Аннотация: А что, если бы "Эру милосердия" вместо братьев Вайнеров написал Фёдор Михайлович Достоевский? И как выглядел бы фильм "Место встречи изменить нельзя"? Давайте представим. Итак.
А что, если бы "Эру милосердия" вместо братьев Вайнеров написал Фёдор Михайлович Достоевский? И как выглядел бы фильм "Место встречи изменить нельзя"? Давайте представим. Итак.
Преступление и Милосердие. Сочинение г-на Достоевского.
Конспект.
Главные персонажи.
Владимир Шарапов. Молодой интеллигентный оперативник, страдающий от непрерывной болезненной рефлексии. Постоянно терзает себя и других вопросом "если зло велико, можно ли творить малое зло ради большого добра?". В прошлом участвовал в войне и мучается от "посттравматического стрессового расстройства"!. По ночам Шарапову снятся кошмары. Он терзается внутренним вопросом "если нельзя творить малое зло ради большого добра, то все мы, убивавшие на войне - великие преступники". В итоге находит успокоение в религии.
Глеб Жеглов. Циничный, харизматичный и глубоко порочный следователь. Убеждён, что преступник это "отброс", и с ним можно поступать жестоко. Имеет тёмное прошлое, очевидно, и сам не раз переходил грань закона. Исповедует что-то вроде протестантской этики: считает, что раз он в погонах, вооружён, имеет бесплатный проезд и хороший паёк, то он этого заслуживает в силу своих положительных моральных качеств и безгрешности. Напротив, те, кто беден, унижен и оскорблён (в т.ч. самим Жегловым), те и есть грешники, расплачивающиеся за свои преступления. "Наказания без вины не бывает".
Таким образом, противостояние Шарапова и Жеглова это ещё и противостояние православия и протестантизма. Впрочем, возможно, эта аксиома из школьной программы на самом деле автором не подразумевалась, и была выдумана литературоведами.
Сюжет.
После длительного излечения от последствий контузии в Москву возвращается Владимир Шарапов, бывший командир разведроты и потомок старинного дворянского рода. В поезде он ведёт философские беседы с соседями по купе: батюшкой, тыловым политруком и освобожденным узником немецкого концлагеря. Каждый высказывает своё мнение о милосердии, раскаянии, преступлении и наказании. Шарапова мучают последствия контузии и муки совести. Тыловой политрук считает, что война выиграна благодаря отрицанию отживших религиозных догм. Поп - что благодаря возвращению к христианству и избранию патриарха. Узник говорит, что никакого милосердия и прощения быть не может, только месть. Каждый устраивает духовный стриптиз и рассказывает жуткую историю в подтверждение своих слов.
Приехав в столицу, Шарапов отправляется в милицию, куда ему предписано устроиться на работу. Знакомится с Жегловым и остальными сотрудниками. Начинаются будни уголовного розыска. Шарапову снятся немцы, убитые им во время службы в разведке.
Одно из дел - раскрытие кражи у известного писателя. Писатель - совершенно отвратительный тип, карикатура на Тургенева. По сюжету этот эпизод абсолютно не нужен, но Фёдор Михайлович не мог удержаться. Во время расследования кто-то стреляет в Шарапова, но промахивается.
К концу первой части начинается основная линия романа. С повинной в МУР является Груздев, который кается в убийстве жены Ларисы. На самом деле Ларису он не убивал, но считает себя большим грешником и хочет понести наказание. Грехами своими он считает сидение в тылу во время войны, свой высокий социальный статус, уход от Ларисы к другой женщине, и, возможно, какие-то профессиональные врачебные ошибки. На последнее он постоянно туманно намекает: "А ведь, что не врач, то своё маленькое кладбище, Шарапов".
Жеглов отлично понимает, что Груздев Ларису не убивал, но с удовольствием его арестовывает, ибо, во-первых, "наказания без вины не бывает" и, во-вторых, так проще, чем ловить настоящего преступника. Шарапов сначала верит Груздеву, но потом начинает сомневаться в его виновности.
Разворачивается любовная линия между Шараповым и молодой сотрудницей МУРа Варей. Жеглов смотрит на это цинично: "больше никого из молодых офицеров нет, вот и вся недолга! Зов плоти". Он заключает пари на домашнее сало с оперативником Вразуменко, что соблазнит Варю. В черновиках вместо "Вразуменко" фигурирует фамилия "Пасюк", но потом Фёдор Михайлович решает дать ему говорящую фамилию.
Внезапно находится браслет с убийства Ларисы. Он надет на случайно задержанную Маньку Облигацию. Это проститутка и воровка, но с чистой душой. Она происходит из уголовной семьи, не видела в жизни ничего, кроме преступного мира. "Да! Я подлая! - говорит она Жеглову во время допроса. - Развратная! А вот если бы нашёлся тот человек, который бы увидел во мне душу мою, я, может быть...". Вскоре Манька становится любовницей Шарапова, но их отношения мучительны, потому что оба понимают, что совершают грех. Вразуменко-Пасюк объясняет Шарапову, что с точки зрения закона Манька не преступница, но тот всё равно терзается.
Браслет ведёт к вору Копчёному, который подарил его Маньке. Во время игры на бильярде с Жегловым у Копчёного начинается исповедь-истерика на тему "легко ли в тылу сидеть, когда люди на фронте". Выясняется, что, по мнению Копчёного, тоже не легко. Совесть мучает. "Липовая грыжа-то она, может, больнее настоящей грызёт". Жеглов снисходительно отвечает на это, что это слабым тяжело. А "сильным - легче лёгкого".
От Копчёного браслет приводит к карманнику Сапрыкину. Жеглов подбрасывает ему кошелёк, чтобы взять с поличным. Происходит диспут-истерика между Жегловым и Шараповым на тему "можно ли творить малое зло ради большого добра?". Сапрыкин, слушая диспут, рыдает в камере. Выясняется, что он пытался пойти добровольцем на фронт, но его не взяли из-за плоскостопия и шепелявости. Проникнувшись аргументацией Шарапова, карманник устраивает исповедь-истерику о том, что бездушные Жегловы ломают людям судьбы. Вместо того чтобы показать им путь к раскаянию, только озлобляют их, и теперь сам Сапрыкин как выйдет на волю - тут же пойдёт дальше воровать кошельки. "Душегуб ты, Жеглов! Душу мою бессмертную ради кошелька загубил!".
На выходе из отделения милиции кто-то опять стреляет в Шарапова, но промахивается.
Жеглов оскорбляет совершившего незначительный служебный проступок фотографа Гришу Шесть-на-девать. Тот впадает истерику и кусает Жеглова за палец, затем сбегает и на следующий день не является на службу. Вечером он стреляется. В предсмертной записке сказано, что Гриша теперь не может жить, ибо даже в милиции нет места униженному и оскорблённому. "Да! Нелеп я! Нелеп и жалок! Но за что же душу мою топтать?!"
Тем временем, попа - того, самого, с которым Шарапов ехал в поезде, - грабят клофелинщицы. Во время расследования происходит диспут-истерика между попом и Шараповым на тему "не согрешишь - не покаешься". Поп утверждает, что он обязан быть грешным, как и его прихожане, а то и посильнее, иначе он не имеет морального права отпускать грехи. Шарапов начинает интересоваться Евангелием.
Жеглов рассказывает Варе об отношениях Шарапова и Маньки, подпаивает её конфискованным вином и соблазняет. Варя приходит домой, падает без чувств и лежит в горячке до конца произведения.
Следствие выходит, наконец, на Фокса и банду "Чёрная кошка". Перед этим Шарапов посещает Ирину Соболевскую, любовницу Фокса. Та устраивает исповедь-истерику на тему вины и предательства. Фокс её предал, уйдя к Ларисе, подруга Лариса её предала, связавшись с Фоксом. Поэтому и она теперь имеет право как предать Фокса милиции, так и не предать, чтобы убийца Ларисы остался безнаказанным. "В душу мне плюнули! А потому, что хочу, то и делаю, мне теперь всё позволено!" Соболевская пытается соблазнить Шарапова, но тот хранит в душе светлый образ Маньки Облигации.
Жеглов нарочно посылает в засаду самых плохих оперативников, чтобы Фокс ушёл. Выясняется судьба Фокса, он не просто бандит, а "демонический персонаж", бывший друг Жеглова, с которым они вместе беспризорничали. Жеглов остался в детдоме, вступил в комсомол и тем самым предал братство и моральные нормы беспризорников, а также собственные клятвы. Фокс же остался верен беспризорной этике, сбежал из детдома и стал в итоге вором и убийцей. Парадокс очень любимый литературоведами: клятвопреступник ловит бандитов, а верный клятве человек - становится убийцей. На эту тему написаны тома диссертаций.
План Жеглова не срабатывает. Фокс нарочно сдаётся муровцам, хотя имел все возможности уйти. "На суде, посмотрим, Глеб, кто из нас больший душегуб!".
Приходит весть о том, что Костя Сапрыкин повесился в камере. Манька Облигация читает Шарапову Евангелие. Тот начинает прозревать. Он понимает, что наказание - ничто. Нужно милосердие, которое приведёт преступников к раскаянию.
Кульминация романа. Шарапов, Жеглов и сосед по коммуналке Бомзе пьют водку. Бомзе (карикатура на Льва Толстого) считает, что милиция вообще не нужна, потому что нельзя сопротивляться насилию злом. Жеглов говорит, что чем больше бороться со злом, тем зла больше, а чем больше зла, тем больше приходится с ним бороться. А чем больше он, Жеглов, со злом борется, тем чище он лично становится душой. Что подтверждается полученными за это наградами и денежными премиями. Шарапов заявляет, что милосердие и наказание - на самом деле одно и то же, потому что наказание без милосердия - просто жестокость, а милосердие без наказания - утопия. "Милосердное наказание спасёт мир". Шарапов быстро пьянеет и ложится спать, сказываются последствия контузии.
Напившись, Жеглов и Бомзе рассуждают на тему исторического детерминизма и отсутствия у людей свободы воли, потому что все их поступки, взгляды и мысли предопределены за них всем ходом истории человечества. Жеглов избивает Бомзе. "Это не я, это тебя исторический детерминизм бьёт!". Таким образом, по мнению некоторых литературоведов, Достоевский ставит точку в полемике с Толстым.
В пьяном сне Шарапову мерещится убитый им немецкий часовой. Тот сверлит его единственным глазом (из второго торчит шараповская финка) и спрашивает "А милосердно ли ты меня наказал?". Наутро кто-то стреляет в Шарапова, но опять промахивается.
На допросе Фокс рассказывает о своей связи с Жегловым, и о том, что Жеглов ещё хуже, чем он, Фокс. "Я-то тела убиваю, а ты, Глебушка, души губишь. Я-то душу свою через покаяние, может, ещё и спасу. А вот ты, как есть, в аду сгоришь".
Шарапов отправляется передать послание для Горбатого, его захватывают и отвозят в логово бандитов. Там у них проходит диспут на тему "мы не твари дрожащие, мы право имеем". Шарапов возражает, что если все начнут "право иметь", то все люди друг друга поубивают, а род человеческий прекратится. Он утверждает, что бандиты не "право имеющие" особые люди, а просто одержимы бесами. Услышав этот аргумент, бандиты начинают подозревать, что он из МУРа. Шарапов спасается, рассказав им, что он из семьи репрессированных дворян и в доказательство играет на фортепиано.
В решающий момент оказывается, что один из бандитов - фронтовой товарищ Шарапова Левченко. Он узнаёт, но не выдаёт Шарапова. Бандиты ложатся спать. Перед сном Шарапов и Левченко шёпотом (чтобы никого не разбудить) ведут беседу-истерику. Выясняется, что всё это время стрелял в Шарапова именно Левченко, потому что ненавидел его ещё с войны. А вот теперь - специально не выдал. И доказал тем самым, что рядовые из уголовников будут сердцем почище и поблагороднее чем офицерики из бывших дворян. "Вот ты, Шарапов, весь благостный такой, а ведь сюда обманом и подлостью проник!".
Утром бандиты и Шарапов едут выручать Фокса. Шарапов обнаруживает в подвале фотографию Маньки Облигации, повешенную Вразуменко-Пасюком втайне от Жеглова, и понимает, что за дверью спасение. Но не пользуется дверью, потому что решает погибнуть, искупив своей смертью все грехи милиции. В последний момент Шарапова заталкивает в спасительную дверь Промокашка и запирает снаружи. Следует долгий духовный стриптиз от Промокашки. "Вы меня Промокашкой зовёте, и за ничтожное существо почитаете. А я, может быть, самый аморальный бандит из вас всех и есть. Потому как я даже бандитскую мораль нарушаю, не то что обычную, человеческую". Потом Промокашку очень долго режут на куски, ещё дольше, чем Раскольников убивает старушку. Шарапов рыдает за дверью и впервые в жизни молится за спасение души Промокашки.
В мегафон слышен голос Жеглова. Бандиты сдаются. Шарапов падает без чувств и несколько недель лежит в горячке.
Эпилог
Варя поправляется, наконец, после горячки и хочет уйти в монастырь, но потом выходит замуж за Вразуменко.
Начальник МУРа полковник Панков разочаровался в коммунизме. Вторая мировая война показала ему, что пролетарии всех стран не соединяются, и, следовательно, и смысла никакого ни в чём нет. Вешается.
Жеглов стреляется и падает с моста в Канал имени Москвы. В кармане его находят сумбурную записку о том, что всё равно всё детерминировано, свободы воли нет, а значит, и не для чего подличать, развратничать и нарушать закон: всё равно это не моя воля. Вразуменко считает, что это просто очередная поза, и истинная причина самоубийства - невозможность дальнейшего продвижения по службе и угроза исключения из партии. Итог историй с Фоксом и Гришей Шесть-на-девать.
Груздева выпускают. Он решает, что уже пострадал достаточно и возвращается к трудовой деятельности. Рассказывает Шарапову, что ради научной карьеры некогда отравил невинного ребёнка, и что они с женой только что удочерили подкидыша. Они с Шараповым меняются нательными крестиками.
Шарапов выздоравливает. Он отказывается от места Жеглова, которое ему предложили, и уходит из милиции. "Безнравственно это - решать, кто преступник, а кто жертва". Шарапов женится на Маньке Облигации. Вечерами они вместе читают Евангелие. Шарапов считает, что не имел права работать в милиции, не совершая преступлений, как и поп не имеет права отпускать грех прелюбодеяния, не прелюбодействуя сам. Манька объясняет ему, что он за свой грех уже достаточно наказан муками совести. Они уезжают в Сибирь, чтобы быть ближе к лагерникам и указывать им дорогу к спасению.