И белое солнце в зените, и белый день, 

и оглушающий стрёкот, и высохшая трава на обочине, 

и марево над асфальтом, и дугой уползающая тень, 

и ты 

говорящий что-то 

в оглохшем звоне кузнечиков и остальных насекомых, 

стреляешь синими глазами своими 

навылет, 

насквозь, 

как пулей в лоб...

 

"Эй, ты ещё здесь?" 

 

Кто бы говорил... а сам смотришь на синие горы, 

смотришь, смотришь и будто бы на зов идёшь, 

и отдаёшься весь. 

 

"Что?" 

Горы там страшные, говорят, и случается всякое... 

"Да ерунда" 

 

И небо цвета твоих глаз, как бездонная синева, 

словно тучи сиреневые по бирюзе светлой, 

да с белым отблеском по краям, будто река горная и злая, 

будто вода, 

чистая и холодная, 

в которой, 

если кто и утонет... 

 

"О чём задумался?" 

 

Да ну тебя к чёрту. 

 

...если кто и утонет, всё равно не умрёт. 

 

И ты пропал, 

прямо там, в горах. 

И искали тебя несколько дней кряду, 

и я со всеми ходил, 

и твоё имя кричал, кричал, кричал, 

 

хотя 

на самом деле 

по другому поводу; 

 

и днями, и ночами, и когда уже все разошлись, 

и мне сказали - его уже не найти, - всё равно ходил. 

 

А потом увидел что-то 

однажды, 

когда лиловая ночь становилась жемчужным утром 

ранним, 

силуэт твой белобрысый во влажной зелени, 

и футболку твою белую 

разорванную на красные полосы, 

и в волосах кровь...

и вместо глаз... 

 

"Уходи!" - ты страшно закричал, 

 

и я испугался и побежал 

через заросли и буреломы, 

ломая ноги, 

домой.

 

И вот уже сколько лет прошло, 

а я все ещё 

не хожу в горы. 

 

"Скучаешь?" - спрашивает тень иногда, 

точнее, когда я пьян. 

Скучаю ли? Как же сказать? 

Нет или да? 

Эта тень всегда 

где-то рядом со мной,  

чтобы помнить, слышать и ощущать 

холодное, зловонное дыхание за спиной. 

 

Скучаю ли я до сих пор? 

Скучаю ли? 

 

Просто, как ты уходил в горы 

и махал мне рукой, 

не забываю.








...