Аннотация: Писарь работает в Канцелярии забытых. Она не помнит, кто она. Не задаёт вопросов. Пока не получает письмо. От самой себя. Из прошлого. Так начинается игра, в которой на кону - память, свобода и правда о смерти, которая вовсе не конец.
Сцена 1. Приёмная отдела.
- Дата смерти?
- Вторник.
- Точная?
- Кто ж в падении с балкона на часы смотрит?
Я вздохнула и поставила печать.
На жалобе No3487 жирно красовалось: "Погиб в результате падения с балкона, пытаясь достать тапок, выброшенный котом. Требую пересмотра судьбы".
Передо мной сидел лысеющий мужчина с лицом обиженного вареника. На нём был клетчатый халат, шерстяные носки, и в руках он до сих пор держал тот самый злосчастный тапок.
Сцена выглядела бы комично, если бы он не был мёртв. И если бы это не был мой 89-й посетитель за утро.
- Я считаю, что моя смерть - это ошибка. Мой кот специально это сделал.
- У вас есть доказательства, что животное действовало с умыслом?
- Он посмотрел мне прямо в глаза, Карл! В глаза! Это был вызов!
Я поставила ещё одну печать:
"Возможна карма. Дополнительное рассмотрение."
- Следующий!
Сцена 2: "Отдел по работе с особо наглыми душами".
Через три года жалобы на смерть научат не жить, а выживать. Особенно когда ты - живая, а вокруг мёртвые. Но всё стало хуже, когда пришёл он.
(С тук в дверь - тяжёлый, как задолженность перед банком).
- Открыто! - бросила я, не отрываясь от дела No3491: "Умер от страха, увидев квитанцию ЖКХ."
Дверь скрипнула. В помещение вошёл кто-то, кто пах жареным мясом, дорогими чернилами и высокомерием.
- Здравствуйте, - произнёс он так, как будто поздороваться - это слабость. - Демон второго класса, Мефистофель Мефодьевич. Надеюсь, вы не против, что я без очереди?
Я подняла глаза. Передо мной стоял мужчина лет... эээ... триста.
Идеальный костюм. Копыта, спрятанные в дорогие ботинки.
Глаза - как у кредитного инспектора в плохом настроении.
И улыбка. Та самая, которой улыбаются, когда выдают пожизненное.
- Зависит от цели визита, - сказала я, кладя ручку.
- Жалоба. Коллективная. От тех, кто считает, что умер слишком... буднично. Без эпика.
- Простите?
- Люди хотят умирать красиво. Желательно - с музыкой, монологом и замедленной съёмкой.
- ...и вы?
- Я курирую исполнение. Помогаю улучшать пользовательский опыт смерти. Если грубо - пиар-департамент преисподней.
- ...ЧТО?
Он сел. Сам. Без разрешения. И разложил на столе папку.
"Проект: Адская эстетика. Смерть с аплодисментами."
- Итак, - произнёс он, постукивая когтем по папке. - Мы хотим работать с вами. Ваша статистика, ваши жалобы, ваш... сарказм. Всё это ценно.
- Почему я?
- Потому что вы единственная, кто не рвёт жалобы, не плачет и не пьёт спиртное из канцелярских чернил.
- Это была однажды.
- Мы всё видим.
В этот момент мне показалось, что пахнет гарью. Или это у него волосы так выжжены на висках?
Я не знала, что он от меня хочет.
Но знала точно: он не просто демон. Он менеджер. А такие страшнее любых чертей.
Сцена3: "Смерть с режиссурой".
- Это что за адский TikTok? - прошептала я, глядя на рапорт.
На столе лежала видеозапись. Чёрно-белая, с зернистостью. На ней - мужчина, наступивший на грабли, упал с террасы, приземлился на батутик, отскочил в шезлонг и... задохнулся от попкорна.
Смерть выглядела как глупый фарс, снятый на петлю времени.
Я включила следующую запись.
Женщина подскользнулась в ванной, упала, но вода резко смыла надпись на кафеле: "Почувствуй драму. С любовью, Ад."
- Это уже не смешно. Это шабаш.
В кабинет вошёл он. Мефистофель Мефодьевич сиял. У него даже галстук сегодня был в форме змеиного языка.
- Ну как? Громко? Ярко? Оценки в аду растут.
- Это не смерти, это продакшн.
- Совершенно верно. Контент.
- Мефистофель, люди умирают!
- А что им ещё делать? Они и так не живут.
Я открыла папку с жалобами.
Одна из них была в белом конверте, без даты, без имени.
"Погибла в скучной, затертой жизни, без спецэффектов.
Не поняла, когда началось, и не заметила, как закончилось.
Прошу пояснить: умерла ли я - или просто вычеркнута?"
Подпись: я сама.
Моё имя.
Мой почерк.
Моя жалоба.
Я сжала виски.
Пульс - ровный. Дыхание - ровное. А вот ощущение тела - будто тень в пальто.
- Скажите честно, - прошептала я. - Я живая?
- А вам самой как кажется? - сказал демон, улыбаясь. - Вы каждый день общаетесь с мёртвыми, пьёте кофе с тишиной и спите рядом с отложенными делами. И давно ли вы чувствовали... жизнь?
СЦЕНА 4. Папка "Жалобы из будущего".
Долго я молчала.
Слишком долго, по меркам отдела. Здесь если молчишь больше восьми минут - система автоматически вызывает тревогу. Мол, не перегорела ли очередная душа.
Я сидела в полумраке. Руки дрожали, но не от страха.
От бессмысленности.
На столе - моя жалоба, написанная, судя по всему, мной.
Но я не помнила, как.
Почерк был мой. Слова - тоже. Особенно то, как я поставила точку - чётко, гневно, почти с вызовом. Я так делаю, когда пишу что-то, от чего больше не хочу прятаться.
В дверь постучали.
- Входите, - голос сорвался.
И почему-то стало прохладнее.
Вошёл Мефистофель. Не как обычно - не играя в демона из рекламы. А как... настоящий. С пустыми глазами. Без улыбки.
В костюме без пылинки.
И с папкой в руках, на которой было написано: "Жалобы из будущего. Открывать только при истечении срока."
- Срок истёк, - сказал он спокойно.
- Мой?
- Не только.
Мир качнулся.
Стены приёмной начали... отслаиваться. Словно краска, трескающаяся по реальности.
Из шкафа с делами начала сыпаться чёрная бумага. На полу выросло что-то похожее на корни - они были из печатных строк.
И воздух заполнился запахом сгоревшего архива.
- Что ты сделал? - прошептала я.
- Я? Ничего. Это всё жалобы. Их стало слишком много. Мир не справляется с количеством смертей без смысла. Понимаешь, люди больше не умирают - они истираются. И в конце остаётся только отчёт.
- И я? Я - кто?
- Ты?
- Я умерла?
Он посмотрел на меня. Впервые - по-человечески.
- Ты просто слишком долго молчала. И однажды судьба решила, что ты больше не хочешь быть. Так тебя и вычеркнули.
Сцена 5. Появление Фабиана Пальцевича.
Локация: Архив несортированных жалоб.
Состояние героини: измотана, подозревает, что демон водит её за нос.
Свет мигает. Пыль шепчет. Всё тихо... пока не началось.
(Треск. Скрип. Глухой хлопок, будто выронили шкаф с воспоминаниями.)
Я обернулась.
Шкаф с жалобами шевельнулся.
Буквально. Шевельнулся.
И... распахнулся с грохотом.
Оттуда вывалился мужчина в яркой жилетке, бейсболке с надписью "МЕНЯ НЕ БЫЛО" и чемоданом, который сам закрылся, кашлянул и замолчал.
- Ух. Пардон, - сказал он, стряхивая с себя этикетки с надписями "ОЖИДАНИЕ", "СТЫД" и одну с именем "Галина". - Шкаф как всегда не в настроении.
Я уставилась.Он осмотрелся, кивнул мне, как старой знакомой, хотя мы определённо никогда не встречались.
- Ты, случаем, не видела тут парня? Хвост, сарказм, низкая эмпатия, вечно при костюме?
- Ты про Мефистофеля?
- А! Так он ещё не развоплотился? Обидно. Я ставил на это душу... чужую, но всё равно.
Он подошёл ближе, заглянул в мои глаза - и моргнул:
- Ого. Ты интересный экземпляр. Дева без памяти.
- Что?
- Память стерта. Ты сама себя не помнишь. Тебя больше нет. Как личности, есть только функция. Слышишь эхо?
Я не знала, кто он.
Но в отличие от остальных - он не чувствовался мёртвым. И не чувствовался живым.
Он чувствовался... вовлечённым в какой-то безумный квест, и мне казалось, я - одна из его наград.
- Ты кто такой вообще?
- Курьер. Душ. Контрабандой. Иногда. По праздникам. Зови меня Фабиан. Или как захочешь, я всё равно забуду. А ты, ты - не на своём месте, это ясно. Ты не должна была сидеть в этой канцелярии.
Ты должна была стать кем-то другим. Или стать совсем. Или не стать. Но тебя... отложили. В закладки. И теперь демон хочет списать тебя как черновик.
Он присаживается на ящик с надписью "НЕРАЗРЕШИМЫЕ". -Так что скажешь? Сыграем в одну игру? Назовём её "Выйди из системы до того, как она запомнит, что ты внутри."
Сцена 6. Отчёт демона. Лично. Без купюр.
Рабочее место: Канцелярия Стертых Событий.
Автор: Мефистофель Мефодьевич, чин V ранга, эстет, а также единственный, кто не сходит с ума от симфонии из жалоб.
Я не люблю сквозняки.
Они придают вечности ветреность.
Но сегодня в коридорах дует.
Значит, кто-то опять неверно приклеил реальность к восприятию. Скорее всего, она. Моя подопечная. Моя тень. Мой... интерес. Она беспокойна.
Ходит между отделами, вглядывается в бумаги, будто видит в них отражения.Но себя не помнит.
Пока.А ведь изначально всё шло по плану.
- Душа нестабильная.
- Пригодна для наблюдения.
- Готова к расщеплению.
Я дал ей должность. Бумажную.
Я дал ей жалобы - вкусные, прожжённые тоской. И даже шанс выговориться, если будет особенно скучно.
Она не должна была задавать вопросы. Но всегда есть сбой.
Какой-нибудь идиот курьер с бейсболкой. И вот - уже колышется ткань канцелярии.
Моя идеальная структура скрипит.
Она ищет истину.
Она не верит в роль.
Она не принимает статус.
И это... прекрасно.
Пусть ищет.
Пусть копается.
Пусть даже находит улику. Одну, вторую.
Это тоже часть игры.
Ты же понимаешь, дорогая?
Ты не сбежала - ты просто пошла туда, куда я направляю.
Я не держу тебя в тюрьме.
Я дал тебе коридоры.
И в каждом - зеркало.
Но если ты всё же дойдёшь до центра...
Если ты вспомнишь, кем была, когда умерла...
Тогда - да.
Ты возможно станешь опасна.
И я, возможно, впервые, скажу не "поздравляю",а "прощай".
Сцена 7. Фабиан Пальцевич. Курьер. Живой. Или почти.
Я не люблю герметичность.
В ней невозможно потеряться. А потеряться - это святое.
У меня нет должности, но есть бейджик.
На нём написано "Фабиан Пальцевич. Почти вовремя."
Я не доставляю письма.
Я доставляю... ситуации.
Развязки.
Ошибки в маршрутах.
Я курьер по особым случаям.
И если вы меня видите - у вас особый случай.
Героиня - она... странная.
И это мой любимый сорт людей.
Странная - значит, неприспособленная к смерти.
А значит - ещё не мертва до конца.
Она думает, я помогаю ей.
Пусть думает.
Честно? Я помогаю себе.
Мне надоело быть между строк.
Хочется, наконец, поставить жирную точку. Или хотя бы запятую.
Я знаю, что делает демон.
Он пишет спектакль.
Героиня - его главная сцена.
А я? Я - тот, кто врывается в акт со
словами:
"А у нас, кстати, пожарная тревога."
Он думает, я шут.
Но я старше его на несколько вечностей.
Он родился из закона.
А я - из ошибки.
Знаешь, чего я боюсь?
Не быть нужным.
Не быть опасным.
Стать просто рассказчиком, а не фактором.
Поэтому я таскаю чемодан.
Там - часть ответов.
Часть вранья.
И одно письмо, которое она сама себе отправила,
но забыла подписать.
Мы играем.
Демон - в планы.
Она - в память.
А я - в то, что всё это можно переписать.
Если она доберётся до финала -
мир, возможно, снова ляжет в чёткие линии.
А возможно - превратится в кашу из шепчущих бумажек и забытых судеб.
И знаешь что?
Меня устроит оба варианта.
Лишь бы скучно не было.
Сцена 8.Фрагмент памяти.
Сломанный эпизод.
Комната 317.
- Это оно? - спросила я.
Голос прозвучал тише, чем я рассчитывала.
Фабиан кивнул, поставил чемодан рядом с пыльной панелью и вытащил что-то вроде киноплёнки, замотанной шёлковой косынкой. Она дышала. Шевелилась.Словно не хотела, чтобы её раскручивали.
- Не спрашивай, где я её достал, - буркнул он.
- Спрошу.
- Тогда точно не скажу.
Он вставил ленту в потусторонний проектор, который выглядел как гибрид граммофона, мясорубки и детской игрушки.