Сколько я за ним уже иду - десять, пятнадцать минут? Не приближаюсь, но и не отстаю - погода не дает отпустить его подальше. Вот-вот сыпанет дождь, тучи, кажется, накрыли весь квартал, но я не оставляю попытки проследить за ним до самого конца.
Не знаю, как у меня возникло ощущение, что этот подозрительный тип не просто так стал появляться в нашем районе. На подозрительных типов у меня всегда была чуйка, во сне она только усилилась.
Леший дернул меня в один из дней, плюнув на всякую осторожность, пойти за ним. Во сне. По местному телевидению прошло сообщение об одном жестоком убийстве, потом о другом, сходном, выставили фоторобот предполагаемого убийцы, и - он стал мне сниться. Вот нелепость!
Первому сну я не удивился. Как человек очень эмоциональный, мог допустить, что, услышав подробности, переволновался и лег спать под воздействием кошмарной новости. Но, помнится, первый сон (как, кстати, и все последующие, связанные с этим маньяком) происходил в одном и том же переулке, поздним вечером, на фоне приближающегося ливня.
Я крался за ним, пытаясь оставаться незамеченным, но всякий раз, как он сворачивал за угол в глубь глухой подворотни, я ускорялся и вылетал, лоб в лоб сталкиваясь с ним.
Он ждал меня, поэтому ухмылялся, встречая, и тут же всаживал мне в живот нож.
Я падал, но мне еще хватало нескольких секунд, чтобы в бледном свете уличного фонаря увидеть растекающуюся лужу крови под собой и выщербленную стену дома из красного кирпича напротив. Потом я просыпался.
Первый раз я, конечно, перекрестился: мало что впечатлительному дураку приснится; но когда явился такой же сон во второй и в третий раз, я задумался. Та же подворотня, тот же ожидающий меня ухмыляющийся тип в черном, то же неуловимое, порывистое движение, и я снова на земле в луже крови и передо мной стена из красного выщербленного кирпича.
Что бы вы сделали на моем месте? Другие, ясно, проснулись бы и забыли. Я не такой. Я слишком восприимчивый. К тому же, согласитесь, это такая редкость, чтобы один и тот же сон снился человеку по несколько раз. Это уже знак. И надо быть последним болваном, чтобы не задуматься над ним.
Оставим, однако, мрачную атмосферу, - она нам мало чего скажет, но вот безлюдная подворотня, стена из красного (старинного, пережженного кирпича) - уже кое-что.
Не факт, конечно, что такая подворотня находится именно в нашем городе, - приснится может даже марсианский пейзаж, но поискать стоило попробовать, - чем черт не шутит!
Я, ничтоже сумняшеся, тут же ломанул в город, благо, сегодня-завтра у меня выдались выходные, и времени было вдосталь, чтобы вести целенаправленные поиски без спешки и нервозности.
Красный пережженный кирпич (или пережог) применяется, насколько я знаю, при строительстве фундаментов и цоколей. Частенько в местах, где присутствует сырость. Какие дома в нашем городе построены на высушенных болотах, над подземными водами или неподалеку от протока реки? Множество домов с применением красного кирпича и пережога строили при Союзе в тридцатых-сороковых годах прошлого века. У нас таких полно осталось (надо ж где-то простым людям жить). Многие ли из них с подворотнями? Круг поиска, может, и не так широк, как кажется. Но я не краевед и допуска к планам городских застроек у меня нет. Придется, выходит, действовать наобум или связаться с экспертами или краеведами-любителями, - таких тоже в нашем городе пруд пруди, не все из них снобы. Но что я им скажу? Что интересуюсь старинной архитектурой? Конкретно - из красного кирпича, с арочными проходами во двор? Может, и выслушают. В лучшем случае улыбнутся, или крутанут пальцем у виска, или - не без этого - пошлют, куда подальше: в район старых, еще довоенных, застроек. Ну и Бог с ними. Меня на поиски толкала моя неугомонная и беспечная натура.
Полдня я мотался по северным окраинам, - там еще оставались подобные постройки: пятиэтажки, общежития, одна даже, кажется, когда-то в прошлом фабрика-кухня. Но что я мог выходить на своих двоих с непривычки: заработать только усталость и геморрой (последнее, надеюсь все же, в переносном смысле). Но сдаваться не хотелось, - слишком уж затронули меня мои идентичные сны, слишком они были ярки и реалистичны.
Пообедал в центре, в одной из недорогих столовых. Решил растянуть силы на все выходные, бродить до самого темна, а вечером покопаться в сети, - вдруг попадутся еще какие-либо сведения о подобных домах в нашем городе.
Вы меня, конечно, извините, но я исключил аналогичные строения в других городах: я больше домосед, никуда почти не выезжаю, своего колесного транспорта не имею; да и вообще, мне сразу показалось, что событие, произошедшее в моих повторяющихся снах, случилось именно в нашем городе, - к гадалке не ходи!
Я немного передохнул в центральном парке, пощелкал уставшим фейсом на молоденьких мамашек с колясками (люблю, знаете, полюбоваться чем-то умилительным), потом обшнырял восточные окраины (все пешком, бедный, все пешком), к вечеру еле ноги тащил до ближайшей троллейбусной остановки за мостом через Сыять с мыслью завтра прошерстить оставшиеся районы. А на мосту натолкнулся на одного чудака, перелезшего через перила с явно очевидной целью. Только этого мне не хватало! Но пройти мимо, как это сделали бы многие, мне просто совесть не позволяла.
- Мужчина, мужчина, постойте, погодите! Если вы решили сделать то, что я думаю, лучше остановитесь, - бросил я ему на ходу. - Вы же не собираетесь, надеюсь, прыгнуть вниз? Тут довольно высоко, да и вода не ахти какая... Опять же, наверняка замусоренное дно, - разобьетесь в два счета!
Мужчина повернул ко мне голову. Его глаза были отрешенными, а лицо таким изможденным и, как мне показалось, немного знакомым (где же я его встречал?), что я чуть не ахнул.
Я понимаю: внутренний мир человека чрезвычайно сложен, индивидуален, уникален по своей сути, и мои подозрения насчет причин, толкнувших горемыку (иначе я не охарактеризовал бы его) на подобный - крайний - поступок, могут быть ошибочными, но мне очень хотелось, чтобы хотя бы этот, ничего не значащий для меня человек, остался жив. Даже не знаю, почему. Может оттого, что я сам когда-то оказывался в таком положении и мне было страшно одиноко и досадно, что я не нахожу себе места в жизни и мало кто понимает меня, включая родных и близких. Я тоже когда-то находился в шаге от прыжка с моста в реку. Но что-то остановило меня. Может то, что мне хватило силы воли взглянуть на мир другими глазами и я решил жить несмотря ни на что, вопреки всему, что противостоит моим мыслям, моему видению, моим сложившимся представлениям ради исполнения единственной цели, которую, может быть, заложил в меня сам Господь-Бог: достижения гармонии в собственной душе, как бы это ни звучало пафосно и не было тяжело в окружении снивелированных законов, надуманных и зачастую нелепых ограничений и правил, репрессивных установок власть предержащих.
"Человек есть мера всех вещей", - сказал некогда софист Протагор, и вот прошло несколько тысяч лет, а мы до сих пор не хотим осознавать это и ничего не делаем, чтобы воплотить эту мысль в жизнь!
"Утопия!" - восклицает сложившееся общество. "Наивность, - потакает ему государство, - и самоубийство. В нашем безумном и непредсказуемом мире выжить одному невозможно!"
Ах эта вечная проблема!
Насколько мог, я приблизился к горемыке и сказал:
- Наверное, у вас был достаточно веский повод, толкнувший на столь неразумное предприятие?
Мужчина обжег меня недовольством.
- А вам какое дело? Не все ли равно? Шли себе и шли, и идите дальше. Не портите людям настрой!
- Но я совсем не по этой причине обратился к вам, - сказал я, прекрасно понимая, что если уж зацепил собеседника, ни в коем случае нельзя останавливаться, чтобы не вернуть его к прежней гнетущей мысли. - Я просто сам однажды был в подобной ситуации, но, как видите, нашел в себе силы не совершить непоправимого. Должно быть, ваша причина во сто крат сильнее моей.
Горемыка ушел в себя, но вскоре поднял голову, посмотрел вдаль и сказал:
- Я творил такие чудовищные вещи, что в конце концов сам себе стал противен.
- Разве такое возможно? По-моему, даже отъявленные негодяи или убийцы никогда презрения к себе не испытывают.
- Вы так считаете?
- Думаю, да.
- Тогда вы сильно ошибаетесь. Я - наглядный тому пример.
- Но, судя по тому, как вы об этом рассуждаете, вы достаточно осознали скверность ваших деяний, значит, не совсем еще продали душу дьяволу! - взволнованно почти выкрикнул я.
- Может, и так, поэтому я здесь, на краю моста, а не на краю бездны.
- Но это значит, что у вас, как и у меня в свое время, есть шанс измениться, выкарабкаться, стать другим и не совершать больше тех ужасных поступков, которые вы, по вашим же словам, совершили. И вам совсем не обязательно прыгать с этого злополучного моста и таким образом нелепо закончить свою жизнь! Вы не для этого появились на свет!
- Если бы знать...
Я повеселел: все-таки оставалась надежда, что человек передумает, перелезет обратно через перила и начнет жизнь если не с чистого листа, то хотя бы с новыми горизонтами.
- А ваша причина покончить с собой ушла окончательно? Я заметил, что, когда вы спускались сюда, озабочены были даже больше меня, и помощь, очевидно, вам нужна не меньше, чем мне, - неожиданно произнес мужчина.
- В какой-то мере вы правы. Может, вы слышали: в нашем городе орудует маньяк, полиция с ног сбилась, разыскивая его. Но мне кажется, я его вычислил. Нутром почуял. Теперь я в поисках места, где он должен в следующий раз появиться.
- Значит, вы еще не знаете, в каком именно месте он окажется?
- Пока не знаю, но, думаю, скоро все станет известно: я достаточно сузил круг поиска.
- Но как же вы узнаете, что это именно тот человек?
- Пока не знаю, но, думаю, сердце мне подскажет.
- Вот как... - задумался мужчина. - Наверное, если бы сыщики обладали таким уникальным чутьем, все преступления давно были бы раскрыты.
- Наверное, - сказал я.
- Но тогда возникает следующий вопрос: а если вы не разыщите его, - займете мое место на этом мосту?
Я растерялся.
- Признаться честно, я как-то не думал об этом...
- Да, дилемма... - вздохнул мужчина и перелез через перила обратно на мост.
- Но как бы то ни было, все же не сдавайтесь, - сказал я. - Скажите себе: "Я могу!" "Я могу!" - это действенно!
- Ладно, раз вы советуете...
Мужчина слегка махнул рукой, прощаясь; бросил "Счастливо оставаться!" и понуро побрел в сторону западного района.
Я все еще пребывал в ступоре. А на самом деле, если я не разыщу тот дом, не пересекусь с убийцей, а сны будут приходить и дальше, - что я буду делать? Медленно сходить с ума? Покоя точно не будет. Обращусь к врачу? Подсадят на "колеса", а еще хлеще - упекут в психушку. Надо ж такое придумать: маньяк регулярно преследует меня во снах! И что остается? Как он сказал: перелезть через перила и прыгнуть в реку. Какой бред!
Я посмотрел вслед удаляющемуся человечку. Славный малый... Он давно миновал мост; еле перебирая ноги, поднимался вгору. Оглядываться не оглядывался, и тут меня внезапно обожгла мысль, что он так неторопливо двигается только потому, что ждет, пока я уйду, исчезну, испарюсь. Я уйду, а он вернется, - самоубийцы ведь ни на минуту не оставляют своих намерений покончить жизнь. Иногда, просто, им что-то мешает, иногда они отсрочивают собственную смерть, но никогда не оставляют мысли о суициде, - такова уж у них "застрявшая" натура. Надо бы проследить за ним, чтобы он не сотворил с собой задуманного в другом месте. Кто знает, что у него на уме?
Я двинулся ему вослед, поспешил, потому что он уже свернул за угол, в густую тень придомовых деревьев. И так темень окутывает город; не успеешь глазом моргнуть, все покроется мраком, и он улизнет. Скорее за ним!
Я прибавил шагу.
"Убью двух зайцев", - подумал, ведь этот район я запланировал обойти только на следующий день после обеда. А ведь тут тоже встречались дома с высоким цоколем из красного кирпича, в большинстве своем, конечно, оштукатуренные, но встречающиеся проплешины в нем предательски выдавали внутренности.
Я увидел его метрах в тридцати впереди, на другой стороне улицы. Он все так же брел нога за ногу.
"Я могу..." - словно издеваясь, втюхивал я ему, сноб. Как все просто. Как по мановению волшебной палочки: раз, и ты уже другой!
Мужик, наверное, поизголялся в душе над моей наивностью. Но что я мог ему в тот момент сказать? Что у него там было в голове? Может, сплошная каша...
Пошли пятиэтажки, плечом к плечу примкнувшие друг к дружке вдоль улицы. В них тоже встречались подворотни, проходы внутрь дворов. Вот и хорошо, вот и ладно, сокращу себе время для поисков, завтра закончу раньше.
Мужик добрел до одной из подворотен и пропал. Вот зараза! Так я совсем потеряю его из виду.
Я ускорился, быстрым шагом добрался до поворота, свернул в арку и - наткнулся на моего нового знакомого! Дальше он не пошел, вынырнул ко мне из темноты и сказал:
- А вы, видно, очень пытливый молодой человек. Но, к счастью, помощь мне больше не нужна. Я понял вас. И теперь сам могу. Я могу, - ухмыльнулся он и пырнул меня ножом в живот.
Я не понимал, что происходит. Разве это я должен был быть жертвой? Я же помог ему осознать себя, найти в себе силы не покончить с собой. За что?
Я рухнул как подкошенный, и прежде чем закатились глаза, успел увидеть в тусклом свете уличного фонаря расплывающуюся лужу крови под собой и стену из красного, обожженного кирпича напротив. Так вот же она! Я все-таки нашел ее! Я снова во сне?