164  ЗИМНИЙ  ВЕЧЕР

Зима исходом  такова,
Кружат в кристалликах слова
И шорох тихий, чей-то смех,
И грусть взамен былых утех.

Снежинки выткали узор,
Их тонкий контур тускл, недвижен,
Застыл вдали сосновый бор
И он грустит -  тоску в нём вижу. 

Закатный луч замёрз,  трепещет,
Вещуя дум натужных вечер,
А стынь пронзающей позёмки
- Звонок к Аиду, он негромкий.

165  ДВА ХОЛМА

Холмы с волнительной вершиной,
Прохлада синяя у глаз
И пир в их честь всему причиной:
Лишь чуять и взглянуть хоть раз!

Винам нам днесь - чуть-чуть дыханья,
В ответ же только контур уст,
Сознанья нет, есть лишь мерцанье
Давно ушедших в лету чувств. 

И я умру! Коль нету милой,
Без  боли страстной - не судьба,
Очаг погас и то не диво
И холмик  не один, а два!

166 ЛОРЕЛЕЯ

- Умру! - сказала ты, слабея,
Как будто в мифах Лорелея,
Ушёл во тьму последний вздох
И  воскресить никто не смог. 

И страсти нежного дыханья, 
Какого не найти в писаньях
И теми глаз уж нет в ночи:
К себе нечистый их умчит.

Ты жизнь и страсть, с тобою лето,
За них отдам весь мир до света,
Вот ночь, до брега пять гребков, 
На третьем спазмы, я  готов:
Но про тебя баллада спета!

167  - Я СВОБОДНА И ОДНА

Душа свободна и вольна 
Хоть с кем дерзать и препираться
И  от  толпы бежать - одна!
И оттолкнуть, и всласть отдаться,

И льнуть, и резать от ножа,
Дыханье на бегу  теряя,
Но ливень вот и я свежа,
Исчадье сотворивши  с раем.

Ничто - наряд, брильянты - пепел,
На бреге тихая волна
И лунный серп в мерцаньи светел,
Пронзая сует  мир до дна. 

Песок под пеною шумлив, 
Ничто в общеньи не помеха:
Ни толчеи, ни местных див,
Молчание дороже смеха!

На бреге дум надеждой таю,
Лишь от меня здесь свет и тень. 
Свободна и себя  листаю
И ночи этой жду весь день!

168 Фразы 
******************
И кратким стал Сизифа путь:
Устами течь с ланит на грудь
И неба нет, но есть окошко,
Коль тучи там, сосну немножко!

******************
Любовью грешною мы пьяны:
То липкий страх, то  жар небес
И ты не лживое, как бес
Из чар любовницы Татьяны,
Но честно шепчешь: 
- Томкин лес
И я, лесничий страстей рьяный,
Бреду меж форменных чудес.

169 Запоры смяты

- Любовь - слова иль страсть с томленьем,
Объятья - плен иль дом любви
И треск одежды - чувства пенье,
Что нам роскошества сулит?

Запоры смяты, тело в трепет,
А взор то втуне, то горит,
Сквозняк смял шторы,  сердце треплет
И сам себя благодарит. 

С надежд слетели одеянья,
Но как прекрасен страсти лик,
Не слышу доводы сознанья:
- Хочу, чтоб страшен был и дик!

170  Затея дьяволят

Свиданье было только раз, 
Сорвала ревность покрывало, 
Мгновений терпких лился час, 
Я ими сердце согревала, 

Во мне всё помнит силу рук,
Кусты ж  тихонечко  щебечут:
- Альковом вам  роскошный луг,
На нём успешно гордых лечут!

С атласной туфли фальшь и злато 
При танцах первыми слетят
И помни:  встречи вашей дата
- Затея ушлых дьяволят!
*********************
Мимишки-трудяги  летают ещё, 
Их стрекот душе расстилался плащём
И сердцу мятежному партией вился, 
Полёт - так прекрасно, как солнце лучом... 
Но мне сообщили - твой Генка разбился!

171 ИСКРЫ, К  КОТОРЫМ НЕ ПРИВЫКНУТЬ
 
Как будто чёрточки мечты,
Девчонок женщины сменяли,
Альковом становилась ты
На деревенском  сеновале
 
И тьма пронзалась вспышкой искр:
От сна семейного очнулась!
И в неге запредельных  игр
Стола ладошкою коснулась.
 
И обратился в ложе он,
И в шелест травный  сантименты,
И музыки  роскошный стон,
И ты, разрезанная в ленты,
 
Как будто дикой лани гон,
Наш метроном  в сердцах копытом,
В свиданьях вечный нам  сезон,
Слиянью счастияоткрытом,
 
Слеза скрепляет муки сладко,
То ослепляя, то украдкой,
В касаньях тел двойной разряд:
С моим смешался женский яд
 
И в корчах страсти и любови,
Нежнейших мук и хладной боли
Мы умираем - ты и я,
Отрава сладкая моя!
 
Молчит эфир, прикрыты очи,
Ты внемлешь волны зыбких чувств,
Границ не зная дня и ночи:
Пьяна в лобзаньях мужних уст.
 
Очам пристало бы открыться
И в космос вечности взирать,
Чтоб в вспышках звёздных  умирать
И кровью собственной умыться.
 
Но нет, закончилось слиянье
И бег срастился вечных рек
У берегов очарованья,
Где ив царит девичий смех.

 172  Про Красную Шапочку и Волка

Волки шастают в округе,
Волк девчонке - бес,
Если рядом нет подруги,
Не ходите в лес.

Одолень-траву не пейте:
К волку сманит лечь,
А трава - волшебной флейтой,
Как себя сберечь?

Сладкой ягоды отрава
- Вот она в лесу,
Но страшит от волка слава:
Бабки разнесут,

Будто девичье он платье,
Всю её красу,
Походя успел сломать ей
И исчез в лесу. 

Сладок блеск у ожерелья,
Дева в нём была,
Волчий привкус у варенья,
- Думаешь, дала?

 173  Я спросил у ясеня

- Я спросил у ясеня, 
Ты склонилась к  тополю... 
- Пьян  ты в клубах  вящего,
Мёда ставши сотою. 

Уста немеют робкие,
Вкушать не смея тонкое,
Со вздохом звуки ломкие
Внимаются девчонкою. 

Постель из трав и ароматов, 
Ласкают кожу нам цветы 
И память бывшего когда-то 
- В оправе  терпкой чистоты. 

 174 Роковая баллада 

Мгновенье, постой, ты, нагое,  прекрасно,
Кристаллами   мучает  сень,
              Очам в вожделенье  купаться опасно:
Ресницами  смежиться  лень!

Ловлю  тонкий  лучик - звезды отраженье,
Чуть-чуть   согревая, дразнИт.
Мне зерцало  дымом нудит  пораженье,
Но  сердце в наркотик  манит.

Лечу и порхаю, листу уподобясь на миг
И слышу из ночи: "Откуда такая!?"
Ведь дождь и по лужам счастлива - босая,
Глядят, но никто не настиг!

Мгновенья царят, замедляясь - я с ними,
Приятен роскошный бедлам,
В ночи правит карма, кто  фильм о нас снимет,
Тому все брильянты  отдам! 

Порыв одолела,  лечу без орбиты,
Без Мойр и мелькания спиц,
Свободна грешить без опеки и  свиты,
Смакуя роскошества  лиц. 

Вот шелест и лист незнакомый прогнулся
И кто-то от спячки рутинной очнулся,
Мгновенья - но как хорошо!
Единственный он - наступая, разулся.
... И к верхним лечу:
        - Ну, хоть этот  нашёл!  

 175 Ночь нежна 

Увела, в лугов  приволье,
Страсть  чужую я к себе,
Упилась  роскошной болью
Без  утайки от небес,

Удержала, распалила
И себя в миру сожгла,
Испарилось всё, что было,
Что в себе создать могла.

И горенье на излёте,
Слов восторг в последний миг:
Очи мужа звёздам в счёте
Снизу вверх сравнить подвИг.

В них моё  лишь отраженье,
Жар и страсть его ланит
- Не банальное влеченье:
Он отравлен и убит! 

Ночь нежна и страстна тоже,
Шелест трав и стон ручья,
Кто ещё такое может?
- Я в объятьях и ничья!

 176  АНАСТАСИЯ 

Мой текст 

Лишь дверь эдема приоткрылась
И  вожделеньем дохнуло счастье
И росчерк  божьей  красы и власти
Явил внимание мне и милость.
Я вижу лик  и нимб светящийся,
Восторга пыл застит дыхание:
Настасья тут же стала Настенькой,
Ковчег плывёт в благоухание!

Нет баллады   роскошней этой, 
И кого  же сравнить  с тобою:
Ликом чувственного света,
Согревающим весною? 
Звон капели в прекрасном имени
Нотой чистой в тебе   звучащей  
Афиняне слышат и римляне:
Сокровеннейшее  - Настя!

Явь кромешная  фантазий краше,
В ароматах тончайший иней:
Безразлично - моложе ль, старше ль,
Только б звали Анастасией!
Птицей в небе, в избе хозяйкою,
У окна - в дом лучи струящей,
Деток малых шумящей стайкою 
- Их любовию ты обрящешь!

Нет баллады  роскошнее этой, 
И кого  же сравнить  с тобою:
Ликом чувственного света,
Согревающим весною?
Звон капели в прекрасном имени
Нотой чистой в тебе  звучащей: 
Афиняне слышат и римляне:
Сокровеннейшее - Настя!

Эдема дверь чуть  приоткрылась,
И   вожделеньем дохнуло счастье,
И росчерк  божьей  красы и власти
Богемным знаком явил   мне  милость.
Я вижу лик  и нимб светящийся,
Восторг льёт клубами,  струна в  стенания:
Девица в горнице  и лепет мнящийся
- Венец и дум  благоухание!

8888888888888888888888888

Баллады   нет прекрасней этой, 
 Кого  из нимф  сравнить  с тобою: 
 Ведь  ликом чувственного света
Пьянит  сильней, чем хмель весною.  
Капели звон в прекрасном имени
- Вселенной гимн  тебе  звучащий:  
В Афинах   слышат его и Киеве:
Он глас Олимпа, мы слышим  - Настя!

Лик   повседневности   фантазий краше,
В благоуханьях  тончайший иней:
Теперь неважно  - моложе ль, старше ль,
Но звали чтобы Анастасией!
И птицей в небе, в дворце хозяйкою,
У окон ты  - лучи струящая,
И деток шалости невинной  стайкою 
Лужайку лоном  заботы  мнящие!

Баллада - будто краски лета, 
 Иконостас с одной тобою 
 И брызги чувственного света
Пьянят  сильней, чем хмель весною.  
Капели звон, он весь в гармонии  
- Вселенной гимн  тебе  звучащий,  
Ты метрополия,  а мир - колонии,
Вот  глас Олимпа, мир слышит  - Настя!



   177  Древо желаний

Есть древо терпкое желаний 
В  страстей нордическом саду, 
Вулкан не здесь  под небесами
И  Стикс в другом  течёт  аду,

И шелковистая подстилка
Прохладой кожу не студит, 
Пуста и памяти копилка:
В календах века  не гудит. 

Скрипит   ветрам, кивает вьюгам, 
От птичьих стай  мир  древа  чист,
Их трели  не звучат подругам:
На землю пал зелёным лист!  

- Хочу! - сквозь стон лишь бог услышит,
Земной же не внимает  сад,
Хоть  шелест страсти  неба выше,
Увы, соцветья не висят!

И в вечность кануло желанье, 
Не излилась на землю  страсть:
Ни мук несбывшихся терзанье,
Ни ласк разверзнутая пасть.  
.....................
Дурман тоскующей звезды
Века свергает в мимолетья
И нету  меж и нет преград,
Туманом здравый мир окутан
И незнакомые черты 
Смывают образы в пенатах,
А небо в тучах и пиастрах. 

   178       Недруги бога

Горечь стынет коростой,  не тянет к   устам,
Страсть манит сжечь альков: он ведь тоже устал,
Сердце томит и пусть:  ему мнится свобода
- С древа падшего лист,  не звучавшая ода.

Разражусь словесами в пустые листы,
Чтоб развеять дурман от державного смога:
 Только б помыслы в строках остались чисты,
В остальном же мы  с дьяволом недруги бога!

   179 Яд ненасытности

Целебный фалл, развратница звезда
Их страсть в ночи сильна зимой и  летом,
И диалог смешной:
- Да-да, конечно,  да!
И лишь сначала чуточку одета.
 
И обнаженья чувств - предвестники  вулкану,
Там чуждых глаз не будет никогда
И вольница разнузданная стану,
Спина истерзана и в чувственных следах.
 
Живительная влага, она в слезах и стонах,
Мольба немилостей у  жестов  кровоточит,
Стрелы лукавого уже не первый промах:
Не так стреляет в темь жутчайшей ночи.
 
И вот в альков затянут дух Эриний,
И след копыт златого искушенья,
Из радуги  чудес теперь во власти синий,
А чувственность без дна и утоленья.
 
Яд ненасытности сгубил в пиру истому
И неги в том алькове не сыскать,
Рецепторы  добра притихли, павши в кому:
- Свиданье нам по-новой разыграть?

  180 Ещё раз о ревности

У ревности цветов и ароматов 
- Разгул ветров в нечистом поле
И небо громкое раскатов
При туч разнузданнейшем хоре. 

Свежак лютует, там кому-то  сваты,
Но вправо его тут же занесёт, 
Совсем не мирный озорует атом,
Парфюм то был, то смрадом загниёт,

Гармоний  нет, не в такт обкорнанные ноты
И трель не  там и мысль: - Ещё не всё!
Отброшен,  стал излишним  опыт.
- Ну, кто теперь  от ревности спасёт?

  181  Будь ты проклят!

В пиру средь фраз  в особенных:  - Я с вами!
Она покров  из взглядов   украшает,
Ничто амурное - лишь пелена касаний,
Но даже этим нас опустошает.

И грех, и страсть запретного  кипенья
Уже в себя  впитало  естество,
И чувственное на излёте пенье
Наш гимн и над рутиной торжество. 

Шелка и жар, и томь лукавой неги, 
И взглядов перестрелка, и аллюр,
И не роман, а нежные побеги,
И прочий запредельный сюр. 

Но слышу  вдруг: - Скажи мне снова это!
И речь моя  из нот иных  звучит,
Не описать подобного поэтам:
И муза прочь, и  душу страх мутит. 

А в новом статусе не ангел, но пиранья
И кровь из уст  - отравы  колорит,
В шипенье леденящее  стенанье:
- Люби же, будь ты проклят! - говорит. 


И грех немыслимый  осадком  от кипенья
Теперь навек впитало  естество,
И чувственное на надрыве пенье
- Нам гимн и над рутиной торжество. 

Шелка и жар, угар с восторгом неги, 
И взглядов перестрелка, и аллюр,
И не роман, а нежные побеги,
И невозможный в прошлой жизни сюр. 

И слышно вдруг: - Скажи мне снова это!
Оно в иной тональности звучит,
Не описать подобного поэтам:
Там рифма и нарочитость горчит. 

А в новом статусе, без мифов одеянья,
Признательность - в нём смысл и колорит,
Несётся хриплое сквозь пелену стенанья:
- Люби же, будь ты проклят! - говорит. 

  182 Земфира неверна.

Олимп мне карами грозится,
За оду к смертным  казнь одна,
Померкло небо, смолкла птица:
- Земфира неверна!

Дрожит осина, лист роняя,
Берёза в панике  слегла, 
Река без сил изнемогая,
Дотечь до моря не смогла.

Бездонна чувственная прорва,
             Душа уж вон, но не  до дна,
Надежды пласт последний сорван:
Грядёт беда и не одна.

Вестей лукошко мне  от бога
И вместо лета к нам зима,
Копёшка-горсть  - корм вместо  стога,
Гермес в разношенных пимах.

И все сюжеты испарились, 
Кипенье стало жалким фарсом:
Не в ту мечту  опять влюбились,
Там кот казался снежным барсом. 

Колчан звенит от стрел лукавых,
Одной убит я наповал,
Средь  мыслей нет давно уж здравых:
Не  здесь рассудок ночевал! 

И тьма во мне как будто дома,
Хотя в  нирване  был  вчера:
И дама в платье  невесома, 
И бесконечная игра... 

...Вот так случилось: праздник вышел,
С легенды сорван  флёр заветный,
Циклон   содрал рекламу с крыши: 
- Земфира неверна! 

183 Вечерний бриз

Шелест павшего листа
Негу в душу призывает, 
Шарм познав, она чиста:
Ослепительна,  блистает.

Ветра нет, в мечтаньях  плеть
У раскидистой ракиты,
Шорох лишь: - Не мучь, ответь!
Чую прелесть, тем и квиты.

Очи смежу: песня льётся,
Пульс волнует и  знобит,
То ленива,  спит, то бьётся,
То в роскошествах  томит.

Тишина в лесной округе,
Рябь чуть зеркало морщит,
Иву гнут  предчувствий дуги,
Сонм кувшинок, будто щит.
Ждёт закатный час луна,
В вожделеньях не одна. 

Луч за соснами укрылся,
Смоляной родив букет, 
Птичий гомон  спал на нет,
Мне вечерний бриз открылся:
Яд целебных мук и  бед!

184 ЖУТКИЙ  СЮР

Фальшивы взмахи  дирижёра,
Спонтанен  лжи его аллюр,
В тряпье старухи  вместо хора,
А там, где скрипки¸  жуткий сюр. 

Оркестр - фантом, а что же зритель, 
О чём  галёрка и партер?
А  муз заветная обитель, 
Врагиня всяких Шантеклэр, 

Таится где и с кем бичует
И делит бедствий хлад и соль? 
- Нирвану в снах пошто  рисует,
Когда реальны смрад и боль?

Сказала власть  - в безмолвье сила!
Непротивленьи силой злу.
Закон же  высший - чтить дебила,
Чтоб в вожаках царить  козлу!

Народ молчит - народ ли это?
И в чём отличье от толпы,
Когда линчуют  тень поэта,
Вопя истошно: дьявол ты! 

Народ ли он, молчащий глухо?
И веру вместо правды чтит, 
Пропивший честь и чуждый духа
И, ленный биться, в трУсах спит?

В былинах наш илья ночует, 
Не в силах к нам явиться днём,
Он в курсе всех валютных  сует
И не горазд шутить с огнём. 

Вот ящик - там всегда полёт, 
Готовы к трелям позвонки,
Старухи тренькают своё
И тихо! - Жутко спят сурки.  

***********************
Мимишки-трудяги  летают ещё, 
Их стрекот в душе расстилался плащём 
И сердцу мятежному партией вился, 
Полёт - так прекрасно, как солнце лучом... 
Но мне сообщили - твой Генка разбился!

*****************************

Скупая природа, осколки зимы 
у зерцала лета лукавого плещут,  
куда-то  в нирвану стремятся умы, 
не Сочи, конечно, намного похлеще!

***ПАМЯТИ  геолога В. СУРЧИЛОВА

Я спросил его: 
- Сложность  есть, Вить! 
- Россыпь  Нодди - не факт  в кайнозое!
Ну, а Взрыв - чтобы пену незнанья  в законы излить  
И травить мир мобильным отстоем! 

Я спросил  про туманность из серых частиц 
И спирали вселенских  изгоев, 
И туффитный загар  базальтических  лиц, 
В мыслях же  круто  другое: 
- Может, бридж  погоняем? - Нет? -  В шахматы  блиц? ...

- Эмэски ложатся к нему слой за слоем,  
Адресатами  значится  множество лиц:
Был в миру он глубок и шикарно покроен
И в признанье своём  повергаюсь я  ниц!

- Он ушёл, 
Не закончив, 
Не спев, 
Не сказав, 
На скаку дав понять:
 - Я в строю, только в  мыслях теперь  про другое! 
Очень точный ответ.

Что решает синклит, занесут или нет?
- Не сейчас: 
Он  вчера не вернулся из боя! 

***************************
Весна в душе, а не в  указах
И нежность робкого листа,
Как будто  детская  проказа
Нас  улыбает и чиста,
Волнуя душу  без экстаза. 
Свершилась давняя мечта:
- Восьмое чудо,   смех и разум!  
*****************************   
185 Солдату  необъявленной войны

Мороз не нашу  пробирает кожу
И смысл молитв не мы с тобой  творим,
Не нас  греховных  совесть в муках гложет:
Служенью высшему лукаво не горим. 

Не водится и  призрачных  терзаний:
Имеется ль  в закраинах  душа,
И создали ль  в миру хоть что-то сами,
Из вирша в вирш скользнувши  не спеша? 

Но есть  другие,  там совсем иначе, 
Победный марш для них - не медных нот игра
И радость чередуется  там  с плачем,
И взор  поникнувший на чей-то крик  - Ура!

К победным маршам прохладны  наши  вдовы:
Судьбой, как всем отмерено, но разве в этом суть?
Без них  салют - ничто, как  даты  празднеств новых,
Ей высшим предназначено: последний зов вдохнуть!
... Лишь  холмик свежий и  крест, увы,  ольховый: 
Там он покоится, торивший к звёздам  путь! 

               186 ЮБИЛЕЙНОЕ

И вот седьмая колесница 
Вступила в полные права, 
У сверстниц с удивленьем лица,
И с восхищением слова.

Декады новой вкус иной,
Достоинств и  смиренья полный:
Тепло уже - не прежний зной
И не шторма, а только волны, 

Хоть книг и фильмов  прежний круг,
Но стал далёким старый друг
И виртуальные подруги
- Лишь форма  новая услуг:

Редеет  список поздравлений
И более  спокоен тон,
Совсем  не важен гул  сомнений,
Но вдруг исчез всегдашний сон

И стали прежние заботы
Волшебный будто  ритуал,
Цена сменилась прежней ноты:
Понять такое опыт дал.

И новых  рек  теперь теченье
Не побуждает беспокойство:
Ты помнишь старых гимнов пенье
И их уютное  устройство.

Декада жизни  у ворот
- Всего лишь  новый оборот.
Слегка изменится расклад:
Ведь есть  здоровье - в том и клад!

И зрелость - не пора унынья,
Но пониманье глубины, 
Оно даст ум снять тягость клиньев
И ощущения вины.

Виток годочков уже рядом,
Он и прелестен и знаком,
Его окинула ты взглядом
И вот уж он твой мир и дом!

   
                        187

Капризна муза - вдохновенье, 
Ревнива - дам как смерть не любит,
Но так и льнёт ко мне мгновенье:
- Возьми же - с нею  страшно  будет!

И вкус почуешь ты отравы,
И в предвкушенье оторвёшься. 
Она уронит: - Милый малый,
Да заходи же, что ты мнёшься!

И я войду и меч сорвётся,
Но соучастницею ты
И к нам фортуна обернётся,
Рассыпав в лирике листы.

--------------------------------------
                 188

Рябины гроздь, её вкушаю
И горечь в ней у губ  алкает
Возникших  ощущений стаю
И где-то там в утробе тает. 

Листки нежны, в извивах  ветвь,
Алкают будто Зевса твердь
И божье видится  зачатье,
И брызги крови гимном счастья.
А были  только боль и плеть!