Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Для тех, кто там был
|
Реквием
Он шёл слегка покачиваясь, обычный работяга после тяжёлой смены и пары кружек пива в ближайшей рыгаловке. Да он и был, по сути, тем самым работягой. Я ждал, пока он не приблизится, чтобы завязать разговор.
- Эй мужик, закурить не найдётся? - ни с того ни с сего спросил он, облегчив дальнейшее.
Я протянул раскрытую пачку и поинтересовался:
- А ты разве куришь?
Он тупо уставился на сигареты. Потом перевёл взгляд на меня, пытаясь вспомнить. У него сейчас были совсем пустые глаза. Знаете, два бездонных колодца холода. Два провала в никуда. У меня не хватает слов, чтобы передать все ощущения от взгляда таких вот глаз. Обычный человек каменеет, увидев подобное. Но меня вряд ли стоит называть обычным.
- Не знаю.
В его голосе появилось что-то человеческое. Он действительно не знал, курит он или нет. Только раньше его это не волновало.
- Пойдём, посидим.
И я подошёл к ближайшей лавочке. Он следовал за мной ... или за пачкой сигарет, которую я всё ещё держал в вытянутой руке. Я сел и скомандовал:
- Садись, Костик.
Он сел, подчиняясь приказу, и опять удивился:
- Ты меня знаешь?
Как же мне хотелось сказать нет! Потому что такого Костика я не знал никогда.
- Ты хорошо прикрывал нас своим КПВТ.
Его руки привычно сжали воображаемые рукояти пулемёта, и черты лица исказились от внутренней боли. Он дал нам десять секунд тогда. Десять секунд, чтобы не сдохнуть совсем уж напрасно.
- Где я?
Хороший вопрос. Костик, кажется, из Твери. До моего города он шёл полторы тысячи километров.
- Мы сейчас в городском сквере. Вон там памятник. Нам. Себя узнаёшь?
Для памятника одна из военных частей выделила бээмпэшку. Местный церетели загнал списанный агрегат на двухметровый постамент и налепил вокруг статуями и барельефами мраморных уродцев. Фигура Костика по пояс высовывается из люка машины.
Мы сидели десять минут. Он искренне пытался вспомнить.
Как чехи подорвали головную машину. Как мы попадали с брони в придорожный кювет, а он дал очередь в зелёнку над нашими головами. Как подорвали его машину, а он всё продолжал стрелять.
Потом я узнал, что от него удалось найти только кисти рук, намертво вцепившиеся в пулемёт.
- Зачем ты здесь, Костик? - спросил я, уже зная ответ.
Его тело затряслось и начало раскачиваться. Он вскочил, развернулся, чтобы броситься на меня и ...
Три разрывные вошли под основание нижней челюсти и раскололи его череп, как грецкий орех. Тело продолжило нападение. Оттолкнувшись ногами от земли, я перекатился через спинку лавки. Лишённое головы тело врезалось в то место, где я сидел секунду назад, и руки начали хватать воздух. Я спокойно обошёл лавку и всадил две пули в коленные суставы. Когда тело упало, добавил по одной в локтевые суставы.
Прости, Костик. И спасибо тебе за всё, что ты для нас сделал.
- Илья, подгоняй труповозку, - приказал я в рацию.
- Так точно, Вадим Егорыч! - отрапортовал Илья.
Мой личный шофёр, телохранитель и конвоир в такие моменты всегда соблюдает субординацию. Даже не знаю, благодарить его за это или морду набить.
Дома меня не ждали.
Даже не так - дома были уверены, что я не появлюсь в ближайшее время.
Или, что дверь-сейф станет непреодолимой преградой.
Я позвонил трижды. Потом, когда Лида не открыла, просто выбил её вместе с кусками кирпичной кладки. Всё равно хотел другую ставить.
Моя жена выскочила навстречу, запахивая халат. А в нашей спальне по-прежнему кто-то одевался. Мне стало интересно. Лида, увидев дверь, лежащую на полу, остолбенела. Странно, в этот момент она стала похожа на Костика. Не того друга, с которым мы три года назад попали на Кавказ, а нечисть, которой я только что вынес мозги.
Я дошёл до спальни и увидел его. Обычный бычара с мускулистым загривком и золотой цепью до пуза. Хозяин жизни и гроза баб. Говорят, что такие шкурой чуют опасность. Враньё, наверное.
Увидев, что муж-рогоносец на голову его ниже и в полтора раза легче, бычара расслабился.
- Ну что, может на кухне поищешь? - нагло поинтересовался он.
Если бы не эта ухмылка. Если бы он хотя бы сделал вид, что ему немного неловко. В конце концов, в жизни бывает всякое. Я забыл бы о нём уже через час.
- Уезжай из города, - приказал я спокойным тоном. - Вернёшься года через два.
- Ты чё фраер, рамсы попутал?
И он, возмущаясь такой наглости, схватил меня обеими руками за грудки. Я взялся за его правую руку и сжал её. Захрустели ломающиеся кости, и бычара свалился мне под ноги с диким, нечеловеческим криком.
Я повернулся к Лиде:
- Ключи оставишь в прихожей.
Потом прошёл мимо неё в зал, чтобы включить телевизор и посмотреть какой-нибудь футбол. В спину сквозь вопли и стоны донеслось:
- Ты покойник, козёл!
Смешно. Этот бычара, сыпля бессмысленными угрозами, попал в точку, даже не подозревая об этом. Он просто хотел отодрать тёлку. И плевать он хотел на то, чья она жена. Ему не повезло. Может хоть сейчас Лиде хватит ума просветить своего ...
Любовника? Йопаря? Знакомого?
Не знаю, как правильно называть подобных самцов одноразового использования.
Да и, честно говоря, не хочу знать.
А футбол был так себе. От Серии А я ожидал большего.
В прихожей раздался щелчок спускаемого предохранителя, и Илья очень спокойно спросил:
- Где она? Что ты с ней сделал?
Он готов выстрелить. Разнести мою голову вдребезги. В его гюрзе, как и в моей, специальные патроны - бронебойный с разрывным через один - чтобы наверняка поразить цель. На секунду захотелось спровоцировать его.
Вру.
Не на секунду.
Я хочу спровоцировать его последние два года. Единственное, что останавливает - мужик здесь ни при чём. Он просто выполняет приказ, как и я когда-то. Всё, что мне надо от жизни - засунуть ствол себе в рот и нажать на пусковой крючок.
Несложная задача, правда?
- Ключи в прихожей висят? - поинтересовался я.
- Да, - облегчённо вздохнул Илья, и поставил пистолет на предохранитель. - Извини.
- Не бери в голову.
В принципе, нормальная реакция. Застал мужик жену с любовником и пришиб обоих. Кто-то другой просто сядет за бытовуху в подобной ситуации, и дело с концом. Илья, в отличие от моей благоверной, хорошо знал, на что я способен. Знал, во что я могу превратиться, почувствовав кровь.
- Возьми что-нибудь в баре.
Давно уже пытаюсь его споить. Временами кажется, что цель близка. Вот и в этот раз он прошёл к бару, достал вискарь, и плесканул его, как водку, в стакан.
- Херово выглядишь, Вадим Егорыч.
Его взгляд прожигал меня насквозь, ища малейшие изменения. Хотя бы намёк на неадекватность.
- Мэр завтра ругаться будет, - пожаловался ему я.
- Из-за зомбика или из-за этой бл...ди? - уточнил Илья.
- Этого зомби звали Костиком. Он здорово помог нам тогда. Шутка у него ещё была дурацкая: "Шо б вы так жили!"
И я отключился.
Илья говорит, что в такие моменты я превращаюсь в труп. Падает температура тела, сереет кожа, практически полностью останавливается дыхание. Только слёзы почему-то текут. Единственное отличие от стопроцентного покойника.
Может быть, поэтому он и не пристрелил меня до сих пор.
- День добрый Вадим Егорович! - расплылся в улыбке секретарь-референт мэра. - Вас ждут.
Меня поражает, с какой лёгкостью все эти типы протягивают мне руки для пожатия. Ведь они всё знают в деталях и подробностях. По долгу службы, так сказать. Каждый раз я смотрю в их лица, пытаясь найти хоть тень отвращения, брезгливости или страха.
Ничего.
Кукольные маски баранов, которых Сталин любил ставить, куда хотел. Вроде бы демократия у нас, а ничего не меняется.
Осталось только пожать протянутую руку и пройти в кабинет.
- Лидина мама жаловалась, - проинформировали меня с порога.
Я подошёл вплотную к столу нашего мэра и уселся напротив него.
- Найди адвокатов. Оформи развод. Сколько она хочет?
Интересно наблюдать, как наш мэр разговаривает с депутатами Городского Совета. Если посмотреть отчётные репортажи из Думы, можно это увидеть. Барин изволит гневаться или радоваться, а приближённые холуи рисуют соответствующие морды лица.
Я это к чему? В данный момент мэр растерял всё своё величие.
- Может, помиритесь? - это прозвучало почти жалобно.
- Илья, а ты что думаешь? - бросил я за спину.
Все уже привыкли, что Илья не отпускает меня из виду ни на секунду. Даже в кабинете мэра.
- Он её всё равно убьёт, - ответил Илья. В конце концов, он заслужил право голоса!
- Крепко она тебя взяла за жабры? - поинтересовался я.
Мэр отвёл глаза.
- Она обещает подать жалобу наверх. И она знает, к кому обратиться.
Я его понимал. Сегодня полумиллионное население города ходит перед ним по струнке, а завтра, после одного звонка этой ш...хи, придётся уходить на пенсию.
- Извини. Не хотел отравлять тебе жизнь, - цинично усмехнулся я.
Это был ответ. Окончательный и бесповоротный. Если бы кто-нибудь сказал мне три года назад, что я буду способен на что-то подобное, я бы рассмеялся брехуну в лицо.
- Хорошо, - согласился мэр и сжал пальцами основание переносицы.
Я вдруг понял, насколько он стар. Нет, действительно, динозавр коммунистической эпохи вот уже тридцать лет управляющий нашей большой деревней сейчас выглядел дряхлым разбитым дедом. Мне даже стало его чуть-чуть жалко, и я сменил тему.
- Как вчера прошло?
- А? - встряхнулся он. - Всё нормально. Сожгли в крематории. Только зачем ты опять выбрал это место?
- Мне там нравится. Там спокойно.
Взгляд, который мэр бросил мне за спину, выражал такое отчаянье, что мне стало совсем неловко.
- Может снести его к чёртовой матери? - раздавлено спросил мэр.
Он имел ввиду памятник. Памятник мне - герою Второй Чеченской Войны и знаменитому земляку. Говорят, любимая школа, учителя которой отыгрывались на мне когда-то за всё хорошее в нашей жизни, пыталась назваться моим именем. Потребовалось категоричное "нет" мэра, чтобы пресечь идиотизм.
- Как хочешь, - пожал я плечами. - Может это избавит вас от меня.
И я встал, потому что разговор был окончен. Я уже давно с ним не прощаюсь. Суеверие. Мне кажется, что, сказав "до свидания", я развалюсь на куски. В буквальном смысле этого слова.
Этот случай был необычен. Юрий Воропаев, для друзей - Ворюга - добирался к нам из Казани не один. С сестрой.
То есть, три недели назад он вернулся домой, вырезал семью и какую-то подростковую банду в придачу. А сестру почему-то не тронул и забрал с собой.
Вырезал - это я говорю фигурально. На самом деле Ворюга разорвал голыми руками пятнадцать человек. От некоторых откусывал куски плоти. Как правило, сердце или печень.
В подобных случаях мы не щадим никого. Так что, живая сестра в схему не вписывалась.
В Республике заработал план перехват. Направление на наш город перекрыли в первую очередь. Но все сроки вышли, а он так и не был пойман. В общем, самое время приниматься за работу.
Я вышел из дому часов в восемь. Лида ждала на лавочке у подъезда. На удивление, присмиревшая и подавленная. Кто там говорил, что адюльтер укрепляет брак? Казалось, из неё сейчас можно верёвки вить.
Наверное, надо было пройти мимо.
- Привет, - заставила она меня остановиться.
- Я отправил все твои вещи матери с грузовым такси.
- Это всё, что ты можешь мне сказать? - из её глаз потекли почти натуральные слёзы. - Ты же ничего не чувствуешь! Ты не человек!
Голос Лиды стал набирать обороты. Она опять почувствовала себя правой, и привычно начала обвинять! Интересно, почему рядом со мною она теряет все навыки к манипулированию?
- Ты сам виноват! Только ты!
Я отвернулся от неё и пошёл к подъехавшей машине. Илья выскочил мне навстречу.
- Что она здесь делает? - спросил я у него.
Илья смутился и немного покраснел. Всё понятно, Лида умеет убеждать, когда ей это надо. Она нашла ключики к моему непробиваемому конвоиру, и он позволил ей встретиться со мной.
- Эй ты! Ты же не мужик! У тебя просто не стоит! - раздавалось за спиной. Я сел на переднее сиденье. Илья сел за руль.
- Зря ты так с ней! - осудил он.
- Наверное, - пожал я плечами. - Но она права. У меня не стоит... По крайней мере, на неё.
Илья заткнулся, и оставшуюся часть пути мы проехали молча.
***
Оперативник посвящал нас в детали:
- Они пришли вчера вечером вон в ту развалюху. Местные бомжи сразу побежали к участковому - теперь у нас все грамотные! - и он испуганно посмотрел на меня.
Года два назад, когда нечисть полезла, сознательных граждан было не в пример, меньше. Даже растерзанные трупы товарищей не могли заставить всю эту шушеру сообщать сразу. Потребовалось три месяца и полсотни смертей, чтобы наладить взаимодействие.
- Продолжай! - приказал Илья.
- Участковый отзвонился нам. Близко никто не подходил. Три группы наружки прикрывают друг друга. Подходы блокированы. Людей не выселяли. Да, ещё. Девчонка с ним, похоже, нормальная.
- Ты хотел сказать, живая, - поправил я опера.
Он поперхнулся.
- Не дрейфь, капитан, прорвёмся! - ободрил его Илья.
В этот момент ожила рация:
- Объект два вышла из дома с полиэтиленовым пакетом.
- Куда это она на ночь глядя? - удивился Илья.
- За едой, скорей всего, - пояснил оперативник. - Тут в трёх кварталах магазинчик круглосуточный.
И добавил уже в рацию:
- Андрей, Витя, ведите её аккуратно.
- Есть, - бодро отрапортовала рация.
Настало время действовать. Мы чувствуем, когда на нас глядят через оптический прицел. Чувствуем, когда на нас направляют оружие. Самое интересное, мы начали это чувствовать ещё три года назад. Так что, никакой мистики - тупые рефлексы.
Я пошёл в дом, особо не скрываясь. Вытер ноги на крыльце, трижды постучался и открыл скрипучую дверь.
- Вечер добрый! Есть кто дома?
Идиотизм чистой воды. Ни один нормальный человек не будет проделывать подобное в заброшенном хозяевами доме. Особенно, если внутри его ожидает ничего не подозревающий злодей. Вот только нечисть не задумывается о деталях. У неё включается охотничий инстинкт. Я ожидал, что Ворюга затаится, выбрав удачное место для атаки. Где-нибудь под потолком.
- Здорово, Псих! Давно не виделись.
И я застыл. Если бы Ворюга набросился на меня в этот момент, я бы ничего не успел сделать, настолько большим был шок. Он сидел в дальнем углу комнаты, вплотную к стене. И даже в наступающих сумерках было видно, что он улыбается. Он действительно был рад меня видеть. Я дошёл до середины комнаты.
- Ты всё помнишь?
- Как нам бошки отрезали? - уточнил он. - Конечно, помню.
Я не знаю, что почувствовал тогда. Радость, наверное. Радость, что не один я такой урод на белом свете. Ведь раньше никто из ребят не мог вспомнить, что уже умер. А заодно я заново пережил ту смерть. И только потом до меня дошло:
- Так ты полностью отдавал отчёт в том, что сделал?
Человек в своём уме и трезвой памяти порвал в клочья пятнадцать людей. А потом съел части тел убитых. До сих пор назад возвращались только безумные монстры, убивать которых было легко.
Я нашёл колченогий стул и уселся напротив Ворюги. Стоять было как-то глупо, подходить к нему - страшно. Ворюга нахмурился:
- Ты так люто ненавидел своих предков в Учебке, что тебя назвали Психом. Я думал, что ты притворяешься. Я думал, что нормальный человек не может так ненавидеть родных. А потом, когда пришёл домой ...
Ворюга замолчал минут на пять. Я как бы смотрел на себя со стороны в этот момент. Вот мертвеет лицо, стекленеют глаза, тело замирает в неестественной позе.
Потом он очнулся:
- Представляешь, они продали Юльку. Продали за подержанную легковушку. В общем ... Это было легко. Совсем, как там.
Там, это в Чечне. А легко ... В памяти всё ещё стояли фотографии освежеванных подростков с разбросанными по асфальту внутренностями.
- Зачем ты их ел?
- Опомнись, Псих! Да почти вся наша рота вернулась по домам! И все жрут человечину. Потому что мы уже не люди. Мы животные! Только я могу себя контролировать. А так ... И не говори, что ты не пробовал!
Рот наполнился слюной. Перед глазами поплыли картинки с парным мясом. Я представил, как зубы впиваются ...
Меня прервал смех ...
- Это фигня, Псих. Ты можешь это контролировать, как и я. А те ребята, которых убили сразу, не могут. Вот и вся разница.
Нам удалось убить пятерых тогда. Трое оказались арабскими наёмниками. В отместку нам с Ворюгой отрезали головы. Процесс сняли на камеру и выложили в интернете.
Вспоминать было тяжело. В глазах всё ещё стояли кровавые мальчики.
- Зачем ты их ел? - повторил я вопрос.
- Мою сестру продали очень богатому папиному сынку. Если папа узнает, что сынулю убил зомби, вернувшийся с того света - это одно. А если ...
Ворюга встал со своего места и подошёл ко мне:
- Береги Юльку, Псих. Ты мне должен.
Я понимал, что времени больше нет. Что всё затянулось до невозможности. И если я промедлю ещё чуть-чуть, будет поздно спускать курок.
- Зачем ты пришёл сюда?
- Да брось! - он усмехнулся. Своей обычной улыбкой прожжённого афериста. - Это единственное место в мире, где нам поставили памятник. Нас помнят только здесь. И нам больше некуда идти.
Его глаза приказывали - давай!
И я трижды выстрелил ему в основание черепа. Голова моего лучшего друга покатилась по полу.
В дверях стояла Юля, его сестра.
Три дня и три ночи я сидел возле неё. Я кормил её с ложечки, менял ей простыни и всё это время говорил.
Я вспоминал её брата. Как мы познакомились, как служили вместе и как вместе умерли. Почему его назвали Ворюгой, а меня Психом. Временами мне начинало казаться, что она мертвее меня.
Она лежала в моей кровати и смотрела в потолок. Из глаз у неё всё время текли слёзы.
А на третий день в дверь квартиры заколотили. Это был Илья.
Мой палач был в стельку пьян.
- Здорово, зомби. Как жизнь?
Я посторонился, пропуская его в гостиную.
Табельная гюрза хищно выглядывала из распахнутой кобуры. Бутылка водки в руке заканчивалась. Илья опорожнил её двумя глотками и достал из бара вискарь.
Я сел в своё кресло. Он уселся напротив меня.
- Лёха погиб. Пустил себе пулю в голову.
Говоря это, Илья смотрел на меня. Наверное, он собирался выстрелить.
- Лёха это кто? - спровоцировал я его.
Бутылка "Джонни Уокера" разбилась о стену над моей головой.
- Это тот капитан, с последнего выезда! Чёрт, мы же всё слышали! Неужели ты не мог отключить рацию?
- Зачем? - пожал я плечами. - Вы ведь всё равно пристрелите меня рано или поздно. Вот похороню я всю свою роту по второму разу, и ...
- Кретин! - перебил он.
- Не кретин, а зомби! Оживший труп, который как не хрен делать, порвёт тебя на части. И тебя и весь наш долбанный спецназ! А мэр всё это замнёт и поставит вам памятник. Чтоб и вы потом вернулись. Хочешь памятник себе? Тебе как? В полный рост или по пояс?
Я остановился, когда понял, что кричу. Впервые за несколько месяцев. И от этого стало нехорошо.
- Успокоился? - поинтересовался мигом протрезвевший Илья.
Я прислушался к своим внутренним ощущениям. Вроде бы всё приходило в норму.
- У мужика не выдержали нервы. Он же был ТАМ, как и вы. И убивать вас день за днём! - он поднял руку, когда я попытался возразить. - Ты всего лишь оружие, которое наводят на цель. А тут ещё Ворюга, так ведь вы его звали?
Говорить стало не о чем. Илья достал последнюю бутылку виски из бара, и мы медленно пили. Потом, когда ничего больше не осталось, он спросил:
- Как Юля?
- Молчит.
- Можно я к ней ...
Я лишь кивнул.
- Только ты не подслушивай. В магазин сходи, что ли ...
Я послушно, как образцовый пионер, отправился в магазин.
***
Первые полгода, что Илья ходил за мной, я думал, что он - обычный тупой телохранитель. А потом я понял, что он копается в моих мозгах. Постоянно, ненавязчиво и очень профессионально. Отставной фээсбэшник - как же! Наверное, я должен был его возненавидеть. Ведь он так подло втёрся ко мне в доверие.
С другой стороны, если бы не он - я бы уже давно разнёс себе голову. Я вообще не понимаю, как можно терпеть такую нежить, как я. Вот и сейчас, Илья постарается сделать всё возможное, чтобы поставить Юлю на ноги. И мне хотелось верить, что ему это удастся.
Я привычно шутил в супермаркете. Странное дело - продавщицы флиртовали со мной и ни капельки не боялись. Можно подумать, что они считали меня завидным женихом.
Поразительно, но магазины - одно из немногих мест, где я чувствую себя почти живым. Мне нравится подолгу выбирать товар, искоса наблюдая за другими покупателями. Не знающими обо мне ничего. Не воротящими нос, и не одёргивающими детей.
И в этот раз я потратил минут пятнадцать на покупку водки и нехитрой закуски. А потом медленно брел назад, пытаясь оттянуть продолжение разговора.
Выстрелы застали меня врасплох. Выстрелы, и серая тень, метнувшаяся им наперерез. Парень буквально повалил меня на землю. Стреляли пять человек. Трое в меня и двое в нападавших. Я легко мог бы сбросить парня, сбившего меня с ног, если бы не ступор. Ни один сумасшедший до сих пор не отваживался наброситься на ожившего мертвеца - и я не знал, что делать в подобной ситуации.
А потом на меня закапала пьянящая жидкость. В висках застучали молоты, как после дозы адреналина. Я вошёл в боевой транс.
Резко перекатился, подмяв парня под себя. Увидел на его губах красную пузырящуюся пену - и понял, что он нежилец. Одновременно нащупал у него под мышкой табельную гюрзу, и выхватил её, снимая с предохранителя.
Я находился в своём дворе, и в моём направлении стреляли трое. То есть, уже двое - два парня, прикрывавших меня, знали своё дело. Ещё во дворе сидело пять бабок, и какая-то мамаша выгуливала своё чадо. Всё это я оценил за доли секунды.
Шесть выстрелов, и напавшие были убиты или серьёзно ранены - выяснять я не стал. Предчувствуя беду, бросился в свою квартиру.
Хорошо, что она на третьем этаже. Хорошо, что я не тратил время на лифт. Я вихрем промчался по лестничным пролётам и влетел на площадку. Дверь в квартиру опять лежала на полу. На этот раз, для разнообразия, её взорвали. А дальше у напавших произошла неприятность - Илья успел бросить в прихожей разрывную гранату и заперся в спальне. Граната достала двоих. Остальные трое сейчас решались на штурм.
Мы начали одновременно. Они ворвались в спальню под прикрытием шквального огня бизонов, а я аккуратно пустил им пули в затылок.
Кажется, война закончилась.
Илья сжался в дальнем углу комнаты. Его правая рука висела плетью. В левой слегка подрагивала гюрза. За его спиной скорчилась голая Юля с глоком в руках. Илье всё-таки удалось разговорить девочку, поднять с кровати и всучить в руки свой запасной ствол. Юля казалась на удивление спокойной.
Потом до неё дошло, что всё кончилось. Что она видит меня. Того, кто убил её брата. Ствол глока уставился мне в лоб, и она задрожала. Точнее, задрожали кончики губ, а руки, сжимавшие пистолет, оставались твёрдыми. Илья, потерявший много крови, ничем не мог помочь. Так, по крайней мере, мне показалось. И я улыбнулся. Мне стало легко. Впервые за последние два года.
- Не делай этого, - спокойно и немного устало произнёс Илья. Даже удивительно для раненого человека. Хотя, наверное, у него был шок, и он просто не чувствовал боли. - Он действительно хочет умереть.
Сволочь! Негодяй! Мерзавец!
Так меня обломать!
Я отбросил гюрзу, подошёл к Илье и аккуратно, стараясь не переборщить, зажал пулевое отверстие в правом плече. Свободной рукой дотянулся до простыни, подтянул её к себе, порвал зубами на более-менее равные полосы и стал делать повязку.
Ствол глока воткнулся в затылок. Кажется, девочка хотела что-то мне сказать.
- Я тебя прикончу, - сообщил я Илье. - На хрена ты ей всё рассказал?
Руки с глоком почему-то задрожали.
- Ты сняла его с предохранителя? - поинтересовался я, продолжая перевязку.
- Да, - ответил за Юлю Илья.
- Хорошо.
В том, что "скорую" вызвали, я не сомневался. Оставалось надеяться, что медики успеют.
***
Мэр приехал вместе со скорой. К этому моменту Юля успела надеть мои джинсы и футболку. Ещё она успела разбить зеркало, бросив в него ни в чём не повинный глок, и забиться в угол комнаты. Илья всё ещё был в сознании.
- Как ты мог? - с порога обрушился на него мэр.
Я хотел было напомнить, что здесь посторонние люди, но вовремя понял, что медики из той же конторы, что и Илья. Он попытался пожать плечами, пока обрабатывали рану. Пришлось вступаться:
- Он выполнял мой приказ!
И я сцепился глазами с мэром.
Странно, люди не могут сопротивляться моему взгляду. Он оказывает на них гипнотическое воздействие. А мэр просто отвёл глаза, будто ему стало стыдно. Я всё больше убеждаюсь, что политики - не люди. Это нечто такое, в чём нет ни капли человеческого.