ам рассказывал о Марте, одной из Колюнькиных собак. Помните?
Собственно, Марта ещё не совсем собака, правильней сказать, она- щенок.
Но щенок необычный.
Марта выбегает из ворот, когда Колюнька соизволит ее выпустить и тогда она блаженствует. Две три секунды посидит неподвижно, осмотрится и вдруг в секунду, безо всякого разбега уже несётся. Стремительно и неудержимо. Как заяц. И также, враз вдруг замрет остановится.
Сидит и смотрит. Одно ухо торчит, другое опущено.
Чаще такие забеги бывали поутру, когда я налаживался на утреннюю прогулку.
Было славно. Тихо и просторно. И безлюдно, . Я радостно вдыхал чистый соловской воздух. А тут кубарем неслась мне навстречу счастливая Марта.Приветливо кинувшись в ноги она валилась на спину и елозила по земле, чтоб погладил ее и приветил. Я почесывал ей живот. Она вскакивала довольная и бежала рядом.
Эти короткие встречи радовали нас обоих.
Но были они редки.
Колюнька держал Марту в строгости и выпускал ненадолго.
Хотя мне казалось отчего бы ей не носиться вволю. Благо она никого не трогала.
...В этот день я не пошел на прогулку, а занялся делом. Надя просила грядки для картофеля выровнять. У нее уж больно кривы.
-А ты бы шнурку натянула- советовал я.
-Пробовала
- И что?
- Ещё хуже выходит
Я взял лопату, бросил быстрый взгляд и пошел чертить.
- Устроит?-спрашиваю.
А Надя стоит рот разинула.
- Мне бы так ввек не сделать. Словно по линеечке- восклицает она.
Лопата у нее хорошая острая
Я копаю в охотку две грядки. На второй для верности беру шнурку- рельеф огорода неровный. Получается неплохо. Марта тут как тут, идёт рядом со шнуркой. Помогает.
- Все хозяйка. Готово- говорим мы с Мартой.
Надя довольна. Я доволен. А Марта очень довольна.
Но с некоторых пор не встречается Марта поутру.
- Ух, ты, Колюнька!- мысленно ругаюсь я на соседа - - прям диктатор!
Так вот и отбили нас с Мартой друг от друга .
Тянулось мое одиночество до августа, когда появился у меня новый друг. А точнее подруга. Муся.
Ну да по порядку.
Во первых, Муся- это не барышня, как вы могли бы подумать,а Верина кошка.
Во вторых, Муся она и до того, до нашей дружбы жила себе-поживала. Только пути наши с ней не пересекались
А тут пересеклись.
Вера, моя соседка и Мусина хозяйка,стала болеть. Навалились на нее хвори несметные. И сидела она с некоторых пор дома безвылазно
А Муся составляла ей компанию и жалела.
Но, Вера, честно говоря, в жалости не нуждалась
Поскольку была женщина без сантиментов.
Вера прежде работала в Соловской школе учителем физкультуры. И местные бабы знали ее хорошо. И регулярно навещали.
А Вера давала наказы: купить на чаплыгинском рынке белорусской колбасы побольше, да зефира к чаю
. А другой бабе другое диктовала.
И все ей носили, таскали, а она с аппетитом уминала. Не смотря на хворь.
Хворь её была неясного характеру даже и для врачей. После. тридцати вдруг стала Вера неудержимо объедаться. И есть ей хотелось всегда. И не просто хотелось, а до невозможности.
Растолстела она сверх меры. Ноги стали, как у слона. И ходить она почти не могла.
Только подходила к форточке.
И не столько, чтобы подышать, сколько послушать. Слух у нее от постоянного упражнения обострился донельзя и она активной своей натурой жадно впитывала даже и самые пустячные звуки. И как корова у хожалки мычала и как Колюнька с мужиками обсуждал очередную поломку старенькой своей машины. И как степенно выказывали мужики умные соображения, обильно сдабривая речь привычным матом.
Все что говорилось, обсуждалось в селе, она знала превосходно. И к кому кто в гости приехал, и у кого дочка родила, да кто навоз сейчас продает, а кто яйцами торгует ,Все, все она знала и на все имела собственное мнение, которое громких голосом выказывала приходящим гостям.
Муся тоже слушала внимательно и под длинные эти разговоры сладко задремывала.
Со временем Верина хворь возросла так, что и до форточки не дойти.
Приехали из Екатеринбурга сестра с мужем. Забирать Веру к себе
Ухаживать будем. Сказали.
Мусю взять сестра не согласилась.
И острая на язык Вера сказать ничего не могла.
Стали просить Надю. Дескать присматривай. Будь человеком.
И согласилась Надя.
И началась для Муси новая жизнь.
Надя приходила утром, насыпала корма в миску, подливала воды свежей и выпускала Мусю на участок. Погулять
А вечером загоняла домой и закрывала на ключ
И настали для Муси грустные дни. Ничего ей не хотелось. Только спала она, да грустила.
И есть стала хуже. Что не укрылось от Надиного внимания. И стала Надя задерживаться. Утром минут на десять. Сядет у крыльца на табуретку и сидит. А Муся под табуретку залезет. Ей хорошо.
И вечером тоже так. А со временем стала Надя задерживаться подольше. Ее хозяйский глаз не выдерживал беспорядка в заброшенном соседском саду. И она стала рвать, поправлять, подрезать. А Муся за ней ходила.
А через неделю, как то сидя на табуретке и уставши после садовых работ, она вдруг поймала Мусин взгляд и погладила ее.
С этих пор, так оно и повелось.
Поворотным моментом на пути к счастью стал день, когда Надя притащила ту на свой участок.
И Мусина жизнь засверкала новыми красками. Благодарная, она ходила за Надей как на привязи, терлась о ногу и мяукала.
Однажды ее даже пустили в дом. Надя была помешана на чистоте и с ее стороны пустить кошку в дом было подвигом. Муся вела себя тише воды ниже травы, но однажды совершила роковую ошибку. У нее страшно зачесались коготки, она стала царапать диванное покрывало и была застигнута на месте преступления. Надя всплеснула руками и выгнала проштрафившуюся Мусю за ворота.