Линьсюань ещё раз оглядел своё отражение в зеркале, чувствуя себя невестой в день венчания с нежеланным женихом. Впрочем, в здешних реалиях и женихам, случается, не предоставляют никакого выбора: с кем папенька или господин накажет, с той и повенчаешься. Вот и готовься быть центральным действующим лицом на празднестве в твою честь, и пофиг всем присутствующим, что сам бы ты предпочёл оказаться где-нибудь подальше.
- Господин бессмертный выглядит царственно, - сообщила одна из приставленных к нему служанок. Линьсюань вынужденно согласился - царственно-не царственно, но эффектно уж точно. Обойдясь при этом безо всякой вычурности, всё-таки у главы Мэя, или кто там у него исполняет работу имиджмейкера, есть вкус.
Просто его нижние одежды, видневшиеся на запястьях, в запахе и под подолом верхних, были насыщенного тёмно-красного цвета, а верхние - глубокого чёрного. И поверх них ещё был надет белоснежный дасюшен из тонкого белого шёлка, сквозь который просвечивало и чёрное, и красное, сливаясь на границах в один цвет. Цвет сюань, тот самый, что в его имени, означавший даже не просто тёмный, а чёрный с красным оттенком, скрытым, практически невидимым для глаз. Цвет, который императоры надевают для торжественных жертвоприношений Небу и предкам. Более откровенный намёк можно было бы сделать только обрядив Линьсюаня в жёлтый с драконами.
Хотя... Линьсюань потрогал туго стягивающий волосы гуань. Фигурное серебро со вспыхивающими при движении камушками подозрительно напоминало стилизованную драконью морду. И молочно-белый нефрит на поясе и пряжках, украшавших рукава, тоже являлся ненавязчивым намёком для понимающих людей. Во времена династии Цзюэ носить его имели право только члены императорского рода.
В общем, император из него хоть куда. А что, работка не пыльная, сиди себе на троне, да щёки надувай. От тягот правления добрые люди тебя великодушно избавят.
- Господин бессмертный, пора...
Линьсюань со вздохом поднялся. Девушки, имён которых он, подчинясь неясному чувству протеста, так и не спросил, расступились и склонились перед ним. Как обычно, не слишком низко, но почтительно. Интересно, когда его во всеуслышанье объявят принцем и новым претендентом на трон, будут ли окружающие стучать перед ним лбами об пол?
Зал для пиршеств, в который Линьсюаня привели молчаливые и достаточно ненавязчивые конвоиры, был оформлен в бирюзово-серебристых тонах, с небольшими вкраплениями золота. Ну, относительно небольшими: золочёные капители колонн и золотые узоры на мебели терялись в обширном пространстве, вышитые золотом фениксы на белых занавесях, подобранных золотыми же шнурами с кистями, тоже были не настолько велики, чтобы сразу бросаться в глаза. Гости уже начали собираться, бродя между столиков или усаживаясь на отведённые для них места, между ними сновали слуги.
- Прошу вас, господин, - один из них согнулся перед Линьсюанем в самом низком поклоне, которого заклинателя когда-либо удостаивали. - Сюда.
Конвоиры остались за дверью, даже не переступив порога зала. Линьсюань, не споря, прошёл, куда ему было указано и остановился рядом со столиком у самого хозяйского возвышения с почётной левой стороны.
- Позвольте наполнить вам чарку?
- Позже, - бросил Линьсюань, оглядывая зал и выискивая кого-нибудь знакомого. Ага, вон Мэй Шанвэнь тоже оглядывается, видимо, контролируя, всё ли в порядке. Их глаза встретились, старший сын главы помедлил, но всё же приветственно наклонил голову. Линьсюань кивнул в ответ. Рядом с Шанвэем остановился похожий на него заклинатель, пониже ростом и помоложе на вид - видимо, второй из братьев, Мэй Шанбай. Их отец вместе с именинником, сейчас, должно быть, встречают гостей. Или готовятся к торжественному выходу. Линьсюань попробовал взглядом отыскать в редкой толпе Мэй Цзыцзиня, но не преуспел. Не было видно и главы Чжун.
Через распахнутые в конце зала двери подходили новые гости, заклинатели с мечами и дамы в нарядных платьях, но все они были незнакомы Линьсюаню. Иные бросали на него удивлённые взгляды, может, узнавали и задавались вопросом, что он тут делает, а может, просто удивлялись отсутствию меча. Где-то теперь Ханьшуй... Линьсюань подавил вздох и от нечего делать занялся разглядыванием рельефного изображения феникса на стене, когда его окликнул женский голос:
- Мастер Хэн.
Линьсюань оглянулся, с удивлением посмотрев на подошедшую к нему высокую женщину. В затейливо уложенных волосах сверкали золотые шпильки и заколки, одета она была в свободное платье, перетянутое над грудью, на локтях висел лёгкий шарф - одежда благородной дамы, но не заклинательницы. Однако пурпурного цвета ткань указывает на принадлежность к правящий семье...
- Вы! - сообразил Линьсюань. - Вас и не узнать.
- Вы не слишком внимательны к дамам, да, мастер Хэн? - улыбнулась Мэй Хайтан. - Впрочем, вы не одиноки, меня многие не узнают.
- Не удивительно, одежда и причёска очень меняют людей. Не знаю, обрадует ли вас это, но вам идёт.
- Не ожидала от вас такой грубой лести.
- У меня нет причин вам льстить.
- Мастер Хэн!
На этот раз голос был мужской. К ним приблизился юноша тоже в парадном пурпурном облачении, и с кувшинчиком вина в руках. К которому, похоже, успел приложиться, даром, что пир ещё не начался.
- Мастер Хэн, - с улыбкой сообщил он, - я хочу выпить с вами нашего лучшего вина!
- Я польщён, - отозвался Линьсюань. - Простите, а с кем имею честь?
- Это Мэй Юйфань, старший сын Мэй Шанвэя, - представила родственника Хайтан.
- О, - Линьсюань смерил юного Мэя взглядом. - Вы ведь любите скачки, младший господин Мэй?
- Да, иногда мы с друзьями развлекаемся подобным образом, - Юйфань довольно улыбнулся. - Так что же? Мы ведь не чужие друг другу, не правда ли?
- Юйфань, ты уже пьян, - холодно заметила Хайтан. - Тебе следует быть сдержанней, если ты не собираешься...
- Э, - двоюродный племянник остановил её уверенным жестом, - ты что же, не хочешь, чтобы наш гость распил со мной чарку? Мы ведь скоро станем одной семьёй, к чему церемонии? Ну же, мастер Хэн!
- У меня нет желания пить до начала пира, - Линьсюань отвернулся, но Мэй Юйфань не дал отделаться от себя так легко:
- Что за глупости? Здесь все свои. Отговорки оставьте для чужих, против меня они бесполезны. Так что же? Если вы откажетесь пить, я сочту это за неуважение.
- И будете совершенно правы, - отбросив дипломатию, отозвался Линьсюань.
- Что?
- Я не собираюсь с вами пить.
- Так вы, что же, - протянул Мэй Юйфань, подступая вплотную, - не уважаете клан Мэй?
- Ни на ломанный медяк, - со светской улыбкой подтвердил Линьсюань.
Юноша дёрнулся и уставился на него, приоткрыв рот. Кажется, мысль, что его клан можно не уважать и к тому же так открыто в этом признаться, поразила его до глубины души.
- Вы!.. - возмущённо выплюнул он, обретя способность говорить, и вновь запнулся, видимо, не находя достойных собеседника эпитетов. Линьсюань даже с некоторым интересом ждал, что же он родит, но тут позади младшего Мэя вырос его отец.
- Юйфань, - стальным голосом окликнул он.
- Отец, он... - Мэй Юйфань ткнул в Линьсюаня кувшинчиком.
- Подойди сюда.
Видимо, авторитет старших в клане был непререкаем, потому что покрасневший Юйфань шумно выдохнул, смерил Линьсюаня уничтожающим взглядом и отошёл к отцу. Тот что-то негромко заговорил, и, судя по тому, как на глазах сдувался пышущий возмущением вьюнош, родитель таки умел подбирать веские аргументы. Линьсюань посмотрел на Хайтан. Та вздохнула и поправила безупречно лежащие волосы.
- Он больше не будет вам досаждать, - сказала она. - Юйфань неопытен и импульсивен. Из-за него у вас могло сложиться превратное впечатление о нашей семье.
- Не беспокойтесь. Моё впечатление о вашей семье вообще и о Мэй Юйфане в частности у меня сложилось задолго до личной с ним встречи.
Мэй Хайтан не ответила, но и не отошла. Тем временем двери, через которые сюда попал Линьсюань, снова распахнулись, по собравшимся гостям пробежало движение, и в зал наконец вступил сам глава Мэй вместе с братом и ещё одним молодым заклинателе в пурпуре, видимо, виновником торжества. Мэй Шанвэй, уже отделавшийся от сына, поспешил им навстречу.
- Чжун Ханьюя всё ещё нет? - они встретились недалеко от Линьсюаня с Хайтан, и заговорили, не понижая голоса, так что мастер Хэн отлично всё слышал.
- Нет, отец.
- Странно. Обычно он пунктуален.
- Если бы что-то случилось, Чжун Ханьюй прислал бы весть, - вставил Мэй Цзыцзинь.
- Безусловно, - согласился Мэй Цзыдянь. - Что ж, вероятно, просто задержка в пути.
- Начнём, отец, или подождём ещё немного?
- Пожалуй, начнём, - решил глава. - Если Ханьюй пропустит всё веселье, то сам будет виноват.
Он прошёл к высокому сиденью на возвышении во главе зала, и это послужило сигналом: все, кто ещё не заняли столики, поспешили к своим местам. Место Мэй Хайтан оказалось прямо за спиной у Линьсюаня, словно она была его спутницей. В скором времени на ногах остался только Мэй Шанвэй. Линьсюань поправил разрезные верхние рукава из белого шёлка - удобно, ни во что не придётся их окунать - и рассеянно проследил, как склонившийся слуга принимает у главы Мэя меч чтобы, так и не разогнувшись, отнести его на массивную стойку у стены, почти за высокой спинкой хозяйского кресла. Рукоять и ножны меча сияли золотом - прославленный Сихэ, передававшийся от главы к главе со времён основания клана.
- Сегодня у нас радостная встреча. Вы все почтили своим присутствием день рождение моего брата, - громко объявил Мэй Шанвэй. - Мы не заслужили такой чести. Так поднимем же вместе чарки с этим скромным вином в знак нашего уважения!
Усевшиеся гости снова повскакали. Линьсюань подумал и тоже поднялся. Незачем демонстративно привлекать к себе внимание, оно и так скоро окажется приковано к нему.
- Поднимем чарки вместе! - грянул многоголосый хор. Линьсюаня всегда поражала эта способность так слаженно вещать и даже действовать без предварительных репетиций.
- У нас тут семейный праздник, церемонии ни к чему, - с улыбкой объявил Мэй Шанвэй, когда чарки были осушены. - Прошу вас, не стесняйтесь, чувствуйте себя как дома.
После чего наконец сел на своё место, которое было ближе к главе, чем место именинника. Субординация - видимо, даже день рождения не давал права Мэй Шанъяо садится выше старших братьев. Стоявшие между столиков хорошенькие служанки принялись наполнять чарки по новой. Линьсюань взялся за палочки и подцепил ими какого-то высушенного моллюска, может, даже и устрицу, когда заговорил сам глава Мэй:
- А эту чарку я поднимаю в честь нашего почётного гостя.
Заклинатель поднял голову. Да, глава Мэй с отеческой улыбкой глядел прямо на него. Заклинатель скривил губы - он-то полагал, что у него ещё есть небольшая отсрочка. В конце концов, разве на дне рождения Мэй Шанъяо не должны в первую очередь почествовать самого Мэй Шанъяо?
- Мастер Хэн... - начал Мэй Цзыдянь. Однако узнать, действительно ли глава собирался прямо сейчас обнародовать свои планы, или ограничился бы только тостом, Линьсюаню так и не довелось. Дальняя дверь распахнулась, и вошедший слуга объявил:
- Прибыл глава Чжун!
И тут же отступил в сторону, пропуская Чжун Ханьюя. Да не одного, а с внушительной свитой. Не меньше двух десятков человек вышагивало позади главы только что не строевым шагом. Все мужчины, машинально отметил Линьсюань, женщин не было ни одной. К губам главы Чжун приклеилась приветливая улыбка, контрастирующая с мрачно-сосредоточенными лицами его спутников. Наконец Чжуны оказались прямо перед возвышением и остановились, растянувшись на ползала. Всё внимание притихших гостей было приковано к ним, и глава Мэй не спешил нарушать возникшую паузу. Вместо этого он широким жестом огладил свою бороду - слишком широким, на взгляд Линьсюаня, для такой жидкой бородёнки. Вероятно, догадался заклинатель, он тоже был удивлён столь внушительным явлением своего вассала.
- Ты опоздал, Ханьюй, - наконец констатировал Мэй Цзыдянь.
- Прошу прощения у главы Мэя и уважаемых гостей, - Чжун Ханьюй, не переставая улыбаться, вежливо поклонился, сложив руки у груди. - По пути сюда мы встретили нескольких злобных духов. Пришлось задержаться, чтобы разобраться с ними.
- Надеюсь, никто не пострадал?
- Нет, глава Мэй, благодарю за заботу, этот случай не стоит вашего беспокойства. В честь праздника мы привезли сюда лучшего абрикосового вина из моих владений. Если глава позволит, мы можем прямо сейчас распить его во искупление моей вины.
- Что ж, ваши сады славятся абрикосами, - кивнул глава Мэй. - Мы с удовольствием выпьем.
Из рядов Чжунов вперёд вышел молодой человек, прижимавший к себе большой глиняной сосуд, литров так на пять. Линьсюань покосился на свою наполненную чарку, гадая, куда денут уже разлитое вино. Пригласят гостей проглотить, чтобы освободить место? Но всё решилось куда проще: Мэй Шанвэй подал знак одному из слуг, и тот вышел через внутреннюю дверь, видимо, за новыми чарками. Чжуны продолжали торчать посреди зала, Ханьюй улыбался, остальные сосредоточенно глядели в никуда. Повинуясь внезапному порыву, Линьсюань обернулся к сидящей за ним Хайтан и понизил голос:
- Скажите, меч сейчас при вас?
- Что? - та удивлённо нахмурилась. - Нет, конечно.
Ну правильно, куда его спрячешь в платье, разве что к ноге под юбкой привязать.
- Я бы на вашем месте за ним сбегал.
- Зачем?
- Да вот, - Линьсюань покосился на скалящегося главу Чжун. - Есть у меня предчувствие, что он может вам понадобиться.
- Что вы имеете в виду? - Линьсюань не ответил, и Хайтан настойчиво повторила: - Что значит - может понадобиться?
- Это только предчувствие, госпожа Мэй. Никого не хочу обвинять, пока ничего не случилось. А может, и не случится. Но за мечом всё-таки сходите.
Чжун Ханьюй повернул голову и в упор посмотрел прямо на них. Линьсюань ответил невинным взглядом. Хайтан позади поколебалась, но, когда Ханьюй отвернулся, всё же тихонько поднялась и начала вдоль стены пробираться к внутренней двери. Так как раз распахнулась навстречу, пропуская слугу с подносом чарок. Ещё один слуга принял у молодого Чжуна сосуд и принялся ловко разливать вино прямо из широкого горлышка. Служанки тут же разносили чарки по столам, один из нарядных сосудиков тихо стукнул о столешницу перед Линьсюанем. Тот снова отыскал взглядом Хайтан, которая как раз достигла двери, но в последний момент задержалась, поманила слугу и что-то прошептала ему на ухо. Потом кинула ещё взгляд на зал и людей в нём и исчезла.
Мэй Цзыдянь с улыбкой кивнул, когда абрикосовое вино поставили перед ним. Последнюю чарку вручили самому главе Чжун, и только ему, его спутники остались без вина. Глава Чжун поднял свой сосудик, глава Мэй сделал тоже самое, и все в зале приложились к напитку. Кроме сидевшего неподвижно Линьсюаня и Мэй Цзыдяня, как раз собиравшегося пригубить, когда до него добрался тот слуга, которому что-то шептала Хайтан. И тоже что-то зашептал главе на ухо, заставив отвлечься от чарки.
- Косточек туда, что ли, добавили? - пробормотал кто-то неподалёку от Линьсюаня. - Что за горечь?
Глава Мэй, не переставая улыбаться, поднял взгляд на Чжун Ханьюя. Чжун Ханьюй, прикрывавший рот рукавом, опустил руку.
- Ты ведь выпил до дна, Ханьюй? - доброжелательно спросил Мэй Цзыдянь. - Думаю, будет уместным показать донышко.
- Всенепременно, - тоже с улыбкой отозвался глава Чжун.
В следующий миг его руки проделали стремительное движение, колыхнулась ци, и вместо выпавшей чарки в ладонях Чжун Ханьюя материализовался арбалет. Линьсюань так и не понял, откуда - из цянькуня? Ещё из какого-то пространственного кармана? Чарка ещё не успела коснуться пола, выплёскивая невыпитое вино, а арбалет уже щёлкнул, и в груди попытавшегося вскочить Мэй Цзыдяня расцвёл арбалетный болт. Второй щелчок - и ещё один болт вырос у него в горле. Спутники главы Чжун тоже стремительно ощетинились арбалетами, воздух пронзили два десятка стремительных росчерков. Глава Мэй покачнулся и завалился на бок на своём широком сиденье, меч Сихэ вспорхнул было со стойки, и тут же со звоном грянулся об пол, не долетев до хозяина.
Не все арбалетные болты достигли цели: Мэй Шанвэнь взмахнул рукой, и высокое место, где сидели члены семьи, отгородил щит. Да и гостей было значительно больше двух десятков, и они повскакали, хватаясь за мечи, но кто-то и упал. Один человек кинулся к наружным дверям - а вдруг те распахнулись навстречу, пропуская целый отряд воинов в доспехах и с обнажёнными мечами. Первый, попавшийся им, был зарублен на месте, в других местах зазвенели мечи, полыхнуло какое-то заклятие, но как-то неуверенно. А щит, который поставил Мэй Шанвэнь, странно задрожал и замерцал.
- Вино!.. - старший сын главы Мэй схватился за горло.
- Разумеется, - улыбка всё так же не покидала лица главы Чжун. - Вервие Бессмертных - не единственный способ подавить ци. Можно было бы просто вас всех отравить, но я же не могу отказать себе в удовольствии убить вас своими руками, не так ли?
И зашагал вперёд во главе своего отряда, как наконечник пущенного копья, в то время как его всё пребывавшие воины рубили остальных. Судя по всему, они были не заклинателями, а обычными солдатами, но против лишившихся способности заклинать вполне хватало численного перевеса. Взмах руки главы Чжун, и ещё каким-то чудом державшийся щит оказался сметён, а Мэй Шанвэй и Мэй Шанбай, попытавшиеся заслонить отца, отлетели в стороны. Меч Чжун Ханьюя погрузился в живот Мэй Цзыдяня и повернулся там.
- За мою сестру, - улыбка наконец-то исчезла с лица Чжун Ханьюя. - За её мужа. За их нерождённого ребёнка.
Завизжала какая-то женщина, но визг тут же оборвался. Служанка, стоявшая рядом с Линьсюанем, вышла из оцепенения и кинулась бежать к внутренней двери. Арбалетная стрела догнала её на полпути, и девушка упала, а дверь распахнулась, и через неё тоже хлынули воины. По всему залу творилось то же самое: люди клана Чжун убивали не только господ, но и слуг, и если господа были вооружены и могли сопротивляться, то слуги были способны только пытаться убежать или забиться в какой-нибудь угол. Их настигали и резали как свиней.
Впрочем, господам наличие мечей тоже не помогало, они погибали один за другим. Бойня продолжалась и на высоком месте, братьев Мэй и их дядю с жёнами зажали со всех сторон, а когда кто-то из них падал, его окружали и ещё довольно долго с яростью тыкали мечами. Дольше всех продержался именинник, Мэй Шанъяо. Вокруг звенели мечи, кричали люди, топтались чужие ноги, валились тела, а Линьсюань сидел в оцепенении за своим столом, никем не замечаемый, словно стал невидимкой. Даже когда с высокого места спрыгнула одна из женщин в пурпуре, спрыгнула, споткнулась и почти упала на его стол, а настигший её воин деловито схватил женщину за плечо и перерезал ей горло, так что кровь брызнула на белоснежный подол линьсюанева дасюшена - даже тогда никто не удостоил его лишним взглядом. Воин просто отвернулся и кинулся на помощь тем, кто добивал семейство Мэй.
- Пощадите! Пожалуйста, пощадите! - пытавшийся спрятаться за высокой спинкой главного кресла Мэй Юйфань упал на колени, выронив меч.
- Молчи! - выкрикнул его младший дядя и захрипел, хватаясь за проткнувшее его лезвие.
- Пощадите!
Мэй Юйфаня даже не удостоили ответом, просто зарубили на месте. Мэй Шанъяо ещё какое-то время дёргался в агонии, но быстро затих. Рядом лежали тела юноши и девушки, совсем подростков, видимо, младшие брат и сестра Юйфаня. Юноша, судя по мечу в руках, как-то пытался отбиваться, девушка просто свернулась в клубочек и закрыла голову руками, так её и убили. И как-то вдруг стало тихо. Сражение кончилось, Чжуны молча ходили за залу, осматривая тела и добивая тех, кто ещё был жив. Чжун Ханьюй с высоты возвышения оглядел побоище и наконец посмотрел прямо на Линьсюаня. Заклинатель осознал, что сидит, до боли в пальцах вцепившись в столешницу.
- Вам лучше остаться здесь, пока мы не закончим, мастер Хэн, - спокойно сказал Чжун Ханьюй. - Я приказал вас не трогать, но не все знают вас в лицо. Могут не опознать в темноте.
Он отвернулся и бросив "За мной!", направился к внутренней двери. Его воинство потянулось следом, не убирая мечей. Видимо, бойню планировалось продолжить. Хотя все Мэи уже мертвы, какого вам ещё рожна?!
Дверь захлопнулась, оставив Линьсюаня наедине с кучей трупов. Заклинатель поднялся, колени подрагивали, но он усилием воли взял себя в руки. Оставаться в этом залитом кровью зале он не собирался, но куда пойти, Линьсюань понятия не имел. Надо как-то выбраться наружу. Из дворца и, наверное, из города. Теперь лишившийся правящего клана Фэнчэн упадёт в руки его высочества перезревшим плодом. Проклятье, в книге убивали только Мэй Цзыдяня с братом во время взятия города, и Мэй Шанвэня в бою попозже. Остальное семейство должно было отделаться ссылкой.
- Мастер Хэн...
Вышедший на середину зала Линьсюань обернулся. Нет, никто не шевелился, и Линьсюань решил бы, что ему послышалось, но голос, похожий на шёпот повторился... и звучал он, как сообразил заклинатель, не в ушах, а в голове. Линьсюань ещё раз внимательно оглядел тела, пока не столкнулся взглядом с открытыми глазами Мэй Цзыдяня. Глава лежал на полу рядом со своим троном, и ран у него на теле прибавилось, но взгляд был живым и осмысленным. Стрела арбалета всё ещё торчала из его шеи, и это казалось невероятным... но сильного совершенствующегося и правда так просто не убьёшь.
- Глава Мэй, - Линьсюань поднялся на возвышение и склонился над ним.
"Все мертвы?" - рана в горле не давала Цзыдяню говорить, но Линьсюань всё равно чётко его слышал. Зачем-то ещё раз оглянулся.
- Все. Кроме Хайтан, - добавил он. - Она ушла раньше, чем всё началось.
"Откуда он узнал... про сестру? От вас?"
- От меня, - не стал отпираться Линьсюань. - Я не думал, что он так отреагирует. Простите...
Извинение, бессильное и бесполезное, повисло в пропитанном смертью воздухе. Что могут исправить слова, когда всё уже случилось?
"Вы опять разрушили мои планы... - по губам Мэй Цзыдяня скользнуло подобие улыбки. - И опять не подумали о последствиях, так?"
Линьсюань только вздохнул. Глава Мэй прикрыл глаза, и Линьсюань подумал, что уже всё, но голос в голове зазвучал снова:
"Мэй Гу... Мой племянник. Последний моей крови. Он ещё совсем младенец. Род Мэй не должен исчезнуть просто так. Мастер Хэн, умоляю... мне некого больше попросить".
- Сделаю всё, что в моих силах, - твёрдо произнёс Линьсюань, не став напоминать, что его силы сейчас изрядно ограничены. Однако Мэй Цзыдянь помнил это и так.
"Дайте руку".
Прохладные пальцы удивительно крепко сжали его ладонь. А потом в меридианы Линьсюаня огненным потоком хлынула чужая ци. Она казалась раскалённой, её было много, слишком много для мастера Хэна, и он глотнул ртом воздух, а перед глазами заплясали пятна. Должно быть, так себя чувствовали преступники земного Средневековья, когда им по изуверскому обычаю заливали в глотку расплавленный металл. Боже, боже, его сейчас выжжет изнутри, он разорвётся, а она всё прибывает, это слишком, он не выдержит... А потом внутри словно вышибло пробку. Собственная ци Линьсюаня, прежде запечатанная, выплеснулась из глубины, мешаясь с чужой, разбавляя и охлаждая её. Заклинатель облегчённо выдохнул, опаляющий жар внутри гас, вместо него приходила блаженная целительная прохлада. Два потока ци смешивались и постепенно успокаивались, растекаясь по телу, становясь одним целым. Единой силой, его силой.
Он не знал, сколько прошло времени, но едва ли больше нескольких мгновений. Осознав, что сидит, зажмурившись, Линьсюань открыл глаза, несколько раз моргнул, приноравливаясь к неуловимо изменившемуся зрению - и увидел, что волосы лежащего перед ним главы Мэй стремительно белеют. Чёрный цвет на глазах выцветал до белёсого, даже какого-то бесцветного, прежде густой и тугой пучок под золотым гуанем словно съёжился и поник, а распущенная часть волос теперь больше напоминала ком старой пыльной паутины. Пальцы главы Мэя разжались, и рука бессильно упала. Раздался негромкий скрежет. Это лежащий на полу в стороне меч Мэй Цзыдяня шевельнулся, на ладонь придвинувшись к Линьсюаню.
"Возьмите Сихэ, - прошелестел в голове затухающий голос. - Теперь он вам подчинится. Удачи, мастер Хэн..."
Тишина показалась оглушающей. Линьсюань глубоко вздохнул и осторожно закрыл глаза лежащего перед ним глубокого старика. Потом поднялся, вытянул руку, и Сихэ послушно прыгнул в ладонь. В отличие от Ханьшуя с его ровным спокойным нравом, меч Мэев и на вид, и на ощупь казался сгустком пламени. Новая волна жара пробежала по телу, на этот раз не причиняя боли, и изнутри на зов меча откликнулось золотое ядро. Прежде отзывавшееся мягким теплом, теперь, впитав силу другого, куда более сильного совершенствующегося, золотое ядро сияло внутри маленьким солнышком.
Теперь Линьсюань чувствовал себя готовым ко встрече хоть со всей армией Чжунов. Выдернув Сихэ из ножен, он широким шагом прошёл к внутренней двери, толкнул её и, не оглядываясь, покинул зал.