Саженях в десяти от входа их встретили двое воинов, отличавшихся одеждой и вооружением от охранников, составлявших стражу, окружавшую юрту Бату. Они подхватили под уздцы коней Олега и Глеба Владимировича, сделали знак спешиться. Оба князя последовали этому указанию. Воины увели коней куда-то за юрту, а к ним подошли еще двое, одетых и оружных точно так же. Они сказали что-то, видимо, на монгольском, показали на вход, а князю Глебу указали еще и на саблю, висевшую у него на боку. Тот послушно отстегнул оружие и передал его стражнику. Стражник повторно указал на вход. Глеб Владимирович направился, куда указали, потянув за рукав Олега.
- Кебтеулы, - кивнул он в сторону оставшихся позади стражей. - Отборные воины, охраняющие джихангира. Преданы ему, как собаки.
- Много их у него? - спросил Олег.
- Что-то около тысячи.
У самого входа стояло еще два кебтеула с короткими копьями в руках. Один из них распахнул полог входа в юрту. Князья, нагнувшись, прошли внутрь, оказавшись в коротком приделе вроде сеней в избе. Должно, чтобы холодный воздух сразу в жилье не попадал, догадался Олег. Впереди в сумраке виден был еще один вход, завешенный белой кошмой. Глеб Владимирович уверенно откинул в сторону полог, шепнул Олегу:
- Смотри, не задень порог.
Тот кивнул, аккуратно перешагнул довольно высокий толстого войлока порожек и оказался в весьма обширном саженей десять в поперечнике помещении - внутренности юрты. Следом за Олегом перешагнул порог Глеб Владимирович. Потолок юрты пологим конусом поднимался вверх, заканчиваясь черной дырой дымохода. По обе стороны от входа, куда вошли князья, стояло еще четверо кебтеулов. Эти были без копий, только с кривыми мечами на поясах, но в полном доспехе и железных шлемах. Вдоль стен по всей окружности юрты тоже была расставлена стража. Не слишком много - человек двадцать. В центре находился низенький - Олегу до колена, прямоугольный стол. Длинный и узкий. За столом сидело десятка четыре пирующих. Все они, прекратив разговоры, услышанные князьями из придела, с любопытством смотрели на вошедших. К ним тут же подскочил совсем молодой парнишка - монгол по виду, один из примерно десятка, прислуживавших у стола, сделал приглашающий жест. Олег и Глеб Владимирович двинулись к столу. Парнишка указал им на два места у конца стола, ближнего ко входу. Здесь лежали два плоских тюфяка, служивших для сидения. Еще двое из прислуживавших парней приняли у князей верхнюю одежду.
Глеб Владимирович благодарно поклонился в пояс хозяину, сидевшему во главе стола на почетном месте в дальнем его конце, и уселся на указанное место. Олег, не желая выглядеть невежей, тоже отдал поклон, хоть и не такой низкий, а затем тоже присел по-половецки на тюфяк. К его удивлению, во главе стола восседал вовсе не Бату, а какой-то незнакомый Олегу монгол на вид лет сорока, довольно тучный, хотя еще крепкий на вид. Дядюшка, уловив это недоумение, пояснил:
- Пир ноне семейный, малый. Собрались только Джучиды - сыновья старшего сына Чингиса. А самый старший в этом роду вовсе не Бату, а Орду. Он сейчас и сидит во главе стола. Бату, видишь, сидит первым справа от него - на втором по почету месте. Орду в свое время добровольно отдал бразды правления в улусе Джучи своему брату, поскольку Бату во всем превосходил его: и в мудрости, и в искусстве управления, и в руководстве войсками. А еще он удачлив в войне и может разговаривать с Вечным Небом - божеством монголов.
- Даже так? - удивился Олег.
- Так говорят, - пожал плечами Глеб Владимирович. - Дальше с правой стороны расселись по старшинству другие братья-джучиды, - продолжил он свои объяснения. - Берке - третий по старшинству брат. Сильный воин. Бату поручает ему самые трудные дела на войне и доверяет во всем. Следующий - Беркечар. Тоже воин неплохой, но любит выпить. Оттого Бату не доверяет ему особо важных дел, ибо, следуя завету своего деда Чингиса, в питие пьянящих напитков весьма умерен. Следующий - Тангкут, - дядюшка едва заметно кивнул на совсем молодого - не больше двадцати лет монгола, сидящего по правую руку от Беркечара. - Это последний родной брат Бату и Орду. Дальше пойдут братья единокровные от других жен Джучи. Тангкут по молодости лет пока еще ничем особо не славен, но храбр. Хоть Чингис в своей Ясе запретил военачальникам старше сотника непосредственно участвовать в битвах, но Тангкут часто нарушает этот запрет, за что его ругают старшие братья. Дальше, как я уже сказал, сидят единокровные братья: Бувал, Шибан, Чилаукун, Шингкур, Чимпай, Удур, Буре, Тукатимур, Сингкум, Эсен, твой знакомец Хулагчи и Кувадур. За Кувадуром четверо внуков Джучи, которых взяли в этот поход. Трое сыновей Орду: Кули, Курмыши, Чурмакай и старший сын Бату - Абукан. У Абукана это первый поход. Ему всего тринадцать лет исполнилось этой осенью.
Глеб Владимирович перевел дух. Продолжил:
- С левой стороны от Орду сидят военачальники и родичи мужеска полу по сестрам ханов - зятья. Этих всех перечислять не буду. Скажу только про двоих. Вон тот старик, который сидит сразу возле Орду с левой руки - самый знаменитый монгольский полководец, который начинал еще с совсем молодым Чингисом в те времена, когда тот был обычным степным князьком, одним из многих. Звать его Субудай-Багатур. Он потерял глаз в битвах, да еще левая рука его слушается плохо - саблей порублена. Бату всегда прислушивается к советам старика и выражает ему всяческое уважение. Следующий за ним, это Бурундай. Тоже опытный полководец, хоть, по сравнению с Субедеем довольно молодой. Лет тридцать ему, наверное, с небольшим.