Бату замолк, посмотрел на Олега. Взгляд его был доброжелательным. Как и слова его, взгляд проникал в душу, кажется, понимая все терзания русского князя и сочувствовал этим терзаниям. Напряжение окончательно отпустило Олега. Рука его, словно сама по себе, потянулась к чаше с черным кумысом, взяла ее, подняла к груди. Голова склонилась в полупоклоне.
- Я не буду требовать от тебя клятв верности, коназ Олег, - снова заговорил Бату. - Во всяком случае, не буду этого делать без твоего желания. Не буду требовать с тебя слова не бежать к своим. Но тогда тебя будут продолжать охранять мои верные люди. Как это и было до сих пор. - Монгол лукаво улыбнулся. - Ты можешь ходить по всему нашему стану, говорить с кем хочешь, смотреть на что хочешь. Делать..., - Бату запнулся на миг, опять улыбнулся, продолжил. - Конечно же не все, что хочешь - этого я и сам не могу, но можешь делать все, что позволит тебе начальник твоего охранного десятка. Я сам расскажу ему об этом.
Бату замолк, опустил глаза на чашу с кумысом, которую держал у груди. Похоже, думал: все ли сказал, что хотел. Решил, что сказал все. Поднес чашу ко рту, сделал глоток, произнес громко:
- Пью твое здоровье, коназ Олег!
Потом осушил чашу до дна, перевернул ее, показывая, что та пуста. Что оставалось Переяславскому князю? Отказаться пить за свое здоровье? Это было бы глупо и невежественно. И он тоже выпил свою чашу до дна.
Пир продолжился. На русских князей уже больше не обращали особого внимания. Произносились здравицы, пожелания, хвалы монгольским богам. Олег вместе с дядей исправно понимал чашу иногда только пригубляя, когда монголы славили Вечное небо, или каких-то своих языческих богов, иногда выпивая до дна. Тут, что делать и сколько пить ему подсказывал Глеб Владимирович. Олег подчинялся. Он пребывал в глубокой задумчивости и смятении чувств - только сейчас он по настоящему понял, что монголы и впрямь пришли навсегда и с ними придется как-то уживаться. На победу над ними в открытой битве он, увидев и оценив количество врага, его подготовку и организацию, уже и не надеялся. Тем более, понимая, что русские князья даже перед лицом такой опасности вряд ли объединятся. Да, если и объединятся, монголы разобьют это рыхлое, сборное войско, лишенное единовластного полководца. Разобьют, как это было на Калке. Мысли угнетали Олега. Он почти не слушал, что ему рассказывает дядя. А тот, захмелев, говорил почти беспрестанно. Вполголоса, чтобы не слышали соседи. Хотя, русский те, скорее всего, не понимали. Только, когда Глеб Владимирович опять вернулся к рассказу о Субедее, Олег понемногу заинтересовался и начал прислушиваться к словам дяди.
- Сей воевода служил еще молодому Чингису, - рек, тем временем, князь Глеб. - И тогда уже был правой его рукой в военных делах. Сколько побед одержал Субедей он и сам, наверное, не помнит. И в степных войнах с кочевниками в то время, когда Чингисхан объединял их в единый народ, и потом в Северном Катае - империи Цзинь, которую вы на Руси называете Богдийским царством. Там, кстати, под его рукой начинал учиться военному делу и сам Бату. Как видишь, учеником он оказался весьма способным. Потом Субедей громил Тангутское царство, державу Хорезм-шахов, кучу государств и народов помельче. Разгромил русских на Калке. Об этом ты сам знаешь.
- Русских? - не выдержав, перебил речь дяди Олег. - Сам ты себя уже к русским, что ли не причисляешь?
Глеб Владимирович примолк, глянул на племянника, усмехнулся не слишком весело, ответил:
- А я уже и сам не знаю, кто я. Может, русский. По рождению, вроде так. Может, половец - сколько жил я в их стойбищах. А, может, уже монгол, как знать... Коль посадят меня эти монголы на Пронский стол, так опять, глядишь, придется русским становиться. Вот так вот, племяш.
Олег на эти слова только головой покачал.
- А ты не суди, племяш, не суди, - оскалился князь Глеб. - Что-то еще с тобой будет, и кем ты себя будешь чувствовать, коль доведется тебе побыть лет несколько в татарском плену.
Что - да, то - да... Это дядюшка попал не в бровь, а в глаз. Запал Олега угас и сам он как-то сник.
- Вот то-то! - покачал указательным пальцем перед носом Переяславского князя Глеб Владимирович. - Лучше слушай и запоминай, что тебе твой дядя рассказывает. Глядишь, пригодится в твоей теперешней жизни.
Он помолчал немного, видно вспоминая, о чем говорил до того, как Олег его перебил. Вспомнил. Продолжил рассказ.