Таинственное, заброшенное людьми озеро, окутанное тайнами и страшными историями, нагоняет на всех страх, а Анна лишь насмехается. Ее преследуют опасности, а она не воспринимает их всерьез, пока это не коснется ее семьи. Она соглашается на опасное задание и оказывается втянута в странную игру не на жизнь...
Тусклый свет луны освещает долину и людей в серых плащах. Они стоят полукругом, лица скрыты капюшонами. В центре плоского черного камня, который, в холодном свете ночного светила, отсвечивает серебром, стоит широкая чаша.
Над постаментом возвышается длинная тень, сквозь которую можно увидеть деревья и очертания гор. Тень колышется, выгибается ненатурально в сторону, раздваивается, затем снова съезжает в один комок, едва ли похожий на фигуру человека.
Тихий шорох накатывает волнами. Кажется, звук идет со всех сторон леса и приближается быстро, напоминая шум ливня. Это шепчутся четыре человека, что стоят вокруг черного силуэта.
Тень отходит назад, издавая клокочущий утробный звук, пропуская к камню остальных. Их тела движутся плавно, словно летят в воздухе. Шепот не прекращается. Поднявшийся ветер играет плащами, от чего они раскрываются за спинами словно крылья раненых птиц.
- Шее... - хрипит тень и взмахивает конечностями, словно рукавами из черной шифоновой ткани, резанной на тысячи полосок.
Первый человек выходит вперед, поднимает правую руку вверх. В ней ярко вспыхивают искры - это свет луны отблескивает от холодного металла клинка.
- Прими мою кровь! - восклицает человек и его голос утопает в громком ритуальном шепоте, утробном гудении Тени и шелесте леса.
Не снимая капюшона, человек протягивает вторую руку вперед, и она застывает над глубокой и вместительной чашей. Резкий рывок и кровь, в полутьме она кажется бурой, течет ручьем из сомкнутой в кулак кисти, огибает запястье и стремительно капает вниз. В черном днище эти капли почти незаметны. Они скворчат, напоминают звук капающей воды на раскалённый лист железа.
Вздыбливаются клубни белого дыма, они кружат внутри посудины, а затем переваливаются через край и сползая вниз, тянутся к ногам Тени. Соприкосновение и толчок. Тень качается, но не падает, и вырастает в размерах почти вдвое.
- Ше... - шипит мрачное создание.
Человек опускает окровавленную руку, передает клинок следующему в капюшоне и отходит во мрак. Он замирает на краю платформы из черного камня, откуда доносится его надрывный, искаженный болью, шепот.
Еще один в капюшоне проделывает тоже самое, за ним третий и потом последний. Они повторяют в точности действия первого человека и возвращаются на свое место, продолжая шептать бессвязные слова, похожие на нестройную грустную песню. Их голоса волнами наращивают громкость, то увеличивая, то совсем затихая, а иногда доводя шепот почти до крика.
Тень уже высится над чашей густым черным мороком с лохматыми лентами рук, и все такой же полупрозрачной плотью, через которую просвечивает луна и долина. Тонкая нитка реки сквозь него, словно сквозь черный туман, кажется темным росчерком, трещиной на холсте с живописным пейзажем.
Белое марево, вытекающее из чаши, меняет цвет: становится грязным, потом пламенным, немного синего и фиолетового, далее и вовсе становится непроглядно черным.
И уже антрацитовый едкий туман стелется по земле и теперь связывает все пять фигур. Тень делает шаг вперед, берет кинжал из рук последнего кровопускателя, поднимает его вверх, что-то утробно восклицает и рывком вонзает клинок себе в то место, где предположительно должно быть сердце у человека. Яркий всплеск. Гортанный вой смешивается с криком людей. Черная волна захлестывает Тень и толчками, похожими на гейзер из смолы, вырывается вперед. Накрывает чашу, и, когда тьма набирает ее до краев, она соскальзывает с кромки и устремляется к людям. Их тянет к постаменту черной ниткой ближе и ближе, как марионеток. Они сникают, кто-то падает, кто-то выгибается, кто-то расслаивается и распадается на куски. И уже лишь остатки тел добираются до чаши и пропадают враз с густым черным туманом.
Тихий хлопок и все стихает. Ни ветра, ни крика, ни шороха. Только черный великан молча смотрит в чашу и гортанно кричит.
Тень вдруг растворяется: стекает густым, вязким потоком на землю. Вверх поднимается пар, и долина окунается в непроглядную серую мглу. Кажется, мир замирает, время замедляет свой ход, в какой-то миг совсем останавливается и наступает...
Первый луч солнца касается верхушки горы, затем нацеливается и устремляется в самый центр чаши, освещая площадь черного пустого камня. Только сейчас можно заметить тысячи тонких трещин, рассекающих посудину - паутину времени.
Туман рассеивается, он проникает в каждую клеточку бытия. Природа выдыхает, и осторожно начинает свой дальнейший ход. Ветер нежно касается верхушек деревьев, кружева листьев кротко перешептываются, река тихо всхлипывает берегами и продолжает убегать за горизонт, разрезая долину на две части.
И уже теряется интерес и сон начинает пропускать Анну в реальность, как в последний момент она замечает эфирную дымку в стороне, летящую к лесу. Кажется, не по вкусу ей солнечный свет.
Сквозняк из окна колыхал жалюзи и хлопал страницами блокнота на письменном столе. С улицы доносился шум дороги и шелест густой листвы каштанов.
Легкий трепет в сердце не давал спокойно работать. Анна задумалась о новом задании, которое поручил ей Бережной. Наконец-то дождалась серьезного дела, да и еще где - в Прибрежном - городе моря и солнца!
Она так углубилась в свои мечты, что подскочила, когда под рукой пронзительно звякнул внутренний телефон.
- Да?!
- Савина, будь начеку, шеф что-то серьезное хочет повесить на тебя. Не бери это дело! Скажи, что не в твоих силах. Об остальном я позабочусь... - в трубке тихо запикало. Как он ей надоел! Максим Камаев, водитель. Мужчина видный, молодой, но дотошный, до косточек. Каждый раз, когда Анна бралась за новое дело, он что-то вынюхивал, высматривал: нет ли чего-то опасного и подозрительного. А Анна каждый раз гнала его со своими придирками. Он словно монстр - Разрушитель, который все время встает на ее пути и разбивает в прах ее желания и мечты. Ой! Прочь, прочь!
На подоконник сел белый голубь с высоким серым хохолком на голове и заглянул в открытое окно. Он посмотрел на Анну, как-то понимающе покрутил головой. Какой ярко-голубой бок у птицы! Потянулась за фотоаппаратом. Голубь насторожился, шаркнул коготками по подоконнику, бросил несколько своих коронных 'урр..'. Савина задержала дыхание: аккуратно вытащила камеру из чехла и, не делая резких движений, запечатлела пернатого гостя.
Задумалась.
Что-то было волнительное в предстоящей поездке. Вот бы и в правду найти там хоть намек на призраков. Что-то загадочное. Что-то настоящее. В последнее время сплошной мировой обман, вокруг только надуманные чудо-происшествия, это жуть как утомляло. Хорошо хоть была отдушина - красивые живописные места, куда они ездили с Камаевым на репортажи. А сейчас еще в Прибрежный ее отправляли одну. Ура! От одной этой мысли хотелось плясать и бегать по кабинету. Наконец-то! И никто не будет сидеть над душой и ныть про опасности. Но Анна сдержалась, лишь улыбнулась уголком губ. Она не любила сильных проявлений чувств, даже не смотря на то, что в кабинете сейчас одна.
Сложила камеру на место, струсила невидимые пылинки с сумочки.
Голубь прошелся по жестянке и зацокал коготками.
- Кыш! Фотосессия окончена! - воскликнула Анна и взмахнула рукой. Пернатый обернулся, вальяжно расправил крылья, и сорвался с карниза, бросив напоследок обиженное "урр".
Парило после дождя. К обеду стало совсем жарко, что непривычно для Центрального.
Савина подошла к окну, глотнуть свежего воздуха, вытерла пальцем испарину над губами. Улыбнулась теплому потоку воздуха, ласкавшему щеки.
Обратила внимание на голубя, который залетал к ней в офис, сейчас он восседал на проводах и чистил перья. Вдруг что-то щелкнуло, и птица замертво полетела вниз, словно камень. Угодила прямо в куст жасмина. Ветки натянулись, качнулись и остановились, а мертвое тельце птицы так и осталось висеть с раскрытыми серо-голубыми крыльями. Анна сглотнула - жутко неприятное зрелище. Ну, кто ж виноват? Не стоило садиться на электрические провода.
Анна полезла в чехол за телефоном, но вытянула первым складное зеркало. Провела пальцами по его фигурной, многоугольной форме и красной пластиковой коробке, которая прятала надежно два стёклышка внутри. Ни единой царапины на поверхности, только в одном краю щербинка от удара об пол. Это Карина - дырявые руки, попросила посмотреть и упустила зеркальце на кафель. Анна закусила губу, некомфортно думать о подруге плохо, но ее неряшливость и хаотичность часто доводили до бешенства. Как они еще не рассорились до сих пор? Наверное, потому, что Анна не особо впускала ее в свой дом, обычно они встречались на нейтральной территории: клубы, кафе, спортзалы.
Щелчок, и зеркало раскрылось, словно ракушка с жемчужиной. Волосы уложены, никаких петухов или выпавших прядей: гель надежно выполнял свою работу. Лицо чистое, свежее. Кажется, все в порядке. А это что? Эх, серьга чуть криво торчит. Анна поправила маленькое зернышко в ухе, которое изменило положение почти незаметно. Но ей было не все равно. Все должно быть идеально и правильно! Присмотрелась к глазам: ресницы расправлены одна в одну, тени наложены симметрично и подчеркивают серый цвет глаз, брови как ровная нить, никаких торчков и лишних волосинок на лбу. Что ж не так?
Жарко, пот выступил каплями на крыльях носа и над губами. Анна потянулась за салфетками и протерла аккуратно и медленно все лицо, вычистила каждый сантиметр, особенное внимание уголкам глаз, носу и губам. Опустилась ниже и вытерла шею. Как назло, сломался кондиционер в офисе. Теперь вот как замухрышка! Чувство грязноты на руках не покидало, лицо стягивало от влаги на салфетках.
Савина фыркнула. Вот денек сегодня! А еще к шефу переться в кабинет пропахший старой рыбой. Анна не замечала, чтобы Бережной ел там, но этот тухлый дух - настоящее наваждение. Кажется, он ее преследовал даже здесь. Прикрыла нос руками, и обернулась в поисках источника запаха. Ах! Это провонялись документы, которые принесла секретарь. Брезгливо отодвинула папку подальше. Глянула еще раз в окошко зеркала: пора работать. Улыбнулась через силу: ничто не сможет ей испортить настроение, она ведь так давно ждала подобное задание. Зеркало сомкнулось, Анна покрутила его еще в руках. Задумалась. Откуда оно у нее появилось? И не смогла вспомнить.
