Решил привести наиболее наглядные, как мне кажется, примеры, что такое человек-СиП и что такое человек-СпП. И увидим мы это через пару ситуаций, которые типы и проявят. То есть как себя ведут по умолчанию, в чем сильные, а в чем - слабые стороны.
• Первая ситуация: здесь преимущество у СиП, а СпП, скорее всего, провалился бы;
• Ровно наоборот.
Первый пример взят из интервью Алексея Леонова Дмитрию Гордону; о том, как выходил в открытый космос.
Второй пример с космосом тоже связан, но персонаж тут вымышленный, а именно: Луис Номачи из "Линии Грез" Лукьяненко.
СиП
- Во многих источниках: в книгах, в прессе, в интернете, - пишут, что вы исключительное мужество во внештатной ситуации проявили, - в какой?
- Скафандр, в котором я находился, мягкой конструкции, сверху жесткая оболочка. На Земле мы его испытания проводили, но в барокамере максимум на высоту в 60 тысяч метров можно "подняться" - этого с головой хватит, чтобы в случае разгерметизации за доли секунды человека убить, но недостаточно, чтобы все жесткие характеристики скафандра проявились.
- А в космосе какое расстояние вас от Земли отделяло?
- 495 километров. Нас на такую орбиту по ошибке выбросили - это на 200 километров выше, чем планировалось, и атмосфера там в миллиардной степени отрицательная. Сегодня ни в одной стране мира камер, где можно было бы такой вакуум испытать, нет, это теоретически невозможно - год надо воздух откачивать, и все равно ничего не получится, потому что из скафандра газ будет идти. Ну разве что маленькую камеру можно создать и вакуум в ней до миллиардной степени отрицательной довести - допустим, чтобы пленку испытать, работу фотокамеры или часы проверить (не все там работают - в космосе должны быть особые).
Поэтому я лишь в том поначалу удостоверился, что скафандр меня защищает - деформация его на восьмой минуте проявилась. Надо сказать, что шлюзовую камеру я открыл, подлетая к Австралии: люк чуть приотворился, и серп такой образовался - уже полный был вакуум. Смотрю: мы над этим континентом идем, а люк движется, движется вверх. Когда на 40-ю, 30-ю параллель над Африкой вышли, он уже полностью был открыт - это глубокий вакуум означало.
Параллельно деформация скафандра шла: внутреннее давление - 760 мм, а снаружи, как я уже сказал, - 10 в минус 9 степени: вот он и раздулся. Где-то восемь минут отработав, я вдруг почувствовал, что фаланги пальцев у меня из перчаток вышли, а стопы из сапог - я внутри скафандра болтался, а ведь перед этим все затянул так, что со стороны вопросительным знаком выглядел. Однако же внутренняя сила появилась, которая его распрямила, - это было опасно.
Там ни бортжурнал в руки не возьмешь, ни планшет - как говорят японцы, все в голове. Я сразу подумал: хорошо, а ведь мне перед входом фал длиной пять с половиной метров смотать надо. На нем через каждые 40 сантиметров - 20-миллиметровое кольцо, которые на замок нужно надеть...
- ...а как это сделать?
- Вот именно - как? Плюс я кинокамеру должен взять, но и, самое главное, о чем никто не говорит, я ведь в безопорном состоянии находился (зафиксировать себя мог, только упираясь в обрез шлюза ногами и руками держась). Теперь представьте, каково это - одной рукой, да еще когда пальцы из перчаток вышли, фал сматывать, и вот здесь самый критический момент был: в раздутом скафандре в узкий люк шлюза втиснуться мне не удалось, а время поджимало - кислорода-то у меня всего на 30 минут. Не докладывая, как договаривались, на Землю, я самостоятельное решение принял - сбросить давление из скафандра, при этом в зону закипания азота в крови попасть мог.
- То есть кессонная болезнь возможна была?
- Да, и если это случилось бы - все: глаза при этом проваливаются, руки и все остальное раздувается... Я между тем прикинул, что уже час на питании кислородом нахожусь и, значит, закипания быть не должно - где-то по грани прошел, просто по грани...
Снял кинокамеру - бросить ее невозможно было, и, одной рукой держась, втиснуться в люк ногами попытался - неудачно. Да, когда мы тренировались, все это получалось, но там невесомость 25 секунд длилась, я еще не успевал, как говорится, умориться, а тут пульс 150, температура тела поднялась... В голове тут же схема сформировалась: надо в шлюз не ногами войти, а головой... Я к кораблю осторожно спустился (это для меня низ был), камеру втолкнул, двумя руками за внутренние леера ухватился и внутрь себя протолкнул, а перед этим полностью фал смотал, и у меня, как у ковбоя, сбоку внушительный пучок был прикреплен.
- С жизню уже попрощались в эти минуты?
- Клянусь, не прощался. Вы понимаете, что страх - он ведь сковывает. Не рисовка, ничего, но у меня не было такого, что сейчас вот - все, крышка.
СпП
Сейчас у Номачи было очень несложное задание - контроль за двумя эндорианцами, находящимися на желтом режиме. Отец и сын. Добрались в космопорт из регионального отделения "аТана" - повезло. Каль провела первичную проверку и скинула дело на него. Пассивное наблюдение, проверка данных - что может быть проще...
Но почему Изабелла Каль лично вела эндорианцев? Почему продержала неделю на красном режиме, пока не поговорила с Овальдом-старшим и не дала запрос на их родину? Номачи был лишен звериного чутья Изабеллы, ее семидесятилетнего опыта. Зато верить в чужой опыт он умел. И обладал упорством того сорта, что присущ скорее дверной пружине, чем человеку.
Скрючившись перед терминалом компьютера, поминутно жуя сухое печенье из пачки, Луис открывал то один, то другой файл по "делу эндорианцев". Рапорт лейтенанта внешней охраны, заключение врачей, протоколы первичных допросов мальчика, запись разговора Изабеллы и Кея, доклад Службы с Эндории... Оценка общей достоверности информации - восемьдесят шесть процентов. Прекрасно. Золотая середина - не слишком мало и не настолько много, чтобы вызвать подозрения. В чем-то они лгали, как и положено любому добропорядочному человеку. Но Изабелла Каль питала сомнения на их счет. Луис вернулся к оперативной информации. Фотографии Кея и Артура... стоп. Не слишком-то они похожи. Карина Овальд наставляла мужу рога? Возможно. Луис вызвал файл с краткой информацией о Карине. Портрет... Ну, если она мать мальчика, а Кей его отец... Луис запустил программу физиономического анализа.
Пятьдесят два процента. Артур мог быть сыном их обоих, мог быть прижит от другого мужчины, мог быть удачно усыновлен. Опять-таки - средний результат. А если по-другому? Вероятность, что Артур - сын Карины, вероятность, что Артур - сын Кея...
Двадцать процентов. Шесть процентов. Прекрасно. Что-то не нравилось программе. Мальчик, который был сыном Карины и Кея, не мог быть сыном Карины или Кея. Как необычно...
Программа могла дурить. Карина могла изменять мужу. В бюро усыновлений при подборе ребенка могли пользоваться точно такой же техникой и подобрать удачного ребенка для пары, а не для Карины и Кея по отдельности. Не стоило даже затевать расследования. Но человек-пружина не умел останавливаться на полпути. Была проверена Эндория, была проверка на месте. Что осталось? "аТан"? Вечное бельмо на глазах всевидящей Службы. Вечный позор. Они пользовались аТаном на общих основаниях и после обоюдоудачной перестрелки порой воскресали рядом со своими убийцами. Империя Кертиса Ван Кертиса, государство в государстве. Как унизительно знать, что все тайны Спецслужбы могут быть выкачаны из памяти погибшего - и великодушно оживленного сотрудника. Несмотря на заверения Кертиса самому Императору, несмотря на показное дружелюбие и льготные тарифы, "аТан" хранил свои секреты...
Но в самом прочном панцире есть слабые места.
Луис послал запрос на расконсервацию агента, завербованного в рядах "аТана". Послал без мотивации, слегка надеясь, что запрос не пройдет. Он не хотел возиться с этим делом, но не умел отступать.
Запрос прошел.
- Так тому и быть, - сказал Номачи компьютерному терминалу. - Раскрутим вас на полную катушку, как положено. Не зря же вы налоги платите...