★ ★ ★

Резвая бронза
увяла - среда начинается в среду,
солнце замёрзло
и я никуда не уеду.
 
Тени, склоняясь 
к своим объективным началам,
перевернули пространство,
мохнатым большим одеялом,
 
отгородились
от вечных законов Ньютона.
Тени как яблоки
падают вверх монотонно,
 
курят позёмку,
и студят речные протоки.
К вечеру кончится вечер,
А тени ведь так одиноки
 
вечером зимним - 
их можно впотьмах не заметить
и наступив лишь, услышать,
как бедные дети
 
просят о милости света
и стонут, забытые за ночь
словно невидимый
лета кусок
поскользнулся, и, брошенный навзничь,
 
вместо того, чтоб наощупь
добраться до тёплого дома
просто уснул у обочины,
просто уснул невесомо.
 
Каждую ночь, просыпаясь во сне,
я ищу замороженный кофе,
шарю рукой по стене,
на которой отчётливый профиль
 
жив потому лишь, 
что небу угодно светиться
синей луной,
превращая домашние лица
 
в лица людей, 
попрощавшихся с миром навечно.
Плачет родня,
задувая янтарные свечи

в пальцах покойников,
в чёрных платках вспоминая,
как хорошо было летом,
как будто из тёплого рая,
 
кто-то связал простыни́
в узловатые трапы, и сбросил
их из окна, и шептал потом:
милости просим.
 
Каждую ночь,
удивляясь восточному солнцу,
я недоверчиво жду
на седой городской остановке,
что темнота, не сдержавшись,
над миром замёрзшим взорвётся
тёплыми брызгами.
Дни мои стали неловки,
 
все в ожидании,
все в предвкушении книги
ежевечерней, 
в которой сюжет уступает
тёплой возможности
выбрать из памяти древней
новые сны,
о которых никто не узнает.

...
...