Аннотация: Подоспела пятая новелла из цикла "О Любви...". Речь в ней пойдет о любви продажной, то бишь проституции. Тем, кто не в теме, просьба начинать ab ovo, а именно с новеллы "Рожденный Галатеей". Ну, и далее по списку ;)
Титульный рисунок: здесь у нас не просто рисунок, здесь у нас анимация - движущиеся картинки. Клип группы 'Rammstein' на композицию 'Pussy'. Впрочем, можно тему эту и стоп-кадром поставить - выберите только кадр посмачнее.
Почему именно 'Pussy'? Да как бы все очевидно, даю сдвоенными титрами оригинал и перевод:
You've got a pussy,
У тебя есть киска,
I have a dick.
У меня есть член.
So what's the problem?
Так в чем проблема?
Let's do it quick
Давай сделаем это по-быстрому.
Тетради Талии
Зачин
Чтобы далеко не ходить, обозначу поле понятий через Стивена нашего Кинга. А именно его замечание о 'чашках' и 'ручках', как составных частях идеи (если кому интересно, то взято из сборника 'Лавка дурных снов'). Так вот, цитата. 'Иногда рассказ сразу складывается целиком - готовое произведение. Но чаще всего рассказы приходят ко мне в два этапа: сначала чашка, а потом ручка. Может так получиться, что ручка появится лишь через несколько недель, или месяцев, или даже лет, поэтому у меня в голове есть маленький сундучок, набитый незавершенными чашками, каждая - в умозрительной защитной упаковке, которую мы называем памятью'.
Что было чашкой для меня? Еще со времен начала цикла 'О Любви...' думал замутить тему в духе 'Ямы' Куприна. Но чтоб сохранялся главный момент цикла - живой герой, реалити-шоу. То есть, ни много ни мало, мне нужна была продажная женщина, ее монолог. Нехило, да? потому-то оно и затянулось.
Что стало ручкой? Один из еженедельных обзоров Льва Оборина на литсайте 'Горький', где собирает интересное по интернетам. Приведу начало той заметки, а кто пожелает - нагуглит сам. 'В Los Angeles Book Review А. М. Бакалар рецензирует книгу чешской писательницы Петры Гуловой 'Три пластиковых комнаты' - 'пугающе честный роман' о 30-летней проститутке'. То есть, если в хронологическом порядке, то сначала был роман чешской писательницы, затем перевод его на всеобщий, затем рецензия, затем отклик на нее нашего автора. А потом пришел я, приволок свою чашку, и прицепил.
Таким образом, у нас еще одна глава 'из вторых рук', и автор ее - Петра Гулова. А так как писательница чешская, то уместным показалось уточнение - не просто из вторых рук, а из-за бугра. Откуда и подзаголовок к этой части цикла.
Но если в случае со Светланой Алексиевич (см. предыдущую новеллу - 'Русская Медея') участие мое было минимальным, то здесь его побольше. Структура, собственно, в чересполосицу: монолог от Гуловой, разбивки от меня. При этом, разумеется, никакой коммерции, и то, что Петры - принадлежит Петре, без никаких. Все на основаниях исключительно дружеских, пусть и заочных.
ДДДТ
Мой айфон - просто мой айфон, мой айпад - сущий ад... Таков фон, под который пробуждаюсь, продираю глаза. Поет Сирилла, воткнута в моднявую миниатюрную колонку. Заткнись, говорю ей, хватит саморекламой заниматься. И она затыкается. Ну, не умница ли? Пусть женщина и синтетическая, а фору даст многим и многим естественным.
Так, а теперь выведите мне на экран содержание предыдущих серий. Кажись, с кем-то выпивали, и у меня в вагончике... Да, точно, я в своей кибитке! Но с кем же? А, точняк, с Гармонией! Но почему тогда нет рядом, куда пропала? Вот только не говори, милейшая, что снова соскочила с рандеву! Но так, по ходу, оно и есть. Красным же тебя конем! Декорации могут меняться, но не меняется суть. Или, как написал современный классик, у которого за нашу мусорную кучу трудов много: ДДДТ. День другой, но дерьмо все то же. Так и живем, братья и сестры, так и живем...
Ладно уж, харэ брюзжать. Подрываюсь окончательно, чищу зубы тростниковой палочкой, собираю из остатков предыдущих возлияний препарат опохмелин. Тот заряжает бодростью, меняет жажду просто на жажду деятельности. И вот уже снаружи, а не внутри, любуюсь милейшими просторами окружающих 'полей чудес'. Набрав на все легкие ароматного здешнего воздуха, ору: 'С добрым утром тебя, страна!..'
* * *
Заприметил ее еще издалека - брела, пошатываясь, от одного из самых высоких мусорных отрогов. Узнал ли сразу? Нет, не узнал и близко. Ибо представлялась теперь не пирожным, с которого хочется сорвать скорей обертку и со смаком счавкать, а чем-то, что хавать станешь разве с голодухи - типа студня, приготовленного плохой хозяйкой. Одежды на ней не было, если не считать перекинутую через плечо сумочку - довольно внушительных, надо сказать, размеров. Тело облапано, обмусолено, с признаками любой общей вещи - таков учебник в школе, половичок в музее. А голова? Угу, имелась и она, только кукольная - с паклей светлых волос, закреплена на скотч. Соответственно и глаза не живые-васильковые, которые когда-то были, а пустые и стеклянные. Да, без сомнений то была харита, подувшая когда-то по глупости сиюминутной в рог. Талия.
Как и полагается, уже успела увязаться стая шакалов, но я их быстро отогнал из своей гаусс-берданки. Хариту же остановил, удержал за мрамор плеч, тряхнул.
- Ну, здравствуй, краля, - проворковал, - с возвращеньицем тебя...
Взмахнула пластиком ресниц, приоткрыла ротик, но узнавания, конечно, по нулям. Но я не растерялся, нет - не такой я человек! За ридикюль свой держалась крепко, но отобрал, затем полиэтиленчика нарыл почище, на скорую руку приодел. Пока обертывал, пришлось положить на спинку, и она тут же выдала:
- А-а... а-а...
О, знаем эти дела - кукольный звоночек! Только если в детских куклах выдает звук 'мама', то в куклах для категории постарше звуки иные. Нащупал его быстро - был на затылке, запрятан в паклю. Вцепился всей пятерней, дернул, и как-то так получилось, что поднял вместе с головой.
- Эх-ма, - пробормотал, - вот незадача...
Но делать нечего, пришлось вести хариту до последней своей приветной обители за руку. И пока шли, порылся в клатчике - оно у меня автоматически, маленько клептоман. Нарылось, конечно, многое, как то: набор свечек под анус, отнюдь не романтических, складная иконка-образок, в которой на бумажке четыре цифры pin'a, и даже фигуристая ложка-загребушка для привлечения удачи. Особенно же заинтересовал блокнотик, исписанный бисерным почерком от первого и до последнего листа. Сам не заметил, как погрузился в чтение, открыл портальчик в другой мир.
Формат 'мини', или тетрадь первая
1. Женщины с поклажей.
Неужели и ее кто-то так отполировал до блеска? Ту, что о себе не заботится и намазывается чем попало. Интересно, осознает ли она, что ее дыра - этот забытый всеми портал - давно заросла паутиной, как чердачное окно в заброшенной даче? Неужели и она? Неужели и она умеет сжать змея до красноты, схватить его под головкой и как следует потрясти? Тогда, выходит, уход за собой потерял бы смысл, и макияж мог бы спокойно просрочиться, покрыться коростой, осыпаться и осесть в морщинах, как влажная штукатурка домов, у которых она сидит.
Я часто вижу ее там, когда прохожу мимо. На углу, где выступ дома создает уют вопреки лужам, которые каждую ночь оставляют те, кто думает, что в темноте их не видно и что так поздно никто не ходит. У нее короткие волосы, полное лицо с красными пятнами - но это не прыщи. Просто она слишком усердно трет его мылом перед выходом, но мне просто интересно: помогает ли?
Неужели хоть кто-то обернулся на нее просто от восхищения и выбрал бы ее, потому что она может что-то ему дать? Вряд ли. Иначе она не сидела бы там каждое утро, как комок несчастья, не выглядела бы так, будто ждет спасения. Некоторые женщины вообще не заботятся о себе. Толстеют и думают, что в мешковатой одежде этого не видно. Каблуки, говорят, не носят из-за неудобства, но ведь они делают ноги стройнее - похоже, им этого никто не объяснил. По улицам они не шествуют, не 'несут себя', а бредут по тротуарам, как через заросший парк, думая, будто это делает их менее заметными. Но это не так.
Не вонять и держать вес. Больше никаких важных решений в жизни я не принимала. Каждое утро я стою перед зеркалом и всматриваюсь в свое лицо - вдруг оно наконец выдаст мне какую-то тайну, которую я сама от себя скрываю? Но оно лишь тупо смотрит в ответ, будто ждет того же от меня. Мы никогда не находим общий язык, но я все равно пытаюсь - а вдруг однажды оно сдастся?
Иногда оно мне напоминает тряпичную куклу. Смазливое личико, невинный взгляд. А в другие дни - мятый футбольный мяч, который кто-то пнул с размаху, и теперь он ждет, пока его подберут и решат его судьбу.
А пока я уже отпечатала квадрат от стула на своей пятой точке, чувствую, как края моего 'я' расползаются, хотя лишнего веса у меня нет. Но день надо начинать с улыбки.
Вообще, если бы у меня был двор, я бы подметала его березовой метлой, которую сделала бы сама, и чувствовала бы себя как на ярмарке в народном костюме. А не как в этой комнате, где я просыпаюсь (иногда с мужчиной рядом), а вокруг - тонны пластика.
Мой желтый пластмассовый попугай в клетке (которая, кстати, металлическая - будто он настоящий) вызывает у меня умиление. Такой попугай есть у всех - штамповка из далекого Китая. Но все равно в нем есть что-то возвышенное - он путешествовал по миру, пусть и в грузовом отсеке 'Боинга'.
И он не будет зимовать в Африке. А то мне и так грустно осенью, когда птицы улетают. Они дисциплинированны - никто их не заставляет, а они все равно улетают. Я машу им с улицы, чтобы хоть как-то разделить их заботы. В остальном моя жизнь - не то чтобы шедевр, но я не из депрессивных. Кто-то назовет это бардаком, но я предпочитаю термин 'человеческое гнездо' - теплое, уютное, с кучей укромных уголков, где спрятаны сюрпризы.
Использованные салфетки я засовываю под подушку и прижимаюсь к ней головой. Салфетки просто заваливаются под кровать, когда я слишком активно ворочаюсь ночью. Не знаю, есть ли у них выдвижные когти или что-то вроде кошачьих лап, но через пару недель они там внизу затвердевают намертво. Когда я пытаюсь их разгладить, они хрустят, как старый радиоприемник.
'Цифровой мир' меня достал, он давит на меня, будто я недостаточно целеустремленна. А я ведь еще молодая, сексуальная и нуждаюсь в тепле и ласке, чтобы расцвести, как бутон. Потому что каждая женщина - цветок. Да и мужчины теперь тоже цветы - обязательно их надо поливать и ухаживать.
Столько забот вокруг, а рабочих рук не хватает. Приходится открывать рынок для мигрантов - тех, кого судьба пока еще не сломала, но кто не умеет достаточно за собой ухаживать. Из-за этого наши улицы теряют лоск. Но и изъяны - часть 'цифрового мира'. Без них нечего было бы улучшать, а индустрия увяла бы, как лилия.
Мои любимые мужчины - с лопатами. Они стоят, облокотившись на черенки, загорелые и потные под палящим солнцем. Капли пота блестят на их крепких смуглых руках. Им бы сейчас массаж спины - но вслух они этого не скажут. Вместо этого копошатся в канавах, прячась за клубами табачного дыма. Хотя могли бы запросто выступать на каком-нибудь местном любительском конкурсе бодибилдеров. Тогда и массаж бы был.
Мышцы ведь надо разминать, особенно если они устали, ведь они должны оставаться рельефными - для зрителей с задних рядов.
Но я просто прохожу мимо - мимо этих мужиков с лопатами, мимо той полной женщины на углу. А в голове у меня тихонько бушует парад фантазий.
Через много лет, когда у меня прекратятся месячные и я буду потеть как сумасшедшая даже зимой, мне придется поменять свою сумочку на обычную. Я буду таскать в ней запасные кофты, и, возможно, мое тело даже подтянется - если, конечно, кого-то это еще будет волновать.
Эти загадки достойны собственного телешоу. Сериала, который освещает мелочи, на которые можно было бы просто махнуть рукой.
Но разве мы все тут надменные начальники с хлыстом или регулировщики, раздающие указания в пробке? Пусть машут руками - вместе со всеми остальными дураками. А я тем временем заполню нишу на рынке, потому что такого познавательного сериала у нас еще не было.
Это моя идея. Только что придумала. И буду думать о ней постоянно - обещаю.
К тому же, я отлично впишусь в команду. У меня людей - по десять на каждом пальце. По крайней мере, в некоторые дни.
Достаточно вытряхнуть один из моих ящиков - и вот тебе готовые сюжеты для сериала.
Каждая потрепанная вещица - отдельная история. А из заколки, где уже полтора года лежит прядь моих волос, можно сделать целых четыре серии. Потому что человеческая жизнь - это клубок проблем, и сюжет должен быть нанизан на нитку неудач. Иначе это никого не заинтересует.
Меня забавляют эти сердечные страдания, даже если они выдуманы и ничему не учат. Но разве не в такие моменты одна моя рука сжимает другую - пока я 'залипаю' в очередной сериал, который смотрю по подписке (или даже купила, хотя редко пересматриваю)?
После них спится так сладко...
Будто плывешь на лодке, которая храбро преодолевает все пороги.
А утром просыпаешься в комнате, заваленной пластиковым хламом - который, по идее, положено иметь только тому желтому китайскому попугаю в клетке. Но как-то все это расползлось по дому, как это обычно бывает с 'домашним уютом'.
Открываю глаза - вокруг мои покупки.
Хотя, если бы я еще спала, у меня наверняка была бы улыбка младенца. И кому бы пришло в голову, что эта зая возьмет кредитку и отправится в торговый центр - 'порадовать себя'?
Ребенку ведь достаточно теплого молока и маминой колыбельной.
'Брр-брр...' - напеваю я, когда не могу уснуть, и представляю, что не умею ни говорить, ни ходить. Ведь с этим 'беззащитным комочком', только что намазанным ночным кремом, сон точно смилостивится. Иногда я надеваю теплую вязаную шапку, чтобы все на голове прилегало как надо, и растрепанные волосы не мешали засыпанию. Голова заслуживает отдыха не меньше, чем все остальные части тела.
Особенно мой измученный бутон - настолько усталый, что боюсь, он уже никогда не раскроется. Обычно он просто 'булькает', как рыба в почти высохшем пруду. Но не так отчаянно - у него ведь не жизнь на кону. Ему нужно просто несколько часов тишины и покоя. У него нет ничего, за что ему пришлось бы платить (наличные всегда при мне). Но иногда он стонет - будто все-таки борется за жизнь. Или это просто глубокие вдохи-выдохи? Может, это воздух, который застрял внутри, и теперь ему нужно 'высвободиться', причем - за всю ночь? Хотя откуда там столько воздуха?
Или он просто избалован моим вниманием и ворчит себе под 'усы' от недовольства?
Если я крепко прижму колени, он обычно успокаивается. Может, он слишком смазан - и ему не нравится, что он сам себя не понимает.
Каждый вечер перед сном я уделяю своему бутону столько внимания, что хватило бы на роман. А иногда - даже больше. Если он не в настроении, а я решаю его потрогать, то у него вздыбливается 'гусиная кожа' - он шипит, как разъяренный кот, защищающий свою подстилку. Нужно быть совсем бестолковой, чтобы не понять намека.
Я говорю ему: 'Прости, я не знала' - хотя знала. Просто мне совсем не хотелось спать, и я думала, что бутон еще немного потерпит. Ведь если дать ему 'размяться', я рухну в сон, как подстреленный солдат на поле боя. Что ни говори, а хлопнуться в объятия Морфея - намного лучше, чем приплыть туда на лодочке после очередного фильма.
Когда засыпание не растягивается, словно удав, обвивший кольцами, а приходит внезапно - тогда утро наступает куда приятнее.
Просыпаешься подтянутой, будто уже пробежала марафон. Дыхание - как у стриптизера в рекламе с ментоловой жвачкой. Бедра - будто их уже обнимают мои сине-черные лосины, в которых я выскакиваю на улицу еще до завтрака. Мой аэродинамический зад (идеальной формы, как шлем велогонщика) выстреливает меня на улицу быстро, как стрелу в цель. Кроссовки бегут сами, бутон не подает признаков жизни - и даже если истекает кровью, не ноет. Максимум - пошмыгивает от удовольствия. 'Какой сегодня удачный день!'
Чтобы все детали тихо тикали, как швейцарские часы - такое бывает только в праздник. А обычно мы бьемся, спорим, падаем. Опрокидываются стулья. Исчезают носки. Блуждает по квартире брошенный лифчик.
Однажды я хочу поступить на факультет 'Самостоятельного движения предметов'.
Изучать лифчики, которые исчезают после бурной ночи, носовые платки с ножками, которые уползают под кровать. А потом - с дипломом в руках - улететь за экзотикой вместе с теми противными птицами, что каждое утро толпятся на перилах у реки. Когда я пробегаю мимо, они гомонят, взлетают, как по команде, и разносят вокруг миллионы микробов.
Мне приходится мыться до и после. И спереди, и сзади - если, конечно, успеваю.
Если бы время не извивалось, как змея, и не меняло скорость, можно было бы легко вычислить, за сколько доберешься из одного конца города в другой. Но стоит только задуматься - и время тут же переключается на реактивную тягу. А когда останавливаюсь - замирает вместе со мной, даже если я подгоняю его, пытаясь отвлечься на что-то, что, возможно, его запутает.
Я представляю свою жизнь в церкви... или за столиком перед общественным туалетом - с тарелочкой под мелочь и в нейлоновом плаще.
Это должно быть что-то экстремальное, чтобы моя фантазия могла дать волю, как, например, мой нос, когда я простужаюсь, или лифт с перерезанным тросом в боевике. Хотя мои грезы скорее парят в облаках. У них есть крылья и они безграничны, как помощь страждущим от добрых людей.
Мне бы тоже хотелось чем-то помочь, чтобы в мире стало больше доброты - и не приходилось выискивать ее булавкой. Хотя такой скепсис, который в доброту не верит, ей и не помогает размножаться.
Может, стоит подобрать другие слова? Например, 'в каждой душе есть капля доброты'. Это хоть немного сдвинет дело с мертвой точки.
Так что для начала хотя бы говорить - уже немало. Особенно если учесть, что язык не умеет ни приложить руку к делу (потому что рук у него нет), ни написать путевые заметки, чтобы показать, как живут в других краях, когда лень делать что-то самому.
Но язык не умеет ни писать, ни путешествовать. К тому же, он мягкий, и хотя это мышца, он всего лишь нежный и ранимый элемент, что служит чьей-то голове. А иногда - и жвачке. Тем не менее, я не смогла бы выполнять свою работу без него, и его не стоит оклеветывать только потому, что это удобно.
Люди, которые отрекаются от ближних и отрицают их важность, в конце концов расплачиваются. И любой, кому посчастливилось уже усвоить этот урок, был бы глупцом, если бы делал вид, что не усвоил.
Вот, например, слоны. На индийском субконтиненте хобот слона запросто поднимает ствол свежесрубленного дерева, будто так и надо. И, наверное, как-то справляется и с занозами.
Даже в цифровую эпоху слон остается человеку верным помощником, хотя физическая сила сейчас разве что сексуальна, но не востребована. По крайней мере, я таких людей не знаю. Кстати, а вы знали, что язык слона - это не хобот?
Сегодня в трамвае мужчина назвал меня 'Мисс'. Все из-за красного пятна на юбке - подлого сюрприза от моего бутона. Этот негодник ухитрился 'наследить' через два часа после душа! Но знаете что? Может, это и есть жизнь - пятна на юбках, случайные 'Мисс' от незнакомцев и бутон, который ведет себя так, будто у него есть выбор. Хотя на самом деле - он мой. Как и все мои мужчины. Хотя они так не думают.
Когда хозяйка бутона перестает быть его хозяйкой, а становится хозяйкой в более... универсальном смысле - слова уже не нужны. Все и так ясно.
Теперь он не подглядывает в замочную скважину, а стоит передо мной, раздетой до комбинации , которая идеально обтягивает мои сочные бедра - именно так, как и мечтает раздавленный жизнью мужчина у моих ног. 'Возьми меня и хорошенько вспаши' , - шепчу я. И знаете что? Это работает.
Но тут важно не переборщить - тонкая грань отделяет искусство соблазнения от обычной пошлости. А пошлость, хоть и действует на крепких простодушных мужиков , для более робких натур может оказаться слишком.
В торговом центре всегда идеальная температура - ни жарко, ни холодно. Даже если у тебя менопауза и обычно ты таскаешь с собой чемодан запасной одежды, здесь можно расслабиться.
Вентилятор у входа взъерошивает мою прическу так, будто я ехала в поезде , высунув голову в окно. 'Хорошо, что в меня не прилетела бутылка, выброшенная каким-нибудь пьяницей' , - наверное, думает продавщица, наблюдая, как я подписываю чек на 4560 крон. Хотя, если бы бутылка все-таки прилетела , мне пришлось бы сейчас ждать в приемной , пока медсестры доедят свои булочки и зашьют мне лицо.
С таким лицом жизнь была бы сложнее.
Мужчины, конечно, платили бы за мой кофе - но расплющенных жизнью поклонников это не прибавило бы.
Почему я ничего не меняю в своей комнате? Моя комната мне не нравится, но менять ее я не буду. Потому что привыкать к тому, что она стала красивой, - сложнее, чем притворяться , будто она уже и так красивая. К тому же, если начать ремонт , неизбежно появятся незваные гости с советами. 'Ой, а где ты взяла деньги на такую мебель?' 'Тебе уже тридцать, пора бы найти кого-то...' Люди пугают тебя, пока записывают размеры твоего дивана.
Поэтому я оставлю все как есть. С желтой пластиковой птицей в клетке. С искусственными цветами. С бутоном , который до сих пор думает, что у него есть выбор.
Кукушка
Многие мужчины, приходя ко мне, думают, что это поэтично. Что я назвала свою комнату 'Пластиковые хоромы' специально для нашего единственного вечера. А их желтый пластиковый попугай уже стучит у них в штанах - нетерпеливый и готовый.
Как свисток, который я возьму в рот (а он это знает и заранее потихоньку пищит от восторга). Как барабанная палочка, под которую мы будем синхронно закатывать глаза. А иногда - просто как кукушка в часах, которая не выскочит, пока механизм в домике не прикажет.
Это, пожалуй, самый удачный вариант. Кукушка. Особенно, если представить эту птичку неопытным птенцом - неуклюжим, быстро растущим. Большой глупый кукушонок, вылупившийся в гнезде желтых птиц. Он растет и удивляется сам себе - ведь ничего подобного с ним еще не случалось. Я даже не притронулась к нему и мы все еще мирно болтаем с его хозяином о его работе в телекоммуникациях. Мне это интересно, так как у меня постоянно пропадает интернет - видимо, на центральном узле меня не слишком уважают.
Я уже хочу дать ему свой номер... но тут вспоминаю, что он у него уже есть. И замолкаю на полуслове.
'Королевство хорошо взвешенных пауз' - вот как можно было бы назвать мой пластиковый уголок в тот вечер. А мы - крошечные Кен и хрупкая Барби в розовом пластиковом домике. Для большего эффекта можно смотреть на нас с высоты птичьего полета - наше 'гнездышко любви' размером с коробку из-под обуви. Как будто вы в вертолете, летите над достопримечательностями города... И столько же вам бы стоило провести этот вечер у меня. Ему уже дорого.
Он из тех клиентов, которые уже на первом шаге стесняются - потому что в жизни еще не набрались опыта. Разве что выкинули пару девушек из гнезда... но это было в офисе телекоммуникационной компании. А моя канцелярия - совсем другое дело.
Я думаю о том, что когда пойду разбираться со своим интернетом (что, как и все в этой жизни, лучше всего решается по знакомству), я не стану звонить.
Надену шляпу с павлиньими перьями и приду как обычная клиентка - спросить о тарифах или 'восполнить технические знания'. На ресепшене спрошу, где он - этот мой 'кукушенок больший' с 'птичкой' малой, которая будет висеть совсем без настроения (потому что в офисах они всегда так висят). А он тем временем оживет на секунду, когда новая коллега наклонится, чтобы заправить бумагу в копировальный аппарат. А ящик упорно не закрывается - выскакивает, как чертик из табакерки.
Бутон весь вспотел - хотя до менопаузы ей еще далеко. Можно сказать, что действо начинается уже здесь. Наш парень хватается за ручку ящика - помогает коллеге с сиськами и тугой блузкой. Бумаги после щелчка надежно прячутся в урчащий аппарат, и кукушка тоже 'прячется', хотя хотелось бы нашему парню совсем другого. Но коллега одарила его лишь беглой улыбкой - слишком беглой даже для ничего не значащего кофе. Можно было бы, конечно, обменяться парой рабочих впечатлений у автомата в коридоре, но он вспомнил об этом слишком поздно. Его тело, которое по глупости надеялось на продолжение, охватила грусть - от того, как легко он загорается, хотя все это бессмысленно и заранее обречено.
Парень, снова оставшись наедине с копиром (который ворчал так, будто ворчит он лишь для пущего эффекта), размышлял, что новая коллега наверняка пьет капучино, как все те предыдущие новые коллеги, которые хотели казаться немного благороднее и обожали пенку сверху. Представлял, как новая коллега слизывает пенку с капучино своими ласковыми губами. И возможно, это была бы уже не пенка от капучино, а... Но в последний момент он передумал, вспомнив, как это было бессмысленно минуту назад.
И не издал даже того тихого стона, который готов был вырваться, когда он представил новую коллегу с забрызганным лицом - он бы точно не смог все это слизать сам. Она бы только беспомощно таращила свои большие оленьи глаза, а эти брызги... им бы ничего не оставалось, как скромно стекать, а она бы моргала в молчании, будто это происходит впервые.
Если бы ему было двадцать, он мог бы тут же повторить, но в сорок - уже вряд ли. Так что в итоге это был лишь тихий вздох вместо сладострастного стона - как раз перед тем, как я постучала в дверь его кабинета. Самого последнего в коридоре.
Это был робкий стук молодого дятла, который не уверен, нужна ли его помощь именно этому дереву, или, может быть, соседнему. Ведь мы никогда не можем быть уверены, стучим ли в правильную дверь, если никогда раньше не были в этом кабинете. Особенно если на дверях нет ни табличек, ни номеров, а единственная, кто описал нам эту дверь - очаровательная, но скучающая стажерка на ресепшене.
Ей все равно, сколько раз вы по ошибке постучите не туда - ведь в конце концов вы найдете правильную дверь. А потом пройдете мимо нее снова, делая вид, что очень спешите - будто это была ваша ошибка, а не ее, этой тигрицы, которая только и делает, что красит ногти и понятия не имеет о корпоративной этике.
Я постучала бы неуверенно, но уже слегка взволнованно - знаете это чувство, когда ждешь кого-то, и это 'тук-тук' отзывается в тебе сотней ударов сердца? Он был бы уже на взводе. Возбужденный мыслями о новой коллеге с другими сиськами, хотя снова погруженный в бумаги, это 'тук-тук' заставило бы его вздрогнуть - он бы подумал, что это она вернулась. Если бы она пришла попросить тонер для принтера (конечно же, чтобы он помог его заправить), то приглашение на капучино стало бы само собой разумеющимся.
Но вместо этой кошечки из соседнего отдела, чье лицо он уже успел запомнить, там оказалась бы я. Сначала он, конечно, удивился бы - этого не избежать. Но кукушки не вздымаются так быстро, если их не предупредили заранее.
Стол, заваленный бумагами с прошлогодними отчетами, еще не подозревал бы, для чего его скоро используют. Да и ему, думаю, в итоге это было бы не противно. Даже офисное кресло, уставшее от одного и того же кукушкиного зада (хотя какого зада - первоклассного, не чета тем, что обычно отсиживают на самых дорогих креслах с регулировкой), вздохнуло бы с облегчением.
Я протянула ему шляпу и вошла без приглашения. Павлиньи перья - он таких не видел даже после работы. Пока он еще в замешательстве (о кукушке пока говорить рано - там пока тишь да гладь), я уже снимаю плащ.
И вот внизу начинает шевелиться что-то, как в банке с огурцами, забытой на подоконнике над батареей. Невооруженным глазом этого не увидишь, но из банки уже тянет тем самым запахом, что предвещает новую жизнь.
Презерватив я бы, конечно, достала из сумки в последний момент. С незнакомыми мужчинами я не шучу насчет безопасности - все так хрупко... и я сама чувствую себя так. Как Снежная королева - вся из сверкающих снежинок и паутинок. Он бы тоже, думаю, задумался - не мираж ли это? Но когда бы я вжала его ладони себе между бедер, он бы перестал думать. Когда он открыл бы глаза (кукушка - алая, торчащая, как дубина, вымазанная в крови), я бы уже лежала на столе с раздвинутыми коленями. Улыбалась бы, как солнышко в журнале для малышей.
В этот момент моя артистичность уже не была бы так важна, как в начале.
Хотя недооценивать себя я тоже не хочу. А концы всегда немного грустные... и похожи друг на друга куда больше, чем начала.
Я бы хотела, чтобы на следующее утро он все еще сомневался - не сон ли это.
Пустая упаковка презерватива, как и сам презерватив, полный его анализов, остались бы безнадежно искаться под кипами отчетов - ведь я забрала бы все это с собой. На пороге (если бы он был внутри кабинета, а то какой-нибудь практикант мог подобрать) я, возможно, оставила бы самое маленькое перо из своего павлиньего головного убора. Он мог бы ласкать его в перерывах между работой следующие несколько дней...
Но мысль о том, что он может кончить на него, останавливает меня от этой идеи.
Ведь вся эта сцена должна была быть нежной и тающей, как мой наряд из снежинок.
А сперма - как и чавканье бутона, когда ему нравится поданная еда - это реалии, которые я наблюдаю несколько раз в неделю в своем 'Пластиковом номере'.
'Наш клиент - наш господин'. Он лишь слегка озадачен тем, что я замолчала на полуслове.
Он ничего не знает о моих планах с этим телефоном. Не подозревает, что я вдруг осознала - он уже есть у него. И уж тем более не догадывается, что только что произошло в его кабинете. Если бы это было правдой, уборщица, пришедшая вынести мусор после смены, ринулась бы открывать окно - воздух там был бы как после групповой аэробики.
Кстати, у нашего парня под столом гантели. Я люблю мужчин, которые следят за собой. Я знаю это, хотя никогда не была в его кабинете (и меня туда никто не затащит).
Но тело клиента я узнаю уже через минуту - его мышцы будут играть, пока его кукушка с моим бутоном будут напевать свою рождественскую песенку.
Тот вечер, правда, прошел слегка фальшиво. Клиент, как и ожидалось, не избавился полностью от своей нервозности. Да и я не всегда в идеальной форме. Но в целом все прошло гладко. А еще я узнала о новых телефонных тарифах - и на следующий же день переоформила свой по совету этого парня.
Некоторые 'кукушата' начинают шалить уже во время телефонного разговора. Даже при первом контакте со мной, который ничем не должен отличаться от звонка в службу прогноза погоды. Заметили, что у этих служб часть сообщений записана заранее?
Сначала женщина такая милая, с голосом, который мог бы пробиться и в дорогую рекламу. Но она любит свою работу и ни за что не променяла бы ее на высокооплачиваемую должность без общения с людьми.
Эти телефонные женщины советуют нам наносить солнцезащитный крем (если у вас тип кожи 1, 1+ или 2- ). Крем, кстати, всегда стоит иметь под рукой. От избыточного увлажнения еще никто не умирал. А если я стану первой, то получу еще один рекорд Гиннеса к своим достижениям.
Но попрошу об этом через несколько лет. Тридцать - это ведь только дверь во взрослую жизнь, а не сливное отверстие в сторону жизни 'там', которую, как говорят, получают в награду. Если у всех этих кардиналов и святых троиц тоже есть автоответчик, то я бы сказала этому их миру, что он - один большой обман. Прямо в лицо. Пусть он сам как-нибудь с этим справится. И иногда звонит на терапевтическую линию тоже, а не только мы, женщины, которых к этому гонит вечная суетливость и непредсказуемое настроение.
После милой беседы с женщиной-оператором (когда у меня уже почти сорвалось с языка одно особенное предложение, которое мы могли бы попробовать вместе), в трубке раздался щелчок.
И номер, который мне был нужен, начала начитывать какая-то конченная машина - как объявление поездов на вокзале, ставшее в последние годы таким же бесчеловечным и цифровым.
Хотя раньше вокзал был последним прибежищем человечности.
Там всегда было больше грязи, чем масла, которое тратит за смену добросовестный паровоз.
А теперь повсюду эти цифровые дамы и господа - кошмар, честное слово.
Даже я, человек по натуре оптимистичный, иногда впадаю в легкую депрессию, когда слышу, как робот на вокзале или в телефоне монотонно бубнит номера и названия городов.
Чувствуешь себя, как овчарка на дрессировке, на которую сыплются команды.
А если под рукой нет карандаша - повторять не будут.
Это я к тому, чтобы было понятно, за что именно у меня берут деньги.
И сумма в итоге оказывается не запредельной, а вполне разумной - даже смешной, если учесть, что в нее входит и моя интонация.
Говорят, она у меня ласковая - даже при первом посещении, особенно, если я в настроении.
Но я всегда подчеркиваю мужчинам: все, что они хотят, можно повторить.
Некоторым пожилым джентльменам, конечно, нужно больше времени.
Или, ну, Боже, они просто уже плохо слышат.
Даже в этих первых телефонных контактах, которые по тональности и взаимной вежливости не должны отличаться от обычных звонков (когда мужчины звонят с той же простой потребностью в чем-то себе помочь), их кукушка тихо висит на фоне - даже не дышит.
По крайней мере, если это нормальный будничный мужчина, а не торчащий во все стороны хлыщ, который начинает 'делать себя' без спроса - при чем иногда не только без разрешения женщины, но и без ведома собственного хозяина.
Такие случаи - скорее медицинские. Я с ними сталкиваюсь, но не ищу специально. И всегда радуюсь, когда такой мужчина вместо встречи со мной обращается в специализированное отделение. Потому что это требует мужества и преодоления стыда.
С другой стороны, это значит, что и мне приходится в чем-то себе отказывать.
Например, в чем-то соблазнительном из торгового центра.
То есть я тоже тренируюсь в самодисциплине.
И признания заслуживаем все вместе - и я, и те вещи, которые ждут меня в магазине.
Им придется подождать - хотя они и так уже в ярости.
В пересушенном кондиционером воздухе им, наверное, еще скучнее, чем мне.
Потому что пока я могу хотя бы покупать что-то другое, они вынуждены терпеливо ждать, пока молчание некоторых мужчин не превратится в финансовые потоки.
И моя кредитка снова наберет достаточно мощности.
О деньгах нужно говорить в первом же телефонном контакте с мужчиной.
Хотя они и должны понимать все заранее.
Но я все равно как бы между делом повторяю это, чтобы все было честно и не началось перетягивание каната, когда кукушка уже вывалилась наружу и по праву радуется.
Потому что встреча назначена уже какое-то время назад, и у нее нет настроения на препирательства своего хозяина.
К тому же, если встреча действительно твердо согласована (без этих сдвигов по времени, которые так любят занятые работой мужчины и отцы требовательных семей), то, вероятно, ее хозяин давно не баловал свою кукушку.
И вечером со мной он хочет быть полным, как горячая ванна, которую набирают, пока разбираются со своими делами. Такого можно было бы 'запихнуть' и в пятидесятилетнюю толстуху, которая строит ему глазки на кассе. Потому что кукушка в такой момент согласна на что угодно. И ему не пришлось бы тратить деньги на меня - когда его детям наверняка нужны новые школьные принадлежности, велосипед и разные цифровые штучки (которые дороже всего).
Но я не объясняю это мужчинам.
Мне не заплатят за такие советы.
И готова поспорить, что за подобное замечание они не только не поблагодарят, но и не почувствуют уважения за мою попытку сэкономить их деньги.
Это чистый альтруизм - тем более что бутон большую часть времени предпочитает отдыхать.
И когда кукушка 'строгает' быстро-быстро, это скорее отдых, чем марафоны с некоторыми, кто 'выжимает' ее прямо перед встречей со мной - или даже в моем 'Пластиковом номере'.
Иногда они хотят, чтобы я смотрела на них или стонала вместе с ними.
Это не проблема.
Но если они сперва хотят себя 'подоить' - я считаю это отдельной услугой.
И за вечер платят дважды.
Что, по-моему, вполне заслуженно - учитывая, какой марафон потом предстоит кукушке с бутоном, прежде чем она сможет 'выстрелить' во второй раз.
И этот второй 'выстрел' после такой скорости обычно не слишком громкий.
Так что за такую ударную работу двойная оплата, по-моему, вполне справедлива.
Тот, кто вместо положенной платы (с которой согласился по честному контракту и был предупрежден о условиях), начинает называть меня 'проклятой стервой', лучше бы посмотрел на свое красное лицо.
Спросил бы свою кукушку, стоит ли оно того.
И думаю, вам даже не нужно объяснять, что она ответит.
Платит ведь хозяин. А когда платит, кукушка снова безмолвно висит, как хвост ленивца, даже не шелохнется. Все-таки ее хозяин, к потному брюху которого она прикреплена корнями, ей ближе, чем я и абстрактная справедливость. Хотя уже через полчаса я удовлетворю ее куда лучше, и только благодаря мне она будет сладко посапывать в послеобеденной дреме.
Но даже осознавая в своей маленькой честной головке (кукушки обычно куда менее подлы, чем их владельцы), что сейчас со мной творят несправедливость, она предпочитает 'рубашку ближе к телу' и притворяется мертвой, даже когда ее хозяин бьет меня по лицу. Хотя в этот момент иногда будто бы подпрыгивает от возбуждения - 'юху!' - и любопытно высовывает головку на шум.
Ведь кукушки жутко любопытны, а некоторым даже нравится насилие. И тогда даже уставшие старые пары могут внезапно взбодриться - от таких ожидаешь подобного в последнюю очередь, не так ли?
По телефону насильники, разумеется, звучат точно так же мило или не мило, как все остальные. Даже, пожалуй, чуть приятнее - судя по тому, что самые вульгарные на первом звонке часто оказываются нежными божьими коровками.
Теми, кто просит выключить яркий свет моей центральной 60-ваттной лампы и лечь рядом - будто мы на лугу. Или готовимся слушать пластинки на родительском ковре в гостиной.
А не находимся в моем пластиковом убежище, где можно не тратить время на всю эту милую чепуху.
Эти удивительные создания сначала минутами гладят мои очертания ладонью, едва касаясь груди. И лишь потом продвигаются на шажок ближе - собственно, ко мне и в меня.
Хотя их кукушка уже давно в боевой готовности, и ничто не мешало ей нырнуть в смазанную маслом духовку (куда ей больше всего хочется) гораздо раньше.
Но такой хозяин почему-то медлит.
Причины бывают разные.
По-настоящему стыдливых ко мне приходит мало.
Те, у кого краснеют уши, когда у женщины сползает бретелька.
Кто не представляет интима без прелюдии - или вообще только представляет, не больше. Потому что ни одна женщина не говорила с ними о чем-то подобном, а они из-за своей застенчивости никогда не начнут первыми.
Они даже не подозревают, что в их же доме, этажом ниже прямо под спальней, может находиться комната с упругим бутоном.
Не то чтобы они что-то теряли.
Впрочем, мужчинам, которые добровольно отказываются от таких вещей - из принципа, с легкостью или просто по скромности - мое уважение.
Но они не мои клиенты.
Их молчание не пополняет мой счет.
Это не тот тип, с которым у меня есть иной опыт, кроме сугубо личного. А его по сравнению с профессиональным - ничтожно мало.
Те, кто ко мне действительно стесняется подойти, обычно получают 'подарок' на день рождения или что-то в этом духе. Если, конечно, можно назвать подарком какой-то дурацкий опыт, который тебе навязали. Потому что, хоть я и могу мечтать о проститутке, есть и те, кто о ней не мечтает - и с такими лучше договариваться заранее. Иначе на следующий день какой-нибудь придурок, который устроил бедолаге этот 'сюрприз', будет названивать мне, проверяя, как все прошло. А потом, когда поговорит со мной, на секунду сбегает в ванную - порадоваться за друга.
Вкладываться в коллегу, с которым мы у дверей решаем, как соврать этому идиоту, когда он потом позвонит - еще глупее, чем кончать, едва коснувшись головкой створок. В таком случае меня бы с тем же успехом заменила та полная пятидесятилетняя кассирша. Головка сэкономила бы трение, женщина, возможно, обделалась бы от восторга, увидев ровесника своего мужа, а он сберег бы сумму, которую (как и почти все в его личной жизни) предпочитает оставлять при себе.
Если вам нужна информация именно этого рода - потому что ваша головка так и хочет поразвлечься с шлюхой, но вы не уверены, хватит ли вам денег - вместо того, чтобы подогревать себя этим разговором со мной... Загляните по дороге с работы в какой-нибудь порножурнал (достаточно взглянуть на заднюю обложку, даже покупать не обязательно). Или вечером, когда дома все уснут, пощелкайте интернет.
Увы, чаще всего это именно тот тип подкаблучников, которым жаль усилий и денег. Я бы не сказала ничего, если бы эти гроши за скучную офисную работу пошли ребенку на школьные принадлежности. Хотя, возможно, эти деньги в итоге окажутся в автомате с колой или в игровом клубе - потому что подростки тоже имеют право на развлечения. Особенно, если их головки и створки еще не до конца развились - им бы вообще не стоило этим пользоваться. Нужно подождать, пока все окрепнет, нальется кровью и выдвинется наружу... Но молодость редко бывает терпеливой, и тогда случаются преждевременные разрывы и выкидыши - спасибо, Господи, если не новые (и еще более миниатюрные) дети.
И наконец, о ком мы не должны забывать - жены. Удивляюсь, как они до сих пор не начали бороться за свои права - они же такие эмансипированные, что готовы мыть посуду только по понедельникам, средам и пятницам. Да и то - просто нажимают кнопку на своей огромной посудомойке. Их возмущенных голосов уже давно не хватает в этом обсуждении. Законное негодование тех, кто тянет семейную лямку почти в одиночку - по бесконечному подъему семейной жизни, который может оказаться куда длиннее, чем женщины мечтали в своих ночных кошмарах подросткового возраста. Тогда эта семейная повозка казалась ужасом, а теперь - счастьем, хоть иногда и поперек горла. И часто это все, что есть у женщин.
Если на работе начнется реорганизация - вас вышвырнут в два счета, даже пакетик с кофе без кофеина не успеете заварить. А вот обойтись без женской заботы о семейном очаге куда сложнее, чем без работы на фабрике. Так что выгнать жену из 'наезженной колеи' - тут даже начальник дома подумает дважды. Особенно, если все подкреплено договорами и пустыми обещаниями.
Хотя бы иногда - ну, совсем иногда - это вообще, вообще не вина женщины.
Кто хочет, может хоть сейчас хлопнуть в ладоши или разреветься над молоком - если вдруг у вас дома его тоже собрались пролить. Хотя сегодня это выглядит немного старомодно, и к современной женщине такое устаревшее 'ой-ой-ой' ну, совсем не идет.
Идет - не идет, но наши фигуры с годами (да и во сне) становятся только податливее. И даже когда я бегу по набережной, пытаясь обогнать время своих еще довольно милых морщинок, я знаю: в конце концов оно меня догонит. А во сне, кстати, бегать вообще нельзя - там только стареешь, какие бы красивые сны ни снились. И это я еще не говорю о тех из нас, у кого нет времени на бег - сплошное воспитание детей и вытирание пыли. Особенно, если им не помогает добрая женщина-уборщица - как моя, заранее оплаченная. Вот тогда действительно 'ой-ой-ой'.
Так что вместо ручек-корректоров (которые с одной стороны стирают, а с другой - вечно текут), папочка мог бы купить что-нибудь той, которой посвятил всю жизнь. Хотя в тот момент, когда они стояли и подписывали это, он, возможно, не совсем осознавал. Пронзенный стрелой Амура, он и так еле справлялся - лишь бы не перепутать букет или не жениться не на той. Да и думать об этом не хотелось - хватило того, что жить предстояло у тещи, а друзья еще и подхихикивали.
Но купюры, которыми он так хотел набить мои трусики, все равно чаще достаются жене. В виде хитро спланированного отпуска или хотя бы юбилейного букета с дурацкой открыткой - где черным по белому написано, сколько лет они уже тянут эту лямку. Чтобы знала.
Увы, женщины любят такие напоминания. Им кажется, что так о них заботятся - как будто отношения вызревают, как вино. Хотя на деле они больше похожи на дистиллированную воду: сегодня можно сделать клубничный сироп, а завтра - соленый раствор для полоскания горла.
Хотя... плевать в лицо собственному браку - кому это понравится?
Они с тем же успехом растворяют свои деньги в вещах, которые ценят куда более широкие круги, чем одна единственная супруга. Например, всякие автоприбамбасы - не только полезные, вроде зимней резины или новых колодок (за которые я, кстати, всей душой за - как и за деньги, проигранные детьми в игровых автоматах вместо покупки уродливых ортопедических сандалий). Но и совершенно бесполезные цифровые сервисы, в которых я не разбираюсь, а семье они, по-моему, вообще ни к чему.
И если этот самый папочка, в то время как засовывает это в давно не столь уж влажный 'цветочек' своей жены, думает при этом обо мне - точнее, о чужой нераскрытой киске, в которую мог бы воткнуть все это без лишних знакомств и серенад (как это обычно бывает в офисе, когда дело доходит до командировочных шалостей с коллегой) - то перед нами не муж принципов, а обычный ленивый засранец. Которых, кстати, среди моих стыдливых клиентов большинство.
Тем, кто приходит ко мне впервые за деньги, уже под сорок. А все потому, что до этого ждал, будто новую 'киску' ему доставит курьер прямиком в офис - и останется только забрать ее на почте по квитанции. Или что ее принесут в ту дешевую забегаловку, где он всегда обедает с чувством гениальной экономии, расплачиваясь талонами на питание. Подадут прямо на тарелке вместо еды - и свежая 'киска' сама раздвинет ножки, встанет перед ним, как на подиуме в порностудии.
Дальше, как я уже говорила, все произойдет быстро - удивление гарантированно ускоряет кровоток. Он брызнет мне в волосы, и дело будет закрыто.
Разумеется, официант заранее вывесит табличку 'Занято для приватных целей'. А если вдруг процесс затянется - например, на последующую групповуху с коллегами за столом (которые к этому моменту уже будут хорошо подготовлены нашим выступлением, и кто-то из младших сбежит в туалет или хотя бы к вешалке с пальто - там тише) - то все можно будет списать на 'внезапный бизнес-ланч с клиентом'. Что, в общем-то, даже не ложь: если по правилам клиенты - это они, то я - клиент их кошельков.
Меня бы слегка расстроило, если бы у этих засранцев в бумажнике были только талоны на еду и фотки детей. Не то чтобы расстраивает именно фото - пусть носят с собой хоть портрет тещи, если это не мешает платить, но вот нехватка купюр - это да, досадно. Вряд ли такая корпоративная 'бригада' сможет скинуться на меня между супом и компотом.
Единственная загвоздка - посторонние люди в заведении, если бы меня действительно принесли на тарелке. Потому что даже если в компании друзей трахаться за деньги веселее, чем в одиночку в затхлом 'гнездышке любви' (как его представляют те, кто не знает мой искусственный номер), никто не любит, когда на его 'пилу' во время процесса смотрят чужие собеседники, с которыми он даже за один стол не сядет.
Ну, кроме особенных - тех, кому я советую сразу идти к психотерапевту со своими недолюбленными травмами детства, а не разгружаться в мой бутон.
К тому же, такое количество зевак вне корпоративных стен - это риск утечки информации. В офисе всех хоть как-то связывает круговая порука, а жены так ничего и не узнают. А тут - любая деталь может стать поводом для многозначительных намеков уже не только в рамках мужского клуба (который, кстати, неформально учредился бы этим самым незабываемым опытом еще днем). И бьюсь об заклад - его ежегодные празднества отмечались бы чисто по дружбе. Даже если кто-то забудет, другой обязательно оживит память - отправит старым корешам (тем, кто не сменил номер) смешную смс-ку с намеком. А может, и пикантную картинку, которую с трудом, но все-таки найдет в интернете. Сравнивать подобное с каким-то там 'набегом' к флористу за букетом на годовщину свадьбы - все равно что сравнивать яблоки и грейпфруты, согласитесь? И даже если я не знаю, что с чем сочетается, благодаря своим внушительным сиськам я с уверенностью заявляю, что я - грейпфрут.
Кто-то скажет: 'А как же назойливые зрители?' Но для этого в заведениях и существует обслуживающий персонал. И если они справятся с задачей на отлично, то пусть тоже занимают свое место в очереди. В кассу такие умельцы обычно кладут куда больше, чем ватага корпоративных нищебродов. Да и недоплаты в дешевых ресторанах с вечной текучкой кадров - дело привычное.
Чан из чулана
Полиэтилен с хариты содрал еще в прихожей - у меня все же почище будет, чем на улице. По тем же причинам провел барышню до элитной своей джакузи, налил погорячее, погрузил.
- Пфф... пфф... - попыталась что-то сказать она.
- Ай, не надо благодарностей, - отмахнулся я великодушно, - отмокай!
Сам же, ориентируясь по gps'у, отправился в чулан, куда когда-то харитин чан и был закинут. Ну, в смысле, голова. Так-так, и чего же у нас здесь имеется? Ага, альбомы с марками, самая полная коллекция вкладышей от жвачки 'Турбо', фальшивомонеточный станок... А вот и чанчик, ха, среди солений! Поднял за остатки гривы, отряхнул от пыли, вздохнул:
- Да-а, это не Рио-ди-Жанейро!..
Оно и правда - былой красоты почти что не осталось, напоминала головенка сухофрукт. Губки не ботексом, а парой сухих листиков, ввалившиеся щеки, глаза - изюм.
- Будем надеяться, обратная декапитация тебе поможет, - шепнул я голове на ухо, - ну, хотя бы относительно...
Пока следовал обратным курсом, прихватил черно-желтый тюбик клея. Помню, помню, не орите, что грозился в свое время пришить Талии голову суровыми нитками, называются которые 'Скорбь'. Но теперь вот появился той же марки и клей, и раз уж метод более гуманный, то стоит ли пренебрегать?
- А вот и я, - поприветствовал хариту, вновь открыв дверь в ванную, - как пузырьки?
Разрумянившаяся, та отозвалась с искренней приязнью: