Аннотация: Попаданец в альтернативную Русь, полную славянской нечисти и фольклорных персонажей из былин.
ПРОЛОГ
- Ну вы даёте! Это что за самодеятельность? - ахнул Павел Анатольевич, когда увидел нашу троицу.
- То есть? - удивилась Маша.
- Это что на вас?
- Костюмы народных героев. Как вы просили, Пал Анатолич, - ответила ему девушка.
Наша троица щеголяла в специально пошитых костюмах Хозяйки Медной Горы, Богатыря и Емели. Мы уже около года подрабатывали аниматорами на различных мероприятиях. От живой огромной игрушки на детском корпоративен - да-да, сейчас уже и такое сплошь и рядом - до своеобразного промоутера в наряде пиццы, булочки, коробки с соком, рекламируя данную продукцию.
Неделю назад от начальника поступило указание сделать себе костюмы народных героев для участия на бале-маскараде. Уточнений не поступило. Павел Анатольевич вообще на них не очень богат. Вечно торопится, вываливает информацию бессистемно, почти не уточняя. При этом дополнительные расспросы раздражали его, превращая в такого брюзгу, от которого хотелось уехать в другой город, сменить телефон, фамилию и вообще гражданство. Лишь бы он не подсел на уши с очередной отповедью и нравоучением. Илюха полгода назад даже выкинул свой телефон в окно, когда по нему ему была устроена головомойка. Нервы не выдержали. Они у приятеля и так не особо крепкие. Чуть что - и эмоциональный взрыв.
Но мы уже привыкли к манере общения начальства, обеспечивающего бедных и несчастных студентов в нашем лице очень вкусными подработками, ради которых можно было потратиться на аренду или даже пошив костюмов. Научились с полуслова всё понимать.
Вот и неделю назад он связался с нами и торопливо в своей привычной манере выдал цеу: сшить костюмы народных героев, подобрать к ним реплики и истории. Предстоял бал-маскарад среди подростков десяти-четырнадцати лет. Мы втроем покумекали, прикинули что к чему, предположили, что к чему на фоне мощного подъёма интереса к русской истории, в первую очередь к былинным и сказочным персонажам, решили выбрать что-то редко встречающееся. Заморочились с образами, историями, ролями и...
- Совсем? - мужчина постучал пальцем ей по лбу. Успел стукнуть дважды, когда девушка ладонью отбила его руку. - В интернете не пробовали посмотреть каких героев сейчас уважают подростки?
- Мы и посмотрели, - влез в спор я. - Сейчас мода на исконно-посконное, так сказать. Вон сколько киношек уже вышло про богатырей, Василис, Марь-искусниц и прочих.
- Да блина! - взорвался наш собеседник. - Нахрен эти ваши богатыри никому не нужны. Ты в магазинах много таких игрушек видел?..
- И на старуху бывает проруха, - произнёс Илюха, когда мы во всё тех же костюмах сидели в кофейне с большими кружками парящего напитка. - Сами мы тоже виноваты.
- Я - не виновата, - отрезала Маша. - Пусть это хрен моржовый нормально выдает информацию. А то довел своей нудистикой до того, что к нему лишний раз боишься обратиться. То орать начинает будто резанный. То нудит по часу. И всё не по теме, а про то, какие мы недалекие, а вот он в нашем возрасте и на нашем месте всё схватывал с полуслова.
- Я с Машкой согласен. Ну, какие наши народные герои из Ведьмака, Росомахи с Рапунцелью? Пал Толичу лишь бы деньги содрать. А там хоть черта голого показать в женской семинарии. Если что, то это все работники напутали. Они в интернете не посмотрели.
- Женской семинарии не бывает, - поправил меня Илья.
- Да иди ты, - состроил я ему злобную гримасу. - Нашёлся тут защитник. Я за этот костюм семь тысяч отвалил. Думал, что всё как обычно окупится.
- На следующей встречи окупится, - попытался успокоить меня приятель.
- У меня с этим хрычом ничего следующего не будет, - опередила меня с ответом Маша.
- У меня, наверное, тоже, - вздохнул я.
- Что?! - выпучил глаза на нас Илюха. - Ребят, да вы чего?
- Меня давно подружка к себе зовет сменщицей на яндексовый пункт выдачи на вечернюю смену. Зарплата меньше, но стабильнее и всё понятнее. А с этим Пал Толичем уже никаких нервов не хватает.
Мы с Ильёй одновременно посмотрели на неё:
- На выдачу? А когда учиться?
- Вечером буду там сидеть. С шести до десяти. Ну, или ещё какое-нибудь место отыщу.
- А ты куда? - спросил меня Илья.
Я в ответ пожал плечами:
- Толком никуда. Попробую по объявлениям поработать, где нужны разнорабочие.
- Опять цемент таскать будешь, - скривил лицо приятель.
- Может, что-то другое. Я уже два раза на той недели калымил. Сначала мусор вытаскивал из квартиры в контейнер. Потом гипсокартон разгружал и поднимал. По пятёрке за каждый раз платили.
- Не, я с тобой больше на такое не подпишусь, - помотал головой Илья. - Мне одного раза хватило. Потом неделю спина ныла и руки тряслись.
Перед самым знакомством с Павлом Анатольевичем мы с ним подписались на вынос строительного мусора из квартиры. Там оказалась в доме сталинке. Хозяева сбили всю лепнину со стены под потолком, снесли перегородки, сломали пол. Мешков с мусором было под сотню штук. А к ним комплектом целый зиловский кузов половых досок и брёвен. Упахались мы так, что вечером были чуть живые. Сами хозяева оказались теми ещё скопидомами. Наверное, потому к ним никто и не торопился наниматься на работу. Но мы с Илюхой нуждались в деньгах и были готовы хоть на что. Почти на всё. Ко всему прочему мы получили бесценный опыт. Теперь даже меня не заставить за те деньги делать такую работу.
- На первое время мне сгодится, - вновь пожал я плечами и взял в руку кружку с кофе.
- Тебе-то да, - фыркнул приятель. - Вон даже костюм на тебе, как родной. Натуральный богатырь, прямо Илья Муромец.
- А то! - широко улыбнулся я. - Мне бы меч-кладенец да в поле против орды половецкой!
Последнюю фразу я деланно пробасил.
- Где бы только машину времени найти, чтобы тебя туда заслать, - хихикнула Маша.
ГЛАВА 1
- Вот тебе и машина времени, - пробормотал я, поднимаясь с травы. В груди кольнула острой болью, и я сморщился. - Ц-ц-ц.
Одежда превратилась в лохмотья. Одного сапога не было. Остался только носок и почему-то с большой дыркой, из которой полностью вылезал большой палец. Плащ был порван пополам сверху донизу. Болтался на тесьме, а та на моей шее. Чудо, что не удавился на ней.
Не знаю, почему я вдруг вспомнил этот разговор в кафе. Может, потому, что не помню, как оказался здесь? Кстати, а здесь - это где?
Окружающая картина была представлена лесной опушкой с берёзами, под которыми росла жидкая трава. И широченным лугом, который в отличии от опушки был похож на море из разнотравья.
Машинально сорвал толстую травинку, поднёс к лицу, понюхал, потом надкусил. Вкус... никакой. Запаха тоже не почувствовал. пробежавшись взглядом, вдруг увидел очень знакомые широкие и вытянутые щавелевые листья. Сделав несколько шагов вперёд, присел на корточки, пару секунд рассматривал растение. а затем сорвал один лист. Который тут же отправился в рот. На языке появилась знакомая кислинка.
- М-да, всё страньше и страньше, как сказала бы одна девочка, любительница есть всё, что под руку попадает, - пробормотал я.
Задрав голову вверх, прищурившись, прикрыл глаза ладонью и посмотрел на солнце. Оно стояло почти в зените. Значит, уже полдень или около того. Только тут я вспомнил про телефон. Тут же полез в карман за ним.
Увы, но чёрный прямоугольник высокотехнологического устройства отказался работать. Никакие манипуляции с кнопками не смогли заставить его включиться.
- Вот же чёрт, - выругался я, когда понял, что не смогу запустить смартфон. А ведь там и часы, и компас, и карты, и навигатор, и телефонная книжка с номерами всех служб и знакомых. Илюха или Маша могли бы прояснить ситуацию. Ведь я отлично помнил нашу встречу в кафе после нагоняя, устроенного Анатольевичем, но ничего после неё. будто после слов подружки про машину времени эта самая машина заработала и куда-то меня выкинула.
Я вновь задрал лицо вверх и стал искать следы от лайнеров. На Земле двадцать первого века нет ни одного места, где в небе не белели бы полосы, показывающие небесные трассы.
Пусто. Чисто.
Только мелкие облачка пачкали небесную синь.
Никаких построек или дорог, вышек сотовой связи и даже линий электропередач также не наблюдалось. Складывалось ощущение, что из Подмосковья куда-нибудь в сибирскую глушь угодил.
Потоптавшись на месте, я решил идти вдоль опушки, держа лес по правую сторону. Спустя час увидел на опушке целую россыпь земляники. не все ягоды были спелые. Примерно половина только начала розоветь. Треть от оставшихся и вовсе оказались зелёными. При виде них у меня в животе заурчало. Почти сразу же проснулась жажда.
А ведь я даже не знаю, когда в последних раз ел и пил.
Несмотря на подавшие о себе голод с жаждой я не торопился опускаться на колени и собирать урожай. Неожиданно вспомнилось где-то прочитанное, что всяческие ягоды средней полосы не способны утолить голод с жаждой. Ни земляника, ни малина, ни костяника и так далее. Разве только они будут уже лежать в банках с корзинками и останется лишь швырять их горстями себе в рот. Якобы полученные с них калории не смогут даже покрыть потраченную на их сбор энергию.
И всё-таки не смог сдержаться. После особенно громкого булька в кишках упал на колени и принялся срывать ягоды. Быстро потерял счёт времени. Очнулся от громкого всхрапа буквально над ухом.
Первой мыслью был: медведь!
Но когда поднял голову и посмотрел на источник звука, то удивился ещё больше. Даже медведь не так сильно выбил бы меня из колеи. Передо мной в нескольких метрах стоял настоящий богатырский конь. Всё, как рисуют на картинах или показывают в славянских фильмах про старину, князей, иго татарское и прочее, и прочее. Поводья, украшенные по всей длине матерчатыми треугольниками, попона, глубокое седло, с одной стороны к нему прикреплено копьё, острием вверх, с другой чехол, напоминающий тубус под арфу, с торчащим из него пучком перьев. Конь выглядел огромным. Слон, а не конь.
Медленно поднявшись на ноги, я сделал несколько шагов назад, осторожно крутя головой по сторонам. Но никого кроме бурой животинки с густой гривой и мохнатыми щиколотками - или как там эти места у ржачных называются поблизости не было.
- Ты откуда такой красивый тут взялся? - негромко обратился я к коню. - Где твой хозяин? Тут какая-то эко-ферма, что ли? Или реконструкторы, а? Может, меня занесло на Куликово поле? Или фильм снимают?
Я разговаривал с животным словно то могло меня понимать. Будто успел одичать за то время, что успело пройти с моего появления в этом месте. Потом вдруг подумал, что это какой-то розыгрыш, что меня сейчас снимают на телефон, давясь от смеха и резко замолчал.
Очень быстро выяснилось, что ума коню не занимать. Он вдруг сделал несколько быстрых шагов, оказавшись рядом.
"Господи, какой же он большой!", - мысленно охнув и замерев столбом, опасаясь как-то подтолкнуть к агрессии животное. даже с трёх метров, что считай в упор, лошадь не выглядела настолько мощной, как тогда, когда она встала вплотную ко мне. Какой-то обман зрения или восприятия, ей богу.
Дальше случилось то, от чего я едва не выпал в осадок окончательно. Конь наклонил ко мне, едва дышащему от страха, голову и взял зубами за обрывки плаща на плече. После чего мягко потянул куда-то в сторону. Сам не заметил, как был развернут на сто восемьдесят градусов. Но этого животинке оказалось мало. Отпустив плащ, она мягко толкнула меня в грудь.
Дури в коне оказалось столько, что я едва не полетел на землю. Пришлось сделать несколько быстрых шагов назад, чтобы удержаться на ногах.
- Тихо ты, буцефал рязанского розлива! - в сердцах высказался я.
Нужно было оказаться последним дураком, чтобы не сообразить: конь меня хочет куда-то привести. Эти животные очень умные. Как собаки или почти как. Может быть, неподалеку лежит его хозяин, попавший в беду и отправивший за помощью своего верного и дрессированного скакуна.
Моё предположение оказалось верным на все сто. Я прошёл, наверное, около километра, когда увидел лежащего у дерева мужчину, прислонившегося головой к стволу старого дуба с раздвоенной верхушкой. Вероятно, когда-то в крону ударила молния, разрубив ствол. Обе половины не отмерли, продолжили расти, постепенно отодвигаясь друг от друга. Но это так, второстепенно. Суть же заключалась в мужчине у его корней. Выглядел он точной копией меня, но куда реалистичнее. Под копией подразумеваю одежду. Понимаю, что рассказываю всё сумбурно, но что поделать, когда я впервые в жизни вижу человека в крови, который будто под комбайн угодил.
Если кратко, то это был богатырь. Всамоделишный. Не как я в костюме. Домотканные штаны, рубаха, сапоги из кожи, изобилующие мельчащими потёртостями и желтоватыми трещинками на сгибах, и с трёхслойной кожаной подошвой. Поверх рубахи темнела кольцами кольчуга с длинными рукавами и подолом. На предплечьях и плечах к кольцам были приклёпаны крупные пластины. Они и кольчуга местами изобиловали вмятинами и прорубленными острыми предметами прорехами. Левая ладонь была замотана куском серой ткани. Волосы на голове слиплись в колтун от крови, пота и грязи. Рядом с ним на траве лежал славянский шлем с широкой наносницей и кольчужной бармицей, боевые рукавицы из кольчуги и кожи, кираса или, наверное, правильнее будет панцирь, ремень с ножнами без меча.
- Привёл, - с облегчением сказал он, когда конь остановился над ним и опустив голову, коснувшись губами окровавленного лица раненого. Потом перевёл взгляд на меня. - Кто ты? Молодец? Вой? Ратник княжеский? Сын боярский?
Первый шок после вида мужчины в крови стал проходить. В голове вновь завертелись мысли, что всё это просто чей-то розыгрыш. Может быть, даже не для меня. Ведь я тут совершено случайно оказался. Эх, вспомнить бы вообще, как.
- Судьба тебя сюда привела. Отхожу я в чертоги Морены, а вот силу оказалось некому отдать. Второй день жду приемника. И ты пришёл.
- Ты ещё скажи, что колдун или ведьмак какой, - хмыкнул я, услышав его слова. - /то у них же нужно передать свой дар, чтобы умереть.
- Не смей! - рявкнул тот, даже приподнявшись на локтях. - Не смей меня называть этим подлым племенем. Потом застонал и повалился обратно. - Я богатырь земли русской, защитник и обережник народа от тёмных сил. Не выдюжал я, полёг весь мой отряд в бою и я с ним. Долг не дает уйти совсем. Столько сил накопил, они новому богатырю придутся кстати.
"Мели Емеля, твоя неделя", - подумал я, делая вид, что внимательно слушаю его. Последних слов хватило, чтобы окончательно убедиться в розыгрыше. Глупом - да. Поди найди сейчас человека, который все примет за чистую монету. Но раз человек старается, то выслушаю до конца.
- Наклонись, - потребовал он.
- Чего?
- Наклонись. Силу надобно отдать.
Делать мне этого совсем не хотелось.
- Знаете, - начал я, - розыгрыш уже затянулся. Что бы вы тут не снимали...
Сильный толчок в спину прервал меня на полуслове. На ногах удержаться не смог и повалился на траву, оказавшись на одном колене рядом с лежащим. Тот стремительно протянул руку в мою сторону и схватил за порванный плащ. Дёрнул к себе и дунул.
В один миг сознание покинуло меня.
ГЛАВА 2
Очнулся я рядом с мертвецом, который зажимал в кулаке мой плащ. На лице моего недавнего собеседника застыло умиротворённое выражение. Над ним застыл его конь. Настоящий богатырский, как я откуда-то знаю. А ещё я знал, что это был не розыгрыш. Вдруг прекрасно до малейших деталей вспомнил, как прохожу мимо трансформаторной серой будки на бетонных блоках, возле которой возились трое узбеков или таджиков в серо-синей униформе с крупными надписями на спине. И в тот момент, когда я сравнялся с ними внутри что-о ярко полыхнуло. Будто в режиме слоумо ко мне из внутренностей будки стала приближаться ярчайшая бело-голубая молния. Когда она ударила меня в грудь, то мир вокруг исчез. А потом появился... только уже другой.
- Я попаданец, - тихо сказал я. - И ведь попробуй тут не поверь, когда всё одно к одному.
После очередного пробуждения на меня снизошло странное спокойствие и уверенность. Без внутреннего неприятия я снял снаряжение с мёртвого тела. Раздевать не стал. Вообще ничего с богатыря не взял, кроме кольчуги. рядом нашёлся ранее не примеченный меч. Это был тип клинка, которым пользовались и древние славяне, и франки, и викинги. Кажется, называется он каролинг. Общей длиной чуть больше метра с небольшой рукоятью, обтянутой шершавой кожей и тонкой серебряной проволокой. Короткая гарда и массивное навершие были тоже сделаны из серебра и украшены примитивными узорами-чёрточками. Лезвия на мече имели несколько едва заметных зазубрин. В остальном клинок выглядел прекрасно. Несколько раз взмахнув им, оценил прекрасный баланс. Меч явно ковался под своего покойного владельца, который даже лёжа на земле внушал своей статью. Я и сам совсем не маленький. Метр девяносто четыре сантиметра и сто десять килограмм. Но погибший превосходил меня минимум на десять сантиметров ростом. Конь был ему под стать.
- Бурушкой будешь? - спросил я животинку. Та меня проигнорировала. - Ну, как знаешь.
Как правильно хоронить современных убитых воинов я не знал. Сжигать? Закапывать в землю? Положить на щит на макушке дерева? Пустить на плоту по реке? Насыпать сверху курган?
В итоге я остановился на обычной глубокой могиле. Рыть пришлось с помощью небольшого топорика, которым рыхлил землю и подрубал корни, и шлема. На удивление всё делал быстро. С непривычки натёр по крупной мозоли на каждой ладони. Но это так, ерунда.
Образовавшийся холмик заложил куска дёрна и по какому-то наитию, всплывшему в памяти, присыпал несколькими щепотками соли, которые нашёл в седельных сумках. Ранее пугавший меня конь спокойно подпускал к себе и позволял копаться в вещах. Броню цеплять на себя не торопился. Во-первых, сначала требовалось её починить. Во-вторых, она сильно пропиталась кровью. Набор для починки я нашёл во всё тех же сумках. С чисткой мне должна была помочь река или ручей с желательно песчаным дном.
Ремень с ножнами я сразу повесил на себя. А вот кольчугу, панцирь и шлем сложил в свой рваный плащ и связал в узел. Через плечо перекинул седельную сумку. Прихватил саадак с луком и стрелами, копьё, топорик и съестные припасы.
- Ух блин, - крякнул, когда всё это поднял. Один узел с защитным железом весил килограмм за тридцать. Всего же набралось не меньше половины центнера. - Ты как, родной, здесь останешься или со мной?
Конь даже ухом не повёл в мою сторону, продолжая стоять над свежей могилой с наклоненной до земли головой.
- Ну, как хочешь. Тогда прощай. И ты тоже, богатырь. надеюсь, что ты попал в свои чертоги и там встретишь своих боевых товарищей.
Откуда-то взялась необычная выносливость. Я шагал километр за километром, а усталость едва только намекала о себе. Раньше я быстро исходил потом и делал перерывы в тренировках или в физической работе. Сейчас же у меня даже особой испарины не появилось.
В какой-то момент на моём пути встретился крупный ручей. Вода его еле-еле текла, дно оказалось илистым, а по поверхности плавал всяческих мусор от дохлых насекомых до старой листвы.
- Не, нафиг, - вслух произнёс я, отказываясь от желания утолить жажду и пополнить почти пустую кожаную фляги мёртвого богатыря. - Ещё какую-нибудь дизентерию словлю. А где тут искать активированный уголь не представляю.
Почти не раздумывая я пошагал вдоль ручья в надежде, что отыщу какой-нибудь родник, который впадает в него. В итоге через полтора часа вышел к широкой реке, оказавшись на её крутом и высоком правом берегу, густо заросшему лозняком.
- Чёрт, чёрт, чёрт, - чертыхался я, пока вышел к воде сквозь невероятно плотную и высокую стену крапивы. Земля под ногами изобиловала мелкими и крупными извилистыми промоинами, которые оставались после сильных дождей или весеннего таяния снега. Немного впереди приметил песчаный островок. вернее даже полуосторовок, если так можно сказать про реку. Кстати, хочется добавить, что местность очень сильно мне напомнила одно местечко в тульской области, куда я несколько раз выезжал. Один раз развлекая отдыхающих. И ещё трижды просто так, потому что мне там очень понравилось. Называлось местечко усадьба Поленова. Дважды я с друзьями плавал на теплоходе, который там курсирует от Тарусы и до усадьбы.
Песок оказался очень кстати. Он и вода. Я очень быстро очистил защитное снаряжение и оружие. Потом всё как мог высушил и смазал. В качестве смазки использовал растительное масло из глиняной бутылочки с берестяной пробкой. Не знаю, из какого растения его давили. Но это был точно не подсолнечник. Запах не тот. Мне он не пришёлся совсем.
Особенно не пожалел масла для меча. На нём уже появились едва заметные рыжеватые пятна ржавчины. После чистки от них не осталось ни следа. Но чтобы в ножнах клинок вновь не стал ржаветь я его как следует смазал маслом.
С водой всё опять было плохо. Если в ручье хватало мусора, то в реке его было в десять раз больше. Здесь даже приметил мёртвую птицу со светлым оперением, медленно плывущую по течению, раскинув крылья. Вокруг неё вилась стая мальков.
Глядя на заросшие берега и широкую полноводную реку мне пришла в голову мысль сколотить плот. Но как пришла, так и ушла. Хватило того, чтобы представить всю муторность и тяжесть работы, чтобы мигом отказаться от неё.
К этому момент день уже шёл к своему завершению. Солнце опустилось к самому горизонту, тени удлинились. Откуда-то полезли комары, которые сделали меня своей целью. Пришлось срочно ретироваться от реки обратно на берег подальше от воды.
Почти сразу же нашлось место для привала. Это была просторная поляна на краю крутого речного берега. В десяти метрах от обрыва росли старых и мощных ивы. Или похожие на них деревья. Каждое было не меньше чем в два, а то и три обхвата. Трава под ним росла редкая и мелкая. Даже не пришлось вытаптывать её, чтобы устроить лагерь. Под стволами валялось великое множество сухих сучьев. От совсем тоненькой веточки толщиной со спичку. До сука чуть тоньше моего запястья. Они пошли в качестве топлива для костра.
Набрав несколько охапок хвороста, я занялся розжигом костра. Сложил несколько рядов толстых веток, между ними проложил тончайшие хворостинки, сухую траву и прошлогодние крапивные стебли.
- Бли-ин, - протянул я, осознав, что мне нечем разжечь костёр. В седельной сумке и мешке лежал мешочек с кусочками кремня и что-то сухое и рассыпчатое, будто древесная пыль. Полагаю, так называемый трут. Пришлось вспоминать то, что знал о столь примитивном способе добычи огня.
Это была по-настоящему адская работа. Несколько раз попал по пальцам, содрав кожу до крови. Помучавшись минут десять, я убрал камни обратно в мешочек, взял нож и пошёл искать подходящую ветку. Из неё и тесьмы от разорванного плаща соорудил крошечный лук. Всё тем же ножом обточил толстую сухую ветку, придав ей более-менее ровную и прямую форму с заострённым концом. В другой ветке, самой толстой, что удалось найти. проколупал небольшое углубление, немного насыпал трута, вставил острие выточенной палочки и добавил по краям ещё древесного порошка. Середину палочки захлестнул петлёй тетивы, а верхний конец зажал между расщепленной ветки. Но не сдавил сильно, а так, чтобы она свободно могла крутиться. После чего принялся быстро-быстро двигать луком туда-сюда. И результат не заставил себя ждать! Очень быстро сначала запахло горящей древесиной, а потом показалась едва заметная, как от полу-потухшего сигаретного "бычка" струйка дыма. Обрадовавшись, я ещё быстрее принялся сверлить деревяшку. Через минуту пришлось подкладывать пучок сухой травы в тлеющую горку трута. несколько раз аккуратно подул и не сдержался от радостного возгласа, когда трава вспыхнула.
- Йе-эс!
Горящий пучок быстро переложил в костёр и вновь стал дунуть. Вскоре растопка вовсю пылала. А от неё стали заниматься более крупные сухие ветви в костре.
Воду из речки всё же мне пришлось взять. Конечно, в сыром виде пить ее не собирался. Когда наполнял котелок, то использовал свой носовой и ни разу не использованный носовой платок в качестве фильтра.
Котелок повесил на толстую и длинную палку, вырезанную из свежей ветки. А ту положил на две рогатки, вбитые в землю по краям кострища на достаточном удалении от огня. Пока ждал закипания воды, то выбирал из чего будет состоять мой ужин (и заодно пропущенный обед). Вариантов было не особо много. Богатырь держал при себе два типа круп. Что-то очень мелкое, похожее на дроблённое зерно. И очищенный овёс. Плюс полоски вяленного мяса, с белыми разводами от выступившей соли, которую не пожалели. В отдельном мешочке лежали вроде бы сушёные листья малины и щавеля. В другом какие-то ягоды, тоже высушенные и потемневшие, похожие на крупный горошек чёрного перца. Был ещё мешочек с солью. Не меньше килограмма. А вот хлеба даже в виде сухарей не имелось.
В итоге я решил остановиться на каше из дроблёного зерна. Овёс оставлю на потом. Невольно вспомнился старый анекдот:
"Убегают Петька с Василием Ивановичем от беляков. Спустя какое-то время Петька стал канючить:
- Есть хочу, аж в глазах темнеет. Не поем - вот прям сейчас упаду. И тогда в плен к белым попаду.
Чапай осмотрелся. Увидел недалеко поле с овсом и крикнул:
- Бежим туда. Будешь рвать на ходу колосья и есть.
Петька наелся овса, повеселел, даже бежать стал быстрее. Но спустя некоторое время вновь новая напасть:
- Василий Иванович, живот прихватило аж в глазах темнеет. Вот не облегчусь сейчас, то упаду и всё, схватят меня беляки.
Чапай ему приказывает:
- Снимай портки и опростайся, только быстро что б.
Вскоре по их следам сюда прибегают запыхавшиеся белогвардейцы. Офицер видит вонючие кучи на дороге, полные овса, и с досадой произносит:
- Нам их не догнать, братцы, они на лошадях".
Потому и остановил свой выбор на зерновой дроблёнке, чтобы не откладывать потом кучи прямо на дороге. Ведь овёс ко всему прочему часто становится отличным слабительным.
ГЛАВА 3
Сначала я дождался, когда закипит первая порция воды в котелке. Подождав, чтобы она немного остыла, вылил её во флягу, про себя надеясь, что всё ещё горячая жидкость не испортит ту. Кашу заварил только во второй заход. Высыпал в котелок примерно полстакана крупы и следом кинул две тонких полоски тёмного-тёмного мяса с белесыми солевыми пятнами. Дополнительно солить не стал, рассчитывая, что соли вполне хватит с вяленого мяса. Дальше мне осталось только ждать, понемногу подбрасывая ветки в костёр, не давая ему потухнуть, но и не допуская излишне сильного пламени.
Иногда вставал и подходил к обрыву, посматривая на едва движущуюся водяную гладь, которую то и дело рвали круги от охотящейся рыбы. Мечтал о том, чтобы разнообразить ужин жареной рыбкой. Но честно сам себе признавался, что поймать могу максимум несколько мальков с помощью рубашки или штанов. Других снастей у меня нет. Что же до остроги, которая первой пришла мне в голову, то это годится лишь в кино. Или где-нибудь на перекатах во время нереста, там. Или в прикормленном месте на мелководье, где нужно простоять пару часов раскорячившись, чтобы один раз стремительно ударить своим оружием и... не промахнуться. Нафиг такое мне счастье.
В очередной раз, когда я устроился на обрыве и посмотрел вниз, мне показалось, что видел какое-то копошение в воде. Но явно не от рыбы, если так можно сказать.
- Раки! - разом осенило меня. Даже не удержался от тихого вскрика.
Два раза на всё той же Оке я был участником ловли этих зелёных обладателей клешней и длинных усов. Один раз больше наблюдатель. В другой уже лично принимал участие.
Сказано - сделано.
Пока каша варилась, я скинул часть одежды, оставшись в трусах, и полез с обрыва к срезу воды. В качестве садка решил использовать свой многострадальный плащ, кое-как связав его в виде мешка или скорее даже кулька, соорудив горловину из гибкой ивовой ветки.
Первых двух раков я поймал в воде у берега. Зелёные крупные усачи грозно и широко раздвигали клешни, поджав хвост, но ничего сделать мне не смогли. Потом пришлось лезть рукой норы, которыми изобиловал берег. первые три были пустые. Зато в четвёртой обитатель неожиданно схватил меня за пальцы, заставив сильно вздрогнуть и часто-часто забиться сердцу. При этом пойманный рак оказался мелким. не четы первой парочке. Но всё равно я кинул его в садок. Это была моя мстя за пережитый испуг.
Привыкнуть к подобным хваткам так и не смог, хотя уже и не реагировал как в первый раз. Успел поймать десять усачей в панцире, когда вдруг вместо более-менее привычного щипка за пальцы клешнёй ладонь схватила чьё-то худое и скользкое тело, которое мощно забилось в норе, пытаясь вырваться в реку, протискиваясь между моим запястьем и стенками.
"Змея!", - полыхнула вспышкой мысль в голове. Расцарапывая кисть, я рванулся назад. Одновременно с тем, когда рука выскочила из норы, оттуда следом выскользнуло чьё-то тонкое змееобразное тельце... длинной чуть меньше двадцати сантиметров. - Твою ж мать! Налим! Напугал, зараза.
В речной рыбе я достаточно разбирался, чтобы опознать в этом тёмном и худом обитатели реки вышеназванное создание. Кстати, тоже усатое, как раки.
Этого эпизода мне хватило, чтобы подхватить садок с добычей и вернуться к костру. Там уже каша почти подоспела. Взятая с помощью выструганной щепки на пробу щепочка горячей крупы была мягкой. Мясо, правда, оставалось всё той же подмёткой от сапога. Ему явно не хватило времени варки. Но учитывая её изначальную просоленность есть можно смел. Никаких паразитов в нём не осталось ещё до того, как попало в мой котелок.
Кашу всю выложил на деревянную тарелку, доставшуюся мне с котелком и прочими припасами покойного богатыря. Вот, кстати, странно, что не чувствую сильных эмоций и... ну пусть будет брезгливости, что пользуюсь вещами покойника. Понимаю, что так не должно быть. Себя-то я знаю, как облупленного. Но продолжаю и даже не морщусь. Будто так и должно.
Отмытый после каши котелок я вновь наполнил процеженной водой, сыпанул несколько щепоток соли и подвесил над костром, в который подкинул сучьев. В ожидании, когда вода закипит, я тщательно отмыл раков от ила и песка. За этим занятием время прошло быстро. Перед тем, как закинуть свою усатую добычу в бурлящую воду, каждого добил ударом ножа в особый нервный узел. Ну, не моё это, это когда еда корчится в судорогах и смотрит на тебя ещё живыми глазами. Кто бы там что ни говорил про то, что членистоногие в силу слаборазвитой нервной системы и почти полному отсутствию мозга не ощущают боли. Другие добавляли, что из-за поедания падали в кишечнике раков полно опаснейшей заразы. От брюшного тифа и сальмонеллы до гепатита А. И потому, если убить рака до варки, то все эти бактерии мигом расползаться по телу и сделают мясо опасным для человека. То есть, если и добивать членистоногого обитателя рек и прудов, то прямо перед варкой. Как это делаю я.
Со всеми этими занятиями я не заметил, как наступили сумерки. Неудивительно. Сначала один котелок с водой для фляги. Потом второй для каши. Третий для раков. А ещё потерял немало времени на розжиг костра и сбор топлива. Это вам не индукционная плита и удобные кастрюльки с фильтрованной водой из-под крана. Да ещё на кухне, где всё под рукой. Возле костра с единственным небольшим котелком приходилось так и эдак корячиться.
Раки пошли на ура. Их белое мясо оказалось удивительно вкусным. Я их ел всего несколько раз. Из-за фантастической цены на этих усачей я мог себе позволить десяток два-три раза в год. Почти всегда это происходило вскладчину с приятелями. Мы брали трёхлитровую банку мелких и уже варёных раков. И длили их на всю нашу небольшую компанию. Обычно нас собиралось три или четыре человека. Редко пять. Мясо таких магазинных раков отличалось в худшую сторону от мяса тех, которые я дважды ловил на Оке. А те по вкусу даже рядом не стояли с моей сегодняшней добычей. Всё-таки, не загаженная природа - это здорово.
Сытый и отдохнувший я устроился под деревом недалеко от затухающего костерка, облокотившись головой на крупный выступающий корень, и просто так смотрел на красны закат. Вид с берега открывался прекрасный. Иногда я слышал громкие шлепки на реке, словно по воде били ладонью. Это рыба игралась.
Наконец, я встряхнулся и занялся обустройством ночлега. С имеющимися возможностями времени и сил на это много не ушло. Просто нарвал несколько охапок густой травы, отойдя подальше от мощных деревьев, которые не давали расти другим представителям флоры под собой и вокруг. Поверх кинул свой многострадальный плащ. Перед тем, как лечь на ложе, я по странному наитию встал и рассыпал вокруг дерева немного соли, заключив ствол и свой лагерь в круг.
- Вот же Фома впечатлительный, - вслух усмехнулся я, закончив тратить ценный минерал. - От ведьм мел нужен, а не соль. А от хищников круговой костёр.
Как только закончил с этим занятием, то сразу резко стало легче на душе. Как будто сделал обязательное и привычное занятие. После этого накрылся плащом погибшего богатыря и очень быстро уснул.
Когда проснулся, то вокруг царила ночь. Чирикали цикады или кто-то издающий похожие звуки, плескалась рыба в реке, ярко светила почти полная луна. Привычно нарисовав виртуальную палочку со стороны той части, где не хватало, узнал, что ночное светило растущее.
Но было что-то ещё, то, что вырвало из сна и заставило внутри напрячься, волноваться. Не шевелясь я вслушивался в тишину, стараясь уловить те звуки, которые меня разбудили и не принадлежащие природному умиротворению.
И услышал.
Это были шаги нескольких человек. Очень тихие, невесомые и словно бы влажные. Как если бы кто-то двигался в мокрой обуви, внутри которой еле-еле слышно хлюпала вода.
Неизвестные уже были совсем рядом.
Откинув в сторону плащ, я перекатился на бок, быстро встал на колено, упёршись одной рукой в землю, а другой сцапав подготовленный с вечера топор, и резко оказался на ногах. Сделав два шага вбок, я прижался спиной к стволу ивы.
И в этот момент я увидел тех, кто крался ко мне.
В первые несколько мгновений я не поверил своим глазам и решил, что продолжаю спать. Ко мне сквозь густую траву на берегу шли три высоких и стройных девушки с распущенными волосами. Лунный свет блестел на их влажной коже. На высокой и изумительно красивой груди у каждой. Ниже пояса их тела скрывала растительность. Но что-то мне подсказывало, что и там на них нет ни клочка одежды.
Странно, но некое чувство внутри меня при виде красавиц заставило встревожиться ещё сильнее. Напрячься, как перед стаей бродячих собак, которые заполонили в последние годы все города в стране, кроме Питера с Москвой. Обе столицы России были достаточно богатыми, чтобы отлавливать бродячих барбосов и навсегда поселять в собачьи приюты. Увы, но прочие населённые пункты подобное не могли себе позволить.
- Доброй ночи, красный молодец, - звонко произнесла одна из них, остановившись метрах в пяти от меня и в паре метрах от круга из соли. - Прости, что разбудили тебя. Да отколь нам было знать, что здесь путник на ночлег устроился.
- Привет. Вы кто? - осторожно спросил я и опустил топор лезвием вниз, удерживая кончиками пальцев самый верх рукояти.
- Рыбачки мы, путник, - ответила она мне. - Тут недалеко батька сделал временную стоянку. Рыбак он. В сам Китеж свой улов каждую неделю поставляет. Некоторую рыбу только в ночь и ловить. Вот мы ему помогаем. Здесь рядом верши стоят, мы шли их проверять.
- Без одежды?
- На том берегу она осталась. Где стоянка отцова. Сняли её, чтобы не мочить и не пачкать, - ответила мне другая красавица. - Посторонних здесь никогда не видели. Вот и ходим как есть. Да и чего нам стыдиться? Али мы уродины какие? Вот ты нас кажи, путник...
Тут нас прервали. Да ещё как. За стволом дерева, возле которого я стоял, вдруг то-то страшно закричал. Словно его на части резали.
Отпрыгнув от ивы, я развернулся на звуки и увидел то, что меня старого запросто бы до конца жизни сделало бы заикой. Толстая нескладная бабища с тёмными волосами, чуть отливающими зеленью в свете луны, с отвисшими грудями до пупка и тошнотворно белой кожей. Рот её был раззявлен в крике, демонстрируя несколько десятков тонких остроконечных зубов.
"Утопленница! Русалка!", - сверкнула в голове мысль-узнавание. Будто распаковался кусочек какого-то заархивированного файла.
Тварь стояла совсем рядом с тем местом, где я рассыпал соль.
- А-а-а! Убьём человека! Сожрём его мясо! - завыли красотки за моей спиной. Стоило мне обернуться, как увидел, что от былой красоты "рыбачек" не осталось ни следа. Троица выглядела точь-в-точь, как монстр за деревом.
Одна из них нетерпеливо бросилась ко мне. Но стоило ей наступить на соль, как завизжала от страшной боли и рухнула на землю. В судорогах она докатилась до меня. А дальше мои руки всё сделали сами без контроля разума, будто занимались подобным сотни и сотни раз, приобретя автоматическую привычку.
Раз - и топор вознёсся вверх, чтобы мгновением позже серебряным росчерком рухнуть на толстую от складок шею утопленницы.
- Он убил Аглаю! - завизжала та, которая самой первой заговорила со мной, отвлекая внимание от четвёртой своей подружки, которая подкрадывалась ко мне из-за спины.
Всё-таки, со мной точно что-то случилось после того выдоха богатыря. Я не просто стал быстрее и сильнее, но и приобрёл ряд навыков, идеально подходящих к этим местам. Соображал и находил способы действия совсем не так, как это можно было бы подумать про дитя двадцать первого века.
Русалка не успела ещё закончить свою речь, когда я бросился к своему спальному месту, рядом с которым стояли мои вещи. К счастью, мешочек с солью я не убрал в перемётную сумку. Схватил его. я дёрнул за завязку, потом сунул ладонь внутрь, зачерпнул горст соли и с размаху кинул её в сторону тварей. Мелкие кристаллики сверкнули бриллиантами в лунном свете и щедро окатили их. Там, где соль прикоснулась к коже, мгновенно возникли крупные язвы, принявшие разрастаться прямо на глазах. Главной болтунье досталось больше чем её напарнице. Соль сожгла ей лицо. На месте глаз и щёк появились огромные гнойники.
Дальше - больше. Я не стал ждать, когда всё само собой закончится. Сдохнуть раненые русалки или убегут в реку зализывать, а точнее замывать раны. Вместо этого сам пошёл в атаку.
Топор на длинной рукоятке оказался страшным оружием в умелых руках. А именно такими обладал я в данный момент.
Первый удар был направлен в ту русалку, которой досталось меньше соли. Заверещав, она попыталась загородиться руками, скрестив их и выставив на пути движения моего оружия. Да только куда там! Острое и тяжёлое лезвие легко снесло ей половину ладони на левой руке и вошло точно промеж глаз. Русалка мгновенно замолчала и как подкошенная упала на землю.
Рывком выдернув топор из черепа монстра, я вновь взмахнул им и с доворотом корпуса рубанул сбоку по шеи ту, у которой от лица ничего не осталось. Безобразная голова мячиком полетела в траву, махнув мокрыми космами.
Одного короткого взгляда хватило понять, что здесь с врагами я разобрался. Оставалась последняя, та, которая первой познакомилась с защитным кругом из соли. русалка попыталась удрать. Но её ноги так серьёзно пострадали, что плоть на них отваливалась кусками и не могли держать свою хозяйку.
- Пощади, богатырь, - прошамкала она и в умоляющем жесте выставила правую руку впереди открытой ладонью в мою сторону. - Нет на мне крови невиновных.
Я замешкался, приходя в себя и возвращая контроль над телом. Убивать беззащитного я не мог. Да и моя странная вторая половина, кажется, тоже. Это едва меня не погубило. Вдруг увидел, как поменялся взгляд у утопленницы и машинально отступил в сторону, выставляя топор. В тот же момент в рукоять ударилась короткая и тонкая стрелка. От удара она с сухим треском переломилась.
Воспользовавшись моим замешательством, русалка второй рукой, скрываемой ранее телом, метнула в меня дротик из кости.
- Ах ты тварь! - разозлился я и буквально прыгнул вперёд, занося над головой своё оружие.
Утопленница ещё успела истошно и обречённо взвыть за мгновение до того, как топор разрубил её череп ото лба до самого затылка.
ГЛАВА 4
Рассвет встретил меня сидящим спиной к дереву с поджатыми к груди коленями и топором на земле у правой руки. Взгляд смотрел на рассвет, на краснеющую полоску неба и уже показавшийся самый краешек солнца. А мысли были очень далеки. Главная из них была: что же со мной сделал тот богатырь, когда дохнул мне в лицо? Откуда-то из своих пыльных закоулков память вытащила однажды прочитанную былину про то, как Святогор передал часть своей силы Илье Муромцу вместе со своим мечом. Способ он выбрал точно такой же, как мой покойный знакомый, оставшийся безымянным. Вот только кроме мощи богатырской неизвестный дал мне ещё и некие знания с железными нервами. Например, я покоя себе не находил перед сном, пока не сделал соляной круг. А после него почувствовал себя человеком, который долго-долго вспоминал о чём-то и наконец припомнил. Или вот убийство существ из реки. Не было ни ступора, ни страха, ни замораживающего тело гуманизма двадцать первого века. Я не просто сражался - работал по привычке.
Разумом, всей душой человека из иного мира (?) я понимал, что это категорически неправильно и невозможно. И одновременно ничего не чувствовал. Ни-че-го! Словно прокручивал в мыслях недавно просмотренный фильм. При этом и адреналин бушевал в крови, и страх заставлял дрожать коленки (чуть-чуть, правда). Но всё это было какое-то не совсем моё или моё, но меня старого, запертого за стеной. Вроде соседского телевизора, слышимого вечера, но без чёткого понимания что же так по экрану показывают. Чёрт, вот не знаю, как это объяснить ещё точнее.
- Ладно, хватит морализаторствовать и рвать душу, - негромко сказал я и встал на ноги.
Ночная схватка кое-чему меня научила. И после завтрака - думал ложка в рот не полезет, но куда там, стрескал всё, что было съестное - стал рядится в доспехи. Хотя, что там их было? Натянул кольчугу и шлем. От панциря отказался. Перекинул через плечо перевязь с ножнами с мечом, опоясался поясом. Как оказалось, цеплять меч только на пояс выходит неудобно - заметно оттягивает. Потом выяснилось, чтобы ходить с мечом на поясе нужна привычка. Левая рука становится скованной. Помучавшись, я в итоге вскоре его снял и засунул обратно в узел с прочими вещами.
Шёл до середины дня по лугам и полянам, держась реки. Потому что рядом с водой всегда можно отыскать жильё или людей. От одинокого рыбака, до целого рыбацкого посёлка.
И мои надежды оправдались. Хоть и не все сто процентов. Встретить живого рыбака у меня не получилось. Зато нашёл хорошо натоптанную тропинку, ведущую от среза воды вглубь зарослей ивняка. В конце её уткнулся в хижину из сухостойных брёвен с проложенным между венцами мхом.
Дверь была узкая и невысокая, всего-то сантиметров семьдесят на метр семьдесят. Зато сколочена из неровных досок, полученных путём раскалывания бревен. В досках тянулись несколько горизонтальных пазов, сквозь которые проходил трапециевидный брусок, держащий весь деревянный щит одним целым. Петли оказались кожаными и крепились изнутри. Со стороны улицы дверь была припёрта толстым колом, одним концом упирающийся в землю, а вторым в дверное полотно. Кажется, это означает, что хозяев внутри нет. В избушке имелись три узких окна, закрытых широкими досками изнутри. Венцы над одним были покрыты копотью от дыма. Позади дома я нашёл поленницу и колоду для рубки дров. А ещё шалаш над отхожим местом, чьё содержимое было засыпано золой.
Осмотрев всё снаружи, я вернулся к двери. Сбив ногой кол, я выставил впереди себя тяжёлый нож и шагнул вперёд. Чтобы войти, мне пришлось сильно наклониться.
Внутри было пусто. Под окном, испачканным с улицы сажей, расположился очаг из камней, скреплённых глиной. Вдоль всей деревянной стены до оконца тянулась стенка из камней на глиняном растворе. Видимо, в качестве защиты постройки от пожара. Кажется, со стороны улицы венцы тоже были в чём-то вымазаны, наверное, в глине. Сразу на это внимания не обратил.
Нашёл две широких лавки и табурет. Одна из стен была вся увешана пучками трав и небольшими лиственными вениками. Над дверью на полочке стояла деревянная фигурка славянского бога. Такие в учебниках рисуют про Древнюю Русь.
Ни посуды, ни одежды, ни еды, ни ещё какой-либо утвари. Очень мне непривычно такую пустоту видеть, как жителю двадцать первого века.
- Реально в какой-то каменный век попал, - пробормотал я. - Только дерево и кусок кожи. Ни грамма металла.
От избушки отходила ещё одна тропа, уводящая ещё дальше от берега. По ней-то я отправился. А что ещё оставалось делать?
Уже через четверть часа я увидел впереди заострённые колья частокола и дозорную вышку с остроконечной четырёхскатной крышек из горбыля. Последняя пустовала.
Тропа привела меня точно к небольшим воротам. Или даже очень большую калитку из тонких бревнышек общей шириной метра полтора.
- Однако, - пробормотал я, глядя на очередной дрын, который подпирал одну единственную воротищу. Обратил внимание, что здесь петли были металлическими. А ворота скрепили не только с помощью врубленных горизонтальных брусков. Но ещё и гвоздями, которых не пожалели, судя по количеству гранённых крупных шляпок. осматривать посёлок снаружи не стал. Устану бродить по периметру частокола.
Из-за стены не доносилось ни единого звука, которые присущи каждому людскому поселению. Не вились дымки от уличных очагов, на которых готовят пищу. Вместе с колом перед воротами это сообщало, что деревня пуста.
На всякий случай я как следует понюхал воздух и осмотрел ворота, вышку и верх частокола на наличие каких-нибудь особых знаков. Вдруг, жителей постиг мор, какой-нибудь? И уцелевшие удрали со своим скарбом и скотиной, не забыв закрыть вход. Вот только в таких случаях всегда выставлялись особые знаки, сообщавшие всем мимо проходящим, что внутри невидимая опасность, от которой нет спасения.
- Да, вроде бы всё чисто, - вслух произнёс я, убедившись, что нет ни рисунка, ни чёрной тряпки, ни ещё хоть чего-то выделявшегося среди местного ландшафта.
Этот кол пришлось сдёргивать руками. От пинка дрын лишь немного перекосился да ворота заметно дрогнули. Воротище на петлях не висело, а стояло на земле. Петли удерживали конструкцию вертикально. Чтобы распахнуть ворота, нужно было те слегка приподнять и потащить в сторону. Даже мне пришлось покряхтеть, пока справился. А ведь я получил силушку богатырскую. Полагаю, что с этим ранее справлялись не меньше двух мужиков. А то и трёх. Конечно. если тут не ходят повально обладатели могучей силы, которую предлагал то и дело попробовать ворогам один мультипликационный персонаж.
За воротами я увидел небольшое поселение с низкими домами, крытыми где дранкой, где длинными горбылинами угольно-чёрного цвета не то от времени, не то от какой-нибудь пропитки. Может, дёгтем мазали. Или чем там в глубокую старину защищали древесину от гниения. влаги и всяческих насекомых?
Дома совсем не напоминали те, которые рисуют в учебниках истории и показывают в исторических фильмах. Никаких теремов. Никаких изб с завалинками. Низкие срубы с деревянными крышами, с очень мелкими окошками, сейчас закрытыми ставнями из толстых досок. Нижние венцы лежали прямо на земле.
- Есть кто живой, люди добрые? - вырвалось у меня, когда я сделал первый шаг внутрь поселения. И нет, это было не результат наследия покойного богатыря. Просто эту фразу я уже репетировал. Сейчас она сама вырвалась из меня под влиянием окружающей обстановки и всего того, что произошло за мной за минувшие сутки.
В ответ тишина.
Перехватив поудобнее топор и поведя плечами, за которыми висел узел с остальными вещами, я осторожно двинулся вперёд.
Насчитал двадцать четыре избы и восемь сараев или амбаров. В последних содержалась скотина. Причём буквально неделю назад, если судить по коровьему навозу и птичьему помёту.
Дома были разные. Большая часть просто халупы халупами. Отдалённо похожие я видел иногда на шоссе, проходящее через посёлки и деревни. И там они все были построены чуть ли не сразу после войны, и заброшены лет десять как, когда попали под мой взгляд. Но четыре дома заметно выделялись на общем фоне. Во-первых, были просторнее. Во-вторых, выше и строительный материал свежее. Либо за брёвнами и дранкой хорошо ухаживали. В-третьих, окна были крупнее и закрывались резными ставнями. В-четвёртых, нижняя часть двери у каждого возвышалась над землёй минимум на один венец. Не шаркала по земле, как у прочих.
Один из таких я выбрал для проникновения. Ни сознание землянина, ни тайные заархивированные богатырские знания не имели ничего против проникновения со взломом.
Впрочем, со взломом я поспешил. Дверь оказалась просто захлопнута, а не закрыта за замок или засов.
Первое, на что я обратил внимание, так это на пол. В доме имелся самый настоящий пол из толстых выскобленных досок с крупными щелями. Дом состоял всего из одной комнаты. Но когда-то её делили на три части, полагаю, занавески, от которых остались отполированные тонкие жерди под потолком. У противоположной стены относительно входа расположился очаг. Эта была почти точная копия того, который я видел в хижине рядом с рекой. Может, аккуратнее сложен, что ли. Также в доме стояли две массивных невзрачных лавки и два небольших стола примерно такого же вида. Больше тут не было ничего. Просто шаром покати. Хозяева забрали всё, что могли унести.
Оставив здесь узел с вещами, я пошёл исследовать остальные дома. Внутри они были практически точной копией первого. Лишь в двух ещё оказались деревянные полы. В остальных просто утоптанная земля. Кое-где с насыпанной соломой или сеном. Ещё заметил, что не везде были лавки и столы. Нормальные лавки со столами. В половине стояли ровные чурбаки. Маленькие, вероятно, заменяли табуреты. Более крупные служили столами. А вот как спали местные обитатели я даже предположить не могу. неужели прямо на земляном полу?
- Блин, в какую же я дикость попал, - пробормотал я. - Да у нас бомжи лучше живут, наверное.
Собрал все лавки, которые нашёл в деревне и притащил в выбранный для ночлега дом. Сначала думал сделать из них себе кровать. Но увы, не срослось. Это в моём времени сплошь стандартизация. А здесь каждый ваял лично под себя. Разбег по высоте был существенный. На такой кривой "кровати" спать даже врагу не пожелаешь.
Пол в качестве постели оказался тоже так себе. Из щелей так тянуло сыростью и холодом, что я реально испугался на утро встать с каким-нибудь пиелонефритом или ревматизмом. Эту проблему пришлось решать с помощью травы, которую нарезал с помощью ножа за частоколом.
Принеся две больших охапки травы, я бросил её на пол, а затем встал на колени, вытащил из мини-стожка пучок трав и стал его заталкивать в щель между досок недалеко от очага. Потом расстелил оставшуюся траву и накрыл её тканью из запасов богатыря и своим разорванным плащом, постиранным в реке. Здесь я планировал провести ночь.