Аннотация: О странном происшествии в Подмосковье...
Дождь начался внезапно, как это часто бывает поздней осенью. Сначала редкие капли забарабанили по жестяным крышам дач, потом хлынул настоящий ливень, превратив грунтовые дороги Мотяково в грязевые потоки. Было уже за полночь, и все огни, кроме уличных фонарей на центральной аллее, погасли.
Именно под этими фонарями нашли его - молодого парня лет девятнадцати, лежащего в луже, в которой вода медленно окрашивалась в ржавый цвет. Его звали Артем. Белый капюшон худи, насквозь промокший, впитывал в себя не только дождевую воду, но и кровь. На шее у парня была круглая рваная рана, будто пробитая штырем.
Первым тело обнаружил старик Николай Петрович, сосед с участка напротив. Он, мучимый бессонницей, вышел покурить на крыльцо и увидел темную бесформенную груду под кустом. Подойдя ближе, он выронил сигарету и, не помня себя, побежал обратно, сбивчиво набирая номер полиции.
Машины с мигалками приехали меньше чем через сорок минут. Они резко остановились, освещая кривые стволы сосен. Из первой машины вышел следователь в плаще, за ним двое оперативников.
В этот момент распахнулась дверь дома неподалеку. Вышли двое - Владимир и Сергей, друзья Артема. Втроем они приехали отдохнуть в Мотяково, на осенние каникулы, и вот...
Они остановились в метре от полицейской машины, за которой виднелась уже оцепленная территория. Они знали. Еще до приезда полиции они знали, что там убит их друг. Николай Петрович, трясущимися руками набирая номер, сначала позвонил им. Не в полицию, а им.
- Кто... его? - тихо, почти беззвучно спросил Сергей.
Следователь, мужчина лет пятидесяти с усталым лицом, взглянул на них, и в его глазах мелькнуло что-то тяжелое, знакомое по десяткам подобных сцен.
- Вы знали его?
Сергей только кивнул, сжав кулаки так, что костяшки побелели.
- Он час назад вышел, - вдруг четко и громко сказал Владимир, как будто это было самым важным объяснением. - Сказал, что воздухом подышать. Дождь... Он же в куртке должен был быть. Где его куртка?
Этот нелепый вопрос повис в сыром воздухе. Следователь перевел дух.
- Куртки на нем нет. При нем только телефон. Мы все выясним, обещаю. Сейчас вам лучше пройти в дом.
Но двое не двигались. Они так и стояли, шокированные произошедшим.
А дождь, поменяв такт, снова усилился, стекая с крыш, с листьев, с полицейской машины, смывая с земли следы...
Дома пахло сигаретами. В гостиной, за столом, покрытым потертой клеенкой, напротив следователя, который представился Игорем Михайловичем, присели Владимир и Сергей.
Оперативник в углу молча уткнулся в планшет, что-то фиксируя. За окном, отраженные в лужах, тускло мигали синие огни машин.
Игорь Михайлович снял плащ, повесил его в прихожей. Дал парням немного прийти в себя. Допрос начался не с вопросов, а с тишины, нарушаемой только стуком капель по стеклу.
- Вы втроем приехали. Когда? - спросил Игорь Михайлович.
- Позавчера. Вечером, - тут же ответил Владимир.
- Да. Чтобы отдохнуть... перед сессией, - глухо поддакнул Сергей.
- Хорошо, - кивнул Игорь Михайлович, - а теперь расскажите по порядку, что вы делали этим вечером?
Он усмехнулся, заметив на столе неубранные стаканы и пару пустых бутылок. "Обычная бытовуха, - подумалось ему, - выпили, поругались, убили, теперь вот невиноватых из себя строят. Будем колоть".
Кажется, он прочел мысли следователя, и они ему не понравились.
- А потом? - продолжил Игорь Михайлович. - Что было потом? Перед тем, как он вышел.
За дверью послышались чьи-то торопливые шаги.
- Потом он пошел в коридор, взял куртку. Сказал: "Пойду, воздухом подышу, голова болит". Мы ему: "Дождь же". Он махнул рукой и вышел. Мы не стали удерживать - знали его характер, - теперь отвечал Сергей.
- И это было в котором часу?
Взгляд Игоря Михайловича стал тяжелее, пристальнее.
В этот момент дверь распахнулась, и в квартиру ворвался второй оперативник.
- Игорь Михайлович, второй труп! - крикнул он. - Этот... старик, что нас вызвал! Лежит... рядом с первым. В животе дырка, кишки навынос. А в кустах...
Он замолчал, его зубы буквально стучали от страха.
- Что в кустах? - недовольно сказал Игорь Михайлович.
- Черное, многоногое, со щупом! - ошалело выкрикнул оперативник. - В меня целилось! Я еле увернулся! Вот, посмотрите в окно!
Все бросились к окну. Игорь Михайлович резко дернул за шнур, и старое тканевое жалюзи со скрипом отъехало в сторону. Прилипнув лбами к мокрому стеклу, полиция и ребята всмотрелись в ночь, освещенную фонарями.
То, что они увидели, на мгновение парализовало всех.
Под желтоватым светом фонаря, в гуще струящегося дождя, копошилось нечто. Оно было похоже на помесь огромного, раздутого паука и краба, покрытого черным, отливающим маслянистым блеском хитином. Длинные, сегментированные лапы, острые, как бритва, удерживали обоих - Артема и старика Николая Петровича. В центре чудовищного тела торчал длинный, конический щуп, вращающийся с тихим, противным жужжанием. Этим щупом чудовище методично, с хрустом, тыкало в трупы, будто высасывая что-то изнутри.
Одежду - промокшую худи Артема и старую куртку Николая Петровича - оно сбросило в грязную лужу. Тела, обнаженные и бледные в ночном свете фонарей, выглядели жутко хрупкими на фоне этой черной машины для убийства.
- Боже... - выдохнул Сергей, и его голос сорвался.
Владимир молчал, его лицо было искажено не столько ужасом, сколько ледяной, всепоглощающей ненавистью. Он смотрел, как это нечто ест его друга.
Игорь Михайлович, поборов шок, первым пришел в себя.
- Дверь запереть! Ни шагу из дома! - скомандовал он хриплым голосом, оттаскивая парней от окна. - Семеныча набери! - крикнул он оперативнику с планшетом. - Втроем нам не отбиться от... этого. Пусть вызывают спецназ.
Второй оперативник, тот, что прибежал с улицы, стоял, прислонившись к стене, и тяжело дышал.
- Оно... оно на меня прыгнуло. Из кустов. Щуп метнуло, как копье... Если бы не поскользнулось... - его губы задергались, казалось, он сейчас разрыдается.
- Молчать! - рявкнул Игорь Михайлович. Он схватил свой табельный пистолет, щелкнул предохранителем. - Сопли подбери. И дверь... мать твою...
Сергей пулей метнулся к дверям и закрыл.
Внезапно жужжание с улицы прекратилось. Стало слышно только барабанящий по крыше дождь. Все замерли. Игорь Михайлович краем глаза глянул в окно.
Чудовище застыло. Его щуп, покрытый чем-то темным и липким, медленно поворачивался, описывая круг. Оно будто прислушивалось. Или принюхивалось. Потом, с пугающей плавностью, весь его многоногий корпус развернулся в сторону дома. Два кластера крошечных, фасеточных глазок, не отражающих свет, а поглощающих его, уставились прямо на освещенное окно.
- Свет выключить! - прошипел следователь.
Но было поздно. Одна из длинных лап чудовища взметнулась в воздух и со свистом ударила в стекло. Окно, вместе с рамой, вылетело внутрь комнаты, осыпав всех осколками и ледяными брызгами дождя. В проеме, обрамленном зубчатыми краями стекла, показалась черная, блестящая голова со вращающимся щупом.
Из нее донесся скрежещущий, шипящий звук, похожий на смесь кипящего пара и разрываемой ткани. Так выражался голод чудовища. Чистый, нерассуждающий голод.
Владимир, не помня себя от ужаса, схватил со стола тяжеленную стеклянную пепельницу и швырнул ее в голову монстру. Пепельница со звоном ударила по хитиновому панцирю и отскочила, не оставив и царапины.
Щуп метнулся вперед, как язык жабы. Он вонзился в стену в сантиметре от головы Владимира, вырвав кусок штукатурки.
- Огонь! - закричал Игорь Михайлович, первым открывая стрельбу.
Грохот выстрелов оглушил всех в маленькой комнате. Пули отскакивали от черного панциря, оставляя лишь белесые вмятины. Чудовище, казалось, лишь больше разозлилось от этого. Оно впилось лапами в подоконник и, с треском ломая кирпич, начало вползать внутрь, заполняя собой всю гостиную, распространяя запах сырой земли, металла и смерти.
Они были в ловушке. А с улицы, сквозь завывания ветра и шум дождя, уже было слышно далекое, но приближающееся пение сирен. Спецназ ехал, но успеют ли они?
Игорь Михайлович во главе опергруппы, стреляя, отступал в коридор. Штырь в горле убитого... нет, это был щуп. Чудовищного черного монстра. Кошмара, возможного только во сне... Это сон? Может, он спит?
Черная, многоногая тень приближалась к нему. Щуп, сверкнув, нацелился прямо в его грудь. И в этот момент один из оперативников выстрелил, и пуля ударила по основанию щупа, там, где он крепился к телу, словно на каком-то шарнире.
Раздался оглушительный, хрустящий звук, будто ломали толстую ветку. Щуп дернулся и замер. Из места удара брызнула струя маслянистой, черной жидкости. Чудовище издало пронзительный, скрежещущий визг - в котором была не просто ярость, а огромная боль.
Оно отпрянуло назад, к разбитому окну, его фасеточные глазки бешено метались из стороны в сторону.
Сирены выли все ближе.
Чудовище, шипя и скрежеща, пятилось к окну. Оно больше не хотело боя. Оно хотело уйти. С проворством, невероятным для его размеров, оно выскользнуло обратно в ночь, растворившись в потоках дождя и мраке между домами, оставив после себя только разгромленную квартиру и два обезображенных тела под фонарем.
Спецназ подъезжал...
***
- И поэтому ты к нам, в Мытищи, и перевелся? Ну, ты сказочник, - хихикнул Вадим.
Вот уже час они пили с Игорем, новым знакомым, что не так давно влился в их коллектив. И Игорь рассказывал какие-то невероятные вещи. Про жуткого паука, про то, как месяц лежал в психушке с нервным срывом, про то, как уволился, про то, как уехал...
Вадим не верил тому, что говорил ему Игорь. Тем более, что нигде, ни в сети, ни в рапортах коллег, не было подтверждений истории Игоря. "Может, недолечили его там, в психбольнице?" - думал Вадим. Ему было очень смешно.
- Дурак ты, - сказал Игорь. Потом он обиженно встал из-за стола, не допив свой стакан, и вышел из комнаты, буркнув напоследок, что "все засекретили".
В комнату вошел Юра, молодой следак. В руках он держал бумажную папку с очередным делом.
- Как думаешь, - спросил Юра Вадима, - чем это сделали?
И вынул лист с фотографией.
Там был труп, найденный в окрестностях Мытищ. Без куртки, несмотря на мороз. На шее у него была круглая рваная рана, будто пробитая штырем...