Бабушка выперла меня, когда ее оплачиваемый приемыш пошел в школу. Помню, сначала мы - я, мама и отец жили в съемной комнате "планового" дома. Уходя на работу, меня запирали, но я сбегал на улицу, к пацанам, через окно. Потом мы жили в комнатке 3 на 4, потом в однокомнатной квартире с малюсенькой прихожей/застекленной верандой/печным отоплением/удобствами на дворе; в ней отец стал отчимом, и у меня появилась сестренка, и стало нас четверо. Потом мама поменяла это жилье на однокомнатную квартиру со всеми удобствами, и все мы спали в одной комнате, что любви ко мне не прибавляло. Чувствуя это, в теплое время года я переселялся со спальным своим мешком на балкончик: зная, что являюсь лунатиком, я опутывал его сверху бечевкой (мы жили на четвертом). Трехкомнатную мама получила, когда я учился в 9-ом (или в 8-м?), и я заимел свою комнату, чтобы отверткой выбить над своей кроватью сентенцию из "Всей королевской рати" Роберта Пена Уоррена: "Человек зачат в грехе и рожден в мерзости, и путь его от зловонной пеленки до смердящего савана".
Так и получилось. Я прошел этот путь, тысячу раз меняя надежду на безнадежность, теперь за мною бардак, называемый жизнью, а впереди безжалостная смерть...