Предисловие:

Америка всегда любила войны - особенно те, которые можно вести не выходя из дома. Желательно - с кондиционером, адвокатом и ссылкой на поправку. Когда-то это были войны за независимость, потом - за права, затем - за нефть, за рынок, за Facebook. А теперь - за городскую юрисдикцию. Точнее, за право не подчиняться приказам, которые приходят из Вашингтона с той регулярностью, с какой в холодильнике тухнут огурцы.

Именно об этой новой американской войне - где вместо оружия у всех уставы, а вместо окопов - постановления - и пойдёт речь в тексте ниже.
Добро пожаловать на поле боя, где главное оружие - отказ сотрудничать. Ирония в том, что именно это и есть высшая форма американской свободы. Никто никого не расстреливает. Всё чинно: ICE стучит, город не открывает. Прокуратура требует - полиция делает вид, что потеряла ручку. Все всё понимают, но делают вид, что действуют по закону.

***

В августе 2025 года политический ландшафт США изменился необратимо. То, что ещё недавно считалось крайним проявлением федерализма, сегодня приобрело вид открытого институционального раскола. В центре - города, отказавшиеся подчиняться приказам из Вашингтона. В эпицентре - Чикаго, Лос-Анджелес, Вашингтон D.C., Бостон. Формально - все они часть одной страны. По факту - каждый становится суверенной единицей, вступившей в конфликт с центральной властью. И это уже не фигура речи: гражданская война началась. Без пушек, но с полномочиями.

I. Повод: иммиграция как триггер

Администрация Дональда Трампа анонсировала масштабную кампанию иммиграционного принуждения. В каждом городе - одна и та же логика: федеральные агенты ICE должны войти, арестовать, депортировать. Местные власти - мэры, губернаторы, полицейские комиссары - должны либо содействовать, либо быть устранены из процесса.

Но именно в 2025-м эта схема перестала работать. Мэр Чикаго Брэндон Джонсон выпустил указ, по которому полиция города не имеет права сотрудничать с федералами, не может участвовать в арестах, патрулях, слежке. Более того, от федеральных агентов требуется демаскировка: бейджи, камеры, имена. Юридически - город против государства. Политически - фронт открыт.

И Чикаго не один.

II. География сопротивления: города как бастионы

Лос-Анджелес. В июне - массовые протесты, вызванные репрессивными действиями ICE. Трамп федеральризует Калифорнийскую Национальную гвардию, отправляет морпехов. Губернатор и мэр выступают против. Город - в осаде, но остаётся на своей позиции.

Вашингтон, D.C. Август. Трамп берёт под контроль столичную полицию. Развёртывание гвардии. Аресты сотен людей. Мэр Баузер: Это захват власти. Фактически, столица отказывается признать легитимность приказов главы государства.

Бостон. В списке ближайших рейдов. ICE развёртывает штаб, готовится кампания с возможным привлечением Нацгвардии. Местные власти предупреждают: сотрудничества не будет.

Балтимор, Портленд, Сиэтл, Сан-Франциско - аналогичные заявления. В общей сложности более 20 городов объявили: никакого содействия федеральным иммиграционным операциям.

III. Суть конфликта: правовой дуализм

Что мы видим?

1. Федеральный закон требует подчинения - основание: иммиграционный кодекс, указ президента.
2. Местный закон отказывается - основание: защита прав граждан, локальные уставы, Welcoming City Ordinances.
3. Оба закона действуют. Но одновременно - не могут. Значит, возникает коллизия юрисдикций.
4. Там, где нет согласия о праве - начинается политика силы.

Но сила - не всегда пули. Сила - это контроль за полицией, за публичным пространством, за легитимностью. А в 2025 году она перестаёт быть централизованной. Каждый город становится узлом сопротивления, каждый мэр - командиром в невидимой, но предельно реальной войне.

IV. Война народная: кто сражается

Почему народная? Потому что сражаются не армии.

Сражаются:

• Юристы, обучающие мигрантов, как реагировать при аресте;
• Учителя, отказывающиеся выдавать списки учащихся ICE;
• Врачи, не передающие информацию о пациентах;
• Полицейские, игнорирующие федералов;
• Волонтёры, формирующие группы быстрой помощи;
• Мэры, выпускающие указы сопротивления.

Это сеть, не иерархия. Это горизонтальная защита против вертикального давления.

Война ведётся знанием, правом, речью, камерами, указами, саботажем. Власть Трампа действует через страх и централизованный принуждающий аппарат. Ответ городов - через сеть солидарности и партизанскую легальность.

V. Гражданская: без выстрела, но с фронтом

Эта война - гражданская, потому что обе стороны - гражданские власти. И потому, что речь идёт о гражданских правах. А также потому, что фронт проходит через само тело гражданина: его статус, документы, право на жильё, передвижение, защиту.

Здесь не требуется автомат. Достаточно ордера. Не нужен танк - достаточно ICE-агента в маске. Но именно маска стала символом этой войны. В Чикаго отныне запрещена. Легитимность требует лица.

Итог

Америка в 2025 году - это не единое государство, а система конкурирующих суверенитетов, одетая в федеральную оболочку. Гражданская война - не значит Геттисберг. Это значит: одна правовая система не признаёт другую. Это значит: полиция города против армии государства. Это значит: суд Чикаго против указа президента. Это значит: мэр Лос-Анджелеса против федерального прокурора.

Это значит - война уже идёт. Просто она не объявлена.

И потому она народная.
И потому она гражданская.

Заключение:

Итак, в новой американской гражданской войне никто не стреляет, зато все - при исполнении. Президент играет в маршала, мэры - в крепостных командиров, полиция - в нейтралитет, а мигранты - в Штирлицев, у которых при себе всегда только хлеб, ребёнок и телефон с включённой камерой.

Конституция при этом выступает в роли старого нотариуса, который всем что-то завещал, но сам давно умер, и теперь его волю каждый толкует по-своему. Федеральные агенты изображают закон, надевая балаклаву. Городские юристы изображают революционеров, цитируя Верховный суд. ICE ищет нелегалов, а нелегалы - ICE, чтобы заранее узнать, во сколько прийти на пикет.

Америка снова становится страной эмигрантов - только теперь эмиграция происходит внутри: из одной юрисдикции в другую, из одного понимания демократии в другое, из иллюзии целого - в практику локального.

А главное - никто никуда не идёт с пустыми руками. У всех при себе есть нечто неприкасаемое:
у мэра - распоряжение,
у федерала - приказ,
у гражданина - право.

А у каждого - свой текст Конституции. Кто-то читает оригинал, кто-то - перевод, а кто-то - между строк. И всё это, как всегда в Америке, называется "checks and balances"*, хотя теперь больше похоже на "chess and bayonets"*.

*

Checks and balances классический термин из политической теории США, означающий систему сдержек и противовесов, то есть взаимный контроль ветвей власти.

Chess and bayonets ироническая деформация, обыгрывающая звук и ритм оригинала. Переводится как:

шахматы и штыки.

В контексте:

• Checks and balances = легитимный политико-юридический порядок.
• Chess and bayonets = игра в стратегию с элементами насилия, где демократическая процедура превращается в имитацию через силу.

В гражданской войне:
внешне - игра по правилам,
внутри - расчёт и насилие.

Система контроля превращается в партию, где каждый ход - прикрытие удара.
Не демократия, а маскировка наступления.

Маскировка наступления - это момент, когда федеральная власть под видом законности ведёт атаку на права жителей, а города отвечают формальным сопротивлением, пряча в нём свой отказ подчиняться.

Закончится это, конечно, тем же, чем в Америке обычно заканчиваются войны: судом и сериалом. Верховный суд, как всегда, скажет: и те правы, и эти не совсем. Мэры отпразднуют победу пресс-конференцией, федералы - новой директивой. ICE вернётся в казармы, а волонтёры на митинги.

На улицах Лос-Анджелеса и Чикаго снова будут продавать хот-доги, а в Вашингтоне - печатать очередной учебник по конституционному праву. В котором аккуратно напишут: сдержки и противовесы работают. А сноской внизу - маленьким шрифтом: до первой штыковой атаки.

Ирония в том, что у этой войны народной не будет ни победителей, ни проигравших.
Будет только Америка - вечная шахматная доска, на которой пешки всё время оказываются с багетами.

Послесловие:

Однако в логике 2025 года действия Трампа можно рассматривать и как репетицию конституционного переворота: под прикрытием "наведения конституционного порядка (хаос которого он и создаёт)" отрабатывается сценарий прямого подчинения городов федеральному центру, использования Национальной гвардии против несогласных губернаторов и размывания баланса властей. Это не столько про мигрантов, сколько про пробу силы - сможет ли президент без сопротивления взять под контроль полицию Вашингтона, ввести войска в Лос-Анджелес, обойти законы Чикаго. Если да, то в 2028-м у него будет готовая схема удержания власти на третий срок, уже не как выборного президента, а как фактического конституционного монарха.