| 
      
        
          |  | 
            Игорь 
              Бурдонов Когда он  влюбился |  |    
            Когда он  влюбился, он испугался (потери себя). Но не послушался и отдался любви и страху  (потери ее). Предчувствия его не обманули, и он оказался на операционном столе.  Хирург вскрыл грудную клетку и вырезал злокачественную опухоль любви. Но было  поздно: метастазы разрослись по всему телу души, и ему оставалось недолго.  После смерти они еще встречались, но он все больше молчал. Он вспоминает и  печалится об ушедшем, думала она. Но он не вспоминал и не печалился, потому что  нечем было вспоминать и нечем печалиться.
 
Когда он  влюбился, он испугался (потери себя). Но не послушался и отдался любви и страху  (потери ее). Предчувствия его не обманули. Вот это придется удалить, сказал  хирург, тыча пальцем в любовь на рентгеновском снимке. Он испугался ножа и  ушел. Он ушел далеко и надолго, а потом вернулся. Болезнь потерялась где-то в  дороге, осталась валяться в придорожной канаве. А любовь приплелась за ним на  веревочке, притихшая, с широкими раскосыми глазами. Так они и гуляли по утрам  вокруг дома и в парке: он впереди, а любовь сзади, на веревочке.
 
Когда он  влюбился, он испугался (потери себя). Но не послушался и отдался любви и страху  (потери ее). Предчувствия его не обманули. Отпусти меня, сказала она, мне  больно. И он отпустил, хотя хотелось еще крепче сжать объятия. Она вздохнула  свободно, а он ушел, чувствуя в кончиках пальцев пульсирующую фантомную боль.  Вы обратились вовремя, сказал врач, еще немного и было бы поздно. А так ничего  страшного: поменьше курите, побольше свежего воздуха, поменьше волнений, побольше  покоя. И выписал рецепт. Он написал ей письмо, в котором благодарил за то, что  было, и за то, что кончилось. А потом приписал - но это ему только казалось,  что приписал: вернись, мне больно. 
 
Когда он  влюбился, он испугался (потери себя). Но не послушался и отдался любви и страху  (потери ее). Предчувствия его не обманули. Врачи советовали, хирурги  предлагали, а патологоанатомы пили чай с пряниками. Но он сделал вид что его  это не касается. И оно пронеслось по касательной. И он продолжил, а она отвечала,  чтобы не обидеть, потому что не хотела его обижать. А потом оказалось, что это  и есть любовь. Только не речная, а озерная. Не от точки A до точки B, а в  покое, то есть вечно. И когда он умирал, а она еще зеленела, это было не в  напряг и почти оптимистично.
 
Когда он  влюбился, он испугался (потери себя). Но не послушался и отдался любви и страху  (потери ее). Предчувствия его не обманули. Он стал плакать. Потом поймал себя  на том, что ему нравится плакать. Потом понял, что ему не нравится, что ему  нравится плакать. И тогда он ее вернул, хотя она никуда и не уходила. Тоже  плакала. И он подумал: что же у меня в голове-то? Вот ведь она, живая. Чего  еще? А то, что предчувствия не обманули, так это дело житейское, перемелится -  мука будет. Просто любовь оказалась бабочкой, в которую превратилась куколка, и  бабочка вспорхнула и полетела свободно, куда хотела. А они думали, что она  ушла, что вот ведь куколка - трогай ее, сколько хочешь, никуда не денется, а  бабочка летает сама по себе.  Так бывает.     15 февраля 2011 |