Целнаков Валерий Леонидович
Тогда И Там У Магадана. ч.1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Здесь собрана часть поэтических тетрадок моей Колымы из 80-ых далее по календарю той эпохи. Я их особо не правил и оставил в стиле и грамматике тогдашнего разговорного Колымы. А это и лирика, и философия, и запуржило - спасу нет как!
  1
  1 О чём молчит моя надежда
  
  Известно - вера без надежды,
  Как страсть без прелестей любви
  Летит, стремглав сорвать одежды
  
  С тумана призрачной судьбы.
  Желанья дрожью охватило,
  Стреножив мыслей тормоза.
  Но сможет всё улыбка милой
  
  Творить, ни слова не сказав:
  - Взметнуть над миром, как пушинку,
  Чтобы, пространство оглядев,
  Вернуться вниз иным, картинку
  
  Добра в душе запечатлев,
  Придать в сомнений час те силы,
  Что распрямят сутулых спины
  И полыхнут глаза огнём
  
  И промелькнёт - ведь раз живём!
  Мы ждём, как Божье заклинанье,
  Природы знак, пурги стенанье,
  Втайне надеясь на награду,
  
  Что стерегли другим ограду,
  Чтоб кто-то там, из высших сил,
  На пир верховный пригласил.
  Тепла б, вниманья и опоры
  
  Для разметавшейся души,
  Чтобы вступить со страстью в споры
  И жар утробный притушить,
  Чтоб взор ласкал портрет любимой,
  
  Воспоминаньем согревал
  Прищур лукавый и игривый
  И ночь, и душный сеновал,
  И всё, что Бог тогда нам дал:
  
  Порок и страх сердечной боли,
  Надежду с верою в успех,
  Заветный ключ к желанной воле
  И лишь мгновенье для утех.
  
  
   2 Желанный сон
  
  Ужель та самая она,
  Что в Джона Грея влюблена?
  Иль это вовсе не она
  И не ему навек верна?
  
  И не о ней собранья песен,
  Романсов шлейф, сонетов сонм,
  И не её капот прелестен
  И шарфик вьётся невесом.
  
  И не её мне облик зыбкий
  В тумане видится густом,
  И не её тепло улыбки
  Согреет мой холодный дом.
  
  Она мелькнула и исчезла:
  Потухли звучные слова,
  Нет в ранце маршальского жезла
  И вообще - была ль она?
  
  Ей близок образ Незнакомки:
  Мальвиньи губы, профиль тонкий,
  Легка, изящна, мягкий шаг,
  А искры глаз портрет вершат.
  
  В них море грусти, шарм и смех,
  Волненье, трепет от утех
  И жажда быть желанней всех.
  Во взгляде - таинство богов,
  
  Как будто под покровом ночи,
  В себе запреты поборов,
  Она страстей напиться хочет.
  И, всей не утоливши жажды,
  
  Слегка бокала лишь коснулась
  Всё, что наметила однажды,
  Почти свершила...
  Но проснулась!
  
  
   3 За что убили Гюльчатай?
  
  За что убили Гюльчатай,
  О том один всевышний знает,
  Ведь не за то ж, что про минтай
  И ход реформ она не знает.
  
  А жизнь она в своём гареме
  Супротив правил повела
  И воспротивилась Зареме,
  И тушь любила Маскара,
  
  И для владыки в час полночный,
  Когда в покои он входил,
  Не Лейла пела гимн восточный,
  А рок-балладу Коллинз Фил,
  
  И запах потного сандала
  Не чует бека тонкий нюх -
  Шанель тринадцать применяла
  И "Шарпом" ублажала слух.
  
  А туалеты от Кардена,
  Где тьма магических крючков,
  Пыл ему вздыбили мгновенно...
  Но Абдулла-то не готов!
  
  Зубов жемчужных бленд-а-метом
  Струит на бека аромат,
  А кофе-классик с сигаретой
  Ему похуже, чем отпад.
  
  Того ей мало показалось
  И вдруг как хлопнет бабл-гам,
  Что в нём от страху всё смешалось
  И воцарил крутой бедлам.
  
  Хотел хватить бокал шербета,
  Так херши внутрь него попал,
  Он страшно зол, он ждёт ответа.
  Но смех на Гюльчатай напал.
  
  - Мой господин, - она сказала, -
  Жду я тебя к себе за стол,
  Вино на пепси я сменяла,
  Он нам Минздравом разрешён -
  
  Адреналина больше в нём.
  Рахат-лукум в обмен на сникерс,
  Дирол вкусней, чем пастила,
  Для гигиены, посмотрите,
  
  Какие штучки я взяла:
  Салфеткой этой оботрите
  Свои интимные дела
  И Вы, как юный пионер,
  Всем бекам будете в пример.
  
  Теперь взгляните на прокладки,
  Они прекрасны - Кэфри плюс,
  Из лайки скромные перчатки
  Так эротичны - я тащусь!
  
  Совсем опешил Абдулла
  На гюльчатаевы слова,
  Потом, почуяв прилив сил,
  Недолго думал - придушил.
  
  Мораль баллады сей простая:
  Всевышний создал кодекс правил,
  Но к ним добавил Абдулла
  Свои сермяжные слова:
  
  - Коль я на быстром скакуне,
  Знать, и добыча будет мне,
  А прочим пешим гиблым людям,
  Что мне не нужно, что забудем.
  
  И всякий помнит пусть знаток,
  Что дело тонкое - Восток!
  
  ...За что убили Гюльчатай
  Теперь тебе открыта тайна.
  О ней подружкам невзначай
  Не проболтай случайно!
  
  
   4 Причина
  
  Когда не балует погода,
  Суетный звон в ушах стоит,
  Ты внутрь себя прими немного
  Того, о чём душа болит.
  
  И не противься искушенью
  По капле чувственность испить,
  Томя себя преодоленьем
  Оков романтики любви.
  
  Прямой покажется дорога,
  Коль выбор сделан был без боли
  И сердце не гнетёт тревога,
  Что тайники полны тобою.
  
  Как ни свистит в трубе ненастье,
  В промозглый сумрак сея смуту,
  Но ты и там отыщешь счастье,
  Сердечный пыл в туман укутав.
  
  Взбивает пену колкий ветер,
  Волны разгневанно шипит,
  Ты точно знаешь, нам не светит
  И жуткий рок не удивит.
  
  В тревоге дум остыло сердце,
  Надежды пыль смывают волны,
  Летят с петель к уюту дверцы,
  Дурман и смог- безверий тонны.
  
  Когда б не жгло суровьем небо,
  Мой парус чувств не мог раздуться,
  Тогда б и в заводи той не был,
  Чтоб там тебя слегка коснуться.
  
  
   5 Когда планирует успех
  
  Когда планируем успех
  И наперёд без меры рады, -
  Грудь распирает от утех
  И блеска мнящейся награды.
  
  - Готовьтесь к бою в темноте,
  Ни с чем в руках, без твёрдых правил
  И отступитесь налегке,
  Коль ход сраженья так заставил.
  
  Когда успех себе готовим,
  Там планов всяких громадьё,
  Но есть план Б, он из злословий,
  Когда нам пакостей жнивьё!
  
  К скрипучим изыскам телеги
  Понурой клячею влекомой,
  Нам бесполезны обереги:
  Они для бренностей истомы!
  
  Ничто для бурного потока,
  Душа в плену оцепененья,
  Ни шагу к одоленью рока
  Порывом лёгким вдохновенья.
  
  Зачатки чувств в себе шлифуем
  И бережём их от потравы
  И мысленно лишь возликуем,
  Когда окажется - мы правы!
  
  Тоска нам душу раздирает,
  Когда с другим ОНА счастлива
  И слёзы счастья вытирает -
  Ведь так любовь неприхотлива!
  
  Она сочувствует удаче
  И с ней идёт до поворота,
  Где дым свободы был утрачен
  Злой волей нового пророка.
  
  Когда путь держим мы к вершинам,
  То расстаёмся с умиленьем
  И слов звучания красивым,
  Чтоб выбрать силу в одоленье
  
  И бездну боли и терпенья,
  И, несмотря на все обиды,
  Все их высочества достичь,
  Издав затем победный клич.
  
  Но там, на гребне, на вершине
  Всё испытавши и свершив -
  Былых желаний нет в помине
  К иным высотам вновь спешим.
  
  
   6 Второе "Я" ко мне явилось
  
  Узнав о том недавно,
  Был крайне удивлён,
  Едва ли не подавлен -
  Во мне ещё есть "Он"!
  
  "Он" балом тихо правит,
  Как будто это я,
  Грешит, лелеет, травит
  - Но это же не я!
  
  Во мне "Он" произвольно
  Все сферы поделил,
  Чтобы жилось привольно!
  - Но стал вдруг свет не мил.
  
  В беде уж нет сомнений,
  Не звонят мне друзья
  - Причины в раздвоеньи
  Меня со вторым "Я".
  
  Тревожен я, не скрою,
  С ним дальше так нельзя!
  - На что оно такое,
  Моё второе "Я"?
  
  
   7 Вот кто-то пролетел над медным изваянием
  классового идола, слабо пошевеливая изящными крылышками.
  Видение мелькнуло и исчезло. В Магадане такое бывает и никого не удивляет.
  
  По улицам рыщет свирепый торнадо,
  Шутейно сдувая тарелки антенн.
  И ей, как назло, репортаж делать надо,
  А площадь пройти - это гроздья проблем.
  
  Стройна и прекрасна, летуча, что парус,
  Как шёлк её шуба парит.
  Ползёт оператор, как мощный "Икарус":
  - Гляди, Александра летит!
  
  Схватить он её за обшлаг ухитрился,
  В Аляску прервавши полёт,
  А это лишь ветер слегка порезвился,
  С ним будь осторожней вперёд:
  
  - Одежду носи наподобье скафандра
  С балластом свинца в каблуках
  И площадь проклятую ту, Александра,
  Минуешь на шпильках, с бокалом в руках.
  
  
   8 Одиночный маршрут
  
  Подход к маршруту, он привычен,
  Стряхнёшь дремоту с забытьём,
  Тропу невидимую сыщешь,
  Играя с утренним лучом.
  
  И вот ты в точке, весь - вниманье:
  Вот пласт, вот жильный антураж,
  Природы сложность осознанья,
  Структур таинственных мираж.
  
  Теперь идёшь по простиранью,
  Следя грядущую судьбу
  И лаконичен в описаньи,
  Бином решая на ходу.
  
  Пот студит душу на подъёмах,
  Свежит колючим ветерком
  И здесь, средь рудных эшелонов,
  Твой истинный и тайный дом.
  
  Она - капризная натура,
  То дрожь, то ласки без ума,
  То, как античная скульптура;
  Мила, строга и холодна.
  
  Любовь и страсть, тоска и верность,
  Союз, созревший за года.
  Литавры радости и ревность -
  Так с геологией всегда!
  
  
   9 Баллада о локоне, прикрытом шляпкой
  
  Сорвало шляпу порывом ветра,
  Запутав фетровую в еловых ветках.
  Она в иголичьих тенетах бьётся,
  А сердце дамочки печалью вьётся.
  
  Глаза потухли и озабочены,
  Мадам кручинится вблизи обочины,
  А мимо шастают "тоёты-ниссаны",
  "Чероки" с "волгами" бескомпромиссными.
  На шляпку бедную все - ноль внимания,
  Висит и пусть себе там на заклание.
  
  ... Зато любуются собою локоны,
  Они распущены и вьются ласково
  И с нежным трепетом ланит касаются
  И томят душу нам забытой негою...
  
  А грудь у дамочки близка к рыданиям -
  Ведь там, под ленточкой, лежит послание,
  Оно от милого, что ей ответил он,
  Вся исстрадалася, душа в отметинах.
  
  Печальны очи, потухли искры,
  У щёк пурпур пополам с белизною,
  Персты от тягости в игру монисты,
  И только локоны с лореаль-харизмою.
  
  К себе притягивают они внимание.
  Они пушистые, они свободные,
  И, хоть не греют их лучи холодные,
  Зато купаются в тонких чувств слиянии.
  
  Один прохожий над дамой сжалился,
  Стал с нею рядышком и опечалился,
  Но тут задел его нежнейшей прядью
  Весёлый локон и пронял дядю.
  
  - Ну, что за прелесть, какая шляпка!
  Умом раскинул, схимичил как-то,
  Р-р-раз и готово!
  И не помята!
  
  Мадам украдкой вовнутрь взглянула
  И отошла, легко вздохнула.
  Улыбкой вежливой она отшила
  Своего рыцаря и заспешила.
  
  Убрала локоны опять поглубже,
  Глазницы тёмные спят под полями -
  Была романтика, осталась служба,
  Веселье вечности сменилось днями.
  
   10 Баллада об имени
  
  Имён созвездье женских, ярких
  Спросило как-то у поэта:
  - Кого из нас, синьор Петрарка,
  Лелеять будешь знойным летом?
  
  Далила жемчугом блеснула,
  Горячим шёпотом смутила,
  Но вмиг желанье утонуло
  И он услышал имя - Мила.
  
  Каскадом брызг Элеонора
  Застила свет луны ленивой
  И вновь среди каденций хора
  К нему доносится - Людмила.
  
  Терзает душу Магдалина,
  В пучину страсти вовлекает;
  Уже совсем одолевает,
  Но в нём опять звучит - Людмила.
  
  Вот перед ним звезда - Катюша
  Янтарный свет на мир пролила,
  Хрустальный звон окутал душу...
  Но нет, милей мне всё ж - Людмила.
  
  Кристина с юной Маргаритой,
  Мария с дерзкою Лолитой
  Вошли... Но он уже с Людмилой
  Плющом страстей земных увит,
  Исчез из царского чертога
  И где-то в тайной колыбели
  Как будто с дозволенья Бога
  Творил восточные газели.
  
  ... Что в имени твоём милом?
  Что в имени твоём, Мила?
  А в имени твоём тайна -
  Светла, изменчива, печальна!
  
  
   11 Надёжное средство
  
  Постыл шатёр зелёный этот.
  Хочу исчезнуть, улететь,
  Не слышать "вежливых" ответов,
  От безразличья не кипеть.
  
  В руках с припасами котомка
  И весь израненный лоток -
  Пускай теперь поносят громко
  - С работой я не одинок!
  
  Упруг и свеж осенний воздух,
  Мороз дыхание бодрит,
  Степенный ход, короткий отдых,
  Белизна сопками горит.
  
  Пленер суров у гор таёжных
  И нрав привычен у реки,
  Но там полно примет надёжных,
  А смуты космы далеки.
  
  Печали нет, душа покойна,
  На сердце рана зарастёт,
  Разлад закончится достойно,
  А грусть сама собой пройдёт.
  
  
   12 Портрет любимой женщины
  
  Её глаза темнее ночи,
  Варфоломеевский загуб,
  Когда терзают, режут, жгут,
  Когда сомненья душу точат
  И сатанинский виден почерк,
  А правит балом хитрый плут.
  
  Она была ужасней ночи,
  Когда с двурогим божеством
  Как будто из последней мочи
  Громила хрупкий и непрочный
  Такой желанный и порочный
  Эдем, придуманный вдвоём.
  
  Она была страшнее ночи,
  Кошмаров взвинченной души,
  Она, рождённая не в Сочи,
  За суету, за сладость, стыд
  С любым разделаться спешит.
  
  Неистов жар, без сожалений
  Она собой испепелит
  Любого, кто её колени
  И грудь, и бёдра обнажит.
  
  А день потом был хуже ночи -
  Потух очаг, исчез уют,
  На пепелище зло пророчат,
  Чтоб боль в душе ещё упрочив,
  Порвать остатки нежных пут
  И пасть к любимой не дадут.
  
  Её глаза, что бездна ночи -
  Глубоки, мягки и теплы,
  Лучатся светом непорочным,
  Нежны и ангельски чисты,
  Манят, как будто бы из Сочи,
  А не из адовой глуши.
  
  Она прекрасней райской ночи,
  Движенья нервно-горячи,
  Ваятель тонкий стан ей точит,
  Не в состоянии остыть
  И будоражит этим очень
  Соблазн ласкать её персты.
  
  Она светлей колымской ночи,
  Раскинув мягкий хмель волос
  Из-под дуги ресниц роскошных
  Пронзает взглядом заполошным.
  В нём боль, восторг, немой вопрос.
  
  Она любой сильнее ночи,
  Её глаза, как страсть, темны,
  Она из дантовской Могочи,
  Там нет и признаков земных,
  В безумстве изысков причуд,
  Её в принцессы ночи прочат,
  Тайком любимою зовут.
  
  
   13 Баллада о ностальгии
  
  С той женщиной, которая одна,
  Охотно делимся своей печалью
  И ей потом мы воздаём сполна
  Всё то, в чём поначалу отказали.
  
  Лишь потому, что очень уж скромна.
  Она не блещет в пустоцветье бала
  И очереди нет с бокалами вина,
  Не переспросят, что она сказала
  И почему стоит потерянно одна
  Та женщина, которая скромна.
  
  В ней нет жеманных заморочек,
  Без томных возгласов допьёт вина бокал,
  И кружевной изысканный платочек
  Потом сонет тихонечко сыграл
  - Не тем страстям преграда и замочек!
  
  Когда же в непогодь сидим мы со свечами,
  Пусты сосуды, насухо, до дна
  И эту женщину случайно повстречаем,
  То опьяняет вмиг, как от вина,
  От женщины, которая скромна.
  
  Спадут с очей похмельные вериги,
  Рассеется тумана пелена
  И мы в объятиях попа-расстриги
  Увидим цель, а это ведь - она,
  Та женщина, которая скромна.
  
  Лишь в ней одной надежда и опора
  И тихая земная благодать
  В изыске тонком с нею разговора
  Мужчина, что хотел весь мир обнять,
  И скромной женщины, глядящей без укора,
  Что быт и дом умеет сохранять.
  
  Остыв от бурь, погонь и притязаний,
  Вернувшись снова на круги своя,
  Лишившись чина, привилегий, званий,
  Войдёт он к ней, стоящей у окна,
  К той женщине, которая скромна.
  
  И будет речь его потом цветиста
  И в ней зажжёт он сполохи огня,
  Губ алый бархат, губы - аметистом
  И расцветёт, царицей быть годна,
  Та женщина, которая лучится,
  Которая была скромна.
  
  С той женщиной, которая скромна,
  Коль с ней Вам встретиться случится,
  Испейте горькую до дна
  И непоседа жизнь-истица
  Нальёт тончайшего вина
  И Вашим выбором прельстится -
  Той женщиной, которая скромна,
  Но стала с Вами яркой птицей.
  
  ...Храни Вас Бог от горестей и сглазу
  И дай Вам силы отстоять себя самим
  И в души не пустить тоску-заразу -
  Сомнений в Вас, что каждый был томим.
  
  И самой главной Вашей силой,
  Порукой чувственных побед
  Вам взгляд покажется любимой
  И молчаливый Ваш ответ
  Той женщине, которой теперь нет.
  
  А эта, новая - ярка,
  Смела, сильна и своенравна.
  Её Вы любите. Пока.
  Но в мыслях исподволь, упрямо
  По прежней скромности тоска -
  О музе старого романа.
  
  
   14 Романтическое свидание
  
  Ах, какая ночь, глаза в тумане!
  Сердце воротит ни крови в дурмане,
  Слышно, как оно легко вздыхает,
  А реснички, словно пух крыла, витают,
  
  Видно в полумраке милой грудь.
  - Глаз от них не в силах отвернуть!
  Тонкий водных лилий запах,
  Словно стража, его тихо запер
  
  В неге и тепле любимой взгляда
  Лепет слов: - Да-да... не надо!..
  ...Нет, это потом, чтобы было с силой...
  ...Не уходи, будь со мною, милый...
  
  Не молчи же теперь! - Что?... как-нибудь!
  Как же был долог до встречи их путь.
  Вот её глаза блестят, счастливы,
  Что мужские пальцы так игривы,
  
  С ними ни за что не уснуть.
  И святой минуты в предвкушеньи
  Губы их готовы к песнопеньям -
  Стоит покрывало отвернуть.
  
  Всё только для них, отнюдь на для прочих,
  Что будет растерзано в таинствах ночи,
  Что будет распято на ложе любви,
  Она безрассудна - зов страсти в крови!
  
  Когда с каким-то упоеньем
  И неизбывным наслажденьем
  Они тебя вдвоём несут
  На самый строгий в мире суд.
  
  ... А потом был поход, были таинства ночи,
  От которых легко и которые хочешь,
  От которых покой, лёгкий шум и отрада
  И ничего, кроме них, им не надо!
  
  А чтоб и впредь это было их тайной,
  И память о том чтоб надёжней сберечь,
  Чтобы никто их не встретил случайно
  И разлучить не смогла б даже смерть,
  
  Молча они говорили глазами,
  Синюю бездну исследуя вглубь.
  Не передать суетными словами
  Всё, что сумели друг другу вдохнуть.
  
  
   15 Бунтует влажно...
  
  Бунтует влажно жар у бёдер,
  Взыгравший мелким бесом в нас -
  Он независим и свободен,
  Мы ждём, вот-вот придёт сейчас.
  
  И, распрямив стрелою чресла,
  Так взволновал он кровь,
  Что вмиг постелью стало кресло,
  Смешав работу, секс, любовь.
  
  И посторонние предметы
  Не отвлекают нас,
  На всё нам ведомы ответы
  В тот яркий миг и час.
  Но в восхитительное действо
  Влился событий ряд, -
  Вокруг стоит чертей семейство,
  Все что-то говорят.
  
  А нам плевать на их приколы,
  Себя соединив,
  Мы их сильней, хотя и голы,
  Но мы стесняем их.
  
  Лютует в них тоска и зависть,
  Не вставит чёрт елду
  И наслажденья не доставит
  Чертовка, сев внизу.
  
  Во что бы не рядились черти -
  Хоть в бесовский прикид,
  Что б не сулили нам в конверте -
  Мы, всё же, не для них.
  
  И ты, изнеженная птица,
  Взлетая на волне,
  Им не захочешь покориться
  Ни днём, ни в полной мгле,
  
  Что страсть в тебе не загорится,
  Так думается мне.
  Со мной одним тебе не спится,
  Со мной глаза в вине,
  
  И мой запал тобою полон,
  Ласкает нежно грудь
  Губами, полными истомы,
  К губам, к мальчишке внутрь.
  
  Вот глубже, тоньше и сильнее
  Внедряюсь я в тебя.
  И грудь вздымается полнее,
  Соски набухли, тяжелеют,
  И стон: - Не оставляй меня!
  
  Бес чует пот солёный тела
  И видит влажный блеск,
  И крик натужный твой и смелый,
  И ноги до небес,
  
  ...Раскинув бёдра нараспашку,
  Безмолвно ты лежишь.
  Я мокрый - выжимай рубашку.
  Такая наша жизнь.
  
  А там внутри ревнивый мальчик,
  Насупившись, стоит:
  - Ну, что? Упал твой толстый пальчик? -
  Мне тихо говорит.
  
  И в этой фразе столько грусти,
  Ответный плоти зов,
  Что понимаешь - не в капусте
  Отцы нашли его.
  
  И в отрешённом твоём взгляде
  Тома романов я прочту:
  От милых шалостей в отряде
  До тех, что видно за версту.
  
  Слегка бедром ты шевельнула,
  В лесу мальчоночка исчез.
  Дугою спину прогнула,
  Являя власть своих телес.
  
  И вмиг ответное движенье -
  Уже в тебе моя рука
  И робкий шёпот извиненья:
  - Не торопи пока!
  
  Но страсть заводом наполняет.
  Хрип слов, волненье, темень глаз,
  И в жаркий омут зазывает,
  Чтоб поглотить тотчас.
  
  Не устоять мне под напором.
  И, ощутив набухший член,
  Я с принадлежностей набором
  Сыграл банальную из сцен:
  
  Слегка промежностей коснувшись
  И влагу лона ощутив,
  Я взял тебя, к спине прильнувши,
  Потом, сосочки закусив,
  
  Затем, пристроившись получше,
  Поднявши бёдра до плечей,
  Ласкал мальца в саду пахучем,
  Чтоб оживить любви ручей.
  
  ...Тихо начавшись, твои стоны
  Теперь - утробный громкий крик.
  Они зовут сломить препоны -
  Терпеть, но кончить в один миг.
  
  
   16 Вгрызаясь...
  
  Вгрызаясь в цифр скупую пряность,
  Грех вспоминать о полутьме,
  О мыслях шалых и упрямых,
  И будто истина - в вине.
  
  Сбивая влёт дебет с кредитом,
  Нащупав зыбкий свой баланс,
  Ты с вожделенным аппетитом
  Даёшь поэзии аванс.
  
  Победа - что? Важно участье,
  Потери, горечь, торжество.
  И как ни мучает ненастье,
  Ты ждёшь - вернётся волшебство.
  
  И струны твоей хрупкой лиры
  В душе желанной зазвучат,
  И станет он твоим факиром,
  Слоистый, будто мармелад.
  
  Куда б пристроить это сальдо,
  Кому бы сбагрить свой баланс,
  Когда соседская Наталья
  С моим приятелем сошлась?
  
  Ну, кто бы взял мои заботы
  Про быт, открытки с Рождеством?
  Ну, всё, конец - я на охоте!
  Как, кстати, там моё лицо?
  
  
   17 Ода к сердечной боли
  
  От всех своих крутых болячек,
  Что щедро дарит дама-жизнь:
  Заморских умниц и землячек
  Хлопот мне столько, что держись!
  
  Но боль одна - её лелею,
  Её мне сердце подаёт,
  Пред ней послушно я немею.
  Боюсь ступить хоть шаг вперёд.
  
  Она - души благословенье,
  Она внутри, как крестный ход
  И перед Господом смиренье,
  И новый к жизни оборот.
  
  Её почувствовав приметы,
  Лечу с обшарпанным веслом
  В бурун, как грешник неотпетый,
  Забывши всуе отчий дом.
  
  Нырнувши в сладкую отраву,
  Души почуяв забытьё,
  Предаться неге мне по праву,
  Забыть про жизни коротьё.
  
  В объятьях с нею мир привычный
  Иным мне видится порой:
  Без шелухи, стенаний зычных,
  Ушей с развесистой лапшой.
  
  Иная жизнь - иные звуки,
  Они бесстрастно говорят,
  Но повергают в стыд и муки
  И подниматься не велят.
  
  Они мне болью сердце лечат,
  Выводят из души весь шлак.
  С той болью дороги мне встречи.
  - Я слышу, вот уже пришла!
  
  
   18 Я такая веселуха...
  
  Я такая веселуха
  Шлёпаю домой,
  А навстречу мне конает
  Кент мой золотой.
  
  С ним мы враз облобызались
  И в кабак скорей,
  В уголке там обжимались,
  Было чтоб теплей.
  
  К нам маруха подвалила
  Со своим дружком,
  Хлобыстнула чекир пива
  И зовёт на дом.
  
  Там весёлая порнуха
  Была по-перва,
  Кент на взводе, я - спокуха,
  У меня - дела.
  
  Как дружок потел с марухой
  Прямо на ковре,
  Кент шипел ко мне на ухо
  Про оральный бред.
  
  Я ему не отказала,
  Только говорю:
  - Горло я не полоскала,
  Ну, а так горю!
  
  Пока рылся он в карманах,
  Что-то там искал,
  Надо ж, на телеэкране
  Надпись прочитал.
  
  Что там было по-английски,
  В нём я - ни бум-бум,
  Только враз развеселился
  И свечу задул.
  
  Перестал искать в кармане,
  Сразу весь притих,
  Мне, марухе с её парнем
  Рассказал он стих.
  
  Что-то там про дар небесный,
  Сатанинский блуд
  И про битловские песни
  И сердцам приют.
  
  Тут маруха разомлела
  На его слова,
  Изогнулась, посидела,
  Кэмэл в пасть взяла.
  
  А потом в моего кента
  Хитрый закидок,
  Мол, любила раз доцента,
  Тоже умный он.
  
  И сама уже не смотрит,
  Как тот весь шкварчит,
  У марухи верный опыт,
  Ейный жлоб молчит.
  
  - Ну, ты, лярва, ну, профура,
  Себе на уме!
  Но и я - совсем не дура, -
  Будет и тебе!
  
  И её же сигаретой
  Блузку ей сожгла,
  Хмыкнул кент мой недопетый:
  - Бабьи, мол, дела!
  
  Рано, друг, перекрестился,
  Будет и тебе!
  Со штанами завозился -
  Так в салате те!
  
  А потом и подтолкнула -
  Пусть в нём посидит.
  А по видику паркует
  Круп свой толстый псих
  
  И блондиночку целует,
  Тьфу, на всех на них!
  
  Развернула я свой перед,
  Бросив сексодром,
  Побрела на родный берег -
  Не по мне - втроём!
  
  
   19 Отмычки и ключи
  
  Ключ к сердцу женщины - глаза,
  А бёдра, ноги, грудь - отмычка.
  - Так чёрт знакомый указал
  Интимных тонкостей отличья.
  
  - Коль хочешь подобраться к ней,
  Не просто поболтать чтоб,
  Обязан знать богов, чертей,
  Всех их врагов и братьев,
  
  Чтобы без пламенных речей
  В раю обосноваться.
  Мне дама глянулась одна
  Так, что не оторваться:
  
  Стройна, красива и смела,
  С зелёными глазами,
  Пронзила душу, как стрела -
  Не описать словами!
  
  Её лучистый изумруд
  Из-под ресниц играет.
  Все, их видавшие, падут,
  Но нет - она скучает!
  
  Поскольку к Богу хода нет,
  Пошёл, куда сподручней,
  Кто вьёт верёвки при луне
  И шанс свой не упустит.
  
  Поставил им я магарыч
  Немаленький, конечно,
  И удружил мне чёртов хрыч
  Комплект для дел сердечных.
  
  Колготки там, бельё, духи,
  Примочки, всё такое,
  И про интимности стихи
  С намёком. На другое.
  
  Инструкция лежит при том:
  Куда и как клониться,
  Что - поутру, что - вечерком,
  Куда и с кем садиться,
  
  Кому отдать, что получить,
  За чем и с кем рядиться,
  Когда сидеть, куда спешить
  И сколько веселиться.
  
  - Ну, вот, зелёные глаза,
  Теперь не отвертеться! -
  Так друг рогатый мне сказал
  И хряпнул водки с перцем.
  
  План разработал я подробный
  По пунктам, с номерами
  И спрятал в сейф его огромный
  С секретными замками.
  
  И вот теперь, согласно плана,
  С пакетом номер два
  Я у заветного дивана
  Ловлю зелёные глаза.
  
  Вот ноги тихо их проносят
  Куда-то далеко,
  Спецом на лейблы взглядом косят,
  На яркое клеймо.
  
  И эти милые картинки
  Прервали ножек путь,
  В пакетах - хитрые резинки
  С соблазном отдохнуть.
  
  Искус чертовский душу точит,
  Грядёт Диора аромат,
  Узор нежнейший в ноги хочет,
  Другой же - груди волновать.
  
  Вот и лукавая застёжка,
  Она бедро собой томит,
  Шагом командует немножко
  И взгляд чужой к себе манит.
  
  И тут сами собою губы
  Рекут волшебные слова:
  - А Вы не будете так любы
  Примерку их презентовать?
  
  Я осмотрел тех уст обитель
  И в кузне сам решил ковать:
  - Ну, ладно, так и быть, берите.
  А где их примерять?
  
  - А хоть за ширмой! Вы смотрите,
  Чтоб дверь не стали отворять!
  И - шасть за штору-занавеску
  С моим пакетом номер два,
  
  И быстро юбку - на железку,
  А остальное - на диван.
  Тут уж нечистый постарался,
  Приделал хитро цепь зеркал,
  
  Хотел со мной, он так старался,
  Но видно с кем-то обознался:
  Я в курсе этих дел.
  Всё, что тогда за эту плату
  
  Я до деталей рассмотрел,
  О том молчок, и даже брату.
  Чёрт, это поняв, присмирел.
  
  Вот штора настежь распахнулась,
  Глядит, невинные глаза,
  Потом лукаво улыбнулась,
  Безмолвно мысль мне подсказав.
  
  - Ну, как, подходит Вам комплект
  Подарков фирменных Версаче,
  Диора и Шанель, иль нет?
  Её услышав я ответ,
  
  Волненьем сразу был охвачен.
  Потом сказал крутую ложь,
  Но было ей приятно:
  - Когда сто штук распродаёшь,
  
  Сто первая - бесплатно.
  Да только там, внутри - купон
  У каждого подарка,
  Быть может выигрышным он.
  
  От лжи мне стало жарко.
  В волненьи трепетной рукой
  Морские изумруды
  То - опечалены тоской:
  - Купон не выиграл, пустой!
  То - в радость - безрассудны.
  - Ура! - сказали губы.
  
  Она рулетку разыграла
  С пакетом номер три,
  И послезавтра обещала
  Сюда же подгрести.
  
  А в том рулеточном наборе
  Всё было уж всерьёз,
  Все вещи - целым классом более,
  Из разных женских грёз.
  
  Потом пакет четвёртый, пятый,
  Шестой, седьмой, восьмой...
  Гляжу, союзник волосатый
  К ней просится домой.
  
  Мол, там он сделает прикидку
  Совсем не так, как я,
  Да и из соболя накидка -
  Другая ведь статья.
  
  Я вижу, что он прибирает
  Её к своим рукам,
  Меня тихонько оттирает
  Без грубостей и драм.
  
  Уж мы-то оба всё прознали
  Насчёт её чудес,
  Все стороны её медалей а
  В убранстве, ну, и - без.
  
  И так она ему глянулась,
  Я будто не удел,
  В нём страсть к победе шевельнулась -
   Бесовский беспредел.
  
  И стал он разные растирки, б
  Бальзамы, снадобья
  В бельё ей сыпать после стирки,
  Чтоб жар разжечь огня:
  
  Соски чтоб тёмные набухли,
  В груди горел пожар.
  А голос звонкий, словно гусли,
  На душу лил нектар,
  
  И чтобы глаз её цветенье
  Мог посадить в подвал,
  А запах и благоговенья -
  На душный сеновал.
  
  И бесовские все приколы
  Он уж пристроил к ней,
  Отмычки к сердцу приготовил,
  А мне сказал: - Не смей!
  
  Хоть я и был ему подельник
  И тоже нос в пуху,
  Хоть и не тот был понедельник -
  Иное на духу.
  
  Я помнил, как она "не смотрит"
  За мною тыщу раз,
  Когда за шторой мерит шмотки,
  Вздыхая битый час.
  
  И, как потупив свои глазки,
  На мой вопрос молчит,
  Как странно верит в мои сказки,
  Что вижу икс-лучи.
  
  Она обманываться рада,
  Пить сладкий мёд моих речей,
  Слегка чуть грустной, если надо,
  Но лишь свободной и ничьей.
  
  И её женское кокетство
  И чар зелёных волшебство -
  Как бы послания из детства,
  Что так даются нелегко.
  
  А её чувственные губы,
  Что отражались в зеркалах,
  Мне показались очень любы,
  Как и потёки слёз в глазах.
  
  Тепло её прикосновенья
  И от дыхания волна -
  Печать прекрасного мгновенья,
  Когда звучат её слова.
  
  И тела злачного изгибы,
  И непорочный зов бедра,
  И мимолётные обиды -
  Как много мне она дала!
  
  Я понимаю, вещи - повод,
  И расставаться жаль мне с ней,
  Мысль о разлуке - мёртвый холод,
  Цветы губящий по весне.
  
  И от нечистого защиту
  Для этих милых глаз
  Я должен, как для дольче Виту,
  Придумать сей же час.
  
  Недолго думала рубашка,
  Слегка помялись лишь штаны,
  Хоть то была моя промашка,
  Чтоб всё пресечь - мозги даны.
  
  Ими немного пораскинув,
  Нырнул во тьму: туда-сюда,
  Во вторник, штору передвинув,
  Дружку шараду я подкинул -
  Она его свела с ума.
  
  Пока он маялся, сердечный,
  К нему я курс взял поперечный.
  И так, с пакетом номер девять
  В её вхожу я будуар,
  
  Там уж шартрез, севрюга, стерлядь,
  Бонжур, пардон, оревуар.
  А за спиною у меня
  Чёрт уж исходит от огня.
  
  Я даму твёрдою рукою
  Веду на самый главный бал
  В дворец высокий над рекою -
  Туда нас всех король созвал.
  
  Мой спутник где-то рядом ходит,
  Невидим и не разлучим,
  Но даму тихо с ума сводит
  Набором снадобий своим.
  
  Глаза зелёные блистают,
  Ей по душе наш карнавал,
  Как бы воочию мечтают
  Пока их быт не растерзал.
  
  Кружит она в волшебном танце,
  Смеётся звонко и легко.
  У дам иных уж нету шансов,
  Когда над нею нет оков.
  
  Зовут к себе прижаться губы,
  Но страстных тормозит озноб,
  Как жемчуга, белеют зубы
  И начинать хотят с азов.
  
  Движенья ног прикрыты платьем,
  Изгиб прелестный у бедра,
  А чары рук - ну, что отдать им?
  На миг - мгновенье, до утра?
  
  Вниманье глаз чужих волнует,
  Вскипает, будоражит кровь.
  И сердце радостно ликует,
  И с нетерпеньем ждёт любовь.
  
  Она парит в пространстве зала,
  Тот феерический полёт
  Как будто фея предсказала,
  Все карты зная наперед.
  
  ...На этот ход событий светских
  Весь измочаленный, ревнивый
  Свой сатанинский довод веский
  Привёл соперник мой ревнивый.
  
  В разгар веселья, при луне
  Всеми невидимый, несчастный,
  Он произнёс: - Ни вам, ни мне!
  Привёл в движенье трюк опасный.
  
  В тумане чары растворил
  И с тучей по ветру пустил.
  Тут на дворец спустилась мгла,
  Сырой и сильный ветер,
  
  Гроза веселье размела,
  Запутав всё на свете:
  - Кто с кем пришёл, где чей приятель
  И где там вырубили свет,
  И дамы почему без платьев?
  
  Такой начался тут бедлам,
  Все двери разом отворились,
  Носились мимо тени дам,
  Потом вдруг тихо растворились.
  
  Зеленоглазую свою
  Нашедши, вырвал из объятий,
  Она не спорила со мной -
  Ведь с нею был там мой приятель.
  
  Грудь я прикрыл ей пиджаком,
  Свои напялил брюки
  И, оглядевши всё кругом,
  Добычу взял на руки.
  
  И дал я с бала полный ход
  По сопкам, да без брюк,
  То, сделав ложный поворот,
  То, петлю или крюк.
  
  Когда добрались мы домой,
  Я был без ног, без рук,
  Теперь бы ей идти самой -
  Дрожит мой нежный друг!
  
  Потом зелёные глаза
  Немножко отошли
  И, что-то тихо мне сказав,
  В моих лаптях пошли.
  
  И в живописных образах
  Мы к дому подгребали:
  Она - в костюме, я - в трусах
  И с лентой от медали.
  
  Счастливый, как на небесах,
  Что черти не догнали.
  ...Когда в интимнейшем бреду
  Берут в полон сомненья,
  
  К чертям я больше не иду,
  Не в прок мне их ученья.
  А ту, с зелёными глазами,
  Я снова потерял.
  
  Сейчас ищу. Судите сами -
  Не зря ж тогда страдал?
  Теперь я опытный, с усами,
  Имею тормоза,
  
  Отмычек чужд мне пышный саммит,
  Ключ к сердцу женщины - глаза.
  А что жемчужины исчезли
  С моих потухших глаз -
  
  Извольте - и другим полезно,
  Что знаю я сейчас.
  - Хоть и недолго, совсем мало
  В его объятиях дышала,
  
  Но всё же хмелем сатанинским
  Блазнилась женская душа.
  И его профиль древнеримский,
  И слуг чертовских антраша
  
  Приятны, как бальзам на рану,
  Как запах спирта с бодуна.
  Теперь, как кофе, пьёт отраву,
  И взгляд не страшен горбуна.
  
  И эта новая закалка
  Её капризов и чудес
  Кому-то будто как весталка,
  Подарком павшая с небес:
  
  С зелёными, как луг, глазами
  И горькими, как жизнь, слезами,
  С одеждой яркою, как ложь.
  Ну, что теперь с неё возьмёшь?
  
  К венцу, быть может, поведёшь.
  Чтобы ко мне она пришла,
  Теперь с рогатым мне сражаться.
  Как приз - зелёные глаза
  Должны сильнейшему достаться.
  
  А вот про сердце этой дамы
  Я знаю точно. Что она
  Глазам не следует упрямым.
  И нрав помягче у него,
  Капризам губ не потакает
  И в козни страстей не вникает
  
  И от претензий ног по моде
  Менталитет его свободен.
  Оно мягко, но в нём вся сила
  Моей избранницы строптивой
  
  И когда буря её членов
  И компонентов откровенных
  Утихнет, исчерпавши силы,
  Ритм сердца моей славной милой
  
  Внутрь всех их замыслов войдёт
  И крепость предо мной падёт!
  А блеск лучистый глаз зелёных,
  В свой нрав дотоле быв влюблённым,
  
  На мир вокруг оборотится -
  В кого б теперь ему влюбиться?
  А ритм сердечный им подскажет,
  Где от загадки лежит ключ,
  
  Каков владелец его даже,
  С каких спускается он круч,
  Чтоб не пускали больше пенки
  В колготках голые коленки.
  
  Чтобы не жглись в капризах губы,
  Коль не одним им будут любы.
  И груди чтобы не томились,
  Что страстно и не в тех влюбились,
  
  И чтоб не маялся живот
  Пока черед ему придёт.
  Чтоб бёдра были терпеливы
  На все приливы и отливы.
  
  Короче, всем быть наготове
  И без команды не стрелять.
  Один есть ключ к её Любови -
  Он тот, теперь уж не отнять!
  
  
   20 3-8.03.97.
  
  Прими презент.
  Он - только шутка.
  Но в нём есть простенький намёк,
  Что и простая прибаутка
  Для умной женщины - урок.
  
  
  2
   21 Стансы
  
  Ты, сладка ягода, дозрела,
  Впитав все соки от земли,
  Хотя и четверти не спела
  Ты песен о своей любви.
  
  О чувствах ломких, осторожных,
  Движеньях тонких губ,
  Ночных сомнениях тревожных,
  О том, как всё-таки он глуп,
  
  О том, что ты - герой поэмы,
  Она звучит в пяти томах,
  И что он - часть твоей Вселенной,
  А ты - её размах.
  
  Что ты в его сомненьях - Солнце:
  Оковы рушишь ты.
  А он - просвет в твоём оконце,
  Любовные мечты.
  А чтобы сердце чище пело,
  Ты драишь от души
  Своё изнеженное тело,
  Себя даря в тиши.
  
  И каждой складочкой своею,
  Движеньем гибких рук,
  Его волнуешь - он немеет,
  Забыв про всё вокруг.
  
  Им упиваясь безоглядно,
  Ты и собой пьяна,
  Ты безупречна, ненаглядна,
  Ты для него - одна.
  
  Пускай не мучит гриб сомненья,
  Однажды полюбив,
  Мужчина, словно в исступленьи,
  Без меры тратит пыл.
  
  Когда к себе он вдруг поманит
  И сил нет устоять,
  С судьбой не следует лукавить
  И на неё пенять.
  
  Приняв решенье о дороге,
  Забудьте про покой,
  Ведь есть забвенье и в тревоге,
  Когда он тут, с тобой.
  
  И ты, как ягодка на ветви,
  Как в золоте брильянт,
  Ему заменишь всё на свете,
  Чтобы тобой был пьян.
  
  Я знаю, что всё это будет
  Похоже или так:
  Сначала - ты, потом лишь - люди,
  А рядом он - твой маг.
  
  
   22 Когда прелестною улыбкой...
  
  Когда прелестною улыбкой
  Одарит просто незнакомка,
  Охватит грустью лёгкой, зыбкой
   Её изящный профиль тонкий,
  
   Что незнакомцу улыбнулась,
   Свою отдав навек частицу.
  Но в мыслях нет, чтоб ты вернулась.
  - Зачем полёт ей портить птицы?
  
  Уж так положено Всевышним,
  Был очень мудрым тот завет:
  - Всяк, дарящий другим, да сыщет
  От сонма принявших ответ!
  
  Мне дорог тот глубинный символ
  О бескорыстии души.
  Его, как собственный, я принял,
  Чтоб разбираться с ним в тиши.
  
  А настроенье от подарка
  Моё, конечно же, взлетает,
  От чистых глаз, горевших ярко,
  И от огня, что согревает.
  
  От губ, чьи алые изгибы
  Так нежно вдруг ко мне открылись,
  Шутя, отчитывать могли бы,
  Но красотой своей кичились.
  
  Дарите женщинам вниманье.
  И в том сакральной нет ошибки -
  Ведь всех сокровищ обладанье
  Не стоит ласковой улыбки!
  
  
   23 В мужчине есть...
  
  В мужчине есть святое место,
  Царить там женщины должны.
  Жене и Музе вместе тесно.
  Хочу, чтоб там была одна:
  
  Руки изящной её почерк
  Во мне вершил бы то, что хочет.
  Но, как бальзам, спаяв меня,
  Не погасил бы там огня.
  
  Чтобы искрились её глазки,
  В моём купаясь пониманье,
  И каждый жест был полон ласки,
  А взгляд угадывал желанье.
  
  Мне ночью весть о том явилась:
  Как будто женщина одна
  В любимой музе растворилась
  И вскоре явится она.
  
  Литое тело, с изыском платье,
  Прелестных глаз голубизна
  И гордость женской тонкой стати...
  ...И вдруг звонок, проснулся я.
  - Очнись! - сказали мне друзья
  
   24 Лара с собачкой
  
  Гулять идёт с собачкой Лара
  На скромный городской пленэр,
  Причёску к шляпке подобрала,
  Духи, для губ - ревлон-помада,
  Глаза в порядке: - Где ты, Шер?
  
  Вся в наворотах счастья псина,
  Из ниток соткана холстина,
  Из пасти кое-что висит,
  Любовно обувь теребит,
  
  Там где-то пудельша тоскует,
  И в нём давно огонь горит.
  Ключами Лара загремела,
  Дверной заскрежетал засов,
  
  Собачка мимо пролетела,
  Резва, как сотня лучших псов.
  Легко начало у прогулки,
  В момент обнюханы углы,
  
  Не слышим лай плебейский гулкий.
  - Мы ослепительно белы,
  А те, что лают, так смуглы!
  Мон Шер шагает горделиво,
  
  Косясь на прелести ушей,
  И носом вертит он, игривый,
  На запах пота, газов, дыма
  И перемёрзших овощей.
  
  Горда своим Мон Шером Лора,
  Лукавую не хмурит бровь,
  Сквозняк, разор, пустая тара
  В подъезде уж не мутят кровь.
  
  Какой простор! - Чисты сугробы!
  Шторм в море мусор весь унёс,
  И белый пудель высшей пробы,
  И Лара, зыбкая от грёз.
  
  Мон Шер резвится очень чинно,
  Свою владелицу пасёт:
  То вдруг рассердится картинно,
  То кость в подарок принесёт.
  
  Стоит одна на свете Лара,
  Там где-то бегает Мон Шер,
  Скользнёт, лучом метнувшись, фара,
  В окне зажёг огонь торшер.
  
  Пред нею дивный ряд видений,
  На выбор - лучшие места,
  Вот сборник чувств и наслаждений,
  А вот - попризрачней места.
  
  Её округлый женский почерк,
  Как бы играя, выбрал тему:
  Мы с Шером в летнем жарком Сочи,
  И чтоб не грызли нас проблемы.
  
  И улыбнувшись диску Солнца,
  Слегка поправила купальник,
  На море глянула в оконце,
  Сказала: - Шер, сегодня праздник!
  
  Купались в бархатной лазури,
  Вдыхали хвойный аромат,
  Забот не ведая и бури,
  И был им рад и стар, и млад.
  
  Купаясь в чьём-то обаяньи
  И глаз заботливом вниманьи,
  Не изнывали от тоски
  И были всем вокруг близки.
  
  А грудь взволнованно дышала,
  Как будто воздуха ей мало.
  Но тут собачка подбежала -
  Видение, мелькнув, удрало.
  
  Мон Шер в глазах хозяйки видит
  Застывший и немой вопрос:
  - Чем так Ларису я обидел?
  Ведь и игрушку ей принёс!
  
  Она дружочка потрепала,
  Слезу с ресниц рукой смахнув:
  - Пойдём, Мон Шер! - она сказала, -
  Пора варит на ужин суп!
  
  
  
   25 Ночные проказы
  
  День труден был, устала Лара,
  Глубок под одеялом сон,
  Уютно грудь сквозь нос дышала
  С Мон Шером храпа в унисон.
  
  Прислушавшись к покою в спальне,
  В тоске к ладони обратясь,
  Коленка молвила печально:
  - Когда ж начнётся Ваша связь?
  
  Ты можешь ближе пообщаться,
  Что хочешь себе вправе взять,
  Тянуть к себе и отбиваться,
  А нам хоть что-то можешь дать?
  
  - Когда б и как мы ни блистали,
  Никто в свету не видит нас, -
  С обидой груди прошептали.
  - Да-да! - сказали тени глаз.
  
  -Да будет вам! - черёд был икрам, -
  На вас распахнуты глазищи
  И, как не прячетесь вы хитро,
  Они свои предметы сыщут.
  
  - А мне, подружки, каково:
  Поутру так хозяйка гладит -
  У лайкры сексу - ого-го!
  Так та под её взором тает.
  
  Вмешались алые тут губы:
  - Вы ж знаете, кому мы любы,
  Да только гордая хозяйка
  Его к себе не подпускает,
  
  А почему - поди узнай-ка?
  Хотя потом во сне вздыхает.
  - Эй, мелюзга! - шумнули бёдра, -
  От жара вместе полыхаем.
  
  На нас все косятся нескромно,
  А как до дела, так сбежали!
  Взмахнули веером ресницы:
  - Вам по секрету, так и быть уж,
  О шашнях пальцев расскажу,
  
  Что с ними делал этот жук.
  Он их под стол, да на коленку,
  И гладил сладко только их,
  Да так, что глазоньки - на стенку,
  Ну, а со мной - так нервный тик!
  
  - Для точности даю вам справку -
  Он пальцы гладил не на мне...
  - Не говори, подруга, сказки,
  Ты ж там вся млела, как во сне.
  
  Причёска тоже в диспут встряла:
  - Ты кругляшочки так прижала,
  Что из колготок Божий дух
  В одно мгновение изгнала.
  
  - Ему там не хватало рук,
  А ты б по нам с гульбой прошёлся, -
  Внушал всем осторожный слух.
  Ему что лето, и что осень -
  Энергоджайзерный он очень!
  
  - А ты, таинственный пупок,
  Что там, в тенёчке, притаился,
  Сидишь в ложбинке,
  А весь взмок, когда захлопали резинки!
  
  Лукаво шея покраснела,
  Уев скромнягу-молчуна.
  - А как красуется она
  И не страшится сует дня! -
  
  О шее ласково сказало
  Плечо и снова замолчало.
  Гвалт тихий тут слегка запнулся,
  Капризно шею оглядел,
  
  Кивнул и снова встрепенулся -
  Костёрчик веток захотел.
  - Мы часто делаем не то,
  Что для себя самих хотели,
  
  А целовать нам каково
  Подряд все губы не неделе?
  - Так это Пасха, раз в году,
  Без риска, страха - тренировка.
  
  - Мы в это время, как в аду, -
  Ресница молвила, плутовка.
  - А помнишь, как мы загорали, -
  С надрывом груди вспоминали, -
  
  Тогда на нас глядел весь свет!
  Потом оделись мы в вельвет:
  Короткий, тонкий, мягче нет.
  И на распутной дискотеке
  Такой всем сделали привет,
  
  Что до сих пор балдеют веки!
  И те согласно подмигнули
  Рассказу матовой чистюли.
  - А помнишь, как он в нас вцепился
  
  На том предвыборном балу
  И как потом едва отбился,
  Когда увидел вдруг жену?
  - А помнишь, как ты завиляло
  
  В том заковыристом проходе
  И как там юбку потеряло
  За острый зацепившись гвоздик?
  Бедро блаженно улыбнулось:
  
  - Случайно кнопка отстегнулась!
  А вы ведь тоже не напрасно
  Перстом размазывали краску,
  И губы вовсе не закрылись,
  
  Глаза от радости искрились,
  А груди, вы почти дрожали,
  Как будто это вас держали.
  Плечом, конечно, выключатель
  
  Не ты, рванувшись, отключил
  И сероглазый наш приятель
  Не нас в объятья заключил.
  Не мы рвались к нему навстречу,
  
  Не нас сжигало в этот час.
  И вспоминаем этот вечер
  Не мы, конечно же, сейчас!
  Да будет вам, мои подружки,
  
  Грустить о сладком и былом.
  Пусть Лара спит, наполним кружки,
  Хлебнём и сердцу подпоём.
  Оно выводит нам рулады
  
  И Богом данные слова,
  В них дух блаженства и прохлады,
  Хлебнём по маленькой сперва!
  Распоясавшись полегоньку
  
  Под спиритический мотив,
  Они играли в карты в шмоньку
  И развлекались, как могли
  Под утро пир вновь разгорелся,
  
  Летали искры от утех:
  Холодный пуп - и тот согрелся,
  Дожал его солёный смех.
  Всему конец, порой бывает.
  
  Не исключенье и у нас.
  Вот Лара глазки открывает
  И на комод: - Который час?
  Потом взирает с удивленьем
  
  На всю в колдобинах кровать -
  Гуляки с милым неведеньем
  Стали тянуться и зевать.
  Их вид ночного представленья
  
  Теперь не может волновать.
  У них уже на стрёме ушки -
  Куда она с утра звонит,
  Лишь оторвавшись от подушки
  И кудри подобрав свои?
  
  И новый день для них начался
  С игрой, весельем, торжеством -
  Кто с ней однажды повстречался,
  Игрой той будут увлечён!
  
  
   26 Доброе утро
  
  Доброе утро, мадам!
  Вас яркое солнце щекочет.
  Мужчины курят фимиам -
  Ну, кто же такую не хочет!
  
  Вас щётка зубная слегка
  От снов-неглиже освежила,
  И ткань у халата тепла и мягка
  И сонное тело молчит терпеливо.
  
  Вам зеркало - тест губ игривых подскажет,
  Улыбкою бровь изогнёте в дугу,
  Рука макияжем морщинки замажет,
  Им правду сказав - всю, как есть на духу.
  
  И вот Вы готовы быть в мире явленьем,
  Пленять взглядом быстрым своих милых глаз,
  Любить и влюбляться, быть чьим-то твореньем,
  Мадам, Вы прекрасны! И утро - для Вас!
  
  
   27 Сказал он: "Ты - златая рыбка..."
  
  Сказал он: "Ты - златая рыбка!
  С изящным, словно винт, хвостом.
  Мне дорога твоя улыбка,
  Как недостроенный мой дом.
  
  Твой голос моё сердце тешит,
  Как брус мясницким топором,
  Ты озаряешь взглядом свежим,
  Как девушка с большим веслом.
  
  Твой лик божественный и ясный
  Опустошает мой карман.
  Всё так, но образ твой прекрасный -
  И сон, и явь, и ураган.
  
  Меня собою наполняет
  И мучит, как трава-дурман
  И ни на миг не отпускает,
  Хоть знаю, всё это - обман!
  
  Чувствительна за риск расплата:
  После величья - злая хворь
  И с обелиска стёрлась дата -
  Когда пойду по кругу вновь?
  
  
   28 Баллада о любимой работе
  
  Когда тоска и нет охоты.
  Ухой рыбалка не манит.
  Я отдаюсь лишь ей - работе,
  Тому, что и мучит, и томит.
  
  В ней, как в тайге, чаща и пустошь,
  Прибрежный луг и бурелом.
  Когда невмочь, в неё запустишь
  Всего себя.
  И терпишь: мы теперь вдвоём.
  
  Она мудра. Ей не толкнёшь халтуру.
  Удачу ловит запросто и в лёт.
  И мне, певцу и балагуру,
  Даже при случае - не врёт.
  
  Когда средь плотского разлива
  Плевать на нравов дребедень,
  Когда в чаду с красоткой милой -
  Ей даже косо глянуть лень.
  
  Я весь размякший и пропахший.
  Пропивший брачное кольцо,
  В который раз пред нею падший,
  Таю похмельное лицо.
  
  Она, как будто, всё прощает,
  Ей ревность, словно бы, в укор,
  Она собою укрощает
  И страх, и мелочный раздор.
  
  Когда ж опять порядок строгий
  По горло мне осточертел,
  Беру я снова в руки ноги
  И - к той, которую хотел.
  
  Забывшись с нею на мгновенье,
  Лаская вычурный узор,
  В её глазах ищу забвенья,
  Тепло и ласковый укор.
  
  И с женщиной все, без остатка,
  Я, как в рулетку, просажу
  Осколки чувств.
  А муку сладкую,
  
  Как семя, в почву посажу.
  Я к ней растерзанный вернусь,
  Уставлюсь на бумаги хмуро,
  Потом, как белка, заверчусь,
  Будто и не было амуров.
  
  
   29 Восточный сон
  
  Восточный сон ко мне явился,
  Сомненьем душу замутив,
  Слегка к груди лишь прислонился
  ...И замер, очи потупив.
  
  Внутри прозрачного хитона
  Стройна, изящна и мудра -
  Звезда текущего сезона,
  Стоит красавица Зухра.
  
  Сурьмой манят бровей изгибы,
  Ресниц изгибов нежный взмах,
  С губ не слетит жаргон обидный,
  Чиста мелодия в словах.
  
  Огонь очей прикрыт истомой,
  Он греет, сушит, тешит, жжёт,
  Его теплом в ночи ведомый
  Бреду во мрак - там тайна ждёт!
  
  ...Мягки персты, алеют губы,
  Собой скрывая жемчуга.
  Уж скоро ночь пойдёт на убыль,
  Потухнет лунная дуга.
  
  ...Нас вновь окутало туманом,
  Запутав в тонкий балахон.
  И ночь любви, что ночь обманов,
  Текла неспешно в терпкий сон.
  
  И та, к которой я стремился
  И пел сонеты при луне,
  Потом в которую влюбился,
  Она - со мной, она - во мне.
  
  И слов её неслышный лепет,
  И нежный, словно утро, взгляд,
  Как светлячки, мне ночью светят,
  И колокольчиком звенят.
  
  Печать её прикосновенья,
  Взлелея в томную отраду,
  Мне дарит редкое мгновенье
  Испить целебную отраву.
  
  И я, почуяв тот источник,
  Пред ним на миг остановился,
  Приник, вздохнув, дошёл до точки...
  Ну, а потом остановился.
  
  Мы с нею пили до утра,
  Транжиря миги и мгновенья,
  В чаду интимного костра
  Нектар в порывах вдохновенья.
  
  Потом сказала мне Зухра:
  - В любви никчемны сожаленья!
  Листай странички до утра,
  Я их воздам по мановеньям!
  
  Она превыше всех обид,
  Движений, мук, сомнений, лести,
  С ней у тебя приличный вид
  И сохранишь тебя для чести,
  
  В НЕЙ ты питаешь свои силы,
  ОНА ценней любого груза.
  Она - вместилище, мой милый,
  .... ночного нашего союза.
  
  Очнувшись, вижу пред собою
  Восточный быт, дворец, гарем.
  Зухра беседует с Лейлою,
  Гюльзар щебечет про Зайнем,
  
  Зейнаб с прелестной Фаридою
  Каштаны жарят на огне.
  Мои прислужницы оне,
  В истерзанном наряде мною!
  
  Вот-вот войдёт в сию обитель
  Хозяин - шах иль падишах,
  Страстей гаремовых ценитель
  И нравом вовсе не монах.
  
  Красавиц не грызёт тревога,
  Покоен их волнений ряд.
  Зухра бледней других немного,
  Но это скроет полумрак.
  
  Я чую, что других прелестниц
  Зухра сегодня превзойдёт
  И из своих любви наместниц
  Её другим он предпочтёт.
  
  Шаги грядут, и людский шорох
  Почтеньем слуг сопроводил
  Движеньем плавных и нескорых,
  Таящих бездны тёмных сил,
  
  Страстей тончайших и узорных,
  Что мчит, удила закусив,
  Что топчут силой вожделенье,
  Где алчный взгляд и хищный рот
  
  Пьют, словно воду, наслажденье,
  Где всё проплачено вперед.
  - Моя Зухра! И этот бонза!
  Не рухнет здешний небосвод,
  А виться в лести к власти поздно!
  
  Меня прошибло от виденья,
  - Ещё не поздно, - я сказал,
  - В ночные упорхнуть мгновенья.
  Ведь я любил, а не терзал!
  
  Ты станешь первою женою
  И не к лицу тебе страдать,
  Когда Зейнаб или Лейлою
  Он будет ночью обладать.
  
  Тебе я буду петь баллады,
  Тебя одну лишь славить гимном,
  Тебе одной лишь серенады -
  И громко вслух, и тихо, чинно.
  
  Зухра, почуяв шаг неспешный
  И взоры цепкие подруг,
  Сказала тихо: - Друг сердечный,
  Опомнись, посмотри вокруг!
  
  Высока, до неба, ограда,
  Могучи стены у дворца,
  Не спит бесчисленна охрана,
  Его владеньям нет конца.
  
  Погибнем мы, не сделав шага,
  Молю тебя, остановись!
  К иному пусть твоя отвага
  И от напасти схоронись.
  
  Мила мне речь Зухры любимой,
  Нектаром сладкие слова,
  Но мысль, что ей быть им любимой,
  Меня к окошку привела.
  
  Стена, охраны опахало,
  Под ней - бурлящая река
  Средь зарослей текла века.
  Схватив из шёлка покрывало,
  
  Сорвав тончайший палантин,
  Я к ней шагнул. Она сказала:
  - Ты тоже у меня один!
  Ночная страсть гарем пронзала,
  
  Отравлен грёзами свободы,
  Лейла знаменьем осенила,
  Она его таила годы
  И нам на счастье подарила.
  
  В ней страсть перетекла в союз,
  Зейнаб окошко отворила,
  Гюльзар промолвила: - Боюсь!
  И ты вспорхнула, словно птица,
  
  В проём опасного окна.
  - Остаться здесь или разбиться? -
  Шепнула тихо мне Зухра.
  И, стан её к себе прижавши,
  Шагнул я в бешеный поток,
  
  Полёта свист, мгновеньем ставший,
  Удар... бурун, всё растерзавший,
  К желанной воле поволок,
  Надувши парусом накидку
  
  И ярким шаром палантин.
  Зухра, промокшая до нитки,
  Мне прокричала: - Мы летим!
  Река спасла любовь из плена,
  
  Неся нас в призрачную даль,
  Кровь остужая постепенно -
  Ведь ей расстаться с нами жаль!
  Зухра, собою согревая,
  
  Меня на подвиги стремит,
  И я гребу, поток пронзая,
  Без остановки ни на миг.
  За поворотом нет стремнины,
  
  Стихает горная река
  И, ширь окинувши долины,
  Зухру поцеловав слегка,
  Я к перекату в одночасье
  
  Пристал, как опытный пловец,
  Но обессиленный вконец.
  И мой ковчег, сокровищ полный,
  Уже не треплют змеи-волны,
  
  И на камнях, согретых солнцем,
  Слегка друг друга лишь касаясь,
  Мы вспоминаем то оконце
  И как в пучину мы бросались.
  
  В её глазах - восторг и счастье,
  Они, как омуты, темны,
  И надо мной не жаждут власти,
  И удивительно земны.
  
  Слегка покрыты пеленою
  Ресниц защитным покрывалом,
  Вдруг распахнулись предо мною -
  Они без дна, но мне их мало!
  
  - Теперь ты только мой, правитель,
  Других не будет у тебя
  И у баллад твоих ценитель
  Отныне буду только я,
  
  И никому, как мы с тобою
  Попали в этот переплёт,
  И про Зейнаб, Гюльзар с Лейлою
  Забудь на много лет вперед.
  
  Но только помни про тот миг,
  Когда к окошку над рекою
  Шагнула, подавляя крик.
  Ты мнишь, что с бою взял меня
  
  Среди наложниц падишаха,
  Словно казан ты снял с огня,
  Ни боль не ведая, ни страха.
  Мой друг, всё было там иначе -
  
  Судьбою жребий мой оплачен,
  Я не случайно там была,
  А много дней тебя ждала.
  Мне ворожея предсказала,
  
  Что горя изопью немало,
  Она пророчицей слыла,
  За что владыкой казнена.
  Её последние слова:
  
  - Где буду я обручена,
  Лейла погибнет там с Зейнаб,
  И что спасёт мою любовь
  То, от чего хмелеет кровь!
  
  - Ты помнишь взгляд мой из окна,
  Как вниз украдкой я взглянула
  И как была опьянена,
  И как потом легко вздохнула?
  
  Ещё старуха мне сказала -
  Быть с иноверцем жребий мой,
  И за любви своей начало
  Его рискуешь головой!
  
  В её последние слова
  Я не поверила сперва.
  И лишь поздней в них убедилась,
  Когда мне истина открылась.
  
  Теперь ты знаешь, что с тобою
  Мне быть назначено судьбою!
  Зухра тихонько потянулась,
  Плечом озябшим повела,
  
  Меня, уставшего, коснулась
  И наши пальцы заплела.
  К бокам прилип, напитан влагой,
  Ночной изысканный наряд,
  
  А бездна глаз полна отвагой -
  В них искры жаркие горят.
  Её одежда облекает
  Собою хрупкий гибкий стан,
  
  Округлость бёдер выступает,
  Прикрыв в западинах места.
  Она чуть слышно прошептала:
  - Мне этот перст судьбы - по нраву!
  
  На что в ответ ей прозвучало:
  - И мне, излив невзгод отраву,
  Судьба случайно разрешила
  Следы отыскивать любимой,
  
  Стремглав забросив на чужбину.
  Там горы с чёрными ночами,
  Безмолвье льдов, вершин зигзаги
  Все прегрешения прощали
  
  За кровь сомнений и отваги,
  Что горной не ходил тропою,
  Минуя гомон караванов,
  Шёл за предсказанной женою
  
  В страну адата и Корана.
  Там правил разорённым людом
  Жестокий, сладострастный царь:
  Лишь богатей владел верблюдом.
  
  Но льстив изысканный словарь.
  Молва об умнице Зухре
  Глубоко в душу мне запала,
  Как жар духмяный на костре -
  
  Манила, грела и... достала!
  Чего мне стоило всё это,
  Тебе я позже расскажу.
  Ты - словно муза для поэта,
  
  Идёшь, не требуя ответа,
  Туда, куда я погляжу.
  Ну, а теперь, когда мы вместе,
  Давай-ка сложим кодекс чести,
  
  Чтобы суетный звон кастрюль
  И быт, заржавленный и тесный,
  Не превратил нас в тех грязнуль,
  Что вид чужих удач лишь тешит!
  
  - Ты прав, мой мудрый господин!
  Но кодекс мною не любим,
  Странны понятия о чести,
  Грязнулях и словарной лести.
  
  Я не всю жизнь при шахе
  И тоже ведаю о страхе,
  И то, что есть у нас с тобою,
  Не взять тараном, штурмом, боем,
  
  Не убоится слов чужих.
  Когда твою заботу вижу,
  Когда ярка в глазах любовь,
  А не забота о престиже,
  
  Синдром кастрюль - не наша хворь!
  Молю, мой милый повелитель!
  Собою будь - пусть всё, как есть.
  Нам тут регламентных приличий
  
  Ведь, всё равно, не перечесть.
  А потому, мой похититель,
  Меня веди в свою обитель,
  Сперва вниманьем окружи
  
  И ласкою щедрот души.
  Но, чтобы я всегда горела,
  Люби не только моё тело,
  Ласкай словами мои мысли,
  
  В них ты - хозяин, ты - всевышний.
  Полёт фантазий и порывы
  У нас смешались, мой любимый.
  Но если скука овладеет
  
  Тобой в любовной колыбели
  И мои песни для тебя
  Не станут пищей для огня,
  Ты, не таясь, открой мне сердце,
  
  Закрытое за толстой дверцей,
  И смуту тёмную твою
  Я своим соком напою.
  Слова Зухры, тепло светила
  
  Меня в движенье привели:
  - Далёк наш путь, пора идти,
  Быстра у стражников стрела,
  Резвы под ними вороные,
  
  Дай Бог, нам ноги унести
  В края далёкие, иные.
  И ты, приятель, уж прости,
  Потом, когда-нибудь, быть может,
  
  Тебя я встречу на пути,
  Когда судьба тому поможет,
  Чтобы до слуха донести
  Весть о превратностях дорожных.
  
  Мне неизвестен наш маршрут
  И чем придётся нам питаться,
  И где найдём себе приют,
  Чтобы навек обосноваться.
  
  Мне в эту страстную годину
  Любить хотелось и чужбину
  И край Отечества родной,
  Но лишь бы вместе с ней одной.
  
  А что Зухра? - Она лучилась
  Каким-то светом неземным
  И тихо-тихо растворилась
  Во мне дыханием лесным.
  
  И соком тленным напоённый,
  В неё проснулся я влюблённый,
  И глаз открыть своих не смею.
  Её в себе алкаю образ,
  
  Который смута не развеет,
  Пришедши в душу ночью поздней.
  Диван сонетов, сонм газелей
  Я для любимой напишу,
  
  Всех затмевая менестрелей,
  К ней на свиданье поспешу.
  Лишь ей одной я повелитель
  И для меня она одна.
  
  Мысль о Зухре - вот мой целитель,
  Она - как кубок для вина,
  Который выпил бы до дна,
  Когда бы там была она.
  
  ...В шелках и жемчугах явилась
  С ночною вестью мне Зейнаб:
  - Зухра в гарем не воротилась,
  Бежать готовится Лейла,
  
  Такие вот у нас дела.
  Лукавый блеск зелёных глаз
  Совсем случайно уловил я:
  - Она с тобой боится дня,
  
  Ведь только ночи ты дарил ей!
  С тобой близка она была
  В досуг и для набегов время,
  И по реке когда плыла,
  
  Так ты был только её тенью,
  Не ты ей жизнь всю посвятил -
  Она ждала тебя годами.
  Ты лишь искал по мере сил,
  
  Играя яркими словами.
  Но та ль она, что будет вечной
  Тебе подругой подвенечной?
  Насколько будешь ты достоин
  
  Её красы благоуханья?
  Иль, как турнирный воин,
  Добыв, забудешь под стенанья?
  ...Блеснув небесной бирюзой,
  
  Глаза Зейнаб опять искрились,
  Они лукавили со мной
  И той игрой слегка кичились.
  Они, как будто от любимой
  
  Мне глаз тепло своё прислали
  Сквозь тьму преград неодолимых,
  Тоску в разлуке и печали.
  Я понял, что они - во мне:
  
  В победах, радости, огне,
  Сомненьях, горестях и муках,
  Лобзанье терпком и разлуках,
  В миру, обыденном и тесном,
  
  Порой, где скуку мнят невестой,
  Где тлен в разбуженных умах
  И где не правит чувств размах.
  Со мною там моя Зухра
  
  От тёмной ночи до утра.
  И я сказал её подруге
  Простые, тёплые слова,
  За верность должное отдав,
  
  Легко простился я с Зейнаб,
  Ей подарив букет газелей.
  Теперь жду новых приключений в снах
  В моей остывшей уж постели.
  
  
  * * *
  
   30 Любимый голос тает в царской спальне
  
  Любимый голос тает в царской спальне,
  Потуплен ниц её лукавый взор,
  Ей чудится во тьме орган венчальный
  И чувственный, без смыслов долгий спор.
  
  Как птица, медленно парит
  Она в своём загадочном пространстве,
  Вот взгляд скользящий, что от нас таит
  Он в беспорядочной душе чуть-чуть цыганской?
  
  Любимый голос тает в жаркой спальне,
  Все звуки поглотила ночь.
  Лишь чудится мне бубен величальный,
  Как будто он желает мне помочь.
  
  А что в души неведомых потёмках
  Царит, лелеет, зреет, спит,
  И что оставим с нею мы потомкам -
  О том она, как прежде, промолчит.
  
  Любимый голос тает в тесной спальне,
  Во мне он колокольчиком звучит...
  О нашей с нею общей тайне
  Усталый сердца ритм морзянку отстучит.
  
  Куда влекут и манят нас страстей порывы,
  О том узнаем, лишь попав туда,
  Где голос нимфы томный и игривый
  Звучит призывно из теней пруда.
  
  Любимый голос в моём сердце тает.
  Неслышим он для остального мира,
  Тихонько в сумраке души витает,
  Как пух в безветрии, летает,
  
  Как стайка птиц, в кустах порхает.
  Звучит во мне серебряная лира.
  Любимый голос. - Есть ли что прекрасней?
  Забавы прочь, вот-вот он прозвучит,
  
  Кромешный мрак днём сделает он ясным
  И от напастей он надёжный щит.
  Из мыслей всех, что были этой ночью
  Во мне, на положении господ
  
  Явилась днём одна из них воочью
  И знать дала - да, да, она придёт!
  
  
   31 Ночной кошмар
  
  Ночь нежна и беспокойна,
  Душу страх отнять спешит,
  Грудь ласкает хладнокровно
  В этой мертвенной тиши.
  
  Сердце смутой студит холод,
  Сдавлен, чей-то визг летит,
  Мрак окутал бездной, молот
  Мерно по вискам стучит.
  
  Члены вдруг оцепенели,
  В никуда направлен взгляд.
  Свист от мартовской метели,
  Искры сполохов горят.
  
  Контур чёрный сатанинский
  Пальцы к горлу протянул
  И, напав с мышиным писком,
  Руки в узел завернул.
  
  От бессилья я трезвею,
  Изо рта - звериный рёв.
  - Поздно! - Рухнул и немею.
  Тело в хладе, не моё!
  
  Ночь, собравши свою жатву,
  Тихо двигается прочь,
  Не один глупец дал клятву
  Что всегда готов помочь.
  
  Сутки к утру путь свой правят,
  В страшной мгле настал просвет,
  Труп сугробом заметает -
  Ни следов, на "да" в ответ.
  
  
   32 Диван и Людмила
  
  Стоит диван в уютной спальне,
  Покой, довольство, тишина,
  Торшер там мается, печальный,
  Кровать, портрет и кружева.
  
  В шкафу - бельё, одежда, платья,
  Чуть сбоку примостился стул,
  Ещё хотел комод остаться,
  Но интеллект не потянул.
  
  Жильцы, бишь, мебель, все тут доки
  В житейских и иных делах,
  Враз усекут сомненья, вздохи,
  Акценты в жестах и словах.
  
  Когда с азартом рвётся дверца,
  Пружинит от страстей кровать
  Иль в тишине взорвётся сердце -
  Всё может мебель понимать!
  
  Вот дверь в подъезде проскрипела,
  Не грохнув, плотно прилегла.
  - Людмила! - вешалка пропела,
  И вся квартира замерла.
  
  Вошла хозяйка, вся в заботах,
  Пакеты, сумки, ейный дух,
  К ней всем подладиться охота.
  Глядит в горшок с цветком: - Не сух?
  
  Потом она халат надела,
  Тот к телу ласково прильнул,
  Она тихонечко запела,
  В ответ трельяж ей подмигнул.
  
  По дому спорится работа,
  Уж всё готово, выпит чай.
  Она вдруг вспомнила кого-то
  И к телефону - отвечай!
  
  Людмила трубку положила
  И на диванчик прилегла,
  Глаза в раздумии прикрыла -
  Жизнь в доме будто замерла.
  
  Диванчик чувствует хозяйку,
  Вбирая бёдра и бока,
  И тихий шёпот: - Ту зазнайку
  Корить не следует пока.
  
  Она своё сполна получит,
  Ведь бабья доля нелегка.
  ...Тепло Людмилы собирает
  В себя уступчивый диван,
  
  Он стар и в курсе её дела
  Про все целебности от ран.
  Укрыл заботливо он тело,
  Покой ему природой дан.
  
  Чтоб спать Людмила захотела,
  А сон от тягот умыкнул.
  Вот он Людмилу обезручил
  И к мягкой спинке привалил,
  
  Ввёл в сон мгновенно, мысль не мучил
  И к делу тут же приступил.
  По знаку молча цвет в горшочке
  Вобрал хозяйки аромат,
  
  Нюхнув, сказал: - Смотрите проще,
  Завистник - кто-то из девчат!
  Была заказана от порчи,
  Но с браком выполнен обряд.
  
  Давайте ж вместе ей поможем
  Пока она, гордячка, спит,
  Под печень травку ей подложим,
  А там пусть варево кипит.
  
  Пока старались там кастрюли
  На кухне с печью, котелком
  С травой, что собрана в июле,
  Диван смотрел, как Люда спит.
  
  Он, осторожный, её тело,
  Ему знакомое во всём,
  Ворочал ласково, но смело.
  Торшер мигнул: - Сейчас спасём!
  
  Вот и снадобье подоспело,
  Душист мудрёный их отвар,
  Диван открыл халат и тело
  Вдыхает ценный наш товар.
  
  Вот уж лицо пошло румянцем
  И очистительный процесс,
  Внутри гоняясь за поганцем,
  До самых пяточек долез.
  
  Зараза ринулась в сосочки,
  Но он и там её настиг,
  Хвороба прыгнула в носочки,
  Но нет, теперь ей не спастись!
  
  Изгнавши подлую плутовку,
  Остыл в борьбе врачебный дух,
  Теперь диван наизготовку
  Собрал своих дотошных слуг.
  
  Её заботой окружили,
  Лелея тело с льном волос,
  И оболочку освежили,
  Чтоб чистый запах был - не гость.
  
  Сон к ней пришёл открытый, ясный:
  Морской, без пляжников, пейзаж,
  Рассветный луч, для глаз приятный,
  И шелест волн: я - ваш, я - ваш!
  
  Ещё нет дымки над водою,
  Лишь чайки где-то колготят,
  Целебный воздух душу поит -
  Так сердце вылечить хотят.
  
  Диван глядит насторожённо
  На повороты этих снов,
  Потом вздыхает сокрушённо -
  Он вечно ей служить готов.
  
  Людмила очи открывает,
  А в них - морская синева,
  Блаженно члены разминает -
  Не к месту бренности слова.
  
  Тепло дивана ощутила,
  Его податливый изгиб,
  Держащий тело горделиво
  И мысль: - Ну, как со мной он сладко спит?
  
  Ложусь к нему со всякой болью,
  Встаю - здорова и свежа
  С горячей животворной кровью,
  Удачу в пальчиках держа!
  
  Диван довольно ухмыльнулся,
  Хотел отвесить ей шлепка,
  Людмилин корпус увернулся:
  - Ну, всё, я - по делам. Пока!
  
  
   33 Баллада о носках
  
  Она сказала, что до гроба
  Верна союзу их сердец.
  А он, что прежняя зазноба
  Варила вкусный холодец.
  
  Вязала, шила, могла штопать
  Чулки, перчатки и носки...
  Она продолжила: - А хлопать
  Глазами, маясь от тоски?
  
  Да, и потом, какая проза -
  Тебе в тазу бельё стирать!
  А он - сейчас ты в жанре как стервоза,
  Годна зазря глагол спрягать!
  
  - Ах, нет! Любви ты не достоин,
  Нет, ты не рыцарь, а мужлан.
  Ты, разлюбезный мой, не воин,
  А лишь бесчувственный чурбан.
  
  Мою эфирную натуру,
  Мой утончённый колорит,
  Как прачку, как кухарку-дуру,
  Что о еде лишь говорит!
  
  - Уймитесь ж, милая подруга,
  Что так с перчаток завелась.
  Смотри-ка, левая подпруга,
  Та, что под блузкой, порвалась!
  
  Она в смятении нырнула,
  Куда приятель указал,
  А там и правда - шуры-муры.
  - Так что ж ты раньше не сказал?
  
  Пожал плечами он лукаво,
  Доставши нитки и иглу,
  И бросил, якобы устало:
  - При мне зашьёшь иль я уйду?
  
  Она на маникюр взглянула,
  На ногтей с перламутром блеск,
  Потом подумала, вздохнула:
  - Я хороша и в нём, и без!
  
  Сняла и в сумку положила,
  На теле чуя алчный взгляд,
  Легко его остановила:
  - Ну, а теперь чему не рад?
  
  Он взор повыше поднимает
  На её тёмные глаза,
  И - что таят - не понимает.
  И что в ответ он мог сказать?
  
  - Полёт изнеженной жар-птицы
  Направлен в клетку или в суп,
  Если полёт ей только снится
  И был потёмкинский в лесу,
  
  Если законы птичьей стаи:
  Кому, кого, когда кормить
  И кто покой их охраняет
  Забудут - стае той не жить!
  
  Смотри-ка, серенькая птичка,
  Хоть снег, хоть зной - она жива,
  Искать, клевать - ей всё прилично,
  Бежит лишь взгляда нашего.
  
  От времен оно вьются гнёзда,
  Потом пора взлетать птенцов,
  Чтоб те, кружась под небосводом,
  Забыли вскоре про отцов.
  
  Их непогода не печалит,
  Под скромной крышей переждут,
  Законы жизни они знают
  И через тернии пройдут.
  
  Его подруга как-то странно
  Вокруг себя метнула взгляд
  И, как звезда телеэкрана,
  Юнца отправили в наряд:
  
  - Мне всё понятно про мир птичий,
  Но штопать и стирать носки
  Зазорно не из-за приличий!
  Пардон, их запахи резки!
  
  Меня со слов уже воротит,
  На них не ощущу я глаз,
  Всё остальное - я не против
  Проделать, как обряд, сейчас!
  
  Дружок принюхался к обувке,
  Распутал длинные шнурки,
  Нюхнул ещё, усёк, как будто,
  Вздохнувши, ей сказал: - Носки,
  
  Конечно, мой имеют запах,
  Не из парфюма аромат.
  Но нет, так нет, на задних лапах -
  Не тот аллюр, я староват!
  
  Сказавши это, он с поклоном
  Оставил женщину одну,
  Хотя и был взахлёб влюблённым
  В неё, как в высшую судьбу.
  
  - Ну, вот, ушёл! - она сморгнула.
  Носков - ни штопать, ни стирать!
  Потом туда-сюда шагнула,
  Как тут на месте устоять!
  
  - Быть может, перебьют ботинки
  Носков убийственный парфюм?
  Подсыпки, кремы и подстилки...
  И что с того, что он не юн?
  
  Сама-то я давно не Ева,
  Вся извелась уж от морщин.
  И он, берущийся за дело,
  Моих не ведает причин
  
  И страхов он моих не знает,
  Всё забирая под себя,
  И мыслей вздор не попрекает,
  Кивая: - Я люблю тебя!
  
  Да что меня носки достали?
  Коли почаще их стирать,
  Парфюм тот вспомнится едва ли...
  - О Боже, как его догнать?
  
  И, не крестясь, она вспорхнула,
  Свежит морозом прелесть щёк,
  Не заблудившись, повернула
  На север, запад и восток.
  
  Когда же он в ночи услышал
  Знакомый цокот каблучков,
  Взлетело сердце крыши выше,
  И он был всё простить готов.
  
  И, нежно сжав в своих объятьях,
  Он слушал лепет её слов
  И сам был рад хоть в чём признаться -
  Слова куда-то унесло.
  
  Её баюкал, как ребёнка,
  Рыдавшем с всхлипом на груди:
  - Носки... я буду... но ты только...
  Не... оставляй! Не уходи!
  
  
   34 Гимн влюблённой женщине
  
  Влюблённая женщина - шедевр от природы,
  Восьмая вершина чудес,
  Она - словно знамя телесной свободы
  Из чувственных реет небес.
  
  Её взгляд очей, от брони обнажённый,
  Открыт, беззащитен порой,
  И губ тонкий выгиб, страстями влекомый,
  Зовёт восхититься собой.
  
  В них шарм неловимый, порок искушенья
  И карты сверхмощный магнит
  Мужчин без разбора и без сожаленья
  В свой ковчег прекрасный манит.
  
  Ланиты пунцовей доспелого мака,
  Они, словно звёзды, горят,
  Изящные пальцы не ведают страха:
  Коснутся - воскреснет, отпустят - казнят!
  
  В улыбке открылись жемчужины-зубы,
  Прохладный и влажный наряд
  И, даже кусая, нежны и негрубы,
  Они перламутром блестят.
  
  Слегка прогнулись в притворе ресницы,
  Прикрыв опахалом алмазы зениц,
  Безмолвно порхают, как райские птицы -
  То взор приоткроют, то падают ниц.
  
  Их веер роскошный со всеми играет,
  Слегка распушились концы,
  И ритм его взмахов то вдруг замирает,
  То в женской погоне частит.
  
  Прелестной причёски изящество формы -
  Природы и шарма чертёж,
  Вершит совершенства красы путь неторный,
  Где каждый был локон пригож.
  
  И к женщине этой сверхтонкие чары,
  Движенья ленивых кудрей
  Получше соблазнов иных привечают,
  И ярких словес - помудрей.
  
  А слово, которое женщина скажет,
  И звука пластичный наряд:
  В них лад и покой, электричество даже
  И искры, что в душах горят.
  
  В движеньях потопа нет резких порывов,
  Наполнена чувством она,
  Несёт её парус в безбрежье игривом -
  Там бухта есть, грот, тишина.
  
  Влюблённая женщина - это природа,
  Опора, загадка, гранит
  И в холод и в зной, чтоб ни пела погода -
  В себе тайну жизни хранит.
  
  И пусть ей откроются тверди земные
  И сблизятся вод берега,
  К любимому путь станет легче отныне -
  Нам память о ней дорога.
  
  Влюблённая женщина - чудо природы
  И плоти короткая песнь,
  И жизни венец, и тяжёлые роды,
  И наша ей сладкая лесть,
  
  Что красят её материнство и годы.
  Всё так. Но и женщина есть!
  
  
   35 Вставай, жена!
  
  Вставай, жена, рассвет вовсю пылает,
  Посуда хрупкая остыла без еды,
  Реклама чай пить майский призывает,
  Сифон истосковался без воды.
  
  Кот с рыбкою в аквариуме играет,
  А в детской тихо, кончилась война,
  Лишь перья в воздухе задумчиво летают
  И бочка с морсом выпита до дна.
  
  Вставай, жена! Кастрюли изнемогли,
  Истосковались ложки без любви
  И простыни в тазу уже продрогли
  И ждёт с тобою встречи "Палмолив".
  
  К тебе давно желает прикоснуться
  Остывший без контактов самовар,
  Микроволновка хотела бы проснуться,
  Но ты на то ей права не дала!
  
  Устало дремлет гофр пылесосный,
  Никто не хочет с трубкой стыковать,
  А корпус его старенький безосный
  В нагрузку не торопятся включать.
  
  Вставай, жена! По телеку устало
  В который раз зелёный херши пьют
  И с дребезгом прогнившего металла
  Девицы чуть одетые поют.
  
  Там твой халат на плечиках страдает -
  Ну, нет в пластмассе шарма и тепла,
  И полочка в трельяже понимает
  Свой толк в хозяйке, хоть и из стекла.
  
  А как тоскуют по тебе картошка
  И кофе в зёрнах, и шрапнель-крупа,
  Ты, если бы проснулась хоть немножко,
  Была б от счастья женского глупа.
  
  Со скуки в ванной твой парик томится,
  Его уж все устали примерять,
  А у тебя он красотой лучится -
  Хоть изредка он просит надевать.
  
  Проснись, жена! Мой галстук потерялся,
  И где лежат мохнатые носки?
  Вот чей-то номер телефонный мне попался
  И с ним записка. - Нет, не мне, прости!
  
  Сейчас к тебе придут с приветом дети -
  Их рожицы торчат из-за двери,
  В той комнате смешали всё на свете,
  Теперь к тебе сгорают от любви.
  
  Ну, всё, пора на службу двигать,
  Одет, обут, не стану целовать,
  Там про погоду что-то телевизор...
  Советует зонты с собой не брать.
  
  Жена встаёт, пострелов умывает,
  Любовью светятся глаза,
  Собрать и накормить их успевает.
  Звонок. - Вы, прелесть! - кто-то ей сказал.
  
  
   36 Любопытные коленки
  
  Таки остро мужское око,
  Всё видит цепкий серый глаз,
  Приметил Лару дальнозорко,
  Прочёл коленочек рассказ,
  
  Про то, как игры их лукавы,
  Что любопытный у них нрав,
  Что не меняются, коль правы,
  Молчат, колготки разодрав,
  
  Из-под крыла сверхмодной юбки
  Их взгляд любого соблазнит,
  Замёрзнув же, надуют губки -
  Лучше достойный шарм хранить!
  
  Когда ж прикроет ткань их платья,
  Слегка в волнах пошелестят,
  Чтоб знали, где надобно искать их,
  Куда мужской направить взгляд.
  
  Когда с подругою мужчина,
  Они стыдливо юркнут в тень,
  Но и оттуда, есть причина
  Узнать - не их ли это день?
  
  Походкой свойской, очень гордой
  Они пленяют и бульвар,
  И слесарей, и снобов-лордов,
  Хоть в март, хоть в лето, хоть в январь.
  
  Их легкомыслию нет меры,
  Им безразлично, чей тот взгляд.
  Что дикость нравов, что химеры -
  Всем соблазнительно блестят.
  
  И любопытством их пленённый,
  Упал пред ними сильный взор -
  Как все, в коленки стал влюблённым,
  Ждал повод начать разговор.
  
  По ним соскучился он очень,
  Хотел бы бросить нежный взгляд,
  Коль был на то он правомочен.
  Да вот не знает - те ль хотят?
  
  
   37 Вопросы и сомненья
  
  Леночке в юбчонке
  От роду мало лет,
  Сидит себе в сторонке
  И ищет свой ответ
  
  На вечные вопросы -
  Нужна иль не нужна,
  Цвет лета или осень,
  Правдивы ль те слова,
  
  Надежда или призрак,
  Не лжив ли его взгляд?
  И как всё это вызнать,
  Как истину узнать?
  
  Когда внутри трепещет,
  Когда от слов тепло,
  Когда под шапкой ветер,
  А на душе светло,
  
  Когда в груди истома,
  Когда слепы глаза
  И все затихли дома,
  Ни слова не сказав.
  
  Что с Леною творится,
  О том нам не узнать,
  В жар-птицу превратится,
  Чтоб лучше мир понять,
  
  Чтоб глубже окунуться,
  Распробовать чтоб соль,
  Счастливой чтоб проснуться
  И в яви молвить: - Мой!
  
  
   38 Вербное утро
  
  Уж вербное утро. И солнечный диск
  Прекрасной Елене мурлычет: - Проснись!
  Снег склоны у сопок слепит белизной,
  Летит с губ Елены: - Останься со мной!
  
  У неба бездонна, как мир, синева,
  От чувства у Лены кружит голова
  И губы лепечут в небесную высь:
  - Прошу тебя, сердце, не мучай, уймись!
  
  От солнца лучистость падёт на людей
  И каждого смутит частицей своей,
  Согреет и лаской объемлет весенней,
  Елене Прекрасной даст символ дочерний.
  
  У вербы сегодня пушистые почки,
  Как первые ласточки, радуют глаз,
  Когда ещё там мы увидим листочки -
  Пушистую прелесть же видим сейчас!
  
  Спят корни, окованы зимнею стужей,
  И почва лишь мерит весенний наряд,
  Но губы Елены промолвили: - Нужен!
  Он - мой, я хочу. И плевать на обряд!
  
  Мне страсти запретной приятно волненье
  И рук наших в ласке любовной сплетенье.
  И нежность касания ... моих губ,
  И миг - оборвалось дыхание вдруг!
  
  А руки играют со мной по большому,
  Исполнены чувством - замолкли уста,
  Ему всё сегодня позволить готова -
  Одна я грустна и пуста!
  
  В бесконечность уныло уходит минута;
  И бесцветна, и запаха нет,
  Когда улыбнётся невинно кому-то,
  На миг позабыв обо мне.
  
  Он со мной, и купаюсь я в нём вожделенно,
  Свои страхи с терзаниями вовсе забыв,
  Он со мной, мы одни, мы - другая Вселенная,
  Он - таинственный остров, я - море воды!
  
  Я грешна, я грешу - он меня ублажает,
  Будто рухнула в сердце стена,
  Всё открыто и ясно, никто не мешает!
  Нет, мешает! Его прошлое, я и они!
  
  ...Уж вербный день вовсю ликует,
  Елене шлёт лучей наряд,
  Сержант ладошкой салютует,
  Глаза заманчиво горят.
  
  Раскрылись в полукружье губы,
  Теплом наполнен взгляд,
  Призывные играют трубы
  И в вербный день войти велят.
  
  Она в него, в чём есть, нырнула,
  Не отдышавшись, поплыла,
  Нашла своё, к нему прильнула
  И никому не отдала!
  
  
   39 У сержанта Гончаренко...
  
  У сержанта Гончаренко
  Обнажилася коленка,
  Ночью силой заряжалась.
  Днём мужчин в лёт поражала,
  
  Генерал ли, капитан -
  Ей всех выше статус дан,
  Бровь дугою изогнула
  И украдкой подмигнула.
  
  Каждый понял, что ему
  Глазки строит одному.
  Опустили долу очи,
  Что до женских глаз охочи -
  
  Вновь коленка их смущает
  И на подвиги толкает.
  Пеший взвод теперь вразброд
  В баню по плацу идёт.
  
  -Левой, левой! - рёв несётся,
  - Всем равненье на... - осёкся,
  Тоже миленький запнулся,
  Вслед коленке обернулся.
  
  А без рёва бедный взвод
  Курс к сержанту свой ведёт.
  Та к подъезду повернула,
  В караулке козырнула
  
  И к начштаба на приём,
  Замполит сидит при нём.
  - Значит, так, - сказал майор,
  Здесь секретный разговор,
  
  И строжайший мой приказ
  Надо выполнить тотчас!
  - Есть! - сказала Гончаренко,
  Смирно ставшая у стенки.
  
  - Тут комиссия лютует,
  Сразу в округ рапортует,
  Списки чёрные готовит,
  Чёрте что про нас буровит.
  
  Вам задание такое,
  Полк запомнит этот подвиг:
  К вам направят инженеров
  Мерить ступицы размеры
  
  К их штабному "мерседесу".
  Что-то ладят загранежцы,
  Только что - не говорят,
  А по всякому темнят.
  
  Вызнать про запчасть вам надо.
  Сделаете, ждёт награда,
  Отпуск так, деньков на сорок,
  Для детей подарков ворох,
  
  А самой - чего захочешь
  Со складов, то и схлопочешь.
  Глаз блеснул у Гончаренко,
  Шевельнулася коленка,
  
  Ловко щёлкнув каблуками,
  Козырнула и - на складик.
  Он у ней не так, чтоб важный,
  Трёх- или пяти этажный,
  
  Но отсутствует на нём
  Разве что гусар с конём..
  Остальное есть в наличьи,
  В смазке и с клеймом фабричным.
  
  Вышла чётко от начальства,
  Полна смелого нахальства,
  На трюмо, что в коридоре,
  Глядь, себе самой на горе,
  
  Дверь пред нею распахнулась -
  С генералом грудь столкнулась.
  Бравый он ещё мужчина,
  Враз сержанта он поймал,
  
  Видно, есть на то причина,
  Раз её он придержал.
  Тут зарделись её щёки,
  Белизну согнав с лица,
  
  Ну и в нём мужские соки
  Разогрели мертвеца.
  - Ой, простите! - а коленка
  Любопытно смотрит вверх
  
  И сержанту Гончаренко
  Свой лихой даёт совет.
  Генерал плечо отставил,
  Руки в стороны развёл
  
  И, хоть был он твёрдых правил,
  Но, взглянувши вниз, расцвёл.
  Блузку-хаки обозревши,
  Крякнул, словно после "херши",
  
  И изрёк седой мужчина:
  - Вы спешите, в чём причина?
  Растерялся наш сержант,
  Но коленочный талант
  
  Посоветовал хозяйке
  Потягаться в угадайке.
  Хлоп глазами, в бантик губы -
  Не уволят, не осудят.
  
  Тихо-тихо прошептала:
  - Я для Вас запчасть искала!
  Строго мыслит генерал,
  В голове скрипит штурвал,
  
  Шестерёнки заржавели,
  Но к сержанту подобрели.
  Вспомнил он свою заявку
  Про... с мужскою силой травку.
  
  Ни к чему мне адъютанты,
  Сам с немаленьким талантом.
  Свиту к чёрту отпускает
  И с сержантом в склад шагает.
  
  Лена с ним про то, про сё,
  Но запчасть чтоб не усёк,
  Влево-вправо затирает
  И артикул вычисляет.
  
  Склад в стороночке стоит,
  Тропка гравием блестит,
  Там порядок с чистотою,
  Как в "Авроре" перед боем.
  
  Снова крякнул генерал,
  Будто и не то видал.
  А прекрасная Елена,
  Не послушавши колена,
  
  Бортжурнал листает бодро,
  Генерал маячит гордо.
  Вот та буква, та страница,
  Генерал к столу садится.
  
  - Так, артикул, номер полки,
  Не посеять тут иголки!
  - Принесу сейчас стремянку, -
  Гончаренко говорит, -
  
  И на пятую стоянку,
  Правда, свет там не горит.
  Вот фонарь, Вы посветите,
  Мне немножко помогите!
  
  Генерал стремянку сгрёб,
  Грудь расправил и - вперёд
  Лена сзади поспешает
  И кроссворд в уме решает -
  
  Как ей в этом тёмном зданье
  Штаба выполнить заданье.
  Кавалер её упрямый,
  Видно, век не был у мамы,
  
  Раскраснелся, аж шипит,
  Но пока ещё спешит.
  - Здесь, - сказала Гончаренко, -
  Прислоните её к стенке.
  
  Только я запчасть найду
  И солдата приведу.
  Пусть коробку достаёт,
  Накладную - и вперёд!
  
  Мигом она вверх взлетела,
  Вдоль перилец обошла,
  Чуть согнулась, посмотрела
  И воскликнула: - Нашла!
  
  В это время к двери склада
  Хочет выйти наш начштаба,
  А ребята в зелени:
  - Стой! Пускать не велено!
  
  - У меня задание!
  - У них там совещание!
  И майору поворот
  От Елениных ворот.
  
  Штаб весь в мыле, мучится -
  Провал?.. Или получится?
  К дыркам всем прижали уши,
  Звук со склада чтоб прослушать.
  
  Слышно только генерала,
  То сопит, а то кряхтит.
  Нет, Елена чтоб сказала,
  Так она не говорит!
  
  Генерал уже по лагам
  Ходит, будто молодой,
  И трелюет ящик вагой:
  Мокрый, красный, но живой!
  
  - Вниз на чём его спускаем? -
  У сержанта он спросил.
  - Счас кранбалку притартаем,
  В ней, никак, пятнадцать сил.
  
  Резво ладит Лена слеги
  Направляющих с "катюш",
  В крюк петлёй верёвки вдели,
  Ящик ножкой толк, тот: ш-ш-ш-ух!
  
  И на месте тики-так
  Будто новенький пиджак.
  Генерал глаза на Лену:
  - Ну и ну, бабец - отвал!
  
  В штаб приеду, непременно
  Оперу, чтоб всё узнал.
  - А теперь к двери кантуем,
  Там тележка подсобит.
  
  Денег нет, так мы мозгуем,
  Тем русак и знаменит! -
  Бодро молвила Елена,
  На начальство косит глаз,
  
  То ли в ящике железо?
  Верно ль файлы поняла?
  Генерал, сорвавши галстук,
  Китель, руки заголил
  
  И на ящикову массу
  Силу с кряком приложил.
  А сержант ему тихонько:
  - Так-так-так, правей, сюда,
  
  Ну, давай, милок, легонько,
  Не дави, теперь сюда!
  Слухачи свернули уши,
  Раскраснелись все, горят,
  
  Тьма, не видно, что с той тушей,
  Ближе - в форме не велят.
  А комкор вовсю пирует
  Под Еленин перепляс,
  
  Вот ворота, он блефует.
  - Ну, задам я им сейчас!
  И с разбега врезал тачкой
  Он прилипших слухачей.
  
  - Да, нелёгкая задачка,
  Но решал ведь и при ней!
  Лена скромно улыбнулась,
  Очи долу потупив,
  
  А мужчина, вспомнив юность,
  Ощутил тех сил прилив.
  Крест тяжёлый шевельнулся
  И на полвторого встал.
  
  Он на Лену оглянулся
  И врасплох её застал.
  Всё сержант как есть, увидел,
  Только виду не подал.
  
  Ковшиком слила Елена,
  Фыркал красный командир,
  В китель, в галстук непременный
  Тихо въехал звёздный мир.
  
  - Значит, так! По этой части
  Подготовите приказ,
  Нет на них иной напасти -
  Наградить на этот раз!
  
  И особенно отметьте,
  Как сметлив у вас сержант,
  А вон тот фонарь проверьте!
  Где мой бравый адъютант?
  
  И пошла кругами свита
  Охать, ахать и вздыхать,
  Генерал же боевито
  Гаркнул: - Смирно мне стоять!
  
  Честь сержанту молодецки
  И пошёл на полный ход.
  Случай очень интересный,
  Но ни песенок, ни од.
  
  
  * * *
  
   40 Мой мальчик, вот ты и родился,
  Мой мальчик, вот ты и родился,
  Как будто бы во мне...
  От смуты мир мой разрешился -
  Ты трудно дался мне!
  
  От лепетанья и пелёнок
  И милых сердцу глаз.
  Когда бодался, как телёнок,
  Мне сладко и сейчас.
  
  Твои насупленные брови,
  Когда была в беде,
  Дороже призрачной Любови,
  Что так блазнилась мне.
  
  Твой мир тихонечко сложился:
  Мужской, с апломбом, как у всех,
  Что и в вертепе б порезвился
  И гроздь сорвал утех.
  
  Сердечный пыл твой наготове,
  Под спудом, напряжён,
  Пленится чьей-то наготою,
  Но сыт не будет он.
  
  Державный зуд в тебе клокочет
  И дразнится Рыжов,
  Явлинский тоже скушать хочет,
  Но ты ведь не таков?
  
  Во всём стремишься разобраться,
  На слово веры нет,
  Стоять и в бурю не сломаться -
  Вот мой тебе завет!
  
  И в этот майский день весенний
  Пусть чистым будет взгляд,
  Не мутит душу груз сомнений,
  Обиды отлетят,
  
  И сердце пусть твоё согреет
  Семейный наш уют.
  Наш дом - тебе надёжный берег,
  Где любят, верят, ждут,
  
  Где прегрешения прощают,
  Где лаской и теплом
  Твои потери возмещают.
  И это всё - твой дом!
  
  Теперь серьёзная ты птица,
  Вот-вот взмахнёшь крылом,
  И будем мы тобой гордиться -
  Твой милый, тёплый дом!
  
  Ты, сын, мой первенец, родился,
  Тебе - двадцать один.
  И в этот день, твой день рожденья,
  Хочу я пожелать
  
  Тебе удачи и везенья,
  И птицу-жар поймать!
  И вся в колдобинах дорога
  Тебя не смутит пусть,
  
  А если что - моя тревога
  Простой подскажет путь,
  Преодолеешь ты препоны,
  Семья добавит сил,
  
  Колымский дух, к полёту склонный,
  Ты уж с лихвой вкусил.
  Теперь, характером ведомый,
  Не погаси огня.
  
  А коль запнёшься о шеломы,
  С тобой твоя семья!
  
  
  * * *
  
  3
   41 Мам, я так сегодня с мэном учудила,
  
   Мам, я так сегодня с мэном учудила,
  Уже с балкона полюбила,
  Весь в Джинсе, ну, и в плечах крутой.
  Думала, что есть у меня милый
  В шляпе с пёрышком - улыбчивый ковбой.
  
  Он к воротам с этаким манёвром,
  Как линкор на рифы, полетел,
  Наш капэпдшник стал ворота дёргать,
  Чтоб открыть. В последний миг успел.
  
   Он сел потом в такую тачку,
  По-моему, совсем отпад!
  А из окошка плюнул жвачку
  И с горки вниз, так жизни рад!
  
  А там, чуток пониже, шикарная есть лужа,
  В запрошлый год наш танк там утонул,
  Так он её, как мессер, проутюжил
  И по Марчеканской вверх рванул.
  
  И дым, и копоть, как после ракеты,
  А грохот, словно это шахтный старт,
  Это мэна моего приметы,
  Глаза призывно, словно лампочки, горят.
  
  Дал круг, по Кольцевой вернулся,
  Я вижу в небе от машины дымный след,
  Свернул, на луже не запнулся.
  - Вот и я!- Юлёк, привет!
  
  Лишь только я ему мигнула,
  Как он штурмует наш балкон.
  - Куда? - я мэна шуганула. -
  Сперва мне три желания исполнь!
  
  - Ах, ты рыбка золотая,
  Стройное сокровище моё,
  На Канары вмиг доставлю,
  Вместе запоём.
  
  А потом, моя голубка,
  В низовья Колымы -
  Там кишмя кишеет утка,
  Пух - от стужи и жары.
  
  Мы такой наряд закажем,
  Что все модницы помрут.
  Под конец же кроссом вмажем.
  Как тебе желаньица, идут?
  
  Слова нет - оторопела,
  Но в атаке Мэн.
  Слышу: - Юль, там что-то закипело!
  Я - на кухню, там Дениска прибалдел:
  
  - Я тащусь с крутого мэна!
  Богат, как франкский винодел...
  - Вот тут во мне и закипело:
  Меня в игрушки захотел!
  
  Во гневе на балкон влетаю,
  И Мэн при этом резко сдал.
  - Первое желанье являю:
  Тебя не видеть никогда!
  
  А два других иная рыбка
  Послушно будет исполнять,
  А мэна вся в джинсе улыбка,
  Полная задора и огня,
  
  Других девчонок, падких шибко,
  Блазняет - не меня!
  Так сказала, подмигнула
  И ковшом воды махнула.
  
  Мэн мгновенно протрезвел
  И к машине полетел.
  Вот такая драма
  Была сегодня, мама!
  
  
   42 Дождитесь, женщины, мужчин!
  
  Дождитесь, женщины, мужчин
  Своих из дальнего похода.
  Поверьте, много есть причин
  От вас вдали быть по полгода.
  
  Суровый быт промозглых стен
  Потом в них эхом отзовётся.
  Вам, тех не ведавших проблем,
  В их сердце место остаётся.
  
  Дождитесь, женщины, мужчин
  И вам пред Богом всё зачтётся:
  И от разлуки боль кручин,
  И горе, что бечёвкой вьётся,
  
  И стыд душевной слепоты,
  И колготни супонь тупая,
  И запредельные мечты
  Быть с ним, величье постигая!
  
  Дождитесь, женщины, мужчин
  И вновь сгорите в терпкой страсти,
  И знайте: нет таких личин,
  Чтоб от любви спасти напасти -
  
  Когда безмолвный женский крик
  Сильней и тоньше мрачной власти,
  Когда не личико, а - лик!
  И упоительное счастье.
  
  Дождитесь, женщины, мужчин
  И их напору покоритесь.
  И будет у одной - один,
  У женщины - прекрасный витязь!
  
  Он снимет латы, шлем, кольчугу
  И прочий грозный инвентарь,
  Обнимет милую подругу,
  А та промолвит: - Ты мой царь!
  
  И будет править государством,
  Своей империей страстей,
  Где воле всё её подвластно
  И смех звенит её детей.
  
  - Царица выглядит пре-к-р-ас-но.
  
  
   43 * * * Lеt it be
  
  Если станет тебе плохо
  От цветов моей любви,
  Перестань глазами хлопать,
  Вольный ветер позови.
  
  Позови, позови, позови, позови!
  И волшебный запах моря
  Полной грудью ты вдохни!
  
  День ушёл, как козье стадо,
  Съев все ветки у ольхи.
  - Ну, кому такое надо
  Проявление любви?
  
  О любви, о любви, о любви, о любви
  В суете и жарком споре
  Второпях не говори!
  
  
  Если кот на всю получку
  Днём объелся колбасы,
  Дав ему за это взбучку,
  Ты не слишком уж грусти!
  
  Не грусти, не грусти, не грусти, не грусти!
  А у высшего начальства
  Лишь прибавку попроси.
  
  Вечер тёплый, солнце слепит
  Белой ночью нет зари
  И рассвет вдвоём не встретишь,
  Чувству душу покорив.
  
  Покорись, покорись, покорись, покорись!
  Дав отпор своей гордыне,
  Теплу солнца покорись!
  
  У природы нет причины
  И желанья убеждать,
  И она, как Бог, терпима
  И добра ко всем, как мать!
  
  Помоги, помоги, помоги, помоги!
  В трудный час своей природе
  Жить в гармонии с людьми.
  
  
   44 Мечтать, мой друг, не вредно
  
  Мой друг, ты всех лишён кровей,
  Рыбарь, а в том -то всё и дело,
  Хотя фантазией своей
  Без риска, крутишь слишком смело.
  
  Тобой помыкивали днём.
  Вот ночь, и в ней ты - главный,
  А с той, что втайне ты вдвоем,
  Пикник был скромный всемером
  И мот совсем бесславный.
  
  Ответов смелых на вопрос,
  Хоть тресни, не спроворишь,
  А если до чего дойдёшь,
  То в глупости утонешь.
  
  Со скуки даму уведут
  И над тобой хохочут,
  Но, как шекспировский ты шут,
  Им свой прощаешь не уют
  Бессонной полуночью.
  
  К полётам грёз ты овладел,
  Элитный вид имеешь,
  А днём и взгляд похолодел,
  И бес в ребро не залетел,
  И в чувствах не хмелеешь.
  
  Когда б ты хоть одну мечту,
  Хрустальную, на блюде,
  Которые тебя лишь чтут
  И от тебя поступка ждут,
  Публично б вывел в люди.
  
  Тогда б не хамским языком
  С тобою говорили.
  И женский мир бы стал знаком
  Не по кинокадрили.
  
  Как воды вешние стекут,
  Уйдут года бесследно,
  Сотрётся память тех минут,
  Что вновь к себе вовнутрь зовут:
  - Мечтать, мой друг, не вредно!
  
  
  * * *
  
   45 Сера и скучна печаль зимнего дня,
  Сера и скучна печаль зимнего дня,
  Туман без просвета, ни к чёрту погода.
  Но в том, как с тоскою гляжу на тебя,
  Затеплилась искрой живая природа.
  
  Вот парень, за плечи девчонку обняв,
  Стремит её взор в глубину небосвода,
  Как будто споткнулся и, что-то сломав,
  Целует - вскипела в мальчишке природа.
  
  Мужчина степенный в автобусе мчит,
  Соседка с тоскою следит за дорогой,
  Когда бы узнала, что он с нею творит,
  Довольна б осталась своею природой.
  
  Метель митинговый костёр замела,
  Бодрит нам дыханье искристым морозом,
  На реках разлучных свой мост навела -
  Нас тешит и холит такая погода.
  
  Весною проснулись на сопках леса,
  Стоит гомон птиц, распустилась берёза,
  Волненье со смутой душе принесла -
  Хмельна и коварна живая природа.
  
  Схлестнулись в бою два извечных бойца
  До крови последней, не страшно исхода.
  И вот пришла тень: их накрыла она
  И вмиг примирила - живая природа.
  
  А если бесславный и горький финал
  Вас ждёт в подворотне и нет с вами Бога -
  Вы им улыбнитесь, чтобы каждый узнал,
  Как мёртвою стала живая природа.
  
  
   46 Баллада про диванчик
  
  Она диванчик этот мягкий
  Любила днём слегка примять,
  Там сон с ленцой смотрела всякий,
  Чтоб, просмотревши, забывать.
  
  И думку, с перьями подушку,
  Обняв усталою рукой,
  Она, как милую подружку,
  По тайнам всем вела с собой.
  
  Диван расслабленного тела
  В себя вбирает аромат,
  Чтобы понять, чего хотела,
  И одарить, чем был богат.
  
  Он перед нею расстилался,
  Он молча слушал её всхлип,
  Он ни о чём не препирался,
  Он был мужчина, не старик!
  
  Нектар усталого он тела
  От всех забот освобождал,
  Следил, чтоб здесь не похудело
  И чтоб не стало лишку там.
  
  Укрывши плотно одеялом,
  Снимал заботы от бедра
  Касался нежно покрывалом,
  Играя роль одра.
  
  Для губ он нежных и азартных
  Продлял во сне он негу игр,
  На призраки вестей отвратных
  Рычал и злился, словно тигр.
  
  Теплом её он согревался
  И тяжесть тела охранял,
  Ворочал бок, коль отлежался,
  К щеке задумчивой припал.
  
  Он слушал лепет губ усталых,
  Терпел удары её ног,
  Как мать детей проказы малых.
  От женщины принять всё мог.
  
  Диван прислушался к дыханью,
  Потом принялся за массаж,
  Его заботе и старанью
  Любой стал мил пассаж.
  
  Вот пальцы рук он нежно слабит,
  Припухлости лаская вен:
  То стянет, то прижмёт, то сгладит,
  То греет, точно зная, где.
  
  С плеча глубокую усталость
  Снимает сильною рукой.
  И бёдрам от него досталось -
  Размяв, отправил на покой.
  
  Ногам он уделил вниманье,
  Расслабив икры и стопу,
  К коленкам - тоже с пониманьем,
  Слегка развивши их мечту.
  
  Ну, а согревшемуся телу
  Придал он благость и покой.
  Он верен был своему делу,
  К хозяйке тоже - всей душой.
  
  Елена спит, её дыханье
  Диван от недругов хранит.
  Безмолвен он, хоть и созданье (?).
  И что с того? Ведь Лена спит!
  
  
   47 Как Вам быть?
  
  Что больше вам надо:
  Любовь иль награда
  За то, Что терзала вас жизнь?
  Чтоб, как в Мавзолее - покой и прохлада,
  Иль в избранность путь проложить?
  
  Что вашему сердцу милей и дороже:
  Надёжный альковный приют
  Иль с ним, но в шипах, покрывающих ложе,
  Самой обустроить уют?
  
  Что дух ваш утешит и мысль упокоит:
  Привычный с годами расклад
  И ритм неспешный, что душу прикроет,
  Иль козни страстей-дьяволят?
  
  Что демону ваших в любви притязаний
  Каноном послужит теперь:
  Безумство объятий и страстных лобзаний?
  Иль страх за открытую дверь?
  
  Что мучит ваш образ в минуты сомнений:
  Восторг и желанье отдать
  Себя на алтарь с ним ночных вожделений,
  Иль то же, но только - принять?
  
  Чем сны вашу душу ночами тревожат:
  В них сердца обычный настрой
  О будущем близких разброд мыслей гложет?
  Иль вы недовольны собой?
  
  Какая картина творца мирозданья
  Ваш искренний радует взор
  И в чувственном хаосе тон ликованья
  О чём в вас звучит до сих пор?
  
  Чья музыка шелестом звуков вас тешит,
  Признайтесь же нам, наконец!
  И нежным пиано в плену кто вас держит
  И как заманил во дворец?
  
  Не счесть к вам вопросов пытливых и страстных,
  Тревог за свободу и честь,
  И блеск с поволокой очей ваших ясных,
  И слов, не скрывающих лесть?
  
  И вашу тончайшую тела природу,
  И нежный, витающий дух
  Мы будем лелеять, как птица свободу.
  И блеск чтоб в глазах не потух.
  
  Вы будете в центре хулы величальной,
  Вас будут терзать и любить,
  Но лишь до поры. Пока вы для нас - тайна.
  Сумейте ж её сохранить!
  
  А в этой игре для двоих есть и счастье,
  И горечи едкой нарыв,
  Вершина и пропасть почти в одночасье
  Тоска и любовный порыв.
  
  Вы - там, вы - вдали, хотя с нами хотите
  Жизни бренной поток разделить.
  Будьте ж там. Высоко. Редко лишь снисходите
  Нас собой ещё удивить.
  
  И явление ваше к нам терпкой поэмой
  Не разрушит кухонный разбой,
  И останетесь в памяти яркою темой:
  Союз тайны, любви с красотой.
  Не ломайте же голову мрачной дилеммой:
  Как вам быть? - Будьте только собой!
  
  
   48 Структурные разбирательства
  
  В структуре Вилкинской "стараюсь",
  Кручу туда-сюда "пески",
  С "торфами" круто разбираюсь,
  С буреньем, пухлым от туфты,
  
  С дальстроевских времён проходкой
  Траншей, канав и даже штольнь,
  Где каждый метр - кровавый, горький,
  И где имён элитных - сонм.
  
  Здесь жил из кварца вереница,
  Что вдоль, что поперёк "сидят",
  Они, как древние гробницы,
  Любые истины вместят.
  
  Без счёта темы диссертаций
  О том, что золота здесь - тьма.
  И к датам разным текст реляций:
  Что есть, что много, что пуста!
  
  Структура терпит - что ей люди,
  Когда-то был ей звёздный час,
  Тираннозавров страхолюдье
  Топталось здесь под древний вальс.
  
  Потом, нырнувши в безвременье,
  Она восстала в кайнозой
  И, цикл направив к современью,
  Горда осталася собой.
  
  Ещё бы ей не задаваться:
  Есть ожерелье россыпей
  С крупнейшим золотом оваций
  И самородков-трюфелей.
  
  Затем, чтоб дать последний штрих,
  Все тайны жил чадрой укрыла,
  Делювий разместив на них
  С мерзлотным слоем мха и ила.
  
  Уж полста лет здесь днюют люди,
  Спилили и сожгли весь лес,
  Про рыбу вскоре позабудут
  На много вёрст в окрест.
  
  Из россыпей почти всё взято,
  Осталось вымыть "техноген",
  Но потный люд о Вилке свято -
  Руду нашёл абориген!
  
  Она ещё ни сё, ни это,
  Порой жеманна и пуста,
  И в строчках юного поэта
  Ей не досталось и листа.
  
  Характер Вилкинской структуры
  Свой нрав явила нам крутой,
  Отверг ресурсы тонн халтурных
  И новых требует весной.
  
  Геологу её загадки
  Привычны, вроде бы легки,
  Но вновь она играет в прятки,
  Да так, что вымрешь от тоски!
  
  Я с жилой рудной развлекаюсь,
  С другими тоже уж на "ты",
  Сульфидным блеском похмеляюсь
  И благородным - золотым.
  
  Ну, не решается задача,
  Хоть шаг туда, хоть два сюда,
  Ну, как стена, где люди в плаче
  Или в отчаяньи всегда.
  
  Под микроскопом минералы
  Мне вдруг стали козырять,
  Прикрыл зениц я опахала,
  Не в силах клейстер отодрать!
  
  И пред моим закрытым взором
  Уставших от бездремья глаз,
  Металл шальной глядит с укором:
  - Доколь ты мучить будешь нас?
  
  Ведь было ж сказано когда-то,
  Что рудных зон здесь больше нет,
  Нет адресов, и стёрлась дата,
  И поиск нишкнет в тишине.
  
  И россыпей богатых злато
  Уж не ответит на вопрос:
  - Где жил лишилося когда-то
  И кто сюда его принёс?
  
  И сколько спряталось на склонах,
  И как прикрылось кедрачом,
  И сколько в рудных эшелонах,
  Ну, и зональность тут причём?
  
  И что основой - кирпичом?
  Вот шевельнулась золотина,
  Нарушив вечности закон,
  И молвила: - Была б причина,
  
  Ведь россыпь - это Рубикон!
  Мы либо катимся бесследно
  По голым скалам, без воды,
  Либо в эпохи врезов тленных
  
  Штампует струи и коды
  Лотков, бонанцев и мест "следных"
  И прочей с торфом ерунды.
  Глаза раскрой, дружок, пошире,
  
  Нас, словно женщин, рассмотри.
  Вон та - как церковь, что в Кашире,
  А та - ну, чистый Израиль.
  Но только в маленькой квартире,
  
  У этой - свой менталитет,
  И каждую в свои объятья
  Нас принимал Эрозий Срез,
  Кому-то, может, и приятель,
  
  Но вот для нас он - мощный стресс!
  И те из нас, кто много циклов
  В его объятьях пережил,
  К любым художествам привыкли,
  
  Но след несут родимых жил.
  И, если стан у нас округлый,
  Шлифовки блеск ласкает глаз,
  То путь нелёгкий, архитрудный
  
  Проделать довелось подчас.
  А если у неё рогатки
  И, как у Шивы, много рук -
  С тобой играет она в прятки,
  
  Источник близко где-то тут.
  Её другая перебила:
  - Мой дом мильён годов, как смыло,
  Стоял в горе по Левой Вилке,
  
  Чуть выше пятой вверх развилки -
  Остался, словно лунный свет
  От жилы под торфами след.
  Теперь живу я во Вьюне,
  
  В пласту тончайшем, в тишине.
  Из жил я первой генерации,
  Живу вдали, как в эмиграции,
  Тонка, изящна и кругла
  
  В конец очиститься смогла,
  Теперь и проба у меня
  На сорок выше, чем была.
  - Ну, что ты, милая старушка! -
  
  Сказала младшая подружка
  Вся в рыжем кварце, как в чадре,
  И белым прожилком в ядре.
  - Ты так изящна и пикантна
  
  Без жемчугов и аксельбантов,
  А нам, молоденьким, пристало
  Таскать с собой кого попало.
  Мой дом напротив Правой Скрипки,
  
  Его делювий завалил,
  Так вот, скажу Вам без ошибки,
  Нас ...серый кварц сломил.
  А когда жила развалилась,
  
  Его родня к нам внутрь набилась.
  Теперь они, как квартиранты,
  На содержании бесплатном.
  А домик наш вполне приличный,
  
  Он весом будет в много тонн,
  Эрозий Цикл - мастак отличный,
  Так нас укрыть мог только он!
  Вот стройная, как брус, прямая
  
  С чудесным тоненьким зонтом
  Степенно корпус поднимает
  И молвит сверхизящным ртом:
  - Загадка золота и тайна,
  
  Где наши братья возлежат,
  Вряд ли откроется случайно,
  Но сможет всё пытливый взгляд.
  Он, как любовник ловкий, сможет
  
  К своим художествам склонить.
  У его ног дары мы сложим,
  Коль сможет нас умом пленить.
  А наша в недрах кладовая
  
  Ещё довольно велика,
  Лишь на Победе помещает
  Три тонны, тайные пока.
  - Уже ль осталось лишь три тонны?
  
  - Да, леди, срезал лишку Цикл,
  Создал геологу препоны
  И закрутил, ну, прямо, цирк!
  Тут серебро, что среди злата,
  
  Себя, как падчерица, чует,
  Сказало: - Если б не зарплата
  И власть, что всласть его линчует,
  Тогда бы дамы и ребята,
  
  Другой был ход, мы зря ликуем.
  Когда б ему на техсовете
  Не приставлял к бочине нож
  Тот, кто за истину в ответе,
  
  Исход был б боле, чем хорош!
  Его ж за Ванечку держали,
  Сквозь пальцы деньги пропускали.
  Геолог, автор тех отчётов,
  
  Но истинный герой тех дней,
  Не исходил в маршрутах потом -
  Он был придворный, прохиндей!
  Согласно все тут закивали,
  
  Что речь держали в этом зале,
  Потом слегка угомонились,
  Тут и глаза мои открылись.
  И ничего я не пойму -
  
  Во сне был спор, иль наяву?
  Но золотины трёх родов
  Я в адресат вписать готов,
  А то, что нынче непонятно,
  
  Я в файл компьютерный введу,
  Там бродят чудные ребята,
  Освобожусь - к ним сам пойду.
  
  
   49 Одиночная канава
  
  Место рожденья - будто город,
  Дороги, словно авеню,
  Канавы-стрит - их ворох,
  Структурок - мелких инженю.
  
  А вдоль руды идут траншеи,
  Вглубь тела - штольни, что метро,
  А отсекает рудный берег
  Канав детальных штук под сто.
  
  Вдали от этого сиянья,
  На перевале, среди туч,
  От всех канав на расстоянье
  Надежды брезжил слабый луч.
  
  Здесь одиночную канаву
  Согласно логике прошли,
  Но рудных тел там нету явных,
  Хоть и не гольные нули.
  
  Сказал о ней геолог: "Фланги
  Всегда на золото бедны,
  У них намного ниже ранги
  По содержаниям видны".
  
  Стоит себе одна канава
  Уж годы в полном забытьи,
  В отвалах грузди лезут наверх
  И белые растут грибы.
  
  Её не жалует охотник -
  Не насторожит здесь капкан,
  Тропу не топчут люда сотни,
  А лишь с лукошком мальчуган.
  
  Она в тоске звала науку,
  Их умный и неспешный взгляд,
  Хватала молодых за руку -
  Но "нет!" все дружно говорят.
  
  Тоска канаву-одиночку
  Уже который год грызёт.
  Она надеется, что точку
  Забвенья всё-таки пройдёт.
  
  Меж тем одна другую даты
  Грядой торопятся сменить,
  Но вряд ли смысл в том был когда-то,
  Что б этот фланг, как что-то мнить.
  
  Так и осталось всё, как прежде -
  Тот центр был главным толкачём,
  Ему вручалися надежды
  С привычной лентой и ключом.
  
  Раскручен лихо маховик,
  Гремит в краю месторожденье,
  Руды златой запас велик,
  Велик и список к награжденью.
  
  Как дым, прошли в добыче годы,
  Уж дно черпают у руды.
  Да и разведчикам не оды
  Всяк льёт сполна, до тошноты.
  
  - Куда девать людское море?
  Жильё, а фондов потенциал?
  - Никто ж не купит! - Горе-горе! -
  Так каждый сам себе сказал.
  
  Сменился и подход к идее -
  Как золото в руде лежит,
  Да и ребята похитрее
  К проблеме подошли.
  
  Они структуру раскрутили
  Похлеще круга в казино,
  Потом и средства раздобыли
  Чтоб с флангов снять клеймо.
  
  И одиночная канава
  С её невыгодным эМЦе
  Структурой главной ныне стала
  С сияньем счастья на лице.
  
  Как оказалось - не добили,
  А знать всё на глубине -
  Там новый уровень открыли,
  Какой не мнился и во сне.
  
  А одиночная канава
  Та, что от срока оплыла,
  Пускай напомнит - лишь упрямым
  Даются крупные дела.
  
  Дождитесь, боль перетерпите
  И, зубы стиснувши, вперёд!
  На перевале оглянитесь -
  Быть может, кто-то вас зовёт.
  
  
   50 Ты мои кудри расплетал
  
  Ты мне сказал: "Какая ночь!
  И в ней царила ты".
  А я бежать готова прочь
  От сладенькой мечты.
  
  Ты мои кудри расплетал -
  В глазах стоит туман,
  В меня, как змей, ты заползал,
  Разлив в душе дурман.
  
  У Евы всё наоборот -
  Она его блазнит,
  Зачем страстей мне наворот,
  Скажи, мой друг, скажи?
  
  Когда ты ласков был со мной -
  Я за тобой плыла,
  Костёр был жарок наш зимой -
  Ведь ты всегда пылал.
  
  Не уцелеть вот так с тобой -
  Ты уж меня прости
  И показать тебе позволь
  Свои мне коготки.
  
  Чтобы в толпе оберегал
  Ты от чужих меня
  И свою доблесть доказал
  После любви огня.
  
  Я на тебе кровавый след
  Оставлю в пике чувств,
  Спешить сегодня нужно мне -
  С рассветом я умчусь.
  
  Ты знак мой, милый, сохрани -
  В нём сердца страсть и боль
  И сладкий зов ты прогони,
  Коль будет он не мой.
  
  А если рана зарастёт -
  Не видно и следа,
  Моя любовь к тебе придёт,
  А с ней и я сама;
  
  Чтоб ты, как прежде, всё сказал,
  Чтоб я с тобой плыла,
  Но чтобы горькая слеза
  Мой взор не застила!
  
  И этой я минуты жду
  С мольбою на устах -
  Я знаю, верю, что скажу:
  - Любимый, я пришла!
  
  
   51 Ребята, скоро я вернусь
  
  Пригрело солнце. Я ушёл
  Добыть металл, цена презренна -
  Чтоб дома стало хорошо
  И у судьбы уйти из плена.
  
  Балок спроворил в тихом месте
  Ещё метельною зимой,
  Теперь живу один в окрестье
  И Диоген я сам с собой.
  
  Покой и лад тихонько сходят
  На душу грешную мою,
  Из организма хворь выводят,
  Романсы вечером поют.
  
  Быстра ручья была разведка,
  Прикинув к носу, что и как,
  Я, как хохлатая наседка,
  Солидный выпростал пятак.
  
  Пошла привычной чередою
  На полигоне канитель:
  Борьба с напавшею водою,
  Запруды тоже на артель.
  
  Одна отрада в час вечерний -
  Волненье, когда делал съём,
  В лотке - прекрасные мгновенья
  И с неба дух их привнесён.
  
  Холодный блеск песчинок злата,
  Вся в переливах желтизна
  Покой похитили когда-то,
  Да и не ищут те, кто знал.
  
  И дело вовсе не в наваре
  И не в помпезных словесах,
  И тяги нет к медальной таре
  С витаньем мыслей в небесах.
  
  Однако что-то я теряю,
  Когда отсюда ухожу -
  Здесь каждый камешек я знаю,
  За каждой веточкой слежу.
  
  И все повадки бурундучьи,
  Кедровок оголтелый крик,
  Изгибы полноводных русел
  Терять мне жаль, хотя б на миг.
  
  Люблю таёжную природу
  В её неброской красоте,
  Как бы венцом, ручью в угоду
  И блеском злата в чистоте!.
  
  Потом их в слитки переплавят
  И, обезличив красоту,
  Клеймо казны навек поставят
  И в сейфы банков упекут.
  
  А в этих, что в лотке, песчинках
  Чиста мелодия, звучит
  И гнус не мучит как в картинках,
  Где ведьма жизни нить сучит.
  
  Из грязи золота явленье,
  Его богатство ль, нищету ль
  Я силой своего уменья
  На дело правлю порох пуль!
  
  И чую выбрыки террасы:
  Где зреет бешеный "бонанц",
  А где "глухарь" крылами машет
  И где лежит последний шанс.
  
  Известно, круг запасов тает,
  Но то, что есть, я всё возьму.
  И мысль об этом согревает
  В те дни, когда лишь "пыль" сниму.
  
  Никто в мой диалог с природой
  Не сможет, словно в душу, влезть -
  Я дорожу такой свободой
  И знаю, что она лишь здесь,
  
  На позабытых полигонах,
  Где бродят тени мёртвых душ
  В лаптях, шинелях и погонах,
  Сын, дочь, жена и чей-то муж.
  
  Металл колымский стоил жизней
  Без счёта душ, без меры тонн,
  И списан был родной Отчизной
  Иль кем-то в жертву принесён.
  
  А ныне вклад мой в злата квоту
  Учёл печать погибших душ:
  И тех, кто здесь завёл охоту,
  Урвать у жизни крупный куш,
  И тех, кто в страхе до икоты -
  Бог видел всех, Он - всемогущ?!
  
  Жизнь не приемлет жертв напрасных:
  Вон там ржавела век кирка,
  Где путь свой держит жила кварца -
  Её коснулся зэк слегка.
  
  Он мне напутствие оставил,
  Куда направить интерес -
  От лишнего труда избавил,
  Я взял на съёмке крупный вес.
  
  Потом за чаем мы толкуем,
  Как их забросило сюда
  И как терпели жизнь такую
  В полуголодные года.
  
  О разном смачно балагурим:
  Коллеги, дружная семья,
  Дымком слегка себя окурим,
  Они сначала, позже я.
  
  Мой быт, бивак, костёр вечерний,
  Молчащий, весь в сушинах лес,
  Тайник с песком златым в ущелье
  И рыщущий по чаще бес -
  
  В игре не терпят многословья,
  О том ручья вокал звучит.
  И обтиранье для здоровья,
  И гость, что костылём стучит.
  
  Угомонились мои гости,
  Не слышен, спал в дремоте скрип:
  То ль высохли в суставах кости,
  То ль от деревьев стон налип.
  
  Придёт пора погоду слушать
  И грянут стаи белых мух,
  Скажу я погребённым душам:
  - Беседы с вами крепят дух!
  
  
   53 Вечный вопрос
  
  Любить иль не любить? - Вот в чём вопрос!
  В нём и времён, и наций вдохновенье.
  Он множество столетий перерос.
  Но свеж. И ждёт заветного мгновенья.
  
  Дарить ли женщинам цветы?
  Иль, усомнившись, добродетель
  И прочие её мечты
  Вкусить да и послать... на ветер?
  
  Смотреть в озёра голубые
  И верить блеску этих глаз?
  Иль речи предпочесть хмельные,
  Что так притягивают нас?
  
  Слова из уст их чаще лживы,
  Фальшивы прелести их ласк
  И алых губ изгиб игривый
  Сбивает снова с толку нас.
  
  Они в порыве страсти нежной
  К нам будто заживо горят,
  Но помним мы, как холмик снежный
  Замёл храбрейшего из нас.
  
  Нежнейший взмах руки прелестной
  Зовёт тончайший пить нектар.
  Прекрасны в кружевах невесты -
  Откуда ж бой семейных пар?
  
  Им ароматы всей природы
  Собрал и подарил парфюм,
  Они лишили нас свободы,
  Одев в изысканный костюм.
  
  Они хомут семейной жизни
  Тайком сварганили для нас -
  Пивбар забудь, преф мыши сгрызли,
  На баньку не найти и час!
  
  Быть на свободе иль не быть?
  В чём благородство проявить нам -
  Любови ль преданно служить
  Иль, с ней расставшись, веселиться?
  
  И в том веселии мужицком,
  Склонившись к рюмке, враз решить -
  Гулять вразброс или по спискам?
  - Вразброс. - Но только не спешить!
  
  Свобода выбора балует,
  Вольна испытывать подчас:
  Кто послабей, тех очарует,
  А сильным тяжко среди нас.
  
  Но каждый помнит мужской жребий,
  Хотя и (?) был женский взгляд, -
  В любви им надо привилегий.
  - Да. Коль мужчины захотят!
  
  P.S. Это - от себя. Привилегии - везде и всегда - имеют только женщины. Они их могут подарить. Это их право.
  
  
   54 Монолог на бойком месте
  
  Автобус полн, народ тихонько ропщет,
  Стоит, трещит входная дверь,
  Вдруг слышу: - Парень, что в полоску,
  Может, подвинешься теперь?!
  
  Площадка! Все вперёд проходим,
  Тут место есть, ну, что же Вы, мадам?
  Конечно, холодно сегодня...
  Что, сдачу? Сей момент отдам!
  
  Ну, кто там проездным мелькает?
  Да вижу, не слепая. Что?..
  Меня тот парень прижимает.
  "Не этот... что в коричневом пальто?"
  
  А что, нельзя? Так это же автобус,
  Не нравится - езжайте на такси!
  Пусть злится, Вы смотрите на дорогу.
  " А твой билет?" Ах, взял его Максим.
  
  Ребята, ну-ка предъявите
  Свои билеты, чтоб мне видеть вас,
  Да-да, все сразу, вы тут не шутите,
  А то всех высажу сейчас!
  
  Кто там везёт багаж до рынка,
  Вам приготовиться пора.
  Нет, нет, не надо! Что, с занозой спинки?
  - Так там механик виноват!
  
  Мадам в пальто верблюжьей шерсти,
  Ваш сын куда-то захотел.
  Ах, дочь, простите и поверьте,
  Тут враз закрутишься от дел.
  
  Ну, что ты стольник свой толкаешь,
  Ну, нету сдачи, просто так езжай!
  Так ты меня за грубость извиняешь?
  Ну, вот, спасибо, дождалась, прощай!
  
  Папаша, ваша дочка плачет.
  Ну, что там на площадке? Вышли все?
  А вы попробуйте иначе,
  Вот кот сидит на колесе!
  
  Все, кто вошёл, в средину проходите,
  Там посвободней. - Что?- Теперь молчит,
  А документы лучше разверните,
  Уж больно квёлый у них вид.
  
  Мадам в пальто верблюжьей шерсти,
  А дочка ваша, кажется, права,
  Вы с ней, видать, намучились до смерти,
  Так девка шасть, и ходу со двора...
  
  Водитель, стой, тут дама потерялась,
  Её вон там ребёнок ждёт.
  А Жучка ваша без гамаш осталась.
  Нет, нет, маршрут не там идёт.
  
  Ей душно, видимо, откройте же окно,
  Теперь получше, вот и всё отлично.
  ...Да, да, я знаю их давно,
  И за Сергея замуж вышла?
  
  Кто передал? Ах, вы? Сейчас найду.
  А вы Надежду знали лично?
  Нет, не подруги! Сейчас я подойду.
  А чей там ящик к борту привалился?
  
  Какой громадный! - Платим за багаж!
  Ах, кошелёк сквозь дырку провалился.
  Водитель, стой! Авария у нас.
  Нашёлся подлый кладезь денег...
  
  Мадам, у вас пакет потёк.
  ...Ну, вышла, ну, немножко,
  Что? - Есть жена? А звать-то как, Васёк?
  Сиди, сиди, так без проблем проскочишь,
  
  И у меня, чтоб ни гу-гу!
  Не то в милиции схлопочешь...
  Что, с тыщи? - Ладно, подожду.
  Автовокзал. Кому там на Усть-Омчуг?
  
  Вот там автобус ваш стоит...
  ...Ну, что ты за три тыщи хочешь,
  Вошёл, везут! Куда ты! - Там, старик...
  ...Вошедшие, спокойненько проходим,
  
  Вот так! Да все войдёте вы!
  И за билеты денежку находим,
  Вам, юноша, за тысячу, за две?
  О Боже! Кто там всех толкает?
  
  Поосторожнее! Фигуры им помнёшь!
  А ты один? - Мороженое тает?
  Пакет подставь, потом с собой возьмёшь.
  Мужчина, как бы разойтись нам?
  
  Ах, вы не дедушка ещё?
  И это всё вам кажется приличным?
  Что - шутка? - Да, такой мне по плечо!
  Ах, ах! Хотел бы он такую?!
  
  У остряков, известно, в чём расчёт!
  Что, хороша? Ща вещи упакую!
  У губ изгиб? - Ого, уже течёт!
  А что остра? Так глубже будет чувство?
  
  Ну, нет! Я не могу, держите-ка меня!
  Как всех, нашли меня в капусте,
  Да вот в автобусе добавили огня.
  Ну, что вы мне так грубо льстите!
  
  Да нет же, нет! Я не слепа ещё!
  Но, всё равно, приятно. Как хотите.
  Да, это есть. Какой там в банке счёт?
  Нет, не курю. А вы? - На сдачу посмотрите!
  
  Да, да, я слушаю. Смутили вы меня.
  Как и у всех - работа, дети, видик.
  Да, пьёт, а где другого взять?!
  А вы на тех, моложе, посмотрите!
  
  Что нет? - Ни признаков морщин!
  А что мозги? Ну, с ними и живите!
  Простите, я отвыкла от мужчин!
  Старушечку к окошку пропустите!
  
  Ни что, бабуля, сядь и отдохни!
  Мужчина, сумку из прохода уберите!
  Вот так-то лучше.
  По две или по три?
  
  Пожалуйста, вот сдача и билеты.
  Да, нет! Уже привыкла я.
  Ну, что вы! Про театры и балеты?
  Бывает. Как придут ко мне друзья.
  
  Вы, видно, дяденька учёный,
  Так писатель или журналист?
  Что говорите? - Просто в жизнь влюблённый?
  Хотела бы иметь такую жизнь!
  
  А что? Со мной ещё не поздно?
  Опять безжалостная лесть!
  Да, да, конечно, осторожно,
  И всё равно, хорошенькая весть!
  
  ...Ещё не все с площадки передали,
  Стало свободней - и легко в карман попасть.
  Ребята, дети тут, нельзя ли
  В автобусе потише резать в масть?
  
  Ну, что ж, счастливо! И вам тоже!
  Попозже будет перекур.
  Ну, всё, ушёл! - Его жена ждёт, может?
  Да, нет! Таких не берегут!
  
  А, это ты? Ну, как там дети?
  Да, нет, знакомый тут один.
  Ну, вот! Приехали, приветик!
  Ты, Зайка, в трансе от мужчин!
  
  Вот, бабушка, пора уж продвигаться,
  Как выйдете, аллея там идёт...
  Вас встретят? Что же, вам везёт!
  Так говоришь, он старше лет на двадцать?
  
  Да помню я. Он сам придёт.
  Когда б имела, что хотела,
  Тогда бы пахла и цвела.
  Ну, всё, хорош! Не отвлекай от дела.
  Вам, девушка, за три или за две?
  
  Стоим, на Берзина я вышёл,
  Ушёл автобус, холодно, темно.
  И голос, что как песню, слышу:
  - Ну, всё, ушёл!
   Он, как вино хмельное, чистый.
  Им упиваясь, слышишь хорошо.
  
  
   55 Ты помнишь...
  
  Ты помнишь, ели мы бисквиты,
  Тепло, июньская пора,
  И солнца мы лучом обвиты,
  Молчит пока что мошкара.
  
  Ласкает ветерком лукавым
  Твою распахнутую грудь,
  А с твоим локоном кудрявым
  Ищу в нирвану краткий путь.
  
  И будто руки не устали,
  Бесстыж был ненасытный взгляд,
  Мы губ ещё не целовали -
  Слова с них нежные летят!
  
  Глаза как будто бы закрыла,
  Но в них мы видим всё про нас,
  Бисквит в сторонке, будто сыты,
  От этой пищи в этот час.
  
  Сердца в движеньях ищут негу,
  Ловлю тепло твоей руки
  И к своему влеку я брегу
  Громадной, как весь мир, реки.
  
  И чуешь ты её стремленье,
  И веришь в силу, ласку, мощь,
  Роняешь мягко, с сожаленьем:
  - Хочу, чтоб дал, но ты возьмёшь!
  
  Хочу, чтоб было мне виденье,
  Я быть похищенной хочу,
  Хочу упиться наслажденьем
  И на край света полечу.
  
  Хочу, чтоб мы с тобой исчезли
  И чтоб ласкала я тебя
  Порой таинственной, вечерней,
  Коль заскучаю в свете дня.
  
  Хочу, хочу я быть собою,
  О, если б кто - как быть, сказал!
  Ты помнишь, раннею весною
  Картину страсти рисовал?
  
  Я помню. Жаль, но ты соврал!
  Она умолкла. Взгляд смягчился,
  Но искры ещё тлеют в нём -
  Не помню, в чём я провинился
  
  Ненастным тем весенним днём.
  Теперь же лето! Мы ликуем,
  Черпая негу и тепло.
  И к прошлому себя ревнуем
  
  Слегка. Что было - то прошло.
  И в день июньский возвращаясь,
  Стираю в прошлое следы
  И быть поласковей стараюсь,
  
  С твоей тревогою слитым.
  Перстами я тебя касаюсь,
  Ты ожиданьем налита,
  Потом, расслабившись, витаешь,
  
  Легка на мне твоя рука.
  Ты вспомни, как вино мы пили,
  Его заморский терпкий вкус,
  И как легко мы усыпили
  
  Соперницу из моих муз.
  Как Бёрнса мы с тобой читали
  И упивались им взахлёб,
  Ленясь, с надеждой ветра ждали,
  Что простынёй нас обернёт.
  
  Потом крошили мы бисквиты
  И брали их из алых губ,
  Я запивал вином, разлитым
  По капле на твоём боку.
  
  Я помню, как ты вся горела,
  Хотя был хладен твой живот,
  И о своём о чём-то пела,
  И то был женский приворот.
  
  Когда в глаза твои взглянул я -
  В них, словно в бездне, утонул.
  А ты легонько так вздохнула,
  И молча я к тебе прильнул.
  
  Летали в чистом небе чайки,
  Светило солнце целый день,
  Закрыв глаза и снявши майки,
  С тобой в одну и ту же тень.
  
  - Ты помнишь, милая, бисквиты?
  В ответ движенья вижу губ,
  Округлых плеч, вином облитых,
  И нежных в переплёте рук.
  
  И грудь те вспомнила минуты,
  Когда был воздух терпк и сух,
  Звук слов, трещавших как лоскутья...
  И ты сказала: - Всё забудь!
  
  
   56 Приговор
  
  И дня с тобой не проживёшь,
  Чтоб не измазаться о ложь.
  А ведь была ещё надежда,
  Когда поглядывала нежно,
  
  Когда в ромашку обратилась,
  В букет цветов весны забилась.
  А он, святая простота,
  Тебе о космосе читал.
  
  Как звёзды блещут в небосводе,
  Луна ущербная в исходе,
  Вот тут с тобой всё и случилось:
  Ты в ложь косматую влюбилась.
  
  И враз ему про лунный месяц,
  Когда без риска сроки светят,
  Он, глупый, так-таки не понял,
  Зачем его звала ты в поле,
  
  Витая где-то там далёко,
  Где нет огней, ночных нет окон,
  Где дух сознания мятежный
  Дарил признанье строчек нежных,
  
  А взгляд, пылающий в огне,
  Не снизошёл к твоей возне.
  Не понял он иль не заметил,
  Что не случайно тебя встретил.
  
  И что не он, а ты искала,
  Что ползала, а не летала,
  И его - нет, не понимала,
  А свой манёвр во всём искала,
  
  Ты всё гребла, но было мало!
  Отдав души своей порывы,
  Ходил под звёздами, счастливый.
  Он смысл в тебе искал сначала -
  
  В ответ ты скромненько молчала,
  Он задавал тебе вопросы,
  Ты назвала его курносым.
  Он - про устройство в счастье мира,
  
  Ты - льстиво хвалишь, как кумира,
  Когда не знаешь, что ответить,
  Вздыхаешь: - Ах, какой же вечер!
  В тебе искал не утешенье,
  
  Хоть молод был, но мудр в решеньях,
  Подруги дух должны держать в нём,
  Но ты хотела с ним испить всё.
  Он был профаном в искушеньях,
  
  И вскоре вас венчал священник.
  Потом за ним, как за стеною,
  Ты занялась сама собою.
  Его забота и тревоги,
  
  Раздумья, дальние дороги
  И пыл борьбы с судьбою вечной,
  Где стычки с кровью скоротечны,
  Где вмиг все исчезают силы
  
  Ты в безразличье упустила.
  С видом причастности как будто
  Ты с ним была ежеминутно.
  Но силы где ему черпать,
  
  Кто мог ему себя отдать
  От смут душевных оградил
  И кто за смелость наградил?
  Он видел рядом только кошку,
  
  Что льнула к светлому окошку.
  Потом куда-то уходила
  И там мурлыкала счастливо.
  Порой ему ты подставляла
  
  Почти себя, но тела мало
  И в тяготах его души
  Помочь ты снова не спешишь!
  Он верен был тебе всё время,
  
  Он дома твоего был пленник,
  Он думал - ты его поймёшь,
  Ответ был - ласковая ложь.
  Она впервые прозвучала,
  
  Когда другого привечала,
  Что был приветливым с тобой,
  Но не готов был взять женой.
  Ты этих двух мужчин сравнила -
  
  В одном была мужская сила,
  В другом - скользящий комильфо,
  Что в честной схватке был никто.
  Но тот, другой, тебе был ровня,
  
  Он мысли твои сразу понял,
  Портрет слегка подрисовал,
  И ты пришла к нему сама.
  Вдвоём над мужем вы смеялись,
  
  Не страсти - блуду предавались.
  Расстаться с ним ты не спешила,
  Чтоб показаться всем счастливой.
  А женской стати вожделенье
  
  Твоё питало самомненье.
  И ты тихонечко привыкла
  Порхать на собственных ошибках:
  - Ах, я ошиблась, как страдаю,
  
  За мужа так переживаю,
  Мне так бывает с ним тоскливо,
  Хотя погода, просто диво,
  И подышать весны цветеньем
  
  Полезней, чем уединенье
  И эти мужние заботы -
  Мужские это ведь хлопоты!
  А круг моих - уют семейный,
  
  И здесь я правлю безраздельно!
  Порою муж был чаще дома,
  Ждала гостей ты на приёмы,
  Средь них ты хоть и не блистала,
  
  Но тайных взглядов опахало
  Твой вкус изменчивый ласкало.
  И ты прекрасно знала смысл их
  И действий явных после мысли.
  
  Ты к мужу льстиво прижималась,
  Как будто в фильме с ним снималась,
  В нём возбуждая интерес,
  Чтоб не заметил, что здесь бес
  
  Уже надолго поселился -
  С тобой он вместе веселился.
  От тайных взглядов или встреч
  Зачем тебе себя беречь?
  
  В них чувствуешь ты тонкий вкус,
  Хоть он шестёрка, а не туз!
  Всё дело в жульничестве мелком,
  Невинных, вроде бы, проделках,
  
  Но в них ты - на своём коне -
  Тепла и жара нет в огне!
  Невинной ласки колдовство
  И с музой терпкою родство
  
  Тебя совсем не вдохновило,
  Хотя звала его ты милым.
  А мысли все твои текли
  От дома мужнего вдали.
  
  И тот запас всей женской силы
  Ты, к сожаленью, упустила.
  Что дом, что муж и что там дети,
  Когда в том доме уж не светит,
  
  Да и не греет уж давно
  То, что взаимностью дано.
  Тебе удобно в нём скрываться,
  Во лжи себе не признаваться
  
  В том, что добычу захватила
  Себе ты явно не по силам.
  Что в том мужчине расплатилась
  Ты не ему - себе на милость,
  
  Он понял уж, что дом твой пуст
  И что убог твой личный груз,
  И что тебя он рядом терпит
  Лишь потому, что есть и дети.
  
  Он молча с ложью примирился
  И от интрижек уклонился.
  Есть у него одна забота -
  Всё поглотившая работа.
  
  И в дом, который ты войдёшь,
  Теперь частенько ходит ложь.
  И та, что вроде бы спасает
  И что фальшиво восклицает,
  
  Детей что растлевает души
  И рядит в правду гроздья чуши
  С нейтральным вроде объясненьем -
  Хранить житейское терпенье!
  
  К чему? - И кто тебе дал право
  Кричать им - бис! Шептать ей - браво!
  Ведь ты давно на стороне
  Стремишься к истине в вине.
  
  В твой дом уж многие не ходят,
  Не совершат уж гости подвиг.
  А те, что там бывают часто,
  Мораль меняют, как перчатки.
  
  Пуста теперь твоя десница,
  Хотя убранство многим снится.
  И ты ещё красива очень,
  И брак как будто ещё прочен.
  
  При случае блеснуть ты можешь -
  Всё это правда, ну и что же?
  Но в светлый праздник при луне
  Друзей не тянет уж к тебе.
  
  С тобой остались лишь партнёры,
  И те все - мелкие актёры.
  Твоё спасенье в лицемерье,
  Твой круг общенья - подмастерья,
  
  Они не всё ведь различают,
  Когда во тьме тебя встречают
  И ты всем беспардонно врёшь,
  Что со свидания идёшь,
  
  Что страстью изнурён был вечер
  И что теперь тебе полегче.
  А было просто, как в капусте -
  Мы здесь подробности опустим.
  
  Да и к чему? Известно, ложь -
  Вот мир, в котором ты живёшь!
  Ты вся от головы до пят во лжи,
  Полмира можешь одолжить -
  
  Лжив взгляд, слова, мечтанья, губы,
  Движенья, что других погубят,
  Ты, как отрава в год голодный -
  
  Вкусна и всё, паришь свободно!
  И ко всему ещё ты ловко
  Уже владеешь маскировкой.
  Но те, кто рядом, видят маску,
  
  Им жаль родных, и нет огласки.
  А чтоб тебя любили в страсти
  И стерегли чтоб от напасти,
  И чтоб от сглазу берегли,
  
  Хранили, словно соль земли,
  Чтоб поклонялись, как божнице,
  Другой должна ты быть в девицах,
  Иною песней насладиться
  
  И петь самой, как будто птица!
  Тогда, быть может, и иначе
  Твой жребий был судьбе оплачен.
  А тот, кто есть, ты уж прости,
  
  Тебе не плыть, тебе - ползти!
  И даже на последней тризне
  Тебе не радоваться жизни!
  
  * * *
  
   57 Кто ты в ближайшем рассмотреньи
  
   Кто ты в ближайшем рассмотреньи
  И как постичь тебя, объять:
  Азарт с напором, боль с сомненьем
  И сатанинское терпенье
  По кругу истину гонять.
  
  И к геологии влеченье,
  И страх свой почерк потерять,
  Когда в бессонной маяте
  Ты замки строишь голубые
  И рушишь их в суетном дне.
  
  Война лишь малая частица
  Твоей порывистой натуры -
  Солёно-острой, словно пицца
  С харизмой внутренней структуры,
  
  С души тончайшим ароматом,
  На мир не сыпящей проблемы,
  И чёрные не помнишь даты
  С античным именем Елены
  Ты как бы смысл сокровенный.
  
  
   58 Ревность
  
  Я пестую ревность, она безразмерна,
  Она, словно каменный дом,
  Который уменьем отцов-пионеров
  Построен, а мы в нём живём.
  
  В ней вижу свои я на жизнь притязанья,
  Ещё не свершившийся брак,
  Безмолвные ночью в подушку стенанья -
  Сказал мне, что любит, как брат.
  
  А женщину выбрал себе он другую
  И с ней он - совсем не со мной!
  Я слышала, как он сказал ей: - Любуюсь,
  Тепло мне и сладко с тобой!
  
  Ведь это она оголённые плечи,
  Озябнув, слегка повела,
  Продолжил он с нею безмолвные речи,
  Собою укрыв до утра.
  
  Не мой, а её его образ волнует
  И к ней снова ночью придёт,
  Фортуна жестока, ведь мог же любую
  Приметить у этих ворот.
  
  И этой любой я могла бы быть тоже,
  Хотя... ведь он мне - не любой,
  Я думала, что мне удача поможет -
  Она не строптива со мной.
  
  Я в зеркало ночью при свечке смотрела -
  Там кто-то за мною стоит?
  А там - я сама, только уж поседела
  И рядышком древний старик:
  
  - Гордыню не трогай! - беззубый прошамкал, -
  Она от искуса спасёт,
  Во мгле беспросветной, как яркою лампой,
  Осветит тропинку вперёд.
  
  Уж больно совет этот мне приглянулся -
  Я снова в согласьи с собой,
  А что друг на женщину ту обернулся -
  Так все мы прекрасны весной!
  
  Хоть гложет слегка душу гордую зависть
  И ревность вплотную стоит,
  Я с ними теперь потихонечку справлюсь
  И чары раскрою свои.
  
  Теперь мне понятна извечная тайна
  Про синий туман колдовства,
  Её для себя я открыла случайно.
  Тогда шелестела листва,
  
  Был дождь моросящий, но я ожидала,
  Таясь в темноте у окна -
  Он ей говорил, она молча кивала
  И вскоре же вышла одна.
  
  Потом вышел он, до чего же был жалок,
  Как будто скулящий щенок,
  И тяга жалеть его тут же пропала -
  Пусть будет, как я, одинок!
  
  Поняла, наконец, я той страсти устройство,
  Стало легче, теперь я добра
  И при встрече скажу ему: - Милый, не бойся!
  Всё свершится, придёт лишь пора!
  
  Только эта пора мне теперь безразлична,
  Нынче в новый отправлюсь маршрут -
  Этой ночью на свадьбе чужой веселимся,
  На рассвете меня уведут.
  
  
   59 Романс
  
  Мечтаю я о встрече с музой,
  Чтоб с нею вечер провести,
  А коль захочет, наши узы
  Готов незыблемо блюсти.
  
  На встречу с нею я надеюсь
  И чую признаки судьбы -
  Стихи о нас мои болеют,
  В них строчки, полные мольбы.
  
  Себя к тому уже готовлю
  И в море творчеств вёсел ряд,
  Её несдержанность я помню -
  Плоды в строках моих сидят!
  
  То был сентябрьский поздний вечер,
  Уже горели фонари,
  Она и я - с любимой встреча!
  И был с ней счастлив до зари.
  
  С восходом вдруг она исчезла,
  Растаяв в мутной дымке дня,
  Нет больше маршальского жезла -
  Остался пепел от огня!
  
  Но строчки, что с ней сотворил я,
  Мне греют сердце, в них уют,
  Как будто тайну приоткрыл я -
  Ласкают и поют!
  
  Но нет её со мною рядом,
  Упорно жду - мне сон нейдёт,
  Она, мятежная услада,
  Неужто не придёт?
  
  Вот слышу ветра я порывы,
  И вновь светла душа -
  Шагов я слышу звук призывный,
  Ко мне ведущих не спеша.
  
  Обманчив слух, улёгся ветер
  И снова гулко льётся тишь -
  Её другой, возможно, встретил,
  В тоске себе не мнишь!
  
  Но верю всё же, что я встречу
  И в дом свой приведу,
  И с этой верою мне легче,
  На поиски иду.
  
   60 Романс-2
  
  Не покидай, подруга, в одночасье,
  Продли чуть-чуть заветные мечты,
  Дай испытать изменчивое счастье,
  И чтоб дожить, когда вернёшься ты.
  
  Не покидай так горько, безнадежно,
  О днях минувших не грусти -
  Тебя любил без меры я и нежно,
  Ты разлюбила, бог простит!
  
  В надеждах ты со мною обманулась,
  В глазах измученных поблекли краски дня
  И сердце замерло, когда ты обернулась,
  Без слов со мной в прощанье уходя.
  
  Закрылась дверь, ты в чуждый мир уходишь,
  И в тишине - по сердцу каблучки.
  Ты не ушла и неприкаянная бродишь -
  Ты азбукою морзе мне стучишь!
  
  Вот боль затихла, нет тебя со мною,
  И мир потух и опустел.
  Могла бы женою,
  Но ангел, видно, не хотел!
  
  Но ты вернёшься, это знаю,
  Мир расцветёт, дав поросль новой жизни.
  Истоков я не покидаю -
  Для нас двоих единственной Отчизне!
  
  Не торопись, подруга: шаг поспешный
  В забвенье духа снова уведёт,
  Уж лучше вспомни вечер с милым вешний,
  Что есть очаг и там мужчина ждёт!.
  
  4
   61 Конспект по сопромату
  
  Ой, Надь, как лекцию ты пишешь,
  Мне за тобою не угнать!
  А лектор-то, ты знаешь, Женя Фишер,
  Как там по отчеству, забыла, звать?
  
  Ну, и молчи, раз ты и так всё слышишь!
  Какой ещё тут, к чёрту, сопромат,
  Когда наш милый лектор Фишер
  Сейчас в разводе и... в общем, не женат!
  
  А что, он ведь в соку мужчина,
  Костюм с иголочки, ну, точно Аполлон!
  Что, Надь? Так, значит, есть причина
  Всем беспокоиться - мы знаем, что свободен он!
  
  Вон Светка с параллельного потока,
  В одном подъезде с ним живёт.
  Так вот, в его квартире окон
  Штук шесть, там солнце круглый год!
  
  Я думаю, что Светка положила
  На Фишера свой наглый "скромный" глаз.
  Ты помнишь, как она Илью лечила?
  А он ей в самый раз!
  
  Так нет же! - Парня закадрила
  И перед ним закрыла дверь -
  Мол, по коллоквиуму "тройку" получила
  И в сопромате вся теперь.
  
  Ой, глянь! За мелом он нагнулся -
  Стрелой натянута спина,
  Кому так он лукаво улыбнулся?
  Ну, если Светке, ей - конец, хана!
  
  А взгляд какой! Типичный римский профиль,
  Какие плечи, вот бы к ним прильнуть!
  Он чай не пьёт, а только кофе,
  А что и мне рискнуть!?
  
  Он раньше жил с артисткой,
  Потом сбежала та в Майкоп с врачом зубным,
  Затем в связи с Матильдой что ли,
  Ещё с артисткой пару зим.
  
  И вот теперь они в разводе,
  У той квартира тоже - дай те Бог!
  Такой жених! - Мне он по вкусу вроде,
  И подобрать бы ключик кто помог.
  
  А голос у него! - А голос!
  Как будто в опере он первый баритон,
  Смотри, как функций толерантный поиск
  В колоночках выделывает он!
  
  А мел в его руках свистит, как птица,
  Что на заказ к нам в город привезли.
  На консультацию к нему пробиться
  Совсем не просто, спасибо, в деканате помогли!
  
  Что-то не вижу, в чём теперь обут он?
  Вчера - в носочках, туфельки блестели,
  И в средствах он свободен очень...
  Ой, слушай! - А вдруг за ним следят?
  
  Он рохля, он такой беспечный,
  Доверчив, с открытою фрамугой спит,
  Вот влезут как-нибудь в дождливый вечер...
  Надь, а кто там с ним стоит?
  
  Да вон та - дамочка у входа!
  Её я вижу в первый раз.
  И сразу в позу, что за мода!
  Накостыляю ей сейчас!
  
  Надь, посмотри, он перед нею,
  Как пред царицею морской.
  И слова против он не смеет...
  Похоже, он теперь не мой!
  
  Ну, эта Светка, погоди-ка,
  Я с ней в буфете разберусь...
  Да, а технолог Ляхов Димка
  Звал на сюрприз - сейчас вернусь!
  
   62 Бичик Коля
  
  Маршрут был длинный, с ночевою,
  Ручьёв верховья, лета пик,
  Я взял маршрутника с собою,
  Продукты, пробы - всё в притык.
  
  Но после первой же ночёвки
  Мой спутник круто заболел,
  Вблизи был лагерь нашей днёвки -
  Как раз туда я с ним успел.
  
  А ход продолжил в одиночку -
  Это хороший был маршрут,
  Когда не просто ставишь точки -
  Тебя структуры вдаль ведут!
  
  "Тащивши" так крыло крутое,
  Что не меняло свой изгиб,
  Я прибыл к "рамке", ход ускорив -
  Теперь до той, всё напрямик!
  
  Пока писал, чертил структуры,
  Чай с каменушкой подоспел,
  Сложил в планшет я все "фактуры"
  И от восторга чуть не пел.
  
  И вот возвратный путь начался,
  А непогода тут как тут,
  Пока к вершине поднимался
  Зубовный слышу стук.
  
  Дождь поливает, как из шланга,
  Грохочет небо с градом искр -
  Сидеть и ждать не суть награда:
  Мне далеко ещё пилить.
  
  Короче, жал, не прохладился,
  В запарке как-то невдомёк,
  Когда ж в долину я спустился,
  
  Попал в безудержный поток.
  Слегка на камне поскользнулся -
  Я говорил же, что ослаб,
  Нескладно грохнулся, очнулся -
  
  Вода с камнями понесла!
  Рюкзак с планшетом держит тело,
  В руках злосчастный карабин,
  Едва дышал, пока вертело,
  
  Несло вдоль каменных стремнин.
  С водой бороться бесполезно -
  Жду у потока поворот.
  И вот он, миленький, любезно
  
  Меня в завал из дров кладёт.
  Ну, всё, подумал, теперь крышка!
  Бревном уж точно пришибёт,
  Решимость с силой раньше вышла,
  
  Теперь лишь рок меня ведёт.
  Как выбирался, уж не помню,
  Очнулся - нары, я лежу,
  Балочек, у порога коврик,
  
  Что жив, понятно и ежу.
  - Привет! - Очухался, парняга! -
  Скрипучий слышу баритон.
  У печки сушатся бумага,
  
  Контачками был устлан стол
  И карабин висит на стенке.
  А рядом - куртка и штаны,
  И взгляд, внимательный и цепкий,
  
  Глаза глубоки и темны.
  В зубах чадит уют окурок,
  Под потолком клубится дым,
  Метр с кепкой, мелкая фактура,
  
  Стар, но не очень, нет седин!
  - Хлебни! - Как будто с возвращеньем,
  Да ты не морщись, а хлебни!
  Такого в голове крушенья,
  
  Наверное, нету у зверей,
  Чтоб в дождь испытывать терпенье
  Судьбы - обычай лишь людей!
  У нас нескладно это всё:
  
  Нам, ведь, что мир с благословеньем,
  Что тризна с трауром идёт -
  Лишь бы залить под глотку в рот.
  А ты купаться в эту пору -
  
  Нет, зверь на это не пойдёт,
  Стоит или забьётся в нору,
  Пока напруга не спадёт.
  Купаться в этакой погоде
  
  Медведь не станет ни за что.
  Так то же в девственной природе,
  А людям слева это всё!
  Хлебни, согреешься и взмокнешь -
  
  Покойник поту не имёт,
  Потом у печки вон просохнешь.
  И всё по-прежнему пойдёт!
  - Сквозь звон в ушах, тошноту, слабость
  
  Смысл его слов в меня входил,
  Видно, порядочно досталось,
  Коли на нары угодил!
  Хлебнул я грогу в белой кружке,
  
  Он меня снова замутил,
  Очнулся - в голове пичужки,
  Но в теле есть упряжка сил.
  Потом у печки мы сидели,
  
  Беседа, просто ни о чём.
  В окошко низкое глядели
  С удравшим от беды бичом.
  Себя назвал он Николаем,
  
  Один, родни давно уж нет,
  Знакомых он не принимает
  Иль те на нём свой ставят крест.
  Как потеплеет, здесь сезонит,
  
  Себе хватает, борзых нет,
  В озёрах рыба, мясо ходит,
  А надо - вон мотоциклет!
  В глазах едва блестит грустинка,
  
  Не сразу схватишь её след,
  Надежда плавает над дымкой
  Его крепчайших сигарет.
  Уже потом в сердцах спросил я,
  
  Как он втащил в балок меня.
  - А что, таки совсем без сил я
  И нет напора и огня?
  Вон на те лаги положил,
  
  Верёвкой прикокошил
  И малым ходом притащил -
  Сохранность, как на почте!
  А перед этим вот что было:
  
  Я вышел - чайник полоскал -
  Ему, дружок, скажи спасибо,
  А тут и выстрел услыхал.
  К террасе двинул - вроде тихо,
  
  Ни лось, ни рысь и ни медведь,
  А может, там кому-то лихо,
  Вон как ревёт ручей, что зверь!
  Иду повыше я, к завалу,
  
  Дрова частенько там беру,
  Гляжу: винтом тебя помалу
  Так и полощет на юру.
  Ты крепко за бревно вцепился -
  
  Я еле отодрал,
  Чуть позже сразу отключился
  И глаз не открывал.
  Ты был, я думаю, в запарке,
  
  В беспамятстве стрелял,
  Патрон заклинило опасно -
  Ты гильзу аж-но смял!
  Ну, вот и всё. Ты тут недолго,
  
  Считай с утра - полдня!
  - Так, значит, вечер с ночью ползал
  В чумных дровишках я!
  - Глаза его, я это видел,
  
  Вдруг сильно напряглись,
  Но вид не подал, не обидел,
  Смолчал. Ну, что ж, окстись!
  Совсем очнулся я к утру,
  
  Пора домой уж двигать.
  Решил - ему я помогу,
  Ну, хоть кусочек вымыть.
  Совсем малютка - полигон,
  
  Но хитрый, близ террасы,
  Я понял, что не знает он
  Про блеск заветный счастья.
  И до обеда я вскрывал
  
  Канавою глубокой
  Террасы близкий карнавал...
  Иль мой привал жестокий!
  Пьём чай, в надежде на пески
  
  Я план уж составляю
  И чтоб до гробовой доски
  Хватило Николаю.
  А к вечеру, от тщет устав,
  
  Промыл песков лоток я -
  Верхушка-бубен, вся пуста,
  Осталася подошва.
  Взмахнул разок, другой и... есть!
  
  - Какая золотина!
  А рядышком соседок несть.
  - Коль! Выпить есть причина!
  Когда на следующий день
  
  В глаза его взглянул я,
  Он мне ответил: - Всё теперь,
  Должок ты свой вернул мне!
  Теперь со мной в расчёте,
  
  Да только уж поверь -
  И жить-то стало мне охотней
  В пропахшей конуре,
  И тяга есть теперь к работе.
  Спасибо в том тебе!
  
  Потом ушёл к себе на базу,
  Работы вал, так весь сезон,
  Но вспоминал я вечер каждый
  Бича, которым был спасён.
  
   63 Посвящение Диане
  
  Прощались с женщиной. Цветами весь загружен,
  Вдыхает скорбь её последний дом - дворец.
   Уход в покой настырным объективом был обслужен -
  Их глаз бесстыдный её оставит, наконец!
  
  Теперь не спросят, в чём в отель входила
  И кто поставил к завтраку вино,
  И почему визит свой прекратили,
  И что смутило в том кино.
  
  Принцессы взгляд лукавый и беспечный,
  Тень беззащитности в улыбке милых глаз
  К ней всех влекла: и грубых, и сердечных.
  И всем открыта, чересчур, подчас!
  
  В ней женщины и шарм, и обаянье,
  Её движенья быстры и легки.
  И мир ловил все прихоти, желанья
  И в ней лелеял всякие мечты.
  
  В ней было то, чего нам не хватало -
  Загадка, тайна, нежности порыв,
  Её надёжно свита окружала,
  А муж был близок только до поры.
  
  Но высшее судьбы предназначенье -
  Быть лучше, дальше, впереди,
  Быть всем вокруг, без исключенья,
  В конфликт вступило с нормой - "быть с одним"!
  
  Ей всё, как женщине, прощали,
  Её любили, мир всегда был с ней,
  А те, кто в розницу и оптом продавали
  Её приватные секреты (корт, бассейн) -
  Их в свет не далее, чем евнухов, пускали,
  А мир-любовник, тот всегда был с ней!
  
  И когда любят миллионы -
  Это без меры капитал,
  Это поклонников колонны,
  Страстей невиданных накал,
  
  Надежды тайной приложенье,
  Со всей планетою роман,
  Практичных замыслов свершенье...
  И оглушительный дурман!
  
  И каждый в свою нору тащит.
  Ну, хоть кусочек от неё,
  И от других добычу прячет,
  Той упиваясь колготнёй.
  
  Её тепла на всех хватило,
  Все пили нежность милых глаз
  И всех, конечно, подкупила,
  Когда призналась - любит нас!
  
  Её ухоженные дети,
  Размолвка, сёстры, дом-дворец,
  Её добро ко всем на свете,
  Прогулки в парке на коне,
  
  Приёмы, радостные лица,
  Любовь, измена, забытьё,
  Кошмар, который ночью снится -
  И это как бы наше всё!
  
  Теперь она от нас уходит,
  А может быть, давно ушла,
  И тень её по замку бродит,
  Где так хотела быть одна:
  
  Простою женщиной, женою,
  Чтоб и дарить, и получать
  И чтобы честной быть с собою,
  Невольно детям чтоб не лгать...
  
  Ушла. Теперь её оставим
  С собою там наедине,
  А вдруг случайно повстречаем -
  Мы не заметим её, нет!
  
   64 Кто лидер
  
  Лидер не тот, кого нам в дом приводят,
  С кем заставляют на халяву пить,
  И кто по прошлому, как по помойке, ходит
  И там на выбор тени ворошит.
  
  Не тот, кто был обучен всем наукам,
  Но в состояньи лишь делить и вычитать,
  И про кого нам стыдно будет внукам
  В рассказах о стране упоминать.
  
  Но лидер тот, кто быстрого догонит,
  И если надо, дальше убежит
  И знает, что корабль его утонет,
  Если команду он не освежит.
  
  Он знает корни прелестей награды
  И челядь поважать он не спешит,
  Те, прежние, им были очень рады,
  Мы знаем, кто и где из них лежит.
  
  Лидер не тот, кто в пафос отрицанья
  Свой шкурный вносит интерес,
  А тот, кто стал основой созиданья,
  Построил дом, засеял лес.
  
  И он силён, свободен от капризов,
  А рядом с ним прохлада есть и тень.
  И от соперника он примет вызов,
  А от него не спрячешься нигде.
  
  Слегка в отрыве он, на то и лидер.
  Но авангард совсем недалеко,
  Его порой насквозь мы с вами видим,
  Но разложить по полкам нелегко.
  
  Мы лидера себе не выбирали,
  Который век его нам подают,
  Блаженны те, что их нам представляют,
  А нищие, что их себе берут!
  
   65 Судебный протокол
  
  - Свидетель, встаньте! От кори вы привиты?
  Тогда - порядок. К слушанию дел.
  И так, по существу, что наш свидетель видел,
  Куда, когда и как смотрел?
  
  - Ну, значит, так. Вхожу в опочивальню,
  Программа "Время", страсть, аж не дышу!
  Вдруг слышу шум и хрип, ну,.. этот самый,
  И вскрик: "Ну, Коля!" Ей-ей, я не брешу.
  
  И так, потом она запела: "Колянчик, Кука, Корешок,
  Как раз про Англию, там Новгородцев Сева,
  А тут она опять: "Ну, расскажи срамной стишок!"
  Что там бормочет он за ширмой, мне не слышно,
  
  А только скрип такой, ну, знаете... кровать?
  И что у них там меж собою вышло,
  Да только она начала стонать.
  Ну, стерва, думаю, допрыгаешься так ты!
  
  А тут про птичек - глаз не оторвать!
  - Свидетель, вы поконкретнее и больше факты:
  Что видели, на чём, кто, как и где,
  И без жаргона, а научно: пенис, клитор, акты,
  
  Набор фантазий подержите-ка в узде!
  - Всё так и было, как вы говорите:
  
  Она - Колянчик, Колечка-бугай,
  Ты так хорош, тебя хочу я выпить,
  Ну, миленький, ну, что ты, ну, давай!
  - Прошу вниманья! Свидетель, уточните,
  
  Здесь важен стиль, грамматика, слова.
  Она сказала как: "С тобой хочу я выпить!"
  Или: "Тебя хочу!" Ну, значит, что она...?
  - Щас вспомню! Судьи, погодите!
  
  Насвай нюхнул, лучок там пожевал,
  Взял кружку и вздохнул глубоко...
  (это чтобы выпить),
  А тут она... всё сбили!.. сами!.. Как есть. Сама!
  
  Колянчик, он по части этой
  Не шибко выдающийся игрок,
  Почти не пьёт, но не скажу, что он с приветом,
  А так в порядке он, спросите у ментов!
  
  - Опять вы отклоняетесь от темы.
  Поближе к фактам! - Завсегда готов!
  Когда Мария, так она ж из нашей смены,
  Зашла за солью, у ней на кухне там варился плов.
  
  Так эта стерва как завыла: "Коля-я-я!"
  И всё! Машутка села будто тесто в холод
  И, бедная, чего-то вся дрожит.
  А тут как раз разборки на футболе,
  
  Судья меж нами правду гоношит.
  Ну, думаю, свистеть-то раньше надо,
  Теперь уж что... А Маша - милая отрада,
  Аж раскраснелася - так стерва та кричит!
  
  Потом за ширмой вроде как притихли,
  А Маша громко так со мною - то да сё
  И перед трюмом свои терзает букли,
  Глазищи тёмные, накрашены ещё.
  
  И тут как раз сказали про погоду,
  Я слушаю, как там Архангельск, Гомель, Тверь.
  Колян кричит: "Витёк, не пил я сроду!
  Сгоняй за угол, подруга шалая теперь!"
  
  Погода кончилась, за дверь рванул я сразу,
  Когда с презентом обратно в дом зашёл,
  То в орущей я узнал ту стерву и заразу
  И Машин голос, нежный, словно шёлк.
  
  Она в ту стерву так вцепилась -
  Колян не смог Машутку оторвать,
  Видать, в него давно она влюбилась,
  А тот в себе не дал хозяйновать!
  
  Ну, я, конечно, Маше на подмогу,
  Взял ту подругу плотно за грудки
  И на кровать её - следы интимных их итогов
  Лежат, разорваны на мелкие куски.
  
  - А потерпевшей вы потом не домогались?
  - К чему? Она и так всё сделала сама.
  Колян и я, мы ей не помогали,
  Тогда ей было б мало и слона!
  
  - Нашли следы насилия, побоев,
  О том есть заключенья экспертиз,
  Что в акте с ней участвовали двое.
  - А можно привести мне афоризм?
  
  - Пожалуйста, но только аккуратней,
  И выбирайте нужные слова.
  Там на белье постельном много пятен.
  Вы говорили, кто-то его рвал?
  
  - Насчёт белья. Так там не простынь рвали,
  А этот, как его, голубенький такой,
  И был он новенький, его не надевали.
  - Колян не любит их, грит, кайф совсем не той!
  
  Так вот, вернёмся к афоризмам.
  Один я знаю - очень даже то!
  "Одним сиденьем сесть на два харизма
  На всей Руси не смог ещё никто!"
  
  - Как-как? - Ещё раз повторите!
  Какой изыск! И сколько шарма в нём!
  Присяжные, тихонько там сидите,
  Допрос мы дальше поведём.
  
  В ответах вы упомянули Машу,
  Там были с ней интимные дела?
  - А то? Конечно, приукрашу,
  Но вам скажу: прилюдно б не дала!
  
  - Так да иль нет?
  - Так я ж держал ту стерву,
  Что за интим, когда в ушах свистит,
  И не могу я быть не первым,
  
  Когда там чавкает всё и Коляна пот блестит.
  - Ну, ладно, с потерпевшей ясно.
  Ещё ответьте: "С Марией был ли секс?
  Вы утверждали раньше, читаю в тексте:
  
  Такой хорошенький у нас был с Машей секс.
  - Так то ж другое, это наш котёнок,
  В подсобке он, его нашли мы с ней в цеху,
  Ему местечко подобрали возле шконок
  
  И кормим вместе - вот он и на слуху!
  А так мы с нею ни-ни-ни!
  На танцы там, или куда другое,
  Я её пальцем тронуть не моги!
  
  И как могли подумать вы такое?
  Ты, Маш, их, ладно, извини!
  - А как же экспертиза, что их двое?
  - Так говорю ж вам, в ногах я не стоял,
  
  За ширмой их могло быть даже трое,
  Сменились они, может, без меня.
  А как она кричит, я знаю,
  От крика с воем тут же в смех,
  Она соседей так пугает всех.
  
  Ну, мог влепить Колян, чтоб не стонала,
  Так не одна ж она такая по весне.
  Вон Мурка наша, та, как доберётся,
  Так из квартиры можешь уезжать.
  
  А утром хоть бы что - кругами вьётся,
  Слегка закусит мышкой и лежать.
  Так вот, пардон, про эту стерву,
  Она уж там была, как я пришёл,
  
  Так что Колян там мог быть и не первым,
  Григорий в ночь был, может, он зашёл?
  - Довольно! Эмоций куча, домыслов, где факты?
  - Я извиняюсь, судьи! Как так - где?
  
  За ширмочкой, на тумбочке лежат там,
  Как у людей, подшиты, как везде.
  Там вместе они - "Спид" и "Комсомолка",
  Набор джентльменовский - для девочек-гостей,
  
  Там нитки есть с цыганскою иголкой,
  А что порвётся, так там есть и клей.
  - Ну, ладно. Заседание закрыто.
  Присяжные, до завтра перерыв.
  
  А потерпевшей покажите выход.
  Да, как там афоризм? - Повтори!
  
   66 Как бы надпись на заборе
  
  Мрачный сумрак кинозала,
  На экране как бы страсть:
  - Я тащусь! - она сказала,
  Как бы вознеслась.
  
  Сигаретный дым в прищуре,
  Фильтр, в руке бокал,
  Как бы не совсем в загуле,
  С лаком в сапогах.
  
  И в ответ на притязанье
  Как бы так шутя
  Ей экранного созданья
  Контур удался.
  
  Как бы стон и жар пустынный
  Разбудила ночь,
  Как бы страстный, но бесстыдный,
  Как бы рамки прочь!
  
  Пусто в сердце у красотки,
  Утром как бы грим,
  Чтоб круги застить от водки:
  - Хорошо сидим!
  
  Плод природою заложен -
  Знай себе, носи,
  Как бы к думам расположен -
  Даст, хоть что проси!
  
  В час урочный вечных схваток
  За младенца жизнь
  Мир она покрыла матом:
  - Кто там? - Покажи!
  
  От него не отказалась,
  Как бы приняла,
  Помягчела она малость -
  Как бы поняла.
  
  Как бы нет теперь загулов,
  Но и взлётов нет,
  Будто что-то в ней проснулось
  Мальчику в ответ.
  
  Взгляд его зрачков пытливых
  Ей в пустую суть
  Мог утроить её силы,
  Волшебство вдохнуть.
  
  Но вмешался как бы случай -
  Как бы супермен,
  Что глаза на неё пучил
  И дивно хотел.
  
  Чтобы мать пострел не мучил
  И ему налил,
  Взял своё и не канючил
  И тем стал ей мил.
  
  Нет в душе для сына ласки,
  А лишь злобный лай,
  Память как бы не для сказки:
  - Брысь, не приставай!
  
  И такие, как бы дети,
  Ото всех таясь,
  Видя мир в говённом свете,
  Стали как бы в связь.
  
  Двор, подъезд - их обитанье,
  Маргинальна суть,
  Нету миру простиранья
  В каменном лесу.
  
  И берёт пострел рогатку
  Стёкла выбивать,
  А потом освоит краской
  В вариантах мать.
  
  Если ты сигнал услышишь
  Как бы из души -
  Не востри из грязи лыжи,
  А спасти спеши!
  
   67 Крылья
  
  Однажды бес меня попутал -
  Влез в душу, будто бы в свой дом.
  Он там - не скажешь же кому-то
  Что, мол, не винен в грехе том.
  
  Ему толкую я упрямо:
  - Не буду! - Стыдно! - Не хочу!
  Он говорит: - Что, не был пьяным?
  - Теперь хоть что мне по плечу!
  
  Звоню туда, куда не надо,
  И раздаётся в трубке: - Нет!
  Потом к "Цветам" - любви отрада
  От роз порой меняет цвет.
  
  Опять звоню, теперь у двери,
  И наглый беса вижу блеск.
  Открыла, вздох, глаза у цели -
  Жду оплеухи полный вес.
  
  Я чую, как она клокочет
  И что сквозь ЭТО говорит.
  Но, нет, прибить уже не хочет:
  - Такой букет! Ну, проходи!
  
  У роз в тепле азарт открылся,
  Густ запах, что не продохнуть.
  Она спросила: - Не женился?
  Халата запахнувши грудь.
  
  А бес меня в ребро толкает:
  - Давай, вперёд, и всё скажи,
  Довольно ей мужчину хаять!
  И ты характер покажи!
  
  - И что, тот новый твой мужчина,
  Получше будет он меня?
  Ведь не в одном же мне причина,
  И ты дымилась от огня!
  
  - Хорош ли? - Да! - А ты нескладен.
  На нём сошлись пути удач...
  Что весел так? Будь ты неладен,
  Тебе б теперь был впору плач!
  
  - Его здесь нет! Никто не видит,
  И ни к чему питать ним ложь,
  Я не хотел тебя обидеть,
  Придя незвано с кипой роз.
  
  Но, знаешь, очень захотелось
  Увидеть складки губ,
  Почуять запах чистый тела,
  А это страстей куб,
  
  И блеск азартных глаз в истоме,
  Волненье с трепетом в груди,
  И как дуэтом пели вспомнить,
  И беды в терниях пути,
  
  И жар дыханья в день наш первый,
  И тот бесчувственный провал,
  Когда, всем накрутивши нервы,
  Тебя никак не отдавал,
  И как моей ждала ты ласки,
  И как молчала мне в ответ,
  И как вздыхала ты напрасно,
  Ища на стороне совет.
  
  И прелесть вспомнить сумасбродных
  С тобой проведенных ночей,
  И стылость стен, и нас, голодных,
  И запах тех котлет и щей,
  
  И твои первые наряды,
  И чувственность, что ты несла,
  И старушенций, что нам рады,
  И колченогий в доме хлам,
  
  И уголки, где мы спасались,
  И где вкушали дух любви,
  Где вместе к храму поднимались,
  Но задержаться не смогли.
  
  Ты в первый раз со мной, как будто,
  Была мотором авантюр,
  Хоть в те минуты не вернуться,
  Но и забыть их не могу.
  
  Потом с тобой были другие,
  И я в отместку был не свят,
  Да и теперь ты не тужила,
  А чувства наши просто спят...
  
  Смотрю и вижу тот же образ,
  Бровей изысканный полёт,
  Ресниц её любимый отмах,
  Улыбку, что броню пробьёт.
  
  - Ты помнишь? - Разве это было?
  Не я ль придумала роман,
  Где всё клубилось, мнилось, плыло,
  Так, что пьянела в нём сама!
  
  Я помню те прикосновенья,
  Комфорт от глаз, твоё тепло
  И рук могучее веленье,
  Что в жар объятий привело.
  
  И тот накал испепеляет,
  Всё выжигает, как пожар,
  И страх пред будущим вселяет,
  Хоть мнишь ты, что я госпожа!
  
  Я пред тобою беззащитна,
  Мне скрыться некуда подчас,
  И слишком для тебя открыта,
  О чём волнуюсь и сейчас.
  
  Мне бы найти потише гавань
  И гнёздышко в уюте свить.
  Устала я витать и плавать.
  А с тем, другим, мне легче быть.
  
  Хоть страсти нет, огонь спокойный
  Душе моей не даст остыть,
  Он не поэт, но он достойный -
  Его бы лучше мне любить!
  
  Но ты, подлец, ты был любимым
  И душу мне разворошил,
  Ты подарил свои ей крылья -
  Летать от счастья разрешил.
  
  Когда мой муж меня ласкает,
  Душа не с ним уйдёт в полёт,
  Всю ночь она с тобой летает,
  Пока, уставши, не уснёт!
  
  Ты враг мой страшный и губитель -
  Я не с тобою быть хочу!
  Ты, как палач, пришёл в обитель,
  Казни, коль дело по плечу!
  
  Она покорно опустилась,
  Глаза любимой мне не врут -
  Ей от меня нужна лишь жалость!
  Но здесь тупик - ведь я не Брут!
  
  Я знаю, что мешают крылья
  Её растерзанной души,
  И мир, который ей открыл я,
  Она покинуть не спешит.
  
  Душа отвергнута любимой,
  Ей надоело быть истцом,
  Вот он - очаг, ею хранимый,
  И там не надо быть борцом.
  
  Уже готовую добычу
  Приносит муж в уютный дом,
  И быт с ним стал уже привычен,
  И интересно жить вдвоём.
  
  Но есть и третий - это крылья,
  Они ведь созданы летать.
  И я сказал: - Ты знаешь, милая,
  Я это вижу всё не так!
  
  Грех резать душу по живому,
  Здесь не мозольный пласт - душа!
  Она твой компас, и любому
  С ним лестно выверить свой шаг.
  
  Пускай они звездой полночной,
  Что среди туч видна на миг,
  В полёт даёт нам полномочья -
  Туда лишь только позови!
  
  ...Она от натиска устала.
  Я встал, пора бы и домой,
  Она несвязно лепетала,
  Пустой бокал вертя рукой.
  
  Мгновенно понял я, что делать,
  Всё было с нами, как во сне -
  Она слегка лишь приоделась,
  Сказав: - Моё всегда при мне!
  
  И мы ушли. Мы снова вместе,
  И крылья ко двору пришлись,
  И ей, как боговой невесте,
  Я посвящаю мира высь.
  
   68 Ну, что ещё мужчине надо?
  
  Жизнь без любви, что ад кромешный,
  Когда одна и безутешна,
  Когда имеешь душу с сердцем,
  А прозябаешь страстотерпцем,
  
  Когда глаза гореть готовы,
  А руки - гнуть страстей подковы.
  Но нет того, кому нужна ты,
  И в святцах нету встречи даты.
  
  И нету адреса, где молит
  Он, ждущий близости с тобою.
  И ты, потерянная, бродишь,
  И на лице твоём печать,
  
  И с почтальона глаз не сводишь -
  Кому, не знаешь, отвечать!
  Готова взять его в объятья,
  Собой от каверз защитить
  
  И спрятать руку в складках платья,
  Других в измене уличить.
  И много сделать ты готова -
  Эдем с любимым на двоих,
  
  Заветное придумать слово -
  Мечтаний много, все твои!
  Вот только нет его с тобою,
  Возможно, по делам ушёл,
  
  Возможно, для тебя он строит
  Дворец. Не тот шалаш, а дом.
  Быть может, ловит в море рыбу,
  А может и в тайге он быть -
  
  Лишь так ты хочешь быть счастливой
  И на печке не сможешь быть.
  Себя заботой нагружаешь,
  Хозяйством будто для двоих,
  
  Подруг с мужьями привечаешь,
  Хотя, признаться, не до них!
  Идя по улице, ты видишь
  Спешащих по своим делам
  
  Красавиц ярких в строгих миди
  Со взглядом острым, как стрела.
  И гложут грустные сомненья,
  Что стать не та, кураж исчез,
  
  Толкая в скользкие решенья -
  Всегда был комплекс, нынче без!
  Сомнений горьких стихнет вьюга,
  Возьмётся солнце за дела.
  
  Ты без влиятельного друга
  В себе мадонну создала:
  И тело твоё меру знает,
  Душе мир ясен без прикрас,
  
  Уют в руках твоих витает,
  Прекрасен дивный отблеск глаз,
  А губ сладчайшая отрада
  Готова жажду утолить -
  Ну, что ещё мужчине надо?
  Осталось встретить и любить!
  
   69 Перекрёсток
  
  Утро, морось без просвета,
  Только б спать, а не спешить,
  Но минуты лучшей нету
  Для заждавшейся души.
  
  В ожиданьи этой встречи
  Был мне ночью дивный сон,
  И от этого мне легче -
  Лишних стрессов я лишён.
  
  Тороплюсь, не поспешая,
  Очи сквозь туман глядят,
  И толпа мне не мешает,
  И сомненья не едят.
  
  Милой чуть не полквартала
  Вижу я навстречу ход -
  С полу-взгляда мне запала
  И с тех пор во мне живёт.
  
  Как всегда на перекрёстке,
  Где мигает светофор,
  Замедляет она поступь -
  Для авто он дал простор.
  
  Нас потоки разделяют
  Шустрых, с норовом, машин,
  На лице её мерцает
  Свет - загадка для мужчин.
  
  Прост изыск в её одежде,
  Лёгок быстрый, мягкий шаг,
  Взгляд, рождающий надежды...
  Вот зелёный! - Все спешат.
  
  Шаг навстречу - стой, мгновенье!
  Ход времён останови!
  Запасаюсь впечатленьем -
  Ещё шаг и разошлись!
  
  Вижу новый у причёски
  Некий южный колорит,
  Контур губ с изгибом чётким,
  Теплотою взор горит,
  
  Тени вокруг глаз омыты -
  Видно, давит груз забот,
  Чистый лоб для дум открытый,
  Руки, сумки, груз хлопот,
  
  Хрупок стан, округлы плечи,
  Бес укрылся в талии,
  По коленям ветром хлещет,
  Ждёт, чтоб там подправили.
  
  Ног изящный контур тонкий,
  Как сокровище, несёт
  Её шага ритм звонкий,
  Упоительный ещё.
  
  ...Вот уже и промелькнула,
  Сил нет вслед ей посмотреть,
  В ней мгновенно утонул я -
  Что теперь башкой вертеть!
  
  Я в волне тепла и неги,
  Что вокруг неё парит,
  Как сокровища наследник,
  Как пред выбором Парис.
  
  Расплываюсь я в улыбке,
  Мир вокруг обнять готов,
  Всем друзьям простить ошибки
  И терпеть любых врагов.
  
  День той встречею живу я,
  А потом вновь жду рассвет,
  Мысли грешные обуяв -
  Тех мгновений лучше нет!
  
   70 Фурия
  
  В мой дом она ворвалась, словно буря:
  - Как ты посмел вломиться в мою жизнь?
  Глаза сверкали, словно эта фурия
  Готова растерзать - под руку попадись!
  
  - Кто разрешил писать про мои мысли,
  Про чувства и расклад души?
  Ты, видно, к тем, подлец, себя причислил,
  Кто к казни одиночеством спешит!
  
  Тебе ль себя я поверяла?
  С тобой ли горькую пила?
  С другой ты был под одеялом -
  Там интерес твой и дела!
  
  Она на совесть размахнулась
  И приложилась, как смогла.
  В азарте куртка распахнулась
  И мигом стол мой обмела.
  
  Потом тишь в комнате повисла,
  Из вазы капает вода,
  А пол, что прежде был не чистым,
  Залит, как в дырах весь чердак.
  
  Моя щека огнём горела,
  Кровавый след вместо очков,
  Напротив образ помутнелый,
  Что съесть живьём меня готов.
  
  Я слышу шум её дыханья,
  Одежды шорох, сердца стук
  И повторяю заклинанье,
  Хоть свет давно уже потух.
  
  - Ну, вот и кровь! - она вздохнула,
  Взяла надушенный платок,
  На мне им что-то промокнула,
  Я ей молчанием помог.
  
  Потом я сел, очки другие
  В столе среди бумаг нашёл,
  Смотрю - а взгляд её, как центнер гири,
  Пал вниз. И это хорошо!
  
  - Итак, мадам, прошу садиться!
  И извините за бедлам.
  Коль виноват, готов виниться,
  А если нет, судить не вам!
  
  В ней вновь расправились порывы,
  Хотя уже без прибамбас,
  Она присела и игриво
  На ту же тему завелась.
  
  Что, мол, теперь её все знают
  И нет покровов женских тайн,
  Хоть и приветливо встречают,
  Но, расспросивши про печаль,
  
  Её, как книжку, полистают,
  А как домой, так мнутся взять!..
  - И это всё из-за рассказа,
  Что про меня ты написал,
  
  Теперь, как страшная зараза,
  За мною эти три листа.
  - Скажи! Хоть в чём-то там соврал я?
  Иль, козни строив, не хвалил?
  
  - Ну, на суде ты б был оправдан,
  Но, каюсь, мало получил!
  Стоял ли пред толпою голым?
  Да так, чтоб пялили глаза,
  
  И о тебе чтоб не смолкали споры,
  А гадость лишь ленивый не сказал!
  - Умерь свой пыл! Вопрос я повторяю...
  - Да, ладно, помню твой вопрос.
  
  Не в лжи тебя я обвиняю,
  А в том, как правду преподнёс!
  - Что там не так? Ведь ты и есть такая:
  И нрав, и жаркий в схватках стиль.
  
  Зря обвинения бросаешь,
  Ты не права, прости!
  А что тебе не все здесь рады,
  Так это жизненный закон -
  
  Как только вырвешься из ряда,
  Тот, кто остался, сразу в стон.
  А если ты ждала другого:
  И поклоненья за грехи,
  
  Всего в деньгах мэна крутого
  И дачу с яхтой у реки,
  То знать должна, что мир исправить
  В миг даже Богу не дано,
  
  Тебе б энергию направить
  Туда, где ждут тебя давно.
  А там поют другие песни,
  Не в лад танцуют при луне,
  
  И шарм другой у них, хоть тресни,
  И нет нужды в твоём огне.
  И ты для них не суть награда,
  Коль в дом с собою не берут,
  
  Ведь тех, что есть, тебе не надо -
  И не поймут, и убегут!
  Она с натугою кивнула,
  Мол, есть в твоих словах резон,
  
  Но от меня не ускользнуло,
  Что всё же ею не прощён.
  И я решился на признанье,
  Как еретик на эшафот:
  
  - Скажи, твою я знаю тайну,
  Её покров пред мной падёт?
  Она помедлила немного,
  Потом усталый взвила взгляд:
  
  - Коль знаешь всё, побойся богов,
  Они за знанья не простят!
  А если трезво рассудить
  И бабьи страхи враз отринуть,
  
  То знаю, как теперь мне быть -
  Тебя держаться или сгинуть!
  Со мной ты обошёлся ловко:
  Без лжи, но правду не сказал.
  
  И получилась мышеловка -
  Меня стерёг, но сам попал!
  И будет прост в игре мой выбор:
  Теперь я птичка не твоя.
  
  И даже, если б я погибла,
  В том прелесть бы была своя.
  Сама я буду греховодить,
  Сама же и за всё платить...
  
  Сказал я: - Хватит колобродить,
  С тобой нам лучше в мире жить!
  Раздора здесь проста причина:
  В тебя давно влюбился я,
  
  Хотел, чтоб ни один мужчина
  Не покусился на тебя.
  - Ты - и любовь? Ну, и дела!
  От удивленья подскочила,
  
  Потом поближе подошла:
  - Как видно, зря погорячилась,
  Если причина - я сама!
  Такое вряд ли мне приснилось б,
  
  Хотя стихов прочла тома...
  Пожалуй, я тебя прощаю.
  Ты тоже мой порыв прости,
  Теперь мы оба тайны знаем,
  
  Задал загадку этот стих.
  И та, которую ты создал,
  Как видно, канула в лета,
  Поторопись, пока не поздно,
  
  Чтобы исполнилась мечта.
  И поднялась, и дверь прикрыла,
  И куртку модную сняла...
  В уборке нашей что-то было,
  Потом припомню те слова.
  
   71 Стою я такая
  
  Стою я такая,
  Мэн рядом крутой
  В джинсовом прикиде
  С моднячей косой.
  
  Шестёрка-гитара
  Висит на боку,
  Мы - классная пара -
  Я джай ви могу!
  
  Во всём Автотэке
  Нам равных с ним нет,
  На все дискотеки
  Бесплатный билет.
  
  И мэн мой терзает
  Упругость струны,
  Как гриф обнимает -
  Вы видеть должны!
  
  И голосом звучным -
  Вибрато дверей,
  Про нас, неразлучных
  Мохнатых зверей.
  
  Замолкли овчарки,
  Притухли шпицы -
  Владельцы их к арке
  От нас понеслись.
  
  Стою на крыльце я,
  Смотрю на панель,
  А мэн не краснеет -
  Совсем менестрель!
  
  Рулады выводит,
  В аккордах трезвон,
  Не слышно мелодии -
  В ритмике он.
  
  Стою я такая,
  Внутри ералаш,
  Те, кто понимают,
  Им двадцать не дашь!
  
  Хочу я другого -
  Только где его взять,
  И чтоб не крутого,
  А просто гулять.
  
  Чтоб в свой день рожденья
  Пикничок провела
  И любые сомненья
  Листвяком размела.
  
  Стою на крылечке,
  Глотаю слезу,
  В укромном местечке
  Потом отлежусь.
  
  И Мэн крутобровый
  Не взнуздает меня,
  Организм мой здоровый,
  Мне хватает огня.
  
  Пускай он всех круче
  И поёт хоть про что -
  Не со мной ему лучше,
  Просто возраст пришёл.
  
  Вот стою я такая,
  Долу очи глядят,
  Иванова я Маня.
  - Прелесть я! - говорят.
  
   72 Гимн П.Ж.
  
  К тебе идут за откровеньем,
  И воду тоже пить с лица,
  С похмелья, сраму, сожаленья -
  И все правдивы до конца!
  
  Ты всех приемлешь, ты - радушна,
  Для слабых ты - пик их утех -
  Как сердобольная подружка,
  Их выслушать готова всех.
  
  Ты видишь глубже: грубость - маска,
  Под нею в ранах всё лицо,
  И исцеляешь язвы лаской,
  Чтоб уберечь его кольцо.
  
  Льстецов, позёров и тщеславных
  Лишаешь повода ты врать
  Про их посты при самых главных,
  Расправив чистую кровать.
  
  Ледок ты плавишь равнодушья,
  Зачатки ищешь их страстей,
  И не грозит тебе удушье
  От лицемерия речей.
  
  Ты ищешь признаки черт славных,
  И часто радуешь: - Нашла!
  И на вопрос его: - Кто главный?
  Ответишь просто: - Ты, паша!
  
  Вселенский шум тебе не страшен,
  Все, кто идёт, рот на замке,
  И редко кто руками машет,
  Хотя... бываешь в тупике.
  
  И жанр твой был всегда условен,
  Но часто ты играла мать,
  Экспромт с листа стал бесподобен -
  Ты профи! Есть ли смысл скрывать?
  
  Затеи власти не шутейны -
  Хотят наш цех леглизовать,
  Чтоб врач, буфет, бассейны
  И проще чтоб налоги брать.
  
  Хотят, конечно же, как лучше,
  Пойдёт, как водится, всё вкось -
  Придёт какой-нибудь чинуша
  И будет справкой тыкать в бровь.
  
  У вас появится начальник,
  Главбух, завхоз, райплан,
  От центра главный целовальник
  И гроздья разного трепла.
  
  Хоть под защитой ты у босса,
  Сто лет не сменится кровать,
  Чихнуть нельзя будет без спроса,
  Бельё забудут поменять.
  
  Клиент покинет богадельню,
  Обслуга выберет панель,
  Нескромный взгляд, слова: - Приемлю!
  И снова, как теперь.
  
  Вот ты как будто бы гуляешь,
  Вдыхая бриза дух морской,
  Понравлюсь - мило отвечаешь,
  А нет, так молвишь: - Жми домой!
  
   73 Грусть
  
  Затянулась нынче осень,
  Галькой стылой белы косы,
  Ветер хлещет слёзы стужей -
  На душе раздрай!
  
  Снова одинокий ужин.
  И безмолвно стулья служат,
  Хладен блеск пустых тарелок,
  Хмур остывший чай.
  
  Нет гостей, и в доме пусто,
  И к душе нейдёт искусство -
  Вижу в кресле грусть.
  Она гость, хотя и чувство,
  
  Губ бокал её коснулся,
  Уронил я: - Будь!
  Небо тучами утюжит,
  Жду, когда зима завьюжит
  
  И ковром покроет лужи,
  Белизны холстом.
  А нежнейший отблеск солнца
  В запотевшее оконце
  
  Поворот судьбы сыграет
  Ласковым лучом.
  Мне от грусти нет проходу
  В эту скверную погоду -
  
  Так мы и живём.
  И не тянет с ней на шалость -
  Ей и так уже досталось,
  По волнам плывём!
  
  Грею грусть я стылым утром,
  Поклоняюсь феям мудрым,
  Край был прежде юн.
  Свирепеет ветер в сопках,
  
  Из причуд наш климат соткан,
  Из метельных лун.
  Моё сердце уж присохло
  К виду из застывших окон -
  
  Вот о чём пою!
  Грусть, желанная ты гостья,
  Без тебя я спал
  Будто грешник на погосте,
  
  От сует устав.
  Сердце томью оживилось,
  Обронило кровь,
  Ты собой явила милость -
  Так не хмурь же бровь!
  
   74 Опять вопрос (почти по В. Шекспиру)**
  
  Любит иль не любить? Вот в чём вопрос!
  В нём и времён, и наций вдохновенья,
  Он боль столетий в век наш преподнёс.
  Но свеж! И ждём заветного решенья.
  
  Дарить ли женщине цветы
  Иль, усомнившись, добродетель
  И прочие её мечты
  Вкусивши, да послать на ветер?
  
  Смотреть в озёра голубые
  И верить блеску этих глаз?
  Иль речи предпочесть хмельные,
  Что так притягивают нас?
  
  Слова из уст их чаще лживы,
  Фальшивы прелести их ласк
  И алых губ изгиб игривый
  Сбивают снова с толку нас!
  
  Они в порыве страсти нежной
  К нам будто заживо горят,
  Но помним мы, где холмик снежный
  Занёс храбрейшего из нас.
  
  Нежнейший жест руки прелестной
  Зовёт тончайший пить нектар,
  Прекрасны в кружевах невесты -
  Откуда ж бой семейных пар?
  
  Им ароматы всей природы
  Собрал и подарил парфюм,
  Они лишили нас свободы,
  Одев изысканный костюм.
  
  Они хомут семейной жизни
  Тайком придумали для нас -
  Пивбар забудь, текучкой сгрызли,
  На баньку трудно выбить час.
  
  Быть на свободе иль не быть?
  В чём благородство проявить нам -
  Любви ли преданно служить
  Иль, с ней расставшись, веселиться?
  
  И в том веселии мужицком,
  Склонившись к рюмке, враз решить -
  Гулять вразброс или по спискам?
  - Вразброс! - Но только не спешить.
  
  Свобода выбора балует,
  Вольна испытывать подчас:
  Кто послабей, тех очарует,
  А сильным тяжко среди нас.
  
  Но каждый помнит мужской жребий,
  Хотя и лжив был женский взгляд -
  В любви им надо привилегий.
  - Да! Коль мужчины захотят!
  
   75 Кто там вздыхает у порога?
  
  Себя поэтом не считаю,
  А то, что вкруг молва летит,
  Как факт судьбы воспринимаю:
  - Кому она так сладко льстит,
  
  И перед кем так томно вьётся?
  Коль верность кто мне и хранит,
  Тот с ней в дверях не разойдётся -
  Она за сторожа лежит!
  
  Витийский шёпот и интриги,
  На крови сделанный замес,
  Как шоу из презренной лиги
  Шутя, устроили ликбез:
  
  Карьера чистыми руками -
  Это наивный детский бред,
  А то, что правда с кулаками -
  Не демократии расцвет.
  
  И что у женщин не всё тонко
  С чутьём заказников души,
  И что смазливая девчонка
  К другим охотнее спешит.
  
  И что ребёнка слёзы видеть -
  Не значит горе принимать...
  Желанье вижу я обидеть,
  Больнее душу в кровь содрать.
  
  И нету мне от мук исхода,
  И надо в руки саблю взять:
  Очистить почву огорода,
  Чтоб урожай получше снять.
  
  Срубить премерзкое обличье,
  Что людям добрым застит свет
  И лживо шепчет о величье
  И процветаньи после бед.
  
  Чтобы в своей душе хозяин
  Добро любовно наводил
  И чтобы не было окраин
  Для дел интимных сердца сил.
  
   76 Баллада о войне
  
  Эй, друг! А ну, возьми гитару
  И сядь в наш тесный круг.
  С тобой мы сыгранная пара -
  Мне грустно стало вдруг.
  
  Хочу я спеть одну балладу,
  Ту, помнишь, как в дыму
  Она, презревши канонаду
  И страх, ползла к нему.
  
  Почти без чувств, пробиты ноги,
  Готовый инвалид,
  Но взгляд его суровый, строгий
  Ей плакать не велит.
  
  А как плясал он на поляне!
  И как пошёл вприсяд,
  И как шинель держал Татьяне,
  Когда она пришла.
  
  Те танцы были прошлым утром,
  А нынче вот в бою
  За малый безымянный хутор
  Сломал судьбу свою.
  
  Фугас развеял в дым подругу,
  В клочки разнёс шинель,
  Чтобы не вспомнила про вьюгу
  В землянке с ним и с ней.
  
  В снегу лежал под маскхалатом,
  В крови, отяжелел,
  Пока тащила, душа в пятках,
  С мольбой, чтоб уцелел!
  
  Потом его свезли к тяжёлым
  Куда-то глубже в тыл
  И в сердце девушки из роты
  Надежды свет остыл.
  
  Он в часть с леченья не вернулся,
  Как будто бы исчез,
  А та, которой приглянулся,
  Узнала про протез.
  
  Ничем закончилась баллада -
  Война подряд метёт,
  Отцу ушла её награда -
  Медаль "За доблесть!" - Вот!
  
  Играй, играй! Ведь те невесты
  И парни-женихи
  Рядком, по-братски лежат тесно
  И слушают стихи!
  
  При жизни мало довелось им
  Узнать затей любви,
  Могила им, как дивный остров,
  Там у реки изгиб.
  
  И мимо редко кто проходит,
  Покой и тишина,
  Ночами в платье кто-то бродит -
  Наверное, она!
  
  Играй, гитара! Плачьте, струны!
  Но всё ж я допою
  Про них, доверчивых и юных,
  Про тех, кто стал мне люб!
  
   77 Ну, не пришла!
  
  - Когда и где? - она спросила
  - Ну, что ж, приду! Ты только жди!
  Три срока прокатились мимо,
  Надежд песок снесли дожди,
  
  Но гостья всё не приходила,
  Корёжа мысленный изгиб.
  - Ты знаешь, было тут такое,
  Ну, в общем, видишь, не смогла!..
  
  Коль так, милок, то знай - твой поезд
  Она другому предпочла!
  Туда, напасти презирая,
  Соблазн, текущие дела,
  
  Она душою улетает -
  Ему желанна и мила!
  И дай ей Бог вести с собою,
  Улыбкой ласковой светить.
  
  - Ахилл не победил бы Трою,
  Парис Елену похитить
  Не смог, не будь она такою,
  С красой, что боги стали чтить!
  
  Ну, не пришла - так ведь Елена!
  Её богиням предпочли.
  Не лезь с навязчивой дилеммой -
  Её не вставить в твои схемы.
  Ну, не пришла, а ты прости!
  
   78 Вы суть не изменили
  
  Сменив личину, Вы суть не изменили -
  Её без крови вряд ли оторвать,
  Включив программу, Вас многие включили
  В круг приближённый: и дочь, и сын, и мать!
  
  И, как бы тайны все свои поверив,
  Вас допустили в частный диалог:
  Увидеть то, что сами не сумели -
  Вы им начало и светлый бытия пролог.
  
  И часто им нет дел до философий,
  И от проблем высоких далеки,
  Но видеть Вас с улыбкою не против -
  Так почему б не прочитать Вам им стихи?
  
  Изгибом губ и отблеском улыбки грустной.
  И музыкой от тонких звучных строк
  Вы им подарите своих достоинств чувство
  И для элегии продлите сладкий срок.
  
  И сын, и дочь, и муж с женою,
  Услышав ладный перезвон души,
  Сравнят его созвучие с собою
  Потом, наедине, в ночной тиши.
  
  Мы часто ждём, сменив напрочь одежды,
  Что в душу незнакомец к нам придёт
  И таинство подарит нам надежды
  И, может быть, хоть чуточку поймёт!
  
  Однако же нейдёт пленительный посланец.
  И что же мир? - Он вовсе ведь не сник.
  Мужчины приглашают дам на танец,
  А дамы побуждают в чувствах пик!
  
   79 Притаившись за одеждой
  Притаившись за одеждой
  И присвоив меха нежность,
  В мир себя несёт.
  Краски улиц величавых
  Лучше прелестей печали!
  И туда идём.
  
  Я округу оглядел всю -
  Некуда прибиться сердцу,
  Чужд мне сытый дом!
  Как река, сплошным потоком,
  Мимо взгляда, мимо окон
  Вдаль течёт толпа.
  
  Серый цвет в застывших лицах,
  Воробьи все - где синица?
  - Разве что, вон та?!
  На руках сидит ребёнок,
  Лишь недавно из пелёнок,
  Пуговки-глаза!
  
  Мать лукаво улыбнулась,
  К сыну нежно обернулась,
  - Цыц! - ему сказав.
  Принял ту игру мальчишка,
  Своим маленьким умишком
  Мамин жест поняв.
  
  В пальтеце потёртом сером,
  Плавный ход пугливой серны -
  Сына мать несла!
  Окруженье в кожах, шкурах,
  Фирмой писанных фактурах -
  Нету им числа!
  
  Но она одна - богиня.
  Шарм мехов вокруг застила -
  Столько в ней тепла!
  И фигурой тонкой, гибкой,
  И застенчивой улыбкой
  Мой покой смела.
  
  К ней прижавшийся комочек
  Что-то на ухо лопочет -
  Мама расцвела!
  
  Вот подъезд - она нырнула,
  Будто штору запахнула -
  Мраком замела!
  Серый блеск натужный меха
  Не заменит человека -
  Выдадут слова!
  
  Унесла весь мир с собою,
  С взглядом, дышащим весною,
  Женщина в пальто.
  Хоть играет в переливах
  Меха ость в лучах игривых
  Едущих авто,
  
  Женщин блеск померк красивых,
  Нет очей средь них счастливых,
  Да и всё - не то!
  Нет мне смысла торопиться -
  Этих глаз мне не напиться,
  Видно, не дано!
  
  Вдруг в окошке свет зажёгся,
  Вот она, и ... я осёкся!
  - Свет чужой давно!
  Можно снова взгляд свой прятать
  В шубный воротник
  И о том, что видел, плакать,
  Суть явив на миг.
  
  Вся она в том робком взгляде
  С влагою тепла -
  Жизнь, как в карточном раскладе,
  Мне не то сдала!
  
   80 Маска
  
  Она всем маски раздавала,
  На выбор - лишь плати!
  Увы, наличных было мало -
  Авось, удастся обойти!
  
  В кредит ли, частью ли свободы,
  Потом, а вовсе не сейчас!
  Исчезли жезлы и погоны,
  Овалы лиц с сияньем глаз.
  
  И ты взяла, надеясь спрятать
  Частицу собственной души
  Под лаской, созданной когда-то,
  Чтобы страстей костёр тушить,
  
  Чтоб погубить в одно мгновенье,
  Взглянув на руку и кольцо,
  Кому прекрасное виденье
  Твоё напомнило лицо.
  
  И сердце с жутким замираньем
  Ждало явления чудес,
  Чтоб после неги обладанья
  Партнёр, не дай Бог, не воскрес!
  
  И чудо было - отлетела
  За речку Стикс его душа,
  О всём забыв и славя тело,
  Твоё иль маски, чуть дыша.
  
  Харон везёт без содроганья,
  К кошмарам он давно привык
  И смерти хладное лобзанье
  Его не затуманит лик.
  
  Ночь позади, свободна маска,
  Проходит день, настала ночь,
  Привычной будет её сказка,
  Хоть ты способна превозмочь,
  
  Внеся в игру свои исканья,
  Что были в мыслях много раз
  Доведены до осязанья,
  Но... так и не согрели глаз.
  
  Заразна боль - её ломота
  Уже по кругу гонит кровь
  И слиться с нею так охота,
  Что маску надеваешь вновь.
  
  Как взрыв, страсть рвёт тебя на части
  И в каждой - боль, восторг, полёт.
  Тебя, купавшуюся в счастье,
  Усталость утро принесёт.
  
  И вновь уйдёт партнёр из мира,
  Весь свой запал тебе отдав.
  Поёт тихонько его лира,
  Из стылых губ - любви слова!
  
  Когда натуру ты насытишь
  Иль маска станет где-то жать,
  Придёшь на склад, сказав: - Смените!
  Из моды вышла, несвежа!
  
  Нужна другая, нравом мягче,
  Но чтобы было всё при ней!
  И чтоб моё в ней стало ярче!
  И чтоб одна на много дней!
  
  Я в ней немножко поиграю,
  Коль отзовётся, то найду.
  Горда была, припоминаю -
  Теперь от прежней я уйду.
  
  Хоть упиваться страстью буду
  И в ней вариться, как в огне,
  Хочу надеяться на чудо -
  Чтоб Стикс вернул мне тех парней!
  
  5
   81 Ошибка
  
  Звонок с утра нетерпеливый,
  Как розу, трубку я беру:
  - Ну, наконец-то дозвонилась!!
  Наталья дома, а Вы тут?
  
  Приятен голос незнакомки -
  В ней правит тонких чувств накал,
  Призыв изысканный, негромкий,
  И чую - Мама! Я пропал!
  
  Ко мне попала по ошибке
  И лишь мгновенье слышал я
  Сквозь шелестенье, треск и писки
  Волшебный голос: - Вы, Илья?
  
  Признаться, значит всё нарушить,
  Тот невесомый к ней подход...
  И вру, что мне приятно слушать,
  Что не звонила она с год.
  
  О том, о сём переплелася,
  Тонка и нежна, словно нить,
  Беседа той, что увлеклась вся
  С тем, кто желает миг продлить.
  
  Тихонько судно наше правлю
  Я к безопасным берегам,
  И мне по силам - я заставлю
  Сей случай покориться нам.
  
  И ей, казалось мне, приятно
  Со мной о разностях болтать.
  Раз я Илья, то мне обратно
  Собой совсем не время стать.
  
  И, голосом заворожённый,
  Стал тихо подбираться к ней
  И слушать драмой увлечённость
  И неприятья наших дней.
  
  - А что же в них напрочь не мило?
  Чем они хуже дней иных -
  Когда б спираль жизнь распрямила,
  Увидели б - нет розни в них!
  
  - Пожалуй, прелести не в сходных позах
  И в том, что был в поступках дух
  Иным, подвластным высшим спорам,
  А не разборкам низким кухонь!
  
  Её не видя, я представил -
  Пленён заочно ею был
  И страх обуял - миром правил
  Не я в предвкушении застыл.
  
  Он мог доставить наслажденья,
  И, разобравшись, всё прервать,
  Хоть коротки тех нот мгновенья,
  Но дольше вечности звучат.
  
  И тут чудак с кривой отвёрткой
  Мне ловкий помощи дал ход:
  - Сменить бы Вам кусок проводки,
  Могу помочь и знаю код.
  
  Тогда и треск в ушах исчезнет
  И номер лучше наберёшь -
  Мне эти фокусы известны,
  Исправлю, часа не пройдёт!
  
  И, удивлённый, что я слышу!
  Она согласна, только вот...
  Далековато, ветер свищет,
  Подъезд не белен пятый год...
  
  И, не спугнув её настроя,
  И голос нежный внутрь впустив,
  Я понял - дверь она откроет,
  Непросто нам себя найти!
  
   82 Поздравление с годом Тигра
  
  Мадам, уж праздник на пороге,
  Вот-вот откроет ворота,
  И в Ваши он войдёт чертоги
  И Вам шепнёт: - Моя мечта!
  
  И, раскрасневшись от вниманья,
  Волненья, сладкой теплоты,
  Легко Вы примете признанье -
  Брильянт прозрачнейшей воды!
  
  А год и вправду выйти может
  Вам на заказ, совсем другим,
  Если судьба удачно сложит
  Вас с тем, который ей храним.
  
  Беда со взбалмошной фортуной -
  Порой, хоть воплями зови!
  Чтоб перепал Вам жребий нужный,
  А профиль прелесть сохранил -
  
  Не будьте к повести фактурой,
  Пишите сами о любви!
  Мадам, уж праздник на пороге -
  Открыть спешите дверь,
  Он чуткий, зоркий, быстроногий,
  Такой могучий зверь!
  
   83 Карандашом на обороте:
  
  Я Вам на праздник пожелаю
  Оторвой стать хотя б на миг,
  Чтоб наконец-то Вы узнали,
  Что мимо носа пронесли,
  
  Что прячут все в покровах тайных,
  К чему боятся допустить,
  Как понимать смысл слов случайных,
  Зачем пытаются их скрыть.
  
  Нырнувши лишь в тот мир без страха,
  Вы тайну сможете раскрыть,
  Закрыв глаза, без громких ахов,
  Вы погружайтесь, чтобы плыть.
  
  И в том коварный древний Бахус
  Поможет сделать мезальянс,
  Отбросив ложный стыд и пафос
  И впав в мистический сеанс.
  
  Проснётесь не в своей постели
  С полётом лёгким в голове,
   Шутя разбросанный метелью
  Букет предметов на столе.
  
  А среди них свою одежду,
  В интимных кружевах бокал
  И вид в окно на город снежный,
  Что ночью спать Вам не давал.
  
  И боль пройдёт сама собою,
  И будет в чём-то новый взгляд
  И Вы богаче стали вдвое
  О том детали говорят!
  
   85 Новогодние тосты
  
  Теперь средь граждан Магадана
  Случайных лиц давно уж нет,
  Разъехались в другие страны -
  Остался самый цвет!
  
  А цвет и в зимнее ненастье
  Не свалят ликом ниц.
  За вас, кующих в стуже счастье,
  За свет от ваших лиц!
  
  Бык час последний доживает,
  Следит за ним в засаде тигр.
  И магаданец понимает,
  Что этим мы сказать хотим:
  
  - Чтоб в этот год тебя не съели,
  Тигр должен лично знать
  Тех, что за стол сегодня сели
  Встречать его и провожать
  
  Мой тост за грусть при расставанье -
  В году немало было дат,
  Восторг в лице и пожеланье,
  Раскрыв сердца, грядущее встречать!
  
   86 Две вершины
  
  Зима метелями скрывает
  Очарованье красоты,
  Одеждой всуе подменяет
  Природы мягкие черты.
  
  Пургу снесло тепла порывом
  И обнажило два холма,
  А к их вершинам горделивым
  Ложбинка скромная вела.
  
  Она покоя мир внимает -
  Не оторвать в восторге глаз,
  ОН, прикоснувшись к ней, ласкает,
  Свой миг продлить желая в час.
  
  Темны упругие вершины,
  Желанны к ним подъём и спуск,
  В волненьи не расстаться с ними,
  В прикосновеньи нежных уст.
  
  Целует мягкое окружье,
  Внимая трепет милых слов
  И лаской губ он топит стужу,
  Её сковавшую лицо.
  
  Хрустальный лёд во взоре тает,
  Скатилась жемчугом слеза,
  Уж грудь согрелась, взгляд блистает
  И губы тихо шепчут: - Да!
  
  Ласк нежность сердце разжигает,
  Потоком вверх вздымая жар,
  Пласты в мгновенье прорывает
  Там, где вершины две лежат.
  
  И, взрыв исторгнувши глубинный,
  Он всё вокруг испепелит -
  Сожжёт постылую картину
  И свой шедевр с ней сотворит.
  
  Погас огонь, застыли мачты,
  Вершины вновь венчал покров,
  Одной застёжкою две тайны
  Сокрыты прелестью оков.
  
  Буран порошей всё заносит,
  Следы скрывая красоты,
  Но он отступит, если спросят:
  - Тепло минут тех помнишь ты?
  
   87 Визит к врачу
  
  - Болезнь ясна, лекарства тоже,
  Готов в комплекте инструмент,
  Лечить придётся вас, похоже,
  Психологический момент!
  
  - Простите, доктор, любопытство,
  А что Вы впишете в рецепт?
  Лечили прежде от избытка
  Эмоций на моём лице.
  
  - Мадам, болезнь, что излечили,
  Есть лишь вторичный антураж,
  А главная - всё в той же силе,
  Симптомов полный там пассаж!
  
  - Меня пугает ход болезни,
  Раскройте, доктор, её суть!
  - Мадам, Вам помолчать полезней
  И взор прекрасный свой разуть!
  
  Вот Вам наглядные картинки:
  Больные до и после курса.
  - Так это ж танцы с вечеринки!
  - Вот в них всё таинство искусства!
  
  Смотрите, как спина согбенна,
  Как впала от тревоги грудь,
  Походка - тризна для Вселенной,
  А взгляд - в холстину завернуть!
  
  И пальцев нет, есть только крюки,
  А ноги - ими пол топтать,
  В движеньях розлив серой скуки,
  Причёски ж - лучше б не видать!
  
  А здесь, смотрите! Что, похоже?
  Был курс удачным для неё -
  Микроб не только обезвожен,
  Но и повержен в забытьё.
  
  Фигура словно изыск власти,
  Движенья - сладкий к неге путь,
  Хоть локон смят волною страсти,
  Но так кокетлив - жизни суть!
  
  А взгляд её истомы полон,
  Довольство миром и собой,
  А пальцев нежных ритм весомый
  Могучих свалит на покой!
  
  А как идёт она, смотри-ка!
  Лодыжки шарм, овал бедра,
  Коленей пара - словно рифма -
  Изящна, ласкова, щедра!
  
  - Ну, док, теперь Вы доказали,
  Что сей загадочный симптом
  Во мне надёжно опознали!
  Я вся в сомненьях - выйдет ль толк?
  
  - Мадам! Лечение типично,
  Сперва возьмёмся за мотор!
  - О, нет!..
  Рассыпались приличья
  И прекратился разговор.
  
  Леченья курс всё, без остатка,
  Что было лишнего в ней, сжёг,
  Бальзам усвоен, нет осадка
  Путь к очищенью - блёстки слёз.
  
  И кровь мгновенно завертела
  Болезням липким приговор.
  - Ну, как рецепт?
  - Вот это дело!
  И где ты был с ним до сих пор?
  
   88 У зеркала
  
  Она призналась: - Я отвратна!
  Нет хуже моего лица!
  А он: - Мне целовать тебя приятно
  И к шее тянет без конца!
  
  И губ твоих упругих сладость
  Меня желаньем напоит,
  Блеск глаз доверчивых мне радость
  За жребий общий наш сулит!
  
  - Ну, нет же, нет! Неправда это!
  Да вот же зеркало - оно
  Даёт бесстрастные ответы,
  Что отражать, ведь всё равно!
  
  - Не стоит, милая, всем верить,
  К чему их неглубокий взгляд,
  Уныние не стоит сеять -
  Они пустое говорят!
  
  Кто знает, как в ночи ты пахнешь
  И как в щеках огни горят,
  Губ ненасытных терпкий сахар,
  Что быть мне ласковым велят?
  
  А кто к утру в твои глазницы
  Любви отраву наливал
  И кто набухшие ресницы
  Взахлёб от счастья целовал?
  
  Никто! - Один лишь я всё это видел,
  Лишь мной твой жест повелевал,
  Я твой кумир, ты - повелитель,
  Другой узнает всё едва ль!
  
  И в те минуты упоенья
  Тебя красивей в мире нет -
  Продлись желанное мгновенье,
  Ты б улетела в страстном сне.
  
  И твой порыв не удержать мне,
  И все б увидели тебя
  Не в повседневном твоём платье
  С тоской в глазах к заботам дня,
  
  А полной неизвестной силы,
  С томленьем глаз голубизны
  И флёром нежности игривой,
  И поднебесной белизны.
  
  И это всё лишь мне дала ты,
  А маску предпочла другим,
  Когда на службу шла в палаты
  К разнообразным, но чужим.
  
  И буду честным: я ревную!
  К ним всем, к друзьям - одну тебя,
  Если узнают про другую -
  Не продержаться мне и дня!
  
  Она взяла его за руку:
  - Не беспокойся, мой малыш!
  Тебе спасибо за науку.
  Так, значит, маска, говоришь?
  
   89 Трансформация
  
  Ты дразнишь мир, шок стал уж нормой,
  Вот, изливаясь, ты горишь -
  Будь для незнающих оторвой,
  Кого-то, может, исцелишь.
  
  И пусть молва не утихает:
  Упадок нравов скользкий блуд,
  И словом крепким поминает,
  Я знаю точно - люди лгут!
  
  Твой жест колюч, в нём муки поза,
  В глазах сокрыта сердца боль,
  Иссеченная пыткой розог,
  Но всё же, гордая собой!
  
  Твой шаг округу всю волнует,
  Куда направишь ты стопу:
  К тому ль, кто словом очарует
  Иль алчью пахнет за версту?
  
  Свой смысл ты с тайною надеждой
  Глубоко в сундуке хранишь
  И пестуешь его прилежно,
  А для прикрытия бузишь.
  
  Свой шаг ты к чистоте направишь -
  О том я знаю, был мне знак,
  От разбирательств нас избавишь
  И другом лучшим станет враг,
  
  А пика станет острой пищей,
  Молва отхлынет без преград,
  Потом ещё оторву сыщет
  И о другом заговорят.
  
  * * *
   90 Металла блеск чарует яркий
  Тысячелетья род людской -
  Короны, царские подарки.
  Красиво! Но какой ценой!
  
  Вот гребень скифской примадонны -
  Из злата в вензелях шедевр,
  Пал Рим, эпох ушли колонны -
  Он нам свою балладу пел:
  
  Про то, сколь душ от плети пало
  И как убит был рудокоп,
  И как из горсточки металла
  Дан ярким чувствам вечный ход.
  
  Грустны у этой песни ноты,
  Но чист, прелестен тонкий стиль
  И лиру мастерской работы
  Лишь в злате можно донести.
  
  Шарм благородный желтизны
  В веках устойчив, не тускнеет,
  Вот если б так смогли и мы -
  Любить его не ради денег!
  
  * * *
   91 Старушка вышла из подъезда,
  Старушка вышла из подъезда,
  В руках - потрёпанный пакет,
  Идёт к перилам из железа,
  Страхуясь от возможных бед.
  
  Маршрут на рынок был привычен,
  Знаком и каждый продавец,
  Ассортимент у них обычен,
  В словах вниманье: мать, отец!
  
  В глаза с щемящею тоскою
  Старушки тяжело смотреть.
  И, глядя, многие откроют
  В себе трясину, а не твердь.
  
  Она подолгу выбирает
  Вприглядку, что верней купить -
  Копейке цену она знает
  И помнит, как её копить.
  
  Тепло одеты все торговцы -
  Морозу с ветром не пробить,
  Под стать и юмор: грубый, жёсткий,
  Но с ней нет склонности шутить.
  
  И взглядом влажным провожают.
  И есть у всех крутых сердца -
   Не то, что от избытка тают,
  А просто помнят мать, отца.
  
  Домой она не торопится,
  Вдыхая шумный аромат,
  Тепла хотелось бы напиться
  На целый день - от глаз до пят!
  
  Бредёт тихонько тротуаром,
  Ловя вселенский разговор,
  Фильм вспоминая Ренуара,
  Жест героини давних пор.
  
  Потом, не дав себе спуститься
  В бедлам с возвышенных небес,
  Она, уставшая, но птица,
  Опять направится в подъезд.
  
  В квартиру с лютой зимней стужей,
  Где промерзают все углы -
  Кому жилец преклонный нужен,
  Забот хватает у страны.
  
  Она овсянку сыплет птице,
  От той - шум, радость, громкий свист,
  И у поилки суетится,
  Как перед выходом артист,
  
  Взлетит в знакомые ей руки,
  Ладони будет ей щипать,
  Чтоб разогнать дум тяжких муки
  И благодарно щебетать.
  
  И птицы клёкот бестолковый
  Она по-своему поймёт,
  Так жизнь оттенок примет новый,
  А сердца боль опять пройдёт.
  
   92 Наряд-заказ
  
  Она пришла просить поэта,
  Чтоб написал он ей про "ЭТО"
  И чтобы как взаправду было,
  И с лёгким сердцем говорило,
  
  И чтоб до пяточек достало,
  И не терзало б, а ласкало,
  И чтоб без слёз при расставанье,
  И лёгким было чтоб признанье,
  
  И чтоб слегка тепло - не жарко,
  И что не надо ей подарка,
  И чтоб другим не признавался,
  Когда и как с ней повстречался,
  
  И чтоб смысл слов, что ей сказал он,
  С другой значенье потеряло,
  И, чтоб вина бокал наполнив,
  При тайной встрече нежно обнял,
  
  И, чтоб запомнив её имя,
  Не путал всуе он с другими,
  А в телефоне коль услышит -
  От праздных отличит пустышек,
  
  И, коль заснуть ей с ним придётся,
  Совсем не факт, что акт начнётся,
  И, если скажет он в порыве,
  Она ответит в перерыве,
  
  А если утром он позвонит,
  Она веленье не отклонит
  И коль нужна ему награда -
  Она готова, если надо.
  
  Придя просить о том поэта,
  Она не спорила при этом,
  В глазах лукавство не скрывала,
  Себя с достоинством держала.
  
  - Ну, что же, ладно! - он ответил,
  - Ваш взгляд красив, а блеск глаз светел,
  Но он от страсти потемнеет
  И на рисковый сманит берег,
  
  Прохлада Вашего дыханья
  Вскипит в заветный час лобзанья
  И не помогут заклинанья
  Остановить надрыв стенанья.
  
  И, встречу с тайной переживши,
  Вы чувств накал поймёте высший,
  И в нём забудете Вы имя,
  Поправши прежние святыни,
  
  В запале Вы вскричите: - Мама!
  Нет, нет! Ещё, я не устала!
  Вот так взаправду с Вами будет -
  Иначе люди и не любят!
  
  Так что? - Писать или не надо!
  Зарделась милая догада,
  Потупила смущённо очи
  И прошептала: - Страшно очень!
  
  Вдруг он меня переупрямит -
  Как всё потом подам я маме?
  
  ...Хотя, пускай всё страстным будет -
  Венец любовный манок людям!
  Пускай колючий и терновый,
  Но не дознались чтоб из школы!
  
   93 Ночное свидание
  
  Однажды ночью, встрепенувшись,
  Не повредив покровов тьмы,
  Увидел профиль я уснувшей
  Со мною рядом... Не жены!
  
  Её глубокое дыханье.
  У глаз теней потухших вид
  Туманит смутно подсознанье
  И о минувшем говорит.
  
  Я чую запах незнакомый,
  Влекущий, манящий к себе,
  Таящий прелести истомы
  И негу чувственных телес.
  
  И в ней свои следы я вижу.
  Безумств неистовых порыв -
  Им безразличен флёр престижей
  И их лукавые дары.
  
  Стряхнул я их с себя как будто
  И пил тепло из женских глаз.
  Меня согревших за минуту,
  Держащих в неге и сейчас.
  
  Увидел жилку голубую,
  Что у предплечья завилась,
  И кожей нежною любуюсь,
  Забыв на время жизни вязь.
  
  Дыханье спящей беспокойно:
  С улыбкой спорит тень тревог,
  Сомнений, бури, сладкой боли,
  Надежды, кто-то чтоб помог.
  
  Вот беззащитности виденье
  В лице мелькнуло, нет уж сил,
  Вся там, в том миге сокровенном,
  Который с нею я вкусил,
  
  В том взгляде страстном, вожделенном,
  Который у судьбы просил
  Мне одному, а не Вселенной!
  Как был бы жребий мой красив!
  
  Потом поток, мир охвативший,
  С вершин в долину нас унёс,
  Из мига в вечность сладость дливший,
  Вверг, как всегда, в планету грёз.
  
  Устав судьбе сопротивляться,
  Решивши спящей не будить,
  Составил к ней я тьму реляций
  О том, как дальше с нею быть.
  
  Затем, прикрывшись покрывалом,
  Её тихонечко обнял,
  Она расслабилась устало,
  Добавив в сердце мне огня
  
  И голову на грудь приткнула,
  Дыханья успокоив ход,
  Хоть прежнего уж нету гула,
  Но на подъём мой нерв идёт.
  
  И вновь, как вечером, влюбился
  И на вопросы отвечал
  И, как и раньше, не сердился
  И без сомнений ей внимал.
  
  Она счастливая уснула,
  Слезою я её умыт,
  Фортуне с лаской подмигнула -
  Мой чёлн с ней прочно теперь слит!
  
   94 Признание в слабости
  
  Готова в слабости признаться,
  К мужчине сильному прильнуть
  И с феминизмом расплеваться
  И о грехах своих всплакнут,
  
  И сторониться своей силы,
  Халат домашний свой надеть,
  Чтоб приголубил тебя милый -
  Готова ты стоять насмерть.
  
  Но в битве с силой тут же сдаться
  И мощь всю нежностью облечь,
  С ней вместе чувству поклоняться
  И о минувшем не жалеть.
  
  О, сколько в нежности ресурсов,
  Как для души они тепла!
  Как сладка боль на страстных спусках
  И как заманчива она!
  
  Полёт паденьем прекратится,
  Но не охватит душу страх,
  Как прежде, будешь ты стремиться
  К упоминанью на устах,
  
  Алкать своё в мужчине имя,
  В огне которого горишь,
  Любовно пестовать святыни -
  Там поминают вас двоих!
  
  
   95 Мадонна
  
  Автобус "пятый" не битком был,
  Не время, видно, ехать с дач,
  С ведром, с котомкою весомой
  Ищу местечко, нет - хоть плач!
  
  Вот остановка и открылся
  Зелёных сопок дальних вид.
  Тут трое вышли, осветился
  Я вмиг, увидев женский лик.
  
  Лицо прекрасней, чем Джорджоне,
  Веласкес, Рембрандт, Рубенс, Гальс
  Иль Микеланджело мадонны
  Писали кистью в давний час.
  
  Её слегка полуулыбка,
  Свою прощая красоту,
  Дух создала в салоне зыбкий,
  Всех дел снижая остроту.
  
  Она сама собой светилась,
  В ней был какой-то нежный шарм,
  Сама кок будто удивилась,
  Что дух особый нам несла.
  
  В ней нет и призрака загадки,
  Она открыта - вот я, здесь!
  И в душах нам разгладит складки,
  Расправив ниточки на шве.
  
  Глаз голубые изумруды
  К себе так манят глубиной,
  Что утонуть готов прилюдно,
  Когда б сказала мне: - Изволь!
  
  Её смущённый взмах ресницы
  Мне подсказал, мол, место есть.
  Присел напротив райской птицы
  И чую - головы не снесть!
  
  Но взгляд она не отвернула,
  Позволив многое излить,
  Моих надежд не обманула,
  Дав красоты своей испить.
  
  Мой взор не корит восхищённый,
  К мирским соблазнам не влачит
  И не лукавит удивлённо,
  И слышит, как во мне стучит,
  
  И поощряет стук сердечный,
  Чтоб в нём скорей вскипала кровь,
  Напоминая: жизнь конечна,
  Финал возможен в день любой!
  
  И взгляд с улыбкой материнской
  Меня всего теплом объял,
  Я понял - стоит она риска,
  Как дичь - жар томного огня!
  
  Хоть я и не последний грешник,
  Она от пропасти спасёт,
  Улыбкой милой и прелестной
  Покой мне в душу принесёт.
  
  Автобус в город ветров мчится,
  Десятки едут в нём проблем:
  Как не болеть и излечиться
  И перебиться как и чем.
  
  Но едет в нём и панацея
  От заморочных дел и бед,
  Мадонна Лита и Цирцея -
  В её спокойствии ответ!
  
   96 Муж чай пьёт...
  
  Муж чай пил крепкий с мармеладом,
  От сигареты дым висел,
  Жена на кухне вертит задом
  Во всей супружеской красе.
  
  Вот бюст её к двери прижался.
  Халат пополз, открыв бедро,
  На миг лишь краткий обнажался -
  И вот заветное, оно!
  
  Она почуяла дыханье
  И сильной плоти громкий зов
  И нежное её созданье
  Под валом страстным полегло.
  
  Гремят, вниз падая, кастрюли,
  Размазан по стене томат,
  И у неё, большой чистюли,
  Уж пятки в соусе лежат
  
  Удар, ещё удар - победа!
  Упал, бездыханным лежит,
  Как с марафонского пробега
  В отключке весь, её мужик.
  
  Она халатик запахнула,
  Убрав поглубже терпкий жар,
  К соседу с просьбой заглянула,
  Утюг сгоревший принесла.
  
  Сосед не маялся с речами,
  Хворобу правильно лечил,
  Кормил отменными харчами
  Жену чужую в меру сил.
  
  Она, сомлевшая, прижалась,
  Погас, исчезнув, липкий страх,
  В нём ей не видится усталость,
  А как тепло в его руках!
  
   97 Случай в лифте
  
  Она вбежала в лифт, и дверь за ней закрылась,
  Мужчина в кепочке стоит в другом углу.
  От страха смутного внутри вся подкосилась,
  Шепча безмолвное: - Гореть бы Вам в аду!
  
  Лифт подтвердил опасность приключенья,
  Застыл со скрежетом, пройдя шестой этаж.
  - Ну, всё! Конец! За что же мне мученья?
  И, как назло, есть только карандаш!
  
  Пускай шагнёт ко мне или с какой угрозой -
  Я волком взвою, выпью закричу!
  Я в этом лифте всем концерт устрою,
  Такой лишь звёздам крупным по плечу!
  
  Посмеет пусть ко мне он прикоснуться,
  Взглянуть куда-то иль что-то взять с лица -
  Коленом пну, что ввек не разогнуться!
  И разорвало чтобы подлеца!
  
  ...Мужчина так же тонко улыбался,
  Куда-то мимо глядя, но не на неё!
  И в уголке, где прежде был, остался,
  Как бы лелея мыслей забытьё.
  
  - Ну, и скотина! - Брезгует что ль мною?
  Как будто и не женщина пред ним...
  ...Постой, постой! А если я чуток откроюсь -
  Под шляпкою не видно ведь седин!
  
   98 Портрет юной балерины
  
  - И как зелёные глаза
  Живут в жемчужном обрамленьи?
  Гость редкий или нет - слеза
  И чисты ль искры вдохновенья?
  
  В ответ молчанье тишины,
  На стенах фото юных граций,
  Лукавый взгляд из глубины -
  Все в ожидании оваций.
  
  А соли пот благих трудов
  И жар натруженного тела
  Смыл в душе тёплых вод поток
  И с ним тревога улетела.
  
  Чиста, блестит она в сияньи
  Волшебница из юных снов -
  Балета хрупкое созданье
  В исходной позе стройных ног.
  
   99 Проруха
  
  Вы вовсе не старуха,
  Не верьте вздорным слухам!
  На вас с утра локаторы наведены и ждут.
  Ревнивых жён прожекторы
  
  В курсях о том - одеты ль вы,
  Какими в мир каретами
  И в силуэте хрупком безумно хороши.
  И в мире нет таких богатств,
  
  Чтоб содержать такую вас.
  Им что осталось? - Речка Стикс
  И драма вас повергнет ниц.
  Раз так забавно, исполнитель,
  
  Не в шлеме и с мечом воитель,
  Но в юбке из затей - старуха.
  Не так чтоб в вечности она,
  Но в женских мерзостях до дна.
  
  Ваш тонкий вкус изведавши,
  Подкатится проруха,
  Испить чтобы по капельке
  Заветный сок души.
  
  Со сладкою улыбкою
  Досыта насладиться ей
  И искры серебристые
  Во взгляде уловить
  
  И, томь в душе увидевши,
  Надеждой искусить.
  Но сможет лишь мгновение
  Она пред Вами выстоять,
  
  Почувствует - сильнее Вы
  И может проиграть -
  Присядет на колени Вам,
  Слова проронит быстрые
  
  От трепета дрожащая,
  Уставшая играть.
  Проруха - тоже женщина,
  Любовница и мать.
  
  - Путём всё будет, милая!
  Расслабься и поплачь,
  Интрига безобидная -
  Ведь твой приятель враг.
  
  Так скажет ей проруха
  Искусными устами,
  И будто не измучены
  Тоской зелёной сами,
  
  Как будто только взглядами
  Вас естество питает,
  А пищей и нарядами
  Всевышний помогает.
  
  И слов желанных выслушать
  Для Вас не суть проблемы -
  Хоть ноты в них приличные,
  Но грешны, как и все мы.
  
  А страстность и изящество -
  Присущие Вам качества
  И тот, кто в Вас оценит их,
  Мгновенно захмелеет.
  
  Он скажет Вам на ухо:
  - Промочим горло: сухо!
  И Вы не прекратите
  Срывать покровы листьев,
  
  К утру лишь упокоитесь
  Заткнувши их за пояс всех.
  Такая вот проруха
  Ждёт страстно Вас... старуха!
  
   100 Диалог с внучкой
  
  - Бабуль, бабуль! Скажи, меня ты любишь?
  - Конечно, да! Но сок не открывай!
  А то от смеси часто бегать будешь.
  Да положи ты этот календарь!
  
  - Бабуль, а раньше ты была малышкой?
  - Давненько это было, но была.
  - И бабушка тебе читала книжки?
  - Нет, книжек в доме не было тогда.
  
  - А как же ночью ты без сказок засыпала?
  - Набегаешься за день по дворам,
  Глаза слипались, лишь в постель упала,
  А братьям я читала их сама!
  
  - Бабуль, а кто тебе так долго звонит,
  Как будто и не знаю я его,
  А голос деловой такой и строгий,
  По виду он, наверное, ничего!
  
  И ты с ним говоришь приятно,
  На стенку глядя, не на телефон,
  Совсем не как с другим, стою ведь рядом.
  Секрет какой-то в дяде заключён?
  
  И мне ты в это время позволяешь
  Чуть больше, чем обычно, пошалить,
  Потом чуток молчишь, чуток вздыхаешь
  И начинаешь меня гладить и любить.
  
  - Ты, внучка, любопытна, как кокетка,
  Тебе ещё об этом рано знать.
  - Бабуль, а вот Белова Светка
  Щенка питбуллера хотела мне отдать.
  
  - А ты за ним ходить повсюду будешь?
  Кормить, гулять и мусор убирать,
  И мыть собачую посуду,
  Подстилочку от шерсти вытряхать?
  
  - Чуть что, так сразу про уборку!
  Ну, ты даёшь, бабуль, щенок-то бультерьер!
  А в четверти сплошные ведь "пятёрки",
  Другим давно уж я пример!
  
  Я фильм про них вчера смотрела,
  Собачку очень надо мне,
  Там было хитро скрученное дело,
  А ключ всему - умнейший бультерьер!
  
  - Насчёт собачки можно и подумать,
  Но только про породу есть запрет,
  Она такая, что на ужин может схрумать,
  Когда её обидели в обед.
  
  - Ну, ладно! - с нею внучка согласилась,
  Легко прильнувши щёчкой на плечо.
  - А на углу стекляшка вновь открылась,
  Мы там с тобою не были ещё!
  
  Лукаво на бабулю посмотрела:
  - Уроки приготовила давно!
  Ты б там со мной немножко посидела,
  Потом звони, позвали чтоб его.
  
  Бабуля деланно вздохнула,
  Сказала: - Что с тебя возьмёшь!
  Потом ей хитро подмигнула:
  - Но только, чур, меня не выдаёшь!
  
  6
   101 Путь домой
  
  Воздух, стылый ветра свистом,
  Неуютно душу топит,
  Будто пение артиста,
  Что в бега пуститься клонит,
  
  Чтоб в земле обетованной
  Быть овеянной теплом,
  И вода - не только в ванной,
  И чтоб крепким был твой дом,
  
  Чтобы нега с лаской тело
  Облекали целый день,
  И мгновенье не летело б,
  И чтоб мягкой была тень,
  
  И чтоб душу отпустило,
  И от солнца благодать
  Словно лаской была б с милым,
  И чтоб нежно целовать
  
  Ты смогла б и всех затмила
  В устремленьи обладать!
  И желание свершится,
  Внемлет к помыслам судьба
  
  И позволит очутиться
  На лазурных берегах.
  И загар твою округлость
  Тёмным златом обольёт,
  
  Тела гибкого упругость
  Контур тоньше подведёт,
  Рук движенье станет мягким,
  Взгляд - мятущим, неземным,
  
  Шаг и прочие повадки
  К ритмам тянутся иным.
  И вкусив досыта неги,
  И упившись колдовством,
  
  Вспомнишь: - Были ведь коллеги
  И колымский хмурый дом,
  И услада в тёплой шали,
  Слёзы грусти, забытья,
  
  Горечь, рвущая печали,
  Прелесть горького питья,
  И души твоей частицы,
  Что прилипли там к всему,
  
  И могли оборотиться
  В жизни тягостный хомут,
  Но, прилипшие, остались
  И потерянно молчат -
  
  Им бы смелости, хоть малость,
  Ведь к тебе опять хотят!
  Солнце близится к закату,
  Ослабело волшебство,
  
  Уж не манит быстрый катер
  С морем игр озорство,
  Блеск серебряной дорожки
  И дурман - вечерний бриз,
  
  И бокал с звенящей ножкой
  Не исполнят уж каприс.
  И поймёшь ты суть явленья,
  Отличишь от плевел злак,
  
  Сердце с новым упоеньем
  Ищет там колымский знак.
  Путь домой, в свою берлогу -
  Есть ли что душе милей?
  И всю длинную дорогу
  Ты в мечтах о встрече с ней!
  
   102 Свет в окне
  
  Увидев свет в своём окошке,
  Поверив, будто он пришёл,
  Легко ей стало, словно крошке,
  Когда заветный принц нашёл.
  
  И засветившись от предчувствий,
  Улыбку спрятать не смогла,
  Глаза искрились чистым лучиком,
  Молчит, проглочены слова.
  
  И губы слабо лишь подрагивают,
  Запретов груз убрать хотят,
  И предстоящее нахваливают,
  И сердцу быть смелей велят.
  
  А кровь кружит в изыске мысли,
  Её к заветному стремит,
  Рука, за что бы взяться, ищет,
  Свобод исчерпавши лимит,
  
  Слабеют и не держат ноги,
  Готовы всё в ней подкосить,
  Лишь грудь не ведает тревоги
  В порыве таинство открыть
  
  И всё отдать и упиваться,
  А после будет хоть потоп,
  Хоть тьма подобная реляций,
  Хоть усыхающий поток.
  
  От зноя сухо, дым клубится,
  Ещё чуть-чуть - и всё сгорит,
  Жар внутрь, к заветному стремится
  И на него имеет вид.
  
  И подобрался и зарделась,
  Прикрывши от других глаза,
  Чтоб не увидели, как пела,
  Как с криком вылилась слеза
  
  И что в душе её творилось,
  И как приятна была боль,
  Как всё стеклянное разбилось
  И кто брильянт принёс с собой.
  Потоком в ней тепло разлилось,
  Теперь, как будто, не одна,
  И что-то новое вселилось
  И ритм иной стерпеть годна.
  
  Главу на плахе потерявши,
  К чему о насморке скорбеть,
  В тех битвах нет бесславно павших,
  Есть не желавшие хотеть.
  
  Она, всё поняв, захотела,
  Хоть на мгновенье, но сама!
  И жар, её терзавший тело,
  Теперь не сводит уж с ума.
  
  Тепло, зачавши ход, осталось,
  Плоды чтоб женщине достались.
  Не в силах сей процесс нарушить,
  Она готова ко всему:
  
  Причины не хотелось слушать,
  И жалкий лепет: - Почему?
  Сама себя преодолела,
  Сквозь тьму колючек проползла,
  
  Представши утром в платье белом
  И вспомнив мужние слова
  И в нём увидев зов ответный
  И, не стесняя сердца крик,
  
  Она сказала: Я невеста!
  Готов ли ты сказать: - Жених!
  
   103 О, речь российская!
  
  За что люблю родную речь?
  Любого можно ей допечь,
  Вогнавши в краску от бессилья
  В ответ потока слов изречь
  
  На выпад кратко и красиво.
  Раскаты в ней от неба грома
  И искры ранние огней,
  Найти ль в других словесностях приёмы
  Из лучших, чего бы не было уж в ней?
  
  Прекрасных слов звук нежный у признанья
  И чёткий ритм размеренных команд,
  Прикосновений тонких осязанье,
  Величие возвышенных громад.
  
  Звучит в ней музыка степи пустынной,
  Когда тоскливый замерзает звук
  Напева грустного мотив старинный
  У побелевших стылых губ.
  
  Блеск ратных подвигов героев эпоса
  Вмещает речь моя как будто храм
  России пёстрого как мир весь этноса,
  Высокий издавна несущей сан.
  
  Наш мир от древности до дня текущего
  В звук слова ломкого, но всё ещё могущего
  И мысль о праведном в душе рождающем
  Печётся, как и мы с тобой. Пока ещё!
  
  И слов набор широк: корни славянские,
  Нотки французские, искры испанские,
  А сленг английского, текучесть франского,
  Певучесть милая от итальянского,
  
  Ну, а в грамматике есть и германское -
  Мы их любили всех легко и ласково!
  Плоды любовей тех хранят изящество,
  Фигур законченность, собой гордящихся,
  
  Блестящих в кратости, влекущих нежностью,
  Манящих сладостью и соразмерностью.
  
  О, речь российская!
  Ты, как любовница,
  Тонка, изысканна,
  О чувствах помнишь всё.
  
  Ты нам любимая
  И всем желанная,
  Слегка ревнивая
  И в нотах плавная -
  
  От вод Прибалтики
  До Днепрской сечи
  И белой Арктики
  Милей нет речи!
  
   104 Муза
  
  Она пришла и приоткрыла
  Слегка, не нараспашку, дверь
  И не сказала: - Как ты, милый,
  Доволен ли строкой теперь?
  
  И странною полуулыбкой
  Не сеет смутных во мне строк.
  Не гонит вал крутой и зыбкий,
  Чтоб ощутить паренье смог.
  
  Она расстроена, как будто,
  В ней опустилася струна
  И не роняет она шуток,
  Не отошедши ото сна,
  
  И губ не вижу - алых вишен,
  И взора искры не блестят,
  И голос стал немного тише,
  И руки встречи не хотят.
  
  Она к проёму прислонилась,
  Прикрыв ног прелести зонтом,
  Вздохнула, к зеркалу склонилась,
  Как бы ища ответа в нём.
  
  А это просто настроенье,
  Оно изменчиво порой,
  То упивается томленьем,
  То восхищается игрой,
  
  То тешит душу, то терзает,
  То нежный звук несёт смычком -
  Так муза строчки навевает,
  Так мы работаем вдвоём.
  
   105 Язык симпатий
  
  Дал Бог нам дар с собой общаться,
  Слова молитвы говорить,
  На зовы ближних откликаться
  И мысли с чувствами будить,
  
  Владеть и звука совершенством
  И смысла прелестью игры,
  Где приз копейки иди пенсы,
  Но в них вращаются миры.
  
  Людских изысканных галактик,
  Их удивительный уклад,
  Где правят лица, а не маски,
  Где ярко светят и горят,
  
  Чтоб упиваться пониманьем
  Орбит сгущения проблем,
  Где рознь не повод для мельканья
  И разработки грозных схем,
  
  Где каждый личность уважает
  И слышит, как она звучит,
  И в том язык наш помогает,
  К сердцам имеющий ключи.
  
  Он упокоит гнев и ссору,
  Запал вовлекши в плавный ход
  Из тупика теснин в просторы
  И дав достойный там отпор.
  
  Язык пристрастий разделяет,
  Язык симпатий мир вершит,
  Умы с сердцами подчиняет
  И впрячь попарно их спешит.
  
  И, просвещая душу лирой,
  Иной врага имеет взгляд -
  Поблекли злобные кумиры,
  "Привет!" - при встрече говорят!
  
   105 Процедурная сестра
  
  Любовно сделаны уколы -
  Филе, как старый макинтош.
  Оно в шкафу, где стены голы,
  А лещ под пиво был хорош!
  
  И череда других инъекций
  И тел невиданный стриптиз,
  И ракурсы любых комплекций,
  Которых не видал Париж,
  
  И в предвкушеньи: "ах" и вздохи,
  И губ поджатых белизна -
  Не потому, что очень плохи,
  А чтобы сжалилась она,
  
  И вен исколотых капризы,
  И глаз безмолвный пиетет.
  Рук шаловливые сюрпризы,
  Когда он с нею тет-а-тет,
  
  И заклинания: нет-нет!
  Она любезно всех встречает,
  К барьеру грозному ведёт
  И пациент всё понимает -
  С собой что надо принесёт.
  
  Сказав вполголоса: "Готовьтесь!",
  Уложит быстро на диван,
  Сестры серьёзной вы не бойтесь -
  Не пострадает ваш карман!
  
  Она бесплатно обнажит всё
  И спирт и с ватки даст нюхнуть,
  Ей тоже по ночам не спится
  И кое-что волнует грудь.
  
  Как шпагою, владеет шприцем -
  Иголка, словно эспадрон,
  Кому отёк с лица сместить чтоб,
  Другим смягчить сердечный тон,
  
  А кто интимные проблемы
  Решил навечно извести -
  Пред ней стоим безмолвно все мы,
  Она поможет нас спасти.
  
  Рук нежных вскользь прикосновенье
  Её подарят нам тепло
  И ощутим хоть на мгновенье,
  Что вроде б лучше и прошло.
  
  И глаз внимательных советы
  Быть твёрже, лучше и прочней
  Мы как любовные сонеты
  Читаем в памяти своей.
  
  - Расслабьтесь, бабушка, не надо,
  Сама я в вену попаду,
  А что внучок? - Сказал Вам "баба"?
  А зять? - Опять попал в беду?
  
  За целый день всего досталось,
  А обнажённость душ и тел
  На ней, конечно же, сказалась -
  Всевышний, видно, так хотел!
  
  - Ты что стыдишься обнажаться,
  В порядке твой боекомплект,
  С такой фигурой жди оваций,
  Но не стриптиз чтоб, а концерт!
  
  ...Уж семь часов, устали плечи
  Груз недоступности держать
  И пациентов липких речи
  С улыбкой гордой принимать.
  
  Она чайку себе согрела,
  Молчит, слегка прикрыв глаза,
  Рукой халат теребит белый,
  Чтобы войти в иной азарт.
  
  И мысль уже вдали витает,
  Служебный сбросив гнёт оков,
  Вот чай допит, она уж знает,
  Где скажут ей - кто он таков!
  
   106 Голос надежды
  
  Струит как шёлк ночной одежды,
  Как шорох жёлтого листа,
  Разряды искор в вечер снежный,
  Дыханье милой на устах -
  
  Так речи звук в эфире льётся,
  Он негой душу освежит,
  Если услышать вам придётся
  Надежды голос. Наша жизнь
  
  Не так длинна, чтоб пренебречь ей,
  Как бы не слыша, обойти,
  Дать пищу сердцу, остеречься
  И постараться не найти,
  
  Чтоб в суете забот тщеславных
  Телесный голод утолить,
  Глаза взирать на всё оставив,
  Что губы уж не могут пить.
  
  И голос линковской надежды
  До дна достанет вашу суть
  И вы не будете уж прежним,
  Непросто будет вам уснуть.
  
  Сквозь космос чёрный шелестенье
  Войдёт в вас как дриады внутрь,
  Собой поглотит все сомненья -
  И вы в плену. Ну, что ж, и пусть!
  
  И собеседница - надежда,
  Легко вздохнувши, вдохновит,
  Вы снова в форме, всё, как прежде,
  Но где-то мысль: - Надолго ли?
  
   107 Надежды лучик
  
  Когда засох поток удачи,
  Шторм мачты ваши сокрушил
  И вкус к победе уж утрачен,
  К сопротивленью нету сил,
  
  Когда вас носит лёгкой тенью
  И уж готов принять Аид,
  И нету шансов к воскрешенью -
  Вас луч надежды сохранит!
  
  Он тайники души осветит,
  Бальзамом раны исцелит,
  В аду подует свежий ветер,
  В одно мгновенье освежит.
  
  И в душу мёртвую надежда
  Войдёт, собою оживит,
  Припухшие раскроет вежды
  И мир вокруг понять велит,
  
  Теплом она напомнит сердце,
  Кипучей снова станет кровь,
  И груз заплечный будет легче
  И жить захочется вам вновь.
  
  Улыбкой вас украсят губы,
  От глаз с искринками - лучи,
  Кровь снова греет, сбросив шубу,
  Готовы к пляске вы в ночи,
  
  Хоть призрак лучика надежды,
  Мелькнув, куда-то вдруг исчез,
  Теперь сильны вы, как и прежде,
  С надеждой - примою чудес!
  
   108 Она, как поле ровное, бескрайна
  
  Она, как поле ровное, бескрайна,
  Где затерялся стройный агроном,
  Весь в смуте и тоске печальной -
  Найти, что ищет, всё не может он.
  
  Она сладка, как в пору зренья кукуруза -
  И сок, и запах с мёда желтизной,
  Початков полных стан не чует груза,
  Слегка покачивая в выси головой.
  
  Она легка, как пухом ставший одуванчик,
  Глаз завораживая прелестью, плывёт
  И, на ладонь его поймавший, мальчик,
  Как чудо маленькое, матери несёт.
  
  Она чиста, как родниковая водица,
  К которой каждый норовит припасть
  И, отрезвевши, поднимают лица,
  Не понимая - кем дана ей власть?
  
  Она проста, как старый телевизор -
  Без наворотов кнопок, лишь включать,
  Но оторваться от интимных игр
  Труднее, чет опасности встречать.
  
  И тайн она полна одновременно,
  Когда мы в ней не можем угадать -
  То ли богов она сверх близкое колено,
  То ль от сохи отец её и мать.
  
  Она терпка, когда быть там не хочет,
  Где сердцу тлен и не уют,
  Где рук движенья свой теряют почерк,
  Пока удобней места не найдут.
  
  Она невинна, ею, как луною,
  В мир прелести был высвеченным путь
  И все, попавшие в мир этот, будут помнить,
  Под тонкой тканью как вздыхала грудь.
  
  Она горда и скромна в то же время
  И знает в нас все схемы - чертежи,
  И время с ней мужчине незабвенно -
  Хоть это миг короткий или жизнь!
  
  И в ней хотелось бы след свой оставить:
  Со злаком чистым будут колоски -
  Ведь всей Вселенной в ней хранится память,
  В той женщине, что мне казалась ты!
  
   109 Останься до утра
  
  Зелёных глаз любимый омут
  Узнать, что там таится в глубине, зовёт,
  Тот будет глуп, как распоследний олух,
  Кто мимо, не взглянув на них, пройдёт.
  
  Крепка собой красивая казачка,
  Душой отходчива, отзывчива, легка,
  Поймёт и шутку, и друзей подначку
  И ждёт сужённого донского казака,
  
  Чтобы он ввёл её, любя, в хоромы,
  В большой светлице скатерть расстелил
  И, угостивши всем, уважил чувством новым,
  Придав добра и к сладкой страсти сил.
  
  И всё воздаст ему тогда Людмила.
  Не пробежит потом меж ними розни тень,
  В объятьях жарких спросит она: - Милый,
  Со мной до вечера останешься теперь?
  
  И впредь уйти не будешь торопиться,
  И взгляд бросать украдкой на часы,
  И неприятное тебе не будет сниться
  И ты, расслабившись, прижмёшься, будто сын,
  
  И сердце резкий ход свой успокоит,
  И в том душа ему готова подыграть,
  Что мы давно с тобой одной крови.
  Не торопись, останься до утра!
  
   110 Хочу быть
  
  Приятен знак строки печатной,
  Ведь в ней таится веер чувств,
  Его вести туда - обратно
  Когда угодно захочу:
  
  С глотком вина ли, чашкой чая,
  На сон грядущий или днём,
  Хочу - и строчки отмечаю,
  Хочу - и выучу приём
  
  Иль образ чей-то мне приятен,
  Иль тонкий в изыске портрет,
  Иль кто-то кажется опасен,
  Что от него спасенья нет.
  
  Могу себя строкою тешить,
  Могу найти дуэт,
  Могу глаза в волненьи смежить,
  Как будто я поэт.
  
  И ощутить дыханье чьё-то,
  И глаз внимательных вопрос,
  Как будто свой, чужой взять опыт,
  Коль он к большой цене возрос
  
  И чью-то молча вызнать тайну,
  И оценить чужой союз,
  И всё мне кажется нормальным -
  Нигде в тенетах не загруз,
  
  Не надо к милой торопиться,
  Брести сквозь росные кусты,
  К стеклу в волненьи прилепиться
  И мнить бесплодные мечты,
  
  И от бессилья задыхаться
  С кипеньем в горле слёз,
  Глаза закрывши, любоваться
  Сладчайшею из грёз.
  
  Но, одолевши все кордоны,
  Не я в ней утону,
  Другой её услышит стоны
  В величье тех минут...
  
  И много раз перечитавши,
  Всё вызнав наизусть,
  Я захотел быть тем - уставшим,
  Что с ней сверяет пульс!
  
   111 Ты быть другой хотела
  
  Ты быть всегда другой хотела,
  Ещё девчонкою, вертясь
  У зеркала, своё ласкала тело
  И всё искала с той, другою, связь.
  
  Изгибы линий, складки, полукружья
  Ты пестовала в ласке с забытьём,
  Ты, как стрелок, следила за оружьем,
  Боеприпасы заменяла с каждым днём.
  
  В тебе гнездились страсти по Марии
  И той, что в библии, но и другой - Стюарт,
  И бусы, что в шестнадцать подарили,
  Ты как подвески Букингэму отдала.
  
   И царственная честь, которой ты не знала,
  Насквозь твоё пронзало существо,
  И светлый взгляд твой и слово, что сказала,
  Всем выдавало в силе естество.
  
  Но мир жесток - мошна совсем не стоит чести,
  А честь с достоинством - не всяким капитал
  И принцы не бывают в этом месте,
  Да и балет второй послал состав.
  
  Не то совсем в тебе другой увидел,
  Не так дружить мужчина предложил,
  О том не ведая, он глубоко обидел,
  Но главное в другом - не оценил!
  
  И тот шедевр, что ты одна лишь знаешь,
  Ещё никто в округе не читал,
  Алмазы негранеными остались,
  А партитуру ветер лишь листал.
  
  И не однажды ты играла эти роли,
  И был в них фантастический успех,
  Привыкшая, не чувствуешь ты боли,
  Когда с другим веселие и смех!
  
  И без того ты стала уж другою:
  Печалью тонкою твой высвечен овал,
  Замок с секретом не любой откроет,
  А губ изгиб художник рисовал.
  
  И тот, которому нужна ты
  И от которого вновь будешь петь,
  Живёт без места, времени и даты,
  И он не ведает, что может не успеть.
  
  Другою женщиной ты быть всегда стремилась -
  Стремление к забвенью привело,
  А что должно было, естественно, случилось.
  Ты не отчаялась, сказала: - И всего?!
  
   112 Застывшие чувств не имут
  
  Сопки высокие ветром освистаны -
  Снегом укрыты до лета лежат,
  В бухте Нагаева ёжатся пристани,
  Тени от стужи дрожат.
  
  Солнце невидное по небу кружится,
  Низко над морем висит, взор слепя,
  И, недовольное тучами, хмурится,
  Что проявить вновь не может себя.
  
  И настроения хмурь неуютная
  Не размыкает объятий своих,
  И подавляет сомненьями, смутами,
  Голову красит в оттенках седых.
  
  Серость сугробов до наста приглажена,
  Мёрзлый асфальт под ногами искрит,
  Шлейф проводов, будто клоун привязанный,
  Голосом стылым куплеты сипит.
  
  Пусто на улице, редки прохожие,
  Лишь вереницы унылых машин
  Блеклых расцветок и внешне похожие
  Мерно чадят и сжигают бензин.
  
  Души людские слегка заторможены,
  Эмоции в них не идут,
  В погоду такую иных не положено -
  Застывшие чувств не имут!
  
   113 Ночная прогулка
  
  Город спит, огни погасли,
  Редкий шелест шин авто,
  С настроением прекрасным
  Вьёт шаг женщина в манто.
  
  Редкий снег в тиши кружится,
  Размывая тени вязь,
  И на женщину ложится,
  И блестит, собой гордясь.
  
  Теплота её дыханья
  Воздух в круге согревает,
  В нём снежинка тихо тает,
  В грусти слёзы проливая.
  
  Взгляд скользит на расстояньи
  По загадочным углам,
  Благодарных за вниманье,
  Что она им принесла.
  
  В стыд обшарпанных подъездов,
  Неприглядье мрачных арок
  Она взором своим свежим
  Долю чувств передавала.
  
  Шаг её звучал и веял,
  Это чувствовал асфальт,
  Её шорохи лелеял,
  Как влюблённый в приму альт.
  
  Ставит плотно она ногу,
  Прожигает снег каблук,
  А подъезды глаз не сводят -
  Облик женщины им люб!
  
  Под охраною шагает -
  Каждый дом в неё влюблён
  И от взгляда её тает,
  И как юноша, смущён.
  
  Ловит смутную улыбку
  На божественном лице,
  Славит профиль её гибкий,
  Белоснежный шарф в кольце,
  
  Рук прихотливых движенья
  Под прикрытьем рукава,
  Сея радость и томленья
  Милых, как она сама.
  
  И её очарованье,
  И возвышенный настрой
  Подтолкнули всех к признанью -
  Весь квартал теперь ей свой!
  
  Отворилась дверь, не скрипнув,
  Смыв грязь надписей вдоль стен,
  Ловит дом её улыбку -
  Лик мадонны на холсте.
  
   114 Горький плод
  
  Он позвал с собой девчонку -
  Будто бы помочь
  Разобраться с нею в чём-то -
  Пролетела ночь!
  
  Обманул и обманулся -
  Девственно чиста!
  Зря изыском её мучил,
  Способы листал.
  
  Ей бы только прислониться
  К сильному плечу,
  Чтоб в стремнине не разбиться,
  В спальне жечь свечу,
  
  В тишине чтоб чуять тайну
  И от неги млеть,
  И в парении ласканья
  Сердце чтобы греть,
  
  И тепло заботы чуять,
  И от слов гореть,
  Гордость слабостью обуять,
  Сделать мягкой твердь,
  
  И в глазах его увидеть
  Ярких чувств накал,
  Мир в себя готовых принять,
  А не хищника оскал!..
  
  ...Слёзы горечи просохли,
  Видно ей - не тот!
  Так приходит женский опыт -
  Очень горький плод!
  
   115 Тут и началось
  
  Ей прохожий улыбнулся
  Как-то на углу,
  Враз всю приняв, оглянулся -
  Стройна ль на ходу?
  
  И поймавши взгляд ответный,
  Понял, как аванс,
  Как жемчужину их реплик
  И без слов романс.
  
  Взгляд его был тёпл и ясен
  И солиден вес,
  Сам - не то, чтобы прекрасен,
  И не с пальмы слез.
  
  На крылечко стал повыше -
  Видеть, как идёт
  И биенья сердца слышать -
  Оно редко врёт!
  
  И она остановилась,
  Рядышком киоск,
  Краем глаза покосилась -
  Тут и началось!
  
  Он вдогонку ей рванулся -
  По боку мораль!
  В ней же будто бес проснулся -
  Тоже поддала!
  
  Он нагнал беглянку вскоре
  И остановил -
  Глаз горящих видит море,
  Алый щёк налив.
  
  Взял из рук больших две сумки,
  Увидал кольцо,
  Будто б мукой улыбнулся,
  Дальше с ней пошёл.
  
   116 Любовный роман
  
  В кромешной тьме бал правит стужа,
  Уснули окна все в домах,
  Забыты думы про подружек,
  Наедине с собой она.
  
  Поджавши ноги на диване,
  Вся там, где мир кипит страстей,
  В том упоительном романе,
  Который мог случиться с ней.
  
  - Ну, чем, скажите, лучше Эмми?
  И я, признайтесь же, стройна,
  И сладость губ моих не менее,
  И мной любуется луна,
  
  А шорох слов её разумных
  И я могла бы произнесть,
  И не зациклиться на суммах,
  И на колени к нему сесть,
  
  И таять в сладостных объятьях,
  И вместе с ним напиток пить,
  И яд запрятать в складках платья
  И, отравивши, вновь любить!
  
  Ну, почему ко мне, скажите,
  Не тот, кто к Эмме, подойдёт,
  И нет со мною тех событий,
  Что Эмми к счастью вознесёт?
  
  Ну, чем того я недостойна,
  Чтоб подарила мне судьба
  Хотя бы день с тем храбрым воином,
  И век пускай потом одна!
  
  Она закрыла тихо книгу,
  К себе примерив её роль:
  Чуток ушью, вот здесь раздвину,
  А тут как было - исподволь!
  
  И зря она вот здесь картинна,
  Себя иначе поведу -
  Распутна будто, но невинна,
  Смутить улыбкою могу,
  
  Прикосновеньем к Деланею
  Я разожгу в душе пожар,
  Посмотрим, кто из нас сильнее,
  Кому он скажет: - Госпожа?
  
  ...Всех слаще кажется минута,
  Когда он, всё преодолев,
  Меня в свой тёмный плащ закутал,
  Взял на руки и т-а-а-к смотрел...
  
  И я, обняв его, уткнулась
  В разгорячённое плечо,
  И никогда бы не проснулась,
  Пьяна от запахов ещё...
  
  Вдыхала жар мужского тела
  И, чуя суть его и плоть,
  Я в ту минуту захотела
  Свою пролить на землю кровь.
  
  Я потеряла б вмиг сознанье
  И в бурном море поплыла,
  Ловить чтоб страстное дыханье
  И милых глупостей слова.
  
  ...Татьяна книгу отложила,
  Вздохнула, глядя на диван,
  Давненько мебель здесь служила,
  Видала разных чувств развал,
  
  Но никому не выдаст тайны,
  Кто здесь хозяйку обнимал,
  О ком надежды и печали
  И тот ли мил, кто целовал?
  
   117 Дуэт
  
  Мужчина с женщиной пируют,
  Подсвечник старый на столе
  И все домашние уснули,
  Будто не спали тыщу лет.
  
  Цветы, шампанское в бокалах
  Искрится, как и женский взгляд,
  Забывший шутки деток малых,
  Любимых ею бесенят.
  
  Под взглядом милого мужчины
  Ей хорошо - нужна она!
  Он был когда-то ей любимым
  И вновь, как прежде, влюблена.
  
  Её глаза от чувств темнеют,
  Дыханье тяжело летит,
  В мерцаньи губы чуть алеют,
  От голых плеч слегка знобит.
  
  Её мужчина созерцает,
  Вдыхает запах, губы пьёт
  Плеча округлость обнимает,
  Сиянью глаз поклоны бьёт.
  
  Неспешной выдалась беседа:
  - Замёрзла?
  - Нет, я пить хочу!
  - Бальзам целебный мой отведай!
  Хлебнула. Пауза. - Молчу!
  
  - Теперь вот этого попробуй,
  Не бойся смелого глотка!
  - Мне что-то стала тесной обувь...
  - Ко мне ступни свои поставь!
  
  - А помнишь, как мы на концерте
  Старинный слушали орган?
  - Из всех красивей в этой церкви,
  Я в том уверен, ты была!
  
  - Звук так силён, я испугалась,
  Глас трубный, будто Иерихон!
  - Ко мне тихонечко прижалась...
  - И стало мне вдруг так легко!
  
  - Как будто вольная ты птица
  И вдруг попала в переплёт...
  - В тебя боялась я влюбиться,
  Мне в этом ой как не везёт!
  
  - Я испугать тебя боялся:
  Коряв, застенчив был и груб...
  - С каким запоем целовался:
  Хотела петь от твоих губ!
  
  Мужчина терпит смокинг строгий,
  В нём держит стиль и вертикаль,
  Собою греет март холодный
  И ищет нужные слова.
  
  Он знает, женщине приятен
  Его от классики костюм
  И взгляд в ответ её прекрасен
  И ярок, и как прежде, юн.
  
  Они пьяны, но лишь немного,
  Им есть друг другу что сказать -
  До боли хочется потрогать
  И в поцелуях истязать!
  
  Но нет! Порывы тормозят,
  На сердце у обоих боль,
  Вздохнув, решение чуют яд
  И в нём достоинства их соль.
  
  Её улыбка драгоценна
  В оправе тела дорогой,
  Играл, бывало, он на сцене
  Дуэт с любимою женой.
  
  Щедрей не видел он партнёрши -
  Ведь весь прекрасный свой порыв
  Она ему, под жеста росчерк,
  Вручала просто, как дары.
  
  Отдать весь блеск свой и признанье -
  Легко давалось это ей,
  И не терять очарованья,
  И жар питать его огней!
  
  Когда партер твоё дыханье
  Почует, видя взгляда блеск,
  В тот миг им чуждо назиданье -
  Услышит зритель нервов всплеск
  
  И чувств раскат с высокой ноты,
  Чтоб в душу хладный шёл озноб
  И только чувства, а не опыт
  он с ней до зрителя донёс!
  
  Она ему всю жизнь партнёрша,
  Бывало, он менял театр,
  Бывало, был ей жребий горше
  И был не тот репертуар.
  
  Но помнил в ней всегда мужчина,
  Как отзыв - взгляда теплоту,
  Очей бездонность её синих,
  Огонь в которых не потух.
  
  И перед ним - она царица,
  Такой у женщины есть сан,
  К которой сладко прислониться
  И пить нектар с её лица.
  
  Их пир до утра продолжался,
  Был праздник в ласковых глазах,
  По ритуалу состоялся
  В её он собственных стенах.
  
  Потом он взял её на руки,
  Препоны вдребезги разнёс,
  Приглушены их были звуки,
  Смешались вместе капли слёз.
  
  И теплота вдруг стала жаром,
  Не разберёшь, где чья рука
  И чьим ты пользуешься даром
  И кто из них нежней пока.
  
  Звенит будильник очень строго,
  Пора всем к завтраку вставать,
  Муж говорит: - Поспи немного,
  Сегодня буду им за мать!
  
   118 Платная консультация
  
  - Скажите, доктор, как мне быть?
  Совсем проблемы одолели,
  Чтоб этой... ... самой штукой жить
  И чтоб в супружеской постели?
  
  Я в ней весьма инерциальна -
  Меня недолго раскрутить,
  А муж ни жнёт, ни мелет,
  Как будто специально!
  
  Чуток растравит организм
  И захрапит до утра,
  А тут с бессонницей борись,
  Будто должна кому-то!
  
  - И что же, с мужем нелады
  Иль он не понимает?
  - Давала книги и труды -
  Не впрок, не помогает!
  
  - А может, чтоб поднять культуру,
  Семейный выровнять баланс,
  Предложим спецлитературу
  И новый спецсеанс?
  
  - И что за новость в них такая
  И в чём их спецрезон?
  - Кассету с книгой предлагаем:
  "Семейный промсезон".
  
  Там всё показано: как надо,
  Что до и что потом,
  Что можно и вокруг ограда,
  И где пролить все сто готов!
  
  - Поди и стоит это средство,
  Не по карману нам?
  - На то не нужно вам наследство,
  Я на недельку дам.
  
  Потом посмотрим, как: в рассрочку ль,
  Или иным путём
  Поставим в этом деле точку
  И компромисс найдём!
  
  Взяла хозяйка в сумку средство
  И быстренько домой,
  Чтобы лечение без стрессов,
  А мирной чередой.
  
  Пока хозяин на работе,
  Она читает, что и как,
  Какие стрелки бьют в животик
  И где заветный знак,
  
  И как нажать на эти точки,
  И нужен ли стартёр,
  Бальзам черпать из нервов бочки
  И как момент остёр.
  
  С неделю полную она
  Комплект лечебный продержала.
  И вот приём. Возмущена,
  В ней слов хороших было мало.
  
  - Короче, доктор, этот хам
  Не стал читать всё средство:
  Слегка страницы полистал,
  Смотрел кассету с кресла,
  
  И только мне: - Смотри на дам,
  На формы их и прелесть!
  Ну, а потом всё, как всегда.
  Короче, насмотрелись!
  
  Дешевле будет завести
  На стороне кого-то,
  Чем моего свернуть с пути -
  Ему лишь спать охота!
  
  - Ну, что ж, мадам, проблемы понимаю,
  Такие, что диван и спать,
  Не только вас терзают
  И чтоб пустого не искать,
  Вам список предлагаю.
  
  Он весь из ходоков,
  Чужих подружек обожают
  И приключения снимают,
  Вот кадры лучшие их снов.
  
  Партнёрши там, её не краше,
  Но игры и какой азарт!
  Есть помоложе, но чаще - старше,
  Включили звук - хай и базар.
  
  - И это бывшие лишёнки,
  Как я несчастные девчонки?
  - Да-да, они, мужей дремать,
  А сами - ходу
  
  И попусту толочь не с ними воду.
  - Вот это выход из проблемы,
  Каталог есть у вас?
  - Вот имена, размеры, фото
  И даже цвет у глаз.
  
  - Мне чек на этого, он Отто.
  - Как скажете, ему звоню сейчас.
  А вам вот чек и накладная,
  Наличными у кассы.
  
  Минутки дама не теряет
  И тут же чистит ласты.
   119 Я Вам сказала - Да!
  
  Я Вам, синьор, сказала: "Да!"
  И тем, казалось, подтвердила,
  Как мало значат ТЕ слова
  И что не Вам явила милость,
  
  И что ко мне тяжёлый взгляд
  Совсем не так употребили,
  И что надеетесь Вы зря,
  И наша общность Вам приснилась,
  
  И что изгиб моих ресниц
  Превратно Вы истолковали,
  Не Вы, а я пред Вами ниц,
  Но Вы поймёте то едва ли!
  
  Я Вам доверила себя
  И суть от Вас я не страхую -
  В ночи ль, в рассвет ль, в свете дня,
  В истоме ль, в пору ли тихую
  
  Готова греть в тепле огня
  Ваш образ - он мне душу будит.
  
  От вас себя в тот миг отдавши,
  Не жду ответа - мы семья
  И нет средь нас безвинно павших -
  Я Вам, синьор, сказала "Да!"
  
   120 Зеркало
  
  Ты средство, чтоб в себя всмотреться,
  Не торопясь, чтоб расценить:
  Где предков близкое наследство,
  А что самим пришлось вершить,
  
  Где украшает блеск глаз синих,
  А где страшит лица овал,
  Что было, но исчезло ныне,
  Что есть, а что нарисовал.
  
  В него придирчиво мы смотрим -
  В зеркальный отражённый мир
  И ждём, как весточки по почте,
  Чтобы расправился изгиб,
  
  Чтобы разгладилась морщинка
  И чтоб упругой стала вновь,
  И чтобы тонкой, как былинка,
  И чтобы чувствовать любовь,
  
  И чтобы сердце наполнялось,
  И чтобы крик из глубины,
  Чтоб в тёплом озере купались
  И чтобы милый к ней приник.
  
  И как художник на мольберте,
  Мазки мы кистью кладём,
  Картину пишем о бессмертье,
  Забыв, куда себя ведём.
  
  Мы ежедневно образ пишем
  И упиваемся собой,
  Черты изысканные ищем,
  Стирая смуты знак любой.
  
  Мы образ этот с милым тщаньем
  Лелеем и в себе храним
  В тиши ли с чувственным молчаньем
  Иль в миг, когда уже горим.
  
  Каким бы ни был тот, кто нужен,
  Как ни тянулись бы к нему,
  Закончив с ним обряд и ужин,
  Спешим мы к кисти и перу.
  
  И смотрим, как нас красит нежность
  И как глаза терзает страсть,
  И в чём следы являет смелость
  И тень, где трусость завелась.
  
  И этот образ бесконечный
  В ночи, как вывеска, горит:
  Он - то в наряде подвенечном
  То в свете утренней зари.
  
  И зеркало для нас, как средство,
  Чтоб штрих последний нанести,
  Чтоб в старости почуять детство
  И чтобы выдержать свой стиль.
  
  7
   121 Мы ждали Вас
  
  Мы ждали, как и год назад,
  И вот опять вы с нами,
  Прекрасен в искрах милый взгляд,
  И голос мы узнали.
  
  Звучанья прелесть нежных нот
  Лелеют в тайне души,
  Мы ждали - вот она придёт:
  Иных тоскливо слушать.
  
  И зачехлён был инструмент
  В шкафу пылились ноты,
  Сердечный пыл ловил момент,
  А ум искал работы.
  
  И вот Вы здесь, Вы к нам пришли
  Аккорды взяв привычно,
  Лукавой гаммою прошлись,
  Отбросив пафос лишний
  
  И, чуя наш к себе ответ,
  В сторонку партитуру,
  И шепчете: - Я здесь, привет,
  И Вам желанной буду!
  
   122 Налоговый отчёт
  
  В казне мой вес не так велик,
  Но всё же база для налогов,
  Тут не попляшешь - се ля ви!
  Скорее грусть, чем вопль восторгов.
  
  Собравши кипу всех бумаг,
  Черёд занял, сижу, толкую,
  Смекаю: кто, почём и как
  И чем доходов вид рисует.
  
  Ведь половину отдаю!
  Какая там, простите, прибыль!
  Развить бы фирму мне свою.
  Но гнёт такой, что просто гибель!
  
  И вот инспектор предо мной,
  Хоть и устал, но смотрит мило,
  Легонько сделал жест рукой,
  Садись, мол, вижу, что паршиво!
  
  Она бумаги разбирает,
  Кивая строчкам, где итог,
  И вглубь проблем моих вникает,
  Насколько их представить мог.
  
  Вот и последняя страница
  Как будто с нормами всё "бьёт".
  Считает. Мог ведь ошибиться?
  Но сделала всё быстро - влёт.
  
  - У Вас с налогами порядок!
  - Инспектора я слышу вздох,
  Всё по нулям, а где приварок,
  Чтобы цвести Ваш бизнес мог?
  
  - Коль бизнес делать мой по Марксу,
  Другой здесь нужен оборот,
  Поболе, этак раз в пятнадцать
  И чтоб кредит вернуть не в год!
  
  И чтобы ставки были ниже,
  Тогда объёмами возьму
  И кое-что продам в Париже -
  В момент с руками оторвут!
  
  И гнать не буду в спешке злато,
  Там есть шедевры красоты,
  Художник, мой приятель Власов
  Давно просил к себе пустить.
  
  Но я, увы, себе позволить
  Таких художеств не могу -
  За год затрат всех не упомнить,
  Но все кабальные в дугу!
  
  - Ужели так всё беспросветно,
  Что перемен не видно зги?
  И поощряла чуть заметно,
  Мол, всё пойму, но ты не лги!
  
  Я к ней, воспрянув, присмотрелся -
  И шарм глубокий, и изыск,
  Доход в хороший рубль имелся,
  Но вкус с достоинством - держись!
  
  Такая женщина по средствам
  Немногим, видимо, была,
  Но если думать нужным местом,
  То... кажется, она права.
  
  И мы пасьянс мой разложили,
  Я всё, как было, изложил,
  Припомнив, где и как тужили
  И от чего был свет не мил.
  
  Она нашла в моих затратах
  Другой, получше, адресат
  И вариант, что был в заплатах,
  Вдруг приобрёл иной талант.
  
  Те траты стали, как вложенья,
  А смежник - лучший мой партнёр,
  И обмануть нет искушенья
  И риск уже не так остёр.
  
  Я к этой женщине: - Откуда
  Такой нашёлся вариант?
  Она в ответ: - Совсем не чудо,
  А жизни серый плагиат!
  
  Ведь столько дел чрез эти руки,
  Сменяясь чередой, прошло,
  Да и сижу не ради скуки.
  Работаю!
  Кивнул.
  Дошло.
  
  И по-другому всё вмиг стало,
  Куда-то делся беспросвет,
  Азарт стремглав сменил усталость -
  И чувств иных расцвёл букет.
  
  И жизнь теперь - не ад кромешный,
  Хотя имеются долги,
  Но всё сменил тот шаг успешный,
  Когда поверил ей: "Не лги!"
  
  Во мне увидев перемены,
  Инспектор тоже расцвела,
  Любуясь делом, стали немы -
  На нет удача речь свела!
  
  И приглядевшись, я увидел
  У глаз сеть тонкую добра
  И понял - показался идол
  И недоступность отобрал,
  
  И про брильянт, что не по средствам
  Теперь иначе я решил -
  Иной акцент с хорошим весом
  Придал беседе новых сил.
  
  О том, о сём поговорили,
  Слегка коснувшись и детей,
  Отчёт мой вместе зачехлили -
  Расстаться тяжко было с ней!
  
  Она мне мило улыбнулась -
  Мужчины ей приятен взгляд:
  - Ну, всё, пока! - и обернулась.
  Стою, мгновения летят.
  
  О Боже, как она доступна,
  Близка, лишь руку протяни,
  Светла, как солнце ранним утром
  И чист в заботах её лик.
  
  Её улыбка, как оружье,
  Смогла на место посадить
  Мой пыл, взъярившийся натужно
  И громче всех желавший быть.
  
  Я понял - много нас с напором,
  Но дом её быть должен чист,
  И жизнь свободна от укоров
  И не пристал чтоб влажный лист,
  
  Чтоб всем она как мне свободно
  Свой ум и опыт поднесла
  И чтоб у ней нарядов модных
  Было как мыслей - без числа!
  
  Для нас же тем она подарок,
  Что мил, красив и греет свет
  И что для всех он равно ярок,
  И каждый свой найдёт ответ.
  
   123 Разбор полётов
  
  Троих отважных мужичков
  Две дивы круто причесали -
  Лизать следы любой готов
  Изящных ног на карнавале.
  
  От Афродиты их костюм
  И от Эрота платья,
  Кустов волнительный парфюм
  Велели там остаться.
  
  Затем была их ретирада
  С позорным шельмованьем -
  Победы амазонкам надо,
  Чтоб завершить купанье.
  
  Однако был там и четвёртый -
  Неведомый мужчина,
  Спокойный, трезвый, не упёртый
  И невысокий чином.
  
  Себе он ближнюю приметил,
  Что как об лёд молчала,
  В ином её он видел свете
  И черт других начало.
  
  Портрет мгновенный был исполнен
  И Афродите послан,
  А лист, изяществ тонких полный,
  Стал, как прелестный остров.
  
  Она оставила подругу,
  На мужа зов пошла,
  Он вряд ли видел в ней супругу,
  Что в нём она нашла?
  
  И почему она, покинув
  Подругу в этом приключеньи,
  Читать ушла иную книгу,
  Другие слушать изреченья?
  
  Что оторвало Афродиту
  От танца с родственной богиней,
  Чтоб профиль в росчерке свой принять
  В анналы царственной элиты?
  
  А не узнать вовеки тайны,
  Кто ввёл в соблазн их искупаться
  И тех мужчин прислал случайных,
  Лишивши шанса оторваться.
  
  И было это только ради
  Чтобы её другой увидел
  И, оценив, пришёл к награде,
  На том листке ей сделав крылья.
  
  И, их увидев, Афродита
  К нему неслась, презрев препоны,
  Их тайна лишь слегка открыта,
  А цепь следов смывают волны.
  
   124 Мужчина и женщина
  
  Мы знаем мир, да, мы слабы,
  В движеньях мягких нету силы
  И не в кипении воды
  Уменья наши растворились,
  
  Мы не взрываем катакомб,
  Лес для строительства не валим,
  Для нас в беседах чужд апломб
  И гордость нас не распирает.
  
  Да, мы с мужчинами близки
  И счастливы единством тесным,
  Им щедро серебрим виски,
  Как те строптивые невесты,
  
  Черпая дух и силу в нём.
  В ответ мы дарим вдохновенья,
  Собой на подвиги ведём,
  Толкаем на сомненья,
  
  Вкушаем сладость милых строк,
  И их маним глазами
  И, их закрыв, губами пьём
  Боль терпкую мы сами.
  
  Как ждём к себе мы слов поток,
  К оратору с наградой
  Наш ум понять мужчин готов,
  Им поклоненья надо.
  
  Мы растворимся без следа
  В великих устремленьях,
  Презрев невзгоды и года,
  Преодолев лишенья.
  
  В себя вобрав его частицу,
  С собою мир его возьмём,
  Избавив от пустых амбиций,
  К великой цели поведём.
  
  Он царь, он резок, он строптив,
  О сколько нас с ним ожидают боли,
  Когда с другою он учтив
  И увлекается игрою.
  
  Но его сила нам курок
  И нежно стоит лишь коснуться,
  Как начинается урок
  И он послушен - нету лучше!
  
  Пускаем в кровь адреналин,
  И гоним страх перед собою,
  Над краем пропасти висим,
  Застыв год мокрою скалою.
  
  И вот он нас снимает с кручи,
  К нему припали мы без сил
  И нет мгновений в жизни лучше
  И звука слов, когда спросил:
  
  Не расцарапано ль колено
  И взгляд вещает откровенно,
  Чего хотел, но не сказал.
  И всё ему без слов прощаем,
  
  И одарить готовы всем,
  Когда случайно вдруг узнаем,
  Что царь быть с нами захотел.
  
   125 Пробуждение
  
  Касанье тёплого луча
  Согрело сердце в два мгновенья -
  Его мне солнца луч прислал,
  Придавши сил со сном в боренье.
  
  Но так хотелось там остаться,
  Страстей от трепета печать
  Венеры кроткой, а не Марса
  Следы на теле ощущать,
  
  Мне губ земных нежнейший шёпот
  Милей, чем громкий клич команд,
  И ласк минувших сладкий опыт,
  Очей таинственный агат
  
  Не чают вдруг со мной расстаться,
  Лишив желанного тепла
  И в неге томной прикасаться,
  И чуять, как душа светла,
  
  И как парят над миром крылья,
  И что зовёт меня в полёт,
  И почему Они такие,
  И как паренье им идёт.
  
  Слегка лишь только прикоснулись,
  Чтоб разбудить во мне мечты,
  Сквозь дрёму губы улыбнулись,
  Мой взор открыт, сказал я: - Ты!
  
  Себя я вижу в отраженьи
  Тончайших лучиков из глаз
  И не противлюсь искушеньи
  В ней утонуть который раз.
  
  И робкий луч её окрасил,
  Стерев случайные черты,
  Мужским хотелкам не опасен,
  Лишённый напрочь суеты.
  
  И, весь ещё истомы полный,
  Я лишь глазами покачал
  И луч лукавый меня помнил
  И то, что надо, освещал,
  
  И сон свой утренний продолжив,
  Вдыхала вместе терпкий воздух,
  Закрыв глаза, богиню чтим
  И, всё исполнив, снова спим.
  
   126 Колымский пленер
  
  Зелёный лист слегка качнулся,
  В такт слов речам лучистым внемлет,
  В игру лукавую втянулся,
  Покров собой нежнейший стелет
  
  И шелест тихий входит в душу,
  И, разметав собой тревогу,
  Остатки липких страхов сушит
  И исподволь всё, понемногу.
  
  Ещё росы сверкают капли
  В зеленоватом изумруде,
  Цветами трав июльских пахнет
  И щебет птиц округу будит,
  
  И шаг стопы во мшаник мягкий
  Касаньем чутким холит тело.
  - Здесь хорошо! - вам скажет всякий,
  Черпнув пригоршней воду смело!
  
  И, грудью воздух прокачавши,
  От ароматов опьянеет,
  Взбодрит того, кто был уставшим,
  А бывший робким осмелеет.
  
  И тот, кто слов не мог сказать ей,
  От невозможности вздыхая,
  Из ярких снов подарит платье,
  Других презенты затмевая.
  
  Та, что была на перепутье,
  Судьбу гадалке доверяя,
  От сладких грёз смогла проснуться -
  Иную песню начинает!
  
  И шелест нот вершит смешенье,
  Как бы тасуя карт колоду,
  Тузы в ней будут восхищеньем
  Людей, поверивших в природу,
  
  Шестёрки там - ручьёв журчанье,
  Темь леса - это короли,
  А дамы - птицы щебетанье,
  Десятки - в склоне трав отлив.
  
  Щедра колымская природа,
  С улыбкой каждому звучит,
  Кто дышит ладно и свободно,
  Всему внимает. И молчит.
  
   127 Символ
  
  Её глаза манят призывно,
  Улыбка милая светла;
  И, чуть заметив, неотрывно
  Мужчины ход её следят,
  
  И вмиг забудут, что спешили,
  И провожают её след,
  И для неё б они грешили
  Как наяву, так и во сне.
  
  Ткань, тело прячущая в платье,
  Поэму сложит от бедра,
  Фигура с царственною статью,
  Колено, видное едва,
  
  Изгиб плеча, прикрытый сумкой,
  На ремешке лежит рука,
  Каблук изящный с чётким стуком -
  Вот всё, известное пока!
  
  Идёт по улице привычной
  Как бы свободна и легка,
  Для многих глаз она - добыча,
  Но недоступная пока.
  
  И каждый может приобщиться
  К звенящей женской красоте,
  Увидев, с многим примириться,
  Добавив шарм своей мечте.
  
  Она кому-то улыбнётся,
  Согрев улыбкой просто так,
  На шутку молча обернётся
  И обнаружит чудный такт,
  
  И ждёт, вся полна поклоненьем,
  И вновь себя для всех дарит,
  Как все, цветёт порой весенней
  И жаром внутренним горит.
  
  Но знает дошлый наш прохожий,
  Что ей-то нужен лишь один,
  Который всё к тому приложит,
  Чтоб с нею быть, как господин.
  
  И не увидит уж автобус
  Её с брильянтами кольца,
  Чудак уж не покажет фокус,
  Ловя восторг её лица.
  
  Потом лишь изредка прохожий
  Заметит лик её в авто,
  На прежний чуточку похожий,
  Но, в общем, зрелище не то!
  
  И будет он искать другие,
  Их в них, увидев, сердце греть,
  И мнить, как рыцари былые,
  И втайне ото всех гореть.
  
  Она ж - как будто в клетке птица,
  О жизни прошлой загрустит,
  А та, к которой всё стремится,
  Уж потускнела, не блестит.
  
  И взгляд её уже печален,
  И профиль зыбкий не манит,
  И жар, что грел её, оставил
  И сердце странно так болит.
  
  И вот её мы видим снова,
  Она вся в искрах и легка,
  Улыбкой выстлана дорога -
  Прощанье с клеткой на века?
  
   128 Усталая женщина
  
  Устала быть всё время в форме,
  А боль как скрутит - не роптать,
  Служанкой быть, свою знать норму
  И о грехах чужих молчать,
  
  И слышать лжи о бабах волны
  От престарелых мужиков,
  И утешать глухие стоны
  Из уст ровесников-сынков,
  
  И быть раздраю в них могилой,
  Потоки лести источать
  И речь постылому: "Мой милый!",
  В отчайньи ноющем играть.
  
  Как бы теперь одной остаться,
  Чтоб ни подруг, ни ссор детей
  И чтоб себе во всём признаться
  Без спешки, суеты, затей,
  
  И чтоб понять, что теперь нужно,
  Не врут ли мне, что так мила,
  Что в теле есть ещё оружье
  И что по силам мне игра,
  
  В полёт мне стоит лишь сорваться
  И нету сил остановить
  Прибой волны мужских оваций,
  Монблан сердец в себя влюбить!
  
  Устала я, кому б признаться?
  Кому бы сбыть мой женский плач,
  Собою чтоб потом остаться.
  Куда пропал мой личный врач?
  
   129 Она слыла примерной
  
  Она всегда слыла примерной,
  Ответ один был: - От винта!
  А тот, кто знал и был с ней первым,
  Вздыхает: - Женщина - мечта!
  
  Но что-то где-то вдруг сломалось
  И вдруг мы видим - понесло!
  И хоть не каждому досталось,
  Но есть и жертв её число.
  
  И оказалось, что азартна,
  И взор, глядящий внутрь, блестит,
  И рвёт вперед с любого старта,
  И ход солидный - не частит!
  
  И вглубь себя она вбирает
  Людских эмоций океан,
  И, не пьянея, выпивает,
  Когда партнёр уж в стельку пьян,
  
  Она в бою, как поп-расстрига,
  Своих противников смела,
  Соперниц тоже сдуло мигом,
  Поклонников - и тех свела!
  
  Кто слов в укор готов ей бросить
  И круг замашек очертить,
  Тому волос украсит проседь
  От парика, чтобы под стиль!
  
  В ней завелась от Бога сила
  И сатане не совладать,
  Она взяла всё - не просила,
  Чтобы потом не голодать.
  
  И хор вокруг, и пир, и танцы,
  И в центре круга есть она,
  Страстей лихих протуберанцы -
  Уже забыто: от винта!
  
  И не в закрытом скромном платье,
  И нет уж брачного кольца,
  Роскошных не узнать нам статей,
  И не забыть лица,
  
  
  И слав других мы слышим пенье,
  Не раздирает больше стыд -
  Теперь ни звука про терпенье,
  Другая музыка летит!
  
  Она хозяйкой в жизнь вновь входит,
  Как будто с чистого листа,
  Законодатель первый в моде -
  Была ж невинна и чиста!
  
   130 Молитва
  
  Ты был изысканным всегда,
  И даже в стычках скоротечных,
  Скажи хоть в чём-нибудь мне "Да!",
  Реши вопрос сомнений вечных.
  
  Тебя о малом я молю,
  Надеюсь, что меня услышишь,
  Алтарь домашний сотворю,
  Когда ответ вопросам сыщешь!
  
  Как мне придти к нему, скажи?
  Какой из многих стороною,
  Ну, хоть намёком обнажи
  Покров, которым его кроешь!
  
  И где стоит заветный дом,
  Куда б он взял меня хозяйкой,
  Где буду с ним я и при нём,
  И пить с ним вместе без утайки,
  
  И слёз не буду я скрывать,
  И умирать в его объятьях,
  На подвиг ратный собирать,
  Восторг ловить, блистая в платьях,
  
  И ждать победного конца,
  Держа в нём силы до упора,
  Смесь крови с потом пить с лица
  В мгновенья страшного позора
  
  И ранок язвы исцелять
  И, что жить будет (???) верить,
  И с ним минуты продлевать,
  Спасая, семя жизни сеять,
  
  Чтоб мной хотел повелевать,
  Любя в супружеской постели!
  Всевышний, право, подскажи,
  Зачем наслал такие муки,
  
  К чему у горла мне ножи,
  Рыданий долго ль слышать звуки?
  Ты знаешь ведь - могу я всё,
  Но без него я, как слепая,
  
  Как неуч, строчек что не счёл,
  И чёрт любимого не знает.
  И образ где-то в подсознаньи,
  Не помогают и мечты
  
  В восторгах с вымыслом блистаний
  О смысле женской красоты.
  Избавь от мук и подскажи мне,
  Каким теперь быть должен путь,
  
  Чтоб ход небесный наших жизней
  Совместным стал когда-нибудь!
  
   131 Ностальгия
  
  Опять в раздрае, на распутьи
  Себя на части я делю,
  Грехов своих стесняюсь сути:
  - Я Вас по-прежнему люблю!
  
  И помню, как меня касались
  И как кружилась голова,
  Мы так тогда и не признались,
  Чуть было не... едва-едва...
  
  Мне захотелось вновь быть с Вами,
  Украдкою тепло ловить
  И знать, счастливы Вы сами,
  И главным в чувствах ваших быть.
  
  Мне так хотелось бы вернуться,
  Чтоб на себе Ваш чуять взгляд,
  Припавши, утром лишь проснуться
  И наплевать, что говорят,
  
  И продлевать утех мгновенья
  И в предвкушеньи замирать,
  Когда в озноб ведёт волненье
  И жажда снова поиграть.
  
  Остановить порыв едва ли
  Тогда способна я была,
  Хоть обменялись лишь словами,
  Но стала ясной фабула.
  
  Моих мужчин коротки были списки,
  Там в каждой строчке Ваши имена,
  Порой смешные иль на грани риска,
  По одному вписала их сама.
  
  Я знаю - в прошлое теперь мне не вернуться,
  Но в памяти звучит, как ренессанс,
  Как сон, в котором жаль проснуться,
  Где был пленительным наш с Вами декаданс,
  
  И обморочность зыбких тех мгновений
  Во мне восстала, снова я горю,
  Вся в ожиданьи призрачных видений:
  - Я Вас по-прежнему люблю!
   132 Красивая женщина
  
  Красивая женщина умной бывает нечасто,
  Капризен и вздорен, как правило, ген красоты,
  К портретам роскошным надежды питает напрасно,
  Но может позволить самой ей достичь высоты.
  
  Не спрятать походкой враскат ей убожества мысли
  И голосом нежным блестящей не скрыть пустоты:
  Исчезнет желанье увлечь её в звёздные выси,
  Слетит позолота с фальшивых кружев маяты.
  
  И сразу поймём мы - нечистой была поволока,
  И взор не ласкает как прежде её глубина,
  Совсем не волнуют сюжеты распахнутых окон,
  И как-то поблекла и серою стала она.
  
  А тот, кто чрез эти препоны продрался,
  В живую увидев колючку на дереве лже-красоты,
  Почуял ошибку и понял, что вновь обознался
  И надобно пика иного достичь высоты.
  
  Чтоб стало понятно, где кроется истины тайна,
  Достигнуть придётся заснеженных призрачных гор
  И быть в подчиненьи величия их и печали,
  И видеть истоки: вот разум, а это - пустой разговор!
  
  Вот здесь шелуха, а это печать мирозданья,
  А так зародилась жемчужных морей глубина,
  Где хватит для счастья покоя его созерцанье
  Иль в одоленьи откроется только она!
  
  Мы сможем увидеть волнение груди в дыханье
  И в жесте открытом прелестную душу понять,
  Сорвавши покровы, свои подавивши желанья
  С размаху, с наката той женщины тело обнять.
  
  Хоть стать и манит в ярком блеске пред взором,
  Но тяга к глубинному, ясному стоит того,
  Чтоб чарам не сдаться, не пасть перед томью укора
  И, их переждавши, увидеть что пусто и далее нет ничего!
  
  А то, что с богатством несметных сокровищ
  Под скромным покровом в сторонке лежит.
  Как к ним подобраться - желаний заветная повесть
  И слава о ней впереди всех деяний бежит.
  
  И будет прикрыта завесами зыбкими тайны,
  Познать её в силах и будет достоин из нас лишь один,
  К её красоте, разобравшись, придёт не случайно
  Лишь тот, кто в последствие ею же будет любим.
  
  И женщина в блеске с сияньем пред миром предстанет
  С красой вдохновенной из моря безбрежной любви
  И вязь интеллекта надежд об уме не обманет
  И скажет: - Всевышний, ты этой красе помоги!
  
   133 Примирение
  
  Блестящий пульт у телефона,
  Горит цифирь, зовёт звонить:
  - Алло! Кого? - Её нет дома,
  Не обещала вскоре быть!
  
  Летит в сердцах на плечи трубка,
  Опять гнетущий дух прокол
  И всплыл тут сразу образ в губках
  Поджатых, круглых, очи в пол,
  
  И плеч капризная доводка
  И шаг маючий от бедра,
  Как на волне высокой лодка,
  Когда свирепствуют ветра
  
  И стук шагов с металлом в шпильке
  Как бы гвоздящий нежность звук
  И рук движенье в нервном тике,
  Как сцена из античных мук,
  
  Слова, из уст её слетевши,
  Паренье птиц сбивает влёт,
  Как кучер, в стельку захмелевший,
  Повозку к пропасти ведет...
  
  И вдруг звонок: - Серёжа, здравствуй!
  Ну, как, мой миленький, дела?
  У них, видать, уклон опасный.
  Опять страховка подвела?
  
  И был сердит вчера не в меру,
  Ну, а по мне - совсем смешной,
  И напугал зря тётю Веру...
  Не просто этой ей весной!
  
  Она тебя без меры любит,
  Довяжет к празднику носки,
  Там три полоски светлых будет,
  Как символ: я, она и ты!
  
  Ну, перестань, не будь ты букой,
  Ведь знаешь, я тебя люблю,
  А твоя ревность пахнет скукой,
  Ну, хочешь - шефу нагрублю?
  
  Она ждала его ответа,
  На том конце он ей внимал,
  Дышала в трубку его Света,
  Переживая их скандал.
  
  И теплота её летела,
  Собой вещая розни крах
  И стрелки так и сяк вертела
  И вытесняла липкий страх.
  
  И образ чувственной Светланы
  Придуманную гостью смёл,
  А глаз её прищур желанный
  Пороки страхов в нём прочёл.
  
  И вновь легко обоим стало,
  Вот всхлип, а вот катит слеза
  И разговора им уж мало.
  - Да где ты, Светка-егоза!
  
  Сейчас приду, утешим горе,
  Извёлся, по тебе в тоске...
  - Сергей! Пойдём на берег моря,
  Там камни на сыром песке
  
  И пахнет рыбой и капустой,
  Когда-то там стихи взахлёб читал
  И называл богиней русской
  И пятки следа целовал.
  
  Очистит нас оно от скверны
  И ежедневной суеты...
  - Светлана, мой цветочек нежный,
  Ты воплощение мечты!
  
  И, бросив трубки, оба-двое
  Рванулись к морю напрямик.
  Когда почувствуешь такое -
  Придашь любимой божий лик!
  
   134 Естественный блеск
  
  Продать подороже, что даром досталось,
  Природу гармоний да в лавочный ряд
  О том, чем владеют, в сознаньи лишь малость,
  Тщеславья и грубости гены горят.
  
  Нет шарма в движеньях, когти есть похоти,
  В аренду берите - оплата вперёд
  И стати оценят, как будто у лошади,
  Осмотрят, изучат зубовный налёт,
  
  И сбрую пощупают - к типажу подходит ли,
  И вновь подсчитают: достойна ль цена,
  О том романтичной не сложится повести,
  В среде меркантильной не к месту она.
  
  И мнут, и теребят и ей упиваются,
  И губы горят, вожделенна рука,
  Но чувством возвышенным, - нет, не терзаются,
  В списках к продаже их нету пока!
  
  Потом всё припомнится: - Дал же ей копоти!
  Только не в такт замирала она,
  И в звёздной манере будто с конкурса в Сопоте
  Всё подевала: - Давай, старина!
  
  Стерва и только, но как ладно сложена,
  Как в ней глаза перламутром блестят,
  Смех идиотки и мысль с коброй схожая,
  Но кожа как бархат, а платье как стяг.
  
  На улицу выйдет, все взгляды к ней тянутся
  И всякий с такою развлечься не прочь,
  Она как цветение зрелого августа -
  Плоды вот сорвутся, держаться невмочь.
  
  Дичает, присмотра нет этому дереву
  И сок без букета, без изыска вкус,
  Обманка румяная, горечь не меряна,
  Но внутрь пролетает, скользя прямо с уст.
  
  Природа дала ей в сложеньи гармонию
  Да только не впрок отошла красота,
  Конфеткою смотрится издали вроде бы,
  А слово обронит - не та высота!
  
  И смотрят на них, взгляд держа в отдалении,
  Чтоб видеть натуры естественный блеск,
  Но в душу забраться - тут гложут сомнения,
  А вдруг затаился в ней лающий бес?
  
   135 Колыбельная
  
  Вот ночь пришла, усни, малютка,
  Приляг в кроватку на бочок,
  И чтоб была весёлой утром,
  Как в детской песенке сверчок.
  
  И сказка пусть тебе приснится,
  Чтоб подобрел в ней серый волк,
  Чтоб вновь царевна стала птицей,
  А принц искал её другой,
  
  И чтоб подружки-хохотушки
  В той сказке роли обрели,
  Чтоб начеку держали ушки
  И чтоб в беде не подвели.
  
  Пока в поездке долгой папа
  Ты приготовь ему сюрприз,
  Когда войдёт, пусть Джек даст лапу
  И лает пусть на тихий свист.
  
  Простись теперь со своим Джеком
  И поскорее засыпай,
  Пускай приснится море летом,
  Спи, дочка, баюшки, бай-бай!
  
   136 Ожидание
  
  Листает книжицу, черты расслаблены,
  Вдали от родины, в кругу планет,
  Чего-то сильного вся в ожидании,
  Как будто здесь она, но вовсе нет!
  
  В груди периоды тоски с томлением -
  Смотреться в зеркало, что к сердцу нож,
  Ей только б искорки, чтоб быть в горении,
  Да только нет её, и где возьмёшь.
  
  Как будто стройная, собою видная,
  Но что-то в женщине совсем не так:
  И жизнью прошлою ведь не обижена,
  И на грядущее судьбы есть знак.
  
  Мы видим - в длительном она смятении,
  А от движения одна лишь боль,
  Когда от чувств есть лишь разлад сомнения,
  А от привязанности нет толку - ноль!
  
  И ей все хлопоты служили маскою
  Прикрыть чтоб язвочки от горьких чувств,
  Когда не узнаны и не обласканы,
  Когда любовь не с тем, кого хочу,
  
  А боль терпеть нельзя, в глазах всё кружится,
  Как не упасть бы тут и не поплыть,
  Хоть солнце жаркое, на сердце ж вьюжится
  И греет мысль одна: - Не дать остыть!
  
  И не попасть врасплох к шальному ворогу,
  Души пространства чтоб не потерять
  И сохранить сухим запасы пороху
  И зря патронов чтоб не расстрелять.
  
  И переждать денёк иль пару месяцев
  Иль меру большую из связки лет
  Пока душа от травм в покое лечится
  И ждёт знамения зелёный свет.
  
  Рука спокойная к бедру прислонена
  И в мир внимательный направлен взгляд,
  И ожиданием душа заполнена,
  Хоть уж изверился, что вдруг велят.
  
   137 Чеканный шаг
  
  Чеканный шаг, как в ритме песни
  На службу женщина спешит -
  Клеши штормят вдоль бёдер тесных
  И в мыслях скромненько грешит.
  
  По сторонам глядит лукаво
  И таинств полон томный взгляд,
  На шёлк волос её кудрявых
  Глаза мужчин валом валят.
  
  Идёт спокойно, но с напором,
  Будто свободна от забот,
  За мужем, будто за забором,
  И разных дел невпроворот.
  
  Но ту игру узнает каждый:
  Из женских верениц проспект
  Вопросом полон самым важным -
  Велик ли вклад её в концерт?
  
  Чутьём реакцию отметит,
  Себя с соперницей сравнит,
  Поймёт, когда и с кем ей светит,
  А с кем - причёска не велит.
  
  И даже лучшая подруга
  Ей в этом деле - конкурент.
  На миг не бросит с ним супруга,
  Чтоб не случился прецедент.
  
  И при себе своё оставит,
  А что добыто - утвердит,
  Себя потом за всё похвалит,
  А на упрёки промолчит.
  
  Вот и подъезд, конец парада,
  Ступеней цепь вершит крыльцо,
  А дефиле - душе награда
  И сохранить даёт лицо.
  
  Она вошла в свою контору
  И мир, уменьшившись, потух,
  Там день пройдёт в работе спорой
  И вновь чеканный шпилек стук.
  
  И взглядов блеск, как перестрелка,
  Манёвр изысканный шаров,
  Все нити боя держит крепко,
  Глядит, кто сдаться ей готов!
  
  Щадит коленопреклонённых
  И к победителям добра,
  Бульвар ей чудо из вселенных,
  А в нём волшебная игра.
  
   138 Раздвоение
  
  Красы божественной мерцанье
  Огнём своим спасло творца
  От косных тягот величанья
  Черт заурядного лица.
  
  Забыв мгновенно все заботы,
  Завил пружину из интриг:
  Достиг, добыл, сказал ей: - Кто ты?
  И страх: - А вдруг заговорит!
  
  Ответ прервал он поцелуем,
  Глаза в творенье устремив,
  Над повседневным торжествует,
  Себе вплетая кудри ив.
  
  - Молчи, молчи! - в душе он молит.
  Случайным словом не разрушь
  Свой образ, мною что построен,
  Чтоб не лежал на сердце груз,
  
  Чтоб та которую придумал,
  И, что бесспорно, лучше всех,
  Та, что чиста в порывах юных,
  Не сорвалась бы до утех
  
  С той, что в азарте дарит тело
  И внутрь с усмешкою глядит
  Не потому, что так хотела,
  Но жуткий нравится ей стих,
  
  У той, моей, души порывы
  Я по истокам различу,
  Увижу боль сквозь тон игривый
  И по усопшему свечу,
  
  Пойму слова по губ движенью
  И мыслей тонких откровенью,
  А темень её милых глаз
  Рассказ о чувствах передаст.
  
  Закрыв глаза, ласкаю тело,
  Черты своей в другой ищу,
  Другая тоже захотела
  И вдруг: - Я музой быть хочу!
  
  Он весь в отчайньи, в раздвоеньи,
  Отдельно тело и душа,
  Как единить, унять сомненья,
  Как совместить квадрат и шар?
  
  Открыв глаза, он весь у дивы:
  - Быть может, двое их - одна,
  Дарящая себя на игры
  И на безумств моих тома,
  
  И на изыски вдохновенья,
  И на сплетенье рифм и строк,
  И на полёт, и на горенье -
  На всё, что с нею делать смог.
  
  Ответом слышит ведьмин смех:
  - Ты не узнаешь меня скоро,
  Сгорев однажды до утех,
  Не сможешь пережить позора
  И затаишься ото всех!
  
  Она легонько потянулась,
  Пронзив насквозь его искрой,
  И мысли скользкой улыбнулась:
  - Хоть я ничья, но ты, друг, мой!
  
  И как-то сразу всё померкло,
  Окутал лик его туман:
  - То ль рая свет, то ль жар от пекла?
  Плевать на всё - была б сама!
  
   139 Заветный адресок
  
  Может, приснилось, иль это вправду было,
  Когда прекрасное лицо
  Мне с полу-взгляда полюбилось,
  Да так, что по боку и узы и кольцо,
  
  И где оно, заветное то место,
  В котором прежде я была не я.
  Густым плющом покрыто было кресло,
  И мыслей нету - чувств лишь толчея,
  
  А мою плоть ласкала и терзала
  Его упругая, вся в желваках, рука,
  А мне той силы тёмной было мало -
   Её легко сдержала я пока,
  
  Но сдать готова тут же свою крепость -
  Атаки, приступа я нового ждала
  И замер взгляд, дрожало к страсти веко,
  И мыслей тлен и стихли все без ценности слова.
  
  И вот под его мощным шквалом
  Как щепка в бурном море поплыла -
  До туч с волною тёмной я взлетала
  И в бездну похоти играючи текла.
  
  Там стыд с моралью долго не лежали
  На полках скудных с обиходом ремесла,
  Там дух царил, занесенный в скрижали,
  В полку утех героям несть числа!
  
  И родилась я там другая будто снова,
  И вижу мир вокруг совсем иной,
  И смысл другой там и не та основа,
  Иным и почерк выработан мной.
  
  Ищу лицо и знак про это место,
  Куда б себя хотела я вернуть,
  Влечёт в уют, Где нам вдвоём не тесно
  И так тепло и хочется уснуть.
  
  Там изведясь, не чувствовала боли
  И солнечный не жёг загар,
  И, хоть раба, не жаждала я воли,
  А кое в чём царила и сама.
  
  Всю мощь и силу этого мужчины
  Могла в себе тогда я погасить,
  Его паренью я была причиной
  И слов ждала: - Тебе б женою быть!
  
  ...Давно прошло всё, будто окунулась
  Потом волны и чувств упал поток,
  Я ото сна как будто бы очнулась,
  Но всё ищу тот тайный уголок.
  
   140 Экзамены на дорогах
  
  Сдаёт на права для авто Афродита,
  На правой дверце смурый спец ГАИ,
  Зажёгся зелёный, движение открыто,
  Рычаг, сцепление, на газ и средненько топи!
  
  Рванула с первой, оттуда и на третью,
  Чихнувши виновато, не вытянул мотор,
  Гаишник потихоньку её руку встретил,
  Вторую ей включил и начал разговор:
  
  Мол, надо понежнее с рычагами,
  С педалями ей тоже поласковей быть,
  Не то досрочно закончится экзамен,
  А леди сей конфуз - безграмотной прослыть.
  
  Богиня на мужчину глазками стрельнула,
  Тихонько руку убрала,
  Нечёткости трансмиссию и прочее ругнула,
  Включила поворот и вправо прияла.
  
  Машина тут же нишкнет, велениям послушна,
  Не рычит коробка, не слышно и хлопков,
  Инспектор же прикинулся такою спелою грушей,
  Что леди с нарушеньем всегда поймать готов.
  
  А леди вся вперёд и видит там картину:
  В отчаяньи мужчина машет всем рукой,
  Владельцам же опасной казалася личина
  И лихо объезжали стороной.
  
  - Помочь в беде! - глаголит Афродита,
  И в правилах ведь сказано: помочь!
  И ей кивнул инспектор наш сердито,
  Тайком же поминая зевесовскую дочь.
  
  И к парочке несчастной подкатила
  Почти по правилам, ну, чуточку не так,
  А там сюжет, где всё с добром на вилах
  И за него ни грош, и ни пятак!
  
  - В больницу! - Срочно! - Погибает!
  Да что стоите вы ещё?
  Богиня в теме: педали выжимает,
  Мужчина в шоке был и ею он прощён.
  
  Похоже, ему она супруга
  Сия забота, как жизни нашей завязь,
  Когда вот так в защиту от недуга.
  Олимп милосердный и тут приложился:
   Препоны рутинные где-то остались.
  
  Домчались мгновенно они к адресату
  И видят: успели и Стикс без работы,
  Инспектор встревожен: бумаг надо к акту.
  Богиня шепнула: - На тебе божьи квоты!
  И это припомнит Зевес.
  
  Инспектор впервые вот так напрямую,
  Однако погоны на нём,
  Но список и там за рулём Ульева,
  Ей зачёт, а следующий ...
  Каэетца - всё!
  
  А тут и мужик, кивнул благодарно,
  Богиню он вмиг распознал
  И в жесте Олимпу вполне лапидарном
  По своему тихо воздал.
  
  Но волны тепла и обоих сиянья
  К инспектору тоже дошли
  И он улыбнулся: - Вы сдали экзамен!
  Достигли всех правил вершин.
  
  Слегка Афродита ему подыграла,
  Чтоб смог сохранить он лицо:
  - Вы тоже - инспектор, каких не видала,
  Достойно хранили кольцо!
  
  Друг другом довольны, в инспекцию едут,
  В салоне тепло до сих пор,
  О том, как сближают и пестуют беды,
  Неспешный ведут разговор.
  
  8
   141 Туман (песня)
  
  Мы приезжаем в Магадан
  И сразу видим - он суровый,
  Прохладен, летом здесь туман,
  Бодрит он свежестью здоровой.
  
  Туман из бухт, какой туман -
  На взгляд и ощупь - белый, плотный,
  Стоят в нём призраки-дома,
  Омыты им суда и лодки.
  
  Прекрасен городской пленэр,
  Блестит в июне снег на сопках,
  Смешеньем стилей и манер
  Его характер нами соткан.
  
  О, как прекрасен наш туман,
  Его размывы очень плотны,
  Как нежно лижет он дома,
  Ко всем заглядывая в окна.
  
  С вершин на город посмотри -
  Будто овал и бровь крутая
  Безмолвно просят сделать штрих,
  И мы тот образ завершаем.
  
  Опять туман, какой туман
  От нас скрывает город в сопках,
  Как привиденья в нём дома,
  На стёклах иней долго сохнет.
  
  Рукою трепетною мы
  Портрет любимый завершаем,
  А среди белой тишины
  Туман на солнце быстро тает.
  
  Ушёл туман, исчез туман,
  Он растворён средь синих сопок,
  И лик явил нам Магадан -
  Он из мечтаний наших соткан.
  
  142 Королевские игры
  
  Играть инфанта надоело,
  Устал от милых слов,
  Сказать хочу о всём я смело
  И к действиям готов.
  
  Одну служанку заприметив,
  Вошёл в пустой покой,
  Она раскрыла рот ответить -
  Прикрыл его рукой.
  
  Она готова в крик, пожалуй,
  Но ласков был к ней взгляд.
  - Вы, сударь, вижу, славный малый,
  Но нас не так хотят!
  
  Она призывно наклонилась,
  Откинув кверху всё,
  За пуф руками ухватилась:
  - Ну, милый, всё усёк?
  
  И плоть свою насквозь раскрывши,
  И жаром опахнув,
  Она сказала: - Можно выше!
  Не бойся, подмахну!
  
  Так с нею мой случился опыт
  И острым был конец,
  Я, словно, плод, излился соком,
  И слышу: - Молодец!
  
  Упавши на пол, я без чувств был,
  Дыханья будто нет,
  Очнулся с лёгоньких укусов:
  - Ну, миленький, привет!
  
  - Зовут-то как тебя? - Ирина.
  А ты, никак, устал?
  И предо мною - не картина,
  А как мне быть, устав?
  
  Валю подругу к себе на пол,
  Ворсистым был ковёр,
  И по её безмолвным знакам
  Мелодию повёл.
  
  Каким упругим стало тело,
  Вот сладкое бедро,
  Ласкать его мне захотелось -
  Всё светится оно.
  
  Вот дышит кончик острой груди
  И капелька на нём,
  Лизнул, щекотно, не осудят
  За рыбаря приём.
  
  Она взяла меня за уши
  И вглубь бедра ведёт,
  Легонько жмёт к себе и душит...
  Ага, а вот и мёд!
  
  И вдоволь влагою упившись
  И губки истерзав,
  Я вновь в неё проник, влюбившись
  В приятнейший анклав.
  
  Она пылала подо мною
  И стлалась, словно лён,
  И будто духом вся исходит,
  А я в неё влюблён:
  
  И в щёк изысканных сиянье,
  И в нежность тонких рук,
  И в звуков сладостных витанье,
  И музыкальный слух,
  
  И в глаз болотных омут тёмный,
  И в томь надбровных дуг,
  Ещё во что-то, что - не помню,
  Потом всё в ней найду.
  
  Хотел я сделать, как и прежде,
  Но слышу: - Не спеши!
  Давай я сверху буду ездить
  И гладью контур шить.
  
  И вот снизу я в полприёма,
  Игла готова вверх идти,
  Ирина ж способ незнакомый
  Мне хочет довести.
  
  И губ движенья очень нежно
  Объяли мой челнок,
  Готовый ход свой делать прежний,
  Но вот достать не мог.
  
  Она взлетала на подлёте
  После движения вниз,
  Касался груди зыбкий профиль:
  Ни дать, ни взять - каприз!
  
  И заводить меня до пены
  Ей нравилась игра,
  Она снижалась постепенно
  До самого нутра.
  
  Я, миг безжалостно поймавши,
  Рванул свечою вверх,
  Нанизан надо мной порхавший
  И слышу дивы звонкий смех.
  
  Теперь мой жребий - я ведущий
  И поведу свою игру,
  Как в теннис - шанс у подающих,
  Но только мне Ирина друг.
  
  И погружаюсь в неё нежно,
  И упиваюсь морем ласк,
  Она устала, но прилежна,
  А вскоре тоже завелась.
  
  Не стану я о тех минутах,
  Они, как миг для нас прошли
  И что о них ещё кому-то,
  Такие книги все прочли.
  
  Ковёр помягче стал перины
  И нежным был цветистый ворс.
  - Не тяжело? - спросил Ирину.
  
  - Нет, нет и нет! - Что за вопрос!
  Потом мы с ней уселись в кресло,
  Беседу милую вели,
  Бывало, что во мне воскресло,
  Я к ней. Ирина: - Не юли!
  
  Так хочешь знать, кто чемпионом
  Негласным будет во дворце?
  - Скажи, конечно, Ира, кто он?
  - Болтают о твоём отце!
  
  - А кто из женщин в цари метит?
  - Ну, тут вопрос совсем другой,
  Когда б не дул в головке ветер,
  Венец светился б над сестрой!
  
  - Сестра, о Боже! И мой папа!
  Родня и секс - какая боль!
  Не может быть, чтоб наша Ната...
  - Она была лишь не с тобой!
  
  Свидетельств много, я их знаю,
  Но нам об этом ни к чему,
  Ты просто юность провожаешь,
  Они ж постарше - не поймут!
  
  - А что отец, он был с тобою,
  Коль был, я это не стерплю!
  - Умерь свой пыл, у нас другое,
  Ты так желанен, когда сплю!
  
  - И как нам быть, ведь мы не ровня,
  Как грех простой пройдёт?
  - Скажи, Ирина, кто ты будешь
  В родительском дворце?
  
  О многом, видно, знать ты любишь,
  Вниманье на лице.
  - Мне, друг любезный, много надо,
  У вас я скоро год,
  
  Покой с деньгами - вот награда,
  Мой муж игрок и мот!
  Вмиг всё наследство он растратил,
  Что мне отдал отец,
  
  В долгах давно, теперь же в страхе,
  Что и со мной конец.
  Наследство, что ушло бесследно
  И вряд ли уж вернуть,
  
  За те бумаги - грошик медный
  И растереть слюну.
  У вас такой уют, зарплата,
  Содержит всех отец,
  
  Чтоб гордым взгляд был, а не на пол,
  Он в этом деле спец.
  - И ты живёшь давно без мужа,
  Надеюсь, нет его в дворце?
  - Его здесь нет. А ты мне нужен,
  Гадала на кольце!
  
  И очень быть с тобой хотела,
  Да вот не знала как,
  Мужчин здесь вьётся орден целый,
  Под юбку всяк мастак!
  
  Она меня слегка коснулась,
  И приворот сняла, потом оделась и обулась.
  - Такие вот дела!
  
  С Ириной было жаль расстаться,
  Хоть где-то есть и муж,
  Но так хотелось прокидать всё,
  Чтоб прок был больший служб.
  
  Про ночь мы с нею сговорились,
  Бессонной будет ночь.
  Почти расстались и простились.
  - Осталась с мужем дочь!
  
  От этих слов я вдруг опешил -
  С горчинкой поворот.
  - Пройдёт всё! - сам себя утешил,
  Конечно, всё пройдёт!
  
  - Мой милый, хоть горька, но правда,
  И лучше - от меня,
  Отцу о нас пока не надо,
  Не стерпит он и дня.
  
  Тебе бы лучше всё не выдать,
  Но такова судьба,
  Не утаить дочурки следа,
  Так лучше уж узнать.
  
  А с нею муж отлично ладит,
  Чтоб замолить грехи,
  Я в выходной бегу к ним на день,
  Читаю ей стихи.
  
  Наш брак фактически распался
  И держит нас лишь дочь,
  Когда б один мой муж остался -
  В загул, с катушек прочь!
  
  Пока ещё слаба для казни,
  В нём выжить - стержня нет!
  А с дочью смысл есть и праздник.
  Слаба я - вот ответ!
  
  Она ушла, мне пусто стало:
  Ирина, связь и дочь,
  И мне правдиво отвечала -
  Ни слова про помочь!
  
  С трудом большим я ночь дождался,
  Придёт иль не придёт,
  Быть безразличным притворялся,
  Но был тяжёлым гнёт.
  
  И вот она. И стук легонький,
  Вошла и смотрит напрямик,
  Дверной касается филёнки,
  И стало тихо вмиг.
  
  Собою дверь она прикрыла,
  Я на неё взглянул
  И всё терзавшее забылось -
  Её не обману!
  
  Ирина к двери прислонилась:
  - Ты, видно, уж не очень ждал?
  Молчу. Наверное, случилось.
  Или родиться опоздал.
  
  И к ней, беру её на руки
  И долго-долго так несу,
  Чтоб испытать лишений муки
  И оценить её красу.
  
  Не стал я с нею о постели,
  А молча внутрь её глядел,
  И так обнявшись, мы сидели,
  И дух сильней был тяги тел.
  
  Она к груди моей прильнула,
  Распространяя аромат,
  Легко вздохнув, меня лизнула.
  - А ты, я вижу, вправду рад!
  
  Что было с ней - любовью было,
  Я чуял каждый её жест,
  Затихло сердце и не ныло,
  Стал лёгким прежде тяжкий крест.
  
  И мысли нет о её генах
  И вероятном колдовстве,
  С ней быть хотелось в этих стенах
  И говорить о естестве,
  
  И видеть отзвук своих мыслей
  В её понятливых глазах,
  И слов своих порядок чистить,
  Чтоб не быть понятым не так.
  
  Но верно поняла Ирина,
  Порою чуяла без слов,
  Какой рисуется картина -
  Могла всё взвесить без весов.
  
  В ней нет восторженной глупышки,
  Себя готовой запродать,
  Когда б с ценой к согласью вышли -
  Могла сама она летать,
  
  Прекрасной быть в своём пареньи
  И звать противиться судьбе,
  Когда уходит вдохновенье
  И думать страшно про успех.
  
  Её улыбка и ласкает,
  И "Успокойся!" говорит,
  О ней увидевший мечтает,
  Себе добыть её стремит.
  
  Как лёгкий бриз, с утра Ирина,
  Как луч, прошедший сквозь туман,
  Желанным стало её имя,
  Ещё прекраснее - сама.
  
  И мы, презревши сонм запретов,
  Любви своей ловили миг,
  Ни слова не было об этом -
  Мы погружались в мир любви.
  
  Порой встречались с нею тайно,
  Или болтали на виду,
  Будто домашние случайно
  Друг к другу с делом подойдут.
  
  В ней бездну видел я достоинств
  И недостатков - Эверест,
  Но только с нею сел бы в поезд,
  Когда б мешать нам стал отец.
  
  И только б с нею дом покинул,
  Я предпочёл её друзьям,
  С моей любимою Ириной
  Хоть трезв всегда, но с ней был пьян.
  
  И вот однажды в мою спальню
  Пришла Наташенька - сестра,
  С ней говорить - ну, просто праздник,
  А тут заносчивость сама:
  
  В Иринин адрес лишь шипенье,
  А брат - законченный дурак,
  Связался с беспросветной тенью,
  С прислугой, это ж надо так!
  
  Она и старше, и бедовей,
  И ставить некуда печать,
  А тут, братишка, листик новый
  И чист, и хочется писать.
  
  Понять сестру мне очень сложно,
  Откуда у неё резон,
  Хотя и корысть здесь возможна:
  Наташей водят - кто же он?
  
  Сестру люблю давно свою я,
  Мы с ней в согласии росли,
  И вот сюрприз - мы с ней воюем,
  Ну, нет! Мы с ней же коз пасли!
  
  И я к Наталье обратился:
  - Так ли уж глуп твой младший брат?
  Ужель он быстро изменился,
  Чтоб некто этому стал рад?
  
  Быть может, женщина - причина
  Того, что выгляжу другим,
  Дала отказ ведь всем Ирина,
  А тот болтает, что любим.
  
  И нас с тобой готов поссорить,
  Пока горим - ему успех.
  Признайся, Ната, твой любовник?
  И ведь доводит средь утех.
  
  А глаз он держит на Ирину -
  Ему в коллекцию нужна,
  Сперва он к ней по-барски ринул,
  Но был отвергнут в тот же раз.
  
  И после громкого пассажа,
  Чтоб сохранить своё лицо,
  В тебе союзника он нажил
  В привычных кознях подлецов.
  
  Тебе такой, ужели, дорог
  И ты не видишь корень зла?
  Кто ссорит нас, тот нам и ворог.
  Ну, ты и новость принесла!
  
  А что с Ириной - тут серьёзно,
  Обид не будем торопить,
  Придём к согласию, возможно,
  Тогда нальём и будем пить!
  
  Наталья губы изогнула:
  Непрост, неглуп любимый брат,
  А тот, кого упомянул он,
  Пожалуй, и подлец, и гад.
  
  Имел он виды на Ирину?
  Тогда понятно, что к чему,
  А как он хитро мысль подкинул,
  И из меня вил бечеву.
  
  И по-сестрински улыбнулась:
  - Когда б не брат, то был бы мой!
  Прости, пожалуйста, за дурость,
  Надо ди-ез, а я - бе-моль!
  
  И брат любимую сестрицу
  Слегка в щеку поцеловал.
  - Не буду я твоей царицей,
  Ирину жарче обнимай!
  
  Они по-дружески расстались,
  Вплетя Ирину в новый мир,
  Где правят бал интриги, зависть,
  А платой свадебный был пир.
  
  Но был ещё фамильный облик,
  Что можно делать, что нельзя,
  Его держать - моральный подвиг,
  Запретов - тьма на первый взгляд.
  
  Отец и мать его держали,
  К нему ж готовили детей,
  Но в лицемерии едва ли
  Взойдут посевы, что ни сей.
  
  И в них не впишется Ирина:
  Интрижка, шалости детей,
  Какую б сторону ни принять -
  Лишь бы кончалось побыстрей!
  
  И принят план на этот случай:
  Ирины будто бы и нет,
  Готовят к балу женщин лучших,
  Державы сладостный букет.
  
  Блистать умом и красотою,
  Чтоб принца крови покорить
  И в брак детей своих пристроить -
  За это можно слёзы лить!
  
  А что Ирина? - Так, прислуга,
  Лишь сквозь поднос увидит бал
  И лишь на ночь ему подруга,
  Когда к себе её позвал.
  
  Так мыслили в дворце о принце
  И затянувшейся любви.
  - Скажите, ну, какое свинство!
  И что за нравственный изгиб.
  
  Пора б ему забыть прислугу,
  Хоть внешне очень хороша,
  Возьми себе сперва супругу
  И...в браке тоже ведь грешат!
  
  Хотя мужчины точно знали,
  Что неприступней Иры нет,
  Её в гостиных полоскали -
  У многих был на то обет.
  
  Но твёрд был принц в своём решеньи
  С Ириной путь любви пройти,
  Коль будет Господа веленье,
  То бросить всё и с ней уйти.
  
  Купались в счастии подруги
  Хоть знали - будущего нет,
  Но встречи с ним - судьбы услуги,
  Какой не знала много лет.
  
  Ей принц сказал: - Готовься к балу!
  Куда, не знаю, и идти,
  Но лишь с тобой одной по залу
  Могу с достоинством пройти.
  
  Идея есть, сюжет придумай.
  Тебя желанной я введу,
  Будь тёмной, будто ночь и уголь,
  Костюм и грим тебе найду.
  
  Проходит в сборах целый месяц,
  Назначен завтра бал,
  Посланцы нерв и деньги мечут
  И ловят кто и что сказал.
  
  А принц - виновник всяких споров,
  Спокоен, крепок и суров,
  Иринин стал по нраву норов,
  Да и сюжет вполне готов.
  
  Костюм и грим с лихим портретом,
  Примерки все уже прошли,
  Не распознать под тёмным цветом,
  Что двое милых в нём нашли.
  
  Иною стала и походка,
  Совсем не тот теперь акцент,
  И номер для регистра соткан,
  Она - принцесса Хили Кент,
  
  Такой есть остров в океане,
  Теперь он всех к себе поманит,
  Когда дознается весь мир,
  Как принц готовился на пир.
  
  Ирина будто бы исчезла,
  Сказав, что нужно ей домой -
  И отдохнуть слегка полезно,
  Он ей потом задаст с лихвой!
  
  Так челядь Рину обсуждала,
  Любовно, вовсе не со зла,
  И как свою воспринимала,
  С надеждой тайною ждала.
  
  Вот день настал, по протоколу
  В обед идёт приём гостей,
  Потом концерт, банкет и хоры,
  И как по маслу, всё - о`кэй!
  
  Минута бала наступает,
  В волненьи принца ждут,
  А напряжение играет,
  Разряды искор ткут.
  
  Невест сановных просто тучи,
  Меха, брильянты, жемчуга,
  Дворцы причёсок самых лучших
  И платьев модных хоть куда.
  
  Немного с личиком похуже,
  Фигур и ног как будто нет -
  Предстать готовы перед мужем,
  Но и не раньше, чем в рассвет.
  
  Таких невест совсем немного,
  Из герцогов, царей,
  Их и руками страшно трогать -
  На них лишь средства от угрей.
  
  И тел, и лиц вконец роскошных
  И с кровью ало-голубой
  Увидит зритель там дотошный -
  Они шумят наперебой.
  
  Уже представлены принцессы
  И дочки герцогов,
  Княжны, царевны, виконтессы,
  И бал почти готов.
  
  Но тут дворецкий объявляет:
  - Принцесса Хили Кент!
  И в зал торжественно вступает
  Ирина, то есть - Кент!
  
  Смугла, как ночь, но губы алы,
  Глаза огнём блестят,
  Алмаз во лбу, о Боже правый,
  А груди-то стоят!
  
  И будто нет у них поддержки,
  Сосочков кончики остры,
  И все глядят, не стали мешкать
  И ждать другой поры.
  
  Сильна, стройна, шаг величавый,
  Во взгляде светит ум,
  В причёске пряди все курчавы,
  А руки...
  Инфант мгновенно стал мужчиной,
  Сказал отцу: - Она!
  
  И понял тот: важна причина,
  Красавица-жена.
  
  Тихонько в круг ведут принцессу,
  Где мать и царь-отец,
  А дворне тоже интересно:
  Конец иль не конец?
  
  Когда вскружили воздух танцы,
  Глядят, где Хили Кент,
  Ну где тут с чёрной обознался
  Нашли в один момент.
  
  Конечно ж, вместе с своим принцем
  У старших на виду
  Она вся радостью лучится,
  А принц так весь в бреду.
  
  Его ласкает взглядом Хили:
  - Ещё чуток, держись!
  Неутомим мужчина в жизни:
  - Хочу! Я скроюсь, ты приди!
  
  Его Ирина охладила
  Движением руки:
  - А грудь стоит - какое диво!
  Нежнее посмотри.
  
  Пусть все любовь твою увидят
  И мой затмит всех блеск,
  Ни драм в театре нет, ни игр,
  А мы ведём гротеск.
  
  За гранью смысла наша пьеса,
  Держись, придёт конец,
  Я вся в предчувствии успеха,
  И ты его творец!
  
  Она любимому сказала,
  И он, кивнув, воспрял,
  На них уставилось ползала:
  Кто зрил, а кто мечтал!
  
  Лишь символ свиты у Ирины:
  Она и трое лиц.
  А те всё знают, в чём причина,
  И молча смотрят вниз.
  
  Ирина к свите обернулась,
  Чтоб ближе подошли,
  Царю искристо улыбнулась,
  Жене его - венец любви.
  
  За сына, что она родила,
  Что с ним до возраста ходила
  Пока, себе уразумев,
  Мужской в себе узрел он зев.
  
  И тут её насторожило -
  Знакомый взгляд, да что в нём было?
  Но думать ей о том не дали,
  Что Хили умница, сказали,
  
  И что у здешних удальцов
  Любой к себе сманить готов.
  О том царице слушать лестно,
  Хоть врут, да больно интересно!
  
  Забыли ту тревогу с мыслью
  И что решила: - Потом выясню!
  Меж тем послы и дипломаты,
  В соку и умные ребята,
  
  Царю тихонько говорят:
  - Пускай наш принц умерит взгляд!
  Хоть хороша и статна гостья,
  Вниманье в кризис обернётся.
  
  Невест немеряный косяк,
  Пусть каждый взгляд или пустяк,
  Иль танец, или предложенье
  Принять на Пасху приглашенье,
  
  Иль на охоту к Рождеству,
  Или поведал модный слух
  И быть со всеми, но и с ней,
  Ведь был не день, а десять дней!
  
  Пусть будет сложною интрига,
  Ведь в плане много будет игр.
  А бал меж тем летел к закату,
  Устали гости и певцы,
  
  Прервались на ночь нервов траты,
  Ушли подумать и отцы.
  Как принц хотел придти к Ирине!
  В покоях рвал он и метал,
  
  Плоды бросал на сердцевине,
  Не видя букв, журнал листал.
  И вот звонок. Она, конечно!
  - Устал? - Скучаешь? Я с тобой!
  
  А завтра будет интересней.
  Терпи иль (?) трусцой!
  Её услышал, как напился,
  Как воздух чистый он вдохнул
  
  И стал свободней, оживился,
  Слуге задорно подмигнул.
  Бал продолжался, гости те же,
  Да только Хили больше нет,
  
  Лишь только новости нет свежей,
  Вопрос-то есть, да где ответ?
  Но и кивок всем был приятным,
  Циклон все рейсы растрепал,
  
  Входили в порт в слезах, помяты,
  А там таможни главный зал.
  Встречают всех бойцы сурово,
  Мешать осмотру - ни-ни-ни.
  И вот на выход Клари Олбот,
  
  Одна без груза среди них.
  Авто подъехало к подъезду,
  Её давно как будто ждут.
  - Багаж потом доставят. Еду!
  
  Когда ещё его найдут!
  И вскоре Клари уж встречают,
  Охрана знает из дворца,
  Всех по портрету различает:
  
  Цвет глаз, вес, рост, овал лица.
  Опять вниманье опоздавшей,
  Все взгляды пристальные к ней,
  А после - будто лист опавший,
  
  Да только покислей.
  Есть гордость в роде королевском,
  Но кровь больна кругом,
  Коль нет средь них красивых деток,
  То взять где их потом?
  
  И вот берут фотомоделей,
  Закрыв на всё глаза,
  Чтобы потомство дать сумели
  На новых чертежах.
  
  На смотре разные принцессы,
  На вкус любой и взгляд,
  К одним мелькают интересы,
  К другим - ну, не летят!
  
  На этом фоне Клари Олбот,
  Что как огонь, рыжа,
  Её увидев, всякий вздрогнет -
  Ну, страсть, как хороша!
  
  И вся кипучая, живая,
  Шотландский тип кровей,
  Как на уборке урожая -
  Чем больше, тем нужней!
  
  И род её из самых древних,
  И стебли широки.
  На доме дверь из красной меди,
  И замок у реки.
  
  Средь кукол лишь одна живая,
  Её увидел принц,
  Балмейстер взгляды понимает
  И грянул: "Данди-твист".
  
  Под ритм лукавый мандолины
  И банджо перестук
  Принц через зал тихонько двинул,
  Где Клари стоял стул.
  
  Увидев ход, заранее
  Детали все сочла,
  Учла и расстояние
  И встала и пошла.
  
  Движенья бёдер быстрые
  И ног точёных стук
  Блистали, словно искрами,
  И нёсся чётким звук.
  
  Улыбка неуёмная
  Зажжёт любую кровь,
  Движенья, хоть и скромные,
  Разбудят сонных плоть.
  
  Принц томным ходит гоголем,
  У Клари всё поёт,
  И радует, и трогает,
  И принц вокруг плывёт.
  
  Сюитой потрясённый -
  Какой был в танце принц,
  Вздыхают приглашённые,
  Вход Клари - вот сюрприз!
  
  Замеченная обществом,
  Она в него вошла
  И вертит им, как хочется,
  И будит ото сна.
  
  Потом коктейль с прохладою,
  Вспотел от рук бокал,
  Вино кого-то радует,
  Кого-то наповал.
  
  И смотрят, с кем же принц теперь -
  С шотландкой или нет,
  Такая замуж выскочит
  И только видел свет.
  
  С тоскою, с ностальгиею -
  Вот мне бы в те года,
  Совсем иначе жили мы,
  Я б фору рыжей дал!
  
  А женщины ревнивые
  На Клари не глядят,
  Но есть и не спесивые -
  Любезен этих взгляд.
  
  Рисковая и смелая
  Красавица Олбот,
  Она что хочешь сделает -
  Из принца в этот год!
  
  Царица Клари жалует,
  Понравилась она.
  И царь супругу радует -
  Дарит согласный взгляд.
  
  А гостья - не жеманница,
  Всё точно в этикет,
  Прекрасная избранница -
  У них сомнений нет.
  
  И громкая фамилия,
  В веках прославлен род,
  Финансы - не идиллия,
  Но был ведь трудным год.
  
  Потом прошлись беседою
  По темам прошлых лет
  И весь гарнир отведали,
  И вин большой букет.
  
  В пике никто не просится -
  В согласьи речи льют,
  Спросила тут виновница:
  - А Хили тоже тут?
  
  - Исчезла, - отвечают ей, -
  Блистала здесь вчера.
  - А принц ни с чем и сам ничей?
  - Но только до утра!
  
  - Он с ней вчера любезничал,
  Купался, как в ночи,
  А кто-то ей насплетничал,
  Что принц ко всем стучит.
  
  И чёрная красавица
  Не стала ждать утра,
  Хоть знает, что всем нравится
  Из царского двора.
  
  Но Клари безразлично всё,
  И, хоть любезен принц,
  Согласною быть цыпочкой
  Могла бы, но не с ним.
  
  И старших обаявшая,
  И ставши всех ясней,
  Промолвила: - Вчерашние.
  От них мы ждём вестей.
  
  Что было правит балом здесь,
  И начат ОН вчера,
  И принц - прекрасный баловень
  Штампует вечера.
  
  Что будет - ведь не знаем мы,
  И есть в грядущем риск,
  Не подчинённый правилам,
  Не шарик и не диск.
  
  И ставим на заезженных -
  Авось, да привезёт!
  А то, что они смежены, -
  Тридцатый возит год.
  
  Да что я в философию!
  Остановилась Клари,
  Люблю читать утопии,
  От них мудрее станем.
  
  - Как быть нам с государствами
  И подопечным людом:
  Хотят все быть обласканными,
  Но добрым быть всем - трудно!
  
  Утопия спрямляет путь
  От всяческих нюансов,
  Конечно, есть в ней смысл и суть, -
  Промолвил царь согласно.
  
  - Когда Вы царь, пред Вами ниц,
  Вся власть у Вас в руках,
  Под Вами все и даже принц,
  Нет мненья - есть указ!
  
  Он может только кое-что,
  В чём есть на ваш взгляд толк,
  Не совершит он марш-бросок
  И не возглавит полк.
  
  Чего вчера он не умел,
  Сейчас уж не постичь,
  Есть риск остаться не удел,
  Коль на удачу стричь!
  
  - Зачем умение царю?
  Вот сколько рядом слуг!
  - А если царство я спалю
  И голым станет вдруг?
  
  Ужель с поклонами идти
  К золовкам и зятьям,
  Паркет заморский им мести,
  Чтоб шаркать, как все там?
  
  Хотя, конечно, я шучу
  И мой невинен тост,
  А принцу крови по плечу
  Задач похлеще гроздь!
  
  Тут царь на гостию запал,
  Уж не отцовский взгляд -
  Уже ему не нужен зал,
  Где шумно говорят
  
  И видит в ней свою мечту,
  Что он таил от всех,
  Что втуне выбрал он не ту...
  У Клари лучший смех!
  
  - В Вас кто-то только что пробрался,
  Внутри без спроса оказался,
  Бедовый взгляд на женщин застит,
  Как будто в флирте тонкий мастер!
  
  Понятно стало всё царице
  На что супруг её зарится,
  И стала гостье помогать,
  Чтобы царю назад сыграть.
  
  Вдвоём его уняли дружно,
  Как будто дамы - два супруга.
  Принц снова клонит к танцам Клари:
  - Пойдём, отец нескоро встанет!
  
  Степенный ход фигур у вальса
  Забрал в объятья юных дам
  И чувств накал большой остался -
  Горят глаза то тут, то там.
  
  Слегка прижав к себе партнёршу,
  Принц шепчет Клари: - Убежим!
  Я буду лифт, а ты лифтёршей,
  Дави на кнопку и взлетим!
  
  Играть шотландку стала Клари,
  Резва и гордость вся при ней,
  Со всеми в меру танцевала,
  И принц кружил других гостей,
  
  И щёки так невест горели,
  Которым свой дарил он взгляд.
  Они бы большего хотели,
  Но чувства к Клари не велят.
  
  И царь, и тронная царица
  Собой почтили танцев круг,
  Хоть не стремили удивить нас,
  Ласкали глаз, терзали слух.
  
   143 Стирая мужнины постолы
  
  Стирая мужние постолы,
  Ирина вся в плену у грёз,
  Не ищет в них эмоций новых,
  Не проливает слёз,
  
  Что приключенья и полёты
  Во сне лишь к ней идут,
  И тот, с кем быть всегда охота,
  В мечтаньях, а не тут.
  
  И тот, кто раньше предлагал ей
  Иной по жизни путь,
  Совсем не женщинами занят -
  С таким ей не уснуть.
  
  Жизнь с ним - как будто на вулкане,
  То жарко, то трясёт,
  То льёт насквозь, то камнем ранит,
  То огненный потоп.
  
  Могла проснуться и царевной,
  На то способен он,
  Но мог случиться запах хлевный -
  Ведь жребий не решён!
  
  Могла ль она шагнуть чуть дальше
  Из тесных брачных уз,
  Где нормы ей грозили пальцем:
  - Ты дама, а не туз!
  
  К чему мечтанья о полётах
  И сполохи костра -
  Весь век тебя семьёю смётан,
  В жене нужда остра.
  
  И как противилась, припомнит,
  И как в загон не шла,
  И как ей ставились препоны,
  И как свой путь нашла.
  
  И как, споткнувшись, потеряла
  Себя и всё своё,
  Как быть, соседка подсказала,
  А дальше - забытьё.
  
  Пришла сермяжная рутина,
  Что пеленает мысль
  И ум грозится лишний вынуть,
  Полёты же - не числь!
  
  И та, что с принцем среди зала,
  В полон берёт гостей,
  В сердцах Ирина так сказала:
  - Сама твори и сей!
  
  И тот, что спать не дал, лаская,
  С которым так легко
  И что капризам потакает,
  Не сон, найди его!
  
  Сидеть грешно на месте клушей
  И свой огонь ищи,
  Кто червь навозный - так не слушай,
  Осмелься и включись!
  
  Он там, в походе, тебя ищет,
  Ты голос лишь подай
  И громче песнь, причин ведь тыщи,
  Зови, а не страдай!
  
  Когда собою упивалась,
  Ведь он подвёл тебя,
  Чтоб ты блистала в свете бала,
  Зови ж его, любя!
  
  Сказала ей и вдруг исчезла.
  Напротив Иры таз
  И кран, текущий и облезлый.
  Темно.
  Идти искать сейчас?
  
   144 ИЩИ, ЧЕРТЯМ НАЗЛО
  
  И ежедневная рутина,
  Что пеленает мысль,
  Грозится ум излишний вынуть,
  Фантазиям же - кыш!
  
  И та, что с принцем среди зала
  Пленяет всех гостей,
  Однажды Ире так сказала:
  - Сама бери и сей!
  
  И тот, что спать не дал до бала,
  С которым так тепло,
  Сам не найдётся, грёз тут мало,
  Ищи, чертям назло!
   145 Июньский ветер
  
  Июньский ветер в Магадане
  Навеял первое тепло,
  На тротуары женщин манит:
  Пусть видят всё, что им дано!
  
  Любя, он локоны им треплет
  И платьем тоненьким шалит,
  Пьянит дыханье запах летний,
  В сердца волнением проник.
  
  Вечерний бриз зовёт к свиданьям,
  Туманит взор и греет кровь,
  Подняв к вершинам мирозданья,
  Шепча тихонько про любовь.
  
  Витают мысли незнакомки,
  В лучах искрою взгляд блестит,
  Её фигуры контур тонкий
  Печаль судьбы готов нести.
  
  Лукаво шутит ветер с нами,
  Морскою солью напоён,
  Дышать готовы им часами
  И в одиночку, и вдвоём.
  
  Напряжено в предчувствьи тело,
  Ждёт колдовства, потупив взгляд:
  - Душа быть с нею захотела,
  Но кто она - не говорят!
  
  Порыв терзает, энергичен,
  Пред ним она обнажена,
  О, как он нежно в складках ищет,
  Шалун, зарделась вся она!
  
  И не родился тот мужчина,
  Кого б дух ветра не смутил
  И кто б не понял - в чём причина,
  Кто кровь у женщин разбудил.
  
  На тротуарах шаг нескорый,
  Взгляд силит волшебство объять:
  Тепло навеял ветер в город,
  Могли чтоб женщины сиять.
  
   146 Солнце в студии
  
  За тучу солнце заглянуло,
  И тут же мир вокруг поблек -
  Листва зелёная уснула,
  Звучать стал реже детский смех,
  
  И искры милых глаз потухли,
  Птиц переливы не звучат,
  Не так прелестна свежесть буклей
  И вслед фигуре не косят,
  
  Тепла лишён в порывах ветер.
  И намекает на озноб,
  Тоской пугает скучный вечер,
  Любви лишившийся основ.
  
  Полёт закончен у фантазий,
  Художник приземлил свой взгляд,
  Сюжет затух и ждёт оказий,
  О ценах краски говорят,
  
  Модель, сошедши с постамента,
  Решила ноги поразмять.
  Засохли кисти, ждут момента,
  Чтоб колер нужный подобрать.
  
  В сознаньи что-то промелькнуло,
  Не затвердев, опять ушло.
  Творца унылого тряхнуло,
  Порвав одежд изыски швов:
  
  Мелькнув, растаяли картинки,
  Творца до глубины задев -
  Где шарм и блеск? - Одни рутины.
  Куда девался грозный лев?
  
  Он разорвать собрался деву
  И был готов уже к прыжку.
  Но замер как-то, став несмелым,
  И взор горящий вмиг потух -
  
  Увидел в ней излом печальный,
  Что вверх пробрался, минув страх,
  Исполнен грусти взгляд прощальный,
  Тяжёлый вздох, ресничек взмах.
  
  И зверь, не то чтоб очарован,
  Но не извергнет больше рык,
  Чужой природою взволнован,
  В иной ворвался материк.
  
  Что он увидел, в чём загадка -
  Творец извёлся в думах весь.
  Модель уселась в кресле шатком
  И ждёт, какой родиться весть.
  
  Его глаза полуприкрыты,
  Что видят, сразу не понять:
  То ли стеллаж, к стене прибитый,
  То ль в чистом поле князь.
  
  Сереет в окнах тяжесть неба,
  Авто сноровисто шумят,
  Модель жуёт сосиску с хлебом
  И ждёт к себе мужчины взгляд.
  
  Ушло бесследно вдохновенье,
  А без него тупик - умри!
  Ни слёз приятных умиленья,
  Ни грёз волнующей любви.
  
  А это солнце лишь за тучу
  Всего на час-то и ушло -
  Бесценен каждый его лучик,
  Дающий жизнь нам и тепло.
  
  И ждём его, улыбкой встретим
  Из туч пределов (?) шаг,
  Его теплом мы души лечим -
  В нём нашей бытности очаг!
  
   147 Сюжет картины
  
  Мгновенья, часы, дни бесследно уходят
  С тех пор, как сомненьем измучен творец -
  То ль нужным сюжетом взять нравственный подвиг,
  То ль даму без рода вести под венец?
  
  Бесплатно модель ему кофе готовит,
  В глазах у художника видит тоску
  И как его мучит капризная совесть,
  И как он скучает по кисти мазку.
  
  А взгляд его мечется, будто потерян
  И что-то в потёмках не может найти -
  Запасник фантазий творца был не мерян,
  Но замыслов смутных смешались пути.
  
  Вдруг как-то уж просто всё в нём прояснилось -
  Он понял, что делать и кто та - ОНА!
  Натурщица в этот момент отлучилась,
  Но есть белый лист и вокруг тишина...
  
  ...Не смог царь природы красавицу ранить,
  Её скромной грацией просто смущён,
  Готов невредимой царицу оставить,
  Но чтоб согласилась на сладкий полон.
  
  Нет, нет! Не в пещере, пускай живёт дома,
  Но только пусть явится к зову его
  И как на свиданье придти с ним готова.
  И всё, только это! А так - ничего!
  
  И пусть не забудет его запах гривы,
  Тепло желтизны его царственных глаз,
  Он с гостьею будет отменно учтивым
  И, если согласна, отпустит сейчас.
  
  Решение трудным досталось модели.
  Ведь душу надвое придётся разъять
  Меж тем, кого любит и кто в неё верит
  И царственным жестом свободу отдать.
  
  Лукавство и ложь отмела, как царица,
  И молвит: - Мой царь! Я другому верна.
  Уж лучше б к Аиду мой жребий сложился,
  Быть здесь не могу, не твоя в том вина!
  
  Я давно уж люблю и ловчить не привыкла,
  Твою боль не утешить - моё сердце с другим,
  Растерзай, утолись, жалость, кажется, стихла,
  Только страх потерять, что так плохо храним.
  
  И сказав эту фразу, застыла царица,
  Грустен лев, устремив на неё тёплый взгляд -
  Передать тонкость чувств живописец стремится,
  Страсть, напор, колорит и о чём говорят.
  
  Обозначен сюжет на рулоне бумаги,
  Озареньем доволен и счастлив сполна.
  Только вдруг у модели не хватит отваги?
  Да и будет ли в позе царицы она?
  
   148 Семейный обед
  
  Ушёл в последний путь хозяин,
  Прохладно, вымыты полы,
  Награды с лентами оставил,
  Да ждут с закусками столы.
  
  Слёз нет в помине с болью горьких,
  Саднит у горла лишь слегка,
  Событий след пропитых стольких
  Другим хватило б на века.
  
  Но он от них не увернулся
  И всё, что бог ему грузил,
  Тащил, ни разу не споткнулся,
  Хотя и нет, казалось, сил.
  
  Придут, хозяина помянут,
  Вздохнувши, выпьют, помолчат,
  Вдову притихшую оглянут,
  В тарелках ложками стуча.
  
  Потом цепочкой разойдутся,
  Вручив дежурные слова,
  Останутся они на блюдце
  И недоеденный салат.
  
  Вздохнёт хозяйка с облегченьем,
  Достанет из шкафа портрет:
  - Сегодня, милый, воскресенье,
  Вдвоём закончим наш обед!
  
   149 Ода к бане
  
  Полевая камаралья
  Вволю тело отхлестав,
  Орден Бани утвердила:
  И фактуру, и устав.
  
  Тот лишь ордена достоин,
  Кто с водой всегда на ты,
  Паром с камня душу моет,
  Коль была до черноты.
  
  Кто с тайги иль с полигона
  Чуть живым в неё вползал
  В пик тревожного сезона
  В наш балок, как в банный зал.
  
  Тот, кому не шла удача
  И кого терзало зло:
  Тронь и мысленно заплачет
  Иль по кочкам понесло.
  
  Но, забравшийся на полку
  И поддав с душой парку,
  Сбросит горе, как котомку,
  А врагов возьмёт в откуп,
  
  И расправит здравым тело,
  Алым станет профиль губ.
  - Шиффер с нами б захотела
  Провести в тайге отгул.
  
  Пар отчистит суть и душу,
  От избытка запоёт
  И приятно будет слушать
  Про натуру самоё!
  
  Вот распаренный герой наш
  В омут ледяной нырнул -
  Рёв, царя зверей достойный
  В сильном эхо утонул.
  
  На зелёный вышел берег -
  Не берёт его комар,
  Нет таких на свете денег,
  Чтоб за миг он этот дал.
  
  На лице его цветенье,
  На боку эскиз листа,
  Расположен к песнопенью -
  "До" возьмёт он в ста из ста.
  
  Аполлон негоден рядом,
  Слишком хил, куда как бел,
  Орден Бани - вот награда
  За его железный нерв.
  
  Прилетайте сюда, дамы,
  Разоритесь на билет,
  Мужиков здесь тьма упрямых
  И в порядке их пленэр.
  
  Вот полок, там всмятку уши
  Завернулись от жары,
  Клином клин, мы жаром тушим
  Душ горенье до поры.
  
  Мир в парилке был спасённым,
  Стресс позорно убежал -
  Был мужчина обозлённым,
  С полки будто ангел встал.
  
  Подходите, разбирайте,
  Дамы, ваших мужичков
  И себе на ум мотайте,
  Кто на что из них готов.
  
  Тот, кто чёрным был снаружи,
  А внутри заматерел,
  В этой жизни будет нужен,
  Если мил Вам грозный лев.
  
  Есть помягче, только внешне,
  Тоже в листьях-орденах -
  С ними сладкой будет песня,
  Каждый нравом не монах.
  
  Нету слабых и ледащих:
  Хилый в поле не пойдёт,
  Попадается пропащий,
  Но ломается он в лёт!
  
  Шелуха в момент слетает,
  Обнажая естество,
  Смотришь - бич теперь порхает,
  Жить-то хочется ещё!
  
  Прилетайте, дамы, в баню,
  От берёз вкушать листы,
  По душе найдёте Ваню,
  Коль достойны и чисты.
  
  Вас в парилку отведёт он,
  На полке волной пройдёт,
  Выйдет тлен из пор как окон,
  А блаженства дух войдёт.
  
  И берёзы запах сладкий
  Жажду тела утолит,
  Окатив водой из кадки
  От всех хворей исцелит.
  
  А за смелость и терпенье
  И рискованный приезд
  Состоится награжденье -
  Орден Бани, высший крест.
  
  Орден Бани вручит Ваня
  И поймёте Вы тогда,
  Отчего верна так Маня
  И с ним ласкова всегда!
  
   150 Магаданский блюз
  
  Когда ко мне внезапно ты остыла,
  В метель весенний ветер снег погнал.
  - Мне не звони, пожалуйста! - просила,
  Я понял, что не даст твой жар огня.
  
  Вязь недомолвок, взгляд украдкой -
   Так всё и было!
  Тебе я был разрядкой краткой -
  Набрать чтоб силы!
  
  Но ты завязла тоже крепко -
  Все отмечают!
  Без сцен нам лучше расстаться, детка,
  Чем быть в печали!
  
  Припев:
  
  Для танцев мы вечером
  Вам блюз сыграли,
  Пусть снежное месиво
  В окошке витает
  
  И всё ж настроение
  Чуть-чуть, но повыше,
  Цените мгновения,
  А ритм мы подыщем!
  
  Грустью пахнуло в раскрытую душу,
  Холодно, сердце взял в клещи озноб,
  Не уходи и немножко послушай -
  Это к тебе мой последний звонок.
  
  Припев.
  
  Над Магаданкой опять шквалы рыщут,
  Несчастья им в пору, как грипп разнести,
  Но есть и такие, их вовсе не тыщи,
  Для дела в ненастье готовы цвести.
  
  Припев.
  
  Блюз допою, а там пускай как будет
  И от тебя любой возьму вердикт,
  Не карт расклад, а жребий строгий судеб,
  Слова пусты - пускай аккорд звенит.
  
  Циклон затих, прекрасная погода,
  В порту аврал - пошёл из трюмов груз,
  Шрам зарастёт на мне в теченье года
  И петь продолжу бесподобный блюз.
  
   151 С Тиной в ожидании Лены
  
  Поймал я в зеркале свой взгляд,
  Ну, чем не денди с Пикадилли?
  Такой мы... что? Да-да-да-да!
  Когда-то в школе проходили.
  
  А тут подарок - мне звонок:
  - Ирина?! Ты в когорту вхожа,
  Про вечер, помнишь, номерок?
  - Ах, Лена! Очень вы похожи!
  
  ...Мне всё равно, кто там с тобой,
  Хватайте пиво и манатки,
  Тут есть контакт, а в нём гобой...
  Потом готов с тобой хоть в прятки!..
  
  ...Ну, как тут мне не потащиться -
  Она поёт: - Май дарлинг бой!
  И голос... впору невеститься,
  Как птица раннею весной,
  
  И хрип при вдохе слышен шумный -
   По боку ей законы моды,
  Плевать, какие в чеке суммы,
  - душа, она с ней, что угодно!
  
  В коротком платьице, чертовка,
  Белы во рту, как яхонт, зубы,
  В вибрато правит чувством ловко,
  Дрожат, как будто в страсти, губы.
  
  Ну, ну! Давай, дожми их, Тина!
  Трепай поганых мужиков,
  Пинками можно, но не сильно,
   А то наставим синяков!
  
  А вот и блюз!.. Звонок. - Какая Таня?
  Да, нет! Не звал и ни пришла!
  Тебя ленивый не обманет.
  Кто там поёт? Да, так, одна!
  
  Ну, ладно, всё, привет, пока!
  ...Какой расклад! Вот-вот достанет!
  Ну, ну!.. Ещё,.. тяни... качай!
  ...А хрипотцой как нежно манит,
  
  Сейчас приду, а ты встречай!
  Ну, молодчина, весь оттянут
  И перед ней не устоять.
  И лет ведь, если строго глянуть,
  
  Уже давно не сорок пять.
  А как сильна - мозги на полку,
  За что ей сдашься - не понять,
  Сопротивляться ведь без толку -
  
  Поймает всех от "а" до "ять"!
  Ну, кто из нынешних молодок
  Вот так раскрутит мужика?
  Да ни одна из их походок
  
  Её не стоит и кивка!
  А как волну мне в душу гонит?
  Губищи в выдохе дрожат,
  Плечо ко мне сейчас прислонит
  
  И всё! Ну, нету терпежа!
  И очертя в её капканы
  И как-то сбоку, что потом,
  Хоть знаем казни и обманы -
  
  С такой, невиданный подъём:
  Сейчас что в бездну, что в нирвану,
  С адреналином запоём,
  Ну как оставить эту даму!
  Рванула струны - страшный гул.
  И как бы я к ним стал причастным
  И вместе с нею утонул...
  Не утонул: на мне ведь ласты!
  
  Программно плеер отключился,
  Жмёт с непривычки тишина,
  Я в Тину год уж как влюбился,
  Всё глубже нравится она.
  
  А что приходят Ира с Леной,
  Так это повод с Тиной быть
  И её голос обалденный
  С девчонок щебетом сравнить.
  
  Сейчас придут и врубим снова
  И потечёт на них волна,
  Хоть не поймут они ни слова,
  Но чувств коробочка полна,
  Чуток добавим к ним вина,
  А там решим, на что годна!
  
   152 Держись и верь
  
  Ты жил от мира вдалеке,
  Молчал, кивая добродушно
  И был от собственности налегке,
  Чтоб тем помочь, кто в них по уши
  
  Делом, делом нужным!
  Скоро быть смене - держись!
  Наших дождись - съешь селёдку на ужин!
  Пост не бросай, хоть хрипишь и застужен,
  Его продолжение - жизнь!
  
  Циклоны лютуют и нет им управы,
  Никаких нынче правил
  Штормит мелководье и муть вся уж сверху,
  И правят пичужки - не правильный беркут.
  
  Смотри, как хапуга запел!
  Ему - самый смак и дворец-новодел,
  И нива на бирже роскошна и тучна:
  Поганки в помойках всегда растут кучно.
  
  Вот-вот из поганок и прочей коросты
  Подлесок взрастёт, а там и леса,
  Внизу ж ничего, только лозунгов простынь:
  Лежит, не отбита врагиня-коса.
  
  
  
   153 Останься до утра
  
  Зелёных глаз любимый омут
  Узнать, что там таится в глубине, зовёт,
  Тот будет глуп, как распоследний олух,
  Кто мимо, не взглянув на них, пройдёт.
  
  Крепка собой красивая казачка,
  Душой отходчива, отзывчива, легка,
  Поймёт и шутку, и друзей подначку
  И ждёт сужённого донского казака,
  
  Чтобы он ввёл её, любя, в хоромы,
  В большой светлице скатерть расстелил
  И, угостивши всем, уважил чувством новым,
  Придав добра и к сладкой страсти сил.
  
  И всё воздаст ему тогда Людмила.
  Не пробежит потом меж ними розни тень,
  В объятьях жарких спросит она: - Милый,
  Со мной до вечера останешься теперь?
  
  И впредь уйти не будешь торопиться,
  И взгляд бросать украдкой на часы,
  И неприятное не будет сниться
  И ты, расслабившись, прижмёшься, будто сын,
  
  И сердце резкий ход свой успокоит,
  И в том душа ему готова подыграть,
  Что мы давно с тобой одной крови.
  Не торопись, останься до утра!
  
   154 И ПУСТЬ
  
  Приятен знак строки печатной,
  Фонтан из смутных чувств,
  Его вести туда - обратно,
  Ей богу, захочу:
  
  С глотком вина ли, чашкой чая,
  На сон иль ясным днём,
  Хочу - и строки отмечаю,
  Освою и приём,
  
  Где образ чей-то мне приятен
  И в изыске портрет,
  А кто-то мнится так опасен,
  Что и спасенья нет.
  
  Могу утешиться строкою,
  Могу создать дуэт,
  Да так, что все сомненья смоет
  И я уже поэт.
  
  И ощутить дыханье чьё-то,
  И глаз вон тех вопрос,
  Как будто свой, чужой взять опыт,
  Коль он в цене возрос.
  
  И чью-то молча вызнать тайну,
  Чужой понять союз,
  И всё покажется нормальным -
  В морали не загруз,
  
  Не надо к милой торопиться,
  Ломать в саду кусты,
  К стеклу в волненьи прилепиться,
  Потухли чтоб мечты.
  
  И от бессилья задыхаться
  С кипеньем в горле слёз,
  Глаза закрывши, любоваться
  Сладчайшею из грёз.
  
  Но, одолевши все кордоны,
  Не я в ней утону,
  Другой её услышит стоны
  В величье тех минут...
  
  ...Всё много раз перечитавши
  И изучив к ней путь,
  Я к ней направил тех, уставших!
  - Я стар и глуп? - И пусть!
  
   155 Ты быть другой хотела
  
  Ты быть всегда другой хотела,
  Ещё девчонкою, вертясь
  У зеркала, своё ласкала тело
  И всё искала с той, другою, связь.
  
  Изгибы линий, складки, полукружья
  Ты пестовала в ласке с забытьём,
  Ты, как стрелок, следила за оружьем,
  Боеприпасы заменяла с каждым днём.
  
  В тебе гнездились страсти по Марии
  И той, что в библии, но и другой - Стюарт,
  И бусы, что в шестнадцать подарили,
  Ты как подвески Букингэму отдала.
  
   И царственная честь, которой ты не знала,
  Насквозь твоё пронзало существо,
  И светлый взгляд твой и слово, что сказала,
  Всем выдавало в силе естество.
  
  Но мир жесток - мошна совсем не стоит чести,
  А честь с достоинством - не всяким капитал
  И принцы не бывают в этом месте,
  Да и балет второй послал состав.
  
  Не то совсем в тебе другой увидел,
  Не так дружить мужчина предложил,
  О том не ведая, он глубоко обидел,
  Но главное в другом - не оценил!
  
  И тот шедевр, что ты одна лишь знаешь,
  Ещё никто в округе не читал,
  Алмазы негранеными остались,
  А партитуру ветер лишь листал.
  
  И не однажды ты играла эти роли,
  И был в них фантастический успех,
  Привыкшая, не чувствуешь ты боли,
  Когда ж с другой - веселие и смех!
  
  И без того ты стала уж другою:
  Печалью тонкой высвечен овал,
  Замок с секретом не любой откроет,
  А губ изгиб художник рисовал.
  
  И тот, которому нужна ты
  И от которого вновь будешь петь,
  Живёт без места, времени и даты,
  И он не ведает, что может не успеть.
  
  Другою женщиной ты быть всегда стремилась -
  Стремление к забвенью привело,
  И, что должно, естественно, случилось.
  Ты не отчаялась, сказала: - И всего?!
  
   156 Застывшие чувств не имут
  
  Сопки высокие ветром освистаны -
  Снегом укрыты до лета лежат,
  В бухте Нагаева ёжатся пристани,
  Тени от стужи промозглой дрожат.
  
  Солнце невидное по небу кружится,
  Низко над морем висит, взор слепя,
  И, недовольное тучами, хмурится,
  Что проявить вновь не может себя.
  
  И настроения хмурь неуютная
  Не размыкает объятий своих,
  И подавляет сомненьями, смутами,
  Голову красит в оттенках седых.
  
  Серость сугробов до наста приглажена,
  Мёрзлый асфальт под ногами скрипит,
  Шлейф проводов, будто клоун привязанный,
  Голосом стылым куплеты сипит.
  
  Пусто на улице, редки прохожие,
  Лишь вереницы унылых машин
  Блеклых расцветок и внешне похожие
  Мерно чадят и сжигают бензин.
  
  Души людские слегка заторможены,
  Эмоции в них не идут,
  В погоду такую иных не положено -
  Застывшие - чувств не имут!
  
   157 Ночная прогулка
  
  Город спит, огни погасли,
  Редкий шелест шин авто,
  С настроением прекрасным
  Вьёт шаг женщина в манто.
  
  Редкий снег в тиши кружится,
  Размывая тени вязь,
  И на женщину ложится,
  И блестит, собой гордясь.
  
  Теплота её дыханья
  Воздух в круге согревает,
  В нём снежинка тихо тает,
  В грусти слёзы проливая.
  
  Взгляд скользит на расстоянье
  По загадочным углам,
  Благодарных за вниманье,
  Что она им принесла.
  
  В стыд обшарпанных подъездов,
  Неприглядье мрачных арок
  Она взором своим свежим
  Корку чувств передавала.
  
  Шаг её звучал и веял,
  Это чувствовал асфальт,
  Её шорохи лелеял,
  Как влюблённый в приму альт.
  
  Ставит плотно она ногу,
  Прожигает снег каблук,
  А подъезды глаз не сводят -
  Облик женщины им люб!
  
  Под охраною шагает -
  Каждый дом в неё влюблён
  И от взгляда её тает,
  И как юноша, смущён.
  
  Ловит смутную улыбку
  На божественном лице,
  Славит профиль её гибкий,
  Белоснежный шарф в кольце,
  
  Рук прихотливых движенья
  Под прикрытьем рукава,
  Сея радость и томленья
  Милых, как она сама.
  
  И её очарованье,
  И возвышенный настрой
  Подтолкнули всех к признанью -
  Весь квартал теперь ей свой!
  
  Отворилась дверь, не скрипнув,
  Смыв грязь надписей со стен,
  Ловит дом её улыбку -
  Лик мадонны на холсте.
  
   158 Горький плод
  
  Он позвал с собой девчонку -
  Будто бы помочь
  Разобраться с нею в чём-то -
  Пролетела ночь!
  
  Обманул и обманулся -
  Девственно чиста!
  Зря изыском её мучил,
  Способы листал.
  
  Ей бы только прислониться
  К сильному плечу,
  Чтоб в стремнине не разбиться,
  В спальне жечь свечу,
  
  В тишине чтоб чуять тайну
  И от неги млеть,
  И в парении ласканья
  Сердце чтобы греть,
  
  И тепло заботы чуять,
  И от слов гореть,
  Гордость слабостью обуять,
  Сделать мягкой твердь,
  
  И в глазах его увидеть
  Ярких чувств накал,
  Мир в себя готовых принять,
  А не злой оскал!
  
  ...Слёзы горечи просохли,
  Видно ей - не тот!
  Так приходит женский опыт -
  Очень горький плод!
  
   159 Тут и началось
  
  Ей прохожий улыбнулся
  Как-то на углу,
  Враз всю приняв, оглянулся -
  Ладна ль на ходу?
  
  И поймавши взгляд ответный,
  Понял, как аванс,
  Как жемчужину их реплик
  И без слов романс.
  
  Взгляд его был тёпл и ясен
  И солиден вес,
  Сам - не то, чтобы прекрасен
  И не с пальмы слез.
  
  На крылечко стал повыше -
  Видеть, как идёт
  И биенья сердца слышать -
  Редко оно врёт!
  
  И она остановилась,
  Рядышком киоск,
  Краем глаза покосилась -
  Тут и началось!
  
  Он вдогонку ей рванулся -
  По боку мораль!
  В ней же будто бес проснулся -
  Тоже поддала!
  
  Он нагнал беглянку вскоре
  И остановил -
  Глаз горящих видит море,
  Алый щёк налив.
  
  Взял из рук больших две сумки,
  Увидал кольцо,
  Будто с мукой улыбнулся,
  Дальше с ней пошёл.
  
   160 Любовный роман
  
  В кромешной тьме бал правит стужа,
  Уснули окна все в домах,
  Забыты думы про подружек,
  Наедине с собой она.
  
  Поджавши ноги на диване,
  Вся там, где мир кипит страстей,
  В том упоительном романе,
  Который мог случиться с ней.
  
  - Ну, чем, скажите, лучше Эмми?
  И я, признайтесь же, стройна,
  И сладость губ моих не менее,
  И мной любуется луна,
  
  А шорох слов её разумных
  И я могла бы произнесть,
  И не зациклиться на суммах,
  И на колени к нему сесть,
  
  И таять в сладостных объятьях,
  И вместе с ним напиток пить,
  И яд запрятать в складках платья
  И, отравивши, вновь любить!
  
  Ну, почему ко мне, скажите,
  Не тот, кто к Эмме, подойдёт,
  И нет со мною тех событий,
  Что Эмми к счастью вознесёт?
  
  Ну, чем того я недостойна,
  Чтоб подарила мне судьба
  Хотя бы день с тем храбрым воином,
  И век пускай потом одна!
  
  Она закрыла тихо книгу,
  К себе примерив её роль:
  Чуток ушью, вот здесь раздвину,
  А тут как было - исподволь!
  
  И зря она вот здесь картинна,
  Себя иначе поведу -
  Распутна будто, но невинна,
  Смутить улыбкою могу,
  
  Прикосновеньем к де Ланею
  Я разожгу в душе пожар,
  Посмотрим, кто из нас сильнее,
  Кому промолвит: - Госпожа?
  
  ...Всех слаще кажется минута,
  Когда он, всё преодолев,
  Меня в свой тёмный плащ закутал,
  Взял на руки и так смотрел...
  
  И я, обняв его, уткнулась
  В разгорячённое плечо,
  И никогда бы не проснулась,
  Пьяна от запахов ещё...
  
  Вдыхала жар мужского тела
  И, чуя суть его и плоть,
  Я в ту минуту захотела
  Свою пролить на землю кровь.
  
  Я потеряла б вмиг сознанье
  И в бурном море поплыла,
  Ловить чтоб страстное дыханье
  И милых глупостей слова.
  
  ...Татьяна книгу отложила,
  Вздохнула, глядя на диван,
  Давненько мебель здесь служила,
  Видала разных чувств развал,
  
  Но никому не выдаст тайны,
  Кто здесь хозяйку обнимал,
  О ком надежды и печали
  И тот ли мил, кто целовал.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"