Гатто Артур
Книга 1 Кровь и Сталь Немеи. Глава 3: Восхождение к Чуду

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Они пришли из космоса. Они разбились. Они стали нашими богами. И они выпустили ад на Землю. После падения гигантского тюремного корабля "Олимп" в мир бронзового века хлынули кошмары: генетические ужасы, древние инопланетяне, биологическое оружие - прообразы мифических чудовищ. Команда корабля, обладающая технологиями, неотличимыми от магии, провозгласила себя богами. Зевс, властный капитан, видит в Земле новый трон. Гера, его жена-ученый, жаждет вернуться домой любой ценой.
  Глава 3: Восхождение к Чуду
  
  Пыль дорог Тиринфа еще висела в горьковатом воздухе, смешиваясь с запахом горячего камня и оливковых рощ, когда Йолай вышел за городские ворота. Солнце, безжалостное и белое, только начало свой зенитный путь, но жар уже давил, как физическая тяжесть. За спиной остался не просто город, а вся его жизнь - гончарная мастерская отца, знакомые улочки, запах глины и обжига, шум рынка. И Геракл. Запертый в темнице, сломленный виной, в которой Йолай отказывался верить.
  Он нес в котомке немного лепешек, козьего сыра, кожаный бурдюк с водой и самое ценное - запас свинцовых стилусов и несколько гладких деревянных табличек, натертых воском. Хронику надо вести. Даже если она будет последней. Особенно если она будет последней.
  Дорога на север, в сторону высоких, заснеженных пиков, где, по слухам, обитали боги, сначала шла через долины. Золотистые нивы пшеницы, серебристые оливковые рощи, виноградники, цепляющиеся за склоны холмов. Идиллия, которая теперь казалась Йолаю обманчивой ширмой. Каждый шаг отдалял его от привычного мира, от ясных причин и следствий жизни гончара, и приближал к чему- то непостижимому. К тому месту, где небо, по слухам, касалось земли. К Олимпу.
  Первые часы он шел быстро, подгоняемый тревогой за друга и гневом на несправедливость. Но постепенно, по мере того как дорога превращалась в тропу, а тропа начала карабкаться в предгорья, темп замедлился. Воздух стал чище, острее, но и разряженнее. Дыхание сбивалось. Мышцы ног, непривычные к долгим подъемам, начали ныть. Он остановился у ручья, сбегающего с каменистого склона, опустил разгоряченное лицо в ледяную воду. Ощущение было одновременно болезненным и бодрящим. Он напился, наполнил бурдюк, съел лепешку. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь журчанием воды и стрекотом цикад. Высоко в лазури кружил орел. Мир был огромен, безмятежен и... равнодушен к страданиям Геракла.
  - Почему? - мысль пронеслась, как назойливая муха. Почему боги, если они есть, допустили это? Почему Геракл, самый сильный и добрый человек, которого знал Йолай, должен страдать? Была ли это кара? Или каприз? Или что- то еще, о чем он, сын гончара, не мог и помыслить? Любопытство, холодное и цепкое, начало пробиваться сквозь тревогу. Что он увидит? Каковы они, эти небожители? Действительно ли они могут помочь? Или Эврисфей и жрецы правы, и Геракл лишь игрушка в их жестоких играх?
  Тропа становилась круче. Камни под ногами - крупнее и острее. Воздух заметно похолодел. Сосны сменили оливы и виноград, их темная зелень и смолистый запах наполняли пространство. Йолай шел, упираясь руками в колени на особо крутых участках. Его одежда - простая туника и плащ - промокла от пота и цеплялась за колючие кустарники. Он думал о Геракле в детстве, о том дне у реки, когда огромный разъяренный бык, сорвавшийся с привязи, ринулся на группу играющих детей. Все разбежались в ужасе. Все, кроме Йолая, который оцепенел от страха. И тогда появился Геракл. Не по годам рослый, он не убежал. Он встал на пути чудовища, схватил его за рога! Йолай до сих пор слышал тот страшный рев быка, скрежет рогов, визг мальчишки (себя самого?), и тишину, наступившую, когда Геракл, весь в ссадинах и пыли, повалил огромное животное на бок, удерживая его с нечеловеческим усилием. Тогда Йолай впервые понял, что его друг - не такой, как все. Тогда же зародилась их дружба, скрепленная не только общей игрой, но и этим долгом жизни.
  Теперь он шел отдать этот долг. Но страх не отпускал. Страх не столько за себя, сколько за то, что он окажется бесполезен. Что его слова не достигнут небес. Что он не сможет помочь.
  К полудню он достиг небольшого плато. Отсюда открывался вид назад, на раскинувшуюся далеко внизу долину. Тиринф был лишь бледным пятном в дымке. Мир людей казался игрушечным, далеким. Впереди же вздымались настоящие горы. Суровые, скалистые громады, увенчанные снежными шапками, которые даже в летний зной не таяли до конца. Где- то там, за этими каменными исполинами, и должен был быть Олимп. Не просто высокая гора, а Обитель. Место, откуда Зевс метает свои молнии.
  Йолай присел на валун, покрытый серо-зеленым лишайником. Ел медленно, прислушиваясь к тишине. Она была иной, чем в долине. Глубже, насыщеннее. Шелест ветра в соснах, далекий крик птицы, гулкое падение камня где-то высоко над головой. И тиканье... нет, скорее, едва уловимое гудение, вибрирующее в самой кости. Оно шло не сверху, а как будто из глубин скал под ногами. Йолай насторожился. Цикады? Нет, слишком ритмично. Он вспомнил слухи о подземных грохотах Олимпа, о том, что гора живет своей таинственной жизнью. Он отверг суеверия, но этот гул был реален. Он заставлял сердце биться чаще. Первый, едва уловимый признак того, что он приближается к Чуду. Или к Ужасу.
  Дальше тропа стала едва различимой. Йолаю приходилось пробираться между камней, цепляться за корни сосен, карабкаться по осыпям. Солнце клонилось к западу, отбрасывая длинные, искаженные тени. Воздух стал совсем холодным. Он надел плащ. Мысли о Геракле сменялись навязчивым вопросом: а что, если богов нет? Что, если Олимп - просто скала? Или логово каких-нибудь разбойников? Или... или там есть что-то еще, о чем даже мифы не догадываются?
  В одном из узких ущелий он наткнулся на следы костра и кучу обглоданных костей. Не козьих - слишком крупные. Овечьи? Или... человечьи? Йолай поспешил прочь, оглядываясь. Легенды о разбойниках и диких зверях в этих горах были не пустым звуком. Он достал из котомки небольшой, но крепкий нож - подарок отца на совершеннолетие. Слабое но утешение.
  Ближе к вечеру он вышел к горному лугу, где паслось небольшое стадо коз. Рядом, прислонившись к скале, дремал старый пастух. Его лицо было изборождено глубокими морщинами, как русла высохших рек, руки - узловатыми и темными от солнца. Одежда поношена до дыр. Увидев Йолая, он не испугался, лишь прищурил единственный зрячий глаз (второй был затянут бельмом).
  - Куда путь держишь, парень? - голос у пастуха был хриплым, как скрип несмазанной повозки. - Не к Чертогам ли?
  Йолай кивнул, подойдя ближе. Усталость давила, а вид человека, хоть и незнакомого, был облегчением. - Да. Ищу... помощи. Для друга.
  Пастух фыркнул, плюнул в траву.
  - Помощи? От них? - Он ткнул костлявым пальцем в сторону высоких пиков, уже окрашенных закатом в багряные и золотые тона. - Помощи не жди. Беды - вот что они сеют. Или безразличие. Хуже того.
  - Вы... видели их? - спросил Йолай, присаживаясь на камень напротив. Сердце заколотилось.
  Старик покачал головой.
  - Видеть? Нет. Но чувствую. Все тут чувствуют. Земля дрожит под ними. Воздух звенит, как натянутая струна. Птицы не поют близко к тем скалам. - Он помолчал, его единственный глаз стал мутным, устремленным в прошлое. - Мой внук... пастушком был, как я. Любопытный. Забрался высоко, туда, где сосны кончаются и голый камень начинается. Говорил, видел вход. Как огромные врата из черного камня, холодного, как лед смерти. И слышал... голоса. Нечеловеческие. И свет видел - не от солнца и не от огня. Синий, режущий глаз. Вернулся белый как мел, трясется. Через луну помер. Говорил, что тень на него упала... холодная тень с неба. - Пастух замолчал, его руки сжали посох так, что костяшки побелели. - Не ходи туда, парень. Обратись. Пока не поздно. Духи гор злы. А те... кто наверху... они не для нас.
  Йолай слушал, и леденящий страх сковывал его сильнее горного холода. Но образ Геракла в темнице, его пустой, потерянный взгляд, был сильнее.
  - Я должен, - тихо сказал он. - Друг... он как брат.
  Пастух долго смотрел на него своим мутным глазом, словно пытаясь разглядеть что-то в его душе. Потом вздохнул, кряхтя, поднялся.
  - Ну, коли должен... Иди по этой тропе, - он указал посохом на едва видную щель между скал. - Два перевала. Потом ущелье Мертвого Ветра. Там воздух плохой, дышится тяжело. Не останавливайся. Пройдешь ущелье - увидишь Стену. А за Стеной... их Чертоги. - Он отвернулся, делая прощальный жест рукой, словно отгоняя не только Йолая, но и саму память. - Ищи воду у подножия Стены. Там родник есть, чистый. Больше ничего чистого там нет. Ступай. И да хранят тебя духи предков. Хотя бы они...
  Йолай поблагодарил и пошел, указанной тропой. Предупреждения пастуха висели над ним черной тучей. "Вход... черный камень... нечеловеческие голоса... синий свет... холодная тень..." Каждое слово рисовало в воображении картины все более жуткие. Он пытался гнать их прочь, думать о Геракле, о долге. Но страх был упрям. Он шел, и каждый шорох за спиной заставлял оборачиваться, каждый крик невидимой птицы - вздрагивать. Тень от высокой скалы легла на тропу, и в этой прохладе Йолаю почудилось, что за ним следят.
  Он миновал первый перевал. Вид оттуда был захватывающим и пугающим одновременно. Бескрайнее море горных хребтов, уходящих в сизую дымку, острые пики, сверкающие вечными снегами. И полное безмолвие. Величие, граничащее с одиночеством и забвением. Йолай почувствовал себя песчинкой, затерянной среди этих каменных гигантов. Какая дерзость - идти сюда, к самим богам! Кто он такой? Сын гончара с вощеной табличкой в котомке.
  Спуск с перевала был крутым и опасным. Ноги подкашивались от усталости. Он поскользнулся на мелких камнях, упал, расцарапав ладонь и колено. Боль была острой, но отрезвляющей. Он встал, отряхнулся, перевязал ладонь лоскутом от туники. "Для Геракла", - прошептал он себе, как мантру. "Для друга".
  Второй перевал встретил его холодным ветром, вывороченными с корнем деревьями и остатками какого- то древнего, разрушенного строения - то ли алтаря, то ли сторожевой башни. Камни были почерневшими, будто опаленными гигантским огнем. Йолаю вспомнились легенды о битвах титанов и богов. Была ли это их работа? Он поспешил мимо, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Гул под ногами стал ощутимее. Казалось, сама земля дышит невидимым чудовищем.
  И вот он вступил в Ущелье Мертвого Ветра. Название оказалось пророческим. Воздух здесь был тяжелым, спертым, с едва уловимым металлическим привкусом, от которого першило в горле. Дышать было действительно трудно, словно грудь сдавили тисками. Ветра не было, но стоял странный, низкий вой, исходивший будто из самих скал. Они смыкались здесь так высоко и так тесно, что на дно ущелья почти не попадал дневной свет. Царил мрак и холод, неестественный для летнего дня. Растительность исчезла, лишь кое- где торчали чахлые лишайники цвета запекшейся крови. Под ногами хрустел мелкий, похожий на пепел щебень. Йолай шел, прижимаясь к стене, ощущая себя букашкой на дне гигантской каменной могилы. Каждое эхо его шагов возвращалось многократным шепотом, словно невидимые существа обсуждали его. Он вспомнил слова пастуха о плохом воздухе. Было ли это просто разреженностью? Или чем- то... иным? Ядом? Он не знал, но чувствовал опасность всем нутром.
  Он шел быстрее, почти бежал, задыхаясь, спотыкаясь о камни. Страх гнал его вперед. Остановиться здесь значило задохнуться, сойти с ума или стать добычей того, что создавало этот жуткий вой. Ему казалось, что черные стены ущелья сдвигаются, хотят раздавить его. Только свет впереди, узкая полоска дня в конце этого каменного тоннеля, давал силы двигаться.
  Он вывалился из ущелья, как пробка, падая на колени и жадно глотая чистый, холодный горный воздух. Сердце колотилось, как барабан, в глазах стояли слезы от напряжения и облегчения. Он оглянулся. Ущелье Мертвого Ветра зияло за его спиной черным провалом, источником того жуткого воя. Казалось невероятным, что он прошел через это.
  А потом он поднял голову и замер.
  Перед ним, перегораживая весь горизонт, вздымалась Стена. Не просто крутой склон, а именно Стена. Вертикальная, почти гладкая, циклопическая громада темно-серого камня, уходящая ввысь на сотни, а то и тысячи локтей. Она была неестественно правильной, слишком монолитной, чтобы быть творением природы. Словно гигантский топор отсек часть горы, оставив этот устрашающий утес. Солнце, уже низкое, окрашивало ее верхушку в кроваво- красный цвет, в то время как основание тонуло в синих сумерках. Исходившее от нее ощущение было не просто величием, а подавляющей, холодной, абсолютно чуждой мощью. Чем- то созданным, а не рожденным.
  Йолай стоял, забыв об усталости, о страхе в ущелье, о боли в ногах. Его разум отказывался постичь масштаб. Это и было подножие Олимпа? Преддверие Чертогов? Сердце бешено колотилось уже не от страха, а от потрясения. Он вспомнил родник. Огляделся и увидел его - небольшой источник, бьющий прямо из скалы у самого основания Стены. Вода была ледяной и невероятно чистой. Он напился, умылся, наполнил бурдюк. Вода стекала по Стене тонкими ручейками, словно слезы каменного исполина.
  Сумерки сгущались быстро. Разводить костер у подножия этого гиганта Йолаю казалось кощунством. Он нашел небольшой выступ скалы неподалеку от родника, съел последнюю лепешку, укутался в плащ. Холод пробирал до костей. Гул, теперь явно идущий из глубины Стены, стал громче, ощутимее. Вибрация передавалась камням, на которых он сидел. Тук- тук- тук... как удары гигантского сердца. Или работа гигантского кузнеца где- то в недрах.
  Он достал табличку и стилус. Руки дрожали от холода и волнения. Что писать? О страхе? О величии Стены? О гуле? Он начал выводить знаки, стараясь быть точным, объективным, как учил его отец вести учет кувшинов и амфор:
  "День восхождения. Прошел ущелье, именуемое местными Мертвым Ветром. Воздух тяжел, дышится трудно, воет в ушах. Вышел к Стене несравненной высоты и прямоты. Камень темный, гладкий. Из-под Стены бьет родник чистейшей воды. Чувствую дрожь земли. Слышу гул из глубин, как стук великана под горой. Завтра... попытаюсь найти путь вверх или... вход. Ищу помощи для Геракла. Боги, если вы есть... услышьте."
  Он положил табличку в котомку, прижал ее к груди. Над головой зажглись первые, невероятно яркие звезды. Такого неба он никогда не видел в долине. Оно было черным бархатом, усыпанным алмазами. Но даже его красота не могла затмить мрачную громаду Стены, нависавшую над ним, поглощавшую звездный свет. Гул под землей не прекращался. Тук- тук- тук... Нерегулярный, живой. Пугающе разумный.
  Йолай прижался спиной к холодной скале, глотая комок в горле. Тревога за Геракла переплелась с леденящим благоговением перед непостижимым, что ждало его завтра. Любопытство гнало вперед, страх шептал бежать. Он закрыл глаза, пытаясь представить лицо друга.
  - Я здесь, Геракл, - прошептал он в темноту, навстречу гулу каменного сердца Олимпа. - Я пришел. - И в ответ лишь беззвездная тьма за Стеной и мерный, неумолимый стук в глубине мира.
   Книга целиком лежит здесь - https://author.today/work/464156
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"