Ад-9: Чужой
Журнал "Самиздат":
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь]
Когда именинница, пять минут назад оставившая гостей с улыбкой на губах, возникла в дверях гостиной воплощением шока, Юра даже не удивился. Последний день тысяча девятьсот восемьдесят первого года не задался с самого утра. На редкость паршивый выдался день.
На экзамен по ТФКП* (руки обломать умнику, поставившему на тридцать первое декабря самый трудный экзамен семестра!) он опоздал. Присел после смены на пару минут - подождать, пока заварится его чифирь, и отрубился. Правда, его опоздание, как выяснилось, ничего не меняло: Гамов запускал народ в аудиторию пятёрками, и воспользоваться заготовленными "медведями" всё равно не вышло бы, но встряска получилась знатная. А нервничать и перенапрягаться Юре противопоказано. Служба в армии, помимо язвы и парочки фобий, наградила его "дамским" проклятием - мигренью. Мерцание перед глазами предупредило о приближении приступа, и Юра успел принять пенталгин, но форму утратил окончательно: мысли в голове ворочались тяжело, как с похмелья.
Потом была позорная тройка, поставленная из жалости и урезавшая до минимума шансы получить стипендию в следующем семестре. А значит, карьеру ночного сторожа придётся двигать дальше, воруя время у сна, учёбы и просто жизни. Осмысливая эту дивную перспективу, Юра подошёл к окну напротив экзаменационной аудитории - там, на подоконнике осталась сброшенная куртка, - и тут его накрыл ментоловый глюк: фантомный запах, с недавних пор ставший его личным кошмаром.
Месяца два назад в общаге вдруг появился стойкий аптечный запашок с выраженной ментоловой нотой. Юра поначалу и внимания не обратил, но через пару дней начала раскалываться голова, и он едва не спятил от навязчивой, словно прилипшей к нему вони. Искал источник, но без толку, казалось, запах был повсюду. Самое обидное, что другим он не досаждал - то ли принюхались, то ли вонь поселилась исключительно у него в голове. Промаялся он тогда дней десять, после чего с ним время от времени случались такие вот обонятельные галлюцинации, предвещая очередной зверский приступ.
Не нужно, ох, не нужно было ему ехать на эту вечеринку! Ну, и что с того, что девочке Оле исполнилось восемнадцать, и родители впервые оставили её под Новый год одну, позволив пригласить в гости всю группу? Что с того, что приглашение приняли от силы десять человек, причём некоторые - с оговорками? А то Оля не понимала, что общежитские из тех, кто живёт в соседних областях, рванут встречать Новый год домой, а москвичи - детишки домашние, огорчать маму-папу своим отсутствием в ночь семейного праздника не посмеют.
Но Аня Балашова - староста и "мамочка", опекающая всех горемык в группе - не позволила Юре увильнуть. Три часа после экзамена поспал? Голова прошла? Изволь исполнить данное имениннице обещание! Поганое настроение - плохая отговорка.
Разумеется, он мог упереться и не поехать. Но, во-первых, Балашова безотказно помогала ему с учёбой и он считал себя её должником, во-вторых, Юра сам терпеть не мог пустозвонов, которые не держат слово, а в-третьих, были у него на эту вечеринку свои виды - тайный замысел, который и побудил его в своё время принять приглашение. Ну, и последней гирькой на весах стал Лёха Кузьмин, который тоже пообещал Оле быть, но успел к половине седьмого надраться в зюзю с соседом-хабаровчанином, встречавшим новый год по часам малой родины. В итоге из общаги они поехали втроём - Юра, Аня и гад Женька Денисов, порушивший к чертям собачьим тайный Юрин план и тем самым отнявший у него последнюю надежду получить в этот день от жизни хоть что-то хорошее. Стоило ли удивляться тому, что неприятности на этом не закончились?
И, похоже, крупные неприятности, понял Юра, когда Оля, несколько раз открыв и закрыв рот, так и не издала ни звука, только махнула рукой в сторону коридора. Юрий выскочил из гостиной первым. Дверь единственной комнаты, в которую хозяйка, показывая гостям квартиру, попросила не заходить, пояснив, что это спальня родителей, была распахнута настежь.
В центре круга света от лампы под старинным абажуром стоял заставленный посудой сервировочный столик. По правую сторону от него в парных креслах, придвинутых практически вплотную друг к другу, растеклись аморфными лужицами (опа! сюрприз!) братья Саша-Паша Тихоновы. Одинаковые лица с одинаково приоткрытыми ртами запрокинуты к потолку, в прорезях между нижним и верхним веками зловеще поблёскивают полоски глазных белков.
Юра бросился к ближайшему креслу, взял безвольно висящую руку, попытался нащупать пульс, не нашёл, оттянул ворот красного свитера с дурацкими оленями, прижал пальцы к шее над ключичной ямкой и облегчённо выдохнул. Под пальцами редкими и не слишком сильными, но ровными толчками, подрагивала сонная артерия.
Он обошёл кресла сзади, проверил пульс второго Саши-Паши и повернулся к супружескому ложу по другую сторону сервировочного столика. Аня Балашова лежала на спине поперёк кровати, голова не попадала в световой круг, но Юре хватило одного взгляда, чтобы понять: проверять пульс не имеет смысла. Лицо ефрейтора Рябова, "деда"-садиста, задушенного во сне подушкой в казарме, до сих пор являлось ему в кошмарных снах.
- Вызывайте милицию, - просипел он, повернувшись к застывшим в дверях Женьке Денисову и Олиной подружке Кате.
Женька отлепился от косяка и скрылся в дверном проёме, а Катя вытаращилась на Юру полными ужаса глазами и выдавила через силу:
- Они все... умерли?
Юра покачал головой, но на объяснения его не хватило. Молча подошёл к двери, обнял девушку за плечи и вывел из комнаты. В прихожей Женька остервенело нажимал и отпускал рычажок телефонного аппарата.
- Короткие гудки. Сразу, - пояснил он в ответ на вопросительный взгляд Юры.
К Ольге, вросшей в пол у дверей гостиной, наконец-то вернулся голос:
- У нас часто так в праздники... Когда много звонков.
Денисов положил трубку на рычаг и нагнулся за ботинками.
- Я сбегаю. Где ближайшая ментовка?
Но, когда он оделся, выяснилось, что нижний замок не открывается. Вертушка проворачивается, ригель остаётся в пазу.
- Кто додумался его закрыть? - пискнула хозяйка. - Он же сломан!
- Предупреждать надо, - огрызнулся Денисов. - Инструмент есть? Тащи!
Оля ушла за инструментами, а у Юры тем временем ожили парализованные ступором мозги. Он вспомнил перекошенную в крике рожу следака из военной прокуратуры, передёрнулся и перехватил у Ольги протянутый Женьке чемоданчик.
- Стоп! Я бы подождал с вызовом ментов. Не знаю, какими методами ведётся следствие на гражданке, но на интеллигентов в духе Знатоков я бы не рассчитывал. Новогоднюю ночь мы точно встретим в кутузке, и не факт, что не проведём там всю сессию. Может, разберёмся сами, кого им крутить? Замок сломан, телефонная линия занята. Растерялись и не сразу нашли выход. Это наш шанс.
В гостиную, где пребывал в алкогольной нирване юный гений Гера Волков, решили не возвращаться. Мальчишка и в нормальной жизни проявлял большие странности, как он поведёт себя, узнав о смерти... убийстве опекавшей его Ани, предсказать невозможно. Устроились на кухне.
- Рассказывай! - потребовал Юрий, упёршись взглядом в Олю. - Как здесь оказались близнецы? Почему ты их прятала? Зачем отвела к ним Анюту?
В общем-то, догадаться было несложно и без её признания. Два месяца назад неразлучные и неразличимые Саша-Паша Тихоновы, составлявшие неизменную свиту старосты и всеобщей "мамочки" Ани Балашовой, внезапно подрались. Публично. Более того, - на глазах у перепуганной Балашовой. Их тут же растащили, но унялись разгорячённые Саша-Паша далеко не сразу, а поскольку бить друг другу морды им не позволили, они обменивались претензиями словесно. Из этого обмена все свидетели драки уяснили, что её причиной была ревность, а объектом нежных чувств ревнивцев - Балашова.
Роль разбивательницы сердец не годилась Ане совершенно. Перспектива стать яблоком раздора для двойняшек, которые действовали и двигались, как пловчихи в синхронном плавании, а разговаривали и вовсе, как один человек (один начинает фразу, другой заканчивает), настолько ужаснула Балашову, что она тут же запретила братьям к себе приближаться. Вместе или поодиночке - неважно. До тех пор, пока они не найдут себе девушек, она отказывается с ними разговаривать, а если им что-то понадобится от неё по делу, пусть обращаются через посредников.
Будучи девицей принципиальной, Аня свою линию гнула неукоснительно: пресекала любые попытки близнецов с ней объясниться, разворачивала парламентёров, обходила стороной любые сборища, на которых присутствовали братья. И на день рождения к Ольге Франц наверняка не пошла бы, если бы Саша-Паша не заявили во всеуслышание, что на Новый год уезжают в Ленинград. А сами, как теперь очевидно, составили заговор с именинницей.
Оля догадку подтвердила. Близнецы чуть не на коленях умоляли её помочь: спрятать их где-нибудь в квартире на время, пока праздничное застолье не настроит Аню на благодушный лад, а потом уговорить её выслушать их. Поклялись, что будут вести себя прилично и сразу же уйдут, если Аня подтвердит, что не хочет их видеть. Сулили вечную благодарность, выражали готовность сделать для Ольги всё, что угодно. Короче, уговорили. Оля попросила их приехать к ней сразу после экзамена, помочь им с Катей в подготовке праздничного стола, а незадолго до назначенного гостям часа отвела братьев в комнату родителей и велела ждать.
Через час после начала застолья ей показалось, что Аня достаточно расслаблена, и Ольга позвала обеих девушек - Аню и Катю - на кухню, помочь ей с горячим. Там и призналась во всём Ане. Сначала та и слышать ничего не хотела о братьях, но подружкам удалось её уломать, они отвезли в спальню столик с напитками и закусками и оставили Аню с близнецами.
Юра помнил и уход девушек, и возвращение Оли с Катей. Женька тогда спросил, куда они девали Балашову, Ольга загадочно улыбнулась и пообещала сюрприз. Да уж, сюрпризец вышел - закачаешься... А тогда Юра исчезновению Ани обрадовался. В самом начале вечера, когда они только рассаживались за столом и гад Денисов ловким манёвром устроился рядом с Катей (по другую сторону от подружки сидела Ольга), у него, Юры, появилось желание основательно набраться, а под "мамочкиным" взглядом водка в него не лезла. Юра злился. Да, он знал, что завтра полезет на стенку от головной боли, но сидеть, смотреть, как Женька обхаживает девушку, которую он собирался обхаживать сам, понимать, что у него всё равно ничего бы не вышло - потому что он разучился ухаживать за девушками, понимать, что ему вообще тут не место, чувствовать себя старым потрёпанным барбосом, совершенно лишним среди этого щенячьего выводка, было выше его сил. Мало ему осознания собственной ущербности на занятиях, ощущения безнадёжности своих попыток угнаться за мальчиками-девочками, которые схватывают на лету то, что он осваивает мучительно медленно, надо было ещё комплексом неудачливого ухажёра, собеседника и компаньона разжиться...
Жаль, напиться так и не получилось. Лежал бы сейчас в отключке рядом с Герой - этот-то, лишившись "мамочкиного" догляда, надрался со страшной силой и поразительной ловкостью...
- Больше ты не заглядывала в спальню? До того как... позвала нас?
Оля помотала головой и закрыла лицо ладонями. Юра перевёл взгляд на Катю:
- А ты?
Та тоже затрясла головой, но лицо прятать не стала, только смотрела испуганно.
- Чего ты прицепился к девчонкам, Юрасыч? - проявил галантность Денисов.
- С того, что близнецов и Аню со всей очевидностью усыпили. А сделать это могли только Ольга с Катей, подавшие им напитки. Ну, или они сами... Вы же никому не говорили про близнецов в спальне?
Девушки синхронно помотали головами.
- Да очевидно же, что сами близнецы всё и устроили! Запаслись лошадиной дозой снотворного на случай, если Анюта их пошлёт...
Юра едва удержался от матерной тирады. Как он не подумал, что доза, принятая братьями, может быть смертельной!
Следующий час они приводили в чувство братьев. Поили марганцовкой, совали головы под кран, отпаивали кофе... А потом, когда Саша-Паша прочухались и осознали, что произошло, - валерьянкой. Глядя на их рыдания, Юра всё больше сомневался, что убийство - их рук дело. Чтобы домашние мальчики - интеллигенты бог знает в каком поколении, профессорские детки и внучата - задушили любимую девушку, приняли снотворное, а потом изображали вот это вот всё?
С другой стороны, - а кто? Восемнадцатилетняя внучка академика? Оля и Аня прекрасно ладили, стараниями Ани, двести десятая вообще одна из самых дружных групп на факультете. Не говоря уже о том, что девушки физфака - особая каста: слишком их мало, чтобы соперничать друг с другом, слишком часто им приходится доказывать, что они не уступают интеллектом снисходительно поглядывающим на них мужикам, чтобы конкурировать ещё и между собой.
Олина подруга детства, будущий искусствовед Катя? Так она Аню вообще сегодня впервые увидела. Пала жертвой роковой страсти к одному из близнецов, пока они вчетвером строгали салаты, и решила устранить соперницу? Говорят, на истфаке мальчики - раритет... Ерунда какая!
Юное дарование Гера Волков? Мальчик, конечно, с большими странностями - говорит невпопад, точно сам с собой разговаривает, когда чего-то не понимает - смотрит лютым зверем, того и гляди кинется, бывает, от злости до крови кусает собственные кулаки. Но Аня всегда грудью вставала на его защиту. Выговаривала тем, кто смотрел на чудика с жалостью или с опаской, набрасывалась на насмешников, старалась побольше общаться с парнем сама, вовлекала в общие беседы. И Гера "мамочку" признавал. Успокаивался в её присутствии, слушался, подолгу и увлечённо рассказывал ей о своих идеях. Даже проникся бриджем, Аниным увлечением, правда, на свой лад. Аня, до поступления в универ состоявшая в клубе спортивного бриджа в родном Владивостоке, носилась с идеей создать такой клуб на физфаке. Без особого успеха - здешние картёжники предпочитали преферанс. Геру отсутствие партнёров не смущало, его интересовала не игра как таковая, а разработка выигрышных стратегий и собственной системы торговли. Но обсуждать свои гениальные разработки он мог только с Балашовой, да и вообще она была единственной, кто выслушивал его мудрёную пургу с неизменным вниманием. В общем, если бы Гера задумал кого-то задушить, Аня стояла бы в списке последней.
Пижон, бонвиван и любимец фортуны Денисов? Точнее, бывший любимец. Говорят, в этом году преферансная удача от него отвернулась, хотя в прошлом он обдирал собрата-студента, как липку. В отличие от Балашовой, любившей бридж бескорыстно, Женька играл в преферанс исключительно на деньги, что теоретически сулило ему серьёзные неприятности - вплоть до исключения из универа и даже уголовной статьи. Но на деле преферанс на физфаке был весьма популярен, в деканат на игроков не стучал никто, включая "идейных товарищей" типа Балашовой. Как-то, желая поддеть чрезмерную правильную Аню, Юра спросил, знает ли она, что Денисов каждую субботу режется в преф в факультетской надстройке, а в "Редколлегии", - каморке на "техническом этаже" или, попросту, запертом чердаке, которую ему выделили как ответственному за общежитскую стенгазету, - вообще организовал игорный притон? На что Аня, в свою очередь, спросила, знает ли он, что Женя раздел до трусов двух жуков с третьего курса, которые разводили новичков, играя в сговоре, и ввёл в обычай перед каждой игрой распечатывать новую колоду? И последнюю рубашку он ни с кого не снимает, расписывает пулю только с "мажорами". А зарабатывать честной игрой - не порок, всем известно, что спорт в СССР считается любительским только номинально, на самом деле, высокоуровневым игрокам платят нехилые зарплаты. Вот тебе и отличница-комсомолка...
Нет, после сегодняшнего финта с Катей, перед которой Денисов галантно выдвинул стул, ловко оттеснив соперника, Юра с лёгкостью допускал, что за Женькой числятся сколь угодно тяжкие грехи, которые Балашова ему не спустила бы. Вот только по дороге сюда эти двое вовсю трепались, и ни малейшей неприязни к прохвосту Аня не выказывала.
Но главное - ни Гера, ни Женька не знали про заговор Оли с близнецами и не могли подмешать им и Ане снотворного. Так что, должно быть, Денисов прав: сами братья всё и учинили. Кто-то из них, - а может, и оба, с них станется, - съехал с катушек и решил в случае неудачного объяснения с Балашовой покончить со всеми разом. Прихватил убойную дозу какого-нибудь люминала... А что было дальше, пусть рассказывает сам: способность к членораздельной речи к братьям наконец-то вернулась.
Красные, опухшие от слёз физиономии Саши-Паши являли собой столь жалкое зрелище, что Юре, по правде говоря, было неловко брать их в оборот, поэтому начал он издалека:
- Вы правда собирались уехать на Новый год в Питер?
Близнецы, пряча глаза и подхватывая друг за другом оборванные фразы, признались, что это была хитрость. О том, что Ольга зовёт на день рождения всю группу, они узнали, когда поднимались в аудиторию, от ребят, куривших на лестнице. У них было время сообразить, что Аня не пойдёт, если они согласятся. Поэтому они соврали про Ленинград.
- Значит, вы заранее готовили Ане ловушку?
Саша-Паша понуро кивнули, то ли не поддавшись на провокацию, то ли попросту её не заметив.
- И, наверное, предвидели, что она пошлёт вас куда подальше?
- Мы надеялись, что...
- Она нас выслушает и даст нам шанс.
- Это же несправедливо...
- Да фигли вы тут круги наворачиваете! - не выдержал Денисов. - Кто из вас её задушил, герои-любовники?
Тупая покорность судьбе слетела с братьев вмиг. Юра едва успел вклиниться между ними и Денисовым, чтобы предотвратить мордобой, но, скорее всего, схлопотал бы заодно, если бы кто-то из девчонок за спиной не спросил:
- Так кто принёс снотворное?
Саша-Паша сдулись, как проколотые шарики, только что без хлопка. Стрельнули друг в друга глазами и плюхнулись, как по команде, на стулья, виновато повесив головы.
Это ещё что за финт? Не убивали, но снотворное подсыпали? Зачем? Юра в оторопи обернулся к Женьке и поймал, точно в зеркале, офонаревший взгляд. Как тебе такой расклад, мастер пули? Если братья виновны только в организации искусственного тихого часа для себя и Ани, то о заговоре Ольги с близнецами убийца мог и не знать. Шёл себе, пьяненький, в туалет, вломился по ошибке в спальню, увидел картинку, которая никак не вписывалась в его представления о реальности, и, не в силах найти объяснение, дал выход ярости. Чёрт, неужели придётся будить юного гения? Или всё же сбегать за милицией?
Но тут, видимо, решив, что от мальчиков толку немного, за расследование взялись девочки.
- Саша, Паша, может быть, вы всё-таки объясните, что произошло там, в спальне? - жалобно попросила Катя.
- Да, расскажите по- порядку, - подхватила Ольга, - вот мы с Катей вышли, что было дальше?
Удачный ход. Увлёкшись подробным рассказом, близнецы как будто позабыли о трагедии, о своей роли и степени вины в ней, а попутно, и об осторожности. Бодро и, похоже, без купюр изложили, как поначалу от волнения говорили бессвязно, перебивали друг друга. Боялись, что Аня вот-вот хлопнет дверью, от этого нервничали ещё сильнее, и уже сами не понимали, что несут. Но Аня, на удивление, не сердилась, даже развеселилась. Хихикнула, предложила для успокоения выпить чаю-кофе и попробовать ещё раз. Вторая попытка прошла удачнее. Братья поклялись, что больше никогда не позволят себе ревнивых выходок, не станут надоедать Ане ухаживаниями, если ей неприятно, примут любой её выбор, пусть только Аня не гонит их от себя. И она, кажется, готова была согласиться, во всяком случае, спросила о гарантиях. А дальше...
А дальше братья заткнулись, как телек с выдернутым проводом, и закончила за них Оля:
- Вы не помните, потому что уснули. Так кто из вас принёс снотворное? И зачем?
Возможно, Саша-Паша думали отмолчаться, но их стремительный обмен взглядами, который Юра едва успел заметить, расшифровала Катя:
- Они оба собирались смухлевать. Усыпить соперника и поговорить с девушкой тет-а-тет. Только не учли, что думают одинаково.
Между сидящими рядом братьями Юра вклиниться не успел, и Саша с Пашей дружно схлопотали по физиономиям. Зато, когда их растащили, охота отмалчиваться у них пропала. И, помимо занятных, но не имеющих отношения к делу эпизодов из биографии близнецов, присутствующие узнали, что снотворное оба стянули у бабушки, для которой в аптеке делали на заказ порошок и расфасовывали его по пакетикам. Что пакетиков Саша-Паша для надёжности взяли по две штуки, насыпали порошок в собственные чашки, размешали с сахаром, а потом, улучив удобный момент, подсунули чашки друг другу.
Пока остальные выясняли, почему близнецы не почувствовали привкус (пили чай с горьким бальзамом на травах), и могла ли Аня по ошибке взять не свою чашку (не могла: сидела с другой стороны и пила кофе), Юра пытался понять, что его смущает в версии со снотворным, принесённым братьями. Наконец до него дошло.
- Вам не кажется странным, что бабушкин сонный порошок, пускай даже в двойной дозе, вырубил двух здоровых лосей так, что нам пришлось чуть ли не час их реанимировать? - спросил он.
- Думаешь, они навешали нам лапши на уши? - насторожился Денисов.
- Думаю, что они приняли ещё какое-то снадобье, гораздо более убойное. Все трое. - Юра перевёл взгляд на братьев. - Было ли что-то такое, что ели-пили вы все?
Саша-Паша переглянулись.
- Мы поели раньше, здесь, - начал один. - А там только пили чай.
- С сахаром, - уточнил второй. - Но Аня...
- Бальзам! - перебил его первый. - Мы пили чай, а Аня - кофе. С бальзамом.
Юра повернулся к Оле.
- Знаешь, я не могу придумать, зачем бы тебе всё это, но в этой истории ты - самое подозрительное после близнецов лицо. Пригласила всех ты, квартира - твоя, близнецов спрятала ты, уговорила Аню выслушать их - тоже ты... Кстати - как? Аня... была девушкой принципиальной, раз уж она решила, что не будет разговаривать с братьями наедине, переубедить её должно было быть адски трудно. Разве что подпоить, но она всегда пила мало. Сегодня - бокал вина, потом - только компот. А ты её как-то уломала, по словам Саши-Паши, она ещё и хихикала, пока они цицеронствовали. И Гера, который при Ане тоже пил один компот, как-то подозрительно быстро наклюкался, когда она ушла. Теперь ещё этот бальзам, после которого твои тайные подопечные дружно отключились. Откуда ты его извлекла? Из личных запасов?
До упоминания о бальзаме Оля слушала его с застывшим лицом и, Юра мог поклясться, нарастающей в глазах паникой. Но последнее его предположение вызвало у неё негодование.
- Вот уж нет! Бальзам мне вручили братья. И попросили подать к чаю, когда я приведу к ним Аню. Я поставила бутылку на холодильник, а потом - на столик, и больше к ней не прикасалась. Даже не открывала!
Несчастные Саша-Паша снова оказались в перекрестье недобрых взглядов.
- Это ты её покупал! - вдруг выкрикнул левый, замахиваясь.
Женька чудом успел перехватить его кулак, а Юра переключил внимание правого, скомандовав:
- Выкладывай!
И тот послушно выложил. Идея купить злосчастный бальзам родилась утром. В ожидании Гамова народ кучковался под дверью экзаменационной аудитории, болтая кто о чём. В соседней кучке Лёха Кузьмин, живописуя прошлую новогоднюю пьянку в общаге, упомянул, что оскоромилась даже трезвенница Балашова, неожиданно оценившая бальзам "Старый знахарь", который кто-то припёр из "Балатона". Так с тех пор и подсела на эту гадостную микстуру на сорока травах, сдабривает ею и чай, и кофе, и чуть ли не компот, благо, "Балатон" в двух шагах от общаги.
Братья, переглянувшись, бросили монетку. Победитель побежал в "Балатон", фирменный венгерский магазин на Ломоносовском, проигравший остался держать очередь. Отложить покупку на потом они не могли, потому что обещали Оле сразу после экзамена поехать к ней домой. Здесь отдали ей бальзам, а вскрыли бутылку уже при Ане, в спальне.
Как ни претила Юре мысль возвращаться в комнату с телом, бутылку следовало осмотреть. Если её вскрывали дважды, на пробке и колпаке должны остаться следы.
- Сходишь со мной в спальню? - спросил он Денисова. - Хочу прикатить сюда сервировочный столик.
Тот, помедлив пару секунд, сообразил, что Юре нужен свидетель, причём не девушки и не братья, молча встал и пошёл следом. Убедившись, что ни колпака, ни родной пробки на столике нет, а закрыт бальзам пластиковой затычкой от водки, они бегло осмотрели спальню и вернулись на кухню - показать бутылку близнецам. Вскрывавший её Саша-Паша подтвердил, что родная пробка выглядела совсем иначе - корковое основание, сургучного цвета пластиковое навершие с тиснением.
Они перерыли мусорное ведро, обшарили полки и ящики на кухне, искали под ванной и за унитазом, собирались уже обыскать гостиную и смежный с ней кабинет, когда Оля пискнула из прихожей: "Ой, а это чьё?" и предъявила пару новых брезентовых рукавиц. Когда их никто не опознал, Юра понял, что ни пробки, ни колпака они не найдут. Убийца наверняка сообразил спустить их в унитаз. Предусмотрительный, сволочь! Снотворное снотворным, а удушению жертва сопротивляется рефлекторно, может и следы ногтей оставить на руках или перчатках душителя. Он бы и от рукавиц избавился, только их в унитаз не спустишь, а сломанный замок гад не учёл. Или гадина? На близнецов не похоже, их явно собирались подставить, а знали о них только Ольга и Катя. Ольга, будь она убийцей, о рукавицах промолчала бы. А Кате всё это на кой?..
Не определившись с выбором, Юра решил спустить собак на обеих.
- А это, - едко сказал он, - собственность душителя. И свидетельство тщательно спланированного убийства. А раз вы с Катей о Саше-Паше никому не говорили, то спланировано оно вами, или одной из вас. Никто другой не мог распоряжаться мизансценой, подсунуть Ане подозрительный компотик и похимичить с бальзамом, оставленным на кухне.
- А не слишком ли ты разошёлся, Юрасыч? - встал на защиту дам Денисов. - Твоя инквизиторская самодеятельность тоже, знаешь ли, подозрительна. Не говоря уже о том, что это первый день рождения не в общаге, на который ты изволил явиться. Да и в общаге тебя на пьянку не больно-то затащишь. С чего это вдруг ты себе изменил, а, Юра-сыч?
- Я скажу, - разозлился Юра, не из-за наскока, из нежелания признаваться, - при условии, что они, - он кивнул на девушек, - выложат всё, что до сих пор скрывали.
- Да подавись! - взорвалась Ольга. - Подлила я, подлила спирту в этот чёртов компот! Совсем чуть-чуть, чтобы не чувствовался. Ты правильно сказал: если Анюта упрётся, её с места не сдвинешь. А я хотела помочь ребятам и не хотела скандала в свой день рождения. Но больше я ничего никуда не подливала и не подсыпала, и бутылку эту проклятую только с места на место переставила. И Аню не душила! - тут она зарыдала и последнюю фразу Юра скорее угадал, чем услышал. Что-то про то, что труп на день рождения она хотела ещё меньше.
Катя подошла к подруге, обняла её и посмотрела на Юру с вызовом.
- Я знала про спирт в компоте, Оля предупредила. А про бальзам не знала, мальчики договаривались с Олей без меня.
- И про спрятанных близнецов вы никому не говорили?
- Э-э, нет, Юрасыч, - вмешался Женька. - Теперь твой черёд. Так какого лешего тебя сюда понесло?
- Услышал, как Оля говорила, что, кроме наших, будет её подружка с исторического. Хотел познакомиться с девушкой.
- Наши для тебя чересчур умны? - поддел Денисов.
Юра дёрнул плечами, радуясь, что Женькина прозорливость не настолько велика, чтобы угадать ещё и его корыстный интерес к москвичке. А может, и настолько, может, Женька сам вился вокруг Кати неспроста.
Пряча неловкость, Юра обратился к братьям:
- Сами-то вы никому про свои планы не рассказывали? - Близнецы, округлив глаза, помотали головами. - И бутылка до приезда сюда всё время была при вас?
- Не всё. Гамов велел оставлять вещи на парте при входе...
- А мы пришли без сумок, только эта бутылка и была.
- В пакете, но видно, что бутылка...
- Не тащить же её на экзамен!
- Мы и оставили пакет на подоконнике, там многие из наших пальто и куртки побросали.
Юра попытался припомнить, видел ли на подоконнике пакет, и не крутился ли кто рядом, когда он прибежал, но вспомнил только мерцание перед глазами, горечь торопливо разжёванной таблетки и приступ, догнавший-таки его после экзамена. От приступа мысль скакнула к фантомному ментоловому запашку, который преследовал его с осени. "А если он не фантомный? - вдруг подумалось ему. - Если у меня после того случая просто обострилось обоняние, и я чую ментол в микроскопических дозах?"
- Не знаете, - спросил он заторможено, - какие бывают успокоительные настойки с запахом ментола?
Близнецы недоумённо переглянулись, но ответили:
- Капли Зеленина...
- И Морозова.
- Корвалол, - добавила Оля.
- Валокордин, - подхватила Катя.
- Вот! - Юра указал на неё пальцем. - Ты не помнишь, какой у него состав?
- Фенобарбитал, перечная мята, ещё какое-то масло, спирт.
- Угу. Продаётся без рецепта в стограммовых флаконах. Что будет, если из него испарить жидкость?
- Вонь?
- Порошок?
- Сухой остаток?
- Сухой остаток, который содержит сотню, если не две снотворных доз, помещается в чайной ложке и слегка припахивает ментолом, даже если его насыпать в пузырёк и завинтить крышку.
- Ну, допустим, - не выдержал Денисов. - Нам-то ты зачем это рассказываешь?
- Затем, - пристально глядя ему в лицо, ответил Юра, - Что у меня от этого запаха раскалывается башка. И сегодня раскалывалась - после того, как я подошёл к подоконнику забрать свою куртку из вороха брошенной там одежды. А началась такая реакция два месяца назад, когда в общаге вдруг завоняло ментолом. Дней десять стояла вонь, если не больше. А источник найти я не смог.
- И что с того?
- А то, что это убийство готовилось гораздо дольше, чем я думал. Говорят, тебе вдруг резко перестало везти в картах, мастер пули? Сколько раз ты выиграл в этом семестре?
- Юрасыч, у тебя крыша поехала? Ну, не везёт мне, бывает. Чёрная полоса, вчерашние салаги научились кусаться... Убийство-то здесь при чём? Аня - при чём?
- При том, что она не выносила несправедливости, лжи и особенно - шулеров.
- Я - шулер?! А в морду?
- Ты шулер. И Аня тебя поймала. Понятия не имею как, может, краплёную колоду у тебя нашла, может, туз у тебя из рукава при ней выпал. Так или иначе, публичный скандал она не устроила, пожалела тебя. Но и спускать это дело на тормозах не стала, потребовала, чтобы ты вернул проигравшим всё до копеечки. Через игру, чтобы не саморазоблачаться. А выигрывать, надо полагать, запретила и обещала за этим проследить. А ты то ли не смог все долги выплатить, то ли боялся, что рано или поздно она проговорится и уничтожит твою репутацию, но так или иначе задумал её убить. Сначала купил валокордин и поставил его испаряться. Где-нибудь на чердаке, ключ от которого есть только у тебя, у вахтёров, и у коменданта. Потом стал присматривать козлов отпущения, на которых можно повесить убийство. Отвергнутые близнецы с их идеей-фикс объясниться с Аней подходили идеально. Осталось только дождаться случая, который сведёт вас всех четверых вместе? Или не дождаться, а подстроить такой случай?
Юра перевёл взгляд на Сашу-Пашу.
- Вы не помните, кто именно курил на лестнице и сказал вам о том, что Оля зовёт всю группу на день рождения?
Братья переглянулись.
- Семёнов... Кузьмин... Корзун, - начал нерешительно перечислять один.
- Женьки там точно не было, - заверил второй.
- Зато был Кузьмин, который так своевременно рассказал вам про Анину слабость к "Старому знахарю" и так неудачно напился к вечеру, хотя обещал Оле прийти.
- Ты намекаешь, что Кузьмина я взял в сообщники? - Денисов скептически выгнул бровь.
- Я намекаю, что Лёха - простодушное трепло, падкое на лесть и выпивку, а ты - умелый игрок и манипулятор.
- Слушай, это же Лёха крикнул нам: "С бутылём на экзамен? Это взятка?" А Женька стоял рядом, - припомнил один Саша-Паша.
- Точно, - подтвердил второй.
- И вы оставили бутылку на подоконнике. На том, возле которого у меня потом случился приступ, или на соседнем, неважно. Важно, что у убийцы было сильное снотворное, доступ к бутылке и время на манипуляции с ней. Тридцать первого народу на факультете с гулькин нос, найти пустое помещение не проблема. Колпак с бутылки можно снять, не повредив, в армии такие умельцы были. А вот вставить обратно в горлышко корковую пробку невозможно, нужен специальный агрегат, который ужмёт её до нужного размера. Поэтому пробку тебе пришлось подрезать, да, Денисов?
- Давай, давай, ври дальше!
- А я, собственно, всё сказал. Оля устроила нам экскурсию по квартире, показав все комнаты, кроме родительской спальни, так что, где искать пропавшую Аню, ты знал. В туалет ты, как, впрочем, и все мы, выходил, и даже не раз. Мог подглядеть в щёлку спальни и убедиться, что жертва и козлы отпущения на месте. А мог и не подглядывать. Всё. Можно идти вскрывать замок. Или звонить по 02, если линия свободна.
- Если ты надеешься на моё добровольное признание, забудь. В жизни не слышал ничего более дикого. Убить девушку, с которой дружил, подставить братьев, которые мне ничего плохого не сделали, и всё из-за карт? Вот это у тебя фантазия!
- Нормальная фантазия, - неожиданно вмешалась Ольга. Ни на Женьку, ни на Юру она не смотрела, смотрела куда-то в сторону, но выражение её лица было таким, что Юре захотелось отвернуться. - Очень правдоподобная. Ты ведь обещал мне, что за четыре года заработаешь игрой на московскую квартиру? А в кругах, в которых выигрывают и проигрывают такие суммы, цена репутации не та, что в студенческой тусовке. Если ты играешь с такими серьёзными людьми и хоть раз у них выигрывал, слава шулера обошлась бы тебе дорого. Как бы не в жизнь.
- Он говорил, - продолжала она, всё так же глядя в никуда, - что любит, но не может ухаживать открыто за внучкой академика и москвичкой, не нужны ему косые взгляды и перешёптывания за спиной. Просил подождать с замужеством четыре года, дать ему шанс заявить о себе в науке и сравнять статус. И я, дура, верила, мне казалось, что это так красиво! А оказывается, я, как простодушный Лёха, была просто пешкой, фоской, с которой он зашёл, разыгрывая свою партию. Мы все для него - простофили, младенцы с конфетой, на нас можно отточить навыки, помогающие облапошить больших дядей. - Тут она наконец посмотрела на Юру. - Мне ведь не самой пришла в голову мысль пригласить группу на день рождения, меня к ней изящно подтолкнули. И желание во что бы то ни стало устроить Ане рандеву с близнецами внушили, виртуозно, не выдавая собственной осведомлённости и заинтересованности. Мастер, что сказать... Игрок высочайшего класса.
___________________
*Теория функций комплексного переменного.
Все вопросы и предложения по работе журнала присылайте Петриенко Павлу.