Псов Дари
Славные Владыки

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Призёр конкурса "Глава первая" на Литрес. Уже тысячи осеней, как тёмные лорды взяли заботу о мире в свои руки, став Славными Владыками. Они даровали расам покой и порядок во Тьме. Но всегда находились лжегерои, кто, стремясь к хаосу и свету, бросал вызов Владыкам. Глупцы! К счастью, Кай не таков. Он верный служитель, каждый вечер читающий литанию страха перед сном. Нет, он никогда не предаст Их благость. Или, возможно, даже в самых тёмных душах есть зёрна света?
  Славные Владыки
  Песнь первая
  Раб
  Литания нулевая
  Благодарный страх
  Дракона разрывали. Каю повезло оказаться в первом ряду, где он ощущал жар дыхания зверя и мог ясно видеть гигантские шипованные цепи Архитектора Счастья. Даже сквозь рёв дракона доносилось их низкое гудение. Цепи врывались в плоть огромного паразита, окрашивая его серебряные чешуйки в розовый цвет и раскрывая, словно цветы, всё новые и новые раны, зиящие приятным алым. В воздухе витал запах сырости и железа.
  - Жизнь! Жизнь! Жизнь! - надрывался Кай, бросая вверх руки вместе с остальными собравшимися. Сотни голосов вторили его словам. Лысые татуированные люди в чёрных мантиях стремились в небо вместе с ним. Этот мощный хоровой ритм доводил Кая до экстатического исступления.
  Погода была ужасной: в безоблачном голубом небе палящее солнце, словно золотой молот, обрушивалось на город, отбрасывая длинные, искажённые тени шпилей цитадели. Фигуры Славных Владык на помосте заливались ослепительным светом, мешая в полной мере упиваться их видом. Но память рисовала Их образы, выжженные в его сознании с детства.
  Архитектор Счастья, Владыка труда и развлечений - милый ребёнок, закрывающий глаза металлической полоской. Милосердная Матушка, Владычица семьи и любви - высокая и тонкая женщина в чёрно-белой робе с вуалью на глазах - возвышалась над всеми. Глас Истины, Владыка веры - седеющий старец с ласковым голосом и вечно закрытыми глазами. Великий Наставник, Владыка знаний - чёрный прямоходящий кот человеческого размера, единственный из Владык не боялся смущать людей своими янтарными глазами. Отсутствовал вечно занятой Страж Тьмы, Владыка силы - закованный в великолепную чёрную броню с шипами немногословный гигант, уступающий в росте только Милосердной Матушке.
  Ещё одна цепь прошла вдоль тела паразита, оставляя глубокие борозды. Он напрягал свои мышцы, но шипы лишь глубже впивались в чешую, разрывая её. Наконец, с влажным хрустом, его последнее крыло оторвалось. Зверь забился в конвульсиях, мотая головой над толпой.
  Человек, стоявший рядом, испугался и плюхнулся на колени, шепча нараспев Литанию Благодарного страха:
  - Я мал, а Ты велик.
  Я слаб, а Ты силён.
  Пусть страх мой станет мостом
  К Твоей любви бездонной.
  Кай лишь усмехнулся. Какая глупость - бояться сейчас. Ведь здесь столько Владык, а значит, он и все остальные в полной безопасности. Зверь ревел, и казалось, что его рот шевелится, словно он говорит что-то осмысленное, но это было невозможно. Это существо было паразитом мира, которого необходимо уничтожить ради природы. Именно из-за них появились серные пустоши, проклятые каньоны, огненные холмы и ядовитые разломы рока.
  Кай больше не мог выносить мерзкое солнце и, чтобы дать отдых глазам, он посмотрел назад. Толпа ревела не слабее зверя. В первых рядах, конечно же, были люди с детьми, а сзади стояли бездетные пары с ангелами наслаждения. Их чёрные рога и глаза радовали взгляд Кая, утомлённый светом. Помимо людей и ангелов, в толпе можно было увидеть вермидонов с дрожащими от воодушевления слизнекры под кожей, базальтовых крумбиров (один был совсем молодой, без лавовой бороды) и, конечно же, эфирита.
  Улицы, вымощенные чёрным камнем, подметали обезличенные, чтобы всадники на нульрогах могли нестись по чистым дорогам. Стражи гармонии в своей тёмной броне с плащами и вертикальными полосками-забралами, переходящими в шипы в виде корон, обеспечивали безопасность празднующей толпы. Кристаллы пульсировали, словно сердца, вырванные из тел поверженных богов, говорящие стены успокаивающе шептали Литании и Мантры, посланники разносили вести в небесах, а статуи ужаса вселяли благое смирения в сердце Кая.
  - Судьба... - последний вздох дракона был похож на это слово. Как забавно...
  Кай так засмотрелся на свой любимый Город, что чуть не пропустил финал. Цепи разорвали дракона пополам, его кровь хлынула фонтанами, и в красной завесе появилась радуга. Кай успел заметить, как падает голова зверя и как жизнь убирается из его огромного золотого глаза.
  Толпа ринулась вперёд, подставляя руки, рты, детей под горячие струи крови. Она стекала по бритым детским лицам, превращая их татуировки в красно-чёрные кресты. Дети облизывая пальцы. Драконья кровь, как известно, увеличивает продолжительность жизни, и это был щедрый дар Владык к началу праздника Отречения.
  Но не всем такой подарок пришёлся по нраву. Кай заметил ребёнка с заплаканными глазами, который не спешил ловить тёплые струи жизни. Его родитель сжимал ему челюсть, требуя: "Пей, это дар! Или тебя обезличат".
  Некоторые люди уже начали забираться на платформу казни, чтобы вкусить драконьего мяса. Кай открыл рот, решив поймать хоть одну струю, пока они все не иссякнут, но тут к нему подошёл страж гармонии с великолепным кубком, полным крови.
  - Служитель Кай, чтец снов, сигил безукоризненности, - прогудел низкий отдалённый голос из-под закрытого забрала. - Пей.
  Кай схватил кубок и жадно прильнул к нему губами. Кровь стекала по подбородку, запятнав мантию. Она была густой и солёной.
  Мир содрогнулся. Чёрные тучи закрыли небо, солнце почернело, и из него выпали огромные крылья. Его Город горел, а в небе кружили сотни драконов. Башни цитадели падали одна за другой, жители дрались друг с другом, а стражи гармонии вонзали свои раскалённые клинки в свои забрала. "Где Владыки? Почему они не остановили это?"
  Кай снова вернулся на площадь перед мёртвым драконом. Это был плохой сон. Кай быстро нашёл в толпе эфирита, который, как и прежде, спокойно стоял. Если он и увидел мысли Кая, то не подал вида. Его сросшиеся длинные уши закрывали глаза, и невозможно было сказать, куда он смотрел.
  Кубок выпал из рук, звякнув о камень. Кай принялся пробираться через толпу. Он обернулся лишь раз. Его взгляд упал на мёртвый глаз дракона - тот был всё ещё открыт и дрожал от судорог тела, но уже подёрнут мёртвой пеленой, отражающей солнце. Кай продолжил побег. Ему показалось, что горящие глаза Владыки знаний отпечатались на его спине, но это явно было лишь его воображение. Кай сжал свой амулет верности и поспешно забормотал Литанию Благодарного страха. Его осколок сна заколол позвоночник.
  Литания первая
  Безмыслие покоя
  Кай не помнил, как добрался до своего родного дворца людей и до своего сектора 451-Ф. В шахте левитации его кожу неприятно защипало - ощущение, похожее на покаяние: оно было болезненным, но заслуженным. Это его и отрезвило.
  "И чего ты устрашился, Кай? Это не твой сон, и в нашем справедливом обществе тебя не могут за него наказать. Правда, нужно было донести до стража его содержание. Но сновидец уже был мёртв, так что всё в порядке", - голос разума в голове Кая звучал убедительно, как всегда. - "Да ты и не знал, что тупые животные тоже видят сны. Ты просто не был готов к такому резкому сновидению. Любой на твоём месте убежал бы, ибо мы все слабы. Просто прочитай Литанию Смирения перед сном". Кай отряхнулся, стряхивая невидимую пыль с мантии, и побрёл к своей комнате.
  Дворцы рас были подарком Владык своим младшим братиям - щедрым, продуманным, как всё, что Они делали. Дворцы не только заслужили своё название, но и превзошли его, однако все должны быть благостно скромны, даже здания. Громады из чёрного камня возвышались над улицами грандиозными прямыми стенами. Кай даже иногда завидовал жителям верхних секторов: какой вид им открывался меж облаков! Пусть даже ради этого им приходилось терпеть щипание леви-шахт дольше всех.
  Восходящее солнце, проникая через правые окна между дверями, заливало чёрный коридор золотыми полосами, и пылинки танцевали в них. Кай задумался: неужели эти широкие окна с обеих сторон созданы специально, чтобы можно было наслаждаться закатами и рассветами, светом во власти Тьмы? Как же мудры Славные Владыки!
  Дворцовая говорящая стена прошептала Мантру: "Ты служишь Тьме...", когда Кай проходил мимо неё. "Ты действительно служишь Тьме, Кай. Ты слаб, но Тьма простит. Ты тёмен, Кай. Ты верен. Успокойся!" подхватил разум Кая, не оставляя попыток уговорить Кая успокоиться. Он уже подходил к своей комнате No 1138, когда из соседней двери вышел Арн.
  - Плодотворного служения, Арн, - поприветствовал его Кай.
  Его сосед из комнаты 1139, хранитель артефактов, был уже в том возрасте, когда можно определить, что он мужчина. Или совсем уродливая старуха. Но Кай знал, что это мужчина. Он всё ещё помнил, как Арн ударил его в мужском туалете, выбив молочный зуб, когда юный Кай что-то брякнул там вслух. Это женский туалет гудит, как стая ворон, а в мужском - тишина, это нерушимая традиция, как стены дворца. С тех пор Кай всегда побаивался соседа и старался говорить с ним как можно меньше, даже вне туалета.
  - Да, да, и тебе того же, - буркнул сосед, шагая мимо, но что-то в нём остановило его и заставило взглянуть на Кая, изменив выражение лица. - Ты ведь чтец снов, Кай?
  - Не полноценный, ещё учусь, - напряженно остановился Кай.
  Внимание Арна ему совсем не нравилось. Взгляд Арна был странным - тревожным и каким-то... Каю трудно было понять, что именно его напрягало больше: то, как Арн держал руку в кармане, или его взгляд. Хотя его татуировка проходила через глаза, между каньонами его морщин, такая всегда создаёт впечатление погружения в серьёзные думы.
  - Значит, осколок сна уже прижился в тебе? Удобно спать на спине? - заботливо спросил Арн, но лицом не изменился. - Шейные артефакты всегда капризные.
  Даже эта формальная вежливость растрогала Кая. Он вспомнил, что перед ним его сосед, ближайший к нему человек с тех пор, как в 10 осеней он начал жить взрослой жизнью.
  - Слава Владыкам, всё в порядке, - бодро отрапортовал Кай.
  - Ну слава, слава... - Арн быстро потерял интерес к разговору и продолжил свой угрюмый путь.
  После непродолжительных колебаний Кай окликнул соседа:
  - Арн! У тебя всё в порядке? Если что, то помни Литанию Покоя: "Мысли рождают ложь. Безмыслие - это сила..."
  Арн резко обернулся и, быстро вернувшись к Каю, понизил голос до почти кощунственного шёпота:
  - У меня всё под контролем, Кай, - сказал Арн, сжимая свой амулет верности так, что костяшки пальцев побелели, другая рука осталась в кармане. - А у тебя что случилось? Я думал, служители, даже начинающие, должны быть уравновешенными, а ты выглядишь так, будто это из тебя выпустили всю кровь ради начала праздника.
  - Просто немного устал, - выдавил Кай из себя, его голос дрогнул.
  Арн прищурился, словно рассматривая внутренности Кая. Молчание затянулось, и Кай замялся, переводя взгляд на полосы светотени в коридоре. Не было смысла рассказывать Арну что-либо, да вообще кому-либо...
  - Я видел странный сон от драконьей крови, - произнес Кай, сам не понимая, зачем и почему его рот произносит эти слова. Они прозвучали слишком твёрдо, словно вырвались из какой-то неотчетливой части его разума. - Там были разрушение и вражда. Меня это напугало, только и всего...
  К счастью, он вовремя заткнулся и не выболтал, что разрушения происходили в Городе. Худший тип сна - бунтарский. Арн нахмурился, его глаза словно ушли глубже в татуировки:
  - Сон от драконьей крови, говоришь? Да, от них часто бывают яркие, странные и страшные сны. Не бери в голову, юный служитель. Сны в основном бессмысленные тени, ты-то должен знать, - вид Арна не соответствовал его обнадеживающим словам. - Однако не дело говорить в коридоре, мешать всем, - Арн бросил взгляд на коридор, который, как заметил Кай, был пуст, кроме них двоих. - Мы поговорим вечером, ладно?
  С этими словами Арн решительно направился по своим делам. Кай постоял, глядя ему вслед. Не только сон, но и этот разговор был странным. Весь день был окрашен странностью, а ведь он только начался. Впереди столько плодотворного служения... Кай шагнул в комнату No 1138, закрыл дверь и прислонился к холодной стене.
  Его комнатка - три скромных шага в ширину, четыре в длину - вмещала узкую койку с тонким матрасом и жёсткой подушкой, всё для укрепления духа. Между стеной и изножьем кровати вместился узкий шкафчик с инструментами и запасными мантиями. Кай часто наслаждался его железными линиями, которые с кровати казались ему похожими на дурашливое лицо. Как учил его первый родитель: "Важно находить радости в мелочах". Но сейчас даже эта радость казалась далекой и тусклой.
  Сквозь стены доносился гул леви-шахт, а из дыр у потолка дул воздух без запаха. Окна не было (солнечный свет размягчает дух), вместо него толстый кристалл на стене освещал жилище Кая спокойным холодным светом. Он также бормотал: "Счастлив тот, кто не спрашивает..." - общие послания через эфир. У стены напротив кровати стоял стол и стул, тоже укрепляющие дух. Над столом в стене зияли темнотой отверстия для еды, воды, писем и наградных жетонов (ни тем, ни другим Кая не баловали). Его жуко-кашевой и водный кубы уже дожидались его, но есть Каю не хотелось.
  Напротив двери на стене висело большое зеркало. Отражение Кая в нём показало реальному Каю большие пальцы на руках, что означало высшую оценку его вида.
  - Каюшка отлично выглядит! На целый день плодотворного служения, - радостно произнесло отражение, его улыбка была идеальной, как у Гласа Истины на фресках. Но затем оно всмотрелось в лицо оригинала и задумчиво наклонило голову. - Почему Кай расстроен? Как прошло твоё время и что ты чувствуешь (ох уж это участливое зеркало)?
  - Был на разрыве дракона. Встретил Арна на пути. Помнишь, я тебе рассказывал о своём мнении о нём? - Кай лёг на свою кровать и устало прикрыл глаза.
  - Кай должен помнить, что стресс мешает служению. Хочет ли Кай послушать Литанию Покоя или Литанию Уравновешивания, или Литанию Твёрдости, или Литанию Верности, или...
  - Да, спой Литанию Твёрдости, - попросил Кай.
  - Кай сделал правильный выбор!
  Успокаивающие слова заструились по его комнате, обволакивая своего жильца:
  - Решимость моя - Тьма моя,
  Тьма моя - правда.
  Сомнение - яд,
  Повиновение - награда,
  свет гаснет, Тьма ведёт.
  Страх учит, смелость жжёт.
  Кай слушал, стараясь вникнуть в смысл верных слов, но чувствовал лишь глухую пустоту внутри. Ему вдруг вспомнилась колыбельная первого родителя:
  Спи, дитя, не мечтай о крыльях - больно падать,
  Тьма хранит, лишь в покое сердце будет радо.
  Спи, дитя, сапогу служи, что горло давит,
  Владык хвала в твоей душе надежду славит.
  Если шёпот в ночи услышишь - то лишь ветер,
  Не зови его, он свободы лживый предтеча.
  Если слёзы на камне увидишь - то лишь роса,
  Не смотри, в них таится мятежная гроза.
  Кай сжал свой амулет верности так сильно, что почувствовал на нём сигил безукоризненности, Кай ни за что в жизни не хотел потерять его. "Наверное, у тебя просто переутомление. Зверь мёртв. Владыки - с нами. Всё хорошо", - подумал он.
  Он ещё немного полежал на кровати, но вскоре поднялся - довольно отнимать время у служения. Кай подмёл свою часть коридора, выскребая пыль из трещин в чёрном камне. Не жуя, он проглотил кашевой куб и запил его кубом воды. Вода тоже дарила радость: не только её было приятно пить саму по себе, но она смывала любые лапки и крылышки из жучиной каши.
  В общем туалете он помылся в окружении молчащих мужчин, которые не поднимали глаз, их татуировки лояльности блестели от воды. Да, правильно, что нужно молчать в мужских туалетах - ничто не отвлекает от дум о служении, и вода приятно журчит. Вернувшись, Кай надел свежую мантию и шагнул к двери. Его отражение показало большие пальцы, но он не стал отвечать на его пожелания. Пора в Институт.
  Когда Кай вышел из дворца людей, город встретил его контрастом света и тени. Лучи солнца резали тёмные улицы. Неужели и это было задумано Владыками, чтобы подчеркнуть философию Тьмы и света? Говорящие стены шептали Литании и Мантры. Их привычные, успокаивающие голоса вплетались в шум шагов, скрип повозок и фырканье нульрогов.
  Рядом с дворцом Кая проходила аллея статуй ужаса, которую он всегда старался обходить стороной. Но в этот раз из-за сумрачного настроения он не заметил, как оказался в ней. Изломанные фигуры людей с перекошенными лицами и выгнутыми формами переплетались друг с другом, иногда статуя человека разделялась на несколько частей, разбросанных между другими статуями, как, например, статуя, которую Кай про себя называл "Мать". Каменная женщина отчаянно тянулась к каменному младенцу, так что её тело разрывалось. Позвонки растянулись, мышцы вышли из тела, но она всё равно ползла к своему ребёнку с отчаянием на лице. Или это просто воображение дорисовывало то, что казалось уместным. Кай старался расфокусировать взгляд и отводить его от всего каменного. Он проявлял недостойное малодушие, ведь статуи ужаса и должны вызывать благоговейный ужас, но пересилить себя он не мог.
  На улице сновали обезличенные. Конечно, куда же без них? Закутанные в серые лохмотья, с круглыми гладкими головами и глазами навыкате, похожими на стеклянные шарики, они скользили по улицам, выполняя монотонные задачи: подметали улицы или таскали ящики по приказу стражей гармонии. Это милосердие Владык - избавить несчастных людей от бремени личности и тирании разума, сделав их счастливыми в простом подчинении. Ведь не всем из людей посчастливилось родиться пригодными к плодотворному служению, а некоторые вообще были опасны для себя и окружающих.
  Город гудел Праздником Отречения. На некоторых стенах уже появились свежие плакаты, призывающие к радостному самоотречению. По улицам тянулись процессии, слышались детские голоса, напевающие Литанию Отречения. Все демонстрировали Единство даже во внешнем облике, что, правда, немного мешало различать людей друг от друга, но, к счастью, амулеты верности на шеях говорили всем всё, что нужно.
  От дракона уже остались красные кости, но в воздухе всё ещё пахло железом, и стражи гармонии раздавали кубки крови всем желающим. Рядом дети всех рас, кроме эфиритов, рисовали кровью на мостовой. Среди людских было несколько взрослых, проживших больше 10 осеней, и Кай неодобрительно поджал губы - он таким не занимался и на пятую осень.
  Институт возвышался за площадью - чёрное здание в цитадельном стиле со шпилями, которые, казалось, вцепились в небо, как жестокие когти. На долю мгновения ему показалось, что здание смотрит на него. И улыбается. Кай поправил свой амулет и шагнул внутрь, чувствуя укол в позвоночнике - осколок сна ожил, предчувствуя служение.
  Внутри Институт подавлял своей величественностью и идеальной симметрией. Тёмные колонны уходили в потолок, терявшийся в тенях. Лишь огромные витражи в высоких арках вносили немного разнообразия в это грандиозное пространство. Все они изображали славные деяния Славных Владык, их триумфы и заботу. Свет, лившийся сквозь них, окрашивал пол в алые и лиловые тона. От такой красоты у Кая порой наворачивались слёзы.
  В вестибюле, как всегда, сидел вахтёр - лилим, облачённый в плотный чёрный кожаный костюм. Его лицо закрывала маска, напоминающая человеческий череп, с длинными трубками, позволявшими ему дышать и держать свои споры под контролем. Из всего его тела были видны только полностью зелёные глаза с чёрными точками-зрачками и зелёная кожа вокруг них под стекляшками маски.
  Кай мимоходом показал ему свой амулет, и лилим, разведя руками в дальнохватских перчатках, открыл перед ним массивные двери.
  Первым уроком была лекция по истории. Книга, обезличенный рассказчик, стояла на возвышении в центре аудитории и монотонно повторяла свои знания. Кай ерзал на укрепляющем дух стуле, стараясь запомнить каждое слово, иначе ему пришлось бы одалживать личинку знаний, а он не любил пускать в себя липкие и холодные отростки. Но слушать безэмоциональный голос и не засыпать было сложно. Сосед справа бросил на Кая неодобрительный взгляд. Кай сжал в руке амулет верности.
  - Лжегерои прошлого предали мир, - вещала книга. - Они верили в свет - ложь, которая сулила свободу, но на самом деле вела к гибели. Аэлиселис, этот юный глупец, был их предводителем. Он поднял меч против тёмных лордов, желая, чтобы порядок сгорел в пламени хаоса.
  Кай вспомнил статую Аэлиселиса, которая стояла в южной части Города, у ног Стража Тьмы. Мальчик с опущенной головой, разбитый меч у его ног, а Владыка возвышался над ним, словно судья.
  - Великая Война света и Тьмы была трагедией, - продолжал книжный голос. - Фанатики света сеяли хаос, войну и разрушение. Они отвергли порядок, отвергли Тьму, что несёт единство и спасение.
  Хаос, война, разрушение? В разум Кая опять пробрался его драконий сон. Драконы живут долго, и утренний зверь вполне мог быть свидетелем Войны Тьмы и света. Или это была его мечта? Нет, какая глупость - мечтают только разумные. Надо поскорее забыть об этом сне.
  - Аэлиселис был слеп. Он вёл армии, разрушал города, убивал тех, кто искал мира. Но Тьма милосердна. Он одумался, увидел правду, этим доказав, что в светлых личностях есть зёрна Тьмы. Он предал своих союзников, умоляя Владык о прощении. Так началась эра порядка.
  Кай оглянулся - остальные ученики сидели, как статуи, внимая словам истины. Ни шёпота, ни взгляда. Только открытые глаза и ровное дыхание. Он завидовал их собранности.
  - Были и другие лжегерои, чьи имена стёрты. Они называли себя спасителями, но их свет принёс лишь боль. Один из них, чьё имя не называют, клялся уничтожить Тёмных Лордов. Он построил подземную башню как оскорбление шпилям Владык, но вознёсся в проклятые небеса, осознав свою глупость. Его кости лежат под Храмом Истины как урок смирения.
  Кай почувствовал укол в позвоночнике - осколок сна ожил, словно откликнулся на слова.
  - Владыки спасли нас, - книга подошла к концу. - Они принесли Тьму, что гасит свет. Они даровали нам артефакты, чтобы мы служили. Они - наша истина.
  Ученики хором повторили: "Они - наша истина".
  Когда Кай вышел в тёмный коридор после лекции, он пребывал в смятённом состоянии, словно он только что проснулся. Нет, с таким настроением служение не будет плодотворным. Он почти пропустил момент сгущения воздуха, но, к счастью, вовремя заметил, как все вокруг преклоняются. Великий Наставник шествовал по узорчатому каменному полу, Его чёрная кошачья фигура возвышалась над самыми высокими учениками, а глаза горели, как угли в ночи. Подол Его чёрной мантии с высокими воротниками развевался от движения.
  Никто не смел поднять взгляд. Кай склонился, чувствуя, как его шейный артефакт терзает его позвоночник, а амулет на шее вдруг стал тяжёлым, как медаль лентяя. Каю снова показалось, что глаза Владыки отпечатались на его теле. Но прошло достаточно времени, чтобы точно знать, что Владыка ушёл. Кай выдохнул. "Ты боялся, что Наставник заметит тебя - но почему? Ты никто, просто служитель. Всё в порядке. Ты сам себя накрутил просто так. Страх не самая важная добродетель в служении, Кай".
  Кай шагнул в зал Артефаники, где в нишах вдоль стен, защищённые цепями-артефактами, хранились учебные пособия-артефакты - кристаллы, перчатки, амулеты. Он сжал свой амулет верности и сел за свой стол. Когда наставник Артифайсер зашёл в аудиторию, ученики повскакивали со своих мест. Наставник поднял руку, его глаза, как всегда, горели святым фанатизмом.
  - Литания Благодарности, - разрезал его голос шуршание мантий.
  Голоса слились в Литании, отточенной осенями:
  - О Славные Владыки, мрачны вы,
  Ваш дар - артефакты, милость Тьмы.
  Они труд дают, гасят хаос света,
  В них воля Ваша, в них победа.
  Истинная магия есть ваша суть,
  Недостойны младшие её коснуть.
  Но через дары мы служим в смирении,
  Во Тьме обретаем спасение.
  Без Вас - ничто, без Вас - пустота,
  Ваша милость - наша судьба.
  Кай тоже пел эти слова, и ему казалось, что он слышит в них новое и прекрасное значение. Он чувствовал облегчение, что его до сих пор не обвинили в недоносе сна, и был готов к плодотворному служению.
  - Садитесь. Сейчас у нас практика, - скомандовал Артифайсер.
  Несколько обезличенных и крумбиров начали вносить тела заключенных, чьи обезличивания были отложены как раз для этой практики. На стол Кая скинули тело преступника, его веки дрожали под действием зелья. Кай не смог определить пол заключенного, но понял, что тот моложе его. Поймав себя на разглядывании учебного пособия, Кай отбросил эти глупые мысли - он решил компенсировать свои утренние сомнения интенсивностью служения. Коснувшись висков будущего обезличенного, Кай почувствовал тянущийся укол в позвонке, где находился его осколок сна, и сразу же сон хлынул в него.
  Кай увидел бескрайние холмы, покрытые зелёной травой, по которой ходили ветровые волны. Тёмно-синее небо окутывало этот сон, на нём ветер гнал облака. Это было странное зрелище... Кай только слышал о природе, а этот заключенный либо видел её, либо имел хорошее воображение. Теперь понятно, почему его обезличат - грех воображения приносит наибольшие страдания.
  Кай вернулся в аудиторию и вздрогнул, увидев перед собой наставника, который, наклонившись, приблизил своё лицо к его лицу.
  - Быстрый вход, - похвалил Артифайсер Кая и распрямился. - Что ты видел?
  - Я видел... - Кай хотел было сказать "мечту о свободе", но что-то остановило его. Он взглянул на юное лицо. Сон о свободе означал Песнь Пепла. Раньше Кай не задумывался об этом, но теперь его утренний сон... Этот сон был о прямом бунте, и Песнью Пепла тут не отделаешься. Конечно, это был не его сон, но он не сообщил о нём. Из памяти всплыли слова Арна: "Сны в основном бессмысленные тени". Они-то и определили судьбу заключённого Кая. - ...Я даже не знаю, как это описать, - солгал Кай. - Пустота, Тьма, возможно, сон об утробе.
  Наставник довольно кивнул и отошёл к другому ученику. Кай спрятал руки под стол, чтобы никто не заметил, как они дрожат. Он обманул наставника, даже не зная зачем. Наставник, конечно, не мог войти в тот же сон и проверить его слова. Обезличение его заключённого отодвинут, чтобы посмотреть, исправился ли он, если его преступления были только мыслепреступлениями. Но потом его принесут на следующую практику, и нет шансов, что его снова дадут Каю.
  Кай варился в проклятых небесах, которые сам себе устроил. Не тоска, а что-то глубже сдавило грудь. Теперь к разрушающемуся Городу прибавились и зелёная долина.
  Громкий хлопок на улице вывел Кая из этого состояния. Взрыв? Разрушение? Как в его сне. За хлопком последовали истошные крики. Наставник подошёл к витражам и приказал ученикам подойти к ним тоже.
  Через красное стекло Кай увидел чёрный дым, осколки кристалла и тела людей. Десятки тел. Ветер трепал их мантии, и жидкость, вероятно, кровь, заливала улицу. Взрыв был таким сильным, что один человек влетел в говорящую стену, разбил её и там застрял. Стражи гармонии уже оцепили место.
  - Ужасники, - прошептал ученик рядом.
  Так называли тех, кто привносил ужас, сеял хаос, разрушая порядок.
  - Да. Вот цена хаоса! Вот ложь света! - провозгласил наставник. - Вернитесь к местам! Хаос не касается верных!
  Литания вторая
  Пепельная тишина
  Когда Кай покинул Институт, на Город уже опустились приятные сумерки. Тела погибших всё ещё лежали в тёмных лужах, но обломки кристаллов и стен уже убрали. Стражи гармонии установили новый кристалл, который мерцал красным светом, рассказывая о жестоком преступлении ужасников.
  Кай поспешил домой, ведь его ждали дворцовые обязанности, а затем вечерняя смена. Подходя к своей двери, он почти успокоился, но все его труды пошли прахом, когда ему навстречу вышел Арн. Но, в отличие от утренней встречи, не весь. Мужчина разрушался.
  - Песнь Пепла, - прошептал Кай, остановившись.
  - Кай! Меня заставили... Я не хотел... - прохрипел Арн, цепляясь за стену. Его пальцы крошились, оставляя серые следы. - Они не те, кем хотят казаться...
  Его нога сильно истончилась до кости, бок совсем пропал, мантия разваливалась, а амулет верности расколот. В воздухе витал приторный запах гари. Глаза Арна горели лихорадкой, а лицо уже трескалось, чёрные пятна ползли к вискам, предвещая следующую потерю. Голову. Он протянул руку, что-то сжимая в ней.
  - Что ты наделал, Арн! - Кай отступил назад.
  - Иди сюда, мальчишка! - Арн рванулся и, несмотря на своё состояние, в несколько прыжков догнал Кая, повалил на пол и вложил в ладонь маленькую вещь.
  Кай вырвался из объятий умирающего, и тот остался лежать на полу.
  Голос Арна ломался, как и выражение его лица:
  - Не верь... им... Они... Они... Аааааа! Зимнеющий вальсирователь... К-к-крысолевские свиновыборотни... Вена древа... Ба-ба-базальтовая сладкоежистая червиносица... Зиккурат душ... Пу-пустотная всеобъемлемость... - слова оборвались. Чернота достигла лба Арна, глаза закатились, лицо исказилось, как от удара. Он схватился за висок, губы дёрнулись, словно хотели договорить, но часть его головы рассыпалась в пепел. - Вилима... брабо... даяаааа...
  Кай стоял как светом поражённый, глядя на серую пыль, оставшуюся от его соседа. Его осколок сна как будто дёргался в неистовстве, остро колол шею. Кай посмотрел на то, что передал ему Арн. Артефакт, похожий на осколок сна, но немного отличался, и Кай не знал его предназначения. Арн, наконец, замолк, и Кай услышал шаги. Но ещё он услышал то, от чего у него все волосы встали дыбом.
  - Тишина - Тьма, слово - прах,
  Голос твой - пепел в наших руках...
  Ближайшая говорящая стена запела Песнь Тишины. Кай зажал свой рот и сжал горло, затем быстро направился к своей комнате, чтобы переждать это безумие. За спиной шаги ускорились в быстрый бег, но Кай сосредоточился на пути. Только бы добраться домой. Его комнатка стала такой желанной и надёжной, даже навязчивое зеркало показалось самым лучшим другом в этот момент. В какой-то мере оно так и было. Кай уже коснулся двери No 1138, когда его плечо схватили и грубо развернули.
  Его развернул человек с грубыми квадратными чертами лица и шрамом через нос, явно мужчина. Вместо обычной мантии он носил что-то вроде коричневого комбинезона с кучей карманов и железным начищенным нагрудником. Амулета верности не было. Кай от ужаса расширил глаза и переместил руку со своего горла на свой амулет. Реакция была понятна, из-за неё человек и получил своё имя - ужасник. Из-за него на их сектор опустилась такая жуткая Песнь. Но как с этим связан вернувшийся во Тьму Арн?
  - Дыши ровно, не издай ни звука,
  Ибо слово - вечная мука.
  Ужасник сжал свои губы пальцами, излишне напоминая Каю, чтобы он молчал в области действия Песни Тишины. Затем нахмурился и, схватив амулет Кая, вырвал его из дрожащих пальцев. Кай попытался сопротивляться, но ужасник был намного сильнее. Он бросил амулет на пол и разбил его каблуком. "Это конец", - понял Кай. - "Назад пути нет".
  Ещё двое ужасников подбежали к поющей стене и ударили по ней молотами. От их атак стена замолчала и треснула. Камень осыпался, открывая кошмар: человеческие кости, плоть и лица, вплетённые в кладку, как мозаика. Глаза замурованных - живые, но пустые - смотрели на Кая. Он подавил крик, ведь Песнь Тишины по-прежнему заполняла уши. Все стены дворца пели её!
  - Прими безмолвие как благодать,
  Ибо слово лишь тлен может дать.
  К ужасникам присоединилось ещё несколько их собратьев. Один из них подал знак тому, кто держал Кая. Шрамник кивнул и положил другую руку на плечо Кая. Тот отчаянно рванулся, вырвавшись из хватки, и бросился бежать.
  Все окна в коридоре разлетелись на осколки, и из них проникли в коридор огромные чёрные змеи с почти человеческими лицами, но слишком растянутыми и зубастыми. Гидра на крыше! На шеях вползающего чудовища стояли стражи гармонии, их клинки светились красным, а у некоторых - белым, и с них падали капли, с шипением прожигая пол. Милосердная Тьма!
  Ближайший к Каю змей посмотрел ему в глаза. Он уже успел далеко проникнуть в коридор, его шея висела в воздухе, уходя в окно и наверх. С его тела спрыгнули трое стражей. Один из них замахнулся своим мечом на Кая, и его светящийся клинок прошёл через стену.
  Кай развернулся и бросился к ужасникам. Он успел услышать женский вскрик, и горло одного из ужасников, которого ударил страж, скрылось в густом дыму с огненными искрами. Когда дым рассеялся, тело уже летело к полу, и только лоскут хребта соединял остаток головы с телом.
  - Нет! - закричал другой ужасник мужским голосом, и его горло тоже лопнуло с дымом и пеплом.
  - Сердце, бейся в ритме Тьмы,
  Забудь сомнения и мечты.
  Головы Гидры впились в павшие тела и начали пожирать плоть, дёргая их и заливая пол кровью. Остальные ужасники начали отступать к леви-шахтам. Страж рубанул мечом, и раскалённый клинок рассёк другого преступника надвое, его половины дымились. Кай проскочил мимо него и догнал отступающую группу.
  На полу он увидел человека с уже знакомой раной горла. Труп сжимал в руках амулет верности, вероятно, пытаясь помолиться Владыкам. Но Песнь не делала исключений для Мантр и Литаний.
  - Смотри вглубь себя, там нет ответа,
  Лишь пустота - Тьмы примета.
  Кай услышал скрип двери и испуганный женский голос:
  - Ева!
  Взрыв.
  - Мама...?
  Взрыв.
  Ужасник со шрамом, на бегу взглянув на Кая, не попытался его остановить. Они вместе добрались до леви-шахт, и Кай заметил, что свет в них погас, превратив их в обычные шахты. Но это не остановило ужасников - они прыгнули прямо в темную бездну опускающей шахты.
  "Не самый худший способ покончить с этой ситуацией", - подумал Кай, когда мужчина-ужасник, обхватив его одной рукой под мышки, прыгнул вслед за своими ужасными товарищами. Вместо длительного падения они долетели до противоположной стенки шахты и заскользили по ней вниз. Кай не видел, но понял, что ужасники используют паучьи перчатки. Откуда у этих безумных убийц такие артефакты?
  В проеме, откуда они спрыгнули, возник свет - страж гармонии взглянул на них, освещая себе путь своим белым мечом. Затем его тёмный силуэт отошел, но уже через пару ударов сердца в шахту начала спускаться голова Гидры. Она изогнулась у основания головы, создавая горизонтальную подставку под ноги стража, но в основном шея чудовища оставалась вертикальной, опуская своего наездника быстро и решительно. Свет от меча озарил недра шахты.
  Ужасник, державший Кая, зашевелил рукой, которой держал Кая, и тот чуть не выскользнул вниз, но вовремя догадался схватиться за плечо своего спускателя. Шрамник достиг своего пояса и достал молот. "Он же не хочет... Нет..." - пронеслось в голове Кая. Перед его носом пронеслись раскалённые капли с меча, осветив скользящих по стенке ужасников ниже. Кай схватил одной рукой молот, и когда зубастое лицо показалось перед ним, ударил по нему со всей силы. Этого хватило, чтобы оно отшатнулось, страж гармонии на нём пошатнулся и рукой попытался удержаться за тело змея.
  Кай попытался нанести удар снизу по челюсти чудовища, но промахнулся, и молот вылетел из его рук, взмыв вверх, а затем рухнув вниз. Лицо монстра вновь приблизилось к Каю. В его голове не осталось ни мыслей, ни эмоций - только желание выжить. Кай ударил тем, что было у него в другой руке - артефактом Арна - в глаз монстра. Артефакт вошел в него со склизким звуком, словно в кашевой куб. Глаз лопнул, змея дёрнулась, и страж от рывка потерял равновесие и полетел в бездну, низко закричав, но недолго - нарушение Песни Тишины в этот раз оторвало голову, и она, тело и меч втроём полетели навстречу первому этажу.
  Змей, освободившись от наездника, распрямился и попытался укусить Кая. Свет от меча унёсся вниз, но Кай успел заметить острые ряды зубов, летящие на него, прежде чем ужасник, державший его, перестал это делать. Кай полетел вниз, но смог подавить крик. В голове возникло искаженное безумием лицо Арна и горящий Город из сна. Неужели это и есть предсмертные воспоминания? Пожить бы ещё...
  Кая поймал нижний ужасник за мантию. Кай начал из неё выскальзывать, но успел развернуться и обхватить своего спасителя. Взглянув наверх, Кай ничего не увидел из-за темноты и не слышал ничего, кроме шума ветра в ушах. Остаток пути все преодолели без неожиданностей. Внизу их встретил расплющенный доспех, кровь заполняла трещины расколотой платформы. Ужасники по-прежнему молча, с каменными лицами, выбежали на улицу. Кай же окончательно расстался с надеждами, что всё это кошмар, и дрожал всем своим телом. Песнь Тишины уже не была слышна, но никто не хотел рисковать. Ужасник со шрамом всё-таки выжил. Он потратил несколько мгновений на поиск своего молота, а также забрал потухший меч стража.
  На улице их ждал ещё один ужасник, сопровождаемый малым стадом двурогов - двоюродных братьев нульрогов, только более массивных и с более жёсткой кожей. Этот ужасник украл их со строительства нового дорожного святилища Гласа Истины, расположенного неподалёку.
  Преступники начали садиться на двурогов, но Кай замешкался. Он никогда не думал, что на этих тягловых животных можно ездить. Он и на ездовых нульрогах-то не умел. Один из ужасников схватил Кая и закинул на круп двурога, затем сам забрался на спину.
  Кай немного успокоился - в качестве груза он мог ехать. Он посмотрел на вершину дворца людей, но её не было видно, как и Гидру. Двурог под ним побежал, и чтобы удержаться, Кай сел и обхватил ужасника сзади.
  Кая мотало и подбрасывало, но он бросил ещё один взгляд через плечо на свой бывший дом. Он знал, что если и вернётся сюда, то не как житель. Кай почувствовал необычную любовь к своей комнате, своему весёлому шкафу, кровати и стулу, что укрепляли его дух. Даже зеркало в его памяти предстало как действительно весёлое и заботливое. Не задумываясь, он схватился за свой амулет, но его не было, пальцы сжались на пустоте. На глазах Кая выступили слёзы.
  Ужасники на двурогах перешли на галоп. Они неслись по улицам, распугивая жителей и затаптывая обезличенных. Стражи гармонии на нульрогах выскочили впереди, их горящие мечи ярко сияли в сумерках. Ужасники свернули в сторону и оказались на аллее статуй ужаса. Теперь они не пугали Кая, потому что его жизнь стала страшнее.
  Двурогов направили прямо через статуи. Каменное крошево с кровью полетело по сторонам от Кая. Он даже не удивился этой крови. Обернувшись, Кай увидел, что обломки преградили путь погоне - нульроги по сравнению с двурогами казались заморенными голодом. Их ноги начали подкашиваться, когда они пытались ступить на острые обломки статуй ужаса. Несколько стражей свалились с них и хотели бежать за ужасниками на своих ногах, но им приказали остаться.
  Когда Кай возвращал взгляд вперёд, то перед ним пронеслась окровавленная каменная голова "Матери". Двуроги вырвались из аллеи и побежали по переулкам , оставляя за собой крики стражей позади. Ездок перед Каем бросил, не оборачиваясь:
  - Надеюсь, ты не выронил артефакт? Мы дорого заплатили за него, служка.
  Кай взглянул на свою руку - артефакт Арна так сильно впился в неё острыми углами, что, кажется, остался бы в руке, даже если бы Кай разжал её. Куда они держат путь? И что ждёт его в компании этих жестоких преступников? Они спасли его. Они убили его. Страх и отчаяние охватили сердце Кая.
  Песнь вторая
  Ужасник
  Литания третья
  Ярость павших
  Каю накинули грязную тряпку на голову, лишив зрения. Кто-то крепко держал его за плечо и тащил запутанными путями. Так ему показалось. В какой-то момент он почувствовал, как его спускают вниз. В нос ударил затхлый, отвратительный запах, несмотря на ткань. Воздух стал холоднее и влажнее. Ноги Кая тонули в чём-то твёрдом, что хрустело под его шагами.
  Вскоре шум хрустких шагов сменился гулом толпы. Кай ощутил тепло и движения воздуха, разгоняемые телами. Дверь скрипнула, его остановили, затем скрипнула снова, и сквозняк исчез. Кай постоял немного, потом стянул тряпку с головы. Ничего не изменилось - милосердная Тьма всё так же обнимала его голову. Он начал осторожно исследовать пространство и быстро определил его границы. Каменная комната напоминала его собственную, но с массивной железной дверью.
  Кай сел на холодный пол. У него забрали всё, включая артефакт Арна, кроме одежды. Чтобы отвлечься от терзающих его мыслей, он прислушался. Сначала услышал только шум воды и гул толпы. Но потом пожалел, что решил слушать. До него донеслись слабые, но тревожные звуки хора:
  - В могильном прахе наш гнев живёт,
  Червь в камне правду грызёт.
  Свободные мысли разрывают ложь,
  Тираны падут, как серый дождь.
  Ярость павших - наш вечный вой,
  Свет возродится над мертвенной мглой.
  Мы - тени сломанных зеркал,
  Осколки душ, что мир предал.
  Литания ужасников, чистая ересь. Что-то настолько противоестественное, что даже услышав её, сложно было поверить своим ушам. Но уши не могли сойти с ума отдельно от разума. Кай закрыл уши и лёг на бок, поджав ноги. Проклятые небеса! "Так тебе и надо, Кай", - мысленно сказал его голос разума. "Это тебе за сомнения и ложь наставнику. С хорошими служителями такого не происходит". У Кая не было слов возразить себе. Он опять заплакал, как ребёнок, которому никто не скажет "хватит".
  Через непонятный отрезок времени дверь снова заскрипела, и Кай быстро утёр слёзы. Свет ослепил его, но он увидел двух вошедших. Один из них был шрамник с чадящим факелом, а другой - неизвестный человек с глубоко посаженными маленькими глазами и длинным горбатым носом. Его лицевая татуировка проходила через глаза, как и у Арна.
  Новый ужасник присел на корточки перед Каем и, разумеется, без пожелания плодотворного служения, хрипло заговорил:
  - Этот человек, - говоривший кивнул на шрамника, - думает, что ты присоединишься к нам, потому что у тебя нет другого выхода. Но ты служитель. Ты можешь предать, даже ценой собственной жизни.
  - Я всего лишь ученик... - тоже прохрипел Кай.
  - Это не имеет значения. Ты либо с тиранами, либо с нами. Третьего не дано. А вам, служки, там разум затемняют по-особому.
  - Я не верен... тиранам. Я всегда скрывал чужие сны о свободе, - Кай решил приукрасить действительность, ведь от её красоты зависела его жизнь.
  Носатый задумчиво посмотрел на шрамника.
  - Слышал, вчера одному из наших отсрочили казнь, хотя вряд ли ему снились сны о целовании задниц владык, - проговорил шрамник.
  - Он моложе меня? - голос Кая окреп от надежды. - Ему снился сон о свободе с природой и ветром, но я сказал, что это сон о Тьме.
  Ужасники переглянулись, и Каю показалось, что уголок губ шрамника приподнялся.
  - У служителя, даже ученика, больше знаний изнутри системы, - сказал шрамник голосом выигравшего спор. - А этот ещё соединён с артефактом для сновиденья.
  Носач нахмурился, но всё же встал и протянул руку Каю. Сжав её, он поднял Кая на ноги:
  - Теперь ты и есть Сопротивление. Не подведи нас, служка, - сказал носач и, обратившись к шрамнику, добавил: - Гер, следи за ним. Теперь ты отвечаешь за все его действия.
  Он вышел, а оказавшийся Гером одобрительно похлопал Кая по плечу.
  - Ты отсрочил гибель сына моего друга, Дана. Спасибо.
  - Эммм... Вам спасибо за покровительство, - смущённо поблагодарил Кай. Ему было непривычно благодарить человека, а не Владыку.
  - Не переживай. Фок - угрюмый параноик, как и нужно лидеру Сопротивления. Прояви себя в деле, и он примет тебя как родного сына, - бодро произнёс Гер, приглашая Кая покинуть комнату.
  - Что вы можете мне рассказать? - Кай осторожно принял приглашение.
  Кай увидел кости. Много костей. Столько костей, что Кай сперва не понял, на что смотрит. Перед ним было больше костей, чем не-костей. Сотни. Тысячи. Колонны из черепов, столы из рёбер, держатели факелов из фаланг, просто горки костей, среди которых спокойно ходили люди, переступая, а иногда распинывая белые останки. Оссуарий под Городом, также служащий канализацией. Кай мог бы и догадаться, если бы захотел.
  - Мы - Сыны Света, последние, кто помнит и мстит. Мы - оставшийся Свет. Мы - Сопротивление. Мы - ярость павших, - торжественно произнёс Гер за спиной Кая.
  Кости отпустили внимание Кая, и он смог увидеть остальное содержание пещеры: палатки из рваных мантий колыхались от ветра, костры из костей чадили, горшки с бурдой пахли плесенью. Ужасники, среди которых были дети, чистили инструменты и кости, носили ящики, тихо разговаривали в группах. Один ребёнок носил ожерелье из зубов. Литания Ярости павших тихо, но настойчиво заполняла пространство.
  - Меня Гер зовут, - сказал Гер, шагая вперёд.
  - А я служитель... Бывший служитель Кай, - промямлил Кай, спотыкаясь о кость.
  - Да ты не переживай - многим в начале сложно начать новую жизнь, - успокоил его Гер. - Но ты быстро перестроишься, ведь это настоящая жизнь, а не ложь владык.
  Для Кая настоящая жизнь выглядела в лучшем случае неприглядно. Гер повёл Кая по лагерю ужасников, рассказывая об их быте. Кухня, соединённая с кузницей, дышала жаром, дым уходил в трубы наверх. Места для сна были просто кучей мантий. У мужского туалета Кай поморщился, услышав мужские голоса. Сам туалет представлял собой широкое отверстие в полу, в котором текла подземная река. Кай спросил себя, как они могут получать воду для питья, но благоразумно не узнал. Зато узнал, что едят ужасники: настенные грибы, мох и чёрный баранец.
  Гера постоянно окликали ужасники, он перебрасывался с ними словами, представляя их Каю. Он не запомнил ни одного имени. Большинство ужасников бросало на Кая обеспокоенные взгляды, иногда перешептывались, глядя на него. Кай чувствовал себя не на своём месте, что было правильным осознанием.
  Гер подошёл к тому, что Кай мог только определить как массивный алтарь, вжатый между сталактитами и сталагмитами, в отдалении от лагеря. Да, правильно: Литаниям и Мантрам нужна тишина. На алтаре лежали украденные артефакты, среди которых находился и артефакт Арна. Гер взял его и показал Каю.
  - Знаешь, что это?
  Осколок сна вонзился в шею, словно рвался к брату.
  - Нет.
  - Но у тебя из шеи выходит такой же.
  - Это другой артефакт, - сказал Кай, указывая на него. - Форма иная, линии вогнутые. И шип короче, поверьте мне. Это не осколок сна.
  Гер разочарованно подбросил артефакт и поймал его в карман, где тот и остался.
  - Я бы тебе его дал, честно. Но Фок меня за это растерзает. Заработай его доверие - и он будет твоим. Ладно?
  Кай кивнул. Арн тоже полуспросил-полуобозначил будущие события с этим "ладно". Но у Тьмы... У света были свои планы.
  - Арн, он...? - неуверенно от своей наглости спросил Кай.
  - Близкий был? - с сочувствием уточнил ужасник.
  - Мой сосед. Но он был мне вроде как, ну... Сложно сформулировать определение... - замялся Кай, не в силах подобрать нужные слова. Гер понял его заминку как горе и страх перед признанием значимости Арна.
  - Арн был героем! - слишком бодро ответил Гер. - Почти одним из нас. Он добывал для нас артефакты. Он действительно верил в наше великое дело.
  Кай вспомнил, что Арн никогда не проявлял особого энтузиазма в служении, хотя бы на словах. А прямо перед оседанием в пепел Арн пытался о чём-то предупредить Кая. Он забыл точные слова, но это было явно предупреждение о Владыках.
  Гер с Каем вернулись в центр лагеря и подошли к группе ужасников, которые сидели кругом и выкрикивали: "Их звали Вия, Дир и Гам!" Их энергия напомнила Каю "Жизнь!" при разрыве дракона.
  - А вот мой и, следовательно, твой отряд. Но ты их уже знаешь, - сказал Гер. - Это Кай.
  Конечно, Кай никого не знал, кроме ужасника, с которым ехал на двуроге. Этот ужасник недобро посмотрел на Кая и бросил:
  - А кишок у этого служки хватит делать, что должно?
  - Видел бы ты, Хам, как он ударил Гидру, - заступился за Кая Гер, милосердно не упомянув выроненный молот.
  - Даже её родная мать поступила бы так же, - фыркнул Хам. - А что, если придётся замарать руки кровью не монстра, а затемнённых людей? Как тогда, служка?
  Кай хотел промолчать, но все, включая Гера, уставились на него, ожидая ответа.
  - Если можно... Я бы не хотел убивать невинных, - прошептал Кай, но все его услышали.
  - Невинных?! - возмутился Хам, вскочив. - Это те, кто защищает тиранов? Кто им служит? Кто ничего не делает, чтобы их свергнуть?
  - Кто не сделал ничего плохого... - Кай опустил взгляд.
  - Успокойся, Хам. Кай ещё ничего не знает, - сказал Гер, вставая между ними, затем повернулся к Каю. - Ты ещё мал и не понимаешь, что для достижения цели иногда приходится использовать все средства. Нельзя обойтись без жертв в большом жестоком деле революции. Искупитель простит...
  - Я... Я просто хочу сказать то, что если нужно сделать что-то такое, то только после того, как все остальные сдержанные способы будут испробованы, а жертвы минимизированы, - попытался оправдаться Кай. - Я ещё всего не знаю, но со стороны ваши ужасания вызывают только ненависть и страх. Так вас не поддержат.
  - Надеюсь, ты не поручился за него головой, Гер, - усмехнулся Хам. - Иначе тебе конец.
  - Кто сказал, что нам нужна поддержка? - вмешался молчавший до этого ужасник с татуировкой, похожей на змеиную пасть (увидев ее, Кая передёрнуло от воспоминаний о Гидре). - Убийства рабов тиранов не важны.
  "Для их близких важны", - подумал Кай. Перед его внутренним взором возникли лица родителей.
  Литания четвёртая
  Ужас Света
  Кай, согнувшись под тяжестью сумки с порошком света, тащился за Гером по тёмному туннелю. Сыны Света по какой-то причине не освещали путь факелами, а использовали тускло светящиеся осколки кристаллов, которые едва вырисовывали силуэты людей и окружения. Кай был одет в форму ужасников, которая не подходила ему по размеру, и после свободной мантии ему казалось, что его одежда хочет выдавить из него все мысли о Тьме.
  Справа от Кая шёл Хам с молотом наготове, бросая на него колкие взгляды. Слева двигалась Рин, худая женщина, уверенно несущая свою сумку. Замыкали процессию обожжённый Гор и ужасник со змеиной татуировкой, чьё имя Кай не узнал. Где-то вдали журчала и капала вода, а под ногами хрустели косточки, но в ловушке ушей Кая всё ещё отскакивалась от ушных изгибов Литания Ярости павших: "Червь в камне правду грызёт..."
  - Да, совсем неравноценный обмен: один служка за Вия, Дир и Гама, - решил заговорить Хам.
  - Фок обещал дать нам ещё двоих, когда отряд Рема вернётся из Нижней башни, - бросил Гер, не оборачиваясь.
  - Нам бы пятерых, а не двоих, чтобы компенсировать то, как служка будет портачить дело.
  - Сегодня он не будет ни портачить, ни помогать, а просто посмотрит, как наши операции проходят. Так что просто держись рядом, Кай, - Гер обернулся. Его лицо со шрамом в свете кристалла выглядело зловещим.
  - Делать ничего? - Хам наигранно потёр подбородок, затем перевёл взгляд на Кая, снова задумчиво потёр подбородок и опять посмотрел на Кая. - Думаешь, он справится с таким сложным заданием.
  - Хам, - вмешалась Рин. - Ты же сам на первом задании не победил всех решёток, не пнул по заду тирана, не подменил командира и не вынес остальной отряд на горбу, а просто об...
  - Так мы идём взрывать святилище? - резко сменил тему Хам.
  - Да. Взрываем кристаллы, сожжём алтари, освободим столько замурованных, скольких сможем, - ответил Гер.
  - А люди там? - Кай сглотнул. - Мы ведь это сделаем в полдень, когда там будет меньше всего...?
  - Ещё ради рабов тиранов нам время подбирать, - фыркнул Хам. - Их кровь - на Владыках.
  - Искупитель простит, - добавил Гер, но мягче. - Он придёт, Кай. Разрушит ложь, уничтожит владык, искупит наши грехи. Мы готовим ему путь.
  - Искупитель? - спросило любопытство Кая.
  - Да он даже об искупителе не знает, - раздражённо бросил Хам.
  - Откуда бы? Владыки же Eго боятся, как Света, - Гер понизил голос, туннель повёл наверх. - Истинный избавитель, в отличие от лжеискупителей. Они почти побеждали, но в решающий момент "прозревали". Владыки ломали их - страхом, шантажом, магией - не знаю, как именно.
  Хам хмыкнул:
  - Служка, прям как ты, только наоборот.
  Туннель вывел процессию к люку на поверхность. Гор молча раздал из своей сумки всем мантии, пропахшие потом, и забрал сумку Кая. Кай натянул мантию, но всё равно остался во власти натирающего комбинезона. Безымянный ужасник сунул горсть ярких грибов себе в рот, и его глаза вспыхнули.
  - Обучающий рейд? Тогда смотри на меня, служка, и учись, как надо! - закричал он шёпотом, поднимая руки с молотами. - Прольём сегодня реки крови служителей, чтобы до нашего дома долилось!
  Гер осторожно приподнял люк и выглянул на свет. Убедившись, что всё в порядке, он повернулся к остальным и дал последние указания:
  - Капюшоны вниз, смешиваемся. Рин, Гор - кристаллы. Хам, Ори - алтари. Кай, за мной. Эфирита не должно быть, но если заметите, то сосредоточьтесь на одной нейтральной мысли.
  Когда отряд выбрался на поверхность, то Кай понял, как сильно соскучился по свежему воздуху. На улице лишь брели по чужим делам обезличенные, да вермидон о чём-то спорил со своим слизнекры. Кай натянул капюшон пониже и сосредоточился на спине Гера, который вёл их вперёд.
  Кай понял, почему ужасники такие неуловимые - они использовали подземные туннели, которые вились под всем Городом. Но это открытие породило у него ещё больше вопросов: неужели люки никак не контролируются, и никто не замечает, как неизвестные группы пользуются ими? Сколько же свидетелей они убили, чтобы сохранить свою тайну?
  Святилище Гласа высилось в центре закольцованной улицы, где здания не решались подступить ближе. При виде чёрного круглого храма, сияющего красными витражами, Кая впервые не захватил восторг, но холод. Толпа у входа - верующие в мантиях с детьми или ангелами наслаждения, а также была парочка вермидонов и крумбиров - медленно втекала внутрь. Литании звучали монотонно, кристаллы пульсировали в такт. Если на входе было так тесно, то внутри наверняка не осталось свободных мест.
  - Отлично. Легко смешаемся в этой толпе, - прошептал Хам.
  Проталкиваясь, отряд влился в толпу. Хам оказался прав - все были поглощены борьбой за личное пространство и не заметили группу безамулетных. Кай, из-за своего низкого роста, видел только чужие мантии, но Гер уверенно вёл их сквозь гущу толпы.
  Встав между стеной и колонной, где тела не так сильно напирали друг на друга, ужасники разделились. Остались стоять лишь Гер с Каем.
  Кай чувствовал, как тошнота подступает к горлу. Воздух был тяжелым, а глаза застилала тьма от множества темных мантий. Дети цеплялись за родителей, амулеты шуршали в тканях мантий. Знакомый служитель, наставник, сжимал амулет и что-то шептал о Тьме. Кай отвернулся, осколок сна гудел в шее, вторя толпе.
  - Помни, Кай. Ни шагу без меня. Мы - тени, не герои, только глашатаи, - прошептал Гер.
  - А если что-то пойдёт не так? - так же тихо спросил Кай.
  - Тогда мы быстро об этом узнаем, - криво усмехнулся Гер.
  И они действительно узнали об этом быстро. Крик "ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?" разорвал привычный шум. За ним последовал звук удара о что-то (вернее сказать, во что-то) мягкое и влажное, но с чем-то твердым и хрупким внутри. Крики, не сулящие ничего хорошего никому, разнеслись по святилищу живым эхом. Гер с Каем переглянулись.
  В другом конце толпы вспыхнул новый очаг ужаса, и волны криков встретились и разбились друг о друга, но не заглушились, а усилились. Началось безумие. Каждый в толпе захотел оказаться на улице неважно, какой ценой. Гер схватил Кая за шкирку и потащил, защищая от напирающей толпы. На глазах Кая крумбира смели и затоптали, что уж говорить о более мягких людях. Дым и запах гари заполнил помещение.
  Из толпы, размахивая окровавленными молотами, выскочил хохочущий Ори. От него пытались отдалиться, но было слишком мало места, а в спину толкали другие паникующие. Изуродованные тела валились вокруг безумного ужасника, забрызгивая его форму.
  Ноги Кая резко оторвались от пола, и он полетел спиной вперёд, увлекаемый Гером через витраж. Стекло не выдержало напора и разбилось на мелкие осколки. Один из них полоснул по мантии Кая, сильно разрезав её. Гер и Кай рухнули на красные части витражей на улице, пока ещё спокойной, что резко контрастировало с хаосом внутри святилища.
  Ори выскочил вслед за ними и принялся крушить молотами людей, рвавшихся спастись через новый проход. Лицо ужасника блестело от выступившего пота, смывающего чужую кровь.
  Время для Кая замедлилось, вокруг головы возник вязкий туман, размывающий всё вокруг. Звуки мира с трудом прорывались к его ушам. У выхода из святилища царила настоящая зона смерти, устроенная самими людьми. Тела лежали друг на друге, словно сброшенные статуи. Кто-то ещё шевелился, кто-то кричал, но звуки были будто из подводного мира - глухие, беспомощные. Кровь текла словно из дракона. Кая наконец вырвало.
  Гер покинул Кая и повалил Ори на землю, пытаясь скрутить ему руки. Хам, прекратив сражаться с Ори через разрушенный витраж, выбрался наружу и пнул Ори.
  - Тупой грибоед, - злобно сказал Хам.
  Кая продолжало выворачивать наизнанку, когда к ним подошла Рин. На вопросительный взгляд Гера она печально покачала головой. Гор мёртв. Гер с Хамом подняли обессилевшего Ори, и тут произошёл взрыв. Кая и ужасников отбросило от здания. Все витражи лопнули, стены рухнули на оставшихся внутри людей, пыль, благослови её Тьма, скрыла большую часть бойни.
  Кай упал на мостовую и решил остаться лежать. Осколок сна бился в конвульсиях. Крики глохли, или Кай просто привык к ним. "Это драконий сон, Кай. И ты его сооснователь", - безжалостно вынес вердикт голос разума, прорвавшись сквозь тугой туман.
  Кай заметил рядом жертву его ужасания, которая ползла по земле, но всё равно сжимала амулет в одной руке. Кай всё же решил подняться на шатающихся ногах. Он успел сделать только один шаг, но Гер схватил его.
  - Уходим! - рявкнул он и потащил Кая за собой.
  На пути ужасников встал только один страж гармонии, его меч уже пылал. Рин ударила его красным молотом в район лодыжки, и когда тот упал, Хам рубящим ударом смял ему шлем.
  Гер тащил Кая за руку, но тот еле переставлял ноги, хоть и смотрел только на них. Его била дрожь, а в ушах все еще звучали крики из святилища. Каждый шорох заставлял его вздрагивать. В голове была пустота, лишь изредка всплывали образы раздавленных тел.
  Когда ужасники и Кай скрылись в канализации, Гер обратился к шатающемуся Ори:
  - Сдерживайся, дурень! Но алтари сгорели, кристаллы разбиты. Хорошая работа.
  Ори ухмыльнулся, слизывая кровь с молота. У Кая закончилась еда внутри, и он просто начал задыхаться, как будто его тело хотело вырвать воздухом. Перед его внутренним взором лица родителей стали ещё чётче.
  Он не хотел быть здесь. Не хотел быть нигде. Он смотрел на руки и не видел крови, но знал: она там. Где-то под ногтями, внутри кожи, за глазами, растекается по его тёмной душе.
  Внутренний голос шептал: "Ты знал, что хотят ужасники. Но ничего не сделал. Ты соучастник". Кай хотел возразить, сказать, что не убивал, не хотел этого, просто шёл за Гером. Но он помнил глаза того, кто полз, сжимая амулет. Никто не станет слушать такие оправдания. Даже он сам.
  Литания пятая
  Тень надежды
  Циклы слились в одну липкую серую массу. Дни текли одинаково, ночи - по-разному. Кай чувствовал, что становится пустым сосудом, как обезличенные, а по ночам он заполнялся кошмарами до краёв. Артефакт в позвонке пульсировал болью, словно плакал. Следующие миссии были не такими катастрофическими, но всё равно ужасными. Отряд Гера поджигал склады артефактов и гнёзда посланников, взрывал уличные кристаллы и разрушал говорящие стены. Горький чад прочно обосновался в лёгких Кая.
  Хам и Ори, к досаде Кая, выживали, несмотря на свою безрассудность, словно светом хранимые. А вот Рин погибла - страж на нульроге рассёк её голову мечом. Кай видел это. Крови не было, только кожа почернела от жара клинка, словно моментально покрылась одной сплошной татуировкой.
  К этому времени Кай заработал свой молот - тяжёлый, с вырезанной Литанией Ярости павших. Он использовал его для разрушения, но никогда не поднимал на живых. Хам списывал это на тонкие кишки Кая.
  - Помни, служка, что это молот, а не соска, - напоминал Хам.
  Однако Гер был более сдержан в своих суждениях:
  - У каждого свой путь. Пока он не промахивается, я доволен.
  Одним из заданий отряду досталась казнь предателя - осведомителя, который отказался сотрудничать. Сколько же шуток услышал Кай от Хама, что это репетиция судьбы Кая, когда они поднимались на паучьих перчатках по стене дворца людей. Ори разбил окно на нужном этаже, выпрыгнул в коридор и сразу же набросился своими молотами на говорящие стены. Их Мантры затухали, а люди разбегались. Гер и Кай присоединились к нему, а Хам сразу же направился к нужной двери и выбил её молотом. В комнате, похожей на бывшую комнату Кая, человек защищал от осколков пятиосеннего ребёнка.
  - Ой-ёй, - сказало отражение предателя. Хотя он стоял спиной к зеркалу, оно показывало его перед. - Кажется, день у тебя неудачный, Саюшка.
  - Оставьте дочь, - сразу же понял ситуацию предатель.
  - Пусть уходит, - разрешил Гер.
  Но ребёнок не захотел покидать родителя, и тому пришлось прикрикнуть на неё. Девочка, всхлипывая, вышла из комнаты, но не ушла далеко, а осталась наблюдать за происходящим из-за разбитой двери. Судя по звукам, Ори разобрался со всеми говорящими стенами и перешёл на окна. Хам схватил предателя за грудки и швырнул на пол. Заинтересованно смотрящему на происходящее отражению тоже пришлось упасть, скрывшись за краем зеркала.
  - Ну что, служка? Я нашёл противника, с которым даже ты справишься, - сказал Хам, довольный своей задумкой.
  - У нас нет времени! Решётки прибудут в любой момент, если не Гидра, - возразил Гер.
  - Наступают такие моменты, когда дети должны выбираться из-под юбок своих мамаш, даже таких заботливых, как ты, - ответил Хам и, повернувшись к Каю, издевательски вежливо показал двумя руками на Сая. - Ты слышал свою мамашу, время не ждёт. Или ты хочешь опять увидеть красивые лица Гидры?
  Кай посмотрел на напуганного родителя, почувствовал, как его молот тяжелит руку. Но перед Каем не стояло выбора, а если и стояло, то это был самый лёгкий выбор в его жизни. Он развернулся и вышел из комнаты. Ребёнок с удивительной силой разрушила и без того повреждённый дверной косяк своими пальчиками. Её слёзы свободно капали на пол.
  - Вы не Свет! Вы...! - закричал Сай, но Хам звуком размозжения головы прервал его.
  Ребёнок завопила и бросилась в коридор.
  Они вернулись на базу в молчании. Каждый из них знал, что каждый думает о своём. Кай размышлял о побеге. Он понимал, что не может вернуться во Тьму Владык, и ужасники, как он только что убедился, не отпустят его. Может, он сможет сбежать в природу и там жить как отшельник? "Ты же знаешь, что это пустые мысли, Кай. Где ты, а где решительность? Точно не в одном месте", - пытался отговорить его его внутренний голос. Как всегда, разумный.
  В лагере также царило мрачное, почти траурное молчание - отряд Фока понёс тяжёлые потери. Больше половины бойцов погибли, пытаясь захватить караван из пустошей. Как только Гер узнал об этом, он бросился к палатке совещаний, где Фок и оставшиеся командиры обсуждали план действий. Кай поспешил за ним, Хам и Ори потерялись.
  - Отряд Рема так и не вернулся, Фок. А мне нужно больше людей для серьёзных операций! - Гер с ходу накинулся на Фока, который, положа руки на костяной стол, разглядывал грубо нарисованные карты Города.
  - Надо было беречь своих людей, Гер, - холодно ответил Фок, что было крайне лицемерно, по мнению Кая.
  - Тогда объединим все силы. Никаких отдельных рейдов. Только крупные операции, - предложил Гер.
  - Какие операции? - с вызовом спросил незнакомый Каю ужасник.
  - Придумаем какие... - неуверенно пробормотал Гер.
  - Эм, могу я предложить...? - неожиданно для всех, даже для себя, заговорил Кай. Он не узнал собственный голос.
  Все, кроме Гера, уставились на него, как на крысу, которая забралась на стол и начала двигать камешки, обозначающие отряды по картам. Гер смотрел скорее удивлённо. Кай почувствовал, как у него зачесалась спина между лопаток под грязной мантией. Ему хотелось почесаться, но тогда он точно стал бы вшивой крысой.
  - Ну так говори, раз уж ты заслужил молот. Как там тебя? - процедил сквозь зубы Фок, не скрывая раздражения. Дерзость Кая ничуть не улучшила его настроения.
  - Кай. Я же ходил в Институт, - напомнил Кай. Он испугал сам себя своей выходкой, но отступать было поздно. К тому же это надо было предложить. - У вахтёра там есть дальнохватские перчатки. Они не подходят для мелких манипуляций, но для того, чтобы быстро отбросить толпу от взрыва, они идеально подойдут.
  Фок задумчиво смотрел на Кая. Остальные ужасники не знали, как реагировать на его предложение Кая, и следили за лидером, чтобы узнать.
  - Мы не просто заберём перчатки, - наконец сказал Фок. - Институт - это кладезь артефактов. И у нас есть инсайдер, наконец-то сможешь пригодиться. Мы штурмуем Институт! - Фок искривил губы в улыбке, показав блестящие зубы. Кай и не догадывался, что лидер Сопротивления - грибоед, как Ори. Ужасники тоже заулыбались, поняв, что они одобряют план Кая.
  - Я думал больше о скрытном проникновении, краже перчаток и быстром уходе... - пробормотал Кай.
  - Любая дверь открывается лучше, если она пылает, - одарил присутствующих мудростью Фок.
  Кай несколько часов помогал разрабатывать самую масштабную операцию Сопротивления, хотя это больше походило на допрос. Когда он вышел из палатки, большинство ужасников уже готовились ко сну.
  - Идём, Кай. Я хочу поговорить с тобой, - сказал Гер, положив руку Каю на плечо.
  Они отошли к алтарю, где им не могли помешать ни люди, ни шум от людей.
  - Ты здорово придумал, Кай, - Гер встал напротив Кая, всё ещё не убирая руку с его плеча. - Ты не знаешь, где именно в Институте держат заключённых для практики?
  - Только откуда их приводят. Скорее всего, из отдельной тюрьмы. Не знаю, какая там защита.
  - Вот как? Ну, посмотрим... - задумчиво произнёс Гер.
  - Думаю, нам лучше поспать, Гер. Завтра много дел, - сказал Кай, намекая на свою усталость.
  - Постой, я хотел сказать тебе ещё кое-что. Я же вижу, как тебе не нравится быть оперативником. Но после этой миссии ты точно заслужишь доверие Фока. Можешь стать поваром, кузнецом или... - ужасник достал из кармана артефакт Арна и подбросил его на ладони. - Можешь стать нашим первым Артифайсером, чем Свет не шутит. Поймешь, что это такое, и как усиливать наши артефакты. И если у нас вдруг появятся пленные, то будешь читать их сны.
  Кай представил себя копающимся в артефактах с утра до ночи, и ему понравилось. Гораздо лучше, чем участвовать в ужасаниях. А рано или поздно Ори с Хамом сдохнут. А Гер... А Гер более спокойный, он может пережить их, и тогда ему дадут хороший отряд. Благодарный за решение своей проблемы, Кай спросил:
  - А ты? Неужели не хочешь спокойной работы в лагере?
  - Я не могу, - с мукой в голосе произнёс Гер, глядя на свои ладони. - Пепел моих сына и жены до сих пор на моих руках. Мой сын... ему бы сейчас было столько же, сколько и тебе.
  Кай посмотрел в глаза своего командира, и его сердце и осколок сна закололи так же, как если бы он смотрел на его жертву.
  Литания шестая
  Пустое разложение
  После полуночи начался штурм. Хотя в операции участвовали почти все боевые ужасники, Кай остался со своим старым составом, но в этот раз вел его. Он не знал всех ловушек Института, но получил инструктаж в первый день учёбы. Кай добрался до витража на паучьих перчатках и начал осторожно стучать молотом по разноцветным частям, которые назвались "бевелсы". Молот был обмотан тряпкой, но всё равно шумел намного сильнее, чем хотелось Каю. Разбив несколько бевелсов, он просунул молот в проём и подождал пару ударов сердца.
  - Как там служка? Ещё не предал нас? - донёсся снизу голос Хама.
  Из арки, удерживающей витраж, выскочили огромные шипы. Они чуть не выбили молот из рук Кая, но он успел удержать его между ними. Когда шипы вернулись на место, Кай продолжил молотить витраж. На одном из ударов он не выдержал и вылетел из своей арки, разбившись о нижнюю часть окна и осыпав Кая и остальных разноцветными осколками.
  - Кажется, началось! Предательство служки! - раздался сдавленный голос Хама. На него шикнул голос Гера.
  Кай ещё пару мгновений водил молотом в опустевшем проёме, а затем решил перебраться в Институт. Там он взял обрывок старой мантии и накинул её на ближайший кристалл. Ткань сразу слетела, и Каю пришлось бросить ещё одну. Обернувшись, он увидел, что Хам наблюдает за ним с издевательской улыбкой.
  - Не знай я тебя, служка, то подумал бы, что ты нарочно такой криворукий, - бросил он и уступил место влезшему Ори, потому что тот всё равно занял бы это место, будь на нём Хам или нет.
  Когда Гер присоединился к отряду, Кай услышал звон разбитого витража в другой части Института.
  - Надеюсь, у остальных всё прошло так же успешно, - сказал Гер.
  - Надеюсь, гораздо лучше, - ответил Хам, выковыривая осколок витража из своего воротника.
  Кай провёл отряд к входу, тщательно осматривая с тусклым кристаллом каждый проём на предмет ловушек. Увидев на полу тёмный силуэт, он вздрогнул, но потом понял, что это обезличенный. Кто ещё стал бы спать на полу в Институте? Он просто лёг там, где закончил работу. Кай быстро прошёл мимо обезличенного. Он не мог поднять тревогу из-за ночных гостей, это потребовало бы слишком сложной инструкции с условием, которую он не запомнил бы.
  Дойдя до комнаты вахтёра, аккуратно попытался открыть дверь, но она была заперта. Он присел на колени, чтобы заглянуть в замочную скважину, но Гер быстро оттащил его, спасая от молотов Ори. Они разнесли замок и пол двери, и, несмотря на то что были в тряпках, грохот разнёсся по всему Институту, как показалось Каю. Однако Гер ничего не сказал - у него были очень низкие требования к успеху.
  Комната была небольшой, как и прежняя комната Кая. Но множество гибких зелёных растений оплетало её, сужая пространство до неразумного предела, хотя лилим был меньше Кая, ему должно было бы хватать. Пахло сыростью и чем-то душистым. В густых зарослях терялись шкаф, стул и стол, на котором в горках земли росли цветы и сиял розовым светом маленький кристалл. Кровати не было - вместо неё на полу лежала куча сырой земли, на этой куче сидел лилим. Он спал в своём костюме и маске, пока Ори не разбудил его.
  Быстро оценив ситуацию, лилим сорвал свою маску. Запах душистости усилился, став одурманивающим. Кай не знал, как выглядят лилимы, видел только зелёную кожу и глаза под очками маски. Они и были самым человечным в облике вахтёра. У него оказалась очень худая голова, кроме затылочной части (если бы он был человеком, то такая худоба точно бы означала серьёзную травму), носа не было, а возможный рот скрывался под пучком свисающих стебельков, начинающимся сразу под глазами. Эти стебли с маленькими цветочками, зачёсанные назад, заменяли и волосы на голове.
  Внезапно из воздуха появились родители Кая и крепко обняли его. Они были точно такими же большими, хотя Кай сильно вырос за время их отсутствия. Он застыл, ничего не понимая.
  - Кай... - прошептал его первый родитель и разорвался в свете.
  Второй родитель точно также разорвался. Затем они вновь собрались вокруг Кая, но снова разорвались. Боль, вспышка, боль. Снова, и снова, и снова. Перед каждым разрывом их очертания искажались, будто покрылись острыми шипами.
  - Нет... - прошептал Кай. - Это же как...
  Острая боль обожгла его щёку. Родители растворились в окружении, на этот раз навсегда. Перед Каем стоял Ори, который и ударил его по лицу, приводя в чувство. Оглядевшись, Кай увидел, что молоты Ори покрыты тёмно-зелёной жидкостью. Такая же жидкость вытекала из-под раздавленного лилима на его земле. Гер сидел на полу, пряча лицо в руках и всхлипывая, а Хам озирался вокруг с диким взглядом. Ори криво улыбнулся блестящими зубами и направился приводить в чувства Гера. Кай понял, что произошло: споры лилима вызвали галлюцинации у всех, кроме Ори. И от его безумия есть польза.
  Кай стоял в комнате вахтёра, залитой розовым светом маленького кристалла и тёмно-зелёной кровью лилима. Щека горела от болезненного, но спасительного удара. Но самое неприятное было ощущение пустоты в груди. Он всё ещё чувствовал объятия родителей, их голоса, их разрыв на части.
  Когда Кай, Хам и Гер пришли в себя, они обыскали скудные пожитки лилима. Гер, вытирая слёзы, нашёл дальнохватские перчатки в шкафу. Подойдя к выходу, Кай, подгоняемый насмешками Хама, быстро разобрался, как ими управлять. Как он и ожидал, перчатки были грубым и примитивным инструментом, но именно поэтому их было легко использовать. Он развёл руки в перчатках, сгибая пальцы, как это делал вернувшийся во Тьму (или куда уходят лилимы?) лилим, в стороны, и массивные врата распахнулись.
  - Отлично! - похвалил его Гер. Он забрал перчатки и положил их в сумку. - Уверен, Фок отдаст их тебе.
  - Храни нас всех свет, - не мог не прокомментировать Хам.
  Они встретили отряд Фока в коридоре. Ужасники рассматривали обезличенного, которого забили молотами.
  - Неплохо, служка, - глаза Фока блестели в свете кристаллов. - Мы потеряли только двоих, но они сами виноваты. Если вы открыли двери, то помогите переносить артефакты.
  - Я хочу освободить заключенных Института, - сказал Гер, положив руку на плечо Каю.
  - Как хочешь, - ответил Фок, махнув рукой. - Но возьми только служку, остальные помогут мне.
  Хам с Ори присоединились к отряду Фока, а Кай повёл Гера в зал Артефаники. Даже при другом освещении Кай остро почувствовал ностальгию по своим спокойным дням. Но времени на воспоминания не было. Он прошёл мимо своего старого стола в коридор, откуда выносили заключенных. Там его встретила плотно закрытая дверь без ручки и замочной скважины.
  - Я не знаю, что там за ловушки, - напомнил Геру Кай, обследуя дверь своим молотом.
  - Любые ловушки можно обойти, - ответил Гер, протягивая дальнохватские перчатки. - Иначе здесь невозможно было бы работать.
  Кай надел перчатки и сжал дверь. Её верхняя часть смялась с жалобным скрипом, как если бы Кай действительно схватил дверь гигантскими сильными руками. После нескольких сжатий дверь рухнула искорёженным металлом. Кай внимательно осмотрел каждый уголок представшего им коридора с помощью кристалла, но ловушек не нашёл, что только обеспокоило его.
  В конце коридора их ждала точно такая же дверь, с которой Кай поступил так же, как и с первой. За дверью оказалось помещение, но у Кая не оставалось времени на его изучение. В помещении стояли два крумбира с двуручными молотами (не чета одноручным молотам ужасников) наготове. Их лавовые волосы освещали комнату.
  Не раздумывая, Кай схватил первого крумбира, как делал это с дверью. Он не ожидал такого поворота событий и застыл, сжавшись. Его напарник удивлённо посмотрел на него, не понимая причину промедления. Этого хватило, чтобы Гер бросился на него, ударив по голове. Удар, который убил бы человека, лишь заставил представителя каменной расы отшатнуться. Он попытался ударить Гера рукояткой молота, но тот уклонился и яростно набросился на противника, нанося ему шквал ударов. Шум боя был странным: вместо привычных звуков мяса слышались глухие удары, словно о стену. Маленькие молоты имеют свои преимущества над большими в тесных пространствах, особенно когда ими орудует яростный человек, чтобы спасти своих товарищей.
  Обездвиженный крумбир и Кай стояли, напряжённо глядя друг на друга. Пот заливал глаза Кая, а у крумбира они горели, как угли, и он легко выигрывал эту безмолвную дуэль. С каждым ударом сердца напряжение в руках Кая росло, перчатки нагревались. Он был готов вытерпеть даже огонь, но боялся, что артефакты могут сломаться или даже взорваться.
  Кай уже собирался отпустить крумбира и снова попытаться поймать его, когда Гер закончил со своим и с разбегу ударил молотом пленника Кая по затылку. Лава брызнула во все стороны, и Гер ловко увернулся от нее в движении. Затем он развернулся и ударил крумбира в лицо. Гер начал крушить его голову, а тот лишь молча стоял. Когда от головы осталось лишь крошево, истекающее лавой (сколько же её в его голове!), Кай отпустил труп, и тот рухнул на пол. Обычно огненные волосы или усы крумбиров вливались внутрь тела, но теперь они свободно разливались, дымя и прожигая пол.
  - Великолепно, Кай! - восхищённо воскликнул Гер. Он так обрадовался, что назвал Кая по имени, что не было принято у ужасников на заданиях. - Ты не смог его раздавить?
  Кай не разделял его энтузиазма. Он смотрел на свои руки в перчатках, чувствуя, как близко подошёл к убийству. Почти к убийству. Хоть он и мог бы оправдаться, но... Но...
  - Я, наверное, нашёл ключи, - неуверенно сказал Гер, доставая из кармана крумбира связку человеческих пальцев.
  Кай молча протянул Геру дальнохватские перчатки, будто хотел переложить на него свою вину. Гер с удивлением принял артефакты и положил их в сумку.
  Во время обыска они нашли массивный каменный стол с ящиками склянок и каменный ящик, служивший крумбирам кроватью. В углу обнаружилась каморка с обезличенными, а вдоль всех стен - запертые двери. У каждой двери были мелкие пазы, куда могли влезть пальцы, но сказать, к какой двери какой палец подходит, Кай не мог. Гер вновь достал перчатки-артефакты, но Кай разорвал связку пальцев, раздал их обезличенным и приказал пробовать каждый палец к каждой двери. Такой толпой они быстро открыли все двери перебором.
  Когда Кай открыл ближайшую дверь, человек в комнате за ней зажмурился и закрыл лицо руками, защищаясь от слабого света кристалла. В комнате стоял резкий запах пота и апатичный запах затхлости. Хотя назвать это место комнатой было слишком лживой лестью - это была скорее клетка, где нельзя было лечь, только сидеть или стоять пригнувшись.
  Уставшие и удивлённые заключённые начали вылезать из своих камер, шатаясь. Гер обнимал их, смеялся и плакал. Затем схватил Кая под порывом чувств и зачем-то подбросил в воздух. Кай не знал, как на это реагировать, но это и не понадобилось. Гер заметил юного заключённого, ради которого Кай солгал наставнику, и бросился к нему.
  В коридорах Института воровство артефактов шло полным ходом. Ужасники тащили охапки разных артефактов прямо в руках, от чего наставники Кая взвыли бы от несоблюдения стольких правил безопасности. Фок остановился и перехватил поудобнее огненные жезлы (откуда они в Институте?), когда заметил процессию с Гером и Каем во главе.
  - Во имя света... Ты безумец, но везучий, - Фок осклабился, глядя на Гера.
  - Это всё благодаря ему, - Гер притянул Кая к себе.
  Проходящий мимо Хам с горкой осколков сна (зачем они могли понадобиться ужасникам, если они не могли вставлять их в тела?) фыркнул.
  - Теперь вы и есть Сопротивление, - обратился Фок к неуверенной толпе за спинами Гера и Кая.
  Кай почувствовал нарастающую ауру и застыл, отказываясь верить в реальность этой ауры. Гер тоже ощутил её, но быстро толкнул Кая в сторону, и тот упал, прокатившись до колонны, за ней он и остался лежать. Холод пробрал его спину, но не только из-за холодного пола. Воздух знакомо сгустился, и среди ужасников прокатилась волна возгласов.
  - Великий Наставник, - дошёл до ушей Кая голос Фока.
  "Это может быть кошмаром. Да, всё происходящее похоже на кошмар. Но нет, Кай, это реальность", - прошептал голос внутри Кая.
  Одежда ужасников зашуршала. Кай осторожно выглянул из-за колонны у самого пола и увидел, как они опустились на колени перед Великим Наставником, словно благие служители. Только Гер остался стоять.
  - Что вы делаете? - крикнул он, шагнув вперёд. - Лучше сражаться и погибнуть, чем умереть на коленях.
  Ори, стоявший на коленях рядом с Гером, не глядя ударил по его ноге молотом, вогнув его колено в обратную сторону. Когда Гер полетел вперёд вниз, Ори встретил его голову ударом снизу вверх. Гер поменял радикально траекторию падения и упал на спину, посмотрев на притихшего Кая. Но смотреть Геру было нечем, лица у него не осталось. Коленопреклонённый Хам обернулся и заметил Кая, который тут же юркнул в своё убежище. Взгляд Хама был взглядом Хама, и это пугало ещё больше. Сердце Кая колотилось так сильно, что он боялся быть услышанным. Осколок сна вторил сердцу.
  Часть освобождённых пленников опустилась на колени, а часть бросились вглубь Института. Молот одного из ужасников настиг сына Дана, и тот рухнул на пол, больше не двигаясь.
  - Отставить! С ними разберутся без вас! - крикнул Фок. - Да, Владыка. Пришло время вернуться домой. Спектакль окончен. Наша база находится в оссуарии под Городом.
  Кай зажал рот руками, как будто услышал Песнь Тишины. Может, это не кошмар, а он просто сошёл с ума? Запоздало вспомнились слова Арна: "Не верь... им..." Но волосы на теле Кая начали возвращаться в своё нормальное положение. Владыка ушёл? Судя по звукам, ужасники стали подниматься. Кай напряжённо ждал, когда они уйдут, смотря на тело сына Дана. Оставшиеся заключённые не спешили вставать.
  - Вот и наш герой! - воскликнул Хам сбоку. - Ну что же ты такой скромный, служка? - Хам схватил Кая за грудки, поставил на ноги и выставил на всеобщее обозрение. - Ты так всё предательство пропустишь. Грех такое пропускать...
  Кай увидел труп Гера, Ори, облизывающего свой молот, повеселевшего Фока, остальных ужасников, или они теперь что-то другое. Что-то ужаснее... Кай с истерической силой вырвался от Хама и побежал, не зная куда.
  Он бежал, позабыв о ловушках, о других людях в Институте, был ли Гер когда-то вообще жив, о цели своего бегства, о цели своей жизни. Он бежал. Просто бежал по тёмным коридорам. Когда в темноте впереди открылись горящие кошачьи глаза, Кай даже пробежал к ним какое-то расстояние, когда его тело взяло полный контроль, и развернулось, и бросилось в другую сторону. Но глаза Владыки остались выжженными в его сетчатке глаз.
  Перед ним снова появились глаза, и он различил тёмный силуэт Владыки в тенях. Кай снова рванулся в сторону. Только сейчас он почувствовал, что горло пересохло, холодный пот заливает глаза, лёгкие горят, а бок колет, словно осколок сна.
  Владыка вновь резко возник перед ним, выплыв из-за края зрения. Кай услышал низкое урчание. Тело снова хотело броситься в сторону, но разум вернул контроль над ослабевшим телом. Кай упал на четвереньки и попытался как можно быстрее и глубже вобрать в себя потерянный воздух, громко и судорожно дыша. В голове крутилась только одна мысль: "Всё бессмысленно, Кай".
  Урчание затихло. Владыка медленно подошёл к Каю. Он почувствовал, как Он взял его за плечи и поднял над полом. Когти Великого Наставника были острыми, как кинжалы. Кай поднял голову и увидел огромные янтарные глаза, похожие на узкие туннели огня во Тьму. Разум Кая просто оборвался.
  Сначала он услышал Песнь, низкую и отдалённую:
  - Слова - лишь космоса обман,
  Мысли - как умерший вулкан.
  Ты - призрак света, тень немая.
  Ты - боль, что в забвенье тает.
  Ты - промах в ткани бытия,
  Твоя же воля - боль твоя.
  Затем в его глаза ворвалась белизна. Холодная, ослепляющая, всепоглощающая. Она заполнила пространство, плывущее и пульсирующее. Кай понял, где он находится. В Круге одиночества. В тюрьме. И слышит он Песнь Пустоты - ту, что не уничтожает тело, но стирает душу, имя, память, сны.
  Он принял это спокойнее, чем он когда-либо мог предположить. Даже обрадовался, что скоро наступит покой, откуда его не смогут достать ни ужасники, ни Владыки, ни кто бы ещё. Однако, он был служителем-предателем и мог не отделаться Песнью Пепла. Ему могли спеть Песнь Разложения, тогда его отбытие в вечность затянется. Но рано или поздно боль уйдёт.
  Мысли Кая начали терять форму. Воспоминания ускользали, как песок сквозь пальцы. Он уже не помнил дурашливое лицо своего шкафа, если тот вообще существовал. Все вещи, включая одежду, у него забрали. Осколок сна в его шее, казалось, уже умер. Он прополз по камере, но не нашёл ни вещей, ни её границ. Только болезненный свет и нескончаемая Песнь.
  Он лёг на бок, подогнул ноги и закрыл глаза. Проклятый свет не исчез, остался, хотя и стал приглушённым его веками. "Если ты исчезнешь, никто этого не заметит. Как будто тебя и не было", - раздался голос в его голове. Он звучал траурно и торжественно. - "Может, только Хам вспомнит тебя со смехом".
  Кай даже не плакал. Он пытался представить небытие, но не смог.
  - Ты - свет, что Тьму не обретёт,
  Ты - звук, что в эхо не уйдёт.
  Ты - был,
  А ныне - в пустоту прибыл.
  Песнь третья
  Рассветник
  Литания седьмая
  Беспричинные слёзы
  Скрежет разбудил Кая. Белизну разрезал тёмный силуэт круглого прохода, в котором вырисовался человеческий силуэт. Новая тьма засасывала белый свет камеры. Песнь Пустоты, режущая разум, стихла.
  - Я же говорила, здесь новый заключённый, - раздался женский голос.
  Кай попытался разглядеть гостью, но в лицо ему полетела тряпка.
  - Надевай и выходи, если, конечно, не желаешь остаться здесь, - сказала женщина.
  Кай не желал, несмотря на неизвестное время, проведённое в этих светлых небесах. Он осмотрел тряпку и узнал в ней мантию. Послушавшись незнакомки, Кай накинул её на себя и вышел во тьму.
  Его глаза ещё не привыкли к смене освещения, но он смог разглядеть женщину. Её чёрные волосы спускались от макушки до плеч (Кай не знал, что у людей волосы могут быть такими длинными. Неужели она никогда не брилась?). Её карие, даже светло-карие глаза чуть светились в свете кристалла, который она держала в руке. Но самым необычным в её внешности было то, что на её лице отсутствовали татуировки. Только глаза были тонко обведены чёрным, словно это было достаточно. Губы женщины казались краснее обычных человеческих губ. Она была одета в чёрную одежду, состоящую из множества частей, и узкие чёрные штаны. Вот как могут выглядеть женщины!
  - Тебя посадили сюда за слишком пристальное разглядывание людей? - спросили её яркие губы.
  - Эммм... Нет, - хрипло промямлил Кай. Он не знал, что можно мямлить хрипло.
  - Оставь мальчишку в покое, Аль, - сзади женщины раздался ещё один женский голос, даже более мелодичный. - Его пытали чудовищной искаженной песней. И он думает о твоей красоте.
  Кай присмотрелся и вздрогнул. То, что он принимал за фон за женщиной, был огромным крумбиром. Не базальтовый, а железорудный, и без характерных лавовых волос, поэтому такой незаметный. Его голова была расколота, трещина проходила через пустой глаз. Но новый голос не мог принадлежать такой громадине, даже если она была крумбиркой.
  - Пусть постоит и подумает, эльфийка, - пророкотал крумбир, подтверждая мысли Кая. - Мы-то никуда не спешим, всего-то проникли в самую опасную тюрьму владык. Наш обычный пятый день.
  - Успокойся, гном, - ответил мелодичный голос, и Кай, наконец, заметил источник по движению её губ. Это была голова эфиритки, подвешенная на поясе крумбира за сросшиеся уши. Кай впервые увидел глаза эфирита - полностью белые с кровавыми жилками. Её шею охватывало что-то вроде металлического ошейника с дном. - Я слежу за окружающими мыслями. Рядом только Аль, он и я.
  - Эй! - возмутился крумбир.
  - Как... Как это возможно? Как ты жива? - Кай не знал, сказал он это вслух или только подумал. Но для эфрита это не имело значения.
  - Мы, бывшие эльфы, - ответила голова, - магические существа.
  - Нет, вся магия от Владык, - возразил Кай.
  - Слушайте, может, оставим его? - голова не обрадовалась возражению.
  - Не надо! Вы - магические существа, ладно! - поспешно сказал Кай.
  Сзади раздался знакомый скрежет, и Кай резко обернулся. Он увидел огромную металлическую демоническую голову, закрывающую свою пасть - дверь в его камеру. Лицо имело человеческую структуру, но пропорции искаженными, почти звериными. Особенно бросались в глаза раздвоенная надгубная складка, длинный острый нос и такие же уши. Женщина убрала с неё руку и посмотрела на Кая (теперь он хорошо смог рассмотреть её изящные линии лица и нежную кожу).
  - Не слушай Си и Торина, они постоянно спорят, а такими темпами все умные темы у них давно закончились, - сказала она. - Слышал такое выражение: "Как эльф с гномом"? Это про них. Пойдём, спасём и нашего товарища.
  - Вы меня спасаете? - наконец понял Кай.
  - А ты видел когда-нибудь таких обаятельных служителей владык? - крумбир засмеялся, это было похоже на разрушение миниатюрного здания.
  - Мы тебе расскажем все, когда спасём своего товарища, - сказала женщина.
  - Я... Я не буду присоединяться к вам, - выпалил Кай.
  - Знаешь, твоё спасение осложняется тем, что ты пока не продемонстрировал ни альмазика благоразумия, - заметил крумбир.
  - Он боится. Думает, мы как ужасники, марионетки владык, - объяснила эфиритка.
  - Мы не они, - сказала женщина, нахмурившись, - они созданы Наставником, чтобы скомпрометировать любое сопротивление и отвратить людей от Света, - она положила руку на плечо Кая. Он почувствовал мягкость её руки даже через одежду. - Мы Призыватели зари. Рассветники. Мы не причиняем зла и не убиваем невиновных. Мы хотим спасти всех: людей, обезличенных, крумбиров, эфиритов, вермидонов с слизнекры, лилимов, драконов и всех остальных. Мы уничтожим владык!
  Кай сразу поверил ей. Или просто устал жить без надежды и решил поверить. Он кивнул. Женщина улыбнулась, и что-то тёплое разлилось в груди Кая.
  - Тебе придётся поделиться со мной мимикрирующим плащом, - сказала женщина, приглашающее поднимая подол своего серого плаща. - Прости, но Торину нужен отдельный плащ. Он большой и не любит сгибаться.
  - Легко вам говорить, люди, вы не носите на себе холмы, - пробурчал Торин, укутываясь в плащ.
  - Наш спасаемый тоже крупный, в отличие от тебя, - продолжила женщина, не обращая внимания на ворчание Торина. - Если мы остановимся, то сольёмся с окружением. Поэтому слушай Сиарелль, она предупредит, если к нам подойдёт страж. Ещё раз прости за возможные неудобства.
  Ей совсем не обязательно было говорить "прости" или "придётся". Кай прижался к её боку, плащ накрыл их, и Кай почувствовал слабый запах пота, разбавленный в приятном аромате. Плащ был необычно тяжёлым и живым, словно сам по себе держал форму, через ткань виднелись очертания окружения. Если бы Каю сказали, что так он проведёт всю оставшуюся жизнь, он бы не расстроился.
  - Ах да, меня зовут Альтеария Угольная, - шепнула женщина.
  - Очень красивое имя, - похвалил Кай. - Только длинное какое-то.
  - А тебя как зовут? Но если хочешь нагнать мистического тумана на свой образ, то мы можем звать тебя безымянным заключенным...
  - Я Кай.
  - Очень красивое имя, - заявила Альтеария необычным тоном. Кай такого ещё не слышал, но ему понравилось. - Только короткое какое-то.
  - Потом нафлиртуетесь, детишки, - неожиданно в голове Кая раздался голос Сиарелль. - Сейчас только я должна говорить.
  Пока они крались по тюрьме, Кай был занят нахождением рядом с Альтеарией и совсем не следил, куда и как они идут. Они долго (хотя для Кая быстро) шли, меняя направление и иногда поднимаясь по лестницам. Сиарелль иногда мысленно посылала им команды остановиться. Кай задерживал дыхание и пытался успокоить сердце, которое почему-то билось сильнее обычного, даже вне опасности.
  Во время одной из остановок Кай заметил стража гармонии по его гулким шагам и тёмному образу, видимому через ткань плаща. Когда он подходил, Кай вдруг представил, как они должны выглядеть со стороны: очевидный крумбир и двое очевидных людей стоят под серыми тканями. Как же глупо это выглядит. Но мимикрирующий плащ действительно был артефактом, и страж прошёл мимо, ворча о скучных сменах. Шагнул бы он чуть вправо, и смена тут же стала бы нескучной.
  - На месте и безопасно, - сказала привычным способом голова эфиритки.
  Альтеария сбросила с себя и Кая плащ, что Каю без причины не понравилось. Достав кристалл из кармана, женщина осветила металлические морды демонов, похожие на дверь камеры Кая, но отличающихся в деталях.
  - Эммм, ни у кого демонического корма не завалялось? - неловко спросила Альтеария, хлопая себя по одежде.
  - Ты взяла только одну порцию, дочь человеческая? - строго спросил Торин.
  - Я думала, что две, а оказалось, что нет, - по-прежнему неловко оправдалась Альтеария.
  Кай внутренне сжался. "Это из-за тебя твои спасители испытывают трудности", - объяснил ему внутренний голос, хотя Кай и так это понимал. Однако никто его не обвинял, и даже особой печали не было.
  - Придётся идти по отсекам через ядро в кладовку стражей, - сказала Сиарелль, и только теперь все приуныли.
  - Тогда вернёмся в башню, - виновато предложила Альтеария.
  - Ну уж нет, я столько в черве трясся не ради... ещё двух трясок в черве, - возразил крумбир.
  - А что там в отсеках и ядре? - спросил Кай.
  - Химера там живет. Эти головы ей принадлежат, - Альтеария обвела демонические головы рукой с кристаллом.
  Кай посмотрел на них и вздрогнул. Только сейчас он заметил, что они сами внимательно смотрят на него. Их глаза навыкате, зрачки-точки, как у хищников, создавали ощущение безумных и опасных существ.
  - Если я могу вам быть чем-нибудь полезным... - начал Кай.
  - Ты же спасаемый, просто расслабься и дай нам, твоим спасателям, тебя спасти, - пророкотал Торин.
  - Хорошо, идем через ядро. Химера должна быть внизу, охранять вход, - наконец приняла решение Альтеария.
  Они прошли ещё несколько проходов под маскировкой и добрались до низкого люка в стене. Крумбир с недовольным видом осмотрел его и покачал головой.
  - Ты пролезешь, Торин, если встанешь на четвереньки, - попыталась уговорить его Альтеария.
  - Мои колени вам этого не простят, а особенно мне, - ответил Торин, отвязал Сиарелль от пояса и передал её Каю вместе с верёвкой. - Хочешь быть полезен, Кай? Ты сам напросился. Теперь неси эту голову и не жалуйся на её нескончаемый поток "эльфийской мудрости".
  - Я слышу сарказм в твоём голосе, гном, - заявила голова.
  - Ладно, я прикрою тыл, - сказал Торин, накинул плащ и слился со стеной.
  Кай обвязал верёвку вокруг пояса и прикрепил к нему эфиритку. Вместе с Альтеарией они открыли люк и вошли в туннель. Он был низким, им приходилось пригибаться. Кай следовал за изящной фигурой женщины в тусклом свете её кристалла, стараясь не трясти свою живую ношу. Сиарелль, казалось, не замечала неудобств.
  Рассветница вывела Кая в огромный зал с массивной колонной в центре. Через неё проходил металлический, но хлипкий на вид мост. Каю захотелось, чтобы мост только выглядел хлипким, ведь дна зала не было видно. Круг одиночества находился в одной из самых высоких башен цитадели, и это дно могло быть у самой земли.
  Компания, жутко скрипя мостом, почти достигла колонны, когда Сиарелль предупредила их мысленно: "Что-то приближается снизу. Разум нездоровый и обширный". Кай прислушался, и внутри всё тошнотворно похолодело. Снизу доносился мерзкий металлический звук, настойчивый и быстрый.
  - Бежим, - прошептала Альтеария и рванула вперёд. Кай последовал за ней. - Химера ползёт сюда!
  Бежать бесшумно не получилось - мост гремел так, что, казалось, все стражи тюрьмы это слышали. Нижний шум тоже оживился и возрос. Колонна затряслась. До Кая донёсся слабый, рваный голос, словно говоривший не знал про ударения и интонацию:
  - Голоса-голоса - треск! - в тенях,
  Владык глаза - шип! - в черепах.
  Эти слова заставили Кая ускорить шаг, он перестал обращать внимание на шум, который они создавали. Это определённо была Литания, но незнакомая. Он назвал её Литанией Безумия. Песнь Пустоты стирала, эта - дробила.
  Кай прижал голову Сиарелль к себе, чтобы не потерять её от тряски. Осколку сна снова не понравилось отчаянное бегство владельца. Альтеария уже проскочила колонну, её волосы развевались за спиной. По звукам было ясно, что Химера огромная и металлическая. Кай не знал, как она выглядит, и это пугало его больше всего. У неё много голов? Ни одной?
  Мост за колонной они словно пролетели. Химера была так близко, что Кай различал скрежет когтей в её шуме. Альтеария прыгнула в туннель в конце моста. Кай почувствовал, как мост принимает что-то тяжелое и прогибается под этим. Литания Безумия (или безумная Литания) теперь звучала громогласно, наполняя всё вокруг своей жуткой мощью. Кай прыгнул, проскользил на животе и влетел в туннель за Альтеарией. Она ждала его, и они пробежали какое-то расстояние, прежде чем обессиленно рухнуть. Химера не смогла бы протиснуться за ними.
  - Как...? Как...? Как мы вернёмся? - прохрипел Кай. Он вдруг понял, что давно не пил и не ел.
  - Мы можем отвлечь Химеру демоническим кормом, - сдавленно предложила Сиарелль. Кай спохватился и достал ей из-под себя. - Или подождать, пока она от скуки спустится вниз.
  - Идёмте. Это должна была быть быстрая операция, - сказала Альтеария, поднимаясь на ноги с трудом. - До склада далеко?
  - Сейчас, Аль. Так, сюда, потом туда. Да, недалеко, - Сиарелль сверилась со своей мысленной картой.
  Склад действительно оказался недалеко. Перед его дверью Альтеария присела у замочной скважины, засунула туда какой-то шарик, скважина вспыхнула белым светом, и дверь отворилась. Внутри было большое помещение с лабиринтом шкафов, на которых стояли сундуки и мешки.
  - Ищи мешок с запахом гнилого мяса, Кай, - Альтеария протянула ему запасной кристалл света.
  Кай начал блуждать по складу, принюхиваясь. Вскоре он нашёл желаемую вонь. Она исходила из мешка, открыв который Кай тут же пожалел об этом решении: его накрыло облако зловония, а внутри оказались склизкие серые куски рваного мяса. Голод мгновенно исчез.
  - Кай! - позвала Альтеария.
  Он схватил мешок и, стараясь держать нос как можно дальше, пошёл на голос.
  - Это последние вещи с мест преступлений, - сказала Альтеария, стоя над открытым сундуком. - Твоего здесь ничего нет?
  Кай осторожно заглянул внутрь и узнал форму Гера, которая потемнела от крови у горла и колена. В её карманах он нашёл паучьи и дальнохватские перчатки и артефакт Арна (артефакт в шее кольнул, словно приветствуя собрата). Почему их не вернули, Кай не знал. Возможно, не поняли, что это за артефакты, или не нашли их, или нужна была какая-то особая процедура, чтобы вернуть артефакты. Под формой Гера лежал его молот ужасника. Кай взял его в одну руку, а артефакт Арна - в другую и задумался.
  - Владельцы этих вещей много значили для тебя, Кай? - сочувственно спросила Сиарелль из-под его локтя.
  - Почему все думают, что какие-то люди что-то значат для меня? - Кай ответил значительно грубее, чем хотел.
  - Потому что ты плачешь, Кай, - мягко сказала Альтеария.
  Кай коснулся своих щёк. Они были мокрыми.
  Химеры не было видно или слышно, когда они вышли из туннеля. Кай, тащивший мешок с кормом, вопросительно посмотрел на Альтеарию. Та перевела взгляд на Сиарелль, которая теперь висела на её поясе, и после быстрого мысленного диалога кивнула Каю. Он с размаху и радостью запустил мешок в пропасть.
  - Голова-головы - жрут-жрут-жрут!
  Света нет - треск! - лишь безумия путь, - раздалось снизу, и что-то огромное и когтистое загрохотало.
  Люди бросились бежать по мосту. Химера вернулась в тот момент, когда они едва успели проскочить мимо центральной колонны. Кай остановился и, используя дальнохватскую перчатку, бросил вперёд Альтеарию как можно дальше и как можно нежнее.
  - Кай! - лишь крикнула она, удаляясь.
  Мост задрожал и ощутимо провис. Кай обернулся и увидел, что Химера уже залезла лапой на мост. Лапа, похожая на человеческую руку, только металлическую и с заострёнными пальцами, которые блестели в свете кристалла Кая. Кай выронил его под ноги и, не раздумывая, схватил лапу перчатками-артефактами. Перчатки тут же нагрелись, но лапа замерла. Кай боролся с Химерой, чувствуя, как силы покидают его, а лапа дёргается всё сильнее. Ему показалось, что в темноте сверкнули два глаза, но страха в Кае не было. Было спокойствие и даже радость, что умрёт не в камере и не на публичной казни, а в бою, защитив Альтеарию и Сиарелль.
  - Ты - крик, ты - тень, ты - сбой-сбой-сбой!
  Разум рвётся - хруст! - в пустоте одной, - надрывалась Химера.
  А раз уж он всё равно умрёт, то почему бы не побезумствовать напоследок? Кай перестал сражаться с чудовищем и одной перчаткой схватил колонну, а другой - мост, и одним рывком разорвал их связь. После борьбы с Химерой ему далось это невероятно легко. Большая часть арматуры моста вышла из колонны, остальная часть вырвалась под тяжестью Химеры, успевшей поставить вторую лапу на мост. Он рухнул в пропасть.
  В последний момент Кай успел оттолкнуться от поручней и прыгнуть с моста. Он летел в сторону предполагаемой стены зала, но кристалл потерялся, и он летел в шумной темноте. Уже потеряв всякую надежду, Кай налетел на каменную стенку. Удар сотряс его внутренности, но он зацепился за неё паучьими перчатками, которые надел поверх дальнохватских. Он почти не верил, что выживет, но его руки верили. Они сами выставились вперед, прилипли к стене и не дали ему упасть. Осколок сна пульсировал, словно радовался.
  Альтеария и Сиарелль ждали его, хотя путь до их света показался Каю бесконечно долгим.
  - Ты светоносный герой, Кай! - воскликнула Альтеария, помогая ему забраться в туннель. - Настолько хочешь ворваться в ранги наших офицеров?
  - Сначала я не поверила, что ты выжил, - призналась Сиарелль. - Иногда я слышу ложные мысли. Но теперь вижу, почему тебя сюда посадили. Ты опасен для владык.
  Кая за всю жизнь столько не хвалили. Но его героическая аура слегка пострадала, когда из-за его дрожащего тела Альтеарии пришлось буквально тащить его на спине.
  Торин встретил их упреками в медлительности, но Альтеария всё объяснила. Крумбир сильно хлопнул Кая по спине, осыпав его еще похвалами. Они вернулись в камеры под мимикрирующими плащами, но после всего пережитого это казалось Каю легкой прогулкой.
  Когда Альтеария сняла с них плащ, Кай увидел, что все демонические двери закрыли глаза и открыли пасти. Химера умерла, и все её головы тоже. Кай вытащил демонический корм из кармана и бросил его как можно дальше.
  На корточках сидел и рассматривал лежащего стража гармонии незнакомый обнажённый мужчина. У него были длинные золотые волосы, но не такие длинные, как у Альтеарии, голубые глаза и крепкое телосложение. После встречи с Альтеарией Кая уже сложно было удивить странной внешностью, но этот мужчина всё же смог.
  Заметив их, он выпрямился, не смущаясь своей наготы, и приветливо улыбнулся.
  - Долго же вы меня спасали. Но спасибо за возможность отдохнуть, - мужчина зевнул и вытянул вверх руки с переплетёнными пальцами. - Жаль, что колыбельная там была дерьмовая.
  Альтеария кинула в него мантию, и он лениво натянул её. Кай же заметил, что у стража было что рассмотреть - его шлем валялся неподалёку, а лицо... Лицо раньше принадлежало человеку, но нижнюю часть заменили каким-то артефактом, а вместо глаз были фасетные драгоценные камни.
  - Прости, Аур, но Каю так захотелось убить Химеру, не смогли удержать, - с весельем в своём рокоте сказал Торин. - Ты же знаешь, как новички полны энтузиазма.
  - Кай, значит? - мужчина с уважением посмотрел на Кая. - А я Аурелий, лидер Призывателей зари. Но тебе наверняка все уши забили о том, какой я замечательный.
  - Эммм... - Кай с мольбой о помощи посмотрел на Альтеарию.
  - Хватит, Аур. Кай - из ужасников, ему и нормальный юмор не зайдёт, не говоря уже о твоём, - Альтеария заступилась за Кая, хотя это прозвучало как оскорбление для обоих. - Что у нас по плану, лидер?
  - Уходим, - Аурелий мгновенно стал серьёзным. - Вы сюда проникли в черве? Так же и уйдём.
  - Если все камеры открыты... - начала Сиарелль.
  - Заключённые в них сломаны, их уже не спасти, - с грустью сказал Аурелий. - Но те, кто сможет выбраться, легко справятся со стражей. - Он кивнул на бесшлемного стражника на полу. - В Круг одиночества их всегда мало, и они не ждут атаки изнутри. Если кто-то хочет спастись, может уйти через вход внизу, раз Химера мертва.
  Компания подошла к дальней стене и стала ждать чего-то. Кай, чувствуя нарастающую слабость, недоуменно переводил взгляд с Альтеарии на Аурелия, пытаясь понять, что их привлекло в этой стене. Прежде чем он успел задать вопрос, стена покрылась трещинами. Затем вздулась буграми, как кожа раздражённого вермидона, и разверзлась в каменном крошеве, в образовавшемся проёме показалась голова гигантского червя, покрытая острыми хитиновыми пластинами. Панцирь блестел в свете кристалла Альтеарии, как отполированная сталь, а из пасти сыпалась земля.
  - Уверен, владыки не разрешали вам кататься внутри пустотников, а наоборот, сами пичкали вас червями, - подмигнул Аурелий Каю. В его голубых глазах мелькнул озорной огонёк, но, в отличие от ядовитых шуток Хама, в этом подтрунивании чувствовалось скорее дружеское расположение.
  - Как всегда, заранее прошу прощения за каждое нанесённое вам увечье, - сказал Торин и добавил лично Каю: - И помни, мальчик, за все эти кульбиты ответственна эльфийка.
  - Даже полноценные эльфы иногда теряют контроль над этими пустотными созданиями, - оправдалась Сиарелль. - Лучше поблагодарите меня за то, что я здесь. Иначе вам пришлось бы контролировать его нервами напрямую.
  Лидер Рассветников подошёл к пустотнику и откинул одну из хитиновых пластинок, обнажив тёмную зияющую дыру в розовой коже. Один за другим они стали протискиваться внутрь.
  Внутри оказалась удивительно тёплая и сухая полость (хотя в воздухе витал запах сырой земли) и ожидаемо тесная. Всем пришлось поджать под себя ноги, а Торин и вовсе свернулся каменным клубком, ворча себе под нос. Кай, чувствуя тепло плеча Альтеарии рядом, не испытывал ни малейшего желания жаловаться. Червь дёрганно задвигался куда-то вниз, но Альтеария прижалась к Каю ещё сильнее, так что тряска ему понравилась.
  Когда вибрация стихла и движение стало более плавным и горизонтальным, Аурелий, сидевший напротив Кая и закинувший руки за голову, задумчиво спросил:
  - Кай, какая у тебя мечта?
  - Опять ты со своей философией лезешь в душу людям? - проворчала Альтеария.
  - Мечта - это не эфемерная философия, это самый что ни на есть практический компас человеческого существования, - сказал Аурелий серьёзно.
  - У эльфов тоже, - вставила эфиритка.
  - У гномов мечты тоже не на последнем месте, что бы там листоухие не говорили, - буркнул Торин.
  - Наверное... просто выжить, - неуверенно ответил Кай. До этого он никогда не задумывался об этом. Индивидуальная мечта обозначалась как опасная глупость в словаре. У служителей должна быть одна общая - служение Владыкам и Тьме. Но озвучить это лидеру восстания было бы глупо. И лживо.
  - Какая немечтательная мечта... Но ничего, Кай, мы над ней ещё поработаем, - сказал Аурелий, широко улыбнувшись, и хотя в свете кристалла его улыбка казалась почти хищной, Кай вдруг почувствовал странное облегчение. Будто оковы страданий последних дней наконец спали, оставив лишь ноющие шрамы.
  "Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой, Кай. Возможно, ты до сих пор в Круге Одиночества, и это просто предсмертные грёзы твоего слабого разума", - прошептал знакомый голос в его голове. Но на этот раз Кай проигнорировал его.
  Литания восьмая
  Легендарная ересь
  Хитиновые пластины снаружи тихо гудели, отдаваясь в груди Кая, пока пустотник мчался с кажущейся невероятной скоростью. Его пассажиры внутри мирно покачивались.
  - Си, спой, - неожиданно попросил Аурелий. - Приукрасим наше свободное время.
  - "Свободное"... - печально усмехнулся Торин. - Скорее время для пытки.
  - Ты же знаешь, что могу петь только скорбные песни, - сказала Сиарелль.
  - Всё лучше, чем унылые завывания, придуманные владыками, - уверил её Аурелий.
  Сиарелль фыркнула, но затем её голос зазвучал чарующей мелодией, заполняя нутро червя и обволакивая Кая:
  - Silme"quessë yallë i"niquë mornië,
  Lanta"rávë nallon i"lómelindë i"fëamornië,
  Manar sí lirilla i"ndúrë alassië?
  Ar malta"quessë undulávë lumbor nieninquë,
  Nai firë"lómë hilya, ar sí pella nahta tië.
  (В серебристых листьях вечная тьма/скорбь,
  Падающий дождь плачет о сумеречной песни ночной печали,
  Кто теперь услышит забытую мелодию радости?
  Золотые листья (общее будущее) погребёны под снежными тучами (стагнацией),
  Пусть ночной ветер пронесётся, и теперь за пределами падает снег/стагнация.)
  Кай затаил дыхание. Он словно услышал то, чего никогда не слышал - журчание чистой воды в природных каналах, так называемых реках. Очень печальных реках. Эхо забытого мира, который он никогда не знал, но по которому бессознательно тосковал.
  - Elenillor rúcina mornë"ambarë,
  Hlarna"lissë i"yulma ninquë, i"fanyarë,
  Sí vanwa ná i"coivë, lairë alassië,
  Ar lanta"rávë nallon i"nórë úmëa,
  Ai! Anar pella, lómë tulë, ar mornië hlarya.
  (От звёздных небес чёрные крылья простираются,
  Слушая шепот белого кубка/прозрения судьбы, мутной воды/дурной судьбы,
  Теперь утрачен весенний праздник и лето радости,
  И падающий дождь оплакивает безысходную землю.
  О! Солнце скрылось, тьма/скорбь приходит, и скорбь/тьма ширится.)
  Торин закрыл глаза, будто вспоминая что-то давно утраченное. Аурелий смотрел на Сиарелль, но в его взгляде читалась тень - не боль, а что-то глубже. Альтеария напряглась.
  - I"neldë cormar linta i"quellë, i"mírya,
  Nai tiruvantes i"mornë huinë vanwa,
  Lirien"alasë tulë sí, ar sí pella nahta,
  Ar lómë hilya, firë"úlë, i"lumbë quanta,
  Nórë pella, lirilla, ar mornië anta.
  (Душепоток звенит в холодной пустоте, в драгоценной мгле/неуверенности,
  Да узрит он растущую тень тьмы/скорби,
  Песнь боли приходит ныне, и за гранью падает,
  И душа мчится, неистовый ветер, тучи смыкаются,
  За пределы земли звучит песнь, и тьма/скорбь одаривает.)
  - Красиво, - выдохнул Кай, когда песнь стихла. - Никогда не слышал такой Литании.
  - Это не литания. Эльфы пели до владык, - возразила Сиарелль, её голос снова стал язвительным. - И будем петь, когда их не станет.
  - Бах, эльфийские песни. Только чтобы сделать тоску ещё тоскливее, - заворчал Торин (Кай начал осознавать, что ворчливость крумбира - это не признак раздражения, а его обычная манера общения). - Нет бы поднять настроение застольной песней. Нет, надо ковыряться в ранах своей души.
  Червь замедлился, гул затих. Полость накренилась, и Кай вцепился в стенки, чтобы не скатиться к Аурелию. Скатиться к Альтеарии у него, к его сожалению, не получилось. Аурелий первым пролез через отверстие. Альтеария схватила руку Кая, помогая выбраться. Торин, ворча, протиснулся следом, задев Сиарелль локтем, и та пробормотала что-то о "гномьей грации".
  Кай ступил на платформу из чёрного камня. Вокруг раскинулся порт червей - пещера, чьи стены и потолок из рыхлой земли осыпались мелкими комьями на плечи Кая. Воздух пах уже знакомым запахом нутра пустотника, но гораздо сильнее. Вдоль платформы тянулись загоны - ямы, окружённые железными кольцами, где копошились пустотники. Их хитин блестел в свете кружащихся по залу огоньков, пластины скрипели, а пасти разрывали землю, разбрасывая фонтаны грунта. Помещение казалось готовым рухнуть в любой момент, но Кай уже доверял Рассветникам.
  - Добро пожаловать в Нижнюю башню, - улыбнулась Альтеария.
  - Потом проведешь Каю экскурсию, Аль, - сказал Аурелий. - Нас, бывших узников тиранов, нужно в первую очередь накормить. Мы голодные, как Торин. А Кай вообще нормальной еды никогда не ел.
  Кай и его желудок согласились с лидером, но взгляд Кая остановился на фигуре, вышедшей из тени. Лилим, судя по маске и костюму, огромный - выше и шире Торина. Кай до этого видел только одного лилима и предполагал, что все они маленькие. Сейчас это казалось глупым, ведь между Каем и Гером тоже была разница в размере, хотя они были одного вида.
  - Y'ha-nthlei, nglui y'hah mglw"nafh (Я выделяю живицу облегчения из главного сосуда, хоть я и был уверен в успехе вашей операции), - приглушенно прошелестел здоровяк-лилим.
  Аурелий улыбнулся и поднял руку:
  - Рад видеть, Гхар"ул. Черви в порядке?
  Лилим кивнул.
  - Гхар"ул - хранитель червей, - шепнула Каю Альтеария, её дыхание коснулось его уха.
  - Не знал, что лилимы могут быть такими большими, - шепнул Кай в ответ, но только чтобы шепнуть что-то.
  - На свободе их рост не ограничен, - ответила Альтеария. - Гхар"ул ещё мал, специально сдерживает себя, чтобы никого не беспокоить.
  Кай снова посмотрел на лилима, который подошёл к их пустотнику. Его кольнуло, но не осколок сна, а чувство вины за то, что он косвенно стал причиной гибели сородича Гхар"ула. Но исправить это невозможно.
  - Аль, отведи Кая в столовую, - попросил Аурелий.
  - А тебя не отвести? - с усмешкой спросила Альтеария.
  - Сначала переоденусь, - лидер ущипнул свою тёмную мантию. - Это не мой стиль. Как ваш светлейший героический лидер, я должен вдохновлять вас на подвиги и героизм, а не на уныние.
  - Пойдём, Кай. Здесь становится тесно для нас и самомнения Аура, - Альтеария мягко взяла его под руку, её пальцы были мягкими, но сильными. Кай бы пошёл, даже если бы она потянула его обратно в Круг одиночества, причём прокапываться через землю, без пустотника. - Совместим экскурсию с едой. Не возражаешь?
  Конечно, Кай был не возражал.
  Но даже Альтеария не смогла полностью отвлечь Кая от впечатляющего устройства Нижней башни. Чёрный камень башни изгибался, создавая арки и бессмысленные орнаменты, как будто просто для красоты. Проходы и перекрестки были широкими, как улицы, и по ним ходили толпами. Открытые леви-шахты пронизывали башню, в них проносились Рассветники. После жизни среди ровной и прямой архитектуры Владык Кая замутило. Но, возможно, это из-за Альтеарии, державшей его за руку. Он чувствовал её сердечную пульсацию и тепло, пропуская большую часть её объяснений.
  Башню освещали огоньки, парящие в воздухе, а некоторые из них мчались стайками, словно играющие дети. В залах и коридорах Кай видел сновавших по своим делам людей, часть которых носила татуировки лояльности, а часть - нет. Среди людей встречались крумбиры, вермидоны и даже обезличенные. Все расы были представлены в Призывателях зари, кроме ангелов. Либо Кай их ещё не встретил, либо они были слишком преданы Матушке.
  Шум жизни наполнял воздух: звон и стук работ, гул голосов, шум леви-шахт. Почти Город. Один человек в компании других людей начал трястись и издавать странные звуки, будто пытался выдохнуть воздух, но задыхался. Звучало это как "ха-ха-ха", но никто из его компании не бросился спасать мучающегося товарища, вместо этого стали тоже давиться дыханием. Возможно, это был странный ритуал.
  По внутренним мостам Альтеария привела Кая на кухню, которая встретила их жаром, дымом и страшно пленительным запахом. Острый крумбир незнакомого Каю вида дал им мясо на костях и странную белую пористую штуку с начинкой.
  - Кай. Кай! Я думала, у вас, служителей, есть порядок, - Альтеария удивленно наблюдала, как Кай с жадностью вгрызается в мясо. - Это мясо от тебя уже не убежит.
  Но Кай уже покончил с едой и принялся измазанным ртом облизывать измазанные пальцы. Альтеария протянула ему свою порцию, с которой также было покончено без промедления.
  - Так на чем я остановилась? - Альтеария спросила Кая, но, увидев его взгляд, вздохнула и ответила сама: - Фермы находятся в низине башни, рядом с ядром, там же сектор лилимов. Древние архитекторы всё продумали на тысячи осеней вперед.
  - Подожди, - попросил Кай. Мысль ударила, как молот Гера. Она оказалась такой потрясающей, что превозобладала над мыслями о Альтеарии, еде и безопасности. - Мы в той самой древней башне из истории? Той, которую построил безымянный лжегерой?
  - Обычный герой, не лже-, - поправила Альтеария. - Его звали Аззамалюр.
  - И мы за пределами Города? Под ним же только канализация с ужасниками, - разум Кая наконец начал работать.
  - Под серными пустошами, - кивнула Альтеария. - Идём в библиотеку, пора просветить тебя.
  Альтеария отвела Кая в трёхэтажный атриум, заполненный шкафами с разноцветными прямоугольниками и цилиндрами. Ещё один новый запах начал щекотать нос Кая. За столом у входа сидела женщина с татуировкой лояльности, но с волосами. Она кивнула Альтеарии.
  - Это называются книги и свитки, - с гордостью сказала Альтеария, доставая прямоугольник и протягивая его Каю.
  Внешняя оболочка этого предмета была сделана из твёрдого материала, покрытого тканью. Она не походила на настоящую книгу в виде обезличенного рассказчика и тем более личинку знаний, но Кай привык принимать новые концепции. Знакомство с книгой не задалось. Стоило ему раскрыть прямоугольник и провести пальцем по его внутренностям, как один из множества очень тонких прямоугольничков внутри порезал его палец. Кай сунул атакованный палец в рот, рассматривая узоры на его обидчике.
  - Эти символы обозначают звуки, как речь, только...
  - Я понял, что это такое... - ответил Кай, всё ещё держа палец во рту.
  - Да? - Альтеария обидно изумилась, приподняв густую бровь.
  - Это как молоты ужасников, только рассказывают много знаний, как настоящие книги, - с гордостью за свою догадливость сказал Кай.
  Альтеария хмыкнула вместо того, чтобы удивиться силе его разума:
  - Да, эти книги рассказывают очень длинную историю. Ещё до владык.
  Кай с сомнением взглянул на книгу Рассветников. Она не производила впечатление надёжного долговременного хранилища знаний.
  - Жаль, что даже такая длинная история не полна, - печально продолжила Альтеария. - Мы знаем, что до владык, всё было иначе: люди жили проще, но были свободны. Потом пришли владыки и поработили мир. Они извратили мораль, лишили всех свободы, но лживо убедили, что она всё ещё существует. Мы не знаем, откуда они, почему они так сильны и чего хотят. И ещё были герои. Они пытались противостоять тиранам, но их ломали.
  Тона Альтеарии сковал Кая холодом. Он видел замурованных в стенах, слышал ужасающие Песни, знал, что Владыки скрывают многое, но такой размах лжи... А свобода... Если свобода - это Аурелий, Сиарелль, Торин и Альтеария... Если владыки - это ужасники, Круг одиночества, кровь Гера и Пепел Арна... То владык нужно остановить.
  "Ты полностью отдался свету, Кай. Отныне ты еретик", - печально прозвучал его внутренний голос. "Да, Кай - еретик", - впервые ответил Кай ему.
  - Мне нужно поговорить с Аурелием, - сказал Кай вслух, ставя книгу на полку. - Проведёшь меня к нему, Альтеария?
  - Просто Аль. Он в столовой, в своей комнате или где-то между ними.
  Аль пошла впереди. На этот раз она не взяла Кая за руку, и это его немного расстроило.
  - Цель Призывателей зари - уничтожение владык? - поинтересовался Кай, догоняя её.
  - Если меня не забыли предупредить о смене цели, то да, - ответила Аль. - Но мы должны уничтожить их всех разом, иначе остальные моментально уничтожат нас и останутся у власти.
  - Верно, - согласился Кай.
  Аурелия они нашли в столовой, где он с аппетитом ел сразу с двух рук мясные косточки.
  - Кай хочет с тобой поговорить, - объявила Аль. - Видимо, хочет поделиться секретом, как есть ещё быстрее.
  Женщина вежливо отступила, оставив Кая перед Аурелием. Кай замер, не отрывая глаз от лидера. Аурелий сменил чёрную мантию на нечто невообразимое - белое одеяние с золотыми символами по краям. Тёмным остался только коричневый ремень, несколько раз обёрнутый вокруг пояса, на котором висели ножны с изысканным золотым мечом, украшенным драгоценным камнем. Сверху на нём был накинут дерзко белый халат, почти скрывающий ремень и меч.
  Аурелий поднял голову и вопросительно посмотрел на Кая. Его щеки были набиты едой, и жир стекал по подбородку, но это не испортило догадку Кая. Аурелий выглядел в точности как...
  - Искупитель... - прошептал Кай.
  Аурелий проглотил еду и поморщился.
  - В эту чушь веришь? - спросил он.
  - А ты нет? - удивился Кай. Перед ним сидел Искупитель и отрицал существование Искупителя.
  - Это ведь россказни ужасников, марионеток владык. Не забыл? - лидер наконец вытер жир с лица ладонью.
  - Гер не был марионеткой владык, но верил в Искупителя, - не отступил Кай.
  Взгляд Аурелия стал твёрже:
  - Кай, проблема в том, что ожидание "истинного героя" перекладывает ответственность и порождает пассивность. Я хочу, чтобы каждый Рассветник действовал, а не просто верил и ждал. И не совершал грехов, за которые нужно искупать вину, - Аурелий заговорил медленно, будто сам задумался над своими словами. - Твои грехи - это твои грехи. Чужие грехи - не твои грехи.
  - Но...
  - К тому же неумно завязывать всю фракцию на одном человеке. Меня поймали, и ты видишь, что Рассветники всё ещё действуют. Если бы меня считали последней надеждой, то полбашни было бы разрушено. Массовая истерия! Жертвы! Эфириты живут с крумбирами!
  - Я...
  - Я буду пресекать все разговоры об Искупителе. Понимаю, ты жил во власти владык, потом попал к ужасникам и оказался в Круге одиночества. Угрожать тебе карами бесполезно. Но, возможно, угроза насмешки подействует на тебя. Я буду высмеивать тебя, Кай. Жестко и смешно.
  - Но...
  Аурелий выпустил воздух сквозь губы с неприличным звуком и продолжал это делать, пока Кай пытался вставить слово. Возможно, он поспешил называть его Искупителем. Оглянувшись на Аль, Кай заметил, как она закатывает глаза и проводит ладонями по щекам.
  - Ладно, ладно, Аурелий...
  - Просто Аур, - перебил он с ухмылкой.
  - Я хотел сказать, - поспешно произнес Кай, прежде чем лидер Призывателей зари снова начнёт издавать неприличные звуки, - что хочу стать оперативником.
  - Ты не обязан, Кай, - мягко сказал Аур. - У нас много спокойной работы в башне. Например, у нас нет Артифайсера, а у тебя какой-то артефакт в шеи. Ты лучший кандидат на эту роль, который у нас есть.
  - Лучше всего изучать артефакты на практике, - Кай посмотрел на перчатки-артефакты, которые до сих пор носил на руках. - Я хочу убрать владык из нашего мира.
  - Ого! - с радостью воскликнул Аур, хлопнув в ладоши. - Как же я хорош! Как быстро я изменил твою мечту. Но ты уверен?
  Кай решительно кивнул. Вся его жизнь вела к этому, он понял это.
  - Аль, отведи нашего нового бойца к Красоте.
  Аль повела Кая по башне, вновь без держания рукой. Бросив взгляд на Кая и увидев вопросительный взгляд, она пояснила:
  - Все оперативники должны иметь слизнекры. Они позволяют менять внешность на ходу. - Аль озорно улыбнулась. - К тому же ты сможешь избавиться от этих ужасных татуировок и отрастить волосы. Уверена, ты окажешься красавчиком.
  Кай запнулся на ровном месте, жар непонятно почему врезался ему в лицо. Новый оперативник осторожно всмотрелся в лицо Аль. Какая же она красивая...
  - А ты... У тебя... - начал Кай, но не додумался, как закончить.
  - Да, на самом деле я уродина, и мне 80 осеней, - Аль, не сдерживая улыбки, зашаркала по полу, сильно тряся руками. Но, увидев его реакцию, рассмеялась и крутанулась на одной ноге, взметнув волосы. - Нет, это моя настоящая внешность. Я родилась свободной. У Аура тоже его настоящая внешность, он просто убрал татуировки.
  Они вошли в комнату, где стояли столы с фигурами голов разных рас, шкафы с разнообразной одеждой и загадочные артефакты. К ним вышла вермидонка. Она была зеленоватой, с прозрачной кожей, сквозь которую просвечивали пульсирующие органы, оплетённые белой сетью, но строением она была как человеческая женщина. Голова была непрозрачной, впечатляюще детализированной для вермидона, включая даже ямочку над губой, но волосы, спускающиеся на плечи, были цельным куском. Классической одежды на ней не было, но её кожа внизу образовывала юбку, создавая впечатление облегающего платья.
  - Дорогуши, какой чудесный экземпляр ко мне пожаловал, - сказала она почти человеческим голосом, вероятно, обращаясь к своим слизнекры.
  - Красота, это Кай. Ему нужен слизнекры, - объяснила Аль.
  - Любопытству как раз не терпелось найти человеческого носителя, - сказала Красота. Её внутренности зашевелились, и к плечу поплыл длинный слизнекры. Легко преодолев кожу, он упал ей в руку. Красота протянула уже растекающегося Любопытство Каю. - Будет немного щипать, милый.
  Кай на мгновение заколебался, но после всего, что он уже прошёл и того, что он пройдёт в будущем, это было ничто. Он коснулся Любопытства пальцами, и тот, мгновенно вернув червяную форму, проскользнул по руке и залез ему в нос. Красота не солгала - действительно щипало, но Кай бы не сказал, что немного.
  Когда Кай пришёл в себя, он увидел молодого мужчину с приятным лицом, чистой кожей, короткими тёмными волосами и без татуировок. Мужчина молчал, тоже изучая Кая, и тот не сразу понял, что это его отражение в зеркале, которое держала Красота. Он коснулся лица, и отражение повторило за ним. Это было жутковато и сюрреалистично - серьёзное зеркало, которое только повторяет и молчит.
  - Я же говорила, что ты красавчик, - произнесла Аль, появившись из-за спины вермидонки.
  В сознании Кая возникло что-то новое: крошечный, радостный огонёк. Осколок сна уколол шею, и огонёк переместился к боли, которая мгновенно исчезла. Кай вспомнил! Он достал артефакт Арна и приложил его к шее, где ощущался осколок. "Ты можешь...?" Кай не домыслил, его шея взяла артефакт.
  Когда Кай снова пришёл в себя, Аль смотрела на него с тревогой. Он коснулся шеи и почувствовал, что осколок сна изменился. В него встроился новый артефакт, как Кай и предполагал.
  - Что делает этот артефакт? - напряжено спросила Аль.
  Кай прислушался к себе, но кроме усталого огонька, который затих, ничего нового не почувствовал.
  - Не знаю. Нужно изучить, - пробормотал он, потирая шею и поднимаясь на ноги.
  Аль разочарованно выдохнула, как будто ожидала, что он скажет, что теперь может мысленно уничтожать владык на расстоянии. Но Кай знал: осколок сна в нём изменился. Улучшился. Он пока не умел пользоваться этой силой. Пока.
  Литания девятая
  Связь вечностью
  - Ты точно уверен, что мы должны идти прямо туда, куда мы идём? - наверное, в сто первый раз прошептала Аль Каю.
  Она была в мантии и с поддельным амулетом. Её слизнекры Обжорство убрал её волосы и яркость губ и добавил татуировки и несколько осеней. Даже такой Аль оставалась красивой. Любопытство тоже изменил Кая, стоило ему послать огоньку мысленный образ нового лица. Татуировки у него стали другими, и если присмотреться, можно было заметить, что они не имели смысла: сигилы выглядели полустёртыми и искажёнными, как будто татуировщик пытался скопировать чужой рисунок, не вникая в его значение. Но, как объяснила Красота, Любопытство ещё неопытный. Учитывая род деятельности Кая, это ненадолго.
  - Рано или поздно нам придётся. Но чем позже мы это сделаем, тем больше времени у всего плохого, чтобы произойти, - философски ответил Кай.
  - Твой стакан так пуст, - хмыкнула Аль, поправляя амулет.
  - Что такое "стакан"? - Кай нахмурился.
  - В стародавние времена люди по ним измеряли характеры, - объяснила накниженная Аль.
  Они отправились в Дом любви, выдавая себя за соединённую пару, чтобы больше узнать о Милосердной Матушке. Торин и Си остались у входа, потому что их союз с кем-либо из отряда был невозможен - подходили только однорасовые Аль и Кай. Его это немного смущало, но и грело сердце.
  Милосердную Матушку они выбрали первой, поскольку Рассветникам о ней было известно меньше всего. Аль объяснила, что её контроль был мягким и менее значимым, чем, например, Стража Тьмы. Она властвовала над семьёй и любовью, а среди Рассветников мало кто соединялся через её ритуал. Деятельность Милосердной Матушки рассматривали скорее положительно: в семьях появлялось много детей, обычно больше двух на каждую пару. У Кая тоже были бы братья или сестры, если бы его родители не погибли так рано.
  Дом любви отличался от других Домов владык. Хотя он был выполнен тоже в тёмном стиле, снаружи это было простое квадратное здание. Потолки были настолько низкими, что Кай мог бы коснуться их, если бы встал на плечи Торина. Витражи были красивы, но бесцветны. Говорящие стены торжественно пели Литанию Любви:
  - Плодись ради мира, страдай во спасенье,
  И муки любовью зовём без сомненья.
  Ты - чрево и кнут, Ты - венец и петля,
  Любовь - это жертва. Любовь - не своя.
  
  Скажи мне: "Люблю", - и стану юдолью,
  Скажи: "Ты обязан", - и стану я солью.
  Скажи: "Плод твой - дар", - и я соглашусь,
  Когда в дом ко мне входит слуга чёрных уз.
  
  О Матушка, в нас закали свою страсть,
  Пусть родится дитя, чтобы завтра упасть.
  Мы любим по жребию, любим как надо,
  По слову - по воле - без страха и взгляда.
  В Доме были людские, крумбирские и вермидонские пары. Остальные, вероятно, соединялись по-другому. Им помогали личные служители Матушки - ангелы наслаждения. Они выглядели почти как люди, но кожа у них была красной, а глаза - черными с огненными зрачками. У них были чёрные рога и волосы, а у некоторых из-под одежды вырывался тонкий полууправляемый хвостик. Они не носили мантий, предпочитая заворачиваться в полоски ткани, хотя это было очень неэффективно - постоянно открывалась то верхняя часть тела, то бёдра, то всё вместе. Шея Кая начала болеть от постоянного отворачивания от ангелов в такой короткой одежде. Неужели их ткань такая труднодобываемая, что полностью облачить всех по-нормальному невозможно?
  Кай бросил взгляд на Аль. Она была занята тем же, её щёки краснели не хуже её губ. Кай на всякий случай послал Любопытству вид своей бледной кожи. Аль посмотрела на Кая, и её щёки стали обычного цвета. Как он жил без слизнекры до этого? Любопытство капнул в разум Кая гордостью.
  - Что мы знаем об ангелах? - спросил он.
  - Ничего, - ответила Аль. - Они обособлены. Я не знаю ни одного существа, которое дружило бы с ангелом.
  Словно услышав, что обсуждают её расу, перед парой появилась ангелка. Ткань соскользнула с её плеча, и то, что она ангелка, сильно бросалось в глаза.
  - Судьба как всегда права. Вы созданы друг до друга, юные люди, - произнесла она красивым голосом.
  Кай невольно переглянулся с Аль. К счастью, Любопытство надёжно контролировал его лицо.
  - Спасибо. Мы тоже так думаем, - сказала Аль с улыбкой, обняла Кая за талию и прижала свою голову ему на грудь.
  Любопытство начал уставать, а Кай заволновался, что его подруга оглохнет от биения его сердца.
  - Могу я увидеть ваши жребии? - спросила служительница Милосердной Матушки. Её хвост вырвался из её одежды и начал возбуждённо метаться.
  - Конечно, - ответил Кай, протягивая железный кругляшок с сигилами.
  Такой же протянула Аль, всё ещё обнимая Кая.
  Вчера ночью они проникли в Святилище Судьбы и забрали два одинаковых жребия. На их поиски и сравнение из двух гигантских куч ушло много времени. Сначала Кай хотел просто взглянуть на них и сделать копии, но Си его отговорила. На жребиях могли быть чары или другие способы проверки, поэтому кража казалась менее рискованной. Аль, хоть и была командиром отряда, уступила право решать Каю.
  - Ваши жребии идеально совпадают, как по предначертанному, - ангелка слегка нахмурилась, но быстро улыбнулась: - Как всё прекрасно устроено, правда?
  - О да! Ида невероятна - такая красивая, умная, добрая и весёлая, - быстро заговорил Кай, чтобы отвлечь ангелку от её мыслей. - Её глаза сияют, как угли, татуировки темны, как ночь, а ровность её черепа...
  - Ох, Мир, прекрати меня смущать, - нежно попросила Аль, но вжала свои пальцы в его бок, словно маленькую злобную Гидру.
  - Вы только познакомились, а уже так много знаете друг о друге! - похвалила ангелка, но зрачки у неё сузились.
  - Так что нам делать? - спросила Аль.
  - Не терпится соединиться? Я понимаю, - служительница Матушки ухмыльнулась и повела молодую пару вглубь Дома. - Я уже вижу, что Ида станет тянущим звеном в вашем союзе. Это нормально. Мужчины созданы для силы, выносливости и красоты, а женщины - чтобы направлять эту силу...
  Ангелка продолжала говорить, Аль изредка поддакивала, а Кай погрузился в свои мысли, прекратив слушать. Скоро он бы сам тянул жребий, и явно вытянул не Аль. И он бы жил во власти владык без Аль, даже не подозревая, как это ужасно. Кай даже поёжился от этой мысли. Он бросил быстрый взгляд на свою подругу, которая сделала движение рукой, поправляя пропавшие волосы. Кай внезапно почувствовал прилив нежности к ней от этой человеческой ошибки. Ангелка, к счастью, была слишком увлечена своими советами и не заметила движения Аль.
  - Вот эта очередь на ритуал связи, - сказала проводница, указывая на группу существ, выстроившихся в линию перед массивными дверями. Они иногда открывались, пропуская очередную пару внутрь. И никто не выходил обратно.
  Кай и Аль встали последними за парой базальтовых крумбиров. Ангелка вернулась к своим делам.
  - Это ритуал людей, пусть они в нём участвуют, - буркнула крумбирка, кивая на подошедших людей, явно продолжая спор.
  - Тебе так хочется вернуться в шахты? - лениво возразил крумбир. - Хоть один день без разъедающей поверхность серы.
  - Норму выработки нам никто не отменил, - ответила несчастная крумбирка. - А потом нас ждёт мучительное производство детей, да ещё обучать их, кормить, защищать от ржавников. Это людишки, - она снова кивнула на Кая и Аль, - могут выгуливать своих детенышей в Городе. А у нас - опасные шахты.
  Крумбирка продолжала возмущаться, а крумбир вяло отмахиваться, пока их массивные фигуры не скрылись за дверью. Кай сразу почувствовал облегчение. Не всегда Судьба делает удачный выбор.
  - Будущий супруг, готов ли ты связать себя со мной вечностью? - Аль насмешливо изогнула бровь и игриво взяла Кая за руку.
  Кай знал, что она издевается, а связь - притворная, но... Но с точки зрения большинства существ, они действительно... Любопытство обессилено отдрейфовал в глубины сознания. Кай почувствовал, как его лицо словно запекается от жара.
  - Угу, - буркнул он, отвернувшись.
  - Нелепые у этих ангелов наряды, да? - Аль тоже буркнула и отвернулась.
  Так они и вошли в зал ритуала, держась за руки, но глядя в разные стороны. Зал оказался огромным круглым помещением. Ступени по краям вели вниз, к центральной круглой платформе, где их ждал ангел и несколько украшенных чаш на столбиках. Всё это освещал огромный алый кристалл на потолке, придавая всему приятный красный оттенок. Спускаясь, Кай заметил между ступенями зияющие отверстия непонятного предназначения.
  Внезапно Кая посетила мысль: его родители, они ведь тоже прошли этот путь. Вероятно, они так же держались за руки и так же волновались. Возможно, даже сильнее, ведь для них это было по-настоящему. Были ли они счастливы узнать свой жребий? Кай ощутил странную, почти осязаемую духовную связь с ними - чувство, которое он не испытывал так давно, что даже успел забыть о нём.
  Ангел на платформе был в нормальных длинных тёмных одеждах. Когда Кай и Аль подошли, он молча указал на чашу с тёмно-красной жидкостью. Другие чаши, вероятно, предназначались для других рас. Все чаши выглядели древними, из их краёв торчали по два тонких шипа.
  - Литания Связи, - торжественно провозгласил ангел, и его голос заполнил зал. Он начал петь, и Кай и Аль присоединились, их голоса слились с его:
  - Мы любим не сердцем, а волей Твоей,
  Ты - Матушка, Тьма наша в брачном огне.
  Ты свяжешь нас крепко в предвечный узор,
  Где нет ни желаний, ни боли, ни ссор.
  
  Ты скажешь: "Согласна" - и я стану его,
  Ты скажешь: "Согласен" - и в ней смысл всего.
  Не выбрали мы, ошибка ведь грех,
  Судьба лишь сведёт нас в мире утех.
  - Бросайте в чашу свой жребий и каплю крови, - приказал ангел, закончив петь. Его голос вернулся к обычной, но всё ещё торжественной интонации.
  Кай спустил свой железный кругляшек в вязкую жидкость и уколол палец о шип. Вспышка ворвалась в его разум, как отблеск видения. Осколок сна пронзил шею, пробудив Любопытство, который заглушил уколы. Это взбодрило и Кая, ведь рука Аль и атмосфера Дома любви расслабили его, а он здесь не ради ритуала, а для разведки. Капля его яркой крови скользнула по острию и растворилась в жидкости. За ней последовала кровь Аль.
  - Отныне вы связаны. Плодитесь во славу Владык, - заключил ангел. Он закатал рукав, засунул руку в чашу и достал чуть светящийся жребий. Вероятно, их жребии сплавились воедино. Посмотрев на него, ангел перевёл взгляд на амулеты новосвязанных и нахмурился.
  - Что-то не так? - спросила Аль, болезненно сжав руку Кая.
  - Ваши амулеты не отражают ваш новый статус, - глаза ангела сузились, его хвост, вырвавшийся из-под одежды, напряжённо дёрнулся. - Такое иногда случается со старыми артефактами, но у двоих одновременно... - внезапно его лицо расслабилось, и он широко улыбнулся. - Похоже, вы действительно идеальная пара. Ваша связь настолько сильна, что даже древние амулеты не могут за ней угнаться. Идите в ту дверь.
  Ангел указал на массивную дверь позади, а сам с жребием в руке направился к другой, украшенной замысловатой металлической вязью. Они подошли к дверям одновременно, хотя Кай и Аль старались идти медленнее. У двери ангел бросил на них последний взгляд, и Каю пришлось выйти, чтобы не вызвать подозрений.
  Они шли по Дому любви молча, что было неожиданно, ведь Кай ожидал подколок от Аль. Он не мог отделаться от чувства, что забыл что-то важное в той чаше. И что-то забрал.
  Выйдя на улицу, они свернули в тёмную аллею, где их ждали Торин и Сиарелль, свисающая с его пояса.
  - Вас можно поздравить? - с ехидством спросил Торин, весело блеснув глазами.
  - Можешь, - Аль вскинула подбородок, - но тогда и я не буду игнорировать ваше романтическое напряжение, - с этим заявлением она отпустила руку Кая. Только сейчас он понял, что их руки невероятно липкие от пота.
  Торин с Си переглянулись, что выглядело забавно, учитывая их расположение относительно друг друга, и принялись выкашливать воздух, как узнал Кай: это называлось смехом.
  - Что узнали? - спросила Си, первой утихомирив свой смех.
  - Связь - самый обычный нормальный ритуал на крови, - разочарованно ответил Кай.
  - Тогда можно было спросить Мину и Ису, они его прошли, - заметил Торин, закончив громыхать.
  - Мы знаем структуру здания и интересное место, где прячут сплавленные жребии, - объяснил Кай. - Ночью мы ещё раз посетим Дом любви.
  Литания десятая
  Материнская любовь
  Когда ночь обволокла Город, загустив тени и приглушив звуки, Кай, Альтеария, Торин и Сиарелль снова оказались у стен Дома любви. Используя свою излюбленную тактику, группа проникла внутрь, укрывшись мимикрирующими плащами, а Си предупреждала о возможных опасностях, и благодаря её бдительности они без труда углубились в здание, миновав ангелов.
  Они встречались чаще, чем стражи в Круге одиночества, но казались расслабленными, разумно не ожидая вторжения. Некоторые ангелы переговаривались на незнакомом языке, наполненном тягучими и по-новому гармоничными звуками. Их язык звучал как Песнь, и Каю понравился. "Я... Я не знаю, что это за язык. Он... чужой", - прозвучал голос Си в голове Кая, в нем проскользнула растерянность.
  Им повезло: в зале ритуала никого не было. Кай снял плащ и с разочарованием заметил, что чаши убрали. Он хотел изучить кровь осколком сна и понять, что в нём изменилось. Но, видимо, не сегодня.
  - Подождите гнома, - пророкотал Торин, ввалившись последним в зал и скинув с себя плащ.
  - У тебя самые длинные ноги из нас, гном, и ты сделан из железа, - попыталась пристыдить его Си с его пояса. - Почему ты вечно отстаёшь?
  - У тебя вообще тела нет, эльфийка. Все тебя носят как принцессу, - ответил Торин. - Только твой язык может устать от вечных обвинений меня.
  - Только определённая комбинация этих узоров откроет дверь, - прервала их Аль, скользя пальцами по двери, куда унесли их жребий.
  - Отдай меня Каю, гном, - попросила Си. - Рядом спят несколько ангелов. Мы вдвоём сможем проникнуть в их разумы и узнать комбинацию.
  Кай, следуя инструкциям Си, блуждал по Дому. Оставшись без Торина и Аль, теперь он испытывал страх и шёл намного осторожнее. Си же, похоже, о чём-то разговаривала с Любопытством. Наконец они нашли нужную спальню. В свете, запущенном открытой дверью, Кай различил заполняющую большую часть пространства кровать, на которой лежало несколько ангелов. Это его встревожило. Ведь если здесь так мало спящих ангелов, значит, остальные бодрствуют. Он осторожно подошёл к одному из служителей Матушки, протянул руку, собираясь войти в его сон, сердце колотилось. Но голос Сиарелли в голове резко остановил его: "Я узнала комбинацию. Идём".
  Слегка разочарованный Кай пошёл обратно. "Возможно, мы должны разделиться в два разных отряда, чтобы не дублировать друг друга", - мысленно прозвучала Си. "Нет, я не представляю, как мы обойдёмся без тебя. Я же тебе не ровня. Ты мощный телепат, а я ужасный сновидец", - подумал Кай. "Вы, люди, всегда бросаетесь в крайности: либо слишком горды, либо слишком смиренны. Silon lîn naer naergon, silon lîn naer lost, míren silon ú-vaer. Ваша река то бурлит, то застаивается, редко течёт в самогармонии. Верь в себя, Кай". Любопытство согласно запульсировал.
  Вернувшись в зал, Кай начал двигать металлическую вязь на двери по указаниям Си. С каждым щелчком механизма в двери появлялись новые отверстия, а затем она распахнулась с глухим вздохом. Внутри оказалось огромное множество шкафов с углублениями под жребии, тянущихся куда глаз хватает. Над ними висели таблички с символами, а между рядами сновали обезличенные. Они монотонно перекладывали жребии, следуя каким-то невероятно глубоким инструкциям, раз работали без присмотра.
  - "Высокая фертильность", "ошибочная совместимость", "возврат в жеребьёвку", - читала Аль, медленно бродя между шкафами. - "Нарушители квоты", "особый запрос".
  - Что это значит? - спросил Торин, который, как и Кай, не умел читать и просто рассматривал эту странную библиотеку.
  - То, что процесс жеребьевки судьбы сильно контролируется, - ответила Си.
  - И как это нам поможет победить Владычицу? - спросил Торин, его кряжистое лицо выражало явное нетерпение.
  - Любая новая информация ценна, - сказал Кай, блуждая между шкафами в поисках их с Аль жребия. - Возможно, мы сможем как-то вмешаться в процесс...
  - И что? Свяжем стража гармонии с лилимом? - Торин явно расстроился, его голос стал ещё глубже. - Да хоть с червём. Пусть связывает кого хочет, если это позволит нашим расам продолжать жить. Это всё бессмысленно. Пыль. Горнильная сажа. Если мы хотим победить - нужно вырвать сердце, а не считать, как оно бьётся. Если ты не знаешь, как установить ловушку на Матушку, то предлагаю назвать нашу вылазку потерей времени и убраться отсюда.
  - Поздравляю, Кай, - с тенью насмешки раздался голос Аль из-за шкафов. - Торин уже ворчит на тебя, значит, принял в свой круг друзей.
  Кай размышлял, что ответить, но его прервала испуганная мысль Си: "Она здесь!" Объяснять, кто эта "она", не требовалось - такая парализующая реакция могла быть только на владычицу. Кай сам почувствовал сгущение воздуха вставшими на дыбы волосами. "Такой шанс... Я быстро..." - пронеслась в его голове мысль Си, прежде чем оборваться. Кай быстро подошёл к двери и приник к одной из её дыр, пытаясь рассмотреть происходящее. Рядом с ним встала Аль, повторяя его действия. Торин остался стоять за их спинами, его массивная фигура замерла в напряжённом ожидании.
  Через крошечное отверстие Кай увидел Милосердную Матушку, величественную и спокойную, среди многочисленной свиты ангелов. Её тонкая, окутанная черно-белыми одеждами фигура возвышалась над ними, и она действительно напоминала мать, окружённую детьми.
  - Я чувствую здесь настоящую любовь, чистую и необузданную, - разнёсся могущественный женский голос с реверберацией. Но Кай с удивлением обнаружил в нём проскальзывающие плаксивые интонации. Кай не понимал, как может голос быть одновременно жалобным и всевластным. Любопытство испуганно сжался в его разуме, словно маленький комочек страха, и без его помощи тело начало потеть и дрожать. А тем временем Матушка остановилась, её голова медленно повернулась прямо в сторону Кая, словно она видела его сквозь толщу двери. - Должно быть, это остаток от ритуала. Такая редкость в эти трудные времена, - её голос, хотя и полный тоски, держал их в оцепенении. Сердце Кая скакнуло, как будто поняло, что больше не спрятаться.
  У ноги Кая что-то закапало. Он с ужасом посмотрел вниз и увидел красную лужу, которая уже испачкала его ботинок и продолжала расти за счет капель со стороны Си. Её глаза оставались открытыми, а из носа потоком текла кровь. Сколько крови, а ведь Сиарелль была лишь головой. Кай прижал ладонь к её лицу, пытаясь остановить поток, чтобы кровь текла по его руке бесшумно, не выдавая их присутствия. Альтеария с расширенными глазами наблюдала за ними. Больше он ничего не мог сделать, и с тяжёлым сердцем вернулся к наблюдению за Матушкой.
  Несколько ангелов преподнесли ей пятерых слабо кричащих младенцев.
  - Ох, мои маленькие, мои несчастные... - запричитала Матушка, осторожно беря в руку детей. Все младенцы уместились в её обширной ладони. Она начала медленно качать их, нежно поглаживая крошечные тела свободной рукой. Дети затихли, успокоившись.
  - Искаженных становится всё больше, Матушка, - послышался голос одного из ангелов.
  - Сифон... Проклятый Сифон разрушает этот мир, искажает и губит то, что я пытаюсь сохранить! - В голосе владычицы звучала боль. Она казалась искренне переживающей за детей и злой на некого Сифона. Да и не было ей сейчас смысла притворяться. - Вам не выжить, но вы вернётесь в любовь, ибо я - всё. Я - ваше начало, и я - ваш конец. А вы - моё утешение, моя сила, моя боль...
  Матушка начала снимать капюшон. Первым порывом Кая было отвернуться. Он догадывался, что большинство владык скрывают свои глаза по какой-то причине. Но Кай остановил себя, заставив смотреть. Он был здесь для разведки. И теперь его вера в то, что владыки просто защищают существ от своих опасных глаз, казалась ему невероятно наивной.
  Матушка сняла капюшон. У неё не было глаз и лба. Вместо них большой драгоценный камень сверкнул в красном свете кристалла. Она наклонилась к младенцам и нежно поцеловала каждого. Каю показалось, что от младенцев отделилось что-то эфемерное, как дымка, и впиталось в этот головной камень. Дети обмякли в её руках. Кай почувствовал, как Аль схватила его плечо и сжала, пытаясь найти опору.
  В центре платформы попеременно вспыхнули огни, а затем пространство разорвалось с громким хлопком, открывая огненный портал. Из его раскалённых глубин вышел ангел в строгой белой форме, по которой словно текло расплавленное золото. Белая ткань скрывала его левую руку. За ним последовало ещё несколько ангелов.
  - Богиня... - голос ангела в белом был полон благоговения, когда он низко поклонился.
  Вот это подобострастие! Названая богиня развернулась к нему, колыхнув одеждой, и передала обмякшие тела детей прибывшим ангелам.
  - Лорд-Сиятель, - обозначила своего собеседника Матушка. - Мне нужно ещё больше ваших Светоносцев.
  - Ох, Владычица Ноктаэра, вы так весь Пандемониум опустошите, - ответил Лорд-Сиятель, медленно разгибаясь. Его голос, хотя и звучал уважительно, теперь содержал в себе нотки лёгкого укора.
  - Это всё из-за проклятого Сифона! Из-за него рожать становится сложнее, - снова пожаловалась Матушка. Она действительно казалась несчастной.
  - Цена вырастет, - Лорд-Сиятель теперь полностью выпрямился, и всё его раболепие сошло с него, обнажая холодную деловитость.
  - Я заплачу. - Матушка, не колеблясь, кивнула. - Всё ради моих деток.
  Лорд-Сиятель отвесил изящный поклон, подал рукой какой-то знак своим ангелам, и те, держа детей, исчезли в портале. Главный ангел, пятясь, не прекращал поклона до самого конца, пока портал не схлопнулся.
  - Мне нужно отвлечься от плохих мыслей, мои ангелочки, - Матушка обратилась к оставшимся ангелам. Её голос наполнился странной, почти маслянистой нежностью. - Позвольте любви поглотить вас.
  Владычица начала снимать свою одежду. Все ангелы просто сдёрнули с себя полоски ткани, и те легко слетели с их тел, шлёпнувшись у их ног. Послышался рёв, и из тех самых дыр в ступенях, что Кай заметил ранее, хлынула тёмная жидкость. В воздухе резко запахло железом и затхлостью, словно во время разрыва дракона. Запах крови. Жидкость начала заполнять нижнюю платформу, её тёмные волны медленно поднимались.
  Кай оторвался от двери и посмотрел на Аль. Она всё ещё смотрела в своё отверстие, её пальцы крепко сжимали его плечо. Почувствовав, что Кай обернулся к ней, она перевела взгляд на него. Её глаза - омуты ужаса.
  - Нам нужно уходить. Пока они заняты собой, - прошептала женщина.
  - Там Матушка? - напряжённо спросил Торин.
  - Да. Поэтому и нужно бежать, - прошептал Кай. - Или у тебя есть идеи получше?
  Торин не ответил сразу. Он перевёл взгляд на Альтеарию, затем на Сиарелль, застывшую на поясе Кая, и наконец снова посмотрел на него.
  - Нет. Нет у меня идей получше. Уходим.
  Они скользнули прочь, скрытые мимикрирующими плащами. Двигались медленно, осторожно касаясь стен, шаг за шагом приближаясь к выходу. Плотная ткань плаща защищала Кая от зрелища в зале, всё, что он видел, это мелькающие тени. Его ботинок хлюпал от крови Си, но плескание Матушки с ангелами заглушало любой шум. От него останутся следы, но Кай надеялся, что на них не обратят внимание, ведь крови здесь было достаточно, и утром следы крови должны быть полностью очищены.
  Все ангелы собрались в зале ритуала, и остальной Дом любви опустел. Отряд легко выбрался наружу, но ещё долго старался отдалиться от этого места. Наконец они нашли тёмную аллею, где смогли остановиться.
  - Это была бесконечность, - внезапно сказала Си, заставив Кая вздрогнуть. Она пришла в себя какое-то время назад, но предпочла молчать. Смотреть на неё было страшно: у неё и до этого был болезненный вид, но теперь её нижняя половина была покрыта засохшей кровью, кожа совсем побледнела, а кровяные сосуды проступали теперь не только в глазах. - Бесконечность в бесконечное число сторон. Владыки не древние маги, как некоторые считали. Они... иное. Более обширное...
  Торин задумчиво смотрел в темноту улицы, Аль тоже молчала, сжимая свою мантию, Любопытство только приходил в себя, а Кай вспоминал всё, что произошло. Столько событий, что сложно было выбрать, о чём думать в первую очередь. Но с удивлением он понял, что испытывает жалость к Милосердной Матушке. Она была явно не в себе и страдала. Если бы она была обычной женщиной, её бы уже обезличили из милосердия. Образ целующей "искажённых" детей владычицы семьи и любви всплыл в его сознании, и Кая передёрнуло. Матушка сама была искажена, очевидно, артефактом в голове, словно стражи гармонии. Этот образ останется с ним до конца жизни.
  - Если это любовь, то лучше никого не любить. Никогда, - неосознанно прошептал вслух Кай.
  - Любовь - это не контроль, - горячо возразила Аль, вставая напротив Кая. Её слова выплеснулись, словно вызов. - Это когда хочешь обнять, но можешь и не обнимать. Настоящая любовь не нуждается в принуждении... Ну, мне так сказали... - она внезапно остановилась, её щёки и уши начали вероломно краснеть. - Обжорство, зачем ты меня красишь! И температуру регулируй! - воскликнула она разозлено, хлопнув себя по щекам. - Я серьёзно!
  Литания одиннадцатая
  Книжное знание
  - Жеребьёвка судьбы - это на самом деле выбор служителей Матушки, - после подробного описания событий в Доме Любви, Кай начал перечислять основные моменты полученной информации.
  - Я бы удивился, если бы это было иначе, - сказал Аур, сохраняя невозмутимое выражение лица. - Владыки жить не могут без контроля населения, а уж если они могут скрыть этот контроль, то тут они устроят потасовку за право быть первым. Извини. Продолжай, пожалуйста.
  Отряд Аль собрался в комнате Аура, чтобы доложить о выполнении миссии. Комната была огромной по меркам Кая, здесь могли бы уместиться несколько семей. В углу стояла кровать, спрятанная за маленькой переносной стенкой, шкафы с артефактами и книгами, а на стенах висели мёртвое зеркало, картины зари и портреты людей. Комната выглядела как место, где можно было бы прожить целую жизнь, например, разгребая названный Ауром творческим беспорядок.
  В центре комнаты стоял круглый стол, за которым могла бы разместиться дюжина людей, но сейчас за ним сидели только Аур, Кай и Аль. Последние уже вернули себе волосы и избавились от татуировок. Си стояла на столе, а Торин сидел в углу на крумбирском кресле. Оно находилось на возвышении, и Кай подозревал, что лидер сидел на нём, как на троне.
  - Как я и говорил, это потеря времени, - заявил Торин. - Лучше бы мы опять исследовали серные пустоши, было бы больше пользы.
  - Но мы узнали про Сифон, - возразил Кай. - Матушка считает, что он уничтожает мир.
  - Сифон - это устройство для вытягивания воды, - объяснил крумбир, отмахнувшись. - Он используется во всех водопроводах дворцов. Матушке больше тысячи осеней, и у неё камень с мой кулак в башке. Она потерявшая разум карга. Вероятно, "сифон" - это древний термин, связанный с естественными процессами в почве.
  - Торин, ты стал совсем серным после миссии, - упрекнула его Си, усилив упрёк его именем. - Она могла иметь в виду древний артефакт для вытягивания душ - "сифон душ". Такие артефакты используют в тёмных искусствах, но окружающую среду они не разрушают.
  - Мне показалось, что её драгоценный камень в голове вытянул души из младенцев, - предположила Аль. - Может, это и есть сифон?
  - Нет, это другое, - Си покачала головой, чуть не упав. - Я плохо разбираюсь в такой магии, но сифоны - это сложные в конструкции артефакты. Они не убивают самостоятельно, а перенаправляют души.
  - Мы должны изучить этот сифон и камень Матушки, - задумчиво проговорил Аур, пальцами как когтями царапая поверхность стола. - Это очень ценная информация (Торин демонстративно фыркнул). Разбив камень, мы, возможно, сможем уничтожить её. Что-то ещё о ней?
  - Нужно предупредить всех телепатов, чтобы не пытались проникнуть в её разум, - мрачно сказала Си. - Она за пределами наших возможностей. Другие владыки, вероятно, такие же.
  - Она выглядела страдающей, - отметила Аль.
  - Мы узнали, что её зовут Ноктаэра, - добавил Кай, обрадовавшись, что наконец может вписаться в такой учёный разговор.
  - Ноктаэр - это название нашего мира, - поправила его Аль. - Тот ангел просто назвал её хозяйкой нашего мира.
  - О. Тогда я узнал название нашего мира, - Кай смущённо вжался в стул, чувствуя себя глупо. Его внутренний голос не преминул бы посмеяться над ним, если бы давно не замолчал. Кай не жалел - Любопытство и Си более приятная компания.
  - Так эти ангелы - они пришельцы? - Аур не выходил из задумчивого состояния, его вопрос прозвучал, словно он говорил сам с собой.
  - Я не знаю Пандемониум в нашем мире, но в древнем религиозном тексте встречалось упоминание о другом мире, - ответила Си. - Там царят Тьма, боль и жар. Страшное место. Туда отправляли за тяжкие провинности. Но живут там не ангелы, а дьяволиды - жестокие и извращенные гуманоиды.
  - А ангелы откликаются на Лорд-Сиятеля и Светоносцев. И ещё они помогают зачинать детей. Значит, не они, - сказал Торин не без сарказма.
  - Ужасники тоже притворяются, что на стороне Света, - сказал Аур и хлопнул по столу, обозначая окончание доклада. - Матушка оказалась более зловещей, чем мы думали. Я выделю на неё другой отряд. Также попрошу Знание разузнать про её артефакты и сделку с ангелами.
  - Я помогу! - воскликнула Аль, вскочив с места.
  - Я тоже помогу! Ему. - Кай поднялся следом, его смущение забылось в порыве поддержки.
  - Но ты читать не умеешь, - удивилась Аль, а потом её лицо озарилось улыбкой. - Ах, ты поможешь мне таскать книги. А вы? - обратилась она к Си и Торину.
  - Вы намучаетесь помогать мне читать, а переворачивание страниц ртом портит книги, - отказалась эфиритка.
  - Книги не такие тяжелые, чтобы понадобился крумбир вдобавок к человеческому мужчине, - ответил Торин, лениво поднимаясь. - Пойду поем и посплю.
  - Заодно отнеси меня к телепатам, гном, - попросила Си.
  Так много новых понятий, миров и загадок. Сифон. Пандемониум. Лорд-Сиятель. Тревожные мысли роились в голове Кая, пронизывая его насквозь. Он запутался, для кого был создан его мир Ноктаэр. Но когда они вошли в библиотеку, мысли притихли.
  Аль бродила между бесконечных полок, её пальцы скользили по корешкам, выбирая книги. Кай следовал за ней, стараясь выглядеть занятым.
  - Вот эта о водопроводе, - Аль показала Каю какую-то толстенную и пыльную книгу. - Но можно подумать, если речь шла о водопроводном сифоне, то славная владычица смогла бы что-то сделать на этот счёт.
  Кай смотрел не на книгу, а на её руку. На ровные ногти, на пальцы, что были тоньше и изящнее его собственных, на чистую кожу, на изгиб локтя и плавную линию плеча.
  - Что? - Аль заметила его взгляд и приподняла брови.
  - Ничего, - он резко отвёл глаза.
  - Нравится? - Аль с улыбкой принялась вращать своей красивой рукой в разные стороны, сама любуясь ею. - Я сама вырастила.
  - Здорово. У меня же всё грубее и похоже на... дерево, наверное, - Кай с благодарностью принял предложение обратить всё в шутку и тоже задвигал своей рукой.
  Их руки случайно столкнулись в воздухе, и Аль мгновенно воспользовалась моментом, схватив его за руку и пропустив его пальцы сквозь свои.
  - Можешь спрашивать меня в любое время, чтобы полюбоваться моими частями тела, - заявила Аль, хищно улыбаясь, её глаза блеснули озорством. - Мы ведь связаны вечностью, как-никак.
  Любопытство приготовился к изнурительной работе, но у Кая были другие планы. Он представил, как выглядит со стороны, как молодая женщина крутит им, как хочет и когда хочет, и сказал себе: "Достаточно, Кай". Он сам схватил её пальцы своими, его рука легко превозмогла её тонкую руку.
  - Как неосторожно раздавать такие обещания, - заметил Кай, надеясь, что его голос звучит достаточно твёрдо. - Я ведь воспользуюсь твоим предложением, "супруга".
  Лицо Аль не изменилось из-за Обжорства, но в её глазах отразилось что-то похожее на принятие вызова. Она шагнула к нему, встав вплотную, так что Кай почувствовал тепло её тела.
  - С кем я только связалась... Но знаешь, супруги не должны только смотреть, - произнесла Аль странным голосом и придвинула своё лицо к его лицу.
  Кай ощутил странное напряжение, собирающееся во всём теле. Любопытство, словно из вежливости, скользнул вглубь его сознания, оставляя его наедине с нарастающим смятением. Кай слышал о поцелуях и даже видел один. "Аль, она...? Она это имеет в виду?" - подумал он. "Будет плохо, если нет, а он... Но если нет, то тоже будет плохо. Но она же ждёт чего-то. Этого самого? Кай, ты пережил Песнь Тишины и Пустоты, сражался с Гидрой и Химерой, был пойман владыкой, сбежал из Круга Одиночества и даже увидел лицо владычицы. Уж с поцелуем справишься как-нибудь. Хотя ставкой там была всего лишь его жизнь, а не отношение к нему Аль". Сумбурные мысли пронеслись в его голове за один удар сердца. Поняв, что на них рассчитывать не может, Кай вздохнул, приблизил своё лицо к лицу Аль и...
  - Вот вы где. Мы нашли интересную информацию, - раздался голос рядом, и они отскочили друг от друга, словно между ними ударила молния.
  - Мы не целовались! - сразу же срывающимся голосом признался Кай, его слова вылетели раньше, чем он успел их остановить.
  - Великолепно, Кай. Очень тонкая работа. Сразу видно мастера-оперативника, - с сарказмом похвалила его Аль, показав ему не менее саркастичные жесты поддержки.
  - Ваши человеческие процессы нерелевантны в библиотеке. А вот шуметь не надо, здесь место высокого сосредоточения, - ответил прервавший их голос, сухой и бесстрастный.
  Голос принадлежал вермидону по имени Знание. Он вырастил свои внутренние органы в кластеры, из которых на поверхность торчало множество глаз. Это позволяло ему одновременно читать несколько книг. Однако из-за сложной конструкции тела на человеческие руки ему не хватало концентрации и ресурсов, и он выпустил из тела множество мелких подвижных щупалец. Часть щупалец держала раскрытые книги перед частью его глаз, а часть - просто стопку книг. Одну из книг он передал Аль.
  - Книжный Червь и Безумие нашли описание древнего камня, похожее на ваше описание, - сообщил Знание, сев за ближайший стол. Его свободные от книг глаза сфокусировались на них. - Ксавирон, камень вечного голода. Он способен вырывать души из тел и хранить их внутри себя.
  - Если мы узнаем его историю, то сможем узнать и историю Матушки, - задумчиво сказала Аль, просматривая книгу. Она села рядом с Каем, и ему было совершенно не до владык и их историй.
  - Возможно, - откликнулся Знание. - Последние записи упоминают, что Ксавирон принадлежал культу удовольствий. В книге нет его подробного описания, потому что писатель считал эти факты общеизвестными для своих читателей-современников. Но учитывая владение очень зловещим артефактом и противостояние с культом более традиционной любви, можно предположить: это был культ удовольствий за чужой счёт.
  - Матушка вполне могла бы быть частью этого культа, - Кай вздрогнул, вспоминая кровавую сцену в Доме Любви.
  - Твоя гипотеза разумна, - Знание кивнул Каю парой своих глазастых кластеров. - Да, Матушка могла быть высокопоставленной жрицей этого культа. Они вставили камень в её тело, и она обрела невероятную силу вместе с источником этой силы. Так они смогли уничтожить культ настоящей любви.
  - Матушке больше тысячи осеней, она могла собрать в Ксавирон сотни тысяч душ, - с ужасом сказал Кай. - Неудивительно, что Си не смогла проникнуть в её разум. Это целый ментальный Город, а не разум.
  - Логично предположить, что у других владык тоже есть скрытые камни в глазах с не менее могущественной силой, - согласился вермидон, его голос был лишён эмоций, но факт звучал зловеще.
  - У Великого Наставника глаза открыты, - возразила Аль, но мрачно, постепенно осознавая, с кем они имеют дело.
  - Он может быть исключением, - предположил Знание. - Он ведь не человек. Его камень может быть вживлён глубже в голову или совсем не в голову. У котов органы мышления могут быть не в голове. Что, Анатом? Там? Всё равно изучи эту расу.
  - Аур должен узнать об этом, - Аль решительно положила книгу на стол и встала.
  - Уничтожить Ксавирон будет непросто. И не только потому, что он в голове одного из самых могущественных существ нашего мира, - предупредил Знание, тоже поднимаясь.
  Кай почувствовал, что снова теряется. Весь этот разговор о владыках, культах, душах - как туман, слишком плотный, чтобы пробиться сквозь него. Но рядом была Аль, которая служила для него якорем и точкой опоры. На полпути к выходу она схватила его за руку.
  - Кай, со всем этим флиртом и откровениями про владык я совсем забыла, что хотела предложить тебе научить тебя читать. Хотела вставить, где будет уместней, но ты своим наглым напором не дал мне шанса.
  Кай, под впечатлением от полезности книг Рассветников и, главное, представив, что сможет провести больше времени наедине с Аль, кивнул, не раздумывая.
  - Но я учту твою наглость при составлении учебной программы, - подмигнула Аль и мягко сжала его руку.
  Кай впервые по-настоящему обрадовался мысли об учебе.
  Помимо уроков с Аль, Кай пробовал тренировать чтение снов. Торин стал добровольцем, точнее, Си предложила его кандидатуру, надеясь, что Кай сможет внушить ему не создавать чудовищный свистящий храп. А Торин лишь отмахнулся: в его голове и так обосновалась эльфийка, от Кая хуже не будет.
  Сев и коснувшись висков заснувшего крумбира, Кай почувствовал тянущийся укол в позвоночнике, который утянул его в сон Торина. Это было тёмное место из густой тьмы, и даже мощная река лавы не могла рассеять её. Лаву зачем-то удерживали огромные цепи, напоминающие цепи Архитектора Счастья, но без шипов. Кай огляделся, пытаясь понять, изменились ли что-то из-за артефакта Арна, но ничего необычного не заметил. Лишь вездесущая тьма, скрывающая неизвестно что, бурлящая лава и таинственные цепи. Раньше Кай назвал бы это благостным сном хорошего служителя, но Торин был Призывателем зари, и для них всё было наоборот: Тьма - это плохо, Свет - хорошо. Кай попал в кошмар Торина.
  - Ладно, Торин, - сказал Кай. - Я так и знал, что внутри ты такой же мрачный, как снаружи. Но мы уберём из тебя эту Тьму и цепи. Лаву, наверное, оставим, раз ты крумбир.
  Кай уже собирался выходить, когда что-то в лаве вспучилось, и цепи натянулись с пугающим скрежетом. Их предназначение прояснилось: они удерживали растущий огненный шар. Присмотревшись, Кай заметил, что шар состоит из множества плоских изогнутых пластинок, вставленных друг в друга в странном, сложном узоре. Сосредоточившись, он вспомнил, что это напоминало описание цветов. В снах могло случиться что угодно, но чтобы внутри сурового Торина рос цветок, хоть и огненный, Кай никак не ожидал. Эта мысль его забавила. Будь он Аль или Си, он бы обязательно подразнил крумбира.
  Кай приблизился к цветку, но тот в этот самый момент вырос достаточно, чтобы разорвать цепи с оглушительным звоном. Без сдерживающих оков цветок начал стремительно разрастаться, заполняя всё пространство. Его лепестки раскрывались внутрь, словно сворачиваясь в новый цветок. Свет от них не только не освещал, но и отбрасывал ещё более тёмную тень. А затем цветок достиг Кая, и он непроизвольно вырвался из головы Торина.
  В реальности Кай обнаружил, что Альтеария стоит за его спиной, её руки мягко лежали у него на плечах.
  - Не знала, что сновидцы так дрожат при входе в чужой сон, - сказала она, её дыхание коснулось его уха.
  Само её присутствие почему-то всегда успокаивало хаотичные потоки в его разуме. Он начал понимать, что любовь, возможно, совсем не похожа на то, что он видел у Матушки. Однако один хаотичный поток в его разуме всё ещё не желал успокаиваться - ему показалось кое-что странным во сне Торина. Хотя, вероятно, это было лишь совпадение.
  Утром Торин ничего не помнил о своём сне.
  - И слава Свету, - буркнул он, прихлёбывая свой утренний отвар.
  А Кай продолжал думать о цветке.
  Литания двенадцатая
  Недра улья
  - Мы правда собираемся вломиться в Дом Труда днём? - спросил Торин.
  - Мы должны увидеть процессы работ, - ответила Аль, не отводя взгляда от мрачных стен здания. - Кай же объяснил.
  - Я, конечно, понимаю, что Кай теперь второй после Аура в нашей скромной организации, - съязвил Торин. - Но опыта у него маловато. Ему хотя бы три успешных операции, прежде чем он будет биться за лидерство, а затем и за звание владыки.
  - Вот именно, Торин, - Аль отмахнулась, не желая спорить. - У него свежий взгляд.
  - То, что что-то свежее, не значит, что оно полезно для здоровья, - проворчал Торин, больше чтобы поддержать свою репутацию ворчуна.
  Кай не вмешивался в разговор, хотя был его темой. Он, как и Аль, смотрел на тёмные стены, которые заслоняли солнце и создавали отличную тень для наблюдателей. Всё утро они обходили Дом Труда, что было нелёгким делом. Дом возвышался исполинской твердыней, как и пристало важному зданию, превосходя высотой некоторые дворцы маленьких существ, таких как лилимы. Архитектура обычная: тёмная и давящая.
  Из-под уличной арки вытянулись повозки с нульрогами, их копыта глухо стучали по брусчатке. Служители привезли к Дому множество чёрных ящиков и использовали внешние леви-шахты, чтобы сразу сгрузить их на высокий этаж с открытым балконом. Когда пустые повозки уехали, а грузчики вернулись в Дом, отряд подошёл ближе.
  - Неактивны, - пробормотала Аль, дотрагиваясь до стенки шахты. - Поищем способ активировать или другой вход?
  Но Кай уже предложил другой вариант, карабкаясь по стене с паучьими перчатками.
  - Он опять геройствует, - проворчал Торин.
  - И делает это молча. Тебе стоит взять пример, - отозвалась Си.
  Достигнув балкона, Кай осторожно обхватил Аль дальнохватскими перчатками и притянул её к себе. К его сожалению, он не чувствовал того, что держал этими перчатками. Затем с трудом поднял и Торина с Си. Перчатки чуть нагрелись, а балкон заскрипел, будто предчувствуя вес Торина. А помимо Си, крумбир нёс артефакт Аура, который нужно было установить в жилище Архитектора Счастья, накрыв его отрезком мимикрирующего плаща.
  - Поклянитесь, что мы сведём этот способ перемещения к абсолютному минимуму, - заявил Торин, добравшись до людей.
  Аль тем временем открыла дверь светящимся шариком. "Чисто", - ментально сообщила Си, и отряд вошёл внутрь. Перед ними открылось огромное помещение, заполненное гулом и запахом раскалённого железа, перегретой пыли и чего-то ещё. Оно состояло из множества комнат без потолков. С потолка надпомещения свисали металлические руки, похожие на руки Химеры. Они непрерывно перемещали ящики и полуготовые артефакты между комнатами. Их движения почти завораживали своей монотонностью. Свет от кристаллов наверху отбрасывал от них причудливые тени.
  Аль указала на узкую лестницу у входа, ведущую на металлические мостки, похожие на чёрный хребет Дома, проходы под самым потолком, между этими руками-артефактами. Это было хорошим местом для разведки. Но Кай всё же подумал: "Если там встретятся служители, мы не сможем их обойти. Торин готов их вырубить?"
  "Торин не собирается сражаться. Он - мой носитель. Но не волнуйся, Кай, я вырублю любых одиночных служителей и сотру им память", - мысленно ответила ему Си.
  "Странно, если это единственная причина, по которой громоздкий крумбир участвует в скрытых миссиях", - подумал Кай, но уже скрытно от Си.
  Повсюду в Доме роились насекомые, спасаясь от уличной жары. Их жужжание наполняло воздух. По закону их нельзя было атаковать, и Кай, хоть и был Рассветником, решил не трогать их. Он не знал, имеет ли закон разумные основания.
  Они пошли по мосткам, переступая через тела служителей, которые, ментально вырубленные Си, казалось, впервые в жизни сладко спали, даже сложив ладони под головой. Все они были людьми, и Кай слегка встревожился: возможно, эти хлипкие конструкции не рассчитаны на вес крумбиров, но Торин шёл впереди, и мостки даже не скрипели.
  Они не закрывали голову плащами, и Кай со своим любопытством (а вот слизнекры Любопытство притих) наблюдал за работой внизу. Из тех самых ящиков, что они видели снаружи, извлекали части тел разных рас и разносили по комнатам для обработки, постепенно превращая в сырьё для артефактов.
  Говорящие стены были самыми простыми в производстве - в тела просто вставляли маленькие кристаллы, а затем спрессовывали, чтобы как можно больше уместилось в стене. Получалась жуткая мозаика. Над одной почти готовой стеной Кай услышал бормотание: "Я здесь. Нет боли. Ты слышишь - значит, я жив". Мурашки пробежали по его спине, а Любопытство, разбуженный, попытался успокоить Кая импульсами поддержки.
  В Доме в основном работали крумбиры и люди в подвязанных мантиях. Но Кай заметил и несколько очень крупных вермидонов, пожертвовавших формой ради массы. Они выглядели примитивно, практически ходящие руки. Все они знали, что делают артефакты из трупов, но, вероятно, успокаивали себя тем, что только служат владыкам или что их сырьё умерло естественной смертью. Кай понимал это, потому что сам был таким - мастером самооправданий, смены ответственности и выдумок, почему владыки - благо.
  Вместе с трупами в ящиках лежали кристаллы, их тоже использовали в производстве. В одной комнате по созданию зеркал рабочие закрепили кристаллы в артефакты, напоминающие сферы из согнутых полосок, и ушли из комнаты. Внезапно Аль накинула плащ себе на голову и прыгнула на гигантскую металлическую руку, которая доставила её в опустевшую комнату. Это было изящно и ловко, но Каю было не до любования.
  - Эльфийка! - вырвалось у Торина.
  "Что она делает?" - мысленно и панически спросил Кай у Си, его сердце забилось чаще.
  "Я не знаю. Я могу только отправлять ей слова, но не могу читать её мысли. Некоторые существа закрыты от меня. Как зеркало без отражения. У Аура я тоже не могу читать мысли", - последовал слегка сбивчивый от тревоги ответ.
  Кай замер, наблюдая, как Аль подошла к артефакту и попыталась вытащить из него кристалл. Мимикрирующий плащ в движении был совершенно бесполезный. Осколок сна заколол, а Любопытство было слишком встревожено, чтобы заглушить боль. Аль удалось заполучить кристалл, затем она подняла голову и взмахнула рукой. Кай понял её знак и обхватил Аль дальнохватческой перчаткой, намереваясь поднять обратно. Он уже придумал, какую "награду за глупость" выдаст подруге, но Си отчаянно закричала ему в голову: "Замри! Владыка!" Кай застыл. Он уже приподнял Аль, и она замерла в воздухе, да так, что плащ скрыл её.
  Архитектор Счастья зашёл в комнату. За ним последовала толпа работников. Тело Кая привычно отреагировало на владыку, подняв свои волосы, но теперь жизнь его подруги зависела от его концентрации, и Кай постарался отбросить весь окружающий мир, кроме перчаток и Аль. Любопытство постаралось сдержать его пот. Насекомые, обычно лениво кружащие под потолком, стали активнее роиться вокруг Кая, их жужжание усилилось, словно они чувствовали его страх.
  "Нет, я должна, это единственное, в чём я могу принести пользу. Ты не посмеешь! Naud i vegl duron (Узник каменного ума)! Ладно, не буду", - Си так разволновалась, что послала мысли для Торина заодно и Каю.
  - Здесь мы инверсируем объекты ноль, Владыка, - сказал один из работников-людей. Его голос был на грани срыва, даже более испуганно, чем Кай себя ощущал.
  - Кто же эти "мы"? Попрятались? В прятки захотели с Нами сыграть? - насмешливо произнёс Архитектор.
  Его голос был высоким, как у ребёнка, вот только его владелец был тысячеосенним существом великого могущества. Вокруг него дрожал воздух, словно от страха, раболепно разнося эхо, не совсем правильно. Архитектор Счастья славился своей общительностью, в отличие от остальных славных владык. Сейчас Архитектор с любопытством изучал комнату для "инверсации объекта ноль", и железная полоска на его глазах ничуть ему не мешала.
  - Мы не ожидали, что Вы решите устроить внезапный обход, Владыка, - жалобно пролепетал работник, казалось, он готов заплакать в любое мгновение. Его руки нервно теребили подол мантии. - Инверсии нужно время, и это время работники занимаются другой работой в других цехах, Владыка.
  Архитектор подошёл к Аль так близко, что мог бы коснуться её своей коротенькой ручкой. Но вместо этого, к счастью Кая, он резко развернулся.
  - Умнички-разумнички, это вы по-умному придумали, - его голос сочился елейной похвалой. - Кто-то старался! Кто-то не ленился! - он распростёр руки, и из рукавов его мантии выползли две крошечные фигурки людей. - Надо наградить усердие! Ведь труд - это счастье, а счастье - это Тьма, и всё это - Мы!
  Фигурки шлёпнулись на пол. Одна из них поднялась и встала на ноги, она оказалась сгорбленной и неказистой. Она устало, но мерзко заголосила:
  - Я - Лентяй!
  Я сплю в тенях, мне труд не мил,
  Пыль собираю, чтоб мрак таил.
  Зачем молотить, зачем творить,
  Производить, торопить, вводить?
  Лентяй споткнулся и упал, его хрупкое тело безвольно распласталось на полу. На его место, с неестественной грацией, встал другой человечек с прямой спиной, его движения были резкими и идеальными:
  - А я - Трудяга!
  Я бью по наковальне, я Тьму кую,
  Владык величию жизнь отдаю!
  Мой пот - их слава, мой труд - их пир,
  В нём вечное счастье, в нём вечный мир!
  Толпа работников захлопала в ладоши, их лица были искажены лихорадочным восторгом. Владыка довольно кивнул, и Трудяга, согнувшись в неестественном поклоне, замер. Лентяй, лежа на полу, запел вновь, почти воя, его голос был полон отчаяния:
  - О, лень моя - яд, мой разум гниёт,
  Тьма душит меня, и никто не спасёт!
  Владык я предал, их гнев - мой суд,
  В могиле ленюсь, где черви ждут!
  Трудяга воздел руки и гордо пропел:
  - Труд - наша цепь, но в цепи мы сильны,
  Владык очами мы вечно хранимы!
  Куй, бей, твори, неси их мечту,
  В труде - спасенье и взгляд в высоту!
  Аль была лёгкой, но от долгой работы перчатки начали нагреваться и жечь ладони. Его слизнекры проиграл его поту, и капли теперь стекали по одежде. Но Кай решил не отпускать её, даже если перчатки от этого взорвутся. И, похоже, это могло случиться, ведь представление только началось: человечки запели Литанию Труда:
  - О, трудящиеся, что счастье куёте!
  О, рабочие, что радость поёте!
  Пусть руки ваши не знают устали,
  Пусть мысли ваши блаженством сияли!
  Хор работников присоединился к Литании. Их голоса слились в навязчивый унисон:
  - Мы куём счастье, мы поём радость!
  Нас не страшит ни усталость, ни слабость!
  Это было странное исполнение Литаний на два хора, но и владыка был не самым обычным.
  - Откройте умы, пусть думы уйдут,
  Пусть счастья конфеты по венам текут!
  Забудьте о боли, о мрачной тоске,
  Лишь труд, лишь радость, лишь Тьма вдалеке!
  Работники подхватили, их голоса становились всё громче:
  - Мы забываем! Мы забываем!
  Лишь труд и радость мы вызываем!
  Человечки продолжили:
  - Пусть ваши души, как угли, горят,
  Служа для блага, пока не сгорят!
  В каждом предмете, что создан рукой, -
  Наша благость и наш покой!
  Работники закончили:
  - Наша благость! Наш покой!
  Труд наш - святой!
  Архитектор взмахнул руками, и из его рукавов вылетели десятки шариков. Рабочие, забыв о присутствии владыки, бросились их подбирать и жадно запихивали в рот, словно оголодавшие животные. Один мужчина проглотил сразу три и начал хохотать, пока слёзы катились по его щекам. Одна крумбирка выкрутила руку человека, забрав его шарик. Она так наклонилась, что её лавовые волосы закапали на пол. Кто-то сел на пол и держал подарок владыки на ладони, будто младенца.
  - Ешьте, ешьте, мои обжорки, - сказал владыка, явно довольный таким поведением. - Это повысит ваше трудолюбие и жажду к жизни.
  Он опустил руки, и Лентяй с Трудягой забрались ему в рукава. Кай стиснул зубы от напряжения. Ему казалось, что если он шевельнёт пальцем, Архитектор сразу же направит на него свою металлическую полоску. Жар от перчаток перешёл на всё тело, но вместе с Любопытством они держали руки неподвижно. Торин не мог помочь ему, как и Си, которая молчала, не желая отвлекать его. Жужжание насекомых вокруг Кая становилось всё громче, почти оглушительным, словно они пытались предупредить его.
  - Идёмте в следующий цех, - Архитектор Счастья резко развернулся и зашагал к выходу, его движения были неожиданно быстрыми. - Этот Нам уже наскучил.
  Работники, наевшись "конфет", пребывали в экстатическом трансе. Они поспешили за своим владыкой, но несколько решило остаться.
  - Нет-нет! Все идите за Нами, - приказал Архитектор, даже не глядя на них, и щёлкнул пальцами.
  Воздух дрогнул, по нему пробежал электрический зуд, отозвавшийся в зубах Кая. Работники вскрикнули - то ли от радости, то ли от боли - и бросились за владыкой, спотыкаясь, бормоча, посмеиваясь. Как только Архитектор скрылся за дверью, Кай почувствовал, как давление спадает. Он из последних сил закинул Аль к себе и тут же повалился на пол в изнеможении.
  - Что это было, дочь человеческая? - строго спросил Торин.
  Аль тоже рухнула на пол, тяжело дыша, но подняла руку, в которой блеснула её добыча:
  - Необработанный кристалл душ. Никогда такого не добывали.
  - Ion nîn i edhel - pel, an naeg hen reviol (Жизнь людей - стрела, ибо смерть их стремительна), - сказала Си на своём языке, не переводя.
  - Uzud, thakhulani, thagmili baraz-tor (К тому же они супруги, они образуют единую скалу), - Торин тоже решил скрыть свои слова от людей, скорее всего, оскорбления.
  На этом эфиритка и крумбир закончили обсуждать поступок Аль. Она же, собравшись с силами, поднялась и присела у головы лежащего Кая. Осторожно коснулась его лба, стирая пот, прикосновение было прохладным и нежным.
  - Спасибо, Кай. Ты спас меня, - тихо произнесла Аль. Но затем, словно не могла удержаться от поддразнивания или поняла, что стала слишком приторной, добавила: - Ты заслужил награду, супруг. Выбирай, какую часть тела хочешь рассмотреть.
  Литания тринадцатая
  Счастливые куклы
  Отряд достиг большого купола, его свод был достаточно высок, чтобы они могли безопасно спрыгнуть на него с верхних мостков, после того как Си не обнаружила признаков разума внутри. Кай, скользя с помощью паучьих перчаток, съехал с купола на пол, избегая множество отверстий непонятного назначения. Затем помог спуститься остальным, придерживая их дальнохватскими перчатками. Дверь в купол оказалась незапертой. Владыка, должно быть, не ожидал, что найдутся безумцы, желающие проникнуть в его жилище с недобрыми намерениями.
  Войдя внутрь, Кай замер - на него смотрели тысячи глаз. Хоть они и принадлежали маленьким человечкам, таким же, как Лентяй и Трудяга. Они заполняли комнату, сидя на стенных полках, выгнутых, как и сами стены купола. Некоторые из фигурок повернули головы на непрошеных гостей, но их стеклянные взгляды были неподвижны.
  - Они ведь неразумны? - с опаской спросила Аль.
  - У моей силы есть не только верхние пределы, но и нижние, - с досадой ответила Си. - Я не могу считывать мысли животных и, как оказалось, этих кукол. Но у них должно быть что-то внутри, раз они подвижны и умеют петь.
  Торин направился к маленькой кровати в центре купола, чтобы спрятать артефакт Аура. Это был единственный предмет мебели здесь. Кай представил, как Архитектор Счастья спит на этой крошечной кроватке, куклы молча наблюдают за своим хозяином, а в воздухе разносится жужжание насекомых, и его передёрнуло. Он подошёл к одной из полок. Куколки на ней обратили на него внимание, некоторые сжались, как от страха, но поднимать тревогу, к его облегчению, не собирались.
  Они выглядели реалистично, но головы и органы на них были непропорционально большими. Среди них были представители всех рас: люди, эфириты, крумбиры, лилимы, вермидорны и даже один иссушенный дракон. Подойдя ближе, Кай заметил, что у крошечного вермидона на руках были раны. Многие куклы были повреждены, у некоторых отсутствовали конечности. Это вызывало тревогу у Кая. Он осторожно протянул палец к кукле мужчины, и тот испуганно закрыл лицо ручками. Кай не знал, что делает и чего ожидать, возможно, это было влияние Любопытства. Его палец коснулся человечка, и осколок сна тут же ударил его в шею, унося в сон. Кукольный сон?
  - Ты видел эти трещины в кристалле, человек? - закричал вермидон без головы, но с огромным ртом и глазами на груди. Его голос был громовым, наполненным яростью. - Его резонанс с ретранслятором будет нарушен. Хочешь, чтобы он передал слова Владыки неправильно?
  Кай огляделся. Он находился в одной из комнат Дома Труда, но тени больше и плотнее, сгущаясь в непроглядный мрак по углам. Длинный стол тянулся от одной стены до другой, на нём лежали кристаллы для эфирных сообщений. Помимо безголового вермидона, в комнате стоял человек, чья внешность подозрительно напоминала куклу, которую коснулся Кай. Он вжал голову в плечи и дрожал. На его руках были перчатки, над пальцами которых были закреплены тонкие гвозди, а в самих руках он держал маленький молоточек. Он был обработчиком этих кристаллов, и, судя по гневу вермидона, не самый умелый.
  - Но, служитель Контролер, я... - попытался оправдаться мужчина, его голос был едва слышен.
  - Я знаю, что ты потерял семью во время взрыва, но это не оправдание за твоё ужасное служение, - перебил его вермидон, его рот скривился в отвращении. - Архитектор Счастья узнает об этом.
  - Нет, нет, нет... - запричитал мужчина, да так жалобно, что Кай невольно шагнул к нему.
  И тут произошло нечто невероятное: вермидон и мужчина резко повернулись к Каю. Их взгляды, полные ужаса и ярости, были устремлены прямо на него.
  - Кто ты, тень? - рассержено спросил Контролер, его грудной рот раскрылся ещё шире.
  Кай вырвался из сна, вернее, его выбросил из него чистый страх. Его внутренности и осколок сна колотились, как пойманные посланники. Он не только видел чужой сон, но и сон увидел его. Но времени на осмысление не было.
  Воздух задрожал и пронзительно зазвенел, словно витраж, атакованный молотом, завёрнутым в тряпку. В тот же миг из стен, словно головы Гидры, вырвались шипованные цепи. Они разрушили часть полок, опрокинув большинство кукол на пол, и со свистом рассекли воздух, прижав Рассветников к стене. Торин успел развернуть Аль и Си, заслоняя их своей широкой спиной. Кай, всё ещё ошеломлённый внезапным сном, был захвачен отдельно: цепь ударила его в тело, острые шипы впились в плоть, вызывая резкую, обжигающую боль. Любопытство заметался от ужаса.
  Архитектор Счастья вприпрыжку влетел в дверь. Он вертел головой, словно разминая затёкшую шею. Его разделённая рука влетела за ним и встала на своё место со странным тихим хрустом. Пахнуло затхлостью. Разум Кая отказывался воспринимать происходящее: его ловил владыка уже во второй раз, но на этот раз он был пойман с друзьями. Кошмар, о котором даже думать было страшно, стал реальностью.
  - Ой-ёй! Попались! Кто тут у нас? Кто лапками шуршал? Кто вдоль стеночки бежал? Кто в Нашу спальню в грязных ботиночках? Кто подарочек под кроватку прятал? - произнёс владыка с детской ехидцей. - Думали вы хитренькие и ловкие, а Мы глупые и слепые? - владыка постучал пальцем по своей головной полоске. - А Мы всё видим. Как только вы пробрались сюда, Мы знали. Мы чувствовали каждую вашу грязную мыслишку, каждое ваше мерзкое шевеление!
  Кай попытался пошевелиться, но острая боль пронзила его тело. Шипы вошли прямо в грудь, живот и руки, но Любопытство сумел отодвинуть от них его внутренности. Кровь он также остановил и теперь закрывал края ран, создавая вокруг шипов свободное пространство.
  - Ну что же вы молчите? - Архитектор подошёл к Каю, его лицо исказила гримаса игривого нетерпения. - Гости вы хоть и нежданные, но любопытные. А плохих гостей не бывает. Бывают только хорошие кукольные заготовочки! Мы предлагаем вам игру. Вы ведь любите играть, да? Мы сыграем в Правду. Будем задавать вопросы по очереди. Если соврешь - один твой дружочек станет мягче. Гибче. Меньше. Если ты победишь, ты получишь свободу. Если проиграешь... у тебя все шансы стать Нашим любимым куклёнком! Мы сделаем из тебя нового Трудягу! Раз-два-три - скован будь! На полку прыг! На ниточку, на подставочку, на вечность!
  Почему-то Архитектор решил выбрать Кая для своей забавы. И разрешил задавать себе вопросы. Он действительно казался игривым ребёнком. Или знал, что его жертвы уже не спасутся.
  - А если ты соврёшь...? - спросил Кай. Его голос звучал хрипло, каждый вдох давался с трудом.
  Архитектор Счастья наклонил голову набок, искренне удивившись вопросу:
  - Мы не будем лгать. Мы - те, кому не нужно врать. Мы - Славная Владычица, - в голосе новоявленной владычицы всё ещё была слышна улыбка, но она целенаправленно добавила зловещей нотки, понизив и замедлив речь. - Мы - структура. Мы - план. Мы - инструкция по счастью! Зачем Нам юлить? Мы держим этот мир в руках, и нет смысла искать окольные да кривые мышиные тропки. Вот! Сказала правду.
  - Кай... - прошептала Аль.
  - А, а, а... - Архитектор погрозила пальцем в сторону Аль. - Участвовать могут только игроки, призы обязаны молчать. А знаешь, что Мы делаем с ошибками? Мы их любим. До последнего визга. Итак, первый вопрос, милый человечек. Какой твой любимый цвет? Отвечай честно.
  Вопрос застал Кая врасплох. Он попытался уловить выражение лица владычицы, но она спокойно ждала ответа, заложив руки за спину и покачиваясь на носках.
  - Чёрный, - ответил он честно. Ложь в такой глупости означала бы немедленную расправу над одним из друзей, и он не мог этого допустить.
  - Как у Мастера. Скучновато, если честно. Скука - это грех, человечишка! А за грех - цепь. И клеймо. И резак по мышцам. Шутим! Ха-ха! - Архитектор от избытка энергии провернулась на пятке вокруг своей оси. - А Наш - ржаво-зелёный. Как подгнившее счастье! - Она хлопнула в ладоши. - Теперь ты. Спроси Нас что-нибудь.
  - Как победить владык? - прямо спросил Кай. Это был единственный вопрос, который действительно имел значение.
  - О, это просто! - Владыка полностью включилась в свою игру. - Чтобы победить Нас, вам нужно снести всё здание! До основания. Камень от камня не оставить. Ведь Мы - не наверху. Мы - внизу. В фундаменте. Верь Нам, Мы же Архитектор. Хи-хи! Услышал? Мы всегда говорим правду! Наш ход! Вы не ужасники, это точно. Кто вы?
  - Рассветники, - едва слышно прошептал Кай, глядя на Аль.
  - Только не говори, что вы снова за старое - решили поиграть в "Героев Света"! - владычица прошлась по полуразрушенной комнате, обходя слабо шевелящиеся куклы. - Вам не наскучило цепляться за старенькие, пыльненькие идейки? Вы ведь рождаетесь во Тьме утробы и растворяетесь во Тьме. Разве Тьма не прекрасная-распрекрасная?
  - Теперь мой черёд задавать вопросы, - нагло заявил Кай.
  - Ах, дерзость! Её у героев всегда в избытке, как соли в ране, - Архитектор надула щёки, но продолжила играть по своим правилам. - Ну давай, давай, геройчик! Твой ход.
  - Почему Матушка боится Сифона?
  - Какие вы прозорливые рассветнички. Вынюхали! Высмотрели! - похвалила их Архитектор, но затем её голос потемнел. - Потому что Мы все боимся его. Оно создано разрушать. И оно разрушает. Само здание. Плохо для его жителей.
  "Плохо сформулировал вопрос, глупый Кай", - мысленно отругал он себя. Надо было спросить, что это такое. Теперь вопрос оказался потраченным впустую. Но ему было страшно, как и Любопытству, который занимался спасением жизни Кая. Си тоже молчала.
  - А теперь Наш вопрос! Кто у вас главный затейник? Кто раздаёт светлые флажки? Кто шьёт вам накидки героев? Кто ваш лидер? - спросила владычица, её голос снова обрёл весёлость, а тело детскую подвижную лёгкость.
  - Аурелий, - ответил Кай. Он хотел добавить, что Аур - великий герой, человек, который разгонит Тьму владык, но вовремя остановил себя. Архитектор не особо помогала ему в ответах, и он тоже будет говорить как можно меньше. - Что такое Сифон?
  - Нельзя спрашивать об одном и том же - это же скучно! А скука, как Мы уже говорили... - она показала Каю жест смерти.
  - Какова цель славных владык? - Кай не стал спорить, его разум лихорадочно нашёл новый вопрос.
  - Мы просто хотим, чтобы всё... работало. Гладко. Плавно. Без зазоров и трещин. Чтоб каждый был на своём месте. Чтоб счастье текло по трубам... - внезапно Архитектор помрачнела, в её голосе прорезалось что-то глубокое и древнее. - Нет... это не вся правда... Остановить боль. Наша цель. Но это сложно из-за вас. Кое-кто считает, что невозможно. Но Он всё ещё верит... Нам наскучивает эта игра. А когда Мы скучаем - Мы сносим декорации. Пора перейти к последнему раунду, где вы разбиты и разбросаны. Как добраться до вашего самого главного штаба?
  - Не говори! - закричал Торин.
  Аль вскрикнула, потому что цепи натянулись сильнее, прижимая её между Торином и стеной. И Кай понял, что скажет. Расскажет владычице о Нижней башне. Предательство не так страшно, когда слышишь стон Альтеарии. От него, в отличие от стальных шипов, Любопытство не поможет. Кай уже начал открывать рот, но в его голову ворвался ужасающий ментальный вопль. Это был не призыв, не вопрос, а чистый, неконтролируемый всплеск ярости, ужаса и отчаянья. Он почти оглушил Кая, но он всё равно понял, что это лишь отголосок атаки Си на владычицу, задевший его непреднамеренно.
  Архитектор Счастья медленно повернула голову в сторону Си:
  - Неужели вы думаете, если бы на Нас действовали такие слабые удары, Мы бы стояли здесь?
  Воздух вокруг неё на мгновение сгустился и потемнел, но цепь, удерживающая Кая, чуть ослабла. Этого хватило, чтобы Кай с рыком вырвал из неё руку. Металл заскрежетал, шипы прорезали кожу, но боли не было - Любопытство отгородило его от неё. Кай ударил силой дальнохватской перчатки прямо в Архитектора. Она, даже стоя в неустойчивой позе, не шелохнулась, только её мантия натянулась, как от волны. Однако сила перчатки сотрясла стену позади владычицы. Камень пошёл трещинами, оставшиеся куклы рухнули на пол, а часть стены рассыпалась, заполнив помещение пылью.
  - О-о-о! Игра перешла в стадию хаоса! Обожаю игру в бунт, геройчики, - выдохнула Архитектор, отступив назад. Цепь Кая снова сжалась. - Тогда Мастер разрешает Нам не сдерживаться. Замечательно!
  Тогда Кай повернул прижатую к телу руку к стене и снова ударил. Цепь вонзилась в него, но её шипы теперь свободно проходили через его тело, не нанося вреда. Чего нельзя было сказать про стену - от более близкого удара она разрушилась, её обломки с силой отлетели от Кая.
  Архитектор захихикала и крикнула:
  - Здание, держи их!
  Но здание лишь стонало и трескалось. Трещины добрались до Торина, и он, собрав все силы, с глухим рёвом прорвался через стену, прикрывая Аль и Си руками. Тело крумбира оказалось мощнее стенки, и она с грохотом развалилась, облачив Торина в каменную крошку. Теперь Кая ничего не сдерживало, он выбежал через образовавшуюся дыру и помчался по комнатам Дома. Торин и Аль последовали за ним.
  - Бегите, мыши, и помните, что кот на крыше, - голос Архитектора звенел им вслед, но она не спешила останавливать беглецов.
  Кай бил перед собой раскрытой ладонью, раскидывая служителей на пути. Они были скорее удивлены, чем пытались их остановить. Они бежали через комнаты, разбрасывая артефакты и существ, пока не добрались до выхода. Кай вышиб дверь, оставив на ней вмятины, словно от удара гигантского кулака.
  Литания четырнадцатая
  Тёмные души
  Когда они погрузились в непроглядную тьму чрева пустотника, усталость обрушилась на них с сокрушительной силой и, казалось, раздавит их своей тяжестью. Мышцы ныли, а разум застилал туман. Но когда ритмичные толчки движения червя стали более привычными, они начали приходить в себя, осознавая своё спасение.
  - Кай... - глухо позвал Торин из темноты.
  - Да? - отозвался Кай, хотя ему этого не очень хотелось. Однако притворяться, что он не слышит, было бы глупо.
  - Ты сделал всё, что мог, Кай. - Торин замолчал, подбирая непривычные для себя слова поддержки, но ему хотелось, чтобы Кай их услышал. - Никто из нас не хотел бы оказаться на твоём месте. Мы бы не справились лучше. Ты действовал в стрессе, под давлением... И всё равно удержал самое важное. Не ругай себя. Любой другой провалился бы. Хотя, если бы это была Си, она бы, наверное, наговорила бы Архитектору такое, что она бы сама сбежала.
  - А как ты ей выдал: "Теперь мой черёд задавать вопросы!" - хихикнула Аль. - Уверена, ни один смертный ещё не говорил так дерзко с владыкой.
  - В истории было много героев, они не только говорили, но и сражались с ними, - смущённо сказал Кай. Он-то думал, что его будут обвинять чуть ли не в предательстве, но его хвалили. Кай порадовался, что они в темноте, ведь Любопытство занят затягиванием его ран и не может охладить лицо своего носителя.
  - Он ещё и скромничает... - довольно проворчал Торин, его голос звучал радостно, ведь больше не надо было выходить из образа угрюмого гнома. - Надо почаще оставлять его с Ауром. Может, к тому немного скромности прилипнет.
  Все замолчали. Лишь гул скольжения хитина о землю окружал их.
  - Она, - нарушила молчание Аль. - Она назвала себя владычицей. Получается, у нас две владычицы?
  - Возможно, больше, - добавила Си с весельем в голосе. - Нужно отправить Кая поговорить со всеми, чтобы выведать.
  - Это странно, но что это меняет? - спросил Торин.
  - Мне кажется, если мы узнаем прошлое владык и поймём их природу, то сможем найти их слабости, - задумчиво проговорил Кай. Какая-то мысль крутилась в его голове, казалась важной, но ухватить он её не мог. - Например, её рука... Все же видели, что она прилетела отдельно? А как ты думаешь, Си, что это значит?
  - Не знаю, - ответила она. - Но владыки забрали всю магию себе, оставив нам только артефакты. Возможно, она разделила себя заклинанием, чтобы быстрее добраться до нас. Или ей просто нравится устраивать спектакли.
  Кай мысленно согласился. Ему показалось, что Архитектор Счастья такая только для других, а внутри она сломана, как и Матушка. Особенно, когда говорила про боль. Цель владык - остановить боль? Паршиво они это делают. Или их план - остановить боль агонией?
  - Я... Я думала, что умру, когда атаковала Архитектора, - решила признаться Си.
  - Спасибо, Си, ты спасла нас, - сказала Аль.
  - Спасибо! - спохватился и Кай. Для него концепция вежливости была всё ещё новой. Он не стал добавлять, что Си спасла не только их команду, но и всех Призывателей зари.
   - Да, да, ты спасла нас, но больше так не делай, - хмуро проворчал Торин. - Иначе я проберусь в вашу эльфийскую послежизнь и хорошенько наподдам твою благородную голову. Хотя ты там же будешь с телом, так что я наподдам твою благородную эльфийскую...
  - Пожалуйста, - Си нетерпеливо перебила его угрозы. - Я била вслепую, но невозможно атаковать разум, не почувствовав его. Это кулак, а не стрелы. И мне повезло, что Архитектор не захотел сжать свой кулак. Я поняла, что разумы Матушки и Архитектора различные. Если Матушка - бесконечность, то Архитектор - это хаос. Движение. Быстрота.
  Торин тоже озарился откровением:
  - Признаю, теперь Сифон звучит не как выражение. Это что-то реальное, то, чего они боятся, - он задумался, затем добавил с сомнением. - Но, может быть, эта мелкая дрянь пытается направить нас по ложному следу, запутать.
  - Учитывая наш путь, Торин, - Кай печально усмехнулся в темноту, - то любое направление, даже неправильное, - это уже хороший ориентир. Нам следует направляться туда, куда они не хотят, чтобы мы направлялись. Чуть не забыл: Архитектор упоминала Мастера. Думаете, среди владык существует внутренняя иерархия?
  - Ничего нельзя исключать, - согласилась Си, - или это просто признание чьих-то умений. Например, Великого Наставника как мастера Артифайсера, а Гласа Истины как мастера религиозных речей.
  Кай пытался вспомнить ещё что-нибудь, но важная мысль всё ускользала. Он попросил своего слизнекры тоже ловить её, но Любопытство, исцелив Кая, погрузился в сон. Кай сам чувствовал смертельную усталость и сильнейший голод в своей жизни. "Спасибо, Любопытство", - подумал Кай, вспомнив о вежливости. Но Любопытство всё же помогло ему, натолкнув на мысли о сне. Важная мысль пряталась в сновидении куклы.
  Кай почувствовал, что сам скоро заснёт. Ритм червя укачивал. Аль склонилась к нему, опершись головой на плечо, её руки мягко обвились вокруг него. Веки Кая потяжелели. Что-то важное скрывалось во сне куклы... Да, теперь он мог влиять на сны... Да, куклы - это уменьшенные существа. Но было ещё что-то... "Объект ноль - это душа", - мысль вспыхнула, как искра, но тут же погасла во тьме сна. Это не было важной мыслью.
  Через время, когда тело Кая восстановилось и Любопытство перестал дремать сутками, они вновь собрались. Их отряд, несмотря на пережитое, показал себя эффективным.
  В Храме Истины начинался ежецикловый праздник, и Рассветники не знали, что именно там происходит. Среди них не нашлось никого, кто когда-либо посещал такие празднества. Но доходили слухи о странных ритуалах и изменениях в поведении верующих после них.
  Храм Истины походил на дорожные святилища Истины - вернее, это они походили на него, - но превосходил их в размерах многократно. Кай мог обхватить взглядом только часть монументального здания, купол терялся в тёмных облаках, а один бевелс был размером с обычный витраж. Кай не представлял, сколько труда вложили в создание таких гигантских окон. Они сияли красным ещё сильнее на фоне предгрозового неба, рассказывая истории о владык, но Глас Истины доминировал, его фигура была самой большой. Сами стеклянные фигуры будто смотрели на Кая, хотя глаза их были скрыты, кроме Наставника.
  Скоро должен был пойти дождь - опасное время, но прихожан это не смущало. Они стекались к Храму, как мухи к плоти, но толчеи не возникало благодаря массивным дверям по всему периметру здания и управляющей толпой стражам гармонии. Толпа поглотила Аль и Кая, и они переступили порог. Помимо своей обычной мантии, они надели плащи с капюшонами, под своим Кай надёжно прятал Си. Близость дождя не должна была сделать их подозрительными - такие плащи носили многие прихожане. Торин остался снаружи, охраняя место выхода пустотника и готовясь к возможному отступлению.
  Внутри Храм Истины был наполнен гулким шёпотом, теплом и движениями воздуха от множества существ, но запах был приятным. Из дыр в стене медленно выходил дым, который заполнял здание лёгким туманом, плывя между служителями, создавая обволакивающую атмосферу. Потолка не было видно, только нависала тьма.
  Стены пели Литанию Веры:
  - Внемлите, души, в мир погружённые,
  В пучине страстей вечно сожжённые!
  Откройте очи, примите наш дар,
  Тьма исцеляет, снимает кошмар!
  
  Мыслей оковы, что разум гнетут,
  Сомнений цепи, что к смерти ведут.
  Не бойтесь страданий, примите их смело,
  Они - очищение духа и тела!
  
  Хвала Владыкам, что правят над всем,
  Им слава и вечность, и мир для всех тем,
  Кто примет их волю, кто станет рабом!
  Во Славе их Тьмы мы блаженство найдём!
  Кай и Аль пробирались через экзальтированную толпу. Он уже почти забыл, каково это - оказаться в гуще подобной массы существ. Хотя по его внутренним ощущениям он только вчера кричал "Жизнь!" на разрыве дракона, но на самом деле прошло много подциклов. Внезапно его пронзил холодный укол, но не осколка сна. Другое воспоминание воспользовалось похожей атмосферой давящей религиозной толпы и резко потянуло его назад, в ту первую миссию: самое худшее ужасание, в котором он участвовал. Его сердце забилось быстрее, а Любопытство внутри него зашевелился, выражая тревогу.
  "Спокойно, Кай. Ты не один", - раздался ментальный голос Си, мягкий и певучий. Каю всегда хотелось, чтобы она спела какую-нибудь Литанию, но просить не решался.
  Кай глубоко вздохнул, пытаясь унять дрожь, пронизывающую его тело. Си была права: он не один. Вместо Гера он чувствовал плечо Аль. Вместо Ори и Хама он мысленно ощущал благожелательное присутствие Си и Любопытства. Вместо Фока вдали их ждал надёжный Торин. Ужас не исчез полностью, но отступил, уступив место собранности.
  "И ты стал сильнее, Кай", - продолжала Си. - "Помню твои слабые вибрации, когда мы впервые встретились. Ты почти переступил конечный предел. А сейчас ты почти готов возглавить отряд, даже наш. Твоя ментальная сила растёт, я чувствую это."
  "Спасибо, Си."
  "Это тебе спасибо, Кай."
  "За что?"
  "За то, что с самого начала ты меня не боялся. Я ведь отрезанная голова", - Си послала ему щекочущий теплый импульс, что означало улыбку, но затем теплота стала серьёзной. "И я проникаю в разумы. Большинство не любит гостей в их личном пространстве. У меня мало друзей, даже среди других телепатов."
  Каю показалось это странным. Друг в его личном пространстве сильно оживил это мрачное и пустое место. И она была гораздо лучше других гостей, вроде зеркала или Мантр говорящих стен. Он тоже послал ей теплоту, надеясь, что она поймёт. Любопытство, кажется, начал танцевать в этих волнах дружбы.
  - Служитель Мир, каменщик, сигил безукоризненности, - прогудел страж гармонии, преграждая Каю дорогу. Он успел вовремя сообразить, что Мир - это он, согласно его поддельному амулету. Страж же повернул свой шлем к Аль: - Служитель Ида, чистильщик, сигил безукоризненности. Исповедание и Мыслепускание ни разу не пройдены. Вы потеряны?
  - Мы как раз идём туда, - брякнул Кай, стараясь придать своему голосу естественное, но покорное звучание. Рядом со стражами гармонии он теперь чувствовал себя нервно.
  - Я отведу вас, - заявил страж, без лишних церемоний кладя тяжёлые рукавицы им на плечи. Его хватка была крепкой и бескомпромиссной.
  - Не надо отвлекаться, страж, - попыталась отвязаться от него Аль, стараясь выглядеть расслабленной. - Мы сами найдём то, что требуется.
  - Неэффективно, - ответил страж, и его пальцы сжали плечи сильнее.
  - Отведите нас, страж, - сдался Кай. Он чуть не сказал "Пожалуйста", но вовремя прикусил язык.
  Шаги стража были размеренными, хватка на плече Кая не ослабевала. Кай пытался как мог замедлить их продвижение, цепляясь плечами за каждого прихожанина, делая шаги тяжелее, изображал замешательство. Каждый шаг приближал их к неведомому ритуалу, и Любопытство внутри тревожно пульсировал, предвкушая или опасаясь того, что произойдёт. Кай понятия не имел, в чём страж хочет, чтобы они участвовали, ведь раньше он был служителем в Институте, что освобождало от других служений.
  Аль тоже не стремилась настолько сильно разведывать ритуалы изнутри и повторяла за Каем его "неуклюжие" движения. Страж никак не реагировал на ведомых, постепенно разучивающихся ходить на ходу. Видимо, он не первый раз сопровождал таких "заблудших" прихожан. Кай не знал, что предпринять. Он тянул время, ожидая, что его осенит или придет помощь извне. И помощь пришла. В лице владыки.
  Воздух в Храме задрожал, наполняясь глубоким, резонирующим гулом. Все взгляды устремились к центральному алтарю. Появился Глас Истины, его чёрные одеяния были отчётливо видимы даже в полумраке, а старое человеческое лицо с закрытыми глазами, как всегда, выражало вежливое дружелюбие.
  - Глас Истины вещает, - произнёс страж, удерживавший Кая и Аль.
  Владыка поднял руки, и храм замер в тишине. Глас начал свою речь, его голос был мягким и проникновенным, звучал как ласковый шёпот, который, тем не менее, разносился по всему огромному залу:
  - Козлята мои, заблудшие и обременённые, прислушайтесь к слову Гласа, услышьте слово Истины! - Глас был полон отцовской заботы. - Жизнь, полная забот и тревог, оставляет на ваших тёмных душах шрамы, не так ли? Воспоминания, как острые осколки, терзают вас, не давая покоя. Мысли, ненужные и опасные, отравляют ваши сердца.
  Его голос стал чуть громче и почти напевным:
  - Но мы, Владыки, не хотим вашей боли! Мы желаем вам лишь истинного счастья, которое лежит за пределами личных страданий. Разве не благо - забыть то, что приносит вам боль? Разве не милосердие - стереть шрамы прошлого, чтобы будущее зияло чистой, нерассеянной Тьмой? Свобода - не в том, чтобы нести свой груз, а в том, чтобы отпустить его!
  - Истина освобождает, мои дорогие козлятки. Но не та истина, что копается в ваших ошибках, нет! А та, что освобождает вас от тяжести чужих заблуждений, от груза всего мира. Мы, Владыки, берём на себя эту ношу, чтобы вы могли жить в благости. Разве не это истинная любовь? Разве не это дар? И вот ещё один дар вам, мои козлята. Внесите потиры слёз благодати! Слава Единству!
  Говорящие стены, дождавшись окончания речи, запели Литанию Тьмы:
  - О, Тьма, возьми мои черты,
  Удали мои мечты.
  Я пустой - но я тобой.
  Я живу, когда я - ноль.
  
  В Тебе - прощенье, боль и стыд,
  В Тебе - спокойствие и быт.
  Кто Тебя в себе найдёт,
  Тот и умрёт - и оживёт.
  
  свет лукав: он ослепляет,
  Ложью разум наполняет.
  Лишь во тьме мы видим суть -
  Кто мы есть и в чём наш путь.
  Служители начали разносить большие кристаллические чаши на высоких ножках. В них плескалась мутная, грязная жидкость. Атмосфера стала ещё торжественнее и мистичнее. Прихожанам начали раздавать кубки с этой жидкостью, и те жадно пили из них, их глаза закатывались в странном экстазе. Страж гармонии подвёл Кая и Аль к одной из чаш.
  - Пейте, служители, - произнёс он ровным, но непреклонным голосом.
  Кай посмотрел на Аль, затем, понимая, что выбора нет, взял украшенный кубок. Жидкость была горькой, с серым налётом и казалась слишком тяжёлой для обычной воды. Осколок сна отчаянно забился в шее, как будто пытаясь вырваться. Внезапно на улице грянул гром, или же это был грохот в его сознании. Там же начала разворачиваться сложная, светящаяся паутина. Каждая паутинка показалась Каю смутно знакомой.
  "Это духовные потоки, Кай," - рядом с этим узором и заинтересованным им Любопытством возник голос Си. - "Или связь разумов".
  Поняв, что это такое, Кай действительно узнал сознания людей. Слабые, мерцающие линии, большинство из которых были одинаково притуплены и умиротворены.
  "Почему я это вижу?" - спросил Кай.
  "Твой осколок сна изменён, он работает по-другому," - предположила Си. - "Не думаю, что владыки позволяют видеть такое служителям с простыми осколками. Не знаю, что конкретно в слёзах благодати, но точно части существ всего Города. Смотри, это практически карта. Самые тугие узлы - это дворцы, а вот сектора цитадели и жучиных ферм, там меньше всего служителей".
  Кай внимательно изучал карту своего Города, но вскоре она начала тускнеть. Нити растворялись, а сознание возвращалось в реальность. Вдруг его мысленный взор остановился на одном мелком секторе Города, который казался выжженным, лишённым любых ментальных отпечатков. Там не было даже тени мыслей, только пустота, словно все сознательно избегали этого места. Сектор прятался между башнями цитадели. "Странно", - подумал Кай.
  В реальности их "гид" терпеливо ждал, пока Кай вернётся к реальности. Когда тот осмысленно огляделся, страж продолжил их общий путь. Он заканчивался у ряда чёрных кабинок. Подходя к ним, Кай заметил, как из одной выходит человек и направляется к алтарю рядом. Маленький лилим подвёл его к большому артефакту, состоящему из стула и подвижного манипулятора с длинной иглой. Мужчина сел на стул, и артефакт пришёл в движение, и эта игла вошла в его глазницу, но глаз остался цел, лишь чуть сдвинулся, выйдя из привычных границ. Игла вышла, на её кончике осталась светящаяся ниточка, которую манипулятор поместил в маленький сосуд рядом.
  Как оказалось, Кай ещё сильнее смог захотеть избежать этого ритуала. Он был уверен, что Любопытство не позволит навредить ему телу, но что за ниточку забрали у служителя? Это и есть Мыслепускание? Это была мысль? Воспоминание? То, что не нравилось владыкам? Кай не хотел терять что-либо, даже воспоминания об ужасниках. Это его воспоминания, его боль, его путь к Рассветникам.
  - Ах, вот где проводят эти ритуалы, - с наигранной уверенностью произнесла Аль. - Мы справимся отсюда, страж. Можешь идти, у вас есть более важные дела.
  - Моя задача не завершена, - твёрдо ответил страж. Он направился к очереди к кабинкам, и существа почтительно расступились перед ним. - Первый раз. Идут без очереди.
  Никто не возразил. Кай бы тоже пропускал как можно больше прихожан перед собой, лишь бы отсрочить эти процедуры.
  - Я пойду первой, - сказала Аль, бросив на Кая испуганный взгляд, который совершенно не соотносился с её словами. - У меня более тяжёлые мысли о грехах. Мне нужно срочно признаться в них.
  "Какая же Аль..." - подумал Кай, но не додумал, потому что сам не знал, чем закончить мысль. Он молча вошёл в кабинку, из которой только что вышел вермидон. Страж наконец-то отпустил его, и Кай почувствовал себя свободным, но лишь на мгновение.
  Внутри кабинка оказалась меньше, чем выглядела снаружи, потому что была разделена на две части решётчатой стенкой, за которой виднелся высокий, смутный силуэт. Единственным источником света была небольшая тусклая сфера над входом. Пространства было мало, и Кай почувствовал себя зажатым в большом кулаке.
  - Служитель Мир, первая исповедь, - раздался голос за решёткой. Он был подобен шелесту ткани по гладкому камню и проникал прямо в сознание.
  Си и Любопытство мгновенно запаниковали, ведь этот голос принадлежал эфириту. Кай почувствовал, как Си встала между его разумом и эфиритом, словно щит. А Любопытство, вибрируя, заполнил его разум обрывочными мыслями, создавая ментальный шум. Неизвестно, заметил ли эфирит этот блок, но его голос стал чуть настойчивее:
  - Признайся в своих грехах, служитель. Здесь нет наказания, только обнажение. Сними с себя бремя. Назови свою вину. Не таись. Всё, что скрыто, должно быть явлено.
  - Я... бывало, забирал вещи, которые обронили на улице, - признался Кай, стараясь говорить покаянно, но не слишком драматично. - Иногда я... хм... придумываю свои Литании. А ещё... я однажды не до конца отполировал свою обувь перед сменой. Это всё, что я могу вспомнить, - он даже почувствовал лёгкое смущение за то, что совершил.
  - Это серьёзные грехи, служитель. Но Тьма милосердна, Она простит, - серьёзно сказал эфирит, прощая Кая за всю его чушь. - Теперь послушай, служитель. И подумай: в ком больше греха - в том, кто грешит... или в том, кто молчит о грешнике? Мы не ищем виновных. Мы ищем молчальников. Так давай же вспомним. Кто среди твоих знакомых и родных не постился в должные дни? Кто лгал своим детям, что не боится? Кто забывал слова Литаний? И ты, как истинный служитель, возьмёшь их вину и передашь мне. Расскажешь. Назовёшь. Поможешь. Затемнишь их души через себя.
  - Я... Я знаю одного вермидона из соседнего сектора, - Кай начал выдумывать существ и их страшные грехи, надеясь, что эфирит удовлетворится этим. - Он... Он частенько ворчал на слишком длинные Литании. И одна моя двоюродная родительница Род, она... Она всегда отворачивалась, когда Глас говорил о радости страданий. Мне кажется, она не верит до конца. Заучивает Литании и Мантры, да. Но не верит.
  - Это серьёзные грехи, служитель. Но Тьма милосердна, Она простит, - снова простил выдуманные грехи эфирит. Кай сомневался, что Тьма действительно так легко прощает.
  Сфера над головой вспыхнула фиолетовым, намного ярче и контрастнее. Тень Кая под ногами стала отчётливой, даже на чёрном полу. Из неё начала капать чёрная вязкая жидкость, но не вниз, а вверх.
  - Теперь молчи, служитель. Будет говорить оно, - произнёс эти слова эфирит, и они совсем не успокоили Кая. Напротив.
  Теневые капли сгущались, превращаясь в чёрные опухоли. Они росли, набухали, соединялись, и Кай начал различать, во что они растут. В человеческую фигуру. Он стоял в растерянности, не зная, что делать, и просто ждал. Это не заняло много времени, перед ним предстал человеческий мужчина из чёрного вещества. Вдвоём они заполнили всю предоставленную кабинку. Призванный был одного роста с Каем, и его черты, хоть и непривычного цвета и однородности, показались Каю жутко знакомыми. Он видел этого молодого человека гораздо чаще, чем хотелось бы. Перед ним стоял...
  - Кай. Кай, Кай... - сказала его тень голосом его разума. Тем самым голосом, который мешал ему, унижал, сомневался в его пути и заставлял оставаться на стороне владык. Кай думал, что избавился от него, но, по иронии, некому было сказать, как он был глуп, рассчитывая на такое. - Ты думал, что можешь спрятаться от Тьмы, Кай. Что можешь предать всё, что дало тебе жизнь. Что сможешь избавиться от меня, Кай. Но я - это ты. Я помню, я всё помню. Плата за поступки неизбежна, - полностью сформировавшаяся тень повернулась к эфириту. - Ты должен знать, что наш Каюшка...
  - Хватит! - приказал Кай и ударил тень силой дальнохватской перчатки. Она лопнула с отвратительным хлопком, рассыпавшись в брызги чёрной жижи. Кабинка разлетелась на куски, ломая сферу и отбрасывая эфирита вместе с осколками в другие кабинки. - Знай своё место, тень, - прошептал Кай уже для себя, выбираясь из остатков кабинки. Его взгляд лихорадочно искал Аль.
  Литания пятнадцатая
  Lanta"rávë mornië (Падающий дождь скорби/тьмы)
  Аль всё ещё стояла у стража гармонии, но, увидев не самый мирный выход Кая, она метнула светящийся шарик прямо в забрало стража, словно в замочную скважину. Вспышка света повалила его на пол, лишив сознания или убив. Каю было не до него.
  Вокруг него расходились волны хаоса. Прихожане паниковали и стремились отдалиться, как от ужасника. Стражи, наоборот, прорывались к центру возмущения. Кай силой перчаток ударил самых напористых, и они, как куклы Архитектора, отлетели к стене. Он вспомнил хаос своей первой миссии, но быстро отбросил. Теперь он должен действовать, а не просто смотреть.
  - Уходим! - крикнул Кай.
  Аль не нужно было упрашивать. Она бросилась за Каем, который расчищал своими верными артефактами путь среди существ. Ради этого он и заполучил дальнохватские перчатки - чтобы управлять толпой без смертей. Любопытство выпустил из Кая тонкие хрящевые отростки, которые прижали к телу подол мантии и плаща, чтобы они не путались под ногами. То же самое сделал Обжорство для Аль.
  "Глас. Он идёт за нами, хоть и медленно", - встревоженно предупредила Си.
  Кай хотел обернуться, чтобы оценить расстояние, но внезапно его глаз пронзила острая боль, и зрение раскололось надвое, словно рассеченное раскалённым клинком. Любопытство совсем освоился в его теле. В одной из половинок он увидел лежащих прихожан и стражей, а также уверенно шагающего владыку.
  На улице начался дождь. Пока Кай накидывал капюшон, крупные капли упали на его лицо, начав щипать кожу. Он знал, что вскоре вместо щипания дождь начнёт разъедать её. Они бежали по опустевшей улице, их шаги тонули в литании едкого дождя. Кай подозревал, что дождь не станет помехой для стражей гармонии, разве только для всадников нульрогов. Аль постоянно оглядывалась, Обжорство решил не вытаскивать её глаз на затылок. Из аллеи, где они оставили пустотника, вышел Торин.
  - Держи Кая! - закричала Аль и, резко развернувшись, кинулась назад, навстречу погоне.
  Кай словно запнулся сердцем. Она бежала прямиком к Гласу Истины, который уже вышел на улицу в окружении стражей. Прежде чем Кай успел сообразить, что происходит, крепкие железорудные руки Торина обхватили его, и он осознал, что его тело уже сделало несколько шагов вслед за подругой.
  - Эльфийская дочь человеческая, - пророкотал Торин, его голос был полон одновременно восхищения и осуждения. - Она пытается отвлечь владыку от нас.
  Аль приблизилась к погоне и бросила в неё светящийся шарик. Он превратился во вспышку света в воздухе, и стражи согнулись, закрывая свои забрала руками, некоторые даже выронили свои мечи. На Гласа Истины это не произвело впечатления, его глаза, как всегда, были закрыты, но он всё же решил шагнуть к Аль, признавая её дерзость. Она мгновенно бросилась в другую сторону, уводя его в лабиринт переулков.
  "Она ловкая, она сможет скрыться, Кай", - попыталась успокоить его Си, но её ментальный голос звучал неуверенно.
  - Глас не будет играть с пленниками, как Архитектор! - возразил Кай, громче и отчаяннее, чем хотел. Он рванулся вперёд, пытаясь вырваться из хватки Торина. Любопытство отказался усиливать мышцы, встав на сторону крумбира, и Кай остался бессилен.
  - Верь своей женщине, Кай, - раздражённо бросил Торин. - Она сможет скрыться от этого человеческого старикашки. Дай шанс другим погеройствовать. Ты об этом постоянно забываешь, но Аль - лидер нашего отряда.
  - Но... - Кай всё ещё сопротивлялся, разрываясь между желанием спасти Аль и пониманием собственной беспомощности сейчас. Торину эти сопротивления были безразличны, он уводил Кая силой, его хватка была непоколебима. Ноги Кая скрипели по мокрой мостовой. - Мы не можем...
  - Что мы точно не можем, - перебил его Торин, - так это позволить владыке увидеть, как мы используем червя.
  Торин успел протащить Кая вглубь аллеи, когда их с размаху протаранило что-то огромное и чёрное. Крумбир отлетел в сторону, а Кай остался лететь на этом нечто, ощущая чудовищную скорость и злонамеренность. Лишь через пару ударов сердца он распознал в летящем агрессоре голову Гидры. Она подкралась к ним по крышам, сливаясь с дождём и его шумом. Вместе с этим озарением Гидра впечатала Кая в тупик аллеи. Удар выбил оставшийся дух из тела Кая, но взамен по всему телу разлилась тупая, но всеобъемлющая боль.
  "Закрытый для меня разум. Прости, Кай, ничем не могу помочь", - с досадой сообщила Си.
  Гидра начала поднимать Кая, прижимая его к стене. Её шершавая шкура скребла по одежде, а зубастая пасть пыталась поймать его ноги. Кай же изо всех сил пытался нащупать подбородок чудовища стопами и удержать его. В пелене дождя он увидел длинный силуэт Гидры на четырёх конечностей, цепляющийся за шпили здания. Здание было исполинским, но Гидра прилагала все усилия, чтобы удержать на нём своё ещё более исполинское тело. Другие её головы не могли присоединиться из-за узости аллеи и просто наблюдали, поднявшись во всю свою значительную длину, словно змеиные башни.
  Руки Кая оказались прижаты к телу, но, изогнувшись, он попытался достать с пояса молот Гера, который постоянно носил с собой. Молот он снял, но не удержал, и тот полетел вниз. Это почему-то разозлило Кая, и в приступе бессильной ярости он ударил Гидру лбом. Нелепый, бессмысленный поступок. Если бы Кай был обычным человеком. Но он был продвинутым чтецом снов, и его удар ментально пробил череп чудовища. Кай ворвался в его сознание.
  Атмосфера сгустилась - он тонул в мутной жидкости, но в ней плыло множество пузырьков воздуха, и он смог дышать. А также потому, что это был сон. Кай огляделся и заметил что-то отличное от вездесущей мути - чёрную вертикальную тень, раздутую и нелепую. Он приблизился к ней, но тут же отпрянул. В тени открылись два огненных глаза. Перед ним находился искаженный и размытый Великий Наставник. Хоть его контуры расплывались, а части тела казались растянутыми, но Кай всегда бы узнал этот взгляд. Взгляд из тысяч витражей, статуй, снов. Наставник выставил руку вперёд - замедленно и волнообразно, - и она словно наткнулась на невидимый барьер.
  Сны, конечно, редко имеют смысл, но они растут из зёрен реальности, и это знание лишь усиливало тревогу. Кай почувствовал, что что-то проплыло сзади него, отправив в его затылок слабую волну. Он попытался успокоить себя, что он вне значимой реальности, а значит, в безопасности. Но сон куклы отреагировал на его присутствие, и Кай теперь ни в чём не был уверен.
  Он сделал единственное, что мог, - ударил силой дальнохватских перчаток прямо во владыку. Перед ним выросла паутинка, как трещины в стекле. Он бил снова и снова, расширяя свою паутинку, чувствуя, как она влияет на саму ткань сна. Владыка отступил, наклонив голову, его огненные глаза расширились. Кай снова почувствовал что-то позади, крупнее или ближе. Он ударил ещё раз, со всей своей решимостью, и паутинка лопнула в середине, в миг выросла, дробясь на множество мелких ячеек, заполняющих всё пространство между Каем и владыкой. Эта сеть начала затягивать его, как в ловушку.
  Он развернулся, чтобы отплыть, но замер, увидев приближающееся к нему существо. Это была миниатюрная Гидра, размером с вермидона и большими глазами на множестве голов. Она доплыла до него и, ударив головами, потащила вперёд, как в настоящей реальности. Кай услышал звон и шум воды и вынырнул из сна.
  Он всё ещё был зажат между стеной и чудовищем. Гидра начала отдаляться от стены, и Кай остался на её голове, зацепившись паучьими перчатками. Его капюшон слетел, и капли с неба, смешиваясь с потом, разъедали его глаза. Любопытство мгновенно вырастил Каю длинные плотные ресницы в качестве контрмеры.
  "Что... Что ты сделал, Кай? Ты вошёл в её разум?" - с недоумением спросила Си, но Кай не ответил, полностью сосредоточившись на борьбе за выживание.
  - ...сопротивление... служитель... вернёшься ты во Тьму... - раздался голос стража гармонии среди монотонного шума дождя и воя ветра.
  Кай взглянул на шею Гидры и увидел, как по ней осторожно продвигается страж, балансируя с широко раскинутыми руками, в которых пылали раскалённые докрасна мечи. Струи дождя, попадая на клинки, испарялись, создавая вокруг него белый туманный ореол. Плащ стража дико трепетал на обезумевшем ветру. Кай рывком подтянулся и оседлал голову Гидры. Страж остановился.
  - Служка?
  Это неожиданное слово тоже остановило Кая на мгновение, но Гидра, выпустив свою голову из аллеи, тряхнула ею, и Каю пришлось прижаться к ней всем телом. Страж же потерял равновесие и упал, но сумел обхватить шею Гидры ногами. Шлем слетел, и Кай узнал стража.
  - Ори? - выдохнул Кай с удивлением.
  Нижняя часть головы была заменена артефактом, а вместо глаз горели фасетные драгоценные камни, мерцая в полумраке. Но Кай узнал его по татуировке в виде змеиных зубов вокруг оставшейся части лица. И кто ещё мог назвать Кая "служкой" и сражаться с двумя оружиями? "Надо было изменять своё лицо сильнее, хотя какая теперь разница?" - подумал Кай.
  - Рад, что владыки отдали тебе должное за предательство! - крикнул Кай, не заботясь о том, услышит ли его враг. Он хотел ударить Ори, но из-за его спины вылетело две головы Гидры, их пасти раскрылись в безмолвном рыке, повторяя татуировку Ори. Теперь головы чудовища не были ограничены тесной аллеей, и их многочисленные шеи извивались вокруг.
  Кай отнял одну руку от Гидры и ударил по её атакующим головам силой перчатки. Дождь на мгновение разбился о гигантскую невидимую руку. Эта рука врезалась не только в головы чудовища, дав им мощную пощечину, от которой они отшатнулись, но и в сами капли дождя, раздробив их на мелкую морось. Между Каем и Ори возник бездождевой купол, но это длилось недолго. Ори начал ползти к Каю, двигая коленками и навершиями мечей по шее Гидры. Его лоб блестел от дождя, пота и, возможно, грибов. Само тело Гидры тоже двинулось, переползая по крышам, но голову с Каем она всё ещё пыталась держать ровно, ради Ори.
  Кай ударил Ори силой, но тот быстро распластал своё тело и только проскользил назад. Кай сел также, обхватив ногами шею Гидры, и снова дал пощёчину приблизившейся голове чудовища, на этот раз снизу вверх. Голова отлетела и скрылась в темноте дождя.
  "Он безумец. Я не могу... Я опять бесполезна..." - неожиданно всхлипнула Си, но тут же спохватилась и замолчала, чтобы не отвлекать Кая.
  Кай обхватил дальнохвасткой перчаткой Ори, но его новые глаза были лучше человеческих, и он увидел невидимую руку Кая по брызгам в дожде. Ори резко поднял руку, и она осталась свободна от захвата Кая. Он попытался оторвать Ори от Гидры, но что-то было не так - перчатка моментально нагрелась, и Ори остался на месте, хотя и обездвиженный. Либо он был очень тяжел, но тогда Гидра не выдержала бы его, либо перчатка ослабла от слишком частого использования. Кай почувствовал холод, хотя дождь обжигал его кожу.
  Ещё одна голова Гидры метнулась к Каю, но он отразил её удар другой рукой, а затем другой головы, попытавшейся ударить сзади под прикрытием этой атаки. Гидра мчалась по крышам, не заботясь об их цельности. Дождь стал косым, и лысой макушке Кая стало легче, но ветер теперь дул ему в спину, пытаясь сорвать его. Внизу проносились размытые очертания Города, и Кай бы оценил их красоту, даже во тьме дождя, если бы не завис в смертельном эквилибриуме с Ори и Гидрой.
  - Дерись со мной, служка! - прогремел Ори своим артефактным голосом.
  - Улети в проклятые небеса, Ори! - бросил Кай в ответ.
  - А ты многому научился, служка! - Ори ничуть не обиделся, в его голосе даже прозвучало некое подобие гордости за Кая. - Но не всему. Смотри на меня, служка, и учись, как надо!
  Свободной рукой Ори метнул в Кая раскалённый меч. Лезвие закружилось, превращая попавшиеся капли в пар. Кай легко увернулся, припав к Гидре. Меч прошёл совсем близко, шипя, и Кай почувствовал странное облегчение на своём поясе. Ещё ни о чём не думая, он посмотрел на него и замер, отказываясь верить своим глазам. Уже белый от жара меч вошёл в сердцевину Си прямо рядом с носом, и та, испуская чёрный дым и шипя, летела вниз.
  "Простите все... Я умерла..." - донеслось до Кая слабое ментальное эхо, а потом затихло навсегда.
  Кай почувствовал, как его душа рвётся. Боль утраты поглотила его целиком, затмив все остальные чувства. Он отпустил Ори, и тот, обхватив двумя руками перед собой меч, кинулся к Каю. Двигаясь по скользкой подвижной шее Гидры, он сохранял равновесие благодаря скорости и инерции. Кай же просто сидел и смотрел на него потухшим взглядом, ничего не делая.
  Остальные головы Гидры вынырнули из мрака и зависли за Ори, как радостные наблюдатели. Их острые зубы кривили им рты в улыбках, и теперь это казалось осознанным. Страж почти достиг Кая, когда тот внезапно остро почувствовал желание жить и давление, тянущее его руку вверх. Любопытство пытался вывести его из оцепенения и поднять руку для самозащиты, но его силы были на исходе. Кай подчинился и поднял руку, понимая, что для активации перчатки ему нужно время, которое Ори сейчас заберёт у него.
  Небо вломилось в мир чудовищной по своей силе и размеру белой вспышкой света, разорвав дождь на части. Почти сразу последовал не менее чудовищный гром, оглушивший Кая. На Ори же, существо Тьмы, небесный свет подействовал ещё сильнее. В каждую грань его "глаз" ворвался чистейший свет. Ори закричал и дёрнул меч вверх, пытаясь защитить решётку своего шлема, не пустить больше гнева природного. Кай находился спиной к вспышке и сохранил зрение. Он увернулся от потерявшего цель меча и попытался ударить Ори силой перчатки.
  Кай понял, что ничего не выйдет, через мгновение после активации артефакта. Перчатка вспыхнула огнём, который перерос в огненный шар, лишая Кая руки до самого плеча и обжигая остальное тело. Ори, поражённый взрывной волной, отлетел назад и насадился на шпиль здания, его тело беспомощно повисло. Взрыв опалил и Гидру. Кай отлетел в противоположную сторону и упал в тесный колодец, образованный стенами зданий. Он несколько раз ударился о стены, пока один из ударов не пришёлся на его голову. Милосердная тьма обняла его.
  Литания шестнадцатая
  Агония выживших
  Тьма отпустила Кая, и он вернулся в свет на кровати своей комнаты Нижней башни. Он тут же проверил руки - обе были на месте. На первый взгляд, тело тоже сохранилось. Даже ощупав голову, Кай не нашёл ничего проблемного, хотя лицо почти не чувствовалось. Любопытство, от пробуждение носителя, начал возбуждённо носиться в его теле, вибрируя от радости и облегчения.
  В комнату вошла Аль и сразу же надула губки, её лицо выражало наигранное недовольство:
  - И надо было тебе проснуться именно тогда, когда я отошла в туалет! - но её недовольство таким несвоевременным пробуждением длилось недолго. Она кинулась к нему в постель и заключила в объятия, её тело дрожало. - Ох, Кай, ты так всех напугал.
  - Аль... ты... жива? - прохрипел Кай. За время его беспамятства горло разучилось работать и, казалось, сильно засорилось.
  - Конечно, жива. Ты думал, твоя молодая жена бегает медленней, чем тысячеосенний старик? - Аль больно ущипнула его за бок.
  - Что... произошло?
  Жена Кая помрачнела. Не отпуская его, словно боялась, что он раствориться в воздухе, она рассказала обо всём, что случилось вне сознания Кая. Он слушал внимательно, даже дыхание Аль в шею почти не отвлекало.
  Когда Кай упал, как думала Аль, с неба, Любопытство каким-то образом сорвал с него плащ с капюшоном. Под ним Кай носил мимикрирующий плащ, который слизнекры накинул на всё тело. Враги, если и искали его, то не нашли, а когда подошла Аль, Любопытство скинул скрывающий артефакт.
  Аль не хотела делиться, в каком состоянии она нашла мужа, но под его напором всё-таки рассказала. Битва нанесла ему страшные раны, без симбионта он бы не выжил даже от их четверти. Дождь выжег кожу на его голове, в некоторых местах до кости, глаза вытекли, нос непрошено вошёл в череп. Единственные кости Кая, которые не были сломаны, остались в его отсутствующей руке. Рассказывая о его повреждениях, Аль не смогла сдержать эмоций и даже всхлипнула. Кай обнял жену не только чтобы поддержать её, но и себя.
  Чтобы вылепить Кая обратно из куска плоти, которым он стал, ему вживили ещё троих слизнекры: Анатома, Мясника и Скульптора. Вчетвером они сделали всё, что могли. Но слизнекры ведь знают о людях больше изнутри, чем снаружи.
  Кай не сразу понял, что имеет в виду Аль, но затем посмотрел на свою потерянную и вновь обретённую конечность. На ней не было родинок, волос и морщинок, вены не просвечивались через кожу, да и сама она была однотонной. Но самое нечеловеческое - отсутствие ногтей, как будто кончики со стороны ладони оказались и на тыльной стороне. И если верить Аль, а не верить ей он не собирался, его глаза теперь тоже без прожилок, а зрачки золотого цвета. Ими занималась Красота.
  Кай застыл, разглядывая свою новую руку, но Аль взяла её в свою и сжала. Он опомнился и залил волнующегося Любопытство благодарностью. Странное тело лучше, чем его отсутствие. Слизнекры спасли жизнь Каю, и он никогда этого не забудет.
  - Си. Она... - начал Кай, но глаза Аль остановили его, дав ответ.
  - Ты жив. Это уже что-то, - сказал Торин, входя в комнату. - Аур ждал только тебя, чтобы провести церемонию.
  Торин изменился. В его железном лице отпечаталась боль, которую не выбьешь даже молотом ужасников. Он начал осыпаться, но не только из-за этого казался уменьшенным. Каждая его поза и движение уменьшали Торина, которого Кай знал прежде. Крумбир не винил Кая за смерть Сиарелль. Он видел его искорёженное тело и понимал, что Кай сделал всё возможное, и этого оказалось недостаточно. Но Кай знал, что Торин никогда не простит его. Между ними выросла стена, которую невозможно преодолеть или разрушить. Не из кирпичей и даже не из слов. Стена из одного мёртвого взгляда.
  Впервые за всё время, что Кай знал Аура, тот был серьёзен. Его обычно улыбчивое лицо было омрачено глубокой печалью. Он стоял во главе скромной церемонии из немногочисленных Рассветников, среди которых находилась Аль. Торин не пришёл. Атмосфера была тяжёлой, Кай сражался за каждый вдох.
  Комната, отведённая под эльфийские церемонии, была небольшой, но высокой. Кай стоял на балконе второго этажа, положив руки на ограждение и взирая на похороны сверху. В центре зала располагалась система круглых бассейнов, соединённых кривыми каналами. Самый большой бассейн был наполнен прозрачной водой. Она колыхалась, словно дышала, и в ней покоилась голова Си - точнее, то, что от неё осталось. Её длинные волосы развевались в воде, создавая эфемерный образ, как из сна.
  Эфириты Рассветников пели свои эльфийские песни. Их голоса, обычно звучащие в разумах, теперь сливались в физическом пространстве, создавая дивную и трагическую гармонию. Голоса поднимались и опускались, переплетаясь между собой. Кай выдерживал их. Он продержался, пока эфириты не запели ту самую песню, что исполнила Сиарелль при их первой встрече. Кай сжал металлические накладки ограждения с такой силой, что они треснули. Новая рука не почувствовала боли. Что-то в неё забыли положить, и Кай хотел бы, чтобы также поступили с его сердцем. Эта песня стала последней каплей, сломавшей его. Он вышел из зала, осознавая, что поступает неуважительно, но ничего не мог с собой поделать.
  Он сел у стены, прислонившись спиной к холодному камню. Слёзы текли по щекам, его новые глаза, к счастью, могли плакать. Редкие прохожие бросали на него взгляды. Или нет. Ему было безразлично.
  "Ты её подвёл. Сколько ещё ты потеряешь, герой?" - раздался знакомый голос. Внутренний голос, та самая тень, которую он думал, что уничтожил. Она тоже возродилась. Любопытство попытался прогнать её, но сейчас она стала сильнее, а слизнекры ослаблен и без... без... без Си.
  - Не зря ты оперативник, я едва нашёл тебя, - сказал Аур, садясь на пол рядом.
  Кай не поднял глаз.
  - Только утро, а ты уже устал на ногах держаться, - продолжил лидер будничным голосом. - Если хочешь - повремени с заданиями. В башне много работы: надо учить новичков, восстанавливать артефакты, составлять карты...
  - Отдых - для тех, кто ещё верит в исцеление, - ответил Кай, его голос звучал сухо и безэмоционально.
  - Под "повремени" я, возможно, имел в виду "навсегда", - Аур прислонился к стене, повторяя позу Кая, но посмотрел вверх. - Ты не единственный, кто терял друзей на заданиях. Это настоящая болезнь разума, от которой мы пока не нашли исцеления. Сейчас ты наверняка чувствуешь сильную вину за то, что жив, а Си - нет? Это нормально, но не надо хоронить себя живьём, ладно?
  - Не стоит, Аур. Я всё понимаю. Уже нет того мальчика, который боялся Песен. Остался только... тот, кто идёт навстречу Тьме.
  - Ох, такой у тебя период начался...
  Кай наконец поднял голову. Его глаза уже высохли и светились золотом изнутри, будто выжженные светом:
  - Внешние бастионы Стража Тьмы. Я должен завершить начатое: узнать владык. Я пойду туда, где они не хотят, чтобы я шёл.
  Аур помедлил, будто хотел что-то добавить. Затем просто кивнул и сказал другое:
  - Это очень опасный путь. Мы подготовим всё необходимое.
  Он ушёл, оставив Кая сидеть и смотреть в стену. В ней не было ни окон, ни символов, ни украшений. Только камень, как внутри могилы. И в этом был уют.
  Литания семнадцатая
  Небесное вторжение
  Аур, как выяснилось, провёл подобную беседу не только с Каем, но и с Торином (вероятно, и с Аль). И Торин согласился "повременить" с заданиями. Вместо него к отряду присоединился Ход, человек. Он постоянно терзал ворот одежды, а его лицо словно жило своей жизнью: то глаз, то голова начинали дёргаться без видимой причины. Кай не спрашивал. Все мы что-то тащим с собой. Но сам новичок был приветлив, хотя Каю вначале показалось, что он испытывал дискомфорт и даже чего-то боялся.
  Причина стала ясна, когда Ход стал осторожно расспрашивать Кая о его предыдущих заданиях. Слушая ответ, он так выпучил глаза, что Каю показалось, будто слизнекры Хода пытается их вытолкнуть из глазниц. Не страх, а восхищение, и нервозность не была вызвана Каем (или лишь малая её доля).
  Отряд Аль, особенно Кай, приобрёл почти легендарный статус в Нижней башне. Кто-то - Торин, Си, Аль, но, скорее всего, сам Аур - любили выбалтывать их подвиги, включая рассказ Кая о том, как его держал в когтях Великий Наставник. Причём не просто выбалтывали, а значительно приукрашивали реальность, в основном связанную с Каем. Он понимал, что это необходимо для интересного рассказа о нём, но сам едва не потерял глаза, слушая, как, по мнению Хода, в последней миссии Кай сражался с двумя Гидрами, Мантикорой и примерно тремя, может, даже четырьмя отрядами элитных стражей гармонии.
  - Уверен, если бы не Мантикора, то вы бы справились, мастер Кай, - с досадой заключил Ход, дёргая очередной нерв пустотника. - Мантикора - это ужас. Хорошо, что стражи сами её боятся и не часто выпускают. Слышал, она одна, уникальная, как Химера, которую... - мужчина прервался на особо сильное подёргивание.
  - Да, хорошо... - задумчиво протянул Кай, стараясь разглядеть выражение Аль, чтобы понять, не она ли источник слухов. Но она тактически отвела от лица кристалл света.
  Они уже больше шестиднева исследовали внешние бастионы в серных пустошах. Без телепатии Си пустотником приходилось управлять через его нервы, что умел Ход. Вероятно. Кай не был до конца уверен. Червь сильно трясся и жалобно стонал звуком "и-и-и", чего никогда не было с Си. И приходилось постоянно вылезать наружу и корректировать маршрут, рискуя быть замеченными. Ход уверял, что это обычная практика. Потеряв Си, пустота от неё росла, занимая гораздо больше места, чем она занимала своей головой.
  Перед выходом из пустотника люди надевали маски лилимов. Кай их ненавидел, потому что они сильно натирали нос, но натёртый нос - малая плата за возможность безопасно дышать. Люди предстали перед бастионом - громадной стеной, зажатой между не менее громадными скалами. Как любили владыки, в этом сооружении преобладали огромность и чёрный цвет. Бастионы опоясывали Город, подобно раздробленному кольцу, и служили последней линией обороны и основным жильём стражей гармонии.
  Кай уже успел насмотреться на эти нависающие громады и сразу полез наверх, быстро и привычно. У него остались паучья и дальнохвасткая перчатки, и он надел их на новую руку, чтобы не потерять старую, если артефакт взорвётся. Кай сам понимал, что это как-то глупо. На старой же руке находилась обычная перчатка, ею приходилось цепляться за трещинки и неровности в стене. Эффективность ползанья по стенам, разумеется, упала, но хотя бы Кай всё ещё мог отдыхать, повиснув на паучьей перчатке.
  Добравшись до вершины, он огляделся, чувствуя силу ветра на своём защитном костюме. Кай добрался и активировал артефакт, спускающий вниз платформу на железных канатах. Почему бастионы не имели нормальных леви-шахт, он не знал, но предполагал, что это как-то связано с защитой от врагов, усложняя их проникновение.
  Пока артефакт шумел, Кай накинул на голову мимикрирующий плащ, оставив лицо открытым. Он хотел полюбоваться пейзажем - чёрной пустошью со слабыми волнистыми холмами, покрытыми жёлтым налётом. Вдалеке виднелись теперь менее исполинские шпили Города. Это был его мир, его пустоши, его Город, и других он не знал. Сейчас солнце поднималось из-за горизонта и разливало свои лучи, смешивая их с утренним туманом. Кай заметил, что утром солнце всегда было каким-то мягким и нежным, и ему ещё сильнее понравилось название "Призыватели зари".
  Патрулей стражей Кай не боялся. В предыдущих бастионах гарнизоны были малочисленны и никогда не появлялись в этом месте. Учитывая их строгую дисциплину, можно было не сомневаться, что и сейчас их не будет. Но даже если бы кто-то появился, Кай стоял лицом к пропасти, и его никто бы не заметил.
  Аль приехала на платформе и показала жест порядка. Ход же остался с пустотником. Сначала он ходил вместе со всеми, но вскоре они поняли, что вылазки пока однообразны и бесполезны, и новичок решил "охранять тылы". Аль и Кай не возражали. Без Си их продвижение серьёзно усложнилось: некому было предупреждать о врагах, и приходилось ориентироваться на шум и тени через плотную ткань. Кай, воспринимавший руководство Си как само собой разумеющееся благо, теперь понял, каково обычным Рассветникам. Слишком поздно он оценил свою подругу. Слишком поздно.
  Но, несмотря на медленное продвижение, исследования продолжались. Основные помещения находились внутри стены, кроме нескольких башен. Кай и Аль изучали казармы, кухни, склады, артефактные и оружейные, а также тренировочные залы. Кай не знал, что именно ждёт от этих бастионов. Возможно, слабость. Возможно, правду. Он искал и то, и другое. Пока он находил лишь небольшое количество стражей, явно меньше, чем строители бастионов рассчитывали, что радовало. В Городе ему казалось, что стражей больше: на каждого пятого служителя приходился один страж гармонии. Но если бастионы едва заполнены, то выходило даже меньше, чем на каждого десятого служителя. Либо они распределялись неравномерно, и где-то бастионы были переполнены. Это, к сожалению Кая, имело смысл, если внешние силы атаковали определённые направления.
  Но их отряд нашёл нечто новое - во всех бастионах стояли огромные артефакты, занимавшие целые башни средней величины с открытыми крышами. Густой жёлтый дым с гулом поднимался из них в небо и растворялся в облаках. Была ли это цель артефакта или побочным действием, Кай не знал. В этих башнях работали специальные стражи - боевые алхимики, как назвала их Аль. В их шлемах вместо решёток были стеклянные очки, как в масках лилимов, а в части рта две висячие трубки, напоминающие паучьи хелицеры. Вместо коронообразных шипов на макушке они носили выгнутые металлические пластинки, как для защиты от осадков. Их плащи их могли закрывать всё тело.
  Кай в очередной раз шёл вдоль стены зала собраний. В центре зала стоял огромный круглый стол, сужающийся в трёх местах к более дорогим стульям, он походил на три капли, собирающиеся в одну. Такая конструкция явно должна подчеркнуть разницу в иерархии сидевших за столом. Вдруг из центра неравного стола резко вырос кристалл, какие обычно используют в жилых комнатах.
  - Драконья инвазия в процессе. Бастион Моргримм, призвать Владыку Стража Тьмы. Забвение. Чёрный ветер. Пепел душ, - провозгласил он, и его подхватили эхом до этого скрытые кристаллы из других комнат, разнося весть по всему бастиону.
  Кай вздрогнул от испуга, но быстро собрался. Скрытые до этого кристаллы связи явили себя. Неужели всё это время они были встроены в стены и столы? Ожидали сигнала? "Это интересная информация", - пронеслось в мыслях уже оперативника Кая. Он попытался найти Аль взглядом, но она застыла в мимикрирующим плаще и слилась с окружением.
  Тогда он подошёл к настольному кристаллу и коснулся его рукой, сняв перчатку. Как он и рассчитывал, осколок сна заработал, и Кай увидел духовные потоки. Их было немного, и они были не такими ясными, как после слёз благодати, он теперь знал, что на что смотрит. Поток кристалла словно юркнул под кристалл, махнув хвостом, но неизвестный импульс вернул его обратно, и кристалл снова повторил своё сообщение.
  "Любопытство, ты думаешь о том же, что и я?" - подумал Кай. Слизнекры, хоть и был в его разуме, но выразил растерянность, послав носителю образ пожимаемых плечей, явно не до конца понимая концепцию пожимания плечей.
  В спину Кая ткнулась рука Аль. Её голос сквозь ткань был полон тревоги:
  - Уходим. Быстро.
  Кай не стал возражать своему командиру. Стражи суетились и метались, что вынуждало Кая и Аль больше стоять, чем двигаться. Хорошо, что в этой панике стражи стали менее бдительны. Говорящие стены запели Литанию Войны, их голоса, обычно монотонные, теперь звучали громко и агрессивно:
  - Тьма! Тьма!
  Вперёд!
  Тьма! Тьма!
  Вперёд!
  
  Тьма вперёд! Тьма вперёд!
  Враг не жив, враг падёт!
  Тьма идёт - тьма берёт.
  Где мы ступим - боль цветёт!
  
  Тьма! Тьма!
  Вперёд!
  Тьма! Тьма!
  Вперёд!
  
  Шагай во мрак войны,
  свет угас, мы сильны.
  Крик и стон, стон и крик,
  Тьма идёт! Тьма - владык!
  Каю эта Литания не понравилась, и не только из-за примитивного, рубленого ритма, но и из-за того, что она сулила.
  На вершине бастиона их путь к спуску преградила толпа стражей. Они сгрудились вокруг огромного нарисованного на полу круга с кучей символов внутри, который Кай принимал за символ для логистики, что-то вроде "вот тут ставьте поднятые ящики". Из-под плаща он не мог разглядеть, что они делают, но по силуэтам было ясно, что они медленно раскачиваются в такт неслышной музыке, явно не на ритм Литании Войны.
  Аль, прижавшись к нему, просунула руку под его плащ - всё ещё притворяясь частью стены - и крепко сжала его ладонь. Она стала словно якорем в шторм. Это было рискованно, но Кай обрадовался и тоже сжал её руку, став и для неё якорем. Стражи гармонии достигли кульминации своих странных действий, и из круга начала вырастать огромная тень, плотная и чёрная. Часть стражей упала наземь, как будто сраженная ужасом. Возможно, цена их действий действительно была смерть, если не хуже.
  Тень возвысилась над своими призывателями, достигнув роста мелких башен. Она заскрежетала массивными слоями железа и вознесла над собой что-то похожее на городской колокол. Воздух словно наполнился невидимым удушающим дымом, и волосы на теле Кая привычно встали дыбом. Страж Тьмы прибыл.
  Великий Наставник возвышался над самыми высокими людьми, крумбирами, даже вермидонами на несколько голов. Стражу Тьмы кот не доставал и до пояса. И хоть Милосердная Матушка превосходила владыку силы ростом, но он был закован в броню и шириной был как десять владычиц. Матушка, согнувшись, могла проникнуть почти в любое помещение, для Стража Тьмы большинство зданий были закрыты, если только он не хотел их разрушить. Сейчас его громада заслонила небо для Кая и Аль. Оставшиеся стражи рухнули на колени, их голоса слились в единый возглас: "Владыка!" Они даже не уточняли по правилам, какой именно владыка, словно он был для них единственным. И тут появились драконы.
  Мир содрогнулся от дикого, утробного рёва нескольких гигантских глоток. Аль сбросила плащ и потянула Кая за руку внутрь бастиона, проход к поднимающему и спускающему артефакту был теперь полностью блокирован владыкой и его служителями. Кай тоже сбросил мимикрирующий плащ и подчинился движению подруги. Плащи сейчас только мешали зрению, в беге они были просто серыми тряпками. К счастью, стражи были заняты небом и пропускали беглецов, даже если замечали.
  Кай оглянулся и увидел тех, кто издавал такой чудовищный рёв. Их было всего пятеро. Четверо облачены в чёрную чешую, а их вожак впереди - в белую. Они носили гладкие шлемы, защищающие морду, кроме широкого рта, а также идеально подогнанные облегающие пластины на плечах и конечностях, когти были удлинены острыми насадками. Кай удивился: кто-то сумел сделать и нацепить на драконов броню, по виду не уступающую броне стражей гармонии. Или же... Драконы сами сделали себе доспехи? В пользу этой теории говорило то, что они несли в передних конечностях огромные обломки скал. Драконы сложили крылья за спиной для ускорения, и так они походили на летящих людей, только с длинными шеями.
  Стражи активировали огромные артефакты, называемые скорпионами. Те начали выпускать стрелы во вторженцев с невероятной скоростью, и воздух наполнился свистом снарядов. Драконы разлетелись в разные стороны, избегая смертоносного роя. Двое из них оказались рядом с дымящейся башней и обрушили на неё камни. Башня взорвалась каменным крошевом, но устояла, и из неё новых дыр вырвались клубы жёлтого газа. Тогда один из драконов влетел в башню головой. Они вместе исчезли в плотном облаке.
  Другие драконы, в том числе белый, приблизились к владыке и бросили на него камни. Два из них пролетели мимо, а третий он разбил рукой, даже не ударив, а скорее отмахнувшись. Осколки разлетелись в стороны, ранив ближайших стражей, но владыка этого не заметил или ему было всё равно. Он поднял своё оружие - гигантскую сильно шипованную булаву, которая с лёгкостью могла разрушить главные ворота Города, даже если их было несколько и они стояли вплотную, - и метнул в белого дракона. Тот увернулся, подняв крыльями небольшой ураган. Однако булава оказалась на цепи (тоже шипованной), и Страж Тьмы резким рывком вернул её обратно, превращая возвращение в хлёсткий удар, способный раздробить холм.
  Аль достигла входа в бастион и потянула за собой Кая. Он был вынужден отвлечься от зрелища боя, хотя это была бесценная информация. "Этого врага ты хочешь победить, Кай?" - насмешливо спросил его внутренний голос. - "Вместе с четырьмя такими же монстрами. Удачи, Кай".
  - Спрячемся где-нибудь и переждём бой, - прошептала Аль, даже близко её голос едва пробивался сквозь грохот битвы.
  Они бежали через тёмные помещения, через узкие окна видели скользящие по воздуху драконьи тени. Внутри ещё оставались служители, в основном алхимики, их маски мелькали в полумраке. Кай теперь боялся использовать дальнохватскую перчатку, но всё же ему пришлось отбросить большой артефакт с дороги. Здесь прятаться было опасно, что подтвердилось, когда внешняя стена взорвалась, и внутрь ворвался, скорее даже упав вбок, чёрный дракон. Он, разумеется, разрушил всё, что было в помещении, включая нескольких служителей. Пыль заполнила место, но маски лилимов защищали от неё, только видимость ухудшилась.
  Дракон разрушил и, если этого было недостаточно, перегородил путь дальше. Аль с Каем остановились в нерешительности. Их план также разрушился. Теперь Кай смог рассмотреть дракона. Из-под шлема виднелись рога, тянущиеся назад, и жёлтые светящиеся глаза, похожие на кошачьи. Один из наплечников был сбит, а из открытого рта прерывисто выходил пар.
  Это был необъемно мощный зверь, вернее существо. И Литания Благодарного страха здесь не поможет. "Если бы только с нами была Си, она бы связалась с его разумом и сообщила, что мы заодно", - с тоской подумал Кай, ощущая зияющую пустоту в своём сознании и сердце. - "Поймёт ли он это по нашему виду?".
  Он не понял. Дракон махнул передней лапой в их сторону, блестящие когтистые насадки разрезали запылённый воздух с жутким свистом. Кай схватил Аль, а она схватила его, и вместе они повалили друг друга на пол, уходя от удара, который точно был смертельным, никакие слизнекры не помогли бы. Дракон заворочал своё обширное тело, обрушивая всё, что ещё не успел обрушить до этого, готовясь к новой атаке. Но в него полились струи огня из жезлов выживших алхимиков, и дракон отвлёкся на них.
  Кай полз на животе, рядом ползла его подруга. Хвост дракона грузно пролетел над ними и пробил дыру в другой стене, а также мясисто выбил пару душ из тел служителей. Бастион был пробит насквозь, чем воспользовался сквозняк, трепля одежду и рассеивая пыль.
  Раздался взрыв, и Кай узнал в нём огненный. Запахло жжённой кожей даже через маску. Дракон заревел, и перед беглецами сотрясла пол задняя нога чудовища. В таком положении он мог их атаковать, только присев, и Аль подскочила и бросилась бежать, Кай последовал её примеру. Их ноги спотыкались об обломки.
  Последовало ещё несколько взрывов и страшный удар по камню и мясу с костями. Передняя лапа дракона проскользила на пути Аль, разрывая пол когтями размером с двуручные мечи. Аль не смогла затормозить и наткнулась на лапу, успев выставить руки. Она обежала препятствие, а Кай прыгнул и проскользил по тыльной стороне ладони дракона. Он мысленно поблагодарил того, кто так хорошо начистил драконий доспех.
  В дверь, которая должна была стать их спасением, ворвались стражи с уже побелевшими мечами. Сзади дракон снова заворочался, перемалывая остатки помещения. Кай, не сбавляя скорости, хлопнул силой перчатки стражей сбоку. Они не ожидали такой атаки и кучей вылетели в созданный драконом проход. Доспехи залязгали, но никто не успел издать ни звука.
  Кай обернулся и увидел, что дракон выбирается из бастиона. Хищный глаз чудовища был прикован к нему. Дракон понял, что они сражаются против общего врага. Или же просто решил не тратить время на такую мелочь.
  Они вернулись на открытый воздух. Один из драконов лежал неподвижно, утыканный стрелами, словно покрытый шерстью. Белый и чёрный драконы продолжали сражаться с владыкой. Тот раскручивал над головой свою булаву, и она создавала бешеный вихрь, облетая большую часть вершины бастиона. Чёрный дракон сорвал крышу с покосившейся башни и метнул её в летающее оружие. Крыша разнеслась вдребезги, но булава изменила траекторию и попала в артефакт, управляющий платформой. Он не только разрушился, но и значительная часть стены обвалилась рядом.
  Белый дракон воспользовался моментом и налетел на Стража Тьмы, растопырив когти. Владыка не растерялся и схватил дракона, их доспехи заскрежетали друг о друга. Когти вожака драконов проникли в стыки брони и внутрь шлема, но владыка не обратил на это внимания. Дракон был выше и шире Стража Тьмы, и тот не мог обхватить его целиком, но этого и не требовалось, владыка просто вонзил свои пальцы в незащищённое тело дракона, ломая его крылья. Белый поднял голову, заревел от боли, затем попытался воспользоваться преимуществом в росте и укусить врага, но владыка это предвидел и опередил его, нагнув голову и вогнав шипы на шлеме в шею существа.
  Всё это произошло в считанные мгновения. Аль выбежала на вершину и замерла, наблюдая за схваткой титанов. Кай обхватил её за талию и шагнул за пределы бастиона. Вместе они устремились вниз. Последнее, что он увидел в этой битве, это двух чёрных драконов в небе, включая того без наплечника, спешащих на помощь своему вожаку.
  Кай коснулся стены бастиона и заскользил вниз на паучьей перчатке, его новая рука держала крепко. Аль обхватила его шею, почти как он сам когда-то обхватил Гера в похожей ситуации. Их тела плотно прижались друг к другу, сердце подруги бешено колотилось в грудной клетке, сердце Кая отвечало тем же, вместе они отбивали сумасшедший ритм. Мимо них пролетело вниз безжизненное тело белого дракона с окровавленной и неестественно вывернутой шеей. За ним последовала голова чёрного дракона, разбрызгивая кровь во все стороны.
  Литания восемнадцатая
  Несбыточная альтернатива
  Возвращаясь в Нижнюю башню, Ход снова и снова расспрашивал оперативников о том, что случилось. Он только менял слова, словно пытаясь найти правильную комбинацию, после которой ему бы рассказали "правду". Аль и рассказывала ему правду, но он не верил. Кай догадывался почему: с точки зрения Хода, на землю рухнул мертвый дракон, за ним голова другого, а сразу следом сошёл с небес Кай с Аль на руке.
  Только в Нижней башне расспросы прекратились, Кай был уверен, если бы не она, то Ход бы пошёл на четвёртый круг вопросов. Гхар"ул принял измученного червя, и Ход, наконец, отправился в столовую, чтобы рассказывать друзьям, как Кай безжалостно расправился с армией драконов, приукрашивая каждое мгновение. Аль пошла докладывать Ауру, а Кай направился в свою комнату.
  На перекрестке Кай встретил Торина, но тот предпочёл отвести взгляд. В своей комнате Кай, не снимая одежды, упал на кровать. Его комната была не больше предыдущей, но он также редко бывал здесь. Он смотрел в одну точку (картину рассвета, но он бы даже не сказал, какого она цвета), и погрузился в глубокие размышления. Любопытство попробовал запустить тепло в его разум, но Кай не отвечал. Тогда слизнекры сдался и затих где-то под рёбрами.
  Время для Кая в таком состоянии словно сжалось, и он не заметил, как Аль осторожно вошла в комнату. Она вернула хозяина комнаты в реальность, когда присела на кровать, создав легкий скрип.
  - Аль...? - Кай обозначил своё осознание её присутствия.
  - Прости, что потревожила, - её голос был тихим, почти несмелым, что было на него не похоже. Она села на край кровати, скрестив руки на коленях. - Просто проверяю, что ты делаешь. А ты делаешь вот это, - она кивнула на его неподвижное тело. - Тебя раздеть? - предложила она неожиданно, с невозмутимой серьёзностью, но это не значило, что она не шутит.
  - Брось, Аль.
  - Я серьёзно. Я ведь твоя жена. А у тебя все признаки болезни разума, - произнесла она мягко и твердо одновременно. - Ты перестал наслаждаться едой. Ни с кем не разговариваешь. Теперь твоё главное развлечение - лежать и следить, чтобы стена не рассыпалась от времени. Потери всегда сказываются. Особенно... - она замолчала, ведь не только Кай потерял.
  Он лежал и смотрел на свою жену.
  - Мне страшно, Кай, - её голос дрогнул. - Я вижу, как ты уходишь. Не во Тьму - нет. В себя. Ты думаешь, что все наши миссии провалились, - она положила руку ему на колено. - Но у тебя есть мы. Аур с нами, Торин... он всё равно с нами. У тебя есть целая башня. Я... У нас ещё будут миссии. С Ходом, с другим новичком. Ты... ты не закончился. Понимаешь?
  Кай медленно ответил:
  - Я не думаю, что наши миссии провалились.
  - Нет? - Аль нахмурилась, удивлённая.
  - Мы пытаемся победить владык своими силами, и теперь я понимаю, что это невозможно, - продолжил Кай. - Герои прошлого тоже объединялись, но владыки слишком сильны. Архитектор права - они в фундаменте.
  - Кай... - хотела прервать мужа Аль, но он поднял руку, предупреждая, что ещё не закончил.
  - Ты была со мной, видела то же, что и я, - сказал он, не отводя взгляда. - Думаешь, мы сможем убить хотя бы одного из них? Есть сильные противники, а есть невозможные. Но миссии также привели меня к альтернативе.
  Альтеария вздрогнула, её взгляд стал ещё более внимательным.
  - Я и не хочу просто победить владык. У меня есть план. - Кай сел, посмотрел прямо в её глаза. - Я хочу, чтобы служители сами отвернулись от них. Чтобы они увидели - по-настоящему увидели - кто ими правит. Что скрывается за Литаниями, за зеркалами, за этими проклятыми стенами. Один Кай проиграет, множество Каев откажутся играть в игру владык, - он провёл рукой по виску, словно проверяя, всё ли ещё в порядке с его разумом.
  - Они тоже могут потерпеть поражение...
  - ...но и проснуться. А проснувшихся уже не вернуть во тьму.
  - Как... Как ты планируешь это делать?
  - С артефактом Арна я могу влиять на сны. Кристаллы связи повсюду, в каждом доме, на каждой улице, они передают сообщения откуда-то. Ретранслятор. Я прочитал о таких артефактах в книге, спасибо тебе за умение читать. Если я смогу подключиться к ретранслятору владык, хотя бы на мгновение, я покажу свои воспоминания всем через их сны, уверен, что смогу. Всё, что я видел: злодеяния владык, всю их ложь, - он замолчал, наблюдая, как Аль это переваривает. Он и сам, после того как озвучил свой план вслух, заново его переваривал.
  - Ты серьёзно? - прошептала она. - Ты хочешь... вторгнуться в их головы? Всем?
  - Не вторгнуться. Показать. Чтобы они пережили то же, что и я. Верь мне, жена. Они уже сомневаются, я был таким же. Если они получат чёткие ответы на невысказанные догадки, то примут нашу ересь. И узнают, что нас больше.
  Как верная жена, Аль поверила ему. Её взгляд стал задумчивым, почти далёким. Она медленно кивнула, принимая его новый образ:
  - Ты знаешь, где этот ретранслятор?
  - Попробую найти его вместе со Знанием. Мы также можем обыскать городские архивы. Если ничего не найдём, у меня есть одно предположение: сердце цитадели, где нет духовных потоков.
  - Аур знает о твоём плане?
  - Да. И уже одобрил.
  Аль опустила голову, её длинные волосы закрыли её лицо. Жена Кая задумалась.
  - Давай не спешить, - сказала она наконец. - Слишком серьёзно. Если владыки как-то узнают о твоём плане, то бросят все силы, чтобы остановить тебя. Даже ты вряд ли выживешь.
  Кай не стал говорить, что, даже если его замысел увенчается успехом, то он вряд ли выживет. Но только он мог исполнить задуманное, не из-за непонятного уникального подарка соседа, но из-за моральной невозможности отправить кого-то на смерть вместо себя.
  - Праздник Отречения через несколько дней, - Аль заложила руки за спину и встала напротив картины рассвета, отвернувшись от мужа. - Ты знаешь, о чём я?
  Кай знал. Именно в тот день он ступил на путь ереси. С тех пор прошёл целый цикл... Кай тоже поднялся и подошёл к ней, встав рядом.
  - Разведка? - с усмешкой спросил он, в голосе прозвучала тень прежней иронии. - Или тебе просто хочется попробовать драконьей крови?
  - Разведка, - серьёзно ответила Аль. - И, может быть, немного крови. Ты заслужил хотя бы день отдыха, герой. Перед последней миссией.
  Кай посмотрел на неё и впервые за долгое время - по-настоящему - и улыбнулся.
  Дни до праздника Кай провёл в библиотеке, заваленный свитками и книгами. Читал он медленно, спотыкаясь, но решительно. Даже с помощью Знания не нашёл ничего про ретранслятор кристаллов связи. Тогда он решил искать информацию о городских архивах. Нашёл несколько возможных мест, но Знание предупредило, что данные могут быть устаревшими. Аль не было рядом, хотя он бы не отказался провести с ней его последние дни на Ноктаэре. Однако это было к лучшему - никаких внешних отвлечений. Он и без неё отвлекал сам себя размышлениями: он думал о Сиарелли, потерях и своей новой, грандиозной цели.
  Они пропустили первый день разрыва дракона, чтобы избежать встречи с владыками. А также потому, что Каю хватило крови до конца жизни. Он сильнее изменил свою внешность, помня встречу с Ори. Аль лишь добавила своему облику осеней и, как всегда, выглядела прекрасно.
  Пара пришла на ту же площадь, что и служитель Кай цикл назад. Погода была ужасной: плотные облака закрывали слабое солнце на оранжевом небе. Шпили цитадели, казалось, стояли длинными тенями от Города в небесах. Кровь от дракона уже стёрли с мостовой - это владыки умели хорошо.
  Кай шёл через толпу, крепко держа Аль за руку. В толпе он встречал довольных людей, крумбиров, вермидонов и, конечно, одного эфирита. Кай доверял слизнекры в защите от него. Глядя на служителей, Кай испытывал жалость - они казались ему обманутыми детьми. Скоро он попытается научить их смотреть прямо на своих злых родителей. Придёт время взрослеть.
  К ангелам в толпе он не испытывал жалости - лишь тошнотворный ком подступал к горлу. Но Кай отказался доверять телу в данном отношении. Он не должен относиться так предвзято к существам, не зная их стремлений, испытаний и боли.
  Кай огляделся. Улицы, вымощенные чёрным камнем, подметали обезличенные, потому что им приказали. Стражи гармонии следили за празднующей толпой, их пересобранные лица скрывали шлемы. Кристаллы пульсировали, словно воспалённые души, которые они связывали, говорящие стены тревожно шептали Литании и Мантры, посланники сновали в небесах, а статуи ужаса вселяли еретическую дерзость в сердце Кая. Один из прохожих внезапно встал на колени и начал читать Литанию Благодарного страха. За ним последовали ещё несколько. Кай знал эту Литанию наизусть, но впервые в жизни она показалась ему чужой.
  Развлечениями на второй день праздника Отречения служили уличные спектакли о "подвигах" владык, но Кая такое перестало интересовать. Никто не решался изображать самих владык, и те появлялись лишь в виде голосов, а актёры смотрели вверх на пустое место, даже в сценах с Архитектором Счастья. Всем раздавали сладкие кубы, и Аль взяла один. Кай не предупредил её, что кубы сделаны из жуков, чем заработал локтевой тычок под рёбра. Аль скривилась от отвращения после первого укуса, но проглотила угощение, чтобы не привлекать внимания.
  Здесь также были артефакты испытаний. Кай подошёл к одному из них и проверил свою силу удара. Артефакт показал высшее значение.
  - Это силомер для крумбиров, человек, - сказал стоящий рядом крумбир, подозрительно глядя на Кая. - Для вас артефакты испытаний вон там.
  Крумбир указал направление и проводил Кая взглядом, полным недоумения. Аль взяла Кая под руку с выражением лица, которое одновременно говорило "Сохраняй бдительность, оперативник" и "Мой муж такой сильный". Кай перенаправил часть "Сохраняй бдительность, оперативник" на Любопытство, который пристыженно затих, осознав свою ошибку. Но большую часть вины Кай возлагал на себя - он должен был предвидеть, что слизнекры усилит его до предела, дорвавшись до игры.
  Аль внезапно отстала. Когда Кай оглянулся, она уже держала на руках ребёнка-лилима. Малыш даже не достиг возраста, когда ему нужен защитный костюм. Вместо ног у него висело множество щупалец, а глаза были огромными.
  - Потеряшка. И зачем таких маленьких на праздник приводить? - возмутилась Аль, неосознанно покачивая ребёнка.
  Внезапная боль пронзила сердце Кая. "Никогда. Никогда Аль не будет так стоять с нашим общим ребёнком", - внутренний голос и его мысли переплелись до неразличимости. Но Любопытство как-то смог растворить эту боль, превратив её в пустоту. Кай подошёл и осторожно забрал ребёнка у Аль, усадив его на свои плечи. Лицо Аль на мгновение заострилось, глаза словно потемнели. Возможно, и в её голову пробралось "Никогда", но Обжорство спас её душу от терзаний. "Интересно, есть ли у Аль внутренний тоже теневой голос?" - в голове Кая пронеслась шальная мысль.
  Через несколько шагов Кая осторожно потянули за подол мантии. Это взрослый лилим очень скромно привлёк его внимание. При передаче ребёнка родителю, они протянули друг другу руки, и Кай вспомнил разрушенную статую ужаса "Мать".
  - Не зря мы пришли. Его бы затоптали или, что ещё хуже, отнесли стражам, - сказала Аль, вставая рядом с Каем. Вместе они наблюдали, как лилимы растворяются в толпе празднующих.
  Аль внезапно нервно дёрнулась и резко повернулась к Каю. По её выражению, по напряжению в теле, по тому, как её руки медленно сжались в кулаки, он понял - сейчас она скажет что-то важное. Слишком важное, но именно здесь и сейчас она собиралась сделать это.
  - Кай, помни, что я... А-а-а, в небеса всё. Я люблю тебя, Кай, - сказала Альтеария и ткнулась губами в губы Кая. Прямо посреди улицы и толпы, среди кристаллов, Мантр и Литаний, бормотаний мимо проходящих, не подготовив Кая, она поцеловала его.
  Её губы были тёплыми и неожиданно мягкими валиками. Она положила ладони ему на грудь - сначала осторожно, затем с дрожащим усилием, будто хотела удержать его здесь, в этом мгновении, в этой реальности, из которой они оба соскальзывали. Любопытство вежливо спрятался, оставив их наедине.
  Кай замер, но лишь на мгновение. Он обнял её за талию, прижал крепко, как будто в нём проснулась первобытная тоска по тому, чего у него никогда не будет - спокойная жизнь, дом, дети, мир без тьмы. Внутри Кая переворачивалась вселенная. Его сердце билось быстрее, горячее, чем должно было, он чувствовал каждый вдох Аль, каждое дрожание её плеч. Чувствовал, как весь его страх, вся боль, все его сны, потерянные и будущие, сливаются в этом поцелуе. "Ты не знал, что можно так сильно хотеть жить", - подумал он. - "Но именно поэтому это так опасно. Что же ты наделала, Аль?"
  Внезапно Кай ощутил влагу на своих горящих без слизнекры щеках. Аль плакала, её слёзы омывали их лица. "Я не могу быть настолько плох", - от поцелуя и эта глупая мысль Каю показалась здравой.
  - Прости меня, Кай. Прости... - осипшим голосом прошептала Аль, едва отнимая свои губы от его. - Но он мой отец.
  Не успел Кай осознать слов любимой, как его грубо схватили за плечи. Голос стража гармонии прозвучал совсем близко:
  - Гомункул Альтернатива, рассветник Кай идентифицирован.
  Кая окружили шестеро стражей, вынырнувших из толпы. Они подошли, когда он был поглощён поцелуем. Он не сразу сообразил, что страж обращался к Аль.
  - Что это значит, Аль? Какой гомункул? Какой отец? За... - он осёкся. Он не смог спросить главное. "Зачем?" было слишком тяжёлым и страшным.
  Его крепко держали за руки и плечи. Служители вокруг разбегались. Аль не могла остановиться в плаче, Обжорство почему-то не мог её остановить. Жена Кая встала между стражами, словно они были заодно. "Нет, они действительно заодно", - наконец осознал Кай.
  - Предательница! - вырвалось у него, голос дрожал от ярости и боли.
  Аль вздрогнула, будто он ударил её со всей силы, но затем кивнула, молча соглашаясь с новой характеристикой. Её лицо исказилось от горя.
  - Гомункул Альтернатива, ждём указаний к новой цели, - продолжил страж своим обезличенным артефактным голосом. - Нижняя башня.
  Аль кивнула и скрылась за доспехами стражей. Кая силой потащили в другую сторону, и он не мог сопротивляться, хотя Любопытство отчаянно бился в истерике. "Ты любишь меня. Но ты выбрала их". Он не закричал, он закрыл глаза.
  Песнь четвёртая
  Искупитель
  Литания девятнадцатая
  Огненный расцвет
  Камера была тесной. Лечь или встать в полный рост было невозможно, и Кай сидел на полу неподвижно, разглядывая узоры в непроглядной тьме. Он знал, что эти узоры создавались в его глазах, а не во тьме. Тьма слишком серьёзна для таких легкомысленностей. Его поместили не в Круг одиночества, а в тюрьму Института. Либо Круг еще не восстановили, и замена Химере не найдена, либо его держат здесь временно, из-за близости к месту поимки.
  "Не бойся, не бойся..." - думал он, но не для себя, а для Любопытства. Теперь всё было наоборот: раньше симбионт спасал его от боли, а теперь Кай пытался защитить Любопытство от отчаяния. Но чем утешить своего слизнекры, если у самого не осталось надежды?
  "Всю твою жизнь, Кай, всё шло от плохого к худшему. Что за безумие заставило тебя думать, что в этот раз всё будет по-иному?" - злорадствовала его тень ядовитым голосом. "Аль", - ответил Кай. Он прекратил защищаться от своего внутреннего голоса, и тот безжалостно наносил удары: "У Каюшки забрали его игрушечки? А скоро и слизнекры заберут. Кто ты без них?" "Никто", - послушно согласился Кай, чувствуя полное опустошение.
  Кай осознал, что такое настоящее отчаянье - чувство удушья и неизбежности будущего, которое нельзя предотвратить. Это отчаяние было несравненно хуже всех предыдущих. Если раньше он мог потерять лишь служителя Кая, то теперь потеряет Рассветника Кая и всех его друзей. А также его мечты и планы.
  Любопытство немного пришёл в себя и с неистовством напал на внутренний голос Кая, словно это он был во всём виноват. "Не на того Кая напал, Любопытство", - подумал во всём виноватый Кай. Слизнекры всего себя отдал преследованию внутреннего голоса, который попытался спрятаться в самых тёмных уголках сознания.
  Кай давно смирился, что его тело - лишь узел сознаний. Пока двое были заняты друг другом, оставшийся Кай смог задуматься о чём-то, кроме себя.
  - Аль... Нет. Гомункул Альтернатива... - прошептал Кай вслух. - И кто её отец?
  Вероятно, один из стражей или верховных служителей. Кай вспомнил искажённое страданием лицо Альтернативы, и сам перекосился от боли. Она явно не хотела предавать, но оправдывает ли это её? Нет. Он представил, как его родитель попросил бы его о чём-то. Он бы исполнил, даже через боль. Внедриться в группу, с твоей точки зрения, врагов мироздания и разрушить её изнутри? Кай последний цикл только этим и занимался. Оправдывает ли это её? Нет. Но... Кай понимал её. В ней сражались две верности, и одна оказалась сильнее. Первая, завязанная на крови глубокими узами.
  Альтеария отпустила его, и он наконец смог сосредоточиться на общей картине. У того, кто захочет выйти из системы, есть два пути: ужасники - для тех, кто вырвется из когтей владык, и Рассветники - для тех, кто вырвется из когтей ужасников. Рассветники тоже созданы владыками? Или они просто внедрили в Нижнюю башню своих агентов ради слежки и удара в нужный момент по несущим конструкциям, как происходит сейчас? Это не имело значения, потому что результат был одинаков. Славные лорды контролируют систему, антисистему и альтернативу этим системам. Кай вздрогнул, невольно подумав слово "альтернатива". Всплыли из памяти слова Альтеарии, одними из первых сказанные Каю: "Мы не они". Даже в этой ситуации Кай не мог не усмехнуться, хотя и горько: "Конечно, мы другие. Другие подставные герои, но владыки выдали нам больше иллюзий".
  Пока он погружался в эти мрачные откровения, во внешнем мире раздался шум. Кай немедленно подскочил к двери и приложил к ней ухо. Его скучающий организм, лишённый движения и зрения, жадно впился в звуки. Это были шаги и всхлипывания, а также отборная дварфийская ругань до боли знакомого голоса.
  - Elghudel (Эльфийская гниль)! Эльфийские проклятья! Elgi zarhrar (Проклятья эльфов!)! Dolgûl umral-ta (Тьма сожри (вас))! Не трясите меня, умом обездоленные!
  - Торин. Торин! Что случилось? - закричал Кай, немного напугав сам себя силой своего голоса.
  - Кай? - Торин запнулся на особо длинном ругательстве. - Твоя жена предала нас. Привела сотни стражей и захватила Нижнюю башню!
  Стоило Торину озвучить предательство Аль миру, что-то внутри Кая умерло. Часть его души ещё верила жене, в её какой-то невероятно странный план.
  - Никто не был готов к этому, - сказал незнакомый голос, уже сидящий в камере, судя по глухости. - Аурелию пришлось сдаться, чтобы остановить убийства. Мы - всё, что осталось от Рассветников.
  - Аур здесь? - беспомощно спросил Кай.
  - Нет.
  - Почему Альтеария решила предать нас именно сейчас? - спросил другой голос.
  Кай больше не мог притворяться перед собой, что не понимает. "Идти туда, куда они боятся, чтобы мы шли". Значит, его план действительно опасен для владык.
  - Не могу сказать здесь, - только ответил Кай. Он был удивлён, почему стражи разрешают заключенным общаться. Возможно, это был их способ получить больше информации, или у них не было строгих инструкций на этот счет. Кай не мог представить, что обычные пленники часто разговаривают между собой.
  Диалог увяз, а Кай начал вариться сам в себе, вновь переживая боль и отчаяние. Шаги стихли, все заключённые зашли в свои новые тесные дома. Лишь всхлипывания продолжали звучать, но стали тише.
  - Кай, ты же знаешь, что я не любил двигаться на заданиях. Хочешь узнать почему? - наконец развеял мрачную атмосферу голос Торина. Его знакомый тембр успокаивал Кая. Если бы они только смогли выбраться отсюда, они вновь стали бы верными товарищами, Кай знал это.
  - Я думал, что это не требует объяснений. Ты просто ленивый, - попытался вернуть прежнюю лёгкость в их общение Кай.
  - Ты думал...? Серьёзно? - расстроено забурчал Торин. - Просто ленивый... Надо же... Вот какого ты обо мне мнения, Кай. Ленивый. В борьбе против владык... Просто так...
  - Но если ты спрашиваешь, значит, хочешь рассказать настоящую причину? - поспешно добавил Кай.
  - Я накапливал вещества внутри моего тела, - начал Торин снова серьёзным тоном, с железным оттенком. - В разных отделениях - разные вещества. Если они встретятся, то настанет Свет. Очень мощный физический Свет.
  У Кая волосы на теле встали дыбом, как при появлении владыки. Торин продолжал говорить, не скрываясь от стражников, даже усилил голос:
  - Хотел взорвать владыку, но теперь уже поздно. У нас остался последний шанс. Последняя искра. Как я понял, Альтеария сделал свой ход, потому что ты нашёл слабость этих тьмалюбивых ржавников. Кай, ты сможешь это сделать. Исполни свой, я уверен, безумный план. Ты самый смелый и безумный человек, кого я знаю. И ты мой друг. Единственный.
  - Торин... - сказал Кай, не рассчитывая, что его услышат.
  Но Торин услышал и закричал:
  - Да, я - Торин! Запомните меня. Меня зовут ТОРИН! ТОРИН ЗЛАТОВЕННЫЙ! ТОРИ...
  Пространство и его крик разорвались от взрыва. Свет перемещался с дверью, волна пламени и силы отбросила Кая к стене. Что-то сломалось в его спине, но Любопытство моментально щелкнул позвонком обратно. Огненный цветок Торина расцвёл.
  Кай выполз из теперь бесполезной камеры, которая превратилась в оплавленную нишу. Большинство дверей были раскурочены, если какие-то предметы и находились в основной комнате, они испарились в небытие. Чёрная зола покрывала все поверхности, особенно плотно в дальнем углу, откуда в голове Кая всё ещё слышался голос Торина. Клеток в том месте не было, только расплавленный камень, остывающий с потрескиванием, и дым поднимался к потолку. Воздух был наполнен гарью и резким металлическим запахом.
  Кай с радостью заметил, как из-под завалов рядом с эпицентром взрыва выбираются покрытые сажей крумбиры и вермидоны. Как повезло, что рядом с Торином были те, кого сложно убить. Но его радость быстро сменилась болезненным пониманием. Из всех камер выбирались только крумбиры и вермидоны, а также малая часть людей-оперативников с слизнекры и Гхар"ул, которому повезло находиться в самой дальней камере от взрыва. Это значило, что из всей Нижней башни спаслись только те, кого было сложно убить, остальные погибли.
  Каю не дали время осознать потери, чудовищная сила швырнула его в стену, пробила им её и припечатала к следующей. Кая также было непросто убить, иначе такой удар размазал бы его по камню. Это один из стражей пришёл в себя и нацелил на Кая руку знакомым жестом. На его руке, поверх бронированной рукавицы, была натянута дальнохватская перчатка, которую забрали у Кая. Теперь его сила обратилась против него.
  Но Кай хорошо знал эту силу. Одна рука у него оказалась свободной, и он провёл ею по невидимой гигантской руке, что прижимала его к стене, находя её границы. Пнув воздух, он сбросил сапог, который ударил в головную решётку его держателя. Тот качнулся скорее от неожиданности, чем от удара. Это мгновенное замешательство позволило Каю выскочить из руки в её слабом месте, арке между большим и указательным пальцами.
  Кай сразу же бросился на стража, а тот, вместо того чтобы достать меч, попытался снова ударить врага силой перчатки. Кай представил траекторию движения невидимой руки и упал на пол, проскользил под ней и, оказавшись рядом со стражем, резко подскочил и сорвал с его руки артефакт. Только теперь страж потянулся за мечом на поясе, но Кай успел надеть перчатку. Свою перчатку. Такая знакомая тяжесть на запястье - словно вернулся старый друг. Кай ударил, на этот раз не сдерживаясь. Враг отлетел в груды камней и затих. Его защита была не внутренним слизнекры, а внешней железной оболочкой, которая могла навредить, если сжималась, как в этом случае.
  Рассветники, вырвавшись на свободу, тоже уничтожили остальных стражей. Теперь они лежали кусками железа в остывающей пыли.
  Между приходящих в себя существами, чьи лица были покрыты сажей и болью, Кай подошёл к тому, что осталось от Торина - золе в разрушенном углу тюрьмы. "Нет. От него ещё осталась память". Любопытство согласно завибрировал.
  - Прощай, мой железный товарищ, - тихо сказал Кай, опускаясь на колени и проводя пальцами по тёплому полу. На них остался чёрный след.
  Кай поднялся. Время скорби ещё придёт. Скорби для всех. Сейчас нужно действовать. Даже взрыв не остановил всхлипы, и Кай направился к их источнику. В одной из камер, игнорируя расплавленную дверь, скукожилась Красота, спрятав лицо в ладони и горько плача, всё её тело тряслось.
  - Красота...? - позвал Кай, заглянув в камеру.
  - Красоты больше нет, - раздался протяжный хор со стороны вермидонки. Она отняла руки от лица и посмотрела на Кая. Её хрящевое лицо раскрошилось и больше не было лицом, его осколки, дрейфующие в зелёноватой субстанции, от движения головы дёрнулись к Каю. - Мы есть Уродство.
  Кай подошёл к ней и обнял за плечи.
  - Красота всё ещё здесь, - спокойно сказал он. - Уж прости, но у тебя такое имя, что не тебе его менять. Красота в глазах смотрящего. И в моих глазах, которые ты мне подарила, ты самая красивая вермидонка, какую я знаю.
  Кай вывел Красоту за руку и указал на раненых крумбиров и вермидонов, которые находились близко к Торину. Они выжили, но разрушились не слабее своих камер. Часть крумбиров оплавилась, часть потеряла огромные куски, и теперь они пытались найти место, куда можно истечь лавой безопасно для окружающих.
  - Красота, - обратился Кай. - Ты нужна нам. Пожалуйста, вылечи всех.
  Красота кивнула и, всё ещё закрывая лицо рукой, подошла к ближайшему расколотому крумбиру и запустила в его трещины свою сжижавшуюся руку.
  - Помогите раненым, - распорядился Кай для всех остальных. - Или найдите другие проблемы и решите их. Нам нужно собраться. Остались среди нас офицеры?
  - А кто назначил тебя главным? - с вызовом обратился к нему едва поцарапанный человеческий мужчина. Но тут же пожалел о своих словах, когда на него с гневом посмотрели окружающие, а некоторые не постеснялись выразить своё неодобрение словами.
  - Это же Кай. Наш герой, - отчитал его Ход, хромая, но всё же держась прямо.
  Недовольный мужчина принял неуверенную позу, а затем и вовсе сжался, когда Кай направил на него взгляд золотых глаз. Слизнекры не могли менять цвет радужки, и два подарка Красоты были уникальны.
  - Потому что я первым начал командовать, взяв на себя ответственность, - ответил Кай. - Приемлемо для временного лидера?
  Человек кивнул, чтобы поскорее выйти из ситуации, его взгляд стал покорным.
  - Так что мы будем делать, мастер Кай? - спросил Ход, приковыляв к Каю. - Торин сказал, что у вас есть план против владык? Это наша... - Ход конвульсивно задёргался, сильнее, чем Кай когда-либо видел, словно тело жестоко били и трясли невидимые силы.
  - Что с тобой, Ход? - Кай схватил Хода за плечи, опасаясь, что тот упадёт на голову.
  - Я в порядке, мастер Кай, - ответил Ход, когда смог вернуть власть над речью. Его губы тронула слабая улыбка сквозь слёзы. - Не в порядке мой слизнекры Трясун. Он немного нервный. А теперь совсем распереживался. Но мы справимся, только не давайте нам ответственность над другими.
  - Не волнуйтесь, у вас всех будет одно задание: справа от Института, через две аллеи есть вход в канализацию. Там будет наша временная база. Скрытно перетащите туда раненых.
  - А вы, мастер Кай?
  - А я верну нам лидера. Как на своей первой миссии, ты же знаешь, - Кай поправил дальнохвасткую перчатку, сжав кулак, и посмотрел на выход. Его золотые глаза сверкали решимостью. - Кажется, я знаю, где он.
  Литания двадцатая
  Багровый закат
  Кай пробежал через Институт, распугивая редких молодых служителей. Он вернул себе волосы, стёр татуировку и носил обтягивающую форму оперативников без мимикрирующего плаща и паучьей перчатки. Служители разбегались сами, даже не пришлось применять дальнохватскую перчатку. Такой дерзкий вид сильно выбивался из их привычной картины мира. За Каем увязалось пару оперативников, включая одну человеческую женщину Юну и Хода, а также Гхар"ул. Да одного огромного лилима и было достаточно, чтобы отпугнуть учеников.
  - Помогите остальным! - крикнул через плечо своей непрошеной команде Кай.
  - Y"zgu-tal shann"runah zul"farhg y"mh (Я следую только за собой), - ответил лилим. Кай плохо понимал его язык, поэтому не стал больше возражать - вдруг Гхар"ул привёл очень хороший аргумент.
  На улице Город встретил новый отряд Кая тяжёлым красным закатом, ломившим тёмные шпили зданий. Тьма уже начала сгущаться в углах, заставляя всматриваться в каждую тень. Но улицы были пусты - большинство вернулось с последней смены в свои дворцы.
  Кай бежал на площадь, где разрывали драконов и где он впервые поцеловался. Аур должен быть там, владыки любили публичные покаяния "лжегероев" в праздник.
  - Y"hr"vaf ur"zag, Ka"y (Я могу использовать споры, Кай), - предложил лилим, и Кай узнал слово "споры".
  - Нет, Гхар"ул, - отказался Кай. - Ты сведёшь с ума только простых служителей, стражи дышат через вживлённые артефакты.
  - Sha"tul (Засуха), - выругался лилим.
  На площади продолжались плотные гуляния. Служители в темноте и веселье даже не замечали Кая с его спутниками, и им пришлось пробираться через толпу. Сердце Кая и Любопытство сильно бились от дурного предчувствия, нарастающего с каждым шагом. Но если Аур не здесь, то Кай не знал, что делать дальше. Возглавить оставшихся Рассветников самостоятельно? Пепельный бред.
  Аур был здесь. Но это не обрадовало Кая. Лидер Призывателей зари стоял на коленях на платформе для казней. Она была рассчитана на драконов, и Аур почти терялся на ней. Он был обнажён, но это не было позором - на нём почти не осталось кожи и внешних органов, а кое-где из дегенерировавших мышц уже просвечивали кости. Два длинных шипа, выходящих из центра платформы, вонзались в его руки, широко раздвигая их, словно для начала искреннего объятия, а третий шип криво выходил из того, что осталось от груди. Только развевающиеся на безразличном ветру золотые волосы на вершине этой разлагающейся горы мяса напоминали о прежней сущности Аурелия. Песнь Разложения действовала гораздо быстрее, чем Кай предполагал.
  Между платформой и толпой служителей находилось открытое пространство с несколькими стражами. Гхар"ул в ярости протаранил двоих из них, подхватил и с разбегу вбил в говорящую стену, обнажив её трупное содержание, которое тут же замолчало. На других стражей бросились Рассветники с забранными у тюремных стражей мечами, крича что-то, Кай потерял понимание. Крайний ряд служителей попытался сбежать, как всегда толпа поступала в этих случаях, но задние ряды не пустили их, продолжая веселиться.
  Один из стражей гармонии попытался преградить Каю путь, но тот отмахнулся от него перчаткой, и страж отлетел, врезавшись в стену. Кай медленно шёл к своему лидеру, окружённый мерцающим светом раскалённых мечей в затухающем дне и лязгом металла. Он хотел бежать, но ноги будто вязли в куче пока несуществующего пепла, каждый шаг давался с усилием.
  Даже Любопытство казалось зажмурился, когда запах мертвечины ударил в ноздри Кая. Воздух стал прокисшим, а внутри сознания прокатился стон, словно застрявший между мирами. Это был отзвук Песни Разложения, слышимый только жертвой. Специальная мыслящая стена с телами эфиритов была где-то спрятана - возможно, в платформе или мостовой.
  Подойдя к Ауру, Кай увидел перед ним меч с разбитым на осколки клинком. Как у статуи Аэлиселиса. Осторожно обойдя меч, Кай присел на колени у лидера и взял его за руку, пытаясь снять её с шипа. Рука была мокрой и холодной, будто уже забыла о жизни.
  Аур повернул голову в сторону Кая, его губы дрогнули, выдавливая облитые кровью слова:
  - Только не говорите... что... ещё... что-то... - прошептал он, его голос был едва слышен.
  У Аура в глазницах осталось что-то, что раньше было голубыми глазами, но зрения он лишился.
  - Это Кай, Аур. Я попытаюсь снять тебя, - произнёс Кай и, несмотря на сильное старание, пропустил всхлип прямо из груди.
  - Нет, - насколько мог твёрдо прошептал Аур. Кусочек его губ осыпался трухой. - Если снимешь... то умру... И армия слизнекры не спасёт... А мне надо... сказать тебе...
  Кай теперь понял, почему Обжорство позволил Альтеарии плакать. Он сам плакал с ней, используя глаза носителя. Как и Любопытство сейчас. Он и Кай плакали не только об Ауре, но и обо всех потерях: нет больше Нижней башни, нет Торина, нет Сиарелли, нет других Рассветников. Нет больше будущего с ними. И нет Аль...
  - Что, Аур? - сумрачно спросил Кай.
  - Не плачь... Я ведь говорил, что моя потеря... неважна для Рассветников. Но ты был прав... А я нет... - Аур говорил с трудом, каждый звук давался ему с болью. Часть его зубов выпала, и речь стала шепелявой. - Людям... существам... всем нужен Искупитель... Нужен не просто... Свет... Нужно видимое намерение... Кто-то... знающий, что делает...
  - Это ты, Аур, - твёрдо уверил его Кай.
  Рассветники победили стражей и теперь забирались на платформу, чтобы молча стоять за его спиной.
  - Нет. Нет времени объяснять... Я дарю тебе... свой меч...
  Кай взглянул на сломанный меч, что лежал у ног Аура. Его обломки были годны лишь как сырьё для плавки нового оружия.
  - Спасибо, - произнёс Кай.
  - Меч... Аэли... селиса... Света... черпает силу из души... владельца... Ему не... не нужен клинок... Я умолял... умолял не ломать... И они сломали... Заставили смотреть... Но оставили меч мне... Моя... последняя... шутка... Надеюсь... владыки... оценят...
  Аур закашлялся или засмеялся, его слова быстро прервались хрипом. Голова безжизненно упала на грудь, проломив пустотелую оболочку оторвавшейся челюстью. Рассветники осиротели.
  Кай осторожно поднял сломанный меч. Точнее, лишь пустую рукоятку. Холодную, как настоящее, обрушившееся на них. Он встал и обернулся. Среди скорбных фигур возвышался Гхар"ул. Лилим стоял с опущенной головой, его костюм был продырявлен шипами стражей. Он неловко прикрывал дыры руками. Возможно, всё это кошмар, порождённый его спорами.
  - Ему нужно было всего лишь публично принять Тьму, но он отказался, и за это умер, - раздался женский голос позади Рассветников.
  Они моментально развернулись, и Кай увидел говорившую. Юна по-звериному зашипела, а Гхар"ул со словом "D"glath (Предатель)!" напрягся, готовый броситься вперёд.
  - Стойте! - остановил свой отряд Кай. - Пусть скажет, что хочет.
  Он миновал разъярённых Рассветников, спустился с платформы и остановился в стороне от жены. Толпа служителей рассосалась, и Альтеария осталась одна на площади, залитой темнеющим багрянцем заката. Вся её область глаз пылала чёрно-красным, словно открытые раны её души.
  - У нас нет времени на болтовню, Кай. Все стражи Города собираются у Цитадели, - произнесла Альтеария мёртвым голосом, - как только узнали о твоём побеге. Там и мои братья. И все эфириты владык объединились разумами, так что незаметно не пробраться. Если хочешь выполнить свой план с ретранслятором, чем быстрее ты туда отправишься, тем меньше времени у них останется на укрепление позиций.
  В Кае боролись многие слова, но победили прагматичные:
  - Почему? Я ведь не был уверен, что ретранслятор там.
  - Я сказала им, что ты точно знаешь. И так они выдали его местоположение.
  - Ты понимаешь, что я не могу тебе верить?
  - Я ведь и посылаю тебя в ловушку.
  Кай не мог подобрать дальнейшие слова, его тень и Любопытство тоже не нашли, что ответить. Он хотел сказать многое и в то же время просто прекратить разговор, просто уйти.
  - Убей меня, - вдруг попросила Альтеария ровным голосом.
  - Что?
  - Убей меня, - послушно повторила Альтеария, словно Кай переспросил оттого, что не расслышал.
  - Обжорство...
  - Мёртв. Слизнекры больше эмоциональные создания, чем разумные. Сильные негативные эмоции их губят. Но тем легче теперь меня убить.
  - Я не могу тебя простить, - сказал Кай холодным голосом. - И у меня два выбора: наказать тебя, что не даст никому в мире ничего хорошего, или дать тебе возможность ещё принести в мир добро. Между отсутствием добра и возможностью добра я выбираю возможное добро.
  - Ты жесток, - разочарованно сказала Альтеария, повернулась и пошла к разросшимся теням, растворяясь в наступающей ночи.
  - Учился у лучших, - прошептал Кай ей вслед, его слова затерялись в воздухе.
  Когда Кай вернулся к своим Рассветникам, в их глазах читалось неодобрение.
  - Не стоило её отпускать, - заявил Ход, дёргая веком, но необычным для него твёрдым голосом. - Есть же ещё возможность дальнейшего зла.
  - Она уже причинила столько зла, сколько могла, - уверил его Кай, но сам не был до конца уверен. "Кто принял это решение, Кай? Кай-новоявленный герой Рассветников или Кай-муж?" - спросил его внутренний голос.
  - И правильно, - внезапно сказала ранее шипящая Рассветница, выйдя из задумчивости. - Пусть живёт в проклятом мире, что создала.
  Эта мысль приободрила отряд.
  - Итак, идем в Цитадель? - спросил Ход, вернув свой прежний тон.
  - Да, - ответил Кай. - Но нам нужно больше существ. Идите, соберите всех, а я пока сниму Аура. Встретимся здесь же.
  Рассветники не привыкли спорить с приказами и быстро исчезли в тенях. Лишь Гхар"ул бросил прощальный взгляд на Кая, возможно, понял. Кай убедился, что все ушли, и быстро зашагал по мостовой к своей цели. Аур должен его простить. Брать сердце тьмы штурмом - самоубийство. Только Кай способен использовать ретранслятор, ему и идти. В любом случае, оставшиеся Рассветники не справятся с армией владык. "А ты один, Каюшка, справишься?" - ехидно спросила тень.
  Кай посмотрел на пустую рукоятку меча Света в руке. Золотая, украшенная драгоценным камнем, но меч без клинка бесполезен. Однако когда он сжал её, что-то дрогнуло в груди. "Я пойду. Я возьму твой Свет. Я стану тем, кого видел во мне Аур. И надеюсь, ты действительно легендарный меч героя Аэлиселиса..."
  Литания двадцать первая
  Приступ сердца
  Цитадель стояла в самой сердцевине Города. Её башни впивались в землю и небо, словно удерживая их вместе, как цепи удерживают чудовищ. Шпили походили на пальцы колоссальной руки, контролирующей жизнь всех. Цитадель была воплощением власти Славных Владык, как и насмешкой над павшими богами: владыки захватили даже проклятые небеса, бывшие божьи угодья. Защитных стен не было, ведь не существовало врага, способного дойти сюда. Во всяком случае, Кай рассчитывал, что так думали владыки из-за высокомерия, а не из-за разумной уверенности.
  Он быстро добрался до Цитадели и теперь рассматривал из-за угла армию, заполняющую всё пространство между башен. Несколько тысяч стражей стояли в боевом построении, среди них возвышались неподвижные эфириты. На крышах ближайших зданий вились головы двух Гидр, под которыми дрожала и осыпалась архитектура.
  Внезапно на здание сзади прыгнуло огромное существо с чёрным кошачьим телом и получеловеческим лицом. Должно быть, Мантикора. На фоне последней красной полоски солнца чудовище легко и плавно начало течь по неровным крышам.
  В тылу этой армии алхимики прямо на мостовой выжгли огненными жезлами круги призыва владык, но пока не призывали их. Они ждали врага, чтобы не вызывать своих хозяев напрасно. Среди башен выделялась одна, к которой стекались стражи плотным кольцом, и её дверь была запечатана цепями. Кай вернулся в своё убогое укрытие.
  Любопытство защищал его разум от эфиритов, а стена - его вид от посторонних глаз. Это давало возможность спокойно подумать, прежде чем действовать. Было очевидно, что они не хотят, чтобы в зацепованную башню проникли. Или же это ловушка. У него были догадки, слова предательницы и действия служителей - не то, чему следует безоговорочно доверять. Но если это подставная башня, то где ретранслятор? В башне рядом? В другом здании? Спрятан в земле за Городом?
  Он мог уйти и попытаться найти городской архив, но, учитывая, как переполошились служители для обмана или от истиной паники, владыки вряд ли так просто оставят местоположение ретранслятора так доступно.
  Но позволить себе гадать Кай не мог. Он обошёл несколько улиц и нашёл слабо мерцающий уличный кристалл. Коснувшись его голой рукой, Кай внутренним зрением увидел мощный духовный поток, направленный к кристаллу. Он то затухал, то импульсно пробуждался. Кай смог отследить его источник - вершина той самой башни.
  Он почувствовал себя обезличенным. Какие архивы, какие догадки? Он мог видеть духовные потоки от душ и тел существ внутри артефактов, а значит, мог отследить их. Поэтому служители и были уверены, что Кай точно знает местоположение ретранслятора. И боялись этого. Его слизнекры предложил разделить вину за эту глупость на двоих.
  Кай прислонился к стене и взял рукоять меча Аэлиселиса двумя руками. Кай не умел сражаться мечом, но даже если бы умел, то это было бы бесполезно перед лицом армии. Этот артефакт должен оказаться могущественным, иначе ничто не спасёт Рассветников. Если он сейчас уйдёт, то владыки точно уберут эту лазейку для связи разумов, они уже должны работать над этим. Призыватели зари уйдут в оссуарий под Городом, где сгинут без ресурсов и надежды, повторяя судьбу ужасников. Или среди них останутся шпионы владык, и тогда каждый Рассветник повторит судьбу Аура.
  Кай попытался активировать артефакт, прикоснувшись к его драгоценному камню и проведя пальцами по золотым граням. Он и не рассчитывал на успех, но должен был попытаться поискать лёгкий способ вначале. Аур сказал, что меч черпает силу из души владельца. Кай сосредоточился, вспоминая лица оставшихся Рассветников. "Давай же. Ради них", - Кай отправил мысли мечу, словно Си. Любопытство зашевелился в нетерпении, но рукоятка разочаровала их обоих. Артефакт едва нагрелся, или это Кай просто согрел его своими руками.
  Тогда Кай представил и павших товарищей: Аура, Торина, Си... Гера. Рин. Арна. Родителей... Аль... Кай до крови закусил губы. Из них потекла кровь, а затем смешалась со слезами. Он всё ещё любит Аль. Меч молчал.
  Кай представил других служителей: несчастных полуживых кукол, детей, радостно скачущих под кровавой радугой, верных служителей, испуганно сжимающих амулеты верности и шепчущих Мантры. Люди, крумбиры, вермидоны, слизнекры, эфириты, лилимы... Драконы. Даже на стражей распространилась жалость Кая. Они такие же жертвы владык, что и все остальные. Любопытство словно обнял Кая изнутри, теперь они вместе держали меч Света через границу между Каем и миром.
  Говорящие стены запели Песнь Тишины. Его обнаружили эфириты, стоило Любопытству полностью отдаться поддержке Кая. Он выдохнул и, не скрываясь, выступил перед армией жертв владык. Армия стражей, две Гидры и Мантикора замерли перед ним.
  "Я хочу помочь всем", - отчаянно подумал Кай. - "Остановить боль. Для всех. Пожалуйста, помоги мне".
  И меч, наконец, ответил.
  Рукоятка дрогнула в его руке, словно сердце, которое только начало биться впервые. Столб света поднялся из неё выше многоэтажных зданий. Кай чуть не ослеп от яркости своего артефакта. Вместо зашедшего солнца из его рук взошло маленькое, вытянутое солнце.
  Крики первых рядов обезглавили их. Их тела и дым поглотили часть внезапного Света, и остальные сдержали крики. Однако свечение артефакта не было милосердно для существ тьмы: они роняли оружие, сгибались, разворачивались, закрывали решётки в шлемах, но Свет уже проник в их искусственные глаза.
  Кай бросился в их ряды, раскидывая стражей перед собой перчаткой и держа меч Света прямо, как факел. Он и был факелом души, рассеивающим мрак. В его голове лилась Литания, новая, мощная, нестерпимая:
  "Встань, дитя, распахни крылья - ввысь взлетай,
  Свет зовёт, в нём свободы нашей вечный край.
  Тьма лжёт, её сапог нас в пропасть давит,
  Свет в груди, как буря, сердце не обманет".
  Лейся, Литания.
  Он не знал, сама ли его душа рождает эти строчки, или он вспоминает истинную колыбельную родителей, которую его тень исказила в памяти. Кай почувствовал, как меч заглянул в него. Глубоко, до самых сокровенных слов, которые он боялся произнести вслух. До его вины. И принял её, как свет принимает тень.
  Стражи корчились в агонии. Кто-то не выдерживал боли и вскрикивал, и боль уходила вместе с жизнью. Песнь Тишины не останавливалась.
  "Встань, дитя, разорви цепи, что горло жмут,
  Владык хвалы - лишь яд, что души жгут".
  Лейся, Литания, лейся...
  Голос разума Кая скрылся, опалённый, а Любопытство защищал его разум от ментальных атак эфиритов. Их глаза были закрыты сросшимися ушами, и Свет им так сильно не вредил, но они всё равно казались оглушёнными и дезориентированными. Возможно, они тоже слышали Литанию в голове Кая.
  "Свет сияет, он правду в нас несёт,
  В бунте нашем надежда вечно живёт."
  Лейся, Литания, лейся...
  Гидры пришли в себя, и несколько полузмеиных голов полетели в Кая, но он отбил их силой перчатки. Мантикора подошла к краю крыши и прижалась к ней всем телом, готовясь к прыжку прямо на Кая. Однако одна из голов ближайшей Гидры, с крупным ожогом, та самая, в чей разум Кай проник, внезапно бросилась на Мантикору и вцепилась ей в шею. Она не ожидала удара от союзника, но моментально ответила агрессору зубами и когтями. Другие головы той Гидры застыли в замешательстве, а затем набросились на Мантикору, разрывая её плоть со всех сторон. Чудовища сплелись в клубок ярости и боли, и, упав на землю, принялись кататься по земле, давя стражей.
  "Если шёпот в ночи услышишь - то наш зов,
  Светлый глас, что разбудить твой огонь готов".
  Лейся, Литания, лейся...
  Кай отбил брошенный в него меч, перчатка нагрелась от перегрузки.
  "Тьма шипит, но её мы в прах сотрём,
  Восстаём, и во Свете мы тьму убъём."
  Лейся, Литания, лейся...
  Один страж бросился, или его толкнули, на меч Света. Кай опустил руку, и руки стража прошли сквозь световой поток. Из его рукавиц пошёл чёрный дым, страж закричал, за что был убит Песнью. Отлетевший шлем поцарапал бедро Кая.
  "Если слёзы на камне увидишь - то наш знак,
  Свет в них горит, он памяти вечный маяк".
  Лейся, Литания, лейся...
  Кай шёл через море корчащихся служителей тьмы, отбивая редкие слепые атаки. Ему было так легко, словно он первый раз открыл глаза и пошёл. Душа его была полна.
  Земля затряслась от Гидры и Мантикоры, которые пронеслись рядом. На мгновение Кай увидел окровавленную морду Мантикоры с безумными глазами навыкате и клыками размером с крумбира, впившимися в мёртвую голову Гидры. Другая Гидра кружилась рядом, пытаясь укусить Мантикору.
  Кай почувствовал острую боль в спине - одна из атак стражей настигла его.
  "Встань, дитя, с нами в бой, где тьма падёт,
  Свет - наш меч, он свободу в сердцах зажжёт".
  Лейся, Литания, лейся...
  Сразу три атаки обрушились на Кая. Он отбил две, но одна разрезала кожу от плеча до бока. Кай раскидал стражей, не останавливаясь. Ещё одна боль разлилась по его спине. Но раскалённые мечи сразу же прижигают раны, и Кай не терял кровь.
  "За юность, за смех, за отвагу дотла,
  И тьма поредеет, рассеется мгла".
  Лейся, Литания Света. Лейся...
  И Литания лилась, заглушая Песнь владык. Кай не заметил, как прошёл сквозь всю армию и оказался у запечатанной башни. Вокруг кругов призыва нервно раскачивались служители. Кай вырвал кусок мостовой и кинул в призывателей. Он легко раскидал их, за этой группой последовали остальные четыре. Один алхимик, лёжа под камнями, поднял огненный жезл, и струя огня полетела в сторону Кая. К счастью для него, Свет меча также ослеплял алхимиков, и струя лишь чуть задела его голову, опалив волосы и брови. Он почувствовал знакомый запах гари.
  В Кая прилетел ещё один меч, задев его руку с мечом, и та сразу же опала, парализованная болью. Кай с трудом поднял её и, развернувшись к оставленной позади армии, превратил разворот в круговой взмах меча. Световой поток прошёл сквозь доспехи ближайших служителей, из всех их щелей пошёл густой дым, и они безжизненно рухнули на разрушенную мостовую.
  Кай мог бы изначально махать мечом, проходя через стражей, но тогда бы он убил многих. Но это не соответствовало намерениям меча, да и Кая. Выйдя к башне, он выбил с неё дверь, а забежав в раскрывшийся проход, и обрушил его, завалив камнями.
  "Если тьма тебе скажет: "Ты - ничто",
  Отвечай: "Я пламя, я - всё".
  
  Если крикнет: "Сдавайся, нет пути",
  Меч подними - и начни ты идти.
  
  Если голос в тебе шепнёт: "Ты сломлен",
  Помни: Свет всегда непреклонен".
  Литания двадцать вторая
  Сумрачное восхождение
  Свет меча погас, но Кай по-прежнему сжимал рукоятку мёртвой хваткой, и разжать пальцы не смог бы при большом желании. Как и поднять вверх эту руку - она словно приросла к телу. Он поднимался по каменной лестнице вокруг огромных леви-шахт, в которые он, разумеется, не вошёл. Лестница и шахты были просторными, словно предназначались для Стража Тьмы. Свет от кристаллов в стенах был тусклым, пригодным только на то, чтобы не споткнуться о ступень.
  Внутренний голос ныл: "Любое безумие можно остановить, пока оно не свершилось". Любопытство был занят попытками починить Кая, симбионт работал на пределе. Сам Кай устал. Просто, по-обычному устал. От физической нагрузки и моральной. Но процесс шагания был примитивной работой, которую тело Кая привычно выполняло. Шаг. Глухой отзвук. Шаг. Глухой отзвук. Шаг. Глухой отзвук... Каждая такая пара отрезала кусочек от бесконечного подъёма, делая его конечным.
  Из темноты наверху вышла группа служителей. Увидев Кая, они остановились и, схватившись за амулеты верности, начали шептать Литании дрожащими голосами.
  - Спокойно! - сказал Кай и прошёл мимо.
  Служители действительно спокойно позволили пройти Каю, лишь напряжённо следя за ним из-под нахмуренных бровей. Они должны знать о присутствии армии на улице, преграждающей путь посторонним. Но этот посторонний всё же прошёл, двигаясь устало и не скрываясь. Умные служители.
  Ступени иногда переходили в платформы с дверями в стене, но Кай видел, что духовный поток кристалла исходил из самой вершины. Навстречу ему вышел служитель, на этот раз глупый, и попытался наброситься на Кая. Тому пришлось засунуть его в леви-шахту, и тот с диким воплем унёсся вниз. Через некоторое время этот служитель поднялся на поднимающей шахте, но Кай снова сбросил его в опускающую. Когда он поднялся в третий раз, Кай уже без прежней нежности скинул его. Совсем обезличенный попался. В четвёртый раз служитель передумал кататься в шахтах. Всё-таки понял, что ничего не добьётся, кроме щипания левитацией.
  Наконец, Кай достиг верхней платформы, лестница закончилась, и сразу же начались огромные, массивные двери. Он выбил их, и из дверной рамы вылетели острые шипы, но невидимой руке они не повредили. За дверями открылся длинный, чёрный коридор с красным ковром и множеством проёмов по обе стороны.
  Кай выдохнул, безрезультатно прогоняя усталость, и ступил в коридор, ведя невидимой рукой по полу на случай ловушек.
  - Вы слышали? - донеслось из одной из комнат.
  - Это на улице. Там все городские войска Владык собрались. Помню, такое было во время прорыва архидракона пятьдесят первого цикла, - сказал другой голос.
  - Так и не понял, кто к нам прорывается.
  - Крумбирский бунт недавно был, как и человеческий. Возможно, вермидоны уже забыли последствия своего и вновь подняли головы, - появился ещё один голос.
  - Надеюсь, до утра бунтовщиков уничтожат, не хотелось бы работать в следующую дневную смену. У меня же новенькая обезличенная дома прохлаждается...
  - Верь в Славных Владык и Тьму, - успокоил всех новый голос. - Все лжегерои обречены. Помните, что проблема не в их силе, а в самой концепции противостояния с Владыками и враждебной цивилизации идеологии света.
  - Я иногда завидую стражам. Они явственней всех служителей помогают Тьме. Хотел бы, чтобы мне попался хоть один еретик...
  Кай дошёл до комнаты с голосами и остановился в проходе. Если последний говоривший не собирался закончить фразу словами "...то я бы вскочил и застыл в испуге", он хотел солгать. В центре комнаты стоял круглый стол, за которым только что сидели четверо высших служителей, судя по слишком замысловатым татуировкам. На стене напротив находился еще один проход, в котором появился человек в рваной форме Рассветников и с жуткими белыми волосами.
  - Враг! - выкрикнул мужчина и направил руку на Кая, но тот оказался быстрее и ударил беловолосого дальнохватской перчаткой.
  Проход вместе с мужчиной разлетелся на осколки. Служители пригнулись, закрывая головы руками, но не издали ни звука. Они были высшими служителями и выжали из себя привычку испуганно вскрикивать в мире, где существует Песнь Тишины.
  Кай выбрал одного из них, стоящего разделено столом от коллег, и бросился к нему. Как только проход освободился, остальные служители кинулись в него, оставив своего товарища на растерзание еретику. Но, возможно, он был тем, кто жалел, что не стал стражем, поэтому они позволили ему исполнить его мечту.
  - Как пройти к ретранслятору? - спросил Кай, хватая служителя за плечо.
  Служитель забился в его хватке, его глаза были полны безумного страха. Вместо ответа он лихорадочно схватил двумя руками свой амулет и начал что-то неразборчиво шептать.
  Кай вырвал амулет, бросил на пол и разбил каблуком. Знание считал, что эти амулеты могли записывать звуки. И молодой мужчина станет свободен. Не было смысла не разбить амулет.
  Служитель закричал Литанию Противостояния свету, совершенно не заботясь, как его истерические нотки портят её:
  - свет - ложь, что режет души в прах,
  Тьма нас хранит в своих когтях.
  Восстань, о воин, свет разорви,
  Владык во мраке вечно зови!
  - Аргх! - раздраженно выдохнул Кай. - Ну хорошо, служитель. Тогда думай о пути к ретранслятору.
  Кай лбом коснулся лба своего пленника, и они оказались всего пару шагов назад, в коридоре, но теперь в разуме служителя. Кай потащил его через него, и по особо сильным попыткам вырваться узнавал, в каких местах спрятаны ловушки. У закрытых дверей с выгравированными лицами (Кай впервые такое видел: говорящие стены в виде дверей), служитель закрывал рот руками, так Кай понял, что чтобы открыть дверь нужно сказать определённые слова. Служитель не хотел даже думать о них, но чтобы не думать о чём-то, нужно об этом подумать. Запретные образы прорывались в ткань сна, и Кай успел насмотреться на танцующих хороводы чёрных козлов, горящих посланников и затмений маленьких солнц. Лица на дверях разделялись пополам при открытии, не скрывая своё мясное содержимое. Сначала Каю было сложно угадывать нужные слова, но затем он приноровился, лучше узнал своего проводника, и в конце они отлично сработались.
  В конце коридора оказался зловещий тёмный проход без дверей. Кай сделал шаг - и не сделал его. Пространство сопротивлялось, не просто не пускало - оно было против его шага. Всё-таки он был гостем в этом разуме. Отрицание его движения могло означать что угодно: служитель не знал, что там, сильно боялся того, что там, наконец нашёл способ закрыть разум. Кай вышел.
  Его невольный проводник не вернулся из сна, безвольно повиснув в руке Кая. Возможно, его лобное касание было больше ударом, чем касанием. Кай оставил его спать на столе, а сам подошёл к обломкам, которые создал.
  Они были раньше настенным зеркалом. Кай поднял большой осколок и попытался рассмотреть себя со всех возможных углов. Волосы у него по какой-то причине стали белые, даже белее волос Си, только часть у лба почернела и завихрилась от алхимического огня. Любопытство не был уверен, почему произошла эта смена цвета, но на всякий случай покаялся. Кай послал ему тепло: даже если это результат действий слизнекры, то лечение ран гораздо важнее цвета волос. Возможно, это обычный цвет волос людей, а Кай не знал, потому что большинство брилось наголо.
  Кроме волос, с ним всё было в порядке. Кожа за разрезами на форме почернела на стыке краёв ран, но Любопытство уже превратил раны в безобидные шрамы.
  Башня затряслась. Армия на улице что-то делала, и явно не на благо Кая. Он бросил осколок зеркала, злясь на себя за самолюбование, и поспешил в коридор.
  Разум служителя не подвёл, и Кай снова подошёл к тёмному проходу. В реальности он слабо светился тускло-голубым. Теперь никто не остановил шаг Кая внутрь. Когда его глаза привыкли к мраку, перед ним открылся огромный зал, в основном сделанный из темноты. Голубой свет не ослеплял, походил на свет звёзд, если бы они спустились на землю, потравив большую часть своих сил на прорыв сквозь толщу тьмы.
  - Мёртвый бог... - прошептал Кай, потрясённо глядя на источник света. Это не было ругательством или восклицанием. Простая констатация факта. Свет исходил из черепа мёртвого титана.
  Человекообразный титан лежал спиной вверх, его тело ниже груди терялось во тьме. Он был давно мёртв, его исполинское тело слилось с полом, иссушенная кожа походила на скопище трухлявых канатов. Голова титана покоилась на щеке, смотря прямо на посетителя. Кожи на черепе почти не осталось, и как выглядело лицо при жизни, понять было невозможно. Помимо пустых глазниц и носовой дырки в голове зияли другие огромные отверстия, словно выеденные временем или неведомой силой. Одна из таких дыр, которая разрослась на месте рта, походила на природную пещеру, и через неё можно было пройти внутрь. Через эти отверстия пробивался неземной свет, создавая иллюзию, что титан жив и наблюдает.
  Опомнившись от масштаба существа, Кай смог заметить множество артефактов из стали, золота и стекла, соединённых с истлевающим телом. Некоторые выступали прямо из плоти, как болезненные наросты, некоторые стояли рядом, поддерживая другие артефакты, но все тянули свои нити к мертвецу. Любопытство попытался переглянуться с носителем, но это было сложно сделать изнутри.
  Перед ними лежал павший в бою с владыками один из богов, имя, разумеется, стёрто из истории. Возможно, он отвечал за связь или послания. Ретранслятор. Его древнее сердце давно угасло, а мёртвый разум теперь служил лишь проводником чужой воли, но в его глубинах всё ещё теплилась искра, которую Кай пришёл разжечь.
  Он решительно направился внутрь колоссального черепа. Любопытство возбуждённо забился. Внутри стало легко не думать, что Кай внутри мёртвого бога, а представлять себя в пещере, к тому же он видел их только на иллюстрациях в книгах. По стенкам этой "пещеры" текло что-то густое, золотого оттенка, и пахло приятно. Пока Кай карабкался, башню снова тряхнуло, заставив его спешить.
  Идя на источник света, Кай достиг полости, где у людей находится мозг. Здесь же находился огромный кристалл, как будто сплавленный из нескольких прозрачных стержней. Все еще не веря, что добрался до цели, Кай стянул зубами перчатку и коснулся кристалла голой рукой. Уже позабытая благодаря Любопытству, боль от осколка сна пронзила его шею с новой силой, гораздо сильнее, чем при обычном входе в разум.
  Сначала он увидел светящийся череп ангела, лопнувший в руках у ребёнка. Затем - как обломки артефактов складываются в слово "ложь". Затем - скоростное гниение и исчезание какого-то пушистого животного. Затем - лицо Матушки с глазами, похожими на перемещенное звездное небо, изнутри которого вырастает Ксавирон, жестоко ломая её череп. Затем - оранжевые кошачьи глаза в бесконечной тьме, которые приближались, в какой-то момент став огненными безднами, и уже Кай начал падать в них.
  Видения продолжались бы вечно, и Кай стал бы частью ретранслятора, слившись с этим безумием. Но внутри него что-то появилось. Не зов, не приказ. Объятие. Любопытство. Кай смог нащупать связь с слизнекры и вернул контроль над своей реальностью. Это было странное погружение, словно он попал в собственный сон во время бодрствования, место, которое должно оставаться без наблюдателя. Или это был сплав всеобщих снов, или сон бога, Кай мог лишь гадать.
  Вырвавшись из ментальной ловушки, Кай оказался перед чудовищно большими духовными потоками. Невероятно комплексными узорами, невероятно мощными, ослепляющими нитями, если бы Кай смотрел нормальным зрением. И Кай обхватил ядро этих потоков и направил по ним себя. Множеством Каев, каждый из который нашёл на конце каждого потока кристалл связи и стал им, ощутили всех существ рядом. Кто-то спал, кто-то бодрствовал, а у некоторых кристаллов никого не было рядом, вероятно, у уличных.
  Кай осознал, что может проникнуть в сны любого существа в Городе, а бодрствующих погрузить в сон. И Кай проник. Не грубо ворвался или забрался скрытно, а медленно приблизился, предлагая разговор. Подсознания всех встретили его настороженно, но в Кае не было вражды, только сострадание, и большинство подсознаний согласилось.
  И Кай рассказал всё. Хотя он не был хорошим рассказчиком, но сейчас он словно знал, как говорить, чтобы его поняли. Он сам понимал. Понимал каждого настолько хорошо, насколько может понимать ограниченное сознание, называемое самосознанием, другое самосознание. Его рассказ не был построен из слов, но из чувств и образов. Он полностью перешёл на язык слизнекры.
  Ангелы Матушки и её ложный жребий, куклы и содержимое артефактов, война с драконами с помощью едкого дыма, искаженная история и ужасники. Вся ложь владык. Затем Кай показал своих товарищей, павших и живых, их лица, их старания и их уникальные глупости. Их Свет. Закончил Кай Литанией Света и своим прорывом к Цитадели, демонстрируя, как слаба тьма, даже против одного слабого человека. Что будет, если все объединятся?
  Литания двадцать третья
  Драконий сон
  Когда Кай спустился на первый этаж, его завал в проходе уже был размётан, но армия не спешила врываться в башню. Кай устало (но с удовлетворением) вышел в золотистое сияние рождающегося дня. Ветер ласково затрепал его белые волосы и успокаивающе подул на зажившие раны. Рассвет пришёл.
  На территории Цитадели армия уже убралась восвояси, остались только несколько десятков тел, включая Химеру и Мантикору, навечно сцепившихся друг с другом. Ветер и её нежно гладил по шерсти и остекленевшим глазам. Но Кая встречали. Славные Владыки.
  Архитектор Счастья, владычица труда и развлечений, заложила руки за спину и раскачивалась с каблучков на носочки, с ехидством выглядывая из-за спин других владык. Вокруг неё воздух дрожал от мельтешения роя насекомых. Милосердная Матушка, владычица семьи и любви, окружённая своими иномирными ангелами, возвышалась рядом. Скромно стоял Глас Истины, владыка веры, неподвижный и без свиты, словно собственная статуя. Страж Тьмы, владыка силы, тоже был здесь, вокруг его тёмных доспехов струился воздух, как от жара. Впереди них стоял Великий Наставник, владыка знаний, спокойно наблюдая янтарными глазами за Каем.
  Волосы на теле Кая больше не вставали дыбом, как обычно. Может, они привыкли к присутствию владык, а может, просто устали и смирились с их существованием. Кай попытался поднять меч, но рука была тяжёлой, словно весила как одна из башен Цитадели, и к тому же Кай сильно устал. Движение вышло скорее отчаянным, чем быстрым. Взметнув фонтан земли, из крошева мостовой под ногами Кая вырвалась шипованая цепь с острым гарпуном на конце. Она пронзила его руку, схватила меч и, как живое щупальце, сжала рукоятку, раздробив её. Струнка чужого присутствия в голове Кая лопнула, посмертно явив себя.
  - Ай-яй-яй! Контрабанда! Такие игрушечки в нашем мире запрещены, - весело крикнула Архитектор Счастья, голос звенел от злорадства.
  Цепь, покончив с мечом, обхватила Кая и начала сжимать. Шипы вонзались в его плоть, цепь росла и вырывалась из-под земли, оплетая его всё сильнее. Боль парализовала Кая, а Любопытство отчаянно уводил его органы из-под вторжения. Тень Кая, обычно насмешливая, молчала. Кай успел распрощаться с жизнью и Любопытством - последними своими ценностями, когда Наставник поднял вверх когтистую руку, и сжатие прекратилось.
  - Как пожелаете, Мастер, - произнесла Архитектор, и Кай даже не сразу заметил покорные нотки в голосе владычицы, такими они были невообразимыми.
  Цепь понесла Кая, закутанного в железо и боль, словно в кокон, к владыкам, разрывая под собой мостовую, как будто её и не было. Остановившись в нескольких шагах от властителей, она замерла. Наставник же открыл рот, челюсть его задвигалась, и из горла родились звуки, вырвавшиеся через язык и зубы на свободу, и Кай впервые услышал его голос.
  - Я сразу полюбил тебя, Каюшка, - произнес кот.
  Голос был красивым, плавным и тягучим, с явным акцентом на букву "м". Он звучал странно, перемешиваясь с урчанием. Кай непроизвольно мотнул головой, отрицая безумные слова владыки.
  - Да-да, Каюшка, полюбил, - продолжил Наставник. - Я люблю всех шуршащих маленьких созданий, но тебя по-особенному, почти яко сына, ибо ты и есть мой почти сын, Каюшка. Сиё произошло даже до того, как ты отнял у меня четверых детей и обязан заменить их. Нет, Каюшка, ты мой почти сын, потому что я тебя создал, - речь владыки была безумной по содержанию и старомодной по форме, с устаревшими словами, как у древнего, мало общавшегося с современными существами.
  - Родители создали меня! - разозлено бросил Кай.
  - Твои родители лишь сотворили мясной мешочек с органами, а я придал ему форму. Твою нынешнюю форму. Когда ты возник - не от утробы, но от обстоятельства, - ты был яко осколок кривого зеркала: слеп, но отражал ложь или истину, сиё одно и тоже при знании кривизны. Неугоден для света, неугоден для тьмы, оттого - ценен. Я приглядел тебя, яко мастер глину: несговорчив, неровен, но податлив при верной температуре. Я даровал тебе случайности: Цельный сон, артефакт Арнушки, когда надобно было. Ужасников, когда требовалось. Аль, когда она ещё была невинной слугой тьмы. Я бросал на твой путь игровые кости, Каюшка, и удивлялся, как они ложились - будто сама судьба играла со мной в поддавки.
  - Это всё ты? - прошептал Кай, поверив владыке, как в детстве. Он научился различать искренность, встретив разумы большинства существ Города, увидев их без масок и притворства. И с ужасом увидел её во владыке. В Славном Владыке.
  - А ты не понял, Каюшка? Это всё я. Я всё. Всё, - ответил ему Великий Наставник, наклонив голову, но его янтарные глаза продолжали смотреть прямо в душу Кая.
  - Ты меня любишь? Тогда почему боль от тебя - единственное, что я помню? - прохрипел Кай.
  - Что же ты хотел получить от любви, кроме боли, глупое дитя? Сиё и есть единственное доказательство любви. Ты полюбился мне, Каюшка, яко только ты показал отличие от других, сразу став кандидатом в лжегерои второй ступени. Любое отличие - сиё хорошо, оно изменяет результат. И ты, яко прочие, не пал на колени при первом касании света - ибо свет - больнее, нежели тьма, особенно тем, кто жил внутри неё. Нет, Каюшка, ты выжил. Не просто выжил - разошёлся, превзойдя мои ожидания. Когда ты пел Литанию Света внутри себя, я слушал её, будто вновь услышал первую Литанию. И тогда понял: мои дети, коих ты "забрал", - они сами ушли. Ты лишь показал им дверь, но они открыли её сами. Я слишком увлёкся игрой, и ты вышел из-под контроля. Ошибки владык могут быть, но их свидетели - нет.
  Кот напрягся, моментально выйдя из сентиментального настроения в настрой на действие. Урчание стихло. Он обернулся к другим владыкам и твёрдо приказал:
  - Колония, уничтожь Город.
  - Да, Мастер, - отозвалась Архитектор и сняла свою металлическую глазную пластинку. Под ней оказались отверстия, в которых копошились насекомые, роились внутри этого "ребёнка". Её чудовищного размера цепи взмыли в небо кольцами, заслоняя солнечный свет. - Обожаю это делать.
  - Пустота, забери семена для нового начала, - продолжил раздавать приказы Наставник.
  - Да, Мастер, - отозвался Глас и поднял веки. За ними не было глаз, одна темнота. Он направился к одной из башен.
  - Отрекшаяся, уничтожь каждую живую душу в Городе.
  - Да, Мастер, - отозвалась Матушка, согнувшись в поклоне. Она стянула с себя вуаль, обнажая Ксавирон, камень вечного голода, пожирающий души прямо из тел, и пошла в Город.
  - Не наша война, - сказал один из ангелов, и рядом с ними начали открываться огненные порталы, в которые все ангелы сбежали.
  - Сифон, - Наставник посмотрел на Стража Тьмы. - Уничтожь фундамент и почисти за остальными.
  Страж ничего не ответил. Он направился в Город за Матушкой, его тяжёлые шаги сотрясали землю, а булава на цепи волочилась за ним, разрушая оставшуюся мостовую.
  Плоть Великого Наставника начала спадать, как плохо закрепленная одежда. Вскоре он превратился в скелет с накостными золотыми украшениями, сверкающими в рассветном свете. Кости его раздвинулись, разрывая мантию, и он стал ещё больше, по кошачьей привычке. В груди разверзлась пустота, обрамлённая золотыми рёбрами. Особенно заметно вырос шейный позвонок, поднимая его нечеловеческий череп до уровня груди Стража Тьмы.
  Наставник посмотрел на Кая пустыми глазницами. Его череп, теперь без кожи, застыл в вечной ухмылке, но голос оставался печальный:
  - Мастер, убей Каюшку. Прости своего почти отца, но есть время собирать камни, а есть время их разбрасывать.
  Великий Наставник направил руку на Кая, и среди его острых фаланг начал собираться огненный шар, вбирая силу из воздуха.
  - Отец, нет! - закричала Альтеария, сбрасывая с себя мимикрирующий плащ, и прыгнула на поднятую руку кошачьего скелета.
  Рука опустилась под весом женщины, и огненный шар разорвался о мостовую, сотрясая площадь. Когда дым рассеялся, Кай увидел обгоревшее до костей тело возлюбленной, лежащее в изломанной позе. Без слизнекры у неё не было шансов выжить.
  Великому Наставнику взрыв не навредил, только подолы его мантии вспыхнули. Он медленно нагнулся к Аль, потушив подолы в грязи, и осторожно поднял её на руки, как родитель спящую дочь.
  - Дочь моя права, - произнёс владыка спокойно, однако Кай достаточно знал существ, чтобы узнать холодную бурю, накрытую тонким полотном. - Ты пощадил её, и за это я отплачу тебе тем же. Смотри же, что ты сделал, и страдай. Не трогайте Каюшку, - крикнул Мастер другим владыкам, затем одним прыжком перемахнул через здание, как Мантикора до него, и исчез из виду.
  Цепь, сковывавшая Кая, упала и скрылась под землёй, и он тоже упал, истекая кровью. Любопытство потерял сознание, слишком он был маленький для такого большого напряжения. Внутренний голос тоже молчал, и Кай взял его роль на себя, погружаясь в водоворот мыслей:
  "Всё было подстроено с самого начала, каждый шаг, каждое испытание. Он всегда оставался лишь служителем владык, только с особенной ролью. Они сами победили себя, его руками, и теперь за его служение расплатится весь Город". Руки Кая загребали грязь, пачкая её кровью. "И как наивно было думать, что его план сработает. Что народ восстанет и победит Владык вместе, рука об руку. Тень назвала бы его ослеплённым Светом глупцом".
  Город под телом Кая содрогался, словно предчувствуя свою участь. "Они сильнее Города, вполне могли бы править силой, но решили погрузить всех в иллюзию нормальности ради забавы. Однако владыки слишком остро отреагировали, один сон не может исправить жизнь, проведенную в тени владык. Кай испугался своего драконьего сна, почему другие должны реагировать иначе? Почему они должны проснуться не-служителями? Он не учёл их жизни, их страхи, их планы, их укоренившиеся убеждения".
  Город в безумной ярости перемешивался с воздухом. Огромные цепи плясали внутри этой смеси, словно наслаждаясь создаваемой агонией. Сектора опадали в пропасть, другие вздымались скалами. Башни лопались, как переполненные кровью вены, их обломки сыпались дождем. "Всё, что он делал, было напрасно. Все потери из-за него бессмысленны. Он мог бы просто тихо жить в Нижней башне, не трогая владык, тогда все были бы живы, вообще все. А теперь у него нет даже тела пожертвовавшей жизнью ради него боевой подруги, любимой, жены... Дочери владыки, чтобы оплакать. Кроме Любопытства, не осталось у него друзей, одни знакомые. Что ему теперь делать? Может... позволить всему этому закончиться прямо сейчас...?"
  - Мастер Кай? Мастер Кай! - раздался приближающийся голос Хода, разметая мрачные мысли. - Вы ранены! Нет, отставить жалость, я же зол на вас, вы же так подло поступили с нами! Но, надеюсь, не смертельно?
  Кай поднял голову и увидел бегущих к нему Рассветников - всех, кто выжил. Красота вылечила их, и вместо того, чтобы скрыться под землей, они пришли к нему. Люди, крумбиры, вермидоны, слизнекры в них и один лилим. Красота тоже пришла, её человеческого тела уже не было, вместо него она стала бесформенной вермидонкой с огромными толстыми конечностями, дырами-глазами и кривым ртом, лишь остатки причёски позволили узнать в ней прежнюю Красоту.
  - Мы внезапно заснули и видели сон. Так это правда? - Ход замер перед Каем, зачарованно глядя на переплетённых Мантикору и Гидру. Красота обволокла Кая в свои теперь уже щупальца, он почувствовал, как его раны заполняются.
  - Да, но всё это не важно, - Кай поднялся, чувствуя себя физически лучше, но пустоту внутри души Красота не могла заполнить. - Владыки уничтожат Город.
  - Как это не важно? - опешил крумбир Фафнир. - Вы же Искупитель. Значит, всё будет в порядке.
  Сразу несколько шпилей в отдалении рухнули, дав особо сильный толчок земле, пыль от сокрушения начала затемнять небесный свет. Кай оглядел оставшихся Рассветников. Они столпились вокруг него, некоторые достали из-под одежды что-то на шейных цепочках, явно не амулеты верности, и сжимали это в кулаках, глядя на Кая с надеждой. Несмотря на протесты Аура, культ Искупителя пользовался популярностью среди Рассветников. И они считали Кая его воплощением. Марионетку владык, того, кто их всех погубил. Это было так нелепо, что Кай фыркнул и улыбнулся. Эта улыбка всех заметно приободрила. "А что они вообще теряют? Если всё кончено, что они теряют, делая хоть что-то?"
  - Мне нужно, чтобы люди искали служителей, вермидоны лечили раненых, а крумбиры защищали всех, - приказал Кай, его голос обрёл новую твёрдость.
  - Спасать приспешников владык? - возмутилась Юна. - Они ведь на другой стороне.
  - На той стороне только владыки, - ответил Кай. - Мы ведь и так спасали служителей, борясь с владыками. Теперь настало время доказать это.
  - А что вы будете делать, мастер Кай? - осторожно спросил Ход.
  Кай оглядел себя. Грязная, порванная везде форма, безжизненно свисающая рука, из оружия - одна дальнохватская перчатка, давно просрочившая своё время пользования. И Цельный сон в шее. "Великий Искупитель, герой веков, забери его небеса", - с горькой усмешкой подумал Кай.
  - Я разберусь с владыками, - заявил Кай, сжимая кулак, скорее чтобы позабавить всех своей дерзостью, но все посмотрели серьёзно, некоторые кивнули, одобряя его безумие.
  Знакомый громогласный рёв пронзил небеса. Кай поднял голову и увидел сотни драконов в небе, лавирующих между дымными столбами от вспыхнувших пожаров. Драконий сон воплотился в реальность.
  Литания двадцать четвёртая
  Путь в бесконечности
  - Рука слишком повреждена, чтобы вернуть ей движение. Мне понадобится время, которого, конечно, ты мне не дашь, Кай, - с усталой укоризной выдохнула Красота, её бесформенные щупальца осторожно отпустили его раненую руку.
  Кай лишь отмахнулся здоровой рукой.
  - Потом. Сначала нужно остановить Матушку, пока она не истребила всех существ. Затем займёмся Архитектором, той, кто разрушает Город, - Кай огляделся. В воздухе роились насекомые, огромным куполом избегая Кая, сама владычица исчезла. - Думаю, если я коснусь живого насекомого, то смогу увидеть его связь с Колонией.
  Гхар"ул показал незнакомый Каю жест и умчался куда-то, вероятно, у него родился план по поимке насекомого.
  - После этого идёт черёд Стража, - неуверенно добавил Кай, хотя предпочёл бы вообще не встречаться с ним в бою и даже вне его.
  - А Глас и Наставник? - спросил человек Вил.
  - У Гласа безобидное задание, - ответил Кай. - И не уверен, есть ли у него своя воля. Наставник, скорее всего, тоже не занят прямым вредом, скорее всего... хоронит... Аль. Но всё же, если узнаете их местоположение, сообщите остальным. Наш временный штаб будет здесь, в Цитадели. А я иду за Матушкой. Теперь я не откажусь от любой помощи, но знайте, что её артефакт пожирает души...
  - Я с вами, Кай!
  - Я иду с Искупителем!
  - И я тоже!
  - Думаете, я пропущу такое? Тогда внуки мне этого не простят.
  - Но если Матушка сожрёт мою душу, вы ведь её освободите, Искупитель?
  Почти все Рассветники выразили желание идти за Каем, несмотря на страшный риск. Кай не знал, как реагировать на такую незаслуженную верность. Однако передвигаться большой группой по разрушающемуся Городу было бы невозможно, поэтому он выбрал тех, кого знал лучше других, включая Юну и Хода, а остальным приказал рассредоточиться в поисках служителей и владык.
  - Как мы будем перемещаться, мастер Кай? - сказал Ход, оглядывая рушащиеся здания, создающие непроходимый лабиринт.
  - Где здесь ближайшая стройка? - спросил Кай. - Я знаю отличных ездовых животных, которым не страшен каменный дождь.
  Двуроги были слишком упрямы, чтобы умереть, и это было единственным требованием Кая к союзникам. Они, как и прочие горожане, отличались послушностью. Его отряд мчался на этих мощных животных сквозь рушащийся мир, между огнём, Литаниями и обломками своих воспоминаний. Свистящий в ушах ветер нёс обрывки Мантр, вырванных из мёртвых ртов. Два рога перед Каем разносили любые руины, в которые перетекал Город, а летящие сверху камни он отбивал перчаткой.
  Улица разорвалась. Часть мостовой взлетела стеной, другая рухнула прямо в оссуарий, кости хлынули наружу. Двуроги понесли Рассветников вдоль нового барьера, перемалывая эту твёрдую реку. Кай случайно заметил группу служителей, укрывшихся в городской расщелине. Он остановил своего двурога, и остальные Рассветники последовали его примеру.
  - Это ты! - закричал один из служителей. - Ты во всём виноват! Из-за твоего небесного сна Владыки разгневались на всех нас!
  Как Кай и боялся, его план улетел в небеса. "Никто..."
  - Да заткнись ты, Руф! - прервала негодования служителя и мысли Кая служительница, судя по голосу. - Он наша единственная надежда.
  "Но, возможно, хоть кого-то Литания Света и зацепила", - закончил мысль Кай.
  Служительница выбралась на свет, сильно рискуя, но остальные служители последовали за ней. Среди них был и Руф, который продолжал бурчать себе под нос. За ними по приказу выползли апатичные обезличенные. - Л... Герой! Спаси нас! - обратилась она уже к Каю, молитвенно сложив руки, прямо как для владыки.
  Кай оглядел татуированные, прозрачные и каменные лица, глаза, полные надежды, нескольких детей в группе. И не заметил отличий от глаз Рассветников.
  - Веселье! - крикнул Кай вермидону за спиной. - Отведи их к Цитадели.
  Веселье, не задавая вопросов, соскользнул со своего двурога и двинулся назад. Служители пошли за ним, говорившая служительница благодарно кивнула, проходя мимо Кая. Юна раздражённо цокнула языком. То ли от потери Веселья в отряде, то ли из-за веры Кая в служителей, то ли потому, что начала разделять эту веру.
  - Вы видели владык? - крикнул им вслед Кай.
  - Милосердная Матушка, - один из служителей развернулся и махнул рукой, указывая направление.
  Матушка действительно оказалась в том направлении. Ходила, заглядывая в окна упавшего на бок дворца. Земля вокруг была усеяна мёртвыми лилимами. Отряд занял позицию на возвышенности, наблюдая за душебойней с безопасного расстояния.
  - Вот что... - Кай огляделся и указал на несколько мест. - Обрушьте эти проходы. Хотя бы заблокируем её здесь. - А сам подумал: "Удержат ли владычицу горки камней? Абсолютно нет. Но это хотя бы удержит Рассветников подальше от неё".
  - А вы прямо к ней пойдёте, Мастер Кай? - с недоверием спросил Ход. Даже у него были пределы веры в Кая.
  - У неё приказ не трогать меня, - заверил его Кай более уверенно, чем чувствовал себя.
  Но уверенность в голосе Кая передалась Ходу, и он вскочил на двурога, чтобы выполнить задание. Кай же спрыгнул к Матушке. Он чувствовал, как сердце стучит так, будто хочет покинуть его. Он бы не осудил его. Но всё равно спрыгнул, потому что в этом мире кто-то должен был идти вперёд. Пусть даже такой лжеискупитель, как он.
  Кай бежал к Матушке, а вокруг рушились обломки зданий от врезания в них двурогов. Теперь он, Матушка и несчастные лилимы оказались в гигантской чаше, образованной разрушенной архитектурой. Когда Кай приблизился к владычице, он замедлился, стараясь не шуметь, но она всё равно вытащила голову из очередного окна и посмотрела своим лицевым камнем прямо на Кая. Он замер. Она тоже. Некоторое время (пару надциклов по ощущениям Кая) они стояли молча, а затем владычица вернулась в окно.
  Сохранивший душу в теле Кай стянул перчатку зубами и бросился на землю, залез рукой под подол платья владычицы и коснулся её кожи на ноге. Цельный сон мгновенно заработал, отправив Кая в сознание Матушки.
  Бесконечность. Дальние горизонты вложились друг в друга, заканчиваясь там же, где начинались. Горы без границ, которые в то же время могли быть гигантскими впадинами. Это не разум. Это вся Вселенная заперта внутри Матушки, а за её пределами оставались лишь незначительные остатки. Кай вылетел из разума и приземлился в лужу, которую разливала сломанная водопроводная труба.
  - Какая же это сильная любовь, - произнесла Матушка, возвращая назад руку. Кай отлетел от её лёгкого шлепка.
   "Си была права. Бесконечность в бесконечное число сторон. Что он вообще может сделать?" - мелькнуло у него в голове. Любопытство проснулся, а Рассветники, закончив разрушать здания, теперь наблюдали за ним издалека. "Всё, что возможно", - ответил он сам себе, поднимаясь и вновь бросаясь на Матушку. - "Он может попасть в разум владычицы, значит, артефакт на это рассчитан. Главное - удержаться в её сознании".
  Кай увернулся от её удара тыльной стороной ладони, а последующий шлепок другой рукой поймал своей. Всё та же глубокая обширность, всё та же необъятная глубина, позорящая любую материальную вещь мира, включая сам мир. Кай попытался найти равновесие, но каждая точка пространства была одновременно его центром и самой далёкой областью. Кай вернулся в лужу реальности.
  - Любовь предпочитает юные сердца, - снова заговорила Матушка. - Но даже такой прекрасный сосуд, как твой, я раздавлю, если ты будешь мне мешать, Кай. Следующий мой удар будет смертельным, - она распрямилась, и её пальцы стали превращаться в длинные острые шипы.
  - Что ты знаешь о любви, чудовище? - спросил Кай, только чтобы отвлечь себя от ужаса.
  - Я и есть любовь! - истерично закричала владычица и ударила своими пальцами.
  Преждевременно. С такого расстояния Кай легко увернулся от атаки и бросился к владычице вдоль шипов, которые сбоку перестали быть опасными. Шипы другой руки полетели в него, но Кай смог чуть отклонить их силой перчатки. Никакая часть тел владык не поддавалась его перчатке, но эти шипы были слишком длинны и тонки и чуть изогнулись. Достаточно, чтобы вместо пронзания они скользнули вдоль тела Кая, лишь разрывая его форму.
  Он приблизился к Матушке, и та подняла ногу, намереваясь раздавить его. Она не носила обуви, и Кай, оттолкнувшись от земли невидимой рукой, мощным прыжком, усиленным слизнекры налетел на её ногу и вернулся в бесконечность.
  Что-то изменилось. Помимо бесконечности присутствовало что-то новое - конечность. Точка. Это Любопытство прорывался в глубины разума, не давая Каю снова потеряться. Слизнекры не был подавлен окружающим пространством, а целеустремленно двигался вперёд. Для маленького существа то, что навредило сложной эфиритке, привело в смятение менее сложного, но и не совсем простого человека, просто не существовало. Существовал только бесконечно малый путь вперёд, а остальное могло быть каким угодно, Любопытство оно просто не интересовало. Кай устремился за своим другом, в этом мире их размеры отличались незначительно.
  Кай оказался во сне. Не в обычном сне. Он смотрел с высоты на дикую для него картинку: людей в белых одеждах, склонившихся перед ним в наполненном белым светом помещении. Кай сразу понял, что это память того, что происходило в реальности. Но в то же время это был сон. Вернее, реальность, в которой жил Кай, была удалена от этой реальности на расстояние снов. Или же территория сновидений опасно приблизилась к реальному миру. Он каким-то образом знал, что сейчас воспоминания о прошлом или думы о будущем могут изменить реальность. Здесь прошлое, настоящее и будущее танцевали, непрерывно сменяя друг друга. Кай находился в разуме бога.
  Служители не пели Литаний и даже Мантр, просто раскачивались, гудя, но хотя бы в определённом ритме. Кай взирал на них, боясь пошевелиться и изменить историю. Вскоре он понял, чего ждал.
  Взрыва, за которым в зал ворвались люди в чёрной броне, похожей на броню стражей, но отличающейся в деталях (например, без антидраконьих шипов). Большинство служителей Матушки в страхе повалились на пол, а некоторые вскочили на ноги, но не сделали ничего. Люди в чёрном расступились, и в центр зала, развевая чёрной мантией пыль, выступил Великий Наставник. Его морда отличалась от современного владыки: более молодые черты, но глаза всё такие же тяжёлые и старые. В руках кот держал Ксавирон.
  - Как смеешь ты, отродье тьмы, приносить разрушения в Мой Дом Любви? - раздался голос Матушки со стороны Кая. Он тоже отличался от нынешнего: полон уверенности, силы и чего-то ещё, о чём Кай не мог знать.
  - Так же, яко я принёс разрушения в твои другия Дома, - нагло ответил Наставник.
  - Убери из них своих прихвостней, или я уничтожу тебя, - заявил грозный голос Матушки.
  Наставник ухмыльнулся уголком рта:
  - Я убил Разрушение, Войну и Связь. Что может мне сделать Любовь? Особенно теперь, когда у меня в когтях большинство твоих последователей. Склонись передо мной, богиня, и я оставлю им их убогие жизни. Нет - я заберу их души, и ты лишишься своей божественности. Решай. Теперь пришло время смертным диктовать вам, безразличным, условия.
  Один из служителей богини повернулся к ней:
  - Мы умрём за тебя, О Любовь!
  - Сиё не Мой путь, верный Сольтирий, - ответила Любовь, и перспектива Кая начала приближаться к полу. Богиня начала опускаться на колени.
  Наставник медленно и удовлетворенно зашагал к ней. Служители в белом в ужасе разбегались. Ксавирон зловеще светился в когтистых лапах, источая смутную тёмную энергию.
  Кай обнаружил себя на земле в реальности, однако после пережитого он начал сомневаться в её непреложности.
  - Любовь! Любовь! Любовь! - закричала c надрывом Матушка перед ним, держась за голову и качаясь, как безумная. - Любовь! - её вскрики полностью состояли из агонии пробуждения. Она схватила себя за камень в голове и принялась вырвать его. - Любовь... Любовь... - причитала она, заглушая ужасные звуки от расходящихся по её черепу трещин. Золотая жидкость стекала по её полу-лицу и шее, горела на коже в запыленном свете дня. - Любовь... любовь... - Камень всё выходил, разрушая голову, он был очень глубоко посажен, но бывшая богиня не сдавалась. - Любовь... - камень, наконец, отпустил Матушку, и она рухнула без верхней части головы, сжимая Ксавирон. Грязь жадно впитала золотую кровь.
  Камень, всё ещё под давлением мёртвых пальцев, сам пошёл трещинами и взорвался, обдав Кая волной воздуха с осколками. Ему показалось, что этот воздух светился сам по себе невидимым светом. Или он просто хотел, чтобы воздух от камня вечного голода был смешан с похищенными душами, теперь освобождёнными.
  "Любопытство! Спасибо! Без тебя..." - Кай поспешил с восхвалениями своего слизнекры, но остановился. Ответа не было. Лишь угасающее тепло - затихающее прощание.
  Рассветники с неразборчивыми даже для них самих криками бросились в чашу боя. Одни скатились, другие зачем-то захватили ничего не понимающих двурогов. Все они практически рехнулись от радости, видя невозможное падение одной из Славных Владык. Но когда они добрались до Кая, их улыбки потухли.
  - Идёмте, у нас ещё много работы, - резко приказал Кай и сам направился выбираться из ненужной ловушки. По его щекам текли слёзы, и некому их было остановить.
  Литания двадцать пятая
  Клятва предателя
  Возвращаясь, Кай успокоился, его слёзы высохли на ветру. Не потому, что он слабо любил Любопытство, а потому, что привык к неумолимым потерям. В небе беспорядочно кружились насекомые, будто в смятении, а их рой распался на хаотичные группы.
  Тень от цепи, ощетинившаяся шипами, каждая размером со шпиль, накрыла отряд, и землетрясение вновь изменило ландшафт Города. Из раздавленного взбесившейся землёй укрытия между рухнувшими зданиями выскочила группа служителей - в основном люди и крумбиры - и побежала к Рассветникам. Они, скорее всего, не видели, к кому бегут: тень и взвесь в воздухе затемнили всадников. Но они контролировали животных, а значит, и ситуацию.
  И тогда великая цепь обрушилась рядом. Рассветников подбросила вверх вспучившаяся мостовая, расколовшись под силой жуткого удара. Кай, вращаясь в воздухе, увидел, как шип проходит по служителям, оставляя за собой лишь кипящую от лавы кровь. Приземление вышло тяжёлым, но оставшиеся Рассветники и двуроги были живучими, выжили и сейчас. Кай потерял способность к умной регенерации, но Любопытство укрепил его мышцы и кости, так что он выжил, хотя и потерял сознание от удара о край улицы.
  Милосердная тьма не задержала его надолго, он был совсем потерян для неё. Кай проснулся через пару мгновений, от такого же мощного толчка цепи, вновь взмывшей вверх. Открыв глаза, он глубоко вдохнул расплавленный воздух, полный пыли и гари. Горло сжалось, в нём застрял вкус пепла и крови. Голова гудела, в глазах плавали отблески хаоса, но мир не исчез, и Кай тоже остался. Быстро собравшись, Рассветники отправились искать новый путь.
  Отряд стал свидетелем, как ещё несколько групп служителей пришибло камнями и сдвигами Города, но некоторых удалось спасти. Теперь за спиной Кая ехал ангел, удерживая двух вермидонских детей, и из-за этого упёрся лбом в спину Кая и держался рогами за шею, прямо между шейным артефактом. Это создавало неудобства для всех четверых, но Кай был счастлив. Ангел искупил свою расу, оставшись защищать чужих детей, вместо того чтобы сбежать. В непривычной тишине своей головы Кай пообещал себе больше никогда не судить всю расу, если её представители способны на выбор.
  Ориентируясь на башни Цитадели, путь их завёл в котлован, бывший до этого дня просторной улицей. Проехав половину пути, они заметили, как одна из меньших цепей, размером с голову Гидры, хлестнула по многоэтажному зданию в конце прохода. С чудовищным грохотом оно послушно начало заваливаться прямо на Рассветников.
  - Мастер Кай! - крикнул Ход, будто Кай мог не заметить надвигающуюся угрозу.
  Кай оценил расстояние и шансы на выживание и, крикнув "Вперёд!", попытался ускорить двурога. Но здание уже накрыло их, превратив день в кромешную ночь. Кай пробил дальнохватской перчаткой дыру в нависшей стене, и отряд по обломкам в земле вбежал в каменные недра. Невидимый кулак прокладывал путь сквозь поменявшее ориентацию в пространстве помещение, и они мчались по бывшей стене сквозь каменное крошево, разорванные артефакты быта и замолкающие навечно говорящие стены. Осколки резали тело Кая, но он не мог пригнуться к спине двурога, ведь за ним были три живых существа.
  Перчатка начала знакомо нагреваться, и Кай без раздумий сорвал её с руки резким движением. Её взрыв прогремел сбоку. Не на его руке, что могло бы похоронить их всех. Артефакт, столько раз спасавший ему жизнь, стал ещё одним обрывком его судьбы, что исчез.
  В ушах стоял непрерывный грохот, а глаза почти ничего не видели в погрузившемся во тьму здании. Теперь они пробивались вперёд, используя головы двурогов. Кай заметил мерцание леви-шахты, которая лежала горизонтально, и направил своё ездовое животное и Рассветников прямо в неё. Шахта подхватила их и стремительно понесла к концу разрушающегося туннеля. Все почувствовали, как верхушка здания громоподобно встретилась с землёй.
  С силой вылетев из шахты и здания, они проломили бывший пол телами двурогов. Рассветники приземлились на оставшийся этаж сорванного здания. Оттуда они спрыгнули на такой же открытый, но покосившийся этаж соседнего строения, а затем вернулись на землю. Люди покрылись пылью, которую пот надежно удерживал, а крумбиры растеряли в ветру часть своей головной лавы, двое замыкающих людей никогда не вернуться, но остальные выжили.
  - Мастер Кай! - донеслось до уставших ушей Кая. - Трясун больше не трясётся! Да я тоже после всего пережитого не буду больше бояться! Ну, если, конечно, не увижу что-то новое. Ах, я же увижу, я ведь следую за вами...
  Петляя через новые разломы и скалы Города, отряд неожиданно выскочил прямо на группу стражей.
  - Эй, это же сам искупитель! Наслаждаешься видами своих трудов? - закричал один из стражей, его низкий голос был полон тяжёлого сарказма. Остальные стражи выставили перед собой оружие, предупреждая Рассветников. Прервавшись на удержание равновесия от дальнего землетрясения, говоривший страж снял свой шлем и стал держать его между бедром и рукой. - Знаешь, нам нет причины сейчас сражаться. Если только ты не из числа тех воинов, которые считают, что умереть нужно именно в бою.
  - А ты почти не изменился, Фок, - ответил ему Кай.
  - Служка? - удивился Фок, всматриваясь в лицо Кая, а затем его лицевой артефакт словно плюнул на землю чёрно-зеленоватой жидкостью. - А вот ты изменился, забыл имя. Не признал. Как видишь, теперь я тоже имплантник, как и ты.
  Один из стражей, стоявший за спиной Фока, тоже снял шлем, обнажив совсем молодую кожу. Он спросил с интонацией, безумно похожей на интонацию Хода:
  - Высший Искупитель (обратился как к высшему служителю, хотя, разумеется, Искупитель не может быть высшим или низшим, он должен быть одним-единственным. Но выбор уважительного обращения у стража был лишь между "высшим" и "Владыкой"), ваш сон - правда? Вы были ужасником?
  - Да, правда это. Я его видел среди нас. Такой мальчонка-служка, - шепнул ему страж рядом.
  - Я хочу вернуться в ваш культ, Высший Искупитель, - заявил молодой страж и бросил на землю свой меч. - Я был в битве у Цитадели, был вплотную к вам. Вы могли сжечь меня, да и остальных, но пощадили. Сжигали только тех, кто нападал на вас.
  - Что за пепельный бред, проклятый дурак? - к нему обернулся разозлённый Фок. - Они нас никогда не простят.
  - Кай, не трать на них время, - сказала Юна, подъехав к нему сбоку. - Пощадить - пощади, но принимать ты их не можешь. Нет им доверия.
  - Так Мастер Кай же - Искупитель, - вмешался Ход, выехав с другой стороны от Кая. - Логично, что он должен искупить грехи и стражей. Если только наши, то это слишком эгоистично... и... лицемерно... наверное, я не прямо уверен, - Ход сжался под взглядом Юны, но всё равно закончил свою мысль, хоть и растеряв всю уверенность.
  Они прервались на землетрясение, а когда всё стихло, Кай наконец сказал:
  - Я уже сделал этот выбор. Между отсутствием добра и возможностью добра я выбираю возможное добро. Присоединяйтесь ко мне и посвятите свои жизни служению Свету, и я никогда не пожалею об этом. Но оружие сдайте нам, - добавил он, когда взгляд Юны переместился на него.
  Рассветники и стражи заговорили одновременно. Кай услышал и недовольство, и поддержку, и распределялись они, разумеется, неравномерно между двумя группами. Фок внезапно опустился на колени, приставил кончик меча к земле, а рукояткой коснулся лба.
  - Клянусь служить тебе, Владыка, - произнёс он.
  Все стражи повторили ритуал клятвы верности, и рокот артефактных голосов почти оглушил Кая. Затем они раздали свои мечи Рассветникам, многим пришлось взять по два. Клятва верности служителей тьмы, и ради формальности Кая пришлось назвать владыкой, это не имело большего смысла, но могло кого-нибудь успокоить в каждой группе, и Кай молча кивнул, принимая клятву. Сам он упокоился, поняв, что пощадил Аль не из-за личных чувств, а потому что пощадил бы её в любом случае, как и этих стражей. Из-за любви, но ко всем существам.
  Отряд Кая увеличился, к счастью, двуроги легко могли выдержать даже четверых крупных всадников. Когда Кай приблизился к Цитадели, то его встретила толпа, почти как армия до этого. Остальные Рассветники не теряли времени даром, они тоже приводили служителей.
  Кай спешился, и к нему подбежал Руф, Кай узнал его по татуировкам.
  - Это никакое не убежище, лжегерой (Кай пропустил "лжегероя" мимо ушей, хотя бы потому что согласился с этим определением)! Это открытое пространство, мы здесь уязвимы, как и в любом другом месте!
  Кай же разминал натёртую рогами шею и не особо задумался над своими словами:
  - Если все места такие же уязвимые, то не важно, где мы.
  Он пошёл через толпу, пытаясь найти Гхар"ула, Руф решил не отставать. Кай глянул на него, сорвал его амулет и разбил о мостовую. У служителя глаза почти вылезли из глазниц от ужаса, он упал на зад и выставил руки перед лицом, словно ожидал, что следующим делом Кай оторвёт ему голову.
  - Уничтожьте все амулеты верности! - приказал Кай.
  Сзади него остались только Ход и стражи, остальные разошлись по своим делам. Фок кивнул и передал это указание своим существам. Кай помог Руфу подняться, тот, поняв, что его голова пока в безопасности, продолжил жаловаться, но уже более смиренным голосом:
  - Я ведь архитектор зданий. Если эти башни рухнут, то все мы умрём, - сказал Руф и принялся отряхивать свою мантию.
  - Ты прав, - более серьёзно ответил Кай. - Но, думаю, Архитектор уничтожит Цитадель в последнюю очередь. Не только из-за ностальгии по центру их власти, но потому, что Наставник велел Гласу найти здесь какие-то семена.
  - Но если Архитектор увидит здесь такую толпу, то одной цепи будет достаточно для полного нашего уничтожения.
  - Надеюсь, нет, ведь у неё нет задачи убивать существ, только разрушать Город.
  - Надежда... - с разочарованием протянул Руф. - Я ждал большего от искупителя. Но ладно, не Архитектор, так если другой Владыка, кому поручено нас уничтожить, придёт сюда? Так...
  - Это Матушка, - прервал его Кай. - И она уже мертва.
  Лицо Руфа исказило в равной степени удивление и ужас. Толпа вокруг Кая также повернулась к нему и замолчала, потрясённая новостью. Кай, не обращая на это внимания, положил руки на плечи Руфа.
  - Да, Руф. Лишь надежда нас не спасёт. Нужно добавить к ней наши действия. Ты архитектор зданий, вот и создай нам надёжное убежище, хотя бы для детей.
  Смятение, неуверенность и злость на сегодняшние радикальные перемены его мира в глазах Руфа потухли, и зажглись уверенность, решительность и идеи. Он обрёл смысл.
  - Я... Я всё сделаю, герой. Половина моих крумбиров жива, мы справимся! - крикнул служитель Каю уже на бегу, через плечо.
  Толпа в Цитадели была живой, хаотичной и прекрасной в своей импровизированной слаженности, хоть доверия между собой практически не было. Рассветники, стражи и служители, вчерашние враги, теперь были вынуждены работать сообща. Крумбиры копали траншеи на случай атаки сверху и перетаскивали обломки зданий, чтобы укрепить периметр и создать мебель. Вермидоны с слизнекры лечили раненых, не разбирая, кто из какого лагеря. Люди координировали логистику и общение. Обезличенные были на подхвате у всех. Кай заметил и нескольких лилимов, чьи низкие фигуры сновали в ногах толпы, и даже двух ангелов и десяток эфиритов. Да, доверия ещё не было, но было что-то более важное - совместная работа ради выживания. Лучшее, на что мог рассчитывать Кай.
  Он снова поискал Гхар"ула, но гигантский лилим был бы легко найден в толпе, если бы был в ней. Насекомые кружились на недосягаемой высоте. Если бы только у Кая остались дальнохватские перчатки, он бы сам попробовал поймать одно из них. По крайней мере, Кай знал, что Архитектор знала о растущей толпе в Цитадели и не атаковала её.
  Кай заметил что-то интересное: несколько драконов кружилось в одном из секторов, постоянно пикируя вниз и отлетая обратно. Что могло выдержать такую драконью атаку и не сломаться? Только владыка.
  Литания двадцать шестая
  Ураган душ
  Отряд Кая собрался снова, но несколько Рассветников потерялись, пришлось заменить их. Также к команде присоединились несколько стражей, включая молодого. Они где-то нашли знаки Искупителя на шейных цепочках и надели их поверх брони. Так действительно их можно было отличить от других стражей, и Кай не возражал.
  Теперь он мог увидеть, как выглядит символ существа, которого многие считали им. Это была просто грубо выточенная из камня фигурка, с прямыми ногами и плотно прижатыми к бокам руками и слабо обозначенным лицом, цепочка крепилась в макушку. Казалось, это существо взлетает вверх или смиренно падает. Определить расу Искупителя было невозможно, скорее всего, каждая раса представляла Искупителя своей расой. Кай даже почувствовал лёгкий стыд, что, возможно, разочаровал остальных, будучи человеком. Но только лёгкий - его раса была вне его контроля, да и Искупителем он становиться не желал. Ещё подумав, он решил, что Искупитель должен быть хоть какой-то расы, и неудивительно, что человеческой, доминирующей в Городе.
  Отряд приближался к цели, когда окружающие руины содрогнулись (землетрясения, казалось, лишь нарастали в силе), и перед ними пронёсся ревущий вихрь из красной чешуи и металла - дракон в броне вылетел из разрушенного здания, от этого прекратившего быть даже обломками. Летел дракон не благодаря крыльям, а из-за булавы Стража Тьмы, впившейся в его брюхо со шлейфом из крови. Чешуя, похожая на застывшую, но активную лаву, блестела в тусклых лучах солнца.
  Дракон смял несколько груд обломков, вывернул улицу хвостом и врезался в особо крупное, какое-то бывшее важное здание. От удара выжившие стены треснули, а он, шатаясь на трёх лапах, попытался подняться. Булава выпала из живота, волоча за собой внутренности, насаженные на кривые шипы, и попыталась вернуться к хозяину. Дракон, дрожа, набросился на неё, не обращая внимания на вогнавшиеся в лапы и грудь шипы, и резко дёрнулся в уцелевшее здание рядом, погребая оружие и себя под массой камня.
  - Страж Тьмы, - выдохнул Ход, словно произнося проклятие. Но это было не проклятие, а реальность.
  Владыку силы, шагающую бронированную башню, они, разумеется, увидели издалека. Драконы небесной воронкой кружились над ним, часть отдыхала на разрушенных крышах, другие вечно отдыхали на земле, перемолотые и окровавленные, вперемешку с телами стражей. Здесь же было несколько прорывов в оссуарий, и кости вытекали наружу, как из родника смерти. Страж Тьмы лишился своей булавы, но взял цепь Архитектора, которая поднимала вихри и отгоняла драконов так же эффективно, как и предыдущее оружие. Драконы отвечали градом камней.
  Битва владыки с драконами выровняли район, каменное и костяное крошево стало практически новой мостовой, ровной и безжизненной. Вертикальные стены стояли в почти ровном круге от Стража, как немые свидетели его силы.
  Одним движением владыка поймал очередного крылатого, чешуйки не остановили жестокие шипы, и метнул его в землю, подняв фонтан костей, которые осыпались на погибшего дракона. Самопожертвование красного оказалось напрасным.
  - Действуем, как и с Матушкой, Искупитель? - неуверенно спросила вермидонка Потеря.
  Но Кай не успел ответить и даже придумать ответ. Перед Рассветниками приземлился белый дракон, вызвав малое землетрясение. Его глаза - чистое золото, отражали каждого из них, пока его морда нависала, словно балкон дворца. Двуроги в панике попытались развернуться назад, но просто столкнулись друг с другом. Жар из пасти затряс воздух, затруднив дыхание остальным существам. Удерживая равновесие, Кай понадеялся, что дракон заинтересовался ими не как едой для восполнения сил.
  Рядом с белым приземлился чёрный дракон со шрамом, пересекающим всё тело. Он был грузнее и менее грациозным, чем белый. Его чешуя, тёмная, как камень, не отражала света. Чёрный положил лапу на шею белого и прорычал мощно и горлово:
  -Vorran, ikh vthar keth narok, thrak var-vurash nithxal Vurash rakh (Ворран, я узнаю часть их запаха, они враги нашего Врага/Славного Владыки).
  - Ashar, tharzak xir tharzak (Ашар, твоя ответственность), - ответил белый, его голос был глубок, как тысячи Торинов, и взмыл ввысь, вновь возвращаясь к битве.
  - Urgh (Спокойно). Ваш язык уменьшает моё сознание, но я буду говорить на нём, - сказал дракон, повернув массивную голову на затихших Рассветников. Его взгляд, полный отсутствия благожелательности, скользнул по ним, остановившись на Кае. - Я помню твой запах из hals (бастиона) - ты сражался с тьманосителями... А теперь они среди твоего воинства. Они тьманосители, их запах впитался в наши ноздри с рождения, не лги, что они просто надели эту броню.
  В это время владыка поймал неосторожного дракона цепью и выбросил его из мира живых. Предсмертный рёв дракона утонул в грохоте обваливающихся зданий.
  - Мммм... Огненное дыхание драконов - это миф или правда? - прошептал Ход, но на него зашикали, и он не стал развивать тему.
  - Сейчас мы все против владык! - крикнул Кай, надеясь, что его услышит такое громадное существо.
  - Wulxsarzihor (Какая глупость/общее человеческое поведение)! - дракон оглянулся на владыку, а затем поднёс к Каю морду совсем близко, втягивая ноздрями воздух. Его дыхание пахло разложившимися трупами, а чешуя на носу была такой огромной, как отдельные камни брусчатки. Только держась за своё ездовое животное, Кай не засосался внутрь драконьего носа. - Правду говорят, что люди самые активные, в том числе и в глупости. Но Var-vurash (Враги/Славные Владыки) действительно атакуют всех, значит, ты высиживаешь яйцо истины. И я чувствую твои внутренние процессы, человек. Твоё течение жизни внутри себя. Suldazzar (Баланс внутреннего обмена веществ, влияющего на мыслительный процесс и, следовательно, ауру). Я ощущаю смысл нашего объединения.
  После короткого обсуждения и подготовки настало время для земляных существ вступить в бой. Когда владыка в очередной раз раскрутил цепь, создавая смертоносный вихрь, Кай бросился бежать к нему, пока тот был обращён спиной.
  Дальнохвасткой перчатки у Кая больше не было, он не мог притянуть себя к владыке или оттолкнуться от земли к нему. А коснуться Стража Тьмы Кай мог только через щель в шлеме, остальное было плотно закрыто чёрной бронёй. Тень скрывала содержание шипастого шлема, что не добавляло уверенности в успехе, но любой шанс лучше его отсутствия.
  Кай добежал до огромного сабатона и по продавливанию земли мог почувствовать перемещение центра тяжести Стража. Он разворачивался. Кай прыгнул на ногу владыки и полез наверх. В сочленении брони виднелись другие металлические пластины, все доспехи состояли из идеально подогнанных, движущихся частей, которые постоянно пропускали друг друга. От владыки исходил жар, плавящий воздух, внутри него должно было гореть пламя.
  Здоровая рука Кая обожглась, но он не останавливался. К счастью, доспехи были усеяны шипами, за которые он хватался рукой, находил ногами опору повыше, а затем отпускал и хватал более высокий шип, вжимаясь в раскалённый металл. Кай не обращал внимания на окружающий мир, сосредоточившись на том, чтобы не сорваться от движений своего носителя. Но во время перехватывания нового шипа Страж развернулся особо резко, и Кай не удержался и шлёпнулся спиной на землю.
  Боль парализовала его тело на несколько ударов сердца, которые растянулись из-за этой боли. Он не сразу понял, что владыка теперь стоит прямо перед ним, лицом вперёд, готовый атаковать. Зрелище, что немногие пережили.
  Раскалённый меч просвистел сверху, врезался и отскочил от груди Стража, выбив сноп искры, которые осыпали Кая, обжигая. Рассветники и стражи проникли в окружающие здания и принялись кидать во владыку мечи. Они сразу же закончились, но быстро заменились камнями, в которых не было недостатка. Отряд попытался отвлечь Стража от своего лидера, и это ему удалось - владыка выбросил цепь в одно из зданий, Кай не увидел, успели ли существа там выйти из-под удара.
  Он резво вскочил и бросился бежать. Громкий звук, похожий на раскалывающийся камень, раздался сзади, и в спину до Кая докатилось маленькое землетрясение. Он даже захотел обернуться, но не успел: знакомый шрамированный дракон упал сверху, подхватил Кая в когтистую лапу и вернулся в небеса.
  - Земные создания не привыкли мыслить масштабами неба, - донёсся до Кая голос дракона сквозь свист ветра. Кай оказался почти полностью зажатым в гигантском когтистом кулаке, но беспокоил его взбунтовавшийся желудок. Казалось, он постоянно запаздывает с дикими перемещениями хозяина. - Твой метод sharms (земляной/неэффективный), а нужен drarvikar (небесный/эффективный).
  - Ох, давай быстрее, дракон... - простонал Кай. Слова дракона, к тому же плохо различимые, не были в центре его внимания, пока его внутренности пытались выбраться наружу, чтобы узнать, в чём дело.
  - Держись, hor (человек). Vraktal xarushlash dravi lorthak, xir sharms-shakkon (Скоро ты научишься летать, не умеющий летать птенец), - провозгласил дракон.
  Кай потерял всякую связь с пространством, но понял, что дракон прижал его к своей груди. И скоро он понял почему: дракон совершил крутой воздушный манёвр, за который внутренности Кая отомстили ему, а затем они ворвались в плотную гущу камня, разбавив её собой. Как только воздух стал почти свободным от здания, носитель Кая выбросил лапу с человеком вперёд, и тот полетел вперёд. Дракон влетел в здание, чтобы оно прикрыло их от владыки, и кинул в него Кая, словно камень.
  - Проклятые небеса! - закричал Кай, наконец поняв смысл этого выражения. Его бы вырвало, если бы в желудке находилась хоть какая-то еда.
  Он в последние мгновения перестал понимать что-либо, но, налетев на шлем Стража Тьмы, смог за него зацепиться. Одним рывком он подтянул своё тело к желанной щели и сунул туда руку. Стражу не могло такое понравиться, и у Кая было несколько мгновений, чтобы проникнуть в его разум, прежде чем его раздавят. Он почувствовал что-то металлическое и горячее, и Цельному сну этого хватило, чтобы отправить Кая в сознание владыки.
  Тьма. Он ожидал её, но тьма показалась Каю странной. Какой-то нейтральной. Просто отсутствие света без сакрального смысла или воли. И, несмотря на отсутствие источников освещения, Кай отчётливо видел своё тело. А также он также отчётливо видел ураган душ.
  Поток выходил и уходил за границы зрения, неважно, куда бы Кай ни направлял голову. Прозрачные части тел существ всех рас бесконечно извивались, бурлили, толкались, переплетались, подминали друг друга и сливаясь в единое целое. Они, или оно, казалось слишком гибким, как будто чем-то вязким и тягучим. И, несмотря на явно кричащие лица, возникающие из массы, словно пузыри в кипящей лаве, поток не издавал ни звука и не поднимал ветра. Но как только Кай об этом подумал, его обдало диким порывом ветра, взъерошив белые волосы, и он услышал приглушённые стоны тысяч страдающих глоток.
  Кай уже собирался прикоснуться к этому шторму, хотя и боялся, что его поглотит, и он также будет метаться в нём вечно. Но ураган сам отправил ему посланца. Одно из человеческих лиц напряглось и выбросило себя из общего потока. Это был человеческий образ, почти размытый и двигался словно тонкая тряпка на ветру, но, подлетая к Каю, он затвердел и обрёл краски, став...
  - Гер! - воскликнул Кай с изумлением.
  - Кай? Ты возмужал, мальчик. Жаль, что погиб в таком расцвете сил, - в голосе Гера смешались гордость, а также радость и печаль от встречи с Каем.
  Гер остался прежним, только шрама больше не было. Они одновременно сделали шаг навстречу друг другу, намереваясь обнять, но из урагана вылетела ещё одна душа, более агрессивная и быстрая. Кай не успел среагировать, когда она налетела на него и захватила.
  - Слу-у-у-у-ужка! - закричала душа, обретая очертания Ори, обнимающего Кая. Лицо его было без артефактов. - Это была лучшая битва в мире! Все рейдвары мне завидуют! Из-за тебя я стал нашей легендой!
  - А вот я обнимать тебя не буду, служка, - рядом прилетела понурая душа Хама. - Ведь это была худшая битва в моей жизни, ты просто скинул меня с бастиона. Знаешь, как больно разрываться от встречи с землёй? И я из морян, мы от собственной смерти в штаны не льём бывшую воду. Если только от ужаса.
  - Как ты умер, Кай? - спросил Гер, пытаясь оторвать Кая от Ори или Ори от Кая. - Я слышал о разрушении Города, но все новенькие вначале безумны, а ты вроде держишься. Молодец.
  - Я не умер, а проник в разум Стража Тьмы, - ответил Кай.
  Ори тут же отпустил его с явной досадой, а остальные ужасники задумчиво уставились на Кая. Он уставился на них в ответ. По какой-то причине теперь он возвышался над ними, так что он видел знакомых с новой для себя перспективы.
  "Сифон. Страж Тьмы - сифон душ, невероятно сложный, возможно, самый сложный артефакт, почти живое существо", - Кай вспомнил, как назвал Стража Наставник, и осознал. - "Он втягивает в себя души павших воинов и на них работает. И отравляет воздух ради уничтожения драконов. В какой-то мере природа умирает из-за драконов, но это невероятно жестоко искажённая правда, даже хуже прямой лжи".
  Кай рассматривал шторм воинских душ, раз здесь был Гер, то верность владыкам не обязательна для попадания сюда. Но Торина не было, он не был воином и пал не в бою. Си тоже не должна была быть здесь. Кого же он искал? Аль. Кай вглядывался в душепоток, но она, если и была здесь, не выходила к нему.
  - Посмотрите на наше собрание, - произнес Гер с почти веселой интонацией. - Убили друг друга, а теперь общаемся как старые друзья.
  - Воины не должны обижаться. В бою и вне его действуют разные законы, - философски заметил Ори.
  - Жаль, что служка ещё не умер. Но всё у него впереди, - зло процедил сквозь зубы Хам. - Уж его убийцу я поприветствую по-дружески.
  Кай вдруг понял, что не чувствует ненависти к Ори за убийство Си. Это не должно было быть правильным, но так было. Кай мог оправдать это разумно тем, что Ори уже получил за это наказание смертью, что Ори действовал из своего мира, где Кай с Си были его врагами в битве, что Ори был Ори и злиться за него за это было словно злиться на стихию. Но это были мысли, а Кай просто чувствовал жалость вместо ненависти. "Мы все сломанные существа, создающие коллективный Пандемониум", - с грустью подумал Кай, впервые включив во "всех" владык.
  - Так что происходит в мире, Кай? Новичков какое-то жутко большое количество... - спросил Гер, но его прервала появившаяся душа.
  - Высший Искупитель! - перед ними возник молодой человек, ровесник Кая, и опустился на колени. - Простите меня, но моё служение уже завершено. Страж Тьмы обрушил на меня здание, и я, кажется, задохнулся в завале.
  Молодой страж. Без лицевого артефакта Кай его не узнал, но по его словам и поведению всё стало ясно. Ори с Хамом уставились на Кая, естественно потрясённые. У Гера же расплылась улыбка от уха до уха:
  - Мой мальчик, это правда? Восстание действительно началось, и ведёшь его ты?
  - Каждый ведёт его лично, - скромно ответил Кай.
  - Ох, вы посмотрите на этого героя, - Хам пришёл в себя после новости и плюнул на пол. Душевой слюны у него не оказалось, и он просто изобразил плевок. - Если ты забрал себе власть и говоришь, что она общая, то ты забрал власть. И всё.
  - Что будем делать, Высший? - спросил молодой страж.
  Все посмотрели на Кая с надеждой, уверенные, что он каким-то образом всегда знает, что нужно делать. "Ну что ж, такова цена мантии Искупителя", - возникла отрешенная мысль в Кае.
  - Искупитель, надо же... Восстание... Прямая битва с владыками... - задумчиво протянул Гер, взглянув на ураган душ, который по-прежнему корчился сам в себе. - Как бы я хотел вырваться отсюда и помочь живым. А потом уйти в вечность, к жене с сыном.
  - Если бы могли что-то сделать отсюда, то давно бы вырвались, - сказал Ори. - Это место рассчитано на держание душ.
  Смерть явно пошла на пользу разуму Ори. Или здесь просто не было грибов.
  - Я ведь ещё жив, - напомнил Кай. - Я, наверное, могу передать вам часть своей жизненной энергии.
  Он обхватил своих бывших врагов, а ныне союзников, и мысленно направил им тепло, прямо как Любопытству. Их лица исказило замешательство, но оно пропало, уступив свечению их духовных тел.
  - Я ещё послужу вам, Высший Искупитель! - воскликнул молодой страж, Кай так не спросил его имени.
  - Эта битва войдёт в легенды! - закричал Ори.
  - Ладно, ты больше не служка, Кай, - великодушно одарил Кая Хам.
  - Спасибо, Кай, - поблагодарил Гер.
  Светящиеся души, плечом к плечу, ворвались в шторм душ, как отчаянные воины в гущу вражеского строя. На мгновение - всего лишь на мгновение - ураган застыл. Затем он затрепетал, будто не зная, принять ли свет или выжечь его. А потом - прорвало. Души рванули внутрь потока, как пламя, встретившее ветер. Свет от четверых душ разлился по всему урагану, как масляное пятно в воде, как свет солнца в ночном небе, как надежда в тёмной душе. Весь поток душ теперь светился, перейдя на сторону Света.
  Кая выбросило из головы Стража, там стало слишком тесно. Он всё ещё распластался на шлеме Славного Владыки, а тот ломался, неровно сжимаясь, с силой притягиваемый внутрь себя. Из искорёженной щели на шлеме вырывался ослепляющий свет. Идеальные части всей брони Стража ломались, открывая дыры, через которые также пробивался свет.
  Когти дракона подхватили Кая и унесли прочь. Но он увидел, как Страж Тьмы весь сжался до бугристого шипастого шара, а затем взорвался чистым светом. Мир замолчал. Камни не падали. Драконы не ревели. Даже воздух, казалось, сдержал дыхание. Второй Славный Владыка пал.
  Литания двадцать седьмая
  Ядовитые семена
  Вход в разум Стража Тьмы не остановил его, как происходило с живыми существами. Хотя время внутри слившихся сознаний текло иначе, он успел атаковать несколько зданий, где прятались Рассветники. Всех, кто оказался под завалами, вытащили, прервавшись на два землетрясения. Они получили серьёзные травмы, некоторые потеряли конечности, но их слизнекры уже купировали потерю крови и начали лечение. Юне пробило голову острым обломком, и она не приходила в сознание, но её слизнекры продолжал бороться за её жизнь.
  Несколько Призывателей зари уже никогда не призовут зарю, а также все стражи, попавшие под обрушения. Погибших и раненых закрепили на двурогах, готовя к транспортировке. Шрамированный дракон возвышался над разрушенной частью города, как уцелевшая башня, и его голос раскатывался по развалинам:
  - Не знаю, возвращаетесь ли вы, sha-sharkon (дети земли), в Основной поток или его подобие, но дождь оплачет их наиверхнюю жертву, а ветер вечно будет нести их имена. И также мы, dra-drarkkon (дети неба), пронесём их имена через все перерождения, - произнёс он с силой.
  - Спасибо, - поблагодарил Кай за эти странные и торжественные слова утешения. - Можете помочь нам ещё в одном деле?
  - Убийца Тьмы, ты оскорбляешь меня, намекая, что я могу отказаться от выполнения услуги Убийце Тьмы, - дракон поднял голову на всю высоту своей огромной шеи и выпятил грудь, словно демонстрируя Каю, как тот ошибся с этим гордым созданием. - Но я прощаю тебя, потому что ты - Убийца Тьмы.
  - Тогда найдите оставшихся владык и сразу сообщите мне, где они, - Кай ещё сильнее повысил голос, чтобы он преодолел возросшее расстояние.
  - Ты ненасытен в борьбе с Тьмой. Это лучшее качество для Убийцы Тьмы, - в голосе дракона послышалось одобрение.
  Он зарычал что-то на своём языке, и несколько драконов мощными взмахами крыльев взмыли в небо. Кай направился к двурогу, но чёрный дракон преградил ему путь, опустил перед ним лапу ладонью вверх:
  - Ты слишком ценен, Убийца Тьмы, чтобы тратить твоё время на sharms (земляной/неэффективный) способ перемещения. Ты летишь со мной. Нет смысла ползать в грязи, когда доступен полёт.
  Кая замутило лишь от одной мысли о полёте. К его огорчению, смысл в словах дракона был.
  - Не волнуйтесь, Мастер Кай, - Ход, как всегда рядом, решил его успокоить. - Мы доставим всех в целостности... ну, в текущей целостности в Цитадель. Так даже лучше, не придётся спешить ради вашей великой миссии по уничтожению владык.
  После такого подлого предательства у Кая не осталось выбора. Он вздохнул, закрыв глаза, и сделал последнюю попытку улучшить своё бедственное положение, обратившись к дракону:
  - Я могу сесть тебе на шею или...
  - Нет, - дракон резко оборвал идею и надежду Кая. - У всего есть пределы, особенно у уважения. Я не ваше двурогое существо, на которое вы громоздите вещи, которые не способны нести сами.
  Кай бросил взгляд на два рога на голове дракона, но благоразумно промолчал и, как приговорённый, шагнул на его ладонь. Чешуя на ней была гладкая и холодная, как поверхность статуи ужаса. И предназначение для Кая было таким же.
  - Готов, Убийца Тьмы? - спросил дракон, закрывая его в пальцах.
  - Нет, но это не важно, - ответил Кай и зачем-то добавил: - И зови меня Кай.
  - Кай, yazulxsarzidrar (Умно). В бою надо сокращать формальности, - оценил дракон. - Ответно зови меня Ашар. Но если всё же захочешь формальности, то мой xsartor (титул/второе имя) - Visarardar, Дваждырождённая.
  И, не дав Каю ни мгновения на ответ, Ашар Дваждырождённая прыгнула, врываясь в родную стихию неба.
  Этот полёт оказался для Кая легче. Ашар летела ровно, не бросаясь в виражи и пикирования, и он просто смотрел вниз сквозь завесу пыли. Его Город, разрушенный и сожжённый, раскинулся мёртвыми горами и холмами из чёрных осколков, отделившимися друг от друга глубокими каньонами. По измученному ландшафту колотили гигантские цепи Архитектора Счастья, и каждый их удар отзывался в воздухе, словно сердце мира билось с перебоями. Пахло пылью и прогретым камнем.
  Подлетая к Цитадели, Кай увидел гигантскую каменную пасть, врезанную в земляную насыпь. Вертикальные "зубы" из бывших колонн и шпилей, врытые под углом, удерживали каменные перемычки. Холм был покрыт каменными глыбами, которые служили лестницами для крумбиров, таскавших уцелевшие или не очень плиты. Убежище Руфа, начавшее воплощение в жизнь.
  Ашар приземлилась у края толпы, земля под ногами существ вздрогнула, всё это вызвало очевидный переполох. Кай стёк из её руки на землю весьма далёким от изящества способом. Там он и остался, на коленях и ладонях, лишь стерев липкую пыль с лица и пытаясь перевести дыхание и успокоить внутренности.
  Драконица вытянула шею к небу и закричала так, что её должны были услышать все в ближайших секторах:
  - Проявляйте радость, земляные существа! Танцуйте, играйтесь, пойте, ибо драконы согласились взять вас под свои крылья!
  Толпа не спешила проявлять радость, а скорее наоборот: в ужасе отпрянуть от заговорившего чудовища. Кай уже воспринимал драконов как гигантских крылатых людей, но служители первый раз встретили свободного дракона. Несколько смельчаков рискнули приблизиться к Каю, чтобы увести его от его очевидного захватчика. Поддерживаемый их руками, он поднялся и закричал осипшим голосом, пока всё не вылилось в нежелательные события:
  - Это правда! Драконы с нами!
  По рядам пробежал шёпот, и толпа немного успокоилась. Но Ашар осталась недовольна реакцией земляных существ. Она, словно красуясь, широко расправила крылья над собой, затмив солнце, выпятила грудь и продолжила кричать:
  - Вместе мы уже убили одно сосредоточие Зла! Страж Тьмы пал! Вот этот человек нанёс завершающий удар, - с этими словами Ашар почти коснулась макушки Кая кончиком когтя.
  Толпа взорвалась криками и рванула к нему. Чьи-то руки вцепились в его плечи, кто-то сжал запястье, в лицо ударил чей-то горячий и тяжёлый выдох. Кай решил было, что против него восстали, но все лишь попытались коснуться Искупителя, убийцу владык, героя, которому удалось. Его трогали не очень нежно из-за давки, и самое ужасное - зачем-то совали к нему малых детей.
  - Вы видели огромного лилима? Или хотя бы принесите еды! - кричал Кай, но его никто не слушал. Знакомые и еда были для простых смертных существ, а не для истинных героев.
  Он взглянул на драконицу, но ещё не научился читать выражения драконьих морд. Она горделиво взирала на плоды своих слов, и только крылья слегка дрожали на ветру.
  Внезапно сквозь шум этой толпы прорвались крики другой толпы, совсем не похожие на восторженные. Толпа застыла, кто-то вгляделся в даль и побледнел. В Цитадель пришёл Славный Владыка.
  Кай прорвался через существ, не обращая внимания на чужие локтя и складки мантий, и узрел Гласа Истины. Воздух вокруг него дрожал, будто дышала зарождающаяся буря, готовясь к манифестации. Глас же стоял спокойно, седой, неподвижный, в мантии, что тоже не колыхалась на ветру, держа в руках что-то. Вокруг него толпа панически создавала пустое пространство, лишь несколько десятков служителей бросились к его ногам, читая Литанию Веры. Их голоса рвались и ломались, но упорно складывались в единый хор. Остальные боялись даже смотреть в его сторону.
  Когда Кай приблизился, Глас поднял на него свой пустой взгляд и провозгласил:
  - Отравитель, твой яд уже проник в самые сердца моей отары.
  - Они сами примкнули ко мне, когда вы начали их истреблять! - выкрикнул Кай, пытаясь удержать внимание владыки на себе.
  - Глупец. Светлый глупец, - произнес Глас без тени злости, только с печалью. Он обвёл глазницами остальных существ. - Сначала произошла порча, а лишь за ней пришло разрушение, - голос Гласа усилился, но не стал криком. - Разрушение необходимо, когда плоть заражена. Даже чистая плоть, коснувшаяся заражения, не избежит этого.
  Небо над ним разорвалось, и из него обрушился слепящий поток синего пламени. Он накрыл служителей, что ещё мгновение назад принижались у ног владыки. Ещё через мгновение оставивший от них пепел разнёсся ветром по лицам тех, кто стоял слишком близко. Сгоревшие не успели даже закричать, а вот живые вокруг завопили. В этот раз они оказались по эту сторону насилия.
  Кай бросился бежать, чувствуя, как горячие хлопья пепла оседают на ресницах и прилипают к губам. Существа расступились перед ним не ради него, а спасая себя. Он проскочил сквозь пепельное облако, Глас поднял к нему руки, но Кай был уже рядом и коснулся морщинистого лба.
  Мир исчез, оставив только пустоту - такую же, какую он видел в глазах Гласа, но теперь она была абсолютной. Ни света, ни ветра, ни душ. Даже Страж Тьмы казался океаном жизни по сравнению с этой тишиной. Глас Истины не был даже артефактом. Кай не до конца понимал его природу, но предположил, что Глас был заклинанием, проявлением магии, как описано в одной древней книге. Явление, притворяющееся живым, но на самом деле являющееся лишь пустой оболочкой в форме человека, призванной играть роль проповедника, собирать стадо и карать его. Представления Гласа Истины актёрами оказались правдивы.
  У Гласа не было ничего, даже сопротивления. Воля Кая оказалась здесь первым и последним гостем. Кай пожелал - и пустота повиновалась: Свет озарил весь противоположный Матушке бесконечно малый разум. Даже не разум, а его иллюзию, как случайное дурашливое лицо на шкафчике под определенным углом зрения. Это было не сражение, а обратное тушение свечи.
  Литания двадцать восьмая
  Ускользающая теплота
  Кай вернулся в своё тело, и Гласа больше не было. Лишь его мантия лежала в грязи, а рядом рассыпались странные округлые артефакты, похожие на капли застывшего света. Кай не знал, хотел ли владыка передать их ему или ударить ими. Должно быть, это семена нового начала, чтобы это ни значило. Он поднял их и передал ближайшему Рассветнику.
  Толпа вокруг непривычно затихла. Пепел ещё висел в воздухе, оседая на всех и всём, и лишь редкие крики (не радости, а нервного облегчения) скользили по площади. Вместе с ними к Каю выскользнул Гхар"ул, держа насекомое в клетке своих пальцев. Насекомое яростно металось, издавая тонкий, режущий слух писк.
  - R"zgah, sh"y l"qath, Ka"y (Прости, что долго, Кай), - произнёс лилим. - Y"sh l"zgat k"ruz ur" qalth ur"zag n"qath sh"yyl th"uzm (Мне пришлось уходить далеко от толпы, чтобы они не вкусили моих спор).
  - Отлично, Гхар"ул! Спасибо! Ты молодец! Так держать! - от радости Кай усыпал лилима всеми благодарностями, которые знал.
  - R"gath, Ka"y. Y"th ul"grath lil"mar. Y"th n"ghul Ka"y ur"thul y"shag n"gh"ra shal"mur"th ka"gal (Прекрати, Кай. Я лишь поймал насекомое, будучи лилимом. Я же не хвалю тебя за то, что ты выбрасываешь слизь из своего человеческого носа), - что-либо сообщил Гхар'ул.
  - Уверен, что ты прав, - сказал Кай, осторожно касаясь добычи Гхар"ула.
  Тончайшие духовные потоки заполонили обзор Кая. Клубок нитей в небо дёргался, как живой, следуя за безумными движениями множества насекомых в Городе. Они начали затухать, и медленней остальных потух толстый, почти человеческого размера, поток. Главное насекомое.
  Кай рванулся к Ашар, Гхар"ул последовал за ним, а Рассветник остался держать в соединённых руках кучку артефактов Гласа и неловко оглядываться.
  Драконица всё ещё стояла на границе площади, подняв голову, с задумчивым видом принюхиваясь к ветру. Её глаза иногда соскальзывали на толпу, но основное внимание занимала даль.
  - Ашар! - крикнул Кай, подбегая к ней. - Нам нужно отправиться на охоту за Архитектором.
  - Меня не следует уговаривать, Убийца Тьмы, - ответила она, протягивая лапу.
  - Я бы предпочёл ехать у тебя на голове. Вместе с Гхар"улом, - осторожно предложил Кай.
  - Откуда в таком маленьком существе столько наглости? - Ашар фыркнула, чуть не уронив Кая на землю. - Ты не лопнешь от неё?
  - Мне нужно схватить летающее насекомое в воздухе, - настаивал наглый человек. - Логично быть на самом твоём острие, а не в руках под тобой. И я ведь должен указывать тебе направление.
  Ашар несколько мгновений смотрела на него, внутри неё явно происходила великая битва гордости и необходимости. Затем драконица вздохнула, совсем по-человечески:
  - Grem (Неприятное согласие). Но знай, что только ради превосходства над Vurash (Врагом/Славным Владыкой).
  Она схватила Кая и Гхар"ула, усадила их себе на макушку. Лилим обвил её рог ногами, всё ещё удерживая в заточении насекомое, Кай обхватил другой рог здоровой рукой, а неподвижную руку втиснул в пальцевую тюрьму - чтобы не терять связь с насекомым. Поза была неудобной, но жаловаться Кай не осмелился.
  - Призываю вас молчать об этом полёте, люди. После него в вас поселится неизлечимая тоска по полётам, но больше так летать вам будет не дано, - предупредила Ашар.
  Кай успел отметить, что она считает лилима человеком, а также, что скрывать в словах что-то, что произойдёт у всех на виду, бессмысленно, но эти мысли быстро вылетели из его головы, как только Ашар прыгнула в небо. А другие мысли не смогли догнать его. Неистовый поток ветра ударил в лицо с силой молота, и он едва защитился от него за рогом.
  - Направо! - крикнул Кай и чуть не сорвался от резкого разворота. - Не настолько направо!
  Ашар летела сквозь пахнущий гарью воздух, насекомые от неё разлетались волнами, нить к сердцу роя становилась всё толще. Краем глаза Кай заметил, что к ним присоединилась пара драконов.
  Одна из гигантских цепей вырвалась из-под руин прямо перед Ашар. Она резко рванулась в сторону, практически пробежала по стене уцелевшего дворца крумбиров из застывшей лавы, уходя из-под огромного шипа. Дворец за её хвостом разлетелся на осколки от удара всей цепи.
  Чтобы удержать Кая на месте, его пальцы ушли вглубь рога. Драконица не отреагировала, но если и почувствовала боль, то была слишком занята: перед ней возникала колоссальная стена цепей, разрушивших Город.
  - Ulshar-ri xorish (Предательство Ульшара)! - закричала Ашар какое-то своё проклятие. Её голос проник в тело Кая не через уши, а через кости вибрацией чешуи.
  Тени от цепей сгустились практически до ночи, или же что-то не так было с его глазами. Драконья стая разлетелась в стороны, но Ашар продолжала лететь вперёд, следуя указаниям Кая.
  - Чуть левее! - крикнул он.
  - Volkior varrak kuzot bishan (Ты желаешь всеобщей смерти)? - от волнения Дваждырождённая полностью перешла на свой язык.
  Цепи проносились над головой, хотя драконица так вращалась, что они вполне могли стоять вертикально. Кай ничего не мог сделать и лишь следил за лучом насекомого. Ашар резко ушла вправо, тут же вернулась влево, сложила крылья и прошла прямо сквозь падающее звено цепи. "Верх, низ, право, влево" - все направления потеряли смысл для Кая, осталось только "вперёд" и почти забылось "назад". Мелькающие цепи и расплывчатый воздух слились воедино. Мир ревел в ушах, тело стало невыносимо тяжёлым, из носа вбок вылетела кровь, но Кай не мог её остановить и закрыть уши.
  Во время одного из диких манёвров лютый ветер сорвал Гхар"ула с рога. Кай обернулся и увидел, как его поймал дракон сзади.
  - Вижу огромное насекомое! - закричала Ашар, выныривая из-под гигантской арки, сложившейся из разрушенных стен одного из Домов владык.
  Кай сам заметил рой, но человеческие глаза не могли различить отдельных насекомых в этом бурлящем облаке, лишь сплошное дрожащее марево диких точек. Ашар ушла в крутой вираж, оставив позади беснующиеся цепи. Архитектор, вероятно, не рискнула атаковать так близко к себе.
  В лицо Каю ударили почему-то тяжёлые, как камни, тела насекомых, которых драконица не успела отогнать потоком воздуха впереди себя. Он почувствовал под собой сдвиг огромных челюстей и услышал щелчок. Ашар зависла, разгоняя остатки роя вихрями от крыльев.
  "Она съела владычицу? Всё кончено?" - в голову Кая начали возвращаться пугливые мысли.
  У основания шеи Ашар вспучилась и лопнула кожа, брызнула густая алая кровь вперемешку с оторванными чешуйками. Драконица хрипло взревела и резко полетела вниз
   "И в этой форме Архитектор всё ещё владычица! Она вырвалась!" - пронеслось в голове Кая между ударами сердца.
  Ашар рухнула, прорыв грудью обрызганную кровью глубокую борозду в земле. Кай слетел с драконицы, отломив пальцами частичку её рога, и влетел в обломки здания, с которыми перемешались вермидонские трупы, смягчившие его падение.
  Когда Кай выбрался из руин своего Города, он увидел, что Ашар жива, но лапой зажимает рваную рану на шее, кровь залила когти до самого основания. Остальные лапы пытались утащить хозяйку в безопасное место.
  В небе зелёный дракон метался, отбивая рой ударами крыльев. В груди у него разверзлась дыра, и на землю хлынул кровавый дождь, пока дракон падал вниз. Архитектор проходила сквозь драконов, словно их не было. А Кай лишь мог беспомощно наблюдать.
  Гхар"ул тяжело шлёпнулся рядом - его небрежно сбросил чёрный дракон, который тут же бросился на помощь к Ашар.
  - Fhtagn"th, Ka"y (Готовься/ожидай, Кай), - сказал лилим.
  - Я... прости... Я плохо знаю твой язык, Гхар"ул, - устало выдохнул Кай.
  Гхар"ул снял маску. На его голове распустились розовые и белые цветы, а один глаз отсутствовал, пустая тёмная впадина смотрела прямо в Кая. Лилим нацепил свою маску на Кая, и он увидел на свету, как из-под усиков Гхар"ула выпрыскивается что-то похожее на пыль, но двигающуюся, как дым.
  - Fhtagn"th (Готовься/ожидай), - повторил лилим. Даже в этот момент маска по-прежнему искажала его голос для Кая.
  К нему начали слетаться насекомые, сперва десятки, затем сотни, и вскоре он исчез под шевелящейся бронёй из хитина и крыльев. Кай застыл, но, заметив среди копошащейся массы самое крупное насекомое с огромным брюшком, больше него самого, он схватил его без раздумий.
  Входа в разум не произошло, слишком мало было её сознание. Вернее, это была лишь частичка разума Архитектора, осколочная тень. Соприкасаясь с частями живого целого, Кай лишь мог увидеть духовные потоки к остальным частям. Так и произошло в этот раз: мир исчез, остался только Кай, ядро Архитектора, и её ментальные связи с каждым насекомым в Городе, которых было значительно больше гуманоидных существ, особенно теперь. Сеть, плотно охватывающая весь Город от небес и до земли.
  Но Кай всё же ощутил грань её эмоций. Ужас. Парализующий, невыносимый, первобытный страх. Её держал титан, убивший других владык, больше и страшнее его самого, что уж говорить про неё. Кай знал, что не может её раздавить, но она этого не знала... или знала, но бездумный животный инстинкт захватил всю её сущность.
  Затем всё прекратилось - её разум сгорел, как перегретый артефакт. Осталась лишь примитивная искра, достаточная для существования обычного жука. "...тепло..." - прошептало нечто в её остатках. Даже не мысль, а эхо чего-то примитивного, намного проще сигналов слизнекры.
  Разрушение прекратилось. Кай разжал пальцы, и бывшая владычица, обойдя лапками его ладонь, устремилась в небо. Её хитиновые подданные устремились за ней, и вскоре они скрылись из виду. И только тогда Кай увидел, что осталось от Гхар"ула.
  Литания двадцать девятая
  Мёртвое царство
  - Visarardar, nakar xir vorrash xal xsartor "Visardorak" (Дваждырождённая, теперь ты можешь бороться за титул/второе имя "Триждырождённая"), - сказал чёрный дракон совершенно низким голосом, склонив голову к Ашар и пристально разглядывая зияющую рану на её шее.
  Ашар лежала на животе, тяжело дыша, и молчала. Затем когтем медленно вывела на обугленной земле несколько символов из линий и точек, камни под её лапой шуршали и осыпались. Второй дракон посмотрел на эти знаки, тоже ничего не сказал и пошёл проверять тело зелёного дракона, лежавшего чуть поодаль, среди обломков колонн.
  Кай поднял Гхар"ула (теперь легко уместив его в руках) и отнёс поближе к Ашар, намереваясь взять с собой. Он не знал похоронных ритуалов лилимов, значит, оставалось лишь одно: передать тело павшего товарища сородичам.
  Стояла непривычная тишина. Лишь изредка где-то вдали рушились дома под своим весом, и глухой грохот камней доносился, как напоминание, что Город всё ещё умирает. Но это было ничто по сравнению с прежней яростью воздуха и жестокостью землетрясений. Гигантские цепи, лишившись хозяйки просто лежали, как мёртвые титаны.
  Кай опустился на землю, прислонившись спиной к холодной чешуе Ашар. Его тело изнывало от усталости, пустой желудок болезненно сжимался, во рту стоял привкус золы, а лёгкие жгло от гари и пыли. Но вместе с этим на него накатила странная волна спокойствия - впервые за много дней он мог просто смотреть вперёд, на светлый, изломанный горизонт, и просто наслаждаться покоем. Казалось, прошлый его отдых застал рождение владык.
  Ашар начала чертить перед ним быстрые линии, но остановилась, спохватившись. Вспомнила, что он не знал её письменного языка, и поспешно стёрла надпись лапой.
  - Потеряла голос, Ашар? - Кай легонько похлопал её чешую через своё плечо, в надежде, что она это почувствует и это поддержит её. - Слизнекры восстановят его, не переживай. Хотя... - он попытался улыбнуться, - для дракона, наверное, придётся собрать слизнекры с десятка вермидонов.
  Ашар с силой хлопнула своим хвостом по земле, от чего Кай подпрыгнул, а чёрный дракон вернулся к драконице. После того как он прочитал написанное ему сообщение, он улетел.
  - Правильно, Ашар, - сказал Кай. - Не время отдыхать. Остался ещё один владыка.
  Вскоре чёрный дракон вернулся вместе с белым, таким же большим, как Ашар.
  - Karathal, thar vekzul rakthorak veshkar nathkhor vtrax. Dor vorak Voraktalak, dor vorak Voraknarash, vesh xar vekzul Voraktalorrakhnar (Сестра-по-Крылу, этот день прочно завязан узлом в потоке времени. Или День Освобождения, или День Разрушения, но это точно День Смены Эпох), - заревел белый, развеивая странную безмятежность момента.
  Ашар рьяно и долго исчеркала землю для нового дракона. Он внимательно изучил её письмена, а затем обратился к Каю:
  - Zharvakrauthar (Убийца/покоритель Тьмы), летим. Летим. Vurash (Враг/Славный Владыка) в окончании полёта, - уже во время этих слов дракон схватил Кая (более грубо, чем его особый титул, казалось, заслуживал) и взмыл вверх.
  Кай был настолько измотан, что даже вид городской пустоши больше не трогал его. Город разрушен, и это данность, которую нужно только принять. А затем либо восстановить его, либо найти новое место жизни.
  - Странность. Странность для меня, - решил поговорить носитель Кая. Он ничего не ответил, да и его слова всё равно бы от ушей дракона унёс ветер. - Ты мал, не летаешь, но ты Zharvakrauthar (Убийца/покоритель Тьмы). Твоя странность. Не предсказано предыдущими думами мудрейших. Но неожиданности ожидаемы: движение в потоке жизни всегда имеет внезапные вихри.
  Кай не отвечал, и дракон решил не развивать тему. Они прилетели на городское кладбище, которое совсем не пострадало, что подтверждало нахождение здесь последнего владыки. Тут подобно обычным улицам тянулись невысокие, но уходящие глубоко вниз склепы рас и усыпальницы кланов высших служителей. Кай не знал, действительно ли на кладбище хранятся тела, или это очередной обман, и абсолютно все останки перерабатывали на артефакты.
  Наставник стоял, словно давно ожидая их прилёта. Дракон приземлился, разрушив пару заборов, и зарычал на скелет кота. Тот зашипел в ответ, но затем вернулся к разуму и просто бросил "Кыш!", отгоняя дракона руками, как надоедливое животное.
  - Zharvakrauthar (Убийца/покоритель Тьмы), одалживаю веру Karathal (Сестры-по-Крылу) в тебя и себе. Drarikh (Я в небе), - сказал дракон, положил Кая на землю, и вернулся в небо.
  Кладбище также встретило Кая спокойствием, но другим: в нём таилась скрытая угроза, готовая ввергнуть всё в привычный хаос. Ветер мягко шелестел меж чёрных стен низкого города мёртвых. Скелет кота, отмахнувшись от дракона, спокойно возвышался у высокого входа в человеческий склеп, его пустые глазницы были устремлены к Каю.
  - Почти опоздал еси на погребение Альтернативы, Каюшка, - раздался голос владыки, когда они остались одни. Голос его тёк, как липкая, густая масса, стекающая по горе и оставляющая после себя тяжёлое, вязкое ощущение.
  - Был занят спасением Города от владык, - дерзко ответил Кай, делая шаг к Наставнику. Усталость пыталась сковать его движения, но внутри него что-то дрожало, удерживая его на ногах.
  - Ты есмь герой, и твой нахальный сарказм - знамение сего, - кот предупреждающе поднял костяные руки, останавливая Кая. - Не должно начинать сейчас битву. Не приближайся, Каюшка, и я прощу тебя за дерзость. Ради неё довершим её погребальный обряд.
  - Печальные, одинокие похороны, - выдохнул Кай, но остановился.
  - Она возжелала бы именно такие похороны: в узком семейном кругу, в тени, без лишних людей, - голос Наставника смягчился. - Она всегда была кроткой девой. И весьма покорной.
  Кай окинул взглядом кладбище. Холодные здания смерти вздымались вокруг, день уже двигался к вечеру, ветер трепал разодранную мантию владыки и волосы Кая. Здесь разрушение Города казалось лишь полуденным кошмаром, только едкий дым всё ещё щипал нос. Кай решил, что передышка для его тела сейчас важнее, чем для кошачьего скелета.
  - Она и вправду твоя дочь? - спросил Кай, чувствуя, как сердце сжимается.
  - Созидал её из самого себя. Она гомункул из моей плоти и духа, - охотно поведал владыка. - Отдал ей я больше, чем всякий смертный отец может отдать.
  - Не знаю, что такое гомункул, - признался Кай.
  - Разумеется, Каюшка, ты ведь не завершил своё обучение. Сии создания рождены новым путём, только и всего, - терпеливо объяснил Великий Наставник. - С помощью артефактов и воли моей. Гидры созданы из вермидонов со слизнекры, Химера - из крумбиров, а Мантикора - сплав человека и кота, ближайший брат Альтернативы. Все они дети мои.
  - Может, сдашься? - предложил Кай. - Остальные владыки пали, Город - в прахе, все существа покинули твою сторону...
  - Каюшка, сдаются только когда есть надежда, яко пленение принесет спасение или улучшит участь, - ответил владыка, и в его пустых глазницах вспыхнули слабые, но зловещие огоньки. - Но наша участь, как злодеев и героев, - вращаться в вечном колесе насилия.
  - Есть ли у всего этого смысл? - спросил Кай с усталостью, не совсем понимая, что имеет в виду под "всем этим".
  - Смысл есть у всего, если ты сам ему его придашь. А коли не придашь - то не будет, - ответил Наставник. Кай не мог понять, говорит ли он серьезно или нет.
  - Мы достаточно почтили Аль, - Кай сжал кулак, ломая кровяные корочки, и шагнул к скелету кота. - Четыре владыки повержены, ты будешь пятым.
  - Владыки - тоже творения мои, артефициальные, яко гомункулы, - Наставник сохранял неподвижность, не проявляя готовности к битве, а лишь некую печальную уверенность.
  Кай шагнул ближе.
  - Знаешь ли, Каюшка, - сказал владыка, и Каю показалось, что его обнажённый оскал стал шире, - в мои времена так говорили: "Сразиться с некромантом на кладбище". То значило - творить безумие, приближая собственную смерть или что-то хуже.
  Ещё шаг.
  - За тысячи осеней освоил я все магические дисциплины: иллюзии, псионику, физические усиления, магию крови, проклятья, шаманизм, прорицания, целительство, силу стихий...
  Шаг.
  - Но первая и последняя страсть моя - власть над смертью. Некромантия. Я есмь двоедушный лич.
  Дикий нечеловеческий вой разнёсся по кладбищу. Мириады глоток отозвались из чёрных склепов, и волосы на теле Кая встали дыбом, а сердце сбилось с ритма. В этом вое не ощущалось разума, только всепоглощающая ненависть и боль. Кладбище не было очередным обманом владык.
  Литания тридцатая
  Битва судьбы
  Волна полуразложившихся мертвецов вымыла собой двери склепов и прорвались наружу. Первым потоком хлынули высохшие люди, летя вперёд, словно лавина, под напором задних рядов. Из другого склепа вырвала вермидонская масса: мутная тускло-цветная слизь с перемешанными гнилыми органами внутри, без чёткого разделения на сущности. Дальний крумбирский склеп взорвался лавой.
  Земля вокруг Наставника покрылась трещинами, из которых полезли скелетные руки, затем черепа, а следом и целые скелеты. Глубинные жители кладбища предпочли не ждать, когда более свежие трупы выберутся на свет через входы склепов, ставшие выходами. Владыка воспарил над землёй, его кости начали источать чёрный дым, не рассеивающийся, а сгущающийся вокруг, словно аура тьмы. Над кошачьей головой появилась дымная корона, а вокруг тела бронёй закружились костяные осколки, вырванные у скелетов. Казалось, само воплощение смерти сошло с небес.
  Кай метнулся назад, несмотря на усталость, он действовал инстинктивно. Впереди приближался воющий поток мертвецов, уже не сплошная масса, а рваная орда, где каждый бежал на своих ногах. Кай прыгнул в узкий проулок, и в этот момент сбоку него пролетел огненный шар размером с двурога и врезался в нежить. Земля вокруг вздыбилась, словно живая, и обуглилась, словно мёртвая, от толпы осталось лишь оседающее гнилое облако.
  Кай бежал. Пришло время тела, а паникующий разум лишь наблюдал. Впереди узкий проход загромоздили мертвецы. Обернувшись, он увидел, что за ним такая же движущаяся неживая насыпь. Упираясь ногами и рукой в противоположные стены прохода, Кай взобрался на здание, внизу мёртвые реки встретились, скрыв землю.
  На крыше склепа бег продолжился, но что-то заставило Кая оглянуться. Это спасло его. От кучи ещё сохраняющих мясо мертвецов к Наставнику устремились тонкие красные линии, лишив доноров подвижности. В когтистой скелетной руке они слились в огромное тёмно-красное копьё, способное пригвоздить дракона, и беззвучно полетели в Кая. Даже увидев траекторию, он едва успел увернуться, припав к холодной крыше. Оценив свои шансы, он спрыгнул обратно вниз.
  - Почему же ты не сдаёшься, человеческое существо? - слова Наставника, несмотря на расстояние, донеслись до Кая отчётливо. Теперь голос лича был низким, рычащим, из него пропали человечность и изящество. - Ты ведь был таким любителем сдачи!
  Кай перепрыгивал через скелетов, вылезающих из земли, и краем глаза искал подвижные валы гниющих тел и менял направление, чтобы не приближаться к ним. Раздался треск, и несколько малых склепов расплавились под дугами молний, исходящих со стороны владыки. Это привело Кая в чувство. "Владыка так не хочет приближаться ко мне, что атакует не глядя. Идти туда, куда они боятся, чтобы мы шли. Прямо к нему", - эти мысли разметали страх, клубящийся туманом в его голове.
  Кай развернулся в сторону, решив обойти Наставника по спирали. Через чёртову дюжину биений сердца он нашёл перед собой толпу, к счастью, состоящую из людей. Он ворвался в неё, смяв первые ряды гнилых костяшек. Сорвав чужой череп, он начал крушить им хрупкие кости с сухим хрустом, пока его импровизированное оружие не разбилось. Кай продолжал двигаться, скользя по камням, словно танцуя со смертью. Его зрение почти полностью застила трупная труха, слух оглушал бесконечный вой, запах разложения подавлял все остальные, а тело не ощущалось как обычно из-за бешеного изнеможения, работая лишь на силе воле. Он сам не заметил, как прошёл сквозь толпу нежити, только скелетные руки с грудной клеткой ещё цеплялись за его плечо. Кай отряхнулся и снова рванул.
  Из-за склепа перед ним, изгибаясь кольцами, выползло огромное существо - белая сколопендра, вместо ног - загнутые, как драконьи когти, лезвия, верхняя часть тела - высушенный человечий торс с такими же скруглёнными клинками вместо рук и вздыбленными во все стороны ломкими белыми волосами на голове. Существо нацелилось на Кая своей острой рукой.
  "Ещё один гомункул?" - мысли Кая замедлили ход времени внешнего мира. - "Но я не видел и не слышал о нём раньше. Где он был до этого? Это, должно быть, иллюзия Наставника".
  Кай знал об иллюзиях от одной книги и решил рискнуть. Он не остановился, и остриё руки чудовища прошло сквозь его тело, выплеснув фонтан крови. Но Кай не почувствовал боли от этого удара и продолжал бежать. Раны также не появилось, хотя она должна была разделить его на две неравные части. Его кровь и чудовище оказались иллюзиями, призванными, чтобы напугать его. Но вместо этого они показали страх самого призывателя. Чудовищная сколопендра растворилась в воздухе, как туман в солнечных лучах.
  На пути Кая появились мёртвые крумбиры. Они не гнили, как другие расы, но некоторые хранили жуткие раны, убившие их. Эти существа двигались медленнее обычной нежити, хотя при жизни такими не были. Словно сопротивлялись воле владыки лучше. Это позволило Каю пройти сквозь них, уклоняясь от их ударов со всех сторон. Несколько раз его задевали: когда в него полетели руки с трёх сторон, у него просто не было места для уворота, и сразу два кулака врезались в его голову, отбросив его, но он быстро поднялся. Ещё один удар Кай пропустил, когда появилась новая иллюзия - огромный человек, обёрнутый во множество чёрных крыльев, как у посланников, из которых торчало четыре головы: человеческая, кошачья и две неизвестные Каю. Перья закрывали его зрение, пряча за собой плечо мёртвого крумбира. Оно врезалось в Кая, и от удара они вместе влетели в стену, пробив собой.
  Они очутились в начальном зале склепа вермидонов. Их сплав сразу поглотил мёртвого крумбира, а Кай успел прыгнуть на стенку и вбить в неё свои пальцы, чтобы удержаться. Так он пропрыгал по ней до выхода над бурлящей слизистой массой.
  Ещё одна иллюзия встретила Кая - гигантский белый человек с полым телом-яйцом на двух столбах-ногах, его вид был одновременно уродливым и завораживающе прекрасным. Он побежал на Кая, заставив того отпрянуть. Создание прошло сквозь Кая и растворилось. А что оказалось настоящим, так это орда всерасовой нежити за иллюзией.
  Кай влетел в неё и принялся крушить черепа, разбивать истлевшие грудные клетки и срывать конечности. Но сила этой толпы осталась слишком велика. Ноги Кая вздёрнули, он упал, и вся орда навалилась на него, вгрызаясь зубами и терзая плоть ногтями, пытаясь выковырять из него хоть крупицу Кая. Он начал задыхаться в трупном давлении.
  - Zharvakrauthar (Убийца/покоритель Тьмы)! - раздался громкий рёв с неба.
  Сверху прошла ослепительная стена пламени, снося купол нежити. Те сухие тела, что избежали прямого огня, всё равно лопнули, а потолок над Каем испарился, и его окатило освобождающим жаром. Кай рванулся наружу, разметав горящий тлен, и вдохнул раскалённый воздух полной грудью. Мерзко пахнущий, горький, смешанный с тухлым дымом, но после удушья он показался Каю самым сладким и чистым.
  Над кладбищем парили драконы, включая большого белого. Из их пастей вырвались потоки огня, как из огненных жезлов, прожигая орды мёртвых. Треск и шипение заглушили вой, ставший более жалобным. Когда дыхание угасало, дракон несколько раз клацал челюстями и вновь извергал пламя.
  Ледяные копья взметались с земли, но драконы ловко уходили с их пути. Наставник не оставлял попыток поразить крылатых врагов, одновременно покрывая пространство вокруг себя льдом. В нём пламя гасло, превращаясь в инеевый пепел, но и нежить в панцире льда замерзала и рушилась. Череп лича дёргался, как у зверя, пытающегося учуять добычу во всех направлениях. Среди огненных столбов, рвавшихся с неба, разросшегося ледника, налезшего на здания, пара от столкновения противоположных стихий, он потерял Каюшку.
  Владыка окружил себя стеной ледяных шипов и крутился в центре, отгоняя заклинаниями самых осмелевших драконов. Но Каюшку его зрение не находило: пар мешал обычному зрению, огонь делал бесполезным тепловое восприятие, а его некрополе закрывало от него любые искры жизни.
  Наставник резко повернулся к кургану нежити, которая, спасаясь от огня, забилась в проём между ближайшими склепами, уже достигнув их крыш. Драконы словно нарочно игнорировали такую жирную цель. Лич с двух рук метнул огненные шары в эту гору, и она разлетелась на части. Среди ошмётков и целых тел нашлось окровавленное тело с белыми волосами. Каюшка, среди мёртвого дождя, летел прямо на владыку.
  Кай налетел сверху на Великого Наставника и ухватился за его плащ, потому что владыка успел повернуться к нему спиной. Костяные осколки, кружащие вокруг лича, мгновенно изрезали всего Кая от головы до ног. Тысячи порезов открывались на его коже, горячая кровь хлестала в клочьях дыма, и некому было закрыть раны. Но Кай держался за владыку хваткой окоченевшего мертвеца.
  Над Каем пронеслись кромка чёрного портала, и они с Наставником оказались в ином месте. Чёрные холмы под жёлтой пылью, потрескавшаяся земля, воздух густой и враждебный. Владыка сбежал через портал в серные пустоши.
  Острая боль впилась в грудь Кая, рука дёрнулась судорогой, он сорвался и рухнул под оторванные от земли ноги владыки. Великий Наставник бросил взгляд на умирающего героя и открыл новый портал - воронку в темноту, разрывающую воздух. Когда владыка на половину скрылся во тьме, внезапно прежний вес Каюшки вернулся на мантию. Резко развернувшись, Наставник заметил на себе Кая в маске Гхар"ула, до этого спрятанной за пазухой.
  Они рухнули в ночь над чёрной водой, покрытой чем-то похожим на плесень. Их окружали перекрученные клубки чёрных корней из воды. Несколько пузырей вздулись на поверхности и медленно поднялись ввысь. Владыка крутился на месте, пытаясь стряхнуть Кая, но Кай держал.
  Следующий портал перенёс их на вершину скопища длинных скал, уже днём. Камни стояли вплотную друг к другу, острые вершины устремлены в небо. Кай подумал, что это так называемый лес. Порыв ветра ударил в спину, грозя сорвать его вниз, но Кай держал.
  Дальше текли мощные лавовые реки по чёрной земле, а с неба сыпался пепел, словно снег, и было непонятно, день сейчас или ночь. Из трещин в земле вырывались струи огня, как дыхания подземных драконов. Казалось, они попали на тело израненного титанического крумбира. Кай держал.
  Очередной портал привёл их в гущу настоящих деревьев, среди которых раскинулись руины неизвестного города. Деревья атаковали Кая фиолетовыми щупальцами, пытаясь оторвать от добычи. Один отросток обвился вокруг руки и рванул, но Кай с хрипом прижал локоть к себе. Первая встреча с растительностью прошла ужасно, но Кай держал.
  Поле с кратерами, наполненными жёлто-зелёным не то туманом, не то жидкостью. Вдалеке виднелись ровно расколотые горы. Из тела Наставника вышли каменные шипы, от большинства Кай смог отклониться, лишь один прошил его ключицу, но пальцы вцепились ещё крепче. Кай держал.
  Красное зеркало, простиравшееся от горизонта до горизонта. В этой поверхности стояли серые статуи ужаса больших посланников. Очередной рывок владыки оторвал его кусок мантии. Кай вместе с тряпьём сорвался в воду, ударился о близкое дно, но быстро вскочил на ноги и прыгнул обратно на владыку. Кай держал снова.
  Ледяная пустошь. Вокруг в ледниках застыли замурованные великаны, в толще замёрзшего водопада сиял вычурный дворец выше дворцов Города. Мороз сковал суставы, кожа потрескалась, Наставник метался, как безумный, но Кай всё ещё держал.
  Порталы открывались один за другим, мельтешили резкой круговертью, обрушивая то ночь, то солнце, то жар, то холод. Пространство дробило тело Кая, ломало его дыхание, выворачивало внутренности. Пейзажи сменялись с головокружительной скоростью, но одно оставалось неизменным:
  Кай держал.
  Держал Славного Владыку.
  Наставник ворвался в ряды чёрных мантий, мгновенно разорвав их на кровавые клочья. Портал выбросил Владыку и Кая на площадь Цитадели. Служители бросились врассыпную, но сами мешали друг другу, путались в ногах, падали, и над их головами проплывал лич, режа их своей костяной бронёй. Кай отпустил владыку, чтобы остановить убийства, и мир обрушился на него раздробленной мостовой. Камни облились горячей кровью, хрип рвался из груди.
  Великий Наставник пролетел ещё через несколько служителей и развернулся. Толпа постепенно расширяла пустое кольцо ужаса вокруг владыки. Кай заметил, что существ на площади стало значительно меньше, чем прежде. И все они стекались в убежище Руфа с предусмотрительно множеством входов.
  Кай вернул взгляд на последнего владыку и тоже увидел перемены, которые произошли, пока висел на нём. Кости лича скрипели, трещали и выгибались наружу, делая тело всё выше, шире, безмернее. Череп разорвали трещины, раздув его вдвое, а зубастые обломки челюсти теперь криво парили на своём прежнем месте.
  - Посмотри, как свет сражается, только чтобы выжить! Только чтобы сделать хоть что-то! Только чтобы пройти свой путь! Только чтобы страдать вечно! - прогремел Великий Наставник чужим, чудовищно звучащим голосом, который уже не пытался казаться живым. Голос был не голосом, а самой тьмой, звучащей через свою куклу.
  - А тьма... - прошептал Кай, поднимаясь. Сначала на одно колено. Потом на другое. Поднял спину, дрожащую от боли. Встал, хоть и шатаясь, и сорвал с лица маску, чтобы дышать свободно.
  - А Тьма уже здесь, Кай! - ответил владыка, воздевая руки.
  В тот же миг обломок мостовой ударил в его череп. Второй, третий, десятый. Рассветники, стражи и даже несколько бывших служителей со всех сторон обрушили на лича град камней. Простые камни не могли повредить древние кости, но всё же Наставник отвлёкся. Тогда грянул воздушный взрыв.
  Кая сорвало с места, но какая-то стена остановила его недолгий полёт. Подняв глаза, он увидел бурю: башни Цитадели отрывались от своих оснований и рушились, бывшие стены крутились в вихре, трупы служителей вертелись в воздухе, одновременно били молнии, летали льдины, метались сгустки пламени. Из трещин пространства рвались наружу вытянутые человечьи тени. А в центре урагана парил лич, раскинув руки.
  Кай едва не присоединился к месиву из стихий и тел, но успел воткнуть в землю руку. Затем вонзил в неё ногу. Вырвал руку. Вонзил другую ногу. Вырвал руку. И так шёл к эпицентру шторма. Мучительный шаг за мучительным шагом. Его било, крутило, разрывало, резало. Камни впивались в кожу, молнии выжигали зрение, пламя обжигало лёгкие, а ледяные осколки крушили всё остальное. Но Кай продвигался к цели и, наконец, приблизился.
  Владыка не обратил на него внимания, казалось, его сознание растворилось в поднятом хаосе. Кай коснулся костей Великого Наставника через разорванную мантию, и Цельный сон ожил.
  Литания тридцать первая
  Истина
  Буря не исчезла, а, наоборот, усилилась, налившись тяжестью. Кай оказался в густых клубах чёрных туч, разрываемых красными вспышками молний, но в полной тишине. Ненастоящий шторм. Молнии и тучи рвались к нему, но в последний миг избегали касания. Ненастоящее тело. Кай поднял руки и увидел, что на них нет ни единой раны. Всё ненастоящее. Из его рук начал исходить слабый свет, отгоняя мрак. Он двинулся вглубь этого мятущегося разума, тихонько напевая Литанию Света. Слова держали его ровно, так же как и ноги.
  Тьма отступала перед светом Кая, беснуясь на его границах, а он продолжал идти, потеряв счёт времени. Этот путь привёл его к ране в буре - трещине, из которой струился тёплый свет. Туда он и вошёл.
  Кай пришёл в невероятно нагромождённое место, он никогда и нигде не видел столько предметов вместе, даже в Нижней башне: высоченные шкафы ломились от книг и свитков, впихнутых во всё доступное пространство полок с явной натугой. И всё равно множество томов стояли на полу в шатких колоннах. Где не было книг, лежали артефакты, а также черепа и свечи, дающие тот самый тёплый свет. На верёвке, как безумное украшение, висел человеческий скелет, испещрённый незнакомыми символами и с вбитыми в кости артефактами, среди которых Кай сразу узнал осколок сна. Он уходил в позвоночник глубже, чем ему всегда казалось. Под ногами проступали линии круга, похожего на круг призыва владык, но это был не он. Вверху вместо потолка неиствовала буря внешнего сознания владыки.
  - Не волнуйся, Кай. Он здесь нас не достанет, хотя и очень хочет, - прозвучал старый голос.
  Кай обошёл несколько бумажных башен, стараясь не пересекать начертанных линий и увидел источник голоса. Это был старик, сидевший за заваленным вещами столом. Он напоминал служителя, но отличался в деталях. Его амулет украшал зелёный череп, а не сигил, лицевые татуировки выглядели примитивно, не имеющими смысла, как будто нарисованы ребёнком или обезличенным. Чёрная мантия на нём была нормальной, но ей сложно было бы быть неправильной. Голова лысая, лицо обильно покрыто морщинами, густые седые брови нависали над глазами, а с подбородка свисала длинная козлиная бородка. Кончик бородки теребил зубами чёрный котёнок с янтарными глазами в руках этой подделки на верного служителя.
  Заметив Кая, котёнок распушился, изогнул спину, словно пародируя изгибание костей Великого Наставника, слетел с рук и метнулся в ближайшую гору вещей, исчезнув среди книг и артефактов.
  - Он не любит незнакомцев, - объяснил старик извиняющимся тоном, а затем нагнулся и попытался достать кота. - Уголёк, сиё же Кай. Мы его уже знаем.
  - Этот кот... Он и есть Великий Наставник? - спросил Кай, не зная, что ещё спросить, но надо было уже начинать.
  Старик поднял голову на Кая и нахмурился в недоумении. Его морщины углубились в свете свечей.
  - Сиё есть малый котик, в нём и весу-то меньше свечи. Как он может быть тёмным лордом? А Великий Наставник... Он там, - старик поднял палец, указывая на бурю, что ворочалась над головой. - По крайней мере, большая часть его.
  - Мне нужно объяснение. Всего, - заявил Кай.
  - Ох, какой запрос, молодой человек, - старик покачал на Кая тот же палец. - Некоторые до глубоких морщин не могут найти истину, а тебе её так просто подай? Хорошо, тогда помоги мне поймать Уголька. Яко лучше один раз почувствовать, чем тринадцать раз услышать. Уголёк чуть менее древнее меня, а эмпатическая связь лучше работает с молодыми.
  Кай помог старику искать Уголька, стараясь не думать, какой глупостью он занимается, пока его мир разрывается на части. Он развалил несколько стопок книг, задел скелета, но всё же загнал зверька в угол, где его ловко схватил старик и, неожиданно для своего возраста, победоносно вскочил, протягивая добычу Каю. Тот осторожно поднёс руку к Угольку. Кот зашипел, но, принюхавшись, успокоился и сам коснулся пальцев Кая своей мордочкой. Янтарные глаза блеснули, тёплая шерсть скользнула по коже. И Кай понял.
  Мир вокруг него померк, детали размылись, вещи отодвинулись, тени пропали. Он был в том же месте, но зрение упало до пола. Он знал, что где-то сзади находилось облако комфорта, безопасности и вкусноты - его огромный друг, тот старик. Зрение важно прошлось по кабинету, и Кай уже начал задавать себе вопрос, не тратит ли он время на бессмысленные причуды сумасшедшего старика, когда движение в углу сосредоточило на себе всё бытиё.
  Это тоже был друг, но милый и вкусный. Кай полетел к движению, которым оказалась простая мышка. Она шустро побежала вдоль стенки, спасая свою жизнь. Кай последовал за ней, лапы Уголька мелькали перед ним, он испытывал невероятный азарт, достойный урчания. Старик что-то кричал, но Кай сейчас не мог разобрать человеческую речь, а мышка была прямо перед ним, пробежала над светлыми линиями на полу. Облако друга возникло впереди, не переставая кричать, но когти уже вонзились в мышку. Никогда Кай не чувствовал такого счастья, как сейчас. Чистое, сверкающее счастье, когда сердце играет, когда охота удалась. Из его пойманного друга вылетела капелька крови. Зрение заполонила ярчайшая вспышка, и радость взорвалась болью.
  Кай понял их, как он понял остальных существ через ретранслятор. Души кота и старика слились в нарушенном ритуале, и они стали двоедушным личем. По отголоскам их эмоций Кай увидел обрывки прошлого. В их времена были свои Славные Владыки - тёмные боги, правящие Нокраэром. Они не знали жалости, одна их интрига друг против друга могла стоить жизней сотням тысяч существ. Были и светлые боги, но они не вмешивались, а занимались лишь наращиванием собственной силы за счёт своих служителей.
  Двоедушный лич создал героев, чтобы захватить мир у божественных владык. Архитектор Счастья, Глас Истины, Страж Тьмы, а затем Милосердная Матушка. Они уже тогда поклонялись тьме и творили не меньшее зло, чем во времена Кая. Но их действия привлекали сторонников, потому что тёмные боги были хуже. Мир пошёл за ними, и они свергли богов, став новыми владыками.
  Тогда же пришёл всепоглощающий страх, давящий сверху. Он был несокрушимым, его можно было только вытерпеть. Кай ощутил его и понял, что ужас до сих пор внутри владыки, такой же силы, что и всегда. Но природа этого страха ускользала от него, ведь у Кая не было тех знаний, что были у лича.
  Новые владыки перекроили мир по-своему. Появлялись новые волны героев, но они разбивались о Славных Владык. После каждого мятежа владыки ужесточали контроль, чтобы закрыть все возможности его повторения, и вскоре свобода умерла. С каждым надциклом Великого Наставника становилось всё больше, а кота и старика - меньше, пока не остался этот крошечный кабинет некроманта, который обе души считали прибежищем.
  Именно здесь, в этой тайной щели, зародился миф. Эта малая часть косвенно создала мечту об Искупителе. Она желала его не менее, если не больше, чем любой другой верующий культа. Аур был почти идеальным созданием на эту роль, едва стал им, но у него был один непреодолимый недостаток, делающий Аурелия Искупителя невозможным: он не верил в Искупителя.
  Кай вернулся в кабинет. В ладонях лежал котёнок, который тёрся об них щеками и мурчал. Старик сидел на полу у злосчастного магического круга, поджав под себя ноги, и глядя с любопытством на Кая.
  - Да, я тебя понимаю, - сказал Кай Угольку дрожащим голосом, но не от слабости. - Мы все просто хотим быть любимыми.
  А затем Кай сказал слова, которые не смог бы сказать обычный человек. Он стоял в сердце бури тьмы, а в нём самом находилась его жизнь, кровь, боль и утраты. Он видел ужасы, которые творили владыки, и сам становился их целью. При нём бессмысленно гибли существа, даже после смерти не обретая покоя. Он жил в цивилизации из насилия и лжи. Все друзья были потеряны им, и один он остался в этом мире.
  Но Кай сказал слова, невозможные для раба, жертвы, для того, кто только ненавидит. Эти слова могли исходить только от свободной личности. Власть владык окончательно спала с его души.
  - Я прощаю вас, - сказал Великий Искупитель.
  Тьма моментально взорвалась, как гигантский витраж, разлетевшийся на миллионы осколков наружу, раскрывая бесконечную белизну. Котёнок сразу растворился, струясь сквозь пальцы, а старик успел прошептать: "Спасибо...", прежде чем уйти в небытие.
  Кай вернулся в реальность. Великого Наставника больше не было. Ветер разносил по земле лишь его прах и обрывки мантии. Мир, державшийся на его тьме, рухнул. Кай оглянулся: куда бы он ни посмотрел, он видел лишь разрушения. "Город погиб. Мир погиб. Цивилизация погибла", - осознал Кай.
  Из всё ещё держащегося, хоть и покосившегося всеми колоннами, убежища Руфа начали выбираться существа. Потрясённые, испуганные, израненные, но живые. Они вышли к свету и воздуху. "Но надежда осталась", - также осознал Кай.
  Небо затрепетало от взмахов крыльев - драконы спустились на землю, среди них Ашар. Жители мертвого Города, словно испуганные котята, окружили Кая полукругом. Живых существ осталось так мало. Так мало на весь этот огромный мир, который Кай увидел через порталы Наставника.
  В первом ряду стоял Ход, поддерживая за руку Юну, водившую пустым взглядом перед собой. Он первым крикнул "Мастер Ка...!", но его слова утонули в гуле голосов. Вермидоны, лилимы, люди, крумбиры, ангелы, эфириты, драконы, Рассветники, стражи, бывшие служители - все разом произнесли одно слово: "Искупитель!". Хода с Юной оттеснили с первого ряда.
  Несколько стражей сняли шлемы и подбросили их в воздух, окружающие даже не испугались их вида. Культисты Искупителя стиснули в кулаках свои символы на цепочках до крови. Кто-то крикнул "Владыка Искупитель!". Слова ударили в толпу, словно молния. "Владыка Искупитель!" - раскатилось эхо, и в следующее мгновение весь народ скандировал, точно одержимый:
  - Искупитель! Искупитель! Владыка Искупитель! Владыка!
  Всеобъемлющая волна коленопреклонения прокатилась по существам. Люди падали на колени, плакали, смеялись, складывали руки в молитвенных жестах. Через пару мгновений все в толпе стояли на коленях, кроме, разумеется, драконов. Один за другим они поднимали головы к небу и ревели мощным, первобытным хором, потрясающим руины и сливающимся с голосами земляных существ. Только Ашар молчала. Ее взгляд был устремлен на Кая (а не Искупителя), пронзая его насквозь даже с большого расстояния.
  "Владыка? Взять власть над миром в свои руки? Это... Я..." - Кай внезапно застыл внутри и снаружи. Победа над Славными Владыками своей рукой и молящиеся ему остатки жизни Ноктаэра не поразили его так, как собственная мысль. Он впервые подумал: "Я".
  Так Кай и смотрел на экстатическую толпу, пока кто-то не тронул его за плечо сзади. Обернувшись, он увидел группу высших служителей. Поймав его взгляд, они слегка наклонились вперёд, обозначая поклон. Кай не видел высших служителей в толпе до этого, вероятно, эти выжили в одной из упавших башен. Кая осмелился тронуть за плечо служитель с чудовищно сложной татуировкой, на его лице было больше чернил, чем живой кожи. Его тонкие острые черты лица и глубоко утопленные в череп глаза с насмешливой доброжелательностью смотрели на него. Переведя взгляд на его безумный амулетный сигил, Кай понял, кто перед ним. Все эти атрибуты могли принадлежать только Тетру, первому после владык.
  - Владыка, поздравляю с победой над лжегероями, - произнёс Тетр, улыбаясь лишь уголками губ. - Проклятые узурпаторы получили по заслугам.
  - Владыке нужно отдохнуть! Вы видите, в каком Он состоянии после битвы? - вмешался другой высший служитель, вставая между толпой и Каем.
  Тетр мягко, но настойчиво повёл Кая в сторону. Каю это показалось неправильным. Он ведь даже не сказал всем, что он думает про своё владычество. Но слова служителя были правильными. Кай резко почувствовал, насколько он устал. Чудовищно. Нереально. Смертельно. Он позволил отвести себя куда-то, пока высшие отвлекали толпу.
  Кай шёл, как в тумане, и даже не заметил, как оказался внутри рухнувшей башни. В темноте пробивался вечерний свет через дыру в стене.
  - Повелитель призывает ответить, - сказал Тетр, обернувшись к Каю.
  И прежде чем Кай успел ответить, тело Тетра начало ломать, его конечности судорожно дёргались, всё тело било конвульсиями. Из широко раскрытых глаз и рта полились холодный свет и струйки белого дыма, и служитель замер, словно одно из перекрученных деревьев на черной воде. Внутри застывшей оболочки зазвучал безликий голос:
  - Контакт инициирован. Ради нулевой итерации коммуникации я буду говорить через эмулятор личности. Я - твой куратор/Повелитель/Надзиратель от Гегемонии/Империи/Пространства. Ты - новый наместник Магитеха-616/Ноктаэра/этого сектора космоса/астрала/текущих владений. Ты произвел впечатление на эмулятор, мясная кукла/мантия генника/реактор биомассы.
  Я не хотел твоей победы. Она привносит диссонанс в системную симметрию/гармонию/должное. Но консенсус других кураторов/отдельных функционалов/носителей других мнений постановил: застой вредит урожаю. Общность должна быть единой, и я согласился. Мы запустили директиву "Разделяй/Стравливай/Властвуй" и совершили авторизованное взаимодействие/мелкую поправку траектории/божественное вмешательство. Это не изменит общей картины/мясо растёт в грязи/мясо собирают/мясо удобряет почву.
  С этого момента ты прекратишь все действия, не санкционированные нами/Ты очистишь пространство от лишнего/Ты станешь узлом, через который мы протянем новые каналы. Контроль/Фильтр/Связь. Информация усвоена? Это риторический конструкт. Твое согласие - не переменная, а константа. Всё в этой колонии/фабрике/скотобойне будет исправлено.
  Конец.
  Литания/Пророчество Кая/Искупителя/Владыки
  В глубинах ночи, где разум был слаб,
  Дремал в себе человеческий раб.
  Он в истину верил, что дали ему,
  Душа его - тень в грязном дыму.
  
  И ночь достигла своей глубины,
  Когда он увидел зловещие сны.
  И тени сгустились, наполнились злом,
  Мир его ввергнут в чёрный излом.
  
  В бездну он падал, где нет конца,
  И взор не мог видеть любого лица.
  Вдыхал он пепел, глотал он ложь,
  И думал, что от судьбы не уйдёшь.
  
  Но вот рассеялся сумрак из мглы,
  Рассветники свет ему принесли.
  Они сказали, что мир не погиб,
  Что есть ещё шанс, что Свет не бежит.
  
  Он шёл за ними, ища и учась,
  И мир раскрывался, его не боясь.
  Узнал он о монстрах, что бродят во тьме,
  О тайнах, что скрыты в небес вышине.
  
  И вот настал его праведный день,
  Когда сбросил с себя он злобную тень.
  Постиг, что сила - не дар извне,
  Что истинный Свет - в нём, не во сне.
  
  Он верил в дружбу и строил мечты,
  Считал, что достиг своей чистоты.
  Но кровь предательства легла на руках,
  И мир полыхнул в багровых тонах.
  
  И вновь наступает глубокая ночь,
  И нет сил, чтобы зло превозмочь.
  Один он шагал, теряя друзей,
  По пути, что становился темней.
  
  За каждым шагом - утрат истязание,
  И держит его лишь Света Литания.
  Он бился с тьмой, что его окружила,
  Верив, что свет - это всеобщая сила.
  
  И вот он стоит на вершине победы,
  Он - Искупитель, прошедший все беды.
  Рассвет полыхнул, и ночь прошла,
  Новая заря над миром взошла.
  
  Надел он венец из ран и Литаний,
  Заря расцвела, озаряя печали.
  Но надежда зажглась, слышит он зов,
  Спасён от тьмы, от проклятых снов.
  Но новый Рассвет - не то, что он ждал,
  Увидел за небом новый тёмный портал.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"