Рецензия 1

Грегори Март, демобилизованный по состоянию здоровья, приезжает в отдаленную провинцию, чтобы заняться врачебной практикой. На новом месте Грег сталкивается со странными и даже пугающими явлениями, в природе которых отчаянно пытается разобраться.

Вообще-то, странен весь мир, описанный в повести: в нем цифровизация ("департамент занятости автоматически отменил ему пособие, едва прошла регистрация сделки с клиникой, Грег даже личный статус не успел поменять"), даблдекеры и передовое лабораторное оборудование сочетаются с отсутствием железных дорог, которые давно разобрали ради металла, скрипящими телегами, унылыми лошадьми и песней The Beatles "Yellow Submarine". А еще в этом мире "война шла всегда, счет каждый вел свой. У Грега было три войны - на первую ушел и не вернулся отец, во вторую разбомбило их дом, под завалами остались мать с сестрой. На третью мобилизовали его самого, не дав закончить медакадемию". Жутковатый мир, в котором остаться человеком - в гуманистическом смысле слова - уже чудо. Это, на мой взгляд, одна из идей повести.

"We all live in our yellow submarine", - доносится до Грега с улицы, где народ празднует Хэллоуин. "Мы все живём в жёлтой подводной лодке" - и никуда нам, как говорится, с этой лодки не деться. Только одни плывут по течению, а другие борются с обстоятельствами. Грег Марти как раз из вторых.

На город, в котором оказался Грег, обрушилась и особая напасть - среди его обитателей есть... мертвые. Они торгуют на базаре ("мертвецы, они же покладистые, к торговле совсем негодные, - поясняет Грегу один из торговцев, - и деньги посчитать толком не могут, и со всеми соглашаются"), их гонят воевать. Мало того, судя по записям доктора Гиббза, предшественника Грега, мертвецов планируется превратить в биологическое оружие: "Нейропротекторами?! - снова на полуслове оборвал ее Грег. - Как по-моему, по составу это больше похоже на боевой носфератум! Знаете, что это такое?" ИИ любезно сообщает, что понятие "боевой носфератУ" может относиться, в частности, к вампирам-носферату из фэнтезийной игры Pathfinder, которые "вышли из Нижнего мира и ведут себя как дикие звери, охотясь на живых". "Боевой носфератуМ" - очевидно, неологизм автора. К слову, нейропротекторы (средства, способные поддерживать здоровье мозга в сложных условиях) мертвецам вряд ли помогут.

Правда, по словам Гвен, в прошлом - спасительницы, а теперь помощницы Грега, мертвецы не способны на насилие. По-видимому, исправить этот их "недостаток" и призван был "боевой носфератум", который разрабатывал доктор Гиббз.

"Demen're also humen!" ("мертвецы тоже люди") - пишут на заборах защитники прав мертвых. В мире, где человеческая жизнь не представляет никакой ценности, данный лозунг звучит особенно символично.

Грег не сразу осознает, что происходит, а когда осознает - стремится понять причины столь невероятного нарушения порядка вещей. Кроме этой загадки, он разгадывает и другую, связанную с первой: действительно ли его предшественник доктор Гиббз покончил с собой - или это убийство, замаскированное под самоубийство? Внимательный читатель подозревает, что у весельчака Гиббза не было веских оснований для сведения счетов с жизнью (если, конечно, на момент смерти он был жив, в чем внимательный читатель может усомниться), мадам Беллоу, в доме которой это произошло, вряд ли желала своему любовнику зла, а бургомистр обжег руку не горячей кочергой. Иными словами, шансы восстановить "картинку" у читателя есть. Однако мне, к примеру, не пришло в голову, что "взяв в руки оружие, применить его Гиббз не смог, а бургомистр... В результате борьбы пистолет все-таки выстрелил, при этом бургомистр удерживал оружие за ствольную коробку, потому после выстрела гильзу не выбросило, как это положено, и затвор заклинило, а бургомистр обзавелся ожогом на ладони". Не пришло, вероятно, потому, что я не знаю тонкостей обращения с оружием - однако допускаю, что все было именно так, как описал автор.

Что касается первой загадки, то и тут у Грега возникла версия. "Если люди убивают друг друга, и делают это на протяжении многих веков, то, наверное, должна быть какая-то сила, которая все это остановит? Но тогда как это можно остановить? А если так? Убивая друг друга, люди перестают быть людьми, а умирая, становятся мертвецами, такими, что не могут причинить никому зла", - вот вывод, который делает главный герой повести.

Еще одну заложенную автором в произведение идею озвучивает Гвен: "Да, мертвецы - не люди, но вот люди в последнее время у меня никакого чувства жалости не вызывают..." Иначе говоря, бояться нужно не мертвых, бояться нужно живых. Лично я, чем больше узнаю людей, тем сильнее люблю животных.

А жив ли сам Грег? Это еще одна загадка, которую предстоит разгадывать читателю. Зацепкой становится навязчивое воспоминание Грега о том, как он под обстрелом тащил в укрытие контуженного солдатика, как его ранило, и на помощь пришла девчонка, в дом которой, и без того разрушенный, прилетело у них на глазах. "В воронке осталась вся семья несчастной. А их двоих хорошо засыпало, Грег уж думал - не выберутся. Потом он лежал, глядя в небо, и слушал, как девчонка воет. Потом пришлось что-то делать. И Грег сказал ей - найти Панича и передать, что он, Грег, помер, потому что сам он не доползет, даже если вколет все, что есть в санпакете, а ей не дотащить. А она, значит, дотащила". Той девчонкой была Гвен. А о Паниче, своем друге, Грег не забывал ни на минуту, надеясь, что тот жив. Грегу даже казалось, что он его видел, а в кармане Грега внезапно обнаружилась губная гармошка Панича - та самая, на которой можно было выдуть про желтую субмарину. "Грег в который раз опустил руку в карман, надеясь или боясь того, что она пропадет, растает, как сон. Но нет, она на месте, плоская, с блестящими металлическими накладками, все еще хранящими в кармане тепло его пальцев, то и дело сжимающих ее".

Однако надежды тщетны - в финале Грег получает собственное письмо, отправленное другу, с пометкой полкового писаря о геройской гибели подпоручика Панича. Это значит, что, если Грег его и видел, то, увы, не живого. Пронзительный финал.

Одним из жанров повести указана "Мистика", поэтому хочется отметить, что атмосфера хоррора автору удалась. Ощущение сюрреальности происходящего охватывает едва ли не в самом начале и постепенно нарастает. Этакий затянувшийся Хэллоуин. Одна из кульминационных сцен - борьбы Грега с ожившими черепами в грузовичке - настолько хорошо выписана, что как будто видишь ее собственными глазами. Действие вообще очень кинематографично. На мой взгляд, на основе повести мог бы получиться захватывающий фильм - и зрелищный, и в то же время философичный.

Стиль повествования легкий и очень образный, персонажи выпуклые, причем эта выпуклость достигается не подробными описаниями внешности, а характерными штрихами. Грегу и Гвен сочувствуешь всей душой.

Повесть "Живее мертвых", несмотря на ее сравнительно небольшой объем, произвела на меня сильное впечатление. Столь удачные решения "вечной" темы - жизни и смерти, войны и мира, долга, дружбы, преданности, истинных ценностей - встречаются нечасто. Спасибо автору!

Рецензия 2

Повесть "Живее мертвых" является очень интересным образцом литературы жанра фантастического детектива. Главная герой доктор Грегори Март расследует убийство доктора Дени на фоне научно-эзотерических экспериментов по созданию зомби-мертвецов для нужд фронта. Одним из зомби оказывается его сослуживец Панич.

Сюжет произведения интересен. Повесть по стилю и колориту мне напоминает цикл произведений российского фантаста Андрея Лазарчука "Опоздавшие к лету". В фантастическом мире идёт война, напоминающая Первую мировую и Вторую мировую войны. Государство эту войну проигрывает и пытается любыми способами предотвратить неизбежное поражение. У А. Лазарчука в его повести "Мост через Ватерлоо" - это попытка построить мост в тыл врага. В данном случае это эксперименты над мертвецами для того, чтобы создать армию зомби. Эксперимент выходит из-под контроля, и люди начинают превращаться в мертвецов. Мертвецы же оказываются неспособными убивать других.

Главный герой попадает в будущее, где живых людей почти не остаётся, а жизнь ведут мертвецы. Такой, на мой взгляд, главный литературно-философский вывод повести. В мире мертвецов доктор Март не понимает: живой он человек или мертвец. Похожий исход мы находим в цикле А. Лазарчука "Опоздавшие к лету". В последней повести данного цикла "Солдаты Вавилона" главные герои также не понимают: они до сих пор люди или специальные вредоносные компьютерные программы под названием кодоны?

Соответственно, повесть "Живее мёртвых" представляет собой синтез детектива и антиутопии. Язык произведения усиливает атмосферу антиутопии. Ярких красок в фантастическом мире автора почти нет.

Со вчера нетопленая печь наполнила жилище Грега промозглой сырой затхлостью. Неясные предчувствия и тревога сменились усталостью и апатией. В голове было пусто, будто в доме, из которого вынесли всю мебель. Каждая, даже самая пустячная мысль отдавалась гулким, гудящим эхом.

На фоне глубокой депрессии главного героя теряется связь между фантазиями, реальностью и навязчивыми видениями. Подобными литературными приёмами пользовался шотландский писатель Ирвин Уэлш в произведении "Кошмары аиста Марабу"

Наверное, следовало напиться. Напиться до потери сознания. Опять? Нет, теперь уж точно до полной и совершенно определенной потери сознания, чтобы снова не блуждать в кошмарных видениях. Чтобы не путать чудовищный морок и бредовую явь, не шататься по ночным улицам, и, наконец не сдохнуть, свалившись в какую-нибудь канаву. Хотя разве это теперь так важно - не сдохнуть?

Депрессия так одолевает главного героя, что стать мертвецом становится лучше, чем продолжать жить в мире, где идёт бесконечная война. Правда в отличие от романов И. Уэлша окончание повести "Живее мертвых" оптимистическое. Грегори Март начинает испытывать головную боль. Боль - это свидетельство принадлежности к миру живых.

Таким образом, данное произведение я рассматриваю как попытку автора совместить несколько жанров: детектив, фантастику и антиутопию. Из-за этого детективный компонент повести немного размывается, но, с другой стороны, произведение заставляет читателя задумываться о философских вопросах, связанных с человеческой сущностью и бытием.