И белое солнце в зените, и белый день,
и оглушающий стрёкот, и высохшая трава на обочине,
и марево над асфальтом, и дугой уползающая тень,
и ты
говорящий что-то
в оглохшем звоне кузнечиков и остальных насекомых,
стреляешь синими глазами своими
навылет,
насквозь,
как пулей в лоб...
"Эй, ты ещё здесь?"
Кто бы говорил... а сам смотришь на синие горы,
смотришь, смотришь и будто бы на зов идёшь,
и отдаёшься весь.
"Что?"
Горы там страшные, говорят, и случается всякое...
"Да ерунда"
И небо цвета твоих глаз, как бездонная синева,
словно тучи сиреневые по бирюзе светлой,
да с белым отблеском по краям, будто река горная и злая,
будто вода,
чистая и холодная,
в которой,
если кто и утонет...
"О чём задумался?"
Да ну тебя к чёрту.
...если кто и утонет, всё равно не умрёт.
И ты пропал,
прямо там, в горах.
И искали тебя несколько дней кряду,
и я со всеми ходил,
и твоё имя кричал, кричал, кричал,
хотя
на самом деле
по другому поводу;
и днями, и ночами, и когда уже все разошлись,
и мне сказали - его уже не найти, - всё равно ходил.
А потом увидел что-то
однажды,
когда лиловая ночь становилась жемчужным утром
ранним,
силуэт твой белобрысый во влажной зелени,
и футболку твою белую
разорванную на красные полосы,
и в волосах кровь...
и вместо глаз...
"Уходи!" - ты страшно закричал,
и я испугался и побежал
через заросли и буреломы,
ломая ноги,
домой.
И вот уже сколько лет прошло,
а я все ещё
не хожу в горы.
"Скучаешь?" - спрашивает тень иногда,
точнее, когда я пьян.
Скучаю ли? Как же сказать?
Нет или да?
Эта тень всегда
где-то рядом со мной,
чтобы помнить, слышать и ощущать
холодное, зловонное дыхание за спиной.
Скучаю ли я до сих пор?
Скучаю ли?
Просто, как ты уходил в горы
и махал мне рукой,
не забываю.
...