Белоглазов Артем Ирекович
Поверить в чудо

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
Оценка: 5.46*7  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Любовь бывает разной... К женщине, родителям, друзьям. Говорят, любовь спасет мир. Но право, мир - это слишком много, пусть она спасет хотя бы одного человека...
Артем Белоглазов

Поверить в чудо
 (место для шага вперед1)




Хочешь ли ты изменить этот мир,
Сможешь ли ты принять как есть,
Встать и выйти из ряда вон,
Сесть на электрический стул или трон?
В. Цой.

И тогда я сказал: вот иду...
Г. Л. Олди "Маг в Законе".



- Стой! - каркнули из темноты. - Кто таков? Чего здесь шляешься?
Голос хриплый, надсадный, змеится трещинами.
Ты вздрогнул и попятился, озираясь по сторонам.
Сегодня ты возвращался домой поздно: наверное, уже полдвенадцатого. Короткая дорога одна - проходными дворами через пустырь. Дворы еще эти - темно, хоть глаз выколи! Чуть не заплутал, и ведь знаешь всё как свои пять пальцев, а вот: бродил, бродил, насилу выбродил. В каком-то дворе влетел сослепу во что-то мокрое, холодное. Облепило со всех сторон - не пройти, не вырваться. Сначала ты аж взмок от страха, потом дошло: дура-хозяйка оставила на ночь белье сохнуть. В общем, выпутался. То-то хозяйка завтра обрадуется, когда увидит.
Ты шел по улочке, ведущей к пустырю; одинокий фонарь на углу изо всех сил боролся с темнотой. Впереди деловито бежала тень, вырастая в размерах; она тоже спешила.
Куда?
Да к забору, конечно же.
За забором пустырь. А в заборе - дырка. Как забор поставили, так на следующий день в нем дыра и появилась. Люди, они такие - ходили через пустырь, и будут ходить. Что им забор?
- Стой - прохрипели откуда-то слева. Вздрогнув от неожиданности, ты остановился. Всмотрелся в проступившие из тени очертания фигуры.
Бомж? Да нет. Так... старичок-пенсионер на рыбалку собрался. На старичке ватник, мешковатые штаны, заправленные в высокие сапоги, на голове вязаная шапочка-петушок, в руке - удочка.
Он что, дурак? Шляться ночью по городу в таком прикиде, народ пугать. Да еще с удочкой.



А вообще-то лето. Июль. Я в одной футболке - и ничего, нормально. А дедок напялил на себя... ватник, шапочка.
- Што стал? Ну-кось, иди сюда. Покажь документ.
Ага. Сам иди, да проспись хорошенько. Ты перешел на другую сторону улицы и, ускорив шаг, направился к забору.
- Стой! Куда побёг?! Стрелю! - Это из-за спины.
Давай, стреляй старый хрен. Из удочки. Ты ухмыльнулся. Пить надо меньше, дядя.
Черт, дырку кто-то заколотил, придется перелезать. Два метра - это, конечно, не проблема. Хотя лучше - в дырку.
Фиолетовый сполох разорвал ночь. Забор справа от тебя окутался сеточкой призрачных молний и... исчез. Застыв каменным истуканом, ты смотрел на темный провал.
Левее! Чуточку левее! - бешеным набатом стучало в голове, отдаваясь в висках. - И всё! Конец! Крышка! Тебя больше нет! Нет!
В темном... хотя, впрочем, уже не темном провале... Что-то белело там, вспухало дымными клубами, ворочалось... Расцвело вдруг разноцветными огнями. И...
И целый и невредимый забор вновь огораживает пустырь.
Это добило тебя окончательно. Удивление забилось в угол и, жалобно моргая, смотрело оттуда слезящимися глазами.
- Эй! Иди сюда, а то точно стрелю. Допрыгаешься у меня.
Ты повернулся и на ватных ногах побрел назад, к старику.
Интересно, из какой такой пушки дедок "стрелил"? А забор-то, забор... Р-раз - и нету. Хотя потом снова появился, и ничего ему не сделалось.
Наверное, ты пошел медленнее. Наверное, на лице у тебя отразилось большое сомнение насчет крутых пушек и прочего. Во всяком случае, дед поспешил это сомнение развеять.
- Ты, паря, не думай, што у меня игрушка какая. Пальнул бы в тебя, так мокрого места не осталось. А што забор - так блажь это, мара. Нет теперь никакого забора. Граница это. На нее хошь атомную бомбу сбрось, хошь из деструктора приложи - ништо не будет.
Однако что-то заговаривается старик - граница, деструктор... Какая граница? Забор. Сосновый. Месяц назад поставили. Я только что его руками трогал - дырку нашаривал.
- Ты ведь перелезть хотел? Думал, забор? И перелез бы... Границе што? Было б хотенье, так и пропустит. Очутишься не знай где, не знай когда, не знай кем... Эхма, жизнь наша раскудрявая. - Дед витиевато выругался и шмыгнул носом.
Вдруг накатило ощущение сна. Тяжелого, нереального. Мучительно захотелось проснуться.
Проснуться не получилось, зато ты опять влетел во что-то холодное и мокрое. Знакомо облепило со всех сторон, закутало, не давая пройти. Только на этот раз дура-хозяйка ни при чем. И нет белья, развешанного на веревках. И в том дворе тоже, наверное, не было.
Ты яростно рванулся, срывая невидимые путы.
Освободился быстро, гораздо быстрее и легче, чем в первый раз. Ничего себе! Похоже, все-таки сплю. Зажмурив глаза, ты стоял в ярком круге света. Очень ярком. Будто где-то в вышине включили большой и мощный фонарь. Но здесь нет фонарей, только тот, что на углу. Как до сих пор не разбили? И если есть, почему включился именно сейчас?
- Ты что, пацан, шутки шутить вздумал?! Почему сразу не подошел, визу не предъявил?
Голос молодой, требовательный, сердитый.
Эт-то еще кто такой? Дедок вроде один был.
- Нет у меня никакой визы, - зло бросаешь ты. Что за гадство! Сначала светом в рожу, затем - вопросы глупые. Глаза наконец обретают способность видеть, и... твоя челюсть отвисает. Чуть ли не до земли. Удивление спешно выбирается из угла, ахает, охает, всплескивает руками. Потому что...
Высокий, молодой парень лет двадцать пяти, стоящий перед тобой, одет во что-то невообразимое. Серебристый бликующий комбинезон, высокие сапоги, похожие на горнолыжные ботинки, на голове - шлем. Лицо, впрочем, не закрыто. Прямо космонавт какой-то. В руке у парня... хлыст? трехсекционный, вроде антенны или удочки. Он направлен тебе в грудь. На кончике тлеет, разгораясь и потухая, фиолетовая искорка.
- Стой! Не дергайся, - хлыст угрожающе качается и вновь замирает. - Визы, говоришь, нет? Как же ты сюда прошел? Может, у тебя открывашка в кармане? Ты кто, нарг?! Отвечай!
Стою, молчу. Что тут ответишь. Как я сюда прошел? Шел, шел, да и прошел. Открывашек в карманах сроду не носил. И не нарк я совсем, не курю даже. Глупо всё. Сейчас этот похожий на космонавта парень рассердится окончательно, и - трам-пара-рам - полыхнув фиолетовым, я исчезну.
Почему темнеет в глазах, ведь здесь так светл...
Бу-бу-бу, бу-бу-бу - как сквозь вату доносится чей-то голос. Он что-то спрашивает. Я отвечаю. Он - спрашивает. Я - отвечаю... Вопрос. Ответ. Снова вопрос. Потом кто-то несильно бьет меня по щекам. Открываю глаза. Вижу склонившегося надо мной "космонавта". В левой руке у него что-то вроде мобильника с двумя короткими антеннами, вокруг которых вьется спираль. Парень перехватывает брошенный на "телефон" взгляд, негромко хмыкает и прячет прибор в комбинезон. Карманов на комбинезоне нет.
- Ну что, поговорим, Игорь?
- Откуда вы знаете, как меня зовут?
- Я теперь много чего о тебе знаю.
Да-а, дела... Похоже, меня только что основательно допросили.
- Хорошо. Давайте поговорим, - ледяным тоном и, кажется, даже с некоторым вызовом говорю я. - Кто вы? ФСБ? И что тут - сверхсекретный объект?
Язык мой - враг мой. Про объект я того - лишка, не рассердить бы. Не-а, не рассердил. Рассмешил. Ничего не понимаю. Парень в комбинезоне смеется, мотает головой, силится что-то сказать. Наконец ему удается взять себя в руки.
- Ты... ты что, боевиков насмотрелся? - с некоторой запинкой произносит он, стараясь не расхохотаться.
Улыбка у него хорошая. Добрая. Открытая.
Только недавно орал на меня, оружие наставлял. Или служба такая?
- Игорь, во-первых, я не фээсбэшник, скорее, пограничник и таможня одновременно. Во-вторых, объект действительно есть. Оглянись, сам увидишь.
Оглядываюсь. Вижу. Белая плотная пелена от земли до неба. Там, где забор огораживал пустырь. Пелена струится, рябит, вспухает волнами - будто кто-то большой и огромный ворочается в ней. В тумане, как на новогодней елке, вспыхивают разноцветные огни.
- Что ЭТО?.. - шепчешь ты, и голос предательски дрожит.
- Граница, Игорек. Граница между реальностями.

* * *

Ты сидишь в чем-то не совсем материальном, для удобства можно назвать это креслом. Напротив, в точно таком же кресле расположился "пограничник". Сергею двадцать пять лет; он из нашей реальности, родился в Казани. В Страже Границы два года. Это всё, что он сообщил о себе. Вы разговариваете. Точнее, говорит Сергей, а ты слушаешь. Информации слишком много, она слишком необычна. Ты улавливаешь и усваиваешь лишь кусочки, крохи. Многие моменты тебе непонятны, слова незнакомы. И всё время хочется обернуться.
За спиной струится марево тумана, подмигивает тысячами блуждающих огоньков, зовет, манит.

Будто в мокрое белье влетел? Вот как ты барьер ощущаешь. И, говоришь, чуть во дворах не заплутал? Конечно, любой бы заплутал, если без визы или открывашки. Вокруг зона отторжения и преграждающий барьер. Здесь тоже. Вдобавок маскировка включена. Ты меня кем видел? Ментом, наверное, или омоновцем? Нет? Старичком?.. с удочкой?! Мой деструктор - удочка?

Ты смотришь на немного подрастерявшегося стража, тебе смешно.

Улыбаешься? Улыбайся, пацан, улыбайся. Скоро не до улыбок будет. Потому что ты - нелегал. Кто такие? Да такие, и сякие, и разэдакие. Барьеры, как паутину, - в клочья. Зона отторжения? - раз плюнуть! Им даже Граница не нужна. Для них везде Граница. Фьють в другую реальность, и ни одна система контроля не может зафиксировать переход! А в овеществленной Границе нелегалы могут открывать и удерживать проходы. Не для себя, конечно, - для других. Понимаешь, чем это чревато? Да, вторжениями. Из одной реальности в другую. И такие попытки были и будут, правда, редко когда они удачны.
Сначала-то я думал, ты нарушитель. Приказ предъявить визу игнорировал, сразу к Границе побежал. Я кричу: стой! стреляю! А ты - ноль внимания. Я и выстрелил. Твое счастье, решил дать предупредительный, не на поражение. Смотрю, ты застыл дурак дураком, на Границу уставился, будто впервые увидал. Ну, думаю, не нарушитель это. А кто - надо выяснить. Кричу, иди, мол, сюда. Ты идешь, а я понимаю - да пацан местный. Лазит где не надо. Попал не туда и не вовремя. Что ж, посмотрим, что и как. Вдруг ты нашей Службе пригодишься. А не пригодишься - память об этой встрече сотрем, ложную вставим.

Страж смотрит на тебя, вздыхает, разводит руками - а что еще прикажешь делать?

Только ты - р-раз, и через преграждающий барьер, как нож сквозь масло. Будто и впрямь визу имеешь. Я разозлился, что за глупые шуточки! Потом засомневался: ты ведь барьер не прошел - прорвал его и всё. Да еще заявляешь, что визы нет. В общем, пришлось принять меры.
Знаешь, Игорь, я в стрэгах два года, и всё равно далеко не всегда поступаю согласно уставу. Наверное, я плохой стрэг.

Стрэги - это Стража Границы, нарги - соответственно, нарушители. А еще есть нелегалы - и тебя к ним уже причислили, - мигранты, кочевники... в общем, всяко-разно.

Сейчас, например, я должен доложить куда следует об обнаруженном мощном нелегале. О том, что нелегал этот еще не знает - НЕ ДОЛЖЕН ЗНАТЬ! - кто он на самом деле. Доложу. Получу жесткую инструкцию, суть которой - отвлечь, удержать всеми возможными способами до прибытия спецгруппы. Понимаешь, Игорь, ВСЕМИ возможными способами! И потихонечку навешать тебе лапшу на уши, рассказав об альтернативных реальностях, Границе, стрэгах, наргах с позиций лишь одной стороны. Нашей. Всё это - подготовка к вербовке, которую и осуществит спецгруппа. Они свое дело знают туго.
Зачем я тебе это рассказываю? Фактически - предаю Службу, выставляя ее с неприглядной стороны. Хотя службы, они все такие, как и их методы работы. Меня тоже спецгруппа вербовала. Ушлые ребята. Ловко подстроили - только через полгода понял, у меня чуть ли не нервный срыв был. Побежал, как ошпаренный, к начальству - отношения выяснять, правду-матку в глаза резать. Со мной поговорили, разъяснили, успокоили. Служу, как видишь, в стрэгах... Из идейных соображений.

Сергей криво усмехается, криво и больно. Видимо, большую подлянку сделали ему ушлые ребята из спецгруппы.

Да, из идейных. Я считаю нашу позицию более правильной, чем позицию "свободных". Нарги называют себя - "свободные". А мы, значит, - тюремщики. Свободные! Да там сволочь на сволочи... Наемники, воры, контрабандисты, нарко- и работорговцы. Хотя есть и здравомыслящие. Во многом с ними согласен. Ладно, замнем.
Что я хочу сказать. Ты должен сам. Сам понять, выбрать, решить. Это - твоя жизнь. А человек - не марионетка на ниточках.
Братишка у меня есть, вы почти ровесники. Гляжу на тебя и представляю, что ты - это он. Я для него уже два года как мертв. Погиб в автокатастрофе. Стрэгам запрещено жить в своей реальности. Иногда, правда, случается - по службе побывать, но не более. Конечно, я имею информацию о родственниках, друзьях... бывших друзьях. Но как хочется, наплевав на запреты...

- У меня тоже... есть... брат, - твои, ставшие вдруг непослушными губы с трудом выговаривают слова. - Был... Погиб в Чечне. Полтора месяца назад...
В горле - холодный и шершавый ком, царапает, мешает.
- Димка... он спецназе служил. Спецназ ВВ. Их группа сопровождала колонну, на засаду напоролись... В июне он должен был вернуться! - ты почти кричишь, но от этого не легче, и слезы, предательски выступившие на глазах, готовы хлынуть нескончаемым потоком.
- Ну что ты, Игорь. Что ты, - страж гладит тебя по плечу. - Успокойся. Всё еще можно исправить... Еще можно. Пусть я ничего не могу сделать для своего братишки. У него больше нет брата. Но я помогу тебе.
Это закрытая, сверхсекретная информация. Не скажу, как она ко мне попала. Ты должен пообещать, что дальше информация не уйдет. Тебе тринадцать, так? И ты - проявивший себя нелегал. Очень мощный нелегал. Потому что они проявляются в девятнадцать - двадцать или двадцать пять - тридцать лет. Редко - позже, и почти никогда - раньше. Так вот, есть такой феномен, называется "феномен Демиурга". И чем раньше срока проявится нелегал, тем сильнее феномен. Заключается он в том, что если нелегал в течение примерно двух дней после проявления перейдет Границу, то перехода, в сущности, не случится. Границу-то он пересечет, но попадет обратно в собственную реальность, только слегка подкорректированную. А может, и не слегка, может, это будет суперкоррекция. Или вообще ничего не будет. Всё зависит от мощности нелегала. Но прежде - от него самого. От чувств, мыслей, желаний. Уверенности и решимости. Воли.
Ты сидишь, словно в ступоре, мысли тяжелыми булыжниками ворочаются голове, а Сергей говорит, говорит... и постепенно приходит осознание. Тебе страшно. Очень. Ведь ты не Бог, чтобы кроить реальность под себя. Но брат, не вернувшийся с войны, убитая горем мать, ставший молчаливым отец...
- Игорь, ты сможешь. У тебя получится. Главное - воля. Чувства - в кулак, лишние мысли - в сторону. И еще... Пожелай, страстно пожелай, изо всех сил. Поверь... поверь в чудо. Второго шанса не будет. Феномен действует лишь при первом переходе.

* * *

Ты.
Идешь.
К Границе.
Ты - идешь. Где-то глубоко внутри скулит и мечется страх, скованный железными решетками воли. Ты не оглядываешься, но чувствуешь взгляд "плохого стрэга" Сергея, не всегда поступающего согласно уставу.
Что с ним будет, если узнают? Отпустить проявившегося нелегала, рассказав правду о Границе, стрэгах, наргах. Поставив перед выбором. Пусть ты не всё понял, да что там! - малую часть. Но всё же... И это когда Стража Границы спит и видит, как бы этих нелегалов заполучить. Только это цветочки, а ягодки - вот они. Нелегал-то с "феноменом Демиурга". Шеф стрэгов удавится за такую возможность подкорректировать реальность. Любой - удавится. Только фиг ему - шефу, фиг им - остальным. "Плохой стрэг" отпустил тебя. Хуже - ты знаешь о феномене. И САМ скорректируешь. САМ.
Это - моя жизнь. А человек - не марионетка на ниточках.
Будь что будет.

Границу видно плохо, расплывчато. Иногда совсем пропадает. И тогда забор гордо и молчаливо проступает в темноте.
Странная штука - Граница. Никто толком не знает, что это такое. Но тем не менее...

Ты видишь белую пелену? Это неправда. Видишь мерцающие огни? Ложь, обман, майя. Ничего нет. Пусто. Но что-то - есть. И ты - видишь. Это так называемая овеществленная Граница. Ширина ее пятьдесят - двести метров. Существует от нескольких часов до нескольких суток. Локальные участки возникают то тут, то там. Очень сложный закон распределения. Хотя в семидесяти пяти процентах случаев она появляется на месте естественных преград - заборов, ущелий, русел рек, перевалов в горах. Почти все участки Стража фиксирует и берет под контроль: ставит барьеры, зоны отторжения, КПП.
Простой смертный к Границе и подойти не сможет. Только счастливый обладатель визы. Или счастливый обладатель открывашки - это наргов разработка, контрабандисты проклятые. Однако Границу перейти - не два пальца... Хотенье нужно. Хочешь ее преодолеть, уйти - уйдешь. Не хочешь - увы. И желательно бы знать, куда идешь, зачем и почему. Что хочешь, чего ищешь? Не то окажешься в тридевятом царстве, тридесятом государстве любимой болонкой вдовствующей королевы. И всё. Кранты. Понял?
Также имеется неосуществленная Граница, которая и есть единственно настоящая, причем везде, сразу, в любом месте. Куда не ткни - Граница. Только не видим мы ее, не ощущаем. Ее для нас нет. Посторонним вход запрещен. Но ты нелегал, Игорь. Тебе не нужны жалкие недолговечные участки перехода. Ведь Граница - везде. В любое время, в любом месте ты можешь ее открыть. Какие возможности! Какой калейдоскоп миров и событий! Неудивительно, что почти все нелегалы становятся путешественниками.

Ты. Идешь. К Границе.
Коррекция будет небольшой, совсем маленькой - брат не погибнет, война закончится. Всё.
Я не Бог. Я боюсь им стать. Поэтому коррекция будет небольшой, но важной - для меня. Мне страшно. Я боюсь стать Богом и не остаться человеком.
Маленький трусливый Бог идет к Границе.

* * *

...идет к Границе.
Мир вдруг наполняется оглушительным трезвоном. Мир тускнеет и скукоживается, теряя краски и звуки. Рушится карточным домиком.
Одеяло летит в сторону, и ты рывком садишься на кровать, с трудом понимая, что к чему. Звенит где-то справа. Взгляд скользит и упирается во что-то круглое, дребезжащее. Это будильник... Девять часов.

Сон. Всего лишь сон. Яркий, цветной, объемный, полнометражный... сон. Хотя пустырь, забор, улочка с одиноким фонарем есть взаправду. Ты не раз бывал там, гоняя мяч на пустыре с местными пацанами. Вместе с ними ходил драться с завьяловскими. Твой лучший друг Тимур живет в том районе.
Но нет никакой Границы, стрэгов, нелегалов. И мальчишка, боящийся стать Богом, никогда не вернет себе брата.
Хочется выть и биться головой о стену. Сука-реальность змеей вывернулась из ручонок малолетнего Демиурга и напоследок хорошенько поддала ногой под зад. Под тощий маленький зад. Сильной, обутой в тяжелый кирзач ногой.
Обидно до слез.
Ведь ты поверил! Поверил!!
Встаешь, идешь чистить зубы.
Умылся, оделся, кровать заправил; сидишь, пьешь чай. Родители поднялись рано - поехали на кладбище, к брату. Тебя не взяли. Они думают, что так лучше. Не надо лишний раз травмировать ребенка. Но так - хуже. Гораздо хуже. Лучше выплакаться на могиле, чем сидеть дома, одному, с мокрыми глазами, бездумно размешивая чай ложкой.
Неловкое движение. Чай разливается. Ты вздрагиваешь и приходишь в себя.
...лежишь в комнате на кровати, негромко тикает будильник. Без пяти десять.

...может, у тебя открывашка в кармане?! Ты кто, нарг?! Отвечай!
...белая плотная пелена от земли до неба. Там, где забор огораживал пустырь. Пелена струится, рябит, вспухает волнами - будто кто-то большой и огромный ворочается в ней. В тумане, как на новогодней елке, вспыхивают разноцветные огни.
...коррекция будет небольшой, совсем маленькой.
...маленький трусливый Бог идет к Границе.

Это сон. Просто сон. Но ты помнишь его весь, от начала и до конца. А ведь сны имеют обыкновение забываться, причем очень быстро. Вот ты проснулся, встал, и сон отпускает тебя, стирается в памяти. Умылся - и окончательно забыл, что за сон, про что/
Одиннадцать часов, десять минут.

...Игорь, ты сможешь. У тебя получится. Главное - воля.
...поверь... поверь в чудо.
...у меня тоже... есть... брат, - твои, ставшие вдруг непослушными губы с трудом выговаривают слова. - Был... Погиб в Чечне. Полтора месяца назад...

Хватит! Зачем?! Зачем травить душу? И так тошно.
Двенадцать ровно.
Слоняешься по квартире, не зная, чем заняться. Включаешь телевизор. Новости. Про Чечню: "...обстреляна колонна Федеральных Сил, следовавшая из Грозного в Ведено. Двое человек погибли. Трое ранены".
Черт. Выключаешь телевизор.
Сидишь за столом, листая альбом с фотографиями. Вы с братом в зоопарке. На катке. В лесу. Это - День рождения, брату двадцать.
В конце альбома несколько снимков из Чечни. Внимательно рассматриваешь каждый. Будто ищешь что-то. Что?
Лежащее отдельно от других фото снято за день до гибели Димки. Димка с фотографии улыбается и машет рукой.

...улыбайся, пацан, улыбайся. Скоро не до улыбок будет. Потому что ты - нелегал.

Фотография пришла вместе с письмом. "Жив, здоров, не волнуйтесь, скоро приеду", - писал брат. На следующий день его убили.

...в июне он должен был вернуться! - ты почти кричишь, но от этого не легче, и слезы, предательски выступившие на глазах, готовы хлынуть нескончаемым потоком.

Как подло. В июне бы он вернулся. В сентябре ему бы исполнилось двадцать два.
Димка, Димка. Ну почему?! Почему так?! А уж мать-то как страдает. С виду ничего, держится. Зато по ночам в подушку ревет. Под глазами круги черные.

...маленький трусливый Бог...

И всё больше и больше замыкается в себе.

...идет к Границе...

Какая еще Граница? А-а, сон... Опять наружу лезет, покоя не дает.
Странный-престранный сон.
Яркий. Запоминающийся. Реальный.
Будто прорыв в иное измерение. Ты невесело усмехаешься, снова и снова всматриваясь в фотографию брата. В последнюю его фотографию. За день до гибели.
Закрываешь альбом. Сидишь, уставясь в одну точку. Монотонно тикает будильник.
Полвторого.

...простой смертный к Границе и подойти не сможет. Только счастливый обладатель визы. Или счастливый обладатель открывашки - это наргов разработка, контрабандисты проклятые. Однако Границу перейти - не два пальца... Хотенье нужно. Хочешь ее преодолеть, уйти - уйдешь. Не хочешь - увы.

Пусть сон. Пусть бред собачий. Но зацепило тебя основательно.

...Игорь, ты сможешь.

Я смогу!
Чушь! - кричит рассудок. - Самообман! Не бывает такого!
Заткнись! - отвечаешь ты. - Заткнись, сука!
Тот побитой собачонкой уползает в конуру. И ты лично забиваешь выход досками.
Потому что это трудно - поверить в чудо.
Но я - попробую.
Нелегал может открыть Границу в любом месте, в любое время.
...ты нелегал.
Но я ни разу... я не умею!
...тебе не нужны жалкие недолговечные участки перехода. Ведь Граница - везде.
Нужны. Сейчас - нужны. Как символ, как образ.
Это трудно - поверить в чудо.
...белая плотная пелена от земли до неба. Там, где забор огораживал пустырь. Пелена струится, рябит, вспухает волнами.
Забор... Пустырь... Граница...
Граница. Там, где забор огораживает пустырь. Забор - Граница! Вот символ, образ, этикетка, ярлык! Препятствие, которое надо преодолеть. Да что угодно! Неважно. Я пойду туда.
Я попробую.
Коррекция будет небольшой.

Выходишь из подъезда, в голове звонко и пусто. Идешь практически на автомате. Обогнув пустырь окольными путями, оказываешься на той самой улочке. Фонарь на углу приветливо смотрит на тебя сверху вниз.
Было? Не было? Сон? Явь?
Неважно.
Решительно идешь вперед. Дырки в заборе нет. Заколотили.
Как во сне.
Это, наверное, хорошо, потому что глупо лезть через забор рядом с дыркой.

Думаешь о брате, отсекая последние сомнения и готовясь совершить... невозможное?
Это трудно - поверить в чудо.
Но я попробую.

* * *

Забор. За ним - пустырь. У забора стоит мальчишка в белой футболке и синих джинсах. Он напряженно размышляет о чем-то, кусает губы. Руки так сильно сжаты в кулаки, что костяшки пальцев побелели. Наконец он решается, подпрыгивает, цепляясь руками за край забора. Начинает карабкаться вверх. Рывок - левая нога закинута на забор. Пауза - пацан висит, собираясь с силами. Потом тяжело переваливается на другую сторону.

И никто в этот момент не видел его лица. Даже случайных прохожих поблизости не было. А если б и были... Да кому какое дело. Ну лезет пацан через забор. И что? Ничего. Даже головы бы не повернули.
А зря.
Потому что на лице были - Вера, Надежда, Любовь. И не просто - вера, надежда, любовь. А самые что ни на есть. С большой буквы.
Отчаянная Надежда.
Сумасшедшая.
Безумная Вера.
Запредельная.
И Любовь.
Любовь к брату, к другу.
Всемогущая. Созидающая и Сокрушающая.
Творящая чудеса Любовь.

Падать было совсем не больно.



© Артем Белоглазов aka bjorn

11.05 - 06.07.00
Оценка: 5.46*7  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"