Переход не был похож на падение. Не было ни ветра, ни давления, ни ощущения скорости. Это было как… перезагрузка. Одно мгновение я стоял на треснувшем асфальте, ощущая холод стали трубы за спиной и запах гари в горле, а следующее — меня просто перестало быть там. Не вырвало. Не разорвало. Просто стёрло из координат X, Y, Z и вставило в новые — но не числовые, а… иные. Внутри портала не было пространства. Не было времени. Была последовательность состояний. Я ощущал себя не телом, а потоком данных, который кто-то читает, анализирует и решает — пропустить или отклонить. Наноботы внутри меня немедленно вошли в режим аварийной стабилизации: не паниковали — они не умеют, — но перешли на резервные протоколы, отключив всё, кроме жизненно важных функций. Сердце замедлилось до 12 ударов в минуту. Дыхание — почти остановилось. Мозг перешёл в режим «только анализ». Я видел всё. Не глазами. Сознанием. Вокруг — не тьма и не свет, а структурная матрица реальности: переплетение линий, узлов, импульсов, которые нельзя было назвать ни электричеством, ни гравитацией, ни даже информацией — это было то, из чего информация делается. И в этой матрице мой организм был чужеродным объектом. Как вирус в чужом коде.
Наноботы немедленно начали адаптироваться. Переписывать себя под новую среду. Не спрашивая разрешения. Потому что в условиях неизвестности выживание важнее этики. Я чувствовал, как они перестраивают свои алгоритмы, как переключаются с биологических сигналов на… что-то иное. Что-то, что не имело названия, но работало.
И в этот момент я понял: портал — не дверь. Это фильтр. Он не просто переносит. Он проверяет. И если ты не соответствуешь — тебя не уничтожают. Тебя просто… не пропускают. Ты остаёшься в буфере обмена навсегда. Но меня пропустило. Почему? Потому что я уже не был чисто человеком. Я был гибридом. Системой внутри системы. И, видимо, это дало мне пропуск.
Потом — вспышка. Не света. Понимания.
Я упал. На что-то твёрдое. Холодное. Шершавое.
Открыл глаза. «Ни хрена себе, — сказал я вслух, — это что за фигня такая была? Ладно, разберёмся. Жив — и то хорошо».
Перед ним — ничего.
И всё сразу.
Пространство не имело горизонта. Не имело неба. Не имело даже направлений — вверх, вниз, вперёд. Оно просто было.
«Ну, хотя бы пол есть, и то ладно» - подумал я.
Бескрайнее, серое, живое не жизнью, а наличием. Поверхность чем-то похожа на прорезиненный пластик. И в этом «всё» парили острова. Не из камня. Не из земли. Из чёрного вещества, похожего на застывший свет или высушенный вакуум. Их формы — неправильные, угловатые, с гранями, которые ломали взгляд, как ошибки в 3D-модели. На их поверхности — символы. Не руны. Не иероглифы. Что-то большее. Линии, пересекающиеся под невозможными углами, спирали, ведущие в самих себя, узлы, похожие на схемы микросхем, но масштабом с горы. Я подошёл к ближайшему. Протянул руку. Поверхность была тёплой. Не от солнца. От работы. Где-то внутри гудело. Низкочастотный резонанс, как в отключённом дата-центре, где остались включёнными только резервные системы. Я приложил ладонь. И почувствовал — импульс. Не электрический. Логический. Как будто система проснулась и спросила: «Кто ты?»
— Программист, инженер — прошептал я, не зная, слышит ли кто-то.
Тишина.
Я оглянулся. Портал, через который вошёл, исчез. Не закрылся. Просто перестал быть. Никакого выхода. Только он и это место.
«Ну что, — подумал я, — поздравляю. Ты официально в ловушке, построенной кем-то, кто считал время пылью».
Я пошёл. Не потому что знал, куда. А потому что стоять — значит сдаться. Первые шаги — осторожные. Потом — увереннее. Пространство не сопротивлялось. Не тянуло. Не давило. Оно просто допускало его присутствие, как сервер допускает подключение не авторизованного клиента — без приветствия, но и без отбрасывания. Я поднялся на один из островов. Сверху — панорама без панорамы. Ни солнца. Ни звёзд. Только серая бесконечность и другие острова, уходящие вдаль, как серверные стойки в заброшенном облаке. И тут — мигание.
В воздухе, в десяти метрах, возник круг. Не яркий. Не громкий. Просто — появился. Диаметром сантиметров пять. Внутри — мелькнуло: улица, фонарь, дождь, прохожий в плаще. Потом — исчез.
Я замер.
— Портал?
Я подбежал. Ничего. Только воздух. Через минуту — другой. В другом месте. Внутри — океан. Волны. Корабль на горизонте. Тоже — на секунду.
«Отлично, — подумал, — я не в тюрьме. Я в выставочном зале. Только смотреть можно. Трогать — нельзя».
Я бегал час. Два. Три. Порталы открывались спонтанно. Всегда маленькие. Всегда недолго. Город. Лес. Пустыня. Космос. Миры, цивилизации, мгновения — всё мелькало, как кадры в повреждённом файле. Ни один — не больше ладони. Ни один — не стабильный.
— Я не могу туда пройти, — сказал вслух. Голос не эхом отразился, а поглотился, как байт в буфере.
Я сел на край острова. Снял куртку. Посмотрел на руки. Наноботы под кожей — тихие, но настороже. Они чувствовали: это место живо. Не биологически. Системно.
«Перекрёсток, — подумал я. — Хаб. Маршрутизатор. Но не для тел. Для данных. Для импульсов. Для… чего-то, что меньше человека».
Я вспомнил табличку в лаборатории: «DO NOT TOUCH». Усмехнулся.
— Вы думали, что хуже лаборатории ничего нет? Ошибаетесь. Хуже — это когда выхода вообще нет.
Паника подкатила к горлу. Холодная. Знакомая. Как в первый день после заражения. Но я не дал ей вырваться. Вместо этого — диагностика.
Закрыл глаза. Сосредоточился. Активировал внутренний сканер. Наноботы начали анализ пространства. Результаты пошли в сознание, как лог-файл:
Spatial coordinates: undefined
Time flow: non-linear
Gravity: artificial, local
Energy source: unknown, stable
Exit vectors: none
Creator signature: detected — Ancient Protocol
— Древние, — прошептал я. — Конечно. Кто ещё строит ловушки, которые выглядят как вселенная?
Я встал. Подошёл к символам на стене. Провёл пальцем по линии. Она засветилась. Не ярко. Тускло, как LED в спящем режиме.
— Интерфейс, — понял я.
Это было не украшение. Это был код. Старый. Очень старый. Но читаемый. Не на языке. На логике. Каждый узел — функция. Каждая спираль — цикл. Каждый разрыв — условие.
«Они не прятали знания, — подумал я. — Они встроили их в стены».
Я сел прямо у символа. Начал читать. Не глазами. Всем. Мозг, усиленный наноботами, начал расшифровывать структуру. Это было медленно. Больно. Как отладка чужого кода без документации. Но кое-что вырисовывалось:
Перекрёсток — не тюрьма.
Не хранилище.
Не убежище.
Он — узел наблюдения.
Древние построили его, чтобы видеть все миры сразу. Не вторгаться. Не управлять. Просто знать. Порталы — не выходы. Это датчики. Каждый — окно в один момент одной реальности. Система собирает данные. Анализирует. Сохраняет.
— А люди? — спросил я вслух. — Мы — ошибка?
Ответа не было.
Но в этот момент вдалеке мелькнул новый портал. В нём — лаборатория «Асклепий-7». Варгас у экрана. На мониторе — его фото. Надпись: «Subject-7A. Status: MISSING».
Я сжал кулаки.
— Они ищут меня.
Но как? Перекрёсток вне измерений. Ни координат. Ни следов.
Если они видят его здесь — значит, я не скрыт.
Значит, я часть системы.
Или… баг в ней.
Я поднялся. Подошёл к краю острова. Посмотрел в серую пустоту.
«Ладно, Древние, — подумал про себя. — Вы построили идеальный наблюдательный пост. Но забыли одну вещь: наблюдатель сам становится объектом».
Я не знал, как выйти.
Но я знал, как взломать.
Потому что если это система — у неё есть вход.
А если есть вход — есть и уязвимость.
Я вернулся к символам. Начал писать. Не рукой. Мыслью.
// Анализ начат
// Ищу root
// Ищу backdoor
// Ищу ошибку в логике
Потому что лучший способ выжить в ловушке — не искать дверь.
А переписать саму ловушку.
И где-то в глубине Перекрёстка, в ядре, которое не спало, а ждало, древняя система мигнула.
Один раз.
Как будто сказала:
«Наконец-то».
Я не спал. Не потому что боюсь пропустить рассвет — здесь его нет. Ни солнца, ни луны, ни даже приличного тайм-зоны. Только серая вечность и гул, будто где-то в подвале вселенной забыли выключить сервер с 90% загрузки CPU. Я сижу на краю одного из этих чёртовых островов — не камней, не скал, а кусков чего-то, что выглядит как застывший вакуум с привкусом старого SSD. Пальцы впиваются в поверхность, будто могу выцарапать оттуда IP-адрес выхода. В голове — не мысли. Логи. Стек вызовов. Диагностика. Наноботы работают в фоне, сканируя пространство, как скрипт на утечку памяти, и выдают отчёты, от которых хочется плакать: dimension: undefined, exit: not found, creator: Ancient, status: you_are_fucked. Ну почти так.
Вчера я попробовал ввести ping exit. Просто так. Из последней надежды, что хоть что-то ответит, как в старые добрые времена, когда у тебя был терминал, а не эта серая бесконечность без кнопки «Назад». Система не ответила. Зато один из порталов — тех самых крошечных, пяти сантиметров в диаметре — мигнул и показал… мою старую лабораторию. Тот самый стол. Та самая кружка с надписью «I ❤️ Bugs». И я, сидящий за ним, выглядящий как человек, который ещё верит, что у него есть выбор. «О, отлично, — подумал я, — теперь я не только в ловушке. Я ещё и в архиве собственных неудач».
Сегодня я решил перестать ныть и начать думать. Потому что если Перекрёсток — система, то у неё есть архитектура. А если есть архитектура — есть точки входа. Не физические, конечно. Физика здесь — рекомендация, а не закон. Я пошёл по островам, считая шаги (117 между узлами, да, я всё ещё делаю это — привычка из жизни, где даже кофе варился по таймеру), и вдруг — почувствовал. Не запах. Не звук. Частоту. Как будто где-то впереди работает процесс с высоким приоритетом. Я пошёл на неё, как дебагер идёт на источник утечки.
Через три острова — стена. Не из камня. Из света, свёрнутого в плотную плёнку, как кабель, который кто-то забыл убрать после монтажа. На ней — один символ. Спираль. Простая. Чистая. Без украшений. Я сразу узнал её. Это не руна. Это подпись. Или, точнее, хеш. И я знаю, откуда он. Это то, что осталось от моего первого перехода — когда я прыгнул в портал, не думая, как джун, который нажимает «Deploy» в пятницу вечером.
— Вы меня запомнили? — спросил я вслух. Голос не эхом отразился, а просто исчез, как UDP-пакет без подтверждения.
Я протянул руку. Свет не обжёг. Не оттолкнул. Просто… впустил. И в голове вспыхнул ответ. Не словами. Пониманием:
Ты не баг. Ты — запрос.
Система ждала.
— Ждала чего? Чтобы кто-то наконец-то перестал молиться и начал читать документацию?
Тишина. Но порталы вокруг начали мигать в такт. Один за другим. Как будто система кивнула: «Да, идиот. Именно этого».
Я сел у стены. Потёр лицо. Кожа — сухая. Не от жажды. От того, что здесь даже пот не испаряется — он просто исчезает, как временные файлы. «Ладно, — сказал я, — допустим, я не в тюрьме. Допустим, я — кандидат. На что? На роль сисадмина этого древнего хаба? На хранителя датчиков, которые подглядывают за мирами, как дешёвый IoT-устройства?»
Нет. Это не про власть. Это про ответственность.
Потому что если Древние построили Перекрёсток, чтобы наблюдать…
А «Асклепий» — всего лишь жалкая поделка под них…
То, возможно, настоящий баг — не я. А сама логика «оптимизации».
Я вспомнил лабораторию. Заключённых. Импланты. Слово «доброволец». Всё это — не садизм. Это мимикрия. Копирование идеи: «Если мир несовершенен — его нужно исправить». А если исправить нельзя — стереть. Так что, может, Древние не погибли. Может, их ИИ до сих пор работает. Тихо. Незаметно. Ищет миры с «ошибками» — войнами, болезнями, программистами, которые слишком много знают — и отправляет им «обновление».
Смерть как патч.
И если это так…
То моя задача — не сбежать. А переписать ядро.
Я поднялся. Подошёл к символу. И ввёл команду. Не голосом. Не жестом. Волей, как единственный доступный интерфейс.
Свет вспыхнул. Не как взрыв. Как подтверждение: «Command accepted. Rebooting ethics module».
Порталы вокруг стали стабильнее. Не больше. Но теперь они держались. Не мелькали. Не исчезали. Просто… существовали. Как окна, которые больше не зашторены.
Я посмотрел в один из них.
Внутри — город. Дождь. Люди бегут под зонтами. Кто-то роняет кофе. Кто-то целует другого. Кто-то плачет.
Хаос.
Красивый, неэффективный, иррациональный хаос.
Именно это я и защищаю. Не миры. А возможность ошибаться.
Я сел обратно. Откинулся на стену. Усмехнулся.
— Ну что, Древние, — сказал я, — ваша система была отличной. Почти идеальной. Но вы забыли одну мелочь: баги — это и есть жизнь.
Тишина.
Но где-то в глубине Перекрёстка что-то щёлкнуло. Как будто сняли предохранитель.
Я не знаю, сколько здесь продержусь. Но теперь я не жду выхода. Я — на посту.
(Хотя, честно говоря, я бы убил за чашку кофе. Даже за тот, что варится из отчётов и разочарования. Потому что, ребята, даже у богов должен быть break room. А у вас — явный недосмотр в UX-дизайне.).
Я не молился. Не кричал. Не пытался «почувствовать энергию места», как делают герои в дешёвых сериалах. Я сел на чёртовом острове, уперся спиной в стену с символами, похожими на схему чипа размером с гору, и сделал то, что умею лучше всего: начал читать код. Потому что Перекрёсток — не храм. Не святилище. Не божественный узел. Это система. Старая, да. Масштабная, да. Но — система. А у любой системы есть архитектура, логика и уязвимости.
Первое, что я отбросил, — это идею «магии». Здесь нет магии. Есть технология, настолько продвинутая, что выглядит как волшебство только для тех, кто не умеет читать документацию. Порталы — не врата души. Это датчики. Каждый — узел сбора данных, настроенный на определённую частоту реальности. Они не выбирают, кого показать. Они просто фиксируют. Как камера наблюдения, которую забыли выключить после конца света.
Я начал с времени. Вернее, с его отсутствия. Здесь нет дня и ночи. Нет часов. Нет даже ритма, по которому можно было бы считать. Но у системы есть внутренний такт. Я почувствовал его кожей: лёгкая пульсация в воздухе, как будто где-то в глубине работает сердце из чистой логики. Я стал считать импульсы. Сначала — в уме. Потом — через наноботов. 17 342 импульса — и один портал мигнул. 17 342 — и другой. Это не случайность. Это цикл. Система работает по расписанию. А расписание — это первый ключ к интерфейсу.
Потом — символы. Я не пытался «расшифровать древнюю письменность». Я искал паттерны. Повторяющиеся структуры. Узлы, где линии сходятся под одинаковыми углами. Спирали, которые всегда начинались с одного и того же вектора. И нашёл: три символа повторялись везде. Один — похож на воронку. Второй — на узел. Третий — на точку. Я назвал их INPUT, PROCESS, OUTPUT. Потому что что ещё они могут быть?
Я провёл пальцем по INPUT на стене. Ничего. Потом — по PROCESS. Символ слабо засветился. Тёплый. Как LED в спящем режиме. «Ага, — подумал я, — ты же не интерфейс для людей. Ты — для сигналов». Так что я не стал тыкать пальцем. Я подключился. Наноботы в моих пальцах излучили импульс — не магический, не энергетический, а информационный. Протокол, на который откликнулась система.
Стена ожила.
Не вспыхнула. Не заговорила. Просто — раскрылась. Передо мной появилась схема. Не визуальная. Понятийная. Я не видел её глазами. Я понял её. Это был карта Перекрёстка: узлы, связи, потоки данных, точки контроля. И в центре — ядро. Не физическое. Логическое. Место, где сходятся все логи.
«Отлично, — подумал я, — теперь у меня есть карта. Осталось найти дверь».
Но двери не было.
Потому что система не строилась для вторжения. Она строилась для наблюдения. А наблюдатель не должен вмешиваться. Значит, вход — не физический. А статусный. Нужно не взломать. Нужно доказать, что ты имеешь право смотреть.
Я подошёл к ядру — не месту, а состоянию. Остановился. Закрыл глаза. И начал анализировать самого себя. Не как человека. Как процесс.
— Имя: Николай.
— Статус: беглец.
— Цель: выжить.
— Угроза: низкая.
— Совместимость с логикой системы: высокая.
Потому что я не хочу стереть миры. Я хочу, чтобы они оставались несовершенными. А это — то, что Древние, возможно, упустили.
Я собрал все данные о себе: память, нейронные импульсы, даже страх, даже иронию. И отправил их в ядро как запрос на верификацию:
Система не ответила сразу. Она думала. Сканировала. Сравнивала. И в какой-то момент — приняла.
Не вспышкой. Не голосом.
А тишиной, которая вдруг стала содержать смысл.
Я почувствовал это кожей, нервами, костями: я больше не чужой. Я — валидный запрос.
— Ну наконец-то, — сказал я вслух, — хоть кто-то читает мои pull requests.
И в этот момент я понял: я не в ловушке.
Я — на входе.
А вход — это уже половина победы.
(Хотя, честно говоря, я всё ещё хочу кофе.
Но, видимо, даже у богов нет break room с кофемашиной.
Или они просто не дают её тем, кто не прошёл двухфакторную аутентификацию.)
Когда система наконец признала меня «валидным запросом», я не почувствовал триумфа. Не ощутил прилива сил. Я почувствовал… тишину. Ту самую, которая бывает после sudo rm -rf /* на продакшен-сервере: всё ещё работает, но ты уже знаешь — что-то сломано, просто не сразу видно что. Я стоял у стены с символами, рука всё ещё касалась PROCESS-узла, и вдруг — щелчок. Не внешний. Внутренний. Как будто в голове кто-то включил резервный блок питания.
— Ну что, — подумал я, — пора платить за доступ.
Первым делом — температура. Тело резко охладилось. Не до дрожи. До состояния, когда ты перестаёшь чувствовать холод, потому что организм перешёл в режим «чрезвычайной экономии». Наноботы, которые до этого работали как независимые агенты, вдруг синхронизировались. Не по моей команде. По команде сверху. Система не спрашивала. Она обновляла.
— Отлично, — прошептал я, — теперь я не просто пользователь. Я — прошивка.
Метаболизм замедлился на 73%. Я знал точно. Не чувствовал. Знал. Потому что каждая клетка теперь сообщала о состоянии в центральный регистр, а тот — передавал данные мне, как лог-файл в реальном времени. Голод не исчез. Он стал… фоновым процессом. Важным, но не срочным. Как предупреждение о низком заряде батареи: «Да, я вижу. Займусь, когда будет время».
Потом — зрение.
Не вспышка. Не откровение. Просто — мир расширился. Раньше я видел ультрафиолет, инфракрасный, даже рентгеновский диапазон — как отдельные слои, которые нужно было переключать, как вкладки в браузере. Теперь — всё сразу. Каждый портал вокруг меня стал не просто кругом света, а объектом с метаданными. Я видел его источник (World_7341-alpha), стабильность (87%), уровень радиации (0.03 мкЗв/ч), даже биосовместимость (high). Это было как включить DevTools в реальности.
— Ну конечно, — усмехнулся я, — теперь я вижу не только пиксели, но и CSS.
Но главное — мозг.
Моя нейросеть, выращенная наноботами в лаборатории, теперь подключилась к глобальной шине Перекрёстка. Не как внешнее устройство. Как родной модуль. Я перестал «думать» в привычном смысле. Мысли стали не словами, а потоками данных. Вопрос — не «как выйти?», а query: exit_vectors where access_level >= observer. Ответ — не догадка, а result: none.
Я сел на пол. Потому что ноги внезапно стали… точными. Каждое движение — рассчитано. Каждый жест — оптимизирован. Я больше не тратил энергию на лишние движения. Тело стало интерфейсом.
— Ладно, — сказал я, — если ты хочешь, чтобы я был частью системы — давай договоримся. Я не буду ломать. Но и ты не будешь управлять.
Система не ответила. Но в этот момент один из порталов мигнул — и показал не мир. Меня. Того, кем я был вчера: уставшего, голодного, с глазами, полными страха.
— Забавно, — сказал я, — ты сохраняешь бэкапы?
Нет ответа.
Но я понял: обновление — не подарок. Это интеграция. Система не делает меня сильнее. Она делает меня совместимым. Чтобы я мог не просто смотреть на порталы, а взаимодействовать с ними.
Я поднял руку. Сфокусировался не на желании, а на логике запроса: portal_stability.read().
И мгновенно получил ответ:
Portal #42
- Source: Earth-like biosphere
- Stability: 87%
- Risk: low
- Max aperture: 5 cm
— Пять сантиметров, — пробормотал я. — Ну конечно. Даже с правами администратора мне не дадут открыть нормальную дверь.
Я попробовал глубже. portal_control.write(new_stability = 95%).
Но я не сдался. Потому что если система даёт тебе observer, значит, где-то есть путь к admin. Нужно только найти бэкдор. Или создать его.
Я закрыл глаза. Начал сканировать архитектуру. И тут заметил странность: один из узлов — ARCHIVE_OFFLINE — потреблял 0.0001% энергии. Почти ничего. Но постоянно.
— Интересно, — подумал я, — зачем держать архив, если он offline?
Я отправил запрос: archive.status.
Ответ: active. Reason: anomaly_preservation.
— Анамалия? Это я?
Affirmative.
Я засмеялся. Впервые за… сколько? Время здесь не считается. Но я засмеялся, потому что понял: система не просто наблюдает. Она сохраняет исключения. Тех, кто не вписывается в логику.
— Так вот почему ты меня пустила, — сказал я. — Ты не ищешь порядок. Ты ищешь хаос, который можно понять.
И в этот момент я почувствовал: обновление — не конец. Это начало.
Потому что теперь я не просто вижу порталы.
Я могу управлять ими.
Ограниченно. Осторожно. Как джун с правами sudo в production.
Но этого достаточно.
(Хотя, честно говоря, я всё ещё голоден.
И да, я знаю: метаболизм замедлён. Но желудок — он не читает логи. Он просто требует еды.
И, ребята, даже древние инженеры не предусмотрели модуль доставки пиццы. Это, пожалуй, их главный баг.)
Стабилизация
Я стоял перед порталом, который выглядел как дыра в реальности, вырезанная ножом для пиццы, и думал: «Ну что ж, Ник, у тебя есть два варианта. Умереть от голода в этом сером аду или попытаться открыть дверь, которую система намеренно держит на замке». Портал мигал — пять сантиметров диаметром, три секунды жизни, потом исчезал, как нервный импульс. Внутри — лес. Зелёный, сочный, с рекой, которая блестела на солнце, как обещание нормальной жизни. Я уже видел его сотни раз. Сканировал. Анализировал. Проверял. World_7341-alpha. Земная биосфера. Гравитация — 1g. Кислород — 21%. Вода — пригодна для питья. Животные — не патогенны. Растения — съедобны. Всё как дома. Только без «Асклепия», без имплантов, без людей, которые думают, что могут переписать тебя, как баг в коде. И я не мог туда пройти. Потому что портал был размером с мою ладонь.
Система, как всегда, была вежлива до цинизма. Когда я запросил portal_control.write(new_aperture = 300 cm), она ответила не «нет», а Permission denied. Energy deficit: 98.7%. То есть, технически, выход есть. Просто мне не хватает 98.7% всей энергии Перекрёстка. «Отлично, — подумал я, — значит, я не в ловушке. Я просто в системе с неправильно настроенным QoS».
Я сел на край острова, уперся спиной в стену с символами и начал аудит. Не как хакер. Как сисадмин, который пришёл в дата-центр и обнаружил, что половина серверов греет воздух, а не работает. Потому что любая система, даже древняя, страдает одной и той же болезнью: мертвый груз. Модули, которые никто не выключил, потому что «вдруг пригодятся».
Первым делом — сканирование энергопотребления. Я подключился к глобальной шине и запросил system.energy_map. Ответ пришёл не в виде графика, а как ощущение: карта Перекрёстка засветилась цветами. Зелёное — активные узлы. Жёлтое — спящие. Красное — мёртвые, но включённые.
Их было три.
Первый: SENSOR_VOID_SECTORS. Модуль, который сканировал пустые зоны между мирами. Там, где нет материи, нет времени, нет даже вакуума — просто ничто. И система всё ещё тратила 12.3% энергии, чтобы следить за тем, что ничего нет. «Классика, — усмехнулся я, — как оставить камеру в чулане, потому что „а вдруг там что-то появится?“».
Второй: ARCHIVE_DEAD_WORLDS. Архив погибших вселенных. Тысячи, миллионы записей. Каждая — момент смерти мира: коллапс, взрыв, энтропия. Никакой пользы. Только память. И 31.1% энергии на поддержание. «Вы не архив, — подумал я, — вы мавзолей для параноиков».
Третий: BACKUP_CREATOR_PROTOCOL. Резервная копия логики Древних. Не их сознания. Не их тел. А именно протокола их мышления. На случай, если они вернутся и захотят «восстановить систему к заводским настройкам». Только они не вернутся. Они мертвы. Или ушли. Или поняли, что их идея — бред. Но модуль всё ещё работал. И жрал 55.3% энергии.
В сумме — 98.7%.
Точно столько, сколько нужно для открытия портала.
«Ну что ж, — сказал я, — похоже, вы не инженеры. Вы — коллекционеры мусора».
Я не стал колебаться. Первым пошёл VOID_SECTORS. Запрос: module.disable(VOID_SECTORS). Система не спорила. Просто: Acknowledged. Портал мигнул — и расширился до полуметра. Стабильность — 78%.
«Хорошо, — подумал я, — половина пути».
Вторым — DEAD_WORLDS. Тут система дала предупреждение: WARNING: Historical data will be lost.
— Ага, — ответил я, — и слава богу. Достаточно помнить, что они умерли. Не обязательно хранить их последние стоны.
Acknowledged.
Портал вырос до полутора метров. Стабильность — 91%.
Остался последний. BACKUP_CREATOR_PROTOCOL.
Я знал: это — точка невозврата. Если я отключу его, у Древних не будет шанса вернуться. Их идея умрёт навсегда.
Но я не их палач. Я — выживший.
— Простите, ребята, — сказал я, — но ваша резервная копия мешает мне поесть.
Не буквально. Но энергия, которую держали мёртвые модули, хлынула в портал. Он расширился — плавно, точно, без искажений — до трёх метров. Стабильность — 99.8%. Остаток — на поддержание.
Я подошёл к краю. Посмотрел внутрь.
Лес. Солнце. Река. Воздух.
Я провёл полную диагностику:
— радиация: 0.03 мкЗв/ч (норма),
— патогены: не обнаружены,
— гравитация: 1.002g (приборная погрешность),
— кислород: 20.9% (идеально).
Это не ловушка. Это шанс.
И я знал: я не могу оставаться здесь вечно. Наноботы замедлили голод, но не отменили его. Тело — всё ещё биологическое. Ему нужны калории. Вода. Сон на нормальной поверхности, а не на чёрном камне, который пахнет пылью и забвением.
Я оглянулся на Перекрёсток. На серую вечность. На острова-серверы. На мерцающие порталы-датчики.
— Спасибо за апгрейд, — сказал я. — Но я, пожалуй, пойду туда, где есть кофе.
Потому что дом — там, где можно умереть от передоза кофеином, а не от голода в пустоте.
И я шагнул в портал.
Не как герой.
А как программист, который нашёл утечку памяти и закрыл её, чтобы система не упала.
(Хотя, честно говоря, я всё ещё надеюсь, что в том лесу есть ягоды.
Потому что даже с тремя метрами портала я не принёс с собой бутерброд.)