На трибунах тают лица 
в жарком мареве полудня,
Газировка льет рекою 
и оркестр играет вздор.
Не найти пустого места 
на скамейках,
             хоть и будни.
Ведь сегодня
             выступает 
знаменитый матадор.

В ожидании тягучем 
напряглись бандерильерос.
Держит жезл распорядитель, 
и дрожит его рука.
Дрожь волнения колотит
пикадоров за барьером.
Ведь сегодня убивают 
знаменитого быка.

И в объятья незнакомцев, 
как в смолу, влипают дамы,
Позабыв про все приличья
в предвкушенье мандража.
Предоргазмное томленье, 
ожиданье близкой драмы, 
Ожиданье смерти близкой 
заставляет дам дрожать.

Бык выходит на арену 
вперевалку,
           тихим шагом
(А ему все надоело, 
а ему немало лет),
Чтоб принять от матадора 
 между ребер злую шпагу, 
Бандерильями украсив
Окровавленный хребет.

Под овации галерки,
под аплодисмент партера
На арене бычья туша
Вмиг лишается ушей.
И к блондинке в темно-сером 
преклоняется тореро,
Ей галантно предлагая 
окровавленный трофей...

...У тебя сегодня праздник. 
Расфуфыренные гости.
Льет шампанское рекою 
и оркестр играет вздор.
В предвкушении скандала 
напрягаешься от злости
И выходишь мне навстречу, 
как заправский матадор.

Напрягаются зеваки 
в мутном мареве кадрильном,
И в мучительном томленье
чья-то пассия визжит.
Мне впиваются под кожу 
их смешки как бандерильи, 
И твой взгляд 
              жестокой шпагой 
обрывает нашу жизнь.

Но опять в туман уходишь, 
ничего не замечая,
Продолжается веселье, 
пары мчатся напролом.
И почетную награду 
этой ночью получает
Та блондинка, 
             что визжала 
за обеденным столом


