"Сталки".

Редьярд Киплинг

"Stalky". Первая публикация в Windsor Magazine в декабре 1898 г. Не был включён в "Stalky & Co.", не появлялся в сборниках до 1923 (в "Land and Sea Tales for Scouts and Guides"). Часть полного "Сталки" 1929 года

Перевод Crusoe.

- И затем - это говорил мальчик, голосом необычно спокойным и ровным - Де Витр назвал нас жуткими трусами, не желающими помогать, а я ответил, что в этом деле людей уж и без нас хватает. Ну и когда за дело отвечает старче Де Витр непременно случается какая-нибудь ерунда. Я что, не прав, Жук?

- Так или иначе, это плохой план, прореха на прорехе. Что они станут делать с этими свинячьими коровами, когда заполучат их? Ты можешь доить корову - если она стоит на мете. Это так; но гонять их туда-сюда -

- Ты глуп, Жук.

- Нет. Зачем гнать стадо коров вверх, от Холмов до - до - куда там?

- Они попытаются привести их на ферму Туви, на вершину холма - ферма пустует, мы курили там в прошлую среду. Старый Видли дважды на прошлой неделе ловил Де Витра за скачками на своих пони на Холмах; теперь Де Витр хочет угнать побольше - сколько сможет - скота Видли и перегнать стадо на ферму. Но он непременно обкакается - вместе с помощниками, Парсонсом, Оррином и Хаулетом. Если эти только лишь увидят Видли, они взвизгнут, заорут и убегут.

- Мы могли бы вмешаться и поправить дело - медленно сказал МакТурк, пытаясь укрыться за поднятым воротником от дождя - над Холмами лил дождь. Люди с тёмно-рыжими волосами отличаются живостью темперамента.

- Надо бы - с той же убеждённостью ответил Коркран. - Но они идут на дело, словно собрались охотиться на воробьёв. Сам я никогда не угонял скота, но, думаю, - да - что иной человек может быть хватким, а иной - нет.

Пары курящейся Атлантики вились завитками над головами мальчиков. Из тумана наветренной стороны, из-за серого вала Пеббл Риджа шёл неумолчный рокот атлантических волн размахом в милю. По другую сторону в дымке под ветром бродили несколько отбившихся пони и каких-то скотов - собственность Нортхемских бюргеров, несклонные к играм игрушки досужих школьников. Три мальчика стояли у ворот для скотины, пограничного знака между пашней, спускавшейся от Нортхемской возвышенности до Холмов. Жук, вихрастый и в очках, водил носом туда и сюда, оглядывая мокрую окрестность; МакТурк переступал с ноги на ногу, глядя, как вода натекает в его следы; а Коркран, облокотившись на обложенный дёрном вал, посвистывал, вглядываясь в туман.

Взрослая персона со здравым смыслом назвала бы погоду отвратительной; но мальчики из этой школы ещё не успели проникнуться всеобщим для их страны чутким интересом к погоде. Да, несомненно, было несколько сыро; но в пасхальный триместр всегда сыро, а ветер с моря, по их разумению, не мог вызвать простуды - никогда и ни у кого. Макинтоши полезны, когда нужно идти в церковь, но неудобны, если приходится бежать по пересечённой местности, поспешая к последней минуте. Итак, они невозмутимо стояли под ливнем, одетые так, что их матушки возмутились бы - когда бы видели их.

- Слушай, Корки - сказал Жук, в двадцатый раз протирая очки - если мы не идём на помощь Де Витру, то чего ради мы здесь торчим?

- Будем наблюдать - таким был ответ. - Положись на своего Дядюшку, и всё будет хорошо.

- Гнать скот по чистому полю очень тяжело - сказал МакТурк. Он, сын ирландского баронета, понимал кое-что в таких делах. - Им, помимо прочего, придётся сделать полпути по Холмам. Думаешь, они сядут на пони Видли?

- Де Витр уж точно. Он помешан на лошадях. Слушайте! Как же они месят грязь. Их слышно за милю.

Воздух наполнился гиканьем и разговорами, криками, командами, клацаньем сломанными гольфовыми клюшками, топотом копыт. Три коровы с телятами вышли поспешной трусцой к воротам для скотины, за ними - четыре дико глядящих быка и два шетлендских пони. Следом рысил толстый и конопатый юноша пятнадцати лет: он ехал без седла, размахивая жердью от забора. Де Витр, в некотором смысле предприимчивый молодой человек, питал пылкую любовь к конной езде, никак не поощряемую фермерами Нордхема. Фермер Видли, не понимавший того, что непривязанным пони очень нравится галопировать под наездником, однажды обозвал его вором - невыносимое оскорбление. Засим последовал рейд.

- Вперёд - кричал он, оборачиваясь через плечо. - Открой ворота, Коркран, или они повернут назад. Мы собрали их с великими хлопотами. Как же будет беситься старый Видли!

Трое пеших мальчиков бежали следом, гуртуя стадо с энтузиазмом неопытных любителей. Им нужно было загнать его в узкий проход с высокой обочиной - Девоншир-Лейн, ведущий на возвышенность.

- Пойдём, Коркран. Забава ещё не окончена - призвал Де Витр; но Коркран покачал головой. Он узнал о предприятии в этот же день, после обеда; план, как ему сообщили, уже готов и он может, из милости, получить для себя второстепенную роль. А Артур Лайонел Коркран, No140 никак не намеревался ходить в лейтенантах.

- Вас попросту схватят - прокричал он, закрывая ворота. - Парсонс и Оррин плохи в таком бою. Тебя непременно захватят, как орудие, Де Витр.

- Да ты совсем обосрался! - говорящий почти уже скрылся в тумане.

- Чтоб их, - сказал МакТурк. - Первый, может и последний, случай в этой школе, когда мы могли бы развлечься угоном скота. Давай-ка -

- Нет - твёрдо ответил Сталки - положись на своего Дядюшку. - В таких вопросах слово его было законом, ибо опыт говорил им, что все попытки действовать без Коркрана заканчивались нехорошо.

- Ты зол оттого, что не придумал это первым - сказал Жук. Сталки походя пнул его три раза; ни он, ни Жук при этом не переменились в лице.

- Нет, не я; но их план для меня недостаточно сталки.

Слово "сталки" в школьном словаре характеризовало достоинства плана и означало "умно задуманный, хорошо разработанный, коварный"; и Коркран желал стяжать лавры неоспоримого "сталкиста".

- То же - сказал МакТурк. - Ты видишь себя единственным сталки среди всех в школе.

Коркран пнул его так же, как Жука; и МакТурк, так же, как и Жук не выказал никакого протеста. Согласно этикету их дружбы, пинок значил не более формального оповещения о несогласии со сказанным.

- Они не послали вперёд никакого пикета - продолжил Коркран (школа готовила кадры для армии). - Это обязательно - даже при краже яблок. На ферме Туви их может ждать толпа деревенских.

- На прошлой неделе - ответил Жук - мы курили там в каретном сарае и никого не встретили. И это в миле от всех других домов.

Коркран дёрнул светлой бровью. - Жук, я устал уже пинать тебя. А именно сейчас там также пусто? Они должны были послать какого-нибудь парня вперёд, для проверки. Они делают всё, чтобы их схватили. И куда они побегут, если придётся спасаться? Парсонс здесь только два семестра. Он не знает местности. Оррин - жирная задница, Хаулет - поскачет козлом от всякого старосты ^{[любого уроженца Девона, занятого сельскохозяйственной деятельностью]} как только завидит его вдалеке. Один достойный парень среди них - Де Витр - и - и это я надоумил его использовать ферму Туви.

- Ладно, уймись - сказал Жук. - Так что мы будем делать? Здесь очень сыро.

- Дай подумать. - Коркран какое-то время посвистывал, затем принял быстрое, временное, двусмысленное решение. - Поднимаемся на холм и смотрим, что у них происходит. Идём напрямую, полями, заляжем за изгородью, на самом повороте дороги к сараю - там, где в прошлом семестре нашли дохлого дикобраза. Вперёд!

Они перебрались через земляную насыпь и спрыгнули на раскисшую от дождя пашню. Поле полого поднималось к вершине холма, где стояли постройки фермы Туви. Мальчики пересекли пашню наискосок, не обращая внимания на тропы и перелазы; прорвали и прошли насквозь живую изгородь, как это делают гончие собаки. Дорога шла справа от линии их движения и всё это время оттуда доносились мычание и крики.

- Что-ж, если Де Витр не попадёт в плен - сказал МакТурк, сбивая несколько фунтов глины с ботинок о стойку ворот- он изрядно повеселится.

- Нас-то уж точно схватят, если ты будешь так задирать нос и вместе с ним голову. Наклонись, ты, идиот, и крадись под прикрытием изгороди. Мы сможем подойти совсем близко к сараю - сказал Коркран. - Если ты уж чем-то занялся, делай это хорошо.

Они незаметно пробрались на вершину между двумя рядами старой живой изгороди и устроились в каких-то тридцати ярдах от большого чёрного бревенчатого амбара с квадратными в плане пристройками. За десять минут подъёма они вышли к высоте в две сотни футов над Холмами. Когда туман рассеивался здесь или там, они видели огромный треугольник мокрой зелени, испещрённый жёлтыми песчаными дюнами, окаймлённый белой пеной прибоя; всё это лежало под ними, словно растушёванная моросью географическая карта. Шум прибоя от Пеббл Риджа звучал подпевкой к диким крикам с дороги.

- И что же я говорил вам? - спросил Коркран, озирая двор фермы сквозь путаницу живой изгороди. - Три работника - кидают навоз - все с вилами. А поворачивать Де Витра уже поздно. Если мы покажемся, схватят и нас. Да они уже и слышат их. Не могут не слышать. Что за кретины!

Местные, размахивая орудиями труда, совещались, сойдясь вместе; много раз повторив слово "школьники". Когда шум приблизился, они скрылись во всяких овчарнях и хлевах. Лидирующая скотина добежала до ворот на двор; Де Витр раздавал поздравления соратникам.

- Всё отлично! - кричал он. - Старый Видли просто взбесится! Открой ворота, Оррин, и гони их внутрь пинками. Они хорошо разогрелись.

- Тебя самого разогреют через минуту - пробормотал МакТурк; угонщики поспешили зайти во двор следом за стадом. Раздались крики триумфа; вопли безнадёжного отчаяния; один девонширец с вилами встал на стражу у ворот, а другие, ужас! - захватили в плен всех четверых мальчиков.

- Беспредельные идиоты, второсортные жопы! - сказал Коркран. - Они даже не сняли свои факультетские шапки! - Изысканные изделия основных цветов спектра полагались, вопреки мнению некоторых, отнюдь не для поощрения в esprit de corps, корпоративном факультетском чванстве, но для идентификации с дальнего расстояния нарушителей границ или правил. Вот почему в военное время, каждый - кроме полных придурков - выворачивал их наизнанку.

- Айе! Вы молодые негодяи. Мы взяли вас! Чего это вы творите со скотиной мастера Видли?

- Так мы нашли их - сказал Де Витр, умевший быть храбрым и в поражении. - Примете стадо?

- Нашли! Вас бы погонять, как эту скотину - они запыхались, загнаны, в мыле! О! Позор! Вы украли коров - и загоняли их до полусмерти. Мальчишек сажают в тюрьму за половину того, что вы тут устроили.

- Врёт - сообщил Жук МакТурку, ворочаясь на мокрой траве.

- Знаю; но все они так говорят. Помнишь, когда они схватили нас на Манки-Фарм в это воскресенье с яблоками в твоей шапке?

- Ну и дела! Они сажают их под замок и послали за Видли - прошептал Коркран: один из работников спешно сходил с холма в направлении Эплдора, а пленников вели в амбар.

- Но они всё же не дали им ни своих имён, ни номеров - отметил Коркран, не единожды попадавший в руки врагов.

- Но их заперли! Прискорбно для Де Витра - ответил Жук. - По любому одна порка, даже если Видли не станет бить его. Директор очень не любит браконьерства, когда открывают ворота и тому подобных дел. Он не будет снисходительным к угону скота.

- И для коров очень плохо бегать с полным выменем - отметил МакТурк, отдирая с колена прилипший мокрый кустик примулы. - Что дальше, Корки?

- Мы идём в старый каретный сарай - туда, где курили. Он рядом с амбаром. Сможем прорваться, пока они внутри и залезть через окошко.

- А если нас схватят? - спросил Жук, впихивая в карман факультетскую шапку. Она могла свалиться, так что в дело лучше было идти с непокрытой головой.

- Пусть и так. Им не нужны лишние ребята, гулявшие неподалёку и сами пришедшие в ловушку. Затем, если они обнаружат нас, мы всегда сможем удрать через крышу. Положитесь на дядюшку. Вперёд - сказал Коркран.

Быстрый рывок закончился в обширной заросли крапивы под незастеклённым окном в задней стене каретного сарая - открытый фасад, естественно, выходил на двор.

Они пролезли внутрь, пробрались между повозками и поднялись на топорно настеленный второй этаж, обнаруженный ими неделю назад, когда они искали спокойное и сокрытое место. Этаж занимал половину длины сарая и заканчивался в темноте, у смежной с амбаром стены. Черепица на крыше была побита и сдвинута. Выглядывая через щели, мальчики могли озирать весь двор, наполовину занятый несчастной скотиной, грустно сопящей под дождём.

- Видите - отметил Коркран, всегда внимательный к путям возможного отступления - если они блокируют нас здесь, мы сможем протиснуться между стропилами, спуститься по крыше и убежать. И они не смогут даже вылезти за нами через окно. Им придётся обегать амбар. Теперь тебе спокойнее, ты, бухтелка^[1]?

- Ха. Ты говоришь это только для самоуспокоения - отрезал Жук.

- Пнул бы, если бы доски так не гремели - рыкнул Коркран. - Нет смысла входить туда, откуда не выберешься. Заткнись и слушай.

Со стороны задней стены их мансарды шёл гул голосов. МакТурк пошёл на звуки: осторожно, на цыпочках.

- Так. Отсюда можно пройти в амбар. Можно пролезть. Сюда! - он указывал в сторону задней стены.

- А что с другой стороны - опасливо спросил Коркран?

- Сено, идиот. - Они услышали стук ботинок Турка по дереву, и он пропал из виду.

По тому или иному случаю, овец иногда загоняли в каретный сарай, и некоторый изобретательный работник понял, что удобнее не носить сено в обход, но выломать доску из стены, смежной с амбаром, и втаскивать корм через дыру. Конечно, дыра никак не предназначалась для прохода, но мальчику достаточно и квадрата в двенадцать на двенадцать дюймов.

- Гляди - сказал Жук: он и Коркран ждали возвращения МакТурка. - Скот идёт сюда, укрыться от сырости.

В трёх футах под полом мансарды двигалась коричневая, волосатая спина, а затем зашли другие - коровы и быки, обнаружив убежище, тесно сгрудились между повозками, наполнив каретный сарай своим сладким дыханием.

- Они перекрыли выход наружу, остался только путь через крышу, а оттуда слишком высоко прыгать - разве что в крайнем случае - сказал Коркран. - И ещё они столпились перед окном. Что за день сегодня!

- Коркран! Жук! - МакТурк возбуждённо шептал из темноты. - Вы можете посмотреть на них; я их видел. Они в полном отчаянии, в амбаре, и два пентюха глумятся над ними - жестоко. Оррин пытается подкупить их, Парсонс вот-вот заревёт. Идите смотреть. Я спрятался в сеннике. Лезьте через дыру. Только тихо, Жук!

Они ловко протиснулись между вынутыми досками в сенник амбара и тихо поползли внутрь. За три года^[2] мелких стычек с грубыми и неблагожелательными крестьянами мальчики твёрдо овладели элементами стратегии. В тактике они подражали Коркрану, но даже примечательно беспечный Жук потрудился, двигаясь ползком к краю сенника, удерживать перед собой пук сена. В их действиях не было ни спешки, ни предательского хихикания, ни единого эмоционального звука. Порки выучили их тому, что поступать так неумно. Впрочем, конференция, шедшая на полу амбара у корнерезки, занималась одними лишь собственными делами; Де Витр обещал, взывал, пытался подольститься; местные же вели себя, как весёлые инквизиторы.

- Погоди, придёт мастер Видли и мастер Туви - да, и полисмен тоже придёт - таким был их обыкновенный ответ. - Уже время дойки. Что будем делать?

- Ты поди, подои их, Том, а я проведу время с молодыми джентльменами - сказал второй, самый крупный, откликавшийся на имя "Абрахам". - Мастер Туви, ты заплатишь ему за вольное пользование его двором. Ишь ты! Получишь как следует. Пощады просить будешь, на всю жизнь запомнишь. А мастер Видли задаст тебе лучше всех. Он горяч, я тебе говорю.

Том вышел доить коров, притворив за собой дверь амбара. Тусклый свет пал на компанию, погруженную - кроме Абрахама - в великую скорбь; Абрахам же красноречиво расписывал нрав и сильную руку мистера Видли.

Коркран развернулся в сене и ретировался в мансарду, за ним последовала его армия.

- Плохо - резюмировал он. - Боюсь, с ними покончено. Нам лучше уходить.

- Так; но посмотри на этих чёртовых коров - сказал МакТурк, сплёвывая на спину тёлки. - Мы и за неделю не отгоним их от окна, и эта скотина Том услышит нас. Он посреди двора, доит.

- Дробью их - сказал Коркран. - Чёрт, мне не хочется так делать, однако. Если мы сможем выгнать и ту - другую скотину - из амбара, то попробуем выручить наших. Ладно, пусть и нехорошо. Картечь!

Он вытащил небольшую, явно бывавшую в деле рогатку ручной работы - "картечницу" тех дней - засыпал дробь в мешочек для заряда из мягкой кожи и до предала натянул резинку. Другие последовали его примеру. Они хотели лишь убрать скот с пути, но, когда цели так близки... Каждый действовал по уставу: мальчики разобрали цели и выпустили заряды в полную силу.

Они нисколько не подготовились к дальнейшему. Три быка, пытаясь выйти вон в тесноте между шестью сородичами, не считая трёх телят, нескольких повозок и всякой древесины для общих нужд каретного сарая, не могут совершить полного поворота кругом без переполоха. Мальчики, к собственному счастью, стояли несколько в глубине мансарды - рогатая голова на теле, вздыбившемся от боли, подбросила незакреплённую, крайнюю доску пола, и она воткнулась торцом в хребет какого-то потрясённого тем скота. Другая жертва попыталась протащить свою тушу через ветхую двуколку, сокрушила её и раскрошила колёса. Этого хватило для полного нервного расстройства всего стада. С жутким рёвом, с ударами рогов направо и налево, они вырвались на простор, развернулись и схватились в отменном вольном бою в центре двора. Последняя корова вытащила с собой пук старой упряжи; всё ремни и верёвки свисали с одного рога и волочились за ней. Когда товарищ по стаду наступал на это - а такое случалось раз в несколько секунд - она, естественно, падала на колени, и, как истинная корова с Холмов, оставшаяся в душе бодрым телёнком, атаковала первого же, кто оказывался поблизости. Изрядно напуганные, но заворожённые мальчики взирали на поднявшееся буйство и помыслили о повторных выстрелах лишь тогда, когда оно разгорелось в полную силу. Том вышел из хлева с вилами, против него вышла корова с рогами и оттеснила обратно. Бык увяз в куче навоза, упал, поднялся и устроился, лёжа на животе, беспомощный и мычащий. Другие смотрели на него с живым интересом.

Коркран искусно поразил резвую тёлку сквозь дырявую крышу прямо в нос, и она, без преувеличения, на полминуты пустилась в пляс на двух задних ногах.

- Абрам! Абрам! Их сглазили! Они взбесились! Это мастит. Они обезумели. Абрам! Они бодают быков! Они бодают меня! Абрам!

- Держись, я уже запираю дверь - ответил Абрахам, оставшись на высоте ответственности. Они услышали лязг навесного замка на двери амбара; увидели, как он вышел - разумеется, с вилами. Бык нагнул рога в его сторону; Абрахам сбежал в ближайшую дверь - свинарника - и громкое хрюканье, пошедшее оттуда, засвидетельствовало то, что он нарушил мир и покой многочисленного семейства.

- Жук - бросил Коркран - иди и выведи этих придурков. Быстро! Мы будем подогревать веселие коров.

Люди, сидящие впотьмах и в преддверии грандиозных порок, слишком подавленные для того, чтобы винить Де Витра, услышали голос свыше, говоривший: "Лезьте сюда! Лезьте! Залезайте! Здесь выход!"

Они, без единого слова, карабкались по столбу в сенник; видели указатель направления - торчащую из сена ногу; лихорадочно протискивались в дыру - а Коркран выдёргивал их с другой стороны.

- Вы остались в шапках? Вы назвали им свои имена и номера?

- Да. Нет.

- Хорошо. Прыгайте вниз. Не болтайте. Через телеги - через то окно - и бегите. Быстро отсюда!

Де Витр не нуждался в разъяснениях. Они услышали, как он вскрикнул, упав в крапиву, и проводили взглядами, через дырявую крышу, четыре нечётких силуэта, исчезнувших за пологом дождя. Том и Абрахам - один из хлева, второй из свинарника - призывали скотов к успокоению.

- Боги - сказал Жук - это было сталково. Как ты додумался до этого?

- Единственный способ. Всякий бы сообразил.

- А не смыться ли и нам? - с неохотой спросил МакТурк.

- Зачем? С нами всё в порядке. Мы ничего такого не сделали. Хочу послушать, что скажет старый Видли. Прекратить огонь, Турок. Дай им успокоиться. Обалдеть! Как танцевала та тёлка! Клянусь, не знал, что коровы такие шустрые. Мы успели как раз вовремя.

- Воистину! Вон Видли - и Туви - сказал Жук. На двор ворвались два фермера.

- Глория, о, глория! Аллилуйя, о, аллилуйя! Безмерная глория, беспредельная аллилуя! - сказал Коркран.

Эти слова в их лексиконе относились к высотам наслаждения. "Глория", по ближайшему значению, означало личную победу, "аллилуйя" - общее состояние счастья, и мальчики в тот день вкушали и то, и второе. И напоследок их ждала радость от встречи с Видли, пусть последний и не любил их. Туви был более или менее нейтрален, его сады располагались далеко - около дороги общего пользования.

Том и Абрахам наперебой рассказали историю об украденном скоте, спятившем от изнурительного бега; о том, что коровы, несомненно, умрут при следующих родах; о том, что никакого молока от них больше не будет; а мистер Видли, выслушав их, непрерывно, на три полные минуты, отдался сквернословию на северодевонширском диалекте.

- Всё не так плохо. Не так всё плохо - утешающе заявил Туви. - Будем надеяться, что они не причинили большого вреда. Хотя и ужасная распущенность, это так.

- Ты говоришь так, Туви, потому что продаёшь школе семьдесят кварт в неделю.

- Восемьдесят - ответил Туви со скромностью триумфанта, побившего своего соседа на публичных торгах; - но это ничего не меняет. Вы можете свободно выпороть их так же, как наказали бы собственного сына. Можете задать им ремня прямо на пороге моего амбара.

- Великодушный старый хряк! - сказал Жук. - Жаль, что Де Витр не остался и не слышит его.

- Все они задержаны по праву - заявил лебезящий Абрахам, демонстрируя ключ. - Мы решили впустить их и запереть для вас. Эй! Коровы успокоились, им куда лучше. Нам пришлось побегать за ними.

Из-за близости амбара к каретному сараю мальчики не смогли увидеть, как туда вошла представительная депутация. Но они услышали крики Абрахама: "Ушли и спрятались в сене. Эй, вы! Они очень напуганы".

- Вытащи их! Вытащи их! - гремел Видли, безжалостно колотя тростью корнерезку.

- Обалдеть - выразился Коркран, поднимаясь на ноги.

- Запри дверь. Говорю тебе, запри дверь. Мы их и в темноте найдём. Нам не надо, чтобы они прошмыгнули мимо, между ног, как кролики. - Большая дверь амбара со стуком захлопнулась.

- Мой выход! - это был непременный боевой клич Коркрана во время военного действия. Он спрыгнул вниз и исчез примерно на двадцать секунд.

- И это хорошо - сказал он, вернувшись без видимой спешки.

- Чтоооо? - едва ли не заорал МакТурк, когда Коркран, стоя на первом этаже, показал им большой ключ.

- Удача! Чудесатая удача! Запер их! Всех четверых! - ответил Коркран и Жук рухнул в его объятия. - Да-с. Они, можно сказать, сами теперь под замком. Жук, если ты собрался смеяться, я должен буду снова отпинать тебя. - Но я не могу! - Жук почернел от сдерживаемого хохота.

- Но ты не будешь. - Он выбросил корчащегося Жука через окно каретного сарая. Это отрезвило его: никто не сможет смеяться, лёжа в зарослях крапивы. Потом на распростёртое тело наступил вылезший в окно Коркран, за ним и МакТурк, а потом Жуку удалось подняться; теперь он грустил, крапива испятнала его лицо густой и отталкивающей сыпью.

- Хоть это привело тебя в разум - фыркнул Коркран.

Жук безнадёжно потёр лицо листом лопуха и ничего не сказал. Он больше не хотел смеяться. Они вышли на дорогу.

В амбаре начался гомон - совокупный шум от мощных ударов, грохота сотрясаемой двери, всяких воплей.

- Они осознали - сказал Коркран. - Как это удивительно! - Он снова фыркнул.

- Пусть их - сказал Жук. - Никто их не услышит. Пошли в школу.

- Что ты за животное, Жук. Только о себе, драгоценном, и думаешь. Коров нужно подоить. Бедняжки! Слышишь, как ревут - ответил МакТурк.

- Вот иди и дои их сам - Жук приплясывал в болезненном нетерпении. - Мы опоздаем на перекличку, если будем так мешкаться, а у меня за эту неделю и без того две чёрные метки.

- Значит, в понедельник тебя ждёт изнурительная строевая - сказал Коркран. - Давайте поразмыслим над этим, у меня две чёрные метки aussi^[3]. Хм. Это серьёзно. Это весьма серьёзно.

- Я говорил тебе - выпалил Жук со злорадным удовольствием. - И мы собирались пойти в понедельник к тому гнезду ястреба. А теперь нам устроят непосильную работу. Всё по твоей вине. Если бы мы сразу же удрали с Де Витром -

Коркран остановился на тропе между изгородями. - Не трясись и не булькай. Положись на дядюшку. У меня, как тебе известно, появилось подозрение в том, что кто-то заперт в амбаре. Полагаю, мы обязаны пойти и разобраться.

- Идиотская шутка. Пошли в школу! - Но Коркран не обратил никакого внимания на слова Жука.

Он сделал несколько шагов назад, к началу дороги, и, возвысив голос, закричал, словно в замешательстве: "Эй? Что там за шум? Кто вы?"

- Святой Пётр! - выдохнул Жук, отбросив и забыв прошлые страдания в виду нового развития событий.

- Эй! Эй! Там! Выпустите нас! - Ответные голоса, звучащие приглушённо и гулко, пошли от чёрной громады амбара, чередуясь с возобновлёнными ударами по двери.

- Теперь начинаем игру - распорядился Коркран. - Турок, ты занимаешься коровами. Помните, мы только что обнаружили их. Мы ничего не знаем. Жук, повежливее с ними.

Они прошли по унавоженному двору и повели разговор под аккомпанемент лязга дверных петель. Ни один доселе ливень не лил с небес на столь искренне недоумевающих юношей. Они решительно ничего не понимали. И запертым сидельцам пришлось разъяснять им всё снова и снова.

- Мы уже долгие часы тут - это был Туви. - Коровы недоены, и всякий беспорядок - это был Видли. - Эта дверь, она захлопнулась за нами, и сама по себе заклинилась. - Это был Абрахам.

- Да, видим. Она заклинена с нашей стороны - сказал Коркран. - Как беспечны ваши работники!

- Открой её. Открой её. Откройте её, выбейте камнем, молодые люди! Коровы недоены и бесятся. У вас мальчишек что, совсем нет разумения?

Глядя, как МакТурк время от времени язвит и побуждает скотов к новым курбетам, всякий, возможно, заключил бы, что некоторое разумение у мальчишек есть. Но мистер Видли был груб. Так они и сказали ему через дверь, притворившись, что лишь теперь узнали его по голосу.

- Он всегда шутки шутит. Я заплатил семь-и-шесть за замок - сказал Туви. - Не берите в голову. Это всего лишь старый Видли.

- Желаешь остаться заключённым в плену ради замка, Туви? Мне стыдно за него. Открывайте её, как сможете, юные джентльмены! Вы услышали нас божьим попечением, а Туви - он скупец с колыбели.

- Это работа надолго - сказал Коркран. - Смотрите. Скоро у нас перекличка. Если мы останемся помогать - пропустим её. Мы задержались, сделали крюк в несколько миль - ради вас.

- Тогда скажи своему учителю что вас задержало - и тебя простят, точно. Я скажу ему завтра, когда привезу молоко - ответил Туви.

- Нехорошо - сказал Коркран - к тому времени нас уже выпорют дважды. Вы должны дать нам письмо. - МакТурк, прислонившись к стене амбара, вёл огонь, методично и аккуратно, выбирая между скотов лишь особей бурой масти.

- Да, да. Пройдём ко мне в дом. Моя хозяйка замечательно напишет, молодой джентльмен. Она пишет мне счета. Я дам тебе такое же рекомендательное письмо, какое дал бы собственному сыну, если вы только сможете пощадить мой навесной замок!

- Хватит о замке - взвыл Видли. - Выпусти меня к бедным коровам, пока они ещё живы!

И они приступили к работе с нарочитыми стуками рывками и долгими, волнующими интерлюдиями - любимый стиль Коркрана. Наконец - кликанье открываемого ключом замка было изобретательно замаскировано ударами молотка по небольшому валуну - дверь открылась, и заключённые вышли на волю.

- Поспешим, мистер Туви - сказал Коркран - нам нужно возвращаться. Вы готовы дать нам записку?

- Кто-то из вас, молодые люди, угнал с Холмов мой скот - сказал Видли. - И я честно предупреждаю вас, что скажу об этом вашим учителям. Я знаю тебя! - Он уставился на Коркрана со злобным узнаванием.

МакТурк осмотрел его с пят до макушки.

- А, это всего лишь старый Видли. Снова пьян, судя по всему. Ладно, этому мы не поможем. Пойдёмте, мистер Туви. Идём к вашему дому.

- Я пьян? Я те устрою - пьян! Откуда мне знать, что вы не из той же шайки? Абрам! Ты узнал их имена и номера?

- Что он несёт? - спросил Жук. - Любой ведь поймёт, что если бы мы угнали вашу грязную скотину, то не стали бы слоняться у вашего скотского амбара. Воистину, эти дяденьки с Холмов неразумны -

- И неблагодарны - добавил Коркран. - Уверен, он пьян. Мистер Туви, заприте его в амбаре, пусть протрезвеет. Стыд! Просто стыд!

Видли отказался идти под замок в словах, от каких заткнули бы уши матушки мальчишек.

- Ладно, идите и присматривайте за своими коровами - предложил МакТурк. - Не нужно стоять тут столбом и честить нас за то, что мы из милосердия выручили вас из беды. И почему, бога ради, вы не подоили коров до этого? Вы не фермер. Время дойки давно прошло. Неудивительно, что они безумствуют. Вы непорядочный старик; вы - дремучий ирландец^[4] - вот кто вы! Приведите себя в пристойный вид, сэр. ... Извините, мистер Туви. Надеюсь, мы не слишком задержали вас.

Они оставили Видли танцевать между коровами на навозной куче, и лебезили перед мистером Туви на всём пути к его дому. Приключения возбудили в нём аппетит; голод - отец хороших манер; а затем они произвели самое превосходное впечатление на миссис Туви.

****

- Опоздание на перекличку- сорок пять минут; опоздание к закрытию дверей - пятнадцать минут, отчеканил Фокси, школьный Сержант. Он ожидал их в начале коридора. - Доложитесь своему декану, пожалуйста, - и у вас большие неприятности, молодые люди.

- Именно так, Фокси. Следует из строгого исполнения обязанностей - ответил Коркран. - Теперь же позволь задать вопрос: подскажи пожалуйста, где ныне, в этот момент времени, обретается и может быть обнаружен достопочтенный мистер Праут - так?

- В своей комнате - как обычно, мистер Коркран. Он вёл перекличку.

- Ура! Удача всё ещё с нами. Не надувайся так Фокси, лопнешь. Боюсь, в этот раз тебе нас не заполучить.

****

- Мы сходили переодеться, сэр, прежде чем пришли к вам. Поэтому задержались ещё немного. На деле, мы не сильно опоздали, сэр. Нас задержали -

- Добрые дела - так выразился Жук, и выложил перед преподавателем записку, тщательно составленную миссис Туви. - Мы подумали, что для вас предпочтительнее письмо, сэр. Туви запер сам себя в амбаре, мы услышали его крики - этот тот Туви, кто поставляет школе молоко, сэр - и мы пошли освобождать его.

- Там были множество недоенных коров - сказал МакТурк - и, разумеется, он никак не мог выйти к ним, сэр. Они сказали, что дверь заклинило. Это его записка, сэр.

Мистер Праут прочитал её трижды. Записка была составлена безупречно, но в ней ничего не говорилось об обильном угощении к чаю от щедрот миссис Туви.

- Так, мне не нравятся никакие ваши дела с фермерами или городскими. Вы, разумеется, воздержитесь впредь от - так сказать - визитов к Туви - сказал он.

- Разумеется, сэр. Мы пошли на это ради одних только коров - ответил МакТурк - он просто источал филантропическое чувство.

- И вы немедленно вернулись?

- Мы бегом пробежали весь путь от ворот для скота - Коркран ловко перевёл тему на несущественную подробность. - Это одна миля, сэр. Конечно же, мы прежде всего должны были получить записку от Туви.

- Но в действительности мы опоздали из-за того, что были мокры, и желали переодеться. Но прежде мы доложились Сержанту, сэр; так он узнал, что мы в школе, и мы решили не ходить к вам в комнату в очень грязном виде - голос Жука был слаще мёда.

- Очень хорошо. Не допускайте такого впредь - в дальнейшие годы учителю предстояло узнать о них много нового.

****

Они вошли - вернее сказать, прошествовали - в комнату Номер девять, где Де Витр, Оррин, Парсонс и Хаулет, сидя у огня, рассказывали о своих приключениях восхищённым товарищам. Четверо вскочили на ноги единым мигом.

- Что было с вами? Мы едва успели на перекличку. Вы остались там? Расскажите! Рассказывайте!

Троица созерцательно ухмыльнулась. Они не отличались излишней болтливостью и предпочитали помалкивать обо всём сверх необходимости.

- О, мы остались на немного времени и затем ушли - сказал МакТурк. - Это всё.

- Парша чесоточная! Мог бы и рассказать товарищам.

- Так, думаешь? Ладно; для тебя, Де Витр, всё обошлось весьма благополучно. Воистину, тебе невероятно повезло - сказал Коркран; он протолкнулся в самое тепло, и вытянул к огню ногу в шлёпанце. - Ты и вправду думаешь, что мы станем делиться с тобой?

Они поглядели на уголья в очаге и затряслись в глубоком, смачном хихиканьи.

- Это так. Мы были сталки - сказал МакТурк. - Клянусь, мы были такими сталки, насколько это вообще возможно. Разве не так?

- Превосходно, необыкновенно - сказал Жук. - Слишком хорошо, чтобы делиться с вами, неразумными, при всём прочем.

Комната содрогнулась от такой пощёчины, но никто и не попытался возразить. Так или иначе, все уже выслушали рассказ Де Витра, и понимали, что эти трое спасли скотокрадов от, самое меньшее, публичной порки.

- Ничего так - сказал Коркран. - Сталки - верное слово.

- А на деле ты один был сталки - сказал МакТурк, бросив на слушателей высокомерный взгляд через плечо. - Бог мой! Ты стал Сталки.

Коркран принял и похвалу, и новое имя.

- Да - сказал он - положитесь на дядюшку Сталки и он вас не подведёт.

- Ладно, нечего так пыжиться - злобно заметил Де Витр - морда твоя, как у сытого кота.

Коркран, отныне известный как Сталки, не обратил на этот выпад внимания, но мечтательно улыбнулся.

- Воистину. Да. Конечно же - мурчал он. - Дядюшка Сталки - отменно хорошее имя. Ваш дядюшка Сталки неистощим на выдумки. Он Великий Человек. Клянусь, он такой. Де Витр, ты - жопа - вонючая жопа.

Де Витр не стал противоречить, ибо Парсонс и Оррин ответили на слова Сталки ропотом одобрения.

- Хватит уже об этом.

- Не хватит. Мне не хватит. Ты небывалый осёл. Ты догадался об этом? Подумай над этим на подготовке к урокам. Думай об этом в кровати. Сделай мне одолжение, думай об этом раз в полчаса до поступления дальнейших распоряжений. Небеса! Какой же ты осёл! Но дядюшка Сталки - тут он схватил кочергу и ударил ей по каминной полке - Великий Человек.

- Слушайте, слушайте - возгласили Жук и МакТурк, видавшие виды под этим генералом.

- Так что, Де Витр, велик ли дядюшка Сталки? Говори правду, неудачливый умом старый плут.

- Да - сказал Де Витр, оставленный его компанией. - Я - я полагаю, что он такой.

- Не надо полагать. Он?

- Хорошо, он и есть такой.

- Великий Человек?

- Великий Человек. А теперь-то, ты расскажешь нам? - умоляюще спросил Де Витр.

- Лишь кое-что - сказал "Сталки" Коркран.

И эта история осталась недосказанной - до сего дня.

---

^[1] "burbler" - Кэррол, "Бармаглот".

^[2] В британских школах в то время применялась 3х-ступенная система среднего образования. Читателю будет удобнее (поскольку это всё же не трактат об особенностях английских школ полуторавековой давности) представлять дело так: 3я ступень: 11-12-13 лет, младшие-средние-старшие 3й ступени; 4я ступень: 14-15 лет, младшие-старшие 4й ступени; 5 я ступень - 16-17: это выпуск, подготовка к экзаменам, старшие. Тем самым, Коркрану, МакТурку и Жуку 14-15 лет.

^[3] Также.

^[4] "Disreputable old bog-trotter"