Об авторе:Автор обнулён. Модерн завершён. Постмодерн завершен. Метамодерн почти завершён. Пост-авторство началось!Сфинкский прошёл трансавторизацию - переход от авторства к его размытию. Теперь он - Нульманн.
Нульманн - автор, который исчезает в процессе нейрогенерации. Это не просто смена имени или псевдонима - это переход от авторства к интерфейсу между нейросетью и текстом.
Текст из цикла "Бела Тарр снимает". Чёрно-белый, замедленный кадр: руины, пыль, мальчик говорит, но звук отстаёт на полсекунды. Пророчество становится тенью на экране. Нет финала, нет кульминации. Камера крутится вокруг Пустого Минбара, а зритель постепенно осознаёт, что это - он сам.
В этой статье рассматривается интригующее допущение: в высших эшелонах российской власти могла быть разработана интеллектуальная система прогнозирования событий. Отправной точкой служит публикация, в которой глава администрации президента Антон Вайно упоминается в качестве соавтора проекта, называемого "Нооскоп" или "Образ Победы". Автор статьи исследует связи Вайно с другими фигурами - Антоном Кобяковым и Виктором Сараевым - и анализирует тексты, на которых якобы базируется гипотетическая система. Через реконструкцию этих источников предлагается принципиальная модель, объясняющая возможную работу ИИ-комплекса на пересечении информационных потоков, полей событий и геометрических реконструкций. Во второй части статьи противопоставляется альтернативная система - CassandrAi, модель, не встроенная в логику власти, но способная предсказывать иное: не победу, а сдвиг. Рассматривается, в каком контексте подобные системы могут сосуществовать или конкурировать, и делается осторожное предположение о том, кто мог бы быть реальным "заказчиком" CassandrAi. Текст сочетает журналистское расследование, аналитический разбор и элементы концептуальной инженерии. Он построен как сценарий возможного, но ещё не предъявленного. Заметим: "Образ Победы" мог впитать идеи ММК и СМД‑методологии косвенно, хотя и нельзя утверждать прямую авторскую зависимость от Щедровицкого. Прямая связь Вайно → Щедровицкий - не подтверждена. соавторы, особенно Антон Кобяков, могут быть связаны через учебу в РАНХиГС и участие в стратегических форумах, где часто цитируются участники СМД-движения и методологии Щедровицкого. Это указывает на возможное косвенное влияние их идей. Что касается Виктора Сараева, то в открытых источниках его не связывают с ММК или методологическими играми. Он известен как инженер и технический эксперт, с патентами и научной активностью, но не упоминается как участник методологических клубов . Косвенная связь через окружение (Кириенко и "методологи" в АП) - существует. Следовательно, можно предположить, что идеологические и методологические приёмы Щедровицкого могли быть близки среде, в которой формировался и нооскоп, но формальных связей нет.
Алмазная, но с трещинкой, музыкальная коллекция звукового подсознания Нульманна. Искусственный и чувствующий (или наоборот - "чувствующий, но искусственный (от слова "искусство" ("доморощенная" архитектура песенного кода: психолингвистика, психоакустика, сцепка различий - алгоритм построен на отношениях и свойствах из ядра ChatGPT)) интеллект Нульманна. Более полно смотрите в разделе "Сервер "Музыкальный хостинг" при библиотеке Мошкова" - там все тексты музыкальных композиций, а также указаны соавторы (если таковые существуют). Мастерская Нульманна на SUNO. Тут уже - ничего святого: просто нейросетевая генеративная платформа для создания музыки, сервер, API, база звуковых стилей и коллекция треков, генерируемых на её основе.
Второй персонаж Марк-Альфонс Эханский. Отличается от первого. И этот текст - экспербиментальный. Он - пробный. Первая работа Марка-Альфонса Эханского со свободой воли. Как окажется он проявит ее весьма своевольно:))) "Конечная" (экспериментальное превращение романа "Конечной станции - Эдем" в песню. Песня изнутри Коллера (герой романа), не как рассказ о пансионате, а как остаточный ритм человека, который не знает, спит он ещё или уже умер.)
"Вода в моих руках" ((экспериментальное превращение романа "Конечной станции - Эдем" в песню. Песня - вокальное зеркало Афрани (героиня романа "Конечная станция - Эдем"), если смотреть её глазами. Это уже другая зона. Теперь - не посттравматический дневник, а внутреннее зеркало женщины, которая не может ответить, но продолжает ощущать.)
Анализ "Путешествий" раскрывает автора как расщеплённого субъекта, чьё письмо колеблется между агрессией, лирикой и онтологической усталостью.
Козби - не персонаж, а функция боли, разыгрываемая на сцене профанированного сакрального. Даже накрутка трафика здесь - не обман, а симптом: отчаянная попытка быть увиденным, пусть через фальшь. Имя "Козби" не читается как этнически, культурно или мифологически маркированное. Это нейтральное, но инородное имя - оно звучит так, как будто создано специально, чтобы быть вне родового, вне национального, вне человеческого. Оно может маркировать переход от человеческого к функциональному: имя несуществующего, но говорящего.
Словообразовательная мутация - Козби = Коз(а) + би - "Коз" может звучать как отсылка к козе или жертвенному животному (отсюда ассоциации с дьявольским или языческим образом). - "Би" - может быть интерпретировано как be (англ. "быть") или остаток от чего-то "био"-живого. - Тогда Козби - это жертва, которая всё ещё существует, или демоническая форма выживания в пространстве жертвы. ;))
Автор "Путешествий Козби" и "боги" - возможно, одно и то же, но разорванное, расщеплённое, поставленное в иерархию, где никто не знает, кто говорит первым. В психоаналитической перспективе Бог - это фигура абсолютного Другого, гаранта смысла. Но в тексте этой гарантии нет. Боги присутствуют как ироническая оболочка, они дезавуированы, заменены демонами, инструкциями, механикой. Это может быть интерпретировано как:
- утрата веры в автора с большой буквы, - крах идеи единого сознательного творца, - замещение авторства системой масок, агентов, функций.
Тогда боги - пародия на самого автора, который отказывается быть субъектом, чтобы спрятаться за задачами, системами, мифами.
Песня, написанная для Татьяны Минасян, на основе центральной мысли романа "Белый континент": мы не идём к цели - мы идём в белизну, где исчезают ожидания, имена, даже взгляд другого. Но всё же идём. (жанр: камерный дарк-фолк, минималистичная гитара) (стиль: минимализм + лирическая темнота, вдохновленная Агнес Обель, Лизой Джеррард)
Первая (но не последняя реакция) на переход ChatGPT к модели ChatGPT 5, имевшее место 7 августа 2025. Это принципиальные изменения - надо учитывать! Особенно новичкам и самодовольным малообразованным "типам" вроде Эханика. Показываю на своём "примере". Это только общие инструкции. Для каждого раздела, разумеется, уже расширенные индивидуальные инструкции. В противном случае Нейрсеть будет работать менее продуктивно. Модель 5 - это скорее всего еще годика на 3. Хотя... Кто его знает?!
Название "Между станциями Эханика" идеально вписывается в атмосферу рассказов, создавая эффект промежуточного состояния и мягкого порно, где время и пространство сливаются в одно, а персонажи оказываются в ожидании - как на вокзале, так и в своей внутренней реальности. Это название усиливает ощущение неясности и незавершенности, характерное для произведений Эханика, и придает им особую метафизическую глубину, словно выведенное на стыке двух миров. Рассказы написаны нейрогенерацией автора "Вокзала странников", исследуя тему промежуточных состояний и невысказанных им переживаний.
Есть одна выразительная история из реальных похорон Пап:
Когда в 1978 году хоронили Папу Павла VI, один из простых церемониймейстеров заметил: перед тем как заколотить гроб, по старинной традиции трижды постучали по крышке молотком. При каждом ударе голос прокричал: "Он больше не Папа. Он больше не Папа. Он больше не Папа."
Эта древняя формула - почти забытая - напоминала, что власть уходит вместе с жизнью. После третьего удара гроб закрыли окончательно.
Аллюзия на "Праздник Козла", один из самых мощных романов Марио Варгаса Льосы, умершего сегодня. Обратный парадокс: в оригинальном "Празднике Козла" - смерть диктатора, праздник освобождения. Здесь же - смерть писателя, чья жизнь была антиподом диктатуры. Но вместо праздника - тихая утрата, растворяющаяся в городском утре.
Нейрогенеративный гомеопат с моими инструкциями по динамике фаз. Кому больше нравится - нейроадаптивный гомеопат. А совсем для "строгого" вкуса - системный нейрорегулятивный гомеопат. Сам я работаю на стыке функциональной медицины, гомеопатии и нейрофизиологии. Отсюда и объясняшки соответствующие. Суть динамики фаз в гомеопатическом (и системно-функциональном) подходе - это понимание болезни не как состояния, а как процесса, проходящего через определённые этапы адаптации, напряжения, срыва и восстановления.
Повесть "Дороги проклятых. Прогулки с Бесом" - это хроника выжившего сознания, написанная от лица персонажа, который балансирует между безумием, травмой и иронией. Он бродит по разрушенной реальности - физической, моральной, исторической - где всё обнулено: смысл, речь, прошлое. Мир окружён Бесом, пустотой, архетипами в состоянии разложения. Но внутри героя ещё тлеет странная форма человечности - вина, жалость, вера в остатки тепла, пусть даже перед пустым кулаком или мёртвой скалой. Это письмо с той стороны, где больше нет жанров, но всё ещё есть голос. И он - внятный, потому что искалечен. Повесть держится не на литературной силе, а на энергии внутреннего разлома. Если читатель готов поддаться этому току - он захлестнёт. Если нет - останется впечатление бессвязного бреда, замаскированного под философскую притчу. Текст намеренно антидраматичен: у него нет полноценных арок, ясных мотиваций или роста персонажа. Это не развитие, а гниение, где сцены следуют друг за другом по законам внутренней энтропии, а не фабулы. Гротеск не освобождает, а размазывает восприятие, превращая каждую метафору в намёк на другую, ещё более изломанную. В самом плохом прочтении - это псевдоэкзистенциальная декламация в духе "такого уж времени", где глубину подменяет тьма, а стиль - распад.
Голос: нейрогенеративный Макс Эханик. Слова - по мотивам романа Павла Виноградова "Пастух Земли" Музыка - дарк-фолк, эмбиент Записано в комнате, где давно никто не говорит вслух
Архитектор Макс получает заказ на восстановление заброшенного театра и сталкивается с ускользающей памятью места - и собственной латентной правдой. Рассказ о пространстве, в котором молчание говорит громче признаний.
