Борин Семён Валерьевич
Таков его выбор. (глава 2)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  2. Путешествие в прошлое
  Выйдя за калитку (он жил в своём доме с небольшим двориком), Пётр Ильич направился к сберкассе, которая находилась в
  двух кварталах от него в пятиэтажном доме. Он решил пройтись пешком. Голова не болела, и настроение было нормальное. На
  его пути, почти каждые сто метров, стояли щиты с приклеенными плакатами 'Пятилетку за четыре года!', 'Партия - наш
  рулевой!' и тому подобное, что было в моде в 80-х годах XX столетия.
  Всю дорогу он размышлял. Что это было? Если сон, тогда ничему происшедшему верить нельзя. Если он переведёт все
  сбережения на другой счёт и сожжёт дневники, то получится, что будет продолжать жить, но уже без денег и дневников. Если
  же он проигнорирует увиденное, а окажется, что это было на самом деле (разговор со Смертью), тогда... К чему эта отсрочка?!
  'Та женщина назвалась Смертью, хотя на смерть она вовсе не похожа. А кто точно знает, как выглядит Смерть? Может, она
  правду сказала, что меняет облик при посещении людей с разными грешками. Ко мне она пришла красивой, значит, я не такой
  уж и плохой... Может, зря я взял отсрочку? Плюнул бы на всё и ушёл с ней в мир иной? Но нет! Не хочу я отдавать
  накопленные сбережения своей 'бывшей', не достойна она. Пусть деткам в приюте на них купят игрушки или конфеты. А
  дневники... Даже если и зря спалю, то не беда, всё равно кроме меня их никому нельзя показывать'.
  В сберегательной кассе Пётр Ильич перевёл свои сбережения на счёт детского дома, который находился в их городе. Он и сам
  когда-то был его воспитанником. В годы Второй мировой войны его, как и многих детей Белоруссии, спешно вывезли за Урал.
  Отец ушёл на фронт и не вернулся, а мать погибла от взрыва снаряда, прикрывая его собой. В 12 лет мальчик Петя освоил
  профессию токаря, работал наравне со взрослыми - точил снаряды для фронта...
  Выйдя из сберкассы, он с лёгкой душой направился на остановку автобуса, который должен был доставить его к пустырю за
  городом. Там было отличное место для сожжения дневников. Тетрадки лежали в сумке и при ходьбе давали о себе знать,
  ударяя по ногам, словно говорили: 'Быстрее, время уходит'.
  До пустыря ехать около получаса. Чтобы хоть как-то развлечь себя, Пётр Ильич поглядывал то в окно на бесконечных
  прохожих, спешивших по своим делам, на яркие витрины магазинов, то на входящих пассажиров. Одна пассажирка, которая
  вошла в автобус минут через десять, привлекла его внимание. Чем-то она показалась ему знакомой. Выражение лица, голос,
  движения головы - всё говорило о том, что они где-то встречались. Но где? На курорте в Сочи, где он отдыхал в начале
  70-х, или в Ялте в 1980-м? А может, она просто жительница его города, и они часто видятся в магазинах или на базаре?
  Лицо было очень знакомое, но вспомнить, где он его видел, Пётр Ильич никак не мог.
  Женщина была примерно одного возраста с Петром Ильичом. Одета очень бедно: клетчатое осеннее пальто, вязаный берет,
  полусапожки, на которых стёрлась краска в некоторых местах. Взгляд грустный.
  Купив билет у кондуктора, она прошла в салон и стала искать свободное место. Возле него было свободно, и он жестом руки
  пригласил её сесть. Всё оставшееся время Пётр Ильич изредка, чтобы не привлечь внимание соседки, поглядывал в её
  сторону, пытаясь вспомнить, где её видел. Но усилия были напрасны.
  Кондуктор объявила нужную остановку, и Пётр Ильич поспешил выйти из автобуса.
  До пустыря он шёл метров пятьсот. Образ женщины не выходил из головы.
  Вот, наконец, то место, где его не побеспокоят. И со стороны шоссе не видно. В таком деле свидетели не нужны.
  Пётр Ильич осторожно вынул из сумки пронумерованные тетради, положил на землю, затем сел на самодельный стул,
  сооружённый из двух камней, и посмотрел на часы. До полуночи оставалось около десяти часов. Если отнять час на дорогу,
  останется около девяти. Ещё есть время пролистать тетрадки, что он и сделал. Сжечь их недолго, а прочесть напоследок не
  помешает.
  Первая тетрадь - самая любимая - была про школьные годы и... про любовь.
  Записи начались в седьмом классе. Память открывала почти забытые страницы жизни. Вот он, совсем юный Петька, делает
  уборку в классе, и ему помогает Наташка Ермакова. Он вытирает парты и подоконники влажной тряпочкой, а она подметает пол
  перед мытьём. Когда Петя приступил к среднему подоконнику (их было три), то услышал за спиной Наташкино: 'Ой!' Он
  оглянулся и увидел, как она потирала ушибленное место на лбу. Ему стало смешно.
  - Чего смеёшься? - надула губы она. - Тебя бы так...
  - Запросто! - воскликнул он, подошёл к Наташке, сел за парту и крышкой больно ударил себя по голове, да так, что даже
  круги перед глазами завертелись. И спустя много лет после того случая Пётр Ильич не мог понять, что его побудило это
  сделать - то ли любовь к подружке, то ли просто захотел похвастаться перед девчонкой.
  Лоб у Петьки покраснел, а место удара начало увеличиваться в размерах.
  - Ты что, дурак? - удивлённо спросила она. - Я же нечаянно, а ты...
  - А я за компанию! - радостно ответил тот, потирая ушибленное место.
  - А если я завтра из окна выпаду, ты тоже?
  - Запросто!
  - Ты ненормальный.
  - Наверное.
  - Нужно приложить пять копеек, а то синяк будет огромный, - она достала из фартука монетку и приложила Петьке ко лбу. -
  Так лучше?
  - Угу.
  Боль у Петьки не уменьшилась, но забота подружки открыла в его сердце небольшую дверь, из которой в дальнейшем вышла
  Любовь. Он словно впервые увидел Наташку, прикоснулся к её руке, рассматривал белую шею, почувствовал совсем рядом её
  запах, заглянул в карие очи, брови, рот... Его словно оторвала от земли какая-то сила и несла... несла...
  - Петька, ты чего? - испугалась Наташка. - Словно пьяный или ненормальный.
  - Наташка-а-а, - прокричал он, - я с ума сошёл! Ура! - и закружился по классу.
  - Это точно! - покрутила у виска девочка.
  После этого дня Петька всё чаще стал находиться возле подружки. Она идёт в библиотеку - он за ней, она дежурит по классу
  - он тоже, хотя у неё уже есть другой напарник, ей грустно - он рядом изо всех сил старается развеселить её... Вскоре
  ученики их прозвали женихом и невестой. Их это не беспокоило. Наташка не отталкивала его.
  Глаза Петра Ильича увлажнились. Он закрыл тетрадь, прижал её к груди.
  - Наташка, любовь моя первая...
  Ещё какое-то время он наслаждался воспоминаниями, летал под облаками, целовался с подружкой. Было приятно на душе от
  нахлынувших чувств... Потом продолжил чтение, перелистнув на несколько лет вперёд.
  ...Выпускной вечер давно остался позади. Завтра Петька уходит в армию. С Наташкой он проводит последнюю ночь перед
  службой. У девушки слёзы не высыхают.
  - Ну, хватит! - успокаивает её Петька. - Я же не на войну иду. Три года пролетят незаметно, вот увидишь! Я буду писать.
  Но та ещё пуще разрыдалась.
  Три года пролетели, и Петька уже в родном городе. Он зашёл в детский дом в форме, такой подтянутый, такой красивый, на
  груди пять значков, а на погонах две красные полоски - младший сержант. К нему сразу же подбежали старшеклассницы,
  начались расспросы что да как. Он сдержанно отвечал, был серьёзным. А одна девчонка даже приблизилась вплотную,
  поглаживая пальчиком значки, спрашивала:
  - А этот за что? А этот? А этот?
  Лишь директору, Анастасии Петровне, удалось увести Петра от любопытных глаз детворы, уединиться с ним в своём кабинете и
  поговорить по душам. Там же он узнал горькую правду - Наталья Ермакова вышла замуж и уехала далеко, не оставив ни
  письма, ни даже адреса. Это было для Петра ударом в спину. Он понял, почему она в последнее время не отвечала на его
  письма...
  ...Зашелестели страницы дневника, перенося их хозяина на несколько лет вперёд.
  Праздник Первомая. Пётр пришёл в детский дом (он уже жил в заводском общежитии, но каждый год приходил туда на
  праздники). Учительница русского языка вручила ему лозунг: 'Учиться, учиться и учиться - так завещал великий Ленин'.
  - Погоди немного, я к тебе кого-нибудь пришлю для пары, - сказала она и ушла.
  До выхода из школы оставалось минут двадцать. Потом нужно было пройти километр к месту Парада - центру города. Пётр
  задумался о своём и не заметил, как к нему подошла девушка.
  - Здравствуйте, Петя! - сказала она, и зелёные глаза её блестели от восторга.
  - Здравствуйте! - удивился он. - А откуда вы меня знаете?
  - А помните тот день, когда вы пришли из армии в нашу школу, а я спрашивала вас о значках?
  - А-а-а, помню! Так ты и есть та любопытная девчонка?
  - Угу, - засмущалась девушка.
  Тут подошла учительница русского языка с мальчиком-старшеклассником:
  - Ты уже нашёл напарника? Молодец! Здравствуй, Эллочка! Как дела? Как учёба?
  - Спасибо, всё хорошо.
  - Ну и ладно. Так вы вместе пойдёте?
  - Конечно, - ответила за них двоих девушка.
  - Отлично! Не разбегайтесь, пожалуйста, а то скоро выходим...
  Через десять минут колонна воспитанников детского дома отправилась к центру города. В первых рядах шли Пётр и Элла с
  развёрнутым лозунгом...
  ...Первый дневник просмотрен. Пётр Ильич закрыл его и тяжело вздохнул:
  - Сколько лет писал, а прочёл за считанные минуты... Пережил всё сначала, словно это было только вчера. Скоро огонь
  поглотит его душу, превратив в пепел... Я сожгу его последним, пусть ещё несколько часов насладится жизнью.
  И вот уже на очереди вторая тетрадка. Опять зашелестели странички, дни полетели за днями, годы за годами...
  Этот дневник для Петра Ивановича был нелюбимым. В нём описывались самые грустные страницы его жизни. Спустя год после
  его свадьбы с Эллой у них родилась дочь, которую назвали Фенечкой. Фенечка родилась с пороком сердца, и ей нужно было
  сделать за границей срочную операцию, которая стоила немалых денег. Но где их взять? Зарплаты у них были маленькими,
  хватало лишь на еду и оплату коммунальных услуг. Взять денег было неоткуда. Тогда они стали экономить на еде, мало
  пользовались водой, газом, светом - копили деньги на операцию... Но болезнь всё чаще давала о себе знать, и спустя полгода
  после рождения она совсем поглотила девочку, закрыв навечно её карие глазки. Эта потеря повергла Эллу в шок. От горя она
  начала пить, не посещала работу, и её уволили. Пётр терпел долго, уговаривал жену пойти к врачу или лечь в больницу,
  успокаивал тем, что на всё воля Божья... Не помогало. И тогда, после семи лет совместной жизни, они разошлись. В
  дальнейшем, когда они случайно встречались, Элла упрекала его в том, что он, как муж и отец, не смог обеспечить семью,
  зарабатывая гроши, что это он виноват в смерти дочери...
  Пётр Ильич захлопнул тетрадь, так и не дочитав до конца. Щёлкнула зажигалка, и в несколько секунд огонь поглотил
  странички жизни. На душе стало скверно. Пётр Ильич встал, размял отёкшие ноги и спину от долгого сидения, посмотрел на
  часы. Было начало шестого. Небо начало темнеть. Пётр Ильич понял, что не прочтёт все тетрадки, что нужно их сжечь. И
  тогда он зажёг одну тетрадь, и от неё разгорелись остальные. Кроме первой.
  Костёр получился небольшой, только дыма много. Пётр Ильич ещё какое-то время постоял, глядя на огонь и держа в обеих
  руках дневник, словно прощаясь с лучшими годами жизни. Жалко ему стало тетрадку. Но оставлять её тоже было нельзя.
  Видимо, судьба у неё такая...
  Костерок потихоньку утрачивал силу. Нужно было решаться на сожжение последней тетради. И он решился. Рука уже подносила
  её к огню, как вдруг недалеко от него послышались шаги. Шли со стороны шоссе. Пётр Ильич замер. На мгновение ему
  показалось, что это Смерть за ним идёт, передумала, мол, ждать до полуночи. Вот сейчас ударит его косой, и... конец.
  Через минуту перед Петром Ильичом возникла та женщина из автобуса с полиэтиленовым пакетом в руке. Его сердце
  заколотилось. 'Где я мог её видеть?' - подумал он.
  Женщина поздоровалась. Он ответил кивком.
  - Простите, если помешала, - виноватым голосом молвила она.
  - Ничего, ничего. Я уже почти закончил.
  - Что вы делали на костре, случайно не печёную картошку?
  - Нет, что вы! Для картошки таких тетрадок нужно ох как много! А вы, случайно, не голодны?
  - Случайно голодна, - после заминки ответила она. - Я все деньги растратила, пока ехала сюда, на родину, из дальних
  краёв.
  - Погодите! У меня же в сумке был бутерброд! - он достал бутерброд и протянул женщине. - Вот, съешьте, а то пропадёт, -
  сказал он, а про себя подумал: 'На том свете он мне не понадобится'.
  - Вы, наверное, писатель? - спросила женщина, пережёвывая пищу. - Палите плохое произведение? Не понравилось кому-то,
  что ли?
  - Нет, это мои дневники, - спокойно ответил он.
  - Зачем же вы их сжигаете?
  - Не хочу, чтобы после моей смерти они кому-то достались. Я их породил, я их и убью.
  - Вы же ещё молодой, а думаете о смерти.
  - А может, сегодня ночью меня уже не станет... Надо спешить...
  - Вы шутите.
  - Нет, не шучу.
  Но женщина не поверила.
  - А можно мне почитать? Или там что-то секретное, секретные чертежи, например? Могу вас заверить, что в чертежах я
  ничего не смыслю.
  - В ней описаны лучшие годы моей жизни.
  - Ой, как интересно! Дайте почитать, пожалуйста, я никому не расскажу.
  И он позволил, уж очень эта женщина ему нравилась.
  - Темнеет. Вы там что-нибудь разглядите?
  - Разгляжу. Я читаю быстро. Почерк у вас нормальный.
  Пока женщина читала, Пётр Ильич смотрел на запад, на темнеющее небо, и думал: 'Вот он, последний закат в моей жизни,
  такой красивый! Как редко я обращал внимание на небеса... И этот пустырь, и эту женщину, и многое другое я больше никогда
  не увижу... Кстати, мы с ней даже не познакомились. Надо будет это сделать... В другом мире, конечно, будет лучше, я
  надеюсь... Ах, как хочется подольше побыть в этом мире!..'
  Что-то оторвало его от мыслей, и он оглянулся на женщину. Широко открытыми глазами, полными слёз, она осматривала его с
  ног до головы, тетрадку прижимала к груди.
  - Петька... - тихо сказала она, и крупная слеза упала на землю.
  Взгляды их встретились. И тут его словно током ударило! Он вспомнил, где видел эти глаза, вспомнил этот жест головы, эти
  губы...
  - Наташка!!!
  Они готовы были задушить друг друга в объятиях, не сдерживая чувств.
  - Как же долго я ждала этого момента!
  - И я часто тебя вспоминал...
  - Как жизнь нас потрепала...
  - Что мы здесь торчим! Поехали ко мне, там и поговорим! - опомнился Пётр Ильич, заметив, что уже стало темно. - Время
  ещё есть, - он посмотрел на часы. Захватив тетрадку, они пошли к остановке автобуса.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"