Беляева Нина Tlailaxu
Источник силы. Главы 11-14

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Одни ответы раскрывают глаза на истину, другие, напротив, уводят прочь от верного пути. В общаге гремит музыка группы "СВЕТ", а тем временем старое потрёпанное кресло молчаливо хранит тайны крылатых магов, которым нельзя летать по ночам. А по ночам на охоту выходят тени и сны, чья туманная спираль пронизывает пространство и время, сплетая в одну нить былое и грядущее, близкое и далёкое, милое сердцу и никогда прежде не виданное.
  

ЧЕРТОГРАД: РЕВЕРСИВНЫЕ ХРОНИКИ

  

Том 1. Источник силы

  
  

11. Уставная

  − Это ты? - удивлённо прищурился парень, вдруг показавшийся Врану смутно знакомым.
  Магическое зрение давало Врану четкое представление о контурах окружающей действительности, но бессовестно поглощало все краски. Переключившись на обычное, парень глазам не поверил: оказывается, повстречавшийся им в ночном лесу маньяк ещё и выглядел сущим чудовищем. Вернее, мало чем отличался от клыкастой Винии или Ирсая с его жёлтыми фонарями глаз. Этот пилот явно злоупотреблял тем, что в их среде звалось ночной ипостасью. Но, несмотря на это, Вран его, всё же, узнал. И Айя, спустя несколько мгновений, тоже:
  − Стожар, убиться веником, ты ж хоть глаза разувай, прежде чем на людей кидаться! А если бы чужой кто подвернулся, не подумал?
  − Ну, а вы-то сами тут что забыли в такой час? - тут же перешёл пилот в лучшую защиту. - Вам же в общагу надо было до полуночи, разве нет? Там уже закрыто.
  Айя разочарованно цыкнула.
  − Что ж. Придётся альпинизмом заняться, что тут поделаешь.
  Вран подозрительно покосился на девушку, очевидно, не питавшей ни малейшей тяги к альпинизму как таковому. Стожар тоже отнёсся к плану скептически:
  − Лестница? Ты шутишь, ей же сто с чёртом лет.
  − Первый раз, что ли? Слазим, подумаешь, сложности какие.
  − Миела мне не простит, если какая авария случится. Так что вы уж подождите, пока рейд закончим, - подброшу наверх.
  − А много у вас ещё добычи бегает?
  − Скоро всех выловим, отставить панику.
  − Это вы миртанку из Арстена в лесу ловить собрались? Да мы поседеть успеем такими темпами.
  − Рыжую зверюгу я уже поймал, если ты об этом. Слишком уж она беспечна, совсем не считается с противником.
  − Тогда подождём, - ничуть не смутившись, согласилась Айя, проигнорировав сам факт охоты на младшую подругу, как на дичь.
  − И не отсвечивайте тут. Ты, Блуждающая, хоть и друг Ирсаю, но лишние глаза нам ни к чему.
  − И чем это таким секретным вы тут занимаетесь? - не удержался Вран.
  − В прятки играем, что ж тут непонятного? - Мина пилота оставалась насмешливо-непроницаемой, как будто ничего более очевидного на свете и быть не могло. - Давайте уже, топайте себе: больше дела - меньше слов!
  Сказал и скрылся в ночной листве, словно не бывало. Айя толкнула Врана в спину.
  − Ну всё, пойдём уже, нечего ребят смущать.
  − Допустим, я никого не видел, - начал парень озадаченно. - Но если серьёзно: что это сейчас было?
  − Не спрашивай у меня: полномочий раскрывать рот на эту тему Ирсай мне не давал.
  − Так ты, и в самом деле, подчиняешься Ирсаю?
  − Подчиняюсь? - удивилась Айя. - Он - мой друг.
  − Но он воюет со старостой нашего факультета.
  − Меня это не касается. Факультет - это всего лишь объединение студентов со схожей учебной программой, а не что-то вроде отряда, которому я обязана присягнуть, и староста - не мой светлый лорд. Войны между факультетами неуместны так же, как споры между горьким и красным, поэтому я в этом цирке и не участвую.
  − Хорошо не участвовать, когда весь универ считает тебя богиней, - сказали накопившиеся эмоции Врана, в то время когда голос разума не успел их сдержать. - А остальным что прикажешь делать?
  Айя взглянула на него с долей презрения в бездонных чёрных глазах.
  − Ну, я даже не знаю. Смириться?
  Вран раздражённо выдохнул. В своих отношениях они как будто снова вернулись к началу, к параду колкостей, и только теперь до него начало по-настоящему доходить, насколько с этой ведьмой будет сложно.
  К общаге из лесопарка вышли молча. Из всех окрестных фонарей горел всего один - у входа в первый корпус - здание, серое и старое, как поздняя осень. Вран уже слыхал, что полуостров, на котором их университетский городок располагался, тысячу лет назад был одним из главных культовых мест Полуденной Империи, а жреческая школа, базировавшаяся здесь, носила статус верховной. Однако руины Лимеса в его родном Рубеже как будто излучали особую ауру: Вран всегда чувствовал смутное воодушевление на развалинах святилища, а потому мог с полной уверенностью считать их настоящим храмом. В университете ничего подобного не ощущалось - он был попросту стар, без малейшего намёка на внушающую трепет древность. Впрочем, сам университетский корпус на тысячелетнюю историю никогда не претендовал.
  Мрачное же здание общежития и вовсе было построено всего лишь в начале прошлого века, и уже разваливалось на глазах. Та самая лестница, о которой говорил Стожар, была тому наглядным подтверждением: старая пожарная лестница в аварийном состоянии, проржавевшая не хуже перил давешнего моста, тянулась вверх, через все этажи, начиная от середины второго.
  − И как же мы, по-твоему, должны были туда забраться? - скептически поинтересовался Вран. Даже не беря во внимание её фобию, взлететь хотя бы до первой ступеньки парень, может, и хотел бы, но объективно не умел.
  Однако Айя лишь нервно фыркнула:
   − Вот видишь, почему нам стоило торопиться? Я-то ещё как-нибудь залезу, а вот ты - вряд ли.
  − Откуда такие выводы? Ты ж больше меня боишься.
  − Но мне, по крайней мере, сил хватит - и опыта. Как, ты думаешь, в Миртании замки штурмуют?
  Вран не имел не только ни малейшего представления, но и желания знать. Бравада этой вояки, дрожавшей от малейшего колебания на мосту, его ничуть не впечатлила, а вот её искреннее желание уязвить побольнее - даже слегка позабавило.
  С тех пор, как ночь перевалила за свою половину, воздух стал намного заметнее холодать, от реки тянуло пронзительной сыростью - словом оставаться ночевать под открытым небом Вран раздумал. Айя в лёгкой не по погоде куртке мёрзла, но стоически не признавалась. Вран ещё на мосту пытался пожертвовать своей, но был решительно отвергнут. Дожидаться Стожара с каждой минутой становилось всё неудобнее, но иного выхода студент не видел.
  Гам приближающихся к ним голосов парень воспринял с облегчением. Пилоты закончили, наконец, свою странноватую тренировку и возвращались к общежитию. Но раз они так строго шифруются, к чему галдеть на весь городок? Пока Вран обдумывал хвост этой мысли, весёлая толпа показалась в свете единственного на весь двор фонаря. На пилотов эти ребята походили меньше всего.
   − Глазам не верю, вот так встреча! - Баташ Варун двигался неторопливо, вразвалочку, словно правило комендантского часа не имело к нему никакого отношения. Однако это было в корне не так - даже напротив. - Что это вы так поздно делаете на улице, голубки? В такое время порядочным студентам полагается находиться внутри общежития, а не снаружи. Надеюсь, вам есть что сказать в своё оправдание?
  Вместо того, чтобы придумывать оправдания, сознание подкинуло Врану занятную задачку, до которой прежде он почему-то додуматься не смог: Стожар спокойно вызвался "подбросить" опозданцев до нужного этажа, несмотря на то, что на улице царила глубокая ночь, - в то время, как давеча сам же на его, Врана, глазах распекал Винни за вечерние полёты. Выходит, летать по ночам им, всё-таки, нельзя, но если очень поздно и никто не видит, можно?
  - Вы меня тут, случаем, не игнорировать решили? - подозрительно сощурил свои мелкие глазки Баташ Варун. - Не советую. Даже тебе, Блуждающая, найдётся, чем ответить за нарушение университетского устава. Вы ж его, надеюсь, читали?
  Вран попытался представить, как так случилось, что главарь банды местных гопников вдруг заделался ярым поборником устава, но вовремя вспомнил, что таир, кроме всего прочего, находится в звании старосты их факультета. Мучительно припоминая бегло просмотренный им при поступлении устав, Вран искал хоть что-то указывающее на то, что староста действительно обладает полномочиями казнить и миловать нарушителей. Но Айя опередила его, зайдя с козырей:
  - Да вы же ещё позже нас пришли! Ещё и пьянищие в дым. Думаете, вас пустят на порог в таком состоянии?
  - В отличие от вас, - холодно бросил таир, - я и моя дисциплинарная бригада явились на порог вовремя. А теперь, во время обхода территории, какие-то бесстыжие нарушители ещё и пытаются свалить свою вину не на кого-нибудь, а прямиком на нас? Это слишком даже для такой зарвавшейся ведьмы, как ты, Айя.
  - Вовремя явились? Да кому ты это гонишь? - Айя начинала опасно закипать. Глядя на неё, Вран с тоской предвидел приближение очередного раунда рукопашно-магических разборок - привычного для Бойцовского факультета способа выяснять отношения. Но старосте Варуну снова удалось его удивить:
  - Уж прости, Айя, но угрозами ты здесь ничего не добьёшься. Я имею право выписать вам выговор за нарушение дисциплины в университетском городке - и сделаю это независимо от того, победишь ты или проиграешь. Но если ты, всё же, решишь затеять драку прямо под окнами общаги, боюсь, одним выговором дело не ограничится. Понимаешь меня?
  За тремя выговорами, по уставу, следовало немедленное выселение из общаги. За пятью - исключение из универа. Для тех, кто ещё не пережил первую сессию и не прошёл посвящения, для исключения достаточно и первых трёх нарушений. Типы нарушений в уставе также были аккуратно прописаны, но Вран никогда не придавал всему этому значения, потому что ещё не видел, чтобы в этом университете хоть что-то из указанного соблюдалось в полной мере. Красивая бумажка, призывающая сохранять мир и покой в студенческом городке, не имела никакой реальной власти - потому что, захоти староста Варун и в самом деле избавиться от нежелательного новичка, он не стал бы валять дурака столько времени, а прибег бы к уставу с самого начала.
  - Что это вы вдруг вспомнили про устав? - подал голос Вран. Вроде бы, тихо, но его услышали и с нетерпением стервятников переключили всё внимание на новую жертву. - Кроме всего прочего, устав запрещает драки между студентами в пределах студгородка. Как минимум, половины из вас уже не должно быть в общаге - или "дисциплинарной бригаде" дозволено применять против обычных студентов силу? Если да, то хотелось бы увидеть в уставе соответствующий пункт.
  - Раз уж ты заговорил об этом - раз уж ты вообще соизволил заговорить! - Гоготание быков на заднем плане роднило их, скорее, со стадом гусей. - То неужели ты думаешь, будто дисциплинарная бригада обязана отчитываться перед тобой всякий раз, когда замечает нарушение? По моим сведениям, ты, воронёнок, замешан уже в двух драках, что соответствует двум выговорам. Сегодняшний станет последней точкой в твоём пребывании здесь. Надеюсь, ты доволен, потому что с завтрашнего дня - ах да, уже сегодняшнего! - тебе не нужно будет переживать ни об экзаменах, ни о необходимости уживаться в нашем скромном коллективе.
  Вместо того, чтобы вспыхнуть от гнева, как диктовали Врану эмоции, он почувствовал знакомую отстранённость. Такое состояние порой накатывало на него во время наиболее острых споров с семьёй. Баташ Варун делал всё, чтобы его - с его "скромным коллективом" в придачу - признали "семьёй" - в том ключе, как её понимал Вран, но такими отношениями он был сыт по горло ещё в прошлой жизни, и терпеть это впредь ещё и здесь не собирался.
  - Как у вас тут ещё универ не вымер с такими порядками? Может быть, потому что подобные решения принимаются деканатом, а не кучкой отморозков, вроде вас? На случай, если ты, староста, решишь, всё же, повеселить декана своими доносами, просто запомни: мне тоже есть что рассказать о поведении твоей "дисциплинарной бригады".
  Таир, выслушав эту отповедь, сдержанно улыбнулся в ответ.
  - Думаешь, тебе поверят больше только потому, что ты - староста? - продолжал Вран, хотя зловещая улыбка противника внушала ему большие опасения.
  - А что, воронёнок, неужели у тебя есть какие-то свидетели... не замешанные в твоих делах?
  Это прозвучало как "которых не жалко" - и только поэтому Вран задумался над ответом. Винни и Айя запросто могли подтвердить его слова, но после - если Баташ выйдет из воды сухим, а Вран не сомневался, что выйдет, - девушки непременно попадут под колпак его назойливого внимания.
  Стоило задуматься о наличии "независимых" свидетелей, как парень вспомнил об условленной встрече со Стожаром здесь - и о том, что лучше бы пилоту сейчас не высовываться, во избежание гарантированных проблем. На помощь пилотов они с Айей рассчитывать никак не могли, потому что от Баташа Варуна с товарищами их ночные прогулки по лесопарку должны быть скрыты в первую очередь.
  На всякий случай Вран решил просканировать местность локатором и убедиться, что пилоты догадались не выползать на свет фонаря, пока всё не закончится. Укрытый ночной тьмой дворик и окружающие его кусты оставались безжизненными: если пилоты всё ещё бегали по лесу, то делали они это далеко отсюда. Немного успокоившись внутренне, парень выдохнул и поднял было глаза на своего противника - но реакция локатора вдруг потребовала поднять глаза ещё выше, в толщу кроны дерева прямо над ним. Усилием воли Вран сдержался: Баташ Варун внимательно следил.
  - Ну что же ты, воронёнок, нечего сказать? Без доказательств моё слово, пожалуй, повесомее твоего будет.
  - Тогда что насчёт моего слова, Баташ? - неожиданно спросила Айя. - Попробуешь и меня, заодно, из универа подвинуть? Я бы на это посмотрела.
  - Я подумаю об этом, если продолжишь мне хамить, Блуждающая. Пока ты вела себя паинькой и не лезла не в свои дела, нарушений за тобой не водилось. Но никогда не поздно начать, верно же?
  - "Не мои дела"? - ошарашено переспросила Айя. А Вран, тем временем, с ужасом подумал, как у неё только получалось продержаться столько времени и не влипнуть в неприятности, будучи настолько отщепенкой. - Ты это на что намекаешь, говоря, будто ваше бессовестное самоуправство меня никак не касается? Возомнил себя королём универа? Или бессмертным?
  Пока Баташ был занят пикировкой с Айей, Вран улучил момент бросить взгляд на подозрительное дерево. Так и есть! В ветвях едва угадывался, но определённо присутствовал силуэт человека - разумеется, пилота: кому ещё в голову придёт безумная мысль промозглой осенней ночью лезть на высоченное дерево, чтобы шпионить за припозднившимися студентами из тени! Выходит, Стожар сдержал слово и пришёл за ними, но - незадача - попасть в общагу по воздуху, пока на горизонте толпились укушенные в бок уставом быки, было совершенно невозможно. Врану стало его жаль: парень даже не жил в общаге, и вместо того, чтобы ждать их, мог бы спокойно отправиться домой. В то, что староста Баташ отпустит свою добычу так просто, Врану не верилось, а потому их затея с воздушным штурмом общаги, очевидно, провалились с треском. К тому же, студенту было до жути интересно, как сам староста со своей "бригадой" прихлебателей собирается попасть внутрь запертых на всю ночь дверей.
  Вран усиленно раздумывал над тем, как выкрутиться из сложившейся ситуации и поскорее спровадить разошедшихся поборников устава восвояси, но выхода не видел. Вмешательство со стороны - те самые пресловутые "свидетели" - пришлось бы кстати, но впутывать в неприятности Стожара, пытавшегося им помочь, парень не хотел. К тому же, едва ли Стожар обладал полномочиями, необходимыми для того, чтобы утереть нос старосте быков.
  Пристальный взгляд со злополучного дерева ощущался всё весомее и неуютнее. Под этим взглядом - горящим, жёлтым, немигающим и по-звериному гипнотическим - Вран почувствовал себя словно под прицелом. Эти глаза принадлежали явно не Стожару - суровому с виду, но добродушному внутри. Окончательно в своих подозрениях парень утвердился, когда приметил в очертаниях силуэта мелькнувшую тёмную полоску косы.
  Да. Ирсай. Вездесущий и неподражаемый староста Неба. Разумеется, он тоже был в этом лесу сегодня ночью - и, конечно же, явился на шум, поднятый быками, для того, чтобы удостовериться в сохранности своего секрета.
  Вран нервно сглотнул. В недавнем прошлом его здорово бесили многочисленные намёки окружающих на то, что лишь благодаря заступничеству Ирсая парень всё ещё находится здесь, в универе, а не на больничной койке - или, хуже того, на позорном пути обратно домой. Но сегодняшня ночь ясно дала понять, что корень его вражды с Баташем Варуном кроется именно в Ирсае, а потому было бы вполне логично, что и разгребать все эти проблемы предстояло также старосте Неба. Ирсай, его сосед по комнате, был единственным, кто мог бы вытащить их из цепких когтей старосты Баташа, однако сейчас так же, как и любой другой крылатый в "ночной ипостаси", он был вынужден скрываться от чужих глаз... И всё же, этот жёлтый звериный взгляд был направлен прямиком на Врана, с вызовом говоря: "Я здесь! Скажи им: я здесь - и я спасу тебя!".
  - Всё в облаках витаешь, воронёнок? Тебя, типа, не касается, да? Что ты там всё высматриваешь?
  - Молюсь, - мрачно бросил Вран.
  Взрыв пьяного хохота грянул весьма ожидаемо. Айя, проигравшая спор непререкаемой букве университетских правил, скрежетала зубами с досады. Баташ Варун, чувствуя себя сегодня настоящим "королём универа", во главе свиты торжественно отправился к железным дверям главного входа в общежитие и забарабанил по ним, громко называя имя, фамилию и должность.
  

  

12. Беспокойная

  Добраться до своих комнат опазданцам удалось только после того, как староста Варун поднял на ноги всех вахтёров и охранников в общежитии, собственноручно заполнил все бумаги, необходимые для вынесения выговоров за нарушение комендантского часа, и подписал их у заспанной и весьма недовольной происходящим комендантши.
  К тому времени, когда Вран приволокся в комнату, сосед уже мирно - как ни в чем не бывало - дрых в своей кровати. Вран не стал будить его и допрашивать. За этот бесконечный день и насыщенную ночь он сам устал, как собака, и вырубился, едва коснувшись головой подушки.
  Однако найти покой во сне ему так и не удалось.
  
  Посреди ночи Вран очнулся на обочине трассы, сверкающие огни которой он абсолютно точно видел где-то раньше. Он знал, что добраться сюда пешком из студгородка возможно, но путь, которым шёл, помнил весьма смутно.
  Он брёл по асфальту вперёд, наугад, рассеянно рассматривая буйство иллюминации по левую сторону от дороги, в то время как правая сторона оставалась тёмной и безжизненной.
  Яркие вывески заведений тянулись длинным ковром переливающихся разноцветных огней. Надписи расплывались перед глазами при попытке сфокусировать взгляд на них. Единственное, что парню показалось очевидным и даже логичным в мороке сна: сделаны они были вовсе не на валорийском.
  Среди цветастых вывесок дремлющий разум Врана искал, но так и не находил в памяти желанного отклика. Однако по правую сторону от трассы - за границей света обочины - и вовсе не существовало ничего, за что разуму можно было зацепиться. Лишь чёрная всепоглощающая пустота.
  Вран осознавал, насколько всё здесь искажено и неправильно - не так как должно быть по эту сторону реальности. Место давило на психику с самого начала, но парень никак не мог ухватиться за ускользающий хвост понимания, почему.
  На фоне хаоса иллюминации у обочины, сама дорога казалась мёртвой. Но парень шёл именно по ней - и вместо шума и гвалта заведений по левую руку, слышал лишь изнуряющую тишину, посреди которой каждый его шаг отзывался невыносимым для нервов эхом.
  Дорога вела в бесконечность, и осознание этого буквально сводило с ума. В попытке зацепиться взглядом хоть за что-нибудь в этом однообразном мире Вран снова обратился к постройкам вдоль обочины. Среди кричащих красок и огней он вдруг приметил - и более не смог оторвать от него взгляда - скромный одиноко стоящий двухэтажный гараж. Иллюминации на нём, в отличие от соседних зданий, не наблюдалось, зато из-под ворот лился тёплый свет, как если бы кто-то находился внутри. На перекрёстке между чуждой и квазичуждой средой это простенькое сооружение казалось самым надёжным убежищем на свете.
  
  Когда он, наконец, проснулся, день не просто перевалил за половину, но и уже клонился к вечеру. Ирсая на месте, разумеется, не оказалось, так что расспрашивать о вчерашних странностях было некого. Вран, поколебавшись, отправился в гости к Айе.
  Айя жила этажом выше, в комнате, которую занимала одна. Услышав об этом впервые от Винни, парень был удивлён до глубины души: таких исключений не делали даже для ветеранов-пятикурсников и всемогущих старост.
  - С ней раньше всегда Миела жила, - попыталась тогда растолковать ему Винни. По её рыжему мнению, ничего крутого в том, чтобы жить в общаге в одиночку не было. - Но в этом году Миелу перераспределили ко мне.
  О том, что другие студентки попросту отказались заселяться в логово "богини смерти", а первокурсницами ректорат решил не рисковать, миртанка умолчала, а Вран уже после додумал сам.
  Айя, верная себе, не преминула заклеить дверь пугающими мрачными плакатами и надписями типа "Не влезай, убьёт!" - но при этом даже не подумала закрыться на замок. Девушка была погружена в свои записи, сидя за столом, почему-то по-нарански скрестив ноги. На гостя, проникшего в её дом незваным, не обратила никакого внимания. Вид у неё был самый сосредоточенный: голубые локоны безжалостно упрятаны в косу, брови сурово сдвинуты, а зубы крошили в труху хвостик карандаша. Вран некоторое время любовался ею с безопасного расстояния.
  - Над чем это ты там так трудишься?
  От звука его голоса она вздрогнула и тут же ощетинилась:
  - Не поверишь: учусь. Тебе тоже не мешало бы, а то я только разговоры слышу.
  - Так меня ж, вроде, отчислили вчера, нет?
  - Губу закатай, отчислили его. С одного случайного выговора, ага. Не выдумывай.
  - Одного? А бумажек-то развели - я думал, там за все мои прегрешения, начиная с детсада, отвечать придётся.
  - Чего ж не отвечал-то? Глядишь, раздраконил коменданта - она Баташа и послала бы с его бумажками куда подальше. Тётка такой блажи ещё и не видала прежде: подписала только потому, что сонная была. Думаешь, тут кого-нибудь всерьёз волнуют опоздания? Не успел к закрытию муравейника - гуляй, где хочешь, лошара, до утра.
  - Но у старосты есть право вламываться с парадного входа. Он всегда так делает?
  - Делает иногда. Его ребята-охранники на проходной не переваривают за это: им тоже спать охота, знаешь ли.
  - Ну, а они-то куда смотрят, когда эти кони ржут под окнами на всю Дарру? А потом ещё и на уши всех ставят, как так и надо. У старост больше прав, чем у сотрудников? Это же странно! И кстати: у нас, что, всё это время были охранники?
  - Одно название. У нас потому студенческое самоуправление и имеет вес, потому что от "сотрудников" толку ноль. По указу департамента образования они положены, но бюджета на них никто особо не выделяет. Так что работают они соответственно. Зато старосты - это бесплатно, понимаешь? Ещё и рвения вон сколько.
  - Удобно.
  - А то. Когда звание старосты - это реальная власть, такие люди, как Баташ, к нему стремятся как на вершину мира!
  - То есть, у него, всё-таки, есть право меня исключить?
  - А, ты всё о своём. Ну, чисто теоретически, да.
  - Вот как?
  - Обычно так не делается. Должно случиться что-то из ряда вон, чтобы кого-то исключили по запросу старосты. А это - так, бытовая возня, у нас такое каждый год. Он просто пьяный был, а ты с ним спорить закусился: отступать перед стаей было уже как-то неловко.
  - Ага, неловко. И теперь у меня из-за этого выговор висит. Добавь ещё два с похмелья - и всё?
  - Ну, вообще-то, до второго семестра тебе лучше и впрямь вести себя посмирнее. У нас бывали случаи вылетов до посвящения. Потом - из-за дисциплины почти никогда.
  - Одна новость восхитительнее другой. А ты на удивление спокойна, надоело жить в общаге?
  - С начала нового семестра этот выговор потеряет силу. А я нарываться на неприятности впредь не собираюсь.
  - Тогда, как будто, и впрямь ничего страшного... Пойдём сегодня гулять?
  - Ты меня слышал вообще?
  - Допоздна задерживаться не будем.
  - Так я тебе и поверила! Нет уж. У меня заданий на понедельник - прорва, а тут ты ещё...
  Вран усмехнулся, разглядев в её отговорках отчаянную панику, вроде той, что открылась ему на мосту. Она была готова рисковать жизнью где-то далеко на войне, однако здесь, в её родном универе, всё должно было идти своим чередом, без излишних метаний и тревог. Перемены в привычном укладе жизни казались Айе сродни потере твёрдой почвы под ногами. То самое болото, из которого она умоляла спасти себя.
  Парень помнил об этом их негласном договоре, поэтому не счёл себя виноватым, бесстыже отвлекая её от "прорвы заданий" долгим поцелуем. Когда страсть охватила всё его нутро, а Айя, поддавшись моменту, неуверенно ответила, дверь торжественно распахнулась, и в комнату влетел стремительный рыжий ветер из Миртании.
  - Вы... вы что такое творите?! - возопила Винни, застыв в ужасе на пороге.
  - Тебе словами... объяснить? - прорычал Вран, оборачиваясь к ней в сердцах.
  - Винни, дверь закрой, пожалуйста, - велела Айя. И её младшая подруга выполнила всё в точности. Сама при этом оставшись в комнате.
  - И? - Вран чувствовал себя не столько смущённым, сколько раздражённым. Рыжей мало было просто влезть между ними прямо сейчас - ей нужны были ещё и объяснения. - Какого чёрта, Винни?
  - Это я должна была спросить: какого чёрта! Айя! Вы же не женаты!
  Вран гадал про себя, что именно её так возмутило, - но чтобы только это! Он, и в самом деле, недооценивал миртанское воспитание Винии Вигморт. Но реакция Айи на это удивила ещё больше:
  - Я - ведьма, с меня не спросят.
  - Но как же... Айя, а как же?..
  - Винни, ты что-то ещё хочешь добавить? - Тон Айи прозвучал настолько угрожающе, что не только Вран, но и даже не самой большой чуткости миртанка уловила намёк и тихо пискнула, что нет, не хочет. - Тогда спрошу я: что с тобой такое стряслось, что ты вдруг врываешься ко мне без предупреждения?
  Вран перевёл на Айю острый взгляд. С тем, что она решила и на этот раз - при помощи Винни - от него сбежать, он ещё мог смириться, но при таком раскладе её попытка заставить рыжую замолчать и выйти стала похожа на попытку... заставить её замолчать?
  Впрочем, Винни с самого начала выглядела жалко: на крик и обвинения с порога она сорвалась лишь потому, что нервы у неё самой были ни к чёрту. Айя побоялась отпускать её одну в таком состоянии? Вран решил, что не хочет терять шанс выяснить правду, хотя прежде собирался в раздражении выйти из комнаты сам.
  - Да это всё Путеводитель! - выпалила рыжая, влетая внутрь и с разгону плюхаясь на айину кровать.
  - Стожар? - догадалась Айя.
  - Именно! Проходу мне не даёт. То ли на свидание зовёт, то ли на опыты, никак не пойму.
  - Он же пилот, а не физик. Какие ещё опыты? - удивился Вран.
  - Он, может, и пилот, а вот отец у него - учёный муж, вот и потребовал меня привести, как это... опытный образец...
  - Вот так сразу с отцом знакомить? - присвистнул Вран. На его предвзятый валорийский взгляд, это было покруче, чем просто свидание. Неужели у этого парня миртанское не только имя? Хоть и предлог для встречи выглядел довольно сомнительным, Стожар не разменивался на мелочи. - Ну и как, пойдёшь?
  - Придётся идти, - буркнула крылатая угрюмо вместо ожидаемой феерической бравады. - Я ему проиграла. Мы поспорили, что он сумеет найти и изловить меня в лесу. МЕНЯ! В ЛЕСУ! Представь, Айя, да? Но этот ваш "лес" - просто жалкая редь: там и белке спрятаться негде! - Теперь рыжая миртанка рвала и метала, бессильно колотила кулаками по подушкам. - Вот и что мне теперь делать, Айя, а?!
  - Думаю, тебе лучше сходить к ним. Профессор Герон изучает такие запущенные случаи, как твой, - хотя твой, пожалуй, совсем из ряда вон... Наверное, поэтому он так заинтересован.
  - Ты знаешь этого профессора? - спросил Вран.
  - Лично нет, но он - хороший знакомый Ирсая, кажется, друг его наставника. Профессор Герон - знаменитый теоретик в области полётной магии, Ирсай часто у него гостит. Думаю, он и организовал встречу.
  - Так значит, это, всё-таки, не свидание? - с надеждой в глазах воззрилась на Айю подруга. - И я могу пойти?
  - Я же сказала, что можешь.
  - Точно? Ты-то - ведьма, тебе такие вещи...
  - Слушай, если ты не веришь ведьме, на кой чёрт явилась просить её совета?! - взорвалась Блуждающая. - Взрослая лошадь уже, вот и решай сама: идти или нет! - И, потеряв всякое терпение, выставила девчонку за порог.
  Вран тоже был отправлен восвояси после серии неудобных вопросов о Миртании и положении там ведьм. По мнению парня, само слово "ведьма" там должно быть чем-то запретным, потому как магов суровые северяне не жаловали. В прошлом они прославились на весь мир фанатичной охотой на всех, кто имел какое-либо отношение к магии, и, главное, сотнями погребальных костров для ещё живых людей. Слышать, как легко и буднично Винни зовёт Айю "ведьмой" для Врана, с детства наслышанного о зверствах миртанских варваров, было как-то противоестественно. Однако нельзя было не признать, что времена изменились: теперь вместо сожжения ведьм, миртанские лорды не стеснялись периодически нанимать их для того, чтобы их руками жечь своих врагов.
  Вопрос, почему на ведьм не распространяются правила миртанской морали, оказался последним в копилке терпения Айи. Отговорившись ворохом домашней работы, она сердито заперлась. Но Врана по-прежнему звал к себе город, - с ней или без неё - он чувствовал почти физическую необходимость выбраться на волю из этого тихого и двуличного общежития.
  Проще задачи на сегодняшний вечер, чем заскочить к себе и забрать куртку, парень не представлял, однако судьба даже тут решила над ним поглумиться. Попасть в свою комнату Вран не смог даже при помощи ключа: дверь попросту не открылась, как будто изнутри её чем-то основательно заклеили и вдобавок подпёрли шкафом. Сердито стукнув кулаком, студент начал подбирать в уме проклятия в адрес своего своевольного соседа, но тут дверь неожиданно скоро распахнулась.
  - Быстро внутрь, - скомандовал Ирсай резко. Сегодня вместо косы он заплёл волосы в пучок на затылке и потому вид имел самый сосредоточенный.
  Не подумав спросить Врана о его намерениях, наран захлопнул дверь у него за спиной, закрыл на замок и принялся накладывать слой за слоем звукоизоляционные заклинания. Зачем это делалось, парень понял, увидев, во что превратилась комната за время его отсутствия: вся мебель оказалась беспардонно сдвинута к стенам, а в освободившемся центре расположилась целая музыкальная студия. В наличии имелись не только необходимые в быту рок-группы приборы, но и сама группа полным составом: басист, гитарист и парень, сидящий за портативной версией барабанной установки. Цепко оглядев команду, Вран успел отметить про себя, что все три музыканта происходили из валоров. Это наносило очередной удар по мифу о пристрастии наранов дружить исключительно с себе подобными, и озадачило бы, не изучи Вран Ирсая хоть немного. Несмотря на рьяную самоидентификацию, староста Неба был начисто лишён многих предрассудков, которые валорийское общество щедро приписывало солнечному народу Восточных провинций.
  Ирсай, на ходу набрасывая на себя ремень гитары, деловито вернулся к стойке микрофона и без малейшего стеснения объявил в него:
  - Посиди где-нибудь пока, мы скоро закончим.
  Найти в перевёрнутой вверх дном комнате это "где-нибудь" было весьма проблематично, не говоря уже о том, что Вран вообще не собирался задерживаться в общаге. Чтобы хоть как-то компенсировать себе моральный ущерб, он не без вызова плюхнулся в личное ирсаевское кресло.
  Староста Неба, не только принял вызов, но и немедленно отреагировал в микрофон:
  - Свали оттуда.
  - Я тоже скоро уйду, не отвлекайся.
  - Я сказал: свали оттуда, Вран!
  - Ирсай, ты задолбал уже, - поторопил нарана второй гитарист. - Мы играем или как?
  - Ща будем. - Одним прыжком крылатый подлетел к наглому соседу вплотную и схватил за шиворот: - Сядь куда-нибудь ещё, - прошипел Ирсай угрожающе. - Места вокруг полно.
  - А у меня полно вопросов, - выдал Вран вместо всех претензий, что роились у него в сердце. - И ты ответишь на них.
  - С места. Моего. Свалил.
  Вран бросил беглый взгляд на недоумённые лица ирсаевских музыкантов. Он даже не предполагал, что его выходка насколько выведет соседа из себя. Мысль о том, что сегодня Айя назвала его проколом, некстати всплыла в памяти: так значит, ночью Баташ Варун не собрался доводить дело до официального выговора, но необходимость поддерживать авторитет перед стаей не оставила ему выбора? В этом плане они с Ирсаем не отличались друг от друга ничем. Однако, в отличие от Баташа, мир с которым был заведомо невозможен, с соседом Врану не хотелось обострять отношения. Поэтому, выдержав испепеляющий взгляд нарана, он освободил спорную территорию и пересел на край опрокинутой кровати.
  

  

13. Изнаночная

  "Скоро", о котором говорил Ирсай, наступило прямо как в расхожей поговорке про "наранское завтра": репетиция продолжалась ещё около часа с лишним. Но Вран ни минуты об времени не сожалел. Впервые в жизни он очутился на подобии живого рок-концерта и никак не мог надышаться атмосферой, которую создавал Ирсай на своём выступлении. Песни, что он выбирал, - о борьбе с несправедливостью, о непростых судьбах самых простых людей - были пронизаны настоящими, неподдельными эмоциями: грустью, яростью, тревогой и неистребимой надеждой на то, что всё в конечном итоге встанет на свои места.
  Пребывая под сильнейшим впечатлением от услышанного, Вран и думать забыл о несуразном эпизоде с креслом. В те полчаса, пока команда Ирсая убирала инвентарь и расставляла мебель на места, первокурсник успел запомнить имена каждого из музыкантов и даже попытался завязать знакомство:
  - Предпоследнюю песню я узнал: это же "Взрыв внутри" группы "СВЕТ"?
  - Ну да, оно. А ты фанат "СВЕТа", что ли? - удивлённо спросил барабанщик Ларги.
  - Можно и так сказать, по радио "Метрополь" в своём посёлке слушал. "Взрыв внутри" мне тоже нравится, но ваши некоторые даже получше будут. Вы же свои песни, в основном, играете, верно?
  Ларги подозрительно покосился на нарана, изображавшего, что принимает в процессе уборки деятельнейшее участие.
  - Ирсай тебе не говорил? Это, по большей части, его тексты. А музыку они с Клэем на пару пишут.
  Клэем звали ритм-гитариста. В отличие от нарана, этот вкладывал в перестановку мебели всю душу, как будто заранее зная, под которую из ножек шкафа необходимо подставить деревяшку, дабы тот стоял ровно на выщербленном от времени полу.
  - Раньше, когда Клэй жил в общаге, мы частенько тут репетировали, - продолжал Ларги.
  - В этой комнате, с Ирсаем жил?
  - Да, выпустился в том году. Теперь на его койке спишь ты, а мы остались без базы. Перебрались было в цивильную студию, но там в последний момент что-то отвалилось. А всё Ирсай с его мутными знакомыми.
  - Ларги, я всё слышу, - мрачно уронил Ирсай. - Я хотя бы попытался договориться: не деньгами же за студию платить? У меня, к примеру, лишних нет.
  - Да уж, действительно, откуда бы, - огрызнулся Клэй, но развивать тему не стал. - Ты уж прости за неудобства, парень. Просто у нас в последнее время полный завал: у кого соседи чокнутые, у кого - девушка.
  - Эй, слышь? - немедленно возмутился басист, Ари. - Нормальная она! А что ваши рожи не переваривает - так это я её прекрасно понимаю!
  - Короче, пойти особо не к кому, - продолжил Клэй невозмутимо, на пальцах объяснив басисту, что думает о его мнении. - И студия накрылась очень вовремя, прям накануне концерта. Но не переживай, мы здесь не пропишемся - это чисто временная мера.
  - Да ничего страшного, - заявил Вран неожиданно для себя. Его закономерное желание тишины и покоя в собственных стенах на миг уступило жажде стать постоянным слушателем и даже участником репетиций этой группы. Что-то внутри сгорало от нетерпения увидеть их путь к вершине славы собственными глазами.
  - Уверен? А то я, было, решил, что ты на нас в обиде... Это ж надо быть настолько отбитым, чтобы влезть в кресло этого шизанутого нарана - да ещё и с ногами! Как он тебя ещё не загрыз?
  Из уст бывшего соседа Ирсая это звучало особенно весомо. История злосчастного кресла всё больше интересовала Врана, но вытрясти её из музыкантов в присутствии самого нарана первокурснику не удалось. На попытку друзей раскрыть рот не по делу староста Неба вызвался лично проводить их до выхода из общаги.
  Почти смирившись, что ответов ему так и не дождаться, Вран, наконец, достал куртку потеплее и собрался на выход.
  - Куда это ты так поздно намылился? - вернувшийся неожиданно скоро Ирсай недвусмысленно застрял в дверях.
  - Тебе-то что? - удивлённо воззрился на него Вран. Самому первокурснику даже в голову не приходило отслеживать перемещения соседа и делать какие-либо замечания по поводу его незаконных ночных вылазок - так что от Ирсая он справедливо ждал того же.
  - Сейчас ты точно не успеешь к полуночи обратно. Хочешь ещё один выговор от дисциплинарной бригады?
  - Какое тебе дело до моих выговоров?
  - Я сам староста, забыл? И имею право тебя остановить.
  - Шутишь, что ли? Это каким же образом? От себя выговор влепишь? Так я ещё ничего не нарушал. В отличие от тебя и твоих друзей.
  Взгляд Ирсая немедленно сделался колючим и холодным. Судя по нему, староста Неба уже начинал жалеть о своём снисхождении к щенку с Боевого факультета. Пришлось пояснять:
  - Разве уставом общаги громкая музыка не запрещена? Вы тут целую студию устроили, совсем бесстрашные, что ли?
  - Я хорошо управляю звуком, - выдохнул Ирсай. - Из-под моих формул изоляции ни одна нота не выскочит. Во всяком случае, никто из соседей никогда не жаловался - а для вахтёров это главное. Ты там спросить у меня что-то хотел. Так спрашивай, пока я добрый.
  Называть сегодняшнее расположение духа Ирсая "добрым" у Врана не повернулся бы язык. Несмотря на щедрое предложение, староста ясно дал понять, что не желает слышать ничего, ставящего участие его пилотов в событиях прошлой ночи под угрозу раскрытия. Один концерт назад Вран считал себя достаточно злым на Ирсая, чтобы проигнорировать это, но теперь, взвесив всё, решил на время отступиться.
  - Что не так с этим креслом? Я знаю, что оно твоё, - но ты ведь позволял Айе в нём сидеть. Это что-то значит?
  - Айе - можно, она не раз доказывала делом свою преданность.
  - Преданность кому? Тебе?
  - Миеле. Сколько, ты думаешь, навязчивых ухажёров Айя от неё отвадила на первом курсе?
  - Понятно, - буркнул Вран, мгновенно помертвев сердцем. Он, конечно, догадывался, что заслужить признание старосты Неба дорогого стоит, а он для этого пока не сделал буквально ничего, кроме создания регулярных проблем с Бойцовским факультетом. Однако время, проведённое в компании Ирсая, давало первокурснику робкую надежду на то, что люди, которых он мог и хотел бы назвать друзьями, находились не так уж далеко. - Для Айи Баташ с компанией никогда не были проблемой, верно? Быки её не прессовали.
  - Да нет, поначалу честно пытались, - уклончиво возразил Ирсай. - Но очень быстро передумали. Себе дороже: она ж отбитая на всю голову, кто знает, чего выкинет.
  - Скажешь, отбитее Винни? - По скромному разумению Врана, связываться с рыжей оторвой он на месте Баташа лишний раз поостерегся бы: магия магией, а с её варварским мировосприятием, для этой "леди" ничего не стоит в один прекрасный момент, в самом деле, прирезать кого-нибудь из противников, причем без жалости и каких-либо сожалений. Айя на её фоне смотрелась куда более сдержанной и адекватной.
  - Да я тебе говорю: - отмахнулся староста Неба. - Винни - всего лишь напуганный зверёныш, до настоящего чудовища ей далеко.
  - Чудовища? - сощурился Вран, стараясь звучать как можно менее уязвлённо. С точки зрения нормального валора, подобное заявление не делало чести Ирсаю - как человеку, которого Айя считала другом. Сам он о собственном моральном облике в этот момент нисколько не переживал:
  - А то. Много ли ты знаешь людей, которым на поле боя уютнее, чем дома? Лично я - нет. Впрочем, ты хотел послушать про кресло.
  Про Айю Врану хотелось послушать гораздо больше, но стоило парню заикнуться об этом, Ирсай уже начал свой рассказ, опускаясь в злосчастное кресло, словно на трон, - и перебивать его в таком состоянии первокурсник не рискнул.
  - Это кресло - досталось мне в память об Альтер-сэнсее. Поэтому я им дорожу.
  - Сэнсее?
  - Нашем тренере. Альтер-сэнсей был молод и тоже жил в общаге. Я часто ходил к нему в гости. Он любил сидеть в этом кресле и нещадно бил в репу, если какой шушан вдруг примеривался туда же.
  - И что с ним случилось?
  - Он заболел. - Лицо Ирсая стало непривычно жёстким. - Полётной эйфорией. Слыхал о такой? Ты же, вроде как, в пилоты собирался?
  - Я далёк от медицины. Это профессиональная болезнь крылатых?
  - Если ты даже не слышал об этом, шансов попасть к нам на Небо у тебя не было. Хочешь знать, в чём обратная сторона магии крылатых? Нас не берут учиться никуда, кроме специализированных факультетов, вроде этого. Я имею в виду: захоти я страстно, к примеру, на Бытовой, чтобы после выпуска грести бабло лопатой в сфере услуг, меня бы всё равно насильно запихнули бы в пилоты, несмотря на то, насколько бесполезна эта профессия в Валории.
  - В смысле, бесполезна?
  - Ты никогда не задумывался над тем, насколько бессмысленно то, чем мы занимаемся? - Брови Ирсая недоумённо взлетели вверх. - Тебе вербовщики с ярмарки вакансий, небось, всё иначе расписывали, да? Сфера связи, сфера навигации: почёт и гордость Валории, крылатых людей нигде в мире больше нету - и т.д... Ага, как же.
  - А что, есть ещё где? Хотя вон, Винни же из Миртании...
  - Не в этом дело. Только Валория додумалась хоть что-то делать со своими крылатыми - и на том спасибо, конечно. На самом деле, связываться с крылатыми - довольно опасная затея, но для широкой публики служба полёт-контроля предпочитает об этом не распространяться. Школьников убеждают, что выучиться на крылатого мага - это престижно, для того, чтобы они охотнее шли учиться на Лётные факультеты: к нам, в Дельтас или Сиатанг. И те, у кого такая возможность есть, несомненно, идут.
  Врану не хотелось перебивать соседа, когда он настолько увлёкся рассказом о том, что постороннему, судя по всему, знать не положено. Ещё совсем недавно он бы обязательно поинтересовался, чем же так опасны пилоты, но после встречи с ночной ипостасью некоторых из них подобные вопросы отпали сами собой.
  - Ты, скорее всего, не в курсе, - продолжал вещать староста Неба. - Но потенциальных пилотов полёт-контроль выявляет ещё в школе. Все школьники сдают необходимые тесты - ты тоже сдавал, но завалил и даже не помнишь об этом, - и потому смотришь на меня сейчас такими круглыми глазами. Затем тех, кого выявил тест, вызывают для профориентации - максимально секретно, хотя при необходимости сообщают родителям. Все, кто поступил на Небо, знают эту процедуру - кроме Винни, естественно. Будущему пилоту предлагают уникальную возможность поступить на бюджет в один из ведущих университетов страны и настоятельно рекомендуют этой возможностью воспользоваться. Многие соглашаются, конечно, - ещё бы! - за тех же, кто знал о рисках, но по каким-то причинам учиться не пошёл, государство больше не несёт ответственности. Чаще всего такие заканчивают жизнь в специализированных лечебницах для заражённых полётной эйфорией.
  - Настолько опасная болезнь?
  - Заразившись ею однажды, пилот теряет разум, превращается в безумное, неуправляемое и опасное для окружающих существо. Работники полёт-контроля обязаны изолировать его от общества.
  Вран припомнил звериное буйство Винии в бою и после полёта в сумерках - и то, как привык списывать это на её варварские миртанские корни. Стожар во время их встречи в лесу тоже был хорош, а ведь ему - отпрыску уважаемого даррийского профессора - миртанского бешенства нахвататься было решительно негде. В то же время, сам Ирсай в ночной ипостаси, хоть и выглядел устрашающе, впечатления "безумного существа" никак не производил. Совсем даже наоборот.
  - И чтобы съехать с катушек достаточно всего лишь вылететь из дома в неурочный час?
  - Достаточно всего лишь раз попасться на этом службе полёт-контроля. Государство весьма серьёзно настроено на защиту нас от нас же самих.
  - Но я бы не сказал, что за вами здесь так уж пристально следят. Живёте сами по себе, летаете, когда вздумается, даже тренера уже полмесяца как нет... Ох, чёрт, прости, Ирсай, я не хотел...
  - Не стоит. Наш нынешний тренер - это не Альтер-сэнсей. Но ты всё правильно понял. Этого тоже забрали и до сих пор никак не найдут замену. Впрочем, на этот раз всё так и было: он действительно достиг предела зверя и, как ты говоришь, "съехал с катушек", - своими глазами видел.
  - Значит, это и в самом деле происходит? - По ходу разговора у Врана сложилось впечатление, будто Ирсай сам не верит в опасность, о которой вещал.
  - Предел зверя - это рубеж, из-за которого не возвращаются. Это и есть основная причина, по которой нам нельзя летать по ночам.
  "Но вы же всё равно летаете!" - хотел было сказать Вран, но передумал.
  Рассказ Ирсая в очередной раз подчеркнул непреодолимую пропасть между ним и Небом. Но на сей раз Вран осознал, что попасть в сообщество пилотов, спаянное цепями общих тайн и опутанное сетями строжайших запретов и правил, − ему расхотелось. Абсолютная свобода под облаками, которая представлялась Врану главным преимуществом Лётного факультета, на деле оказывалась ещё одной иллюзией. Вступив на путь крылатого, он был бы вынужден до конца дней влачить жалкое существование в тревоге за свой рассудок и право жить спокойно среди обывателей, постоянно следить за временем, навсегда забыть о манящей прохладе ночи... Что могло стоить подобных жертв?
  - Понял, осознал. Не буду больше поднимать эту тему. Спрошу тогда кое-что ещё.
  Ирсай с неудовольствием покосился на часы - стрелки на них стремились к полуночи.
  - Валяй.
  - У Баташа Варуна к тебе какие-то счёты?
  - С чего ты это взял?
  - Я уже выяснил, что лично ко мне он равнодушен. Айю тоже готов терпеть - по мере сил. Но то, что его по-настоящему грызёт, - это наши связи с тобой.
  - Жалеешь? О том, что выбрал мою сторону?
  - Во-первых, я ничего не выбирал... - начал было Вран.
  - Но всегда можешь выбрать. Правда, теперь всё зашло слишком далеко, и староста Варун примет тебя в стаю только с моей головой в руках. Но, так уж вышло, что технически для тебя это совсем несложно: мы ведь живём бок о бок, верно?
  - Чёрт тебя побери, Ирсай, я именно поэтому и спрашиваю: как всё дошло до такого? Что между вами произошло, раз вы считаете себя вправе втягивать в свою войну других?
  - В битвах за власть страдают обычно те, кто виноват меньше всех. Привыкай к суровой правде.
  - Ты разве об этом пел сегодня? О том, что ради власти нужно становиться тем, кто идёт по головам?
  - Я пел о том, что если не можешь терпеть несправедливость этого мира, нужно всего лишь изменить его. Однако ты ничего не изменишь, не имея силы. В этом-то и вся загвоздка. Остаться человеком или пойти по головам в процессе - это всегда личный выбор каждого.
  - Пусть так, но что выбрал ты?
  - Я стал старостой Неба, потому что только так мог защитить то, что мне дорого. Баташ Варун тоже по-своему защищает свой мир. Но ценой этому он назначил благополучие моего мира - и прощать ему такое я не намерен.
  - Но что прикажешь делать тем, кто не принадлежит ни его "миру", ни твоему? Оставаться пограничной зоной, которая огребает от обоих? Я хочу быть на твоей стороне, но...
  - Этого более чем достаточно. Если хочешь, то будь. Впрочем, подумай ещё раз хорошенько: я выпускник, тебе же ещё только предстоит здесь учиться.
  Кривая и слегка грустная усмешка нарана подтвердила, что его сторона не сулила первокурснику Боевого никакой выгоды, скорее, наоборот. Однако то, что выбор Врана был ограничен с самого начала, не волновало старосту Неба ни в малейшей степени. Стрелки на часах, наконец-то доползли до полуночи: Ирсай демонстративно поднялся с кресла и направился к дверям.
  - Не попадайся больше своему старосте с нарушениями. Ещё два - и до посвящения он тебя не допустит. На всякий случай, - бросил он, обернувшись, - пожарная лестница с изнанки общежития вполне рабочая, хоть и спрятана под заклятием невидимости.
  
  

  

14. Туманная

  Дни потянулись один за другим. Пока ещё ясные и солнечные, но с нарастающим чувством угасания. Каждый вечер солнце умирало всё раньше. Вран любил бабье лето, но постоянно чувствовал напряжение мира, готового в любой момент впасть в осеннюю депрессию, поэтому в последние дни старался сделать как можно больше.
  Львиную долю времени отбирал, конечно, университет. Дни складывались из четырех пар и тренировки вечером. Каждую свободную минуту они с Винни тратили на то, чтобы отрабатывать друг на друге пройденные на практике Азов формулы. Это приносило куда более существенные результаты, нежели самое внимательное присутствие на лекциях.
  По теории у него, по-прежнему, наблюдался завал: Вран искренне старался осознать всю важность истин, вещаемых на лекциях по теоретической магии, но регулярно засыпал на середине пары и ничего не мог с собой поделать. В конце концов, он вообще бросил конспектирование и на лекциях был занят тем, что сосредоточенно разбирал магией на волокна ластик и скручивал обратно. Невея из-за этого чрезвычайно сердилась, хотя и признавала, что сама все эти операции с ластиком не осилила бы.
  С практической стороной магической науки дела шли намного лучше. Формулы усатого профессора становились всё забористей с каждым разом, но в них Вран не только успевал разбираться сам, но и крылатую зверюгу пытался натаскивать.
  Винни с магическими формулами не дружила совсем, от слова "ненависть". Ненависть усиливалась тем, что, помимо АЗов, на Небесном факультете вёлся профильный предмет под названием "Физика воздухоплавания", где изучался подробно и в мельчайших деталях механизм полёта. Для миртанской леди, очевидно, не проходившей основы физики в школе, в отличие от остальных пилотов-первокурсников, даже сам язык, на котором велись лекции, казался чем-то запредельным для понимания. Смысл же происходящего и вовсе ускользал от её сугубо прикладного восприятия магии: она утверждала, что во время полёта никто не даже не вспоминает об отношении ускорения свободного падения к плотности воздуха. Прирождённому гению, вроде неё, ставшей на крыло буквально сразу же после пробуждения сил, одной-единственной формулы "свободного парения", которая по механизму напоминала, скорее, руководство к запуску двигателя газомобиля, казалось более чем достаточно. Ирсай осуждал её за столь легкомысленное отношение к учёбе, но все знали, что он сам был таким же и уже пятый год успешно выезжал за счёт этой сомнительной формулы.
  Служба полёт-контроля, наконец, прислала в университет нового тренера для пилотов, и, спустя всего лишь три недели от начала учебного года, стартовали их официальные тренировки. Проходили они обычно в разгар полудня, во время второй-третьей пары, так что профильные лекции, к великому удовольствию миртанки, сдвинулись на вечер: теперь Винни с чистым сердцем могла прогуливать их на стадионе Боевого факультета. Непоколебимой уверенности в том, что уж её-то за прогулы и неуспеваемость точно не отчислят, можно было только позавидовать, но Вран, посвящённый теперь в некоторые тайны их крылатого сообщества, завидовать точно не стал.
  После окончания вечерних тренировок они с Винни ходили домой через лесопарк, и делали ставки на то, покажутся сегодня быки или нет. Однако староста Варун со своей командой внезапно залегли на дно и лишний раз к "наранским выкормышам" не приставали.
  После памятного разговора с Ирсаем они с соседом больше не возвращались к теме выбора стороны - зато Вран сполна смог прочувствовать преимущества от пребывания в лагере старосты Неба. Презрительные шепотки вслед от бойцов собственного факультета можно было спокойно игнорировать, а в открытую к нему больше не лезли - и Врана это более чем устраивало. При этом парень прекрасно понимал, что перемирие временное - и едва у Баташа Варуна найдётся повод и то, чем уесть Ирсая, противодействие ударит по "пограничным территориям" с тройной силой.
  К моменту, когда быки решат взять реванш, Вран тоже по-своему готовился. Начав потихоньку собирать информацию об участниках "дисциплинарной бригады", первокурсник с запоздалым ужасом обнаружил, что каждый из них является отпрыском высокопоставленных военных династий. Валорийская молодёжь редко пользовалась фамилиями - и потому Врану долгое время не приходило в голову то, что элита их злосчастного факультета и в самом деле может являться элитой в масштабах страны. Таирская фамилия Варун была на слуху у тех, кто интересовался командующим составом валорийской армии - но Вран к их числу на тот момент ещё не примкнул.
  - Ты правда не знаешь?! - округлила глаза Невея. - Его дед - генерал-протектор Субтропической провинции! Отец - в шаге от звания генерал-майора, там же. Старший брат служит в столичном штабе - кажется, лейтенант, может, даже старший уже.
  Фамилии остальных были чуть менее знаменитыми, однако на фоне этих ребят Вран с его рыболовецкой родословной действительно смотрелся белой вороной. По всему выходило, что социальный статус на передовом факультете главного столичного университета прогрессивной Валории до сих пор распределялся так же, как во времена аристократии - или же, как в дикой феодальной Миртании. От этого Врану становилось и горько, и смешно. Но к горечи разочарований, которыми регулярно кормил его университет, он уже привык, а вот шальная мысль о том, что, при таком подходе, Айя, вынужденная выгрызать своё место в иерархии генеральских сынков и внучков своими собственными силами, вполне возможно, так же как и он, родом из простой семьи, - однозначно, порадовала.
  Однако так ли это на самом деле, Вран решительно не представлял. Говорить о себе Айя не любила. Это, с одной стороны, выгодно отличало её от знакомых Врану пустоголовых девиц, с другой - порождало жгучее желание заглянуть за грань дозволенного, чтобы понимать её чуточку лучше. Несмотря на то, что сплетнями о Блуждающей колдунье полнился университет, реальную информацию парню приходилось собирать буквально по крупицам.
  - Если я спрошу тебя, откуда родом Айя, - невзначай уронил Вран мысль в свой основной источник университетских сплетен, - наверняка скажешь, что прямиком из преисподней, да?
  Невея осеклась, не понимая, как их разговор успел свернуть в такое русло, затем резко вспыхнула и отвернулась.
  - Может, и оттуда. Кто ж её, Блуждающую, знает!
  - Про меня тут все всё знали, стоило только на порог ступить - а о Блуждающей ни разу не поинтересовались даже?
  - Но... почему ты спрашиваешь такое... у меня? Разве она не твоя девушка?
  Укол оказался чувствительнее, чем ожидалось. Раньше Врану казалось, что он почти смирился с границами, которые волевым решением очертила между ними Айя. В этих отношениях существовало только настоящее: на разговоры о прошлом или будущем накладывался строгий запрет. Поэтому сколь сильно Врану ни хотелось бы знать о возлюбленной - пусть даже не подробности её миртанских похождений! - элементарные вещи, вроде названия провинции, из которой она приехала сюда, полная её семья или нет, кошек или собак держали в доме, - такие вопросы Айя всегда обходила сердитым молчанием.
  И это ещё притом, что в последнее время она заметно оттаяла. Привычка скрывать ото всех свою жизнь всё ещё заставляла девушку избегать Врана в университете, зато за его пределами она относилась к парню вполне сносно. В один прекрасный день с её волос вмиг слиняла голубая краска, и теперь с русой косой чуть ниже плеч Блуждающая выглядела уже не столь вызывающе. Вместе с краской куда-то ушла её спесь в разговорах с парнем. Теперь они могли подолгу общаться на самые разнообразные темы, почти не вспоминая про традицию взаимных подколов.
  Вран понимал, что это далеко не победа. Он старался не замечать отчуждённость, частенько проскальзывающую в её взгляде, но, на беду, обманывать себя слишком долго было не в его натуре. Он сумел расположить ведьму к себе, но сердце её по-прежнему оставалось недосягаемым.
  Впрочем, в свою очередь, похвастаться тем, что все его мысли были захвачены исключительно Айей, Вран тоже не мог.
  
  ...Побережье выглядело знакомым - но лишь отчасти. Вран помнил каждый изгиб обрыва береговой линии на пять километров в обе стороны от деревни, но этот вид, если и существовал, то достаточно далеко от его родных мест. Склоны сковало ледяной коркой - тоже редкое явление для широт Рубежа - а море и вовсе оставалось смирным и белым. Глубокая тишина, объявшая местность, казалась отдельным, чужеродным элементом, насильно вмурованным в картину, в которой его по определению быть не могло. Посреди этой условной прибрежной зимы Вран даже не мёрз, хотя ветра в Рубеже порой крали не только тепло, но и дыхание. Однако в этом месте никакого ветра не существовало. И никаких волн. Обычно даже под коркой льда море не забывало шуметь и пробивать себе дорогу через нежданное препятствие. Да и не помнил Вран года, когда бы морской лёд простирался до самого горизонта, да ещё и абсолютно белый - без единого изъяна и прогалины. Присмотревшись, как следует, Вран даже не смог разглядеть на теле воды ледяных бугров: просто тихая, стоячая - белая - вода... Ирреальность этого застоя заставляла голову идти кругом, и в тот миг, когда он уже почти растворился в тишине, в высочайшую точку обрывистого берега с оглушительным грохотом ударила молния.
  
  
  ...И снова ночь. Город, увешанный разноцветными огнями вширь и ввысь - на необозримые просторы. Этот город не заканчивается ни в одном из направлений, насколько хватает взора. Даже под ногами, как будто, кишит и клубится жизнь - асфальт незаметно вздымается и опадает в ритме своего собственного дыхания. Этот город снился Врану не впервые - он даже узнавал некоторые изображения на вывесках, а в особенности - тот странный оттенок черноты окружающего мира, который при столь яркой иллюминации должен был размываться в серую муть, однако не размывался, делая освещение, по контрасту с собой, только ярче.
  В этом городе Вран всегда был один - посреди пустых улиц - однако шум незримой толпы вокруг неизменно сводил его с ума. Неразборчивые голоса, галдящие на все лады, суетящиеся в своих мелких повседневных делах, разносящие по знакомым пакостные сплетни... Голосов было столь же много, сколько огоньков сверкало на улицах.
  
  
  ...На сей раз тьма была настолько кромешной, что без формулы "ночных глаз" Вран не различал даже собственных рук. При этом в спину дышало нечто такое, что заставляло его бежать через густой и незнакомый лес без малейшего сомнения в выборе направления. Бежать приходилось быстро и долго, о чём возвещала дикая боль в лёгких и невыносимая тяжесть в ногах. Но Врану даже не приходила в голову мысль остановиться и отдышаться, как следует, и через несколько мгновений стало ясно, почему.
  Где-то вдалеке, с левой стороны лес осветила вспышка боевой формулы, но пламенем окрестности не взялись. Для этого лес был слишком осенним и влажным - сухостоя здесь уже почти не оставалось. Зато вскоре на вспышку откликнулось то, что преследовало их в ночном лесу. С той стороны раздались леденящие кровь звуки методичной резни и отчаянные крики умирающих. Больше никто не пытался отстреливаться - а Вран, кроме всего прочего, принялся ещё внимательнее смотреть под ноги, чтобы не оступиться на скользких опавших листьях и не свернуть себе шею раньше, чем это неведомое нечто сумеет его настигнуть...
  
  
  ...Колонны, ступени и украшенный лепниной треугольник фронтона. Знакомое колоссальное здание обрамляло площадь форума, но было отнюдь не самым высоким среди соседей. На самом форуме царила оживлённая праздничная атмосфера.
  Откуда Вран это понял? Он и сам хотел бы знать. И форум, и все прилегающие к нему здания с колоннами, ступенями и затейливой лепниной для человеческого взора оставались пустыми и тронутыми безжалостной рукой запустения. Площадь окутывала мертвенная, изумрудно-зелёная дымка. Она же заволокла собой и небо. Шум праздника и голоса доносились до Врана приглушённо - как будто из-за незримой стены. Блуждая по площади и между колонн строений, парень пытался прислушаться к голосам и различать среди них обрывки знакомых слов - хоть что-нибудь, что даст ему зацепку к разгадке этой тайны. Однако все эти попытки заканчивались провалом: по мере роста внимания к ним, голоса постепенно стихали, пока совсем не замолкали, превращаясь в звенящую мертвенно зелёную тишину.
  Поначалу Врана пугала эта мрачная обстановка, но в процессе прогулки по древнему городу проснулся аппетит. Если он не может подслушать, о чём говорили ушедшие тысячу лет назад валоры, то, по крайней мере, никто не запрещал ему исследовать давным-давно разрушенные здания.
  Первым делом, он заглянул в заброшенные термы, которые после перестроят в здание городского собрания - снаружи похожее на оригинал один в один. Вряд ли архитекторы позднего времени стали воспроизводить в первозданном виде внутреннее убранство общественных бань: Вран не бывал в здании общественного собрания, но подозревал, что по функционалу оно слегка отличалось от древних терм.
  Гвалт голосов в банях зашкаливал даже больше, чем на самой площади. Эхо ещё и дублировало голоса, разносило их по помещению усиленными. Вран по-прежнему не различал слов, но эти слова буквально разрывали ему голову. Находиться в здании долго он физически не мог.
  Амфитеатр ступенек, нисходящих в специальную акустически обособленную нишу ниже уровня площади, образовывал то самое пространство, в честь которого условно называли всю площадь. Форум. Если верить учебникам, в эпоху расцвета Полуденной здесь собирались лучшие умы своего времени и обсуждали волнующие их темы. Но что бы в этом амфитеатре ни обсуждалось до его прихода сюда, лишь приблизившись к вытесанным из зернистого песчаника камням форума, Вран уже ощутил острые иглы ненависти и подозрения, направленные в его сторону. Стоило сделать лишь один шаг по ступенькам вниз, все эти иглы разом впились в душу незваного гостя сотней-другой горящих разноцветных огоньков...
  
  ...Ночной и сырой лес снова напоминал о погоне - но слишком уж смутно и отдалённо. Сейчас Врана одолевали совсем другие тревоги. Лес казался слишком мёртвым, слишком тёмным, слишком неподвижным. Ни криков сычей, ни воя зверья, даже скрипа еловой ветки не слыхать. Единственные звуки здесь создавал сам Вран, шумно ступая по хвойной подстилке и ругаясь, на чём свет стоит.
  Дорогу эту, которую даже тропой назвать не поворачивался язык. Вран мог бы счесть, будто бредёт наугад, но он точно знал, в каком направлении надо двигаться. Помнил так крепко, словно это знание отпечаталось в подкорке мозга.
  Но ни предопределённость пути, ни возможные опасности не угнетали его так, как удушающее чувство абсолютного одиночества на своём пути.
  Ещё один тяжёлый шаг вперёд. Ещё один. Разве этой дороге настанет когда-нибудь конец?
  Из мрака ночной чащи, наконец, проступили очертания двух огромных валунов, сложенных, подобно карточному домику, над основанием плоской слоёной каменной плиты - остатка речных отложений прошедших эпох. От сердца немного отлегло. Вид этого каменного изваяния всегда согревал душу, хотя от этого - слишком приметного - ориентира рано или поздно предстоит избавиться.
  Каменные врата "карточного домика" вели прямиком в свежераскопанную земляную нору. Врану и в голову не пришло бы лезть в неё по доброй воле, однако во сне он ни капли не сомневался в своих шагах. Как только мрак норы перекрыл собой мрак ночи, дорога перед путником озарилась светом из совершенно нового неожиданного источника - изумрудного, как его собственные глаза.
  Тонкие бледные руки обвили его шею со спины, и чувство одиночества схлынуло без следа. Мягкие локоны щекотали шею так знакомо и так волнительно - что Врану отчего-то сразу подумалось про Айю. Однако голоса той девушки он так и не услышал, погружаясь с каждым новым шагом всё глубже под землю, всё глубже в сон...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"