![[]](/img/a/amzires_a_m/aquarium/img_9258.jpeg)
- - -
:|: Аквариум :|:
В отражении озера,
Поутру исчезают звёзды.
Ничто в пустоте.
Вода была довольно приятной температуры и обволакивала его тело словно облако. Впрочем, он мог только предполагать, каково это, когда тебя обволакивает облако, ведь он никогда не был в небе. Однако почему-то это представлялось ему чем-то приятным.
Там, в небе, он был бы один среди этих тёплых облаков. Он нырял бы в них, пронзая с огромной скоростью, а затем неспешно покачивался бы на их поверхности, подставив брюхо солнечным лучам.
Хотя, конечно же, он прекрасно понимал, что даже это небо - всего лишь такой же аквариум, просто более крупных размеров, только и всего. Он осознавал это, даже несмотря на то, что был обыкновенным карпом. Карпом "кои", если быть точнее. Родство с обычными карпами ему не нравилось, он считал их слишком примитивными и скучными, слишком предсказуемыми и алчными. Всё, что интересовало обычных карпов, по его мнению, так это лишь желание набить свой желудок.
Да, о высоких материях легко рассуждать, будучи сытым, будучи защищённым прозрачными стенами аквариума, в отличие от "братьев", живущих в водоёме.
"Но ведь они тоже бывают сыты, тоже бывают защищены. И неужели даже в эти редкие мгновения, они не задумываются о чём-то другом, кроме выживания собственных тел?", - размышлял карп "кои", лениво шевеля плавниками. "Неужели эти тела имеют для них настолько большое значение? Неужели они и вправду считают, что являются этими телами и более ничем иным?".
Ими всецело повелевал инстинкт выживания, инстинкт продолжения рода, карп прекрасно знал это и понимал эти процессы. Просто иногда позволял себе предаваться подобным пустым размышлениям, наверное, от обычной скуки.
"Карп есть карп, глупо ожидать от него чего-то другого. Так же, как глупо ожидать от бабочки сочувствия, ведь она всего лишь бабочка, пусть и хороша собой".
Карп "кои" жил в этом странном мире уже достаточно долго, и за время, проведённое в аквариуме ресторана, он повидал достаточно много существ, которые были настолько ярки и красивы внешне, насколько были пусты и нелепы внутри. Но в то же время он видел и невзрачных существ, которые так же не выделялись каким-то особым внутренним свечением. В итоге он пришёл к выводу, что внешняя оболочка этих существ совершенно не несёт в себе какой-либо правдивой информации. Более того, даже их поведение довольно часто вызывало вопросы, ведь сигналы, которые они подавали друг другу с помощью своих тел, явные и скрытые, тоже частенько противоречили друг другу и искажались.
Он был в относительном уюте этого аквариума, поэтому мог спокойно наблюдать; в общем-то, это было его единственным развлечением здесь. И благодаря этому спокойствию ума, его пытливому сознанию открывались всё новые и новые детали, недоступные для ума беспокойного.
"Анабель" - было начертано на нагрудной табличке одной из самок человека. Карп "кои" не знал человеческого алфавита, но это и не требовалось, нейроны в его мозге просто связали эти символы с этим существом, ведь эта табличка всегда была только на этой самке. Другие особи, мужского и женского пола, тоже носили подобные таблички, но с аквариумом чаще всего контактировала именно "Анабель", поэтому он выделял её особо.
Она часто разговаривала с ним, когда вокруг никого не было. Поначалу карп "кои" даже испытал что-то вроде неловкости, когда она принялась изливать на него всё своё... внутреннее. Ведь она совершенно искренне полагала, что нашла идеального "собеседника". Рыба молчит и слушает, поэтому можно наконец выговориться. Рыба ничего не понимает, поэтому можно делиться с ней самым интимным и сокровенным. Рыба не разговаривает, поэтому никогда и ничего никому не расскажет. Такой "собеседник" лучше любого священника или психолога.
"Анабель" была права лишь в одном, что он ничего и никому не собирался рассказывать, даже если бы и имел такую возможность. В остальном она ошибалась, поэтому он и испытал некоторую неловкость вначале, слушая её откровения.
После этих "бесед" он ощущал успокоение в ней. В эти моменты она была словно морской штиль. И он конечно же был рад видеть её такой.
"Ты сможешь разглядеть прекрасные жемчужинки на песчаном дне, только тогда, когда буря утихнет", - безмолвно говорил он ей.
"Анабель" улыбалась и прикладывала ладонь к гладкой поверхности стекла. Странное, милое создание. Но такое ли милое оно было с кем-нибудь другим, или оно было таким только с теми, кто, по мнению этого создания, был лишён разума?
Как бы там ни было, карп "кои" видел мельчайшие вздрагивания её лицевых мышц, улавливал микроскопические вибрации её ладоней, ощущал тембр её энергии. Всё это давало ему понять, что в эти моменты она была совершенно искренней.
"В эти моменты она искренна со мной, своим безмолвным собеседником", - думал карп "кои". "Но искренна ли она сама с собой?".
Шумная компания привлекала к себе внимание не только жителя аквариума, но и всех остальных присутствующих в зале.
Это был один из тех многочисленных ритуалов, которыми эти существа оплели свои жизни, словно паутиной. Они шумно исторгали из себя возгласы, полные одобрения и восхваления, хотя едва уловимые движения их тел при этом говорили об отвращении и презрении к виновнику торжества.
Виновник торжества, в свою очередь, самодовольно улыбался и лишь кивал. Он прекрасно знал истинное отношение к себе присутствующих, нужно отдать ему должное в этом, но тоже самозабвенно исполнял свою роль в этом ритуале подчинения.
Он не был истинным лидером этой стаи, а лишь назначенным, отсюда и возникала вся эта напряжённость. Все члены стаи знали это, но каждый, по какой-то своей причине, вынужден был принимать свою роль.
Во время таких ритуалов карп "кои" особо отчётливо замечал противоречия, которые бушевали в головах этих существ.
Вот один из самцов размышляет о том, стоит ли рискнуть и совершить задуманное сейчас, или стоит "подкопать" ещё немного под своего "вожака", и ударить в его слабое место чуть позже, когда тот будет ослаблен. Противоречие было в том, что в этот самый момент он так же размышлял и о моральной стороне своего поступка, как бы странно это ни звучало.
А вот одна из самок, закусив губу, размышляет о том, стоит ли ввязываться в брачные игры с этим мнимым "вожаком", ведь не сегодня, так завтра, он легко может лишиться своего места. Противоречие здесь было в том, что она не испытывала ни физического, ни психологического влечения к нему, и поэтому близость с ним нарушала её внутренние границы. Внутренние границы, которые она должна была бы переступить, испытывая отвращение к самой себе. По крайней мере... поначалу, пока таких эпизодов в её жизни ещё не накопилось достаточное количество, и она просто пока ещё не научилась договариваться с собой.
По наблюдениям карпа "кои", мало кто из этих существ готов был на действительно жуткие и страшные поступки, мало кто был готов пойти до конца. Большинство из них всё же ощущали угрызения совести, осознав вдруг свою истинную природу. Некоторые пытались бороться с этим, некоторые ныряли в дурман, некоторые смирялись и договаривались в итоге сами с собой, найдя или придумав оправдание для самих же себя. Но вот эта тяга к самобичеванию и раскаянию объединяла их всех, даже самых, на первый взгляд, беспринципных из них. И на самом деле лишь единицы из них были действительно жуткими созданиями, хладнокровными и лишёнными эмпатии настолько, что даже рыбам становилось не по себе от зябкой, морозной дрожи.
Проблема была в том, что несмотря на эту "эмпатию", изначально присущую большинству этих существ, они при этом были просто непростительно внушаемыми. Поэтому хладнокровные единицы всегда с лёгкостью навязывали своё мировоззрение остальным членам человеческой стаи, на самом деле всегда преследуя при этом лишь свои цели, извращённо прекрасные, в своей жестокой логике. В конце концов даже самым здравомыслящим ничего не оставалось, как бессильно наблюдать за скатывающимися в безумие собратьями... или присоединиться к всеобщему сумасшествию, под названием "современное общество", поддавшись влиянию "большинства".
Иногда он видел и совершенно другие компании. Обычно в них было мало особей. Он видел искренние сияния, исходящие из их тел. Им было хорошо друг с другом, и это отчётливо было заметно. Несмотря на то, что животное начало даже в этом случае иногда выглядывало из их глаз, они осознавали это и воспринимали как игру, постоянно меняясь ролями. От этих инстинктивных ролей, навязанных гормонами и эволюцией, им было никуда не деться, такова уж была их природа, но они хотя бы пытались подавлять её, не желая ранить близких, находящихся рядом. Они хотя бы пытались выглядывать за границы своих тел.
"Они всегда хотят получить что-то взамен друг от друга", - вдруг озарилась мыслью голова карпа "кои". "Даже делая плохие поступки, они ждут в ответ хорошие. Делая хорошие, они тем более жаждут получить такие же в ответ".
"Анабель" каким-то образом сумела убедить владельца ресторана в выборе определённой пищи для рыб, несмотря на цену, поэтому задумчиво жуя корм премиум класса, карп "кои" размышлял о том, - "что же таким способом пытается получить взамен это милое создание?".
Быть может, она испытывала благодарность за те приятные эмоции, при каждом контактировании с ним? Но ведь, по сути, она контактировала лишь сама с собой, более того, она прекрасно это понимала. И тем не менее, какая-то внутренняя установка связывала эти приятные воспоминания с аквариумом и его жителем, поэтому и благодарность она стремилась выразить не себе, а рыбе.
На поверхности, для "нормального" человека, всё это выглядело просто как проявление доброты. Однако копнув немного глубже, можно было видеть, что всё слегка не так "безвозмездно", как казалось на первый взгляд. Проявляя заботу, она стремилась закрепить свои приятные ощущения, надеясь на то, что таким образом они никуда не денутся и в будущем. Ведь она хотела бы продолжать и дальше с упоением делиться с ним своим самым тайным внутренним миром, недоступным больше никому другому.
Проявляя доброту, она прежде всего преследовала свои собственные цели, надеясь получить "награду" за свою заботу. И она прекрасно отдавала себе в этом отчёт, отбросив иллюзии.
В этих "беседах" она иногда с удивлением обнаруживала всё новую и новую грань своей собственной личности. Она прониклась доверием к карпу "кои" настолько, что признавалась ему в том, в чём не могла признаться раньше даже самой себе.
Эти признания придавали ей лёгкости. Она узнавала саму себя. Принимала себя. Это придавало ей уверенности. "Анабель" училась черпать энергию из бездонного источника - из самой себя. Она училась не зависеть от внешнего, всецело полагаясь только на своё внутреннее.
Карп "кои", если бы он был в состоянии улыбаться, непременно делал бы это, наблюдая как с каждым разом "Анабель" всё меньше и меньше реагирует на раздражители и провокации, при общении с особями своего вида. Её уверенность в себе всё меньше и меньше зависела от окружающих, от их одобрения или осуждения. Всё больше и больше, она полагалась лишь на свой внутренний мир, на свой бездонный источник силы.
Он знал, что однажды "Анабель" наконец поймёт, что ей не нужен никакой аквариум, чтобы чувствовать себя хорошо, что ей не нужен никакой карп "кои", чтобы ощущать себя услышанной и понятой.
Но она должна была сама прийти к пониманию этого. Всё, что ей было нужно, это лишь продолжать следовать этому пути к самой себе.
Эти мохнатые, суетливые существа были уже знакомы ему. Иногда они скалили зубы, продолжая дрожать при этом, иногда издавали тявкающие звуки, пугаясь при этом самих себя. Хозяйки держали их на руках, поднося к аквариуму и умиляясь происходящему.
Однажды карпу "кои" было настолько скучно, что он медленно подплыл к стеклу, выпучил глаза и с силой выплюнул корм в направлении нарушителей спокойствия. Неожиданность и внезапность этого действа произвела потрясающий эффект на существ за стеклом. Хозяйка питомца инстинктивно отпрянула назад, извергая из своего рта слова настолько скверные, насколько скверной была струйка мочи, произведённая её ручным зверьком, заскулившим и переставшим лаять. А изюминкой послужила задетая ей бутылка довольно дорогого вина с соседнего столика, полетевшая на пол. Она была едва только начата и красная жидкость, словно кровь, обильно окрасила пространство вокруг себя в тёмно-красные оттенки с фиолетовым отливом.
"В некоторых местах этого мира, мы с тобой, мой шерстяной друг, вполне могли бы оказаться на одном столе", - с невозмутимым видом смотрел на происходящее карп "кои". "Однако даже там мы всё равно были бы поданы в разных тарелках, это уж точно".
Он наблюдал за этой троицей уже довольно продолжительное время, но никак не мог понять, - "что с ними было не так?". Трое мужчин, сидящих за столиком в углу, на первый взгляд выглядели обычными посетителями. Странность была в том, что они выглядели разными, и одновременно с этим совершенно, неуловимо, одинаковыми.
С официантом общался только один из них. Его тон был сдержан и холоден, а лицо не обременялось улыбкой. Второй был более расслаблен и раскован; с улыбающимися морщинками вокруг сияющих глаз, он вёл непринуждённую беседу с кем-то, на другой стороне своего телефона. Лица третьего не было видно, как бы карп "кои" не пытался вглядываться. Иногда он улавливал только проблески его глаз, словно булавочные уколы. Это лицо словно было окутано непроглядной тьмой или скорее... пустотой.
Все трое будто не хотели замечать друг друга, лишь изредка едва заметно, и словно случайно, соприкасаясь.
Хоть первые двое и вели себя более активно, только третий, безмолвный, ощущался в этом триумвирате единственным живым существом. Единственным настоящим, даже несмотря на своё безмолвие и отсутствие лица. При этом окружающие его как будто не замечали, как будто его не существовало.
Карп "кои", озадаченно вглядывающийся в пустоту этого несуществующего лица, вдруг вспомнил одну старинную пословицу, и всё сразу встало на свои места.
Словно почувствовав это, безликий поднялся со своего места и направился к аквариуму. Когда он приблизился вплотную, его лица всё так же не было видно, несмотря на близкое расстояние. Однако его глаза теперь не ускользали в дымке пустоты, и чёрными, глубокими точками смотрели на обитателя стеклянной клетки.
Свет преломился таким образом, что он увидел своё отражение на стекле.
- Я... есть, - наконец произнёс он. - Я вижу тебя.
"Да, главное, что теперь ты видишь себя", - ответил карп "кои". "Кто бы ты ни был".
Когда он увидел трещину, появившуюся на стекле аквариума, он прикрыл глаза и перестал обращать внимание на вибрации от ударов незнакомца по стеклу. Он уже предвкушал скорейшее освобождение и впервые за долгое время даже ощутил волнительное нетерпение. Ему лишь было немного жаль "Анабель", ведь он знал, что она непременно будет скучать о нём, будет грустить. Глупышка пока ещё не поняла, что это ведь всего лишь тело, всего лишь временный сосуд. К тому же любая другая рыба сможет исполнить для неё ту же роль, ведь на самом деле она всегда разговаривала сама с собой, а не с карпом, пусть даже если это карп "кои".
Главное, чтобы она наконец познакомилась с самой собой.
Там, откуда родом было его чешуйчатое тело, существовала пословица: "У человека есть три лица. Одно, которое он показывает обществу. Другое, которое он показывает только самым близким. И третье, которое он не покажет никому и никогда, именно оно и является настоящим".
Карп "кои" немного увидел её третье, настоящее лицо, которое она приоткрыла ему, безмолвному существу. Видимо он слишком долго пробыл в этом теле, поэтому сейчас чувствовал некоторое... сожаление по этому поводу. Ему вдруг тоже стало грустно от того, что он больше не увидит её. Впрочем, он прекрасно знал, что эта грусть - мнимая и временная, так же, как и это тело.
Мы приходим из пустоты и возвращаемся в неё вновь.
Долгожданное возвращение домой - разве это повод для грусти?
Александр Амзирес, июль 2021, планета Земля
|