительно освещали дорогу, причем не вспыхивали, а включались постепенно - банальными датчиками движения проектировщики тут не ограничились.
В лифте играла легкая музыка, органично вписывающаяся в новогоднюю тему.
- Офигеть, - сказала Кира, когда тот, увешанный видеокамерами, неестественно плавно потащил их на тридцатый этаж.
- А что вы хотели, умный дом, - сказал Дан. - Современный тренд. Человечество глупеет, техника компенсирует в меру сил.
- Хотели бы жить в таком? - спросила она.
- Нет, - сказал Дан. - Вдруг характерами не сойдемся. Выселит к чертям.
Она вдруг как-то внезапно, неуместно, почему-то представила на его месте Кирилла - как бы тот ответил? Не то, чтобы у ее бывшего не было чувства юмора, напротив, он всегда декларировал, что умение шутить непременная часть современного мужчины. Но Кирилл относился к процессу избыточно серьезно, шутки его выглядели хорошо подготовленными, отполированными от долгого употребления.
Эх, усмехнулась Кира, есть же параллельная вселенная, где Кирилл не решился так сразу порвать с ней, и сидит сейчас напротив ее, читает свои анекдоты по памяти, интонацией выделяя места, где надо смеяться.
Но что-то Кире уже не хотелось в эту самую вселенную.
Ну не было у них с Кириллом любви яркой и неземной, да и вообще никакой - так, отношения. Хорошее слово, многое объясняет.
"У нас отношения".
Как говорила та же циничная подруга Маша, "так, пустоту занять, временная закупка малого объема, пока тендер на кого получше идет свои чередом".
На этаже, как Кира поняла, была только одна квартира.
Их ждали, в холле, размером с теннисный корт, встретила дива лет двадцати пяти - все как надо; стройная, высокая, и с губами, как у селезня. Она скептически посмотрела на их мешок, типа, "вы бы еще носок рождественский принесли", и проводила Деда Мороза со Снегуркой то ли в сушилку, то ли в гладильную - Кире еще не приходилось бывать в таких хоромах. Там стояли четыре коробки в роскошной подарочной упаковке - разве что бисером не расшиты.
- У вас четверо? - уважительно, как показалось Кире, спросил Дан.
- Боже упаси, - девица вяло усмехнулась - Доча. Скоро три годика.
- А... - протянул Дан. - Ну да. А стихи будут?
- Какие стихи? - спросила дива, и как-то пристально посмотрела на Дана, словно узнала старого знакомого.
Здесь, и правда, обошлось без читки вслух; девочку к сценической деятельности не готовили, и у сказочных персонажей была одна задача - показать себя и оттранспортировать коробки в детскую комнату, похожую на магазин игрушек из американской семейной комедии.
Кира подумала, что судя по всему, мечты этого конкретного ребенка начали сбываться еще до рождения.
Хозяин, холеный мужчина за пятьдесят, оставив супругу с ребенком рвать оберточную бумагу, барским жестом позвал их за собой.
Пройдя через еще один холл, они оказались в какой-то каморке: там на составленных вместе табуретках был накрыт столик весьма сюрреалистического свойства.
На газете "Советский спорт" - и где он только ее нарыл в цифровую эпоху? - чудным натюрмортом красовались вареная колбаса, открытая банка тушенки, неровно нарезанный хлеб и бутылка водки "Пшеничная", окруженная тремя запотевшими стопками.
- Ну что, молодежь, с наступающим. Такого-то точно не ожидали, а? - хозяин окинул их выжидательным взглядом.
Кира, как могла, изобразила удивление пополам с восторгом: ну, старался человек, удивить хотел. Видимо, дядька Деда Мороза со Снегурочкой пригласил не столько к детенышу, сколько к себе, любимому, желающему вернуть хоть на время мир нефальшивых елочных игрушек.
- Колоритно, - кивнул Дан, который, похоже, тоже уловил этот момент. - Привет из Советского Союза?
- А то! Вот так мы и жили, пельмени за деликатес считались, хлеба два вида, белый и черный. Я пепси-колу в десять лет первый раз попробовал, в школу на автобусе ездил, кроссовки за братом донашивал. Вы-то такого даже представить не можете, верно? В магазинах шаром покати, шапка кроличья, шарф мохеровый... А все равно столько хорошего было. А сейчас все есть, а главное, сука, потеряли. А мы как жили - микроволновок нет, айфонов нет...
- Интернет медленный, - подсказал Дан.
- Да не было интернета! - сказал хозяин с гордостью, словно это было его личной заслугой; юмора он явно не понял. - Мы днями во дворе пропадали. У меня сын сейчас из-за компа не вылазит, двадцать пять лет парню, сука, ему вообще ничего не надо. И копейки в жизни не заработал. Я бутылки сдавал! Вот вы молодежь, сдавали бутылки?
Дан легко согласился с фактом, что бутылки он не сдавал, Кира тоже поспешила опровергнуть даже теоретическое знакомство с этим занятием - в годы ее младости бизнес возвратной стеклотары зачах по причине полной нерентабельности. Ну а рассказывать мужику про ее детство, пришедшее на девяностые: с гуманитаркой из Германии, штопаными колготками и разбросанными в подъезде одноразовыми шприцами, было бы явной бестактностью.
Они поковырялись в шпротах, Дан жахнул стопку водки, поддержав какой-то банальный до зевоты тост, и, сославшись на затянувшееся ожидание детей, эвакуировались из как бы советского антуража.
Киру, правда, хозяин под предлогом оценки качества ткани ее шубы, задержал еще на минуту - видимо, образ Снегурки пробудил в нем не только ностальгию по детству, но и более взрослые фантазии. Но потерпел неудачу - опыт борьбы против тех самых потных рук она приобрела давно.
Выйдя в холл, она застала картину - Дан, зачем-то сняв бороду, селфился с хозяйкой; дива, до этого совершенно равнодушная к явлению сказочных персонажей, жадно жалась к Деду Морозу и смотрела в камеру с восторженностью четырехлетнего ребенка.
- Она на вашу честь не покушалась? - спросила Кира, когда тот же роскошный лифт вез их обратно: в мир простых жителей, без комнат-сушилок и раритетной тушенки.
- Нет, - без привычной иронии сказал Дан.
В его голосе Кире почудилась какая-то неискренность. А может просто очередной отходняк - было ощущение, что ему и правда некомфортно в этой роли.
- Занятный ребенок нам попался, - сказала она, меняя тему. - А у вас, Дан, нет ностальгии по детству, по тем волшебным девяностым? Ну там, окорочка американские, ликер "Амаретто" из разливочного цеха на соседней улице?
- Да как-то нет, - вяло сказал Дан.
Он снова впал в состояние странной прострации, хотя, может это просто была Кирина придумка. Может все проще - парень уже пожалел, что связался с этой сумасбродной Снегуркой, что за считанные часы до Нового года, он ездит с ней по чужим квартирам, и просто не решается этого сказать.
- Слушайте, - Кира остановилась, посмотрела на Дана. - Ну а сейчас-то что? Если не хотите, ну скажите прямо, так и так, мол, спешу. Два заказа осталось, я уж сама как-нибудь. А вас верну Цинику...
Кира сделала паузу.
Она ведь так и не знала, как ее сегодняшний Дед Мороз собирается встретить праздник.
- Нет-нет, - Дан, наконец оживился, стряхнул с себя хандру. - Циник кот умный, терпеливый, подождет. Он только выглядит наглецом, а в душе...
- А кроме Циника? - бесцеремонно перебила его Кира.
- А кроме Циника... - Дан виновато развел руками. - Я ж говорил, в Москве недавно, кроме брата никого нет. А с братом отмечать...
- Не хотите? - тихо спросила она.
Снег падал на них, и снежинки таяли на лицах - романтика, ёлы-палы, с усмешкой подумала она.
- Ну... Там своя компания. Есть нюансы, короче.
Он помолчал, и видимо решив, что слишком серьезен, продолжил:
- Так что вечер будет банален: пельменный смузи, сок виноградный трехлетней выдержки... Эх, надо было у этого дядьки шпроты подрезать. Ну а вы? Успеете розовый майонез для шубы купить?
Кира улыбнулась; шутка хоть была и старой, но как-то очень уместно легла в разговор.
Что бы сказала циничная подруга Маша, подумала она. А подруга Маша бы сказала - хватай мужика за хобот, тащи в свою берлогу, которая теперь пустее всех пустых берлог.
Но она не Маша, она так не умеет, и слава богу.
- А у меня праздник накрылся, - сказала она, заводя машину.
- Это как?
- А так. Тазиком из-под оливье.
И как-то неожиданно для себя, пока они перемещались в очередную точку, рассказала Дану свою историю: про Кирилла, про его вчерашний звонок, а в конце загнусавила, подражая неизвестному диктору: "Вчера состоялся телефонный разговор между некогда состоящими в связи Кириллом и Кирой. Обе стороны высказали глубокое удовлетворение... Ну, кто более глубокое, кто помельче... Так вот, высказали удовлетворение проведенными вместе месяцами, уверили друг друга...". Ну, в чем-то, короче, уверили.
- Явно не в дальнейшем плодотворном сотрудничестве, - резюмировал Дан, и глаза его заблестели. - Но, слушайте, это какая-то фантастика, честное слово.
- Не, он правильно сделал, - защищать бывшего Кире было забавно. - Он такой... Честный. И всё до конца доводит.
- Наверное, даже порнушку до финальных титров досматривает, - сказал Дан. - Нет, честность, это хорошо. Но расстаться с такой девушкой...
- Какой? - оживилась Кира.
- Ой, ну не напрашивайтесь на комплимент. Да и не выглядите вы несчастной. Признайтесь, вы его спровоцировали. Попросили брюлики размером с ранетку, вот парень и слился.
Кира не сдержала улыбки.
- Дан, ну скажете тоже - с ранетку. Максимум с горошину.
...Снова играла ФМ-станция, Дан снова развеселился, и Кира тоже вернулась в состояние спокойной, комфортной благости. Ездить бы так с ним еще долго, хоть всю ночь, удивляться его перепадам настроения, слушать шуточки, отвечать, ловить ироничный взгляд.
- Осторожно, Кира, снеговика не сбейте.
Кира вздрогнула, вовремя отвернула руль. Фигура с пластиковым ведром сверху благополучно осталась позади.
- Ой, Дан. Задумалась. Чуть собрата по сказке на задавила. Вот была бы новость: "Снегурочка и Снеговик - женская месть".
- Я бы взял вину на себя, - улыбнулся Дан. - А о чем задумались?
О тебе, подумала она. О твоем небосводе - то живом, то не очень. Хрусталь не всегда смеется, знаешь об этом?
Но, конечно, ничего не сказала.
***
Если этот дом и был умным, то тщательно это скрывал.
На звонок по мобильному никто не ответил, вдобавок не работал лифт, и они двинулись по полутемной лестнице, пропитанной табаком, разномастным парфюмом и другими, еще менее приятными запахами. Лампочки в подъезде горели через одну.
- Мы с вами прямо герои "роад муви", - сказал Дан. - Дед Мороз и Снегурка пускаются в путешествие по такому разному городу...
- По дороге им встречаются самые разные герои, - подхватила Кира. - Умные и веселые, странные и грустные, богатые и не очень. И чем ближе финал этой истории...
Она замолчала.
Действительно, и что там, в финале истории? Ничего, скорее всего.
- Что ж вы замолчали? - спросил Дан.
- Да так, - вздохнула Кира. - Ничем хорошим, как правило, эти дорожные истории не заканчиваются. Ну вспомните: Дон Кихот, Тиль, Остап Бендер.
- Пусть наша история станет приятным исключением, - сказал Дан. - Осторожно, ступенька. Я не прощу себе вашего падения.
- Морального?
- Бог с вами. Самого банального, по глупым законам физики.
Отдуваясь и перешучиваясь, они поднялись на восьмой этаж.
Пока Дан поправлял бороду, Кира постучала в дверь с нужным номером.
Открыла женщина в цветастом халате - запах алкоголя от нее был настолько сильным, что Кира поморщилась.
- А... - сказала женщина. - Так я же звонила... Или писала... Короче, все, кина не будет, электричество кончилось.
- В смысле? - спросил Дан.
- Да наказан он, - хихикнула женщина.
Никаких сценариев в для твоих случаев предусмотрено не было, да и не нужны были такие сценарии - клиент всегда прав.
- А что случилось? - спросил Дан.
Строго, как следователь из кино.
- А это не ваше дело, - развязано сказала женщина.
По ее лицу, наверное, даже красивому, расплывались красные пятна.
Кира подумала, что эта женщина совсем не умеет пить, что выпила случайно, из-за какого-то неприятного пустяка, а может и не из пустяка, но это неважно. Ребенок не должен зависеть от перепадов настроения взрослых, думала она. Не должен, нет.
Когда у нее будут дети, она не станет обещать им невыполнимое, а то, что пообещает, будет непременно, обязательно исполнено. И пусть ее дети верят в сказку - это же так недолго, так хрупко, и можно сломать одним глупым взрослым упрямством.
- Деньги возвращать не надо, - добавила женщина, видимо по-своему истолковав молчание Киры и Дана.
- Подождите..., - начал Дан, но женщина решительно захлопнула дверь.
Лязгнуло так, что казалось, звук прошел сквозь них как пуля - навылет.
Кира шагнула к лестнице, обернулась.
- Пойдемте, Дан, - позвала она.
- Кира, вы идите, пожалуйста, - сказал он.
- А вы?
- А я... А я все-таки попробую... Волшебник я или кто.
Какой же он молодец, немного грустно подумала Кира;
Она вышла из "неумного" дома, постояла, вдыхая удивительный, праздничный воздух.
Дан вышел через минут десять - опять без бороды, но лицо уже не было таким потерянным, как в прошлые визиты.
Он улыбался - как человек, который научился делать маленькие чудеса.
- Кира, у меня получилось, - выдохнул он.
- Кто бы сомневался, - улыбнулась она.
***
Последний заказ был совсем рядом с домом Дана - Кира привычно, уже как на автомате, созвонилась с заказчицей, кивнула Деду Морозу, сигнализируя, что все в порядке.
У лифта Дан вдруг остановился, провел рукой по лицу, словно вспоминая что-то важное.
- Слушайте, Кира, у меня к вам вопрос.
- Hy?
Она сразу решила, что если Дан пригласит ее составить им с Циником компанию, то будет как бы думать.
И не меньше трех секунд.
- Вы бороду мою когда последний раз видели?
- Не помню, - растерялась Кира. - У этой тетки пьяной,вроде.
- Ну да, - убитым голосом сказал Дан. - Я ее там на комоде оставил.
- Печаль, - согласилась Кира.
- Кира, давайте вы одна. Без бороды я похож на недоеденного богомола.
- Хорошо, - устало сказала она.
- Спасибо, - Дан заулыбался. - Я вас у машины подожду.
В последней квартире все прошло гладко: ребенок сонный, подарок маленький, папа с мамой уже заждались, но претензий не высказывали, к отсутствию дедушки Мороза отнеслись индифферентно, в общем чудо, а не клиенты.
Время приблизилось к десяти, Кира вышла из квартиры, думая, что "роад муви" их предсказуемо закончится... Нет, не плохо, просто ничем, и даже телефонами не обменяются, хотя, может и обменяются, но не это важно - лимит на чудеса исчерпан, и тот самый Дед Мороз, который спас ее вечер, который дарил детям и взрослым радость, не спасет ее, глупую, наглую Снегурку, и небосвод, поманивший несбывшимся "завтра", оказался неживым, и хрусталь посмеялся над ней.
Снизу поднимался подвыпивший мужик, оживленно переговариваясь по телефону - голос у него был зычным, и Кира невольно поймала обрывок разговора.
- Прикинь, - говорил он. - Захожу в подъезд, а навстречу сам Павел Арбатов, да, тот самый, в дедморозовской шубе, разве что без бороды. Попросил сфотаться с ним, но куда там - весь такой важный, звездный актер, все дела...
Кира, почувствовала какой-то неясный холодок внутри, но в голове начали складываться детали, детальки, деталюшечки.
Спустившись еще на пролет, повинуясь своей неясной интуиции, уже все поняв, но отказываясь верить, Кира вытащила смартфон, быстро вбила в поисковик звучную фамилию - что-то же слышала...
Павел Арбатов.
Картинка загрузилась быстро.
С фото на нее смотрел Дан.
Текст плыл в глазах, сливался в черные полоски: актер театра на Таганке, главные роли в фильмах "Вертеп колдунов", "Принцип маятника", "Замок на песке".
Вот как оно бывает, оказывается, думала Кира, кусая губы - до боли, до крови.
Нет, Дан, не волшебник ты, ты манипулятор, торговец своей известностью, личиком своим звездным, хотя какой ты Дан, ты Павел Арбатов, звезда.
Она вышла из подъезда, во рту стало кисло, как будто съела лимон, и захотелось телепортироваться в свою квартиру - сразу, как в кино, вырезать ненужный следующий эпизод.
- Все нормально? - весело поинтересовался Арбатов.