все имена и события вымышлены, а любые совпадения и сходства — случайны.
ПРОЛОГ.
У входа на выставку толпилось много народу. С огромного баннера сверху смотрела немолодая женщина. Черты её лица были совершенно заурядными, но необыкновенно живой и пристальный взгляд завораживал каждого, кто случайно поднимал голову.
— Она смотрит, как дрон, который выискивает кого-то в толпе! Увидит — и долбанёт прямой наводкой!
— Тёмный ты! Есть такой приём в живописи, когда портрет всё время смотрит на зрителя!
— На тебя просто дрон сверху никогда не целился!
— А ты не рассказывал!
— А ты не спрашивала!
Я не дослушал окончание диалога. Меня интересовал текст. В сети уже с ночи висела исправленная цифровая реклама. «Феномен digital art… Непревзойдённый мастер… Новаторство и традиции, технологии и мастерство…» Баннер — тоже новый.
Я пролез вперёд и ткнул в нос распорядителю смартфон. Строгий мужчина со стрижкой отставника просканировал qr-код.
— Вам сюда, — с почтением сказал он, указывая на дверь справа, — здесь комната для организаторов и випов. Вы же будете вместе с ними ленточку перерезать?
Он окинул меня взглядом и тихо добавил:
— У вас кровь на воротничке…
— Правда? Неудачно побрился перед выходом из дома!
— Если хотите привести себя в порядок, слева комната для персонала. Минут десять у вас есть!
Время ещё есть. Я кивнул, но не пошёл ни направо, ни налево. Постоял пару секунд у первой ступени лестницы, прислонился к стене и замер в ожидании. «Я успел, слышишь?»
— Леди, леди, осторожней!
Солнце только показалось, резкий холодный ветер гнал к берегу лохматые беспорядочные волны. Пирс был почти пустым: туристов мало, не сезон. Бот с облезлой надписью Infinity бился боком о синий пластиковый понтон. Облупленная откидная лесенка скрипела и ходила ходуном. На арабском корабле положено снимать обувь. Немолодая женщина в одноразовой маске, одетая в бесформенную майку и просторные хлопковые штаны, неуверенно шагнула на палубу, сняла шлёпки и кинула их в общую кучу. На палубных скамейках уже сидели шестеро.
— Все здесь? — уточнил хозяин лодки на скверном английском. Пересчитал, сверил с записью на планшете, удовлетворённо кивнул:
— Отель Dream, промо-тур. Семь человек. По программе у вас сегодня снорклинг на рифе Смолл Гифтун. Это очень красивый риф. Вы можете увидеть кораллы и рыбок. Здесь есть жилеты для плавания. Это один из лучших дайв-сайтов. Если вы захотите погрузиться с аквалангом, на боте есть снаряжение, а у моего помощника — сертификат дайвмастера PADI. Интродайв на 6 метров — 80 евро, аренда снаряжения — 20 евро.
Все отвели глаза в сторону. Хозяин лодки искоса осматривал пассажиров.
Тётка под шестьдесят, да ещё в маске, на неё и смотреть незачем; нервный юноша, не отлипающий от смартфона; хмурый мужик с перекошенной спиной; худая блондинка неопределённого возраста в тёмных очках; еще одна крашеная блондинка, выглядит хорошо, но взгляд злобный и затравленный; глубокий старик со впалыми щеками; здоровенный молодой толстяк под два метра, который задыхается после нескольких шагов по палубе. Все семеро не похожи на людей, готовых выложить стольник по первому зову, и уж тем более — совершить пробное погружения с аквалангом. Их и через дорогу-то лучше переводить только с полным страховым покрытием…
Хозяин лодки вздохнул:
— Напитки и ланч включены в пакет. Выберите себе маски и ласты …
Помощник капитана, высокий парень в тёмных очках, бейсболке и неопреновых шортах, с грохотом поставил перед ними один пластиковый ящик с бутылками воды, второй — с ластами и масками, а сам удалился внутрь вслед за капитаном. Мотор несколько раз фыркнул и издал душераздирающий вой. Бот затрясся. Пластиковые тапки разлетелись по палубе. Цапля, медитировавшая у кромки прибоя на одной ноге, от неожиданности поставила на песок и вторую ногу. Смачно завоняло дизелем, повалил чёрный дым, бот дёрнулся на очередной волне и отчалил от пирса, продолжая грохотать всеми своими внутренними органами.
— Это грёбаное Infinity куда-нибудь доплывёт? — мрачно спросила нервная блондинка.— На него закон Архимеда вообще действует?
Но ей никто не ответил. Все молча уставились на горизонт.
«В Красном море, неподалёку от египетского курорта Хургада, затонул катер Infinity, на котором находилось семь туристов, сообщило агентство Cairo 24. Судно направлялось к рифу Смолл Гифтун — популярному сайту для снорклинга и дайвинга. Вероятно, из-за неисправности двигателя на судне произошёл взрыв. Капитан даже не успел подать сигнал бедствия. Обломки катера были найдены через две недели, но тела туристов и членов команды отыскать пока не удалось. Все погибшие были гостями отеля Dream, куда прибыли по промо-акции неустановленной турфирмы. Министерство по делам туризма Египта убедительно просит гостей страны не доверять непроверенным контрагентам при выборе туров… Турпоток в Египет резко упал по сравнению с прошлым сезоном…».
«…Предположительно, катер с туристами у берегов Хургады был уничтожен случайным попаданием ракеты, чью принадлежность так и не удалось установить. Ни одна из вооружённых группировок не взяла на себя ответственность за этот инцидент… Непонятно, какие цели могли преследовать неизвестные террористы в этой части Красного моря, в стороне от зоны боестолкновений…»
«Несколько участников разработки AI (здесь и далее — ИИ) из разных областей науки и бизнеса заявили об опасности дальнейшего развития ИИ и опубликовали совместное открытое письмо: "…Мы осознаём серьёзные риски, связанные с этими технологиями. Они варьируются от дальнейшего углубления существующего неравенства, манипуляций и дезинформации, до потери контроля над автономными системами ИИ. Гипотетически в ближайшем времени может появиться версия ИИ, которая превзойдёт людей в когнитивных способностях и физических навыках. Эксперименты с чипами, подобными Neyralink, уже осуществляются в разных странах. Так называемый «дизайн людей» может привести к созданию нового типа существ и даже принципиальной иной расы, это угроза для всего человечества». Авторы письма не являются публичными персонами и не имеют признанного официального статуса. После публикации письма никому из представителей СМИ не удалось с ними связаться…»
(Из ленты новостей).
ЧАСТЬ I
Глава 1
Во сне моё тело сначала было двумерным, словно меня нарисовали на плоскости. Потом рисунок из 2D перенесли в 3D и стали постепенно добавлять объём и детали. Сначала с хрустом начали двигаться позвонки и суставы, потом тело обросло нервами, сухожилиями и мышцами, сверху нарисовали кожу, в сосуды запустили горячую кровь, щелчком клавиши enter заставили лёгкие расправиться и вдохнуть обжигающий воздух. Кашель разодрал грудную клетку, из горла вырвался отчаянный крик, на этом сон оборвался.
Все части тела ноют. Руки и ноги такие тяжёлые, что их невозможно поднять, даже пальцем пошевелить сложно. Язык не ворочается, вижу только радужные блики. Наверно, так должен ощущать себя гаджет, который снова включили в сеть. А может, это просто жуткое похмелье?
— Вот и последний, — добродушно произнёс кто-то невидимый.
— Давай уже, только тебя и ждём! — с раздражением добавил другой голос. — Чую, этот всегда будет опаздывать!
— Как ты это определяешь?
— Интуиция! Изучение человеческих недостатков — моё хобби, забыл? У нас всё прямо по Библии: ты работаешь со знаком «плюс», я — со знаком «минус». Люди не меняются!
— Если ты так скептически настроен, зачем взялся за это? — весело спросил невидимый добродушный собеседник.
— За компанию! — огрызнулся второй. — Отстань! Хорош трепаться! У меня в офисе вообще запрещалось разговаривать во время работы, только в перерывах!
— Слышал… А ещё говорят, что ты запрещал женщинам перебивать коллег-мужчин и носить джинсы-скинни. И платил ты им меньше, чем мужчинам… Молчу, молчу, это всё сплетни завистников!
Сильные руки подхватили меня с двух сторон и посадили, но не отпускали. Глаза открылись полностью. Белая тумбочка, кровать. Маленькое светлое помещение. Сначала показалось, что в нём толпятся люди, но это были лишь длинные тени от веток и резных листьев, метавшиеся по стенам и потолку. Пальмы. Яркий солнечный свет. Кондиционеры кругом — значит, жаркая страна. Ну да, мы же были в Египте. Мы плыли на катере…
— Я в больнице? Что-то случилось в море? — вместо голоса из горла вылетали сипящие звуки.
Двое мужчин, стоявших передо мной, переглянулись:
— А ты утверждал, что не вспомнят ничего!
— Запись включена? Очень важно выяснить, что они вообще помнят.
Эти двое были чем-то похожи, одеты тоже почти одинаково, в джинсы и футболки, один в чёрном, другой в белом. Тот, что в белом, — крашеный блондин. Брюнет вроде натуральный. Возраст сорок плюс, блондин, кажется, старше. Впрочем, сейчас все выглядят моложе своих лет, если деньги есть.
— Почему вы так одеты? Белый и чёрный — дешёвый контраст!
— Такой концепт, — усмехнулся тот, что в белом.
Брюнет пробурчал:
— Дурацкая затея! Нам пора, остальные уже ждут! — Навис надо мной: — Вставай!
— Я не могу…
Тело по-прежнему не слушалось, голова слегка кружилась. Человек в белом пощупал мой пульс и театрально-напыщенно произнёс:
— Встань и иди!
— Можно без цитат? И кстати: что у меня с голосом?
— Скоро пройдёт, — через плечо бросил тот, что в чёрном. — Тебе карету подать или сам дойдёшь?
Мужчина в белом взял меня за плечи, пришлось встать.
— Не обращай внимания, он всегда хамит!
— Я слышал, он ещё и женщин не любит?
— Есть такое, — усмехнулся блондин, — но ты лучше сосредоточься на том, чтобы идти ровно.
В коридоре тоже ничего не было, сплошные белые стены. А ещё — камеры: через каждые несколько метров, в местах соединения подвесных плит на потолке. Мы шли за мужчиной в чёрном. Идти сначала было сложно, но потом полегчало, а ощущение жуткой тяжести исчезло.
В такой же пустой комнате на стульях сидело шесть человек — парни и девушки, все около тридцати или чуть старше, в больничных пижамах, как и я. Они, наверно, выглядели бы симпатичными, если бы не остолбенелое выражение лиц, которое скрадывало все прочие различия, вроде цвета глаз и длины волос. Интересно, у меня сейчас такое же лицо? А какое у меня вообще лицо? Не помню. Голова снова закружилась, блондин в белом заботливо подставил стул и радостно объявил:
— Теперь все в сборе! Семь, как известно, — счастливое число!
— Счастье имеет свою цену! Если мы пострадали во время экскурсии, нам должны выплатить страховку, — сказала одна из девушек. — Позовите представителя фирмы—организатора тура!
— Где наши телефоны? — спросила вторая.
— И где наши вещи? — вдруг подал голос один из парней.
А с голосами у них всё нормально, только у меня проблемы. У одного из парней за ухом виднелась полоска пластыря, но в остальном все выглядели вполне здоровыми.
— Не волнуйтесь, теперь вы в полном порядке! — замахал руками крашеный блондин.
— Почему тогда мы в больнице? — не отставала первая девушка.
Была некая странность в её интонации: вроде она нарывается на конфликт, но голос бесстрастный, словно автодубляж.
— Ваша изоляция пока необходима! — строго сказал брюнет.
— Может, появился новый вирус, вроде ковида, и мы — его носители? — спросил парень с пластырем.
— Тогда бы они были в масках и спецкостюмах, — возразила вторая девушка.
Первая ровным тоном произнесла:
— Требую врача и адвоката!
— Никто из вас не пострадал, — снова заулыбался блондин. — Наоборот: вам повезло, вы выиграли приз!
Он оглядел нас и усмехнулся:
— Не верите? Напрасно. Вы стали участниками уникальной программы. Позвольте представиться: я руководитель проекта. Это мой содиректор и партнёр.
— Мы ведь были на морской экскурсии! — перебил его парень, сидевший у окна. Он тоже хрипел, почти как я. Может, правда вирус? Но почему-то меня это совершенно не напугало.
— Отдайте вещи и выпустите нас, — снова встряла самая активная девушка.
— И приготовьтесь к судебным искам, — добавил парень с пластырем. — Мои адвокаты лишат вас всего!
— Все высказались? — блондин радостно потёр ладони. — А ты что молчишь? — и он повернулся ко мне.
— Это примитивный тест: определение лидера в группе.
— Не хочешь быть лидером?
— Нет.
— Закончили базар! — вмешался брюнет. — Объясняю ещё раз: вы участники научной программы. На проект затрачены колоссальные средства, никто вас отсюда не выпустит.
Парень с пластырем, грозивший адвокатами, повысил голос:
— Вы не можете так обращаться с людьми!
— Можем. Потому что вас уже нет! — спокойно сказал брюнет. — Ваша экскурсия закончилась тем, что какие-то мудаки случайно долбанули ракетой по катеру, от него осталась пара обломков, а от вас — никаких следов.
И не похоже было, что он врёт.
— Бред какой-то, — пробурчал парень с пластырем. — Значит, капитана той развалюхи звали Хароном?
— Его звали Хасаном, как сказали в полиции. Ни его тела, ни тела помощника не нашли. Об этом инциденте немного пошумели в СМИ и забыли! — Блондин озабоченно покачал головой, изображая сожаление. — Весь мир считает вас погибшими.
— Если от нас ничего не осталось, почему мы тут сидим? — парень с пластырем за ухом попробовал изобразить иронию. Не вышло.
— Резонно, — кивнул блондин, — мы нашли вас, воспользовались случаем, пошли на риск и спасли. Теперь вы должны оправдать наши затраты и выдать нужный результат.
— Это шоу на выживание? — оживилась вторая девушка. — Типа «Остаться в живых»? Или «Игры в кальмара»? Тут везде камеры?
— А какой призовой фонд? — уточнил тот, что пугал адвокатами. — И где наши контракты? Я должен проконсультироваться с…
— Требую представителя консульства! — вдруг громко сказала первая девушка.
Брюнет заложил руки за спину и прошёлся по комнате. Уставился на неё в упор:
— Какого именно консульства? Помнишь, из какой ты страны?
— Ну…
Она растерянно замерла.
— Кто из вас помнит свою национальность?
Стало совсем тихо. У меня сильно закружилась голова. В ушах зазвенело. Мы были на Красном море, но дальше — чёрная дыра, которая расширялась с каждым задаваемым вопросом.
— Может, мы находимся под действием седативных препаратов? Или это новые техники коллективного гипноза? — Мой голос звучал по-прежнему сипло, но все обернулись.
— Ни то ни другое! — ответил блондин.
— Я хочу уйти отсюда прямо сейчас!
— Не уходи! — прохрипел безголосый. — Лучше держаться вместе!
— Не хочу быть ни с кем вместе. Хочу отвечать только за себя и свою жизнь!
— ОК, — брюнет усмехнулся. — Прежде чем уйти, скажи хотя бы, как тебя зовут.
— Я не помню. Зато я помню, как выглядел катер, на котором мы отплывали. На берегу стояла цапля! На катере воняло дизелем! Кратковременная амнезия может быть последствием травмы. Значит, скоро вспомню и всё остальное!
— Цепляетесь за детали, пытаясь восстановить воспоминания? Правильно! — похвалил блондин.
Блондин вытащил из заднего кармана сложенные вчетверо цветные распечатки:
— Смотрите, вот ваши прошлые документы! Это копии. Оригиналы остались в полицейском архиве. Свидетельства о смерти родственникам не выдали: пока тела не найдены, формально эти люди считаются пропавшими без вести. Но их телефонные номера, id, ip-адреса, банковские счета, свидетельства о собственности, даже профили в соцсетях уже давно заблокированы. Позже вы сами убедитесь, что их больше не существует. Много времени прошло…
— Смотри! Это ты! — рявкнул брюнет и сунул мне карманное зеркальце. В нём отражалось лицо довольно молодого парня с короткой стрижкой.
— И это ты! — теперь он ткнул в нос фотографию немолодой женщины со вторым подбородком, смазанными чертами лица и торчащими кудряшками, краткие сведения из протокола. Имя и фамилия мне ничего не говорили, адрес — Россия, Москва… Протокол подписан дочерью. Больше ничего.
— Детали вспоминаешь? Есть одна неучтённая деталь… — И он вдруг ущипнул меня между ног через больничные штаны. Это вызвало боль в той части тела, которой просто не могло быть, если верить фото! — Так кто ты на самом деле?
Это сон. Я скоро проснусь.
— Посмотрите внимательно, кем вы были! — он раздал всем остальным такие же цветные распечатки. — Теперь поняли, что ваша прошлая жизнь на планете Земля закончилась? Ваша следующая жизнь начинается здесь и сейчас.Считайте это аналогом реинкарнации,— смилостивился блондин. — На самом деле, мы просто даём вам ещё один шанс! Может, на этот раз вам удастся сделать то, чего вы действительно хотели?
Хриплый парень пробормотал:
— Я всегда хотел рисовать…
Других реакций не последовало. Лицо на фото не вызвало никаких чувств, остальные тоже безучастно разглядывали свои изображения. Если это была я… или был? Как мне к себе обращаться-то?
— Можно вопрос?
— Потом разберёмся с твоей гендерной проблемой! — отмахнулся брюнет. — Это несущественно!
— Для кого как…
Блондин уселся на стул посреди комнаты и оглядел нас, как фокусник, который вот-вот достанет из рукава голубя:
— Объясняю! Не так давно наша команда разработала нейросеть нового поколения, которая улавливает и сканирует электромагнитные импульсы напрямую из мозга. Мы всё равно бы не смогли спасти тех семерых в Красном море. Решили воспользоваться случаем и позволили нейросети забрать всё лучшее, что в них было. Между прочим, это очень сложно! Это вам не фотки перекинуть с одного диска на другой! И временной интервал ограничен: смерть мозга наступает через 4 минуты. Мы перенесли полученные данные на нейрочипы нового поколения и имплантировали их в ваши головы. Не пугайтесь, нейрочипы сделаны из композитных материалов и безвредны для организма. Это была малоинвазивная процедура, но после неё вам пришлось провести некоторое время в состоянии медикаментозного сна. У некоторых после интубации до сих пор проблемы с голосом. Но вашему здоровью ничто не угрожает. Считайте, что вам произвели апргейд: массив данных сохранён, но сам компьютер гораздо мощнее. Недовольны? — он обвёл нас взглядом. — Или вы бы предпочли просто исчезнуть?
— А где вы взяли наши тела? — Первая девушка растерянно разглядывала свои руки-ноги.
— Какая вам разница? Персональные данные донора не подлежат разглашению. Это международный закон!
Он замолчал, мы ждали дальнейших объяснений.
— Вы скоро поймёте, что мы дали вам новую жизнь и новые возможности! Главное: ваши тела и головы теперь являются нашей собственностью! Вы — наше движимое имущество.
Брюнет перебил его:
— Насчёт утраченных воспоминаний: считайте, что вам просто жёсткий диск почистили! Если узнаете кое-что о своей прошлой жизни, возможно, не обрадуетесь.
— Ты не слишком? — осторожно спросил блондин. — У них и так стресс…
— Откуда у гибридов стресс?
На слово «гибрид» все отреагировали одинаково.
— Ты, блядь, как нас назвал? — опередила остальных вторая девушка. — Мы киборги, что ли? Или роботы-терминаторы?
— Объясняю! — снова сказал блондин. Это явно было его любимое слово. Препод, не иначе! — Робот — это целиком искусственное устройство, действующее по заданной программе. Киборг — это организм, части которого были заменены на искуственные. А вы — первые представители новой расы Homo Hybridus, вы живые!
Для наглядности брюнет слегка дёрнул одну из девушек за волосы, та взвизгнула.
— Не следует обижаться на слово «гибрид», — примирительно сказал блондин. — Знаете, есть автомобили-гибриды, которые используют два источника энергии? Так и вы будете использовать и свои собственные данные, и мощь нейросети.
— И это счастье нам досталось бесплатно? — уточнил парень с пластырем за ухом.
— Так не бывает, — спокойно ответил брюнет. — Но это не плата, а цена. Вы не будете испытывать никаких эмоций по поводу своего прошлого.
— Взяли душу и вдохнули в другое тело? Примеряете на себя функции создателя? — весело сказал парень с пластырем. — Даже расхотелось звонить адвокату, сперва послушаем!
Блондин побродил туда-сюда по комнате и снова начал вещать менторским тоном:
— Что считать душой? Сочетание уникальных качеств личности и присущих ей воспоминаний? Никто не может с уверенностью сказать, есть у человека душа или нет. Можно сказать, что сейчас мы в процессе её поиска! Нейросеть считывает ваши способности и навыки, моторику, реакции, остроту зрения и слуха и многое другое. Но никто не сможет вернуть воспоминания.
— Да, с душой у вас пока недоработки… — покачал головой парень с пластырем, который уже освоился и явно развлекался.
— Но он вспомнил катер и цаплю! — девушка ткнула в меня пальцем.
— За оперативную память отвечает другая зона мозга. Считайте это издержками при переносе данных… — усмехнулся брюнет: — Цаплю он помнит, бля!
Он подошёл ко мне, прищурился:
— Ты чем-то недоволен? Тело не нравится? Нравилось быть женщиной? Некрасивой, толстой, стареющей?
А вот это уже чересчур.
— Предположим, что да!
Мой кулак впечатался чётко в его переносицу, а второй удар пришёлся в подбородок. Брюнет отлетел к противоположной стене, схватился за нос и закатил глаза.
— Это за некрасивую, толстую и стареющую! — сказал я, вытирая кровь о больничные штаны.
— А это — вообще за женщин! — буркнул лохматый парень, любивший рисовать, и добавил брюнету босой ногой по печени, но дижение вышло неуклюжим, он ушиб большой палец и охнул от боли.
Блондин подскочил к товарищу, помогая встать, нажал неприметную кнопку на стене у двери, завыла сигнализация…
— Правила для гибридов еще не разработаны, но первый закон роботехники Азимова уместно напомнить! — прогундосил побитый брюнет. — Гибрид не должен причинять вред человеку!
Он вытер кровь, стекавшую из носа по подбородку, с неожиданной прытью вскочил и вытащил шокер, чтобы вырубить лохматого. Но удар принял на себя другой парень, самый молчаливый. А блондин вырубил меня. Я не зазевался, просто задумался, в мужском или женском роде должен к себе обращаться…
Глава 2.
Когда я очухался, тени на потолке сменили угол, свет стал оранжево-красным. Открылась дверь, показался блондин. Теперь я мог рассмотреть его получше. Он был среднего роста, крепкий, с едва наметившимся пузиком, которое тут же втянул под моим взглядом. Хорошая стрижка, короткая аккуратная светлая бородка, ухоженные руки, гладкая кожа, лицо довольно молодое, только щёки чуть-чуть начали обвисать. Он выглядел как богатый человек, который не слишком парится по поводу внешности, просто старается быть в форме. Зачем, интересно, он волосы красит?
— Извини, мой партнёр иногда может вспылить, — сказал он, стоя на некоторой дистанции. — Но ты тоже был неправ. Как себя чувствуешь?
— Всё ОК.
— Тогда идём обедать! Удивлён? Думал, тут как в тюрьме? Да мы с вас пылинки сдувать будем!
Пока мы шли, я раздумывал, откуда у меня такая наблюдательность. Говорят, женщины быстрее замечают детали. Я действительно был женщиной? При попытке заглянуть в прошлое голова начинала кружиться, и я решил не заморачиваться. Меня не покидало чувство нереальности, но не было ни страха, ни удивления. Или это новое реалити-шоу, и мы уже в эфире?
Мы спустились на один этаж и вышли в просторный зал, с двойным светом и внутренним двориком. Возле маленького бассейна росли розовые цветы. Откуда-то всплыло красивое слово «олеандр». Сквозь застеклённую стену били закатные лучи, но до внутреннего дворика не доставали, там было сумрачно и прохладно. За длинным столом сидели остальные. Не было только брюнета.
— Давайте пообедаем и поболтаем! — предложил блондин. — Мы выбрали для вас нейтральные блюда.
На столе были расставлены большие тарелки с нарезанными овощами, каша и протёртый суп. На двух блюдах лежали бигмаки и картошка фри, но без фирменных упаковок. На бутылках кока-колы тоже нет этикеток. Жаль, по ним можно было бы догадаться, где мы находимся.
— Кушайте! — блондин сделал приглашающий жест. — Первый день без лечебного питания. Всё для вас!
Все, недолго думая, полезли за картошкой фри и бигмаком. Оба блюда опустели за пару минут. Кока-колу выхлебали ещё быстрее.
— Я так и знал: «Макдональдс» всех объединил! — улыбнулся блондин.
— Жаль, что нельзя из этого сделать рекламу… — задумчиво пробормотал парень с пластырем за ухом. — Первый шаг в новую жизнь — с бигмаком и кока-колой!
— Отлично звучит! Когда мы будем представлять NHD, непременно используем твою идею! — оживился блондин. — Что? New Human Design — так называется компания, частью которой вы теперь являетесь. Будете хорошо себя вести, получите небольшое количество акций, — он бросил пристальный взгляд на парня с пластырем: — Только не говорите, что вам нужно посоветоваться с адвокатом.
И тот вдруг засмеялся в ответ!
— Исторический момент! Это ваш первый смех в новой жизни! — провозгласил блондин. — Значит, гибридам доступны человеческие эмоции!
— Вы полегче со словом «гибрид», — пробурчала девушка слева от меня, — а то мой сосед вам фейс подпортит. Он не возражает, а сразу к делу переходит.
Я посмотрел на её соседа, но все уставились на меня. Это она обо мне, что ли? Местоимение «он» пока еще было сложно к себе применять. Но и местоимение «она» не годилось.
— Хочу подчеркнуть: гибрид — не оскорбление! Наоборот, это ваше преимущество перед обычными людьми! — запальчиво возразил блондин. — Гибрид — это… С чем бы сравнить? Масс-маркет или haute couture. Заводская или ручная сборка. Солист или кордебалет. Вы уникальны! И слово «гибрид» только подчёркивает эту уникальность! Есть homo sapiens, а вы — следующая ступень эволюции, homo hybridus!
— Вы в продажах раньше не работали? — спросил парень с пластырем за ухом, быстро перехватывая у соседа последний ломтик картошки с блюда.
— Да, в прошлой фирме я занимался именно этим… — кивнул блондин. Лицо его помрачнело. — Вместо того чтобы развивать новое направление, я вынужден был продавать наши предыдущие разработки. Поэтому я ушёл оттуда, и мы с партнёром теперь руководим NHD. Кстати, он бывает немного эксцентричен, но именно он является мозгом и двигателем NHD…
— А вы делаете всё остальное! — подытожила дотошная девушка.
— Точно! — обрадовался блондин. — Ролевое распределение так очевидно?
— Всегда понятно, кто сверху, — усмехнулся один из парней.
— А вот хамить не стоит! — насупился блондин. — Мы-то относимся к вам уважительно!
— Простите моего товарища, мы просто ещё не адаптировались… — извиняющимся тоном добавила вторая девушка, блондин негодующе фыркнул, и все сосредоточенно стали жевать.
После еды настроение заметно улучшилось. Правда, общего разговора не получалось, мы ограничивались дежурными фразами, но начали приглядываться друг к другу.
— Давайте перейдём к бассейну! — предложил блондин.
Мы, как крысы за дудочкой, поплелись за ним к бассейну и расселись в плетёных шезлонгах. Солнце ушло, оставив лиловые сумерки со стрёкотом невидимых цикад и резким сладковатым запахом.
— Какие красивые цветы! — вздохнула вторая девушка.
Я решил себя проявить:
— Это олеандры.
Обе девушки посмотрели на меня с уважением. Блондин поперхнулся, но сдержался.
— Рекламный проспект для пятизвёздочного отеля, — тихо сказал парень с пластырем за ухом. — А он в роли аниматора!
Картина действительно напоминала рекламную съёмку отеля в субтропиках.
— Давайте знакомиться! — предложил блондин.
— Вы не устали нас развлекать? — спросила дотошная девушка.
Блондин мягким жестом погладил свою бородку.
— Я не развлекаю. Я пытаюсь примирить вас с вашим новым положением в этом мире. Вы молоды, здоровы и находитесь в отличных условиях. Вы — как любимые дети… Нет, как любимые внуки, которых привезли к бабушке и дедушке на каникулы! Никаких обязанностей, все готовы о вас заботиться. Ваша цель — адаптация. Не волнуйтесь! Когда вы полностью примете себя и научитесь пользоваться своими новыми возможностями, мы вас отпустим.
— Куда? — спросил парень, что любил рисовать.
— Обратно, в мир обычных людей.
— Вы просто помашете платочками на прощание, дадите с собой ланч-боксы и отпустите безо всяких обязательств? — уточнила дотошная девушка.
— Обязательства будут, — резко сказал брюнет, выходя из стеклянной двери противоположного крыла дома. — И сейчас я вам их озвучу.
Он переоделся в обычную майку и драные джинсы, распухшая переносица была заклеена, а под глазами уже наплывали обширные синяки. Чёрноволосый, крупные черты лица, к вечеру на подбородке проступила обильная щетина.
— Как я уже сказал, законов для гибридов пока не выработали. Но первый закон — не причинять вред человеку — вы уже наверняка усвоили! — Брюнет свирепо посмотрел на меня и выдержал театральную паузу. — Наша цель — дизайн человека! Вы — представители новой, улучшенной расы! Главное правило вашего существования — не понижать планку и не опускаться до уровня обычных людей! Иначе весь проект потеряет смысл!
— А что означает «не понижать планку»? — уточнил тот, что грозился адвокатами.
— Например: вы подсели на наркоту или алкоголь, вы уничтожаете свой разум, вы калечите своё тело, рискуете жизнью почём зря или впустую проживаете день за днём. Обычный человек может себе это позволить: это его тело и его жизнь. Но вы не можете! Вы — собственность NHD, вы — ходячие инвестиции. Вы себе больше не принадлежите. Вы принадлежите всему человечеству!
— Как, например, Юрий Гагарин, — вставил блондин, — или принцесса Диана…
— Неудачные референсы, — пробормотал парень с пластырем, — оба умерли рано и не своей смертью.
Брюнет кинул на него испепеляющий взгляд, уселся в шезлонг и достал сигареты.
— Мой коллега, как всегда, излишне жёсток в формулировках, — заговорил блондин. — Нам предстоит провести вместе некоторое время, поэтому позвольте представиться. Зовите нас…
— Только не Блэк и Уайт! — усмехнулся парень с пластырем. — Слишком банально!
— А знаете, моя фамилия и правда переводится как «Уайт», по-русски это звучит: «Беленький»! — с обидой сказал блондин. — Я — Борис.
— Мы все свободно говорим по-английски, это нормально? — спросил тот, что любил рисовать.
— Нейросеть нового поколения, я же объяснял, — буркнул брюнет, не оборачиваясь. — Кстати: я Сол. Никто не ответил «очень приятно» или как-то в этом духе.
— Не больно-то и хотелось, — фыркнул Сол.
Борис примирительно улыбнулся:
— Не обращайте внимания. Я привык, и вы привыкнете. Давайте с вами познакомимся!
— И как, интересно, мы должны знакомиться? Мы же ни хрена не помним! — спросил хриплый парень.
— Я раздал вам материалы о предыдущих носителях. Но нужны ли вам прежние имена? Или вы хотите придумать новые?
Все молчали, не понимая, как относиться к игре с непонятными правилами.
— Понимаю, имя выбрать нелегко. Не торопитесь! Появление гибридов в мире должно быть тщательно продумано, и ваши имена — тоже. А я пока покажу вам кое-что.
Борис достал планшет и показал первую страницу сайта. Эмблемой New Human Design была радуга, только она образовывала перевёрнутую «восьмерку» — знак бесконечности. Радуга была нормальной, семицветной, а не шестицветным символом ЛГБТК+. Похоже, альтернативная радуга теперь имеет ко мне прямое отношение. Я трансгендер? Ужас какой! «Цветик-семицветик, верни меня домой…» Откуда это всплыло?
— Радуга означает весь спектр человеческих талантов. Способности гибридов NHD безграничны.
— Ничё так… — пробурчал «рекламщик». Мысленно я уже так называл его. — Лаконично. Шрифт тоже неплохой…
— Вообще-то у нас слово «дизайн» присутствует в названии компании. Поэтому и визуальный контент тоже неплох! — язвительно ответил Сол, по-прежнему не оборачиваясь.
— Отличная идея, игровая терапия всегда работает! — одобрил Борис.
— Все знают эту игру? На лоб друг другу лепят бумажки с именами и угадывают, кто есть кто… — продолжала девушка. — Например…
Она встала перед дверью, глядя на своё отражение в тёмном стекле, пошевелила губами — и села обратно. Пробормотала еле слышно:
— Никакое имя не подходит. Даже не знаю…
— Конечно! Мы вообще не знаем, кто мы, как тут выбрать имя? Unknown? Anonymous? Nobody? —язвительно сказала суровая девушка.
— Есть предложение! — снова оживился «рекламщик». — Раз мы — первые в мире гибриды, значит, и имена у нас должны быть простыми и запоминающимися. Давайте используем названия цветов радуги. Для шоу или пиар-компании — самое оно!
— Прекрасная мысль! — воскликнул Борис.
— Сначала дадим девушкам возможность выбрать, — предложил «рекламщик», — lady first!
Обе девчонки впали в ступор.
— Вы словно никогда до этого радуги не видели! — заворчал брюнет.
— Сол, не мешай им! Если бы тебя заставили выбирать себе имя, ты бы тоже задумался!
— Да я бы пальцем ткнул не глядя, чтобы времени лишнего не тратить!
— Я буду Вайолет, — наконец сказала суровая девушка. И тогда мы наконец пристально её разглядели!
Она была худенькой, довольно высокой, с тёмными волосами до плеч и оливковым загаром. Длинные пальцы, узкие запястья, очень тёмные карие глаза и голубоватые белки. Тонкие черты лица, невозмутимая, сосредоточенная, движения продуманные и отточенные.
— Тебе идёт, — сказал, наконец, один из парней. И сразу смутился, отвернулся и стал старательно откручивать крышку бутылки с водой.
— А ты выбрала?
Вторая девушка сомневалась:
— Мне нравится оранжевый цвет, но категорически не нравится имя «Оранж»: как кошачья кличка или название кухонной мебели!
Её волосы и правда были каштанового цвета с рыжеватым оттенком, а кожа — светлой, почти прозрачной. Глаза, которые кажутся то карими, то зелёными. Наверняка легко краснеет, на тонком носу — едва заметные веснушки, большой подвижный рот, всё тело пребывает в движении, даже когда сидит… Милая девушка из хорошей семьи. Как её занесло сюда? И кто она на самом деле? От этой мысли опять закружилась голова.
— У тебя волосы золотистые и глаза прозрачные, как янтарь…
— Эмбер! Да! — и она захлопала в ладоши. — Спасибо!
И мы тоже обрадовались, как будто и правда играли в игру, и кто-то вдруг угадал правильный ответ.
— Мужикам предлагаю не выделываться, а поступить, как сказал Сол: написать имена на бумажках и вытянуть наугад, — сказал «рекламщик». — Или есть другие предложения?
Мы радостно согласились: необходимость выбора тяготила. Борис быстро написал на бумажках оставшиеся цвета, свернул и кинул в бейсболку.
— Тяните! Ну? — он недоумённо смотрел на нас. А мы медлили непонятно почему.
— А у тебя и правда улыбка хорошая, — сказала Вайолет. — Улыбайся почаще!
И я улыбнулся снова — как полный дурак.
Имя «Грин» досталось самому разговорчивому — «рекламщику». Пышная шевелюра, длинноногий, полные губы, круглолицый, карие глаза, шустрый, явно может часами молоть языком, наверняка блядун ещё тот.
— Будем знакомы, Грин! — сказала Эмбер. — Это ты придумал мне имя. Можем считать друг друга родственниками?
— Я должен…
—… посоветоваться с адвокатом, — закончила Эмбер.
И Грин заржал во весь рот, да так смачно, что всем и правда стало смешно.
Молчаливый парень вытянул имя «Ред». На него смотрели реже всего, потому что он и звука не издал за это время. Зато теперь разглядывали с большим интересом.
— Нравится? — неуверенно спросила Эмбер.
— М-м-м, — отрицательно промычал он.
И то верно, имя ему вообще не подходило! Он был поджарым, смуглым, если сильно приглядеться, можно предположить азиатскую кровь в дальнем поколении. Широко посаженные тёмные глаза, плоское лицо и очень черные волосы, коротко остриженные и торчащие ёжиком. Впрочем, таких полно и в Восточной Европе, и во Франции, да где угодно. А я бывал в Европе? Лучше пока не задумываться.
— Что ещё может ассоциироваться с красным цветом? — спросил сам себя Грин. И сам себе ответил: — Яблоко не пойдёт, уже занято Apple. Что еще красное?
— Кровь, — пробурчал другой парень.
Ответом было то же отрицательное «М-м-м».
— Не угодишь на тебя!
— Сердце! Его всегда рисуют красным! —воскликнула Эмбер. — Харт! Как тебе такое имя?
— Угм, — кивнул новоиспечённый Харт и отвернулся.
Осталось две бумажки. Двое безымянных героев с опаской смотрели то друг на друга, то не бейсболку.
— Не можете решить, кому первому тянуть? Тогда — «камень — ножницы — бумага!» — предложил Грин. Он явно метил в лидеры. Парни кивнули.
— На счёт «три»!
Один выкинул «бумагу», другой — «ножницы». Рука того, кто выкинул «ножницы», замерла над бейсболкой. Этот молодой мужчина был широкоплечим, мускулистым, с пепельными волосами и серо-голубыми глазами, квадратным подбородком и совершенно невозмутимым выражением лица. Даже странно, что такой альфа-самец никак не мог заставить себя вытащить долбаную бумажку.
— Тяни уже!
— Ну? — спросил Грин. — Гибридам нечего бояться и не о чем жалеть! Кстати, отличный слоган получился, — сам себя похвалил он, обернулся к Борису: — Рекомендую записать, пригодится!
Тогда «альфач» наконец выдернул скрученную бумажку, развернул, прочёл — и поднял на нас отчаянные глаза:
— Не хочу!
На бумажке было написано «Блю».
— Я не хочу быть голубым! — почти закричал он. — Что обо мне подумают? — И собрался разорвать бумажку.
— Не надо, погоди, — сказала Вайолет, кладя руку на его предплечье. — Голубой — цвет неба. Скай — прекрасное имя. Тебе подойдёт!
— Скай… — он оторопело замер с открытым ртом, потом очухался и выпалил: — Да. Спасибо! — и вдруг поцеловал её узкую кисть. И покраснел, покраснел, как девица!
— Браво! — Эмбер снова захлопала в ладоши.
— Класс! — восхитился Грин. — Высший балл!
— А про меня забыли? — обиженно буркнул последний. — Обе бумажки были со словом «Блю»! Что за херня? Для меня слов не хватило?
— Сразу видно, Борис, что английский для тебя — не родной! — укоризненно сказал Сол. — Ты давно уехал из России, а словарный запас до сих пор — как у папуаса! Для оттенков синего есть разные названия.
— Облажался, сейчас погуглю синонимы… — Борис полез в планшет.
— Не надо, я уже придумал!
Он был чуть ниже остальных и выглядел моложе: с буйными кудрями, едва заметной горбинкой на переносице и неправильным прикусом, отчего верхняя губа была слегка приподнята. Поэтому казалось, что он вот-вот или рассмеётся, или расплачется.
— Я ничего не помню, кроме того, что любил рисовать. И откуда-то знаю названия красок: кадмий, стронций, кобальт, индиго… Я буду Индиго!
И он вдруг уставился на меня отчаянными чёрными глазами и схватил за руку:
— Сан, тебе нравится моё имя?
Это самое красивое имя, которое я когда-либо слышал!
И я опешил, когда понял, что произнёс это вслух!
А потом все пошли блевать…
Глава 3.
…И блевали бесконечно долго. Грин свесился над бассейном, Харт обнимался с пальмой в горшке, Эмбер и Вайолет придерживали друг друга. Меня выкручивало так, что я свалился под стол. Когда все более-менее очухались, Борис раздал воду и салфетки, а Сол разглядывал нас с наглой улыбкой.
— Сука… — тихо выругался Скай, который выполз из внутреннего дворика на четвереньках и пытался стереть со штанов непереваренные останки картошки.
— Вы нас отравили? — прохрипела Вайолет.
— Нет. Я проверял своё знание людей! — парировал Сол. — Вы своих имён не помнили, едва на ноги встали, до этого находились в состоянии искусственного сна, на лечебном питании. Но тут же нажрались еды из «Макдональдса» и добавили Кока-Колу. Сами себя отравили! Помните, что я говорил? Человек сам разрушает свою жизнь! Скажите спасибо, что дёшево отделались! Мы приготовили капельницы, никому не надо?
— Можно сразу в гроб? — простонал Индиго.
— Гробы в смету не заложены. Вы теперь — собственность NHD, должны поддерживать свои тела в нужном состоянии. Поэтому выбирайте: либо капельница, либо строгая диета.
Никто не выразил желание лечь под капельницу.
— Сегодня был трудный день, — во вздохом сказал Борис. — Отдыхайте. Извините, что не можем предоставить каждому сингл. Сол любезно отдал вам свою часть дома. Места всем хватит. Никто не будет мешать или подглядывать!
— Конечно, тут везде камеры…— пробормотала Эмбер. — Это точно шоу! Надеюсь, что всё-таки не «Игра в кальмара»! Хотя они грозились новым сезоном, уже в другой стране.
— Давайте пока делать вид, что мы не догадались! — шепнул Грин.
Все успокоились и пошли за Борисом, который привёл нас в другое крыло этого здания. Там тоже был внутренний двор с перголами над ним и большая гостиная.
— Комнаты сами поделите!
Одна комната оказалась спальней, в неё отправились обе девушки. Во второй стоял большой диван, на полу лежало три хороших матраса и стопки белья. Харт растолкал нас, быстро оглядел помещение, заглянул в ванную, проверил окна, сел в углу на пол. Грин потрогал пальцами корешки книг на открытых стеллажах:
— Настоящие, не муляж. Нас пятеро, самые мелкие и худые вдвоём поместятся на диване, остальные будут спать на полу. Есть розетки, но нет ни компа, ни тв, чтобы мы не могли ничего узнать из внешнего мира. Точно реалити-шоу!
— Тогда всё остальное — полное враньё! — радостно сказал Индиго. — А то я и правда начал сомневаться! Мне сунули фото какого-то юнца, — он развернул смятый листок. — Он и школу-то наверняка не закончил…
— А ты сам где учился?
— Не помню! — Индиго изо всех сил наморщил брови.
— Притащили нас сюда и лапшу на уши вешают! — буркнул Скай. — Я пошёл мыться! Грин, когда выберемся наружу, дашь контакт своего адвоката. Подадим коллективный иск!
И он хлопнул дверью в ванную. Остальные оживились и стали обсуждать, как именно и на какие лоскуты они порвут организаторов данного безобразия. Харт молча подошёл к Грину и повернул его голову к себе.
— Ты чего творишь? — опешил тот.
— У тебя пластырь за ухом! — догадался я.
Грин пощупал голову:
— Фигня какая-то! — и подцепил ногтем край пластыря.
— Не надо, — воскликнул Индиго, — вдруг у тебя там и правда чип? И дырка в черепе?
Но Грин решительно содрал белую полоску. Там была просто подсыхающая царапина. Грин, в свою очередь, повернул к себе голову Харта и начал разглядывать. Я тоже прощупал свою голову, ничего не нашёл.
— Сан! Оглох, что ли?
— Ты мне? Прости, не привык еще к новому имени.
Индиго ткнулся мне в плечо своей лохматой башкой:
— Посмотри, а то волосы мешают!
Я запустил пальцы в его гриву, осмотрел голову, тщательно перебирая пальцами шелковистые пряди:
— Нет у тебя ничего!
— Значит, это точно шоу! — улыбнулся Индиго. — Почеши за ушком, пожалуйста!
Скай вышел из ванной, завернувшись в полотенце. Все с уважением заткнулись: мускулатура — как в рекламе фитнес-клуба.
— Что это вы делаете? — с подозрением спросил он. — Вшей ищете?
— Нет, чипы! — весело ответил Грин. — Пока ни одного не нашли!
— Да я и не сомневался, что это всё херня! — пожал могучими плечами Скай.
— Но если нам никакие чипы не вживили, то зачем держали в искусственном сне? И почему мы ничего не помним? — спросил я. — И хрипим якобы после интубации, и блевали как подорванные…
— А может, они просто накачали нас наркотой, теперь интоксикация, — ответил Грин. — Жаль, что нет доступа в интернет, мы бы мигом их разоблачили! Подождём, они всё равно должны на чём-то проколоться. Что Борис, что этот Сол — клоуны! Не похожи они на руководителей научной программы.
— Кто знает… — задумчиво сказал Скай, — Маск тоже ведёт себя как мудак, а на самом деле — гений.
— Меня одного удивляет, что я свободно говорю по-английски? — спросил Индиго.
Я не удивлялся. Грин пожал плечами. Скай помотал головой.
— Харт, а ты?
— Да ему без разницы, на каком языке молчать! Правда, Харт?
— Угм, — ответил Харт. Похоже, это была его универсальная реакция на любые внешние раздражители.
— Дураком-то не прикидывайся! Ты первый догадался проверить головы на предмет наличия чипов!
— Угм.
— А во что переодеться? — Скай разгуливал по комнате в полотенце, которое явно не соответствовало его габаритам. — Вещей наших нет…
— Они упорно разыгрывают историю с заменой тел. Какой бред! — поморщился Грин.
Мы по очереди вымылись, завернулись в полотенца, как патриции в термах, уселись на диван и начали наперебой строить догадки. Вероятно, нас обманом затащили в реалити-шоу, но тематика не ясна.
— Думаю, это шоу для поиска партнёров, типа «Давай поженимся». Все примерно одного возраста, в хорошей форме, — Грин обвёл нас глазами, — девушки тоже весьма, весьма… — Он сделал понимающее лицо, все со значением покивали в ответ. Даже Харт издал одобрительное «угм».
— Тогда должно быть примерно одинаковое число мужчин и женщин. У нас явный перекос: пять и две, — возразил Скай.
— Значит, это шоу на выживание, где важен не гендер, а физические навыки.
— Или интеллектуальный квест, надо найти подсказки, чтобы выбраться отсюда.
— Пока наши когнитивные способности не очень…
— Угм, — подтвердил Харт.
— Скоро кто-нибудь принесёт нам одежду, тогда и поймём! — Грин поднял палец: — Если это шоу, одежда должно быть одинаковой, с названием шоу, канала или логотипом спонсора.
— Ты точно рекламой занимался!
— Наверно… — он растерянно заморгал: — Но я правда не помню!
— А может, нас взяли в заложники? — спросил Индиго. — Может, мы — дети или внуки очень богатых людей? И родные разыскивают нас по всему миру?
— М-м-м, — сказал Харт.
— Я уверен в том, что никаких чипов нам никто в голову не вкручивал! Вся история шита белыми нитками! Если по катеру долбанула ракета, от пассажиров и команды должны были остаться одни ошмётки. Что это были за люди, какое они имеют к нам отношение? Просто байка для наивных дурачков, — Грин старался говорить как можно убедительнее, но, кажется, в первую очередь убеждал сам себя.
— Здесь везде камеры и сигнализация. Здание хорошо охраняется, хоть охраны и не видно. Сирену сразу включили. У обоих были в карманах шокеры… Придётся ещё раз спросить. Если по-хорошему не ответят, спросим по-плохому, — добавил Скай и для наглядности сжал–разжал кулак внушительного размера.
— Ты драться умеешь? — с уважением спросил Индиго.
Скай захлопал светлыми ресницами:
— А похоже? Не помню…
— Это кратковременная амнезия или действие наркоты, скоро всё вернётся! — Но на самом деле я тоже не был уверен в том, что говорю.
— Гибридам нечего бояться и не о чем жалеть… — пробурчал Грин.
— А никто и не боится! — Индиго гордо вздёрнул губу.
Вошёл Борис со стопкой одежды:
— Выбирали из того, то было. Скоро всё нужное привезут.
Майки и шорты были не новыми, но чистыми. Скай подошёл почти вплотную к Борису, произнёс твёрдо и почти по слогам:
— Нам нужны наши телефоны и доступ в интернет. Иначе…
—…ваши адвокаты разорвут нас в клочья, — кивнул Борис. — Судя по вашему поведению, вы ещё пребываете в стадии отрицания и никак не перейдёте в стадию принятия. А жаль! Мы рассчитывали, что гибриды быстрее оценят ситуацию.
Он развернулся и вышел. Я разглядывал тусклую копию документов той женщины. Вспомнил сон, который видел недавно, почувствовал себя сначала двухмерной копией, потом трехмерной… Меня стремительно затягивало в воронку, и я понимал, что эта воронка — временная: к третьему измерению неизбежно добавилось четвертое. Промелькнуло фото: молодая пара с двумя маленькими детьми на руках. Потом я увидел обычную панельную многоэтажку где-то на Дмитровском шоссе… Откуда я знаю, что такое «Дмитровское шоссе», это вообще где? Головокружение было внезапным и очень сильным, оно свернуло меня винтом и швырнуло на пол. Чёрная дыра затянула с головой и схлопнулась.
Глава 4.
— Адаптация проходит успешно…
Сол расположился в крутящемся кресле — с собой он, что ли, его прикатил? Мы сидели на полу, на матрасах, Эмбер и Вайолет устроились на диване. Я долго приходил в себя, поэтому пропустил начало его тронной речи.
— Вам имплантировали нейрочипы. Они синхронизированы с нейросетью нового поколения.
— Мы свои головы рассмотрели, там ничего нет! — запальчиво сказал Индиго. — Девушки, вы чипы не искали? В волосах не шарили?
— Шарьте друг у друга где хотите. У нас всё в порядке, — отрезала Вайолет. — Сразу видно, что у мужиков одной хромосомой меньше… Где тут у меня чип? — и она картинным жестом подняла волосы, обнажив стройную шею. Мы невольно открыли рты и закрыли.
Сол усмехнулся:
— Маск вкручивает свои изделия в череп кому ни попадя, объявил набор добровольцев, популист хренов! У нас принципиально другая технология. Наш нейрочип называется Synchro, потому что он синхронизируется с нейросетью. Это даже не чип, а микроскопический нанодрон. Мы вводим его через ярёмную вену, как кардиологи ставят стенты. А дальше чип с кровотоком попадает в мозг. Нейросеть анализирует полученные данные и сама выбирает оптимальное расположение чипа. Чип проходит через стенки сосудов, не травмируя их, и крепится к черепной кости.
— Слишком сложно для примитивного мошенничества! — Грин решительно поднялся с пола: — Скажите лучше, что вам от нас нужно.
— История о погибших на катере людях, использование их фото и документов — нарушение прав покойных на личную информацию! — добавила Вайолет. — Вас за одно это засудят! Это безнравственно!
— Конечно, — улыбнулся Сол, — наука вообще безнравственна по природе! А почему вас так беспокоит моральная сторона? Вы вообще жить хотите? Или с моральной точки зрения лучше было дать всем умереть?
— Мы не верим ни единому вашему слову, — спокойно сказал Скай. — Либо предоставьте убедительные доказательства, либо сейчас же выпустите нас отсюда.
Сол встал, оттолкнул ногой крутящееся кресло и начал рыться в планшете. По очереди показал каждому результаты его КТ. Во всех проекциях были отчётливо видны миниатюрные инородные объекты, прикреплённые к черепной кости, у каждого — в разных местах. Индиго вертел планшет, как удивительный артефакт, даже поднёс вплотную к глазам.
— Это максимальное увеличение, зачем ты нос в экран засунул? — рявкнул Сол. — Ещё пальцем поковыряй!
— Как эта фигня крепится в башке?
— Synchro добирается до нужной точки, расправляет миниатюрные электроды, как будто усики или лапки, и внедряет их в костные ткани. Теперь верите?
— Во-первых, это может быть фотошоп. Во-вторых, это могут быть не наши снимки. В-третьих, даже если допустить, что вы запихали в наши головы чипы, это никак не связывает нас с людьми, погибшими в Красном море! — напирал Скай. — Как можно перенести сознание одного человека в голову другого?
— Если вам недостаточно КТ, идите за мной!
И мы пошли за ним в другое крыло дома.
— Не дом, а дворец Людоеда… — пробормотала Эмбер.
На сей раз Сол привёл нас в небольшое помещение, в котором на столе лежали ноутбук и планшет, а на полу валялся коврик для йоги. Всё — без единого опознавательного знака или наклейки. Обитатели этого дома тщательно шифровались!
— Нейросеть выявила у вас уникальные способности и усилила их. Вы, гибриды, — теперь носители одной гипертрофированной функции. Кто первый хочет обнаружить в себе новый талант?
Не знаю, почему я вызвался, — неопределённость утомила или просто стало любопытно? Я шагнул вперёд.
— Смотри на экран! — он повернул ко мне ноутбук и тут же закрыл его: — Перечисли всё, что увидел!
Я без запинки перечислил набор символов, цифр и букв.
— На каком зубе у меня коронка?
— Клык справа наверху.
— Как определил?
— По оттенку эмали.
— Сколько камер в коридоре?
— Восемь.
— А в гостиной?
— Пять.
— Что у меня в карманах?
— В левом кармане ручка, а в правом — что-то круглое, вроде теннисного мяча.
Сол пошарил в коробке и протянул мне чёрную повязку:
— Надень. Не подглядывай!
Раздался звук, я на ощупь поймал летящий предмет, это и правда оказался теннисный мяч. Нельзя сказать, что я видел его сквозь повязку, скорее, физически ощущал приближение и траекторию. От следующего предмета пришлось увернуться: в голову летела пластиковая стрела с оперением. Вспомнил вдруг прилавок в детском магазине, игрушечные наборы — луки и стрелы… «Мама, я не хочу, чтобы мои дети стреляли в людей!» Пол стремительно уходил из-под ног, сознание распадалось на две части, между ними зияла черная расщелина, а зажатая в руках игрушечная стрела была единственным, что удерживало меня над этой пропастью.
— Сан, ты в норме? — Сол стащил с меня повязку и махал рукой перед носом: — Сколько пальцев?
— Пошёл ты… — ответил я.
— Значит, в норме! Смотри сюда! — он протянул мне планшет. На видео спортсмен выполнил сложную акробатическую связку. — Сможешь повторить с закрытыми глазами?
Я снова надел чёрную повязку и повторил движения точь в точь. Тело двигалось само, быстрее мысли. Я почувствовал, когда оказался в опасной близости от стены, и ушёл в кувырок.
— Интуиция, фотографическая память и сверхразвитая моторика!
— Круто! — восхитилась Эмбер.
Сценарий шоу оказался интересней, чем мы предполагали. Сол вошёл в роль аниматора. Он по очереди приглашал всех к компу. Любой из нас запоминал информацию с одного взгляда.
— Ваша память переформатирована и очищена, вы можете использовать её резервы гораздо эффективнее, чем обычные люди. Учитесь работать с большими объёмами данных! — Сол назидательно поднял палец. — От ваших предшественников вам тоже достались их главные свойства!
Для Эмбер он приготовил комплекс йоги, от простых асан к суперсложным. Эмбер села на коврик, уставилась в планшет и повторила все движения без малейших усилий. Грин и Скай не отрывали от нее взглядов и только пускали слюни. А потом Сол включил современную аранжировку «Болеро» Равеля. Откуда я знаю, что это Равель? Эмбер начала танцевать в безумном ускоряющемся ритме, но охнула и схватилась за ногу:
— Судорога… Давно не танцевала.
Скай тут же подскочил к ней и стал разминать икроножную мыщцу.
— У Эмбер теперь фантастически развита моторика. Будущая королева танца!
Сол возложил на голову Эмбер воображаемую корону. Эмбер приняла её с безупречным реверансом и медленно пошла обратно, выпрямив спину и выставив вперёд подбородок, словно старалась не уронить королевский аксессуар.
— Именно так и следует относиться к тому, что вы получили от своих «исходников»!
— Разве можно так говорить о людях?
— Почему нет? — пожал плечами Сол. — Они для вас «исходники». Кто следующий? Скай, вперёд! Ломай! — Сол протянул ему планшет.
Скай взялся за планшет своими огромными ручищами.
— Да не руками! — заорал Сол. — А головой! Защиту ломай, бестолочь!
— Так бы и сказали! — пожал плечами Скай. — Шнурок дайте!
Он ненадолго задумался, соединил планшет с ноутом и начал с дикой скоростью тыкать пальцами то в клавиатуру ноута, то в планшет. Через несколько минут вернул и то, и другое:
— Готово! Зачем вам было нужно собственный аккаунт ломать?
— Это был тест! — воскликнул Сол с нескрываемым торжеством: — Такой талант достался тебе от «исходника». Он был IT-гением, но с кучей хронических болячек, сам бы умер максимум через полгода!
Скай пробормотал:
— Не дождётесь…
Вайолет сама подошла к Солу.
— Какой подарок ты приготовил мне, Санта? — спросила она с иронией.
Сол открыл ей страничку на ноутбуке:
— Посмотри динамику акций, проанализируй и дай рекомендации.
Вайолет наклонила голову в одну сторону, потом в другую, сравнивая что-то. Присматривалась, как прицеливалась. Движения стали замедленными, плавными…
— Так делает ленивец, — прошептал Скай. — Я видел, как он долго-долго смотрит на птичку. Птичка чирикает, порхает, ленивец медитирует, а потом мгновенно хватает птичку и тащит в рот!
— Где ты видел ленивца?
— Без понятия… — и он взялся за голову.
Вайолет шёлкнула по клавише Enter:
— Готово. Если бы вы предоставили мне динамику за неделю, было бы точнее.
— Отлично! — Сол перелистнул страницу: — Вот отчёт нашего биржевого аналитика. Вы почти совпали во мнениях! Но у него, в отличие от тебя, была вся инфа!
Вайолет скромно кивнула, никак не показывая, что ей приятно слышать похвалу. Сол взял её под руку:
— У тебя огромный потенциал, через год будешь сама читать лекции по инвестициям!
Вайолет молча прошла и села на своё место, ровно держа спину.
— Прирождённая отличница и стипендиатка благотворительного фонда! — восхищённо сказал Грин. — А что насчёт меня?
— А ты прочти нам монолог короля Лира!
— Шоу продолжается? — заржал Грин.
Он прошёлся взад-вперёд, отвернулся… А когда снова повернулся к нам — это был старый, обессиленный человек, едва державшийся на ногах.
— «Дуй, ветер! Дуй, пока не лопнут щеки!»
Безумное шоу, необъяснимая коллективная амнезия и Шекспир — достойный замес! И самым органичным в этом театре абсурда казался Грин, который здесь и сейчас стал настоящим королём, потерявшим всё, кроме достоинства.
Грин закончил, вытер лоб и мгновенно превратился обратно в того, кто ухитрился стащить последний ломтик картошки фри.
— Редкий дар перевоплощения! Обман был в крови у его «исходника»! Откуда ты знал текст Шекспира? — уточнил Сол.
— Наверно, читал когда-то, а сейчас вспомнил.
— Теперь он мгновенно находит нужную информацию! Это навыки гибридов.
— Мороз по коже… — Индиго даже вцепился в мою руку. — Грин, можно тебя нарисовать?
Сол выдал ему альбом и гелевую ручку. Через две минуты Индиго уже протягивал рисунок. Изящным росчерком и штрихами он передал сгорбленную фигуру короля Лира.
— Индиго! У тебя талант! — воскликнул Скай.
— Ещё какой! — согласился Сол. — Достался от прежнего «исходника». Скажите, нужно было сохранить такой дар или позволить ему исчезнуть без следа?
Я рассматривал рисунок. Интересно, а как я выгляжу со стороны? Я ведь толком и не помнил свою внешность. Лицо как лицо. Чьё-то. Чужое.
— Нарисуй мой портрет, пожалуйста! — попросил я вдруг.
Индиго лишь на мгновение замер, глядя мне в глаза, а потом удивительно легко стал водить ручкой по бумаге. Он вообще рисовал как дышал. Я не смел шевельнуться.
— Тадам!
Индиго театральным жестом протянул эскиз: лицо без особых примет, почти симметричное. Только на левой брови — маленький шрам, разделяющий её надвое, как запятая, разделяющая цифры десятичной дроби. Но глаза, смотревшие с тетрадного листа, были абсолютно живыми! И в них определённо была заключена чья-то душа… Моя душа?
— Это Сан. Не будь к нему слишком строг! Постарайся его полюбить! — добавил Индиго. — Кто следующий?
Если на миг допустить — только допустить! — что Сол говорил правду, тогда новое тело мне подарила компания NHD, новое имя я сам вытащил из бейсболки, а новую душу мне нарисовал Индиго одним росчерком гелевой ручки.
— А ты чего отсиживаешься? — спросил Грин с подозрением, глядя на Харта.— Твоя очередь: встань на стул и прочитай стишок!
— М-м-м, — покачал головой Харт.
В это время Борис подошёл к Индиго и выдернул у него из рук лист бумаги с незаконченным рисунком. Никто не успел и глазом моргнуть, как Харт перескочил через всю комнату и отшвырнул Бориса в сторону. Сол кинулся на помощь другу и оттолкнул Индиго. Харт схватил его одной рукой за горло. Сол захрипел, но Харт не выпускал его, продолжая давить на сонные артерии пальцами с двух сторон. Борис заорал в ужасе:
— Ты его задушишь!
Сол прохрипел:
— Молодец, Харт, ты тоже хорошо прочитал свой стишок! Мы в твоих навыках не сомневались!
Харт дико глянул на него, разжал руки и молча уселся на пол. Сол поднял на нас глаза, ещё налитые кровью:
— Господа гибриды! Цените то, чем обладаете благодаря нашим нейрочипам!
— По какому принципу вы нас отбирали взамен тех погибших?
— По фукнционалу! —воскликнул Борис. — Он у каждого — свой. Тебе — финансы, тебе — хакинг, тебе — моторика и физиология, тебе — дар обманщика-виртуоза, ты, Сан, — гибрид широкого профиля… Сегодня каждый делал то, что у него легче всего получается. Харту проще всего убить!
— Это тоже талант, — добавил Сол, потирая шею. — А сейчас, Харт, прости, правила есть правила. Гибрид не должен причинять вред человеку!
И Борис, стоявший позади, вырубил Харта шокером. Вайолет закричала:
— Прекратите немедленно, это не шоу, а бред какой-то!
— Вы до сих пор не приняли новую реальность? — Сол презрительно скривил губы. — У каждого гаджета есть опция restart и опция delete. Какую предпочитаете? Restart? Тогда попробуйте вспомнить, откуда вы взялись?
Перед глазами с дикой скоростью стали вспыхивать разноцветные огни, как будто куски яркого пазла разом высыпались из пакета. Из них складывались части картинки, но собрать их в одно целое никак не удавалось! От отчаяния захотелось содрать с лица кожу. И я мысленно надел на себя лицо, которое мне нарисовал Индиго…
ЧАСТЬ II.
Глава 1.
Я снова очухался последним. Наступило утро. В душе шумела вода. Скай, нарцисс хренов, опять ходил голый по пояс. Грин стоял перед окном, тупо разглядывая ствол пальмы. Харт сидел в углу, поджав под себя ноги и прикрыв глаза. На диване валялись вперемешку футболки и шорты. Я пробурчал «доброе утро». Никто не отреагировал. Из ванной вылез Индиго, я быстро скользнул внутрь. Там пахло шампунем, на полочке лежали мокрые мочалки, одноразовые бритвы и зубные щётки, на стене висело маленькое зеркало. Я снял шорты и майку и попытался разглядеть своё тело по частям. Мой предшественник был женщиной? Но я-то нормальный мужик! Чтобы увидеть в зеркале неопровержимое доказательство, я задрал одну ногу и вдумчиво изучал свои причиндалы, старательно балансируя на другой ноге, как цапля. Дверь внезапно открылась, в неё засунулся Индиго:
— Прости, я забыл свою майку! — И увидел, как я стою в йоговской позе нагишом и пялюсь в зеркало на своё главное достояние!
От ужаса я пошатнулся и резко опустил вторую ногу на пол, точно как та цапля на берегу!
Индиго схватил майку, но не уходил, продолжая внимательно меня рассматривать.
— Что?
— Можно тебя нарисовать?
— Зачем? — мне стало ужасно неловко. — Рисуй лучше этого павлина Ская!
— Ты другой, — тихо сказал Индиго. — Не могу объяснить словами…
Как я должен на это реагировать? Я так растерялся, что не мог и слова произнести. Поэтому свирепо треснул кулаком по стене, и Индиго мгновенно юркнул за дверь. Меня прошиб пот, в лицо плеснул жар. Я что, смутился? Я правда был женщиной? Врубить холодный душ на полную и больше никаких мыслей! Помогло. Надо заканчивать с этим шоу: не интересно и не смешно.
— Сан, пора завтракать, тебя ждём!
Остальные стояли у двери, из коридора выглядывал Борис — свежий, гладко выбритый и бодрый, словно персонаж рекламного ролика. Я и правда всегда оказываюсь последним. Мы прошли через внутренний двор и оказались в той же гостиной. На столе стояли диетические блюда, от одного вида которых брала тоска. Вайолет и Эмбер уже поели и тихо болтали, наливая кофе. Я заметил, что даже капсулы для кофемашины были без единого опознавательного знака.
— Вы как? — спросила Эмбер.
— Нормально, — ответил за всех Грин. — Show must go one!
— Вот и отлично! — радостно сказал Борис. — Надеюсь, вчера мы всё прояснили и больше ни у кого не осталось вопросов?
— Wi-fi, — негромко сказал Скай.
— Вам разрешено пользоваться интернетом только в учебных целях. Родительский контроль, — Борис изобразил отеческую улыбку.
— Сколько мы здесь пробудем? — спросила Эмбер.
— Программа подготовки рассчитана на три месяца. После завтрака —экскурсия по нашему центру и вводное занятие. Приятного аппетита! — Он снова изобразил отеческую улыбку и вышел.
— К абсурду быстро привыкаешь, — спокойно сказал Грин, накладывая себе кашу. — Вчера у меня была целая куча вопросов, сегодня — ни одного.
— Потому что нет вводных данных, — ответил Скай. — Может, кому-то удалось восстановить хотя бы часть воспоминаний? — Он обвёл нас взглядом. Все молчали.
— Было очень плохо, — наконец признался Индиго.
— А меня полночи рвало, — добавила Эмбер. — И мерещилось всякое… — она замотала головой. — Но потом отпустило. Наверно, нам что-то подмешали в еду, раз все так вырубились.
— Сан уверен, что амнезия будет кратковременной. Значит, ждём, — подвёл итог Грин.
— Надо бы выйти отсюда, — предложила Эмбер. — Но давайте без агрессии, а то один дерётся, а остальные огребают! Попробуем после занятия.
— Вводное занятие… — пробурчал Скай. — Как будто на первый курс опять пришёл, и соседи по комнате шмотки везде разбрасывают…
— Ты вспомнил, где учился?
— Нет, — он пожал плечами. — Откуда-то знаю, что такое общага, но картинок в памяти нет. Вчера появилось чёрно-белое изображение, но стало так неприятно, что я его стёр.
— Сам? — удивился Грин.
— Да, мысленно нажал delete. Неприятное ощущение тут же прошло, и я заснул.
— А я, увидев непонятную картинку, представила, что это обычное фото из альбома, и сожгла его! — сказала Вайолет. — И пепел вытряхнула!
— Я во сне перелистывал книгу стихов, — признался Грин. — Каждое стихотворение было с чем-то связано, но вспомнить я не мог, поэтому мысленно выдирал и выбрасывал страницы. Помогло!
— А я просто плакал во сне… — тихо сказал Индиго. — Но кто-то меня по голове гладил, и всё прошло. Кто из вас такой добрый?
Все отвернулись — то ли стеснялись, то ли не помнили.
— Вчера нас притащили обратно без сознания, и кто кого гладил по голове — история умалчивает! — усмехнулся Скай.
А меня никто не спросил, я и не высовывался.
— Харт! Ты что-нибудь вспомнил? — Грин вошёл в роль старосты.
— Угм, — ответил тот, с хрустом дожёвывая тост с джемом.
— И?
Харт встал и задрал левую руку. На внутренней стороне, ближе к подмышке, была небольшая татуировка: знак бесконечности, перечёркнутый стрелкой.
— Это всё?
— Угм.
— Восьмёрка похожа на эмблему NHD. Не помнишь, когда набил и где?
— Ммм.
— Исчерпывающая информация… — кивнул Грин.
Вернулся Борис и проводил нас обратно. В комнате уже лежала пачка чистой одежды. Он подождал в коридоре, пока все переоденутся, и повёл нас на экскурсию. Сегодня никто уже не обращал внимания на камеры. Мне лично стало всё равно, кто меня снимает и зачем. Мне вообще всё стало безразлично. Нечто похожее было в ковид: вроде ешь, но не чувствуешь ни запаха, ни вкуса. Я болел ковидом?
— А ты вспомнил что-нибудь? — Индиго дёрнул меня за руку. Что за детская манера?
— Нет. Мне было очень некомфортно, и я отгородился от этого.
— Как?
Не мог же я ему сказать, что единственной моей защитой стал нарисованный им портрет? Поэтому я изобразил рукой неопределённый жест.
— А я слабое звено, — грустно сказал Индиго. — Меня изнутри что-то жрёт.
Борис вёл нас вдоль закрытых комнат, открывая двери по очереди:
— Тут вы будете заниматься. Здесь — тренировочный зал со снарядами и специальным покрытием, вы должны поддерживать форму и учиться самообороне. Вести тренировки будут Харт и Скай. Есть компьютерный класс: онлайн-курсы, записи лекций, всё, что пожелаете. Прокачивайте навыки, они вам пригодятся!
— А я? — спросил Индиго.
— Ты просто рисуй! Для тебя заказан целый ящик художественных принадлежностей и мощный компьютер, чтобы ты мог попробовать себя во всех видах дизайна.
Индиго даже подпрыгнул от радости. Да он и правда как дитё малое!
По длинному коридору мы вышли в просторный двор с высокими пальмами и кустами условных олеандров. Розовые лепестки в изобилии покрывали дорожки и стриженый газон. Шипели фонтанчики, поливавшие цветы и траву.
— Просто рай земной… — пробурчал Грин.
За домом оказалась вытоптанная спортивная площадка с баскетбольными кольцами и простыми тренажерами. Поодаль стояло два небольших одноэтажных домика. И вся территория была огнорожена высоким глухим забором.
— Вышки по углам, ворота, как в тюрьме! — сказал Грин
По углам действительно стояли вышки. Но было непонятно, сидят ли там охранники с автоматами.
— Это и есть тюрьма! — усмехнулся Борис. — Бывшая, разумеется. Её закрыли лет двадцать назад, здание долго стояло пустым, покупить эту землю никто не хотел. Мы приобрели её и построили современный комплекс. Но до спортплощадки и хозблока руки не дошли, они полностью аутентичны. Захотите потренироваться, приходите в любое время! А теперь Сол ждёт вас на вводную лекцию.
Обратно я шёл позади всех и услышал, как Борис шепнул Харту:
— У тебя будет индивидуальный план.
— Угм, — ответил Харт.
В доме нас ждал Сол — в тёмных очках, скрывавших распухшую переносицу и отёчные глаза. Он включил проектор. На экране появилась схема мозга с указанием долей, зон и огромной таблицей, которая подробно описывала, какая зона за что отвечает. Я приготовился уже дремать под его бормотание, отодвинул стул поудобнее и вытянул ноги. Судя по грохоту стульев, остальные сделали то же самое. Но лекция оказалась краткой:
— Не буду ничего рассказывать, даю двадцать секунд на запоминание! Время пошло… Запомнили?
— Да, — ответил за всех Грин.
— Тогда и проверять не стану. Хочу предупредить о возможных рецидивах воспоминаний. Для запоминания существуют мнемотехники, для стирания воспоминаний — летатехники. Этот термин образован от названия «Лета». Все знают, что такое Лета?
— Вы нас за совсем тупых-то не держите! — ответил Грин.
— Придётся стирать ненужные воспоминания. Ваш талант теперь занимает большую часть диска. На остальное места нет! Среди всех вариантов поведения нейросеть выберет наиболее рациональный и отбросит лишнее: воспоминания и эмоции. Также она будет пресекать любые попытки причинить вред себе самому или другим гибридам.
— Как называется ваша нейросеть? — спросила Вайолет.
— Rainbow, конечно. Радуга — символ мечты, любые желания сбываются!
— Ради чего всё это?
— Мы покажем путь развития человеческой расы, сделаем презентацию под названием «Люди нового дизайна». Докажем, что гибрид превосходит обычного человека, потому что гибрид, в отличие от людей, всегда сделает рациональный выбор! Расскажем о том, как наша нейросеть помогает развить таланты каждого. Потом вы их продемонстрируете!
— Есть такие шоу, типа «Люди X», — сказал Грин. — Но они для узкого сегмента аудитории…
— Не волнуйтесь, мы найдём способ привлечь миллиарды! Проведём бесплатные консультации для желающих, пригласим добровольцев… Знаете, сколько людей захочет изменить свою жизнь, вылезти из грязи, добиться чего-то, неважно какой ценой?
— Давайте вернёмся на землю. Когда всё это случится, мы получим акции вашей компании? — подал голос Грин.
— Обсудим позже, — отрезал Сол, — акции должны быть оформлены на конкретных людей, а у вас пока только клички, как у собак. Когда будете готовы, сделаем вам новые документы, составим договоры, как положено, и отпустим во внешний мир. И там вы наконец сможете проконсультироваться с адвокатом! Если вопросов больше нет, на этом вводная часть закончена.
Он выложил на стол упаковку разноцветных футболок с радужной «восьмеркой» и надписью NHD.
— Вот и мерч! — обрадовался Грин.
— Я нашёл образцы, они все безразмерные. Скоро эта эмблема будет на самых больших баннерах во всех мировых столицах! — заявил Сол.
Скай покрутил пальцем у виска, а Эмбер с Вайолет стали выбирать майки из общей кучи.
— Кому нужен интернет, пойдёмте, — торопливо сказал Борис.
Первым за ним пошёл Харт.
— Что ты хочешь узнать? — я догнал Харта во дворе и случайно взял его за руку, в ответ получил мгновенный болевой приём на запястье. Я зашипел, Харт разжал руку и сквозь зубы промычал:
— М-м-м.
— Убить можешь? — со смехом спросил подбежавший Индиго.
Харт медленно оглядел его с ног до головы, ответил:
— М-м-м, — потом ткнул пальцем в меня: — Угм! — и пошёл по коридору, а мы тупо смотрели ему в спину.
— Гибриды тоже бывают ебанутыми, да?— пробормотал Индиго.
И его вдруг разобрал смех. Он смеялся, пока слёзы не потекли из глаз, смех перешёл в спазмы, потом — в икоту. Я усадил бедолагу в тени на газон, пытался утихомирить, стянул с него футболку, поливал водой из шланга, но всё было бесполезно: Индиго смеялся, рыдал и икал одновременно. И тогда я сказал «прости», встряхнул, отвесил оплеуху, а потом швырнул обратно на газон. Индиго перестал икать и с трудом выговорил:
— Спасибо…
— Милые бранятся — только тешатся? — крикнул издали Грин.
Оказывается, остальные уже некоторое время за нами наблюдали. И до меня дошло, как мы оба выглядим со стороны. Но тут подлетел Харт и вырубил меня без колебаний.
Глава 2.
— Сан, я сдаюсь!
Солнце стояло высоко, тень от высокого забора уменьшилась до критических размеров. Грин в последний раз попытался отобрать у меня мяч, махнул рукой, рухнул на скамейку и залпом выхлебал бутылку воды. Потом оглядел нас — взмыленных, полуголых — и ухмыльнулся:
— Мужики, давайте договоримся, кто к кому подкатывает?
— В каком смысле? — невозмутимо уточнил Скай.
— В прямом. В наличии имеются две дамы. Нас пятеро, но Сан и Индиго, кажется, уже нашли друг друга…
— Я следую логике: ты вроде был женщиной в прошлой жизни? — поддразнивал меня Грин. — Теперь твоё поведение моделирует нейросеть Rainbow! Она уже сделала выбор. Вы хорошо смотритесь вместе… — и он подмигнул мне.
— А у тебя язык без костей, наверняка был брачным аферистом! Я девушек предупрежу, чтоб не верили ни единому твоему слову!
— И Грин сразу вылетит из высшей лиги, — поддержал меня Скай. — Отлично! Вы оба — не в счёт, а Харт молчит. Значит, я могу выбирать первым! И та, и другая вроде ничего… — он перекидывал мяч из руки в руку. — Затрудняюсь с ответом! Пойду в душ и посоветуюсь со своей нейросетью!
Скай демонстративно почесал яйца, ухмыльнулся и удалился, посвистывая на ходу.
— Вот говнюк! — с уважением сказал Грин. — Харизма аж из трусов выпирает. Я тоже пока не определился. Обе симпатичные, хотя не красавицы, раньше я бы вряд ли на кого-то из них запал… — и взгляд его остановился, он замер на полуслове.
Индиго легонько треснул его по затылку:
— Не вспоминай, только хуже будет! Быстро говори, кто тебе нравится?
— Эмбер. У неё глаза прозрачные. У мамы было янтарное кольцо такого цвета…
— Чья мама? Где мама? — Индиго пощёлкал перед ним пальцами, Грин очухался:
— Я что-то не то сказал?
— Всё норм. Пойдёмте, тут уже дышать нечем. Интересно, кстати, где мы находимся? Ещё в Египте или в какой-то другой стране? — я постарался сменить тему, иначе Грин продолжал бы думать. А от этого становится только хуже. Пусть лучше языком мелет. Он относится к тому типу людей, которые пережёвывают мозговую жвачку вслух.
— Похоже на Ближний Восток. Не стреляют и не бомбят, значит, не Ливан, не Израиль и не Сирия. Забор высокий, но если бы рядом были горы, мы бы их всё равно увидели. Воздух очень сухой, поблизости пустыня, — рассуждал Грин. — Но что это нам даёт?
— Если узнаем, кому выгодно нас тут держать, тогда и вычислим, где мы, — сказал Скай, выходя из душа. — Кстати, я решил: хочу трахнуть обеих! — И картинно потянулся, закинув одну руку за голову, а другой придерживал полотенце на бёдрах.
— А ну-ка замри, — быстро сказал Индиго, доставая альбом, — и стой так, пока не разрешу двигаться!
И Скай покорно замер! А Индиго быстро-быстро стал набрасывать один эскиз за другим, обходя его со всех сторон.
— Повернись! Другую руку тоже за голову!
— Полотенце упадёт!
— Я сказал, руку наверх!
Скай снова подчинился. Грин разинул рот. Харт молча прошёл мимо в ванную, на ходу снимая одежду.
— Готово, можешь шевелиться! — разрешил Индиго.
Скай схватил его альбом:
— Как ты это делаешь?
— Рисую, чтоб похоже было, и всё…
— В уме строишь проекцию на плоскость? А материальный объект сможешь сделать? — не отставал Скай.
— Не знаю… — Индиго задумался, пошевелил в воздухе руками, как будто общупывая воображаемую статую. — Для скульптуры нужны глина, или бронза, или мрамор! Тогда можно будет взять глыбу и отсечь всё лишнее, как говорил Микеланджело… Интересно, откуда я знаю, что он так говорил?
— Неважно, у тебя должно получиться! — совершенно серьёзно ответил Скай. — Ты вообще другой… — он запнулся и вдруг спохватился, что сидит рядом с Индиго в чём мать родила, а полотенце валяется на полу. — Блин! — заорал он, покраснел и мгновенно закрылся. — Где мои шорты?
— А кто говорил: «Не хочу быть голубым»? — поддразнивал его Грин.
Скай швырнул в него майку, через минуту мы уже кидались друг в друга всем подряд и чувствовали себя детьми. Из ванной вышел Харт, не глядя отбил тапок, летевший в голову, и начал искать свои вещи среди общего бедлама. А мы впервые увидели его голым. На подтянутом загорелом теле не было ни грамма жира, словно его высушили на солнце. Только живот чуть более дряблый и как будто выстрочен дырками от швов. Три больших тёмных шрама, три линии под прямыми углами.
— Это что — харакири? — наконец пробормотал Грин.
Харт молча вытащил из кучи тряпья эластичный бандажный пояс, который мы раньше не замечали, и обернул его вокруг живота.
— Ты хотел найти что-то в интернете? — спросил Скай. — Удалось?
— М-м-м.
— Можно тебя нарисовать? — попросил Индиго. — Не одевайся пока, ладно? Ты как античная бронзовая статуя, даже повязка на бёдрах имеется.
— Угм.
— А вы заткнитесь! — неожиданно твёрдо приказал Индиго. И что удивительно — мы заткнулись!
Харт уселся, поджав под себя ногу, и опять замолчал. Индиго рисовал дольше обычного, потом обернулся к нам, показывая эскиз. На предыдущих портретах у всех были живые сверкающие глаза. И только нарисованный Харт выглядел иначе.
— Глаза получились мёртвыми, как у статуи… — тихо сказал Индиго. — Ребята, похоже, это не шоу! — и что есть силы вцепился в моё плечо! Ничего такого, оно просто под руку подвернулось…
Глава 3.
— Ох, мы не вовремя?
Эмбер заглянула в дверь и тут же смущённо отвернулась.
— Вовремя! — закричал Грин. — Мы только из душа, извините за бардак…
Краткосрочная амнезия не повлияла на способность мгновенно одеваться и ногой зашвыривать всё лишнее под диван. Грин и Скай переглянулись, выпрямились и приосанились. Индиго разжал пальцы и отпихнул меня. На плече остались красно-синие вмятины. Ну и хватка у него! А с виду щуплый…
— У вас лица заговорщиков! Обсуждали что-то важное?
— Ничего такого! Мы резались в баскет, а потом Индиго воспользовался нами! — поспешно ответил Скай.
— В каком смысле? — Эмбер покраснела.
— Не слушайте Ская, он пошляк! — закричал Грин. — Индиго нас рисовал!
— Можно посмотреть?
Вайолет пристально разглядывала нас, а Эмбер — эскизы в альбоме.
— Смотрю на рисунки — все красавцы, смотрю живьём — ничего особенного, — протянула Эмбер. — Индиго, как у тебя это получается? Нарисуешь меня, чтоб я тоже стала красавицей!
— Потом… — смущённо ответил Индиго, прячась за спиной Харта. — И вообще обедать пора.
— Совместный приём пищи сближает даже хищников. Теперь мы — команда! — констатировал Грин.
— Сборная гибридов… — пробурчал Индиго.
Он убирал альбом, уронил, поднял, уронил ручку, ручка покатилась под ноги, Индиго наклонился за ней, толкнул меня, я треснулся пальцами ноги об дверь.
— Прости! Больно?
— Да ерунда!
Я засунул палец под холодную воду и некоторое время ждал, пока боль утихнет. И куда смотрела моя развитая моторика? Это всё из-за Индиго. Вот послал бог чудо в перьях!
— Я же говорил, что этот всегда будет опаздывать! — усмехнулся Сол, когда я, прихрамывая, вошёл в гостиную.
— Его зовут Сан, а не «этот»! — сухо сказала Вайолет.
Сол поджал губы:
— Не хочу никого обидеть, но свои имена вы сами вытащили из бейсболки.
— Хватит уже! Давайте просто поедим… — попросил Борис.
И мы начали сосредоточенно жевать, как школьники в столовой под присмотром воспитателей.
— А нет чего-нибудь острого или солёного? — раздражённо спросил Скай. — Мы так и будем жрать пресную бурду?
— Вижу, вы уже перешли в стадию принятия, она поначалу может сопровождаться агрессией и гневом! — Сол поднял вилку. — Предупреждаю: потом наступит апатия…
— Можете разговаривать нормально? — Грин тоже резко отодвинул свою тарелку.
— Мы стараемся быть с вами максимально корректными! — Сол брякнул вилкой по столу. — Но пора уже признать, что теперь вы от нас полностью зависите. Делайте что говорят, жрите что дают — и будет вам счастье!
— Формула авторитарного режима, — заметил Грин.
— А так оно и есть! — рявкнул Сол. Достал с полки виски, демонстративно налил себе небольшую порцию и вытащил из кармана сигареты.
— Я тоже хочу выпить, — заявил Скай.
— Попытки навредить себе вызовут немедленную ответную реакцию. Так работает нейросеть! Она контролирует вас. Забыли, как блевали после жратвы из «Макдональдса»? Не верите? Свободы захотелось? Вперёд!
Сол протянул бутылку. Скай решительно плеснул в стакан граммов пятьдесят и залпом выпил. Прислушался к ощущениям, издал томный стон:
— Боже, какое счастье! Можно повторить? — и налил себе ещё пол-стакана.
— Мне тоже налей! И сигарету дайте! — попросил Грин. — Так курить захотелось, аж скулы свело.
Он тоже выпил залпом свой вискарь, затянулся:
— Вот теперь жизнь налаживается…
Борис вопросительно глянул на Сола.
— Да пусть! — усмехнулся тот. — Оказывается, гибриды могут наследовать от «исходников» не только способности, но и недостатки. Вы пока кушайте, это будет быстро!
И действительно: сначала Скай ткнулся мордой в бассейн в неудержимом приступе рвоты, а потом Грин зашатался и зажал рот рукой. Недокуренная сигарета дымилась в пепельнице.
— Я же говорил: не пытайтесь себе навредить!
Сол допил свой вискарь, переступил через Грина, погасил его сигарету и вышел. Борис сочувственно посмотрел на обоих нарушителей:
— Не надо экспериментов! Отдыхайте! — и тоже ушёл.
А мы подняли под белы руки Ская с Грином и потащили к себе. Пока оба ползали из ванной в туалет и обратно, Вэл и Эмбер уселись на диван, а мы расположились на полу.
— Теперь и не нажраться, и не покурить, что ли? — отчаянно спросил Грин между приступами рвоты. — А как жить?
— Мы являемся носителями определённых функций, — холодно ответила Вэл. — И нейросеть заставит нас эти функции выполнить.
— Ты поверила в историю о гибридах? Это же полный бред! — Скай был ещё бледен и покрыт испариной, говорил еле слышно.
— Мы все видели живот Харта, — резко сказал Индиго. — Думаете, он просто так здесь оказался? Оставьте его в покое! Захочет — сам вспомнит и расскажет. Правда, Харт? — и хотел его погладить по плечу, но вовремя опомнился: — Прости!
На лице Харта появилось некое подобие улыбки. Он протянул Индиго открытую ладонь. Индиго опешил и нерешительно похлопал его по руке.
— У вас тут такой накал страстей, прямо как в сериалах 18+! — усмехнулась Эмбер. — Вэл, может, мы тут лишние?
— Не обращайте внимания! — простонал Грин и уполз обратно в туалет.
— Наш пример подтвердил неприятную догадку, — тихо продолжил Скай. — Выпивка и курево не удались. Может, они подсыпают что-то в пищу или в воду? Конечно, можно ради эксперимента разбить башку об стену, но…
— Голова ещё пригодится, — сказала Вэл. — Лучше поговорим о том, кто что смог заметить. Когда я выполняла тестовое задание, то заметила нечто любопытное в биржевых сводках. Nexperia — одна из ведущих китайская фирм по производству чипов — активно скупают акции маленькой компании Cerebra Inc. Сол и Борис являются владельцами небольшого количества их акций, я увидела динамику и посоветовала прикупить еще. Сол обрадовался!
— На игровой приставке, которой я пользовался для взлома, в углу был значок Cerebra! — вспомнил Скай. — Это поставщики NHD! Значит, у NHD есть перспектива. Я ещё подумал, что не знаю никакой Cerebra, отстал от жизни. А ведь когда-то… — он прикрыл глаза и заулыбался неизвестно чему.
— Ты вспомнил что-то конкретное? — оживилась Эмбер. — Давай, сосредоточься! Воды принести?
— Если ты будешь сидеть рядом и держать меня за руку, я вспомню что угодно! Даже как осаждал Трою!
— Эмбер, не слушай этого кобеля! — едва слышно пробормотал Грин, выползая из туалета.
— Весь замысел испортил! — обиженно буркнул Скай.
Эмбер вскочила:
— Неужели вы не можете вести себя нормально? Вэл, пойдём!
— Не обижайтесь! Они перед обедом обсуждали, кто кому нравится! — воскликнул Индиго.
— И?
— …И сошлись на том, что мы вас недостойны! — элегантно закончил Индиго. — Поэтому позвольте мне вас нарисовать!
И он увёл обеих девушек во двор, при этом торжествующе показал нам средний палец.
— Вот это да… — вздохнул Грин. — Мы не воспринимали Индиго как конкурента, а напрасно! Талант — самая сексуальная составляющая в человеке! Ох, вискарь пропал зря… — и он опять рванул в туалет, зажимая рот.
— Сан, что ты сидишь? Мы плохо знаем это место, а Индиго — тот ещё защитник, — сказал Скай. —Присмотри за ним и девушками. Я пока даже встать не могу.
Но Харт уже пошёл за Индиго.
— А ему я бы доверял меньше всех! — прохрипел Скай. — Если на мгновение допустить, что гибриды действительно существуют, Харт был бы первым кандидатом!
Я пошёл следом и застал умилительную пастораль: Эмбер позировала в йоговской асане. Индиго сидел на траве с альбомом. Вэл налюдала через плечо за процессом рисования. Харт замер возле розового куста, как садовая скульптура. Журчали невидимые фонтанчики, разбрызгивая воду, чирикали мелкие красногрудые птички, было очень тихо.
— Слишком тихо, — сказала Вэл. — Если здесь есть другие люди, они должны издавать какие-то звуки! Кто-то же нас охраняет, готовит, стирает…
— Представляю, как Сол с Борисом сами развешивают наши вещи после стирки! — сказала Эмбер и фыркнула, потеряв равновесие.
— Стой! — шикнул на неё Индиго, и та послушно выровнялась. Он сделал ещё пару штрихов:— Готово!
Эмбер бросилась разглядывать своё изображение.
— Нравится?
— Очень! — и она чмокнула его в щёку. — Ты чудо! Вэл, твоя очередь!
— Встань, как тебе удобно! — попросил Индиго.
Вэл задумалась, уселась на траву, прислонилась к стволу пальмы, подогнула под себя ногу, обхватила коленку… Индиго рисовал, почти не глядя на лист, не исправляя проведённых линий, не сомневаясь, переносил на бумагу то, что видел. И всё остальное показалось нереальным: наше пробуждение в незнакомом месте, разговоры о гибридах, шрамы на животе Харта… Реальным был только кудрявый лохматый парень, который на наших глазах создавал маленькое чудо.
Во двор вышел Борис и удовлетворённо кивнул, одобряя наш коллективный досуг:
— Да у вас тут полный альянс и взаимопонимание!
Вэл и Эмбер сравнивали портрет с оригиналом.
— Могу я тоже посмотреть? — Борис наклонился над нами и принялся расхваливать работу Индиго. Автор смущённо принимал комплименты. Борис оказался очень близко, я разглядел в кармане его брюк очертания карты. Вряд ли он носит дома в кармане банковскую карту, значит, это ключ-карта. И я вытащил её, да так легко, что он и не почувствовал. Мы сможем выйти!
— Скоро ужин, не опаздывайте! — напомнил Борис и отправился в свою половину дома.
— Пойдёмте к нам, проверим, живы ли эти двое! А потом кофе выпьем, — тут же предложил я.
Индиго попытался возразить: пока солнце не село, в саду ещё веточки–цветочки–светотень. Но я выразительно глянул на него и исподтишка дёрнул за руку, Индиго тут же вскочил. Едва все оказались в нашей комнате, я приложил палец к губам и показал им ключ-карту.
— Мы можем сбежать? — прошептала Эмбер.
— Только быстро, пока Борис не заметил потерю!
— А где выход?
Харт махнул рукой в сторону тюремного двора.
— Точно, там были ворота! — вспомнил Скай. — Я даже видел следы от грузовика на песке.
— А рисунки? — растерянно спросила Эмбер. — Надо их куда-то сложить…
— Я тебе ещё нарисую! — пообещал Индиго. — Хоть каждый день по портрету! — и тут же сунул гелевую ручку в карман.
Мы вышли во двор, стараясь вести себя естественно, обогнули здание, оказались на бывшем тюремном дворе. Просторную площадку частично освещало закатное солнце, по ней скакали наши тени — тёмно-синие и очень длинные.
— Смотрите, двор полон монстров! — воскликнул Индиго. — Вот наша подлинная сущность! Я мрачный дух…
— …Нет, это тень отца! — продекламировал Грин в ответ.
И оба замахали руками, отчего огромные тени стали крылатыми. Перекидывая мяч, мы потихоньку приближались к воротам. Рядом в стене виднелась небольшая дверь, на ней — сканер. Я приложил карту, но почувствовал за воротами чьё-то присутствие — как порыв ветра или ощутимый, но не болезненный укол.
— Осторожно! — крикнул я.
Дверь открылась с лёгким щелчком. Первым выскочил Харт. За ним — любопытный Индиго, которого я успел придержать за шкирку. Неподалёку от ворот, возле большого джипа, нас поджидали трое, в униформе без опознавательных знаков и медицинских масках. Грин и Скай мгновенно загородили девушек с двух сторон. Мимо промелькнула тень: Харт вырубил одного и вырвал автомат у второго.
— Ты! — сказал третий, нагло глядя на Харта: — Гибрид не может стрелять в людей! А я в вас — могу! — и демонстративно прицелился в лоб Индиго.
Харт замер и положил оружие. Я вытащил ручку из кармана Индиго и кинул её Харту. Бросок Харта был молниеносным, ручка воткнулась охраннику в шею, тот охнул и упал.
— А поговорить? — с укоризной спросил Сол, шедший нам навстречу в сопровождении ещё одной группы вооружённых охранников. Сол проверил пульс у лежащих, поморщился:
— Опять причинил вред человеку…
Я ждал, что Сол снова достанет шокер, но он выглядел довольным:
— А ты хорош… — Потом перевёл взгляд на меня. — И ты молодец! Вы отлично сработаетесь!
Вор и убийца — идеальное сочетание!
— Почему это он вор? — изумлённо воскликнул Индиго.
— Заметь, ты даже не сомневаешься, что Харт — убийца!
Индиго схватил Харта за руку:
— Харт?
— М-м-м, — ответил тот.
Глава 4.
Мы ждали жёстких мер за попытку побега, на всякий случай обступили Харта и приготовились его защищать. Но раненных охранников унесли, а Сол кивнул в сторону дома:
— Кофе-брейк!
В гостиной уже суетился Борис, расставлял сухофрукты и орешки, гудела кофемашина. Меня не покидало двойственное чувство. Его сформулировала Вэл:
— Давайте определимся! С одной стороны, мы — ваши гости, с другой — пленники. С нашей точки зрения — мы люди, а по-вашему — гибриды.
— Верно, пора окончательно всё прояснить. А то вы снова будете пытаться усложнить жизнь и себе, и нам, — Сол взял кофе и достал сигареты. — Вопросы есть?
— Перестаньте нести чушь о переносе сознания в другое тело! — резко сказал Скай. — Никто в это не верит! Объясните вашу цель и нашу роль…
— …и что мы за это получим! — добавил Грин.
— Объясняю! — произнёс Борис менторским тоном, открыл ноутбук: — Всем видно?
И с выражением прочёл с экрана: несколько разработчиков ИИ обратились с призывом прекратить дальнейшие работы, потому что они могут повлечь за собой необратимые последствия для человеческой расы. Потом эти семь человек исчезли и не выходили на связь.
— Не слышали?
Все переглянулись. Среди мутного потока новостей кто бы обратил на это внимание? Кого волнует, что сказали какие-то учёные? Кого хоть раз остановили их предупреждения? Особенно сейчас, когда все державы бряцали оружием нового поколения, а локальные конфликты то и дело вспыхивали, как сезонные ОРВИ.
— Сообщение прошло один раз, с тех пор его не найти даже в кэше поисковиков… — начал Борис.
— …равно как не найти и самих этих людей! — закончил Сол.
— Погодите! — Вэл даже вскочила. — Вы хотите сказать, что те разработчики и были пассажирами катера?
— Умница! — похвалил Борис. Он точно был преподом и выглядел как человек, которому по статусу положено ставить другим оценки. — И они действительно погибли.
— Но почему же я считала, что была на морской экскурсии?
— А Сан поверил, что он и правда был женщиной… — усмехнулся Грин. — И мы за него переживали! Как вы нам внушили эту чушь о переносе чужого сознания? Почему мы помним катер и капитана?
— Нейросеть Rainbow сама смонтировала для вас искусственные воспоминания. Как это работает — мы пока не знаем, механизмы памяти изучены очень плохо. Но получилось же! — и Борис довольно потёр руки.
— Погибшие были авторитетами в своих областях? — не отставала дотошная Вэл.
— Они занимали скромные позиции, но обладали уникальными знаниями и навыками. Они работали над проектом «Дизайн человека». Одни разработали нейросеть Rainbow и наш уникальный чип Synchro, другие помогали реализации проекта. Работы велись тайно. Они даже не были знакомы между собой! В ближайшее время они должны были представить инвесторам результат, а нам — план последней фазы: испытания на добровольцах с имплантированными нейрочипами. Мы собирались встретиться лично и всё обсудить, но вдруг они упёрлись и отказались, все разом, как сговорились! Написали это письмо и обещали предать огласке наш проект, причём в самой жуткой форме: мол, скоро начнётся коммерческое производство гибридов, человеческой расе пиздец и всё такое! — Сол стукнул кулаком по столу. — А потом пропали без вести. Сами сгинули и все архивы попрятали! Как искать, где? Мы не хакеры и не воры. Никто не знает, зачем они на самом деле приехали в Египет! Может, хотели вести за нашей спиной переговоры с кем-то ещё?
— И вы их за это грохнули? — уточнил Скай.
— Да нет же!— заорал Сол. — Нам-то зачем? Мы остались без всего!
— Может, конкуренты?
— У нас их нет, — отрезал Сол. — Мы единственные, кто создаёт гибридов. Мы загнали в ваши головы все возможные сведения об этих людях. Вы должны влезть в шкуру каждого, чтобы понять, куда они спрятали свои файлы! Через пару месяцев должна состояться презентация проекта NHD для потенциальных инвесторов.
— Как мы вспомним то, чего не было? — наморщила лоб Эмбер.
— Рациональное использование и моделирование памяти гибридов было основной темой нашей работы! — объяснял Борис, как препод, который в энный раз повторяет одно и то же. — Мы сделали из вас улучшенную породу ищеек!
— А если они сознательно уничтожили свой проект? — спросил Индиго. — Даже Леонардо придумал подводную лодку, но уничтожил чертежи, потому что считал, что его изобретение опасно для людей!
— Зато он подробно описал подводную лодку, хоть и зашифровал своей тайнописью. Рассчитывал, что рано или поздно его идея пригодится людям, — парировал Борис. — Пока готовьтесь к встрече с инвесторами: если она пройдёт удачно, у нас будут деньги и дополнительное время для поисков! И конечно, мы гарантируем вам щедрое вознаграждение!
Никто особо не отреагировал.
— Значит, до этой минуты вы нас обманывали? — насупившись, спросил Индиго.
— Да! Ложь — вообще естественное состояние homo sapiens! Умение лгать отличает нас от животных! Теперь вы услышали правду. Не нравится? Ну извините…
— Можно узнать, кем мы были раньше? — не сдавался Индиго.
— Меньше знаешь — крепче спишь.
— Я был вором? — уточнил я.
— Не совсем. Главное — ты умеешь искать. Найдите их или добудьте их план! Я не верю, что они погибли. Думаю, они сбежали и продали нашу технологию китайцам, корейцам, не знаю кому! — крикнул Борис. —Кстати, они сами выбрали вас для эксперимента из большого количества предложенных образцов. Сказали: по совокупности факторов. Значит, возлагали на вас большие надежды. Придётся оправдать!
— И не пытайтесь сбежать, — сухо добавил Сол, — снаружи вас не ждёт ничего хорошего. У охраны есть чёткий приказ стрелять.
— Вы же говорили, что наши головы теперь бесценны! В них чипы!
— На каждого бесценного найдётся свой delete… — Сол вплотную наклонился к Индиго и ткнул пальцем прямо в лоб: — Хочешь вульгарно сдохнуть или ещё пожить?
Харт молча отбил руку Сола, а Грин сурово сказал:
— Не тронь его! Пусть он рисует!
Глава 5.
— Рациональное использование и моделирование памяти гибридов… — процитировал Скай, глядя в потолок, затем заорал во весь голос: — Суки, бля!
Остальные не шевельнулись. Мы валялись на своих матрасах. Индиго уткнулся носом в подушку. Только оловянный солдатик Харт медитировал с закрытыми глазами.
— Они грамотно нас обрабатывают. Сначала напугали по максимуму: мол, вы уже мертвы, переселение душ. Потом оказалось, что мы живы, но больше не люди, а гибриды с определёнными функциями. По крайней мере, налицо один несомненный плюс: ты, Сан, никогда не был женщиной, — мрачно усмехнулся Грин. — Беру назад свои подколы, желаю успеха. Дерзай! Отныне у нас открытая и честная конкуренция в борьбе за двух самок!
Последнее, о чём бы я мог сейчас думать, — это о подтверждённом гендере. Если верить словам Бориса, гибриды мыслят рационально и отбрасывают лишние эмоции. Ни страха, ни удивления, ни отчаяния я не испытывал.
— Я-то думал, откуда в моей башке столько знаний по истории искусств? Может, я диссер защищал по какому-нибудь раннему Возрождению? Оказывается, мне просто загрузили в башку всё, что посчитали нужным! — Индиго зажал рот и бросился в ванную. Харт молча сел на пол у двери ванной.
— Тебе велели его беречь, как самую большую ценность? — спросил Скай.
— М-м-м.
— А хрена ли ты за ним ходишь, как сторожевой пёс?
Харт молча закрыл глаза.
— Харт, тебе придётся иногда с нами разговаривать, — сказал Грин. — Не обижайся!
— Гибриды не обижаются! У нас нет такой опции в меню! — взорвался Скай.
— А чего ты тогда орёшь, как кабан в брачный период? — заржал Грин.
Скай решительно бросился в ванную, долбанул по двери:
— Индиго, выходи! Ты тут не один! Хватит рыдать!
— Харт, кем ты был раньше? — спросил Грин.
Харт по-прежнему сидел, не открывая глаз.
— Не трогай человека, — буркнул Индиго.
— Кто тут человек? — спросил Скай, выходя из ванной. — К нам это понятие теперь не относится.
— Да ладно вам, — примирительно сказал Грин. — Давайте спать, утро вечера мудренее…
Все молча расползлись по матрасам. Индиго улёгся вдоль стенки на диване, один Харт остался сидеть у стены.
— И вообще я жрать хочу, — внезапно заявил Индиго. — Как вы считаете, гибрид должен есть больше или меньше человека?
Через пять минут никто уже не хотел спать, мы по очереди вспоминали различные блюда и особенности национальных кухонь. Грин мгновенно перечислил несколько разных способов приготовления мяса, а потом признался, что не помнит их вкуса. Я тоже вполне живо представил пельмени, но запах и вкус ускользали.
— Пойдёмте поищем что-нибудь в гостиной, — попросил Индиго.
Мы обшарили всю гостиную, но откопали лишь пару пакетиков с орешками и капсулы для кофемашины. Дверь большого шкафа была заперта. Скай подёргал за ручку, повернулся ко мне:
— Чую, что там есть пища! Я могу сломать эту дверцу, но, может, поступим более рационально? Если ты действительно вор, значит, умеешь открывать любые замки?
Я тупо уставился на дверцу. Индиго пересчитал найденные орешки и разложил их на пять маленьких кучек.
— Посмотри на меня, Сан! — сказал он горестно. — Неужели твоё сердце не дрогнет?
Харт отдал ему свои орехи. Ну уж нет! Я оглянулся в поисках подручных средств. Рядом с кофемашиной стоял набор ножей на деревянной подставке. Я вытащил самый длинный и узкий нож, поддел замочек на двери шкафа, сделал неуловимое движение кистью, замочек щёлкнул и открылся., Открылись залежи снеков, сухофруктов и лапши быстрого приготовления. Сверху выпала шоколадка.
— Мы спасены! — крикнул Индиго. — Сан, ты воистину непревзойдённый мастер!
Они бросились разбирать припасы, а я задумчиво вертел в руках нож, не понимая, как ухитрился открыть им замок. Ничего не понял, а шоколадку отдал Индиго.
— Давайте девушек позовём? — предложил Скай. — Нехорошо без них хомячить.
— Это наша добыча!
— А где благородство?
— У гибридов его нет и быть не может!
Пока мы дурачились, Харт исчез и вернулся уже вместе с дамами.
— Жратва из «Макдональдса» примирила нас с действительностью, а готовая лапша — со статусом гибридов, — констатировала Вэл. — Раз мы им так нужны, больше никаких протёртых супов!
— Пойдёмте спать, пока настроение хорошее, — предложила Эмбер. — Если начнём обсуждать, что и почему, только хуже станет.
Она была права. Мы расползлись по комнатам. Приключение с замком меня озадачило, я думал, что не смогу уснуть, но как только попытался задуматься, провалился в сон. Среди ночи проснулся, увидел темный силуэт: Харт стоял возле дивана, глядя на Индиго. А тот спал, раскинувшись поперёк дивана, вскрикивал и бормотал во сне. Вдруг он взмахнул рукой, как будто отгонял кого-то. Харт аккуратно перехватил его руку, чтобы он не ударился об стенку, и уселся на край дивана.
— Тебе там тесно. Хочешь, иди на мой матрас? А я буйного покараулю! — предложил я.
Но Харт только покачал головой. Он сторожил Индиго как верный пёс, входил в комнату раньше него, заслоняя телом, опекал его ненавязчиво, но постоянно. Почему? Может, они родственники? Непохоже…
— Не хочу, пустите! — вскрикнул во сне Индиго.
Харт молча прижимал его к дивану, пока тот не перестал метаться, и снова сел рядом. Ничего особенного в этом не было, но я почувствовал болезненный укол в области солнечного сплетения. Я отвернулся к стене и отрубился. А утром, во время завтрака, подошёл к Солу и тихо попросил принести нам ещё один матрас.
— Что, не можете одну подстилку поделить? — намеренно громко ответил Сол и для доходчивости ещё причмокнул языком.
Сегодня он наконец снял тёмные очки. Синяки пожелтели, отёки спали, лицо приобрело почти нормальный вид. И я снова отправил его в нокаут.
— Угм! — одобрительно сказал Харт.
А я снова получил удар шокером.
Часть III.
Глава 1.
— Завтра приедут очень важные гости! — заявил Борис. — Не подведите, от этого зависит продвижение NHD …
—…и ваше существование! — закончил Сол.
— Он, как всегда, груб! — Борис скроил недовольную мину. — Вы готовились в течение трёх месяцев, всё должно пройти идеально.
— Труповозку заказали? — нагло спросил Грин.
— В каком смысле?
— Харт тоже будет показывать своё мастерство, значит, придётся вывозить трупы.
— Чтоб тебя! — Борис с грохотом отодвинул свой бокал смузи.
— Если завтра нам одобрят финансирование, давай новых наберём, а этих в расход пустим? — предложил Сол. — Они много жрут, да ещё хамят…
И оба Наставника, как они себя сами горделиво называли, отвалили в своё крыло дома.
— Сан, ты уже давно никого не бил по роже, — вздохнула Эмбер, — руки не чешутся?
— К сожалению, в этом нет смысла!
Смысла действительно не было: никому не хотелось огребать каждый раз шокером за секундное удовольствие. Наше существование сузилось до размеров учебных классов и жёстких тренировок. Мы жили в предложенных обстоятельствах и пытались извлечь из них максимум. Амнезия незаметно превратилась из краткосрочной в постоянную, и нам стало на это наплевать. Как сказала Вэл: «Прошлая жизнь и правда кончилась. Раз мы теперь гибриды — обернём это себе на пользу! А дальше разберёмся!» Лишь после ужина мы могли повалять дурака на вытоптанной спортплощадке за домом, под присмотром невидимой охраны. Туда мы и отправились. На западной стороне ещё полыхали остатки заката, под ногами вытягивались и сливались фиолетовые тени, а над головой стремительно темнело небо. Скай и Грин лениво перебрасывались мячом, остальные разлеглись на скамейках.
— Конечно, условия здесь как для вип-заключённых! — сказал Грин. — Но раз это тюрьма, должны объяснить, за что мы срок мотаем,
— Это не тюрьма, а штаб-квартира NHD, — лениво пробормотал Скай.
— Штаб-тюрьма, — пробормотал Индиго. — Всё равно нельзя обычного человека посадить ни за что!
— Может, есть за что? Откуда ты знаешь, кем мы были?
— Это неважно. С человеком можно сделать что угодно! — ответила Вэл. — Это главная цель проекта NHD. Именно это они и хотят завтра доказать. Поэтому отцы-основатели и спрятали свои финальные разработки!
И все замолчали. Диалог с тюремщиками не имеет смысла, а ресурсов для бегства пока недостаточно. Поэтому мы терпели. Сол говорил, что мы ни на что не годимся, кроме показухи, и что потом нас пустят в расход. А Борис тут же добавлял, что это шутка. Но, как известно, в каждой шутке есть лишь доля шутки. Поэтому мы на всякий случай старались. Каждый из нас вживался в шкуру своего «исходника», изучил биографию и скудные официальные сведения. За три месяца мы узнали о них больше, чем о самих себе.
А ещё была физподготовка. Борис сказал, что мы должны быть готовы к любым неожиданностям. Нейросеть составила каждому индивидуальный план занятий, и мы тупо ему следовали. Нейрочип в башке заставлял моё тело тренироваться «через не могу». Мы сами перешли на рекомендованную диету и больше ни о каких бигмаках и не помышляли. Скай гонял нас на тренажёрах, а Харт — на занятиях по самобороне и рукопашке. Оказалось, что я был единственным, кто мог ему противостоять. Пару раз мы схлестнулись всерьёз, хотя видимой причины не было. Я взял его на болевой, а он меня — на удушающий, оба стонали и хрипели, но по татами никто не стучал. Индиго притащил огнетушитель из коридора и поливал нас пеной, пока мы не расцепились.
— Два барана, блин! — орал он. — К Харту нет претензий, у него в башке три извилины под прямыми углами, как шрамы на животе, но ты, Сан, мог бы уступить! Извинитесь друг перед другом! А то позову Бориса или Сола с шокером! — и он подтолкнул нас друг к другу. Я протянул руку, Харт её пожал, на его бесстрастном лице не отразилось ничего.
Сам Индиго поначалу едва мог по утрам соскрести себя с дивана.
— И зачем художнику самооборона? У меня мозги под это не заточены… — стонал он.
— У каждого свой функционал, — объяснял Скай, — но мы должны уметь себя защитить. Мы же собственность NHD, повредишь башку — не расплатишься!
— Я не собственность, я художник… — ныл Инди, — художника обидеть каждый может!
Харт молча встряхивал его за шкирку и тащил в душ.
Кроме красок, кистей, холстов и картона, Инди получил мощный компьютер с огромным экраном. Скай хотел научить его работать в 3d-програмах, но Инди чуть не плакал при виде сложного меню. Тогда Скай изучил устройство обычных бытовых сенсоров и придумал, как сделать перчатки, которые бы реагировали на каждую мысль Инди. «На коленке» слепил пробный экземпляр:
— Раз ты гибрид, значит, должен напрямую общаться с программой! Нейросеть тебе в помощь!
Индиго полдня махал руками, привыкая к новому инструменту, зато потом долго обнимал Ская. Теперь он мог ваять в буквальном смысле прямо из ничего! Комп реагировал на любое движение его рук или глаз и тут же выстраивал придуманные им объекты в «трёхмерке». Цифровые работы можно было видеть на экране или живьём, но в ИИ-очках. Сол и Борис заказали пробную партию перчаток на Тайване и запатентовали их, пообещав Скаю внушительный бонус. Правда, им никто не поверил.
Подготовка Харта отличалась от нашей, мы и не знали, чему его обучали на индивидуальных занятиях. По ночам Харт скулил и взвизгивал во сне, как раненая собака: наверно, его беспокоили боли в животе. Тогда Инди садился рядом и гладил его по тёмным шрамам. Поначалу Грин со Скаем отпускали сальные шутки, но однажды Инди бросился на них с кулаками, Харт их разнял, тему закрыли.
Скай и Грин регулярно цапались из-за девушек. Но Вэл и Эмбер обнаружили несомненные таланты к рукопашке, и оба Казановы некоторое время ходили с синяками. Вэл подвела краткий итог: «Давайте договоримся: пока мы здесь, ваши подкаты не имеют смысла!» Скай воскликнул: «Они точно не тёлки, а гибриды! Кто бы устоял перед такой мускулатурой?» Они с Грином по-братски обнялись и больше девушек не доставали.
Три месяца казались долгими, но прошли быстро. Завтра мы должны были показать инвесторам удивительные навыки, о которых и мечтать не могли, будучи обычными людьми. Затем нас должны выпустить в реальный мир на поиски финального плана, который погибшие запрятали в глубинах метавселенной. «Пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что…» Откуда это и на каком языке? Главная цель, ради которой нас вообще вернули к жизни, по-прежнему казалась недостижимой. И главное — никто из нас даже не задавался вопросом, почему мы должны выполнять чужие приказы. Нам просто ничего другого не оставалось…
— Нам завтра принесут нормальную одежду, — тихо сказала Эмбер. — Я ещё просила заказать косметику, но Сол сказал, что она в бюджет не заложена.
— Девчонки, да вы и так красавицы! — лениво ответил Грин.
Никто не отреагировал. Мы молча пялились на звёзды, которых тут и правда было великое множество. Эмбер легла на спину и подложила руки под голову.
— Раньше я знала только Большую Медведицу и Полярную звезду. А теперь могу все созвездия Северного полушария перечислить, да и Южного тоже… И зачем мне это?
Вэл прошлась вдоль скамеек:
— А сейчас послушайте, это важно. Мы со Скаем…
—… решили пожениться? — перебил Грин. — Первый брак среди гибридов? Планирование семьи одобрили Сол и Борис?
— Харт, можешь что-то с этим сделать? — поморщилась Вэл.
— Угм, — и Харт придушил Грина.
— Замрите так оба! — Индиго вытащил блокнот и гелевую ручку. — Какая экспрессия! Харт, можешь другое лицо сделать? Как будто ты его хочешь…
— Да я не то имел в виду! — стал оправдываться Инди.
— Заткнитесь все! — приказала Вэл.
И все заткнулись! Мы всегда подчинялись простым и точным командам. Инди рисовал, Харт и Грин замерли в страстной позе.
— Мы со Скаем придумали одну интересную вещь: обмен данными между нашими нейрочипами. Внутренняя сеть для нескольких пользователей.
— Мы сможем читать мысли друг друга? — обрадовался Инди.
— Вроде того. И знаешь, Грин, тебе лучше даже в уме так не выражаться!
— Ты правда всё-всё услышишь? — поспешно перебил их Индиго.
— Мне и слышать не обязательно, я этого кобеля насквозь вижу! Мы со Скаем уже пробовали… — она запнулась. — И вы тоже сможете.
— Для доступа нужен какой-то пароль? — уточнила Эмбер.
— Нет. Чтобы нейросеть разрешила нам коммуникацию, надо точно сформулировать запрос.
— Обмен данными — это гарантия того, что мы выживем и поможем друг другу, — объяснил Скай. — Может быть, это пригодится уже завтра. Мы не знаем, что будет на встрече с инвесторами!
— Ты что, взломал Rainbow? — изумлённо спросил Грин.
Скай тонко усмехнулся:
— Взломать нейросеть нельзя, но договориться с ней можно!
— Видели, как смартфоны с ноутбуками знакомятся? Они спрашивает: доверять этому устройству? Мы ведь тоже устройства… — тихо сказала Эмбер. — Если не доверяем друг другу, ничего не выйдет.
— Надо подержаться за ручки и спеть «хари кришна»? — уточнил Грин.
— Я произнесла такую формулу: «Я, юзер Вэл, разрешаю нейросети Rainbow и юзеру Скаю открыть полный доступ к моим файлам». И представила себе линию между нами… Ну, это индивидуально, — и Вэл смутилась.
— Я тоже произнёс эту формулу, — кивнул Скай. — Но я представлял себе процесс перекачки данных.
Мы переглянулись, Грин закрыл глаза, откинулся на спинку кресла и начал:
— Я, юзер Грин, позволяю нейросети Rainbow и юзерам…
Он перечислил наши имена. Остальные сделали то же самое. Все, кроме Харта. Возможно, он был последним, я уже не слышал. Меня как будто накрыла гигантская волна звуков и ощущений, ударила, растёрла о песчаное дно, перед глазами мелькала мутная взвесь, из которой появились размытые образы… И вдруг я увидел ту же комнату глазами Эмбер. «Сан, ты меня слышишь?» — «Да!» Я теперь мог видеть и слышать то же, что и они, как будто перед глазами засветился полиэкран. Это оказалось ужасно тяжело. Я открыл глаза, оглянулся: все постепенно приходили в себя. Только Харт сидел в своей обычной позе: спина прямая, глаза полузакрыты.
— Харт, а ты открыл общий доступ?
— М-м-м.
— Почему? — закричал Грин. — Ты что, нам не доверяешь? Или у тебя свои интересы в NHD?
— М-м-м.
— Оставьте его, — резко сказал Индиго. — Захочет — откроет.
— Я не ожидал, что в голове станет так шумно, когда присоединятся остальные… — перебил его Скай. — Давайте договоримся: передаём в общую сеть только что-то важное или неожиданное.
— На сегодня достаточно, — сказала Вэл. — Нейросеть быстро адаптируется к ситуации, и мы адаптируемся вместе с ней.
— А если узнают Борис или Сол? — спросил я. — У них на всё одна реакция: шокером в нервный узел!
— Они не узнают.
— Пойдёмте спать, — попросила Эмбер, — от этого плюрализма башка разламывается… Грин! Зачем ты это подумал? — и она покраснела.
— Ты теперь меня насквозь видишь? — Грин даже подскочил со стула.
— Кобель! Я пошутила! — звонко рассмеялась Эмбер и взяла Вэл под руку: — Идём!
Мы поплелись обратно. Инди что-то бормотал, Скай глядел в пространство и шевелил губами, Грин казался расстроенным, только Харт невозмутимо шёл за Инди. Наверно, ему есть что скрывать… «А ты бы не скрывал причину неудачного харакири?» — прозвучало прямо в голове. Я оглянулся и встретил ироничный взгляд Грина. Я показал ему кулак и отвернулся. «Я сам не рад, что теперь слышу ваши мысли, — ответил невидимый Скай. — Но это придумала Вэл, а я делаю всё, что ей надо…»
Грин хмыкнул, Скай ударил кулаком по стене.
— Да блин! — заорал он отчаянно. — Не подслушивайте! Я первый в душ! — и захлопнулся в ванной.
— Предлагаю фильтровать не только базар, но и мысли, — сказал я, — иначе это добром не кончится!
— Мыслепреступление отныне карается по всей строгости! — воскликнул Грин.
— Угм, — неожиданно добавил Харт.
— Ты вообще молчи! — Инди швырнул в него подушкой. — Не доверяешь нам, значит? Поскули ещё ночью, зверюга! Я даже бровью не поведу!
— М-м-м, — ответил Харт, лёг ничком на свой матрас и накрылся с головой.
А ночью Харт подвывал во сне, а Инди сидел рядом, гладил его по животу и бормотал:
— Харт, может, тебя прибить, чтоб не мучался?
Увидел, что я не сплю, и быстро зашептал:
— Он перестает скулить, когда его погладишь. Он ходит за мной, как верный пёс. Не подумай ничего такого, мне просто его жалко.
— Да я вообще не думаю!
Индиго хотел ещё что-то сказать, но вздохнул и убрался обратно на диван. Пытаясь заснуть, я услышал беззвучную просьбу: «Сан, не игнорь меня… » Меня обдало жаром, я вскочил и бросился под холодный душ. Вылез из душевой кабины и столкнулся с Инди.
— Стой там, — скомандовал он и достал дежурный блокнот. — Не закрывайся, убери руки! Нечего тут стесняться! Стой на контражуре!
Когда Индиго рисовал, все ему подчинялись без раздумий, как рядовые — генералу. А его взгляд становился не просто пристальным, а физически ощутимым, как будто он последовательно снимал с тебя все слои, до костей. Инди не отпускал свою модель, пока работа не становилась безупречной с его точки зрения. Наверно, так работает паталогоанатом, пока не докопается до причины смерти.
— Смотри, вроде хорошо вышло! У меня есть только один твой портрет и пара эскизов, сделанных тайком. Все остальные охотно позируют, один ты увиливаешь. Почему? Тебе не нравятся мои рисунки?
«Мне всё нравится… — отчаянно думал я, стараясь не шевелиться под его взглядом. — Боже, надеюсь, он это не услышит!»
Индиго улёгся, закинул руки за голову и ехидно прошептал:
— Кстати: я всё слышал!
Вво внутренней сети раздалось: «Я, юзер Харт, разрешаю нейросети Rainbow…» И совсем тихо прозвучало: «Сан, я тебя убью, если тронешь его!» А может, мне это приснилось…
Глава 2.
С самого утра нас попросили не выходить до особых распоряжений: инвесторы прибыли, всем было не до нас. Борис сунул в дверь завтраки в ланчбоксах и пакеты с новой одеждой, пробурчал:
— Будьте готовы, не расслабляйтесь, у вас всё получится! И чтоб выглядели прилично!
— Как классный руководитель перед экзаменом! — усмехнулся Скай. — Давайте, что ли, переоденемся в гражданское!
После трёх месяцев в шортах и майках мы разглядывали друг друга как незнакомцы.
— Странно, — сказал Инди. — Кажется, я волнуюсь!
— Откуда у тебя вообще чувства? Rainbow блокирует всё лишнее! — спросил Грин.
— Чувства нужны для активации творческого процесса! Я, в отличие от вас, — гибрид с развитой эмоциональной сферой! Так Борис объяснил. И ещё он сказал, чтобы я не ждал от вас ответной реакции, потому что ваш эмоциональный спектр сведён к минимуму.
— Поэтому ты ночью заставил Сана позировать в голом виде?
Грин хотел ещё съязвить, но обернулся — и замолчал. И мы тоже замерли, потому что из ванной вышел Харт в костюме. Он подтянул мышцы живота, больше не носил бандаж, раскачал плечи на тренажёрах, и теперь его силуэт представлял собой идеальный треугольник. Пиджак и брюки болтались, как на модели, майка с глубоким вырезом открывала торчащие ключицы. Зачесанные назад отросшие волосы открывали высокий лоб. Чёрный цвет оттенял кожу. Бесстрастное плоское лицо выглядело надменным, а взгляд — отстранённым и непроницаемым… «Ни хера себе! — воскликнул про себя Инди, но так, что услышали все остальные. — Да он настоящий принц!»
— Харт, если бы я был женщиной, я бы отдался тебе прямо тут, — наконец сказал Грин. — Прости, что не разглядел в тебе конкурента.
— Давайте без блядских шуточек! — Скай расстегнул рубашку поглубже, как бы невзначай демонстрируя безупречный торс: — Не забывайте, мы — представители новой расы!
Инди ещё раз осмотрел нас и велел Скаю и Грину поменяться пиджаками.
— Да я в его пиджак не влезу!
— По цвету лучше, — строго сказал Инди. — Хочешь понравиться Вэл? Не спорь!
Скай без звука переоделся. В комнату заглянул охранник и втолкнул через порог картонную коробку с обувью.
— В фильмах так переодевают сироток в приюте перед приездом гостей! А сиротки ждут: вдруг их кто-то богатый усыновит?
— Я бы не возражал, если бы меня усыновил какой-нибудь дряхлеющий миллиардер! — мечтательно сказал Инди, —Я бы к нему хорошо относился, у меня не было бабушек-дедушек… или были? — И задумался, наклонив голову набок. — Я бы всё сделал для него…
Харт свирепо встряхнул его за шиворот, Инди опомнился:
— Помнёшь воротник!
Харт поправил загнувшийся воротничок его рубашки и пригладил, подумал, достал из кармана резинку и связал лохматую шевелюру Инди в хвост. Инди фыркнул:
— Не подлизывайся и не надейся, что тебя усыновят за компанию!
— М-м-м, — ответил Харт и замер на фоне окна: идеальный силуэт с идеальной осанкой.
«Кто ты на самом деле?» Всем стало неловко, потому что мой вопрос услышал каждый. Я сел на диван и закрыл глаза. Инди дёрнул меня за рукав:
— Не боишься?
— Нет. Я вообще не боюсь ничего с тех пор, как три месяца назад тут очнулся.
— А я вот боюсь, что рисовать не научился, и любой настоящий художник поймёт, что я самозванец. Ещё боюсь, что это не настоящее искусство, а дешёвка. И я так и не научусь рисовать как надо.
— А как надо?
— Не знаю! И никто мне сказать не может! И ещё я боюсь, что ты меня не так понял. Мы с Хартом…
К счастью, в дверь заглянул Борис:
— Все готовы? Инвесторы в сборе. Через пять минут вас пригласят!
Вскоре охранник проводил нас в другую часть дома, где жили Сол и Борис. Мы прошли через неё к лифту, возле которого стояли Вэл и Эмбер.
Эмбер была в красном платье выше колен. Мы три месяца ходили в шортах, но сейчас пялились на её ноги, покрытые золотистыми веснушками, как будто отродясь никаких ног не видели. Под откровенными взглядами Эмбер смутилась и обеими руками постаралась одёрнуть подол. Вэл достался лиловый комбез без рукавов с полностью открытой спиной, волосы были собраны в пучок. Когда она повернулась, на лопатках зашевелились чёрные крылья.
«Ё-моё… Держите мои яйца…» — прозвучало в голове. Мы переглянулись: конечно, это был Грин. «Заткнись, сука!» — очень внятно прозвучал ответ, и это был Скай. «Что это у неё на спине?» — «Неопознанный объект с крыльями…» — «Почему мы раньше этого не видели?» — «Она всегда в закрытых майках ходила, а на тренировки и вовсе рашгард надевала!» — «Интересно, кто им одежду выбирал? Пидор Борис или извращенец Сол?» — «Блядь, я внутреннюю сеть придумал, чтобы вы девок обсуждали?»
— Не отвлекайтесь! — резко сказала Вэл. — Не подавайте виду, что мы слышим друг друга! И да, это крылья ангела!
— Откуда ты знаешь, как выглядят ангелы? — Инди нервничал больше остальных, поэтому молол языком: — Кто их вообще видел? Почему они чёрные? Сколько у них перьев?
— Я — чёрный ангел смерти, — замогильным голосом ответила Вэл, подходя к нему вплотную, и повернулась спиной: — Хочешь перья сосчитать?
— Нет, — Инди испуганно захлопал длинными ресницами.
Двери лифта открылись, Борис оттуда помахал нам ручкой:
— Прошу в наш закрытый клуб!
Снаружи дом выглядел как обычная вилла, а нижний этаж — как оперативный центр в сериалах о мировой закулисе. Теперь понятно, почему в доме так часто бывало тихо: оказывается, их основная жизнь протекала здесь! В коридоре мы заметили несколько закрытых дверей. Камеры были прикреплены открыто, охрана больше не скрывала лица под масками. В зале стояли кресла, в которых расположились трое. Один — ухоженный молодой мужчина в традиционной арабской одежде, которого я про себя назвал «шейхом». Другой — европеец средних лет, в мятом льняном пиджаке и мешковатых брюках. Третьей была женщина за пятьдесят, с короткой серебристой стрижкой, в брючном костюме стального цвета. Чуть поодаль, на стульчиках, примостились два помощника и секретарша. Сол и Борис стояли в центре.
— Это наши сегодняшние звёзды, — объявил Борис в маленький микрофон. — Хочу особо отметить, что они — первые в мире гирбиды, Homo Hybridus, представители новой расы супер-людей. Это уникальный эксперимент, и вы должны осознавать риски, на которые пошли наши коллеги. Сейчас они вкратце расскажут вам о нашей работе и продемонстрируют свои уникальные навыки. Наш художник может нарисовать ваши портреты в 3d, а Эмбер обладает удивительными способностями к танцам…
— Они с виду прямо как люди! — негромко сказал мужчина в мятом пиджаке. — Рыжая танцует, а та, чёрненькая, что умеет? Может, она станцует для меня в приватном порядке?
— Кто из них рисует?— спросил «шейх».
— Тот, кудрявый! — тихо ответил Борис.
— А он может сделать копию «один в один» или написать картину в стиле определенного мастера? Теперь есть технологии искусственного состаривания полотна, его навыки могут очень пригодиться…
«Оставьте мне этого ушлёпка!» — потребовал Инди. «Только не бейте их сразу!» — подумали одновременно обе девушки. Грин едва заметно кивнул, забрал у Бориса микрофон и прошёлся туда-сюда расслабленной походкой, пока не убедился, что актёрская пауза сработала: все уставились на него, как на второго Стива Джобса.
Грин хорошо поставленным голосом начал рассказывать, как компания NHD решила совместить нейросеть нового поколения и медицинский нанодрон для работы с человеческим мозгом. Команда единомышленников разработала пару «нейросеть—нейрочип». Нейрочип взаимодействует с нейросетью, выбирает нужные качества, крепится в нужной зоне мозга и стимулирует их развитие. В результате гибрид приобретает способности, во много раз превышающие способности человека.
— Нейросеть самообучается, и мы можем развивать наш потенциал самостоятельно, пока это не представляет экзистенциальной угрозы для нас самих! — закончил Грин.
— То есть их с пульта выключить нельзя? — уточнил мужчина в мятом пиджаке.
Но обращался он к Борису и Солу, намеренно игноря нас, будто перед ним стояли образцы электросамокатов или роботов-пылесосов.
— Вообще в любой программе существуют опции отключения и перезагрузки… — нерешительно начал Борис.
— …Но у нас эти опции отсутствуют.— перебил Скай.
Борис и Сол озадаченно переглянулись.
«— Скай, что ты несёшь?»
«— Спокойно, ребята, они должны усвоить, что никто больше не сможет на нас давить или нам приказывать».
— Позвольте узнать, как теперь их контролировать? — заговорила дама в брючном костюме. — Если мы покупаем инструмент или новый гаджет, то должны понимать, насколько безопасно его использование…
— …и не взорвётся ли очередной пейджер в моих руках! — с улыбкой добавил «шейх».
«Это он нас с пейджерами сравнил?» — заорал в сети Инди. — «Спокойно! — ответил Скай. — На всякий случай покажите, кто что заметил: где камеры, где запасной выход, сколько охранников и чем вооружены». Мне пока было проще выложить в общий доступ увиденную картинку, чем вести диалог. «Действуем по сигналу!» — «Какой сигнал?» — «Чёрный ангел!» — «А дальше?» — «Дальше мы покажем, кто здесь новая раса, а кто поссать вышел!» — свирепо закончил Скай.
Вэл повернулась спиной. Чёрные крылья зашевелились, словно она собралась взлететь. «Каждый берёт того, что ближе! — «Я беру «шейха»!» — «Я тётку!» — «А мне оставьте говнюка, который говорил о приватном танце!» — прорычала невидимая Эмбер. Высокие гости не успели опомниться, как их скрутили. Харт уложил обоих охранников, отобрал оружие и приставил стволы к головам Наставников. Секретарша и два помощника испуганно таращились на нас. Эмбер с торжеством ткнула мужика в мятом пиджаке лицом в стол и заломила руку, тот взвыл. Вэл снова встала в центре.
— Ты! — обратилась она к Солу. — Распорядись, чтобы нас пропустили. А ты, — кивок в сторону Бориса, — скажи, чтоб машина ждала у ворот. И без глупостей, а то опцию delete на себе проверите! Гости прокатятся с нами. Будете хорошо себя вести — отпустим в целости и сохранности!
— Не пытайтесь нам навредить, нейросеть лучше вас просчитывает все риски! — добавил Скай. — Пошли! Харт?
— Угм, — и Харт вышел первым, расшвыривая на ходу всех, кто под руку попадался. Какой-то борзый охранник влетел в коридор и с перепугу достал пушку, но не успел выстрелить. Второго Харт уложил возле лифта.
— Я же предупреждал, что нужна труповозка! — укоризненно сказал Грин.
— Робот не может нанести вред человеку! — прохрипел мужик в мятом пиджаке.
— Он гибрид, — ответил Скай, — у него такой функционал.
Мы поднялись наверх на лифте, бегом пробежали через спортплощадку. За воротами ошеломлённые охранники подогнали нам машину. Мы пинками загнали внутрь трёх испуганных инвесторов, я сел за руль, Харт последним прыгнул в салон, держа всех под прицелом, и мы рванули с места.
— Куда? — спросил я через несколько минут. Дорога шла посреди пустыни, gps не работал.
— Без разницы, — ответил Скай.
Раздался звонок, в машине оказался телефон! Эмбер включила громкую связь.
— Думаю, презентация гибридов удалась? — насмешливо спросил Борис. — Пора возвращаться. Наши гости сегодня уезжают. И вам нужно отдохнуть, ведь скоро вы тоже покинете нашу скромную обитель.
— Так это и была презентация? — обиженно воскликнул Индиго. — А я собирался виртуальные портреты рисовать, ИИ-очки всем заготовил…
— Мы с Вэл предполагали нечто подобное, — усмехнулся Скай.
У входа нас встречали Сол и Борис, оба излучали сплошной позитив. Борис подхватил инвесторов и повёл в дальнее крыло. А Сол протянул руку:
— Харт, теперь отдай пушки! Всё закончилось!
— М-м-м.
— Ладно. Потом принесёшь, — с опаской сказал Сол.
— Угм, — и Харт засунул пистолеты за пояс брюк с двух сторон.
— Круто смотришься, прямо Джеймс Бонд! — восхищённо сказал Инди. —Я должен тебя нарисовать в таком прикиде!
Высокие договаривающиеся стороны удалились. А мы отправились в гостиную, развели себе лапшу кипятком и уселись есть с чувством выполненного долга. Только Инди побежал во двор, чтобы нарисовать Харта в новом образе. Я смотрел, как Харт позирует с пистолетами, а Инди делает наброски. Они меня не замечали, а я не смел себя обнаружить.
— Харт, ты этих охранников убил?
— М-м-м.
— Не мотай головой, когда отвечаешь! Прими позу, как будто стреляешь в прыжке… Теперь с колена! Отлично, стой так! Значит, ты — гибрид, который лучше всего умеет убивать?
— Угм.
— Можешь убить кого угодно?
— Угм.
— А меня тоже сможешь?
— М-м-м.
— Значит, не кого угодно! Значит, ты нормальный человек! — с торжеством закончил Инди. Он вырвал лист из альбома и протянул Харту. — Смотри: теперь у тебя глаза, как у людей, живые!
Харт вцепился в рисунок, потом внезапно схватил руку Инди и прижал к лицу, по-прежнему стоя на одном колене.
— Да блядь! — вскрикнул тот отчаянно. — Ты чего творишь? Спятил, что ли?
— Угм, — ответил Харт. И пошёл через сад в сторону спортплощадки: в костюме, с прямой спиной, но по странной синусоиде, схватился за голову и рухнул в кусты. Я подбежал к нему раньше, чем Инди. Мы оба услышали его голос во внутренней сети:
«Сказали забыть — я забыл. Сказали умереть — я умер…»
— Пиздец что с башкой, — Индиго придерживал его голову.
«Скажешь умереть — я умру. Скажешь уйти — не уйду!» Это прозвучало как клятва. Мы перетащили его в комнату и уложили на диван, но даже без сознания он не выпускал из рук рисунок Индиго.
Глава 3.
Позже все собрались на ужин. Харт очухался и, похоже, не помнил о своём припадке. Борис так и светился от радости, даже Сол больше не смотрел на нас с пренебрежением.
— Можем считать вашу перезагрузку завершённой, — объявил он. — Завтра вы получите новые документы и отправитесь туда, где жили ваши «исходники». Найдите их архивы и план финальной части!
— Как мы попадём в их дома?
— У вас есть Сан! Не зря его три месяца натаскивали лучшие спецы. Он вам всегда поможет!
Я кивнул: после анонимных видеоуроков у воров экстра-класса я мог бы, наверно, украсть даже драгоценности из Лувра. Мы особо не афишировали специфику нашей индивидуальной подготовки. Кого и чему учили за закрытыми дверями — личное дело каждого.
— А что взамен? — вежливо поинтересовался Грин.
— Взамен каждый из вас получит всепланетную славу и почёт в мире ИИ! — торжественно сказал Борис. — И ещё акции NHD. Вы сами теперь являетесь объектами инвестиций! Пересчитаем каждого из вас по курсу биткоина!
— А как насчет Голливуда? — осведомился поскучневший Грин.
— Аллея Славы в бюджет не заложена! — отрезал Сол. — А Инди станет первым в мире художником-гибридом, мы за год раскрутим его, как второго Энди Уорхолла.
Инди был задумчив и никак не отреагировал. Сол быстро ушёл. Борис раздавал новые телефоны, паспорта, брони отелей… Потом мы подписывали бесконечные договоры о неразглашении, о добровольном участии в программе и невозможности добровольного выхода из неё, о приобретении акций NHD в кредит, но под льготный процент, — да-да, именно так! — и ещё кучу бумажек, содержание которых запоминали машинально. Память мгновенно перерабатывала и сортировала инфу. «Сразу выкладывайте в общую сеть!» — передал Скай. Наконец процедура закончилась.
— Завтра мы вас торжественно проводим, а сейчас отдыхайте! — и Борис тоже отвалил к себе.
Мы сидели на спортплощадке, по привычке смотрели на звёзды и молчали.
— Мы ведь не сразу расстанемся? — спросила Эмбер. — Давайте проведём несколько дней вместе? Посидим в кафе на набережной, как люди!
— На какой набережной? — уточнил Грин.
— Да какая разница? Главное, чтоб на свободе!
— Тогда встретимся в Париже! Возражений нет?
— Давайте, я вас нарисую на память? — предложил Инди.
В компьютерном классе мы с изумлением наблюдали, как он лупит по клавишам, загружая программу.
— Это 3d-технология, у которой пока нет названия. — гордо заявил Инди. — Скай мне кое-что докрутил в обычной «трёхмерке», а остальное я сам придумал с помощью нейросети. Никто такого не делает!
Он решительно ткнул пальцем в Эмбер:
— Ты — моя сегодняшняя Венера!
Усадил её на стул, надел сенсорные перчатки и начал рисовать: двигал руками, ощупывая пространство, потом наносил краску пальцами, и казалось, что она стекает и застывает под его пальцами… Руки в перчатках как бдуто жили отдельно от него. Со стороны это выглядело безумно, но мы понимали, что невидимое чудо вот-вот появится из воздуха.
— Держи! — и он протянул Эмбер ИИ-очки.
Та глянула и охнула. Мы по очереди вырывали очки друг у друга. В воздухе парила Эмбер. Это был и портрет, и скульптура одновременно, и не копия, и не оригинал — живой трёхмерный образ Эмбер со сверкающими глазами.
— Таких глаз в природе не бывает! — воскликнула Вэл.
— У каждого из вас такие глаза, вы просто не видите себя со стороны, — возразил Индиго. — Эмбер, я сохраняю файл для тебя и выкладываю в общий доступ.
— Как ты работаешь без ИИ-очков?
— Не знаю. Скай говорил, что главное — чётко сформулировать запрос. Я и сформулировал, но не словами: нажал на «третий глаз», — он показал точку между бровями, — влез в программу и стал представлять, что она должна сделать. Вы тоже научитесь видеть без ИИ-очков, я сейчас вам сделаю доступ… — Он зажмурился, пошевелил губами: — Готово! Подцепляйтесь!
Теперь мы могли видеть его виртуальную работу без очков, живьём.
— Грамотно составленный промпт, — кивнул Скай. — Нейросеть сделала всю техническую часть, Индиго добавил ещё что-то от себя…
— Магию, наверно! — довольно ухмыльнулся Индиго. — Портрет Эмбер загрузился! Кто следующий?
— Ты не устал?
— Я никогда не устаю от рисования! А это ещё круче. Мне кажется, что я создаю какой-то другой мир, в котором вы — самые красивые существа! И я не хочу вас отпускать! Наверно, я к вам просто привязался, — улыбнулся он немного растерянно. — Вэл, теперь ты вставай!
И за пару часов он нарисовал всех, словно и правда слепил заново наши тела и души из невидимого материала.
— Ты только не зазнавайся! — пробурчал Грин.
— Творец всегда ближе к богу, чем остальные! — гордо ответил Индиго и заржал. — Знаете что? Я хочу попробовать нарисовать тех семерых, погибших на катере. Мы ведь должны представлять, как они выглядели, чтобы…
—… чтобы вжиться в их шкуры! — подсказал Грин. — Держи фото!
Мы выложили фотографии своих «исходников» в общий доступ.
— Только я не уверен, что получится, — смутился Индиго, — одно дело — с натуры рисовать, а другое дело — по маленьким фоткам с паспортов. Идите лучше спать! Уже светает. Если выйдет прилично — загружу в общую сеть, а если нет — просто сотру.
— Гибрид не должен стесняться! — заявила Вэл.
Но Индиго упёрся и решительно отказался рисовать в нашем присутствии. Мы сдались и пошли спать, только Харт остался стоять в углу.
— Статуя Командора… — пробурчал Грин, оглянувшись. — Интересно, он так и будет везде за ним таскаться?
Но никто не ответил, да и эта странная ночь уже почти закончилась. Я думал, что не смогу заснуть. В башке роилось множество вопросов, один другого глупее, и вряд ли их можно было задать нейросети. Когда мы снова увидимся? Что между Индиго и Хартом? Но в итоге я всё равно быстро отключился. Слишком быстро…
— Сэр, вы в порядке? — спросил кто-то на плохом английском.
Я открыл глаза. Меня тряс за плечо дядька в униформе уборщика. Я сидел на скамейке у входа в аэропорт. На плече — сумка. В кармане — паспорт гражданина Израиля, билет с пересадкой до Москвы, в другом кармане — телефон, на экране сообщение: «Счастливого полёта!»
— Объявлена посадка на рейс «Шарм-Эль-Шейх — Стамбул»…
Я тупо посмотрел на билет, сверил номер рейса и пошёл на посадку. Голова была ещё мутной. Вероятно, снотворное подмешали в бутылки с водой, а потом отправили восвояси. Даже не дали нормально попрощаться! Ничего, у нас есть внутренняя сеть! Я подключился к ней и увидел адресованное мне сообщение от Инди: портрет женщины, которая была моим «исходником». Неяркие черты лица, припухлые веки, возле углов рта — резкие возрастные складки, второй подбородок, оплывшая шея, но глаза — живые и сверкающие. А он-то сам где? И я испугался за Инди до трясучки, хотя и не помнил, что такое страх.
Часть IV.
Глава 1.
В контрактах, которые мы подписали в последний день пребывания в NHD, было сказано: «В период индивидуальной работы на выезде все участники обязаны соблюдать секретность и не связываться друг с другом, кроме экстренных случаев». Для экстренной связи был прописан особый протокол. Мы посмеялись над этим условием: никто не знал, что мы можем общаться незаметно для окружающих. Накануне отъездом Скай научил нас подцепляться к любому wi-fi, чтобы быть на связи.
Но сначала надо всё равно поселиться в забронированном отеле и отправить сообщение на специальный адрес NHD. Пользоваться открытыми сетями было запрещено. Особенно в России, о чём Борис предупредил меня лично.
Сейчас я ехал на окраину Москвы в квартиру моего «исходника» — пожилой женщины по имени Любовь. Хотя никаких эмоций гибридам испытывать не положено, но даже её имя раздражало. Почему надо давать людям такие обязывающие имена? И почему именно она оказалась среди семи подписавших открытое письмо? Формально Любовь была скромным сотрудником Института мозга, обрабатывала и заносила в базу данные о пациентах, делая это удалённо, из дома. Как объяснил мне Борис, в её возрасте женщины тут не могли рассчитывать на интересную или квалифицированную работу. Многие не работали, получали убогую пенсию и занимались внуками, если таковые имелись, или бесконечно от чего-то лечились. Борис был в курсе жизни в России, потому что у него там остались родственники.
Я был слегка удивлён тем, что русский не казался мне чужим. Кем я был до того, как стал гибридом под именем Сан? Пока мы жили под контролем NHD, Rainbow блокировала лишние размышления, вынуждая сосредоточиться на основном функционале. Возможно, я уже бывал здесь?
Любовь жила в маленькой квартире, которая принадлежала её дочери Нине. Сама Нина вышла замуж за врача из Монреаля. В её соцсети мы нашли скупое сообщение: «Мама поехала отдыхать в сраный Египет и там пропала без вести». Борис объяснял нам, что по российским законам пропавший без вести человек считается погибшим через пять лет. В Египте этот срок меньше, но расследование до сих пор не закончено. Нет тела — нет свидетельства о смерти. Нина запостила горящую памятную свечу, значит, считала свою мать погибшей.
А ещё через месяц она прилетела в Москву и выложила старые фото. На одном — Нина в обнимку с мамой в день окончания школы, на втором — взрослая Нина с мужем, мамой и двумя маленькими детишками. И еще одно, из магазина игрушек: Любовь держит в руках лук и стрелы, подпись гласит: «Мама, я не хочу, чтобы мои дети стреляли в людей!» Именно это фото я принял однажды за свои собственные воспоминания! Потом нам объяснили, что Rainbow сама нашла всё возможное в сети и сформировала так называемую «ложную память». Судя по постам, Нина не слишком скорбела по матери или не афишировала свою скорбь. Жизнь в разных странах постепенно отдаляет друг от друга даже самых близких родственников, а расстояние съедает печаль. Но пока Нина не продавала свою московскую квартирку. Может, надеялась, что мама однажды воскреснет и вернётся?
Возле девятнадцатиэтажной башни какой-то обсос с задумчивым видом ковырялся в земле, наверно, закладку искал. В подъезде я никого не встретил. Металлический замок поддался простейшим манипуляциям. Кажется, Любовь, как истый интеллектуал, совершенно не заморачивалась насчёт быта. Мебели совсем мало, вся старая и дешёвая. Кухня новая, но почему-то ядрёного салатового цвета, — наверно, купила витринный образец с большой скидкой! Вот бы Инди сейчас повеселился…
При мысли о нём внутри стало пусто и одновременно — неспокойно. Инди был среди нас единственным, кто едва мог за себя постоять! Остальных гоняли в обязательном порядке на тренировки. Даже Вэл и Эмбер лихо швыряли друг друга на маты. А этот лохматый то и дело жаловался: кисть сводит, плечо ноет, ногу подвернул. Поэтому его напарником на тренировках всегда был Харт, который возился с ним вполсилы, не позволяя упасть или получить травму. Если Инди огребал от другого партнёра, Харт грубо вырубал обидчика. Сначала мы над ними подтрунивали, потом привыкли. Сол требовал для всех равной нагрузки, но Борис сказал непривычно резко: «Гибрид-художник — штучный товар, не нужен ему болевой на локоть! А критикам он и так по яйцам врежет!»
С Инди взяли слово, что к концу срока он сможет сделать 50 бёрпи. Он исправно бегал, потел в тренажёрке и качал пресс. К концу срока Индиго стал более подтянутым и собранным. «В армию, может, не возьмут, а в подтанцовку — запросто!» — поддразнивала его Эмбер. Инди тоже любил танцевать, и они вдвоём часто развлекались рок-н-роллом. Правда, для сложных элементов и акробатических поддержек Эмбер всегда вытаскивала меня: «Сан, иди сюда, а он пусть рисует!»
Незаметно эта фраза стала поговоркой, а Индиго вошёл в образ младшего непутёвого ребёнка, хотя разница в возрасте у нас была небольшой, максимум лет пять. Почему я так много о нём думаю? Он ведь теперь один, без Харта. Инди отправился в Хорватию, где снимал последнее жильё его «исходник» — юный самоучка, на коленке слепивший весь визуал Rainbow. А Харт должен был лететь в Стамбул: оттуда в Египет прилетел его загадочный «исходник», о котором вообще ничего не было известно, кроме какой-то фамилии и фото в паспорте. Харту надо влезть в шкуру этого человека-невидимки. И кто знает, чему обучали Харта на индивидуальных занятиях…
Размышляя, я перебирал вещи хозяйки. Их почти не осталось, наверно, дочь всё выбросила. Попался связанный из колючей серой шерсти платок. Несколько картонных коробок и альбомов с фотографиями засунуты на нижние полки шкафа как попало. Наверно, дочь взяла что-то на память, а остальное оставила. Чужая жизнь лежала передо мной на полу в виде старых бумажек. Никто и никогда больше не станет их рассматривать. Пожалуй, хорошо, что я ничего не помню о прошлом! По крайней мере, никто не будет равнодушно перебирать запылённые обрывки моего существования.
Я понял, что уже давно сижу на полу, и решительно запихал всё обратно в шкаф. Ноутбук выглядел под стать убогому интерьеру. При включении он издавал разнообразные звуки, скрежетал и жужжал. Конечно, запросил пароль. И конечно, я набрал год рождения тётки, но ошибся, набрал Nina — и всё открылось. Как она могла придумать что-то уникальное? И я всерьёз засомневался, существует ли вообще этот финальный план.
В папке «Работа» на диске хранились отчёты и таблицы с сухими данными, которые она отправляла в институт. Отдельно — папка «Нина»: фото дочери, зятя и внуков. Я на всякий случай скачал всё, что было на диске. Мог бы просто запомнить, но не хотел забивать память бессмысленным мусором. Перед глазами возник виртуальный портрет немолодой женщины с сияющими глазами, нарисованный Инди в ночь перед отъездом. Женщина смотрела на меня с иронией: «Ну что, убожество с чипом в башке? Решил, что ты умнее меня? Можешь хотя бы отдалённо представить, как работает мозг настоящего гения? Попробуй найти то, что я спрятала! А если даже найдёшь — что ты там поймёшь, бестолочь?»
Мне стало ужасно обидно. Если этот текст создан Rainbow, то впору обидеться и послать. Да как её пошлёшь? Хотел спросить Ская, но его нет рядом. Шкаф, диван, тумбочка — вот и весь доступный интерфейс. А, ещё лыжи в углу…
— Блин! — заорал я на всю квартиру. — На хера тебе лыжи, дура старая? Взяла и исчезла, а мы тут должны раком встать? И не надо смотреть на меня с таким презрением! Всё равно найду!
А потом озадаченно посмотрел вокруг: почему я кричал? Это же бессмыслица! В течение месяцев, проведённых в логове NHD, мы могли и поругаться, и поржать, и подраться, и флиртовать в рамках допустимого. Но зачем яростно кричать на умершего человека, которого я знать не знаю?
— Извини, — сказал я, стоя перед дверью. — Я буду приходить сюда до тех пор, пока не найду ваш план и не пойму, почему вы так поступили. Я делаю это не потому что меня заставили. Я хочу понять, кто ты и кто я такой. Даже если я гибрид, это не значит, что… что моя жизнь не имеет смысла… что я просто выполняю команды…
Глава 2.
Я провёл в отеле пару дней, а потом снял квартиру неподалёку от её дома: так было проще и дешевле. Никакой wi-fi не позволял мне мысленно связаться с остальными. А подключаться к облачным серверам NHD извне было категорически запрещено: NHD тщательно оберегали свои секреты. Только когда каждый из нас найдёт ценную информацию, нам разрешат встретиться и обсудить дальнейший план. Значит, пока придётся искать в одиночку.
Я приходил в её маленькую квартирку как на работу. Обнаружил целую кучу старых писем к Нине. Кто в двадцать первом веке пишет письма в ворде? Любовь скучала по дочери и была довольно многословна. Несколько писем целиком были посвящены её бывшему мужу, Олегу Гольдштейну. Они поженились ещё в институте, но студенческий брак закончился очень быстро. Бывший уехал в Канаду, там защитился, работал, через много лет вернулся в Россию уже признанным учёным. Он вёл различные проекты в Сколково и в Институте мозга. Внезапно умер, завещав дочери маленькую фирму в Монреале с нулевым балансом и замороженным счётом. Нина полетела решать вопрос с наследством. В первый же день получила отёк Квинке от кленового сиропа и попала в больницу, где работал её будущий муж Стефан, тогда ещё интерн. Их роман развивался молниеносно, вскоре они поженились, двое детей родились один за другим. Нина ушла в свою новую жизнь, даже не обернувшись.
«Отец всё равно сыграл огромную роль в твоей судьбе. Возможно, он хотел бы с тобой видеться чаще, но не знал, как подступиться. Ведь он уехал, когда ты ещё в детский сад ходила! А я тоже не пыталась наладить ваше общение. Я не склонна к сантиментам и всегда предпочитала поступать рационально. Отец, наверно, скучал по тебе. Я и не знала, что значит «скучать», пока не поняла, что тебя больше не будет рядом. Всю жизнь изучала устройство чужих голов и лишь в старости выяснила, что эмоции всегда одержат верх над разумом! Какая горькая ирония!»
Может быть, я тоже скучаю? За три месяца я привык к дурацким перебранкам, двусмысленным шуточкам, подколам и баскетболу по вечерам. А ещё Инди постоянно хватал свой блокнот и кричал кому-нибудь: «Замри!» — и мы послушно замирали, как в детской игре «Море волнуется раз…» А ещё были полчаса перед сном, когда все молча смотрели на звёзды. Нет, эта тоскующая пожилая женщина никак не могла быть создателем гибридов! Нельзя найти кота в пустой комнате, если его там нет.
Надо связаться с остальными, встретиться и придумать, как исчезнуть. У нас хорошие навыки, вместе мы справимся! И надо сделать это быстро, пока Инди не влип в неприятности. Ни о ком я не беспокоился сильнее, чем об этом лохматом недоразумении. Пусть живёт где-нибудь в тихой стране и рисует в своё удовольствие. Так и вижу: выставочный зал, баннер над входом, светлые стены, солнечные блики пляшут в причудливо изломанных окнах, Инди в белом костюме перерезает ленточку… О чём это я?
Сегодня в подъезде меняли почтовые ящики. Старые уже отодрали от стены и кучей свалили в углу, чтобы никто не мог нормально пройти. Я наклонился, нашёл нужный ящик, заметил белый уголок, вытащил конверт. В нём была квитанция на оплату: гаражный кооператив, номер бокса, сумма, задолженность за предыдущие месяцы. Значит, у неё были машина и гараж? Наверняка развалюха, в которой ржавеет другая развалюха! Надо всё же сходить туда для очистки совести.
Идти до гаража было не столько далеко, сколько неудобно: через ветки железной дороги и наземного метро. Даже на арендованном велосипеде или самокате не доедешь, всё равно придётся переходить через огромные развязки. Решил подождать автобус. У меня, конечно, были деньги и на аренду машины, и на такси, но Сол и Борис велели быть незаметными: «Лучше не оставляй цифрового следа, плати наличными и веди себя тихо».
Я стоял на остановке и разглядывал район, в котором жила Любовь. Рядом строили новые кварталы, а старые многоэтажки покрасили, но это не скрывало их убожества. Пенсионерам, бродившим по улицам, было некуда торопиться. Зато приезжие сновали туда-сюда — в основном, курьеры или рабочие, почти все азиаты, весёлые, в наушниках, с коробками на задних сиденьях велосипедов или скутеров. Вместо старых домов — новые районы, вместо никому не нужных пенсионеров — молодые мигранты. Так устроена жизнь: все отжившее должно уступить место новому. Интересно, нас тоже заменят на более совершенных гибридов? Чем я отличаюсь тогда от стариков, бредущих в дешёвые магазины? Чем я отличаюсь от тётки с универсальным именем «Любовь»?
— Сан Саныч, это ты?
Я не сразу сообразил, что окрик обращён ко мне. Здоровенный обрюзгший толстяк с мешками под глазами попытался схватить меня за плечо, я машинально сбил захват и скрутил болевым приёмом.
— Блиин! — зашипел толстяк. — Это точно ты! Я же помню: чуть тронешь — сразу пиздюлей огребёшь!
— Вы меня с кем-то путаете!
— Да ты чё? Я же Миха! Хрюндель! Про тебя говорили: без вести пропал. Значит, ты живой? Ох, ёпть…
Толстяк уже не пытался трогать меня, застыл на расстоянии и ждал, когда же я его узнаю.
— Простите, вы ошиблись!
Толстяк не унимался:
— Ты ранен был, что ли? Не помнишь, как мы снова встретились и ты мою жизнь выкупил? Я ж теперь твой должник! Башку отшибло? У меня тоже половина внутренностей отрезана и глаз стеклянный, видишь? — Он придвинулся ближе, я заметил, что один глаз действительно искусственный. — Я не в обиде, зато руки-ноги целы! Я теперь в нашей школе замдиректора по безопасности! А ты прям красавчиком стал, я тебя узнал не сразу! Пойдём посидим, наших помянем! Я считал, что вообще один в живых остался! Ну ты везунчик! Вот же… — и он затряс кулаками от полноты чувств.
— Извините, вы приняли меня за другого. Мне пора!
Я кивнул, тем самым заканчивая диалог, и решительно пошёл в сторону транспортной развязки.
— Ну прости, — печально сказал вдогонку Хрюндель. — А может, всё-таки посидим?
Эта встреча подействовала на меня очень странно: в башке начался процесс, который мешал сосредоточиться. Я даже вышел не на ту сторону большого моста. Пришлось возвращаться и переходить снова. В середине длинного перехода стоял стол, возле него — плакат с эмблемой Вооружённых Сил. К стенке было прислонено знамя, с него смотрела одна голова двуглавого орла. Хмурая тётка-вербовщица болтала по телефону. На столе лежали флаеры с описанием благ, которые свалятся на голову будущему контрактнику. Россия по-прежнему пыталась воевать со всеми, до кого могла дотянуться. Конца не предвиделось. И главное, к этому уже все привыкли.
Тётка явно торчала тут давно. «Сам приходи и сиди, мне к маме в больницу надо!» — резко сказала она невидимому собеседнику. Чем-то она напоминала Любовь: такие же смазанные черты лица, отёчные веки, угрюмые носогубные складки, второй подбородок, нелепая причёска. Женщины в России стареют некрасиво, наверно, потому что никому не нужны: мужчин слишком мало.
— Кто Родину защищать-то будет?— зло крикнула она вслед. — Такие, как ты, никогда своего не упустят. А там…
Что «там» — я уже не слышал. Я почти бежал по переходу и спиной ощущал её ненависть, как будто в спину кто-то целился.
Глава 2.
По дороге к гаражу мне попался банк, и я решил заплатить по квитанции, чтобы иметь законный повод для визита. Ежемесячный платёж был в пределах разумного, но счёт за электричество оказался фантастическим. Что же за гараж у скромной пенсионерки? И что за машина в нём хранится? Гараж оказался на отшибе, между снесёнными уже микрорайоном и парком. Он был старым, трёхэтажным, построенным по всем правилам: с мойкой и пандусами, как в старых американских фильмах. На входе дремал охранник глубоко пенсионного возраста.
— Вы куда?
— В контору. Тёща просила платёжку принести, — ответил я, использовав магическую формулу, которую придумал на ходу. — Я тут вообще ни разу не был. Куда идти?
Слово «тёща» оказало магическое действие. Охранник скучал и был рад поболтать:
— Сейчас многие свои места продают. Гараж-то построили давно, из старых владельцев почти никого не осталось. Если тёща продавать надумает, скажите, тут желающие есть! У нас отопление и сигнализация, всё как положено!
Дверь в контору была открыта, но внутри никого не оказалось. Я положил на стол оплаченные счета и медленно пошёл вдоль гаража, ища нужный бокс. В квитанции было указано два номера: 205 и 105. 205-й я нашёл быстро, а 105-й располагался под ним, на подземном этаже. Никакого ключа у меня не было, но я воспользовался миниатюрной отвёрткой, висевшей на брелке. Я не задумывался, как открыть тот или иной замок. Неужели я и правда был вором? И звали меня Сан Санычем?…
Включил свет, огляделся: обычный бокс, никакой машины, по стенам — стеллажи, на которых разложена какая-то хрень, в углу — запылённая зимняя резина. Я спустился вниз и для очистки совести изучил другой бокс. В нём было почти пусто, только несколько коробок стояло вдоль стены. Мне кажется или он меньше по площади?
Я постучал по стене: по звуку не слышно, чтобы в ней были пустоты. Снова поднялся в верхний бокс, перебирал старые инструменты и коробки. На полу лежал слой пыли, видны были следы, тоже запылённые. Следы вели в угол. Я отодвинул покрышки, прощупал стену: внизу оказался неприметный тумблер, размером с ноготь. Я повернул его, и плиты в полу стали расходиться, открывая люк и лестницу, которая вела в нижний бокс номер 105. Как только я спустился вниз, люк над головой закрылся с мягким щелчком, а в помещении вспыхнул приглушённый свет.
Эта часть бокса номер 105, отделённая стенкой, была оборудована как готовый кластер в big data! Тут было холодно. Провода аккуратно собраны стяжками и уложены так, чтобы не споткнуться. Длинный стол, на нём — новейший комп с хорошим монитором. Стеллаж с дисками, подписанными и рассортироваными по годам. Крутящееся кресло с подголовником. Я подошёл к компу и включил его. Экран засветился, комп запросил пароль. Никаких идей, кроме пароля «Нина». Не подошло. Имя бывшего мужа? Если Любовь была хозяйкой этого тайного логова, значит, она действительно играла ключевую роль в программе NHD. Если в компе находится её сообщение или архив, тогда пароль очевиден. Я набрал Hybrid…
…комп сказал Welcome, на рабочем столе открылся один файл.
— Если вы гибрид — нажмите f1, если человек — f2. Далее следуйте указаниям бота… — сказал приятный голос.
Я нажал f1.
— Проверка! Тест для гибридов! Посмотрите на экран…
Передо мной замелькали цифры, буквы и картинки. Это продолжалось секунд тридцать.
— Смотрите в камеру и перечисляйте всё, что видели!
Я быстро перечислил всё увиденное. Внизу бежала строка: «соответствие 50… 70… 100%».
— Откройте верхний ящик справа. Выдвиньте панель. Достаньте мини-сканер. Приложите ко лбу. Выберите в меню опцию «Сканирование объекта». Нажмите enter. Закройте глаза и расслабьтесь!
Я приложил ко лбу миниатюрный сканер.
— Сканирование завершено! — продолжил механический голос. — Идентифицирован нейрочип Synchro гибрида под номером B6, уровень заряда 82%. Откройте видеофайл на рабочем столе!
— Если ты смотришь это видео, значит, меня уже нет в живых, а тебя отправили на поиск наших файлов, — сказала Любовь, глядя мне в глаза.
Она сидела в этом же кресле, на плечах — серый вязаный платок из колючей шерсти. И вроде это была та же самая тётка, но выражение лица было совершеннно иным, чем на фото, а глаза светились, как на портрете Инди.
— Обычный человек не смог бы найти это место и пройти проверку. Значит, мы в вас не ошиблись. Мой бывший муж, Олег Гольдштейн, — первый учёный, работавший над созданием гибридов. Я помогала ему, обрабатывала данные, анализировала результаты. Здесь ко мне относились скептически, как к большинству женщин в научной среде. Олег предлагал уехать. Но я не могла оставить свою маму здесь умирать в одиночестве. Он забирал результаты себе, а мне подкидывал деньги. Кстати: нейрочип Synchro разработала я! — Она улыбнулась с явным торжеством. — Потом Олег заматерел, приобрёл другой статус, его пригласили обратно в Россию. Обещали финансирование, содействие на государственном уровне! Но проекту присвоили максимальный уровень секретности. Он занимался общими вопросами, а я сосредоточилась на гибридах. Олег пытался рукоодить, но ничего не понимал в деньгах, его подставили. Когда он это понял, то решил разорвать контракт, но скоропостижно умер от инфаркта. У нас это называется «феноменом внезапной русской смерти»… — Любовь стиснула кулак и ударила по столу. — Здесь хранятся все результаты.
Она долго молчала, потом опять заговорила с интонацией лектора:
— Вы должны найти и собрать наши файлы. Только когда вы одновременно их загрузите, Rainbow сгенерит ключ доступа к финальной части. Вам придется оценить возможные риски и просчитать последствия. Надеюсь, что вы сделаете правильный выбор. Но не пытайтесь узнать о своём прошлом, это не приведёт ни к чему хорошему.
Любовь пристально смотрела мне в глаза:
— Наверно, Борис и Сол вам много чего пообещали? Первые люди новой расы, дизайн человека… Всё так. Но они не сказали вам самого важного! Нейрочип, как любой гаджет или кардиостимулятор, требует замены микробатарейки. Это малоинвазивная процедура, но её нужно производить каждый год. Иначе никаких гарантий, что вы останетесь в живых и в здравом уме. Сол и Борис рассуждают, как обычные пользователи: что проще — чинить старый гаджет или купить новый? Технически проще произвести полный апгрейд: заменить ваш нейрочип на новый. Тогда вы останетесь живы, но снова утратите свою субъектность и воспоминания.
Любовь подалась к монитору, повысила голос:
— Ты — гибрид, а значит, умеешь гораздо больше обычных людей. Если хотите выжить, поторопитесь! Найдите архивы моих коллег. Они тщательно запрятаны, мы хранили их местонахождение в тайне даже друг от друга. Никто, кроме вас, этого не сделает. Используйте ваши резервы на полную мощность! Скачай всё с компа. Расслабься, с непривычки будет сложно переварить такой объем, но ты справишься. И не забудь сдублировать архив на другой носитель!
Я запустил скачивание и закрыл глаза. Через несколько минут она поправила платок на плечах и заговорила снова:
— Насчёт Нины: прошу не тревожить её. Пусть спокойно живёт и растит своих детей! Думаю, она наверняка забрала только свои документы, а остальное пинком загнала в шкаф. Боюсь, что в следующий приезд всё выбросит, а потом повзрослеет и будет жалеть. Там её детские фотографии: роддом, первое сентября, выпускной. Упакуй всё в коробку, напиши «Твои фото» и перенеси в верхний бокс. Рано или поздно Нина его заберёт. И вот ещё что…
Любовь с досадой поморщилась:
— Извини, что даю столько поручений, прямо как старая бабка: выключи воду, свет и газ! Но я сегодня улетаю и не хочу появляться в сети. У меня есть почтовый ящик на mail.ru, там мы переписывались с Олегом. Логин — Fake love, пароль — Oleg_1965. Там осталась папка «личное». Пожалуйста, сотри её, не читая! Там нет ничего ценного с научной точки зрения. Если тебе повезёт и ты однажды влюбишься, не бойся своих чувств, или потом будешь разговаривать с экраном, как я. Это довольно грустно… Чтобы выйти отсюда, выключи комп и нажми кнопку слева под крышкой стола.
Она потянулась, чтобы выключить комп, но вдруг подмигнула мне:
— Если выживу, первым делом махну в Париж! Удачи тебе, гибрид! Ни пуха ни пера, а я иду к чёрту!
Видео закончилось. Я выключил комп, нажал неприметную кнопку, поднялся наверх и пошёл.
«Не пытайтесь узнать о своём прошлом, это не приведёт ни к чему хорошему. Вы должны найти…» Почему мы всем должны? И почему толстяк на остановке назвал меня Сан Санычем? Ведь я своё имя из бейсболки вытащил! И только когда Инди нарисовал мой портрет, я почувствовал себя живым! Любовь сказала: надо не бояться своих чувств. Но у меня другой функционал!
Глава 5.
Я ещё раз сходил в гараж, но ничего больше не нашёл. Перед смертью Любовь успела сказать и сделать всё, что хотела. Она всю жизнь занималась любимым делом, а напоследок сумела перехитрить NHD. Результатом её работы стали мы: семь гибридов с невероятными навыками, но без единого воспоминания и лишних чувств, — как разделанная рыба, с которой заранее сняли чешую и вытащили кости… «Где бы ты ни была сейчас, в аду или на небесах, тебя там совесть не мучает?» — спрашивал я Любовь. Может ли совесть мучать бестелесную душу в другом измерении? Я не находил себе места, не мог спать, что-то постоянно ныло в солнечном сплетении, как будто туда загнали невидимый гвоздь. Поэтому шлялся по городу, рассматривая людей, улицы и дома.
В метро бежали по делам озабоченные маленькие человечки, в уличных кафе и ресторанах сидела благостная публика. Регулярно попадались группы мужчин в камуфляже или отдельные персонажи со специфическим загаром по шею и большими сумками. Их было столько же, сколько и уличных роботов-доставщиков. Мировая столица живёт своей жизнью и подпитывается деньгами. А что является источником этих денег, война или технологии, — всем без разницы.
Бродя по улицам и сидя в недорогих кафе, я временами чувствовал пристальные взгляды и ждал, не окликнет ли кто-нибудь? Кажется, я здесь уже бывал, и говорю я по-русски, не пользуясь встроенной опцией автоперевода, и какие-то цитаты постоянно вытряхиваются из головы. И названия тоже выглядят знакомо… Интуиция у меня развита сильнее, чем у обычных людей. «Предклинье — участок теменной доли мозга, отвечающий за переработку сенсорной информации. Он задействован при анализе ситуации. При выборе дальнейшего действия активируется другая часть, так называемое хвостатое ядро подкоркового ядра мозга…» — тут же подсказала нейросеть. Перед глазами возникла схема устройства мозга, которую показал нам Сол на вводной лекции. Но пока никому не было до меня дела. Я чувствовал себя тенью, оставшейся без хозяина. Мы всего лишь тени наших «исходников». «Тень, знай своё место…» Есть такая сказка. А ещё был знаменитый японский фильм «Тень воина»… Зачем мне это? У меня другой функционал: найти спрятанное. У большинства прохожих тоже другой функционал: им всё про херу!
Я шёл от метро по пыльному бульварчику, который разнесли под видом ремонта. Между красными пластиковыми щитами неловко пробирался человек. Я узнал в нём того самого Хрюнделя. Не странно ли наткнуться на него второй раз? Или я сам искал встречи с неизвестным прошлым?
Я надвинул бейсболку пониже и пошёл за ним. Хрюндель двигался не очень уверенно, пару раз терял равновесие, мне хотелось поддержать его, чтоб не свалился. Перебравшись через колдобины, Хрюндель плюхнулся за стол в уличном кафе, из которого на всю улицу пахло пережаренным маслом. Я пристроился в отдалении, на лавочке. Хрюндель заказал пиво и сосиски с кетчупом. Этому человеку мало было отсутствия половины внутренностей, он хотел добить оставшуюся половину. Хрюндель положил на соседний стул прозрачную папку с бумагами и взялся за телефон. Я прислушался:
— Привет, Костян! Как сам? Всё путём? Ну ОК. А я вот сегодня ездил в РОНО, программу по безопасности согласовывал. Какие ж там дуры! Я им говорю: «Мне полагается неполная нагрузка как ветерану!» А они: «Вы замдиректора, мы так не можем, мы сяк не можем…» Аж в глазах потемнело от злости! А недавно иду по улице, смотрю: Сан Саныч, как живой! Спаситель мой! Когда меня обнулить хотели, он меня выкупил, кучу бабла отдал! На гражданке он на больших людей работал, — Хрюндель поднял палец, как будто собеседник мог его видеть. — Он всегда крутой был! А потом его ментам сдали. Он сразу в СИЗО на контракт подписался. Сказал, что иначе и дня бы не прожил. Потом мы вместе под Бахмутом в накат пошли. Тогда и расхерачили всю нашу роту. Я обрадовался, что он живой, но обознался. Теперь снова спать не могу, херня мерещится. Школу вспоминаю… А ты занят? Я на бульваре в «Ласточке» присел, выходи! Чё? Не можешь? Ну ладно…
Он грустно сжевал сосиску, выпил пиво, заказал ещё водки и отправился в туалет. Я быстро прошёл мимо его стола, сквозь обложку прочёл фамилию и имя. Вскоре Хрюндель вернулся, залпом выпил стопку, расплатился и поплёлся дальше, приволакивая одну ногу и пыхтя на всю улицу, как маленький трактор.
Я долго смотрел ему вслед, потом вернулся и полез в интернет. Хрюндель действительно оказался заместителем директора местной гимназии. Маленькая статья в районном паблике: ветеран передаёт школьникам бесценный опыт. Фото: Хрюндель принимает букет цветов от симпатичной школьницы. Больше ничего. Не идти же к нему, в самом деле, и не спрашивать, кто такой Сан Саныч? И главное: зачем мне это знать? Любовь предупреждала: не лезть в наши прошлые жизни! Весь день я изучал всё, что было написано о штурме Бахмута. Оказывается, там была адская мясорубка: русские просто забрасывали противника волнами смертников. Это был абсолютно посторонний человек. Я не имел к нему никакого отношения. Но под ложечкой засосало сильнее обычного.
На следующий день я решил последовать за Хрюнделем. Я сопровождал его в магазин и обратно. Я слушал его длинные разговоры по телефону с другом Костяном. Наверно, больше разговаривать ему было не с кем. Больше всего Хрюндель обижался на тёщу: постоянно ворчит, что зять ни на что не годится. Но если бы не выплаты по контракту и пособие по ранению, они никогда бы не смогли купить эту квартиру! Ругался он, конечно, через слово, но не вкладывал в ругань ни агрессии, ни ненависти. Жена позвонила всего дважды, оба раза он огрызался:
— Чё делаю? Иду, а что, нельзя?… Да не пил я!
Один раз он сходил в гимназию, которая тоже оказалась неподалёку: обычные корпуса, соединённые переходом, с маленьким стадионом на задворках и старыми тополями у входа. Хрюндель вышел оттуда мрачный, с очередной пачкой документов, позвонил другу и долго ругался: заставляют писать кучу бумаг, а ему это всё поперёк горла, и требуют отчитаться о мерах безопасности… А ставка охранника всё равно одна, и второй никто не даст… А система наблюдения не работает и чинить её никто не собирается…
За несколько дней я не вынес ничего путного из этих разговоров и ужасно устал от его перемещений по району, в которых не было никакого смысла. Он был похож на робота-доставщика, сбившегося с маршрута: кружит, кружит, но никак не найдет нужную точку. Так и в башке Хрюнделя что-то непоправимо сбилось. Когда я очнулся в NHD, был чем-то на него похож: тоже не знал маршрута. Но я-то гибрид, а Хрюндель — обычный человек. Или ему после ранения мозги отшибло?
Я в очередной раз проводил Хрюнделя до длинного панельного двенадцатиэтажного дома, в котором тот жил. Сел на лавочку во дворе. Что я тут делаю? Всё бессмысленно. Я не узнал о Сан Саныче ничего. Архив забрал, файлы с домашнего компа скачал, надо уезжать и обязательно встретиться с остальными в Париже. Любовь сказала: первым делом махнуть в Париж!
Я спохватился, что сижу здесь очень давно, большинство окон уже погасли. И вдруг снова увидел Хрюнделя! Сначала из подъезда раздался громкий мат, потом из двери вылетел пластиковый тапок, а за ним вылетел сам Хрюндель: в трусах до колен, полосатой майке без рукавов и в другом тапке.
— Вызывай ментов! — кричал он, глядя наверх. — Вызывай, пусть только ветерана пальцем тронут! Я кровь за родину проливал… А ты меня… Да я, бля…
— За руль не садись, ты же пьяный! — раздался в ответ женский голос из окна. — Куда собрался на ночь глядя?
— Да куда угодно!
Он схватился за телефон:
— Костян, спишь? Сейчас приеду. Я не могу больше, слышишь? Скоро буду!
Хрюндель хлопнул дверью тёмного седана, стоявшего прямо у подъезда на месте для инвалидов. Машина взревела, Хрюндель с бешеной прытью сорвался с места, вырулил из двора…
— Убьёшься — туда тебе и дорога! — крикнула в ярости невидимая жена.
Я вскочил и побежал следом. Улица уходила вниз, к транспортной развязке, Хрюндель нёсся по ней как полоумный, на перекрёстке втопил газ и проехал на жёлтый. В это время поперёк двинулся грузовик, но Хрюндель не затормозил. Его седан чудом избежал столкновения, вильнул несколько раз, не сбавляя скорости, закрутился, влетел в ограждение, пробил его и рухнул с эстакады. Я бежал туда изо всех сил, скатился с откоса, подскочил к машине. Китайский седан не выдержал краш-теста. Хрюндель был совершенно мёртв и, наверно, сейчас уже смотрел на меня сверху. Я поднял голову и сказал:
— Хрюндель, прости, что не поговорили тогда. Какого хера ты не затормозил, идиот?
И сам удивился — и своему вопросу, и тому, что он не затормозил. Постоял ещё немного и пошёл домой. Навстречу с воем проехали сначала «Скорая», потом полиция.
Через три дня я тихо стоял в траурном зале больницы, стараясь быть как можно более незаметным. Народу было немного: каникулы, отпуска. Жена Хрюнделя, его дочь-подросток и тёща всхлипывали. Отдельной кучкой стояли тётки. Я не помнил, как выглядят училки, но был уверен, что это именно они. Явились бравые хлопцы из военкомата с венком. Представитель военкомата прочёл несколько фраз по бумажке, почётный караул тоже стоял, но не стрелял. Вдова Хрюнделя выглядела неплохо и тоже сказала речь. Я прислушался: она благодарила президента за то, что её супруг смог отдать долг Родине и прожить достойную жизнь. Затем она положила в гроб какую-то фотографию, прошептала что-то и отошла в сторону. Гроб закрыли. Все попрощались и потянулись к выходу, родные пошли к автобусу ритуальной службы, чтобы ехать в крематорий. Мать Хрюнделя приставала к мужику из военкомата насчёт пособия на похороны героя. Тот объяснял, что всё оформляется через приложение «Госуслуги». Теперь и помирать у них положено тоже через приложение, иначе никак.
Кто-то дёрнул меня за рукав.
— Вы Сан Саныч? — спросила меня свежеиспечённая вдова. — Муж рассказывал, что недавно встретил вас, но вы его не узнали. Говорил: высокий, симпатичный, на левой брови шрам.
Шрам был маленький и узкий, только Индиго сразу увидел его своим зорким глазом. Неужели Хрюндель так хорошо меня знал?
— Это же вы заплатили за него чвкшникам кучу денег! Муж рассказывал об этом много раз!
— Простите, я не помню…
— Тоже мозги отшибло? — вздохнула вдова.
— А его друг, Костян, с которым он постоянно по телефону болтал, пришёл?
— Боже! Вы серьёзно? — Вдова пристально поглядела на меня: — Костя — его школьный друг. Костя сразу пошёл воевать, в первую же осень без вести пропал. Ни тела, ни денег, ничего… Моему Михе после этого чердак снесло, он подписал контракт! И до последнего считал, что Костя жив, звонил ему и подолгу разговаривал. Мы это слышали, но делали вид, что всё в порядке. Чердак-то на место не приставишь! Я их школьную фотку принесла, положила в гроб. Напечатала несколько, думала, вдруг кто из класса придёт? Но никто не пришёл….
На цветной фотографии — школьная линейка первого сентября. Подростки выстроились на школьном дворе, вдалеке высокий парень несёт на плече девочку с большими бантами и колокольчиком в руках.
— Вот муж мой, рядом Костя! Теперь снова встретятся! Два придурка, кто их на войну гнал? Возьми фотку, у меня ещё есть!
— Я правда его не помню…
— Зачем тогда пришёл? — горько усмехнулась вдова.
А и правда, зачем? Я проводил взглядом автобус. Вдова помахала мне рукой. Я спрятал фото в карман и поплёлся домой. Единственный человек, которого я успел узнать, отправился в царство мёртвых. Куда солдаты после смерти попадают, в Вальгаллу? А куда отправилась Любовь и другие создатели гибридов? Уж точно не в райские кущи. Для них в аду наверняка существуют разные уровни!
Не знаю, зачем мне фото Хрюнделя, но не выбрасывать же? Я даже хотел воспользоваться универсальным методом Хрюнделя, то есть выпить! Но беспощадная система самоконтроля не дала и шага сделать в сторону винного магазина. Поэтому я пошёл бегать по парку, встал там и долго орал в пыльное от жары небо. Орал, естественно, на русском матерном, на нём почему-то оказалось проще.
— Понимаю, — серьёзно сказал алкаш, собиравший бутылки в кустах. — И полностью разделяю вашу точку зрения!
Сан Саныч был вором, который спас Хрюнделя от отморозков из ЧВК. Хрюндель часами разговаривал с погибшим другом. Его вдова благодарила президента за то, что её муж умер. Это территория абсурда, здесь рацио отказывает даже у гибрида! «Кто с вами день пробыть успеет и в ком рассудок уцелеет!» — подсказала нейросеть цитату из Грибоедова. Я решительно набрал Ская.
— Нарушаешь правила конспирации? — радостно заорал тот. — Живой?
— Есть важная инфа. Увидимся послезавтра там, где собирались!
Часть V.
Глава 1.
— Ещё буквально пара минут… Не смотрите туда!
— Но там такая рыжая девушка, мсьё, как я могу не смотреть?
— Я же вас рисую!
— Мсьё, это Париж, тут все рисуют! А вот таких рыжих тут мало…
— Не вертите головой! Всё, готово! Прошу!
Я услышал диалог, подходя к уличному кафе с бело-зелёными полосатыми зонтиками, и не глядя мог сказать, что рыжая — это наша Эмбер, а голос принадлежит Индиго. Он вцепился в колоритного смуглого официанта и не выпускал его, пока не закончил портрет.
— Спасибо, мсьё! А та девушка…
— Эмбер, детка, на тебя все таращатся! Париж тебе к лицу!
— Париж всем к лицу! — ответила Эмбер, садясь рядом и вытягивая ноги в проход между пластиковыми столиками.
Официант расплылся в умильной улыбке, принёс ей воды со льдом, некоторое время стоял рядом и пускал слюни, но вынужден был отойти к другим посетителям.
— Сан! Как ты? — Индиго вскочил и кинулся ко мне, роняя все предметы из открытой сумки и стаканы со стола.
— Смирно сядь!
Я подобрал всё упавшее, Эмбер вытерла всё разлитое, Индиго развёл руками:
— Оно само…
— Как мне этого не хватало! — сказала Эмбер.
— Давайте сперва дождёмся остальных, а потом найдём место, где никто не помешает, и всё обсудим!
Остальные подтянулись в течение часа. Все, кроме Харта.
— Как волшебно действует на людей команда «Срочно в Париж!» — воскликнул Грин. — Я прилетел вчера и взял в аренду машину. Она здоровенная, все поместятся, только улица для неё слишком узкая, пришлось далеко встать. Может, на Лазурку прокатимся?
— Не советую, мсьё, — покачал головой официант. — Там сейчас толпы, отпуска, каникулы, а в городе, наоборот, пусто!
— Может, всё-таки съездим? — Грину очень хотелось похвастаться тачкой.
— М-м-м, — сказал Харт, возникая между мной и Индиго.
— Ты за это время говорить так и не научился? — Инди бросился к нему на шею. Харт постоял столбом несколько секунд, потом аккуратно стряхнул его с себя и посадил обратно.
— Сначала мы будем есть и пить, а потом всё остальное, — веско заявил Скай.
За недолгое время, проведённое на свободе и в одиночестве, все изменились. Вэл выглядела как бизнес-леди из светской хроники. На рыжеволосую Эмбер и так пялился каждый, независимо от пола и возраста. Скай смахивал на образцового немецкого туриста с путеводителем и фотоаппаратом. Грин постригся, приобрёл светский лоск, нарядился в летний костюм и майку с разрезом до пупа, на лбу — тёмные очки Armani, а на поясе — брелок от машины. Индиго, в просторной рубахе в бледно-голубых разводах, с торбой через плечо, полностью соответствовал образу художника. Лишь Харт не изменился: штаны-карго и чёрная майка, зеркальные стёкла очков скрывали взгляд.
— Ты как телохранитель мафии!
— Угм.
— Сан, тебе не жарко?
— Когда я улетал из Москвы, там было холодно и шёл дождь.
Я действительно уже почти прилип к пластиковому стулу, даже чуть отодвинулся от девушек, потому что обливался потом.
— Пока остальные заказывают, мы пойдём тебя переодевать! — решительно заявил Индиго. — Сегодня я буду твоим спонсором! У меня есть деньги. Не верите? Я уже сделал несколько заказов, сначала брал недорого, а потом выставил нехилый ценник, и клиенты пошли косяком!
— Ничего себе! — с уважением сказал Грин. — Мы землю рыли, искали невесть что, а мелкий в это время бабло рубил!
— По тебе не скажешь, что ты упахался, — ухмыльнулся Индиго и потянул меня за рукав.
Я вяло отбивался, но идти пришлось недалеко. В первом же сетевом магазине на противоположной стороне бульвара Индиго выбрал мне шорты и рубашку, посмотрел удовлетворённо:
— Вот теперь ты похож на парижанина!
— А был?
— А был как спецагент на спецзадании! — заржал он. — Это Париж, детка! Здесь необязательно ходить с таким лицом, как будто кругом враги!
— Я же из Москвы прилетел!
— Тогда понятно, почему с таким лицом!
Мы вернулись в кафе. Остальные обсуждали в это время, как кто подцепляется к wi-fi.
— Я просто его чую… — задумчиво пробормотал Скай.
— Ты wi-fi по запаху определяешь, что ли?
— Ну примерно так… А вы по-другому?
— Я слышу тонкий-тонкий звук, — ответила Эмбер.
— А я его вижу, как прозрачные нити, — сформулировал Инди.
— У меня перед глазами возникает бегущая строка: такая-то сеть доступна, — ответил Грин. —А ты, Сан?
— Подцепляюсь автоматически, даже не задумываясь.
— Вэл, а ты?
— Затылком чую, — огрызнулась она. Посмотрела на нас, как на дебилов, пояснила: — Когда опасно, шее холодно. Когда рядом доступная сеть — наоборот, тепло.
— Харт?
Харт пожал плечами. Остальные смеялись, пили кофе и таскали друг у друга креветок из салата. Они — единственные на планете, с кем у меня есть общие воспоминания. Кажется, сейчас они совершенно счастливы. И я должен сделать всё, чтобы с ними ничего не случилось.
— Надо кое-что обсудить… — начал я.
— Потом! Давайте сначала посидим на набережной! — попросила Эмбер. — Это была моя мечта, помните?
— Поехали! — решительно сказал Грин. — Теперь в Сене можно даже купаться!
— Кажется, что нет и не было никакого NHD… — сказала Эмбер, откинувшись на спинку шезлонга и закрыв глаза.
— Сгоришь! — Скай приволок откуда-то здоровенный зонтик и воткнул рядом, тщательно отрегулировав высоту. — Такие, как ты, всегда сгорают в пять минут!
— Да и наплевать, — пожала плечами Эмбер. — За миг свободы можно и дотла сгореть!
— Давайте к делу, — перебила её Вэл. — Сан, для чего ты нас собрал?
И я изложил им то, что так подробно объяснила виртуальная Любовь в боксе 105 в старом московском гараже. Заодно рассказал, как встретил человека, который меня опознал и погиб на моих глазах. А когда замолчал, показалось, что разом стихли все остальные звуки — и плеск воды, и детские вопли, и шум машин. Остались только шесть пар изумлённых глаз.
— Значит, мы тут наслаждаемся жизнью, а ты такой: «Ваши батарейки скоро сядут, вы все умрёте! Или, в лучшем случае, опять очнётесь с девственно чистыми мозгами!» — резюмировал Грин. — Сан, ты нарочно сообщил это именно здесь и именно сейчас? Чтобы раз — и наповал?
«Надо было в первый же день свернуть ему шею, когда он искал чип в волосах Инди! Он с самого начала на него глаз положил!» — беззвучно произнёс Харт.
Он вскочил и немедленно уронил наш зонтик на соседний стол. Там расположилось семейство с двумя детьми, подвыпившими родителями и седовласой бабушкой. Зазвенели стаканы, полилась вода, папаша схватился за разбитую зонтиком голову, дети завыли от испуга…
— Инди! — закричал я. — Почему ты такой криворукий? Тебе в какую зону мозга чип ввернули?
И бросился по набережной, перескакивая через лежаки и перегородки. Добежал до следующего моста, матерясь на всех известных языках, остановился, когда всё съеденное и выпитое подступило к горлу, а в глазах подло защипало. И лишь тогда спохватился, что ни разу ещё в этой жизни мне не было так стыдно. Потому что Харт, сука, был прав. И своим бегством я только это подтвердил.
Глава 2.
Когда я вернулся, всё уже наладилось: Грин извинился перед соседями и заплатил за причинённые неудобства. Теперь Инди в сторонке рисовал парижские мосты, демонстративно надев наушники. Скай преувеличенно бурно обсуждал с Вэл новинки от производителя чипов Nvidia. Эмбер смотрела ролики на смартфоне, а Грин смотрел на неё. Только Харта нигде не было.
— Инди на него наорал, он ушёл, — пробурчал Грин, когда я плюхнулся на стул рядом. — Просто взял и исчез. Никто и моргнуть не успел. Ниндзя хренов…
— Ничего, объявится, всё равно нам друг от друга никуда не деться, — сказала Эмбер, не поднимая глаз от экрана.
— Сан, какой теперь план? — спросил Скай. — Кроме тебя, никто из нас ничего не нашёл. И честно признаться, у меня даже нет идей, где искать. Мой предшественник жил в маленькой съёмной студии в Праге. Он страдал от ожирения, диабета и кучи сопутствующих болячек, из дома-то выходил редко, как добрался до Египта — загадка. У него не было никакой недвижимости, у родителей — маленький бизнес, аптека в Карловых Варах. Он был одним из создателей Rainbow? Что искать и где? И как ты узнал уровень своего заряда?
— Нужно пройти на сервере идентификацию. Тогда определяется уровень заряда. У меня 82%.
— А нельзя как-то зарядиться самим? — размышлял вслух Инди. — Найти зарядное устройство для компов, какой-нибудь провод специальный купить, переходник… Что? Глупость сморозил?
Скай поперхнулся, а Грин с печальной улыбкой ответил:
— Инди, я всё понимаю, у тебя, как у художника, функционал другой, но не до такой же степени! Куда ты этот провод засунешь, позволь спросить?
— Молчу, молчу… — проворчал Инди. — Раз вы такие умные, у кого есть идеи? Где искать всю эту хрень?
Идей ни у кого не оказалось. Более того: оказавшись на свободе, мои товарищи расслабились, забили на поиски и радостно занялись тем, что им нравилось. Инди не доехал до дома своего предшественника в Хорватии, осел по дороге в Дубровнике, в хостеле для студентов, делал дизайн сайтов и приложений, грёб заказы онлайн. Эмбер приехала в прибалтийский городок, в котором жила её предшественница, но тоже не шибко парилась: состроила глазки менеджеру фитнес-клуба и начала вести занятия по йоге. Вэл сказала, что сняла квартиру в Берлине, но не доехала до нужной точки: подвернулись новые онлайн-курсы по криптовалюте, грех было упустить. Выглядела она шикарно и, конечно, никто ни в какие курсы не поверил, а Скай лишь цинично усмехнулся. Грин побывал в маленьком городке в Болгарии, где жил его «исходник» — организатор одной из первых финансовых пирамид. Грин не смог даже попасть в дом, поэтому провёл время в своё удовольствие! Откуда у него взялись деньги на эти удовольствия, он не объяснил, а мы и не спросили.
— А Харт? — неуверенно спросил я.
— Он ничего не нашёл, но по-прежнему окутан тайной. Такой у него функционал. Важно другое: наше время ограничено, — подвёл итог Скай.
— А может, в баню всё это? — воскликнул Грин. — Проживём оставшийся год на всю катушку!
— Нам остался уже не год, а меньше, — перебил я. — Предлагаю добраться до нужных архивов и пожить подольше! Кстати, Любовь предупредила: не следует копаться в прошлом. Я вот попытался — и тут же оказался на похоронах!
— Скай, ты сможешь наладить обмен инфой по нашей внутренней сети? — спросила Эмбер.
— Мы не можем пользоваться сервером NHD. Пользоваться общедоступными серверами нам тоже запрещено в целях безопасности. Нам нужен мощный облачный сервис с миллионами пользователей, где наше присутствие никак нельзя будет отследить!
— А что нам может грозить? — пожала плечами Эмбер.
— Ты уверена, что тебя никто не узнает? — нахмурилась Вэл. — Мы же ничего не помним! Откуда, например, у меня тату на спине?
— Меня удивляет другое: теперь за нами никто не следит, можно есть что хочешь! — грустно призналась Эмбер. — А я всё равно думаю о протёртых супах и салатах…
— Такова участь гибридов! — мрачно подтвердил Грин. — Я гонял на тачках, но не мог превышать скорость, а потом ел ту же диетическую дрянь и пил воду. Чёртова нейросеть ни погоняться, ни пожрать вволю не даёт!
Мы пригорюнились, размышляя о печальной участи гибрида. И вдруг смартфон Ская начал издавать крайне неприятные звуки!
— Не поверите, это Борис, — растерянно сказал Скай.
— Поверю, — усмехнулся Грин. — Ты выбрал правильный рингтон для Наставников, мать их… Интересно, у кого-то из них есть мать?
— Это контакт для экстренной связи. Наверно, они нас проверяют.
— Да пофиг! Дистанционно они с нами ничего сделать не могут. Можешь вообще его послать!
— И почему эта мысль не пришла нам в голову раньше?
— Потому что мы — гибриды и заточены на выполнение заданной программы, — ответил Скай. — Раз Борис звонит с номера для экстренной связи, значит, им что-то срочно нужно! Давайте послушаем! Послать всегда успеем! — Скай подмигнул и включил громкую связь.
— Ты где? — строго спросил Борис.
— В Париже.
— Почему?
— Так вышло.
— А почему сразу не ответил?
— Знаете, в Париже столько интересного… — притворно вздохнул Скай.
— Остальные на связь не выходили?
— Они рядом сидят.
— Что делают? — опешил Борис.
— На Сену смотрят!
— Совсем от рук отбились?— заорал Борис.
— Вы сами запретили нам пользоваться серверами NHD для связи! Пришлось встретиться, чтобы обменяться информацией.
— Ладно, — Борис был краток, — сейчас я хочу вам дать одно поручение… — он замялся, — …личного свойства.
Мы переглянулись, Грин беззвучно сказал в общей сети: «Торгуйся!»
— Даже не знаю… Разве поручения такого рода прописаны в контрактах?
— Ай, бросьте! — раздражённо ответил Борис. — Вам что — деньги не нужны?
— Гибриды к вашим услугам! — закричал Грин, вырывая у Ская трубку.
— …И для этого NHD создавали гибридов? — воскликнул Скай, нажав отбой.
Борис действительно нас ошарашил. Его тёща с внуками летела из России в Италию на каникулы. Поскольку Россия продолжала вяло воевать со всеми понемногу, они постоянно отменяли рейсы из-за атак дронов. Дроны летали над всей Европой, уже никто не знал, кому они принадлежат, в сезон отпусков десятки тысяч людей застревали в аэропортах. Тёща провела в ожидании больше суток, ночевала с детьми на полу, рейс в итоге отменили, но авиакомпании даже не предложила ей альтернативу. А крайним, конечно, оказался зять! Борис купил им новые билеты втридорога, с двумя пересадками, заказал новые трансферы и новые номера «люкс» в отеле. Теперь он метал громы и молнии и требовал наказать и авиакомпанию, и её недобросовестных руководителей.
— У моей тёщи есть в Израиле двоюродный брат Яша, очень серьёзный человек. Тёща позвонила ему. Но Яша сказал, что для такой херни у неё есть зять! А у меня для этого есть сборная гибридов! Вот и докажите, что мы вас не зря учили!
За выполнение задания Борис обещал бонусы, а за отказ — семь казней египетских. В списке казней были, разумеется, restart, cancel и delete.
— Меня удивило наличие у Бориса детей и тёщи, — пробурчал Грин. — Я был уверен, что они с Солом — пара. Месть еврейского зятя за тёщу имеет глубоко библейские корни, придётся выполнять. Но что мы можем сделать с русским «Аэрофлаем»? Это же огромная сеть с миллионами пользователей!
Скай даже подпрыгнул:
— Мощная сеть с облачными серверами, где нельзя отследить кратковременное присутствие, — это именно то, что нам надо!
— И как ты, интересно, её взломаешь? — оживилась Вэл.
— Я не буду ничего ломать. Вы забыли, кто мы? Я теперь чувствую себя настоящим пауком, мимо которого в паутине ни одна муха не пройдёт. Мне достаточно одного входа на их сервер с паролем скромного сотрудника it-отдела!
И все вдруг посмотрели на меня.
— Что?
— Кто у нас в прошлой жизни считался вором? — хищно улыбнулась Вэл.
— Да вы что? Я ни разу ещё ничего не украл!
— Всё когда-то бывает в первый раз, — Грин похлопал меня по плечу. — Когда заключались династические браки, первая брачная ночь между венценосными супругами называлась королевской консумацией брака. Вот этого мы от тебя и ждём: консумации твоего воровского статуса! Сан, ты что — покраснел? Да ладно! Я пошутил! Инди, хоть ты скажи, что это шутка!
И он обернулся к Инди:
— Почему молчишь, пока взрослые об умном говорят?
Про Инди действительно все забыли. Тот шмыгнул носом и посмотрел на нас исподлобья:
— Если честно, я вас не слушал, потому что всё это время ругался с Хартом…
— Как? По внутренней сети? — изумилась Вэл. — Почему мы не слышали?
— Я связался с ним лично. Просто представил себе нас обоих и нарисовал линию между нами. Сделал отдельную сеть для нас двоих, он меня услышал. А от остальных закрылся. Так нельзя?
Инди выглядел, как ребёнок, который тайком съел конфеты из заначки.
— Это круто! — и Вэл погладила его по лохматой голове. — Главное, в NHD даже не подозревают о наших альтернативных способах связи! И что сказал Харт? Он вернётся?
— Ему очень стыдно. Он вернётся, если я разрешу, — закончил Инди. — Сан, ты же не будешь долго на него сердиться, правда? — и уставился на меня своими круглыми карими глазами, прикусив губу.
— Сначала гадость сказал, а теперь ещё и извиняться не хочет?
— Ведёшь себя странно! — процедил сквозь зубы Скай. — Значит, Харт был прав?
Перед глазами полыхнули красные круги. Внутри раскручивалась огненная пружина, ещё немного — и она вырвется наружу…
— …Он просто перегрелся на солнце, — сказала Эмбер, — Сан, ты как?
Я очнулся в тени под деревом. На меня озабоченно смотрели шесть пар глаз, и Харт в их числе. «Прости!» — беззвучно сказал он. Я был уверен, что никто, кроме нас двоих, этого не слышит. — «Никогда бы не подумал, что услышу такое от убийцы!» — «Я не убийца. Я самурай…»
Глава 3.
Офисы русских авиакомпаний в европейских странах были ещё закрыты. Было решено, что я возвращаюсь в Москву, получаю доступ к внутренним серверам авиакомпании и связываюсь со Скаем. Я купил онлайн билет на ближайший рейс с пересадкой в Стамбуле. Скай выдал мне миниатюрную камеру, которая выглядела обычной подвеской, но могла всё транслировать в реальном времени. Грин предлагал отвезти меня в аэропорт, но Эмбер потребовала ночную прогулку по Парижу. При других обстоятельствах я бы тоже, наверно, погулял по Парижу летней ночью. Но сейчас я категорически не хотел находиться в одном городе с Хартом. Я бы и в одной Вселенной с ним не находился, если бы мог!
— Увидимся, — сказал Грин, а вместо напутствий выдал двести долларов налом. И я был ему за это страшно благодарен! «Юзер Сан покинул сеть».
Я приехал раньше, долго бродил по ночному терминалу, заходил в работающие шопы duty free и тупо перебирал всё, что в них продавалось. Интересно, что бы сказали Сол и Борис, увидев своего гибрида в деморализованном состоянии? Наверно, мне так плохо, потому что нейросеть изо всех сил блокирует лишние эмоции. Что я вообще могу чувствовать, если даже не знаю, кто я такой? Пока мы торчали в NHD, жить было гораздо проще! Если, конечно, можно считать жизнью пребывание в замкнутом пространстве за забором с вышками. Но у меня остались наши общие воспоминания. В них постоянно присутствовал лохматый недотёпа с блокнотом и Харт, который не отходил от него, как верный пёс. Ещё я вспомнил, как в самый первый день именно Харт заслонил собой Индиго и принял на себя удар шокером. А я опоздал… На что теперь обижаться-то?
В Стамбуле выяснилось, что все рейсы в Россию отложены на неопределённый срок из-за хакерских атак. Кибервойны привели к хаосу в обычной жизни. Залы были забиты, все сиденья заняты, многие просто лежали на полу, маленькие дети орали, дети постарше носились туда-сюда. Возле офисов «Аэрофлая» выстроились очереди из разгневанных пассажиров. Из офиса вышла взмыленная женщина и стала объяснять, что у них проблемы с доступом к системе бронирования, поэтому пока ни поменять билет, ни оформить возврат средств невозможно. Толпа побузила и стала редеть, осталось лишь небольшое количество самых буйных, их-то и пустили в офис. Каждый громко и отчаянно объяснял, почему именно ему надо срочно поменять билет. Старший менеджер клялся, что вот-вот приедет технический специалист, и уж он-то всё наладит. Я взял в автомате кофе и ждал.
Наконец появился заспанный молодой парень, он бежал с другого конца аэропорта, где находилась парковка. На шее у него висел бейдж «IT-сервис-Аэрофлай». Он влетел в офис, минут через пятнадцать вышел оттуда и пошёл к туалетам. Там-то я и наткнулся на него со стаканом из-под американо! Когда мы разошлись, у меня в руках остался бейдж. На бейдже, помимо фамилии и должности, был qr-код. Теперь главное — не задумываться, а импровизировать. Я пошёл обратно в офис «Аэрофлая», по пути набрал Ская, велел быть наготове и незаметно включил миникамеру на шее. В офисе уже почти не осталось буйных.
— Мой младший коллега только что у вас сеть налаживал, — строго сказал я первой попавшейся сотруднице, глядя сквозь неё и помахивая бейджем. — Я из службы безопасности компании, должен за ним проверить и кое-что добавить. Ошибки недопустимы!
— Что добавить? — испуганно сказала женщина. — Заработало, и слава богу! Может, не надо трогать?
— Сейчас такое время, нельзя терять бдительность!
Женщина испуганно закивала и вышла. Я сел за комп, отсканировал qr-код, открыл последние файлы, сел так, чтобы Скаю было лучше видно, и тихо спросил:
— Ещё что-то надо?
— Вхожу в систему… — бурчал Скай. — Конечно, уровень доступа у него невысокий, но сойдёт. Ты там не засветился? Скажи им, что теперь надо вводить дополнительный пароль для защиты данных.
— Зачем?
— Мне так проще ломать, — ответил Скай. — Вали оттуда.
Я написал пароль на жёлтом стикере и вручил старшей тётке:
— Это дополнительная степень защиты.
Тётки стали ворчать, я быстро ретировался, а бейдж оставил в туалете возле раковины. Парнишка-то ни в чём не виноват, сам вспомнит, где мог его выронить. Мой рейс в Москву был по-прежнему отложен на неопределённое время. Я нашёл место потише и снова набрал Ская.
— Мы уже сделали всё, что надо, — гордо заявил Скай. — Переходи в нашу внутреннюю сеть! Там и обсудим. Ни к чему лишние уши!
Я поймал ближайший wi-fi, вошёл в сеть и услышал радостные голоса. «Юзер Сан! — закричала невидимая Вэл. — Всё удалось! Теперь у нас есть мощный сервер для связи! Ты просто непревзойдённый мастер!» — «А я?» — обиженно спросил Скай. — «Скай уже потрошит базу данных сотрудников и корпоративную почту, а я — бухгалтерию!» — «Как тебе удалось так быстро влезть в сеть «Аэрофлая»? — «Не могу точно описать. Когда ты бежишь, ты же не думаешь, что конкретно делает каждая твоя мышца, или сустав, или палец ноги? Вот и я так же: подцепился, увидел конфигурацию сети и почувствовал, где уязвимость, где бэкдор! Ещё немного, и мы получим над их структурой полный контроль!» — Скай помолчал и добавил заискивающим тоном: «Мы договорились работать в парах. Завтра мы с Эмбер летим в Прагу, попробуем попасть в съёмную квартиру, где жил мой «исходник». Прилетай! Вэл сейчас тебе билет забронирует».
Я не спросил, какие пары образовались: и так ясно, что он не оставит Вэл ни на минуту, Грин прилип к Эмбер, а Харт таскается за Индиго, куда бы тот не пошёл. И только я был предоставлен сам себе!
Я попросил Ская поискать в соцсетях или доступных базах данных русских что-нибудь о Хрюнделе. «Боюсь, не выйдет! Это же министерство обороны!» — «Поищи моё фото!» —«Это ещё зачем?» — Даже на расстоянии было слышно, как Скай удивился. — «Вдруг найдёшь что-то об этом Сан Саныче? Может, онн и правда вместе с Хрюнделем воевал?» —«А тебе не по херу? — заорал Скай. Я не знал, что ответить, и быстро попрощался.
Вэл поменяла мне билет на завтрашний рейс, я весь день проторчал в отеле около аэропорта, читая российские новости. Там сообщали, что неназванная хакерская группировка взяла под контроль все сервисы «Аэрофлая». В открытый доступ вывалили базу сотрудников с именами, телефонами и ip-адресами, а также переписку топ-менеджмента со всякими пикантными подробностями. В заметке было сказано, что преступники в течение года внедрялись в систему. А ещё враги взломали базу военкоматов, и в сеть утекли сведения об участниках войны!
«Скай, военкоматы — твоя работа?» — «Да понимаешь, я только туда подцепился, а оно всё и посыпалось!» — «Русские требуют кровавой мести!» — «Это же их собственный бардак, пусть сами себе и мстят!» Как, интересно, передаются на расстоянии не только наши мысли, но и смех?
«Твой Хрюндель действительно воевал под Бахмутом. В ЧВК, которая штурмовала этот город, было полно уголовников, но твой Хрюндель служил в обычной части. Он один остался в живых из всей роты. Никаких Сан Санычей я не нашёл!». Я просмотрел файл Хрюнделя: родился, учился, женился, ушёл служить по контракту, был ранен, лежал в госпитале, комиссован, инвалидность. Хрюнделя больше нет. И следов неведомого Сан Саныча тоже…
Уже к вечеру группировка хакеров, связанная с ФСБ, выпустила ролик, в котором обещала всему западному миру страшную месть! Сначала они промазали и грохнули дистанционное управление трамвайной сетью в Литве, потом — крупнейшую электронную библиотеку Германии, с третьей попытки вырубили на полдня энергетическую систему Португалии. Затем русских хакеров поддержали северокорейские, которые взломали личный аккаунт американского президента — как выяснилось, фальшивый, — и даже замахнулись на платёжный сервер Amazon! Тогда Китай начал манёвры прямо под носом у Тайваня. Южная Корея отменила встречи своих парламентариев с Северной Кореей. В ответ на это Северная Корея шмякнула ракету в Японское море и увеличила с семи до двенадцати лет тюремный срок за прослушивание песен BTS. И никто не знал, что на самом деле всю кашу заварили мы из-за тёщи Бориса, которую сутки продержали в аэропорту.
А вскоре на наши счета упали приличные суммы: Борис сдержал слово. Я подтвердил свой статус вора. Королевская консумация была завершена.
Глава 4.
«Юзер Сан, ты здесь? Ответь!» — «Рейс снова задержали!» — «Мы с Вэл сидим в квартире моего «исходника» в Праге. Хозяин пустил нас посмотреть. Всё уже облазили, но ни следа от прошлого жильца не осталось! Сейчас покажу…» — Вэл включила обзор. Теперь я видел съёмную квартиру в Праге её глазами. Я уже привык к многоголосым переговорам во внутренней сети, но полиэкранное зрение пока давалось с трудом.
Небольшая комната и спальня в мансарде. Минимум мебели, компьютерный стол, на столе искусственные цветочки, на стене — постер с Мерилин Монро. Куда ж без Мэрилин? Она стала символом всего: молодости, любви, секса, свободы, самоуничтожения… «Сан, не отвлекайся!» — строго сказала Вэл. — «Что за посторонние мысли о любви и самоуничтожении? Так не пойдёт! Мы договорились пожить ещё!» Она перевела взгляд на серую крашеную стену, в одном месте цвет краски отличался. «Раньше здесь точно стоял какой-то предмет, может, компьютер?» — «Нет, для компа слишком высоко».
Вэл методично переходила от шкафа к кровати, потом пошла в кухню, открыла по очереди все полки в шкафу. «А это что?» Она потянула за уголок бумажной упаковки, застрявшей между полками, и вытащила кусок зелёной бумажки. «Versele-Laga Ara…» — прочла Вэл. «Погуглил, это корм для попугаев ара! — откликнулся Скай. — Наверно, здесь стояла клетка. Ара — большие попугаи, и клетка была большой!» — «И что нам это даёт?» — «Если прошлый жилец держал попугая, он должен был его перед бегством отдать другу или родственникам, — предположил я. — Попробуйте узнать, у кого теперь птичка, может, он оставил там ещё что-то». Мы быстро простились. Я опять был сам себе предоставлен. Ну почему всё время ноет что-то под диафрагмой?
Я ворочался до рассвета, было жарко и душно. Едва задремал, как услышал голос Вэл: «Сан, ты потрясающий! Смотри! Это аптека его родителей в Карловых Варах!» Она показала чужой пост в соцсети: аптека на первом этаже старого трёхэтажного здания, кирпичные стены, лампы в стиле «тиффани», узкая винтовая лестница на второй этаж. На шкафу большая клетка. Рядом, на круглой стойке с лекарствами, — большой синий попугай с жёлтым пузиком. «Местная достопримечательность — попугай Винсент! Недавно появился в аптеке у Карела и Анны. Анна сказала, что её сын уехал работать за границу и перевёз попугая к ним. Винсент часто разговаривает с посетителями. Он очень ласковый и часто сидит на плече у Карела…»
«Если бы я хотел спрятать что-то ценное, точно спрятал бы в клетке!» — «Рыться в чужих вещах — это твоя специализация, Сан!» — «Мы и без него обойдёмся, — перебил её Скай. —Завтра поедем и сами найдём, заодно погуляем по городу…» — «Сан, представляешь, он мне предлагает погулять! — возмущённо воскликнула Вэл. —Клеится ко мне! Совсем страх потерял! У меня срочный заказ от Сола, они с Борисом постоянно загружают меня работой. Остальные расслабляются, только я по ночам в экран таращусь!» — «Почему по ночам?» — «Потому что гонконгская биржа начинает работать, когда здесь все ещё спят! Сол с Борисом втихаря пытаются бабки делать на акциях. А сами в этом ни хрена не смыслят, вот и эксплуатируют меня!» — «Вэл, ты помнишь, что у нас осталось не так много времени? Не дело это — по ночам смотреть в экран!» — «А ты бы хотел, чтобы я по ночам на тебя пялилась, кобель хренов? Думаешь, на твоём члене свет клином сошёлся?» «Юзер Скай покинул сеть». Вэл замолчала, я даже решил, что она тоже закончила разговор, но она неожиданно добавила: «Кстати: мы вчера с Инди разговаривали, он про тебя спрашивал…»
И как будто невидимый гвоздь вытащили из-под ложечки. Я уткнулся носом в подушку и заснул как убитый, если не вдаваться в смысл этого выражения…
…Грохот, свет, звон в ушах… Я умер? Нет, это просто сон, в котором мир рвётся на части с хрустом и ослепительной вспышкой, и в моей голове тоже всё исчезает под немыслимо ярким светом… Я проснулся, несколько секунд смотрел в потолок, пока не сообразил, где я. Что со мной не так? Может, батарейка садится? Когда я проходил идентификацию в гараже, заряд был 82%. По спине пополз озноб. Это страх? Страх порождается негативным опытом, которого у меня нет. Может, это остатки воспоминаний о чужой жизни? В солнечное сплетение будто опять вогнали невидимый гвоздь. Как его вытащить? Хрюндель, например, пиво с водкой употреблял, но этого мне Rainbow не позволит. Я вскочил и начал отжиматься как подорванный, качал пресс, стоял на голове возле стенки, и постепенно боль утихла, а холод отступил.
Прилетел в Прагу, остановился в отеле, снова подключился к общей сети и услышал голос Вэл: «Мы уже в Карловых Варах. Видели попугая, но к клетке подобраться не можем. Сол и Борис напоминают про дедлайн. Сан, на тебя вся надежда! И пожалуйста, больше не давай Скаю поручений в русских сетях, а то он случайно долбанет их систему ядерного оповещения, и начнётся третья мировая!»
Часть VI.
Глава 1.
— Зачем Сан велел надеть каблуки? — спросила Вэл. — Ходить в них по здешним мостовым — это смертельный трюк!
— Зато ты шикарно выглядишь!
Я приехал из Праги рано утром на арендованной «шкоде», договорился встретиться прямо в аптеке, а теперь незаметно шёл за ними. Скай выпендрился и снял номер в модном отеле: трёхэтажном здании эпохи модерн, прямо напротив знаменитой колоннады, с мозаиками и витыми решётками на балконах. Вэл старалась идти ровно и тихо ругалась через каждый шаг. Я установил контакт со Скаем: «Скай, не оборачивайся и не подавай виду, что слышишь меня. Как войдёте в аптеку, идите к попугаю. Сделай так, чтобы Вэл споткнулась прямо возле клетки. Но аккуратно, а то на таких каблуках и убиться недолго! Ваша задача — отвлечь внимание!»
Хозяйка аптеки увидела знакомую пару:
— Снова пришли посмотреть на Винсента?
— Да, Анна, как дела?
— Неплохо, не хотите ли выпить чего-нибудь?
— Спасибо, сегодня жарко!
Вэл взяла бутылку какой-то полезной жидкости, они пошли к отдельному стеллажу, на котором стояла огромная клетка. Рядом важно восседал Винсент. Попугай тоже поучаствовал в их беседе на правах хозяина:
— Жар-р-р-ко!
Голос попугая был похож на озвучку аниме. Вэл подняла голову, здороваясь с птичкой. В этот момент я скомандовал Скаю: «Давай!» Тот аккуратно подставил Вэл подножку. Каблук подогнулся, Вэл полетела на пол, Скай подхватил её, зацепил стеллаж, оттуда посыпались коробочки и баночки. Я подскочил, чтобы помочь, и уронил клетку. Винсент заорал:
— Кошмар-р-р! — и заметался под потолком аптеки.
Хозяйка заохала, Вэл ругалась, сидя на полу с разбитой коленкой, потом подняла глаза, увидела меня: «Сан! Ты здесь?» — «Да, отвлекайте хозяйку!»
— Простите! — закричал Скай. — Я всё возмещу!
Хозяйка растерянно смотрела то на разбитую коленку Вэл, то на упавшую клетку, то на попугая, не зная, за кого хвататься. Профессиональный навык пересилил: она стала подбирать для Вэл мазь и пластырь. А я замахал руками и залопотал по-английски:
— Простите, я случайно, я всё починю! Не волнуйтесь!
Пока они суетились вокруг Вэл, я вытащил свой брелок с миниатюрной отверткой, быстро открыл клетку. Прутья были толщиной миллиметров пять, ни один не погнулся при падении. Треснула только пластиковая кормушка, кусочки мха и коры, лежавшие на дне, высыпались на пол. Я делал вид, что собираю их, а сам прощупывал пальцами нижнюю часть. Куда бы я спрятал что-то маленькое и ценное? Маленький зазор… Здесь точно должен быть тайник, причём самый примитивный, механический… Я подцепил незаметный выступ, выдвинул плоский ящичек, на ощупь достал оттуда маленький предмет, завёрнутый в плёнку, сунул в карман, потом гордо поднял клетку:
— Мадам, всё готово! Ваша клетка цела! Она очень прочная.
— А я готов заплатить за новую кормушку! — Скай тут же достал кошелёк.
Инцидент был улажен, Винсент с подозрением посмотрел на нас и демонстративно повернулся спиной. Я раскланялся и быстро ушёл. Вскоре появился и Скай. Он гордо нёс на руках Вэл с забинтованной коленкой, а она держала в руках туфли. Здоровенный белобрысый Скай в майке, под которой играли мускулы, и хрупкая темноволосая Вэл так классно смотрелись! Прохожие невольно улыбались, а некоторые даже снимали их на телефоны. Показалось на секунду, что я приехал навестить своих друзей. Они влюблены, и это счастье освещает каждого, кто оказался рядом…
Скай сгрузил свою ношу на соседнюю лавочку. Я незаметно перекинул ему находку. «Может, хотя бы вместе выпьем кофе?» Вэл строго ответила: «Нам не стоит контактировать на людях!» — «А встреча в Париже?» — «За неё вы со Скаем расплатились взломом «Аэрофлая». Но больше мы не должны рисковать. Пока не будут найдены все файлы, велено сохранять дистанцию! Это и тебя касается в первую очередь! — и она свирепо посмотрела на Ская. — Руки убрал!»
— А если мы нарушим родительский запрет? — вслух спросил Скай. И встал на одно колено, якобы разглядывая её коленку. Боже, любая другая уже бы сдалась и согласилась на всё.
— Я слышу всё, о чём вы оба думаете. — невозмутимо ответила Вэл. —Потратим 80% заряда на то, что ты в красках представляешь? Или попробуем найти нужные файлы и выжить?
Скай покраснел до состояния свёклы, подставил ей руку:
— Пойдём!
И вскользь добавил, проходя мимо меня:
— Мы возвращаемся в Прагу вечером на последнем автобусе. Будь на связи.
А с фасада отеля на них сочувственно смотрела мозаичная «Венера» Ботичелли.
Я решил их проводить. До отправления автобуса было еще минут тридцать, я оставил машину неподалёку и болтался вокруг автобусного терминала. Выпил кофе, потом услышал, что туалет скоро закроют, и быстро побежал туда. Передо мной вошёл молодой важный полицейский. Я шарахнулся в сторону, хотя мне ничто не угрожало. Это был необъяснимый поступок! Я стиснул зубы и заставил себя зайти внутрь. Парню было жарко, он снял фуражку и долго умывался, потом взялся за телефон, увидел какое-то сообщение и быстро выбежал обратно. Казалось, что на этом курорте царит такая благостная атмосфера, что даже самый злостный нарушитель должен расслабиться и выбросить из головы неподобающие намерения.
Вскоре Вэл и Скай приехали на такси. Вэл уже почти не хромала, но Скай всё равно придерживал её при ходьбе, а она позволяла о себе заботиться. Когда до отправления автобуса оставалась пара минут, в автобус вошёл полицейский наряд, возглавляемый тем молодым парнем, что умывался в туалете. А через минуту полицейские вывели из автобуса Ская и Вэл, сцепленных одной парой наручников. Наверно, второй пары на всём вокзале не нашлось! Сначала они повели обоих в здание, но молодой полицейский сказал, что там не работает кондиционер. Тогда их усадили в полицейскую машину.
«Скай, я рядом, подключись!» Теперь я видел всё его глазами. Скай сидел на заднем сиденье, ворча про себя: «Ничего не объясняют. Документы у нас в порядке, Сол и Борис старались. Наверно, ошибка. Если что не так, Вэл, детка, ты не имеешь ко мне никакого отношения! Мы познакомились пару дней назад, помнишь легенду?» — «Пошёл на хрен, идиот! И не смей называть меня деткой!» — беззвучно ответила Вэл. — «Сан, ты умеешь снимать наручники без ключа?» — «Не знаю, не пробовал!» — «Вот и потренируешься!»
— В чём меня обвиняют? — спросил Скай.
Полицейские переглянулись и сделали загадочные лица:
— Ждите, скоро за вами приедут!
Я слышал, как молоденький полицейский рассказывал по телефону кому-то из коллег:
— Знаешь, как его нашли? Он девушку нёс на руках, прохожие снимали и выкладывали в соцсети. Сработала чья-то система распознавания лиц. Нашему комиссару позвонили, он даже не сказал, откуда, только палец вверх поднял. Представляешь, какой шухер на ночь глядя? Теперь ждём, пока бригада киберполицейских из центра приедет. Нет, больше никому его отдать нельзя… Это очень ценная находка. Начальство возбудилось… Да, девушку тоже задержали…
Он был преисполнен гордости: наверно, впервые довелось задержать такую важную птицу. «Скай, идиотина, что ты натворил? За тобой приедут киберполицейские!» — «Я ничего не сделал!» — закричал возмущённый Скай. — «Да по херу теперь! Думай, как выкручиваться будешь!» — «Это всё из-за попугая!» — «Ага, нашёл крайнего!» — «Да мы с Саном их сейчас раскидаем!» — хорохорился Скай. — «Терминал в черте города, отсюда незамеченным не сбежишь! И мы поставим под угрозу дальнейшую миссию», — ответила Вэл. Она была права.
Я болтался неподалёку, поглядывая на серебристую «октавию» с синей полосой. Полицейские по очереди вылезали курить. Наконец подъехал чёрный «мерс». Оттуда вышло три парня с мрачными рожами и ещё один неприметный мужик, все в гражданской одежде. «Будьте готовы, вас сейчас заберут!» — «Эти люди не похожи на полицейских!» — неожиданно резко добавила Вэл. — «С чего ты так решила? — «По шее озноб идёт!» — «Я еду за вами!»
Их пересадили в «мерс», тот рванул с места, я старался держаться на приличном расстоянии. Машин ночью было совсем мало, мы быстро выбрались на трассу. Я попросил Вэл показывать картинку из салона только в крайнем случае, потому что вести в темноте машину и одновременно видеть происходящее в «мерсе» неудобно. Проехав километров двадцать, «мерс» свернул на незаметную дорогу между деревьями и вскоре остановился. Дорожка была узкой, в один ряд, я не мог ни объехать их, ни подобраться слишком близко, встал на повороте в ожидании. Шофёр заглушил двигатель и вышел. Двое сопровождавших тоже вышли покурить рядом с машиной. Я видел всё глазами Ская и Вэл. Мужчина на переднем сиденье повернулся к ним.
— Ничего сказать не хочешь? — спросил он по-немецки. — Ты Crazy_Horse?
Скай замотал головой:
— Вы меня с кем-то спутали!
— Falcon не ошибается. Взлом двух онлайн-казино. Сейчас скажешь, где деньги? Тогда оба умрёте быстро. Или отвезти тебя для беседы в другое место? Там быстро не получится. И твоей подружке тоже будет очень плохо…
— Она вообще не при чём! — поспешно сказал Скай.
— А это неважно! — усмехнулся мужчина.
«Сан! — беззвучно позвала меня Вэл. — «Иду к вам!»
Дальше всё происходило как в кино: я втопил газ, пронёсся мимо «мерса», одного сбил, двое других отскочили, я развернулся и снёс обоих. Потом вывалился из машины на трясущихся ногах, прошёл мимо лежавших и открыл дверь «мерса». На переднем сиденье водитель уткнулся лбом в руль. На заднем сиденье Вэл держала в свободной руке пистолет и озадаченно его разглядывала.
— Ты жива… — пробормотал Скай. — Какое счастье!
Потом с изумлением спросил, глядя на водителя:
— Как ты это сделала?
— По затылку треснула его же собственным пистолетом, — пожала плечами Вэл. — У меня одна рука была свободна. Сан, поищи ключ от наручников!
Я предпочёл снять наручники при помощи своего брелка-отвёртки. Зато Вэл спокойно осмотрела нападавших, но ничего не нашла, кроме водительских удостоверений. Скай забрал сумки из багажника, там тоже ничего ценного не нашёл.
— Вызвать скорую? — спросил я. — Вроде они ещё живые…
— А ты гуманист, однако! — необычно жёстко ответила Вэл. — Я бы добила! — Но увидела нашу со Скаем реакцию и пробурчала: — Как знаете…
— Поехали, — решительно сказал Скай.
Когда мы уже отъехали на приличное расстояние, Вэл ледяным тоном спросила Ская:
— И какие же онлайн-казино ты взломал, что такие серьёзные парни ищут тебя через Falcon? Это самая крутая система распознавания лиц. Кому ты так насолил?
— Вэл, я правда не помню! — Скай потёр лоб: — Вот опять чердак трещит… Ты сама-то откуда знаешь про Falcon?
Вэл озадаченно пожала плечами:
— Просто знаю, и всё.
В Праге мы сняли двухместный номер в небольшом отеле на окраине. Скай достал ноубтук и подключил туда карту памяти, которую я нашёл в клетке попугая.
— Это обращение твоего «исходника». Хочешь послушать один? — спросил я.
Он только махнул рукой:
— Поиски всё равно идут не по плану. У нас нет секретов друг от друга, потому что цель одна. Наоборот, лучше, если вы это тоже запомните! Мало ли что случится… Конечно, гибридам нечего бояться и не о чем жалеть, но я так пересрал, — тихо признался он, схватив меня за руку.
— Заметьте, Сол и Борис изо всех сил старались нас разъединить! — сказала Вэл, выходя из душа. — Вот теперь уже точно будем работать вместе! Включай!
При запросе пароля я подсказал волшебное слово Hybrid. Затем Скай тоже прошёл процедуру идентификации. Он был гибридом с номером B2, но уровень его заряда мы определить не смогли, потому что не было сканера.
— Приветствую тебя, дружище! — сказал улыбчивый толстяк в белой толстовке. — Надеюсь, когда ты рылся в клетке, не напугал Винсента? Скучаю по нему. Раз ты это смотришь, значит, понятно, где я. Грустно, но факт! Значит, ты гибрид и тебя отправили искать наши файлы и планы. Ну что же, флаг тебе в руки! Найдёшь — молодец, не найдёшь — тебе капец. Вам сказали, что батарейки в чипах рассчитаны на год, а если слишком интенсивно работать, то и меньше? Уверен, что не сказали. Это в духе NHD! Вот тебе ссылка на облако, где лежат мои архивы… — он продиктовал длинный адрес и ещё более длинный пароль. — Но никто не сможет открыть их, пока все одновременно не сконнектятся и не сгенерят ключ. В моих заначках в крипте найдёшь немного денег, их хватит на корм Винсенту и на нормальную жизнь моим предкам. И себе тоже оставь, они вам пригодятся. Не исключено, что плохие парни будут тебя искать. Но ты гибрид и должен быть умнее меня, значит, выкрутишься! Жаль, что мы не встретились лично. Обсудили бы, почему в 2022 команда ČVUT продула лохам из TUM… Блин, как-то всё по-идиотски, не умею я говорить красиво. Ну давай, удачи тебе, а мне пора сваливать!
Скай перешёл по ссылке и скачал архив в общую сеть. Вэл мрачно произнесла:
— Даже не думала, что речь мёртвого человека может так подействовать… Интересно, какой у меня будет идентификационный номер. Скай?
Она пощёлкала пальцами перед его лицом. Скай медленно очухался.
— На его толстовке была маленькая эмблема Ambassador world cup. Главный турнир HackerOne! Эмблема такой расцветки означает принадлежность к самому высокому рангу. А вот эти слова: «почему в 2022 команда ČVUT продула лохам из TUM»… TUM — Технический университет Мюнхена, ČVUT — Чешский технический университет… Он говорил о соревнованиях. Но, блин, я вообще не знаю, о чём речь! Поищем что-нибудь о том чемпионате и об игроках этих команд, вдруг узнаем что-то?
— Давайте сначала отсюда свалим! — попросил я. — Этого требует моя интуиция!
— Никогда больше не буду спорить с твоей интуицией! — Вэл схватила меня за руку: — Куда теперь?
— Давайте народ спросим в общей сети!
Сначала никто не ответил. Затем мы услышали радостный голос Инди: «Просто прилетайте! Харт и говорить толком не умеет. Его можно только за едой посылать. А я забил на всё и просто живу в бывшей квартире своего «исходника». И знаете что? Тут такие закаты, что никаких красок не хватит! Я много чего успел нарисовать, онлайн-клиенты так и прут. Меня даже пригласили участвовать в выставке digital art! И один агент объявился: сказал, что хочет договор со мной и эксклюзивные права на все работы!» — «Инди, не подписывай ничего без нас!» — закричала Вэл. — «Сиди на жопе ровно!» — добавил Скай. — «Жди!» — сказал я и смутился. Но Инди уже отключился и вроде не услышал.
Мы взяли билеты в Хорватию с пересадкой в Вене. И я даже не смел подумать об Инди и Харте. Потому что мы были гибридами, и мысли каждого могли слышать теперь все остальные.
Глава 2.
— Кажется, мы можем стать тревел-блогерами и этим зарабатывать, — сказал Скай, выходя из самолёта в аэропорте Дубровника. — Мальцу повезло! Красивое место, тихий пригород, море в двух шагах… Даже название у городка такое мирное: Затон! Отцы-основатели NHD неплохо устроились при жизни!
Я вспомнил маленькую квартирку в Москве в панельном доме 70-х годов.
— Не все так устроились. Хорошо тем, кто живёт один. Моя Любовь денег особо не заработала, а всё, что удалось скопить, досталось дочери.
— Если занимаешься такой серьёзной, да ещё к тому же тайной работой, не заводи семью! — резко ответила Вэл. — Расставь грамотно приоритеты! Это и тебя касается… — она кинула бешеный взгляд на Ская. Тот безнадёжно кивнул, я мысленно сказал ему: «Держись! Не сдавайся!»
Пригород выглядел как картинка из рекламного проспекта: светлые дома с красными крышами, бухта с крылышками парусов на горизонте, ослепительно-голубая вода. Наш младшенький жил в двухэтажном доме, стоявшем на крутом рельефе.
— Я тут! — заорал Инди с балкона, наполовину скрытого диким виноградом. — Сейчас спущусь!
— Нас чуть не грохнули, а он… — Скай даже не смог закончить фразу.
— Жажда социальной справедливости к горлу подступила? — усмехнулась Вэл. — Ты из леваков?
— Да не помню я!
Индиго почти прыгал от радости, рассказывая про своё житьё-бытьё. Если верить сведениям, полученным от Сола и Бориса, его предшественник жил тут больше года. Но ни компьютера, ни сейфа, ни любых других признаков его наследия Инди не обнаружил. Он честно перебрал все возможные места для тайников в комнате и спальне, а потом забил на это и стал рисовать.
— Я решил: раз нам осталось жить не так долго, потрачу эту время на то, что мне нравится! Не знаю, что я делал раньше, наверно, потерял кучу времени впустую. Мне дали шанс, и я его использую! И пусть NHD лесом идёт! — С этими словами он начал выкладывать перед нами свои работы. Их было много, одних закатов штук пятнадцать. Инди ждал реакции, кусая губу.
— Вам нравится? Я даже не пытался искать собственный стиль, времени на это нет. Просто рисовал всё, что красиво. А теперь смотрите…
И перед нами поплыли в пространстве трёхмерные портреты местных жителей: торговка, пацан на велике, смуглая мама с грудным ребёнком, красавец-серфингист, все живые, со сверкающими глазами, вот-вот заговорят!
— Правда же, я молодец? А теперь пойдёмте на пляж!
И мы отправились к морю, по молчаливому согласию отложив неприятный разговор о делах на потом. «Потом» никак не наступало. Мы провалялись два дня на белом песке, съездили на лодке на остров, заросший лесом, вышли к двум озёрам с изумрудной водой, просидели там до вечера. Даже Вэл и Скай не препирались. После той ночи они заключили негласный пакт о перемирии. А я просто смотрел, как Инди рисует свои закаты, состоявшие из воздуха и немыслимых переливов красок, и чувствовал себя ребёнком, которого привели на сеанс магии.
— Твой «исходник» тоже был художником?
— Его звали Николо. Сол и Борис сказали, что он разработал генерацию визуального контента Rainbow, — ответил Индиго с умным видом, — только не спрашивай меня, что это значит. Он ещё в средней школе придумал, как в 3d сделать древнюю рыбу. Изучил устройство её скелета по учебнику зоологии, сходил в музей, измерил, нарисовал в 3d, заставил рыбу летать, слепил на коленке ролик и выложил. В это время одна девчачья поп-группа в Корее снимала клип про русалок. Их режиссёр случайно увидел любительский ролик с летающей рыбой. Николо предложили сотрудничество, их клип получил главный приз, а Николо стал Pesce_volante — по-итальянски «летучая рыба». Он еле окончил школу в Милане и больше нигде не учился, потому что у него с математикой, кажется, было ещё хуже, чем у меня…
— Почему ты так решил?
— Я здесь выдаю себя за его дальнего родственника. Ко мне приходили по очереди местные уличные торговцы и владельцы маленьких кафе на пляже: он всем был должен! А ведь ему платили в NHD очень много! Куда Pesce_volante девал все эти деньги?
— Может, играл?
— Тогда бы его кредиторы меня уже на куски порезали!
— Может, в крипту вкладывался неудачно?
— Тогда мы никак об этом не узнаем. Вот идиот! — искренне недоумевал Индиго. — Просрал бабло, сам погиб… Обидно! Он был моложе меня! Ребята, жизнь такая короткая! Давайте забьём на NHD?
— А может, найдём файлы и поживём подольше?
— Я уже весь дом перерыл! Сан, на тебя надежда: куда бы ты спрятал ценную вещь? — Инди обвёл взглядом полупустую комнату, в которой не было ничего, кроме стола и кровати. — Ещё есть кухня, но когда я приехал, там были только пачка спагетти и немытая кастрюля …
После ужина мы сидели на балконе, глядя на моргающие огни вдоль бухты и слушая редкие всплески прибоя. Вода была почти гладкой, в ней отражалась совершенно правильная, как нарисованная, луна.
— Мы живём в нереальном мире… — тихо сказала Вэл. — Всё, что с нами происходит, — это абсурд. Мы сами неизвестно кто, нас отправили искать неизвестно что. И скоро нас не будет… А мы сидим на берегу моря и смотрим на Луну.
— Может, мы вообще уже умерли и находимся в раю? — спросил Инди.
— Ещё несколько дней назад нас чуть не грохнули какие-то свирепые парни.
— Тогда мы в аду.
— Для ада здесь слишком красиво!
— А откуда ты знаешь, каково там?
— Ты забыл? Я же ангел смерти! — и Вэл повернулась к нему спиной.
— Так и сиди! — и Индиго схватился за блокнот.
На ней был открытый топ с тонкими лямками, чёрные крылья на лопатках шевелились при каждом её движении. Скай судорожно сглотнул слюну, покраснел и убежал с балкона.
— Бедняга, как его плющит… — с состраданием шепнул мне Инди.
Я решил проявить мужскую солидарность и пошёл к Скаю.
— Ты гибрид или кто?
— Я выгляжу идиотом, да? — отчаянно прошептал Скай. — Блядь, что за жизнь у гибрида: ни напиться, ни влюбиться…
Он отчаянно уставился в стену, я последовал за его взглядом и увидел на обоях выцветший прямоугольник. Внизу под тумбочкой торчали провода, смотанные изолентой.
— Инди, тут раньше был телевизор?
Инди царственным жестом указал на второй этаж:
— Лежит в мансарде на шкафу. А зачем он? Ноутбук под рукой. На нём, конечно, не слишком удобно работать в 3d, но я приноровился.
Скай поднялся наверх и вернулся с телевизором.
— Надо просто починить розетку! Есть какие-нибудь инструменты?
— Я похож на человека, который будет что-то чинить? Я выше этого. В мансарде есть коробка с железяками!
Скай быстро починил розетку и включил телевизор.
— Это Smart TV! Инди, какой пароль от wi-fi?
— Понятия не имею. Я же подключаюсь к доступным сетям интуитивно, как ты сам учил. Сейчас попробую…
Инди наморщил лоб и продиктовал пароль. Smart TV заработал и радостно поприветствовал нас. Я перебирал иконки приложений, но рабочим оказалось только одно — NeTV. В мире полно «палёных» приложений, которые «пиратят» Netflix, Amaxon и Apple TV. Наверно, это одно из них. Я нажал на play, при входе приложение запросило пароль из 6 символов. И я набрал Hybrid. На экране появилось только одно видео, на его заглавной картинке был красный маяк — тот самый, у подножья которого Инди рисовал свои бесчисленные закаты.
— Инди!
Все прибежали в комнату и замерли перед экраном. Инди прижался ко мне и схватил за руку.
— Ну здравствуй, дружище гибрид! — сказал темноволосый симпатичный парнишка с той стороны экрана. — Я Pesce_volante! Раз ты уже здесь, значит, я уже там. Странно это говорить. Не верится. Надеюсь, что никому не придётся смотреть это видео, но на всякий случай скажу: вот адрес, по которому лежит всё, что ты ищешь. Сперва пройдёшь идентификацию. А если не пройдёшь — хер тебе, а не файлы! Второй сезон смотри по ссылке!
Индиго набрал адрес в облаке, перед ним открылось окно, знакомый уже голос бота произнёс стандартную формулу: «Если вы гибрид, нажмите f1…» Индиго быстро прошёл тест на звание гибрида с номером B1. Уровень заряда определить было нечем. На экране появилось новое видео.
— Ты уже здесь! Молодец! После просмотра сможешь забрать мой архив, вот пароль для скачивания… — он продиктовал набор символов и цифр. — Но открыть ты его не сможешь. Лишь когда соберутся вместе все семь юзеров, волшебный ларец откроется, и будет вам счастье… — Pesce_volante заржал. — Тут очень красиво, жалко уезжать. А какие закаты! Если б я умел хорошо рисовать, так бы и ходил каждый вечер к маяку. Наверно, и рассветы красивые, да я поспать люблю. Но я рисовать не умею, хотел научиться, но не было времени. Только и могу что по кнопкам долбить. Слышь, гибрид, есть одна просьба! Я оставил кое-что моей семейке, найдёшь инструкцию. Мои папа с мамой умеют только детей рожать. Я был первенцем, и им так понравился результат, что они ещё четырёх младших сестер произвели. А больше они особо ничего не умеют. Кредиты, долги, то-сё… Мне повезло, рано зарабатывать начал. Потом меня пригласили в NHD и кучу бабла платили. Все деньги я домой отправлял. Сестрёнкам нужно своё жильё, чтоб от всяких мудаков не зависели! И папе с мамой надо спокойно дожить до старости, чтобы умереть в один день. А больше у меня пожеланий нет. Скажи, круто я сбацал визуал Rainbow? Ты же наверняка видел то, чего никак не мог помнить? Это благодаря мне Rainbow генерит ложные воспоминания так, что их не отличить от настоящих! — Он стал серьёзным. — Если ты это смотришь, значит, меня и правда уже нет. Это грустно. Но когда живешь у моря, оно примиряет тебя с вечностью. Удачи, гибрид! Поторопись, наверняка эти суки не сказали, что у вас батарейки сядут меньше чем через год! — И он улыбнулся, но уже совсем не так радужно. — Поэтому влюбись в кого-нибудь! Я не успел. Мне очень нравилась одна девчонка из той поп-группы. Но им по условиям контракта нельзя заводить отношения. Кругом условия контракта, с рождения до смерти! А жить когда?— Он запнулся, посмотрел прямо в экран: — Если ты действительно умеешь рисовать, то нарисуй мой портрет! Пусть от меня что-нибудь останется! Чао!
Мне пришлось хорошенько встряхнуть Инди, чтобы он опомнился и скачал архив. А потом он заплакал, всхлипывая и вытирая слёзы руками. Я не понимаю, что значит плакать. Со мной этого ещё не случалось. Но казалось, что мою собственную грудную клетку режут пополам тонким лучом красного лазера. Я гладил его по спине и бормотал что-то бессмысленное, типа «не плачь, всё будет хорошо…»
— Почему? Это неправильно!
Я никого ещё в этой жизни не утешал. Я твердил себе: «Он гораздо ранимее, чем обычный человек. Это его функционал как гибрида! Я просто помогаю ему справиться с выплеском эмоций…» Я не заметил, когда скачался файл. Я не заметил, когда юзеры Вэл и Скай покинули комнату и сеть. Я ничего не замечал, пока не обнял его. Его тело оказалось удивительно лёгким… И как я не ощущал этого во время наших тренировок? Я отнёс его на диван и спохватился: что я творю? Тогда Инди тихо, но властно произнёс:
— Ты мне нужен! Прямо сейчас! Не смей останавливаться!
Я всегда делал то, что он скажет. И сейчас я сделал так, как он просил. Не знаю, кого я обнимал в прошлой жизни, но в этой жизни первым стал Инди. Так уж вышло.
Меня разбудило сообщение: «Юзер Харт снова в сети». Инди спал, его лохматая башка лежала на моём животе. Я осторожно повернулся. Над бухтой висел жемчужный рассветный туман. На его фоне отчётливо выделялась неподвижная фигура, сидящая на балконе. «Если ты его когда-нибудь обидишь, я тебя убью!» — беззвучно произнёс юзер Харт.
Глава 3.
Вэл и Скай принесли завтрак из ближайшего кафе и старательно делали вид, что вчера ничего не заметили и ни о чём не догадались. Появление Харта вызвало у Инди бурю эмоций:
— Где тебя носило, мрачный вестник? Мы всё нашли!
— Сан нашёл, если быть точным, — поправила Вэл.
Харт кинул на меня испепеляющий взгляд.
— Куда теперь? — спросил Инди. — Я, конечно, остался бы здесь ещё ненадолго, уж больно красиво. Но раз мы решили продолжать поиски вместе, надо выбрать следующую точку!
— У тебя как будто уровень заряда увеличился! — удивился Скай.
— Это секретная техника гибрида с развитой эмоциональной сферой, — парировал Инди с безмятежной улыбкой. Лохматый наглец был свеж и полон сил, чего нельзя сказать обо мне. Меня как будто по голове стукнули тем самым пыльным мешком: не больно, но ничего не соображаешь. Харт снова метнул в меня молнию, я не выдержал и, пока остальные завтракали, отвёл его на балкон:
— Ты уже всё сказал, а я всё понял. Нам придётся работать вместе! У тебя проблемы с самоконтролем?
— М-м-м.
— Тогда веди себя нормально!
Инди выглянул на балкон, мгновенно оценил ситуацию и коротко приказал:
— Харт! Сядь там! Ногу вытяни, правую руку поверни! Смотри влево! — и достал блокнот, а я ушёл.
За завтраком мы вызвали на связь Грина и Эмбер. Эмбер сейчас жила в квартире своей предшественницы в Литве. В том же хостеле поселился и Грин. Они тоже ничего не нашли.
«— Её «исходник», Марта, в последние годы подсела на обезбол и антидепрессанты. Тут ничего нет, кроме шмоток и пустых упаковок от лекарств! Какой там сервер, какие файлы! По-моему, это обманка. Ложный след! Правда, здесь офигенно красиво. Неплохие места они выбирали, чтобы работать в полной изоляции. Сам бы тут спрятался!» — рассказывал Грин.
«— И чем же вы заняты? — усмехнулась Вэл. — Предаётесь мелкобуржуазному разложению?»
«— Ничего такого! Эмбер ведёт йогу в фитнес-клубе. Директор клуба снял на телефон, как она танцует в пустом классе, и показал знакомому продюсеру. А тот пригласил Эмбер в шоу танцоров-любителей, всестилевой баттл: школы танцев против любителей-одиночек, Dance fighting! Я вчера ездил вместе с ней в студию, контракт проверял. Продюсер сказал, что новички с улицы вряд ли дойдут даже до 1/8 финала. Пусть развлечётся! Мы дождёмся вас, попробуем найти файлы вместе, а потом поедем в Болгарию, где жил мой «исходник».
Инди упросил нас остаться тут ещё на сутки, чтобы порисовать, а потом сказал:
— Придумал одну классную штуку, валите, не мешайте!
Уже на пороге я поймал взгляд Инди: он как будто спрашивал о чём-то. Я глупо улыбнулся и вышел. Я точно понимал, что ничего подобного со мной больше не случится! Лучше просто забыть. Нейросеть отлично умеет стирать ненужные воспоминания, чтобы мы не отвлекались от основной цели. Снизу посмотрел на балкон: там неподвижно сидел Харт, как мрачный ворон.
В выходной местные жители тоже пришли на пляж, нам пришлось далеко идти вдоль бухты, чтобы найти место потише. Скай задирался к Вэл, она лениво отшучивалась, оба старательно меня не замечали. Вэл побежала в воду, Скай не отрывал от неё взгляд. Я мрачно лепил из песка примитивный домик. Скай посмотрел на меня и свистнул:
— У гибрида разбито сердце?
Я вскочил, шёл вдоль кромки прибоя по прозрачной сверкающей воде и думал: руки-ноги целы, все органы на месте, почему же внутри ноет так нестерпимо, что впору расковырять рёбра? У меня-то эмоции находятся под неусыпным контролем! Может, уровень заряда упал до критической отметки?
Вэл вылезла из воды, солнце играло на смуглой коже, мокрые волосы сверкали. Скай пошёл навстречу с полотенцем, и на его лице было написано: «Эта женщина — моя! Всем сидеть!» «Хоть и гибрид, а всё равно поддерживаешь статус альфа-самца?» — «Да уж лучше статус поддерживать, чем с такой рожей ходить!» И я снова разозлился на себя за то, что не контролирую собственные мысли.
Когда солнце поползло за край бухты, мы пошли обратно. В доме на столе уже стоял портрет Pesco Volante, написанный, как положено, красками на холсте. Темноволосый парнишка смотрел на нас живыми глазами, как будто только что слез с дивана.
— Ничего себе! — ахнула Вэл. — Когда успел?
— Белила некстати закончились, пришлось Харту ехать в город и там искать. Выходной же, всё закрыто! — доложил Инди. Потом загадочно улыбнулся:
— Смотрите digital! — и включил комп.
Перед нами по комнате полетела огромная костистая рыба, тараща зелёные глаза и на лету обрастая золотой чешуёй. Потом она вильнула изумрудным хвостом, появилась худенькая девушка-азиатка, с волосами до попы, выкрашенными в золотистый блонд. Зазвучал нехитрый шлягер, рыба вильнула хвостом второй раз — и рядом с девушкой возник сам Pesco. Они с красоткой взялись за руки, уселись на спину рыбы и полетели: сначала — над здешним заливом, среди кайтов и дельтапланов, потом — над бухтой, среди облаков, потом — над морем, потом — над планетой, среди астероидов, спутников и комет, а затем их силуэты растаяли в созвездии Рыб…
— Это та самая Лиза, его кумир из поп-группы, — объяснил Инди. — Я нашёл её клипы, cделал мультик на память и отправил на её фан-сайт. И написал, чтоб в ИИ-очках смотрела, для полной иллюзии полёта! Пусть Pesco хоть после смерти станет действительно Volante!
Он оглядел нас и смущённо закончил:
— Меня вчера накрыло, а сегодня нарисовал — и полегчало. Как считаете, нормально? Самому бы Pesco понравилось?
— Боже… — вздохнула Вэл. — Ты гибрид с высочайшими творческими способностями! Неужели ты зависишь от чужого мнения?
— Ты молодец! — сказал Скай. — Твой Pesco точно был бы рад!
— Давайте поужинаем? — обрадовался Инди. — Я так проголодался за весь день!
Скай полез в шкаф и вдруг сурово спросил:
— Что это на верхней полке валяется?
— А, это контракт… — отмахнулся Инди, складывая краски. — Представитель агентства приезжал. Мне не хотелось отвлекаться, я быстро подписал и убрал в шкаф, чтоб краской не заляпать. Зато не надо париться по поводу транспортировки работ, мне достаточно упаковать всё и вызвать курьера из их фирмы. Может, благодаря агентству я разбогатею?
— Харт! — заорал Скай в ярости. — Ты ему позволил что-то подписать?
Харт побелел, его словарного запаса явно не хватало, только сжимал-разжимал кулаки.
— При чём тут Харт? Его не было дома, он за красками ездил! — Индиго сурово посмотрел на Ская: — Я, по-вашему, читать не умею и простой контракт изучить не в состоянии? Что не так? — он потрясал пластиковой папкой с подписанными бумагами. — Думаете, я вообще ничего ни в чём не понимаю, только картинки могу рисовать? Типа умственно отсталый?
Его губы снова задрожали.
— Инди, успокойся! — сказал я, кладя ему руки на плечи. — Ничего страшного не случилось, всегда можно оспорить контракт или аннулировать! Ты не должен сам в этом разбираться, мы сейчас перешлём текст Грину и попросим его проверить…
И тут Харт выхватил папку, мгновенно проглядел контракт, плюхнул его на стол и открыл последнюю страницу. Загорелый палец Харта воткнулся в последний пункт приложения, набранного мелким шрифтом: «В случае смерти автора все права на его произведения, как на физических носителях, так и в digital-форме, переходят в собственность компании NHD, сотрудником которой является автор. Реквизиты компании указаны в данном приложении, пункт 2…»
— Инди, — задумчиво сказала Вэл, — да ты крут! Раз NHD хотят наложить лапу на твоё будущее наследие, значит, ты точно станешь легендой современного искусства. Хитрожопые Сол с Борисом ни во что не вложатся без гарантии!
— И, видимо, они рассчитывают на скорую прибыль… — прошептал Инди. — Насчёт батареек: выходит, это всерьёз. Мы правда скоро умрём?
— М-м-м, — прорычал Харт.
И в общей сети прозвучало: «Кто угодно, но не ты!»
Глава 4.
Перелёт с двумя пересадками занял почти сутки. Мы оказались в маленьком литовском аэропорту рано утром. Скай отправился искать заранее арендованную машину, а мы с Вэл ждали его на лавочке. На всякий случай мы договорились делать вид, что незнакомы. Харт и Инди в самолёте сидели отдельно, теперь я издали смотрел, как они шли на стоянку автобусов. Надо признать, что со стороны они выглядели отличной парой: кудрявый Инди, полностью вошедший в образ художника, — в балахоне, с фенечками на запястьях, и высокий худой Харт — с хвостом на затылке, в брюках-карго, бейсболке и неизменной чёрной майке. Маэстро и телохранитель маэстро. Хранитель тела маэстро. Хранитель тела…
В голову полезло разное, я мысленно приказал себе заткнуться. К счастью, Вэл и Скай заняты были разговорами. Юзер Сан, ты можешь думать о чём-то другом? Не могу… Чтобы не думать вообще ни о чём, я молча сел за руль. Мы доехали до Новой пристани, откуда ходят паромы для автомобилистов и автобусов. Там было ветрено, холодно и неуютно. Я выглядывал Инди с Хартом, но Вэл сказала:
— Те, кто передвигается пешком, обычно выбирают паром со Старой пристани. Она почти в центре города. Пусть погуляют. Нашему маэстро нужны новые впечатления. Мы растим большого художника! — И она недобро усмехнулась. — Так сказали мне Сол и Борис перед отъездом. Думаешь, стали бы они иначе беспокоиться о его творческом наследии?
«Юзер Вэл просит частный доступ». Она перешла на беззвучную речь: «Сан, запомни: главное — найти эти долбаные файлы, потому что иначе все умрут, и твой Инди тоже!» — «Он не мой!» — «Да хорош уже притворяться!» И Вэл отключилась. Запахло копчёной рыбой. Скай жадно втянул воздух и завопил:
— Это рядом! Ждите, сейчас приду!
Паром должен был скоро отойти, в ожидании я разглядывал это чудо кораблестроения. На борту виднелась тусклая металлическая табличка на русском языке: «Волгоградский судостроительно-судоремонтный завод, 1975 г.». Вэл нетерпеливо барабанила пальцами по парапету. Наконец появился Скай: в руках он тащил три коробки, источавшие неземной запах.
— Представляете, тут прямо на пристани передвижная коптильня!
Поездка на пароме заняла от силы пятнадцать минут. На палубу автомобилистов не выпускали. Сидя в салоне арендованной тачки, мы сожрали всю рыбу руками, чавкая и облизывая пальцы.
— Кажется, Сан постепенно приходит в сознание, — сказал Скай, когда мы съехали с парома и встали перед КПП. — Копчёная рыба — поистине волшебный артефакт! Дружище, я рад за тебя! А то мы боялись, что твой нейрочип не выдержит эмоциональной перегрузки…
— Отстань от него, — сказала Вэл. — У тебя на уме сплошная физиология! Я уже говорила: мир не вертится вокруг твоего члена!
Скай покрылся красными пятнами и затих на заднем сиденье. Вэл пересела вперёд и до конца маршрута не проронила ни слова. Мы приехали в маленький городок, нашли хостел, где жила предшественница Эмбер. Узкая коса разделяла море и залив, домик стоял почти на берегу залива. Красная треугольная крыша и ярко-синий фронтон напоминали кораблик с детского рисунка, застрявший в песке. Ещё десяток похожих домиков выстроились в линию чуть дальше от воды. Вода в заливе была пресной, поэтому серой. Дул прохладный ветер, светило солнце, орали чайки. Балтийское небо было гораздо ниже, чем небо Адриатики, и не такое яркое.
— Мне тут нравится. Спасибо NHD за то, что дали нам возможность повидать разные моря! Игра стоит свеч!
Вэл выскочила из машины и побежала к воде по деревянной дорожке. Скай молча наблюдал за ней издали.
— Заметил, что она стала совсем другой? — вдруг спросил он. — Была такая собранная, сосредоточенная, типичная отличница, из тех, что без пятёрки жизни не мыслят! Пока мы жили в NHD, она из-за компа не вылезала, только на тренировку и обратно. Как будто её расстреляют, если ошибётся! А теперь по ночам меньше сидит, Сола с Борисом посылает и босиком по воде бегает. Может, мы все станем нормальными людьми?
— Как раз к дедлайну! Достойный итог для гибридов…
Раздался радостный голос Грина:
— Вот и вы! А где же Инди с Хартом?
— Они приедут сами, — объяснил Скай. — Мы разделились в целях конспирации!
— Тоже мне, конспираторы! Так и скажите, что вы им просто надоели, и эта парочка от вас отделалась, чтобы погулять вдвоём, — продолжал болтать Грин, показывая нам устройство дома. — Эмбер уехала в Вильнюс, вернётся послезавтра, сегодня у них первый съёмочный день.
— Ты проверил её контракт? — нахмурился Скай. — А то наш маэстро уже подписал свой контракт, и теперь непонятно, что выгоднее для NHD: его жизнь или его смерть.
— В каком смысле? — Грин даже остановился на деревянной лестнице, ведущей в мансарду. Странно, что гибриды, как люди, тоже ухитряются встать в самом узком месте!
Скай повёл его наверх и там стал делиться новостями, а я пошёл к заливу и сел на песок. Действительно, почему бы им не провести весь день вдвоём? Инди наверняка скачет с блокнотом по городу, а Харт молча сопровождает его. Идиллия…
—Ты почему с таким лицом ходишь? — спросил Грин, когда я вернулся в дом. — Наверно, есть хочешь? Пообедаем — и на море! За двадцать минут можно через всю косу пройти.
— Надо заняться поисками.
Грин вздохнул:
— Там беспорядок. Для шоу потребовалось довольно много разных вещей, Эмбер собиралась в спешке, пришлось позаимствовать кое-что из гардероба бывшей хозяйки. Может, сначала передохнёшь? Или ты тупо выполняешь программу, как робот?
— Прекрати! — сказала Вэл. — Именно Сан нашёл всё самое важное: сначала в Москве, потом в Карловых Варах, а потом в Затоне. Без него мы бы даже не знали, что существует жёсткий дедлайн! Понял, кто тут главный?
— Виноват! — тут же покаялся Грин. — Сан, удачи в поисках! Будем нужны — зови!
И они отвалили обедать в ближайшее кафе, откуда ветер доносил смачный запах той же копчёной рыбы. А я методично обшаривал маленькую комнатку с гардеробом, который занимал половину пространства, и мансарду, где стояли кровать и комод из «Икеи». Дверцы гардероба были открыты, вещи валялись как попало. Мы всё больше напоминали бродячую театральную труппу, только продолжительность гастролей определялась не количеством денег в кассе, а количеством потраченного времени… Время — наша главная валюта.
Я вспомнил портрет этой Марты, который нарисовал Инди перед отъездом: худая светловолосая женщина с узкими губами, впалыми щёками, торчащими ключицами. Борис говорил, что она разрабатывала способ генерации движений для Rainbow. Я быстро подцепился к wi-fi хостела и пролистал в интернете несколько рекомендаций для тех, кто работает над анимацией с помощью нейросети: «Выберите архитектуру нейросети… Подготовьте датасет… Настройте гиперпараметры…» Сам-то ничего не понял! А уж эта женщина определённо не могла делать ничего подобного!
С другой стороны, что я понимаю в женщинах? Я фактически родился на свет несколько месяцев назад. Мои представления о мире сформированы нейросетью Rainbow. А один из её создателей — Сол — явно терпеть не может женщин! Я понял это в первую минуту жизни, когда с закрытыми глазами подслушал их разговор! Я мысленно попросил прощения у отсутствующей Марты за мужской шовинизм, пожелал ей лёгкой загробной жизни и стал снова изучать содержимое гардероба. Кроме чёрных спортивных лосин и маек, обнаружил кучу ортопедических бандажей и фиксаторов на все части тела, как будто у хозяйки были проблемы с опорно-двигательным аппаратом. Грин говорил, что кругом валялись пустые упаковки обезбола.
— Нашёл что-нибудь? — спросил Грин, заглядывая в комнату.
— Чем конкретно занималась эта Марта?
Вэл уселась на диван и заговорила с интонацией отличницы:
— Повторяю для того, кто спал с открытыми глазами во время лекций Бориса.
— Можно подумать, я один спал!
— Нет, Инди тоже спал, и даже посапывал в унисон. Многие нейросети уже создают видео, и чем дальше, тем правдоподобнее. Предшественник Инди — Николо, «летучая рыба»,— с точки зрения восприятия информации был чистым визуалом. Он научил нейросеть генерить образы, которые не отличить от настоящих. А Марта — предшественница Эмбер — обучала нейросеть настоящим движениям и ощущениям.
— Объясни по-простому! — попросил я.
Вэл подскочила ко мне, резко заломила руку и нажала на локтевой сустав:
— Когда я провожу тебе болевой приём на локоть, нейросеть должна не только понять, как мы оба двигаемся, а ещё что мы при этом чувствуем…
И на её лице на миг появилась странная хищная улыбка.
— Как объяснить нейросети, что мне больно?
— Вероятно, она определяет уровень боли по внешним признакам: по выражению лица, спазмам мышц, звукам, которые издаёт человек… — продолжала Вэл с той же бесстрастной интонацией. — Вот теперь любая нейросеть поймёт, что тебе больно! — И она наконец отпустила мой локоть.
— Знаешь, если б на твоём месте были Скай или Грин, я бы уже дал сдачи!
— Этим я и воспользовалась! — улыбнулась Вэл, и я снова отметил необычно жестокую улыбку.
— И как Марта это делала? Словами описывала? Бред какой-то… — я потёр ноющий локоть, оглядел комнату: — Мне одному придётся рыться в тряпках и ортопедических бинтах? Больше никому ничего искать не надо? Все расслабились? И где, блин, шляются эти двое?
Я вылетел наружу, добежал до залива, на бегу скидывая сандалии и майку, и плюхнулся в воду. Рядом со мной спикировала чайка, схватила рыбёшку и унеслась прочь. Жизнь рыбёшки закончилась. Жизнь чайки продолжалась. Всё примитивно. Жизнь примитивно устроена и не имеет никакого смысла.
— Сан! Вылезай! — раздался голос Инди. — Я хочу сходить на море, а Грин говорит, что уже скоро солнце сядет и станет холодно!
Вопрос о смысле жизни тут же потерял актуальность. Я понёсся к берегу кролем. Инди сидел на песке, за его спиной маячил неизменный тёмный силуэт.
— Тёплая вода в заливе? — спросил Инди. — На море пойдёшь?
Я кивнул и стал одеваться под его пристальным взглядом. Подумал даже, что он хочет меня нарисовать, но в его руках не было блокнота. Он не отводил глаз, и моё тело покрылось мурашками, а лицо обдало жаром.
— Харт, — сказал Инди через плечо, — мы пойдём на море вдвоём. Иди в дом, посмотри, где наши комнаты, разложи вещи.
— Угм… — И Харт зашагал по деревянной дорожке к дому, держа спину прямо и не оборачиваясь.
А мы пошли через сосновую рощу к морю. Дорожка вилась между розоватых стволов, навстречу люди возвращались с пляжа, раздавался детский смех, иногда — музыка. Затем мы увидели море, а поодаль, за полосой кустарника и камышей, дюны — застывшие песчаные волны. Тёмно-красное солнце опускалось прямо в тучу, поднялся ветер, на пляже почти никого не осталось, в воде тоже. Инди кинул одежду на деревянный настил, придавил кроссовками.
— Холодно! — завопил он, влетая в воду с разбегу. — И мелко! Чуть башкой не треснулся! — крикнул он, выныривая. — Давай сюда!
Сильный порыв ветра швырнул мне в лицо песчинки. Я пытался промыть их, но вода у берега была тоже с песком. Я ещё сильнее тёр глаза, но без толку.
— Что ты делаешь? — изумлённо спросил Инди. — Дай посмотрю!
Он подгрёб ко мне и взял за подбородок властным жестом художника, который привык к беспрекословному подчинению модели.
— Что с глазами? Плачешь, что ли? Я тебя расстроил? Послушай, мы с Хартом…
— Заткнись! — крикнул я. — Отойди! Не трогай меня вообще!
Выскочил из воды, схватил вещи и кинулся в синюю пластиковую кабинку для переодеваний. Стянул мокрые шорты и прижался спиной к холодной стене. Меня трясло, сердце бешено колотилось.
— Я принёс чистую воду, — тихо сказал Инди, скользнув внутрь, — давай промоем твои глаза! Да ты весь в песке! — и стал отряхивать меня такими же властными широкими движениями, какими рисовал. — Откуда у тебя этот шрам на плече?
— Не помню…
— У меня песок даже во рту! — Инди запрокинул голову и глотнул из бутылки.
Кажется, стук моего сердца стал слышен даже на другом берегу. Если он сейчас выйдет из кабинки — я умру. Если останется — тоже. И тогда Инди снова приказал тем же властным тоном художника, который не допускает мысли, что модель может его ослушаться:
— Подними руку и положи вот сюда! А теперь вторую руку — вот сюда… Держи меня крепко…
И я снова сделал всё, что он хотел.
Глава 5.
Длинная улица была освещена тёплыми огнями маленьких кафешек и пивнушек, везде громко хохотали немцы и шведы. Когда мы вернулись, все дружно сделали вид, что ни о чём не догадываются. Только Харт по-прежнему прожигал взглядом дырки в моей груди, а когда я поворачивался спиной — продолжал буравить спину, аккурат в области сердца. Не стоит поворачиваться к нему спиной…
— Мы тут чай пьём! — Грин изображал радушного хозяина. — Держи!
Он протянул мне синюю чашку. Острое, как укол, воспоминание: синяя с золотом чашка, по блюдцу растекается малиновое варенье с мелкими косточками… Я невольно взялся за лоб, чтобы вытряхнуть оттуда ещё что-нибудь, но ничего более не обнаружил. В голове вообще стало пусто, как в чайнике Tefal. Если его включить пустым — он сгорит. Я сделал глоток, на зубах заскрипел песок…
Руки, скользящие вдоль тела… Песчинки, которые я слизывал по одной с его запрокинутой шеи… По телу прокатилась волна жара. Я выскочил из-за стола, убежал в нашу общую со Скаем комнату и рухнул на кровать. Нейросеть ничего не может сделать с моей взбесившейся физиологией. Что я знаю об особенностях моей физиологии? Я не представляю, с кем и что делал в прошлой жизни. А в этой жизни я обнимал только Инди. Кровать подо мной закружилась, показалось, что меня затягивает в водоворот, захлёстывает вода, я давлюсь ей и чувствую песчинки на губах…
— Сан! Сан, очнись! Тебе плохо?
Я очухался от громкого голоса Вэл. Со всех сторон меня держали чьи-то руки: теребили, растирали, массировали… От них исходило тепло. И это было необыкновенно приятно.
— Да он белый, как мел! Принесите ему горячего чая с лимоном и сахаром!
Кто-то сунул мне в руки чашку.
— Может, устал?
— Как гибрид может устать?
— Может, простыл с непривычки? Тут море холодное!
— Он гибрид или дитё малое?
— Может, уровень заряда понизился до критической отметки? — испуганно спросил Грин. — Как проверить? Сан говорил, что без специального сканера это невозможно!
Инди повысил голос:
— Я с ним останусь! Скай, будешь спать на моём месте.
И остальные вышли. Харт задержался в дверях, но увидел лицо Инди и тоже послушно убрался. «И когда этот мелкий стал у нас главным?» — повис в общей сети беззвучный вопрос Грина.
Инди пристроился рядом и строго сказал:
— Просто лежи! Спи! Всё будет хорошо! — И начал медленно гладить меня по голове.
Это было так непривычно, что я невольно сжался, но он продолжал гладить, и я не заметил, как заснул. Сон был наполнен теплом. В нём моё тело полностью принадлежало не мне, а ему. А может, это было воспоминание из прошлой жизни, где я и в самом деле кого-то любил.
Утром я проснулся один и решил, что мне всё приснилось. Вытянулся, проверил функционал: руки-ноги на месте, всё шевелится, гнётся, очень хочется есть. Общая кухня находилась на веранде, там тоже никого не было, — наверно, пожалели меня и решили не будить. Я пошарил в кухонных ящичках, нашёл растворимый кофе и сухари, оставленные предыдущими постояльцами хостела. «Юзер Сан вошёл в сеть. Народ, где вы?» — Откликнулся только юзер Грин: «Ты живой? Харт и Индиго пошли изучать окрестные пейзажи. Вэл со Скаем на море. Я еду в Вильнюс. Эмбер написала, что съёмки могут закончиться раньше. Её должны отсеять ещё в первом эпизоде». — «Почему?» — «Все места заранее распределены. Заберу её, наверно, там переночуем».
Все разбились по парам. Я уселся на веранде, вытянул ноги, уставился на воду. Вдоль берега нёсся кто-то на доске, неудачно повернул парус и шмякнулся в воду. Я разглядывал веранду: стойка для чистой посуды, полотенца с этническим орнаментом, велосипед, пристёгнутый к перилам, розовые цветы в горшках. В таких местах наверняка до сих пор кладут ключ под коврик или над притолокой, а если уезжают надолго — в горшки с цветами.
Я сам не понимал, откуда у меня такие познания, но рука сама полезла во все горшки. Ничего там не нащупал, только расковырял корни понапрасну. Методично обошёл вокруг дома и наткнулся на ещё один большой горшок с толстым цветком, больше похожим на дерево. Я для очистки совести засунул руку в землю и выковырял маленький ключ с голубой пластиковой биркой, надписью Burė и номером 12. На сей раз пришлось погуглить: это означает «парус» по-литовски. Если верить сети, так называлось кафе. Но вряд ли в кафе дают бирки с ключами. Попросил остальных помочь с поисками, но энтузиазма не встретил. Вэл со Скаем замёрзли в море и теперь играли в волейбол на пляже. Инди рисовал дюны, у него заканчивались белила, и он послал меня куда подальше. Гибриды полностью отбились от рук! Сол с Борисом сейчас бы бессильно размахивали шокерами…
Я брёл мимо аккуратных деревянных домиков, нюхая сырой резкий ветер. Здесь погода менялась постоянно. Сейчас небо покрылось белыми яркими облаками, вода залива взлохматилась и стала свинцово-серой, а блики на ней — ослепительно-голубыми. Вдоль берега бегали детишки. Залив был мелким и тёплым, родители особо не беспокоились. Я прошел пару километров и увидел в камышах обшарпанную голубую лодку с такой же надписью Burė. Лодка болталась на длинном тросе, шурша бортом о жёсткие стебли. Я решил подождать хозяина и уселся на песке, краем глаза следя за теми, кто шастает мимо. Минут через двадцать из соседнего дома вышел пожилой мужчина в тельняшке и непромокаемых штанах. Он стал натягивать высокие рыбацкие сапоги, чтобы дойти до лодки.
— Здравствуйте! Извините…
Мужчина понял, что перед ним типичный турист, перешёл на английский:
— Что вы хотите?
— Моя подруга уехала, оставила мне вот это!
Он посмотрел на бирку и кивнул:
— Это наш центр аренды и лодок. Он недавно закрылся. Из-за войны туристов стало меньше. Вашу подругу зовут Марта? Она оставила у нас свои вещи и даже заплатила вперёд за электричество. Добрая женщина!
— Я могу забрать её вещи?
— Конечно!
— И вы мне поверите? Отдадите незнакомому человеку просто так?
Мужчина пожал плечами:
— Марта бы не оставила ключ кому попало. Да и мне надо скорее сдать помещение в аренду.
Он не спеша вернулся в дом, вышел со связкой ключей, привёл меня к синему ангару. В отсеке с номером 12 оказался большой кофр с отломанной ручкой. Только гордость не позволила мне попросить остальных о помощи. Представил себе презрительный взгляд Харта и допёр окаянный кофр сам. А уже потом позвонил Грину и потребовал немедленно привезти Эмбер. Грин объяснял, что Эмбер неожиданно получила максимальный зрительский рейтинг, теперь её оставляют на следующий тур, они хотели бы погулять по Вильнюсу. Он уже забронировал номер в отеле и купил билеты на фестиваль современной музыки в старинном замке под открытым небом.
— Грин, ты спятил? — заорала Вэл, вырвав у меня телефон. — Вы вообще забыли, зачем сюда приехали?
— Понял, понял, — смущённо ответил Грин. — Мы будем сегодня к вечеру, тут максимум шесть часов езды. А потом я отвезу Эмбер обратно на следующий тур! Обидно бросать, она так круто выступила!
Вэл нажала «отбой» и выругалась по-немецки так длинно и витиевато, что автотранслейт не справился.
— Нет, берлинский универ, не для мажоров, а для реально крутых ребят!
И они дико посмотрели друг на друга.
— Не ссорьтесь, — примирительно сказал Инди, — Вэл, хочешь, я тебя нарисую? Ты в этом тёмно-синем сарафане просто потрясающая!
Вэл сдвинула брови, он на всякий случай шагнул ко мне за спину:
— Я просто предложил…
— Вэл, если мы начнём ковыряться в своих воспоминаниях, добром не кончится, — сказал я.
— Ты вчера отрубился, потому что попытался что-то вспомнить?
— Пожалуй…
Я не мог признаться, что вчера рацио в моей башке безнадёжно проиграло эмоциям, для которых у меня просто нет нужного функционала. Скай и Вэл ушли гулять, а Индиго дождался Харта с очередной порцией белил и отправился писать закат, теперь уже балтийский.
— Ничего не могу с собой поделать, любой закат меня просто завораживает!
Без Харта он — как без рук. А я нужен ему только для эмоциональной встряски! Не надо строить иллюзий лишь потому, что меня пару раз погладили по голове!
Я так задумался, что и забыл про пластиковый кофр. По волшебному слову «гибрид» замок открылся с тихим щелчком. В нём оказался компьютер, тщательно упакованный в кучу слоёв специальной водонепроницаемой плёнки и пупырки. Я ободрал его, как кочан капусты, и обнаружил, помимо компа, камеру и ещё один мини-сканер — точно как тот, что в Москве. Можно померить уровень заряда. Но какая разница, сколько у меня процентов? Пусть Инди с Хартом живут долго и счастливо. Я не более чем эмоциональный допинг. Таблетка для активации чувств… Таблетка для эрекции…
«Юзер Сан! Либо из сети выйди, либо прекрати этот монолог! Иначе я тебе вырву и язык, и глаза, а Харт показывает, что ещё и яйца оторвёт». Это был Инди. Я забыл выйти из сети, и все это слышали. Захотелось умереть немедленно и без мучений.
Через некоторое время появились Вэл и Скай — бледные, мокрые и мрачные. Оказывается, они выпили по паре кружек пива, а потом долго блевали на берегу залива под дождём.
— Да. Сол и Борис говорили, что наши «исходники» выбрали нас по определённым критериям. Любовь точно знала, что я смогу найти её сервер. Думаешь, твой «исходник» в Карловых Варах случайно надел толстовку с эмблемой хакерского турнира и вспоминал команду конкурентов? А Pesce Volante? Он подчеркнул, что нейросеть благодаря ему сгенерила наши ложные воспоминания! И был уверен, что Инди умеет рисовать… Мне кажется, они всё продумали и совершенно не собирались умирать!
— Но посмертные видео-то записали!
— Может, их заставили?
— Кто может заставить человека умереть? Кто заставил Харта сделать харакири? Брр… — Скай поёжился. — И не спросишь его…
Скай снова позвонил Грину:
— Ты на газ нажимать пробовал?
— Тут нельзя быстро ехать, это же национальный парк! Лоси и олени могут под колёса прыгнуть! Редкая фауна может погибнуть…
— Мы тоже редкая фауна! — сказал Инди. — И тоже можем погибнуть, если не найдём эти грёбаные файлы!
Грин выругался и отключился. Когда, наконец, Эмбер влетела в дом — вся сверкающая, в косичках, подвесках и полуголом топе до пупа, Вэл вскочила и гневно открыла рот:
— Вы вообще… — и замолчала, а потом выдохнула: — Эмбер, знаешь, ты офигительная!
— Да, — гордо сказал Грин, входя следом: — За ней какой-то менеджер бежал по ступенькам, а она натурально туфлю уронила. Всё как в сказке! Давай, Золушка, зови свою крёстную!
Эмбер села перед компьютером. Мы старательно отползли подальше. Пароль Hybrid снова сработал. На экране возникла знакомая строка, бот приятным голосом предложил нажать f1, пройти идентификацию, приложить ко лбу мини-сканер и определить уровень заряда. Эмбер идентифицировали как гибрида с номером B5, а уровень заряда оказался 80%. Мы хотели тоже проверить уровни своих зарядов, но бот сообщил, что доступ имеет только юзер B5. Затем на экране открылось видео. Худая светловолосая женщина смотрела строго и недоверчиво.
— Здравствуй! Мне нужно убедиться в том, что ты — именно тот гибрид, который мне нужен. Поэтому выполни то, что я сейчас скажу. Замены и фальсификации недопустимы. Если попытаешься обмануть, нейросеть сразу это определит и даст команду на уничтожение архива. Включи камеру и запусти приложение Motion analysis.
Скай быстро запустил приложение.
— Теперь приложи левую руку к экрану для обработки данных. Там появится окошко для сканирования. А сейчас возьмись за левый безымянный палец и выбей его правой рукой, как при игре в баскетбол или волейбол. Затем снова приложи руку к сканеру.
— Что? — заорали мы хором. — Эмбер, не делай этого!
— Хочешь, я свой палец выбью? — предложил Грин и схватился за свою левую руку.
— Не пытайся обмануть нейросеть: камера всё фиксирует и сразу определит, действительно ли сустав выбит или ты просто отогнула палец,— холодно продолжала Марта. — Если ты этого не можешь, значит, NHD прислали не того!
Прежде чем каждый из нас выругался, Эмбер презрительно усмехнулась, взялась за безымянный палец левой руки и с хрустом выбила его так, что он встал почти перпендикулярно кисти. И даже не вскрикнула при этом!
— Не так уж и сложно! — прошипела она сквозь зубы и приложила руку к сканеру.
Через несколько секунд на экране показалась надпись: «Проверка пройдена». Вслед за этим открылось новое окно, там опять появилась Марта. Она уже была не так сурова, чуть приподнятые углы губ, вероятно, означали улыбку.
— Мне нужно было убедиться, что твой болевой порог намного выше, чем у обычного человека. Это часть твоего функционала, — сказала она. — Если ты смотришь видео… Ну и так далее. Объясню вкратце, чем я занималась в NHD. Я специалист по лечебно-реабилитационной медицине, кинезиотерапии, работала в King's College London, изучала фундаментальные и прикладные аспекты боли. Я также получила в своё время диплом Академии Йоги. Надо было обучить Rainbow не только тому, как двигается человек, но и какие болевые ощущения он при этом может испытывать. Пределы гибкости, растяжки, степень подвижности суставов — всё это я испытывала на себе. Нейросеть анализировала и измеряла болевые ощущения по шкале, которую сама и рассчитывала. Поняла ли Rainbow , что такое боль и смерть? — Она стиснула длинные худые пальцы. — Чтобы проверить, я попросила её смоделировать мою собственную смерть! Нейросеть просчитала варианты и выдала результат. Я, конечно, надеюсь прожить подольше, но Rainbow считает, что не получится. Посмотрите её прогноз. Вы-то уже знаете, верным ли он оказался…
Кадр сменился.
…На палубе лежало тело мужчины. Марта бежала на корму. Она собиралась спрыгнуть в воду, даже успела накинуть спасательный жилет, но не застегнула, и теперь он мешал ей двигаться быстрее. Человек в чёрных шортах не спеша шёл за ней мягкой и уверенной походкой хищника, который уже знает, что добыче некуда деться. Он догнал Марту, прижал её к лееру и ударил ножом в сердце, коротко и точно. В глазах Марты ужас сменился невыносимой болью, а потом непониманием. Через пару мгновений её взгляд остановился. Человек в чёрном приложил палец к сонной артерии, убедился, что она мертва, мягко подхватил тело и уложил на палубу. Замер на пару секунд, схватился за голову, словно что-то вспомнил, и пошёл дальше в каюту…
— Всё, что я посчитала нужным сохранить, находится на этом компьютере. Ты сможешь скачать архив, хотя… — Марта прищурилась: — Наверняка рядом с тобой сейчас есть кто-то, более смышлёный, лучше пусть он этим займётся. Вы ведь быстро поняли, что вместе искать эффективней? Гибриды, вы справитесь! Только при совместном подключении всех семи гибридов нейросеть сгенерит общий ключ. А тебе, деточка, скажу ещё кое-что. Твой болевой порог практически безграничен, так же развиты теперь моторика и мышечная память. Держи эмоции под контролем! Не доверяй этим козлам с яйцами! Удачи, гибриды, и прощайте! Твою мать, ненавижу пафос…
Видео кончилось. Мы сидели неподвижно.
— Тепреь я понял, откуда столько лекарств! — Грин шлёпнул себя по лбу. — Она болевые пределы на себе испытывала, а Rainbow анализировала результаты.
Он подскочил к Эмбер:
— Тебе больно? Давай в клинику съездим, вправим?
— А? Что? — Эмбер смотрела на него отсутствующим взглядом: — Ты об этом?
Она взялась за выбитый палец и одним движением вернула сустав на место.
— Давай забинтую! — закричал Грин.
— Это ерунда, ты же слышал: у меня такой функционал, — произнесла она ледяным тоном. — Болевой порог безграничен. Эмоции под контролем.
Инди подскочил к компьютеру и попытался посмотреть видео снова, но комп выкатил предупреждающую красную рамку, а бот строго ответил: «Доступ разрешён только гибриду B5!»
— Эмбер, мне нужно увидеть ещё раз сцену её смерти! — тихо сказал он. — Обязательно!
Эмбер пожала плечами, приложила руку к сканеру. Промотала вступительную часть со словами: «Тоже не люблю ненужный пафос…» Вот убийца замирает над трупом Марты, а потом хватается за голову. Инди нажал на паузу, увеличил изображение. На внутренней стороне руки убийцы была видна маленькая татуировка: знак бесконечности, перечёркнутый стрелкой.
— Харт? — спросил Инди мёртвым голосом.
Харт не ответил. Мы обернулись — но его уже не было.
Часть VII.
Глава 1.
Харт так и не появился ни ночью, ни утром. Грин увёз молчаливую Эмбер с забинтованным пальцем обратно в Вильнюс на съёмки следующего эпизода шоу. Мы пообещали тоже приехать и поддержать её. Здесь у нас больше не оставалось никаких дел. Кроме Харта.
— Инди, ты же понимаешь, что этот ролик сгенерила нейросеть? Он никого не убивал!
— Но если даже нейросеть изобразила его убийцей?
— Значит, я была права, — сказала Вэл, — и они сознательно выбрали нас и задали каждому определённый функционал.
— Как-то неприятно звучит, — мрачно сказал Скай.
— Зачем создавать гибрида, которой потом тебя же и убьёт? — Индиго схватился за голову: — У меня мозги под это не заточены, кто тут умный — объясните!
— Никто никого не убил! Мы не можем делать никаких выводов, пока не найдём все файлы и не сведём их воедино! — твёрдо заявила Вэл.
— Куда этот мудила подевался? — отчаянно спросил Индиго. — Он же самурай, блин, вдруг опять харакири сделает?
Скай развёл руками:
— Инди, я понимаю, что логика с творчеством не миксуется, но не до такой же степени!
— Пойду рисовать. Надо будет, позовёте! — Инди собрал своё барахло, раздражённо пробурчал: — Самому, что ли, теперь всё это носить? — и прошёл мимо меня, как мимо кухонного стола. Ну конечно, сейчас я не нужен.
Скай сочувственно похлопал меня по плечу, я опешил и отскочил в сторону. Вэл позвала его:
— Давай проверим, всё ли мы скачали в общую сеть, упакуем комп и периферию. И мне надо ещё кое-что сделать для Сола с Борисом, я же сегодня ночью не работала…
— Не до того было, — согласился Скай.
Когда они поднимались по узкой лесенке в мансарду, я увидел, что он придерживает Вэл за талию. Неужели наша неприступная отличница сдалась? Да быть того не может! Впрочем, меня это не должно интересовать. Я свою работу здесь выполнил. Пора уезжать. Где искать этого долбаного самурая? «Юзер Харт, никто тебя ни в чём не обвиняет. Вернись, а то Инди с ума сходит!» Ни ответа, ни привета. Я пошёл к морю через светлую сосновую рощу. Днём тут было тихо и светло. На некоторых соснах висели таблички: возраст сосны, порядковый номер. Даже у сосны есть возраст и id! Только мы ни хрена о себе не знаем. Зато я могу найти всё что угодно, а Эмбер может отхерачить себе палец и вправить обратно с неизменной улыбкой. Такой функционал.
Я нашёл Инди в роще, недалеко от основной тропы. Он сидел на пне и рисовал сосну с причудливо изогнутыми корнями. Когда я подошёл, он как раз заканчивал эскиз: корни, освещённые солнцем, под его кистью превратились в оранжевого-красного змея, который изогнулся и приготовился к атаке. Индиго тоже изгибался, ёрзал и подёргивал плечами. Я пригляделся к кучке сосновых игл возле пня:
— Инди! Ты возле муравейника сидишь!
— Блиин! —он вскочил как ошпаренный. — А я думаю, почему всё так чешется?
— У тебя же есть специальный раскладной стул!
— Так его обычно Харт носил! — Инди погрозил кулаком в пространство. — Побегу в аптеку за мазью, иначе сдохну!
Наверху что-то хрустнуло. Я поднял голову и всё понял. «Юзер Харт!» Молчание. Я проверил, нет ли вокруг нет служителей закона, и полез на сосну. Харт сидел на ветке, обхватив её ногами и прислонившись спиной к стволу: то ли птица, то ли зверь, но точно не человек. Увидев меня, но даже головы не повернул.
— Ты вообще нормальный?
Ноль эмоций. Но сам я тоже не смог бы ответить на этот вопрос.
— Ты за ним шёл?
— Угм.
— А почему не сказал, что он в муравейник жопой сел? Боялся показаться?Испугался, что он тебя считает убийцей?
— Угм.
— Слезай! Видишь, он без тебя не может!
— Угм.
Я сполз обратно и пошёл к морю. Сзади раздался хруст: Харт спрыгнул на кучу сосновых игл. Затем шуршание: он складывал в пакет брошенные вещи маэстро. Затем лёгкие пружинистые шаги: он отправился вслед за Инди. Невозмутимый Харт, бестрепетный и бессловесный, боялся подойти и услышать слова, после которых он не сможет вернуться. Он просто сидел на дереве и ждал. И это гибрид с функционалом убийцы? Видели бы нас Сол с Борисом!
На солнце было жарко, вода показалась ещё холоднее, но мне было всё равно. Я плыл, не чувствуя холода, зашёл ту же в кабинку для переодевания, прислонился к стене. И зачем, спрашивается, я снова сюда пришёл? Чтобы зубами скрипеть от отчаяния? Да и откуда у гибрида отчаяние? Несколько девушек позвали меня играть в волейбол. Я сначала согласился, пару раз ударил по мячу, вспомнил, как мы резались в баскет в NHD. Инди был ниже ростом, зато самый азартный, отобрать мяч у него было очень трудно… Я сделал вид, что неудачно прыгнул, потёр коленку, извинился и ушёл. В полосе прибоя детишки искали янтарь, несмотря на плакаты с запретами на двух языках. Одна девчушка подняла кусочек и с радостным воплем побежала к маме, они долго рассматривали находку и решили, что это не янтарь, а осколок бутылочного стекла. Кому-то — янтарь, кому-то — стекло! Не будем показывать пальцем…
Я просидел в дюнах до самого заката. Прогулялся по центральной улице, зашёл в магазин сувениров. Там было много янтаря во всех видах: подвески, серьги, браслеты, амулеты. Я выбрал толстый браслет из грубой плетёной кожи с крупным куском необработанного янтаря. «Просто сувенир, он ничего не означает и ни к чему не обязывает…» — эту фразу я репетировал всю дорогу.
— Наконец-то! Все по очереди пропадают! — закричал Скай.
Я налил себе кофе и взял какую-то еду, даже не посмотрел, что это. Мне было всё равно, даже новость о начале третьей мировой не вывела бы меня из состояния полного безразличия. Инди возбуждённо метался по комнате с чашкой, а рядом, как тень, аккуратно перемещался Харт, готовый поймать всё, что тот уронит.
— Помнишь видео, которое я сделал в память о Pesce Volante? Я отправил его певичке из поп-группы. И знаешь что? Группа сейчас сотрудничает со знаменитым японским художником Такаси Накамурой. Он основатель японского поп-арта, фигура такого же масштаба, как Уорхолл. Лиза показала ему моё видео. Накамура так возбудился, что потребовал срочно меня найти. Дозвонился до моего агентства, приглашает меня участвовать в своём проекте, где должны соревноваться нейронки и обычные художники. Он собирается в Европу и хочет там со мной встретиться. Вы меня ругали, что я подписал контракт не глядя. А что теперь? Кто оказался прав?
— Он тебя за ИИ принял?
— Наоборот! Накамура хочет доказать, что никакой ИИ не может превзойти человека в креативе! — Инди поднял руку торжествующим жестом, немедленно разлил чай, который держал в другой руке, обжёгся… — Всё из-за тебя! — рявкнул он на подбежавшего Харта. Тот растерянно замер. — Сан! Что молчишь? Хоть ты скажи, что это хорошая новость! Мне соглашаться?
— Конечно, соглашайся! Чем быстрее ты станешь знаменитым, тем богаче через год станут Сол с Борисом, — язвительно сказала Вэл.
Инди смотрел на меня так отчаянно, что я молча вынул из кармана браслет и надел на его запястье. Хотел добавить, что это просто сувенир, который ни к чему не обязывает, но забыл слова. Инди поковырял пальцем янтарь и расплылся в улыбке:
— Мне никто ещё ничего не дарил! Спасибо! — и смутился, спрятал руку за спину: — Что? Это просто сувенир! Ничего такого! Я пойду звонить в агентство!
Он побежал к себе, но Харт, как всегда, ухитрился войти в комнату первым и проверить, всё ли там безопасно. А мы решили построить маршрут в зависимости от переговоров Инди с японским мэтром. Вэл отправилась в мансарду работать, Скай поплёлся следом. Я допил чай и ушёл на залив. Вечер был тихим и тёплым, ветер стих, вода еле слышно шевелилась в темноте. Наше пребывание в этом заповедном краю заканчивается, и всё остальное для меня тоже закончилось.
— Завтра будет дождь, — сказал Инди, обхватив меня сзади за шею. — Намажь мне, пожалуйста, спину, а то муравьи искусали, до сих пор всё чешется…
— …Ты ведь не веришь в то, что через год нас уже не будет? Дождь будет, а нас не будет? Сан, не вздумай умирать, ты мне нужен…
— Зачем?
— Просто нужен, и всё.
Глава 2.
Утром мы завезли упакованные работы Инди в отделение службы доставки.
— Как удобно, что теперь агентство этим занимается! — радостно сказал он. — А вы меня ругали!
По дороге в Вильнюс Вэл сидела рядом со мной, впереди, а маэстро дремал на заднем сиденье между Скаем и Хартом. Я подглядывал за ними в зеркало: Харт сидел как истукан. Когда голова Инди свалилась ему на плечо, бесстрастное лицо Харта не изменилось. Он подложил ему руку под затылок, так и ехал. Этот долбаный самурай даже вида не подал, что у него рука затекла. Потом Инди свернулся калачиком у него на коленях. Меня прошибало от макушки до копчика, хотелось выбросить Харта из машины и живьём закопать в сухую землю. Но я тут же вспоминал, как он сидел на сосне и смотрел сверху на Инди. Что тут поделать? Инди решает, на чьём плече ему лучше спать. Я могу либо молча ждать, либо отойти в сторону. Залив, шорох камышей, капли дождя, стекающие по шее, на которой видна граница между загаром и белой кожей. В темноте казалось, что его тело светится особым светом, отражённым от неба и воды…
Я вдруг понял, что совсем не смотрю на дорогу, и резко затормозил перед медлительным сельским грузовичком. Скай сзади выругался, Инди проснулся, Харт придержал его.
— Что такое? — забеспокоилась Вэл. — Давай я тебя сменю?
— Я просто…
— Вылезай! Вы стали такими странными! — и Вэл вытолкала меня с водительского кресла. Скай попытался возразить, но она резко прервала его: — А сам-то? Кто полночи искал в сети результаты старых турниров Ambassador world cup? Кто рыскал по всем форумам ČVUT1 и TUM2? Кого ты там пытался найти?
— Я думал, вдруг знакомых увижу?
— Гибриды совершают нерациональные поступки и тратят время на бессмысленные действия! Уровень заряда падает. Так мы до дедлайна не дотянем! Соберитесь!
— А я чего? Моё дело рисовать, — пробормотал сонный Инди и опять уткнулся в грудь Харта. На этот раз самурай позволил себе откинуться на сиденье и закрыть глаза. Ненавижу обоих! И себя тоже!
1 — Чешский технический университет
2 — Технический университет Мюнхена
Шоу, в котором участвовала Эмбер, снимали в самом центре города, рядом с городским театром современного танца. Музыка слышна была за несколько кварталов. Машина с тв-аппаратурой, вагончики съёмочной группы, мирная спокойная жизнь. Как будто никакой войны нигде нет и не было! А что мне до той войны?
Мы еле дозвонились Грину, он сказал, что Эмбер будет участвовать в баттле с парнишкой из голландской танцевальной школы. Мы пробрались сквозь толпу и оказались на проспекте, лицом к кафедральному собору: на его фронтоне три скульптуры вздымали кресты в серое небо. Часть улицы застелили специальным покрытием и превратили в арену для танцевальных поединков. Хотя было ещё светло, со всех сторон вспыхивали разноцветные огни, сходившиеся на танцорах. Мы устроились на газоне в скверике неподалёку. Скай пошёл за кофе и едой, а Инди тут же схватил свой блокнот и юркнул в толпу, Харт молча последовал за ним.
— Что, не угнаться? — усмехнулась Вэл.
— Я и не пытаюсь. Инди делает что хочет!
— А он и должен так себя вести! Инди — художник, у него такой функционал: сильные эмоции и спонтанные поступки. Надеюсь, ты не принимаешь его слишком всерьёз?
— Я не знаю.
— Ничего себе! — Вэл даже повернулась ко мне и встряхнула за плечи: — Ты гибрид, ты не можешь не знать! Спроси Rainbow!
— Марта уже спросила однажды, мы видели результат… Не хочу ничего знать! Как будет — так будет!
— Придётся пожаловаться Солу и Борису, что у вас состояние, близкое к критическому!
К счастью, появился Скай с кофе, йогуртами и булочками.
— Ты вовремя! Она такая голодная, что готова меня сдать на утилизацию!
— Ты ещё не слышал, как она матерится, когда работает! Я дышать не смею!
— А зачем рядом сидишь?
Скай долго думал и ответил:
— Ей так веселее, а мне без разницы, где сидеть. Я же всё равно спать не буду. Я очень мало сплю, максимум час-полтора.
— Почему?
Он пожал плечами:
— Вероятно, у меня такой функционал… А может, чип не туда прикрепился! Как теперь узнать?
Во время учёбы в NHD я видел, как Скай отрубался на занятиях на несколько минут, но тут же вскакивал как ни в чём не бывало. Он почти всегда был на ногах. Неунывающий Скай, что не даёт тебе спать? И я вдруг понял, что совсем ничего не знаю об остальных. Даже об Инди.
— Эмбер скоро выступает!
Грин выскочил из толпы — шумный, возбуждённый, с букетом оранжевых лилий.
— Я договорился с официантом из кафе напротив, он нас пустит в подсобку, оттуда видна арена!
Он завёл в кафе, долго хлопал по плечу светловолосого официанта, распинался в благодарности, всучил ему полтинник, хотя тот сначала отбивался.
— Это моя девушка! — Грин бил себя в грудь. — Она лучше всех!
Официант с трудом вырвался из цепких объятий Грина и убежал работать, а мы уселись возле окна на тюки с грязными полотенцами. Предыдущие участники ушли с арены под одобрительный вой зрителей.
— Во втором туре никто заранее не знает, какую музыку включат организаторы. Участники баттла должны импровизировать! — объяснил Грин.
На арене замерли друг против друга темноволосый мулат с кучей африканских косичек и наша Эмбер — в том же полуголом топе и свободных штанах. Она сняла всю бижутерию, подняла волосы и повязала банданой, лишь одна рыжеватая прядь свисала поперёк лица. Раздался бой барабанов.
— Что-то африканское? Эх, повезло тому парню… — с досадой прошептал Грин.
Первым начал танцевать мулат. Эмбер подождала несколько секунд, пока он переведёт дух после своих пируэтов, и взлетела в высоком мягком прыжке, мгновенно превратившись в опасное дикое создание. Это оказались не африканские ритмы, а группа японских барабанщиков с грозным неумолимым звучанием. Нарастающий грохот и скорость заводили обоих танцоров всё сильнее. Парнишка из Голландии вспыхивал и останавливался, а Эмбер ускоряла темп постепенно. Под конец её соперник выдохся, стал повторяться в движениях, а Эмбер подхватывала каждый звук, выкручиваясь и прыгая так, что зрители вместо аплодисментов свистели и кричали «вау». Под финальное соло барабанов Эмбер сделала в прыжке шпагат, пролетела почти всю арену, провернулась на невесть сколько градусов и приземлилась в невероятно красивую боевую стойку, как мастер боевых искусств в азиатском кино: на одно колено, одна рука в пол, другая откинута назад, как крыло, бешеный взгляд из-под рыжей пряди, торжествующая улыбка! Грин вовремя вылез в окно, подбежал к арене и швырнул ей букет оранжевых лилий. Эмбер поймала его не глядя. Толпа взорвалась воплями. На мониторах членов жюри почти одновременно загорелся высший балл. Ведущий попросил всех, кто смотрит трансляцию на Ютубе, тоже поставить оценку.
Мы ждали довольно долго, Скай успел купить воду и какие-то плюшки. Наконец они появились. Эмбер несла лилии. Грин накинул ей на плечи свою куртку и скакал рядом в майке, старательно демонстрируя бицепсы всем окружающим. «Моя!» — было написано на его лбу. Мы-то знали, что это неправда, но Грин был так горд!
— Она перед выходом попросила разбинтовать этот палец, зря я её послушал, опять выбила! — сказал он.
— Ерунда, — ответила Эмбер, — мне не больно, просто мешает! — Она сдёрнула бандану и протянула Грину: — Привяжи как-нибудь!
Грин старательно забинтовал её руку.
— Эмбер! Ты невероятна! — крикнул Инди, кидаясь к ней с объятиями. — Ты просто богиня! Я еле успевал тебя рисовать! И теперь непременно сделаю твой портрет в этом образе!
Даже Харт показал Эмбер большой палец.
— Сейчас мы пойдём к колокольне! — заявила Эмбер. — Пока я ждала своей очереди, услышала много интересного. Во-первых, часы на колокольне волшебные, у них нет минутной стрелки. Значит, у каждого из нас будет несколько лишних минут в личном пользовании! — улыбнулась она загадочно. — А во-вторых, на площади есть плита с надписью «чудо». Если загадать желание, потом встать на неё и трижды повернуться, то оно обязательно сбудется!
От чуда никто не посмел отказаться. Мы медленно пробирались к собору и колокольне сквозь толпу. Нва часах была действительно только одна стрелка. Эмбер подняла голову к часам и тихо сказала:
— Видите? Хочу это лишнее время использовать потом. Как овертайм в футболе!
— Когда? —спросил Грин. — «Потом» — понятие растяжимое…
— Когда его останется слишком мало, — без улыбки ответила Эмбер. И резко хлопнула в ладоши: — А теперь ищем чудо!
Чудо нашлось быстро, оно отличалось от остальных плит бордовым цветом. В центре была звезда или снежинка с восемью лучами, окружённая буквами stebuklas — «чудо» по-литовски. Перед нами только что загадывала желание совсем юная парочка. Место освободилось. Мы нерешительно переглянулись.
— Эта плита с давних времён? — спросил Индиго. — Шрифт какой-то современный!
— В Таллинне в 1989 году началась цепь свободы. В неё выстроились жители трёх прибалтийских республик, два миллиона человек, — ответила Эмбер. — Это было началом их пути к независимости. А закончилась цепь на этом месте. Плиту сделали потом.
— А я думал, тут легенда: рыцари, принцессы… — вздохнул Индиго.
— Так мы и есть те самые рыцари и принцессы. Кто первый? Что вы все такие вялые? Боитесь, что ли? Гибридам нечего бояться и не о чем жалеть! Только не говорите желание вслух, иначе не сбудется!
Эмбер наступила на плиту, закрыла глаза, подняла вверх обе руки, сделала три оборота и прошептала что-то. Потом отпрыгнула в сторону. Грин решительно наклонил голову, как будто собрался драться с кем-то невидимым, и тоже встал в центре звезды. Он поворачивался медленно и тоже шевелил губами, потом смутился и отошёл.
— Вэл? — спросил Скай, глядя ей в глаза. — О чём думаешь? У тебя совсем нет желаний?
Вэл скорчила презрительную мину, шагнула в центр плиты и провернулась с такой скоростью, что Скай еле поймал её.
— Пусти! — резко сказала она. — Думаешь, я на ногах устоять не могу?
Скай смущённо замер возле плиты, занёс ногу, убрал обратно…
— Вот кто у нас блондинка, оказывается! — усмехнулась Вэл.
Скай топнул ногой, задрал голову к небу и беззвучно что-то прокричал туда, потрясая кулаками, потом обернулся три раза и отбежал подальше.
Индиго посмотрел на меня, я кивнул: иди вперёд. Он закусил губу и встал посередине плиты. Закрыл лицо руками, что-то долго-долго шептал, потом повернулся трижды на цыпочках — медленно-медленно, как слепой, — и спрыгнул с плиты. Отвернулся и ушёл обратно к колокольне. Харт сделал шаг в его сторону.
— Не надо, — сказал я. — Пусть один побудет!
И долбаный самурай вдруг послушался. Мы остались вдвоём. Харт медлил, я тоже. Сначала решил, что хочу узнать всё о себе. Но неужели это так важно? Разве прошлая жизнь стоит настоящего чуда? Нет, лучше попрошу свободы — от NHD, от неведомых прошлых обязательств, от чего угодно! Тогда свободу надо просить и для всех остальных, мы же вместе оказались в ловушке! Но чудо — это же персональная оферта… Нет, лучше попрошу, чтобы мы получили новые батарейки и жили, жили как можно дольше! Жить — это же так здорово! Смотреть уличные танцы, сидеть у моря на закате, исподволь наблюдать, как он рисует, обнимать за шею, перебирать вьющиеся волосы и слушать, как стучит его сердце… Вот же оно — чудо! Я шагнул в круг и беззвучно сказал, глядя в темнеющее небо: «Пожалуйста, пусть он живёт, пусть он рисует!» И трижды повернулся.
Только Харт стоял, как истукан. Я подошёл к нему и подтолкнул к плите. Харт вытаращил глаза: до сих пор никто не смел его ни к чему принуждать.
— Не бойся! Обязательно сбудется! — сказал я.
— Угм, — ответил он, прыгнул с места точно в центр, стремительно провернулся на двух ногах и так же молниеносно отпрыгнул обратно.
— Ты загадать желание-то успел? — спросил Грин.
Харт не ответил, потому что уже снова смотрел поверх толпы, выискивая ломхатую голову Инди. И я точно знал, что он загадал.
— Теперь можно и поужинать! — преувеличенно-бодро объявил Грин.
Столкновение с чудом подействовало сильнее, чем ожидалось. Никто не проронил ни слова. Мы уселись за столик в первом попавшемся уличном кафе. Эмбер ушла внутрь.
— Чей мобильный звонит?
Звонок раздавался из её сумки. Грин глянул на экран:
— Это продюсер компании, которая пригласила Эмбер в шоу! — объяснил он. — Алло, это не Эмбер, я её персональный менеджер, можете всё мне передать! Когда следующий этап? Что?… Это наверняка ошибка! Перешлите этот пост, мы разберёмся!
Он пробежал глазами присланный файл:
— Мы непременно решим эту проблему! Надеюсь…
Но собеседник уже закончил разговор. Грин показал нам пост в ФБ: «Она похожа на бывшую танцовщицу из стрип-бара по прозвищу «Фрейя», которая потом встала во главе наркобизнеса в порту. Эта рыжая сучка кинула клиентов с партией дури. В газетах писали, что её тело потом выловили в море. Считалось, что с ней расправились свои. А теперь она танцует как ни в чём не бывало? Если в этом шоу все звёзды такие, то вряд ли стоит за них голосовать…» Пост был написан полчаса назад.
— Продюсеру кто-то услужливо это преподнёс этот пост, и теперь её сняли со следующего тура! Самое сложное — отмыться от ложных обвинений!
И тут вернулась Эмбер.
— Что случилось?
Вэл быстро спросила:
— Кто такая «Фрейя»?
— Скандинавская богиня любви, войны, магии и смерти, — ответила Эмбер не задумываясь. — Инди, ты сравнивал меня с богиней. Фрейя тоже была рыжей!
Грин протянул ей телефон. Она мгновенно прочла текст, подняла на него глаза, сдула рыжую прядь с лица и спокойно ответила:
— Помню только имя Фрейя. Но это совсем не то чудо, о котором я просила!
Глава 3.
Впервые за всё время поисков мы абсолютно не представляли, что делать. Еле нашли один свободный номер в захудалом хостеле — лето, каникулы, выходной, всё забито. Хозяйка была страшно недовольна, что её выдернули из-за семейного стола, всем видом показала, как ей надоели эти бесцеремонные туристы. Однако Грин выложил лишний полтинник, и она подобрела. Интересно, откуда он всё время берёт деньги?
Девушки ушли в спальню, вскоре в душе зашумела вода. Мы уселись в комнате на убогий диван и уставились друг на друга.
— И кто здесь умный? — проворчал Инди. — Какой план?
— Я хочу отмазать Эмбер от обвинений! — решительно заявил Грин. — Она должна пройти в следующий тур!
— Это главная проблема? — мрачно спросил Скай. — Тебя не парит, что в каждой промежуточной точке один из нас становится мишенью? Кажется, мы все были очень плохими ребятами в прошлой жизни.
— Я не был плохим парнем! — возразил Инди запальчиво. — Меня никто не узнал! И я собираюсь встретиться с Такаси Накамурой. Времени мало, надо многое успеть сделать!
— Ты вошёл в образ? — продолжал Скай холодно. — Надеешься станешь мировой знаменитостью? А Эмбер покорит танцевальный Олимп? Вы с дуба рухнули? Зачем NHD вернули нас к жизни и отправили на поиски? Чуть больше полугода — и мы просто вырубимся, как отслужившие свой век роботы-пылесосы! И никому не будет дела до наших планов!
— Вообще-то любой человек однажды умирает, что тут особенного? — спросила Вэл, которая уже давно стояла в дверях. — Мы в привилегированном положении: знаем, когда это произойдёт, и можем отсрочить момент. Скай, откуда лишние эмоции? Нейросеть глючит?
— Я совершенно спокоен! — Скай пронёсся мимо неё в ванную.
Грин отвернулся и лёг лицом к стене.
— Что за упаднические настроения? — Вэл прошлась по комнате, разглядывая каждого из нас в упор. — Мы ищем грёбаные файлы. Локации известны: Грин, твой «исходник» отсиживался в Болгарии, а моя — в Германии. С кого начнём?
— Надо отсюда валить, — сказал я.
— Я безоговорочно доверяю интуиции Сана. Если он говорить «валить», значит, валим, — немедленно согласилась Вэл. — Сан, куда скажешь, туда и полетим!
Я закрыл глаза и мысленно бросил монетку: орёл — Болгария, решка — Германия. Выпал орёл.
— В Болгарию!
— Может, на машине? — жалобно спросил Индиго. — Хоть посмотрим что-нибудь по дороге?
Послевоенная Европа была так напугана войной и непредсказуемостью России, что на каждой границе можно было нарваться на вооружённые патрули и дотошные проверки документов. И неважно было, чья полиция и чьи военные — НАТО, «голубые каски» миротворцы ООН или отряды местных национальных гвардий, которыми все страны обзавелись с перепугу. Конечно, NHD снабдили нас безупречными паспортами, но всё же…
— Нет, на самолёте быстрее!
Вэл ушла в спальню бронировать билеты. Скай уселся с ноутбуком на лавочке в темноте. Грин лежал и смотрел в стенку: то ли спал, то ли размышлял. Его никто не трогал. Харт сидел у стенки, поджав под себя ноги, с закрытыми глазами. Инди помаялся от безделья и не придумал ничего лучше, чем тоже улечься на второй диван.
— Сан, спать не собираешься? Тут места для двоих достаточно! — пробурчал он.
Моё лицо вспыхнуло, я закрылся руками и сквозь неплотно сомкнутые пальцы поймал его взгляд.
— Я, наверно, пройдусь, спать не хочется…
«Юзер Сан, какое же ты ссыкло!»
Не знаю, слышали ли это остальные. Я пулей вылетел на улицу и пошёл к реке. Ночью в этой части города было тихо, на набережной — только редкие бегуны. Поблескивали огни на телебашне, сиял подсвеченный замок. Куда мы должны бежать и зачем? За своей жизнью, за дополнительным временем? А что потом? Я задавал себе бессмысленные вопросы, не пытаясь на них отвечать. Главное — не думать о том, почему я позорно сбежал из хостела. От этого ужасно заболела голова. Нейросеть противится нецелевому расходу энергоресурса. А как живут обычные люди? Вероятно, их разум наполовину занят такими бессмысленными диалогами с самим собой. Впрочем, у меня другой функционал. И он предсказывает мне большие неприятности…
Вэл взяла билеты на раннее утро. Девушки выпили чаю и улеглись спать. Скай и Грин таращились в свои ноутбуки. Харт сидел, как статуя, только Инди сопел и похрапывал, как ребёнок.
— Наверно, он храпит из-за аденоидов. Вздёрнутая верхняя губа и неправильный прикус. Нормальные родители бы в детстве сделали простую операцию! — сказал Грин. — Но какие у него были родители, были ли они вообще?
— Наши крёстные отцы — Сол и Борис. Наша крёстная мать — нейросеть Rainbow. Других не имеется, — ответил я.
— Посмотрите на результаты! — Грин повернул к нам ноутбук. — По итогам зрительского голосования победа в туре досталась Эмбер.
— А как же зловредный пост?
— Я осуществил небольшой блицкриг, — ухмыльнулся Грин, — устроил маленькую атаку ботов на этого говнюка. Между прочим, его аккаунт был создан сегодня, кто-то специально постарался плеснуть ложку дерьма… Его забанили! — он посмотрел на нас с ощущением превосходства: — Думали, я только языком молоть умею? Мне уже звонил тот же самый продюсер, но я был строг, сказал, что Эмбер ещё подумает, участвовать ли в следующем туре.
— Зачем ты отказал?
— Да плевать на этот конкурс, я уже отправил её видео в пару агентств. У них как раз кастинги сейчас проходят!
— Откуда у тебя столько разных знакомых?
Он растерянно пожал плечами:
— Я просто знаю, где искать информацию, знаю многое об этих людях! Есть соцсети, есть общее представление о том, как всё устроено на этом рынке.
— А кто узнал Эмбер?
— Без понятия. Фейковый аккаунт ничего не скажет о реальном авторе.
— Если она действительно кому-то перешла дорогу, этот «кто-то» теперь будет её искать.
— До утра точно не найдут, а потом мы улетим, — и Грин улёгся на диван с чувством выполненного долга. — Старый европейский город, никаких камер под каждым кустом, никаких бандитов в подвалах!
— В тишайших Карловых Варах они откуда-то взялись! — возразил Скай. — Мы еле ноги унесли!
Он закрыл глаза и мгновенно отключился.
— Потрясающая способность! — с завистью сказал Грин. — Можно позавидовать!
— Нечему завидовать: он спит час-полтора максимум.
— Вероятно, ему приходится перезагружаться чаще, чем другим,— оживился Грин. — Интересно, какой у него функционал?
— Бесит меня это выражение «функционал»! Мы, по-твоему, только для определённой цели существуем?
— Да, каждый — для своей. Ты никак с этим не можешь примириться? Брось, раньше же всё нормально было!
— Раньше мне никто… — я проглотил слова, которые чуть было не сорвались с языка.
«Юзер Сан, не пытайся скрыть то, что у тебя на лбу написано!» — прозвучало в голове. Я пошёл в ванную, посмотрелся в зеркало, ничего на лбу не нашёл. Стоял под душем долго-долго, меня трясло и от холода, и ещё от чего-то. А потом накрылся пледом и заснул. Во сне увидел Инди. Он стоял возле плиты с надписью «чудо» и спрашивал: «Что ты загадал, Сан?» — «Я загадал, чтобы ты жил долго-долго и рисовал всё, что тебе нравится!» — «А я загадал, чтобы мы…»
— Сан, пора вставать! Да он весь горит…
Голова была тяжёлой, мысли путались.
— Дайте ему аспирину! У кого аптечка? Блин, говорила же, что она всегда должна быть под рукой! Как это «забыл»? Гибрид не должен ничего забывать! Бегом в аптеку!
По дороге в аэропорт я пытался понять, с чего меня так развезло: подумаешь, холодный душ! «Потому что ты всё время думаешь не о том!» — беззвучно сказал Инди.
Пока мы ждали рейса, Инди уселся рисовать интерьер аэропорта, выбрав место рядом с длинной жёлтой гусеницей багажного транспортёра. Мимо пассажиры тащили свои чемоданы, но Инди не замечал ничего: сидел, запрокинув голову вверх, и с бешеной скоростью водил по бумаге гелевой ручкой. Заглянув через его плечо, я увидел безумное красивое пересечение линий: металлические фермы и балки образовывали космическую конструкцию, похожую на звездолёт, и уходили вверх под неестественным углом. Казалось, что пространство выворачивается вместе с ними. Как можно увидеть необыкновенное в самых обычных вещах? Когда Инди закончил рисунок, рядом неслышно возник Харт и взял его рюкзак. А я опять поплёлся сзади.
Мы вывалились из самолёта и задохнулись от жары и терпких южных запахов. Грин арендовал минивэн, мы приехали в небольшой городок с греческим названием и вышли у небольшого жилого комплекса. Кирпичная дорожка, черепичные крыши малоэтажных домов, сосны, бассейн в середине большого двора, цветы… Грин увёз Харта и Инди дальше.
— Они будут жить отдельно. Пусть Инди там рисует, а Харт его караулит. Грин вернётся в квартиру, которую он снимал в свой первый приезд.
— А мы все вместе жить будем? — мрачно осведомился Скай, подходя к воротам. — У нас что, тимбилдинг?
— За эксклюзивным сервисом обращайся к Солу с Борисом! Мы и так уже из бюджета вылетели, Грин из своего кармана платит!
— А откуда у него такой большой карман?
— Не твоё дело! — ответила Эмбер. — Спасибо скажи и закрой пасть! — и на миг превратилась в ту самую Фрейю, ослепительную и грозную.
— Так и вижу, как она руководит нелегальными поставками в порту… — шепнул Скай. А громко спросил: — Мы же пойдём на море? Бродячая труппа должна отдохнуть перед представлением!
— Совсем от рук отбились… — прошипела Вэл, но спорить не стала.
В таком маленьком курортном городке пляж был везде. Слишком благостно. Слишком мирно. Интуиция велела не расслабляться. Но остальным было уже совершенно наплевать на цель нашего путешествия, они кинулись в воду. Я остался караулить вещи. Скай быстро вылез и картинно встал на солнце, демонстрируя мускулатуру и ловя восторженные взгляды окружающих. Вэл не выдержала: сама подошла к нему и протянула полотенце. Неужели… Не может быть! Ей ни до чего дела нет, кроме работы и поисков! «Скай, не рассчитывай ни на что, у неё другой функционал!» — сказал я по внутренней сети. Скай выставил вперёд подбородок, нахмурил брови и показал мне кулак. «А спорим, что …» — начал он и не закончил мысль. «Два гибрида спорят между собой, уложит ли один из них девушку в постель? — влезла в наш беззвучный разговор Эмбер. — Вы не боитесь?»
В это время раздался крик: Вэл не глядя отбила мяч, летевший в голову. Волейболисты замахали руками, приглашая её в команду. Для комплекта не хватало двух игроков. Они со Скаем пошли играть. А меня Эмбер отпустила в море. Я отплыл подальше и закрыл глаза. Солнце, проникающее под ресницы, звуки ударов по мячу, тихая музыка, мерный шелест волн… Может, не надо никуда ехать и ничего искать? Это ощущение было новым: вкус солёной воды, запах сосен, цвет солнца, отражённого в воде… Солнце. Сан — моё имя. Я живой. Я человек…
В местном кафе мы ели свежую рыбу и овощи с сыром, пили воду со льдом и снова валялись на берегу. Я посмотрел на закат и подумал: Инди сейчас где-нибудь рисует. Как бы мне хотелось хоть раз увидеть закат его глазами! Наверняка он нашёл местную крепость — что за порт без крепости? — или остатки амфитеатра. Это же бывший греческий порт, греки свои амфитеатры лепили везде, как сейчас «Макдональдсы» лепят. Откуда я это знаю? Я бывал в портовых городах? Как я вообще попал в NHD?
Позвонил Грин и позвал в квартиру своего предшественника. Мы пошли пешком. Узкие южные улочки, фонтанчики с водой, мощёные дорожки, редкие жёлтые листья под ногами. Шлёпанье тапочек и детский смех. Вечерние запахи еды и кофе, певучие женские голоса на освещённых верандах. Я впитывал в себя звуки и запахи, как ребёнок, впервые приехавший на море с родителями. Я же был чьим-то ребёнком?
— Может, позовём Индиго с Хартом? — спросил я. — Инди наблюдательный, вдруг что заметит?
Вэл пожала плечами, Скай вздохнул и ответил:
— Зови, если хочешь!
Я вышел в общую сеть. «Юзер Индиго, как дела? Мы идём искать тайник. Вот адрес…» — «Я весь день лазил по здешним камням, ноги гудят. На хрен всем туда ломиться? Завтра разберёмся!» Мы научились не только беззвучно общаться, но и ощущать реакцию собеседника. Нет — значит, нет.
Домик, где жил «исходник» Грина, находился почти в самом центре. Он был трёхэтажным, белым, с ярко-синими балконами и синей крышей. Балконы сходились на углах, и дом выглядел собранным из конструктора «лего». Слева вход в кафе, справа — в апартаменты. Грин ждал нас внизу, сидя на пластиковом стуле, и таращился на Эмбер так, что она не выдержала: подошла и закинула одну ногу ему на бедро:
— Красавчик, ты свободен?
— Ух… — ответил Грин, аккуратно перекладывая её загорелую ногу на соседний стул. — Давай без этого! А то я за себя не ручаюсь!
Когда эта милая скромная девушка превратилась в такой сгусток секси? Да что вообще с нами творится?
— Я снимаю квартиру неподалёку. В прошлый раз не смог пробраться внутрь.
— Многих он кинул? — спросила Эмбер.
— Да, старый хрыч Георг выстроил первую пирамиду в Украине еще в конце прошлого века. А потом аппетиты росли, масштабы тоже. Он создал международную пирамиду — инвестиционный фонд «Восток–Запад»— и втянул туда семью президента одной бывшей советской республики. Вместе они высосали из казны уйму денег. Когда это стало известно, президента отправили в отставку. Но мой предшественник и на этот раз вышел сухим из воды. Непонятно, как он тут оказался. Можем идти. Вокруг нет ни одной камеры видеонаблюдения! Ещё в тот раз всё обшарил! — поклялся Грин. —Замок на двери самый обычный, его нам откроет Сан с полупинка!
— Такой великий авантюрист, наебавший две страны, жил без оглядки и спокойно запирал свой дом на обычный замок? — воскликнула Эмбер. — Не верю!
Замок действительно оказался стандартным, мне хватило брелка-отвёртки. В квартире было очень душно. Глухие шторы надёжно скрывали всё происходящее внутри. Каждый тщательно разглядывал детали, потом мы свели наблюдения воедино: ничего ценного. Обычная мебель из ДСП. Обычная посуда — пара чашек и тарелок. Несколько книжек: «Конец истории» Фукуямы, «Психология инвестирования» Карла Ричардса, «Финансист» Драйзера, сборник детективов Рекса Стаута, «Вешние воды» Тургенева, «История Израиля» в 3 томах. Маленькая икона с надписью старославянской вязью: «Святые Константин и Елена». Такие тут повсюду продаются.
— Набожный, сука! — весело выругался Грин. — И никаких тайников!
— Он не стал бы тут ничего хранить! — подвела итог Эмбер. — Это вообще жильё для отвода глаз!
— С чего ты решила?
— Не знаю. У меня бы точно было ещё одно место! — Она наморщила лоб. — Если бы я хотела спрятать что-то важное, обратилась бы к местным портовым! Надо поискать его знакомых среди работников порта, которые недавно купили что-то дорогое: недвижимость или новую машину.
Мы вышли на улицу, жадно вдыхая вечерний воздух после духоты в квартире.
— А где наш маэстро с Хартом? — спохватился Грин. — Они совсем не интересуются процессом?
— Оставь их, — сказала Вэл. — В квартире не на что смотреть! Пойдём завтра в марину, возьмём их с собой. Пусть рисует яхты или маяк, или свои любимые закаты …
— Пусть рисует, — согласились остальные.
Грин предложил прогуляться по городу, мы лениво брели мимо кафешек, выбирая, где поужинать. Было уже поздно, и многие закрывались прямо перед носом. На пляже мы пошли на звуки блюза, увидели яркие фонарики, развешенные по кустам, и оказались в круглосуточном баре под универсальным названием Tequila Sunrise. Народу было немного. В одном углу изрядно набравшиеся немцы допивали последнюю порцию, в другом углу парочка выясняла отношения. Судя по количеству пустых бутылок на столе, отношения должны были скоро перейти в новую фазу. Мы разочаровали бармена, заказав самую простую еду и безалкогольные коктейли. «Какой смысл приходить с девушками ночью на пляж, чтобы есть салат и пить воду?» — было написано на его лице.
— Как ему объяснить, что нам не позволяет пить даже не Коран, а Rainbow? — грустно сказал Грин.
И в его голосе прозвучала такая вселенская тоска, что все задумчиво уставились на море, плескавшееся в темноте. Без Инди за столом было пусто. Я готов был даже терпеть бессловесного Харта, пусть тоже сидит в углу! Я подцепил местный wi-fi и позвал их: «Мы на пляже в баре Tequila Sunrise, приходите!» Но Инди не ответил.
— Леди, у вас крутая тату! — с уважением сказал бармен, принося безалкогольные мохито.
Вэл с достоинством кивнула:
— Да мы вообще крутые ребята!
— Афёра со среднеазиатским президентом круче всего, что мы слышали до этого! Откуда ты узнал его историю? — спросил Скай.
— Провёл тщательную подготовку, — усмехнулся Грин. — Георг втянул в свой «Восток—Запад» старшую дочь, племянника и внучатого племянника президента. После отставки президента на его дочь завели дело, она осталась в Европе. А внучатый племянник президента вскоре погиб в Лондоне в аварии. Ещё писали, что на самом деле он был не внучатым племянником, а внебрачным сыном президента от какой-то переводчицы! О поверженных тиранах всегда пишут много небылиц. Но деньги в бюджет так и не вернулись! Завтра позовём Инди с Хартом и обсудим дальнейший план.
— Пойдёмте обратно по берегу? — предложила Вэл. — Вон наши дома, их отсюда видно!
Жилой комплекс светился на вершине холма.
— Я бы тут жила… — сказала она неожиданно. — Потом, когда всё кончится!
— Зимой здесь наверняка пусто и тихо. С тоски подохнешь! — возразил Скай.
Эмбер ответила резко, непривычно серьёзным тоном:
— Подохнуть можно в любое время года!
— На море умирать всё равно приятней!
— Не уверена! Палуба… Вода ледяная…
Она внезапно дёрнула плечами и остановилась.
— Что? —сразу подскочил Грин: — Замёрзла?
— Нет. Хотела вспомнить, но не могу. Голова заболела… — она схватилась за виски.
Я-то знал, отчего болит голова: когда попытаешься вспомнить то, чего в ней нет. Вэл массировала шею. Грин предлагал отнести её домой. А я пытался понять, что не так. Слишком спокойно мы провели весь день. Слишком тихо. Слишком пусто на берегу. Всё не так!
— Уходите! — крикнул я, бросаясь на тени в прибрежных кустах. Двоих раскидал, но от третьего пропустил удар ногой в живот. Рядом коротко выругалась Вэл. Я развернулся к ней, но огрёб чем-то тяжёлым по затылку…
Глава 4.
Голова болела нестерпимо, я едва мог разлепить веки. Надо мной склонилась Эмбер:
— Живой. Сколько пальцев?
— Два.
Её отпихнул Индиго, навис всем телом, подёргал за уши, ущипнул за плечо:
— Реагирует? Соображает? Ну и отлично! — он впрямился и громко произнёс: — Гибрид должен беречь голову, это собственность NHD! Так же, как и моё несравненное дарование… Сан, улыбнись, ты прямо как неживой!
«Инди, я живой. И я очень рад тебя видеть!» Вслух я бы этого не сказал, а по сети — запросто.
Инди с серьёзным видом нахлобучил мне на голову мокрый компресс. Вслед за ним подошла Вэл:
— Сан! Официально заявляю: отныне любое решение принимается только после консультации с твоей интуицией. Вплоть до того, где в воду заходить и где ужинать.
— Прямо так строго? — усмехнулся Инди.
— Да! Благодаря ему нас не избили и не ограбили! Сан первый их почуял! Он всегда знает, где опасность. Сан даже успел сообщить ребятам, где мы!
— Такой функционал… — кивнул Скай. — Не поспоришь! Но у них всё равно ничего бы не вышло! Мы с Грином сами бы справились…
—…если бы не Харт, который появился из ниоткуда и всех побил! — закончил Инди. — Скай, не надо лапшу на уши вешать! Не сравнивай свои навыки и мастерство Харта!
— Без одобрения Сана — ни шагу ступить, ни чихнуть! Все слышали? — продолжала Вэл строго. — А теперь проваливайте.
Все вышли, остался только Инди. Харт медлил, но Инди лишь кинул на него взгляд, и тот исчез.
— Лежи, я буду тебя рисовать!
Я представил собственное отёкшее лицо и промычал:
— Не надо!
— Мне лучше знать! — Инди достал блокнот и пристроился напротив на диване.
Когда он рисовал, то превращался из раздолбая и недотёпы в совершенно другое существо. Даже пластика становилась иной, как у хищника перед прыжком. Он словно готовился к атаке , выбирая самые уязвимые места соперника и пригвождая его к листу.Точно так же двигался Харт, когда дрался по-настоящему, никто не успевал заметить его движений. Они оба — непревзойдённые мастера, это видно даже со стороны. Для меня там нет места. Я тот, кто вечно плетётся последним. Такой функционал, сказал бы Скай…
— Не отключайся! Плохо тебе?
Инди сидел рядом, положив мою голову себе на колени, и снова теребил за уши. Потом стал гладить по макушке:
— Здесь будет шишка, но шишку я рисовать не стану. Зато я нарисую, какой Сан красивый, какой смелый, какой находчивый… и нарисую его ручки… и ножки… и глазки… и ротик…
Под его напевное бормотанье я уснул.
Ночное происшествие выбило нас из колеи. Все долго спали, потом шлялись туда-сюда по студии со второго этажа на первый и обратно, как студенты после субботней пьянки. Когда я проснулся, Инди уже и след простыл. Сегодня у них с Хартом по плану — амфитеатр, куда ж без него! Зачем Харту амфитеатр, он и слова такого без Гугла не знал бы!
— А мелкий никак не будет участвовать в процессе? — спросил Скай.
— Пусть рисует всех подряд и зубы им заговаривает! — отмахнулась Вэл. — Сам говоришь, у него такой функционал!
Договорились встретиться у конторы аренды и проката яхт. К середине дня я уже мог ходить, голова не болела, а тупо ныла. Оставаться одному не хотелось, я пошёл в порт и, как всегда, брёл позади. Наверно, мне нравится смотреть на других со стороны! А что мне нравилось раньше? Или кто? Что вообще может нравиться гибриду? У нас мозги под это не заточены!
Бухта была густо усеяна яхтами, как чайками. Если все яхты одновременно выйдут в море, места не останется, и последним придётся разве что взлететь… Мы прошлись вдоль пирсов. Скай спросил:
—У Георга была лодка?
Грин почесал башку:
— Я ничего об этом не знаю. Ему принадлежит эта квартира. И деньги за неё продолжают регулярно поступать с анонимного счёта. Скай, можешь поискать сведения о лодке?
Скай покачал головой:
— Для этого мне надо влезть в их базу данных.
В конторе не было ни души. Обед? Южные люди никуда не торопятся. Они живут в своё удовольствие. Наконец появился бодрый мужчина средних лет, загорелый дочерна, в клубном пиджаке, надетом на майку, шортах и тапках на босу ногу. Мы выпустили Грина. Грин начал махать крыльями: он желает арендовать яхту вместе с капитаном. Они долго и обстоятельно беседовали снаружи, потом начальник позвал Грина внутрь. Грин махнул мне рукой, я пошёл за ними. Грин пожелал посмотреть все варианты и цены. Они склонились над компом, Грин подсмотрел из-за спины пароль и продиктовал Скаю по внутренней сети. Я бродил по конторе, делая вид, что слушаю и поддакиваю, а сам рассматривал обстановку: шкаф, офисный стол с тремя стандартными ящиками, рекламные проспекты, аптечка, сейф. Одна камера прямо над дверью.
— А там у вас деньги лежат? — спросил я с идиотской улыбкой, показывая на сейф.
Начальник заржал и открыл сейф: на средней полке стоял спирт в стеклянной колбе, бутылка ракии, печенье и стакан, на других полках лежали папки с бумагами. Мы еле отбились от выпивки. Пока Грин рассыпался в любезностях, я рассмотрел замок: электронный кодовый. На всякий случай передал Скаю изображение электронного замка, вдруг придумает что-нибудь. «Нужен специальный декодер, —ответил Скай. — А базу их клиентов я уже прошерстил, не нашёл и следа вашего Георга. Если он там числится под чужим именем, мы никогда об этом не узнаем!»
В знак укрепления дружбы Грин оставил большой залог на аренду яхты. Мы уже всё обсудили и стояли в дверях, когда подбежал взмыленный Инди в белой полотняной шляпе, с блокнотом и пеналом в руках, посмотрел на начальника конторы:
— Боже, у вас такое фактурное лицо! Разрешите мне вас нарисовать?
— Но я…
— Присядьте вот тут, в тенёчке, расслабьтесь, — произнёс Инди повелительным тоном, доставая открывая блокнот. — Можете что-нибудь рассказать или спеть…
— …а выпить? — нерешительно спросил начальник.
— Харт, принеси ему выпить!
— В сейфе, на средней полке… — объяснил начальник.
— Код? — односложно спросил Инди.
— 1357!
— Харт?
Харт мгновенно открыл, налил, принёс. Начальник расплылся в улыбке, хлопнул стопку.
— Харт, неси закуску! — так же повелительно сказал Индиго, не отрывая глаз от блокнота. — На углу киоск есть.
Харт купил закуску, открыл, налил, принёс. Начальник был сражён талантом Инди и расторопностью его свиты. Он получил в подарок свой портрет в образе морского волка. Индиго пририсовал ему трубку, начальник опешил:
— Откуда ты знал, что у меня трубка есть?
— У вас типичный кашель курильщика и пальцы жёлтые на одной руке от табака. Но сигарет нет, значит, вы перешли на трубку, — объяснил Инди. — Даже если бы вы не курили, у такого капитана непременно должна быть трубка! А вы — истинный капитан!
Инди еле вырвался из капитанских объятий. Я заметил, как Харт даже нахмурился и сделал шаг, но Инди скроил ему страшную рожу, и тот остался на месте. Капитан разошёлся не на шутку:
— Я вас отвезу в деревню! Прямо сегодня! У меня там родственники. Машину заберу из ремонта и отвезу. Программа называется «болгарский вечер»: национальная кухня и наш знаменитый танец на углях! Слышали? Ты должен на это посмотреть! Ты художник! У тебя душа! А этот танец — тоже душа, понимаешь? Душа в чистом виде!
— Душа — это я понимаю… — ответил Инди без тени иронии. — Душа не знает предела!
— Дух как ветер: веет где хочет! Новый завет! — поправил капитан. — Крещёный?
— Я как-то… — растерялся Инди.
— Ты ещё молодой, — снисходительно сказал капитан. — Потом поймёшь, что вера — это главное. В пять часов у пирса!
В этот момент ему позвонили, и капитан убежал по делам. По дороге я увидел котёнка, играющего с маленьким крабом. Крабик был молодой и дурной, он просто заблудился. Котёнок трогал его лапой и отскакивал, пытался его перевернуть. Я отобрал крабика и понёс обратно к морю. Крабик отчаянно мельтешил крохотными клешнями в воздухе, потом прикинулся мёртвым. На берегу он немного полежал, ожил и быстро-быстро свинтил под деревянный настил. Сол и Борис тоже дали нам второй шанс, как я — этому крабику…
Остальные в это время ушли далеко вперёд. Я снова оказался последним. За углом наткнулся на Инди: тот сидел под зонтиком уличного кафе с бутылкой воды. В отдалении под деревом примостился Харт с рюкзаком, этюдником и раскладным рыболовным стулом.
— Куда пропал?
— Спасал жизнь краба.
— У тебя по графику сегодня добрые дела?
— Получается, что так.
— А я вот, наверно, плохой человек… — без всякой печали сказал Инди. — Я с Хартом так обращаюсь, что самому временами стыдно!
— Последнее, что бы я хотел сейчас делать, — это обсуждать ваши отношения! — меня даже пот прошиб. — У меня функционал другой!
Инди отхлебнул из бутылки, скривился:
— Тёплая уже…
Харт тут же вскочил и понёсся внутрь кафе за холодной водой.
— В самый первый день, когда Сол хотел меня шокером долбануть, Харт закрыл меня своим телом. Когда он очухался, я стал его благодарить. Харт сказал: «Мне ничего не нужно. Я буду твоей тенью!» Как я мог оттолкнуть его после этого? Я иногда веду себя с ним так, что хочется самому себе по роже двинуть, а он не замечает. Или делает вид, что не замечает.
— Такой функционал… — пробормотал я, сдерживаясь из последних сил.
— Сан! Я тебя убью, если ты ещё раз это скажешь!
Харт материализовался с запотевшей от холода стеклянной бутылкой.
— Спасибо! — проникновенно сказал Инди и жадно стал глотать ледяную воду. Она текла по его подбородку, по шее. Из-под майки виднелся кусок белой кожи: Инди загорел чётко по вороту. А в прошлый раз, ночью на заливе, эта граница на его шее была не так заметна… Земля под ногами зашаталась, я побежал прочь, не оборачиваясь.
— Поедем с капитаном, он должен что-то знать!— крикнул Инди вдогонку. — Что вы там говорили про дорогие машины? У капитана — единственный на весь город «Шевроле Тахо»! Я ключ на поясе видел!
Глава 5.
В пять вечера мы стояли у пирса. «Шевроле» капитана двигался по узкой улочке как дредноут, который пытается припарковаться в местной бухте среди яхт. Капитан — его звали Иван — восседал в кабине в майке с молниями и черепами, в стиле байкеров 80-х. На шее висела здоровенная цепь, на носу — зеркальные чёрные очки, плечи и грудь оказались забитыми трайблами и крестами. Мы все запихались в машину, он включил музыку — естественно, «Рамштайн». Мы ехали прямо в закат, Грин обсуждал с Иваном расход топлива, преимущества дизеля и особенности этой видавшей виды тачки. Я искоса поглядывал на Инди: тот тоже надел чёрные очки и, не отрываясь, смотрел на сверкающее море. Рядом сидел невозмутимый Харт, по обыкновению, не шевелясь. Вдруг он вытянул руку и прикрыл волосы Инди от ветра, чтобы они не слишком спутались. И этот странный жест был наполнен такой нежностью, что меня прошибло до последнего позвонка. Я не могу мешать им! Я не должен даже близко подходить! Я вообще не имею права ни на что… Голова опять заболела. Я сделал вид, что дремлю. Мы свернули на убитую дорогу, а затем подъехали к нужной деревне.
— Даже странно: туристическое место, а подъезд нормальный сделать не могут? — спросил Грин. — Тут не каждый автобус-то проедет!
— Да у нас всё так! — усмехнулся Иван. — Видел, какая там разруха? — Он ткнул пальцем назад: — Никто ничего делать не хочет, всё на коммунистов жалуются. Сколько лет уже нет тех коммунистов, кто тебе не даёт водопровод починить? Крышу починить не могут — тоже коммунисты виноваты? — И он махнул рукой. — Турки виноваты, коммунисты виноваты, теперь Евросоюз виноват — лишь бы не делать ничего! Но в этой деревне всё по-другому. Здесь живёт вторая семья моего отца. И это их бизнес: традиционный ужин, потом танец на углях. Его ещё называют танцем нестинаров! А Бела, которая танцует на углях, —моя младшая сестра по отцу. По легенде, когда турки сожгли церковь Святых Елены и Константина, женщина вынесла икону из горящей церкви, прошла по углям и осталась невредимой. Это не просто танец, а религиозная традиция. Бела — большой мастер. А моя родня — шумные, но добрые, не стесняйтесь! Обычно целые группы привозят, по сто человек иногда за столы садятся. Но сегодня никого не будет, только вы и ещё несколько родственников!
В деревне действительно было тихо. На большой площадке стояли столы из длинных досок, за ними сидели человек десять. В центре горел большой костер, огороженный высоким каменным бортиком в форме круга. Из двухэтажного домика вышли сама Бела, худенькая молодая женщина, и высокий стройный парень, её муж Саша. Родственники кинулись обниматься с Иваном. Иван гордо показал всем портрет работы Инди. Инди немедленно усадил в плетёное кресло столетнюю бабушку и принялся её рисовать. Иван ушёл помогать родственникам, Запахло едой, женщины принесли овощи, мясо, пирог с брынзой и вино. Инди нарисовал бабушку и принялся за детишек: сначала моделью стал кудрявый пацан, потом его младшая сестра, которая никак не могла усидеть на месте.
— Харт?
Харт мигом нашёл на столе несколько шоколадных конфет и молча показал: сидишь смирно — получаешь приз. Кудрявая крошка честно продержалась на стуле, пока не кончились шоколадки. Едва она дожевала последнюю конфету, Инди с торжеством показал ей законченный рисунок! Девчушка схватила портрет и радостно понеслась к маме. Инди задумался, схватился за виски…
— Что? — Я кинулся к нему, но меня опередил Харт, который подставил обе руки и аккуратно придержал его голову.
— Сейчас пройдёт, — простонал Инди, — пытался что-то вспомнить…
Я отошёл в сторону. Эмбер и Вэл оживлённо болтали с местными девушками, те показывали им вышивки и вязаные вещи. Эмбер выбрала себе красную дырчатую шаль, Грин побежал платить. Скай тоже хотел подарить что-нибудь Вэл, но она лишь подняла бровь, и он послушно убрался прочь. Вдруг Вэл оживилась:
— Смотри, какой нож! — она взяла с разделочной доски складной нож, заточенный до состояния зеркала, без каких-либо фиксаторов, с роговой ручкой. Нож хорошо лёг в её руку, Вэл сделала несколько стремительных взмахов и выпадов, Иван и его родня одобрительно загудели.
— Дрова наруби! Вон поленница, вон топор! Нарубишь — получишь нож для своей девушки!
Я думал, что Вэл скажет: «Я сама себе куплю нож какой захочу!» и всё такое. Но Вэл лишь загадочно улыбнулась. Скай снял рубашку и пошёл к поленнице. Отблески костра поблёскивали на его тщательно проработанной мускулатуре. Скай, которого мы знали, проводил время исключительно за компом или в спортзале. Скай и топор? Скай и полено? «Юзер Скай, тебе нельзя обосраться! — раздался в сети беззвучный вопль Грина. — Знаешь, как дрова рубят?» — «Сейчас погуглю!» Скай подмигнул ему, закрыл глаза на несколько секунд, вдохнул, выдохнул — и разнёс полено пополам. Затем разнёс следующее, и рубил, пока родственник Ивана не похлопал его по спине:
— Молодец! Заработал нож!
Скай вытер пот, подошёл к Вэл и протянул ей трофей. Вэл приняла нож и неожиданно поцеловала его в щёку, обняв потные плечи. Наш бугай прирос к земле, потом опомнился и убежал. Когда ужин закончился, муж Белы стал ворошить и аккуратно разбрасывать по кругу угли, чтобы они лежали ровным слоем. Круг мерцал глубоким оранжево-красным светом.
— Обычно музыканты живьём играют, но сегодня туристов нет. Вы же не обидитесь, если танец будет под запись? — спросил Саша и включил плеер.
Вышла Бела: в белом простом платье чуть ниже колен.
— Сейчас она предложит кому-нибудь станцевать вместе с ней, так положено! — вполголоса продолжал Иван. — Обычно никто не решается. Может, кто-то из вас захочет рискнуть?
Бела медленно оглядела нас и встретилась глазами с Эмбер.
— Я попробую! — сказала та, снимая сандалии.
Если Бела и удивилась, то виду не подала.
— Нехорошо с голыми ногами, это религиозная традиция! — шепнул Иван.
Эмбер обернула красную шаль вокруг талии, закрыв ноги. Бела кивнула ей и полностью ушла в себя. Эмбер встала напротив, сосредоточилась и смотрела так же отстранённо. Зазвучала довольно резкая музыка, ритмичная и будоражащая. Бела шагнула через бортик, вскочила на угли и начала двигаться по кругу. Эмбер тоже прыгнула в круг, двигалась легко и размеренно, повторяя её движения. Обе кружились, поворачивались, менялись местами, со стороны казалось, что под ногами — не угли, а прозрачный танцпол с красной подсветкой. Когда музыка смолкла, они выскочили из круга.
— Ноги покажи!
Эмбер вытянула изящным жестом ногу: на подошве не было ни следа, чуть-чуть золы на щиколотке. Грин встал на колени и тщательно стёр золу. И тогда вся родня Ивана захлопала в ладоши! Бела подошла к Эмбер, взяла её за руку и увела в дом.
— Пойдёмте! — сказал Иван. — Нам тоже есть о чём поговорить!
Мы зашли в просторную комнату с деревянными стенами, старинным ковром на полу и телевизором Samsung во всю стену. Иван закрыл дверь.
— Несколько лет назад я познакомился с одним человеком. Он приехал сюда один, без денег, после операции, ему было негде жить. Я его выручил: поселил у себя, помог найти жильё, денег дал немножко, то-сё… Потом у него дела пошли на лад. Он вернул мне долг. Когда заболела моя мама, он молча принёс деньги. От этого мы не стали называться друзьями, но… — он задумался, — но я знал, что могу его попросить о помощи. И он знал, что может на меня рассчитывать. Мы мало общались, только по делу. Не ценим время, потом жалеем…
Иван замолчал. Мы ждали.
— Не так давно он мне сказал: «Я уезжаю и не уверен, что вернусь. Однажды придут люди. Не знаю, сколько их будет, наверно, семеро. Они придут к тебе, но ты быстро догадаешься, что они ищут меня. Один из них наверняка скажет, что ему нужна яхта, будет вешать тебе лапшу на уши и оставит большой залог! Они захотят с тобой выпить, поговорить, познакомиться поближе. Посмотри на них. Если решишь, что им можно доверять, отдай им мой компьютер!»
— Почему вы решили, что это мы? — спросила Вэл, стиснув кулаки.
— Мой друг сказал: «Они все будут необыкновенными, каждый по-своему!»
Иван посмотрел на Инди:
— Ты не просто рисуешь, а видишь насквозь каждого человека.
Перевёл взгляд на Грина:
— Ты оставил мне самый большой залог! Но тебе не нужна яхта!
Посмотрел на Ская и Вэл:
— Какая женщина захочет складной нож в подарок? А ты для неё землю готов рыть…
Тот залился краской до бровей.
— …и ты наверняка уже влез в мой компьютер, хотя даже не видел, какой пароль я набирал, ты вообще на улице стоял!
Потом он обернулся к Эмбер, которая пришла позже других и стояла, прислонившись к двери:
— Ты почти как Бела. Но судьба другая… Смотри, не сожги себя напрасно!
И затем в упор посмотрел на Харта:
— Подними руку! Другую! Вот! Мой друг сказал: «У одного из них будет татуировка в виде восьмёрки со стрелкой!»
Харт замер с поднятой рукой, дико оглядываясь по сторонам, потом закатил глаза и сполз вдоль стенки. Инди прижал к себе его голову:
— Всё хорошо!
И тут я напомнил о себе, как ученик, которому забыли поставить оценку:
— А я?
— Потом скажу, — ответил Иван и вышел из комнаты.
— И что теперь? — Инди даже подпрыгнул на стуле: — У меня сейчас терпение кончится!
— М-м-м, — строго сказал Харт. Инди заткнулся.
Иван вернулся с ноутбуком, протянул Грину бумажку с паролем:
— Держи. Не потеряй!
— Я запомню.
— Теперь я вас отвезу обратно в город!
— Да ты же выпил, Иван! — воскликнул Грин. — Пусти за руль, я сто лет на такой тачиле не ездил!
Когда мы садились в машину, вышла Бела, уже в джинсах и майке, став от этого ещё моложе. Она взяла Эмбер за руку и сказала:
— Храни тебя бог!
— Какой может бог у гибридов? — пробормотала Эмбер, садясь в машину. — У нас вместо него нейросеть…
Мы возвращались в молчании. Луна повисла над морем, заливая всё вокруг ровным голубоватым светом. Наверно, «подлунный мир» именно так и выглядит. Ничто сейчас не интересовало меня: ни секретные архивы, ни смертельный дедлайн, ни само моё существование. Единственной загадкой был тот, кто сидел впереди меня и, не отрываясь, смотрел в огромное серебряное зеркало. Лунный свет очерчивал горбоносый профиль. «Сребролукий, лучезарный…» — подсказывала память выражения из греческих мифов. Но в моём словаре нет подходящих слов: не тот функционал…
Грин остановил машину возле нашего дома, высадил нас:
— Я отвезу Ивана, а Харт с Индиго сами дойдут, тут близко! Не включайте комп без меня! Завтра вместе посмотрим.
Я вылезал из машины последним и быстро спросил Ивана:
— А обо мне ничего не скажете?
Иван посмотрел на меня, потом на Инди, похлопал меня по плечу:
— С тобой и так всё ясно! Ты береги его. А он пусть рисует!
Глава 6.
Я вообще не смог заснуть. Утром все собрались, смурные и тихие, расселись по нашей большой студии, Грин включил комп и прошёл процедуру идентификации. Его определили как гибрида с номером B3.
— Приятно познакомиться, — сказал Грин, открыл видео и нажал на play.
Мужчина на экране был болезненно худым, со впалыми щеками, очень пристальным взглядом ярких тёмных глаз под нависшими веками. Говорил он медленно, низким хрипловатым голосом, делая паузы, словно силы его покинули.
— Здравствуй, дорогой преемник! Я пока жив, но всё относительно. У времени два лица: я сейчас записываю это видео и могу убедиться, что я жив, — он ущипнул себя за руку. — Ты смотришь видео, а меня уже нет. Нас разделяет монитор, а также незримая грань, отделяющая живое от неживого. Странно, правда? Вы все можете так же скоро исчезнуть. Надеюсь, что вы действуете сообща. Наверно, ты удивлён, что я жил так скромно? Я уже не в том возрасте, чтобы понты разводить. У меня остались ещё кое-какие деньги. Ты должен их найти, но ни в коем случае не отдавать кому попало, понял?
Георг уселся поудобнее, откинулся на спинку дивана.
— Что бы вам ни сказали Сол и Борис, это только половина правды. Я тоже всю жизнь врал. Это моя профессия! — Он засмеялся коротким булькающим смехом, похожим на кашель. — Я очень многих обманул и многих кинул. Но впервые в жизни я помог умным людям делать что-то стоящее! Мы сами выбрали вас. Найдите все файлы, получите универсальный ключ доступа, дальше решайте сами. И кстати… — он замялся, — один из вас должен знать кое-что важное. Не думаете же вы всерьёз, что вам стёрли память? Это невозможно, только человек решает, что ему помнить, а что забыть. Но будьте осторожны, у всего в мире есть две стороны…
Он похрустел пальцами, поёрзал на диване:
— Чувствую себя идиотом. Со мной такое в третий раз. Первый раз был, когда я делал предложение жене и вспомнил, что на мне красные носки. Второй раз — когда я напросился переночевать к Ивану, сидел у него на кухне в шмотках из контейнера для бездомных и пытался объяснить, что я богатый человек. Иван только с виду простой деревенский дядька, который сидит в сарае у пирса, на самом деле у него большие связи в самых разных кругах. Если вам понадобится помощь, можете на него положиться. Он, конечно, любит пофилософствовать, но это нормально в нашем возрасте. Я бы тоже порассуждал о вечном, но времени не осталось. Удачи тебе, парень! Я в тебе не сомневаюсь!
Георг посмотрел прямо в камеру:
— Есть личная просьба: в инструкции, которую вы получите, указаны реквизиты моей бывшей жены и дочери. Пусть они в чём не нуждаются.
Он собрался сказать ещё что-то, но закашлялся, потом пробурчал:
— В такой ситуации всё прозвучит или пафосно, или пошло. Скажу одно: не вздумайте помирать раньше времени! Всё поправимо, кроме смерти.
Запись кончилась. Грин скачал архив, Скай загрузил его в общую сеть.
— Сразу видно, что он много книжек прочёл, — сказала Эмбер.
— И что, Тургенев и Драйзер спасли его от смерти? — резко ответила Вэл. — Или, может, Святые Елена и Константин?
— Давайте ещё один день тут проведём? А то я крепость не успел нарисовать! — попросил Инди. —Кстати, Эмбер, я так впечатлился, что ночью сделал твой портрет на углях, причём в двух вариантах: один на картоне, второй в digital. Оба у нас в квартире, пойдёмте, покажу?
Конечно, все встали и пошли. Грин брёл в сторонке и смотрел себе под ноги. Когда я догнал его, он рассеянно сказал:
— Георг говорил, что воспоминания одного из нас могут помочь в поисках. Может, он меня имел в виду?
— Откуда он знал, что у одного из нас будет такая татуировка? Это точно Харт.
— Харт — бездна… — Грин безнадёжно махнул рукой: — …в которую лучше не всматриваться! Только Инди может находиться рядом с ним круглые сутки!
И я снова ощутил болезненный укол в солнечное сплетение.
Маленькая квартирка, которую снимали Инди с Хартом, была завалена листами картона, папками бумаги и прочим художественным барахлом. Но я не смотрел на картины: я разглядывал их двуспальную кровать. Две подушки, два пледа, на одной стороне кровати бельё не смято: Инди не спал всю ночь. Решил дальше не задумываться. Иначе останется лишь убить Харта, но это невозможно: он сам убьёт кого угодно и не заметит.
Инди вытащил новую работу и поставил на стул. На большом картоне Эмбер выглядела как одинокий всплеск огня среди тёмно-красных углей: Инди удалось поймать тот неуловимый миг, когда она выпрыгивала из круга. А когда он запустил на компе «трёхмерку», перед нами появилась фигурка, охваченная со всех сторон огнём. Казалось, что угли мерцают и фигура тоже двигается.
— Я совершенно не понимаю, как тебе удаётся превратить статичный объект в движущийся! — сказал Скай. —Это же скульптура, но выполненная не в мраморе или в бронзе, а в 3d. Почему она двигается?
— Сам не знаю, — ответил довольный Инди. — Ты же видел «Дискобола»? Он мраморный, но при этом кажется, что вот-вот бросит диск. Как-то так у нас с Мироном получается! Это древнегреческий скульптор, если кто не в курсе, — пояснил он хвастливо.
— Мелкий, а ты не обнаглел? Уже себя с Мироном равняешь? — спросила Вэл.
— Есть такое! Эмбер, тебе нравится?
Инди хорохорился, но ждал ответа, даже стиснул скрещённые пальцы так, что они побелели. Эмбер молча обняла его и поцеловала в лоб.
— Пойдёмте скорее завтракать и сразу обедать! — радостно завопил творец.
— Подлинный художник должен быть голодным, иначе он не художник, а полное дерьмо! — возразил Грин.
— Я так жрать хочу, что согласен быть кем угодно!
Харт молча взял его рюкзак и направился к выходу.
Инди с Хартом ушли в крепость. Мы навестили Ивана в конторе, но тот был занят. На пляже Грин приволок Эмбер большой зонтик, чтоб она не обгорела. Прямо напротив нас у берега медленно дрейфовал катер, на нём сидел молодой инструктор в майке с русалкой и призывал желающих прокатиться на водных лыжах за 50 евро. Он увидел Вэл и завопил:
— Леди! Леди с чёрными крыльями! Хотите прокатиться?
— Я не умею!
— Вам точно понравится!
Вэл пошла к катеру. Скай порывался за неё заплатить, она ответила: «Даже не думай!» Скай мрачно уткнулся в игрушку на телефоне и яростно поливал монстров автоматными очередями. Мне надоел непрерывный стрёкот, я ушёл плавать. Мимо пронёсся катер, а за ним — Вэл на водных лыжах. Катер сделал пробный круг у берега, затем рванул дальше. Мало кто из новичков мог бы так встать на воду с первой попытки. Вэл даже фал держала одной рукой! Похоже, она умеет не только щёлкать по клавиатуре и разглядывать графики курсов акций… Я бездумно плавал, пока не сообразил, что Вэл давно не видно!
— Сколько обычно катаются на водных лыжах? — озадаченно спросила Эмбер. — Несколько кругов по бухте? Она уже накатала на стольник, не меньше!
В бухте не было ни одного катера с лыжником. Скай тут же позвал Вэл по внутренней сети, но безрезультатно. Я вспомнил название катера: Summer. Мы позвонили Ивану, он обещал узнать, вскоре перезвонил:
— В порту нет такого катера, это кто-то пришлый. Я скажу своим, скоро их найдут! Не волнуйтесь! Тут все друг друга знают! Может, у них просто мотор заглох!
Вскоре Иван позвал нас в контору. Он был серьёзен:
— Мои ребята узнали: какие-то люди приехали в город два дня назад, привезли катер на прицепе. Заправляли его у нас, платили налом. Водными лыжами тут заведует мой приятель, почему она меня не спросила? — он с досадой стукнул по столу. — Спасатели мониторят бухту, посмотрят видео с дрона. Надеюсь, скоро всё узнаем. Будьте рядом, я позову! — И взялся опять за телефон.
В это время прибежали Инди с Хартом, мы сбились в кучку на пирсе, периодически кто-то пытался вызвать Вэл по внутренней связи, но безрезультатно.
— Поступила новая информация, — за час Иван совершенно преобразился, ни следа не осталось от благодушия, даже манера речи изменилась: — Эти пришлые расспрашивали и тётушку Марию из киоска, и официанта в пляжном баре…
— … обо мне? — уточнил Грин.
— Прости, дружище, но ты им на хер не сдался. Они спрашивали о мисс Blackwing… Ребята написали именно так, в одно слово, — Иван рассматривал сообщение: — Это имеет значение?
— Да, — ответил Грин, — если в два слова, переводится как «чёрное крыло», а если в одно — Чернокрыл, «суперзлодей», персонаж компьютерной игры.
— Вот причина! — Скай протянул нам смартфон.
Пост в соцсети: «Сегодня в нашем баре была компания, среди них — одна тёлка с крутой татухой на спине. Но подкатить не удалось: никто из них не пил. А трезвую слишком долго уговаривать!»
— Значит, те гопники, которые попытались нас ограбить… — вспомнил я.
— Это было не ограбление. Им с самого начала нужна была Вэл! Но зачем?
Иван снял очки и убрал в футляр.
— Я поговорю кое с кем в полиции, попрошу посмотреть видео с городских камер. Но у нас их немного…
— Попросите, чтобы нас пустили! Мы найдём её гораздо быстрее, чем обычные люди! — воскликнул Скай. Иван кивнул:
— Я помню, что Георг говорил о вас. Идём!
В маленькой комнате, где стояли мониторы, был только один кондиционер, когда туда ввалились мы, дышать сразу стало нечем. Полицейский попытался вяло возражать, но Иван похлопал его по плечу и незаметно сунул конверт, тот отвернулся. А мы уставились на мониторы и с бешеной скоростью проматывали съёмку за последние три дня. Скай нашёл джип с прицепом, въезжавший на заправку. Спасатели прислали видео с дрона. Инди и Харт разглядели катер, который вытащил Вэл на лыжах из бухты. Катер направился туда, где кончалась зона наблюдения спасателей. Иван выругался:
— Больше съёмки нет!
Скай заметил, как тот же джип выезжает из города:
— Это было почти полтора часа назад! Они где-то должны встретиться. Как далеко такой катер может уплыть?
— Думаю, они уже пристали к берегу, — сказал я.
— С чего ты взял?
Если она ещё жива, то некогда объяснять.
— Поехали по трассе в сторону Бургаса! — сказал я. — Быстро! Ищем по пути нежилые дома, а лучше — бывшую фабрику или заброшенный отель, где много подсобных помещений. Место, куда никто случайно не сунется!
— Вдоль берега полно брошенных домишек, ни у кого нет денег, чтобы выкупить землю. Там можно искать вечно!
— Слушайте Сана, у него интуиция! — Инди вскочил, за ним ломанулись остальные.
— Прости, я поведу! — Грин вырвал у Ивана ключи.
Мы выехали из города и понеслись по трассе в сторону Бургаса. Проскочили несколько небольших посёлков. Я не пытался больше ничего анализировать, молча прислушивался к своим ощущениям, и разглядывая спутниковый снимок побережья остальные смотрели по сторонам, выискивая джип.
— А что там? — на снимке в километре от нас виднелась крыша здания.
— Какая-то бывшая сыроварня-хероварня!
Мы подъехали к большому двухэтажному дому, который при ближайшем рассмотрении представлял собой только крышу и стены, с пустыми дверными и оконными проёмами. Рядом стоял джип. Я выскочил из машины первым. Сквозь дверной проём увидел на куче досок в углу полуголого мужчину с разбитой башкой, выглядел он скверно, но был ещё жив. Поперёк потолочной балки был перекинут страховочный фал. На нём вниз головой болтался привязанный человек. Лишь по майке с русалкой, заляпанной кровью, я узнал в нём инструктора. Вэл сидела, намотав на руку трос, глядела в побагровевшее лицо и весело спрашивала:
— Хорошо подумал? Может, вспомнишь?
— Я не знаю… Мне заплатили, чтобы я тебя сюда привёз, и всё! Я заказчика не видел, только по телефону с ним разговаривал!
— Где телефон?
— Он велел его выкинуть!
— Куда выкинул?
— Не помню…
— А номер запомнил?
— Нет, телефон был одноразовый! Я правда ничего не знаю!
— Раз ты ничего не знаешь, зачем ты нужен? — Вэл потянула трос со всей силой, мужик задёргался под потолком. — Тут высота метров шесть, если упадёшь, шея сломается сразу, ничего не почувствуешь!
— Я не хотел…— отчаянно захрипел парень, извиваясь и с ужасом глядя вниз.
— Я тоже не хочу, а что поделать? Если я уроню тебя с меньшей высоты, ты останешься калекой. Что предпочитаешь?
— Кто ты такая? — спросил он отчаянно.
— Самой бы хотелось знать, — ответила Вэл, наматывая трос на локоть с видимым усилием. Чёрные крылья на спине зашевелились, её мышцы вздулись, ещё секунда — и она не удержит трос, тогда мужик и правда долбанётся с высоты вниз башкой! Мимо пронеслась чёрная тень: Харт перехватил из её рук трос и медленно опустил связанную жертву на пол.
— М-м-м, — сказал он мягко.
Вэл улыбнулась.
— Зря ты не дал мне его прикончить, — сказала она, — меня учили хеджировать риски!
И никто из нас до сих пор не видел на её лице такой широкой и ясной улыбки.
Глава 7.
— Нет такой опции, как интуиция! Как ты понял, где искать Вэл?
Я попытался заново смоделировать процесс, который шел в башке, пока я сидел в отделении полиции.
— Сначала я поставил себя на место лоха, который за бабки согласился украсть девушку. Я вряд ли стал бы тащить её далеко на такой ненадёжной посудине.
— Как ты понял, что посудина ненадёжная?
— Катер старый, ободранный, мотор хлипкий, из кожуха торчало что-то… Далеко он бы не уплыл
— Допустим. А дальше? — Скай нависал надо мной, задавая вопрос за вопросом. — Как ты догадался, куда ехать?
— Допустим, её похитили. Но человека сложно переправить в самолёте. Такое только в кино бывает. Скорее всего, переправят морем, а Бургас — ближайший порт. Я бы встретился с заказчиком похищения по пути туда. Нашёл бы бывшую фабрику или кафе, где много подсобок, там проще спрятать человека! Только этот лох не подумал, что заказчик бы его тоже грохнул!
— Значит, твоя интуиция — это не сверхъестественная способность, а анализ информации. Ты осуществляешь и то, и другое практически мгновенно.
— Иван всё выяснил в полиции: водитель джипа, которого Вэл слегка покалечила, — мелкий залётный бандюган. Официант из бара выложил фото с татуировкой Вэл два дня назад, за это время её кто-то успел узнать. Сначала прислали дилетантов, а когда не вышло —наняли человека. Это серьёзные люди, они наверняка пользуются той же системой Falcon, которая нашла Ская в Карловых Варах.
— Ничего не хочешь сказать?— спросил Скай, глядя на Вэл.
— Рада бы, но нечего, — снова широко улыбнулась она. — Судя по всему, меня ищут плохие парни. Значит, я была плохой девочкой в прошлой жизни. Но я больше не несу за это никакой ответственности! Спасибо Сану! Что бы ни случилось все слушайте его интуицию!
Инди, который до этого молча сидел в углу и рисовал Эмбер, вдруг поднял руку:
— У меня вопрос!
Все удивлённо посмотрели на него: обычно Инди редко участвовал в подобных обсуждениях.
— Сан попался на глаза знакомому в первые же дни пребывания в Москве. Ская в Карловых Варах вычислили по случайному видео и чуть не прикончили. Эмбер пришлось уносить ноги после шоу танцев, которое показывали на Ютубе! Нашу мисс Чернокрыл нашли через пару дней по одной лишь фотке! А Георг — аферист международного масштаба, который наебал кучу народа, целую республику без бюджета оставил! Его фото наверняка есть во всех базах Интерпола и прочих спецслужб, но он спокойно тут жил неузнанный. Где логика?
— И возразить нечего… — пробурчал Грин.
Инди задумался, потом попросил ещё раз показать прощальную запись Георга. Грин включил ноутбук, снова прошёл идентификацию, запустил ролик. Инди всматривался в лицо Георга, схватил блокнот, начал рисовать, эскиза ему показалось недостаточно. Он отшвырнул блокнот и ушёл в другую комнату, надел сенсорные перчатки и стал лепить из воздуха трёхмерное изображение. Харт последовал за ним и невозмутимо уселся на пол возле стенки.
— Как он из ничего делает нечто? Чертовщина! — бормотал Скай, заглядывая в комнату. — Духов, что ли, вызывает? Магия, блин!
Харт нахмурился и пробурчал:
— М-м-м…
— Понял, нельзя мешать маэстро! — Скай убрался оттуда.
Потом Инди позвал нас. Трёхмерный Георг был похож и одновременно не похож на свое изображение на видео.
— Теперь я понял, что не так в его лице. Он делал пластику! — с торжеством заключил Инди. — Его первый портрет я рисовал по плохой фотографии. Он выглядит как старик за восемьдесят, а ему максимум шестьдесят пять!
— Похоже на правду, — кивнул Грин, — Георг действительно не такой старый, каким выглядит. Он построил первую пирамиду ещё в конце 90-х, совсем молодым. Тогда в Украине не было законов против финансовых пирамид. Не было правовых и финансовых инструментов. В интернете есть старое мутное фото. Прошло тридцать лет. Но что ты скажешь о его кашле? Так кашляют старики с сердечными заболеваниями.
— Не только! Может, он курил по три пачки в день, а потом бросил, теперь кашляет. Когда закоренелые курильщики бросают курить, у них сдаёт всё разом, независимо от возраста!
— Откуда знаешь?
— Дедушка бросил курить и стал так же ужасно кашлять…— ответил Инди не задумываясь.
— Стоп, какой дедушка? Чей дедушка? — Грин вцепился в него обеими руками.
Инди округлил глаза, судорожно вдохнул и схватился за голову.
— М-м-! — зарычал Харт, свирепо оттолкнул Грина и схватил Инди под руки.
— Уложи его на мою кровать! — крикнула Эмбер, погрозила Грину кулаком: — Мы же договаривались: никаких воспоминаний! Только хуже станет!
— Да и так хуже некуда! — ответил Грин. — Вас ищут все кому не лень!
— Грин, а почему тебя никто до сих пор не ищет и не узнаёт? — тихо простонал Инди, держась за голову.
Грин даже подскочил от возмущения:
— На что намекаешь?
— Я просто ищу логику, — жёстко ответил Инди.
— Меня не узнают, потому что я, в отличие от других, не делал ничего противозаконного… наверно… — подумав, ответил Грин.
— Почему тогда Георг выбрал именно тебя?
Грин пожал плечами:
— Гибридам нечего бояться и не о чем жалеть! Кстати, не только я никого не интересую! Инди, тебя тоже пока никто не узнал…
Харт ничего не произнёс вслух, но в общей сети прозвучало: «Инди вне подозрений. Он просто ангел, понял?»
— Компресс сделай! — попросил Инди. — Так меньше болит!
— Угм…
Сегодня мне не хотелось убивать Харта даже мысленно. Я недавно видел, как Вэл реально собиралась прикончить живого человека.
— Вэл, дорогая, — проникновенно сказал Скай, — думаю, нам пора лететь в Германию. Твоя предшественница должна ответить на вопросы. Уверен, ты узнаешь о себе много интересного.
— Иду бронировать билеты, — кротко ответила Вэл. — А потом плавать!
— Не боишься? — прищурился Скай.
— На этот раз возьму с собой ножик, который ты мне подарил! Был бы у меня с собой на катере нож, этот мудила без яиц бы остался! — и на её лице снова засияла ослепительная улыбка…
Мы валялись на пляже, почти не разговаривая. Я бессчётное количество раз наблюдал за Инди, но впервые оценил его кроль: так плавают или спортсмены, или люди, выросшие на море. А он вылез из воды и глазел на Грина. Даже Харт забеспокоился, сел ближе, но сохранял неизменную дистанцию.
— Грин, сядь тут! Повернись!
Грин ещё был обижен, но маэстро взял в руки блокнот, и Грин не посмел ему отказать, послушно принял нужную позу. Инди быстро набрасывал эскиз, с силой шарашил по бумаге толстым карандашом. Потом подвинулся вплотную, стал щупать голову Грина, провёл пальцами по лицу…
— Знаешь, ты ведь тоже пластику делал! Вот тут и тут, смотри! — он нажал сначала на подбородок, потом на скулы. — Овал лица менял. Тут тебе подсаживали что-то, чтобы подбородок сильнее выдавался. И нос исправляли.
— С чего ты взял?
— Слишком круглое лицо. Конструкция черепа такова, что лицо должно быть уже, подбородок — менее широким. Поэтому, друг мой, тебя никто и не узнаёт! Ты такой же мошенник, как и Георг, просто моложе, потому он тебя и выбрал!
Грин ошеломлённо пощупал свой нос и подбородок, потом растерянно спросил:
— Ты меня подозреваешь?
— Грин, прости, никто никого ни в чём не подозревает! Мы вместе оказались в NHD. Мы придумывали друг другу имена. Мы теперь как родственники!
— Раз нас так активно ищут, значит, всё упирается в деньги, — решительно сказал Грин. — Не знаю, кто из нас отжал бабло у сильных мира сего: может, все вместе, а может, каждый по отдельности. Но причина всегда одна — деньги!
— А я-то думала, что была героиней трагической love story… — притворно вздохнула Эмбер. — Ты меня огорчил!
Грин растерянно улыбнулся:
— Прости, дорогая, в прошлой жизни ты наверняка разбила кучу сердец!
— Да. Только вряд ли меня сбросили с парома из-за чужого разбитого сердца, — резко ответила Эмбер. — Паром помню, палубу помню. Падать высоко, вода ледяная, и я, как Кейт Уинслейт в «Титанике»… — Она передёрнула плечами: — Договорились же: ни слова о прошлом! Теперь чердак трещит!
Грин подсел к ней, Скай принес из кафе горячий кофе, а Вэл стала массировать шею. Я ушёл в воду, чтобы не создавать лишней суеты, и уплыл довольно далеко. Раздался мерный плеск: меня догонял Инди. За ним в отдалении следовал Харт.
— Ты молчишь всё время. Есть идеи? — спросил Инди.
— Нет.
— Дай-ка я изучу твоё лицо, вдруг ты тоже пластику делал? Слишком ты смазливый! И нос очень правильной формы, прямо как в учебнике!
Он обнял меня за шею и стал ощупывать лоб, щёки, подбородок. Я от неожиданности даже выдохнул и забыл вдохнуть. Тело стало уходить вниз, Инди вцепился в меня и не отпускал, мы оба погрузились в воду, но и там он не отпускал меня, тянул вниз и сжимал обеими руками… Показалось, что мы оба не дышали целую вечность, хотя прошло всего секунд двадцать. Я едва разжал его хватку и вынырнул первым. Харт болтался поодаль, краем глаза следя за тем, как лохматая башка Инди появляется на поверхности. Убедился, что его подопечный цел и невредим, и отвернулся.
— Что ты делаешь? — я даже охрип от изумления.
— Что хочу, то и делаю! Иначе зачем нужна жизнь? Её всё меньше и меньше остаётся. Сан, почему ты притворяешься, что между нами ничего не было?
Он говорил тихо, но я был уверен, что Харт всё слышит.
— Перестань оглядываться! Ему главное, чтоб я был жив и здоров, а на остальное наплевать!
— Но, Инди… Ты причиняешь ему боль! — наконец я выдавил из себя эти слова.
— Он сам решил стать моей тенью!, — Инди повысил голос: — Тень не может диктовать своему хозяину, кого ему любить!
Я не смог ничего ответить, просто опустил лицо в воду и поплыл к берегу с максимальной скоростью. Да, я сбежал, как последний трус, и осознал это лишь на берегу. Но я не смел произнести глагол «любить» даже в одиночестве! А этот лохматый так легко выговорил его между двумя гребками? Ему опять понадобилась таблетка для эмоций! И он говорил это в присутствии Харта, чтобы и тому больно сделать, и меня с ума свести! А Харт называет его ангелом? Да этот мелкий — просто садист!
И уже на берегу, накрывшись полотенцем с головой, я понял: мы ведём себя нелогично. Наши когнитивные способности уменьшаются? Или мы выходим из-под контроля Rainbow? Тогда надо скорее найти весь комплект файлов, получить универсальный ключ, отдать файлы и просто жить!
Инди вылез на берег, весь в мурашках, сердито огрызнулся на Харта, который слишком сильно растирал ему спину полотенцем, ушёл в конец пирса, чтобы нарисовать очередной закат. За спиной послышалась тяжёлая капитанская поступь.
— Последний вечер? — спросил Иван, подходя к нам. —Посидим сегодня в баре на пляже, отметим!
Скай и Грин в один голос ответили «да», Эмбер промолчала, Вэл радостно согласилась. Иван положил мне руку на плечо, посмотрел вслед маленькой фигурке на пирсе и тихо добавил:
— Ты бы поговорил с ним… А то потом будешь жалеть, что времени не хватило!
— О чём? —горло снова перехватило.
— Сам знаешь! Не бойся!
— Я не боюсь! Я ему не нужен. Я вообще никто!
— А кем надо быть, чтобы любить другого человека? Тебе кто-то должен это разрешить? Я разрешаю! И даже выдам специальный документ, подтверждающий твоё право на счастье, с печатью, как положено! Пойдём!
Иван потащил меня в контору. Я плёлся за ним, чувствуя себя идиотом, но отказаться было неудобно: Иван был единственным, кто нам помогал в этой жизни. В конторе Иван кивком усадил меня на стул и действительно стал писать что-то на компе. Я скромно ждал. Он отправил документ на принтер, принтер задумался, Иван пнул его, принтер ожил и распечатал семь бумажек.
— Ну вот! — с довольным видом сказал Иван, вытащил из сейфа коробочку с печатью и шмякнул ей семь раз подряд. — Всем пригодится! Георг был прав: вы очень странные! Можете опять во что-нибудь влипнуть, а меня рядом не будет!
Я взял верхний листок: по центру находилась эмблема — руки, сплетённые в кольцо.
«Предъявитель сего документа находится под защитой Международного фонда поддержки беженцев, перемещённых лиц, военнопленных и лиц без определённого гражданства, места жительства и социального статуса. Документ даёт право на получение безвозмездной помощи в любом отделении Фонда без объяснения причин и гарантирует предъявителю защиту его неотъемлемых прав. Каждый человек, находящийся под патронажем Фонда, считается его достоянием, независимо от национальной, этнической или религиозной принадлежности. Фонд является благотворительной организацией, его деятельность определяется Уставом Фонда. Уникальный QR-код пользователя является цифровым аналогом данного документа и может быть предъявлен во всех отделениях Фонда.
Председатель болгарского отделения Фонда Иван Николов. Дата, подпись…»
Я сложил бумаги в прозрачный файл и сунул в карман.
— И остальным раздай, — назидательно сказал Иван. — Пусть сфотографируют и не теряют.
— Что за Фонд?
— Тут одно время столько беженцев было, — поморщился Иван, — мы не знали, что с ними делать. Я оказался крайним: первый на берегу. То рыбаки, то погранцы — все этот улов мне тащат. В море же их обратно не выбросишь? Я с ними возился, распределял по домам, помогал искать родственников, покупал им телефоны, задолбался! А потом война русских с украинцами началась, опять побежали со всех сторон! Умные люди создали Фонд, он быстро стал международным, и итальянцы, и турки, и поляки, и немцы — все в нём участвуют. Пусть у вас будут удостоверения.
— Разве мы похожи на беженцев?
— У вас нет дома, нет настоящих имён, конечно, вы стопроцентные беженцы. Бери! Ни одна бумажка не бывает лишней, это я тебе как старый человек говорю! А теперь возвращайся к своему художнику!
— Он не мой. Он ничей!
— Это искусство — ничьё. А художник очень даже чей! Меньше думать надо! Когда припрёт, ты соображаешь быстрее остальных, так в чём проблема? Ступай, в восемь вечера жду вас в Tequila Sunrise!
Я вернулся на пляж, но уже никого не застал. Передал приглашение в общую сеть и пошёл домой — как всегда, последний. Почему я такой тормоз? Может, нейрочип Synchro не туда прикрепился? Да лучше бы я был беззаботным плейбоем, как те, что скачут по волейбольной площадке…
Войдя в дом, я сперва не понял, что случилось: по обоим этажам студии метались Эмбер и Вэл.
— На нас опять кто-то напал?
— Нет, — тихо ответил Скай, забившийся в угол внизу, — девушки собираются на вечеринку! По дороге их на шопинг прошибло, а теперь красоту наводят. Грина затоптали, он в ванной попытался спрятаться, но его и оттуда выперли. На балконе сидит, в игрушку играет. Страшно тебе? Иди к нему!
— А ты что тут делаешь?
— Они периодически демонстрируют свои наряды и спрашивают моё мнение, но каждый раз оно оказывается неправильным!
— Такой функционал… — ехидно ответил я и свалил на балкон.
Грин сидел, уставившись в экран смартфона. Оттуда раздавались автоматные очереди. Я положил перед ним бумажку, которые выдал Иван:
— Ты у нас главный по адвокатам, правам человека и всему остальному. Смотри, что нам Иван выдал!
Грин пробежал глазами текст, пожал плечами:
— Решил сделать красивый жест. Пусть лежит! Ни одна бумажка лишней не бывает!
— Ты говоришь как старик!
— Да я вообще… У меня даже лицо не настоящее. И Эмбер как чужая себя ведёт. Пиздец, короче, — и он снова уставился на экран.
Мужская часть команды пребывала в упадке, зато женская группа жгла по полной. Они собирались ещё час. Зато когда они вышли — Эмбер в зелёном платье, Вэл в фиолетовом, обе в туфлях на каблуках…
— Угм, — сглотнув слюну, пробормотал Скай.
— Угм, — подхватил Грин.
А я подумал, что языческий словарь Харта оказался поистине универсальным.
— Что сидим? — скомандовала Вэл. — Вы в таком виде идти собираетесь?
Следующие пятнадцать минут уже мы метались туда-сюда. Грину пришлось взятьь наши вещи, потому что его барахло лежало в другой квартире. Выбор между двумя майками довёл нас до полного изнеможения. Девушки в это время сидели на балконе и о чём-то тихо переговаривались. Наконец это кошмар закончился, и мы пошли в пляжный бар.
Над берегом повисла южная ночь со стрёкотом цикад. Дул тёплый ветер. Большая компания праздновала чей-то день рожденья. Мы вошли туда, когда повар вынес имениннице торт с бенгальскими огнями. Окутанные искрами, появились сначала Эмбер и Вэл, как феи, а затем мы — причёсанные и свежевыбритые. Знакомый официант замахал руками, Вэл явно оставила неизгладимый след в его душе.
— Он нечаянно. Пожалуйста, не надо! — поспешно сказал Скай. — Мы завтра улетаем!
— Думаешь, я любому могу голову отрезать?
— Не сомневаюсь! Но не сегодня!
Инди с Хартом сидели в стороне. Инди был в белой майке с абстрактным принтом, оттенявшей его загорелую кожу, вьющиеся волосы отросли и падали на плечи, он обхватил руками колени и уставился на море, не обращая никакого внимания на окружающих. И как я могу к нему подойти? Я такой трус…
Телефон Грина зазвонил: Иван извинялся, возникли срочные дела, завтра рано утром он заскочит нас проводить. По крайней мере, Иван не будет смотреть на меня с состраданием.
— Без Ивана прощальная вечеринка теряет смысл, — разочарованно сказал Грин. — Мы-то не прощаемся друг с другом!
— Может, пойдём домой? — предложил я.
— Ещё чего! — воскликнула Эмбер. — Мы так долго собирались! Это вы можете проваливать!
— Тогда у нас не прощальная вечеринка, а вечеринка, устремлённая в будущее! — заявил Грин.
Гости именинницы за соседним столом быстро набрались и пошли танцевать, Эмбер и Вэл переглянулись и присоединились. Скай и Грин долго и мучительно раздумывали. Но когда подвыпившие клиенты стали приглашать наших девушек на медляк, они вынуждены были вмешаться. А я словно впервые видел обе пары со стороны.
— Они так классно смотрятся! — сказала женщина за соседним столиком.
Почему раньше они не танцевали друг с другом? Им даже в голову не приходило… Зато мне много чего в голову приходит. Над морем снова поднималась луна, её свет был пока тусклым. Разноцветные огоньки по обе стороны бухты, чёрные мачты вдоль пирса, за спиной — веселье… Над головой — небо, утыканное звёздами. Под ногами — влажный песок. Я смотрел в небо и чувствовал себя такой же песчинкой, до которой никому не было дела. Если бы я был нормальным человеком, я бы сказал, что мне сейчас очень одиноко.
— Если бы ты был нормальным человеком, ты бы не сидел тут один! — сказал Инди, садясь рядом на песок. — Сан, что с тобой делать? Как тебя расколдовать?
Я чувствовал спиной незримое присутствие Харта, поэтому не мог ничего ответить.
— Харт! — негромко сказал Инди. — Я хочу с ним поговорить. Пожалуйста, оставь нас!
Если бы он сказал это мне, я бы впал в кому сразу. А Харт и бровью не повёл, покорно сделал шаг назад. Может, он, как Эмбер, не чувствует боли? Но ведь это другая боль. Для неё нет определения. Как бы мне ни мешал Харт, я не могу позволить ему сейчас уйти. Надо как-то выкрутиться.
— Харт, не уходи! — поспешно крикнул я.
Харт подошёл ближе и встал, скрестив руки на груди.
— Угм, — сказал он.
— Смотрите, что мне дал Иван! — я достал из кармана брюк файл и протянул каждому по листу. — Может пригодиться! Забери оба листа, а то Инди потеряет!
Харт убрал листок в карман, не читая. Инди, наоборот, разглядывал, вертел, подносил к глазам… Момент упущен. Всё бессмысленно. Море и звёзды не помогут трусам! И я пошёл обратно.
— Сан! — крикнул Инди, догоняя меня. — А ты сам хорошо смотрел?
Он силой затолкал меня обратно в ресторан, позвал остальных, тыкал каждому в нос бумажками:
— Все видели? Все прочли?
— Да, красивый жест Ивана, подарок на память, — кивнул Грин, — и что?
— Вы, бля, совсем нюх потеряли? — изумлённо спросил Инди. — Печать Фонда не заметили?
— Печать как печать: синяя, круглая. На разных языках написано название, что-то нарисовано.
Инди вздохнул:
— Замена батареек вам не поможет…
Он навёл смартфон на QR-код. На экране возникло крупное изображение печати. Сплетённые руки образовывали кольцо, в него было вписано название фонда на четырёх языках, буквы занимали большую часть круга. А в середине была восьмёрка, знак бесконечности, перечёркнутая стрелой.
Часть VIII.
Глава 1.
Мы уезжали из города на рассвете. Пришёл заспанный Иван, протянул пакет с фруктами и сыром:
— По дороге поедите. Всё лучше, чем жрать всякую дрянь в самолёте! — Оглядел нас и добавил: —Если что, звоните! Постарайтесь больше ни во что не влипнуть…
Инди вцепился в него:
— Откуда на эмблеме вашего фонда знак бесконечности?
Иван пожал плечами:
— Почем я знаю? Когда фонд создавали, кто-то придумал и нарисовал. А что?
— Харт! — приказал Инди. Тот послушно задрал руку, демонстрируя аналогичную татуху.
— И что? — Иван снова пожал плечами. — Таких картинок в интернете полно. Наверно, означает что-нибудь хорошее.
— «Бесконечное стремление к совершенству», — процитировал Инди.
— Не думай лишнего! — назидательно произнёс Иван. — Твоё дело — рисовать!
Городок ещё спал, мы не встретили даже ни одного кота. Минивэн нёсся по пустой трассе вдоль моря. Инди попытался снова завести разговор об эмблеме, но Скай прервал его:
— Инди, тебе дали хороший совет: не ищи чёрную кошку в пустой комнате, если её там нет. Это просто знак, не эмблема спецназа или «морских котиков» и не знак якудзы. Кто угодно мог взять его с сайтов с татуировками. Харт мог набить её в прошлой жизни по любому поводу или в пятнадцать лет просто от дури. Забей! У нас есть проблемы поважнее.
Мы летели в Берлин прямым рейсом, а оттуда добирались до нужной точки на арендованной машине. Дорога занимала чуть больше часа. Маленький городок, в котором жила предшественница Вэл, до распада СССР был занят советским гарнизоном. Военная часть представляла собой настоящий «город в городе», после ухода советских войск превратилась в типичную заброшку, которые оставляют после себя исчезнувшие империи. Городок рядом с ней стремительно хирел, сейчас в нём осталось не более тысячи человек. Город-призрак — так называли его теперь.
— Почему твоя Анна выбрала такое странное место?
— Самое оно для психов… — мрачно ответила Вэл.
По дороге нам часто попадались щиты строительных компаний с рекламой будущего жилья. Чем ближе к нужному месту, тем серьёзней становилась Вэл. Немецкая дорога, сделанная по всем правилам и идеально ровная, неожиданно закончилась перед чёрно-жёлтым указателем. Помимо стрелки с названием городка, была вторая стрела: Verbotene stadt. «Запретный город».
— Нехило! Прямо как в Китае! Специально для сталкеров! — оценил Инди.
— Думаешь, кто-то в Европе еще не насмотрелся на развалины? После войны России с Украиной их полно! — хмуро ответил Грин. — Особенно вдоль границы. Она так и не утверждена официально, а мирный договор толком не подписан. Бывшая линия фронта превратилась в заброшку, протянувшуюся на тысячу километров поперёк Европы. Чего бы беженцам сюда не переехать? Нет, все прутся в красивые места, хотят жить на всём готовом, и чтоб ещё пособия давали!
— Грин, да мы сами беженцы, ты забыл? — напомнил я. — И даже с соответствующими справками!
— Ну ты сравнил… — отмахнулся Грин. — Мы крутые!
— Слабоватый аргумент!
— Не перебивай, — обиделся Грин. — Я изучил предмет всесторонне. Кроме бывшей воинской части и военного городка, тут есть огромный полигон! В первую мировую там стояла кавалерия, во вторую мировую испытывали новые образцы танков. Потом русские забрали полигон себе. В 90-е его использовали войска бундесвера. А потом стали проводить учения войска и спецгруппы НАТО. Есть такие места, где расцветает только война!
Сам городок оказался довольно уютным: двухэтажные светлые домики с красными крышами, высокие сосны вдоль центральной улицы, жёлтая водонапорная башня с шахматным узором из бордовых кирпичей, на центральной площади — магазин антиквариата и редких книг. Рядом — закрытая лавка с артефактами холодной войны на витрине, заправка, аптека. Людей на улицах почти не видно. Наверно, все, кто помоложе, уезжают на заработки, а тут доживают свой век лишь пенсионеры. Мы собрались перекусить по пути, но нашли всего один ресторан, и тот китайский.
— Там, откуда ушли русские, появляются китайцы, — заметил Скай. — Одна империя сменяет другую. Закон жизни.
— Вэл, надеюсь, твоя предшественница жила в нормальном доме? — спросил Инди. — Мы сможем там провести пару дней?
— Не знаю. Я ещё тут не была. Когда нас пинком выставили из NHD, я очнулась в аэропорту Каира с билетом до Берлина. Там и остановилась, решила немного пожить в цивилизованных условиях.
— Ты же говорила, что онлайн-курсы по крипnе слушала! — не отставал Инди.
— Ну да… Правда, слушала я их, лёжа в джакузи в номере «люкс». А потом Сан всех позвал на встречу в Париж! В общем, я сюда так и не доехала, — поспешно заключила Вэл и уткнулась в свою лапшу.
Экскурсию в «запретный город» мы решили отложить. Медленно ехали на машине по пустой улочке, пока не нашли нужный дом. Он стоял на отшибе. Там кончались аккуратные дорожки и начиналась полоса запустения. Ближайшие дома выглядели тоже нежилыми: ни звуков, ни машин во дворе, ни белья на верёвках, ни цветов. Наверно, их хозяева переехали или умерли. Можно спокойно заходить внутрь, никто не заметит!
— Сан, вся надежда на тебя, твоя отвёртка — наш универсальный код доступа, — пробормотал Инди, когда мы перелезли через забор и кусты шиповника. Клумба заросла травой, кое-где торчали редкие цветы, на дорожках и на ступеньках перед дверью лежали листья и сосновые иглы. Замок на двери оказался современным, кодовым.
— Вот засада! Скай, сможешь взломать?
— Надо искать марку и модель, смотреть на форумах, это займёт время. — Скай втянул воздух носом, повертел головой: — И я не чую тут wi-fi, как я в сеть попаду?
— Кончай болтать, — оборвала его Вэл, — и так башка трещит. Думай молча!
Она очень изменилась после неудачного похищения: сдержанной и рассудительной отличницы как не бывало! Скай заткнулся.
— Сан, подумай, как ещё мы можем попасть внутрь!
Я обошёл дом, изучил содержимое маленькой хозяйственной пристройки, запертой на обычный замок: лейка, метла и грабли, покрытые пылью. Ни под ковриком, на над дверью, ни в горшке с засохшим цветком я ничего не нашёл. Почтовый ящик на воротах был забит под завязку какой-то ерундой, попалось одно извещение об официальном письме из суда Магдебурга. Письмо надо было получить в местном почтовом отделении, где на имя фрау Анны Лейбман имелся абонентский почтовый ящик номер такой-то. Срок получения письма давно прошёл.
— Я поймал wi-fi из соседнего дома, — усмехнулся Скай. — Какой-то дед смотрит Лигу чемпионов.
— О, тогда я тоже подцеплюсь! — воскликнул Инди. — Надо проверить сообщения, вдруг великий маэстро Накамура наконец решил со мной встретиться?
Остальные тоже полезли в сеть. Странное чувство даёт интернет: только что я был целиком занят своими мыслями, причём весьма невесёлыми, и вдруг передо мной распахивается дверь во вселенную!
— Блин, едва влез на форум взломщиков, как ветер подул — и всё, прощай, wi-fi! — заорал Скай.
— Придётся искать жилье с хорошим интернетом, — мрачно сказала Вэл. — Совершенно не хочется здесь застрять надолго.
— Я на доме каминную трубу видел, — робко предложил Инди, — может, залезть? Кто у нас самый стройный?
Эмбер свирепо глянула на него, он на всякий случай замолчал. Я тупо разглядывал открытки и бюллетени, извлечённые из почтового ящика. Какой же я идиот! Фрау Анна Лейбман оставила нам подсказку, практически написав код на заборе! И правда, мои когнитивные способности стремятся к нулю. Я набрал шестизначный номер почтового ящика, кодовый замок открылся.
Внутри было холоднее, чем на улице. Эмбер и Вэл методично изучали содержимое шкафов, Скай и Грин обшаривали дом, искали камеры видеонаблюдения или другую аппаратуру, но даже телевизора в доме не нашли. Грин проверил стиральную машину и посудомойку:
— Бытовой техникой не пользовались, микроволновка идеально чистая! Она вообще тут жила или только ночевать приходила? Вэл, чем занималась эта дама?
— В последние годы работала аналитиком в крупном банке. Там обнаружили растрату. Её сгоряча обвинили, но потом оправдали, посадили двух топ-менеджеров, а ей выплатили компенсацию за моральный ущерб. Наверно, письмо из суда Магдебурга связано с тем делом. Больше ничего не знаю.
— Анна не была ни учёным, ни биологом, ни врачом, работала в банке. Может, она была гением тайных финансовых операций в NHD? Вэл, что ты делаешь для Сола с Борисом? — спросил Инди.
— Они вкладываются в акции. Я слежу за курсами этих акций и помогаю им немного заработать, советую, во что вложиться. Они мне за это скидывают небольшой процент.
— Допустим, Анна Лейбман занималась тем же, теперь они используют тебя вместо неё?
— Какое отношение она имела к проекту NHD? Что полезного мы тут сможем найти? — и Вэл снова витиевато выругалась по-немецки.
Я почти не слушал их разговор, ходил по дому и разглядывал вещи. Вещи несут в себе информацию. Надо просто уметь её читать. Везде было пусто и чисто. Я тщательно осмотрел трубы и розетки: иногда делают фальшивые и прячут секреты там. Простукал все ящики и шкафы: никаких двойных отделений. На столике в ванной даже стаканчики расставлены идеально, ни одной старой баночки или пузырька, в которых могло что-то храниться, мусорная корзина пустая. На полочке под зеркалом — только расчёска и дешёвая бижутерия: пара дешёвых браслетов и несколько ярких заколок для волос с крупными стразами.
— У Анны Лейбман, кажется, была короткая стрижка?
— Может, она решила снова отрастить волосы, — отмахнулась Вэл.
— Ничего ты не понимаешь в женщинах, для нас смена имиджа — это глубинная потребность! —добавила Эмбер.
Одна из заколок, в виде бабочки с тёмными крыльями и блестящей головой, на ощупь казалась тяжелее остальных. Я расстегнул зажим, крылья отвалились, в руках осталась голова бабочки, оказавшаяся кольцом с большим тёмным камнем.
— Неплохо выглядит! — Вэл покрутила его и надела. — Сан, ты и правда был вором! Запросто нашёл бриллиант дома Габсбургов! Может, и архив Анны найдёшь?
В ящике прикроватной тумбочки лежал жёлтый конверт со старым бюллетенем о продаже недвижимости. Между страницами торчал разноцветный флаер: «Эксклюзивный объект! Котельная в военном городке выставлена на продажу. Эта котельная — единственное хорошо сохранившееся сооружение в бывшем гарнизоне, в ней сохранились все коммуникации. В интернете объявлен конкурс на лучшее применение: музей тоталитаризма, бар, хостел для сталкеров с уникальным видом на «запретный город»… Вскоре состоится аукцион…» Котельная на фото была снята «рыбьим глазом» и выглядела почти как небоскрёб. Судя по адресу отправителя, этот бюллетень фрау Лейбман отправила себе сама.
— Скай, можешь поискать в городском архиве, кто проводил этот аукцион и кто его выиграл?
— Тут нет wi-fi! — с досадой ответил Скай.
Эмбер с торжеством протянула ему сим-карту:
— Лучший тариф! Безлимит! Я купила её в аэропорте на всякий случай! Забыл, что можно пользоваться обычными способами коммуникации?
— Отвык, — озадаченно ответил Скай. — Голова-то удобней, она всегда под рукой…
Через несколько минут он уже ломился в городскую базу недвижимости.
— Тут всё так примитивно устроено, что даже неинтересно! Нет, не так просто: объекты, находящиеся на территории полигона, являются собственностью бундесвера, поэтому сведения о них засекречены!
— Мы должны в неё попасть! — сказал я.
Никто не возражал. Мы быстро прошли сквозь рощу, деревья расступились, как в сказке, и мы оказались в прошлом, где время остановилось много лет назад. Большие ржавые ворота крепились к остаткам забора. Слева от ворот стоял облупившийся барельеф: голова солдата в каске со звездой. Справа на стене остались куски разноцветной мозаики, но сюжет угадать было уже невозможно: что-то голубое, оптимистическое. Забора как такового уже не было, но невидимая граница между мирами проходила именно здесь. Мы пересекли её и пошли по ровному пространству, поросшему травой, кое-где сквозь неё просвечивал бетон.
— Здесь так и тянет маршировать строем… — угрюмо сказал Скай.
— Ты угадал, здесь был плац, — ответил Грин. — Я читал, что перед уходом русские всё вывезли… Видите зазубрины? Они даже бетон содрали, где смогли!
— Зачем?
— Ну ты спросил! Это же русские…
Перед четырьмя однотипными зданиями, приземистыми и длинными, стоял постамент без памятника. На стенах зданий виднелись ржавые кольца.
— В кайзеровской армии здесь были конюшни, к кольцам привязывали лошадей. Потом конюшни переделали в казармы, — объяснил Грин, войдя в роль экскурсовода.
За казармами оказалось здание с колоннами и барельефом на фасаде: вероятно, дом офицеров. Барельеф частично рассыпался, но общий сюжет угадывался: солдат в каске с автоматом держит за руку ребёнка.
— Через много столетий археологи будут думать, что это здание было храмом. Персонаж в странной шапке и с диковинным предметом в руках — языческое божество, ребёнка принесут ему в жертву… — пробормотал Инди. — А котельная с трубой — знак парковки для инопланетян, как в пустыне Наска!
За облупленными панельными домами виднелась кирпичная высоченная труба.
— Тут жил офицерский состав. Котельная отапливала весь гарнизон. Тот павильон с волнистой крышей — это магазин, куда ходили офицерские жёны…
— Грин, ты столько всего узнал из Гугла и нескольких роликов в Ютубе?
— Я посылаю запрос, и вся инфа сама в голове укладывается. Удобно! Не надо тратить время на поиски и анализ. В жизни гибридов есть несомненные плюсы, — ответил Грин.
— Есть один минус: мы не люди! — резко перебил его Инди и первым побежал к котельной через заросший травой стадион.
Мёртвое время смотрело на нас через пустые глазницы окон и дверные проёмы без дверей, ветер посвистывал между домами. Трава прорастала сквозь следы исчезнувших армий и канувших в Лету империй.
— Лучше бы они всё это снесли! — сказала Эмбер. — А то кажется, что мы сами перешли через реку забвения и рискуем не вернуться обратно!
— Нет, это конец истории, буквальная иллюстрация к книге Фукуямы. Кончилась война, и время тут остановилось, — ответил Грин.
— Это была холодная война, — возразила Эмбер.
— Война — всегда война!
— Идите сюда! — Инди уже вылез на верхушку трубы и махал рукой оттуда. За ним виднелся чёрный силуэт Харта.
— Блядь! — заорал я. — Ты спятил? Харт, а ты куда смотрел?
— Не ругайся по-русски, разбудишь местных демонов! Они откликаются на русский мат! — ответил Инди. — Лестница цела, наверху большая площадка, а обзор просто потрясающий! Поднимайтесь!
И мы с проклятиями полезли наверх, потому что привыкли его слушаться. Все ступени узкой лестницы были целы, только перила отсутствовали. Котельная стояла на самом краю военного городка. Над огромным пространством нависали тучи, пронизанные лучами света. Вдалеке виднелся бесконечный забор, выкрашенный серой краской. За ним росли высокие сосны и угадывались очертания зданий.
— Там полигон,— сказал Скай. — Военные, наверно, отрабатывают здесь захват, штурм и освобождение заложников. Отличная локация для тренировок! Инди, почему не рисуешь?
— Не хочу ничего рисовать, тут всё мёртвое… Нет, оно всё неживое!
— А есть разница?
— Конечно! Мёртвый или живой — это два мира. А неживое — это граница между ними. Вот где самая жуть!
Мы прошли мимо кучи железок непонятного назначения, прошли через разломанную душевую и кухню с большими чугунными плитами. Все разбрелись в поисках артефактов, издавая удивлённые вопли. Грин давал развёрнутые комментарии к найденным предметам. Особый восторг вызвала старая пишущая машинка Erika. Лестница без перил, но с целыми ступенями вела в подвал. Мы оказались перед тяжеленной металлической дверью с приклеенным намертво пожелтевшим листком — инструкцией по пожарной безопасности. Поверх листа было написано послание безымянного русского срочника: «Я знал, что будет плохо, но не думал, что так!». Дверь была закрыта. Я покрутил круглую ручку, она с легким шипением пошла в сторону.
— Пошли?
— А вдруг дверь закроется? — опасливо спросила Эмбер. — Её никто с места не сдвинет!
Скай, пыхтя, притащил тяжеленный кусок трубы и поставил его враспор в дверной коробке:
— Теперь не закроется!
Посередине подвала стоял огромный металлический стол, на нём — большой пульт телефониста и несколько телефонов: один красный, с гербом, и два чёрных.
— Похоже, котельная была для отвода глаз! — воскликнул Грин. — А на самом деле это комната спецсвязи! Может, позвонить кому-нибудь в восьмидесятые?
— Не буди демонов холодной войны! — суеверно сказал Инди. —Если они вырвутся наружу, крови захотят. Мы еле-еле от третьей мировой отмазались, тебе мало?
— А провода-то хорошие… — пробормотал Скай, разглядывая аккуратно уложенные кабели. — Всё на совесть сделано, упаковано, как будто и не прошло столько лет. И почему-то пахнет wi-fi!
Я же разглядывал пульт. Все тумблеры были пронумерованы. Над одним поверх цифры синим фломастером был нарисован знак бесконечности. Я протянул руку…
Глава 2.
— Не хватайся за всё подряд! — заорал Скай, отталкивая меня в сторону.
— Как вылезет чудище… — прошептала Эмбер, — как схватит первым того, кто с краю стоит…
— Перестань! — Инди вздрогнул и отступил от стола. — Харт, ты тут?
— Угм, — спокойно ответил Харт, вставая позади него.
Я нажал на рычажок. Раздался щелчок. Одна из глухих панелей стола открылась. Там стоял комп, небольшой монитор и роутер.
— В Москве всё было так же устроено, — сказал я, — это мощный сервер с базой данных.
Скай принюхался, зажмурился, с досадой сказал:
— К интернету не подцепиться, требует пароль и сразу сбрасывает!
— Сюда вход заказан всем, кроме Вэл, — объяснил я. — Как в сказке!
Вэл дождалась, пока комп загрузится и запросит пароль, набрала Hybrid. Знакомый голос бота попросил её нажать f1, пройти идентификацию и выполнить тестовое задание для гибрида: на экране замелькали с дикой скоростью комбинации цифр и букв, Вэл запомнила их и перечислила. Бот радостно объявил:
— Гибрид с номером B4, идентификация завершена! Заряд 69%!
Вэл нажала на иконку видео.
— Здравствуй, крошка! — сказала с экрана фрау Лейбман. — Если ты это слышишь, значит, мне не повезло.
Ухоженная женщина с хорошей стрижкой, в тёмном пиджаке и белой блузке, руки скрещены на груди, взгляд направлен прямо в камеру.
— Даже маникюр свежий! — прошептала Эмбер. — Она не собиралась умирать…
— Надеюсь, ты не одна пришла в это жуткое место? Смотри, больше не связывайся с плохими парнями… — и она тонко улыбнулась. — Впрочем, ты ничего не помнишь, и слава богу. Раз ты слышишь эту запись, значит, военные сюда не добрались, да им и мозгов не хватит! Я помогла им с покупкой этого объекта, подкинула денег, взамен мне отдали этот подвал. Здесь всё сделано во времена «холодной» войны, сработано на совесть. Я просто кое-что добавила. Теперь мой архив в твоём распоряжении. Но вы сможете открыть файлы только при одновременном подключении всех семи пользователей. Тогда система сгенерит уникальный ключ. Это наша и ваша гарантия безопасности. Кстати, вы уже знаете, что через год чипы Synchro выйдут из строя, если не заменить батарейки? Иначе придётся произвести полный апгрейд, тогда ваши личности будут снова стёрты. Имейте в виду: Сол и Борису на вас наплевать, для них главное — получить план финальной части эксперимента и ешё кое-что. Хотите жить — торопитесь!
Анна чуть подалась вперёд, к камере:
— Ты умная девочка, надеюсь, выживешь! Но будь осторожна даже со своими друзями. Никому не верь. Я желаю тебе удачи. Мне она тоже не помешает…
Она на мгновение запнулась и добавила:
— Ты уже нашла маленький подарок, который я тебе оставила на самом видном месте? Мне он больше ни к чему, а тебе может пригодиться. Выключите перед уходом комп. Через минуту после этого дверь закроется автоматически.
Серый экран потускнел. Вэл замерла, потом потрясла головой:
— Скай, давай флешку! Потом перегрузим всё в общую сеть!
Она запустила скачивание файла, сама закрыла глаза и откинулась на спинку стула, загружая данные в свою память. Даже с нашими нынешними возможностями загрузка такого объёма данных всё равно требовала времени и сил. Скай дождался окончания процесса, скомандовал:
— Выключаем и на выход, у нас минута!
Он вытащил обрезок трубы, дверь почти бесшумно пошла по направляющим. Когда мы выкатились наружу, Вэл вдруг охнула:
— Я не вытащила флешку из компа!
Затем она окинула нас ледяным взглядом, мгновенно вытащила из кармана тот самый нож, который подарил Скай, и приставила к шее:
— Архив фрау Лейбман теперь только у меня в голове. Без него никто ничего не получит! Всем ясно?
— Вэл, ты нам не доверяешь? — тихо спросила Эмбер. — Решила подстраховаться? Не надо!
Вэл молча пошла вперёд по потрескавшейся асфальтовой дорожке, сквозь которую прорастала трава, по-прежнему держа в руках нож.
— Проклятое место! — воскликнул Инди, — Даже из нас оно пытается сделать врагов! Такова сила ненависти… Идёмте скорее отсюда! Даже закат тут выглядит, как будто в нас снайперы целятся!
И действительно, солнце садилось в тучи, оттуда вырывались узкие красные лучи, которые били нам в спину. Под прицелом заката мы почти бежали по территории, пронеслись мимо облупленного барельефа и остатков мозаики, пересекли невидимую границу возле ржавых ворот и только в сосновой роще перешли на обычный шаг. Никому не хотелось говорить, словно запретный город и правда высосал из нас силы. Даже показалось, что на улице резко похолодало. В роще было уже темно. Скай догнал Вэл, она отшатнулась и снова приставила нож к шее, но он не отходил:
— Что бы ты ни думала, я всегда буду на твоей стороне! — Скай набрал полную грудь воздуха: — Я, гибрид Скай, идентификационный номер B2, обещаю, что буду беречь и защищать беречь Вэл, идентификационный номер B4, до последней секунды!
— Звучит как брачная клятва… — усмехнулся Грин. — Да ладно, шучу. Я, гибрид Грин, идентификационный номер B3, тоже обещаю, что буду беречь и защищать тебя!
Вэл опустила нож:
— Замолчите!
— Я, гибрид Индиго, идентификационный номер B1, клянусь защищать и беречь тебя как родную!
— Я, гибрид Сан, идентификационный номер B6…
— Я, гибрид Эмбер, идентификационный номер B5…
— Угм…— пробурчал Харт.
Грин сурово посмотрел на него, но Инди тут же вступился:
— Вы Харта не знаете? Для него произнести столько слов подряд — невыполнимая задача. Он тоже обещает! Правда, Харт?
— Угм, — ответил тот.
Вэл убрала нож и бросилась вперёд по тропинке. Скай порывался догнать, но Грин остановил его:
— Не надо. Ты молодец! Анна её напугала, мол, никому доверять нельзя, да ещё намекнула, что в прошлом всё плохо кончилось… Дай ей время!
Когда мы вошли во двор Анны, Вэл сидела на крыльце и разглядывала кольцо, подставив руку под свет уличного фонаря.
—Что за камень? Кольцо Всевластия? Моя прелесть?
— Потом зайдём в ювелирный и спросим! — недовольно воскликнул Инди. — Давайте сваливать, а то ещё что-нибудь случится. Сан, что говорит твоя интуиция?
Никакой опасности я не ощущал, но оставаться здесь совсем не хотелось.
— Лучше уехать!
Мы быстро покинули этот странный городок. Уже на трассе, когда замелькали вдоль дороги заправки и минимаркеты, Инди вдруг жалобно сказал:
— Я так есть хочу!
— Ты даже ничего не нарисовал за весь день, а жрать просишь?
— Мы ели только лапшу в китайском ресторане. Кажется, это было целую вечность назад! — не унимался Инди. — В том месте и правда со временем что-то не так! Ещё немного — мы попали бы во временную петлю, оказались бы в прошлом и стали бы врагами…
— Заткнись, — резко сказала Вэл.
Мы заехали в ближайший «Der Döner». Вэл не смотрела на нас, ела молча.
— Вэл, за соседним столиком сидит парочка, они внимательно разглядывают твоё кольцо, — прошептал Инди. — Лучше убери его. А то получится как с татуировкой!
Вэл сняла кольцо и протянула Скаю:
— Спрячь, у тебя все карманы на молнии. Ты вообще весь на молнию застёгнутый!
— Да, у меня такой функционал, я ходячий Big date! Неужели доверяешь мне?
В ответ Вэл громко и яростно выругалась по-немецки, к ужасу любопытной пары за соседним столом. Но, кажется, она и правда больше нас не опасалась…
Глава 3.
В Берлине мы остановились в мотеле на окраине. Это был длинный двухэтажный дом с отдельными входами, рыжие добродушные собаки грелись на солнце прямо посреди парковки, мы еле уговорили их подвинуться.
— Хорошее место, — радостно сказал Инди, — сейчас поставлю им рейтинг повыше! В плохом месте добрых собак не бывает. Значит, хозяева тоже добрые и кормят хорошо.
Он заметно повеселел с тех пор, как мы покинули запретный город. Да и мы тоже стали улыбаться, разговаривать и подшучивать друг над другом. Только Вэл по-прежнему отмалчивалась. Девушки ушли в свой номер, Инди с Хартом тоже поднялись на второй этаж, а мы втроём остались делить двуспальную кровать и диван.
— Может, жребий бросим? — спросил Грин.
— Прямо как в первый день в NHD, — напомнил Скай. — Только тогда мы из бейсболки свои имена вытаскивали!
— Кажется, это и правда было очень давно. У Вэл заряд 69%. Значит, у нас примерно столько же. Одну треть мы уже высадили…
— Посмотрим с другой стороны: мы израсходовали только треть, но уже нашли почти все искомые файлы. Остался Харт.
— А с ним самая большая проблема! Об его предшественнике вообще нет сведений, кроме фальшивого паспорта и места последнего пребывания — отеля в Стамбуле. Видимо, он был из тех, кто следов не оставляет. И что делать?
— Может, Харта спросим?
— А толку? Он опять скажет: «М-м-м»…
— Да он вообще на человека не похож!
— А мы похожи? Лето, каникулы, нормальные люди отдыхают или своими делами заняты! Только мы мечемся, ищем неизвестно что… Зачем? — бормотал Грин, уставившись в стену. Скай даже подошёл к нему и пощёлкал пальцами перед лицом.
— Я в норме! — отмахнулся тот. — Просто душит что-то… — и растерянно показал на грудь.
К счастью, в дверь постучала Эмбер:
— Парни, тут есть стиральная машина, давайте ваши шмотки, чтобы барабан заполнить! Постираем быстренько, высушим и пойдём по городу гулять.
Мы быстро сняли одежду, в которой шлялись по запретному городу, Скай просунул пакет в дверь. Осталось совсем мало чистых вещей, мы их поделили по-братски. Затем каждый достал свой ноутбук. Я посмотрел новости и убедился, что новой войны пока не предвидится. Грин занялся делом: с кем-то переписывался, подтверждал, посылал запросы, потом радостно потёр руки. Скай сидел на очередном хакерском форуме. Вдруг он подпрыгнул на кровати:
— Блин!
— Что?
— Я отдал в стирку свою жилетку. В кармане осталось кольцо Вэл! — он вскочил, заметался в поисках тапочек. — Я забыл его вынуть!
— Ты забыл? — медленно переспросил Грин. — Ты гибрид, как ты мог что-то забыть? У тебя заряд кончается или ты просто башкой поехал?
— Не знаю… — Скай отчаянно захлопал глазами, покраснел и кинулся прочь в одном тапке, пиная перед собой по коридору второй. Мы пошли его выручать. Надо было остановить барабан, слить воду, вынуть вещи, найти кольцо в кармане, убедиться, что оно не сломалось — и всё под изумлённым взглядом дамы, которая, вероятно, была уборщицей, но понимала свою роль гораздо шире. Когда Скай с торжеством помахал кольцом перед нашими глазами, вошла Вэл. Она мигом оценила ситуацию, молча взяла кольцо из рук Ская и ушла.
— Думаю, это чёрный алмаз! — воскликнул Грин, — Они считаются менее дорогими, чем обычные, но тоже очень высоко ценятся! Бижутерия или другой камень бы уже разбились в барабане!
И тут по лестнице с грохотом скатился полуголый Инди:
— Мне звонил агент! Такаси Накамура на днях будет в Берлине и хочет со мной встретиться! Просит работы показать! Мы подождём его? Два дня ничего не решают, правда?
— Конечно, — ответил я за всех. — Инди, это круто!
— Надо договориться с агентом, чтобы мои работы сюда прислали. Успеет ли он сделать это за два дня? И мне надо новую одежду купить. Харт! — и он убежал обратно. Конечно, Харт со всем разберётся…
А мы, полуголые, сидели в постирочной и ждали, пока машина выплюнет наши шмотки. Мы перестали думать о поисках файлов, о заряде батарейки в чипе, о том, кто мы, какой у каждого функционал и вообще об NHD. Появились более насущные проблемы: достать кольцо из стиралки, доставить работы Инди, погулять по городу и купить одежду… Может мы становимся обычными людьми?
И собирались мы теперь долго. Сначала бродили туда-сюда по номеру, потом ждали девушек, потом долго препирались, как ехать: на метро или на велосипедах. Если на великах, тогда их надо брать напрокат, а сколько это стоит, на метро дешевле, а может, на машине, но парковка дорогая… И вдруг Скай отчаянно закричал:
— Как вы меня достали! — Потом поднял глаза на Грина и жалобно попросил: — Пойдём нажрёмся?
Стало тихо. Рыжая собака с парковки подошла к Скаю и с состраданием посмотрела ему в глаза.
— Замри! — приказал Инди, — Вот теперь ты похож на человека… — и достал блокнот.
Два дня мы шлялись по Берлину. Он оказался огромным, многоцветным, многоязыким и шумным. Конечно, мы дошли до Стены, молча постояли там перед огромным муралом. Запретный город оживил термин «холодная война», Стена уже не казалась просто абстрактным памятником ушедшей эпохи. Инди чуть ли не обнюхал её и радостно сказал:
— Тут демонов нет! Их туристы распугали!
Скай и Грин попытались нажраться в первый вечер, пили в баре неподалёку от мотеля и успели доползти до туалета. На второй день мы разбрелись по городу, договорились встретиться на Александерплац. Инди с Хартом и девушками отправились на шопинг, пришли к месту встречи уже с покупками. Инди волновался перед встречей с маэстро, но делал вид, что ему всё нипочём! Мы предлагали ему нарисовать панораму города, но Инди скривился:
— Зачем? Для этого существуют фото. И людей тут слишком много. Пойдёмте в собор?
Мы разинули рты от ослепительного фасада и зеленоватых куполов. На Исакий похож… Я был в Питере? Опять заболела голова. Внутри тоже всё было слишком пафосно, слишком величественно, всё — слишком. Семь человек уже считались группой, Грин купил билеты на групповую экскурсию и заодно на какое-то культурное мероприятие. Инди заставил нас подняться наверх. Пришлось делать вид, что для таких продвинутых пользователей, как мы, 270 ступеней — это пустяк. Панорама огромной столицы. Река, речные трамвайчики, бесконечные крыши, строительные краны или шпили церквей на фоне голубого неба. Чужая жизнь. Что мы тут забыли? Что мы вообще забыли?
— Пойдёмте, — попросил я.
Внезапно раздались звуки органа. Они посыпались, как гроза, от них некуда было спрятаться…
— Сегодня выпускники консерватории играют Баха, — крикнул Инди мне в самое ухо, — когда ты в последний раз орган слушал?
Действительно, когда? И слушал ли вообще? Мы застряли в проходе, нас попросили либо выйти, либо сесть на скамьи. Пришлось сесть. Я закрыл глаза. Бесконечные пассажи Баха обрушивались сверху, проникали прямо в мозг и грозили разнесли височные кости. Вскоре я впал в оцепенение, в голове ничего не осталось, кроме музыки. Только в груди дрожала натянутая нить, вот-вот разорвётся. На финальном аккорде она лопнула, горло сдавило, глаза защипало. Это было так неожиданно, что я вскочил со скамьи и выбежал на улицу. Инди догнал меня..
— Чего тебе?
— Вот-вот, — кивнул он со знанием дела, — Такого лица я от тебя безуспешно добивался всё это время. Теперь нарисую, не отвертишься!
А в мотеле нас уже ждала объёмная посылка: работы Инди, которые он будет завтра показывать Такаси Накамуре. Агент Инди должен был присоединиться к встрече уже на месте.
— Устрой нам вернисаж, — попросила Эмбер, — заодно сможешь выбрать, что показать!
Инди расставлял работы, доставал, убирал, вынимал новые… Вскоре осталось только несколько портретов.
— А эти чем тебе не угодили? — Грин ткнул пальцем на сваленные в угол картоны. — Еще у тебя есть куча прекрасных работ в digital. Ты столько всего нарисовал, зря, что ли?
— Выходит, зря… — растерянно ответил Инди. — Они все дурацкие… Всё никуда не годится! Я вообще не художник, и даже не ремесленник, а полное дерьмо! Вообще не пойду завтра никуда!
Он хлопнул дверью и выбежал на улицу. За ним выскочил Харт.
— У художников бывают творческие кризисы, — задумчиво сказал Грин. — Это нормально…
— Ненормально! — заорал Скай. — Какой кризис? Он гибрид! У него такой функционал: рисовать. Всё равно что калькулятор вдруг решит, что он считать разучился! Такого быть не должно! Вы все тут ненормальные! — и тоже убежал.
Вэл переглянулась с Эмбер:
— Я, пожалуй, пройдусь… — и вышла следом.
— Эмбер, детка, хоть ты не уходи… — растерянно сказал Грин. — Знаешь, со мной связалось одно хорошее агентство. Я им отправлял видео твоего танца в Вильнюсе. Им нужна именно такая модель, как ты!
— А ты меня спросил? — свирепо спросила Эмбер. — Помнишь, что про меня писали? Кем я была и кем стала? Хочешь мою жизнь устроить? Спасибо, обойдусь!
И она выскочила из номера. Грин отчаянно поглядел на меня, я показал ему: догоняй, дебил! А сам остался в одиночестве и мог спокойно рассмотреть работы Инди.
Обычно он рисовал очень быстро, так же быстро показывал и убирал. А теперь я сидел на полу и медленно перебирал плотные картоны и обычные листы ватмана. Наши портреты, случайно встреченные люди, вроде официанта из парижского кафе или рыбака на пирсе… Инди умел парой штрихов изображать любое движение так, что у тебя даже не возникало сомнений: эта женщина поправляет волосы, этот ребёнок поднимает с земли мяч, а этот парнишка падает со скейта. И у каждой модели были живые ослепительные глаза. Очень много было Харта: спящий, сидящий, стоящий, одетый, раздетый… Харт был не просто его моделью или его тенью — он был его собственностью. Я заметил ещё один кусок тёмно-серого, почти чёрного картона, который стоял лицевой стороной к стене, и взялся за него. Тут вошёл мрачный Инди, а за ним — понятно кто.
— Пока ты гулял, я смотрел твои работы. Это новая?
— Нет! — крикнул Инди, кидаясь ко мне, но не успел: я уже повернул картон.
На угольном фоне огненными взмахами кисти был изображён Харт: он вспарывал себе живот ножом, а на стене гипертрофированная тень повторяла его движения. Самурай и его тень. Двойное харакири… Инди растерянно обернулся к Харту.. «Сказали забыть — я забыл… — беззвучно произнёс он. — Сказали умереть — я умер…» — и шагнул за порог.
— Сан! Кто тебя просил? — заорал Инди и кинулся вдогонку. Но это бессмысленно: когда Харт исчезал, его не мог найти никто.
Глава 4.
Инди сидел на полу и смотрел на меня отчаянными глазами:
— Зачем ты это сделал?
— Просто хотел посмотреть.
— Это эскиз, я в digital её сделал. Где теперь искать этого Харта?
— Уверен, к завтрашней встрече с японцем он будет стоять у входа. Кто-то же должен нести твои сумки!
Инди вскочил и подошёл ко мне вплотную:
— Ты считаешь, что я его использую? Можешь не отвечать, вы все так думаете. Когда Сол и Борис меня привели в чувство, я не знал, кто я такой. Он сидел рядом с кроватью, внимательно на меня посмотрел, помог мне одеться и встать. И я его сразу послушался, как будто так и должно быть! Помнишь, в первые дни в NHD он лежал в отключке? Мне его ужасно жалко было! Я погладил его порезанный живот, и он перестал стонать. Потом я его обнял, просто так! Но он оттолкнул меня: «Мне ничего от тебя не нужно, я буду твоей тенью». Как будто клятву дал! Он мой, понимаешь? Как рука или нога. Ты же не можешь прогнать свою ногу?
Шикарный треугольник! Моя роль — самая нелепая. Нельзя позволять этой горячей руке меня трогать. Я не более чем таблетка для эмоций. Инди просто волнуется перед завтрашней встречей…
«Юзер Сан, ты мне нужен. Прямо сейчас. Мне обязательно говорить это вслух?» — беззвучно спросил Инди, прикусил губу, как он всегда делал в процессе рисования, и уткнулся мне в грудь своей башкой. Шелковистые кудрявые пряди коснулись подбородка. Браслет с янтарём оцарапал моё запястье. Даже если я просто гаджет для выработки эмоций, гаджет тоже имеет право на счастье…
Утром мы тщетно пытались сложить работы Инди. В дверях возник Харт, деликатно отодвинул Эмбер, быстро и аккуратно упаковал все картоны, взял комп и встал за плечом Инди: безмолвная тень, стопроцентная гарантия безопасности. Его место — рядом с Инди, моё — в стороне. Пусть так… Голова начинала кружиться при одной лишь мысли о вчерашней ночи. Она вообще стала кружиться чаще без видимых причин.
Накамура встречался с Инди в Центре современного искусства, которых в Берлине была тьма. Многие находились в бывших лофтах, их обычно разрисовывают и оформляют как можно более ярко. Но этот центр выглядел со стороны довольно скромно. Во дворе стояли простые столы и стулья, торчало ветвистое дерево. На торце здания были нарисованы яркие геометрические фигуры, а у дверей стояли пластиковые чудики жёлтого цвета.
— Где мой агент? — озадаченно спрашивал Инди. — Он так и не выходил на связь со вчерашнего дня. Вдруг встреча отменилась?
Агент написал, что задерживался, но скоро прибудет лично маэстро Накамура. Инди ещё больше разнервничался, но Харт положил ему руку на плечо и повёл внутрь. Мы решили подождать во дворе. Скай уселся за стол и уставился в ноутбук, Грин ходил туда-сюда с телефоном.
Я никогда не задавался вопросом, чем заняты остальные. А тут с интересом смотрел на обоих: если функционал Ская мне был понятен, то Грин вызывал вопросы, и чем дальше — тем больше. Как он ухитрялся организовать участие Эмбер в шоу, как он нашёл агентство, как он вычислил автора злобного поста и уничтожил его с помощью ботов? У Грина много лиц, как у актёра, только он не актёр и никогда им не был. Не зря же главный мошенник Евразии выбрал его своим преемником!
Девушки пошли на выставку чёрно-белой фотографии. Я прошёл по всему этажу, увидел большой текст на плакате: центр современного искусства поддерживает все digital направления. «Мы признаём, что цифровое искусство существует не только онлайн или на экране — оно всё больше влияет и на аналоговое, или «реальное», пространство. Поэтому мы рассматриваем континуум между цифровым и физическим мирами как ключевую тему современной культуры». Инди попал по адресу! Главное, чтобы он не забыл включить комп, а то Накамура не поймёт, как Инди работает в 3d. Не объяснишь же, что его функционал — это магия…
Я заглянул в большой пустой зал, где было написано: «Смена экспозиции». Вдоль светлых стен были расставлены живописные работы Инди. В центре стоял немолодой плотный человечек в яркой толстовке и смешной разноцветной шапке с двумя длинными хвостами, в ИИ-очках. Я увидел руки Инди в сенсорных перчатках: он рисовал в виртуальном пространстве портрет самого японца.
Рядом в воздухе мерцали две работы Инди в digital. Один — портрет моей московской предшественницы. Сначала я удивился, что Инди выбрал именно его. Но присмотревшись, понял, что портрет обычной женщины сильнее всего контрастировал с портретом самурая. Любовь смотрела серьёзно и строго на огненную фигуру Харта, вспарывающего себе живот. «Что ты сделал со своей жизнью?» —спрашивала женщина. — «То, что должен…» — отвечал самурай.
Накамура заметался между работами, снял ИИ-очки и поклонился Инди. Тот опешил и поклонился в ответ. Потом схватил телефон и стал кому-то звонить. Инди сделал вид, что выключил комп, — на самом-то деле, он вышел из программы одним взмахом ресниц. Пока Харт складывал его картоны и холсты, оба мастера отправились в кафе во внутреннем дворе. Вслед за ними ринулся кто-то из менеджеров: Накамура был небожителем поп-арта, его присутствие освящало в этом центре каждую табуретку.
Я пошёл за ними, наткнулся на Грина, который расхаживал туда-сюда перед туалетными комнатами и разговаривал по телефону. Он не видел меня и не мог догадаться, что я сразу включу внутреннюю сеть и прямую трансляцию. Сейчас остальные видели и слышали то, что видел и слышал я:
— Да, осень — отличное время, оживление арт-рынка. Биенналле? Успеем! Гарантируем спонсорское участие… Я выложил в соцсети пост: великий японский художник и молодой мастер, digital и традиционное искусство, поп-арт и цифра. Нейродизайн — новое направление, сплав технологий и воображения. Если господин Накамура поддержит идею персональной выставки, мы готовы участвовать… Обсудим позже… Как позиционировать? Никак. Просто Индиго. Прописными буквами, без фамилии и прочего. Отсутствие рекламы — самая лучшая реклама: пришёл, увидел и нарисовал… Да, он уникальный! Как именно он рисует в виртуальном пространстве? А это загадка покруче Бэнкси! Пока считайте, что это магия! В конце рекламной кампании мы дадим объяснения, и весь мир сойдёт с ума. Я переведу вам оговоренную сумму на криптокошелёк. ОК, на связи!
Грин заметил меня. Улыбка ещё оставалась на лице, но взгляд стал испуганным, как у ребёнка, которого застали за чем-то непотребным.
— Идём. Остальные ждут.
Грина встретили шесть глаз — двенадцать обнажённых клинков.
— Не хочешь объясниться? — начал Скай.
— Потом, ладно? Пусть они с Накамура договорятся. Я много сил положил на то, чтобы свести их в Берлине. Если всё получится, Инди и правда мгновенно взлетит туда, куда обычному человеку не попасть. Он это заслужил! Или вы не согласны?
— Тебя Сол с Борисом уполномочили работать над его продвижением? И меня ты протаскивал на шоу танцев тоже поэтому? — спросила Эмбер ровным голосом, без малейших эмоций.
— Да! Таков мой функционал! — огрызнулся Грин. — И что? Кому от этого плохо? Эмбер, разве ты не была счастлива, оказавшись на сцене? А Инди? Да он уникальный! Если вы займёте то место, которого реально заслуживаете, — что в этом плохого?
— А потом чипы перестанут работать, мы умрём, и стоимость работ Инди взлетит до небес, — так же спокойно продолжила Вэл.
— Вот поэтому мы и должны собрать все файлы как можно скорее! Остался только Харт! Получим последний архив, узнаем способ перезарядки чипов, будем живы-здоровы! Ты станешь звездой шоу-бизнеса, а Инди — мастером нового искусства. Что не так? Я делаю всё, что могу…
Грин взялся за голову, потом вдруг поднял на нас глаза: в них стояли слёзы…
— Да блин! — заорал он и убежал.
— Никто из нас на гибрида не похож, — констатировала Вэл. — Даже его скрутило. Эдак мы не доживём до светлого будущего, Rainbow прекратит наши мучения раньше. Эксперимент признают неудачным, сделают новых гибридов. Отрицательный результат — тоже результат…
— Перестань! — крикнула Эмбер. — Он правда хотел как лучше… — и побежала вслед за Грином внутрь здания.
Инди и Накамура никак не могли расстаться. За японским маэстро прибежал директор центра. Накамура представил Инди директору. Наконец они отбыли, Инди вприпрыжку побежал к нам. Харт следовал за ним с багажом. Инди сиял:
— Он пригласил меня на биеннале современного искусства! И вообще много всего обещал. Я его виртуальный портрет прямо там слепил, уж больно у него шапка прикольная! Накамура от изумления даже перешёл на японский. Я ответил ему по-японски, он совсем обалдел. Он-то не знает, что у меня в башке автотранслейт! Ребята, это чудо, правда?
Он прикусил губу от волнения и ждал подтверждения. Обернулся ко мне, схватил за руку, браслет с янтарём снова оцарапал меня.
— Да, Инди, — сказал я, — это чудо! Но ты его заслужил!
Я ушёл гулять по городу в одиночку и теперь мог спокойно думать о том, что раньше было под запретом. Я шёл по улице под грохот велосипедистов — никогда не знал, что они производят столько шума, — и вспоминал, вспоминал каждую секунду. Меня совершенно не интересовал Грин, его тайны, его сотрудничество с NHD и их деньги, и сами архивы… Мне хочется, чтобы Инди просто жил! А захочет он меня видеть рядом или нет — это уже второй вопрос. Я впервые понял смысл выражения «шёл куда глаза глядят». Только когда солнце село, я обнаружил, что вернулся к нашему мотелю. Rainbow бдительно следила за мной и не позволяла уклоняться от оптимального маршрута. Равно как и слёзы лить тоже не позволяла.
Я увидел знакомую станцию метро, мимо промелькнули жёлтые аккуратные вагоны. Осталось пройти две улочки. Одна из них была полна молодняка. Там находился маленький клуб. Грин со Скаем зашли в него в первый вечер, чтобы нажраться, но увидели толпу зумеров с разноцветными волосами и позорно сбежали в пивнуху. Из-за угла вывернула тачка и пронеслась по улице, не сбавляя скорости, тинейджеры брызнули во все стороны. Какой идиот сидит за рулём?
«Сан! — закричал по внутренней сети Инди. — Сан! Скорее! Кто-то напал на нас возле мотеля!» — «Ты цел?» — «Я — да! Но они забрали Харта!»
Глава 5.
— Юзер Харт! — орал Инди в сотый раз. — Юзер Харт, ответь, мать твою!
— Ты по внутренней сети его вызываешь? Зачем тогда кричать?
— Да я уже не знаю…
Когда Инди с Хартом подходили к мотелю, на них наехал чёрный фольксваген. Харт успел оттолкнуть Инди, его самого сбила машина, выскочили двое, схватили и увезли. Теперь мы не могли сделать ничего! Рядом был только один магазинчик с видеокамерой. Мы упросили владельца показать нам запись, но ни номера, ни водителя не разглядели. Скай попробовал взломать местную полицейскую систему видеонаблюдения, не удалось. «Круто сделано», — сказал он с уважением.
— И что теперь делать?
Инди метался по комнате, трогал предметы, клал на место.
— Кончай мельтешить! — не выдержал Грин. — Ты гибрид или нервная барышня?
— У меня мозги не для того чтобы думать, но вы-то?
— Грин, может, это из-за фото, которое ты выложил в сеть?
Грин протянул смартфон: псьост о встрече признанного мастера с молодой звездой digital и аналогового изобразительного искусства. На фото Накамура в безумной шапке стоит рядом с Инди, на заднем плане боком, почти в профиль стоит Харт с большой сумкой.
— Лишь система Falcon могла бы его опознать по этой фотографии. Она прочёсывает все соцсети, — объяснила Вэл.
— На хер он кому сдался? — подпрыгнул Инди.
— Мы тоже думали, что никому не интересны, — перебила Эмбер. — Но мне достаточно было станцевать на улице, а Вэл — пройтись в сарафане с голой спиной, и такое началось!
— Инди, что ты вообще знаешь о Харте? — напирал Скай. — Он хоть раз говорил о себе?
— Да он и говорить толком не умеет.
— Он седьмой, последний в списке, — хмуро сказал Грин. — Архив его предшественника должен позволить нам получить доступ ко всем файлам. Кто-то не хочет, чтобы мы их нашли?
— Сол и Борис считают, что его главная способность — убийства! Может, он в прошлой жизни кого-то грохнул, и это личная месть?
— Да мне по херу! — крикнул Инди. — Сколько бы он народу ни убил, пусть вернётся живой и невредимый!
Мне тоже было совершенно всё равно, кого убил Харт и за что. Конечно, он мне мешает, но сначала надо его найти, а уж потом мы вдвоём с ним разберёмся… Интуиция молчала.
— Инди, можешь найти простой портрет Харта для поиска в сети?
Инди почесал репу и достал пачку эскизов, выбрал самый обычный рисунок, Скай и Вэл уткнулись в ноутбуки, но поиск не давал результата. А меня мучило ощущение, что я упускаю что-то важное. Я вышел на улицу и стал бродить взад-вперёд по парковке. Рыжие собаки подрались за кость. Вдруг появился наглый кот — ухоженный, с белыми лапками, в ошейнике, типичный мажор. Собаки тут же объединились и резво понеслись за ним. Что их объединяет? Щенки одного помёта, родственники? Или просто инстинктивно держатся вместе, потому что похожи? Мы похожи. Мы связаны, и не только тем, что мы гибриды. Есть какая-то общая история, о которой мы не знаем.
— Если Харта поймали люди, которые пользуется системой Falcon, то они церемониться не станут. Надо быстрее его найти, пока на куски не порезали! — со знанием дела сказала Вэл. — Какие варианты?
Инди вдруг шлёпнул себя по лбу:
— Сан верно сказал: мы же беженцы, у нас есть волшебная грамота!
Он с торжеством вытащил документ от Международного фонда помощи беженцам, который нам выдал по доброте душевной Иван перед отъездом из маленького болгарского городка:
— Рискнём?
Прежде чем кто-то из нас успел открыть рот, Инди навёл камеру смартфона на qr-код, перешёл по ссылке, набрал указанный там номер и включил громкую связь. Приятный автоматический женский голос предложил выбрать место пребывания, затем один из трёх вариантов: юридическая поддержка, финансовые затруднения, медицинская помощь. Инди ждал ответа оператора. Заиграла музыка.
— Брось ты эту затею! — не выдержал Грин. — Фигня какая-то! Как в муниципальном управлении: «нажмите 1… нажмите 2…»
И тут прозвучал живой мужской голос:
— Ваш статус подтверждён. Что произошло?
— Не со мной! Мой друг, который тоже находится под патронажем Фонда, был похищен сегодня в Берлине по адресу…
— Можете назвать его имя и подтвердить его участие в программе Фонда?
— Харт… Блин! — Инди даже не сразу сообразил, как по новым документам звали Харта, потом быстро продиктовал его id и номер удостоверения Фонда. Оказывается, он тоже запоминает прочитанное с одного раза? Сколько ещё тайн скрывает каждый из нас?
— Минуту… Спасибо за ожидание. Статус вашего друга подтверждён. Назовите точное время происшествия и уточните детали… Запишите номер вашего обращения… Ожидайте!
Инди оторопело уставился на нас:
— Как думаете, они правда помогут?
— Мы ничего не знаем об этом фонде, — со странной усмешкой ответил Грин. — Если он создан на деньги покойного Георга, то их возможности могут быть весьма велики…
— А если Георг создал этот фонд на деньги, которые он вытянул из той азиатской республики? — предположила Вэл. И вдруг взялась за голову.
— Что? — всполошился Скай.
— Не знаю, нехорошо стало. Не обращайте внимания!
Вэл выбежала из комнаты. Инди наворачивал круги вокруг телефона. Через некоторое время раздался звонок:
— Данный фольскваген был замечен на парковке у складского комплекса Momentane Abfallentsorgung два часа назад. Это фирма занимается утилизацией отходов.Других записей нет. Вам требуется ещё какая-то информация?
— Спасибо, пока этого достаточно! — ответил Инди.
— Всегда рады помочь! Если возникнут проблемы, позвоните и назовите номер вашего обращения, так мы сможем оказать помощь быстрее!
— Утилизация — значит, там полно бочек с химикатами, а ещё всякие дробилки… — сказала Эмбер. И вдруг заорала: — Чего ждём? Чтоб его в кислоту запихнули?
Мы неслись по тёмным улочкам, чтобы выехать на кольцевой автобан. Склад располагался не очень далеко, но за чертой города и вне жилых массивов. Инди нервничал, вертелся на заднем сиденье, постоянно звал Харта по внутренней сети.
— Какой план?
— Главное — найти. А уж с остальными мы разберёмся! — хищно улыбнулась Вэл.
Склад был одноэтажным, ряды одинаковых ангаров примыкали почти вплотную к главному корпусу. Мы оставили машину чуть поодаль, чтобы не попасть на камеру.
— И где его теперь искать? Пока всё обойдём, его там грохнут, — пробормотала Вэл.
— Блин, тут есть wi-fi, почему он не отвечает? — отчаянно бормотал Инди.
«Харт, где ты? Покажи картинку!» Во внутренней сети наконец возникло изображение: мы смотрели глазами Харта. Судя по качеству картинки, он получил в глаз, а может, в оба. Пустой ангар, трое стоят вокруг, один методично раскладывает на столе неприятные предметы вроде щипцов и ножей, шестеро остальных расселись вдоль стен. «Харт, сколько же народу тебя охраняет! Ты крутой! — беззвучно сказал Инди. — Как тебя найти? Тут полно ангаров! Покажи, нет ли внутри букв или цифр, обозначающих номер ангара?»
Никаких обозначений мы не увидели. Дверь была закрыта на железный засов. «Сможешь вырваться и открыть?» — «М-м-м!» — «Держись, мы тебя найдём!» Скай включил рингтон на максимум. «Слышишь?» — «М-м-м…» Мы бежали что есть силы вдоль ангаров. Минут через пять Харт ответил: «Угм».
Похитители тоже услышали рингтон и зашевелились. «Отлично! Сейчас мы их выманим!» Скай швырнул в стену ангара кирпичом. Двое переглянулись и открыли засов на двери. А дальше всё произошло очень быстро. Наше преимущество заключалось в неожиданности. Скай влетел внутрь, молотя всех подряд. Следом Вэл уложила ошарашенного противника ногой. Эмбер в высоком прыжке сбила со стула человека, который раскладывал на столе инструменты, и вооружилась молотком. Инди кинулся к Харту и уже развязывал его. Тот с трудом едва держался на ногах. Я увидел, что сзади на Инди с ножом бросился один из похитителей, но сам не успевал подбежать…
— Харт, сзади!
Харт мгновенно заслонил Инди и получил ножом в спину. Вэл снесла нападавшего красивым прямым в голову.
— Шикарная техника! — одобрил Скай, швыряя своего соперника на пол.
— А то! — весело ответила Вэл, раздувая ноздри.
— Харт ранен! — заорал Инди.
— Мы уже заканчиваем, — сказала Эмбер и с хрустом сломала последнему противнику плечо. Вернее, она собиралась сломать ему шею, но Грин удержал её.
— Ну что ж такое? — Эмбер с досадой прибила поверженного кулаком, чтобы не издавал воплей. — Зачем ты меня остановил?
Мы поглядели друг на друга: все были относительно целы, только Харт висел на плечах Инди. На полу ангара валялись похитители. Они были ещё живы. Грин наклонился и хотел забрать их телефоны, но Скай покачал головой:
— Телефоны отслеживаются!
— Может, поджечь тут всё? — невинным тоном спросила Эмбер. — Снаружи есть бочка, в ней солярка, гореть будет хорошо, никаких вопросов! Оптимальное решение проблемы!
Мы прикрыли дверь ангара и потащили Харта в машину. По пути Инди перезвонил в Фонд, назвал номер обращения и вкратце изложил ситуацию.
— Понял вас, — спокойно ответил оператор, — мы уладим проблему на складе. Вам требуется медицинская помощь?
— Да, и срочно!
— Хорошо, ожидайте звонка…
Через несколько минут тот же голос назвал адрес клиники Фонда: в двадцати минутах езды, в обычном спальном районе, на первом этаже одного из панельных домов. Нас встретил сонный смуглокожий индиец в голубом медицинском халате и тюрбане. Мы втащили Харта в кабинет, Инди открыл рот, но доктор молча вытолкал его в предбанник и захлопнул дверь.
Пока мы ждали, я разглядывал одинаковые панельные корпуса. В темноте этот район был очень похож на то место, где я жил в Москве. Показалось, сейчас выйдет поддатый Хрюндель, ругаясь и набирая несуществующего Костяна… Голова опять закружилась.
— Эй, Сан, ты в порядке? — Инди дёргал меня за рукав. — Тебе тоже по башке прилетело?
— Нет, я отделался парой синяков.
— А я вот кулак ободрал о чьи-то зубы! — гордо сказал Инди. — Вы думали, я совсем драться не умею, а зря! Знаешь, Сан, когда ты дерёшься, так грациозно двигаешься, будто танцуешь. И даже напеваешь при этом себе под нос песенку игривую. Там в припеве повторяется Despacito! Это так мило со стороны!
Дверь открылась, вышел мрачный доктор:
— Я зашил его, поставил капельницу. Через час заберёте домой! Постельный режим не меньше недели, потом привозите, сниму швы! Кому-то ещё нужна помощь?
— Нет, всё в порядке, — поспешно сказал Грин, — сколько мы вам должны?
Доктор решительно покачал головой:
— Моя работа в Фонде хорошо оплачивается.
Но Грин всё же исхитрился, взял его номер и всунул стольник в карман халата.
— Он и на тот свет со стольником вне очереди пролезет… — буркнул Инди.
В мотеле бесчувственного Харта уложили посередине кровати, обложили подушками, рядом сидел Инди и сдувал с него пылинки. Остальные приводили себя в порядок и осматривали ушибы. Оказалось, что, кроме разбитого кулака Инди, никто не пострадал: бойцовские уроки, полученные в NHD, не прошли даром. Ночь кончалась, но всех так разобрало, что никому не хотелось спать. Самым удивительным оказалось преображение Эмбер и Вэл: обе до сих пор словно пребывали под кайфом. И этот кайф они словили от крови. Мы ничего не знаем друг о друге и о самих себе. Зато другие знают о нас гораздо больше! Не успел Грин выложить фото, где лицо Харта едва различимо, как его через полдня уже похитили, да ещё и пытать собирались.
— Я думаю, почему обычные системы распознавания лиц, которые стоят у пограничников или полиции, у Интерпола, никого из нас не вычислили? Зато другие люди быстро нашли и меня, и Вэл, и Эмбер, а Харта вообще чуть на куски не порезали. Вэл считает, что нас ищет какая-то мафия, раз у них стоит Falcon! — размышлял вслух Скай.
— Лучше бы нас искал Интерпол! — вздохнула Вэл. — У них адвокаты, и тюрьмы приличные, и камеры с sea view…
— Откуда знаешь?
— Знаю, и всё, — она пожала плечами. — Сан, что тебе подсказывает интуиция? Говори первое, что в голову придёт!
— Харт — последний в нашем списке. Без архива его предшественника ничего не выйдет. Мы должны его беречь! Для этого надо узнать о нём что-нибудь. Грин, ищи в соцсетях «харакири» и «телохранитель», — ляпнул я не задумываясь.
— Я тоже пороюсь в даркнете, — предложил Скай. — Там есть форумы наёмников, телохранителей, бывших спецназовцев, вдруг что попадётся? В каждой профессии есть свои легенды.
— А мы пока кровь отстирывать пойдём! Давайте ваши шмотки! — Вэл и Эмбер ушли с пакетом грязной одежды.
— Нашёл! — Скай выложил в общий доступ кусок чата.
«Я слышал, что в Лондоне грохнули одного чела, телохранитель не смог его спасти и совершил харакири!» — «Это когда было? В прошлом веке? Или в кино?» — «Пару лет назад! Убитый был сыном президента страны, названия которой я не помню, что-то азиатское…» — «Неужели в наше время ещё такое возможно?» — «Он был якудза?» — «Не знаю!» — «Вот идиот, лучше бы застрелился…» «А я бы из-за клиента стреляться не стал!»
— Думаешь, это был Харт?
— С него станется… — мрачно ответил Скай. — Таких психов ещё поискать!
— Грин! Ты рассказывал о главной афёре своего предшественника: президент, деньги, родственники, убийство. С тебя фактчекинг!
Грин впился в экран и через некоторое время выгрузил объёмную подборку. Я не особо вникал в детали финансовых махинаций, тем более что журналисты сами не слишком понимали, о чём пишут.
Тимур, которого формально считали внучатым племянником президента, вырос и учился в Лондоне. О нём писали как о неуравновешенном юнце, склонном к опасным развлечениям, посещавшем психиатра и нарколога. Тимура не связывали напрямую с выводом денег из государственной казны, в этом обвиняли дочь и племянника президента. Журналистов больше волновали пикантные подробности: был ли Тимур на самом деле внебрачным сыном президента? Нашлось и маленькое фото бывшей переводчицы, которая якобы была матерью Тимура. В жёлтой газете двухлетней давности опубликовали короткий некролог: юноша погиб в автокатастрофе, в крови обнаружили алкоголь и наркотики. Телохранитель пытался спасти своего босса, но тоже погиб. Журналисты задавались вопросом, была ли гибель Тимура связана с борьбой за власть? По азиатским традициям, единственный сын — пусть даже внебрачный — мог унаследовать и деньги, и статус отца.
— А фото Тимура нет?
— Эту тему быстро закрыли. Но я нашёл один пост, посмотрите: «Компания мажоров из нашего колледжа, они регулярно гоняют по ночам, призовой фонд у них огромный, участие в гонках тоже стоит до хрена…»
На мутной картинке — несколько юнцов на дорогих мотоциклах. «В центре — родственник одного азиатского президента, богатый, как шейх. Девчонки с курса пытались его клеить, но без толку. Кажется, женщины его не интересуют, ему нужен только адреналин. Парни с его потока говорят, что он абсолютный псих…» Это наверняка Тимур!
Худой, кудрявый юнец сидел на своём BMW, держа в руках разрисованный шлем. Чем-то он неуловимо напоминал Инди — наверно, немного детским выражением лица.
— Крутые у всех мотики, — с уважением сказал Скай. — BMW, Bugatti, Kawasaki NInja… Это очень богатые ребята!
— А у вас пожрать ничего нет?
Инди вбежал в комнату и тут же засунул голову в мой экран.
— Кто эти люди? Погоди-ка, это Харт! А на кого он так смотрит?
Снимок был нечётким, Харт сидел вполоборота на Kawasaki и смотрел на кудрявого юнца. Его было едва видно за чужими спинами.
— Выходит, Харт его охранял? — спросила Эмбер. — А когда клиент погиб, он сделал харакири?
Инди долго разглядывал фото, потом молча ушёл обратно, забыв про еду.
— Харта наверняка ищут из-за той истории. Раз он остался в живых, значит, он свидетель убийства и жертва политических интриг, — резюмировала Эмбер. — Быть свидетелем опасно…— и тут же схватилась за голову: — Башка трещит, может, от голода?
Грин сбегал в ближайший минимаркет и принёс лапшу в картонных стаканах. Я заварил ещё одну порцию для Инди и пошёл к ним. Харт лежал на животе, повернув голову набок. Инди пристроился на краю кровати и рисовал.
— Спасибо! — он схватил стакан и жадно набросился на лапшу. — Посиди со мной!
Я заглянул в блокнот.
— Нарисовал парня, которого Харт охранял, — объяснил Инди, — вдруг вспомнит, когда очухается?
В это время Харт зашевелился, замычал и открыл один глаз. Лицо его представляло сплошной багровый синяк.
— Лежи! — Инди тут же наклонился над ним, поправил одеяло. — Чего тебе? Воды?
— Угм…
— Сейчас!
Инди бросился за водой. Харт скосил глаз и увидел рисунок в блокноте.
— Ти-мур… — пробормотал Харт. — Ти-мур…
Он не говорил, а выдавливал из себя слоги, и от этих тщетных попыток по лицу текли слёзы:
— Я ви-но-ват… Я дол-жен уме-реть…
Инди замер со стаканом, вытер слёзы Харта салфеткой и прошептал:
— Не плачь! Ты не виноват! Ты не должен умереть. Я тебе не разрешаю!
Часть IX.
Глава 1
Раненый пришёл в себя и порывался встать, но Инди не отходил от него, орал и заставлял лежать на пузе. Вэл и Эмбер по очереди обрабатывали его рану. И все старались развлечь больного, хотя тот делал вид, что спит лицом в подушку. Мы пытались с ним разговаривать, получалось так себе. Наконец Инди оставил его под присмотром Ская, позвал меня прогуляться и беззаботно брёл по улице, разглядывая дома, витрины и объявления на столбах. Он болтал ни о чём, теребил меня за рукав, привлекая внимание к очередному объекту окружающей среды, рассматривал встречных прохожих.
— Я думаю, что у Харта нейрочип в башке как-то криво прикрепился, потому он не может говорить. Я пробовал общаться с ним по внутренней сети, но это ещё глупее выглядит: сидим рядом и молчим, а в уме разговариваем: «Харт, чего тебе купить? Хочешь молока?» А он только: «Угм» или «М-м-м»! Знаешь, Сан, — он вдруг остановился посреди улицы и схватил меня обеими руками, — Харт — единственный из нас, у кого точно есть прошлое! Мы видели его фото! Когда Тимура убили, Харт сделал харакири. Я читал, что при харакири положено башку отрубать, и это должен сделать лучший друг. Но Харту некому было башку снести… к счастью… Да, Харт считается мёртвым. Но он жив и вспомнил Тимура! Глядишь, и говорить заново научится! А мы? От нас никаких следов не осталось? Мы вообще жили на свете до того, как очнулись в NHD?
Распущенная грива, расстегнутая на три пуговицы рубашка, кроссы на босу ногу с замятыми задниками, — вроде нет ничего в нём особенного! И одновременно всё особенное: от кончиков пальцев до горбинки на носу. Линия загара на шее, вздёрнутая губа, на руке — мой браслет с янтарём… Как я жил на свете до тебя, Инди? Жил ли я вообще? Или моя жизнь началась в тот день, когда ты спросил, нравится ли мне твоё имя? А теперь ты сидишь ночь напролёт над Хартом, и плачешь вместе с ним, и кормишь с ложечки.
— Накамура пытался выяснить, где я родился—учился. Я сказал, что самоучка. К счастью, он отвлёкся и стал расспрашивать, как я работаю в сенсорных перчатках и не напрягает ли меня физическое отсутствие материала в руках. Я сказал, что леплю из воображаемой глины. Но на самом деле я никогда не держал в руках глину! Акриловые краски впервые увидел, когда мне их привезли Сол и Борис. Рисовать я вроде умел. А как лепят — вообще не знал, просто взял и начал делать из воздуха нечто… — он развёл руками, ощупывая пространство. — Я не понимаю, что я делаю и зачем. Это ведь неправильно?
— Кто тебе может сказать, что правильно, а что — нет? Только ты сам решаешь, Инди. Ты — хозяин своего мира. Как нарисуешь, так и будет! Никто над тобой не властен!
— Я не уверен в себе, потому что ничего не помню. А ты?
Я покачал головой:
— Тоже ничего. Человек в Москве, который меня узнал, мог бы что-то рассказать, если бы не погиб в аварии.
— Как говорила Вэл, нас не опознали при пересечении границ, при покупке билетов и аренде авто. Значит, или мы в прошлом не нарушали закон, или… — Инди запнулся.
—… или мы все официально мертвы! — закончил я. — Как и те семеро!
— Мертвецы идут по следу мертвецов! Как в хоррор–манге…
Инди поёжился, перевёл взгляд на витрину минимаркета:
— Я быстро!
Он вышел оттуда через пару минут с чипсами и кока-колой, усмехнулся:
— Посмотрим, что из этого нам позволит нейросеть! — и потащил меня через дорогу в маленький коричневый двухэтажный домик с надписью «Отель». Я не сопротивлялся. Инди попросил номер на два часа, взял ключ:
— Чего стоишь?
— Я…
— Или двух часов мало? — усмехнулся он. — Если что, я доплачу. Думаешь, я в минимаркет ходил за чипсами?
Он продемонстрировал упаковку презиков. Я покорно шёл за ним по коридору. Из мебели в номере были только кровать и стул, зато в душевой — зеркало во всю стену.
— Не стой столбом, — сказал Инди. — Что было раньше, что будет завтра — никто не знает. Харта чуть не грохнули. Надо жить, пока мы живы, слышишь, Сан?
— На самом деле тебе нужен не я … — слова застревали в горле. — Тебе нужен Харт. Вы с ним как одно целое. А я — Хартозаменитель. Аналоговый прибор. Вибратор, который можно включить, когда захочешь, и потом убрать в тумбочку.
— Заткнись, придурок! — ответил Инди. — Где, блин, твоя интуиция? Ненавижу тебя за тупость! И за то, что ведёшь себя как третий лишний!
— А разве я не лишний?
Перед глазами всё плыло, сердце колотилось вдвое быстрее. Пусть скажет всё как есть, и я уйду из этого номера… и вообще из его жизни…
— Никто не лишний в этом мире! — Инди рывком стянул с меня толстовку: — Ты мне нужен: и вообще, и прямо сейчас!
Я обнял его изо всех сил и не отпускал больше ни на секунду… А потом спустился вниз и доплатил ещё за два часа.
Когда мы вернулись в мотель, там не было никого, кроме Харта. Он спал — или делал вид, что спал. Инди на цыпочках подбежал к нему, пощупал лоб, поправил одеяло, налил воду в стакан. Я снова стал лишним, поэтому тихо вышел из их номера, улёгся на диван и тупо уставился в потолок. В голове не осталось мыслей. Может, уровень заряда упал? Ну и ладно. Лишь ближе к полуночи я задумался: где, собственно, шляются все остальные? Конечно, видеть никого не хочется. Но лучше бы они были живы. «Юзер Сан запрашивает подтверждение!» Тишина в ответ. Интересно! Инди тоже не ответил, наверно, спит, он ведь не спал с момента пропажи Харта. Я же не мог ни спать ни есть, с трудом впихнул в себя лишь дешёвый чай из пакета. Не осталось никаких потребностей, кроме одной. И что мне делать?
Первым появился Скай. Он вёл себя как пьяный, хотя от него ничем не пахло. В коридоре раздались лёгкие шаги по ступенькам: вернувшаяся вместе с ним Вэл поднималась на второй этаж.
— Ты под кайфом? — спросил я, но тут же опомнился: нейросеть не позволяет никому из нас даже выпить.
— Хуже, — ответил Скай, лёг лицом в диван и больше не проронил ни слова. Не только у Харта плохо с речевым аппаратом.
Я вышел на улицу, уселся на лавочке возле парковки. Нашей машины не было, значит, Грин и Эмбер развлекаются где-то в центре. Сонная рыжая собака подошла, обнюхала меня, лизнула и снова ушла спать. Между проводами и столбами торчала луна. Я вспомнил лунную дорожку в море…
В тишине спящего квартала раздался звук мотора. Грин лихо влетел на парковку место крутым разворотом, выскочил и открыл дверь перед Эмбер. Она снова была в платье, а на плечах болталась куртка Грина. Грин осуществлял подкат по полной программе: покатушки, мужская косуха на голых девичьих плечах. У двери он поцеловал ей руку.
— Перебор! — резко ответила Эмбер. — Привык выёбываться перед провинциалками! Я тебе что — тёлка из бара?
— Прости, — забормотал Грин, — я просто…
— Я пошла спать!
Она поднималась по лестнице, а Грин стоял и смотрел ей вслед, испуская такие флюиды, что даже собаки проснулись и засуетились. Лишь потом он заметил меня.
— Я это… — пробурчал он и пошёл в номер. В части красноречия Грин тоже мог посоревноваться с Хартом.
Вчерашний день определённо стал переломным для всех. Харт, самый бесстрастный среди нас, оказался живым человеком, да ещё с фантастической love story. Обо мне речи нет: моё тело целиком принадлежало Инди, а башка не варила вовсе. Но и остальных тоже пришибло! Я подождал для приличия и вернулся. Скай так же неподвижно лежал на диване, Грин смотрел в наушниках сериал.
— Грин! Ты в порядке?
Он вынул наушники.
— О чём ты?
— Вы с Эмбер…
Он замахал руками:
— Нет, ты что! Мы катались по городу! У нас появилось дополнительное время, его надо использовать. Если не сейчас, то когда? Я не помню, кем был, где был, с кем был… Зато Харт, блин, оказался героем фильмов Куросавы! Но ему было ради кого умирать. А ради чего мы ищем какие-то файлы?
— Вообще-то ради того, чтобы выжить, — пробурчал Скай в подушку.
— Да на хер такая жизнь сдалась? — закричал Грин. — Когда нас отправили на поиски, я в первую неделю снял номер «люкс» и всех тёлок подряд клеил. И что? Мне вообще ничего не хотелось! Чёртова нейросеть всё лишнее отметает! Но я живой! Я что, не могу с девушкой встретиться?
— Значит, ты наконец подкатил к Эмбер, а она тебе не дала? — уточнил Скай.
Грин побагровел, набросился на него и занёс руку для удара. Скай даже бровью не повёл, но я успел перехватить кулак, а Грин тут же взял себя в руки:
— Прости…
— Не рассчитывай, что станет лучше, если ты добьёшься своего, — меланхолически ответил Скай. — Я, например, добился. Вэл предложила мне погулять по городу, но вместо этого затащила в отель.
— Да ладно! Сама позвала?
— Она сказала, что вчерашняя драка на складе вызвала мощный выброс адреналина, ей надо его куда-то выплеснуть. Но на самом деле… — Скай запнулся: — …она меня поимела. Я выполнял роль вибратора. Теперь не знаю, как себя вести.
— Забей! — сказал я. — Это простая физиология. Был бы ты нормальным мужиком, стал бы делиться такими подробностями? Мы не люди. Мы гибриды. Нас никто любить не будет, и мы никого не можем полюбить, эта опция не предусмотрена.
— А сам-то? — буркнул Скай. — Вы оба спите с Инди. Но Харт — постоянно, а ты — когда позовут. Не говори, что тебе всё равно!
В глазах потемнело. Я кинулся на улицу и побежал по ночному кварталу, сопровождаемый рыжими собаками, и бежал, пока небо не начало светлеть. Упёрся в эстакаду автобана. Там уже шел утренний поток машин. Берлин — воистину мировая столица, почти как Москва. Однажды ночью я стоял под такой же эстакадой над разбитой машиной и телом Хрюнделя. Внезапно я осознал, что с самого пробуждения в NHD нас сопровождает тень смерти — пока ещё чужой…
Глава 2.
Следующая неделя прошла в таком же странном формате. Мы ждали, когда Харт оклемается. Все по очереди ухаживали за ним. Кроме меня: я не мог на него смотреть. Грин и Эмбер каждый день катались по городу, осматривали достопримечательности, и ходили по магазинам и кафе, как настоящие тревел-блогеры. Что в это время делали в мотеле Скай и Вэл, никого не касалось.
Скай возвращался и до утра серфил в интернете. Грин смотрел в наушниках сериалы 18+. Оба молчали. Я же до рассвета сидел на лавочке и беседовал с рыжими собаками о преимуществах искусственного интеллекта перед естественным. Не уверен, что собаки разделяли мою точку зрения.
Инди утром кормил Харта и уходил рисовать всех подряд: других постояльцев мотеля, продавцов соседних магазинчиков, старушек на скамейках, детей в скверах, собак, кошек, птичек. Возвращался, кормил Харта, опять работал, уже в «трёхмерке». Я в это время тупо лежал на диване и смотрел кино. Но серьёзные фильмы в меня не лезли, только японские и китайские аниме, особенно про великих мастеров боевых искусств. Я ждал, когда Инди зайдёт за мной и скажет невинным голосом:
— Харт спит, давай прогуляемся?
Мы шли по улочкам, разглядывая одни и те же витрины, перебрасываясь ничего не значащими словами, а потом открывали дверь в обшарпанный номер и молча вцеплялись друг в друга. Потом он бежал к Харту, а я ложился на диван и смотрел в потолок. Мои сутки состояли из двадцати часов ожидания и четырёх часов невыносимого счастья. Я должен благодарить Харта: если бы не его ранение, ничего подобного со мной бы не произошло. И все старательно не вспоминали о том дне, когда надо будет везти Харта в клинику на осмотр. Но неделя кончилась. Вечером Инди заявился к нам со стаканами кофе и завёл пространную беседу: мол, ранение серьёзное, не стоит ли Харту отдохнуть ещё неделю?
— Да, — закричал Скай, — опасно раньше времени вставать! Он же бешеный, сразу твои вещи схватит и побежит. А ему нельзя носить тяжести!
— Очень вредно, — со знанием дела подтвердил Грин, — можно осложнения заработать!
— Можно подумать, вы сталкивались с проникающими ранениями, — язвительно усмехнулась Эмбер.
— У меня шрам есть! — и Грин гордо продемонстрировал шрам от аппендицита, а заодно край новых трусов от Calvin Klein. Эмбер презрительно фыркнула, Грин тут же притих.
В кармане Инди зазвучал рингтон.
— Да?… Это я… — он включил громкую связь.
— Оператор Фонда напоминает вам о завтрашнем посещении клиники. Приём входит в пакет медицинской помощи. Вы записаны на 22 часа, пожалуйста, не опаздывайте!
— Как у них всё строго, — озадаченно сказал Инди, — пойду обрадую Харта.
Грин и Эмбер вскоре уехали. Я же уселся на привычную лавочку. Одна из рыжих собак подошла, улеглась под ноги, положила морду на мой кроссовок и заснула. Мне было всё равно, в каком городе мы находимся и на каком языке разговаривают прохожие. Мне было всё равно, как называются и страна, и планета. Мне было всё равно, жив я или умер, человек я или гибрид, или бродячий пёс, который нашёл к кому прижаться на время. Лишь бы это время тянулось как можно дольше!
Когда я вернулся, в номере никого не было. Скай и Вэл тоже ушли. Я думал лишь о том, успеем ли мы ещё побыть вдвоём. Закрыл глаза, представил номер отеля, запотевшее зеркало в душе и горбоносый профиль Инди в отражении. Голова закружилась, меня стремительно втянуло в отражение…
…Картинка теперь нечёткая, я смотрю с другой стороны зеркала, оно запотело, потому что сверху льётся горячая вода. Мы с Инди сидим в обнимку на полу душевой. Инди рисует пальцем на запотевшей поверхности глаз, нос, рот…
— Знаешь, что я загадал в Вильнюсе, когда стоял на плите с надписью «чудо»? — спрашивает он.
— Не говори, а то не сбудется!
— Я загадал, чтобы мы остались в живых и были вместе!
— А я загадал, чтобы ты мог всю жизнь рисовать!
— И больше ничего?
— Остальное неважно!
— Важно. Не хочу быть один! Боюсь одиночества, Сан. Не знаю почему! Может, меня бросили в детстве?
— Ты наверняка был похож на кудрявого ангелочка с картин эпохи Возрождения! Кто мог бросить такого прекрасного ребёнка?
— Я совсем не могу быть один. Наверно, поэтому Харт всегда рядом!
— Опять ты о Харте? Может, сюда его позовём?
— Зачем ты так? Я и его люблю, и тебя, но по-разному!
— Инди, мне страшно…
— Сан, разве ты можешь чего-то бояться?
— Я боюсь, что потеряю нюх, совершу ошибку и ты окажешься в опасности…
— Мы же не на войне!
— Мы на войне. Мы воюем против всех. И я за тебя боюсь!
— Юзер Сан, нам требуется немедленный restart…
В комнате никого не было. За окном лил дождь. Кажется, я выспался впервые за неделю. На столе стоял стакан кофе и лежала тоскливая булочка из минимаркета. Я пошёл в номер Инди и Харта. Инди сидел с блокнотом и что-то сосредоточенно рисовал, увидел меня и тут же закрыл блокнот. Харт лежал, подложив подушку под живот, и смотрел на Инди.
— Как дела? — спросил я самым жизнерадостным тоном, на который был способен. — Сегодня к врачу поедем!
— Угм. — В переводе на человеческий это означало: «Глаза б мои тебя не видели…»
— Тебе нужно что-нибудь?
— Сегодня холодно, Харту нужны куртка и толстовка, — поспешно сказал Инди. — Его вещи были кровью заляпаны. Неподалёку есть большой молл, мы съездим туда.
— Угм, — опять ответил Харт. «Убил бы я тебя голыми руками!» — было написано на его бесстрастном лице.
Когда мы вышли в коридор, Инди прижался к моему плечу и попросил:
— Сан, давай сначала в магазин! — и у меня внутри всё задрожало от этого бесхитростного «сначала».
Мы доехали до большого дисконт-центра, Инди начал прикладывать ко мне то одну вещь, то другую, рассуждая, пойдёт ли Харту такой цвет, а я смотрел на часы и злился. Потом не выдержал, схватил всю кучу, которую отобрал Инди, быстро отнёс на кассу и заплатил.
— Ты чего?
— Идём!
Я тащил его за руку, в другой руке болтался огромный пакет со шмотками, мы бегом добрались до отеля, ворвались в номер, вещи вывалились из пакета и рассыпались по полу.
— Погоди… Да что с тобой?
— Инди, у нас так мало времени, я не хочу терять ни минуты…
А потом мы сидели в душе, и Инди рисовал пальцем на запотевшем зеркале.
— Прямо как во сне! — сказал он вдруг.
— В каком сне?
— Мы сидели в душе, ты сказал, что в детстве я наверняка был похож на ангела! А ещё ты сказал, что мы на войне. И что мы воюем против всех!
У меня закружилась голова.
— Инди, это был мой сон!
— И мой тоже.
— Выходит, нейросеть смоделировала нам одинаковые сны?
Инди стёр рисунок с зеркала и пристально посмотрел мне в глаза:
— Сан! Нейросеть тут не при чём. Когда люди друг друга любят, они могут видеть одинаковые сны. Понял?
И это было посильнее удара шокером. Я сполз по стене душевой и отключился. Пришёл в себя, когда Инди лупил меня по лицу и отчаянно ругался на странном языке, с которым не справился даже автотранслейт.
— Инди, ругайся понятными словами!
— Мало мне одного доходяги? Ревнуешь? Синдром дефицита внимания? Тоже решил в обморок долбануться?
Когда я полностью очухался и мы уже уходили из отеля, он шепнул:
— Я никогда не забуду это дурацкое место. Когда всё кончится, давай сюда вернёмся?
Остальные уже были в сборе. Судя по их лицам, не только мы провели этот день как последний. Инди побежал к Харту с пакетом новых шмоток, а мы сидели молча, каждый переваривал впечатления.
— Интересно получается: ранен был Харт, а в отпуске побывали мы, — сказал Грин. — Не хочется никуда ехать. Может, потом планы обсудим?
И никто не возразил. Единственный вывод, который мы сделали: с сегодняшнего дня Харт обязан носить маску в публичных местах. В клинику поехали только мы втроём. Я остался в машине, Инди повёл Харта на приём. В ожидании я разглядывал панельные дома и редких прохожих. Это был типичный спальный район, которых полно в любом мегаполисе. Дешёвые авто, детские коляски у входа, велосипеды в специальных стойках, граффити на каждом свободном месте… Обычные люди везде живут примерно одинаково. Их жизнь понятна: надо зарабатывать, кормить и учить детей, платить кредиты, им некогда поднять голову, у них нет времени и ресурсов для лишних эмоций.
И вдруг я дико позавидовал им. Потому что любой из них всё равно может пойти в другую сторону, начать сначала, изменить свою жизнь к лучшему или, наоборот, разрушить её на хрен, — но он сделает это по собственной воле! С другой стороны, у обычного человека так мало возможностей что-то изменить, что между нами и разницы особой-то нет. Наше поведение контролирует нейросеть, а их жизнь определяют социальные нормы, предрассудки, работодатели, правительства, банки… Их с рождения загнали в такое количество рамок, что мы по сравнению с ними — просто вольные птицы. Нам хотя бы не надо на работу каждый день ходить! Мы гибриды, само наше существование — это наша работа. И пока нам за неё неплохо платят…
Хотелось бы, конечно, делать что-нибудь полезное. Но пока не получается. Интересно, кем я был в прошлой жизни? Неужели правда вором? Кошельки, что ли, воровал? Или банковские карты? А может, драгоценности в магазинах? Так и вижу, как врываюсь в бутик Bvlgari в чёрной маске: «Всем лежать, руки на стол! Не звоните в полицию, тогда никто не пострадает!» Разбиваю стеклянные витрины и кидаю в рюкзак бриллианты с изумрудами… Может, это я украл те драгоценности из Лувра? Как же круто! Представляя эту картину, я задремал. Чутьё заставило меня открыть глаза за секунду до того, как в стекло машины постучали.
— Вы мешаете проезду, — сказал азиат в жёлтой жилетке, — нам нужно эвакуировать авто, придётся отъехать.
Их эвакуатор раскорячился прямо перед входом в клинику. Я переставил машину в узкую щель между двумя соседними корпусами. У водителя сильный акцент. Конечно, в Берлине полно мигрантов всех мастей, но… «Инди, — позвал я по внутренней сети, — тут что-то не так. Не выходите пока!» Сам не спеша подошёл к водительской двери.
— Я не смогу выехать обратно!
Водитель отпустил стекло:
— А тебе и не потребуется…
Я, конечно, увернулся от удара монтировкой по затылку! Я гибрид, и реакция у меня получше, чем у здоровенного неповоротливого дядьки под пятьдесят. И я всегда чую, откуда мне может прилететь. Но я никак не мог предположить, что Инди прыгнет с крыльца клиники и ногой вырубит второго бугая.
— Инди, ты неподражаем! Но я сам разберусь, а вы с доктором в Фонд позвоните! Это ведь их клиника. Пусть всё уладят, нам не нужно никакой полиции!
— Хорошо, я скажу доктору и приведу Харта!
Но Харт вышел сам. Он стоял прямо, лишь правая рука была ещё зафиксирована повязкой, на лице — чёрная маска. Доктор сразу оценил обстановку, не стал даже с крыльца сходить, поморщился и взялся за телефон. Похоже, мы его очень раздражали. А Харт медленно подошёл к лежавшему возле колеса водителю, сбросил повязку с плеча, взял его правой рукой за волосы и прорычал по слогам:
— Тень вер-ну-лась! — И размахнулся левой.
Я зажмурился, услышал треск, представил себе расколотый череп, с ужасом открыл один глаз… Водитель был в отключке, второй мужик смотрел в оцепенении на дверь, в которой виднелась глубокая вмятина. Харт задумчиво разглядывал левую кисть: он лишь ободрал костяшки пальцев!
— Доктор, заклеите ему руку, раз вы ещё тут стоите? — невинным тоном спросил Инди.
Глава 3.
Оба побитых придурка ничего не знали: их наняли, обещали пятьсот евро за поимку какого-то доходяги. Они должны были отвезти его на стоянку эвакированных авто. Грин сунул им в зубы двести евро, велел помалкивать и быстро убраться отсюда вместе с эвакуатором. Доктор, шипя под нос, обработал руку Харта и попрощался с нами с неприкрытой радостью. А мы поехали обратно.
— Полночь… — грустно сказал Инди. — Карета обратилась в тыкву. Золушка так резво сбежала с крыльца… — и искоса глянул на меня. Точно: наш последний день закончился. Потом он повернулся к Харту: — Рука не болит?
— М-м-м.
— Послушай, Харт, — не выдержал я, — перестань прикидываться умственно отсталым! Таких не берут в гибриды! У тебя навыки похлеще наших! Когда надо, ты отлично умеешь выражать свои мысли! «Тень вернулась…» Тебе бы сценарии писать для боевиков!
— Сан, что на тебя нашло? Прекрати!
Инди схватил меня за плечо, я невольно дёрнул руль, машина резко вильнула.
— Это он пусть прекратит прикидываться тупым телохранителем. Функционал другой!
— На дуэли драться будете? — прищурился Инди. — Боже, вы меня с ума сведёте! Где мой блокнот? Блин, Харт, я забыл его взять! Я должен тебя нарисовать, как вернёмся! У тебя было такое лицо… — и он забормотал речитативом: — В целом мире нет никого сильней, в целом мире нет никого страшней…
Я увидел в зеркале, как Харт заулыбался: сначала одними углами губ, а потом — во всю ширь. Кажется, никто ещё не видел его улыбки! Буду считать, что мне повезло.
Все семеро собрались в нашем номере. Инди в красках описал инцидент, Харт смотрел в окно, я скромно молчал.
— Какой план? — спросил Скай. Грин поспешно сказал:
— Много новых вводных. Харт вспомнил кое-что из прошлой жизни, а Инди приглашён участвовать в арт-проекте Накамуры: «ИИ против человека». Мероприятие пройдёт в Москве.
— А вдруг Накамура не захочет ехать в Россию из-за своих убеждений, и фестиваль сорвётся? — спросил Инди.
— За хороший дисконт даже Накамура на время забудет о принципах! — улыбнулся Грин. — В России после окончания войны дикая инфляция. Русские предоставляют огромное выставочное пространство, которое будет стоить вдвое дешевле, чем маленький центр современного искусства, в котором мы были. Как агент художника Индиго, я посоветовал Москву! Конечно, Накамура — противник любого тоталитаризма и подавления творческой свободы! Он защищает права художника на самовыражение в любой точке планеты, хоть в Антарктиде перед пингвинами. Ему даже китайцы пытались из-за этого закрыть въезд, но неудобно стало: мировая звезда всё же! А русские рады всем, лиш бы платили Я, правда, русских терпеть не могу, даже не помню, почему… — он брезгливо повёл плечами.
— Сегодня в новостях сказали, что русские депутаты грозятся дойти до Копенгагена! — вставил Скай. — Правительство Дании возбудилось, хотят призвать резервистов. Если что, наймемся служить! У нас подготовка-то получше, чем у резервистов с пивными пузиками!
— Инди, готовь работы, а главное, приготовься импровизировать в своём неподражаемом стиле «digital голыми руками»! Я назвал этот формат digital-do! По аналогии с карате-до: «путь пустой руки»! — похвастался Грин. — Круто звучит?
— Вообще-то я работаю в сенсорных перчатках…
— Грин, ты молодец! — вежливо начала Вэл. — Инди стремительно идёт к успеху. Ты непревзойдённый мастер трансграничной раскрутки! Но давайте вернёмся к нашей основной цели. Мы за неделю слегка расслабились… — она глянула на Ская, тот залился краской. — Теперь Харт пришёл в себя, на очереди последний, седьмой архив его предшественника. Харт, ты примерно можешь предположить, где его искать?
— Сначала пусть Харт расскажет всё, что вспомнил, — потребовал я. — Любая история из прошлого может быть связана с нашей нынешней. Мы, к сожалению, ничего о себе не знаем. Харт, излагай только факты! Если тебе сложно говорить, может, ты по внутренней сети покажешь?
— Как он покажет воспоминания? — возразил Скай.
— Мы же вдвоём видели один и тот же сон! — воскликнул Инди, но спохватился и поспешно добавил: — Раз можно передать сон, значит, можно и воспоминаниями поделиться. Надо просто сосредоточиться и открыть общий доступ. Харт, попробуй! А то будешь полдня слова подбирать, гибридина тупая! Ты только дерёшься быстро, а говоришь медленно.
Харт неуверенно кивнул. Мы закрыли глаза и сосредоточились, по очереди подключаясь к внутренней сети. «Юзер Харт, ты готов?» — «Да».
Перед нами появилась картинка: ночной Лондон глазами Харта. Несколько байкеров вываливаются из небольшого бара, зелёные буквы на фасаде: Bar Italia. Стоянка байков напротив. Харт не сводит глаз с Тимура, неотрывно следит за любым его движением, действительно повторяя их, как тень.
— Едем в Бокс Хилл, потом вниз по A25 до Ньюлендса и обратно, — говорит Тимур.
— Там везде повесили ограничения скорости до 40, камеры на каждом столбе! — отвечает один из байкеров.
— Плевать!
— Меня отец ругает не за штрафы, а за превышение. Беспокоится за меня. Это твоему отцу плевать и на твои штрафы, и на твою жизнь!
— Он мне не отец! — свирепо отвечает Тимур и застёгивает шлем. — Пошли все нах! Тень, за мной! Едем вдвоём! Меняем маршрут…
Новая картинка: Харт следует за разрисованным BMW Тимура. Съезд с развязки на загородную мокрую трассу, из сумерек на повороте выступает желто-синий бок полицейской машины. Полицейский в каске и жилете со светоотражателями машет жезлом. Тимур слишком резко тормозит, Харт кладёт свой Kawasaki на бок, чтобы не врезаться в него. Картинка переворачивается: это Харт летит в отбойник. В наушниках слышен крик Тимура:
— Ты живой?
Харт пытается встать, но нога застревает. Двое в полицейских жилетах за пару секунд в упор расстреливают Тимура, прыгают в машину и уносятся прочь. Харт подскакивает к его телу, стаскивает шлем и смотрит, как глаза из живых превращаются в неживые. Он набирает 999, но пальцы прилипают к экрану смартфона из-за крови, и её никак не стереть…
Новая картинка: номер в отеле. За окном дождь, сумерки — самое депрессивное время суток. На середине комнаты лежит большой кусок садовой плёнки. Харт садится на неё, поджав под себя ноги, читает на разных сайтах правила выполнения ритуала харакири и сравнивает детали. Мы по-прежнему видим всё его глазами, но теперь вдобавок слышим его мысли.
«Сначала заткнуть задний проход, чтобы не осквернять ритуал испражнениями». Ну допустим. Звучит так себе, но надо же всё сделать как полагается! Тащусь в ближайшую аптеку. «Свечи есть?» — «Анальные свечи с обезболивающим эффектом?» — уточняет аптекарь. — «Да!» — «Это у вас впервые?» — деликатно спрашивает аптекарь. «Впервые!» Точно. Хотя аптекарь явно имел в виду другой процесс… Возвращаюсь в номер, запихиваю свечку в задницу. Блин, она стремительно рассасывается! Я идиот, надо было купить тампакс! Но если пойду в аптеку во второй раз, точно передумаю! А мою смерть уже нельзя отменить.
«Написать короткое изящное стихотворение». Его заменит короткий и изящный полицейский отчёт об аварии. Завтра объявят, что произошёл несчастный случай, мы оба разбились в дождь, превысив скорость. Не будет никакого расследования. Никто больше не станет копаться в жизни Тимура или его отца-президента и поливать их грязью! Их честь будет сохранена! Дядя Тимура всё устроил, со всеми договорился, но с одним условием: он должен привезти моё тело в полицейский морг до завтрашнего утра. Поэтому я умру сегодня. Он даже номер мне снял для комфорта! Тимур, не уходи без меня в царство мёртвых! Мы пообещали друг другу: если один умрёт, другой сделает харакири. Ты же где-то рядом, я чувствую твоё присутствие. Подожди, я быстро!
«Выпить два раза по два глотка саке, это соответствует сакральному числу 4, означающему смерть». А нельзя просто охерачить бутылку коньяка одним залпом? Я никогда не пил, вот и попробую наконец. Терять уже нечего, охранять больше некого… Как шибает в голову! Что там дальше?
«Лучший друг — кайсяку — отрубает самураю голову, но так, чтобы она частично осталась на плечах». Этот пункт отметаем ввиду смерти друга. Голова кружится всё сильнее. Как люди пьют каждый день? Для этого надо иметь железное здоровье…
«Обнажить торс, взрезать живот слева — направо — вверх, нож держать лезвием…» Лезвием куда? В глазах двоится… Да похуй уже, куда лезвием, а то я совсем опьянею и вообще ничего не смогу. На счёт «три»… Нет, на счёт «раз», потому что до трёх я передумаю… Ра-а-а-з! Блядь, как больно… Тимур, видишь, я держу слово! Я твоя тень, а тень всегда следует за своим хозяином… Очень больно… Это что, мои кишки? Гадость… Лучше бы мы ничего не делали! Тимур, люблю тебя…»
— Хватит! — крикнул Инди. — Харт, остановись! Глаза открой!
Он ударил Харта по лицу, чтобы тот пришёл в себя, потом отчаянно посмотрел на меня:
— Сан, зачем ты это устроил? Ты ему кусок души выдрал с мясом! Ненавижу тебя!
— Я не хотел… Я думал, его воспоминания нам помогут…
— Интересно чужие кишки разглядывать? Вы садисты! Харт, держись за меня!
Он обнял Харта и потащил его прочь, Харт болтался на плече Инди и что-то бормотал, а Инди напевал в ответ:
— Всё уже закончилось. Сейчас я тебя уложу в кровать и спою колыбельную. Ты не должен умирать, ты мой, я тебе не разрешаю, харакири отменяется…
Эмбер зажала рот и побежала на улицу. Грин нерешительно последовал за ней. Вэл вцепилась в плечо Ская и потащила его наверх, в свой номер. Я снова остался один. Зачем я это сделал? Я причинил Харту невыносимую боль? Но нейросеть не позволяет нам испытывать лишние эмоции! Я сам теряю сознание каждый раз, когда задумываюсь о прошлом или об Инди. Выходит, у Харта остались воспоминания и чувства, над которыми нейросеть не властна? Значит, и у нас это есть! Возможно, это нас убьёт, а может, однажды спасёт. Если не всех, то хотя бы одного…
Глава 4.
Мы почти сутки не видели Инди и Харта. Инди лишь однажды мелькнул в коридоре с едой, но ни с кем не разговаривал. Никто больше не пытался строить планы. Грин не отлипал от телефона, беседовал с организаторами арт-фестиваля, торговался о цене на сборные конструкции, потом ушёл вместе с Эмбер. Скай и Вэл отвалили: наверно, уединились в отеле поблизости. В нашем мотеле сегодня освободилась пара номеров, но им не пришло в голову заняться сексом здесь. Они стесняются, что ли? Может ли гибрид испытывать стыд?
Когда Инди крикнул: «Ненавижу тебя!», в голове всё отключилось. Я знал, что должен сделать одну вещь: самую простую и невероятно сложную. Я полдня ходил туда-сюда по парковке, общался с собаками, добежал до автобана и обратно, но лучше не стало. И я пошёл к ним в номер. Дверь открыл Инди. Ничего не сказал, опустил голову, буркнул:
— Проходи…
На столе разложен альбом, рядом коробки с древесным углём и сангиной, пол усыпан чёрной и рыжей трухой. Харт сидел полураздетый, подвернув под себя ноги, с полузакрытыми глазами. Рана на спине заклеена широким пластырем, рука зафиксирована. Сухое поджарое тело, острые ключицы, длинная худая шея — отличная модель для изучения анатомии. Отличный партнёр…
— Харт!
Он перевёл на меня взгляд, в котором не было ничего: ни ненависти, ни презрения. Взгляд убийцы. Взгляд мертвеца. Сплошная пустота.
— Харт, прости меня. Я не мог даже представить…
— Угм, — ответил Харт и прикрыл глаза снова, как дремлющий дракон.
— Иди, — сказал Инди. — Больше от тебя ничего не требуется! — И снова уселся рисовать.
Я и правда никому больше не нужен. Зато никаких недомолвок! Я кивнул и вышел. Рыжих собак не было: ушли по своим делам. Они хоть и бездомные, но знают, что могут сюда вернуться. Память устроена причудливо, но в ней есть уголок, куда может вернуться самая разрушенная и изломанная душа. Перед смертью ты запоминаешь только самое важное, чтоб унести это с собой…
Я кинулся обратно, пинком открыл дверь.
— Какого хрена? — заорал Инди. Он держал голову Харта на коленях и гладил его… а может, не только гладил, и не только по голове… Но сейчас мне было всё равно.
— Харт! Я понимаю, что тебе больно. Но постарайся вспомнить, что ты имел в виду, когда сказал: «Лучше бы мы ничего не делали…»? Вы оба узнали что-то важное или что-то сделали? Если хочешь найти виновного в смерти Тимура, вспомни!
— Хватит! — Инди швырнул в меня ластиком, я машинально поймал его и кинул обратно, сам быстро выскочил в коридор.
Вот теперь я и правда сделал всё, что мог. Пусть обнимаются там. Пусть делают что угодно. Если я продолжу об этом думать, то сам делаю харакири. Я сходил в минимаркет и купил пару упаковок собачьих лакомств. Пришли две рыжие собаки, я кинул им сушёные хрящи и уши. От тоски сам пожевал одно ухо: вроде ничего, только несолёное. Вышло солнышко, потеплело, над дорогой поднялся лёгкий пар. Вылезли зумеры — разных оттенков кожи, с разноцветными головами, в ярких майках и толстовках, и улочка стала похожа на клумбу. Это бедный район, тут полно мигрантов всех мастей и их детей. Человечество в двадцать первом веке стало воистину разноцветным.
— Сан! — закричал Инди из окна. — Сюда, быстро!
Харт лежал на полу, его били судороги, изо рта текла слюна.
— Давно это с ним?
— Всё из-за тебя! Он сказал: «Я должен вспомнить!» Закрыл глаза, как обычно, уселся в «лотос» и потом начал корчиться. Я его набок повернул, чтобы не захлебнулся слюнями, а дальше что?
— Пока ничего. Звони опять в клинику, у тебя есть прямой контакт того доктора?
— Да, Грин ему впихнул денег и взял визитку. Надеюсь, примет вне очереди?
Инди позвонил врачу, тот велел везти больного к нему. В машине Харт перестал корчиться, затих, побелел, долго не приходил в себя, потом очнулся, но смотрел мутно и соображал плохо. Когда мы втащили его в клинику, смуглый доктор в неизменном тюрбане сдержал эмоции, поджал губы и велел ждать в коридоре. Я ходил взад-вперёд, прислушиваясь к себе, интуиция молчала. Инди пошёл в туалет, в это время доктор выглянул в коридор и позвал меня.
— У него сильнейший стресс. Я поставил капельницу. После такого ранения любые стрессы противопоказаны. Если иметь в виду анамнез… — он кивнул в сторону компьютера
— Вы хотите сказать, что у вас есть его история болезни?
— Конечно, слишком необычный пациент, я сразу отправил запрос. Однажды его оперировал в лондонском отделении Фонда хирург из Королевского госпиталя. Больной пережил клиническую смерть и тяжёлый наркоз, очень долго не просыпался. А потом проявились амнезия, потеря речи и масса других сопутствующих проблем.
— Доктор, можете показать историю болезни? Пожалуйста! — пылко сказал Инди, который незаметно вернулся и стоял у двери.
— Информация о пациентах Фонда анонимна и конфиденциальна, — строго ответил доктор.
— Это самый близкий мне человек! Но мы познакомились уже после его ранения. Можете дать контакт того врача?
— Мы не сообщаем сведений о врачах Фонда, эта информация также анонимна и конфиденциальна.
— Скажите хотя бы, кто его привёз в лондонскую клинику? Есть контакт опекуна?
— Это тоже часть информации о пациентах Фонда, она анонимна и конфиденциальна.
Инди схватил доктора за руки. Тот вздыхал, мялся, но не сдавался: правила есть правила. Вероятно, Фонд хорошо платил.
— Долго его лечили в Лондоне? — спросил я не знаю почему.
— Максимально допустимый срок пребывания в наших стационарах — две недели. Затем анонимный опекун перевёл его в в специализированную неврологическую клинику.
— Можете сказать, в какую именно?
— Нет. Это тоже часть информации о пациентах Фонда, а она анонимна и конфиденциальна. — Доктор сделал многозначительную паузу: — Но есть e-mail, на который отправили рекомендации лечащего врача при переводе!
— Можете нам показать эти рекомендации? — Я надеялся хотя бы увидеть фамилию врача.
— Не могу, медицинские рекомендации содержатся в истории болезни пациентов Фонда, а она не подлежит разглашению. — Доктор снова сделал паузу, потом хитро улыбнулся: — Однако e-mail другого медицинского учреждения не является конфиденциальной информацией!
Он написал e-mail на листке и протянул Инди. Тот схватил его за руки:
— Доктор, спасибо!
Доктор похлопал его по плечу и пробурчал:
— Ждите.
Инди мельком глянул на листок, вцепился в телефон, быстро написал письмо. Затем доктор вывел Харта под руки и что-то сказал вполголоса. Инди долго благодарил, попытался опять сунуть стольник, но доктор сурово отвёл его руку.
— Только Грин владеет искусством раздачи денег без малейших усилий! — сказал Инди, плюхаясь на заднее сиденье рядом с Хартом. — Ему стоит лишь пошевелить купюрой, как она переползает к другому правообладателю. Он воистину непревзойдённый мастер! А доктор поиздевался над нами вволю в отместку за все причинённые неудобства! Но e-mail всё же лучше, чем ничего.
Мы вернулись обратно, Инди уволок полудохлого Харта в номер. Я снова уткнулся в аниме о боевых искусствах. Все великие мастера медитировали и обретали истинный дзен, почему я-то не могу?
Но путь достижения дзена оказался неоднозначным. В первом сезоне два великих мастера беспрерывно соревновались между собой в духовных практиках. А во втором сезоне, во время решающего поединка на горном хребте, они вдруг отбросили мечи и предались страсти прямо там, на голых камнях, под крики орлов в облаках. Страсть была изображена очень реалистично, орлы кричали так громко… Да что ж такое?
Инди без стука вломился в комнату. Волосы торчали во все стороны, лицо покрывали пунцовые пятна.
— Сан! Пришёл ответ на e-mail Но там нет ничего, кроме этого! — Он показал экран с qr-кодом. — Это то, что я думаю?
Код привёл в облачный сервис, где требовался пароль. Инди побежал к Харту, но вскоре вернулся и мрачно сказал:
— Харт всех зовёт. Доверяет вам, хоть вы, суки, этого не заслуживаете!
Харт сидел в своей обычной позе, скрестив ноги и выпрямив спину. Перед ним стоял раскрытый ноут. Мы почтительно сгрудились вокруг кровати.
— Сейчас из этого кувшина вылетит джинн, и ты станешь его повелителем! — произнесла Эмбер с театральным придыханием. — Но будь осторожен! С джиннами шутки плохи: вылетит — не поймаешь!
Харт набрал Hybrid, прошёл по ссылке. Приятный автоматический голос бота попросил посмотреть в камеру для сканирования сетчатки, затем нажать f1 и пройти тест для гибрида. Тестовым заданием оказалась «стрелялка», в которой надо было уничтожать врагов, двигая курсор по экрану лишь силой мысли. Харт, не моргнув, с дикой скоростью перебил всех врагов.
— Тест пройден успешно. Идентифицирован нейрочип Synchro номер А7! — радостно сказал бот. — Пройдите по следующей ссылке!
— А7? Интересно, почему наши номера начинаются с буквы B, а у него — с буквы A? — шепнула Эмбер.
Харт открыл видеофайл. На экране показался крупный, ширококостный мужчина с широким лицом, криво сидевший в офисном кресле. Даже по одной позе было понятно, что у него травма позвоночника. Он исподлобья посмотрел в камеру и мрачно пробурчал, почти не разжимая губы:
— Ну, здравствуй, Тень!
Он скривился, как будто от изжоги, сглотнул и отчётливо сказал:
— Раз ты видишь эту запись, значит, меня больше нет. Если нас сейчас слышит кто-то ещё, поставь видео на паузу и убей немедленно… — он повысил голос: — …всех до единого!
Никто не мог сравниться с Хартом в быстроте реакции. Прежде чем мы поняли смысл сказанного, он нажал на паузу…
Часть X.
Глава 1
…и вышвырнул нас, а потом захлопнул дверь.
— Блядь! — заорал Грин. — Скай!
Скай лихорадочно тыкал в кнопки ноутбука:
— Подключаюсь к его компу… Харт заблокировал доступ!
— Вы же не думали, что он и правда нас убьёт? — изумлённо спросил Инди.
— Этот человек назвал Харта прозвищем из прошлой жизни, — сказал я. — Харт сейчас узнает о своей настоящей роли в этой истории.
В тот момент щёлкнул замок. Харт молча открыл дверь и снова включил видео.
— Тень, послушай! Тимура больше нет, но ты жив! Я сделал всё, чтобы тебя спасти. Сейчас в стране назревают большие перемены. Мы однажды уже готовили переворот, но исполнители подвели. Время пришло. Народ помнит и любит покойного отца нации. Мы объявим, что у него была вторая семья и что вы с Тимуром были его сыновьями. Вы росли вместе, как братья, это все видели. Ты даже больше похож на президента, чем сам Тимур! Твои документы из приюта уничтожены. Акушерка, принимавшая роды у матери Тимура, мертва. Ты станешь главным козырем оппозиции и нашем знаменем. При подготовке смены власти мы раньше полагались на помощь русской разведки, но их интересуют только деньги. Теперь обратились к китайцам, но их тоже интересуют деньги. Мы должны предоставить финансовые гарантии.
Хмурый мужчина на экране долго молчал, потом решительно заговорил снова:
— Родня опасалась Тимура как возможного наследника и отслеживала его контакты. Теперь я могу тебе сказать: за Тимуром следил дядя. Он узнал, что Тимур связался с анонимным хакером, испугался, что Тимур найдёт деньги и полезет в политику, и распорядился убрать вас обоих. Тимура убили, а ты выжил, но он уговорил тебя покончить с собой.
Харт побелел и сжал кулаки, но продолжал слушать.
— А я не оставлял попыток найти того человека. Теперь у нас есть его фото и новое имя! На днях мы впервые встретимся лично, эта сволочь окажется у меня в руках и отдаст деньги! Но если ты смотришь это видео, значит, меня уже нет, а деньги по-прежнему не найдены. Я обещал покойному президенту вернуть их! Тень, ты настоящий самурай! Перестань служить человеку, которого нет, и начни служить всей стране! Сделай то, что должен! Но будь осторожен, нынешний президент охотится на всех, кто знал Тимура… — и экран стал серым.
«Блядь, как я их всех ненавижу…» — беззвучно произнёс Харт.
Кто знает, что реально творится у него в голове и что он выкинет теперь? Можно его куда-нибудь изолировать на время, чтобы Инди перестал его жалеть? Это очень подлая мысль… А почему все на меня так смотрят? Я ведь не выходил во внутреннюю сеть! Я молчал!
— Вы слышали то, что я думал?
— Да не смущайся! — пробурчал Скай. — Нейросеть быстро учится, и мы вместе с ней!
— Я сама не знаю, когда это началось, — призналась Вэл. — Сначала услышала, что сказал Скай, хотела дать ему по роже, но поняла, что он не говорил этого вслух. Пришлось поступить иначе… — и она усмехнулась, а Скай залился краской.
— Я тоже слышу вас уже несколько дней. Пока Харт болел, а мы были заняты друг другом… то есть сами собой… — поспешно поправилась Эмбер, — оказалось, что я слышу все мысли Грина, когда он рядом. А потом начала слышать и ваши мысли. Я изо всех сил старалась не подслушивать, но от этого голова начинала болеть. Теперь привыкла, стараюсь не вслушиваться. Как будто кто-то рядом разговаривает по телефону! Кстати, Сан, скинь мне ссылку на то аниме! Твои мысли о нём были такими громкими! Мне не терпится посмотреть сцену на горном хребте! — И она ухмыльнулась: — Грин, составишь компанию?
— И мне тоже скинь. Мы со Скаем вдвоём посмотрим! — добавила Вэл.
Я воспроизвёл в уме ссылку на аниме, выбежал на улицу и понёсся привычной дорогой к автобану. Выходит, я один такой тормоз? И остальные слышали, как я ждал Инди, как перебирал в памяти минуты, проведённые с ним, как сходил с ума от ревности? Да я просто тряпка, о которую каждый теперь может вытереть ноги. Хочу умереть, желательно быстро! Я что — хуже Харта? Я могу умереть так же круто! Что нужно для харакири? Заткнуть задницу, подстелить клеёнку, выпить, написать стих, провести лезвием слева направо и вверх? Да запросто!
Я так мучительно размышлял о своём позоре, что не заметил, как добежал до моста, перебежал дорогу перед носом огромной фуры и оказался на узкой полосе безопасности на мосту. И за спиной, и внизу по кольцевой автостраде шёл сплошной поток машин. Монотонное движение железных спин в сумерках завораживало. Пока я добежал сюда, включили освещение. Серо-синяя дорога на глазах превратилась в живую огненную ленту, по которой ползли железные звери с горящими глазами.
«Сан! Стой, сука, где стоишь, я сейчас приду к тебе!» — «Инди, не ори так громко даже в мыслях!» — «Но от мыслей же не глохнут?» — «От мыслей теряют рассудок!»
Я скорее почувствовал, чем увидел в темноте его фигуру в светлой майке: Инди резво бежал по противоположной стороне дороги. Он правда рассчитывает перейти трассу при таком интенсивном движении? «Ты перешёл, и я перейду!» — ответил Инди, кинулся на проезжую часть и заметался между машинами. Вечерний поток был плотным, а скорость — невысокой, все злобно гудели и моргали фарами. Инди в считанные секунды перебежал пять рядов, я схватил его за руку и подтащил к себе.
— Ты спятил? Это же верная смерть!
— А кто думал о харакири? Пришлось догонять… — Он усмехнулся: — Не забывай, что я тоже гибрид! У меня хорошая физподготовка, а реакция гораздо лучше, чем у обычного человека за рулём.
— Я не собирался умирать! Это были просто дурацкие мысли.
— Прости. Я знал, что ты постоянно думал обо мне. И мне становилось так тепло вот здесь… — Он прижал мою руку к груди. — Я не решался тебе об этом сказать. Получилось бы, что я подслушиваю! Если бы не ранение Харта, я бы проводил с тобой всё свободное время!
— Если бы не ранение Харта, ничего бы между нами не было!
— Ты серьёзно думаешь, что я тебя просто использовал? —Он повернулся к автобану и вдруг дёрнул меня за рукав: — Смотри! Это хребет гигантского дракона! Видишь, вон голова! Дракон ползет на восток, а хвост на западе…
Огни машин сливались в сплошную полосу, и действительно казалось, что гигантский дракон, сверкая огненной золотой чешуёй, медленно ползёт из заката во тьму.
— Дракон, помоги нам благополучно перейти дорогу и спуститься вниз! — сказал Инди, сложил руки перед грудью и поклонился. А потом резко притянул меня к себе:
— Ты мне нужен! Харт — это другое. Он рядом со мной с самого начала, не знаю, почему так вышло. Можешь ты это принять или нет — решать тебе.
Я опешил, а он сразу отстранился:
— Пойдём, уже темно. Я замёрз. Впереди должна быть лестница. Пока я бежал, видел граффити на опорных колоннах. Люди, которые их нарисовали, как-то туда попадают.
И действительно, через пол-километра мы нашли лестницу, столбы были разрисованы до уровня груди.
— Тинейджеры рисовали, они ещё не выросли, выше не дотягиваются, — догадался Инди.
Мы молча вернулись в мотель. У входа он прижался ко мне:
— Сан, как хочешь, так и поступай. Выбор за тобой!
В нашей комнате никого не было. Я улёгся на диван и закрыл глаза. Мне стало совершенно наплевать на Харта и страшные тайны из его прошлого. Мне было безразлично всё, лишь бы эта лохматая башка ещё раз уткнулась в моё плечо! Но я точно знал, что не буду его делить с Хартом. Человек надвое не делится. «А гибрид?» — услышал я голос во внутренней сети. И это был голос Харта. — «Не лезь ко мне!» — «Нам придётся кое-что обсудить. Выходи на улицу сейчас!» — «Если это касается Инди, я ничего не буду с тобой обсуждать!» — «Это касается безопасности Инди».
Я надел тапки и пошёл на улицу. Харт сидел на той же лавочке. Рыжая собака положила морду ему на колени, Харт гладил её и задумчиво смотрел перед собой. Он говорил по внутренней связи, беззвучно:
«Когда я пришёл в сознание в NHD, первым, кого я увидел, был Инди. Я ничего не помнил, но знал, что буду рядом! А сейчас понимаю, что он похож на Тимура: такой же беззащитный. Давай договоримся: что бы ни случилось, наша общая задача — защитить Инди. Если мы выживем, тогда и разберёмся между собой!»
Он протянул мне руку. Мы не шевелились и едва касались друг друга пальцами. Но пространство между нами так искрило, что даже собака опасливо отсела в сторону.
«Юзер Харт, я тебя ненавижу, но сейчас мы союзники». — «Юзер Сан! Можешь подключаться ко мне в любое время! — «На хрен мне слушать твои мысли? И когда ты научился так связно выражаться?» — «Нейросеть помогла». — «Раньше с тобой было проще!» — «Мне тоже было проще молчать и ничего не помнить. Но время простых решений закончилось, юзер Сан…»
И я наконец пожал его жёсткую ладонь.
Глава 2.
— Харт, ты скачал архив своего предшественника? — спросил Грин, когда мы вернулись.
«Блин, Харт, мы вообще забыли об архивах, и об NHD, и обо всём остальном…»
— Значит, у нас есть все файлы. Можем подключаться, генерить ключ и получать доступ к финальной части эксперимента. Открываем, скачиваем, отдаём его в NHD, узнаём, каким образом меняется батарейка в чипе, и дальше живём припеваючи! — закончил Грин.
Все в комнате разом замолчали.
— И всё, что ли? — недоверчиво пробормотала Эмбер. — Слишком неожиданно Даже не верится…
— Сколько вам надо времени, чтобы собрать мозги в кучку? — сурово спросил Грин.
— Юзер Скай готов, — с готовностью ответил Скай. — Мой комп мощнее, качаем всё сюда, дублируем во внутреннюю сеть и запоминаем. Кому напомнить приёмы мнемотехники?
Желающих не нашлось. Инди, который явился чуть позже нас, посмотрел на меня и беззвучно спросил: «Вы не станете друг друга убивать?» — «Пока нет!» — «Наступило Великое Водяное перемирие!» Инди расцвёл и сел рядом с Хартом. Каждый взял ноутбук. Мы одновременно прошли регистрацию, зазвучали голоса ботов:
— Пройдите идентификацию… пройдите тест…
Затем Rainbow сгенерила код.
— Архивы открылись. У нас есть доступ ко всем файлам! — Скай перечислил имена наших предшественников, на последнем споткнулся: — Последний архив безымянный. Харт, это точно твой «исходник»?
— Ему пока сложно говорить! — поспешно сказал Инди. — Харт, перейди во внутреннюю сеть!
Харт с облегчением вздохнул, мы услышали его беззвучную речь:
«Да, он предупредил, что его личность не должна быть раскрыта даже после смерти!»
— Просто Волан де Морт! На хрена такая жизнь, если даже после смерти нельзя имя назвать?— вздохнул Инди. — Харт, ты же не такой?
— М-м-м, — привычно ответил тот.
В это время Вэл, с дикой скоростью перелистывавшая папки, резко спросила:
— Где остальное? Здесь только реализованная часть проекта, но нет того, за чем нас посылали Сол и Борис, — плана финальной части!
«А он не нужен никому, —ответил Харт. — NHD вполне устраивает нынешний результат. Им нужны не файлы, а деньги. Нас отправили искать бабло!»
— С чего ты взял?
«Мой «исходник» это сказал в первой, секретной части видео, когда он требовал всех убить, а я вас выгнал из комнаты. Он обеспечивал секретность и подбор доноров для создания гибридов. Первая партия гибридов NHD оказалась неудачной, её не смогли показать инвесторам. NHD по уши в долгах, им нужны деньги».
— Похоже на правду, — кивнула Вэл, — иначе бы Сол и Борис не заставляли меня втихаря играть на бирже.
«Георг потратил часть украденного на создание Фонда беженцев, но основной объём где-то спрятал. Его бабло ищут все. Поэтому Сол и Борис отправили нас на поиски. Им просто больше не на кого рассчитывать. Мне лично Сол сформулировал миссию именно так: “Заставь их найти бабки! Твоё дело — охранять их, пока не найдут!”»
— Мы должны были понять логику этих людей, влезть в их шкуру и добраться до их тайн, но не ради эксперимента, а ради денег… Все упирается в бабло, — изрёк Грин.
— Ты сказал, была первая партия гибридов? — тихо спросила Эмбер.
«Да. Идентификационные номера начинались с буквы А. От неё остался только я».
— Что случилось с остальными?
«Не знаю. Я вспомнил смерть Тимура, попытку харакири и пробуждение в NHD. Между этими двумя событиями прошло много времени, но в моей памяти — пустота».
— А что делать с нейрочипами и уровнем заряда? — воскликнул Инди.
«Надо искать дальше. Может, и план найдём».
— Почему твой «исходник» требовал убить всех, кто находится рядом? — не отставал Инди.
«Семья покойного президента тоже искала украденные деньги. Но речь идёт не только о деньгах государства, но и личности Тимура. Всё, что связано с Тимуром, — государственная тайна нашей страны и семьи президента. Я, как телохранитель Тимура, тоже являюсь её частью. Он просил убить всех, кто может это случайно услышать. Но я больше никому не подчиняюсь и не выполняю ничьих приказов. Был лишь один человек, который мог мне приказывать…»
— Скажи честно, — спросил я, — что ещё тебе велели Сол с Борисом? Охранять нас, пока мы не найдём бабки, и всё?
«Юзер Сан, — он смотрел мне в глаза: — Я должен обязательно сказать это вслух?»
— Да!»
«Если что-то пойдёт не так, я должен вас убить».
— Все хотят, чтобы ты кого-то убил. Ты пока никого и пальцем не тронул, наоборот, выручал. Почему?
«Вы дали дурацкую клятву в Запретном городе. Что мне ещё оставалось?»
— А ещё почему? — Инди вцепился в его руку.
«В Париже понравилось. Захотелось ещё раз съездить туда с тобой вдвоём…» — и на лице Харта появилось вдруг мечтательно-задумчивое выражение.
— Видел бы ты сейчас свою рожу! Ты точно гибрид? — заорал Инди.
«Да, идентификационный номер А7. Кстати, Инди, ты не ошибся, я должен был убить всех на том катере!»
Инди встряхнул его за плечи:
— Что за чушь? Это неправда, мы знаем, что видео сгенерила нейросеть!
«Мой «исходник» сказал: “Если ты смотришь эту запись, значит, я мёртв, а ты всех убил!”»
— Зачем? — отчаянно выдохнул Инди.
«Когда ты рисуешь, ты ведь не задумываешься, зачем? Я гибрид А7, когда нужно, я убиваю, не задумываясь. Такой функционал…»
Глава 3.
Мы решили пока не сообщать Солу и Борису о результатах, поскольку ничего путного найти не удалось. Я хотел побыть один, но оказалось, что я тоже слышу мысли своих товарищей. Казалось, что я одновременно слушаю несколько каналов на максимальной громкости. Я ушёл гулять в сопровождении двух рыжих собак. Наверно, со стороны я был похож на психа: держался за голову, издавал нечленораздельные вопли, застывал на месте, срывался и переходил на бег. Собаки фыркали и постепенно отстали: вероятно, решили, что безумный спутник их компрометирует. Я бежал уже привычным маршрутом, дышал размеренно, представил себя в закрытом помещении со звукоизоляцией и захлопнул дверь, это помогло: я перестал их слышать. Когда захочу, снова открою эту дверь. Тишина позволила сосредоточиться — и тут-то меня накрыло!
Столько искать, летать из страны в страну, отбиваться от неизвестных преследователей, найти — и убедиться, что никого плана нет? Не будет никакого апгрейда, мы просто однажды перестанем существовать? Мысль о собственном уходе в небытие меня почему-то совершенно не беспокоила. Но стоило подумать об Инди, как меня охватывало чувство жуткой несправедливости! Его-то за что? Он же безобиден, как ребёнок! Так не пойдёт, надо придумать что-нибудь! Не зря из нас сделали гибридов и закачали в наши головы кучу разнообразных сведений и навыков! Интересно, для чего на самом деле они нас создали? Чтобы найти пропавшие деньги? Но этот вопрос оказался слишком глобальным, и я его пока отставил ввиду отсутствия вводных.
По пути обратно я не услышал ни одной чужой мысли. Может, разучился? Нет, просто все уже спали как убитые. Ни один нормальный человек не смог бы заснуть, узнав, что всё было напрасно. А эти дрыхнут, как рыжие собаки на парковке! Нейросеть блокирует лишние эмоции. Мы действительно не люди.
Утром в нашем номере собрались все, кроме Харта. В ответ на немой вопрос Инди пожал плечами.
— У меня появились некоторые соображения, — начал Грин. — Налицо противоречия. Сол и Борис настаивали на том, чтобы мы поменьше высовывались. Харту даже велели всех грохнуть, если что-то пойдёт не так. Лишь только вы засветились в пабликах, на вас сразу началась охота. Но при этом они хотят сделать из Инди новое явление в арт-среде, а мне поручили их раскрутку. Меня и Инди никто не узнаёт! Инди считает, что я делал пластику. Очевидно, что в прошлой жизни все мы были не слишком хорошими ребятами…
— Инди не в счёт! — поспешно добавил я.
Инди обиженно поджал губы, но промолчал.
— Ты считаешь, что мы крупно накосячили в прошлой жизни, и нас превратили в гибридов в наказание? — уточнила Эмбер.
— Мы скрывались от всех и от самих себя! — продолжал Грин. — В итоге мы ничего не нашли и ничего о себе не узнали. Попробуем выйти из тени?
— А если к нам опять кто-нибудь привяжется? — хищно усмехнулась Эмбер.
— Очень хорошо! — с такой же улыбкой ответила Вэл. — Вытрясем из них инфу и узнаем о себе много интересного!
— Мы уже открыли архивы наших предшественников, это не помогло, — добавил Скай. — Каждый что-то помнит, пусть немного, на уровне ассоциаций. Надо объединить наши воспоминания. Нейросеть поможет их проанализировать. Мы уже видели глазами Харта, как он делал харакири, и чувствовали то же самое, что и он!
— Не совсем, — сказала Эмбер. — Мы не чувствовали его боль! А без этого всё бессмысленно. Память приходит через опыт и через боль.
Это настолько было на неё не похоже, что все заткнулись и уставились на неё, как будто впервые увидели.
— Вы знаете, какой у меня болевой порог, — продолжала Эмбер, — но даже я бы испытала боль, выпуская себе кишки! А я просто смотрела, слышала его мысли — и всё.
— Что ты предлагаешь?
— Предлагаю открыть доступ не только к воспоминаниям, но и к болевым ощущениям.
— Ты предлагаешь совместить эмпатию и физиологию? Нейросеть наверняка заблокирует их! — изумлённо ответила Вэл. — Боль у каждого своя! Как это возможно? — и они переглянулись со Скаем.
— Я совсем не разбираюсь в устройстве нейросети, но думаю, что надо поступить, как обычно… — Эмбер села в «лотос», закрыла глаза, сосредоточилась и беззвучно произнесла во внутренней сети: — «Я, юзер Эмбер, открываю доступ к своим воспоминаниям,чувствам и физическим ощущениям всем пользователям нейросети Rainbow!»
Всех потрясла лёгкость, с которой она это сформулировала. Некоторое время никто не смел ничего сказать. Потом Инди неуверенно повторил формулу, за ним последовали остальные. «Харт! — позвал он. — Ты где? Не хочешь присоединиться?» — «Я сразу открыл вам полный доступ! Вы могли почувствовать мою боль вместе со мной! — ответил Харт. — «Но мы не чувствовали…» — «Потому что вы этого не хотели!»
— А как мы начнём делиться своей болью? — неуверенно спросил Инди. — По щелчку, что ли?
— Когда каждый сам решит, что может доверять другим! — отрезала Эмбер. — А пока расслабляемся!
Девушки отправились шопиться в самый знаменитый магазин Берлина со словами: «Раз незачем больше прятаться, оторвёмся по полной!» Грин предлагал их отвезти, был послан, обиженно улёгся на кровать, задумался и немедленно заснул. Инди где-то нашёл Харта, привёл его домой, как сбежавшую собачонку, вскоре они отправились на пленэр. Впереди — Инди: в сандалиях на босу ногу, руки в карманах, волосы развеваются на ветру, за ним — верная тень. Смогу ли я принять вечное присутствие его тени? Но людей без тени не бывает…
Я испугался, что меня услышат, вообразил звуконепроницаемую дверь и поспешно захлопнул. Пролистывал научные работы моих предшественников: сначала — архив Гольдштейна, потом — его бывшей жены, но понимал в них только предлоги и цифры в сносках. Даже не знаю, что я искал, тупо проглядывая страницу за страницей. За окном шуршал дождь, и я не заметил, как уснул…
А проснулся, когда уже стемнело, от резкой боли. Не сразу понял, что болит зуб: верхний, дальний, да ещё и в ухо отдаёт всё сильнее с каждой минутой. Я вспомнил, что аптечка в комнате девушек, и пошёл к ним. Дверь открыла Вэл, она держалась за щёку:
— Чего тебе?
— Зуб разболелся.
— У меня тоже!
Эмбер смотрела на нас с весёлым удивлением:
— Что вы делали? У Инди была заначка, целый пакет орехов в шоколаде, признавайтесь: тайком всё сожрали?
— Я вообще сладкого не ел, дайте таблетку, даже говорить больно, да ещё в ухо стреляет!
В дверь вломились Скай и Грин, оба с перекошенными лицами.
— Не могут одновременно у всех зубы болеть! — вскричал Скай.
Мы мигом съели оставшийся обезбол из аптечки.
— Надо купить ещё!
— Это Германия, детка, — скривилась Вэл, — тут никто тебе ничего без рецепта не продаст!
И в этот момент во внутренней сети раздался ужасный вопль. Это кричал Инди. Я кинулся в их номер, дверь открыл Харт.
— Пиздец как болит, — простонал Инди, держась за щёку.
Мне стоило большого труда убедить остальных, что надо ехать к врачу.
— Если у нас одновременно проблемы, скорее всего, это из-за причуд нейросети! — убеждал Грин.
— Так и скажи, что боишься стоматологов! — рычала Вэл.
— А кто их не боится?
— Ты ж гибрид! Гибриды не знают страха!
— Где это написано?
— Ты сам это говорил!
— Я солгал! Я профессиональный обманщик!
— Поехали к врачу, сначала проверим зубы, а потом будем с нейросетью договариваться!
— Попробуй ночью найти неотложную стоматологическую помощь! — Грин тряс перед нами смартфоном со списком клиник, открытых ночью. — Только экстренная госпитализация! Ищи сам, если не веришь! Везде запись за две недели вперёд! Давайте запишемся, пока есть свободные слоты?
— Я умру раньше, — безнадёжно прохрипел Инди.
Пришлось снова звонить доктору из клиники Фонда! Он, конечно, офигел от нашей наглости. Бедолага-то надеялся, что избавился от буйнопомешанных! Сначала он предложил подождать до завтра, но Инди так орал в трубку, что доктору пришлось дать контакт стоматолога. Тот сегодня дежурил в другой клинике Фонда. Приём ещё не закончился. Пришлось нестись через пол-города. Стоматолога, разумеется, звали Айзек Леви. Он слегка опешил и даже развеселился, когда на пороге появились шестеро пациентов и смеющаяся Эмбер позади. Но строгая дисциплина Фонда не позволила ему ничего комментировать. Он убедился, что у нас есть подтверждающие qr-коды, и без звука заполнил наши карты. Во взгляде его читалось: «Эти торчки — пациенты Фонда?»
— Была ли причина, по которой у вас одновременно заболели зубы? — уточнил он. — Может, вы съели что-то? Или пользовались контрафактными вейпами? Или употребляли различные вещества?
Мы молчали. Он скептически усмехнулся и позвал первым Инди, тот пошёл в кабинет, как на жертвенный алтарь.
— Посидеть с тобой? — не выдержал я.
— Нет, — трагически ответил Инди, — этот путь я должен пройти сам…
Дверь закрылась. А через пару минут я ощутил такую боль, что подпрыгнул и едва сдержался, чтобы не заорать. Остальным было не лучше, даже Эмбер удивлённо затрясла головой. Потом ещё один короткий приступ боли — и постепенно стало легче. За дверью раздалось бряканье инструментов, все опять невольно задрожали и прижались друг к другу. Примерно через пятнадцать минут вышел Инди, половина лица была распухшей и неподвижной от анестезии, между губ торчала окровавленная ватка.
— Если бы пришли раньше, зуб можно было спасти! — строго сказал врач. — Нельзя так легкомысленно относиться к своим зубам, иначе потом будете платить за импланты! Послезавтра придёте, сниму швы. Кто следующий?
Мы переглянулись. Харт пошёл первым с невозмутимым лицом и вышел через пять минут с тем же выражением. Следом за ним отправилась Эмбер, тоже быстро выкатилась, растерянно улыбаясь. И так было со всеми: боль прошла, а зубы оказались здоровыми. Только Грину сделали чистку и отковыряли зубной камень. Я пожаловался на боль в ухе, стоматолог сказал задумчиво:
— По моей части всё в порядке. Советую обратиться к нашему отоларингологу.
Врач вышел в предбанник, сел на стул, оглядел нас внимательно:
— Почему вы все умирали от боли без малейших оснований? У вас коллективный психоз? Или вы чего-то нажрались? Говорите честно!
— Доктор, — сказал Грин, прикладывая руку к груди, — если бы всё было так просто… Но вы же понимаете, лучше не указывать это в наших медкартах! — и виртуозно всунул в карман халата несколько сотенных купюр.
— Что это вы такое делаете? — вскричал доктор.
— Согласен, это неприемлемо! — и Грин добавил ещё столько же. — Нам бы ещё рецепт на обезболивающие?
— Я выпишу! Но больше не употребляйте ничего запрещённого! Фонд оказывает вам поддержку не для того, чтобы вы… А вы… А я…— доктор быстро выписал рецепт, швырнул его на стол и ушёл. А мы поплелись в машину.
— Инди, только попробуй теперь не следить за своими зубами! — свирепо сказала Эмбер. — Если даже мне было больно, могу представить, каково всем остальным! Харт, пусть он при тебе зубы теперь чистит два раза в день!
Инди виновато кивал, придерживая замёрзшей губой окровавленную ватку. Он выглядел таким несчастным, что мне ужасно хотелось обнять его. Но я сдержался и поймал на себе сочувственный взгляд Грина. «Не подслушивай!» — «Да твои чувства так очевидны, что даже завидно!» — «А ты попробуй, — вдруг влезла в беззвучный диалог Эмбер, — может, тебе стоит поучиться у него состраданию?» — «Прости»!» — «За что извиняешься?»
— За всё! — вслух воскликнул Грин. — За всё извиняюсь! Я тупой, бесчувственный, только про бабки, я вообще мизинца твоего не стою! И да, я боюсь стоматологов!
Все сделали вид, что не слышали.
— Это что же получается? — спросил Инди, когда мы уже выходили из машины. — Если болит у одного, то больно будет всем?
— Да, выходит, что так, — мрачно ответил Скай. — Как тяжело даётся эмпатия!
— Посмотри на русских: всей нации эмпатию отшибло! Без всякой нейросети! — резко ответил Грин.
— Теперь придётся постоянно думать, что чувствуют другие. Вот, блин, засада… — пробурчал Скай.
А через пару часов у Инди начала отходить заморозка. И никому мало не показалось…
Глава 4.
Следующие двое суток оказались самыми страшными после дня пробуждения в NHD!
В первое же утро Инди встал раньше других, собрался завтракать и неосторожно укусил сэндвич не той стороной рта. А мы с проклятиями взлетели со своих кроватей, не понимая, за что и от кого схлопотали в челюсть во сне. Но дальше стало только хуже. У меня сильно ныло ухо. Вэл тоже проснулась от боли, не продрав глаза, пошла в душ, треснулась коленкой. Грин в это время брился и от неожиданной боли в колене порезался. Я тоже отреагировал излишне бурно и облился горячим кофе из автомата. Скай почувствовал мой ожог и грохнул об пол смартфон… Среди этого бедлама только Эмбер продолжала досматривать утренний сон. А Харт…
Харт молча сходил за кашей и развёл её тёплым молоком, чтобы Инди было удобно кушать. Обожжённые пальцы или синяки на коленке были только началом. Оказалось, что Грин постоянно напевает про себя песни, особенно когда на чём-то сосредоточен. Сейчас он как раз изучал архив своего предшественника. В основном, он долдонил украинские народные, хотя и перемежал их старыми добрыми хитами The Beatles или Уитни Хьюстон. Когда я в очередной раз прослушал «Пiдманули Галю…» и «I Will Always Love You», захотел его прибить. Грин услышал мои мысли и обиделся: «Когда ты проливаешь горькие слёзы из-за своей любви, я же тебе ничего не говорю, напротив, делаю вид, что не слышу!» — «Когда это я проливал слёзы?» — «А кто на мосту над автобаном с жизнью прощался?» — «Да я просто бегал…» — «Ага, через две сплошные! И ты сам тоже напеваешь про себя Despasito! И кое-где фальшивишь!»
«Заткнитесь оба! — прикрикнула Вэл. — Я вчера из-за ваших зубов пропустила торги на бирже, теперь мне надо отбить потери, а вы мешаете! Мне Сол с Борисом претензии выкатят!»
«Видели бы эти два пидора, во что превратились их хвалёные гибриды!» — влез в разговор Скай. И я вдруг почувствовал боль внизу живота. — «А это что? Почему живот болит?» — «Потому что у меня запор! — смущённо ответил Скай. — И я не знаю, как сделать, чтобы вы этого не чувствовали!» — «Сосредоточься, вспомни технику концентрации…» — неуверенно посоветовала Эмбер. — «Кто может концентрироваться, сидя на толчке?»
Во внутренней сети ещё ни разу не хохотали все вместе. «Прекратите! — крикнула Вэл. — Как вам не стыдно? Вы люди вообще?» — «Нет, детка, мы гибриды…» — «Циники и моральные уроды! — заключил Инди. — Мы ушли рисовать, погода хорошая, вернёмся поздно…»
Это «мы» опять воткнулось в мою грудь раскалённым гвоздём.
«Кому там плохо с сердцем? — всполошилась Эмбер. — Даже я чувствую, что больно!» — «Это Сан и его разбитое сердце», — ответил Грин. — «Грин, держи свои комментарии при себе! — потребовала Эмбер. — Тебе не понять, что такое настоящая любовь!» — «Да пошли вы все!» Я почувствовал, что с меня содрали кожу и выставили на всеобщее обозрение. «Фу! — закричала Эмбер. — Сан, прекрати! Какая гадость! Хуже, чем кишки Харта!»
Но и это было ещё пол-беды. Когда униженный Скай выполз из туалета, он был красный, отчаянно моргал светлыми ресницами, ссутулился и словно стал ниже ростом. Мы ощущали его стыд и чувствовали, что краснеем вместе с ним. Вэл пожалела его:
— Помоги мне, надо быстро посчитать, я одна не успеваю!
Эмбер понимающе ухмыльнулась и ушла в минимаркет, оставив их вдвоём. Некоторое время мы ничего не слышали. Грин что-то искал в смартфоне, я снова просматривал архивы. И вдруг почувствовал, что меня обнимают сильные руки, чужие губы щекочут шею, спускаются ниже по животу, а потом ощутил сильнейшее возбуждение. Грин завертелся на кровати, вскочил:
— Блин, эти двое трахаться решили средь бела дня, а мы при чём?… — и кинулся в туалет.
«Если вам не терпится заняться сексом, — я пытался говорить максимально вежливо, — то, пожалуйста, сначала научитесь отключаться от общей сети!» — «Мы постараемся, — со злой иронией ответила Вэл. — Прости, дружок, — обратилась она уже к Скаю, — придётся подождать, пока не научимся выходить в офлайн…» — «Да блин!»— закричал Скай. — Что вы за люди?» — «К сожалению, мы гибриды. И благодаря нейросети у нас теперь всё общее, и эрекция в том числе! — ехидно ответил Грин. — Сан, твоя ориентация тебя не спасла?»
Я проглотил бессмысленные ругательства и снова побежал привычным маршрутом. Рыжие собаки со вздохом поплелись меня сопровождать. До самого вечера мы старались не попадаться на глаза друг другу. Когда я вернулся, Грин изучил вдоль и поперёк архив Георга, но лишь мрачно покачал головой:
— В истории финансовых операций Фонда всё легально и безупречно. Его следов не найти. За руку не поймать. Он был непревзойдённым мастером…
— Почему Георг выбрал именно тебя? Может, вы где-то пересекались?
— Я пытался вспомнить, но всё без толку. Ничего до дня пробуждения в NHD! Как говорят при продаже компьютера, «все установки сброшены до заводских»…
— Заводские установки… Нейрочипы… Какая контора их изготовила? Можешь найти изготовителя?
— Сейчас задам поиск. Все слышали?
Грин повторил запрос по внутренней сети: «Ищем изготовителей нейрочипов! Их конструкцию придумала Любовь, за хард и софт отвечал предшественник Ская. Первые нейрочипы имплантировали гибридам с идентификационными номерами от А1 до А6, из них выжил только Харт. Ищем всё, что можно!»
«Юзер Грин, да ты молодец!» — «Это не я, это Сан!» — «Мы займёмся этим, когда вернёмся, — ответил Инди чуть позже остальных. — Стоматолог Айзек Леви велел мне показаться сегодня. Он был таким доброжелательным! И даже сказал, что в соседнем кабинете будет принимать отоларинголог, велел Сану тоже прийти. Грин, твои двести евро творят чудеса!» — «Не двести, а четыреста!»
«Он же работает послезавтра?» — вспомнил я. — «Поменялся сменами! И ещё он сказал, что ему надо заполнить наши медкарты для отчётности, в Фонде с этим строго! Чтоб были все!» — «Хорошо, мы приедем!»
Мне не понравилась эта идея, но разумных объяснений не было.
— Может, хочет убедиться, что мы не торчки и не психи?— с сомнением сказал Грин.
Вечером мы поехали в клинику. В машине никто ни с кем не разговаривал, Скай до сих пор стеснялся, а Вэл делала вид, что ей всё равно. Я слышал их мысли, но они были ни о чём, равно как и мои собственные. Мы просто не готовы были делиться чем-то серьёзным.
— Теперь будем думать только о всякой ерунде? — не выдержал Скай.
— Пока не научимся блокировать доступ к тому, что хотим сохранить в тайне! — ответила Вэл. — Как только научишься, велком! — и она погладила его по руке, но тут же закричала: — Не смей об этом думать! — и закрыла лицо. А мы тактично сделали вид, что не слышим, о чём думает Скай.
Когда мы приехали, возле клиники уже прохаживался в нетерпении Инди, а у входа маячила его неизменная тень. Инди боялся идти к врачу, поэтому болтал, не закрывая рта. На приём пришёл ещё один пациент. Стоматолог Леви оглядел нашу живописную группу и сказал:
— Позвольте мне сначала принять его, а потом с вами буду разбираться!
— Странно, — тихо сказал Грин, — теперь я вижу, что доктор Леви невысокого роста, а вчера мне казалось, что он два метра ростом и с огромными ручищами! Вот что страх творит с восприятием реальности! Никакая нейросеть этого не поймёт!
Грин даже передал картинку в общую сеть: на ней доктор Леви и правда выглядел почти как Годзилла. Через полчаса грозный доктор позвал Инди. Тот поплёлся в кабинет, как на пытку, но на этот раз мы испытали лишь незначительные неприятные ощущения, а затем — невыразимое счастье: Инди сполз с кресла. Меня же доктор Леви отправил в другой кабинет. Там сидел суровый дядька с зеркальцем на лбу, похожий на божество подземного царства. Он долго изучал моё ухо, спросил, не кружится ли временами голова, я соврал, что нет. Доктор сказал:
— Вижу на перепонке рубцы от разрывов. Раньше отитов не было?
Я снова пожал плечами. Доктор с сомнением покачал головой и выписал какие-то капли. Потом стоматолог сурово спросил нас:
— Ничего не употребляли?
— Боже упаси! — ответил за всех Грин. — Мы вообще здоровы как олимпийцы!
— Я бы не сказал… — доктор пролистывал электронные медкарты. — Я заполнял ваши данные для отчётности, оказалось, что трое уже являются пациентами Фонда.
Он обернулся к Харту:
— Вы лечились у вас после тяжелого ранения брюшной полости. Затем вас перевели в неврологическую клинику. А потом вы снова поступили к нам… — он пролистнул пару страниц и нахмурился: — Простите, эта информация конфиденциальна и анонимна. Могу сказать лишь, что потом вас забрали в другой медцентр.
И он перевёл взгляд на Инди:
— Почему вы не сказали сразу?
— Что? — опешил тот. — У меня только вчера зуб заболел!
— Вы были одним из самых первых пациентов Фонда!
— Но я не помню… — Инди растерянно хлопал глазами и озирался на Харта.
— Конечно, с вашим-то диагнозом… — покачал головой доктор Леви. — Не скрою, я даже связался с одним из специалистов, который вас лечил. Он тоже был поражён, потому что вы исчезли два года назад, и он уже предполагал худшее…
— С каким диагнозом? — Инди вцепился в его рукав: — Доктор, скажите что-нибудь! Я ничего не знаю!
— Это неудивительно. Удивительно, что вы живы, и стоите передо мной, да ещё так складно разговариваете!
Потом обернулся к Грину:
— Что касается вас, я бы рекомендовал повторно обратиться к челюстно-лицевому хирургу. После такой сложной пластики, как у вас, могут быть проблемы.
— Вы тоже видите следы пластики?
— Конечно. Вы делали её в другой клинике Фонда. Но информация…
— …анонимна и конфиденциальна, — закончил Грин.
Затем доктор Леви снова перевёл взгляд на Харта, который гладил Инди по спине мерными успокаивающими движениями:
— Я не вправе ничего рассказывать, но даже в вашей карте отмечена трогательная привязанность к этому юноше. Я рад, что вы до сих пор вместе!
— Вы не могли бы ещё что-то рассказать? — взмолился Инди.
— Информация о пациентах анонимна и конфиденциальна! Я и так сказал много лишнего!
Грин снова кинулся к доктору с деньгами, но тот решительно отвёл его руку:
— Сюда не приходят люди, у которых всё в порядке. Берегите себя. Поблагодарите доктора Гупту, это он попросил меня быть к вам снисходительным! — И вдруг сурово нахмурился: — И не употребляйте ничего противозаконного! При таком коллективном психозе я вообще должен был вызвать полицию! Приём окончен!
Мы выкатились на улицу и молча поехали обратно. Харт вдруг откашлялся, открыл рот, но постеснялся и перешёл на беззвучную речь: «Меня зашивали в их клинике после харакири. Я был одним из первых гибридов. Наверно, потом убил всех семерых на том катере и снова попал в NHD. Всё сходится!»
Эмбер неожиданно положила руку на плечо Харта:
— Ты сам что-то вспомнил? Или полагаешься на слова своего «исходника»? Он мог и солгать!
— Вот так отведёшь друга зуб полечить — и узнаешь кучу страшных тайн… — пробормотал Скай.
И только Инди никак не реагировал. Он напряжённо что-то обдумывал, потом вдруг крикнул
— Останови!
Грин от неожиданности нажал на тормоз со всей дури. Инди выскочил из машины, перелез через ограждение и побежал в темноте по полю. Я догнал его первым, схватил в охапку. Харт замер в двух шагах, не решаясь подойти.
— Что, Инди? Ты тоже был их старым пациентом, но теперь всё хорошо!
— Ты не понимаешь… — он даже не плакал, а захлёбывался словами: — У доктора на экране была открыта моя история болезни. Я увидел в оконном стекле её отражение, машинально запомнил картинку, а сейчас мысленно отзеркалил! Я даже не все слова разобрал, но…
И он перечислил на одном дыхании:
— Вирусный энцефалит в раннем детстве, сирота, приют, необратимые поражения, тяжелые когнитивные расстройства… Вот кем я был! В NHD мне имплантировали нейрочип. Нейросеть научила меня говорить, рисовать и вообще думать! Ни ума, ни таланта! Всё, что есть сейчас, — не моё!
Инди выпалил всё это, а потом спросил севшим голосом:
— Тебе нужен слабоумный сирота?
Я махнул остальным: «Уезжайте, мы сами вернёмся!» И они действительно молча сели в машину, даже Харт убрался с глаз долой. А я обнял Инди как можно крепче и сказал тихо-тихо:
— Нас никто не найдёт и не услышит. Мы в домике…
Часть XI.
Глава 1
Когда рассвело, я прикрыл острые лопатки Инди одеялом и на цыпочках вышел. Первым, кого я увидел, был Харт, сидевший в неизменной позе на лавочке у парковки. Он приоткрыл один глаз, как ворон, и беззвучно сказал:
«— Если ты однажды передумаешь…»
«— Я за него сам кого угодно убью и сам умру!»
«— Эти слова обратной силы не имеют!»
«— Я всё решил!»
А ведь за всю ночь я не услышал ни одной чужой мысли! Кажется, я научился защищать то, что не подлежит огласке. И эти дрожащие худые плечи, и сильные руки, и разноцветные частички краски под ногтями, и обветренные губы, и судорожные вздохи, и смех, похожий на плач, — всё это принадлежало только мне. Даже дышать было не обязательно: казалось, что грудная клетка заполнена летучей субстанцией, того и гляди, от земли оторвусь. Наверно, это счастье…
И я бесцельно пошёл по спящей улочке. Пусто и тихо, только в одном «донер-кебабе» уже суетился хозяин. Он ещё резал мясо, но от запаха овощей и свежего хлеба уже закапали слюни. Я попросил сделать семь порций, хозяин расцвёл и принялся за дело. А я уселся на пластиковый стул рядом с его киоском на колёсах и закрыл глаза. До этого дня я ещё иногда задумывался, с кем встречался в прошлой жизни, кто мне нравился, была ли у меня семья? Но теперь мне стало всё равно. Когда знаешь, для кого живёшь, становится гораздо проще.
Запах пищи разбудил Ская и Грина. Они набросились на упакованные в бумагу кебабы, я позвал по внутренней связи остальных. Как ни странно, Вэл тоже явилась быстро. Бледная, с кругами под глазами, она прямо с порога вцепилась в еду.
— Я почти не спала, зато отыграла вчерашние потери на бирже. И только сейчас поняла, что ужасно голодна!
Потом поглядела на меня и тихо сказала:
— Сан, мы ничего не слышали.
— Это правда, — подтвердил Грин. — Ты сам ушёл в офлайн и отключил Инди вместе с собой.
— Можешь объяснить, как ты это сделал? — спросил Скай и тут же поспешно добавил: — Меня только методика интересует! — И покраснел.
— Я сказал Инди: «Мы в домике!» Знаете, как дети говорят? Если ты в домике, тебе ничего не грозит и тебя никто не найдёт.
— И эта нехитрая магия сработала! — улыбнулся Грин.
— Нейросеть так быстро обучается? — уточнила Вэл.
— Нет, это Сан оказался сильнее Rainbow!
— Надо тоже попробовать, — задумчиво сказала Эмбер, входя в комнату.
— Что, кебаб хочешь? — вскочил Грин. — Выбирай!
— Нет, хочу попробовать, как работает метод Сана: вдвоём уйти в офлайн. Пойдём потренируемся? — и она взяла Грина за руку. Тот судорожно проглотил последний кусок салата и выкатился следом. Вэл посмотрела на Ская, тот побагровел.
— Ну уж нет, я сначала позавтракаю! — усмехнулась Вэл.
А я сразу заснул.
Днём мои товарищи усиленно практиковали совместный выход в офлайн. Инди выспался и ушёл рисовать в сопровождении Харта. Потом Грин собрал всех для срочного разговора. Они обсуждали поездку на арт-фестиваль в Москву и ещё что-то, но я ничего не слышал: мне снился выставочный зал и Инди. Что делал при этом я сам — непонятно, знаю только, что улыбался как придурочный. «Сан Саныч! Живой, что ли? Давно не виделись…» — воскликнул кто-то. Кто меня узнал? Да без разницы… Ушли все чувства, кроме одного. Куда бы ни отправился Инди, я последую за ним. Как тень. Как Харт. Сейчас я понял Харта и больше не мог его ненавидеть. Не осталось ни ревности, ни обиды, ни сомнений. «Инди, я буду видеть и слышать только тебя…»
— …Сан? Ты в порядке? — Инди трясёт меня за плечи. — Опять вырубаешься? Я уже испугался, что у тебя заряд кончается! Вот чудила! — И он осторожно дёргает меня за уши.
— Так классно… — бормочу я. — Просыпаюсь, а ты рядом…
— Заткнись, у нас совещание, а тебе и дела нет?
— А мне всё равно… — Я продолжаю улыбаться.
Инди со вздохом объявляет:
— В данный момент юзер Сан находится в режиме… блядь, как это называется? В режиме экономии данных, то бишь в нирване. Пусть там и пребывает, от него всё равно толку никакого!
Я снова проваливаюсь в нежный сон, обволакивающий всё тело.Звуки снаружи доносятся как сквозь кокон:
— Харт, тащи его! Аккуратнее, сажай в машину… — Инди опять ругается на непонятном языке.
Меня несут на руках в машину, запихивают на заднее сиденье, острая коленка Инди упирается мне в затылок, я пытаюсь повернуть голову, но не могу. Потом меня снова тащат…
— Доктор! Доктор Гупта!
— Это опять вы? Что ж такое? У меня приём! Надо было позвонить!
— Доктор, мы очень торопились. Он вообще ни на что не реагирует! Только улыбается!
— …С точки зрения терапевта он абсолютно здоров! Хватит употреблять дурь! Почему вы так безрассудно себя ведёте? Вы уже не студенты! Вы взрослые люди! А если я отправлю его сдать тест на наркотики, что покажут результаты? Вы готовы за это отвечать?
— Доктор, мы ничего не употребляли!
— Тогда это серьёзно. Я выпишу направление на КТ или МРТ, запишитесь через общую справочную Фонда.
— Блин, КТ сразу покажет, что в башку какая-то херня вкручена… Простите, доктор, это мы о своём. Нам нужно улетать в ближайшие дни, он не успеет пройти обследование.
— Если вы улетаете туда, где есть отделения нашего Фонда, он может обследоваться там. Достаточно будет моего направления!
— Вряд ли в России есть отделения вашего Фонда!
— Есть. И у меня там знакомый работает! Я и сам учился в Москве, в Университете Дружбы народов, на медицинском факультете. Потом женился и уехал в Лондон…
— Ваша жена — англичанка?
— Нет, она из семьи владельца группы Hari Krishna Jewellery, сейчас работает в немецком офисе компании.
— Значит, вы разбираетесь в драгоценностях?
— Я— нет, моя жена разбирается.
— А можно вас попросить показать ей одно кольцо, которое досталось мне по наследству? Хотелось бы понять, что это за камень.
— Оно у вас с собой?
— Нет, но мы же придём к вам.
— Вы ещё раз придёте?!!!!
— Мы должны вам показать больного, убедиться, что он в порядке!
— Хорошо. Привозите его завтра и приносите с собой кольцо… Я не расслышал, когда вы улетаете?
И тихо, уже на хинди:
— О Шива, помоги мне обуздать гнев, это недостойное чувство! Эти люди сводят меня с ума, но они люди, и они мои пациенты…
…Меня снова тащат в машину, везут.
— Не может человек взять и выпасть в осадок на ровном месте!
— Человек не может, а гибрид — запросто…
— Мы умеем уходить в офлайн и выходить из него без последствий! Может, причина в его нейрочипе?
— Может, он весь заряд высадил? Инди, чем вы всю ночь занимались? Дотрахались до помрачения рассудка?
— Грин, прекрати! Как ты можешь?
— Я пытаюсь найти рациональное объяснение!
— Чувства — вещь иррациональная. И объяснение должно быть таким же. Инди, спроси, о чём он думал перед тем как вырубился.
— Сан!
Я открываю глаза и вижу Инди. Он орёт прямо мне в ухо, кудрявые волосы щекочут лицо:
— Слышишь меня? Видишь меня?
— Конечно, слышу, и вижу, и даже потрогать могу… — я глажу его подбородок: — Говори потише, в ушах звенит!
— Можешь сесть?
Я сажусь, Инди хватает меня за руки:
— Как себя чувствуешь?
— Нормально. Я просто спал, видел хорошие сны, а вы орали и тащили меня куда-то…
— Скажи, о чём ты подумал, перед тем как заснул?
Я повторяю вслух:
— «Инди, я буду видеть и слышать только тебя, мне больше ничего не нужно…»
— Вот что значит грамотно составленный промпт! — торжествующе произносит Скай. — Нейросеть поняла буквально: отключила его от всех, кроме Инди. Когда Инди позвал его, он ответил. Всё точно!
— Сан! Пожалуйста, будь аккуратнее со своими мыслями! — строго говорит Вэл. — А то…
— Сан просто влюбился насмерть! — перебивает её Грин. — И хвалёная Rainbow не смогла ничего с этим поделать! Хотя по идее, должна была воспрепятствовать нерациональному поведению…
— Гибрид влюбился, и от этого нейросеть впала в ступор? — изумлённо спрашивает Инди. — А нельзя её совсем обрушить таким образом? Если остальные гибриды тоже влюбятся?
— Во-первых, по щелчку влюбиться невозможно, — отвечает Грин, — Во-вторых, если обрушить Rainbow, наши чипы тоже отключатся, на этом всё кончится. Сперва войди в историю современного искусства, пожалуйста! Для посмертной славы хорошо зайдёт love story с трагическим концом. Тогда после смерти твои работы станут гораздо дороже. Я всё устрою в лучшем виде, таков мой функционал! Но на всякий случай уточни у Харта детали харакири!
— Чтоб тебя! Харт, не слушай этого мудака,— кричит Инди, — лучше принеси Сану стакан горячего чая с сахаром и лимоном. И валите отсюда!
— Я вообще не понимаю, зачем мы до сих пор торчим в Берлине? — решительно говорит Вэл. — Чтобы эти двое были счастливы? Или у них любовь втроём?
Становится тихо. Инди сидит рядом, держит мою руку, я откидываюсь на подушку и закрываю глаза. Пусть этот сон не кончается! Сквозь пелену слышу мысли Харта: «Я задолбался таскать тебя в машину и обратно! А теперь ещё и чай тебе подавай!» Но мне почему-то кажется, что он произносит это без ненависти, даже с сочувствием…
Глава 2.
На следующий день я очнулся как ни в чём не бывало. Инди провёл рядом всю ночь, утром все были со мной внимательны и предупредительны, пристально смотрели и ничего не говорили.
— Я похож на безнадёжного больного? — не выдержал я.
— Наоборот, ты выздоровел, — улыбнулся Грин.
— Много ты в этом понимаешь! — перебила его Эмбер. — Полностью от любви выздороветь невозможно!
— А ты откуда знаешь?
— Мне так кажется. Не помню!
— Сан, если ты в порядке, будем планировать поездку в Москву, — перебила Вэл. — Инди должен быть на арт-фестивале! А у нас ещё есть дела.
И они со Скаем ушли. Инди быстро собрался на пленэр, а мне показал кулак и велел оставаться в номере. Харт молча последовал за ним.
— Ты вчера напугал даже доктора Гупту! — сказала Эмбер. — Вечером поедем к нему снова.
— Представляю, как мы его достали!
Постоянный шум в голове стих, я больше не слышал чужих мыслей и не испытывал чужих ощущений.
— Я научился уходить в офлайн, блокировать передачу мыслей и чувств. Значит, скоро мы освоим ещё пару трюков и найдём спрятанные деньги!
— Как всё просто на словах!
— У меня теперь и в жизни всё очень просто, — честно ответил я.
— Малыш, да ты и правда втрескался по самое некуда! Завидую…
Эмбер встала на цыпочки и погладила меня по голове, а потом стала серьёзной:
— Мы выяснили, кто производил нейрочипы для NHD! Это была та же самая IT-компания Cerebra Inc. Вэл нашла их данные: зарегистирована на Каймановых островах, владлец некий Laslo J. Gorovitz. И больше ничего неизвестно ни о фирме, ни о владельце. Вэл раньше не понимала, почему Сол и Борис в них вложились. Теперь фирму хочет купить китайский гигант Nexperia. Их акции растут в цене. Вряд ли мы сможем с ними связаться напрямую, а с Солом и Борисом нельзя это обсуждать, они догадаются, что мы всё знаем. Облом! А ещё мы изучили каждый пиксель медкарты Инди! Там куча разных терминов, один другого хуже, но ничего не сказано о том, как Инди звали раньше, откуда привезли, как лечили и куда потом отдали. Спросить некого!
— Есть Харт! Он познакомился с Инди в неврологической клинике два года назад, куда его перевёл неведомый опекун. Харт оказался в NHD и стал одним из первых гибридов с номером А7. Та партия гибридов оказалась неудачной, выжил только Харт. Потом он снова встретил Инди в NHD.
— Как только заходит речь о прошлом, Харт лишь мычит. Он и правда как тень, а у тени нет памяти! Сан, не становись второй тенью Инди, человеку достаточно одной тени!
Эмбер ушла. Я позвал Харта по внутренней сети, но тот не ответил. Им вдвоём хорошо… Может, я и правда лишний? «Сан, даже не начинай! — беззвучно закричала Эмбер. — Или пошёл в офлайн!» Я спохватился и мысленно окружил себя сплошной звуконепроницаемой стеной. Харт — вещь в себе, из него невозможно ничего вытянуть, пока он сам не захочет. Но Инди… Совсем недавно меня что-то удивило. Я частично восстановил в памяти вчерашний сон и выложил во внутреннюю сеть отрывок, в котором Инди кричит «тащи его!» и ругается на непонятном наречии. «Попробуйте определить язык! Он однажды уже так ругался!»
Первой откликнулась Вэл: «ИИ долго пыхтел и определил диалект сардов: это язык, на котором говорят жители Сардинии, он отличается от итальянского». — «Тогда стоит искать приют для больных детей на Сардинии. Вирусный энцефалит — довольно редкое заболевание. Может, есть какие-то архивы? Больной ребёнок не мог ни говорить, ни соображать, но любил рисовать. Скай, ты лучше всех шаришь в сетях, попробуй найти этот случай на медицинских форумах. А ещё Инди однажды вспомнил, что дедушка бросил курить и стал кашлять. Значит, у него был курящий дедушка-художник.» — «Я должен дедушку искать? Италия — страна долгожителей, там половина мужчин — дедушки! И половина из них курит!» — «Невозможно бесконечно заниматься только твоими личными проблемами, — влезла в разговор Вэл, — почему ты так зациклился на прошлом Инди?» — «Его прошлое — самое безобидное. Мы плохие ребята, наши следы тщательно вытёрты отовсюду. А он был просто больным ребёнком. Инди и Харт познакомились в клинике. Найдём эту клинику — узнаем о них, размотаем всю цепочку!» — «А для этого найдём дедушку-художника, который жил на Сардинии и бросил курить… Сан, ты в своём уме?»
Дальнейший разговор потерял смысл. Я снова вспомнил вчерашний сон, в котором меня кто-то звал по имени. Незнакомец не слишком обрадовался тому, что я жив. В его голосе звучали удивление и глухая ярость. Может, в прошлой жизни я у него что-то украл? В новой жизни я однажды украл ключ-карту у Бориса, а потом — бейдж у сотрудника «Аэрофлая». Кажется, мои воровские таланты сильно преувеличены. Моя хвалёная интуиция пару раз сработала в поисках архивов, но больше ничего существенного я не сделал. Я самый бесполезный член экипажа!
«Добавь ещё, что ты третий лишний, и портрет безнадёжно влюбленного станет законченным!» — ехидно сказала Эмбер. — «Я что, забыл уйти в офлайн?»— «Прости, малыш, кто-то должен был прервать твой печальный монолог! Может, ты проголодался? Сходи за едой. Не скучай там один! Мы с Грином в ресторане зависли. Вэл и Скай заняты делами. Инди пишет очередной закат, они тоже придут вечером. И не забудь, что вечером мы едем к доктору Гупте!»
Я почувствовал себя идиотом в квадрате и пошёл по привычному маршруту. Мы уже столько времени в Берлине, но я даже по городу толком не гулял! Зато неподалёку есть маленький обшарпанный отель, где мы провели вместе несколько сумасшедших дней. И за это я буду благодарен Берлину до конца жизни, когда бы он ни наступил. Я купил очередной кебаб в том же киоске и сожрал его прямо на улице. Инди любит закаты. Небо было очень ярким, к вечеру ветер пригнал тёмные тучи, сквозь них било солнце, превращая скучную промзону в фантастические джунгли. Если мы с Инди однажды окажемся на море, он будет каждый вечер рисовать закат, а я — смотреть на него…
Инди вошёл последним, с торжеством прислонил к стенке большой подрамник:
— Вот! Я сам не ожидал, что так получится! Сан, узнаёшь дракона?
Это был вид с эстакады над автобаном, с того места, где мы объяснялись, стоя на узкой дорожке. Всё было так — и одновременно не так. Золотая цепь огней выглядела как хребет дракона. А из его глаз вырывались огненные стрелы, пронизывающие фиолетовую тьму.
— Уж простите, что задержался. Солнце так быстро садилось, я должен был успеть. Едем в клинику к доброму доктору? Надо убедиться, что Сан в порядке.
— Харт, — спросил Скай, — а ты почему без маски?
Харт растерянно схватился за подбородок. После похищения он ходил в маске, это никого не удивляло, особенно в многомиллионном городе.
— На эстакаде подул сильный ветер, наверно, слетела, — объяснил Инди. — Да там и людей-то нет, одни машины. Кстати, Сан, мы спускались по той лестнице и встретили подростков, которые граффитина колоннах рисовали. В их возрасте мне не довелось рисовать граффити, зато теперь я поучаствовал! Будешь там бегать, посмотри: оранжевый дракон на крайней колонне — мой!
Мы снова поехали в клинику Фонда. Доктор Гупта встретил нас со спокойствием приговорённого к казни. Потыкал в меня стетоскопом, померил давление, посмотрел в глаза, постучал по коленке, — одним словом, проделал все ритуальные действия, чтобы подтвердить, что я здоров как бык.
— Можете ли вы назвать причину вашего вчерашнего недомогания? — осторожно спросил он, заполняя карту.
— Да. Причина — тот горбоносый худой юноша, который много лет был безнадёжным пациентом неврологической клиники.
Доктор даже подпрыгнул на стуле.
— Можете дать контакты той клиники? Только не говорите об анонимности и конфиденциальности!
Доктор дико посмотрел на меня:
— Разбирайтесь с вашими проблемами самостоятельно! Я и так потратил на вас столько времени!
Он решительно вытолкал меня в предбанник.
— Доктор, вы обещали… — Вэл протянула ему кольцо.
Доктор отчаянно нахмурился, потом вспомнил, надел чистые перчатки, взял кольцо двумя пальцами, как жука, положил в прозрачный пластиковый контейнер и держал его осторожно, как будто экзотический жук мог укусить.
— Ждите! — буркнул он и ушёл в кабинет, но через пару минут выскочил в приёмную:
— Моя жена сказала, что это может быть чёрный бриллиант. Камни такого размера и огранки — огромная редкость! И она даже предположила, что это определённый бриллиант с интересной историей. Но ей самой нужно на него посмотреть. Она проконсультирует вас лично, если вы гарантируете, что происхождение кольца не криминальное!
Вэл возмущённо воскликнула:
— Кольцо мне досталось от родственницы.
— Хорошо, приезжайте завтра днём к нам домой!
— Мы вам в клинике надоели, а вы нас домой зовёте? Лучше возьмите кольцо с собой, покажите жене, а мы заедем в клинику и заберём!
Доктор окончательно обалдел от такой беспечности:
— Просто взять бриллиант, даже без расписки? А вдруг я его потеряю? Или украду? Или продам?
— Доктор, вы же ангел, — сказал я. — Ангелы не продают и воруют.
— Не все ангелы таковы, — ответила Вэл резко.
Доктор сомневался, но желание поскорей от нас избавиться оказалось сильнее:
— Хорошо, я заберу кольцо с собой. А сейчас прошу простить, у меня по записи ещё один пациент!
— Но уже почти полночь!
— Я часто работаю допоздна. Зато днём работает жена, а я могу заниматься нашей дочерью.
— Hari Krishna Jewellery — знаменитый индийский ювелирный бренд. Ваша супруга из семьи владельцев компании. Вы оба могли бы не работать? — с удивлением спросил Грин. — А дочери нанять няню?
— Как я могу не работать? Это моя профессия! И моя дочь! — воскликнул доктор Гупта. — А жена — самый перспективный кандидат в руководители из всего поколения наследников. Она набирается опыта в Берлине, потом возглавит отделение в Штатах или в Китае. Только трава может просто расти, а человек должен заниматься чем-то полезным!
После столь пылкой тирады Грин прижал руки к груди:
— Доктор, позвольте отвезти вас домой. Мы должны вас как-то отблагодарить!
Доктор Гупта замахал руками, но Грин был непреклонен:
— Когда закончите, мы будем ждать вас у машины: чёрный минивэн на улице за углом.
— Но мне неловко…
— Доктор, ещё немного — и мы исчезнем из вашей жизни! — ласково сказала Эмбер. — Пользуйтесь моментом!
Тот вздохнул и согласился. Видать, мы и правда ему осточертели.
Ночной визит пациента по казался мне подозрительным, хотя мы сами ездили сюда по ночам и выглядели не менее подозрительными. В машине мы вяло болтали о пустяках. Только Харт периодически постреливал глазами по сторонам. Привычки телохранителя не вывести, хоть десять раз в башке нейрочип меняй! Вдруг он указал на человека в маске, который быстро шёл к дверям.
— Почему ты думаешь, что это именно тот пациент? — спросил Грин. — Мало ли кто тут ночью бродит?
Харт промолчал, я ответил вместо него:
— Это спальный район, по ночам тихо, надо бы присмотреть за доктором…
Когда мы постучали, дверь была заперта, а на звонки доктор не ответил.
— Может, пациент тяжёлый?
— Для тяжелобольного он слишком быстро шёл!
Грин и Скай быстро обогнули пристройку с обеих сторон, проверили окна и запасной выход, но всё было закрыто на совесть.
— Может, позвонить на горячую линию в Фонд? — предложил Инди.
— И что ты скажешь? К доктору пришёл пациент, дверь заперта? А мы просто шли мимо и принесли доктору чёрный бриллиант? — скептически ответил Грин. — Давайте подождём!
Но я не мог отделаться от неприятного чувства, которое никогда меня не обманывало.
— Скай, попробуй подцепиться к компу доктора по wi-fi?
Скай зажмурился, пошевелил губами, замотал головой. Я показал на кабель, идущий вдоль двери.
— Система видеонаблюдения! — догадался Скай. — Сан, ты умница! — и снова зашевелил губами, закрыл глаза… — Поймал сигнал, отправляю картинку!
Мы увидели кабинет доктора. Гупта сидел, привязанный к креслу, а человек в маске перед ним перебирал в лотке хирургические инструменты. Звука не было, но и без него ситуация выглядела недвусмысленно.
— Надо звонить в Фонд! — крикнула Вэл.
— М-м-м, — ответил Харт и вспрыгнул на крышу пристройки.
На потолке в кабинете был стеклянный плафон с дневным светом. Мы приезжали ночью и не обращали на него внимания. Лишь Харт его заметил на картинке за долю секунды— и вот он вскочил на крышу и долбанул по стеклу ногой. Стекло выдержало. Скай и Грин тоже влезли наверх, ударили одновременно, плафон треснул. Харт влетел в кабинет и скрутил нападавшего.
— Поговори с ним по-хорошему, — сказал я, — узнай, кто его сюда послал и зачем! Доктор, вы не пострадали?
— Нет, но я должен сообщить в Фонд об инциденте. Пожалуйста, не бейте того человека, его должны допросить, как полагается! — Гупта был бледен, но держался. Мало кто смог бы так спокойно себя вести после нападения. — Спасибо вам… Как вы догадались, что я в беде?
— Интуиция, — ответил я многозначительно. — Есть одна просьба: скажите мне, в какой клинике лежал наш юноша? Можете даже не говорить, просто покажите мне его файл! Это очень важно!
— Нет! — сурово ответил доктор. — Это против правил.
— Скажите хотя бы, кто привёз в клинику пациента после харакири?
Доктор стукнул кулаком по столу, но сдержался и быстро открыл файл Харта: вместо фамилии опекуна там стоял прочерк. Я показал картинку по внутренней сети. «Ещё один облом…» — философски ответил Инди.
— Спасибо, доктор, теперь звоните в полицию!
— Сначала я должен сообщить в Фонд, — уклончиво ответил доктор Гупта. — Они пришлют людей.
— Мы подождём вместе с вами!
Доктор не стал возражать. Мы положили связанного бандита в приёмной. Вскоре во двор въехала машина со знакомым логотипом Фонда. Из неё вышли трое бравых парней в чёрных куртках. Грин начал объяснять, что к чему. Парни лишь отмахнулись.
— Не похоже, чтобы они выполняли гуманитарную миссию, — пробормотал Грин.
Гости сурово потребовали предъявить qr-коды, отсканировали их, убедились, что мы находимся в клинике вполне легально. Затем побеседовали с доктором за закрытыми дверями. Потом вытащили карту памяти из камеры наблюдения, сгребли связанного бандита и отбыли восвояси, пройдя мимо нас как мимо мебели. Доктор Гупта сидел в кресле, абсолютно обессиленный, руки свисали вдоль тела, как лапы мягкой игрушки.
— Док, поехали! — ласково сказала Эмбер. — Ваша семья ждёт вас! Это же так здорово!
И вдруг на лице доктора усталость сменилась ужасом:
— Тот человек в маске… Он… Он…
— Он вас бил?
— Хуже! Он увидел ваше кольцо и забрал… — прошептал доктор, глядя на Вэл. — Оно у него в кармане! Я сейчас позвоню в Фонд, его обыщут, вам вернут кольцо сегодня же… Если нет, я компенсирую потерю!
— Да бросьте вы, док, — весело сказала Вэл, — хрен с ним! Главное, что вы сами живы и здоровы!
— Вам плевать на чёрный бриллиант такой стоимости? Да вы ненормальные!
— Да! И вы даже не представляете, насколько!
«Инди, мы всё равно узнаем, кто ты!» — «Не уверен, что я хочу это знать…» — «Я хочу знать, — вдруг раздался голос Харта. — Я больше не хочу быть тенью! И я должен добраться до тех, кто убил Тимура!»
А когда мы уже выехали на кольцевой автобан, Харт тихо сказал мне: «Спасибо за попытку, Сан!» И это был едва ли не первый раз, когда он назвал меня по имени.
Глава 3.
— В Москву отправляются Инди с Хартом, Грин и Сан. Мы втроём пока остаёмся тут, возможно, полетим в Лондон, — объявила Вэл утром.
Никто не выспался, поэтому до всех доходило очень долго.
— Почему мы должны разделиться? — с досадой спросил Грин.
— Кто-то должен продолжать поиски, пока вы заняты личными делами! — сурово ответила Вэл. — Инди участвует в арт-фестивале, Грин будет заниматься его продвижением, Харт, как обычно, будет его тенью. А Сан… — она лишь вздохнула и мрачно добавила: — Или у вас заряд кончается, или вы стремительно очеловечиваетесь в самом худшем смысле!
— А ты сама? Кто бриллиантами разбрасывается, как жвачкой? — съязвил Грин.
— Да брось, это вообще к делу не относится, — отмахнулась Вэл. — Подумаешь, кольцо! Мне и носить его некуда. Если окажется дорогим, сразу продадим, деньги пригодятся.
— Мы потратили почти весь бюджет, выданный NHD на поиски, — согласился Грин.
Он по негласному договору отвечал за наши финансы, и мы привыкли, что каким-то волшебным образом деньги у нас не кончались.
— Конечно, у меня есть заначки, но мы уже почти на мели. Хорошо, что в России после войны высокая инфляция. Если собираетесь в Лондон, советую быть экономнее!
При этих словах Харт вздрогнул.
— Наши поиски не касаются ни тебя, ни Тимура, — мягко сказала Вэл. — Это связано с моей предшественницей. Она и правда была круче, чем мы думали.
И тут раздался звонок. Грин показал нам экран: «доктор Гупта»!
— Утром мне позвонили из Фонда. Они нашли кольцо у нападавшего, привезли его к нам домой. Моя жена изучила кольцо. Приезжайте сейчас!
— Подвески королевы? — оживился Грин.
Вэл и Скай хотели поехать вдвоём, но Грин настоял на том, чтобы они с Эмбер тоже были там: кто знает, что это за артефакт? Они пообещали, что в экстренном случае тут же вызовут нас по внутренней сети. Мы остались втроём.
Инди ушёл рисовать, Харт последовал за ним. Я же улёгся на диван и стал искать в сети возможные сведения о неврологической клинике в Лондоне, в которой могли познакомиться Инди и Харт. Но чтобы сформулировать точный запрос, недостаточно диагноза «вирусный энефалит» и «слабоумие». Я плюнул на всё и пошёл прогуляться до «донер-кебаба». Хозяин-турок уже запомнил меня и приветствовал:
— Ты покушать пришёл?
— Да.
— А где остальные? Где художник ваш?
— Ушёл на пленэр, — со значением ответил я.
Хозяин выдал мне свежий донер-кебаб, сложил в пакеты еду для остальных и решительно отказался от денег:
— Твой друг портрет моей мамы нарисовал, больше не возьму с вас ни копейки! Он уже местная знаменитость. Вчера вечером один человек прибежал, искал его. Фото показал: ваш художник вместе с детишками расписывает колонну под мостом, а рядом второй стоит, в бейсболке, такой хмурый. Я ничего не сказал. Он был хуже полицейского, — поморщился хозяин и скривился: — Глаза пустые…
Наверняка подростки, с которыми Инди рисовал граффити, выложили пост в соцсетях! Харт был без маски, его тут же вычислила система Falcon. Вчера им был нужен не доктор Гупта, а Харт.
«Харт, возвращайтесь! — позвал я. — Тебя ищут!» — «Угм», — ответил Харт. Как он в уме воспроизводит эти звуки? Не человек, а ходячее железное дерево! Я передал по внутренней сети: «Харта ищут. Будьте тоже осторожны!» — «А у нас тут такое, словами не описать!» — ответила Эмбер и отключилась.
Вернувшись, девушки ушли в номер, Скай схватился за ноутбук, а Грин некоторое время бродил по комнате, размахивая руками, как будто что-то взвешивал.
— В чём дело?
Я выложил на стол донер-кебабы. Грин задумчиво сжевал один, потом заговорил. Кольцо, которое я выковырял из дешёвой заколки со стразами, было продано несколько лет назад на акуционе Christie’s за 12 млн долларов одному арабскому шейху. Камень — чёрный алмаз редчайшего качества под названием Mumbai Night Star — был найден в Индии в конце девяностых. Такие чистые чёрные алмазы вообще встречаются крайне редко, их чаще находят в Бразилии или в Африке. Кольцо сделала знаменитая фирма De Grisogono. Шейх Махмуд, покупатель кольца, был самым необычным отпрыском большой королевской семьи одного из Эмиратов. Правда, он не был наследным принцем, но до недавней женитьбы считался одним из самых завидным женихов Ближнего Востока. Окончил Кембридж, медицинский факультет, помешан на технологиях, основал Центр редких заболеваний, светским тусовкам предпочитал научные конференции. Прямо во время торгов шейх Махмуд звонил своей возлюбленной, случайно нажал громкую связь, все участники услышали её ответ: «Да мне по херу, сколько в нём карат, я не потерплю, чтобы ты трахался с кем попало за моей спиной!» Такой была фрау Лейбман — возлюбленная шейха и предшественница Вэл!
Скай нашёл несколько общих фото, все довольно старые, и выгрузил в общий доступ. Анна Лейбман в обнимку с шейхом на яхте. Анна и шейх за компютером. Анна с чёрными волосами и с очень короткой стрижкой.
— И звали её тогда не Анна Лейбман, а Ханна Коваль! Поэтому я ничего не мог о ней найти раньше! Никакой ИИ не справится с женскими причёсками! — с досадой воскликнул Скай. — К тому же, у неё была богатая мимика, ни одного статичного изображения.
Когда шейх основал свой медицинский центр, Ханна была главным консультантом по инвестициям. Они жили вместе несколько лет. Семья шейха была в шоке: подруга шейха оказалась наполовину еврейкой, к тому же старше на 10 лет. Скандал на аукционе был последней каплей. После разрыва семья потребовала вернуть кольцо. Кто-то из коллег присутствовал при их расставании и описал сцену в красках. Ханна сказала: «Они выбирают невестку, как чистокровную скаковую лошадь, а лошадям кольца не нужны! Что моё — то моё!»
— Она сменила имя, работу и спряталась в городе-призраке, потому что любила шейха? — спросил Инди.
— За такой камень могут грохнуть! — объяснил Грин.
— Да плевать ей было на кольцо и на миллионы, — сказала Вэл, — она была реально крутой тёткой! Шейх Махмуд наверняка знает о её работе в NHD!
— А доктор и его жена никому не расскажут? — поинтересовался я на всякий случай. — Сам доктор, конечно, ангел, но жена…
— У него очень милая жена, — ответил Грин, — и не скажешь, что наследница ювелирной империи. Когда мы вошли, доктор в фартуке готовил завтрак. Жена сказала: «Это удивительное кольцо, подробности расскажет супруг, а мне пора в офис!» И уехала на работу. Я думал, такое только в кино бывает!
— Значит, мы не сможем продать кольцо! — помрачнела Вэл. — Только на чёрном рынке, но у нас нет таких связей. Может, его в ячейку заложить? Но непонятно, где мы будем завтра, и будем ли вообще…
— Принёс тебе джинн сокровище, а ты им и воспользоваться не можешь, — грустно сказала Эмбер.
Но была и другая проблема: Харт и тот, кто его вчера искал!
— Доктор сказал, что нападавший был обычным беженцем. Он пришёл на приём ночью, увидел, что в клинике один врач, и решил ограбить. Раскаивался, плакал… Доктор Гупта просил за него и хотел оказать материальную помощь! В результате негодяя всего лишь исключили из программы Фонда и отправили восвояси, — объяснил Грин.
— Он ни разу был не похож на больного, когда собирался оттяпать доктору пальцы, — пробурчал Инди. — Все ищут Харта?
— Его ищут те, кто знает о пропавших деньгах. Для них Харт — приманка. Моё кольцо тоже станет приманкой для шейха, — резюмировала Вэл. — Теперь я понимаю, какими крутыми были наши предшественники. Хватит прятаться! Чем быстрее за нами придут, тем быстрее мы что-нибудь узнаем! Нам нечего бояться и не о чем жалеть! Так, Харт? — она подмигнула.
— Угм, — ответил Харт, и на его лице вдруг появилось подобие улыбки.
— Харт! Да ты скоро станешь человеком! — Инди схватил его за щёки и стал теребить, тот замер как истукан. — Мы тебя расколдуем!
Харт вырвался и выбежал на улицу. Не знаю почему, я взял в автомате кофе и пошёл за ним. Харт сидел на лавочке в окружении рыжих собак, приложив руки к щекам. Я протянул ему стаканчик. Он посмотрел волком, но взял.
— Сахар надо?
— М-м-м…
«Делай что хочешь, я не уйду!» — беззвучно сказал Харт. — «Я тоже».
Я сел рядом на лавку. И так мы сидели вдвоём, и каждый чувствовал боль и печаль, свою и чужую. А под лавкой, уткнувшись друг в друга, спали две рыжие собаки.
.
Глава 4.
В последний день перед отъездом не должно было случиться ничего. Вэл и Скай пялились в экраны. Грин повёл Эмбер развлекаться. Инди ушёл на Музейный остров со словами: «Надо живьём посмотреть, что другие великие мастера делали до меня!» Харт тенью последовал за ним. Я ушёл в офлайн и весь день бродил по городу, отмечая обилие военных и беженцев. Война в одном месте кончилась, в другом началась, их поток не иссякал. Мы сами — как беженцы, к тому же потерявшие связи с родными и прошлым. У каждого из гибридов есть одна гипертрофированная функция, а остальное нас просто не касается. Вернувшись затемно, я не увидел за ужином Инди и Харта.
— Они ещё не пришли?
— Пришли… — вздохнула Эмбер. — Наше дитятко побывало в музеях и теперь в трансе. Он не художник, а полное дерьмо. Лучше бы никогда кисть в руки не брал. Всё уже нарисовали до него. Лучше бы он остался в приюте для слабоумных… Жизнь не имеет смысла. Лучше бы он и вовсе не рождался… Короче, полный набор!
— Инди сидел на художественных сайтах, закачал себе в башку всю историю искусств! Почему его так накрыло?
— Одно дело — смотреть в интернете, другое дело — живьём.
— А Харт?
— Что может эта статуя? Только сидеть рядом и мычать.
Я пошёл к Инди. Дверь открыл Харт. Я впервые видел его таким растерянным. Он даже вышел, чтобы нам не мешать! Значит, дело плохо. Инди лежал ничком на кровати. Я потрогал его за плечо, погладил по голове — ноль эмоций.
— До тебя люди тоже рисовали. И некоторые рисовали очень хорошо. А некоторые остались в истории искусства. А некоторые даже считаются гениями. Но это не значит, что ты никто! У тебя просто другой путь. Ты видишь по-другому. Ты можешь сделать то, чего никто не делал.
— А зачем мне рисовать, если всё уже было? Мне никогда до них не дотянуться!
Он сидел, завернувшись в одеяло, выглядел как загнанный зверёк в норке: шерсть дыбом, глаза отчаянные.
— Эти художники сами до всего дошли! Своим умом! Своим сердцем! Своими руками! А у меня в башке нейрочип, я ходячий фотошоп, только с руками и ногами. Скоро батарейка сядят, какой смысл?
— Малыш, просто рисуй! Забей на всё!
— Ты правда не считаешь меня пустым местом?
Инди прижался ко мне, я долго гладил его по голове, а потом обоим стало жарко. Только что он был несчастным зверьком, но в один момент превратился в сильное, дерзкое животное.
— Ты становишься таким бешеным…
— Это ты делаешь меня таким!
— Погоди, я дверь закрою, а то Харт может войти…
— Он не войдёт, пока я не разрешу.
А потом Инди блаженно вытянулся на кровати и зажмурился. Плед свалился с кровати, я слез за ним, упёрся рукой в пол — и встретил тот самый пристальный, сканирующий взгляд.
— Вот это поза! Замри! — сказал Инди и полез за блокнотом.
Ему стало лучше и снова захотелось рисовать, моя цель достигнута.
— Жрать охота! — сказал Инди, закончив эскиз. — Пойдём? — и заорал на весь коридор: — Харт, ты за едой сходил?
Утром мы наспех попрощались. Сол и Борис предусмотрительно снабдили нас паспортами, которые позволяли свободно перемещаться по миру. Они предполагали, что нас ждут разнообразные маршруты. Вэл велела мне присматривать за остальными, поскольку я уже бывал в Москве. Когда мы садились в машину, чтобы ехать в аэропорт, Эмбер вдруг обняла Инди:
— Я к вам привязалась, боюсь отпускать! Гибриды могут быть такими чувствительными!
— Я бы поверил в твою чувствительность, если бы не видел, как ты ломаешь противнику суставы… —съехидничал Грин. Он смущался, мялся, хотел что-то добавить, но не смог и полез на заднее сиденье. И все услышали: «Боже, какой я идиот…»
— Я тоже буду по тебе скучать! — ответила Эмбер вслух. — Но ты мастер пиара и рекламы, звезда Инди и его слава зависят от тебя!
— Звезда Инди принадлежит только ему, — сказал я неожиданно резко.
«Да вы поэт, друг мой…» — сказал мне Грин. И я вздрогнул от неожиданности, потому что никто ещё в этой жизни даже мысленно не называл меня другом. А Инди молча показал большой палец.
В Москве мы заранее сняли большую квартиру недалеко от центра. Можно было снять дешевле в спальном районе, но Грин заявил: Инди должен встречаться с Накамурой, noblesse oblige. Инди ещё в самолёте начал волноваться. Сто раз переспросил Грина, вовремя ли доставят его работы, подключат ли компьютер, все ли шнуры и переходники взяли, будут ли у посетителей фестиваля ИИ-очки , кто будет руководить развеской…
— Ты гибрид или тупая тёлка? — не выдержал Грин. — Сколько раз я должен ответить, чтобы ты запомнил?
— Художника обидеть каждый может! — эту фразу Инди выучил давно и теперь пользовался ей постоянно.
Когда мы вылезли из такси у дома, построенного в начале прошлого века, Инди расплылся в улыбке:
— Почти как в Париже!
Стояла тёплая светлая осень. Ветра не было, клёны были красными, а тополя — и жёлтыми, и зелёными. Бульвар был усыпан гладиолусами и астрами. Мимо носились школьники на самокатах, позвякивал трамвай, из открытых окон машин доносилась музыка, шныряли туда-сюда курьеры на велосипедах с коробками за спиной. Мировая столица шиковала назло всем, кто предрекал этой стране неминуемый послевоенный кризис.
— В Париже было грязнее, — сказал Инди, — тут чисто, как в лобби гостиницы! Только листья… — и он поддел носком шуршащую кучку листвы возле тротуара. Мимо тут же проехала оранжевая уборочная машинка, смела листья и, деловито фыркая, двинулась вниз по бульвару. — Как им это удаётся? Столько лет воевали, а город выглядит как картинка?
Грин помрачнел:
— Не нравится мне эта картинка. Так не должно быть, это неправильно. Не знаю, почему мне от этого великолепия тошно!
Он не дал Инди рассиживаться, сгрёб его в охапку и поехал в выставочный зал. Харт, конечно, отправился с ними. Оказалось, что они забыли все шнуры, переходники и диск, на котором хранились digital-работы Инди. Гибриды не могут забывать! Мы очеловечиваемся в плохом смысле!
Я сгрёб всё в рюкзак и пошёл к центру современного искусства длинным путём, вдоль набережной. По дороге оглядывался, пытаясь найти в памяти ассоциации, но ничего не обнаружил. Как и в прошлый приезд, город был знакомым, но я не чувствовал с ним никакого родства. Ослепительный свет очерчивал фирменные московские шпили, пронизывал пространство и отражался от воды, весь мир был наполнен этим светом. Меня как будто никогда и не было. Я даже оглянулся: есть ли за мной тень? Тень была. Значит, и я пока существую в виде материального объекта: гибрида B6.
Огромный старый лофт, оборудованный под центр искусств, расплющился вдоль набережной. Пожилой охранник посмотрел на меня поверх очков, я сказал, что иду монтировать оборудование на арт-фестивале, для наглядности показал содержимое рюкзака. Охранник куда-то позвонил, потом поворчал и пустил меня, выдав разовый пропуск. На вопрос «Где залы фестиваля?» он обтекаемо ответил: «Там…» — и ткнул пальцем. Я шёл по длинным коридорам, переходя из одного корпуса в другой. Глухие кирпичные стены сменялись современными стеклопакетами под потолок. По сравнению с этим центром берлинский выставочный зал был просто крошечным. Грин сделал правильный выбор. Инди заслужил такое пространство.
У входа в нужную галерею висел плакат, изображавший робота со светящимися электронными мозгами и «Мыслителя» Родена: они бодались лбами. Над ними нависал главный арбитр Накамура в живописном наряде. Афиши гласили, что впервые в истории ИИ будет соревноваться с человеком в изобразительном искусстве, в трёх традиционных дисциплинах: портрет, пейзаж, скульптура. ИИ был представлен основными нейросетями, к каждой прилагался член совета директоров, отвечающий за PR, и три айтишника. Сборня людей состояла из художников, чьи имена мне ничего не говорили, но у каждого в скобках были указаны звания. Отдельное место отводили Индиго — мастеру digital-do. Он тоже выступал за сборную людей. Идея была забавной. Я не сомневался, что Инди выйдет отсюда звездой. Правда, искусство сейчас никому не интересно, миром правит цифра, но как раз Инди может стать тем, кто их объединит. Главное, чтобы он не волновался!
Инди стоял с Накамурой, трещал без умолку и жестами описывал ему какой-то процесс. Накамура слушал, потом оба начали по очереди размахивать руками, организуя пространство в соответствии с логикой, понятной лишь им двоим. Инди показывал в одну сторону, Накамура плавными движениями перемещал воображаемый объект в другую сторону, оба были совершенно счастливы. Накамура квыглядел как предводитель войска, который обсуждает с молодым стратегом план битвы. Харт стоял в простенке. Увидел меня и сощурился, я услышал: «Всё в порядке. Ты не нужен!» Ещё как нужен!
— Инди! Вы всё забыли! — я с торжеством помахал рюкзаком. Грин шлёпнул себя по лбу, схватил вещи и побежал к техникам, сосредоточенно изучавшим некий провод в полу.
— Сан! — Инди расплылся в улыбке, потом повернулся к Накамуре, и оба снова залопотали на птичьем языке. Я и правда был лишним.
Зал, где располагалась сборная ИИ, опутали проводами, смонтировали огромные принтеры для печати готовых работ. Повесили большие экраны: на них нейронки должны были демонстрировать создание произведений в реальном времени. В соседнем зале развешивали холсты живых участников. Каждый представлял по одной работе в заданных жанрах. Исключение составлял Инди, он представлял работы в обеих техниках: аналоговой и цифровой. Ему отвели большой кусок зала. Повесили пейзаж, написанный на эстакаде в Берлине: дракон, ползущий через всё небо. Небольшой эскиз превратился в масштабное постапокалиптическое полотно. Было неважно, какой город изображён внизу под эстакадой, дракон неспешно плыл по горизонту и пожирал всю западную цивилизацию.
Выбор портрета меня удивил: это снова оказалась Любовь, моя предшественница, которую Инди нарисовал однажды по фотографии. Теперь мы знали больше обо всех семерых, погибших в Красном море. Зачем-то же они нас выбрали?
— Живые глаза… — сказал кто-то за спиной. Я обернулся: это был один из технарей, который только что скреплял бесчисленные провода пластиковыми хомутами. Да, эта была фирменная фишка Инди: живые сверкающие глаза. Скульптуры Инди зрители могли увидеть только в ИИ-очках. Но я-то мог видеть и так! Я поймал Инди на бегу:
— Включи комп, хочу посмотреть, какую «трёхмерку» ты выбрал.
— Сейчас позову маэстро и покажу! Вообще-то это сюрприз! — и он подмигнул мне, чем слегка озадачил. Инди никогда не кокетничал, тем более — при посторонних. Но это оказалось совсем не кокетство. Пришёл Накамура, Грин выдал ему ИИ-очки. Затем Инди пошуршал с технарями, опустил жалюзи и включил комп. И мы с Грином, не сговариваясь, воскликнули:
— Ох, бля…
Потому что в центре зала я увидел своего виртуального двойника: одной рукой тот упирался в пол, другой поднимал плед. Казалось, края пледа ещё шевелятся. Я смотрел со стороны на своё обнажённое тело, а мой виртуальный двойник смотрел на того, кого хотел укрыть… Трёхмерное изображение было одновременно и статичным, как скульптура, и живым, как аниме. Поза была сложной, по скрученным мышцам и позвонкам пробегали светящиеся искры. В глубине грудной клетки отчётливо пульсировал светящийся красный шар. Это был я — и в то же время не я. Накамура почесал шевелюру, отошёл подальше, прищурился, обошёл изображение, что-то спросил негромко, Инди так же тихо ответил. Тогда Накамура громко сказал:
— Он протягивает тебе не одеяло, а душу. Не бросайся чужими душами!
Инди улыбнулся, выключил комп, поднял жалюзи, взял меня за руку и подвёл к Накамуре.
— Это мой друг Сан.
Тотмашинально поклонился, снял очки и сначала посмотрел на меня как на пустое место. Затем глянул на само пустое место, где только что светилась трёхмерная скульптура, и шлёпнул себя по лбу:
— Это твоя модель? — Перевёл взгляд на Инди: — Значит, вы… — И сделал вывод: — Не позволяй ему ходить по выставке в одиночку. А то кто-нибудь позавидует и уведёт! Я знаю, что говорю, так увели мою первую любовь!
И маэстро убежал в соседний зал, где развешивали работы других художников. Инди дёрнул меня за рукав:
— Чего застыл? Не понравилось? Если тебе не нравится, я заменю её!
— Я просто не ожидал! На самом деле я не такой…
— Мне видней, какой ты! — твёрдо сказал Инди. — Именно такой: добрый, нежный и любящий. И фигура у тебя что надо! Помнишь, в первый день в NHD я спросил, нравится ли тебе моё имя? Я вообще только что родился, придумал себе имя и тебя увидел…
— Ты ничего обо мне не знал!
— И о себе тоже ничего не знал. Какая разница? Для того чтобы влюбиться, вообще ничего знать не нужно! С точки зрения науки, достаточно 0,2—0,5 секунды, это время первичной биохимической реакции! — усмехнулся Инди. — Я специально проверял в разных источниках! А гибридам нужно ещё меньше времени, у нас реакции быстрее, чем у людей. Одна миллисекунда — и ты пропал!
У меня сильно закружилась голова.
— Мне пора, будут объявлять условия первого дня соревнований, вечером увидимся!
Невозмутимая тень в маске двинулась следом. Я прислонился к шероховатой кирпичной стене, подождал, пока перед глазами перестанут роиться огненные искры, вышел на запасную лестницу и уселся на ступеньки. Идти не мог, ноги были ватными. Там меня нашёл Грин.
— Ты как?
— Инди не сказал мне заранее, иначе я бы его отговорил. Разве можно выставлять на всеобщее обозрение одного из нас?
— Во-первых, никто не сможет тебя узнать в голом виде. Во-вторых, все, кроме меня, уже так или иначе засветились.
— Я — нет. Меня узнал один человек, и тот погиб.
— Тем более! Ты ведь не из-за этого переживаешь? — Грин похлопал меня по спине: — Всё в порядке, малыш!
— Какой я тебе малыш? Я выше тебя! А если младше, то ненамного!
— Ты влюблён, а влюблённые — как дети… — философски изрёк Грин.
— Эмбер тоже называла меня малышом! Вы сговорились?
— Нет. Наверно, мы одинаково смотрим на многие вещи. Поэтому я не могу её ничем удивить. И что мне делать? А тебе повезло, тебя любят, живи и радуйся…
Грин смутился и убежал обратно в галерею. Я посидел ещё немного и поехал обратно. Ноги ещё плохо слушались, я сел на трамвай. Меня постоянно швыряло от немыслимого счастья к животному страху. При одной мысли о том, что скоро Инди не станет, меня охватывал ужас. Я убеждал себя, что время есть, мы справимся… Но страх не отпускал, он стал оборотной стороной радости. Нейросеть могла справиться с чем угодно, но такой эмоциональный диапазон решительно не могла переварить. У меня другой функционал. Поэтому Rainbow сразу включает режим экономии данных!
И я впервые задумался, как бы выкрутить эту хрень из башки. Даже если это опасно. Даже если я вспомню что-нибудь ужасное. Чтобы стать самим собой, можно заплатить любую цену. Любить в режиме экономии данных невозможно. Да и жить так бессмысленно.
Глава 5.
Грин постарался на совесть. Хотя искусство сейчас никого не интересовало, сюжеты о состязании ИИ и живых художников появились во всех СМИ. Телевидение ухитрилось сделать из этого очередной патриотический изыск: начали с древнерусской иконы, а закончили почему-то победой в войне с фашизмом. Правда, умолчали о победе над японскими милитаристами, вовремя вспомнив о Накамуре. Известный кремлёвский придворный портретист тоже скептически прокомментировал состязание.
— Конечно, — ехидничал Инди, — он руку набил на этих портретах, дворцов себе настроил, а нейронки могут у него отобрать клиентов.
— Зависть говорит в тебе! — дразнил его Грин. — Осваиваешься в статусе звезды? Не рано?
— Это не зависть! — вспыхивал Инди. — Его портреты — полный отстой!
На самом деле Инди нервничал, Харт везде следовал за ним, я старался не попадаться под горячую руку. Накануне открытия фестиваля Грин ушёл налаживать связи с местной арт-тусовкой, то есть поить их в модном кабаке. Я тупо смотрел сериал, закрывшись у себя в комнате, потом улёгся спать. Но вскоре Инди ворвался в мою комнату как бешеный.
— Там Харт за стенкой…
— Мне всё равно! Я боюсь, что завтра не справлюсь. Ты мне нужен, Сан! — сказал он, как и в самый первый раз.
Я снова был таблеткой для эмоций? Неважно, главное — он во мне нуждался. И это было похоже на счастье… Потом он ушёл к себе, а меня снова вырубила Rainbow. Но ведь пара обмороков — совсем небольшая плата за кусок счастья. Я готов расплатиться всем, что у меня есть. Только у меня ничего нет, кроме нейрочипа в башке.
Осень здесь непредсказуема. Погода стояла прекрасная, поэтому в первый день решили провести конкурс пейзажистов. Накамура объявил условия: срок — восемь часов, место — стрелка Москвы-реки, с памятником, похожим на строительный кран с бронзовым крановщиком, стиль — любой. За участниками оставался выбор точки. Писать можно было хоть по фотографии, хоть с натуры, но под наблюдением арбитров.
Представители нейросетей выкатили своих пучеглазых роботов с камерами и выпустили дронов, они летали и ездили, камеры вращались, выбирая наилучший ракурс. Со стороны казалось, что на центр Москвы свалился кибердесант. Приехала полиция, им предъявили все нужные бумаги, Грин подкинул денег, но они никак не решались уйти. Прибежал Накамура в самурайском шлеме, помахал руками, поговорил с ними на языке жестов, и полиция отбыла, пожелав творческих успехов и сделав селфи. Харизма маэстро валила с ног любого, даже ментов. Художники и нейросети выбрали локации и принялись творить.
Творческий процесс нейронок можно было наблюдать на больших экранах. Рядом прохаживались руководители PR-отделов и отвечали на вопросы. Творчество живых художников вызывало гораздо меньший интерес. Публика была похожа скорее на айтишную тусовку, чем на традиционную богему. Бородатых и длинноволосых мужчин в джинсах и дешёвых свитерах почти не было. Заходили китайцы, радовались, увидев китайский стенд, фоткались на фоне незавершённого пейзажа китайской нейронки. Иногда появлялись группы студентов с папками для рисования, но тоже пробегали мимо живых художников. Некоторые мастера, особо упёртые, работали по-старинке: на пленэре, прямо на набережной. Инди тоже сидел там с этюдником, невозмутимый Харт в маске и чёрной бейсболке загораживал его от солнца. Я заглянул через плечо, Инди зашипел:
— Ещё не готово!
— Да все прохожие смотрят!
— Ты — другое дело. Никакого драйва в этом пейзаже! Плоский рельеф, вода, набережные и уродский памятник царю. Гимн абсолютистской власти. И вообще тоска, небо чистое, хоть бы тучу какую пригнали!
— Даже Грин не способен пригнать тебе тучу!
Харт зашипел на меня, я убрался и вернулся только к концу срока. Все стены были уставлены пейзажами с Петром. Петров было много. Ни один из художников не был доволен результатом, я слышал, как некоторые вполголоса ворчали, дописывая работы. Воняло красками, кто-то разлил растворитель. Свирепая уборщица оттирала его, показывая презрение к творцам, не способным удержать в руках ничего, кроме стакана. «Пить надо меньше!» — было написано на её лице.
Я зашёл в зал, где на стендах демонстрировали готовые картины, созданные нейросетями. Там красками не воняло и никто не ругался. Жужжали принтеры, пережёвывая огромные файлы. По правилам, помимо электронного варианта, должен быть представлен и бумажный. Инди пребывал между двумя этими мирами. Он сидел в ИИ-очках, со стороны казалось, что он задумчиво поглаживает пустое пространство перед собой сенсорными перчатками.
Рядом к стене был прислонён его рукотворный пейзаж. Инди дождался желанной тучи, и его Пётр Первый превратился в злобного карлика, прячущегося от небесного гнева в железных зарослях. Работа была выполнена в той же лихой манере, что и дракон над автобаном. Только дракон выглядел победителем, а царь — жалким и мелким на фоне грозного неба и воды.
— Нейросети работают, в основном, в классическом формате. Некоторые выпендрились и изобразили стрелку Москвы-реки в стиле импрессионистов. Ещё есть как бы Магритт, а вообще они лепят всякую фигню! — весело сказал Инди, доделывая тот же пейзаж, но уже виртуальный.
Digital-вариант выглядел ещё более грозно и величественно. Под руками Инди вода меняла цвет и становилась то свинцово-серой, то ослепительно-белой от солнечных бликов, и бронзовый царь скукоживался на глазах. Корабельные снасти вокруг его фигуры превратились в сеть и связали его по рукам и ногам. Царь выглядел пленником, от величия не осталось и следа.
— Такова участь всех тиранов! — пробормотал Инди и откинулся на стуле: — Готово. Что скажешь?
Я пожал плечами:
— Всё равно никто так не сможет, кроме тебя.
Инди просиял и нажал на кнопку, как шахматист после хода. К нему тут же подошли дежурные арбитры. Накамура одел их, как рефери на поле. Они сфотографировали законченный пейзаж, а также зафиксировали готовый файл в электронном виде на большом экране. Инди предложил всем желающим ИИ-очки , чтобы они могли увидеть его работу. Прибежал японский мэтр, быстро вырвал у кого-то ИИ-очки , посмотрел, поцокал языком, показал на голову Инди и убежал. Зоркий глаз мэтра заметил следы краски на волосах Инди.
— Помоги отмыть акрил, потом со скальпом только отдирать! — сказал Инди и потащил меня в туалет.
Там было тесно, неудобно, но ему это не помешало вцепиться в меня, как в любимую игрушку. А краска на волосах так и осталась…
Когда мы уже стояли на улице и ждали Грина, я почувствовал спиной чей-то взгляд. Обернулся, но никого не увидел. Вряд ли я могу здесь встретить знакомых. В Москве меня знал только Хрюндель, да и того уже нет. Перед глазами всё снова поплыло… Рядом с Инди я словно парил в отрыве от земли, меня накрывали нежность и страх за него, а порой — отчаяние. Такой замес был недоступен Rainbow, она тут же включала режим экономии данных и отправляла меня в нокдаун.
На следующий день был конкурс портрета. Модель была одна: брюнетка лет сорока, с тонкой талией и пышными формами, очень яркими и резкими чертами лица — наверно, кавказская кровь, а может, турчанка. Южные женщины обычно стареют довольно рано, но эта выглядела прекрасно, постреливала глазами во все стороны,
— Наверняка чья-то подруга. Пришла лицом торгануть… — бубнили живописцы. — Посадили всех, как на приёмных экзаменах, такой ракурс дурацкий достался… Мы что — студенты?
— И вообще, что этот Накамура себе позволяет? Вступительный взнос был немалый, и за собственные деньги я должен ещё кому-то доказывать, что умею рисовать?
Творческий люд обижался, ругался, ворчал, но позиций не сдавал. Синие круглые глаза камер ИИ тоже пристально разглядывали модель со всех сторон. Собственно, мы немногим отличаемся от этих пучеглазых: у них чипы, и у нас тоже. Только у нас ещё руки-ноги есть.
Инди закончил бумажный портрет быстрее остальных и пошёл делать виртуальный вариант. В перерыве натурщица подошла к нему.
— Очень круто! Можно сфоткать? — спросила женщина, почти прижавшись грудью к его спине, поправила волосы, перекинула их из стороны в сторону… Она его клеить пытается, что ли?
— Думаю, пока нельзя, — решительно вмешался я, — по правилам, все работы сначала должны быть представлены на сайте.
— Я быстро, никто не заметит! Вы постойте рядом, загородите. Я хочу Ване отправить. Ему понравится!
Она так произнесла это имя, что Инди с уважением кивнул:
— Если Ване, то так и быть! А кто это?
— Иван Леонидович! — ещё более гордо воскликнула женщина. Быстро сфоткала и работу, и Инди заодно. — Я только покажу ему, кто меня так классно нарисовал!
— Инди, не позволяй никому на тебя давить, мало ли что ей ещё захочется! — прошептал я.
— Ревнуешь, что ли? — вскользь бросил Инди. — Как мне мешают эти очки! Жаль, что нельзя их снять, а то поймут, что я не человек… — он снял ИИ-очки , я вытер его потный лоб.
— Ты закончил, Инди-тян? — Накамура решительно пролез между нами.
— Почти готово, Накамура-сан, ещё немного!
— Да, вижу. Покажи бумагу?
Накамура поднял картон и щёлкнул языком:
— Глаза! Я не могу такие глаза делать. Я вижу цвет, форму, могу с ними экспериментировать как угодно. А ты сразу видишь душу… Ты точно человек?
Накамура унёсся в другой зал, там пошла движуха: раздались смешки, хлопанье мольбертов, болтовня. Этот мэтр, чьи работы стоили миллионы, остался добрым, весёлым и простодушным. Инди закончил виртуальный портрет, нажал на кнопку. Я хотел сравнить оба портрета, но он вцепился в мою руку:
— Пойдём со мной!
— А краски-кисти сложить не нужно?
— Харт всё уберёт! — Он скроил отчаянную рожу и прикусил губу: — Мы ненадолго. Мне умыться надо, и вообще…
«И вообще» случилось в том же служебном туалете. Потом Грин увёл его на очередную арт-тусовку, Харт последовал за ними. А я пошёл домой пешком, и мне снова стало плохо посреди улицы. Я еле дополз до первой попавшейся скамейки и долго приходил в себя. Инди присутствовал в моих мыслях постоянно, и Rainbow безжалостно врубала режим экономии данных в любой момент. Так я не дотяну и до конца срока.
Попробовал позвать по внутренней сети Ская, но он был в офлайне. Я оставил ему сообщение в личку: «Скай, похоже, Rainbow меня скоро прикончит. Можешь что-то придумать?» Инди заметил, что я веду себя странно, явился ночью с вопросами, получил что хотел и ушёл. А я опять балансировал между блаженством и обмороком, но делал вид, что всё в порядке: не хотел его отвлекать.
Остался конкурс скульпторов. Грин объяснил заранее: где обычная глина — там и вода, и грязь, поэтому в качестве материала выбрали полимерную самозатвердевающую глину. Скульпторов было гораздо меньше, чем живописцев. Инди очень волновался. Он впервые попробовал лепить дома, заставил Харта позировать, смял в кучку то, что сделал, ругался, что Харт не так стоял и не так сидел. На Харта было больно смотреть, я успокаивал Инди, а потом опять ползал по полу на грани обморока и тихо блевал в туалете, чтобы никто не услышал. Меня пришибало всё сильнее.
— Грин, ты не знаешь, какая будет модель? — спрашивал Инди. — Этому Накамуре лишь бы поиздеваться! Приведёт кого-нибудь страшилу гладкомордого, как его лепить?
— Натурщица была красивой! — успокаивал я. — И портрет у тебя получился шикарный!
— Это была жена одного из спонсоров! Вернее, не официальная жена, а подруга.Такие люди никогда официально не женятся! — усмехнулся Грин.
— Почему? Свободу берегут?
— Нет, имущество! В России любого могут посадить, у официальной супруги всё отберут, а у подруги — нет. Нам повезло, что его подруга оказалась красоткой!
— Так вот кто такой загадочный Иван Леонидович! — вспомнил Инди. — Грин, скажи хотя бы, модель — мужчина или женщина? Молодой или старый?
— Неважно! Главное, что Накамура одобрил. На конкурс завтра сами поедете, я рано уйду по делам. Последний тур, потом выбор победителей: голосование офлайн и онлайн на всех платформах. Вечером приём. Инди, сейчас подберём тебе приличную одежду. Харт, не забудь завтра взять вещи с собой. А ты, Сан, отведи его переодеться после конкурса! Запомнили? — Грин вздохнул, глядя на нас: — Всё объяснять надо, как малым детям. Из одного ни слова не вытянешь, другой может в грязной майке пойти на банкет, а третий только хлопает влюблёнными глазами. И это — гибриды, новая раса гуманоидов! Налицо явные недоработки! Наша задача — исправить их, переродиться и жить долго и счастливо.
— Красиво сказано! — с уважением кивнул Инди.
Поздно ночью Скай ответил: «Уточни проблему». — «Rainbow постоянно включает режим экономии данных!» — «Почему?» — «Я думаю не о том…» После долгой паузы Скай переспросил: «Ты думаешь или чувствуешь?» — «Чувствую». — «С чуствами разбирайся сам!» В этот момент в дверь вломился Инди со словами «Ты уже спишь?» Он вроде шёл на цыпочках, но ронял все предметы на своём пути. И мы разобрались с чувствами…
Утром скульпторы — цифровые и аналоговые — замерли в ожидании модели. Сначала прибежал Накамура. Сегодня он был в самурайском шлеме и в камуфляжном костюме. Маэстро быстро объявил условия последнего конкурса: восемь часов, любой стиль, размер скульптуры не ограничен, хоть с палец, хоть до потолка. Сложность в том, что модель будет позировать в одной позе не больше часа, по очереди переходя из зала в зал, с часовым перерывом на обед. Таким образом, возможны семь вариантов.
— Приготовьтесь, — добавил Накамура, — сегодня вам бросают вызов не только ваши конкуренты, но и сама модель! Если вы не справитесь, я отдам победу ей!
И в зал вошла Эмбер: в длинном тренче, гладко причёсанная, как балерина. Инди от удивления и радости подпрыгнул и замахал руками. Эмбер едва заметно подмигнула ему. Скульпторы зашептались, Накамура нажал кнопку, Эмбер встала на подиум в центре зала и скинула тренч. Сначала показалось, что она полностью обнажена, но это был тонкий спортивный комбез телесного цвета. Она встала в йоговскую асану…
… и каждый час переходила от одной сложной позы к другой. Скульпторы пыхтели, не успевая за ней . Нейронки строили 3d-модели, чтобы потом распечатать их на специальном принтере. В перерыве Эмбер накинула плащ, подошла к Инди:
— Малыш, ты как?
— Я так рад, что это ты!
Инди показал ей готовую работу. Он действительно схватывал движения на лету и воспроизводил их так же легко, как Эмбер принимала их на подиуме.
— Я не понимаю, как ты стояла целый час в этой позе?
— А я не понимаю, как твоя скульптура держится на одном носке?
Эмбер балансировала на одной ноге, а Инди ухитрился ещё и утрировать это движение. Его уменьшенная Эмбер из светло-серой глины почти парила в воздухе вопреки законам гравитации.
— Сохрани её для меня!
Инди был счастлив.
— Это только половина дела! А сейчас я возьмусь за «трёхмерку»!
— Не боишься конкуренции? — Эмбер кивнула в сторону роботов.
— Никакие пучеглазые демоны меня не победят! Потому что я вижу красоту, а они — только внешние характеристики объекта!
— Малыш, ты повзрослел, — сказала Эмбер. — Вы тут времени даром не теряли! — и подмигнула мне.
На последней сессии Накамура ввалился в зал и объявил сюрприз:
— Для самых смелых — модель в движении! Ей надоело стоять, а мне надоело на вас смотреть! Это художники прошлого рисовали статику, а мы — люди будущего!
И Эмбер начала танцевать прямо на подиуме. Она была ограничена парой квадратных метров, но даже на этой площади ухитрилась исполнить кучу сложных движений. Я не отрываясь смотрел на Инди: он размахивал сенсорными перчатками в воздухе, заодно окрашивая виртуальную Эмбер в оранжево-красные тона, и нажал на финальную кнопку почти одновременно с тем, как Эмбер замерла на подиуме. Затем с торжеством сорвал ИИ-очки и победно помахал мне.
Накамура подбежал к Инди и схватил ИИ-очки. Последняя поза была настолько сложной, что никто, кроме Инди, не решился её воспроизвести. Виртуальная оранжево-красная Эмбер выглядела совершенно живой. Остальные ещё пыхтели над своими работами. Нейронки деловито жужжали, выводя добротные трёхмерные изображения на экран и выстраивая проекции в заданных точках галереи. Технари отправляли готовые работы на 3d-принтеры, стоящие в соседнем помещении. Но видно было, что Накамура уже всё для себя решил. Он снова поклонился Инди и ускакал. Я подошёл к Инди и молча стёр с его лба капли пота.
— Что-то я устал. Надо умыться и надеть чистые вещи.
Он переодевался в тесном туалете, смывал пот над раковиной, прислонился ко мне в изнеможении:
— Совсем сил не осталось… — И повис на мне, как тряпка, побледнел и затих.
Как может гибрид с нейрочипом в башке так выкладываться? Почему он сейчас беспомощен и слаб? Rainbow, сука, не понимала, что такое творческий процесс, и тоже включала режим экономии данных!
Мы просидели там минут двадцать. Потом Инди очухался, надел белый костюм, завязал волосы красной банданой, вручил Харту пакет с грязными шмотками и пошёл в главный зал.
На большом экране шло голосование. Я не стал дожидаться результатов, Инди всегда будет для меня на первом месте. Увидел Грина и Эмбер: они стояли в стеклянном переходе между двумя корпусами. Солнце освещало силуэт Эмбер, и я понял, почему Инди сделал свою скульптуру оранжево-красной. Это был её цвет. Она что-то рассказывала, жестикулировала, а Грин смотрел на неё с такой идиотской улыбкой… «Кто издевался над чужими влюблёнными глазами?» — спросил я его по внутренней сети. Грин от неожиданности завертел башкой, увидел меня, показал кулак. Эмбер перехватила его руку и повела в зал. «Сейчас нашего малыша будут награждать!» — «Ты уверена?» — «Конечно!»
На экране было два столбца: художники цифровые и аналоговые. В каждом столбце были перечислены участники команд. Инди выступал за сборную людей. В конкурсе пейзажа команды сыграли вничью. Жюри учитывало результаты онлайн-голосования. Зрителям очень понравились и жалкий Пётр, которого сделал Инди, и произведение китайской нейронки, выполненное в безукоризненной традиционной манере: длинная панорама с тонко прорисованными деталями и дивной цветовой палитрой. В конкурсе портрета победили аналоговые художники, хотя нейронки тоже неплохо справились. Инди получил приз зрительских симпатий за живые глаза пылкой брюнетки. Зато в скульптуре Инди сгрёб максимальные баллы и бесчисленные лайки за «огненную танцовщицу». Это обеспечило людям победу над цифровыми конкурентами.
— Нейросети не расстроятся, в отличие от людей! — резюмировал Грин. Но он ошибся!
Не успел Накамура объявить результаты, как один из 3d-принтеров, продолжавших печатать второй экземпляр китайской скульптуры, вдруг остановился. Трёхмерное изображение скульптуры на стенде тоже начало моргать, светиться то красным, то жёлтым, а потом пошло глюками и исчезло. А при перезагрузке нейронка выкатила презрительное: File not found!
— Кажется, один из участников обиделся! — с удивлением сказал Накамура. — Ничего не поделаешь, всегда найдётся кто-то умнее или талантливее. Обучите вашу нейросеть признавать поражения! — обратился он к китайскому PR-директору, который замер с каменным лицом возле своего отключенного стенда. — А я поздравляю сборную людей с победой!
Затем Накамура откуда-то вытащил чёрный пояс с золотой надписью и провозгласил:
— Я являюсь почётным членом федераций кендо, иайдо и кобудо, а также обладателем почётного 8 дана по дзюдо. Как вы понимаете, мне всё это дали за то, что я такой красивый! Но я имею полное право вручить чёрный пояс непревзойдённому мастеру digital-do!
Он вытащил на подиум Индиго и завязал на нём чёрный пояс:
— Тут золотом вышито имя «Индиго» и digital-do по-японски и по-английски. Будем считать, что Индиго-сан положил начало новому направлению в искусстве, соединив традиционные пластические формы и цифровые технологии. Индиго-сан, я присваиваю тебе первый дан. Это первый шаг на большом пути. Рэй! — и он поклонился Инди.
Индиго поклонился в ответ. Накамура стал учить его завязывать пояс. Я тихо вышёл на улицу. Скоро участники и зрители тоже вывалились во двор покурить. Все ждали банкета и обсуждали результаты. Я искал глазами белый костюм и чёрные волосы, повязанные красной банданой.
— Сан Саныч! Правда ты? Живой, что ли? Давно не виделись… — сказал кто-то за спиной. — Смотрю, думаю, ты или не ты? Изменился, выглядишь как европеец!
Я обернулся. Незнакомый мужчина лет пятидесяти, в скромной куртке и рубашке с дорогим лейблом. Тонкие усы, узкая бородка, недобрая улыбка:
— Если бы мне Ваня фото своей любимой не прислал, я бы тебя и не заметил, и не узнал бы, что ты живой, да ещё в Москве… И как тебя угораздило на выставке оказаться? Ты вроде никогда искусством не занимался?
Незнакомец продолжал улыбаться, но смотрел при этом холодно и незаметно оттеснял меня в сторону. Если вдруг возникнет конфликтная ситуация, лучше разрешить её тихо. Не хочу портить впечатление от фестиваля и успеха Инди. Я отошёл вместе с ним во внутренний дворик.
— Простите, вы меня с кем-то путаете!
— Я ни с кем не спутаю того, кто меня кинул на десять ярдов!
— Какие десять ярдов?
— Твои пол-процента, которые ты получил авансом! — Мужчина придвинулся ко мне: — У тебя не только с лицом, а и с башкой что-то? Забыл, что обещал доставить тушку стоимостью в два триллиона?
Часть XII.
Глава 1
— Я действительно был тяжело болен и многого не помню. Когда я вам обещал и что? — на всякий случай я включил трансляцию.
— Ну ты, бля, даёшь! — собеседник даже развеселился. — Старый трюк: на голову валить. Не прокатит! На СВО подался, хотел спрятаться? Погиб, но тела не нашли? И вот он — Сан Саныч, непревзойдённый delivery-master. Свой статус тоже забыл? Неважно! — Он придвинулся вплотную, уставился в глаза, схватил за руку: — Где тушка? И где бабло? Жаль, друга моего больше нет! Он бы тебя мигом заставил вспомнить!
Освобождение от захвата с переходом на болевой я выполняю автоматически. Собеседник не ожидал такого поворота и зашипел от неожиданности и боли.
— Кого вы заказывали?
— Тушку за два триллиона.
— Впервые слышу!
— И видишь впервые? — мужик извернулся и начал одной рукой шарить в телефоне, ткнул пальцем в фото какого-то мужчины. Лицо было незнакомым. — Отпусти, а то охрану позову!
Рядом бесшумно возник Харт в маске и чёрной бейсболке.
— Знакомого встретил, — объяснил я. — Говорит, я ему чего-то должен. Веришь?
— М-м-м, — недовольно промычал Харт, мгновенно перехватил вторую руку незнакомца и тоже провёл болевой на локоть. Вырвал телефон, безучастно посмотрел на фото, спросил меня беззвучно: «Что с ним сделать?» — «Да отпусти его на хер! Неохота портить конец фестиваля!»
— Угм.
Харт отпустил незнакомца, тот выругался и побежал на парковку с криком:
— Совсем разум потерял! Даю месяц! Потом я тебя закопаю…
Харт равнодушно посмотрел ему вслед.
— Спасибо!
— Угм.
— Пригляди за Инди! Мало ли что этому козлу в голову взбредёт!
— Угм.
Артистическая тусовка отправилась на фуршет в один из ресторанов неподалёку. Я ушёл. «Деливери-мастер»? «Привезти тушку»? Вспомнил свой недавний сон и вызвал Ская по внутренней сети. Тот недовольно ответил: «Занят. Что, опять личные проблемы?» — «Встретил одного чела, который узнал меня. По его словам, в прошлой жизни я зарабатывал киднеппингом, брал пол-процента и обещал привезти ему клиента стоимостью в два триллиона! Мне авансом заплатили десять ярдов. Я сбежал на войну. Требует в течение месяца доставить «тушку» вместе с деньгами». Я мысленно воспроизвёл сцену в подробностях и переслал Скаю.
«Позже свяжусь с Грином, узнаю всё о спонсорах. Пока ничего не предпринимайте, ни во что не ввязывайтесь, в конфликты не вступайте!» — «Не переживай, даже Харт в одиночку легко разберётся с любыми неприятностями!» — «У вас есть слабое звено!» — «Инди?» — «Нет. Ты — слабое звено! Ты больше не можешь мыслить логически!»
Вот зануда! Когда он начал рассуждать, как Rainbow? Зато теперь ясно, что те семь человек сознательно выбрали именно нас! Они хотели, чтобы мы нашли деньги! Теперь я просто обязан найти эти триллионы. Почему-то я не сомневался, что всё упирается в Георга. Он ведь тоже говорил о своих деньгах. И мои пол-процента неплохо отыскать. Куда я мог их засунуть?
Логика никогда не была моей сильной стороной, мне проще полагаться на случай и интуицию. У меня такой функционал. Для киднеппинга в первую очередь нужны интуиция и удача, а потом уже — наглость, храбрость и жестокость. Я вспомнил, как Харт говорил о своих прошлых убийствах: без тени раскаяния. Точно так же я сам теперь думал о своей прошлой профессии. Грин был прав: гибридам нечего бояться и не о чем жалеть! Но Грин сам не подозревал, чего ему надо бояться и о чём жалеть…
Я шёл по вечернему городу. Тёплые тихие сумерки были наполнены голосами и рёвом дорогих машин. В выходные дороги пустели, обладатели «порше» и «ламборджини» оттягивались, издавая громовое рычание и визжа на светофорах. Носились подростки на самокатах, благодать и покой ранней осени обволакивали, хотелось наслаждаться кратковременным счастьем. Я старался контролировать свои эмоции, чтобы не упасть в обморок посреди улицы. Во внутренней сети раздался голос Эмбер: «Сан, где ты? Сейчас включу картинку…» Я увидел ресторан её глазами. Грин вещал с бокалом в руке. Я попал на завершение длинного тоста:
— …Говорят, что искусство умирает, что его убила цифра. Люди сосредоточены только на зарабатывании денег, больше всего зарабатывают те, кто нажимает кнопки. ИИ повсеместно заменяет живых людей. Условия неблагоприятны для творчества. А знаете, что говорила Марина Цветаева сто лет назад? «Благоприятные условия? Их для художника нет. Жизнь сама неблагоприятное условие!»
Подвыпившая богема захлопала в ладоши. Грин зарабатывал дополнительные очки в артистической среде. Крепкий дядька средних лет вскочил и со стуком поставил на стол свой бокал.
— Олесь, сука, всегда вворачивал эту цитату, когда рассказывал, что хотел делать актёрскую карьеру, но жизнь распорядилась иначе! Я точно помню! Ты его знал?
Грин даже не сразу понял, что дядька обращается к нему.
— Какой Олесь?
Тут присутствующие зашебуршились, Вероятно, Олесь был персоной до такой степени известной, что фамилии не требовалось. Эмбер меж тем шла на помощь, изящно лавируя между пьяными.
— Мудаком прикидываешься? — напирал дядька. Грин тактично отодвинулся. — Не делай вид, что не знаешь, кто такой Олесь! Тот, кто всех наебал, а сам смылся! Артист, блин, ещё хвастался, что в театральный поступал. У него была куча фирменных цитат, как нажрётся — так ими сыплет. Цветаева, Гомер и этот, блядь, Кьеркегор… Ты тоже наверняка из его шайки. Сейчас я позвоню, за тобой быстро с Лубянки приедут… — и он начал тыкать пальцами в телефон с грозным лицом.
Тут-то Эмбер споткнулась и упала, и толкнула его, да так удачно, что телефон шлёпнулся прямо в остатки еды, а сверху воду из своего бокала вылила. Дядька затрясся от ярости, но увидел хрупкую виновницу и сразу сдал назад:
— Нничего, ничего, вы не ушиблись?
Эмбер мило улыбалась, а я крикнул по внутренней сети: «Грин, сваливайте оттуда! Меня тоже кто-то узнал! Мы разворошили змеиное гнездо!»
Я вкратце передал всё увиденное Скаю, сам ждал возле дома, мучился неизвестностью, вызывал их по внутренней связи. Никто не отвечал, от волнения меня трясло. Лишь когда все четверо вылезли из такси, я успокоился. Сначала они заговорили одновременно, Эмбер даже прикрикнула:
— По одному, коротко и ясно!
И тут нас вызвал Скай и вывалил инфу об этом Олесе. Олесь оказался уникальным непотопляемым персонажем. Он присосался к власти в Украине ещё в мирное время, налаживал разнообразные связи с Россией, немало денег вытянул у обеих сторон на совместные проекты. Откуда он их брал и куда девал — загадка. Говорили, что он спал с кем-то из высшего эшелона, то ли в России, то ли в Украине, и вип-партнёры ему покровительствовали. Дружил с богемой, продюсировал фильмы, находил спонсоров для театральных премьер, ездил на кинофестивали. До последней секунды он клялся и тем, и другим, что войны не будет. Когда война всё же началась, Олесь на некоторое время скрылся, но позже снова оказался в тренде: организовал самый крупный центр голосового фишинга, разорявший доверчивых российских вкладчиков. Якобы эти деньги шли на поддержку украинской армии. Потом украинская разведка заявила, что Олесь был агентом Кремля, а деньги присваивал. На него объявили охоту. Олесь исчез и объявился в России, но на него и здесь завели дело о мошенничестве в особо крупных размерах. Потом скупо сообщили, что он ушёл на фронт, где вскоре погиб.
— Он всех кинул и свалил, — резюмировал Грин. — А че, круто! Я бы и сам так поступил!
Мы разглядывали многочисленные фото Олеся. Инди вдруг сказал:
— Смотрите!
И стал рисовать прямо во внутренней сети: полупрозрачными мазками, словно маркером, поверх фото, присланного Скаем.
— Как ты это делаешь? — спросил я шёпотом.
— Не знаю, просто рисую в уме.
Он немного изменил форму подбородку, переносицу, линию роста волос, поднял скулы — и над лицом этого Олеся появилось полупрозрачное лицо Грина.
— Я ведь говорил тебе, что ты делал пластику. И стоматолог сказал тебе то же самое, — заключил он. — Ты тот самый Олесь! Ты наебал два воюющих государства! Неудивительно, что именно тебя Георг выбрал своим преемником!
Грин растерянно ощупал себя, поглядел на фото, тихо ответил:
— Я не помню этого лица… Это не я…
«Я докопался до спонсоров вашего фестиваля. И знаете что? — продолжал Скай. — Грин нашёл их так легко, как будто всю жизнь знал, а часть денег внёс сам! Грин, дашь объяснения?»
Грин ещё более растерянно ответил вслух:
— Я действительно легко их уговорил. Само получилось. Такой функционал! И да, я сделал большой взнос. Но это не мои деньги. Перед отъездом из NHD мне выдали бабло на раскрутку Инди! NHD реально хотят заработать на нём, вернее, на его посмертной славе! Они знают, что у нас срок годности ограниченный… Простите, я знал это с самого начала! Но я не должен был говорить, пока Сан не докопался! Сол и Борис не представляли, как поведут себя гибриды в такой ситуации, боялись непредсказуемых последствий. Харт тоже должен был следить за нами и даже прикончить, если мы башкой поедем…
Затем он вдруг преувеличенно широко улыбнулся:
— Везде пишут, что этот Олесь спал со всеми подряд, независимо от пола. Знаете, что говорил в таких случаях Фигаро? «Я лучше, чем моя репутация!»
«Юзер Грин ушёл в офлайн».
А затем Скай снова вызвал нас: «Я должен рассказать ещё кое-что. Сан, это касается тебя. Я придумал новую фичу для поиска в русских архивах, протестил её и, кажется, нашёл в сведениях о погибших при очередном штурме Бахмута твою учётку. Имя-отчество — как раз Сан Саныч. Фото, правда, такое, что любому подойдёт. Сан! Я даже готов поверить в то, что ты был вором или зарабатывал киднеппингом. Но никогда бы не подумал, что ты числился в спецгруппе русской разведки! Тогда фамилия может быть любой, и фото тоже. Никогда не подумал бы, что ты вообще воевал!»
Харт оглядел меня сверху донизу и презрительно отрезал:
— М-м-м!
Скай выложил маленькое тусклое фото из архива военкомата: лицо без особых примет, с неотчётливыми чертами. Это действительно мог быть кто угодно. Имя-фамилия-звание ничего мне не говорили. Я смотрел бы на них долго, если бы Грин не ворвался в мою комнату с криком:
— Зато я теперь вспомнил, почему так русских ненавижу! У вас свободу отобрали, конституцию переписали, даже Киевскую Русь отменили! Вы объявили нас врагами, столько лет воевали, не задумываясь, зачем? Вас лишили эмпатии, вам сказали — вы и пошли. Да вы просто нация гибридов! А ты, значит, тоже приказы выполнял?
Даже с закрытыми глазами я видел направление удара, машинально поставил блок и ударил в ответ…
Я очухался от мокрого и холодного компресса, который Инди шмякнул мне прямо на лицо.
— Фингал будет, конечно, но в целом всё нормально, — озабоченно бормотал он, сидя на кровати рядом. — Руки убрал! Что выдумал? Лежи, агрессор хренов!
Затем мы услышали во внутренней сети голос Вэл: «Локальный конфликт урегулирован? Жертв и разрушений нет?» — «Все целы!» — отрапортовал Инди. А невидимый Харт добавил: «Ситуация контролируется!» Я приподнялся и оглядел комнату: Харт придерживал Грина, тот сидел на полу, судорожно глотая воздух. Эмбер что-то шептала ему и гладила по голове.
— Ты перегнул палку, Грин! — сурово сказал Инди. — Сан не такой. Он не может отвечать за всю страну. Сан лично тебя обидел? Он в тебя стрелял? Он твоих родных грабил и насиловал? Он, блядь, лично бомбил твой Киев? Он неизвестно кто и неизвестно что делал! С тех пор, как мы очнулись в NHD, мы все — одной национальности: мы гибриды! Нам делить нечего, нам вместе надо выжить!
— Сан, прости, погорячился… — наконец пробормотал Грин.
Харт подтащил его ко мне, я, не задумываясь, протянул руку. Грин робко пожал её и так же неуверенно спросил:
— Может, обсудим новые сведения?
Но Инди решительно перебил его:
— Нет! Прямо сейчас мне похуй, кто кем был, кто с кем воевал и кто с кем спал. Замрите все! Быстро! Харт, дубина, тебя тоже касается!
Мы настолько привыкли подчиняться его повелительному тону, что послушно замерли.
— Пора узнать правду! Я кое-что придумал и в визуал Rainbow добавил. Откройте полный доступ! Перестаньте этого бояться! Вы сможете оказаться в чужом подсознании, всё увидеть, услышать и почувствовать на собственной шкуре. Rainbow это воспроизведёт! Если картинка окажется слишком интимной, уходите в офлайн. И непременно сохраните это в памяти на случай, если моча опять в голову ударит!
Изменился и сам Инди, и его речь. Совсем недавно я видел его другим: сомневающимся, бессильно повисшим на моём плече.
— Повторяйте за мной: я, юзер Индиго, открываю Rainbow полный доступ к моему подсознанию…
«Я, юзер Сан, открываю Rainbow полный доступ…»
Глава 2.
Сан.
…Я стою перед большим выставочным залом. Плакаты: «Индиго — признанный мастер digital-do… Сочетание традиций и технологий…» Возле входа с символической ленточкой — сам Инди в белом костюме. Он взволнованно озирается, ищет меня взглядом в толпе, я показываю ОК, Инди улыбается. Рядом, чуть поодаль, — неизменный Харт, но без маски и без чёрных очков. Эмбер, в красном платье до колен, держит под руку Грина. Тот пытается сдержать торжествующую улыбку, но не может, у него рот до ушей. Вэл обернулась и что-то втолковывает Скаю. Она в чёрном платье с открытой спиной, чёрные крылья шевелятся на лопатках. Скай делает вид, что слушает, а сам млеет, глядя на неё.
Следующая сцена: выставка уже открылась, в зале полно народу. Одни разглядывают портреты с фирменными «живыми глазами», другие, в ИИ-очках, изучают трёхмерные работы. «У вас кровь на воротнике!» — «Неудачно побрился, наверно». Инди ищет меня глазами в переполненном зале….
О чём бы я ни думал, сворачиваю на Инди. Главное, в моём видении все живы! Инди — тот, кто нас объединяет. Я шёл по чёрному коридору, в котором было шесть закрытых дверей, и нерешительно открыл первую…
Скай
«Я тебя сделал!» — с торжеством пишет Скай в чате.
«Да, ты крут! — отвечает невидимый собеседник c аватаркой медведя и ником Panda. — Но я круче! Потому что ты сидишь дома, за своим ноутом, а я — под домашним арестом в мотеле, и из инструментов у меня только местный телевизор, мобильник и приставка для smart TV!» И он скидывает в чат фотку: темный силуэт, сидящий перед телевизором. «Меня тут Интерпол держит, хотят срок вкатить. Спасает то, что я ещё несовершеннолетний, с пороком сердца, диабетом и расстройством аутистического спектра. Надеюсь, выпустят, тогда я поступлю в универ. И мы встретимся на Ambassador world cup!» Текст на мониторе исчезает…
Новая картинка: Скай гордо бьёт по клавише Enter:
— А это уже не Ambassador world cup, это круче! Два онлайн-казино подряд!
Открывает на мониторе игру, пишет во всплывающем окне чата:
«— Готово!»
«— Crazy_Horse, ты супер! — отвечает ему кто-то с чёрной аватаркой. — Обещанное скину на криптокошелёк. А другой заказ возьмёшь? Он посложнее будет!».
«— Конечно, возьму!»
«— Там деньги невъебенные. Масштаб другой. И ставки другие. Не боишься? Ну ты отмороженный!»
«— Мы оба отмороженные!»
« — После следующей работы оба уйдём на пенсию. Понял?»
« — Да!»
«— Ты готова?»
«— С чего ты взял, что я женщина?»
«— Догадался! Присылаю код…»
« — Принято!»
«— Давай быстрей, вычислят!»
« — Есть! Выходим! Полный игнор до конца жизни!»
« — Нет, погоди, давай встретимся в реале?»
«— С ума сошёл? Хочешь жить — забудь об этом навсегда!»
« — И всё же я хочу с тобой встретиться!»
« — В следующей жизни…» — и аватарка пропадает с экрана.
— Кто же ты, «чёрный ангел»? — бормочет Скай. — Другой такой безбашенной ещё поискать…
И вдруг в углу экрана опять возникает «чёрный ангел»:
« — Crazy_Horse, ты такой ненормальный, что я тоже хочу посмотреть на тебя живьём!»
« — В какой точке планеты встретимся?»
«— Идиот, я ведь сама тебя нашла! Перед первым заказом я сто раз тебя проверяла и знаю, где ты живёшь. Завтра вдарим по пиву, адрес пришлю!»
Скай подпрыгивает от радости, потрясая кулаками…
Темно. На лице — мокрая чёрная ткань. Только что Скай чуть не захлебнулся. Сейчас ему дали подышать. Животный ужас пробирает до позвоночника. Тело хочет дышать, а разум требует прекратить мучения и немедленно умереть. Душа разрывается.
— Скажите, кто вы и что вам надо? Вы из полиции?
— Хер тебе в жопу, а не полиция! Назови того, кто прячется под ником «Чёрный ангел»!
— Я не знаю, о ком вы говорите!
— Тот, кто переписывался с тобой в игровых чатах. У нас есть история вашей переписки! Ты же Crazy_Horse?
Они блефуют. Надо молчать. «Чёрный ангел» предупреждала, что за взлом онлайн-казино можно остаться без башки, а за тот фонд меня порежут на ровные куски толщиной в миллиметр.
— Это он тебе заказывал взлом онлайн-казино?
— Не знаю, о чём вы говорите! Я работаю в маленькой игровой компании…
И опять вода забивает лёгкие до верхушек. Кажется, сейчас всё кончится. Невозможно больше это терпеть, надо думать о чём-то другом, пока мозг не отключится от кислородного голодания.
«В следующей жизни…» — написал «чёрный ангел». Как я понял, что это женщина? Почему я сейчас думаю о ней, а не вспоминаю многочисленных подружек? Я хвастался ей, что ничего не боюсь! Но теперь мне так страшно. И позвать некого: ведь у меня не было родителей, только дальние родственники, которые отдали меня в дорогой частный пансион. Деньги были, а семьи не было. Может, в следующей жизни я её увижу? Тогда надо скорей попасть в следующую жизнь. В этой мне уже ничего не светит. Надо было стать буддистом, когда уговаривал приятель-индус, было бы проще поверить в реинкарнацию! Я такой трус… Дышать становится нечем…
Вэл в чёрном платье с голой спиной стоит у окна и смотрит в темноту. Скай неотрывно пялится на чёрные крылья на её лопатках.
— У меня был сумасшедший заказчик с ником «чёрный ангел». Я работал с ним, но в реале не встречался. Только понял, что «чёрный ангел» — женщина. Мы даже договорились о свидании, но не удалось. Когда я увидел впервые твою татуху, подумал: а вдруг…
Скай неуверенно кладёт руки на её плечи. Обнимет в ответ или по яйцам врежет? Спохватывается и уходит в офлайн…
… а я открываю следующую дверь.
Вэл.
Тусовка в студенческом клубе, музыка, дым коромыслом, рядом — молодой черноволосый парень, типичный мажор в дорогих очках и фирменных шмотках:
— Правду говорят, что у тебя роман с Самиром? Он же палестинец! Не боишься гнева своей родни?
— Кому какое дело? Времена Монтекки и Капулетти давно прошли. Мы оба с детства живём в Европе. У Самира самый высокий рейтинг на курсе. Его уже звали на стажировку в PricewaterhouseCoopers. Завидуешь?
— Смотри, не успеешь оглянуться, будешь работать на ХАМАС! — усмехается собеседник. И меняет тон: — Шучу, шучу! Кстати, мама приглашает тебя на обед.
— Твою мама видела меня один раз, с чего бы?
— Ей в синагоге сказали, что ты очень перспективная невеста. Извини, — он смущается, — но это мама, не могу возразить. Есть поговорка: переубедить еврейскую маму сложнее, чем палестинского террориста!
— Идиот!
— Я ничего не имел в виду! — отчаянно кричит собеседник, но Вэл уже уходит из клуба, набирает номер, в нетерпении ждёт у дверей, мёрзнет в коротком платье и тонкой кожаной курточке. Слышен звук мотоцикла, она машет рукой:
— Самир!
Прыгает на сиденье, надевает шлем и обхватывает мотоциклиста за талию. Бешеная езда по ночному городу, массивная железная дверь, которая выглядит странно в крошечной комнате, забитой книгами. Юноша снимает шлем. Обоим жарко, мотоциклетная сбруя Самира падает на пол…
— Наши родители никогда не одобрят наш брак, не боишься?
— Они сами давно уже европейцы! Плевать на всё, после окончания универа уедем куда-нибудь…
Комната в общаге. Вэл сидит перед компьютером. На столе — телефон с десятками пропущенных вызовов: «Мама». На мониторе — портрет Самира. Яркие глаза, тёмные волосы, улыбка в тридцать два безупречных зуба. На него повесили финансовую подготовку теракта и застрелили при задержании. Израильская разведка до сих пор не сняла с него обвинения в терроризме, хотя доказательств нет. Их и не могло быть: Самир не хотел в это влезать, как ни пытались его туда втянуть. Его родители даже не захотели с ней разговаривать. Ей даже не позволили посмотреть на него в гробу! Никто никому не верит…
Она берёт телефон и пишет: «Мама, я больше не хочу иметь никакого отношения к исторической родине. У меня есть личный счёт. И я его должна оплатить! Прости, у вас больше нет дочери». Секунду медлит — и удаляет контакты родителей.
Вэл в маске стоит в полутёмной комнате перед десятком бородатых мужиков, поворачивается спиной и скидывает с плеч арафатку, остаётся в майке с открытой спиной.
— Познакомьтесь: это наш финансовый киллер «Чёрный ангел»,. Её лицо скрыто маской, её работа не менее опасна, чем наша. Благодаря ей мы смогли поддержать наших братьев в Ливане. Вы атакуете врагов на земле, «Чёрный ангел»выбивает из-под них почву — деньги. Братья, научите её самообороне и разным другим вещам, которым не учат в университетах! Заодно научите её не только защищаться, а и допрашивать наших врагов, — добавляет невидимый руководитель. — Люди всегда отдают деньги с таким трудом, приходится убеждать…
— Эта сучка похожа на еврейку! — кричит бородатый мужик. — Как я её могу учить?
Вэл мгновенно подлетает к нему и прижимает нож к горлу:
— На тебе я попрактикуюсь!
Пафосный ресторан, напротив — мужчина в дорогом костюме.
— Я обеспечивала вас деньгами ради справедливости, ради памяти Самира. И что вы сделали на эти деньги? Зверски убили невинных людей седьмого октября? Такова ваша справедливость?
— Ты ещё молода… — невозмутимо отвечает мужчина, потягивая сок со льдом из высокого бокала. — Справедливости не существует. Есть дело, которое каждый считает справедливым. Или ты просто хочешь больший процент от каждой транзакции? Это можно обсудить…
Вэл отшвыривает стул, даже не притронувшись к воде, и выбегает из ресторана, но не уходит, а караулит собеседника на подземной парковке. Я чувствую её напряжение. Слышу, как пульс стучит даже в висках, а горло пересыхает так, что сглотнуть невозможно. Она прячется за столбом с жёлтой полосой. Мужчина идёт к своему автомобилю, разговаривая по телефону. Вэл догоняет его в три прыжка, хватает за воротник, выхватывает нож, разворачивает спиной, чтобы было удобнее, и одним движением перерезает горло. А затем отскакивает, чтобы не забрызгаться кровью, — точно как учили. Жертва оседает вдоль блестящего бока машины, на лице — безграничное изумление.
— Это теперь моя личная война! Против всех вас, уроды! — хрипло шепчет Вэл и убегает.
Она поднимается наверх, идёт спокойно, потом останавливается рядом с помойкой, и её выворачивает наизнанку. «Говорили, что в первый раз со всеми такое бывает. Потом будет проще…»
Теперь Вэл замерла перед монитором с открытой игрой Apex Legends, в углу — чат геймеров. Её аватарка — чёрный ангел. Аватарка собеседника — полуобнажённая девица в стрингах. Пошлятина, соответствующая нику Crazy_Horse.
«— Не боишься? Обратного пути не будет!»
«— Рискну! Ты же не боишься!»
«— Мне нужно время, чтобы вывести бабки!»
«— Обеспечу минуту!»
«— Спишемся завтра, получишь обещанное!»
«— Может, встретимся в реале?»
«— С ума сошёл? Сделаешь — и забудь об этом!»
«— Лови код, десять секунд на ввод…»
«— Готово! Ты крут!»
«— Может, всё-таки встретимся?»
Она выходит из чата, потом мечется по комнате…
«Этот парень и правда круче всех! Столько заказов — и ни одного прокола! К чёрту, Самира нет уже так давно, сколько можно его оплакивать? Я тоже человек! И меня могут грохнуть в любой момент, причём кто угодно!»
Вэл бросается к экрану и отправляет приглашение в пивной бар…
Слабо освещённая улочка. Ноют икроножные мыщцы: отвыкла от каблуков, но сегодня хочется выглядеть красивой. Сзади слышны шаги. Она поспешно лезет в карман: «Я что, пошла на свидание неизвестно с кем без ножа? Темно, страшно. Мама! Я боюсь! Прости меня, мамочка…»
Вэл поспешно уходит в офлайн.
Я открываю следующую дверь…
Эмбер.
…и чувствую сильнейшую боль во всём теле. Лицо заливает кровь, поэтому я почти ничего не вижу, могу только слышать.
— Эта сучка Фрейя — и правда нечто. Любой мужик уже бы сломался, а она молчит… — со злобой произносит мужской голос.
— Не зря под ней столько народу ходило, и никто до сих пор её не сдал! — отвечает невидимый собеседник с уважением. — Начала с мелкой шлюхи, через три года весь порт в руках держала! Без её ведома и порцию травы никто толкнуть не смел! А теперь целую партию прикарманить решила!!
— Нельзя её убивать. Скажет, где товар, потом переправим её заказчикам.
— Может, прервёмся? Мне самому уже тошно. Я с бабами раньше не работал…
— Понимаю, но выбора нет, иначе нас самих на куски порежут. И кстати, можешь не переживать: ещё когда она была просто шлюхой, любила БДСМ и всё такое, у неё даже было прозвище: «Фрейя, королева боли». Так что сейчас ей наверняка по кайфу.
— Всё равно мне как-то не по себе. Давай на перекур!
Слышен грохот, они выходят, оставив дверь незапертой. Эмбер собирается, приказывает себе: «Боль, я твой хозяин!» — и встаёт. Я чувствую обжигающие волны, которые прокатываются по её телу при каждым движении. Эмбер, держась за стенку, подбирается к лежащим предметам, берёт в одну руку нож, в другую — монтировку. «Держись прямо! — приказывает она самой себе. —До леера несколько шагов, ты справишься! Осталось только выйти отсюда!»
Она прислоняется к холодной стенке у входа и ждёт, пока её мучители курят. Боль такая сильная, что я бы уже орал во весь голос, но Эмбер терпит молча. Первый вошедший получает монтировкой по башке и падает. Второй спотыкается об упавшее тело, Эмбер бьёт его в грудь коротким, хорошо поставленным ударом, причём с левой.
— Простите, что не сказала раньше: товар на дне, — хрипло говорит она. — Мне за это заплатил один человек. Как говорят в романах, он пожелал остаться неизвестным. Я сожалею… — и она добивает обоих. — Блин, кровищи столько…
Два прыжка к лееру, руки и ноги плохо слушаются. «Сейчас будет очень холодно, зато боль уменьшится! Надо воздуху набрать…» Резкий свет фонарика бьёт в глаза, к ней кидается человек в чёрном капюшоне, надо прыгать! Эмбер перекидывает тело через леер и летит в темноту… «Малыш, зря ты на это смотрел!» — слышу я её голос и поспешно закрываю дверь.
Как вообще мы можем проникать не только в чужие мысли, но и в чужое подсознание? Rainbow объединяет наши глубоко запрятанные тайны в общую базу — месиво из крови, боли и отчаяния? Мне страшно, но я уже не могу остановиться и с размаху вламываюсь в следующую дверь.
Грин.
Тяжело дышать, каждый удар пульса болезненно отдаётся в затылок. На лице маска, за спиной — ранец с баллоном. Это тело Грина, он едет, лёжа на пузе, на доске с колёсиками, вроде скейта, отталкиваясь руками от пола. Это не пол, а труба! Газовая труба! Грин чешет по ней в темноте, на голове прикреплён фонарик, пыхтит, я задыхаюсь вместе с ним.
«Как-то слишком быстро наступил момент, когда вся жизнь перед глазами… Я к этому не готов. Но надо хотя бы перечислить вехи большого пути. Итак, почему все хотят меня убить? Этот мордастый жирный говнюк, который пускал слюни каждый раз, когда я приходил к нему на приём, затаскивал в кабинет под любым предлогом и мгновенно раздевался! А та стареющая сука, отвалив очередной взнос в благотворительный фонд, при любой возможности хватала меня за яйца! Они встречались на разных мероприятиях, обсуждали совместные проекты. А я ловил невероятный кайф, оттого что поимел и тех, и других. Я вообще всех поимел! Приёмы в Кремле, в Раде, бабло и там, и тут, только подставляй ладони! Сидел на поставках кокаина, брал себе долю, обе стороны были довольны. Книжку мою издали, спектакль по моей пьесе репетировали, даже афиши напечатали! Так я реализовал свою мечту о сцене! Любитель БДСМ из Думы так полюбил меня, что щедрой рукой отписал два онлайн-казино. Все были в шоколаде! Кто же знал, что потом начнётся такая херня?
Но я всё равно их наебал! С началом войны стало проще: я мог их ненавидеть на законных основаниях. Мой фишинговый центр стал самым крутым не только в Европе, а и в Юго-Восточной Азии! Наебалово превратилось в легальную форму борьбы. Доверчивые русские пенсионеры и безмозглые орки сами отдавали деньги и пароли от счетов. Я честно делился и с теми, и с другими доходами от голосового фишинга, а поставки кокаина шли бесперебойно. Есть в мире вещи, которые выше любых войн, и кокаин — одна из них.
Но аппетиты во время войны растут ещё быстрее, чем в мирное время. Все торопятся срубить бабла, пока живы. Когда на меня наехали и там, и тут, я сначала заказал взлом их онлайн-казино. Не знаю, что стало с анонимным организатором взлома казино и с хакером. Потом я увёл последнюю поставку кокаина! Трансфер шёл через Балтику, наверняка местные дилеры стали безымянными жертвами этой войны. Простите меня! Если встретимся в аду, я извинюсь перед вами лично! А контейнеры всё ещё лежат в море. Кокаин жив, рок-н-ролл жив! Теперь меня хотят убить обе стороны. И я в идиотском наморднике ползу по газовой трубе, рискуя сдохнуть от отравления метаном… Надо передохнуть… К сожалению, уход на СВО оказался единственным шансом выжить…»
Он оглядывается назад. «Один уже готов, другой ещё ползёт и даже мурлыкает что-то! Если я помру, никому ничего не достанется. Но контейнеры не должны пропасть, если выживу — вернусь и подниму. И деньги за них не должны пропасть, это неправильно. Господи, найди самого хорошего и чистого человека, покажи мне его, я сам ему всё отдам! Хотя бы ради этого стоит выжить! Блин, как же мне плохо… Наверно, так ребёнок лезет из утробы матери, раздвигая тазовые кости… Мама, оно того стоило?»
Перед глазами всё ярче мелькают разноцветные звёзды. Это нейронные клетки, умирая, оставляют такой ослепительный звёздный свет. Дышать уже и не хочется. Может, в другом мире мне больше повезёт? «Остановите планету, я сойду!» Архангел в чёрном выходит навстречу. Разве архангелы носят чёрное? А хер знает, какой у них дресс-код…
И меня снова окутывает тьма. Что же получается? Эмбер была той безымянной жертвой? Скай и Вэл взламывали онлайн-казино по заказу Грина? Они все связаны между собой? Больше не могу логически мыслить. Мне плохо. Я и рад бы не видеть, но не могу уйти. У памяти нет клавиши Escape. Приходится открыть следующую дверь…
Харт.
…и я оказываюсь в теле мальчика, которого лупят со всей силы чьи-то жёсткие руки. Это руки пожилого человека, сухие, морщинистие, но бьёт он как молодой.
— Я тебе сказал, что ты должен быть с ним круглые сутки! А ты?
— Я отвлёкся всего на десять минут…
— Именно! За это время он ухитрился потратить с моей карты полторы тысячи долларов на новую игрушку! Тимур всё делает для тебя! Вместо того чтобы заниматься вместе с ним и учить английский, ты только забираешь мои деньги! Ты нахлебник, бесполезная тварь… — удары сыплются градом…
— Не бейте его, пожалуйста! — худенький мальчик повисает на руках того, кто меня колотит. — Дедушка… отец… Я всё сделаю, я буду хорошо учиться!
Ночь, пустая квартира, в ней лишь ноутбук и огромная кровать, на которой разбросаны учебники. На полу — рюкзак с посадочной биркой. На кровати, поджав ноги, сидит Тимур. Его глаза полны слёз:
— Явился! Исчез на год, даже ничего не сказал. Мне было так тоскливо в Лондоне! Если бы ты не прилетел, я бы вообще рехнулся.
— Твой дед отправил меня на курсы телохранителей.
— Я ничего не знал! Это был самый долгий год моей жизни! Зато ты теперь мастер, да? Клинок, рассекающий демонов? Ни этот старый хрыч, мой папаша, ни кто-то другой мне больше не страшны! Научишь меня приёмам самообороны?
— Ты учись, а моя работа — защищать.
— Ты стал такой взрослый, сильный, — Тимур осторожно трогает мои плечи, неуверенно заглядывает в глаза: — Наверно, там тебя клеили здоровые мускулистые инструкторы?
— Нет.
— Правду говоришь? — Тимур стремительно стаскивает с себя майку: — Я даже татуху набил: смотри, твой портрет! Меня за это неделю взаперти держали и жрать не давали. Не смей даже издали смотреть на других!
— С одиннадцати лет я смотрел только на тебя…
— А с пятнадцати любил только меня… Скажи это, скажи вслух!
— Люблю…
А вот Тимур лихорадочно лупит по клавиатуре:
— Я договорился с каким-то сумасшедшим. Ник «Чёрный ангел».
— Кто это?
— Без понятия! Вроде сначал работал на палестинцев, но после 7 октября ему снесло чердак, и он мстит всем подряд под лозунгом: «В ваших войнах не будет победителей!» «Чёрный ангел» по моему заказу нанял хакера, чтобы взломать фонд «Восток–Запад», в который ушли деньги папаши. Деньги он выведет и спрячет так, что никто, кроме нас, не сможет ими воспользоваться. Это будет трастовый фонд. Хакер сгенерит ключ доступа, мы придумаем и запомним логин-пароль, и только у нас будет доступ к деньгам.
— Ты веришь незнакомому человеку? А если этот «Чёрный ангел» тебя кинет?
— «Чёрный ангел» работает за бабки: он получит одну сотую процента и поделит с хакером.
— Я даже не представляю, что такое два триллиона. И процент от них, и доля процента мне тоже ничего не говорят!
— Да похуй, даже если деньги вообще пропадут! Лишь бы этой старой сволочи ничего не досталось! У меня есть заначка. В любом случае мы не пропадём. Вложимся во что-нибудь стоящее и будем тихо и спокойно жить на другом континенте. Ты согласен?
— Я поеду с тобой куда угодно.
— Смотри, «Чёрный ангел» в чате… Приготовься! Цена этой игры — наша свобода!
Тимур склоняется над экраном, в чате появляется аватарка: чёрный ангел…
— Есть! Хакер передаёт: ключ сгенерился… Логин-пароль… Запомнил? Я специально придумал такой, потому что только мы с тобой знаем, что это значит, и никогда не забудем!
Картинка меняется. Больничная койка, капельница, тумбочка перед носом, на ней — тарелка с остывшей кашей. Рядом стоит седой доктор, лицо скрыто маской. Он говорит спокойно, медленно, понизив голос:
—У вас было настолько тяжелое ранение, чудо, что вас вообще спасли! Скажите спасибо опекуну, он привёз вас в клинику в последний момент! Речь постепенно восстановится, но насчёт остального… — он делает паузу и добавляет: — Поверьте, это самое малое из того, что могло произойти.
— Угм, — отвечает Харт. А про себя добавляет: «Мне всё равно никто не нужен, кроме Тимура! А Тимура больше нет».
И ложится лицом в подушку.
— Опекун завтра переводит его в неврологическую клинику, — тихо говорит врач медсестре. — Запишите в карте наши рекомендации, отметьте, что ему нужен психиатр. Такой молодой мужчина вряд ли сам сможет принять и пережить импотенцию…
«Блядь…» — мысленно произносит Харт.
Снова палата, но уже другая, без капельниц, на стенах картинки, на окнах цветы. Харт лежит и изучает потолок, на нём одна трещина. Того и гляди, потолок, как лобовое стекло, разлетится в мелкое крошево. Но потолок не падает. Звон… Это сосед разбил чашку с чаем. Харт смотрит одним глазом: сосед пытается поднять осколки, вытереть пол, шевелит руками, всё роняет и молчит. Больной, что ли? Растерянная мордашка, нос с горбинкой, длинные кудрявые волосы, худые плечи и острые ключицы… Он такой неловкий и беззащитный. Его хочется обнять, закрыть от всех и никуда одного не отпускать. Харт собирает вместе с ним осколки, приносит булочку, помогает таскать корзины с мусором и грязным бельём. А ночью…
«Боже, что он делает, зачем лезет ко мне в штаны? Уйди, дурак! Как объяснить, что я ничего не могу, даже если бы захотел? Я же не могу выговорить ни слова! И не смогу сделать то, что ты хочешь… » Дурачок растерянно убирается к себе на кровать. А среди ночи Харт подвывает от боли в животе. Тогда лохматый горбоносый парнишка садится рядом и гладит его по животу… и боль отступает…
«Я научил своего подопечного застилать кровать, складывать чистое бельё, заваривать чай и не обжигаться при этом. Только пакетик всегда ему мешает, а ниточка от пакета лезет в рот. Ещё ему нравится рисовать, мы делаем игрушки из бумаги, он их раскрашивает. Рисуя, приговаривает всегда: «Кадмий, стронций, охра, индиго…» В самую первую неделю за ним пришёл молодой дежурный врач, принёс пакетик чипсов и позвал играть. У него была такая похотливая рожа, что я незаметно пошёл следом и неожиданно открыл дверь. Два долбоёба в халатах уже начали раздеваться и просили парнишку помочь. Он расстёгивал их ширинки, а они хихикали, млели и возбуждались на глазах от его неуклюжих прикосновений. Увидев меня, они растерялись, потом один спросил:
— Хочешь присоединиться?
А второй удивлённо добавил:
— В твоем анамнезе указана импотенция как одно из последствий травмы. Но этот мальчишка такой приятный и внутри, и снаружи! Думаешь, поможет?
Я вывел парнишку из кабинета, закрыл в палате, сам вернулся в кабинет дежурного врача. Хватило двух ударов ногой. Один сразу отрубился, другой, вытирая кровь, пробормотал:
— Если настаиваешь, он будет только тебе отсасывать. Ты ведь не простой пациент. Мы на чужое не претендуем!
И больше моего соседа никто не трогал. А я стал ходить за ним везде, как тень. Я был много лет тенью Тимура. Я лучше всего умею быть тенью. Иногда ночью он гладит меня по животу, от этого боль слабеет. А больше мне ничего от него не нужно! Пока я жив, этого мальчика никто никогда не обидит.
«Яркий свет. Внимательный взгляд светловолосога мужчины с бородкой:
— Вы в порядке?
— Да.
— Отлично! — Борис поворачивается в сторону, говорит тише: — Апгрейд прошёл успешно. Интересно, они с тем придурком друг друга узнают?»
«Какой милый парнишка! Почему мне кажется, что я должен его оберегать? Я его знаю? Неважно. Он нуждается в защите. Я слышу, как он произносит названия красок: кадмий, стронций, индиго… Я уже это слышал однажды».
«Инди, мне ничего от тебя не нужно! Не нужно обнимать меня, я всё равно ни на что не гожусь! Я буду просто твоей тенью! Даже если прогонишь, я не уйду! Не спрашивай, почему…»
Меня отбрасывает от этой двери ударом тока, но поздно: я всё слышал. Теперь я понял, почему Инди говорил: «Харт — это другое…» Я-то, идиот, сначала ревновал, потом пытался примириться с существованием Харта! Нам нечего делить. Харт стал тенью Инди, потому что у него нет другого способа выразить свои чувства. Я кидаюсь к двери Харта, чтобы попросить прощения, но «юзер Харт ушёл в офлайн».
И я падаю на колени перед последней дверью: за ней — воспоминания Инди. Я долго не решаюсь её открыть. Но мои чувства теперь слишком сильны, чтобы чего-то о нём не знать.
Инди.
…Море, солнечный свет. Длинноволосый седой мужчина с горбинкой на носу, резкими морщинами вдоль скул, смуглый, словно прожаренный на солнце, ведёт меня за руку по улице, заводит в магазин. У него жёсткие руки, от одежды пахнет красками. Не знаю, кем мне приходится этот человек, но он очень добрый. Мне хорошо рядом с ним.
— Малыш, в прошлый раз в мастерской я называл тебе все краски, ты запомнил? Это кадмий, это стронций, а эта?
И я слышу собственный голос. Звуки с трудом вырываются из груди, язык еле шевелится, но я всё-таки выговариваю:
— Ин-ди-го…
— Какой ты молодец! Они врут, эти врачи, ты умница! Как только научишься держать кисть, я научу тебя рисовать красками. Кисть держать легче, чем карандаш! Смотри! — он делает несколько движений, протягивает мне кисточку, я стараюсь повторить, но пальцы не слушаются, кисть то и дело падает. Продавщица сочувственно вздыхает:
— Алессандро, вы уверены, что вашему внуку нужно рисовать? Он почти не может говорить! И до сих пор в памперсах!
Я прижимаю кисточку к себе.
— Бери, порисуешь в приюте. И краски бери.
Он гладит меня по голове, потом обращается к женщине за прилавком:
— Рисование — способ изучения мира. Он всё время рисует. Как только человек рисует цветок, он связывает изображение и понятие «цветок». Рисование развивает мышление. Вы же помните: красота спасёт мир! Я закончу один большой заказ для русского олигарха, получу деньги и заберу внука из приюта. Пусть за этот год немного окрепнет и перестанет писаться! В мастерской много чистых холстов. Нам обоим хватит!
Человек дарит мне конфету, конфету держать легче, чем кисть, её можно сразу съесть. Выходя из магазина, он начинает страшно кашлять.
— Алессандро, вы бы к врачу сходили! Ведь у вашего внука больше никого нет!
— Франческа, я недавно бросил курить, теперь шестьдесят лет курева выходят из меня в виде этого кашля, — хрипит он. — Я крепкий, я с Сардинии. Мы, сарды, трепетно относимся к своим детям и внукам, никогда не бросаем! Мы вообще первые латиняне! Нас ничем не возьмешь!
Человек гордо поднимает голову и ведёт меня по улице. А потом спотыкается и ругается непонятными словами.
— Ради всего святого, почему на этих улицах всегда ремонт? Здесь всё вечное, и ямы тоже? Не запоминай, — строго говорит он мне, — это плохие слова. Дедушка специально ругается на своём наречии, чтобы никто не понял. Пошли, а то в приюте будут сердиться, что мы опоздали к обеду…
И мы идём дальше, держась за руки. В небе ни облачка, на старинных часах на башне — две стрелки, как будто у времени два крылышка…
…Я лежу в кладовой на матрасах, я узнал нечто очень страшное и боюсь вылезать. Слышу два женских голоса: один принадлежит монахине, которая всему нас учит, а другой — поварихе, которая работает недавно.
— Бедный синьор Алессандро, он так хотел забрать внука!
— Что же теперь будет с мальчиком? У него есть родные?
— Отца нет, мать—художница оставила годовалого ребёнка родителям, сама уехала в Америку с новым мужем. Когда бедный мальчик чуть не умер от вирусного энцефалита, эта женщина даже не появилась. Бабушка с дедушкой его выхаживали! Когда он превратился в такое безмозглое создание, бабушка от горя умерла. А теперь и синьор Алессандро покинул его…
— Бедняга остался один, за него некому платить?
— И по возрасту он не может у нас больше оставаться! Мальчики в подростковом возрасте очень возбудимые, у него по утрам уже… — и монахиня переходит на шёпот. Обе смеются.
— Директор сказал, что нашёл один благотворительный фонд для больных детей. В тот приют берут с четырнадцати лет, а нашему пока тринадцать. Но директор, да хранит его Мадонна, сказал, что на этот год заберёт мальчика к себе. Он ведь безвредный, безобидный, покладистый, делает всё, что говорят, и никогда не перечит, потому что говорить толком не умеет.
— Наш директор — святой человек!
Помещение с дорогой плиткой цвета морской волны на стенах, зеркала, большая ванна, приятно пахнущая бумага, ароматизаторы. Дверь открывается, входит полноватый мужчина в шёлковом халате, смотрит ласково:
— Что такое? Вода в ванной уже остыла? Ты давно не выходил, я решил проверить. Пойдём. Моя жена уехала на выходные к родителям. Мне холодно и одиноко в нашей большой спальне, мы с тобой снова вместе посмотрим мультики!
У него ласковые руки и доброе лицо, он обнимает меня за плечи и ведёт с собой. Когда он берёт меня в спальню, всегда включает телевизор напротив кровати. Я хочу, чтобы он включил один мультик, но не могу сказать, какой именно, язык не слушается.
— Всё же странно, что ты до сих пор не говоришь, — мурлыкает мужчина, развязывая полы халата. —Покажи-ка мне свой язычок? Проверим, не стал ли он шевелиться быстрее. Надо его разрабатывать! Вот так, да, малыш, ещё быстрее… А теперь повернись … — и он нажимает на кнопку пульта.
Я переворачиваюсь на живот и смотрю мультик, пока он делает внутри меня то, что ему нравится. Иногда мне бывает больно, а иногда — приятно, особенно когда он везде меня лижет.
— Запомни, — горячо шепчет он мне в ухо, — скоро ты уедешь в другое место. Если кто-то к тебе будет так же хорошо относиться, ты должен будешь его поблагодарить, как меня. Ты умеешь хорошо благодарить! Вот так…
Теперь я живу в другом месте. Там красиво, хорошо кормят, на подоконниках цветы. Я их рисую. Кроме рисования, меня учат полезным вещам: убираться, выносить мусор. Один доктор в белом халате ко мне очень добр, приносит мне альбомы, цветные карандаши и краски. А я всегда могу прийти к нему в кабинет вечером и поблагодарить так, как меня учил директор приюта. Доктор сильный и большой. Иногда он зовёт ещё одного человека, тоже в халате. Они дают мне вкусняшки, снимают свои халаты, я тоже раздеваюсь, мы идём в ванную и там я их благодарю. Сейчас я вылезаю из душа, вытираюсь, одеваюсь и слышу, как они переговариваются между собой:
— Меня порой мучает совесть, но я вижу, что парню вроде тоже нравится.
— Для него это такое же лакомство, как шоколадки! — и они смеются.
Сегодня у меня новый сосед. Худой, волосы чёрные и короткие. Он молчит и смотрит в потолок. Я случайно уронил его чашку. Кисточку-то я держу легко, а вот с остальным беда. Чай разлился, я стал вытирать, но тоже плохо получилось. Мой сосед молча встал и вытер пол вместо меня. А потом принёс мне булочку и смотрел, как я ем. Меня послали выносить мусор, корзина была тяжёлая, он пошёл за мной и донёс корзину. Я мыл пол, и он помог мне отжать тряпку, мне это тоже плохо удаётся. И снова принёс мне булочку! Я был рад и решил обязательно его поблагодарить!
И вот отбой. Гасят свет. Я подхожу к нему, протягиваю руку. Он вскакивает. Я берусь за его штаны и тяну вниз, вижу на животе странные красные полосы. Он отшатывается, хватает меня за руки, пытается что-то сказать, но тоже не умеет говорить, как и я. Тогда он машет руками и странно на меня смотрит! Я не понимаю, пытаюсь стянуть с него штаны и поблагодарить. Может, ему больно? Он отталкивает меня, бросается на кровать и закрывает голову подушкой. Я ложусь обратно. Он не хочет, чтобы я его благодарил? Ночью я слышу, как он скулит, тогда я сажусь рядом, глажу его по животу, и он засыпает…
Больше доктора не зовут меня играть по вечерам. А мой сосед очень добрый. Он всегда рядом, помогает выполнять поручения. Учит меня разным вещам. Я уже могу сам заваривать чай! А ещё он показал мне, как складывать кораблики и лягушек из бумаги, я их раскрашиваю. Я даже пытаюсь его нарисовать, когда он спит. Мне всегда весело с моим соседом. Хоть он тоже не может говорить, но мы отлично друг друга понимаем. Однажды он исчезает. Я просыпаюсь утром, а его кровать пустая. Кто будет теперь гладить его по животу? Кто будет приносить мне булочки? И кого я буду рисовать?
…Вспышка света.
— Вы меня слышите, видите? — Светловолосый мужчина ощупывает меня.
— Да.
— Как себя чувствуете? Голова не кружится?
— Всё хорошо! Немного странно, в горле жжёт. Дайте воды!
— Сол, нам удалось… Боже, какое счастье! — и вполголоса добавляет: — Интересно, они друг друга узнают?
Я не помню, кто я и как меня зовут. Этот длинный, худой, с чёрными короткими волосами, всё время молчит, но не отходит от меня с первых минут. Рядом с ним я себя чувствую спокойно. Все вытаскивают свои имена из бейсболки. Моего защитника теперь зовут Харт. А высокий парень с пепельными волосами вытянул жёлтый цвет и придумал себе имя «Сан». Ему подходит это имя. Я чувствую, что он добрый. Как мне к нему подойти? Он не видит меня в упор.
— Я буду Индиго! Сан, тебе нравится моё имя?
— Это самое красивое имя, которое я когда-либо слышал! — отвечает Сан и смотрит на меня большими серыми глазами. Ему нравится моё имя. Может, и я ему понравлюсь? Я хочу его нарисовать. Я вообще его хочу! Не знаю только, как это объяснить и что это значит. Он мне нужен.
«Юзер Индиго включил офлайн»…
Я сидел на полу. За это время я несколько раз корчился от боли, потом меня стошнило, а теперь я пытался плакать, но не мог. Чужие отчаяние и боль разорвали мою душу на семь частей. Впрочем, у гибрида нет души, а есть лишь её цифровой аналог, смоделированный Rainbow и придуманный погибшими создателями NHD. Моя аналоговая душа тоже разлетелась на семь осколков…
Глава 3.
В тот день никто из нас не вышел из своей комнаты. Даже в ванную или в туалет старались пробраться так, чтобы никто не услышал. Скай и Вэл ушли в офлайн. Откуда-то всплыло старое выражение: «режим радиомолчания». Его объявляли в прошлом веке перед решающими сражениями. Как будто мы и правда собрались воевать со всем миром!
А вечером раздался обиженный голос Инди:
— Доставку привезли. Можете забрать еду к себе, можете со мной за компанию поужинать. Нет в мире справедливости, что ж теперь — с голоду подохнуть?
Я собрался с духом и вышел. На столе в гостиной стояли коробки с пиццей.
— Я особо не парился, — объяснил Инди. Он уже сидел на полу и уминал свою пиццу, роняя куски сыра и помидоров на картонную крышку. — На фуршете Грин толком не дал пожрать, а потом не до того стало…
Он замер с полным ртом, втянул в себя нитку расплавленного сыра, проглотил разом и сказал тихо:
— Сан, я раньше ничего не помнил о себе. Rainbow помогла мне всё увидеть со стороны. Не уверен, что хотел это знать! Зато благодаря Rainbow я научился рисовать, говорить и думать. Эти воспоминания — не такая уж большая плата за талант… — и ещё тише добавил: — Если тебе будет противно ко мне прикасаться, я пойму. Но остальным пришлось гораздо хуже. Меня хотя бы никто не убивал! Так что не парься! Ешь! Ты наверняка тоже голодный!
Я взял коробку с пиццей:
— Спасибо.
— Не за что, — смущённо сказал Инди, — Кстати, мне не спалось, и я уселся рисовать. Ещё раз рассмотрел фото человека стоимостью в два триллиона, которого ты якобы должен был доставить клиенту. Пытался понять, не Георг ли это. Мошенник, основавший первую пирамиду, и человек, который создал фонд «Восток–Запад», выглядели по-разному! А Георг, каким мы его видели в записи, был вообще глубоким стариком. На первый взгляд, это три разных человека. Но я вспомнил свои предположения насчёт пластической операции и всё понял. Посмотрите на углы рта: они так опускаются у глубоких стариков. Ему, наверно, выдрали большинство зубов с обеих сторон, чтобы щёки провалились, подняли скулы, изменили разрез глаз и принудительно опустили веки! Теперь видите? — Инди положил на стол два карандашных эскиза: поверх одного лица были прорисованы резкие складки, овал лица изменён, на втором ёскизе была перерисована линия роста волос, опущены веки, подняты скулы и исправлен подбородок. Человек на последнем эскизе был похож на Георга.
— Откуда ты всё это знаешь? — недоверчиво спросил Грин.
— Я всякую анатомию-хренатомию изучил по-быстрому, когда рисовать начал. У гибридов всё само в голове укладывается, — пожал плечами Инди. — Понял, как скелет устроен, как мышцы крепятся, сухожилия, как меняется с возрастом человек. Даже посмотрел курс по реконструкции внешности. Очень познавательно! Тушка стоимостью два триллиона — это точно Георг! Когда он делал первую пластику, никаких систем распознавания лиц ещё не было, он спокойно создал фонд «Восток–Запад» и наебал две страны, а после второй пластики стал выглядел лет на двадцать старше! Его никакой Falcon не смог узнать. Это Георг, и всем нужны его триллионы!
— Похоже, ты прав, — буркнул Грин. — И Сан должен был выкрасть «тушку» Георга. Но он взял аванс и свалил! Сан, ты просто нечто! Может, вспомнишь, куда деньги-то дел?
Я не знал, что ответить, Инди пришёл на выручку:
— Деньги — не главное! Я тупая гибридина, самого важного не сказал! Я же вас всех нарисовал, как и обещал!
Он вытер об себя руки, надел сенсорные перчатки и нарисовал в воздухе нечто вроде спирали:
— Это ссылка на галерею, листайте сами! Загружаю файлы во внутреннюю сеть! — И откинулся на спинку дивана с деланным безразличием.
Первым, кого я увидел, оказался Грин. Он растопырился в нелепой позе, застряв ногами и руками в чёрном кольце. На шее болталась сорванная маска, зеленовато-серые глаза смотрели в пространство, в один из бесчисленных миров. Вокруг роились разноцветные звёзды, они отражались в радужке глаз, придавая Грину вид инопланетного существа, случайно застрявшего на Земле. Кольцо было газовой трубой, или планетой, а может — чёрной дырой. Грин улыбался, как древний эллин, которому положено умирать с улыбкой.
Следом шёл портрет танцующей Эмбер. Только она не стояла на сцене, а висела в воздухе между чёрным небом и чёрной водой, освещённая яркими скрещенными лучами. Силуэт был очерчен кроваво-красными мазками: то ли кровь на одежде, то ли искры огня в пространстве. Окровавленная Эмбер парила между двумя мирами. Это был шаг из тьмы во тьму, который она сделала без колебаний и без сожалений.
Скай тоже был изображён в полутьме. Он был привязан к стулу, запрокинул голову назад, полуголый, к груди прилипла чёрная тряпка. По позе было понятно, что он ещё жив, но держится из последних сил. Пространство было пронизано тонкими струями воды, за ними виднелся силуэт с чёрными крыльями. Казалось, что всё вокруг уже умерло, и только чёрные крылья слегка шевелятся…
Следом появилось изображение Вэл. Те же чёрные крылья — но уже во всю ширину картины. «Чёрный ангел» — гигантский двойник — висел за спиной хрупкой фигурки. Мир рушится, она балансирует над гигантским разломом. Вэл отрешённо смотрит в пустоту. В руках нож, вокруг кровь…
За спиной Харта тоже маячила тень гигантского размера, рядом стоял Тимур — худенький юноша в шортах и майке. Харт был полностью обнажён, живот пересекали огненные шрамы, но его лицо светилось безмятежностью и любовью. Никто из нас не видел ещё Харта таким. Свет и тьма разделяли их. Но Тимур, в отличие от Харта, не отбрасывал тени…
А потом я увидел себя самого рядом с Инди: мы оба были нарисованы в резком ракурсе, на ступеньках белой лестницы, уходящей вверх. Её ступени исчезали и растворялись в лучах света. Я вот-вот скачусь с этой лестницы во тьму, а Инди отчаянно пытается меня удержать от падения…
— У меня есть ещё бумажные эскизы. Если кто захочет себе взять на память, велком.
Инди, фыркая, пил горячий чай, перекидывая ниточку от пакета из стороны в сторону. Харт возник за спиной, молча отобрал у него чашку и прицепил ниточку к ручке, чтоб не мешала.
— Спасибо! — радостно сказал Инди. — Так гораздо удобнее! Кажется, ты мне это не раз показывал, а я всё никак не научусь!
Грин и Эмбер тоже молча сели за стол.
— Раз мы со всем разобрались, давайте и правда ужинать, — и Грин взял коробку с пиццей.
— Мы не разобрались! — возразила Эмбер. — Я честно выполнила свои обязательства и утопила контейнеры! Выходит, именно передо мной ты обещал извиниться, когда окажешься на том свете!
— Ну мы ж ещё пока на этом… — ответил Грин, запихивая в рот огромный кусок, — вот когда там окажемся, тогда и извинюсь!
И тут во внутренней сети зазвучал голос Вэл: «Спасибо, Инди!» «Спасибо!» — глухо добавил Скай. И оба снова покинули сеть.
— У меня есть вопрос к тебе, Сан, — сказала Эмбер. — Мы видели самые сильные или страшные воспоминания друг друга. Но ты показал только картинку из воображаемого будущего! При этом уже второй человек в Москве узнал тебя. Сан, у тебя правда нет прошлого? Или тебе его полностью изменили во время службы в разведке?
Я не знал, что ответить, и тупо молчал. Действительно, я не вспомнил ничего и не видел ничего, кроме своей наивной мечты.
— Что касается фото из военного архива, так из того лица можно сделать что угодно. Это я вам как художник говорю! — заявил Инди. — Либо ему в разведке морду подрихтовали, либо это вообще был не он! Так что не парься, Сан! Не помнишь ничего — и слава богу! Чего пристала к человеку?
— Он не человек! Мы не люди, а гибриды. Нейросеть вытрясла из нас всё, что было спрятано на самом дне подсознания! — не отставала Эмбер. — Изо всех, кроме Сана!
— Если Сан раньше похищал людей, может, он и свою память сам украл? — весело ответил ей Инди. — Вспомнит, где спрятал аванс, найдёт и расскажет!
— Не стоит и труда вспоминать о том прошлом, которое не способно стать настоящим! — продекламировал Грин, окинул нас гордым взглядом и добавил: — Это не я сказал, а датский философ Сёрен Кьеркегор!
Глава 4.
Мы так и не знали, где находятся Скай и Вэл и чем они заняты. Скай прислал по внутренней сети сообщение: «Скоро доложим о результатах!» — «Как у тебя с Вэл?» — «Сам как думаешь? Друг на друга глаз не поднимаем…»
Грин был первым, кто пришёл в сознание после звонка Накамуры:
— Инди, японский маэстро улетает, хочет обсудить с тобой дальнейшие планы. Ты теперь его любимая игрушка! Такие люди быстро увлекаются и так же быстро переключаются на что-то новое, надо пользоваться моментом! У тебя пятнадцать минут, оденься прилично!
Инди выскочил из ванной с мокрой башкой, в одних шортах, оглянулся отчаянно, завопил:
— Харт! Где мои вещи? Где моё всё? — а меня даже не заметил.
Раньше я бы тут же начал биться головой об стенку, а сейчас даже бровью не повёл. Я вообще не знал, как теперь вести себя с Инди. Вдруг он не сможет справиться со своим прошлым? Вдруг больше не захочет никакой близости со мной?
Харт и Инди — один в тёмно-сером, другой в голубовато-белых тонах — смотрелись рядом просто шикарно, Грин одобрил:
— Можете когда захотите! — а Эмбер показала большой палец.
Она вообще казалась слишком спокойной. Изменилась даже речь, словно встреча с прошлым превратила её в другого человека. Закрыв дверь за парнями, она остановила меня:
— Надо поговорить!
— Я правда не помню ничего.
— Если ты не помнишь прошлого, это не значит, что у тебя его нет. Rainbow помогла нам вытащить из подсознания то, что мы старались забыть. Теперь понятно, почему наши предшественники выбрали именно нас. Всем нужны деньги Георга. И все мы задействованы в цепочке, которая к ним ведёт. Все, кроме тебя, Сан!
— Я в этой цепочке запутался. Ты знаешь, что логика не является моей сильной стороной!
Эмбер рассыпала на столе кучку орехов и сухофруктов из пакета, как гадалка рассыпает веером карты.
— Помнишь стихотворение «Дом, который построил Джек»? Вот примерно так же я тебе всё сейчас объясню, смотри внимательно!
Она щёлкнула пальцами, я заворожённо уставился на её руки, как зевака — на игру напёрсточников. Эмбер вытаскивала по очереди то орех, то ягоду сушёной клюквы, то курагу, швыряла их на середину стола и называла поочерёдно наши имена:
— Это — Георг, а это Грин! Георг украл деньги целой республики и выбрал молодого мошенника себе под стать. Кто-то спас Грина и привёз его в NHD! Моя предшественница выбрала меня. Я работала с Грином и утопила его контейнеры с дурью. Меня чуть не грохнули, но кто-то спас меня и привёл в NHD. Предшественница Вэл сбежала, но нашла себе замену: Вэл! Именно Вэл наняла Ская! Они взломали два онлайн-казино для Грина. А потом их нанял Тимур, чтобы они взломали счета Георга! Ская и Вэл тоже кто-то спас и привёз в NHD. Тимур с Хартом забрали деньги Георга. Предшественник Харта хотел вернуть эти деньги ради смены власти в своей стране. Ради пропавших денег он спас Харта после харакири. Харт выжил, но всё забыл! Его забрали в NHD, чтобы он всё вспомнил! А за компанию взяли слабоумного паренька и попробовали сделать из него художника! Теперь наш гениальный Инди — живая реклама нейрочипов NHD! Мы все связаны между собой и с пропавшими деньгами!
Эмбер смешала орехи и ягоды в кулаке и трясла, как игральные кости, потом выкинула жёлтый цукат:
— А это ты! Ты единственный, кто даже рядом с этими деньгами не стоял! Ты взял аванс и свалил! Почему именно тебя Любовь сделала первым игроком? Какова твоя настоящая роль? Открывай рот! Съешь цукат — и сразу всё вспомнишь!
Я безропотно разинул рот и проглотил цукат.
— Закрой глаза! Что видишь? — спросила она резко.
— Ничего.
— Ну всё! — Эмбер неожиданно хлопнула в ладоши. — Расслабься! В твоей голове нет ни одного призрака, за спиной — никакого прошлого, а на руках — ни капли крови. Хоть один из нас будет спать спокойно. Инди крупно повезло! Любите друг друга вечно! Только вам придётся усыновить Харта.
Она меня загипнотизировала, что ли? Почему я смотрел на движения её рук, слушал и отвечал на вопросы? Пока я приходил в сознание, она ушла к себе и включила музыку: что-то романтическое. Эмбер часто танцевала за закрытыми дверями, по смене треков мы могли догадываться о смене её настроений. Сейчас Эмбер было очень грустно, но «Фрейя, королева боли» не могла в этом признаться.
«Грин, мудила, — позвал я по внутренней сети, — ей плохо, вернись и сделай что-нибудь!» Мелодия быстро смолкла. Странно, Эмбер обычно включает целый сет подряд. Я постучал в дверь — тишина. Позвал по внутренней сети — не ответила.
— Эмбер! — Дверь была закрыта на задвижку, я справился с ней за секунду, влетел внутрь…
Эмбер сидела на корточках. В левой руке был зажат узкий нож, который находился в сантиметре от горла. Правая рука удерживала левую изо всех сил.
— Отдай нож, Эмбер!
— Не могу! — прохрипела она. — Хочу сдохнуть, но Rainbow, сука, не даёт! Не зря нас предупреждали: не причинять себе вред!
Я загнал её под горячий душ. Через несколько минут её стиснутые пальцы постепенно разогнулись, мышцы расслабились, нож выпал, а она беззвучно заплакала, скорчившись и уткнувшись лицом в колени. Я молча передал картинку Грину. Забинтовал порезанную кисть, смыл кровь, заставил Эмбер снять одежду, вытер, закутал в одеяло, принёс в комнату, уложил, заварил чай. А нож спрятал.
— Посиди со мной! — попросила Эмбер. — К чаю совсем ничего нет? Похоже, сладкоежка Инди всё стрескал, пока рисовал наши кошмары…
— Я принёс, — сказал Грин, врываясь в комнату с большим пакетом, и вывалил на стол разноцветное содержимое: штук пятьдесят маленьких шоколадок всех мастей и начинок. Эмбер наконец заулыбалась. А я мысленно пожелал ему удачи и тихо вышел.
Глава 5.
Утром Инди сидел один в гостиной и мрачно жевал снеки.
— Где Харт?
— У себя.
— А у тебя что с лицом?
— Мы с Накамурой встретились в лобби отеля перед его отъездом. Он сказал, что организует для меня отдельный стенд на Биеналле современного искусства, но надо предоставить краткую биографию. И что же я там напишу? — Он криво ухмыльнулся. — Когда прощались, Накамура решил меня напоследок по голове погладить, а я в ужасе отскочил в сторону и спрятался за спину Харта! Представляешь? Грин умница, обернул это в шутку. Накамура растерялся, трижды извинился, сказал, что он пересёк черту и был неосмотрителен. Он меня из ниоткуда вытащил, а я от него шарахнулся, как от чумы! И теперь я не уверен, что он захочет со мной иметь дело…
Я молча полез в телефон.
— Что, слушать тошно?
— Нет, я еду заказываю. Ты голодный, поэтому видишь всё в чёрном свете.
— Да пошёл ты! Я ребёнок, что ли?
Инди только теперь осознавал, что ему пришлось вытерпеть… Больше всего на свете мне хотелось его обнять, но это пока невозможно. Позволит ли он когда-нибудь к себе прикоснуться?
Когда привезли доставку, я постучал во все двери, а сам вышел на бульвар и спустился к набережной. Небо было по-прежнему абсолютно чистым, а река казалась выглаженной утюгом с отпаривателем. Так светло и чисто бывает только в самом начале осени. Если повезёт, первого сентября будет тепло. Тогда не придётся мокнуть в школьном дворе, ожидая, пока директор скажет речь, а самый рослый старшеклассник пронесёт на плече первоклассницу с бантами на голове и с колокольчиком в руках… Откуда это воспоминание? Я вспрыгнул в подошедший трамвай, доехал до метро. Мне снова нужно попасть в тот район на задворках Дмитровского шоссе! Если Эмбер права и именно я являюсь ключевым игроком, там непременно должны быть подсказки.
Маленький бульвар возле дома был по-прежнему разрыт, рабочие уложили бордюр с одной стороны и приступили к другой. Прохожие уже привычно перепрыгивали через траншеи или шли по проезжей части. «Как будто мы живём на раскопках гробницы!» — в сердцах восклицал дедушка Инди. Похоже, вклад нации в мировую цивилизацию никак не связан с состоянием её дорог.
Меня ждал сюрприз: номер квартиры остался прежним, но сам номерок теперь висел на хорошей металлической двери с дорогим замком. Я растерянно ткнул пальцем в звонок, никто не открыл. Я подождал немного и пошёл пешком по немытой лестнице. На нижнем этаже увидел пожилую женщину с сумками возле лифта. Я представился страховым агентом, который раньше оформлял страхование верхней квартиры, спросил, где хозяйка.
— Она умерла. Недавно дочка приезжала из-за границы, квартиру будет продавать, — объяснила соседка.
Если что и осталось, то только в гараже. Лишь бы дочь не продала его!
Я понёсся туда. Разговорчивый охранник ушёл на обед, я прошёл внутрь безо всяких вопросов, открыл брелоком-отвёрткой бокс 205, он был пуст! Я нажал тумблер, спустился в тайное отделение бокса номер 105, но там тоже было пусто: только обрывки пластиковых хомутов, в углу — обрезанный кабель. Самое ценное, что там осталось, — это боковое зеркало от какой-то древней машины. Неужели дочь Любви отправила всё на свалку? Вряд ли разумный человек выбросит дорогое оборудование… Узнать бы, куда она всё это дела? Я закрыл замок той же отвёрткой и ушёл. Дверь в контору была открыта, за столом пожилая женщина деловито проверяла бумаги. Я заглянул, поздоровался, сказал, что недавно переехал в этот район и ищу место в гараже.
— У нас как раз недавно освободилось сразу два бокса, — охотно сказала женщина, — новая хозяйка хочет выставить их на продажу. Гараж хороший, старый, на совесть построенный. Мойка, отопление, охрана, ремонтная мастерская, шиномонтаж.
— Можно посмотреть те боксы?
— Без разрешения новой хозяйки не могу!
— А как с ней связаться?
— Сейчас поищу… — женщина надела очки, рылась в бесчисленных бумажках на столе, я уже решил, что дело гиблое, но она с торжеством вытянула оттуда нужную визитку: —Дочь даже и не знала, что у матери гараж был, представляете? Она подогнала грузовик и всё разом вывезла. Позвоните, ей здесь ничего не нужно, она за границей живёт. У нас разумные цены. Коммуналка тоже терпимая. Правда, прошлая владелица платила очень много за электричество, ребята даже думали, что она… — тётка понизила голос и старательно выговорила: — … криптовалюту тут производит. Но главное, что она платила, а мне какое дело?
Вероятно, Любовь подкидывала тётке деньги, чтобы та закрывала на всё глаза. Я ушёл оттуда с визиткой Нины в кармане и ощущением абсолютной пустоты. Кажется, никто уже не расскажет мне, кто я такой. Там ничего нет. Если она заказывала вывоз мусора, то даже не знает, где свалка. А если она знала, что забирает, то мой звонок лишь вызовет подозрения. Но позвонить всё равно нужно, хотя бы для очистки совести. Я набрал номер Нины, никто не ответил. Нормальные мессенджеры в России запретили, написать ей можно только по e-mail. Не хотелось тыкать пальцами в кнопки на улице, я решил, что напишу с ноутбука уже из дома. Интересно, почему я называю съёмную квартиру домом? Наверно, потому что там находятся те, кто мне дорог. Шесть гибридов — моя единственная семья!
Вернувшись, я застал их в некотором возбуждении. Оказывается, Накамура прислал Инди приглашение на биеннале современного цифрового искусства «OK-Cancel», которое пройдёт в ноябре во французском Лилле, и ребята рассматривали только что отпечатанные плакаты с его работами. Инди назвали не просто одним из лауреатов прошедшего фестиваля, а мастером нового искусства digital-do. Даже Сол и Борис поздравили Инди и попросили прислать им фото. Грин развесил плакаты по стенам гостиной.
— Сан, ты как раз вовремя! Мы сейчас сфоткаемся для Сола и Бориса. И я запрошу дополнительное финансирование! — Он подмигнул. — Ребята, вы уже поняли, что я в прошлой жизни играл по-крупному. Сейчас я вытрясу из них деньги на месяц в Париже!
— Зачем?
— Лилль недалеко от Парижа. Инди надо готовиться к биеннале, а нам надо продолжать поиски. На этот раз мы возьмём Париж штурмом!
Грин сделал несколько фото, все разошлись по комнатам. Слышно было, как Грин громко беседует с кураторами из NHD, отчитываясь о проделанной работе. Я почему-то достал фото Хрюнделя, подаренное его вдовой. В голове было пусто, как в коробке из-под пиццы. Обычная простая жизнь: учёба, работа, семья, война, похороны… Хрюндель, если я тебя и в самом деле спас, то почему ты всё равно погиб? Возможно, это был мой единственный хороший поступок за всю жизнь, и тот ни к чему не привёл. Какой в этом смысл? Экзистенциальные сомнения имеют один плюс: они длятся не слишком долго.
На экране смартфона высветился вызов. Длинный номер, код Канады. Нина?
— Здравствуйте! У меня определился вызов из Москвы…
— Да, а вы Нина? Здравствуйте! Я был в гараже, узнавал, не продаёт ли кто-то бокс. Я живу рядом. Мне дали ваш контакт. Извините, что звоню не через агента, а напрямую.
— Камеру включите!
Молодая темноволосая женщина с подозрением смотрела на меня:
— Да, я хочу продать оба бокса. На какую сумму вы рассчитываете?
Связь прервалась. В центре города её постоянно глушили, якобы в целях безопасности. Я побежал в гостиную, сел на подоконник, поймал сеть:
— Извините, со связью проблемы, пришлось перейти в другую комнату.
— А что это у вас из окна видно? — вдруг оживилась Нина. — Бульвар? Золотая осень? Я совсем не успела погулять по Москве в этот приезд. Можете показать?
Я медленно поворачивал камеру: деревья, бульвар, уходящий к набережной, и старинный дом с витыми балконами на углу.
— Спасибо! Мы говорили о гараже…
И вдруг она пристально уставилась куда-то мимо меня:
— Поверните камеру от окна! Ещё! — а потом ледяным тоном спросила: — Почему на плакате лицо моей матери?
Часть XIII.
Глава 1
Когда я не знаю, что сказать, то всегда говорю правду.
— Это плакат с выставки, которая только что закончилась. Мой друг —digital-художник. У меня есть фото вашей мамы. Он нарисовал по фотографии её портрет.
— Откуда у вас фото моей матери? Вы были знакомы?
— Я знал её только заочно. Но она оставила мне поручение.
Нина приблизила лицо к экрану и почти шёпотом спросила:
— Кто ты такой? И что тебе нужно?
— Мне нужно то, что было в боксе номер 105, — честно ответил я. — Там была часть её рабочего архива. Я ищу остальное.
— Ты с ней работал?
— Нет. Меня и моих друзей наняли, чтобы найти недостающую информацию.
— Так ты частный детектив? — усмехнулась Нина. — Или наёмник?
— Нечто среднее.
— А причём тут художник?
— Он просто талант…
— И этот талант берёт фото неизвестной женщины и рисует её портрет? Ты сам себя слышишь? Хватит врать!
— Погодите! Ваша мама просила упаковать личные фото в коробку, написать «Твои фото» и перенести в бокс 205. И сказала: «Рано или поздно Нина его заберёт».
Лицо Нины исказилось:
— Не смей говорить о ней! Кем бы ты ни был, не звони мне больше! — и Нина нажала отбой. Бесспорно, в переговорах мне нет равных. Никто не выставил бы себя большим мудаком!
Я передал во внутреннюю сеть краткий результат моих поисков и беседы. Первым ответил Скай: «Ну ты красавец! Теперь и концов не сыщешь!» — «Я думаю, она ещё позвонит, — наивно ответил я. — Мы же хотели выйти из тени и привлечь внимание заинтересованных лиц? Я так и сделал! И вообще: ты и Вэл яйцеголовые, вот и думайте! Грин пусть всех пиарит, художник пусть рисует, а я буду простым исполнителем: куда пошлют — туда пойду!» Скай тут же послал меня куда надо и вышел из сети. Только я улёгся на диван и уставился в потолок, отрешившись от мирских забот, перезвонила Нина.
— Похоже, мама вам доверяла, — сказала она смущённо. — Я сейчас открыла ту коробку. В ней действительно есть мой детский альбом.
— Можете показать? — не знаю почему спросил я.
— С кем говоришь? Что рассматриваешь? — в комнату вломился Инди. — Я помешал, что ли?
— Простите, это тот самый художник, который нарисовал портрет вашей мамы! Он очень талантлив и поэтому бесцеремонен. Его зовут…
— Индиго, мастер digital-do, — перебил Инди и поклонился, глядя в камеру.
— На портрете у мамы совершенно живые глаза. Как вам это удалось? — недоверчиво спросила Нина.
Инди хвастливо улыбнулся:
— Я много чего умею!
Нина в это время листала альбом, держа его перед камерой:
— Вот роддом, вот мама меня учит ходить, а вот первое сентября…
— Сан, почему на этой фотографии твоя рожа? — изумлённо заорал Инди.
— Где? — закричали мы с Ниной в два голоса.
— Вы оба слепые, что ли? — Инди ткнул пальцем в старшеклассника, который нёс девочку с колокольчиком. — Это же ты! Только волосы ещё совсем светлые, нос курносый и шрама на брови нет. А теперь ты потемнел и стал здоровым мужиком! Мужчину украшают шрамы! И я все их видел!
— Не может быть… — растерянно пробормотала Нина. — Это правда вы?
— Я не ошибаюсь в таких вещах, — заверил Инди. — Сан, как я могу тебя не узнать?
А я достал фото, которое мне отдала вдова погибшего Хрюнделя, и сравнил: это моя школа. Это всё правда! Только на моём фото старшеклассник с девочкой на плече стоял спиной, а на фото из альбома Нины он развернулся к тому, кто снимал!
— Первого сентября этот старшеклассник пронёс меня на руках по школьному двору, подбежал сначала к своей маме, а потом спросил, где моя мама, и подбежал к ней. Обе мамы расплакались от умиления. После уроков мы вместе пошли в кафе: обе мамы в платьях, я — с дурацкими бантами на голове, а он — такой красивый! Он не обращал на меня никакого внимания. Я играла в своей комнате и только подслушивала и подглядывала. Я сразу влюбилась в него, даром что мне только семь лет было! Выглядывала его издали на переменах…
— В него все влюбляются, независимо от пола и возраста! — усмехнулся Инди. — Сан, не смущайся!
— Через год он окончил школу, и больше мы не виделись. Когда я ещё жила в Москве, был юбилей школы, бывшим выпускникам посылали приглашения. Я хотела узнать, что с вами стало, пришла на торжественный вечер, но не нашла вас. Спрашивала у учителей. Они сразу вас вспомнили. Бывшая директриса закатила глаза: «А, это тот, которого вся школа называл Сан Санычем! Наш легендарный везунчик!» Сказала, что вы были одним из лучших выпускников за всю историю школы, поступили в МГУ, в Институт стран Азии и Африки. Пожилая училка истории сделала загадочное лицо и приложила палец к губам. Я решила, что, наверно, вы стали шпионом, потому что из того института многих в разведку брали…
— Да какой из него шпион? — заржал Инди. — Он и врать-то не умеет!
— Вскоре умер отец, мне пришлось полететь в Канаду, после этого моя жизнь изменилась, — подытожила Нина. — Но я всё равно не понимаю, почему моя мама оставила поручения именно вам? Вы часто общались? Почему я об этом не слышала?
Инди снова выручил:
— Он не помнит, у него с башкой беда. А вашу маму уже не спросишь.
Нина ещё раз посмотрела на фото.
— Допустим, я вам верю! Что вы хотите знать?
— Куда вы отвезли комп и сервер из гаража?
— Я подумала, что это связано с маминой работой. Но в её бывший институт меня не пустили, там теперь секретность, пропуска и охрана, да у меня и времени особо не было. Пока я на полгода арендовала место в дата-центре у своего знакомого, привезла всё туда и попросила включить. Но некий удалённый сервер сразу запросил пароль, которого я не знала.
— Я его знаю.
Нина вытаращила глаза:
— Как это возможно?
— Я посмотрел видео, которое она записала для меня. Ваша мама сказала… — я зажмурился и воспроизвёл слова Любви: — «Там есть ещё личный архив, оставь его пока, потом посмотришь». Раз вы меня нашли, значит, это время пришло! Если разрешите подключиться к тому диску, я наверняка найду всё, что адресовано вам.
Нина прислала адрес и телефон дата-центра LightSoft, номер стойки и контакты владельцев, обещала написать им и предупредить, что мы приедем.
— Держите меня в курсе, Сан, — робко попросила она. — Вы своё имя специально укоротили?
— В детстве всем хочется выглядеть солиднее, а взрослым хочется выглядеть моложе, — бойко объяснил Инди. — Поэтому в школе его звали Сан Санычем, а теперь он просто Сан!
«Оборудование найдено», — с торжеством сообщил я по внутренней сети. — «Езжай туда сегодня же!» —распорядился Скай.
— Поехали! — решительно сказал Инди. И заорал в коридор: — Харт! Только не говори, что ты спишь!
Мне, конечно, хотелось поехать с ним вдвоём, но Инди даже не задумывался, почему зовёт Харта. Придётся и правда его усыновить, как сказала Эмбер. Не могу сказать, что эта перспектива меня радует…
Грин поехал с нами и оказался незаменимым. Дата-центр работал круглосуточно, но нас туда никто пускать не хотел. Грина использовал универсальный логин «сто евро». Меня проводили к нужной стойке. Удалённый диск запросил пароль, я набрал волшебное слово Hybrid. Весь массив данных под общим именем Hybrid был уже давно скачан. Теперь я пытался найти что-то личное, адресованное Нине, среди кучи одинаковых папок, отличавшихся только датами.
Папки содержали обычные документы, которые Любовь получала из института или отправляла коллегам. Модифицированные навыки гибридов сильно упрощают жизнь, я просматривал их мгновенно! Нашёл папку «Нина». В ней был один видеофайл и небольшой архив, датированный 01/09/2006: тогда Нина пошла в первый класс. Больше не было ничего, даже отдалённо напоминающего личные данные. Но я скачал всё, выложил на наш внутренний сервер и переслал Нине её файлы. «Молодец! — пробурчал Скай. — Реабилитирован!» — «Спасибо, что при жизни!» — «Не знаю, чем этот частный архив нам поможет, но, похоже, Вэл не зря велела полагаться на твою интуицию!» — «Как у вас с ней?» — «Да пошёл ты!»
— Оказывается, Ская очень легко заткнуть: достаточно спросить об отношениях с Вэл. Приём запрещённый, но действенный! — заржал Инди, когда я вышел из дата-центра.
Инди так легко переходит от отчаяния к веселью. Встреча с прошлым могла вырубить его надолго, а он снова смеётся! И я так обрадовался, что непроизвольно потянулся к нему, но Инди резко отскочил в сторону, потом спохватился:
— Прости, Сан!
— Всё нормально, — сказал я. — Поехали домой!
Скай вызвал меня по внутренней сети, когда я уже пытался заснуть.
«— Я влез в архив вашей школы!»
Больше всего я боялся узнать не только свои имя и фамилию, но имена родителей. Вдруг они живы, а я их не помню? Меня начало трясти.
« — И что? Нашёл меня?»
« — Нет. Только фото со школьной линейки, где ты стоишь спиной!»
Он помолчал и неуверенно продолжил:
«— Система распознавания лиц не смогла тебя узнать из-за шрама над бровью и формы носа: Инди сказал, что она изменена. Тебя вообще отовсюда стёрли. Я вижу, что это сделано профессионально. Так меняют биографии, когда человек уходит в разведку: либо подчищают по мелочи, либо совсем стирают».
«— Откуда знаешь?»
«— Понятия не имею. Может, я сам такими вещами занимался в прошлой жизни? Кажется, я за всё брался, не столько ради денег, сколько из спортивного интереса!»
« — Ладно, спасибо и на том», — ответил я с облегчением. Озноб понемногу прошёл, осталось удивление: неужели я правда чего-то боюсь?
Раздался звонок: Нина. По голосу было понятно, что она плачет.
— Если бы не вы, я бы никогда не посмотрела мамино видео… Спасибо!
— Ваша мама ничего обо мне не сказала?
Нина перестала плакать и неожиданно сухо ответила:
— Вас называли «легендарным везунчиком», потому что вам всегда везло: на экзаменах, на соревнованиях, даже когда в спортзале потолок упал. Поэтому мама вас и выбрала! Не сказала только, для чего!
— А что насчёт её знакомства с моей мамой? — меня опять начало знобить.
— Ничего. Обещаю: если вам или вашим друзьям что-то понадобится, я всё сделаю!
— Нина, вы мне ничего не должны!
— Мама просила вам помочь. Извините, у вас ночь глубокая… — и Нина быстро попрощалась.
А потом в комнату вломился Инди.
— Спишь?
— Сам как думаешь?
Он сел на край кровати:
— Я оттолкнул тебя, хотел извиниться…
— Тебе не за что извиняться, Инди. Это весь мир должен у тебя просить прощенья!
— Ты расстроился, потому что ничего не узнал о своей маме? — Инди хотел взять меня за руку, но не решился.
— Я не готов…
— Никто не готов к правде, Сан! Поэтому нам всем сейчас так сложно. Но всё равно не позволяй этой женщине звонить тебе слишком часто! — И он недовольно прикусил нижнюю губу. — Даже если она была влюблена в тебя с семи лет, это не повод, чтобы звонить среди ночи! А потом ещё к себе в Канаду позовёт!
— Инди, она замужем и у неё дети!
— Разве это кого-то останавливает? — пожал плечами Инди.
— Ты -то откуда знаешь?
— Ниоткуда. Я вообще ничего не знал, когда очнулся в NHD и увидел тебя. Мне было совершенно наплевать, кто тебе нравился раньше и был ли ты женат. Я сразу решил, что ты мне нужен!
Он ссутулился, сжался в комок:
— Когда мне становится грустно, я думаю: это не моя печаль, просто в башке чип, который генерит эмоции. А твой чип что генерит? Удачу?
— Наверно. Я и правда везунчик, Инди. Если бы не оказался в NHD, мы бы не встретились…
Он по-прежнему не решался сесть ближе. Мы молча сидели рядом, я не смел даже лишний раз вздохнуть, закрыл глаза и просто уснул… Среди ночи проснулся, но Инди рядом не было, осталась только тёплая вмятина на подушке рядом с моей головой. Стало легче. И мне приснился очень реальный сон…
Глава 2.
… Светловолосый мальчик лет пяти лежал на больничной кровати. Бледные руки с синеватыми прожилками были привязаны к прутьям кровати бинтами, ножки были изогнутыми и тонкими, с гипертрофированными торчащими суставами. Мальчик бился и отчаянно пытался что-то сказать, но не мог произнести ничего связного, лишь мычал. Я наклонился над ним и чётко услышал его мысли: «Если один человек живёт недолго, другой должен жить долго! Мне не повезло, но ты везунчик, живи за меня…»
Странный сон как пришёл, так и ушёл. Я проснулся, едва рассвело, но Инди рядом уже не было, осталась только вмятина на подушке рядом с моим плечом. В гостиной я натолкнулся на Харта в спортивном костюме: он уже успел побегать, зайти в магазин и купить еды. Харт свирепо на меня посмотрел и отвернулся.
— Я пальцем его не тронул, — поспешно сказал я. — Мы просто задремали, сидя рядом!
« — Только попробуй! Я тебя на куски порежу!»
— Я пытаюсь узнать, кто я такой. Мне кажется, что всё завязано на мне, но я не могу это объяснить…
«— Думаешь только о себе!»
Даже в его беззвучной речи сквозило презрение. Харт вытащил разогретый завтрак из микроволновки и ушёл к Инди. Оттуда послышалось сонное ворчание и ласковое «угм» в ответ. Чем дальше, тем меньше мне хочется усыновлять Харта! Я ушёл гулять по пустым утренним бульварам. Лёгкий ветерок гнал листья, нападавшие за ночь. Скоро дворники их сметут, а уборочные машинки смоют остатки. Город снова станет образцовой картинкой, в которой нет места ни природному, ни человеческому мусору. В детстве от звенящей чистоты воздуха и золотистого света перехватывало горло…
…Мальчик выходил из дома намного раньше, потому что маме надо было на работу. Провожал её до остановки, ждал, пока она сядет в автобус и махнёт рукой — такой был утренний ритуал. Потом шёл в школу дальней дорогой, болтая пакетом со сменкой. С каждым днём вокруг становилось всё больше красного и жёлтого и всё меньше зелёного. Возле школьного стадиона рос старый яблоневый сад, оставшийся ещё от деревни, которую снесли давным-давно. За ним уже давно никто не ухаживал, но деревья исправно плодоносили. Яблоками закусывали местные алкаши. Мальчик тоже подбирал несколько штук и потом грыз на переменах…
Я остановился, словно упёрся с размаху в прозрачную стену. Как выглядела мама? Где был дом? Этот мальчик — я? Сам себе ответил: никак, нигде, не я. Эта картинка наверняка смоделирована нейросетью. В отличие от остальных, я не помню ничего из прошлого, потому что у меня его нет. Я — Сан, а не тот Сан Саныч, лучший выпускник, всеобщий любимчик и легендарный везунчик. У меня другая личность, и не только потому, что биография стёрта. Меня самого стёрли начисто и создали заново. Я родился несколько месяцев назад в NHD. Возможно, у меня вообще другой функционал, о котором я не догадываюсь. «Мне нельзя верить!» — передал я по внутренней сети.
А когда вернулся, Эмбер уговаривала Грина ехать в Париж, на меня никто и внимания не обратил.
— Кстати, тебе пришло сообщение от Сола, а ты не взял мобильник! — сказал Грин. — Сол и Борис решили в шпионов поиграть! Даже прислали код для перехода на специальный почтовый сервер! Всё очень секретно! Без тебя в руки взять не решились!
Я открыл сообщение. «Ты должен найти и привезти эту тушку! Пусть расскажет всё, что знает! Не порть ему шкурку!» В сообщении было фото мужчины средних лет в костюме, имя и фамилия знакомые. Фотографическая память гибрида осечек не давала: это заместитель директора Института мозга, в котором работал Любовь. В архиве я постоянно натыкался на его фамилию. Он подписывал план работ, заказ материалов, график отпусков. Любовь занимала скромную позицию в институте, фактически выполняя техническую и нудную работу. Об истинном масштабе её научной деятельности никто и не догадывался. Вот мудаки, а этот среди них — главный!
«Следует также забрать документы и физические носители. Он знает, о чём речь. Пусть Скай и Вэл изучат документы. Встретимся в Стамбуле через сутки! Привезите всю инфу!»
Я прочёл это вслух два раза.
— Забрать документы? А если он не отдаст? В институте наверняка охрана, пропускная система, разве он будет разговаривать с посторонним? И вдруг его нет на месте? Тот полоумный на выставке тоже требовал с меня тушку стоимостью два триллиона и дал месяц срока. Сол дал сутки. Почему все ждут от меня тушек? Я охотник?
Грин пожал плечами:
— Наверно, они решили использовать тебя по назначению. Ты сам утром предупредил, что тебе нельзя верить!
— Мне всё это не нравится! — неуверенно спросил Инди. — И почему всем надо лететь в Стамбул? А удалённо нельзя всё это передать?
Скай передал: «Сол прислал нам сообщение, мы будем в Стамбуле завтра». Я пожал плечами и пошёл собираться. Когда надевал в прихожей кроссовки, меня дёрнул за руку Инди:
— Ты куда?
— Сначала в аптеку, потом в этот институт, — ответил я машинально
— Почему в аптеку?
— Не знаю… — я озадаченно почесал затылок. — Так надо!
Инди вытаращил глаза, а Эмбер осторожно спросила:
— Сан, тебе нужна помощь?
— Сам разберётся, — добавил Грин, — я должен срочно заняться отправкой работ Инди во Францию!
— А вдруг этот человек в отпуске или в командировке? — спросила Эмбер.
Как интересно работает мозг гибрида: я мысленно пролистал все увиденные ранее документы. Этот замдиректора всегда подписывал отчёты сам, только в документах за август обычно стояла другая подпись.
— В отпуск ходит летом. Положусь на удачу!
— Удача любит подготовленных! Пока ты будешь ехать, мы тебе бэкграунд обеспечим, — радостно потёр ручки Грин, — войдёшь туда по красной дорожке!
Скай по внутренней сети прислал мне план института. Грин позвонил туда, представился помощником известного депутата Госдумы. Сказал, что депутат — один из авторов законопроекта об этике при использовании ИИ. Голосование по законопроекту уже завтра, надо обсудить детали с директором института или его заместителем. Меня внесли в список гостей и заказали пропуск.
— Как тебе это удалось?
— Очень просто, — заржал Грин, — я давил, хамил, повышал голос, не давал вставить слова, — словом, вёл себя как персонаж российского телевидения. Иногда полезно смотреть их передачи, а не морду воротить!
Я был совершенно спокоен, как будто ехал забирать не живого человека, а онлайн-заказ из пункта выдачи. Большое жёлтое здание с колоннами, сталинский ампир, за высоким забором с витыми решётками — тенистый сквер, старые разросшиеся деревья с толстыми узловатыми стволами. Солидные дубовые двери с бронзовыми ручками. И почему такое лакомое место в престижном районе ещё не отобрало какое-нибудь министерство или банк? Строгий охранник-пенсионер записал мою фамилию в тетрадку в клеточку.
— Мне вообще-то пропуск заказали!
— Система висит, интернета нет, — строго ответил он, — так надёжнее.
В России роботы-доставщики и цифровой банкинг удивительным образом сочетаются с рытьём ям вручную и охранной системой из тетрадки и шариковой ручки. Я прошёл сквозь огромный вестибюль с высокими окнами и лепниной на потолке. Всё вокруг казалось знакомым, как будто я тут не раз бывал. Я сразу нашел нужный этаж и приемную замдиректора. Секретарша проводила меня в кабинет и закрыла дверь. Мужчина за столом поднял голову от смартфона, кивнул и принял важную позу. Он не успел даже открыть рот, как я мгновенно перескочил через стол и воткнул в руку шприц.
— Что это?
— Это яд. Не «Новичок», сразу не умрёшь. Но скоро тебе станет плохо, не сможешь шевелиться и говорить…
Я не отпускал его, говорил тихо и размеренно, почти в самое ухо. Мужчина растерянно моргал глазами, даже ответить не мог от ужаса.
— У меня есть антидот. Чтобы получить его, ты должен взять с собой документы, сам знаешь, какие, и прямо сейчас ехать со мной. Я вколол немного, но если будешь орать и брыкаться, вколю дозу целиком! Любая физическая активность только усилит действие яда. Дыши ровно, медленно, двигайся экономно. Это замедлит процесс. Доставай документы, они в сейфе лежат?
Он кивнул. Мы вдвоём, не разжимая объятий, как пара танцоров, медленно двинулись в угол. Он нажал кнопку, деревянная панель отошла, за ней оказался сейф. Мужчина открыл его, вытащил несколько папок с бумагами и флешку.
— Скажи секретарше, что уехал с концами. И не вздумай рот разинуть! Веди себя естественно! Я-то убегу, а тебе уже никто не поможет.
Мужчина был парализован страхом и едва мог нормально идти. Я незаметно продолжал удерживал иглу в его руке, со стороны мы просто шли рядом и о чём-то мило беседовали.
— Сегодня уже не вернусь! — пробурчал он, проходя мимо секретарши.
Мы вышли на улицу, завернули за угол, в сквере я быстро выжал содержимое шприца полностью. Мужчина прошептал:
— За что? Я ведь не сопротивлялся!.
Я треснул его по шее, поймал, обмякшее тело, усадил на лавочку и быстро вызвал Харта, чтобы тот за нами приехал. Дома Харт молча сгрузил его на пол в прихожей. Пленник очухался, но едва шевелился и не ворочал языком. Грина не было: он занимался отправкой работ Инди в оркомитет биеналле. Инди смотрел на меня с изумлением, а Эмбер предложила невинным тоном:
— Сходить за скотчем? Заодно могу купить капли в нос и что-нибудь к чаю!
Эмбер определённо знала толк в работе с людьми! Когда пленник очухался, то понял, что рот заклеен, а дышать нечем. Эмбер предусмотрительно брызнула ему в нос капли. Пленник задышал и принялся ожесточённо брыкаться. Эмбер посмотрела на меня вопросительно:
— Может, ему правила поведения объяснить?
— Сказано было: «шкурку не портить»!
— Тебе видней.
Я наклонился над пленником и сказал тихо:
— Захочешь в туалет — я тебя отведу. Но помни: чем ты больше двигаешься, тем активнее яд проникает в тело. Хочешь жить — веди себя тихо, получишь антидот.
Сам ушёл к себе, взял ноутбук и переправил Скаю по внутренней связи содержимое флешки. Заставил пленника разблокировать смартфон и перекачал Скаю его содержимое. А потом начал сканировать бумаги. Там было много старых договоров. Я машинально проглядывал их, зацепился за фамилию «Голдьштейн»: покойный муж Любви работал над совместными проектами с Институтом мозга. Пусть с бумагами разбирается Вэл!
В отдельной папке хранились выписки из шести историй болезни. Врачебный почерк до сих пор является непревзойдёнными образцом шифрования. Я лишь понял, что в рамках совместного проекта все шестеро получали экспериментальное лечение. Ещё там лежали квитанции об оплате билетов и трансфера, тоже написанные от руки, поверх закорючек стояла печать бухгалтерии. И это — в двадцать первом веке!
Внизу лежала очень старая бумажная папка с жёлтым стикером: «Отдать Л.». В ней были мутные ксеропокии медицинской карты. «Врождённая энцефалопатия… последствия внутриутробной инфекции… задержка развития…» Заключение эксперта из Института мозга. Копия свидетельства о смерти, выданного специнтернатом. Маленькая тусклая фотография светловолосого мальчика. Годы жизни пациента — 1979–1984. Этот мальчик был тяжело болен и умер за 5 лет до моего рождения. Имена, фамилия, номера документов и даты замазаны. Ещё там была ксерокопия медицинской карты другого пациента, 1989 года рождения: ежегодные обследования и консультации в Институте мозга, заключение: «Патологий не выявлено». Зачем он хранил эти ксерокопии?
— Сан, ты правда мужика отравил? — вломился в комнату Инди.
— Это всего лишь физраствор, я сказал ему, что это яд и что он получит антидот, если будет слушаться. От страха и неожиданности человек поверит во что угодно и обнаружит у себя все симптомы отравления!
— Сан, ты меня пугаешь!
— Инди, я сам себя боюсь!
— Утром ты меня уже напугал своим сообщением! — Инди через плечо уставился на фото в моих руках: — А это ещё кто?
Он схватил бумаги, пролистал, мгновенно схватывая информацию:
— Пациент? Этот мальчик был слабоумным и беспомощным, как я. Нет, даже хуже: я-то был физически крепким! Его звали Александром…— Инди внимательно смотрел то на фото, то на меня, потом прошептал:
— Сан, вдруг это был твой старший брат? Он умер ещё до твоего рождения. Но нет ни его имени, ни сведений о родителях. Сол специально тебе это поручил? Он хочет, чтобы ты узнал твою настоящую биографию?
И тогда-то в памяти всплыл короткий утренний сон. «Живи за меня!»
Глава 3.
Скай и Вэл изучали отправленные документы. Я не стал пересылать историю болезни мальчика. Мне было жутко даже заглядывать в прошлое. Пленник сидел в углу и выглядел таким несчастным, что Инди отклеил скотч и попросил разрешения его накормить, ссылаясь на Красный Крест и общие представления о гуманности. Эмбер посмеивалась и пристально наблюдала за процессом. А Харт успешно изображал немого убийцу, то есть самого себя. Пленник пожаловался, что сын в этом году готовится к единому экзамену, поэтому очень нужны деньги, но сочувствия не встретил, ему опять заклеили рот. Грин в это время переписывался с организаторами биеналле в Лилле, с Накамурой и ещё с кем-то, раздумывал над каждым словом и был преисполнен небывалой важности. Когда Эмбер спросила, где мы остановимся в Стамбуле, он не глядя рявкнул:
— Денег нет!
— Тогда отель Miracle, — машинально сказал я, — он дешёвый, но локация удачная.
Название всплыло само собой.
— Откуда знаешь?
— Погуглил, — соврал я на всякий случай. — А может, в рекламе попалось…
— Пофиг, — пробурчал Грин, тыкая пальцем в клавиатуру, — Иди разбирайся с пленным!
Пленник увидел меня и вжал голову в плечи.
— Что за папка со старыми медкартами, с надписью «Отдать Л.»? «Л.» — это Любовь? — спросил я.
— Люба незадолго до смерти просила поднять архивы и найти обе истории болезни. Я посмотрел внимательно: тот мальчик был обречен с самого рождения, всего пять лет прожил. А через несколько лет после его смерти его мать решилась родить второго ребёнка. Ей уже было много лет, она ходила на консультации, боялась, вдруг родится ещё один больной? Второй сын родился совершенно здоровым. Но она всё равно водила его на ежегодные проверки до четырнадцати лет. Люба попросила найти всё, что есть. Но наш архив ещё не оцифрован, поэтому искали долго, а когда нашли, Люба уже погибла…
Он вздохнул:
— Я не представляю, зачем это было нужно Любе. Она была далека от исследовательской работы, занималась бумагами, отчётами, бюрократической писаниной. Вас устроил мой ответ? Вы дадите мне антидот?
Позвонили Скай и Вэл. Велели посадить перед ними пленника, а остальных попросили убраться. Я хотел остаться, но Скай строго сказал:
— Ты уже сделал всё, что умеешь. Теперь наша очередь. Я изучаю файлы, а не людей. Но человек — это тоже файл, чтобы его разблокировать, надо правильно сформулировать вопрос. Спрашивать будет Вэл, а я — сопоставлять и анализировать инфу. Мы думали, что Сол тоже будет присутствовать при допросе онлайн, но он не отвечает.
Их допрос тоже оказался не слишком удачным. Мужик сказал, что исследованиями занимался Гольдштейн, а после его смерти на тему повесили гриф «секретно» и передали в ведение Министерства обороны. Формально тема осталась в плане, гранты выделяли исправно, основную часть забирали военные, институту тоже отстёгивали некую сумму. Можно было доплачивать молодым учёным, чтобы не разбежались, и закупать расходники. Иногда после окончания рабочего дня им привозили пациентов на обследования и также тихо увозили. Однажды привезли эти выписки, квитанции.
— Никакую бумажку нельзя выбрасывать, особенно от руки написанную! — сказал пленник многозначительно. — Вы меня спросили, другие тоже могут спросить, вот все документы! Больше ничего не знаю!
Мы заперли пленника в ванной и стали обсуждать результаты.
— Договоры и соглашения о совместном предприятии с Гольдштейном объясняют, каким образом они его тут удерживали! — объяснил Скай. — Пригласили перспективного учёного, который за годы жизни в Канаде отвык от местных реалий. Наобещали семь вёрст до небес. Сделали руководителем совместной программы. Подсовывали документы, в которых он ничего не смыслит. Когда деньги, выделенные на программу, кончились, они набрали кредитов и всё повесили на него . Он не смог смириться, так переживал, что помер! Сан, ты уверен, что Солу были нужны именно эти документы и медкарты каких-то больных?
— Сол сказал, что мой клиент сразу поймёт, о чём речь.
— Я не понимаю… — Скай взялся за лоб. — Он ничего не знает!
Эмбер вдруг попросила:
— Можно мне с ним побеседовать наедине? — Увидела ужас на лице Инди и усмехнулась: — Обещаю, что буду предельно корректна! Сами посмотрите!
Эмбер уединилась с пленником в своей комнате. Мы подключились к внутренней сети и теперь видели всё её глазами. Пленник вжался в спинку кровати:
—Не бойся! Расслабься!
Эмбер начала массировать ему голову мерными, плавными движениями.
— Тебе ничего не угрожает… Ты в безопасности… — приговаривала она негромко.
Тот быстро отключился, начал дышать ровно и даже посапывать.
— Расскажи всё, что ты знаешь об этих шестерых пациентах! Кто их впервые привез на обследования?
— Однажды приехал человек по поручению министерства обороны, помахал удостоверением.
Он отвечал, не открывая глаз, как будто говорил во сне.
— Что там было написано?
— Я не стал рассматривать. Военные стали вливать в науку большие деньги, но и порядки свои навели, теперь везде — как в армии. Меньше знаешь — крепче спишь!
— Как его звали?
— Он представился как Талгат, фамилию я не спрашивал. Мне ни к чему лишние знания.
— Как выглядел?
— Обычный мужчина, высокий, крепкий, только со стула вставал криво. Я предложил ему проконсультироваться у наших неврологов, но он ответил: «Старая травма! Новую спину не купишь!» Сказал, что будет привозить пациентов на томограф по вечерам, после рабочего дня.
— Говорил, от чего их лечили?
— Велено было не задавать лишних вопросов. Обещал выплачивать сверхурочные сотрудникам.
— Как выглядели пациенты?
— Он сам привозил их в закрытом микроавтобусе, в масках. Я отводил их на томограф и провожал обратно. Их привозили по одному, все в масках. Потом мне отдали шесть выписок из историй болезни.
— Покажите мне истории болезни! — попросил Инди.
— Инди, ты всё равно ничего не поймёшь, врачи всегда пишут неразборчиво! Есть программа для расшифровки почерка.
— А зоркий глаз настоящего художника?
Инди быстро проглядел бумаги, поводил пальцем по врачебным закорючкам:
«Каждый врач после подписи везде рисовал «восьмёрку»!» Спроси, почему?»
— Почему после фамилии врача в каждой выписке стоит «восьмёрка»?
— Это знак бесконечности, так их врачи обозначали, что пациенты скончались. Подобную закорючку легче всего добавить в любую подпись.
— А квитанции о трансфере и сопровождении?
— Это транспортировка тел. Формально их отправили из нашего института! Я возражал, что мы обследуем и лечим, изучаем, а не хороним. Но Талгат приложил палец к губам: «Просто оставьте документы у себя!» Я подумал, что он хочет переложить ответственность за их смерть на институт, но побоялся спорить.
— Талгат потом появлялся?
— Нет, программу закрыли.
— Директор института был в курсе?
— Наш директор — признанный авторитет, академик. Он в Кремле пообещал помочь военным. А программу сотрудничества сразу спихнул на меня.
— Значит, кроме тебя, никто не знал, что это за программа и сколько за неё платит Министерство обороны?
— Да.Я отвечал за всё и подписывал документы сам.
— Почему эти бумаги нужно было передать Любе?
— Не знаю. Всё равно Любы теперь нет!
«Спроси, что он знает о Нине?» — подсказал я.
— Что ты слышал о её дочери?
— Нина была прелестной девочкой! Все думали, что Нина пойдёт по стопам родителей. Её отец, Олег Гольдштейн, вообще был гением, Люба, конечно, пониже уровнем, бабам вообще в науке сложно. Но Нина была потрясающе талантливой! Закончила школу в пятнадцать лет, олимпиады выигрывала, будучи ещё студенткой, получила грант, занималась внедрением ИИ в медицинские технологии! Никто не ожидал, что она променяет блестящую карьеру на замужество! Когда она осталась в Канаде и нарожала двух детей подряд, на Любу смотреть было страшно!
«Кажется, мы недооценили Нину. Возможно, она знает гораздо больше».
— Теперь запомни: ты вышел по делам. На улице тебе стало плохо, Мы тебя подобрали, сейчас посадим на такси, приедешь домой и вызовешь врача, скажешь, давление. Понял?
— Да!
— Тогда я считаю до трёх, на счёт «три» ты проснёшься!
Пленник открыл глаза, увидел Эмбер и растерянно улыбнулся. Она протянула ему бутылку воды:
— Вам лучше? Слава богу! Если голова больше не болит, мы вас посадим на такси!
Спровадив беднягу, мы снова позвонили Солу, он снова не ответил. Мы взяли билеты в Стамбул на ближайший рейс.
В самолёте я уснул и снова увидел того мальчика. Теперь он был фотографией. Отгороженный стеклом и рамочкой, он сверху разглядывал женщину, которая кормила грудью малыша. Мать задремала, сытый ребёнок тоже заснул, не выпуская грудь изо рта. В комнате было почти темно, горел только маленький ночник, лица женщины не было видно. «Мама не побоялась тебя назвать тем же именем! Ей все говорили: с ума сошла? Нельзя, сглазишь! Даже когда собаку новую заводят, и то не называют тем же именем, что и прошлую! А мама хотела, чтобы моё имя не пропало, чтобы ты жил за нас обоих! Брат, мне кажется, я вас люблю, хотя это странно: ведь меня уже давно здесь нет. Люди исчезают, а их любовь остаётся…»
Глава 4.
Отель Miracle располагался между стройкой и заброшкой, но фасад при этом выглядел пафосно, на лестнице лежали ковры, а с нашего четвёртого этажа открывался обалденный вид на бухту. Светало, орали чайки, пахло морем, показалось, что жизнь не так уж и плоха.
— Русские летают в Турцию, как на дачу, — задумчиво сказал Грин. — Сытые, шумные. Словно никакой войны нет и не было! Но раньше я их ненавидел, а теперь не испытываю никаких эмоций. Это потому что я гибрид? Или потому что войны начинают не обычные люди, а те, кто наверху. Я сам понял, что такое война, только когда по трубе на брюхе полз…
— Ты тоже когда-то был наверху! Разве не видел, к чему всё идёт?
— Даже не начинай, Сан! — взмолился он. — Та жизнь кончилась. Я однажды уже за всё расплатился и умер.
— Ты всерьёз считаешь, что Сол с Борисом — небожители, которые устроили нашу реинкарнацию?
— Умом понимаю, что так не бывает, но других объяснений нет! Мы такие, какие есть…
Я подумал, что никто из нас уже не называет себя гибридом. Мы постоянно использовали свои специфические навыки, но почти забыли, откуда они взялись. Да и вели мы себя совсем как люди.
— Я слышу твои мысли, — мрачно сказал Грин. — Вспомни Эмбер, её умение влезть в чужие мозги и попытку суицида. Нейросеть не позволила ей умереть! Мы не люди!
— Но истерила она как человек, и утешал ты её тоже как человек!
Грин вздохнул и ничего не ответил. Да он и правда втрескался…
Мы дождались приезда Вэл и Ская. Скай несколько раз набирал Сола по защищённой линии, наконец тот ответил:
— Кто разрешал звонить? Вы уже всё нашли и готовы отчитаться о проделанной работе?
— Мы допросили мужика из Института мозга.
Сол замолчал.
— Сан его вытащил, всё, что надо, забрал. Мы с Вэл проанализируем документы и отправим тебе подробный отчёт. Есть ещё выписки из историй болезней. Но этот человек ничего не знает о тех пациентах. Он подробно описал схему, по которой выкачивали деньги из совместного проекта Гольдштейна. Но какое это имеет отношение к нашему заданию? И почему надо было всем лететь в Стамбул? — Скай повысил голос: — Использовать нас втёмную — плохая идея, Сол. Мы заслуживаем доверия и требуем объяснений!
Сол по-прежнему молчал.
— Если вы хотите, чтобы мы нашли те деньги, то будьте с нами честны! — резко добавила Вэл.
Тогда Сол ответил, и голос его звучал непривычно тихо:
— Я не просил вас выкрасть этого человека или документы. Я не собирался с вами встречаться в Стамбуле! Я вообще ни о чём никого не просил! И Борис тоже!
— А кто тогда просил? — заорал Скай.
— Я не знаю! — ешё тише ответил Сол: — Только мы могли связываться с вами по этой зашифрованной линии. Этот канал больше не годится.
— И что теперь делать?
— Финансовые документы проанализировать, медицинские выписки уничтожить… — он сделал паузу, — И того человека тоже…
— В каком смысле?
— В прямом! Отправьте в Москву Харта, он разберётся… Больше не звоните мне по этой линии, я сам вас найду, когда понадобитесь! — И Сол отключился.
— Что значит «уничтожить»? Что значит «Харт разберётся»? — тихо спросил Инди. — Сол совсем рехнулся? Харт, не вздумай!
— Угм.
— Не понимаю. Кто мог связаться с нами по зашифрованной линии NHD? Ни один человек не может! — воскликнул Скай.
— Человек не может, — ляпнул я, — значит, это не человек!
Скай вытаращил глаза:
— Ты прав! Это не человек. Это Rainbow!
— Разве нейросеть может употреблять выражения «тушку привези», «шкурку не порть!»
— Нейросеть тоже развивается, изучает особенности речи, смысловые оттенки слов. Она сама составила такой текст… — Скай заметался по комнате: — Значит, Rainbow специально отправила нас за этими документами. И главное в них — вовсе не финансовые отчёты, а выписки из истории болезней! Кто эти пациенты?
— Наш клиент сказал, что знак бесконечности обозначал летальный исход.
Харт молча снял футболку и поднял вверх руку с татуировкой.
— Хочешь сказать, это та самая «восьмёрка»?
— Угм.
«Её сделали первым гибридам серии «А», — продолжил он беззвучно. — Один из нас, бывший десантник, был повёрнут на татуировках. Он всем набил этот рисунок как символ боевого братства!»
— Почему «боевого»?
«После имплантации чипов нас готовили к спецзаданиям. Сказали, что первая миссия будет в ближнем зарубежье, но перед этим мы должны себя показать. Нас привели в комнату, какие-то люди наблюдали из-за стеклянной перегородки. Раздали всем деревянные ножи…
— Что потом?
Харт схватился за голову.
— Покажи картинку, если слов не хватает? — попросил Инди.
«Не могу. С ними что-то случилось, они пытались друг друга перебить. Мне пришлось… деревянным ножом или голыми руками… Сказали убить — я убил, сказали забыть — я забыл, сказали умереть — я умер…» Затем выпрямился, окинул нас пустым взглядом: «У меня такой функционал…» — и ушёл.
— Теперь понятно, почему Сол и Борис носили с собой шокеры, а в NHD было полно вооружённой охраны, — пробормотал Скай. — После неудачи с первой партией они нас до смерти боялись!
Грин поднял смартфон с сообщением из банка:
— Сол перевёл нам деньги на поездку во Францию. Больше, чем я просил. Думаю, это плата за молчание.
— Раз уж мы в Стамбуле, давайте устроим шопинг? — вдруг оживилась Эмбер.
После взлома чужого мозга она была бледной и непривычной тихой, Грин подхватил эту идею:
— Тут неподалёку большой рынок кожи и меха, пошли!
И на рынке всех вдруг отпустило! Не было никаких забытых тайн прошлого, пропавших денег и погибших гибридов серии «А»! Эмбер и Вэл сначала мерили куртки, потом перешли к мехам. Грин едва успевал оттаскивать их от прилавков. Они были так увлечены процессом, что мы с Инди сбежали на улицу.
— Талгат — это наверняка предшественник Харта, самый таинственный из семерых, — размышлял вслух Инди. — Он спас Харта, он же сделал его гибридом первой серии. Я думаю, что он хотел использовать первых гибридов для государственного переворота в своей стране. Но всё пошло не так. Где Харт? Я этого придурка звал, но он вообще ушёл в офлайн.
— Оон никогда не выпускает тебя из поля зрения и далеко не уходит, даже если ты на него сердишься и прогоняешь.
Инди взял меня за руку:
— Сан, ты ведь понимаешь, что Харт не меня любит? Он Тимура отпустить не может, а я просто занял его место.
— Я ничего не понимаю в эмоциях, это твоя сфера.
Инди смутился и поспешно перевёл разговор:
— Но до чего крута Эмбер! Я подумал, что королева боли будет пленному пальцы ломать и ногти вырывать! А она всё из него вытянула и заставила забыть. Это гипноз? Никогда такого не видел! Собственно, я вообще мало что видел…
На улицу вылетела Эмбер, закричала:
— Нужен взгляд художника! — и забрала Инди.
Мы с Грином и Скаем вернулись в отель, уселись в уличном кафе и мрачно молчали.
— Как думаете, зачем нейросеть отправила нас сюда? — спросил Грин. — Что мы забыли в Стамбуле?
— Предшественник Харта останавливался в отеле в Стамбуле перед тем, как улететь в Египет,— ответил Скай. — Его звали Талгатом, он имел отношение к спецслужбам, именно он занимался первой, неудачной партией гибридов. Но что нам это даёт?
Он обернулся ко мне и неожиданно спросил:
— Я слышал твои мысли о каком-то мальчике. Объясни!
Пришлось рассказать историю о больном ребёнке и его матери.
— Почему ты не говорил об этом раньше?
— Мне страшно, — я впервые произнёс это вслух. — Я не хочу ничего о себе знать!
— Мы все наизнанку вывернулись друг перед другом, а ты не хочешь?
Скай в ярости вскочил, но Грин решительно прервал разговор:
— Нет — значит, нет. Закрыли тему!
Он позвонил Эмбер и возмущённо воскликнул:
— Они ещё гуляют! У нас — взрыв мозга, а у них — досуг и шопинг!
Вскоре подъехало такси, оттуда вывалились сначала девушки, потом Инди.
— Сан, я мандарины купил, это новый урожай! Хочешь? Лови!
Бесшумная тень метнулась между нами. Харт перехватил летящий оранжевый шарик:
— Я хочу, — сказал он. — А это тебе… — и протянул Инди пакет.
В нём оказалась кожаная куртка с нашивками и эмблемами —настоящий байкерский прикид. Инди надел её и повертелся перед Хартом, тот удовлетворённо кивнул.
— Харт, спасибо, она классная, но… Я не Тимур! — отчаянно выпалил Инди. — У меня нет байка!
Эмбер подошла к Харту, взяла его за плечи и произнесла, глядя в глаза:
— Харт! Отпусти Тимура! Ты ни себе, ни Инди жить не даёшь! — и добавила с той же интонацией, с которой ранее вгоняла пленника в транс: — Ты не виноват в его смерти! Ты ни в чём не виноват!
Невозмутимый, непрошибаемый Харт согнулся пополам и закрыл лицо руками. Инди сел рядом:
— Не смей плакать, перестань, смотри, куртка мне как раз! Но зачем она мне, если я водить не умею?
— Ничего, — всхлипывая, ответил Харт, — я тебя научу…
«Ну вот, теперь я ему точно не нужен…» » — подумал я, а потом понял, что все это слышали.
— Сан, у тебя опять самооценка падает? — озабоченно спросил Грин. — Может, почитаешь какой-нибудь сайт по психологии? Мне Эмбер посоветовала, помогло! — он полез в смартфон.— Называется «Обрети себя!»
— Да пошёл ты! Мы обрели себя, когда очнулись в NHD с чипами в башке! — заорал я. — Нейросеть приказала, я украл человека. Завтра нейросеть прикажет украсть миллион, пойду красть миллион…
— Триллион, — перебил Грин. — Точнее, два триллиона. Сан, на тебе всё сходится! Ты взял аванс за человека, который стоил два триллиона, и исчез.
— Возможно, всё так и было. Или ещё хуже… — я махнул рукой: — Мне без разницы. Говорят, я брал полпроцента с каждой сделки! Жаль, не помню, на что тратил. Может, на баб? Я же не знаю, с кем раньше спал, и спросить некого.
Теперь уже все смотрели на меня как на мудака в квадрате. Пришлось быстро оттуда убраться. Отель находился в пятнадцати минутах от Софии и в пяти минутах от пристани, но осмотр достопримечательностей в мои планы не входил. Хотелось забиться в угол и сделать вид, что меня нет. Угол нашёлся на соседнем пустыре в недостроенном отеле. Территория уже поросла кустами и мохнатой персидской ромашкой. Я залез на последний этаж, нашёл более-менее чистое место и смотрел оттуда, как ночь опускается на Босфор. Подсвеченные минареты и купола, огоньки жилых домов… Люди живут обычной жизнью, все заняты делом.
И вдруг я почувствовал, что был здесь раньше. Впрочем, после пандемии Стамбул стал крупнейшим перевалочным пунктом, в этом нет ничего удивительного. Но перед глазами стояла крыша с надписью Miracle задом наперёд, именно в этом ракурсе, и силуэт мужчины на фоне букв I и R. Я слышу его голос: «Не забывай: ты всего лишь инструмент. Если инструмент сломается — его выкидывают». Это моё воспоминание или его сгенерила нейросеть? Я долго тряс головой, как будто вытряхивал воду из ушей, пытаясь вытрясти ещё что-нибудь ценное. Но результат был нулевым. «Что мы забыли в Стамбуле?» — спросил Скай. Я забыл тут нечто важное, но спросить некого.
Ночью всё выглядит иначе, дневные события кажутся незначительными, а на первый план выступают вечные вещи — такие, как море или храмы. Освещённые разноцветными огнями, минареты, купол Софии и Галатская башня производили впечатление огромных межпланетных кораблей, замерших на стартовых площадках. Я смотрел в небо и был готов обратиться к любому богу. Я даже сложил руки на груди и собрался спросить его, но не смог подобрать нужных слов. Тогда я решил спросить бога по внутренней связи: он наверняка меня услышит. Что бы я ни наворотил в прошлой жизни, в нынешней всё будет иначе. «Скажи, ради чего меня сюда вернули?» Никто не ответил. Я чувствовал себя тенью, которая в темноте оказалась лишней.
Каково Харту постоянно быть тенью? Вспомнил безымянного предшественника Харта. Теперь мы знаем его имя: Талгат. Проект по созданию гибридов заинтересовал российские секретные службы и их коллег из бывших советских республик, Талгат в нём активно участвовал. Он хотел использовать первых гибридов серии «А» для переворота в своей стране, но Харт был вынужден их уничтожить… Сейчас его утешает Инди, Вэл и Скай заняты анализом полученных данных, а Грин безнадёжно машет крыльями вокруг Эмбер.
Я даже посочувствовал Грину: как ухаживать за девушкой, которая не просто слышит твои мысли, а может под гипнозом заставить тебя забыть о чём угодно! Наверно, так она и управляла своим криминальным бизнесом. Прозвище «королевы боли», страшные пытки — наверняка преувеличение. Все выкладывали ей правду и выполняли её приказы, не задумываясь! Мы не представляли настоящих способностей Эмбер. Но Rainbow сильнее: при попытке суицида даже Эмбер с ней не совладала.
— Ты до утра шляться будешь? — крикнул Инди, выскакивая из переулка. — Из-за тебя я всю округу уже два раза обегал, ноги болят!
Инди вытащил из папки лист и подставил его под свет фонаря. Это был портрет мальчика.
— Я попробовал нарисовать тебя в детстве. Вы похожи с тем мальчиком.
— Откуда ты знаешь, как он выглядел? Я сам видел его только во сне!
— Когда ты спал в самолёте, то так плакал, что я не выдержал, подключился к тебе и подсмотрел твой сон… А что? — он закусил губу: — Ну прости, мне было тебя очень жалко. Сан, я уверен, что тот мальчик был твоим братом. У вас носы разные. Ты наверняка был в детстве таким же, а потом переносицу сломал! Может, подрался с кем-то?
— Не помню!
— Не бойся своего прошлого! — Инди крепко вцепился в мою руку: — Пойдём. Ты нам нужен!
— Зачем? Я больше не знаю, кто я такой!
— Ты мне нужен какой есть.
Глава 5
Все, кроме Харта, по-прежнему сидели в нашем номере.
— Где Харт?
— Я на него наорал, теперь он лежит мордой в подушку и скулит, — ответил Инди. — Раньше он по ночам скулил, потому что живот болел, а теперь — потому что Тимура вспоминает. Но я не могу заменить ему Тимура. Мы не можем никого заменить…
— У нас другой функционал. Мы выполняем приказы, — бормотал Скай. — Нам даже не пришло в голову спросить, зачем допрашивать того мужика, зачем нужны его документы, зачем лететь в Стамбул? Мы все ведём себя как Харт! «Сказали забыть — я забыл, сказали умереть — я умер…» Мы рабы. У рабов нет памяти! Рабы живут одним днём!
— Ну ты загнул… — мрачно сказал Грин. — Сол перевёл нам деньги за молчание именно потому, что гибриды ничего не забывают.
— Хотите, я в пять минут заставлю вас забыть? — улыбнулась Эмбер. — Я быстро вобью в ваши головы, что мы вообще в Стамбул не летали!
— Мы подчиняемся нейросети, а на неё гипноз не действует. Кстати, когда ты этому научилась?
— Говорили, что моя прабабушка была ведьмой, с рыжими волосами и зелёными глазами. Наверно, я в неё пошла!
— Кто говорил? Какая прабабушка?
Но Эмбер лишь отмахнулась.
— Ты воздействуешь на подсознание, как самая крутая нейросеть!— Вэл вскочила, сжав кулаки.
— Ложные воспоминания — это аналог гипноза. Rainbow внушила Харту, что он убил тех семерых на катере! — подхватил Скай. — А как было на самом деле?
— Может, не он их убил? Может, они вообще живы? — закончил я.
И все уставились на меня.
— Если они живы, на хера тогда мы нужны Солу и Борису? — возразил Скай.
— Узнаем причину — найдём и деньги Георга, и финальный план!
— Лучше пока не говорите Харту о наших предположениях. У него и так нервный срыв! — сказала Вэл.
— У первых гибридов тоже был нервный срыв! И Харт их прикончил! — заорал Скай. — Хотите последовать за ними? Откуда мы знаем, что ещё в башке у Харта? Или у него? — он ткнул пальцем в меня. — Сан вообще ничего не помнит!
— Нет сил думать! — честно призналась Эмбер. — У меня другой функционал…
— Давайте остановимся, пока не поздно! — решительно сказал Грин. — У нас есть деньги, мы летим в Париж! Инди будет готовиться к биеналле в Лилле, я буду заниматься его продвижением, а остальные будут гулять, развлекаться и оберегать Инди! А остальное как-нибудь само разрешится!
— Правильно! — воскликнула Эмбер. — Неизвестно, сколько той жизни осталось, мы имеем право радоваться, как обычные люди! Вэл, бери билеты, нечего тут торчать! Иначе зачем я покупала эту кожаную куртку? — и она помахала перед нами курткой болотного цвета из тончайшей кожи. — Тут, блин, написано: Balenciaga!
Грин заржал:
— Конечно! С оптового рынка!
— Я могу тебе в пять минут внушить, что это оригинал! — ответила Эмбер, уставившись на него своими зелёными глазищами. — И я должна в ней пройтись по Елисейским полям!
Этот аргумент оказался решающим.
Сна не было ни в одном глазу. Я долго не решался постучаться в номер Инди и Харта. Потом всё-таки стукнул тихо и коротко. Инди сразу открыл дверь.
— Я хотел сам к тебе зайти! Он вроде заснул…
Харт лежал ничком на кровати.
— Мы долго говорили.
— Разве он может долго говорить?
— Пока ему удаются только короткие фразы, но он научится! Не могу спать, пойдём на крышу?
Небо над бухтой светлело, подул резкий рассветный ветер. Инди застегнул байкерскую куртку, развёл руками:
— Сан, понимаешь, он хуже ребёнка малого! Если я его сейчас оттолкну, он, того гляди, опять себе брюхо разрежет или ещё что-нибудь выкинет. Он всегда жил как тень, а теперь должен научиться жить, как человек.
— Он не человек, а такой же гибрид, как и все мы!
Инди ткнул меня в грудь кулаком:
— Вот только я об этом забуду, как ты напоминаешь! Я каждый день думаю, как я стал художником: благодаря своему таланту или благодаря нейросети? Знаешь, чего я хочу? Только не смейся! Хочу знать, кем были мои родные. В архиве приюта могли остаться сведения. Директор точно знал…
Он замолчал на полуслове, отвернулся. Я протянул руку, чтобы погладить его по голове, но Инди снова отпрянул.
— Инди, не копайся в прошлом, ты мастер digital-do, у тебя свой путь. Не оглядывайся назад! Просто рисуй!
— Но меня же не в капусте нашли, правда? — грустно усмехнулся Инди. — Если дедушка и мама были художниками, хочу вернуть себе фамилию. Попробуешь узнать, вдруг моя мать жива?
— Я сделаю всё, что ты хочешь.
— Если бы ты ещё узнал о прошлом Харта…
— Я постараюсь. Возможно, Харт никого не убивал!
Он так обрадовался, что кинулся мне на шею:
— Сан, пожалуйста, добудь доказательства! Харт поймёт, что он не убийца, что он нормальный, что он имеет право жить! А то он застрял между жизнью и смертью: ни туда, ни сюда! Это невыносимо для нас обоих!
— Тогда ты его бросишь? — прозвучало ужасно, но я не мог больше сдерживаться.
— Нет! — Инди замахал руками: — Как его бросить? Он мне как родной. Но если он разберётся сам с собой, тогда я смогу… — он беспомощно замотал головой и уткнулся мне в грудь: — Ну ты понял…
И нежность, и безнадёжность, и сострадание — всё сошлось в этом мгновении, когда мы стояли, обнявшись, на резком ветру Босфора…
— Я узнаю правду. И тогда я снова тебя спрошу, с кем ты хочешь остаться…
Инди беспомощно повис на моей груди:
— Пойдём обратно. Я устаю, когда слишком много думаю. У меня другой функционал.
Я проводил его в номер, постоял перед захлопнувшейся дверью. Я не имею права ни на чём настаивать. Думал, что не засну, но отрубился, едва коснувшись подушки. Во сне снова увидел того мальчика: он лежал на кровати, а мама сидела рядом и тихо гладила его по голове. Она знала, что он умирает, он знал, что она знает, но это была их минута покоя посреди страданий… Проснувшись, я с изумлением увидел, что подушка мокрая, провёл по лицу: слёзы ещё не высохли. Грин похрапывал на соседней кровати. Во сне он безмятежно улыбался и был тоже похож на мальчишку. Раз-два-три-четыре-пять, я иду искать…
Позвонил Нине в Канаду, она не ответила, оставил сообщение: «Прилечу в Монреаль в ближайшее время, надо поговорить лично». Потом зашёл на сайт канадского правительства и подал заявление на краткосрочную визу, как положено обладателю израильского паспорта. Визу действительно дали быстро. Я тут же купил билет на ближайший рейс с двенадцатичасовой пересадкой в Копенгагене. Затем написал короткое сообщение в общую сеть, взял сумку и тихо закрыл за собой дверь. Меня бил озноб, хотя солнце уже встало. Резкий ветер пронизывал насквозь ту часть грудной клетки, где у обычных людей располагается душа. Есть ли душа у гибридов, неизвестно, но боль была почти невыносимой.
Часть XIV.
Глава 1
Перелёт был долгим, Я прилетел в Копенгаген во второй половине дня и решил посмотреть на «Русалочку». Пока ехал из аэропорта, прочёл, что сказка Андерсена — подарок на свадьбу юноши, в которого он был безответно влюблён. Случайно купленный авиабилет привёл меня к этому памятнику.
Разноцветные огни набережной дробились на поверхности воды, их отблески со всем сторон падали на бронзовое тельце. Казалось, что Русалочке холодно, хотелось её обнять и погладить по голове. Русалочка не могла быть вместе со своим любимым и не могла стать человеком. Я не мог быть с тем, кто мне дорог, и не мог стать человеком! А бедолага Харт не мог говорить! И ещё был принц, который сделал неправильный выбор… Хотя принц имел право любить кого угодно. Любовь не нуждается в оправдании.
В Монреале было прохладно, ветрено и солнечно. Нина с мужем и детьми жили на южном берегу, в одном из уютных малоэтажных кварталов. Пока ехал, увидел зеленоватый готический шпиль. Погуглил: кафедральный собор Святого Антония Падуанского. Теперь мне не нужны были никакие гаджеты для поиска, я автоматически цеплялся к любой доступной сети и отправлял запрос. Смешно было бы гибриду интересоваться религией, но на всякий случай я изучил список чудес этого Антония. Меня буквально сопровождали мифы разного происхождения, будь то святой из тринадцатого века, великий сказочник девятнадцатого века или современная легенда в Вильнюсе. Может, как раз иррациональная вера и является отличительным свойством человека? Я ведь тоже загадал желание на плите с надписью «чудо»…
Я не сразу решился набрать номер Нины. Долго стоял и смотрел на её дом: обычный двухэтажный коттедж с гаражом, на газоне — две игрушечные машины, цветы, детские качели, мирная, спокойная, нормальная жизнь. Зачем я здесь? Что она может знать?
— Сан, я вас ждала!
Нина была невысокого роста, одета в толстовку и джинсы. Кажется, она смутилась. На стенах висели фото: они с мужем вдвоём, потом вчетвером, с кудрявыми малышами-погодками на руках.
— Где ваши дети?
— В детском саду. А муж на дежурстве в больнице, он работает в отделении интенсивной терапии. Я же прыгаю между стиралкой и посудомойкой. Веду жизнь примерной домохозяйки! — улыбнулась она. — Со мной случилось именно то, чего так боялась мама! Правда, сейчас я подтверждаю диплом, хочу выйти на работу. Муж из семьи врачей, деваться некуда, продолжаем традицию. Мы даже жильё купили поблизости от больницы!
— Я вломился в вашу жизнь без спроса…
— Вы предупредили! И не только вы…
— Моё решение прилететь было спонтанным! — опешил я.
— В том видео, которое вы нашли, мама сказала: «Если он приедет к тебе, посмотри на него внимательно!»
— И что? Я заслуживаю доверия?
— Да, я смотрела в окно: вы долго не решались войти. Если бы вы вломились сразу, я бы ничего вам не рассказала.
— А есть что рассказать?
Нина кивнула:
— Сейчас выпьем кофе и съездим в одно место.
Когда мы садились в машину, Нина посмотрела на меня искоса и усмехнулась:
— Кто бы мне сказал в школе, что через много лет я буду вместе с тем самым старшеклассником ехать по Квебеку! Настоящие мечты сбываются! Только потом непонятно, что с ними делать.
Я смотрел по сторонам и думал, что за последние месяцы побывал во многих местах, но все они казались декорациями. Наверно, когда люди путешествуют, их воспоминания окрашены эмоциями. Но все мои воспоминания были связаны с одним человеком и окрашены только его улыбкой или печалью, а остальное ничего не значило.
— Сан, вы меня не слушаете? — внезапно спросила Нина.
— Я слушаю. Вы рассказывали о работе, которая была для вас очень важна, пока вы не приехали в Канаду.
— А мне казалось, что вы целиком ушли в собственные мысли. Вы что, влюблены? Или пережили тяжелый разрыв?
— Да. Пока нет. — От растерянности я сказал правду.
— Значит, шансы ещё есть! — ободряюще воскликнула Нина.
Я ещё сильнее смутился. Мы подъехали к небольшому дому, облицованному коричневым кирпичом. Кругом было полно маленьких офисов и различных контор, но на их стенах висели яркие рекламные вывески, а этот домик выглядел пустым и заброшенным.
— Это офис фирмы, которая досталась мне по наследству от отца.
Нина открыла дверь. Внутри не было ничего, кроме стола и пары стульев.
— Я не сразу разобралась с наследством, даже наняла адвоката. Отцу пришлось открыть свою фирму, чтобы официально стать партнёром в совместном проекте с Институтом мозга. Но реально вся работа шла в России, а через фирму отца только проводили операции. Адвокат показал ежегодные отчёты: сначала на счёт стабильно поступали деньги, потом остались одни нули. Отец попался в ловушку русских партнёров, эта подлость его и подкосила. Когда я вступила в права наследования, хотела сгоряча с ними судиться, но это оказалось слишком дорого. Решила продать помещение, а фирму закрыть. И тут мне позвонил один человек, который назвался Талгатом. Он сказал, что работа отца осталась неоконченной. Я как наследник обязана её закончить или вернуть деньги!
— Что за бред?
— Я тоже сначала так подумала!
Нина смотрела на меня так, словно ждала чего-то. Может, она вообще работает на NHD, а облик милой домохозяйки — только маска? Может, это я попал в ловушку? Надо бы связаться с ребятами, предупредить! В помещении телефон показывал отсутствие сети. Это странно: какой толщины тут стены, что сигнал не проходит?
— Простите, мне надо позвонить, выйду на улицу!
Я выскочил на улицу, ещё раз присмотрелся: стены обычные. Вернулся внутрь, прошёл по офису, заметил маленький тумблер у самого плинтуса — почти такой же, как в московском гараже. Нажал его, одна из стен пошла в сторону. За ней открылось небольшое помещение, в котором стоял комп. Я оглянулся.
— Именно об этом и предупреждала мама! — нисколько не удивившись, сказала Нина. — Включайте!
Я включил комп, Нина смотрела, как я набираю волшебный пароль Hybrid. Но ничего не произошло!
— Этим паролем вы могли открыть мамины файлы или архив её коллег, не так ли?
— Да, но сейчас он не сработал.
— Потому что мой компьютер никак не связан с сервером NHD! — Нина усмехнулась: — Отвернитесь! — и набрала пароль. На экране открылся архив.
— Это материалы отца и работа, которую доделывала я после его смерти.
Видимо, я выглядел полным идиотом.
— А вы думали, что я только мужу носки стирала? — усмехнулась Нина. — Темой моей диссертации было применение ИИ в медицине. Тому человеку, Талгату, гибриды нужны были для своих целей. Сначала нейросеть полностью подавляла носителя нейрочипа, лишала его субъектности. Я кое-что изменила: теперь нейросеть должна была раскрывать их потенциал, выбирать основные качества и усиливать их. Во-первых, мне было интересно, во вторых, нужны были деньги…
— Действительно, что же ещё!
— Напрасно иронизируете! — Нина нахмурилась. — Мы с мужем поначалу не могли себе позволить даже аренду приличной квартиры! Как я выглядела в глазах его родителей? Приехала из России, тут же затащила его под венец и сразу забеременела! Авантюристка, охмурившая единственного сына! Когда Талгат перевёл мне деньги, я отдала их на первоначальный взнос на собственный дом! Тогда родители мужа поняли, что я настроена серьёзно.
— Вы объяснили мужу, откуда взялись деньги?
— Сказала, что за последнюю работу отца. Потом мне пришлось отвлечься на пару лет… — она усмехнулась: — Двое детей подряд! Казалось, что мои мозги полностью атрофировались от бесконечных кормлений и бессонных ночей. Но Талгат снова объявился. Всё пошло не по плану! Первыми гибридами стали отборные бойцы, вернувшиеся с войны с тяжелым ПТРС. Считалось, что нейросеть поможет им. Я сама прописывала пару «нейросеть–нейрочип». Вроде сработало, пациенты восстановились в полной мере. Но война в них осталась и однажды выплеснулась наружу. Нейросеть не позволила гибридам нанести экзистенциальный вред себе, но лишь усилила навык убийства! Почти все погибли. Был ужасный скандал. А потом мама узнала, что именно я разрабатывала эту конфигурацию нейросети. Она кричала: «Лучше бы ты подгузники меняла! Кровь шести гибридов на твоих руках!» Я пыталась оправдаться, но она не слышала. Тогда я тоже высказала всё, что накипело! Мы страшно поссорились и долго не общались! Но кто знал, что этот разговор станет последним? Талгат снова звонил, умолял что-то придумать, но я отказалась…
Она надолго замолчала.
— В видео, которое вы нашли, мама просила прощения, говорила, что я имею право на всё: и на счастье, и на ошибки. Но предупреждала, чтобы я была осторожна с Солом и Борисом! У обоих золотые руки, но в приоритете — деньги и слава.
— Они к вам обращались?
— Конечно! Когда мама и остальные разработчики погибли!
— Так вы знали, что их смерть не была несчастным случаем?
— Я нашла в сети открытое письмо об опасности работы с нейросетями, потом пришли трагические новости из Египта. И как бы мне ни было больно, я тут же связала одно с другим. А вскоре мне позвонил Борис, представился новым директором NHD и предложил сотрудничать. Я отказалась! Теперь пришли вы. Как мама и предупреждала.
— Откуда ваша мама знала, что приеду именно я?
— Она сказала, что вы везунчик и что у вас фантастически развита интуиция.
— А если бы я оказался мошенником или того хуже? Муж разрешил вам ехать сюда с малознакомым человеком?
— Я предупредила мужа, что из России приезжает старый знакомый. Он мне доверяет. Сама подумала: тот, кто нёс меня на плече 1 сентября, не может быть плохим человеком!
Меня охватило жуткое отчаяние:
— Допустим, я нёс девочку с колокольчиком на плече, но я не помню этого. Мы пытаемся отыскать свою прошлую жизнь и постоянно упираемся в тупик!
Голова закружилась, я сполз вдоль стены и схватился за стол. Нина достала из сумки бутылку воды, протянула, подождала, пока я очухаюсь.
— Нейросеть вас подавляет, когда вы пытаетесь вспомнить прошлое?
Я едва мог кивнуть, всё вокруг ещё плыло.
— Вы для неё — ходячие функции. — констатировала Нина. —Она воспринимает попытку вспомнить прошлое как риск навредить себе. Сол и Борис просили меня поработать над частичной разблокировкой воспоминаний гибридов! Им тоже казалось, что полная блокировка опасна.
Её интонации неожиданно напомнили бесстрастную речь Сола. Нина подозвала меня к монитору:
— Эти файлы мама прислала мне незадолго до своего исчезновения.
— Я просматривал всю вашу переписку с мамой десятки раз! Простите…
— Не извиняйтесь! Вы ищете правду о себе, это нормально. Мама говорила, что проект секретный и её переписку могут читать посторонние. У нас был тайный почтовый ящик, с зашифрованным входом. После ссоры я не проверяла эту почту, потом не могла себя заставить! Но после вашего звонка открыла её и нашла это письмо с семью вложенными файлами.
Нина усадила меня за стол.
— Смотрите всё, вы же мгновенно анализируете и усваиваете инфу. Скачайте нужные файлы. А я пока пройдусь. Тут неподалёку есть неплохой детский магазинчик.
Глава 2.
Семь файлов содержали сжатые сведения: наши прошлые имена и фамилии, даты и места рождения, краткие истории жизни. Там не было деталей, зато были указаны основные способности, которые Rainbow рекомендовала максимально развить. Исключение составлял Харт: о его прошлом не было вообще ни слова. Талгат был верен покойному отцу нации, поэтому засекретил биографию Харта. Харт относился к первой партии гибридов «А». Он был единственным, кто не выказал признаков неконтролируемой агрессии, а остался в здравом уме, именно поэтому ему пришлось ликвидировать товарищей. Это сломало его психику, пришлось произвести полный апргейд. Наши жизни уместились в несколько абзацев в Ворде, в конце каждого была одна фраза: «Осуществлена доставка в NHD, активация выполнена…». Только к моему файлу вместо этого был приложен скан: расписка о добровольном сотрудничестве. Я последним поступил в NHD, дата активации — та же, что и у остальных. Имена родителей ничего мне не говорили. Отца-академика не стало, когда я был ещё маленьким, а мама умерла, когда я учился на втором курсе. О существовании брата не было ни слова.
Нина вернулась с пакетами, в которых что-то тарахтело и брякало.
— Мальчики с пелёнок к машинкам тянутся! — объяснила она. — Если вы закончили, поехали домой, выпьем кофе, поболтаем. Не стесняйтесь! Мы вроде как старые знакомые…
На обратном пути я пытался уложить в голове то, что узнал. А Нине позвонил муж, и я увидела, как засветилось её лицо:
— Да, мы уже едем домой… Всё хорошо. Приятно встретить человека из детства! Как ты? Как твой пациент с травмой от бензопилы? Не переживай слишком, ты и так сделал всё возможное… Мой милый, ты не бог. Ты просто хороший нейрохирург, и я тебя люблю!… Нет, не за это… Вернее, не только за это…
Она вздохнула:
— На прошлом дежурстве мужу достался пациент, которому в голову воткнулся кусок от сломавшейся бензопилы. Длинный металлический осколок вонзился очень глубоко. Все думали, что он безнадёжен, Коллеги мужа не хотели даже браться, опасались судебных исков в случае смерти. Однако мой муж сделал операцию. Теперь переживает, каждую свободную минуту бегает проверять…
— Как вы в него влюбились? — вдруг спросил я. И сам смутился: — Простите, это такой личный вопрос!
— Я прилетела в Монреаль и сразу угодила в больницу с отёком Квинке. Когда очнулась, не знала, кто я и как меня зовут. Смотрю: ангел в голубом. Думаю: значит, умерла. Ангел спросил: «Хотите воды?» — и протянул мне бутылку с трубочкой. А потом сказал: «Обопритесь на меня и попытайтесь сесть!» Я села. «Идти можете?» Я кивнула. «Тогда держитесь за меня и пойдём!» Он был первым, кого я увидела, вернувшись из ниоткуда. И он взял меня за руку, да так и не отпускал.
— Он знает о вашей работе?
— Мой муж знает, что не только Маск, а и другие фирмы проводят испытания нейрочипов на людях. Он даже спрашивал меня, насколько близко подошли к этому мои родители. Он слишком трепетно относится к человеческой жизни, рассказ о первых гибридах точно не для его ушей! — Нина невесело усмехнулась. — Не могу же я ему сказать, что деньги, которые я внесла за дом, окрашены их кровью… Когда он увидел в интернете письмо об опасности развития ИИ, показал мне его: «Не я один опасаюсь таких исследований!»
— Не жалеете, что отказались сотрудничать с NHD? У Сола и Бориса огромные планы!
— Больше не хочу иметь с этим проектом ничего общего!
Нина угостила меня кофе, мы молчали, чувствуя неловкость.
— Хотите ещё что-то знать?
— Вот документы, которые лежали в сейфе замдиректора, — я протянул ей шесть справок. — Это те самые первые гибриды?
Нина пролистнула бумаги, помрачнела:
— Да. Зачем вы мне их привезли?
— Они были в папке «Отдать Л.» Я решил отдать их вам.
— Мама хотела, чтобы я вечно страдала от комплекса вины… — пробормотала Нина.
— А ещё там было это… — и я положил на стол две истории болезни. — Здесь нет фамилий. Я почему-то уверен, что речь идёт о моём умершем брате и обо мне. Я чувствую некоторые вещи, но не могу объяснить.
— Интуиция — это подсознательный анализ информации. Благодаря Rainbow ваша интуиция развита так, что в древности вас бы на всякий случай сожгли на костре!
Нина прошлась по комнате, наступила на что-то, взвыла:
— Тот, кто не наступал на «лего», ничего не знает о родительской любви! Вам не понять! У вас ведь нет никого? Ну да, откуда? Вам было не до этого!
Она вскинула на меня пристальный взгляд:
— Я расскажу, что знаю, но пообещайте, что не будете делать поспешных выводов.
— Нейросеть отбрасывает лишние эмоции!
— По вам не скажешь… — усмехнулась она. — Много лет назад в Институт мозга пришли на консультацию муж с женой. Тогда мама познакомилась с ними. Муж был академиком, биологом, совсем немолодым человеком. Благодаря его связям их больного ребёнка обследовали в Институте мозга, а потом определили в специнтернат. Мальчик прожил недолго и умер. Прошло несколько лет, и та женщина снова пришла на консультацию. Она рискнула и родила второго сына, теперь очень боялась возможных отклонений. И да, его звали Сан Санычем! Муж был Александром, первый ребёнок — тоже Александр, она решила не ломать традицию. Женщина регулярно водила сына на обследования, мальчик рос здоровым и очень умным, опережал сверстников в развитии и даже пошёл в школу на год раньше. Когда мама записывала меня в первый класс, снова встретила её. Они переехали на окраину Москвы. Сан Саныч учился в той же школе, в одиннадцатом классе! А потом мы встретились уже 1 сентября на школьной линейке. Вы несли меня на плече и казались мне принцем! Потом обе мамы пошли в кафе, мне купили все вкусняшки, которые я просила, лишь бы не мешала разговаривать. Потом пришёл её сын… то есть вы… — Нина снова посмотрела на меня пристально: — Простите, никак не могу совместить принца из детства и того, кто сидит передо мной. Вы закончили школу и поступили в институт, а на втором курсе остались сиротой. Мама вам звонила по старой памяти, но потом вы исчезли. Мама считала, что вас забрали в разведку, хотя подтверждений тому не было.
— В справке очень коротко очерчен мой героический жизненный путь: — я процитировал по памяти: —«Окончил ИСАА, работал в организации с названием «IMGA-travel». Был арестован в рамках уголовного дела о хищениях, но сразу заключил контракт с Министерством обороны и ушёл на СВО. Пропал без вести под Бахмутом…»
— Похоже на правду. Знаете, как мама нашла вас? Это удивительное совпадение. Когда первая партия гибридов из героев войны оказалась неудачной, стали искать кандидатов для второй партии. Спецслужбы решили поискать среди тех, за кем давно охотились, кого не жалко: умных, наглых, бесстрашных мошенников, хакеров, наркодилеров и прочих отморозков! Но их голыми руками не возьмёшь! Тогда Талгату предложили человека, виртуозно выполнявшего заказы на доставку людей. Он всегда привозил их живыми и сам возвращался невредимым, ему фантастически везло. Мама увидела ваше фото и сразу согласилась. Она привела вас в NHD.
— Там есть моя расписка о добровольном сотрудничестве… Это был мой собственный выбор!
— В прощальном видео она сказала: «Если Сан Саныч придёт к тебе за информаций о своём прошлом, значит, они уже много знают и справятся с другой проблемой!» Раз вы прилетели на другой континент в поисках ответов, значит, проблема у вас серьёзная?
— Батарейки чипов рассчитаны примерно на год эксплуатации. Сроки поджимают. Как их заменить?
Я рассказал ей, как мы проходили идентификацию и определяли уровень заряда. Нина вытаращила глаза:
— Я не знаю, как их заменить. Сол и Борис должны быть заинтересованы в том, чтобы вы жили дольше! Почему они вам ничего не сказали? Возможно, они хотят произвести полный апгрейд со сбросом всех параметров?
Она глянула на часы:
— Мне пора в детский сад!
— Простите, я отнял у вас много времени!
Я вскочил и с размаху наступил на маленькую детальку «лего». Кажется, я ничего не знал о боли до этого момента, даже слёзы из глаз выступили! Мы посмотрели друг на друга — и начали ржать.
— Блин, — добавила она, отсмеявшись, — я из-за тебя даже бельё из стиралки не вынула!
И это внезапное «ты» растопило между нами последний лёд.
— Я улетаю обратно ночью. Спасибо!
— Подвезу тебя до станции метро, оттуда в аэропорт прямая линия!
Когда я вылезал из машины, Нина вдруг обняла меня и горячо сказала:
— Не хотела больше иметь ничего общего с NHD, но ты последний осколок моего детства, почти дальний родственник. Ты справишься! Как говорил мой отец, не бывает безвыходных ситуаций, бывают ленивые мозги!
И уже перед посадкой прислала мне фото девочки с колокольчиком на плече у светловолосого парня.
Я выложил все семь биографий во внутреннюю сеть. В файле Инди были имена его дедушки и матери: оба были художниками. Интересно, жива ли его мать? Затем я вспомнил слова Нины о своём муже: «Он был первым человеком, которого я увидела, вернувшись из ниоткуда. И он взял меня за руку, да так и не отпускал…» Почти теми же словами Инди говорил о Харте. И мне опять стало ужасно больно. Но я всё же выполнил обещание, данное Инди!
Глава 3.
По пути я прочитал интервью директора Гранд-Пале Лилля под смешным названием «Гибридная революция». В нём шла речь об использовании смешанных технологий для конференций и выставок, но звучало так, словно центр искусств ждал персонально Инди. На пересадке я поймал местный wi-fi и отправил Грину статью с подписью: «Мы в тренде!» Он вскоре ответил: «Ничего не помнить, что попало гуглить, не ценить жизнь и не бояться смерти — таков Homo Hybridus! Мы круче Homo soveticus! Цифровой и социальный диктат творят чудеса, и мы — тому живое подверждение!»
Я вызвал его по внутренней сети:
«— Тебя на философию потянуло?»
«— Да, прочёл свою краткую биографию и задумался…»
«— Брось ты это дело, Грин! Нам задумываться вредно, это является экзистенциальной угрозой!»
«— А ты зачем такими словами бросаешься? На тебя это совсем не похоже!»
«— Узнал о себе много нового, пытаюсь в башке уложить».
«— У меня это… — он долго мялся, потом решился: — …ещё мама жива, представляешь? Деменция у неё ранняя. Я денег оставил достаточно, родственники её в хорошую клинику определили. Как думаешь, может, съездить? Она меня не помнит, я её не помню… Страшно!»
« — Никаких чувств к умершему брату или к покойным родителям я тоже не испытываю. Ну нет у меня прошлого, что — убить меня за это?» — воскликнул я вслух, стоя посреди зала ожидания, причём по-русски. Пассажиры по соседству посмотрели на меня с любопытством и отвернулись. Да я бы и сам от себя отвернулся!
Прилетев в Париж, я вспомнил, как оказался здесь впервые. У меня есть прошлое! Есть воспоминания. Каждое из них очень яркое и очень дорогое! У обычных людей жизнь длинная, они помнят и детство, и взросление, и много чего ещё. А мы родились меньше года назад и неизвестно, сколько проживём. Поэтому цена каждого килобайта моей памяти, каждой секунды беспредельно высока! И я не забуду ни одного дня, проведённого с Инди! Память гибрида позволяет мгновенно воспроизвести каждую подробность. Я закрыл глаза…
… и обнаружил себя лежащим на улице. Рядом стояли несколько человек, кто-то уже собрался вызывать «скорую». Я показал ОК и поднялся. Похоже, Homo Hybridus всё равно не может устоять перед чувствами. Обычный человек может нажраться или переспать с кем попало, а гибридов эмоции срубают наповал. Никакой нейрочип не выдерживает! Вот бы Сол и Борис расстроились…
Я приехал в отель, наспех поздоровался и бросился искать Инди. Он сидел в номере и ваял очередную digital-работу. Когда я сунулся в дверь, он как раз размахивал рукой, словно самурай — мечом, не глядя отмахнулся:
— Потом…
Я кротко прикрыл дверь, но он выскочил следом:
— Сан, прости, не заметил! Спасибо тебе! Когда я узнал свою родословную, почувствовал, что из дворовой шавки превратился в породистого пса! Теперь готов участвовать в выставке и претендовать на медаль! — Он прикусил губу: — Я так соскучился!
Лохматый, с прилипшими ко лбу кудряшками, майка наизнанку, глаза горят… Я невольно потянулся, чтобы обнять его, но в это время из глубины номера вышел Харт.
— Поговорим, раз ты здесь? — спросил я решительно.
— Угм.
— Я как тебя учил отвечать? — возмущённо воскликнул Инди. — «Хорошо, давай, пойдём!» А ты что? Хватить под глухонемого косить! Сан, разговаривай с ним вслух, он всё может!
— Хорошо, — выдавил из себя Харт, а беззвучно добавил: «Ничего хорошего не вижу, с хера ли ты припёрся?»
— Я тоже рад тебя видеть, Харт!
Мы вышли на улицу. Серое небо, резкий сырой ветер, красные остролистые клёны, толпа ленивых голубей в маленьком сквере между двумя улицами, сходящимися под острым углом.
— Почему без маски?
— Надоело прятаться. Кто захочет — всё равно найдёт меня! — у него был низкий ровный голос, пока ещё тусклый и хриплый. Но говорил он уже нормально, только с большими паузами.
— Думаю, мы все составляем одну цепочку, связанную с деньгами Георга. Последним звеном были вы с Тимуром: только вы знали, куда в итоге делись деньги. Тимур погиб, а тебя спас Талгат. Но ты ничего не помнил после попытки суицида! Талгат сам привёл тебя в NHD, надеясь на помощь нейросети. Поэтому о тебе нет никаких сведений. А Инди взяли за компанию, потому что вы были неразлучны.
— Что это меняет? — равнодушно спросил Харт. — Мы с Инди вместе попали в NHD, вместе и останемся до конца. — И беззвучно добавил: «Ты просто не можешь признать поражение!»
— Да, вы всё время вместе. Но тебе не кажется, что ты вяжешь его по рукам и ногам? Что ты можешь ему дать, кроме слепой привязанности? Может, ему нужна настоящая любовь? Он ведь живой человек! Не думал об этом?
Харт бешено взглянул на меня, но промолчал. Я развернулся и ушёл. Обнаружил сборную гибридов в деморализованном состоянии. Они попрятались по своим номерам и тупо серфили в интернете. А Грин вообще валялся на кровати, глядя в потолок.
— Кто тебя просил всё раскапывать? — мрачно пробормотала Эмбер. — Что я должна теперь делать с этим знанием? Да, мы много чего натворили. У некоторых, оказывается, родители есть. Они считают нас умершими. А мы ни хрена не помним! Что нам делать, Сан?
Вэл просто смотрела в пустоту. Скай что-то бормотал, потом вздрогнул и смущённо сказал:
— Извините. Я пытаюсь отвлечься, поэтому ищу способ взломать Falcon. Процесс идёт в фоновом режиме, не обращайте внимания, я кое-что вслух проговариваю.
— Думаешь, получится? — вяло спросила Вэл.
— Я должен! Его ведь написал мой «исходник»! Я прочёл свою краткую бографию, вспомнил учёбу, турнир, на котором мы соревновались с командой чешского универа. И своего предшественника вспомнил! О нём ходили легенды: ещё на третьем курсе «Панду» взяли в крутую фирму. Потом он появился только на защите и получил высший балл. Даже на выпускном в шапке не фотографировался. Вероятно, его засекретили по самые уши. А потом прошёл слух, что он написал суперпрограмму Falcon, но заломил такую цену, что спецслужбы не смогли её купить! А может, он сам не захотел продавать её официальным структурам. Он считался леваком.
— Нас искали не спецслужбы, а бандиты! — перебила Вэл.
— У них денег больше! — оживился Грин: — Это моя тема, я вам точно говорю: не успеют что-то новое придумать, как теневая сфера уже покупает это вместе с разработчиками. Потому что у тех — госфинансирование, а у этих — живое бабло! Официальная система распознавания лиц нас не признала, потому что нас давно нет в официальных базах данных, мы умерли. Зато теневые структуры ищут до сих пор! Все хотят добраться до денег!
— А может, может, это промышленный шпионаж? Конкурентам NHD интересно, что у нас в головах? Мы же для них — просто гаджеты! — мрачно пробурчал Скай. — Башку открутят, изучат содержимое… Вот взломаю Falcon — и никто нас не найдёт!
Эмбер вдруг улыбнулась:
— Грин, давай поднимем твои контейнеры и сдадим в Интерпол?
— Да кто ж отдаёт бабло немеряное? — заорал Грин. А потом вдруг щёлкнул пальцами: — Детка, ты права! Шухеру наведём, все крысы сразу вылезут! Боже, какая ты умница! Погоди… — и он схватил её за плечи: — Ты хочешь сказать, что…
— Да, я вспомнила, где сбросила их. Координаты вот тут! — Эмбер постучала ногтем по голове. — А груз герметично упакован, сама проверяла. Мы же работали на совесть! Рекламаций не было!
— Это точно… — и Грин поцеловал ей руку, потом огляделся: — Жизнь-то налаживается! Смотрите, даже солнышко вышло!
— Сан, ты наше солнышко! — улыбнулась Эмбер. — Благодаря тебе мы стали ближе к цели.
— Но в приоритете — биеналле и Инди! — строго сказал Грин. — Расставим приоритеты: сначала — искусство, потом — дурь! — и Грин погрозил указательным пальцем.
— И непременно напиши реальную биографию Инди: дед и мать — художники, творческие гены, сложная жизнь, трудное детство, болезни… — добавил я. — Не мне тебя учить!
— Сол и Борис спят и видят, чтобы на примере Инди продемонстрировать достижения NHD! Наш художник — гибрид, представитель новой породы людей с нейрочипом в башке. Он был слабоумным, а благодаря нейрочипу создал новое направление в искусстве. — Грин стукнул кулаком по столу. — По их плану, после биеналле — персональная выставка, но она должна быть уже посмертной! Не поверишь, Сол заранее заказал мне некролог: «трагически погиб» и всё такое!
— Выходит, ты знал об их плане с самого начала? —у Вэл даже голос сел от ярости.
— Да. Но я не собирался его выполнять! Я же вместе с вами клятву давал! Я решил, что мы раскрутим талант Инди, добудем чёртовы деньги, и никто не посмеет его пальцем тронуть! Вы мне не верите?
Грин отчаянно смотрел то на Эмбер, то на Вэл, то на меня.
— Если ты соврал, я тебя убью! — негромко сказал Харт, который, оказывается, давно уже стоял в дверях.
— Да ты достал, ниндзя хренов! — Грин едва не плакал: — Никто не хочет обидеть Инди! Все с него пылинки сдувают! И с тобой все нянчатся, боятся, как бы ты опять себе брюхо не разрезал! Лучше в своей башке поковыряйся, может, вспомнишь, куда вы с Тимуром деньги спрятали!
— Теперь мы знаем, что все так или иначе участвовали в похищении денег, — холодно произнёс Скай. — Харт, сформулируй грамотный запрос, и Rainbow подскажет тебе несколько вариантов. Мы отработаем их и выйдём на след денег. Сол и Борис найдут способ зарядки нейрочипов. И все будут жить долго и счастливо.
— Даже Нина, работавшая над Rainbow, ничего не слышала о замене батарей. Речь только о полном апгрейде, — сказал я.
— Но я не хочу этого! — резко перебила Вэл. — Я не хочу снова очнуться в NHD без единого воспоминания. Я не игровая приставка и не комп, которому сбросили установки до заводских!
Все уставились на неё.
— Что? Я неправа?— она сощурилась: — Это же так удобно: потом можно снова использовать нас для чего угодно! А мы опять начнём с нуля.
— Снова вытягивая себе имена из бейсболки? — пробормотал Скай. — Лучше умереть!
— Не надо умирать, это неприятно. Лучше найдём деньги, с ними шансы на выживание всегда выше! —улыбнулась Эмбер.
— Эмбер, а можешь с Хартом поработать так же, как с тем мужиком из Института мозга? Вытрясти из его памяти нужную инфу?— спросил я.
Эмбер задумалась:
— Я раскалывала тварей, которые пытались меня кинуть, я хорошо умею допрашивать! Но Харт — особый случай. Харт, дорогой, ты согласен? — и она взяла его за руки. Харт прислонился к стене и затравленно смотрел на нас.
— Харт, пожалуйста, давай рискнём? — попросил я. — Никто не причинит тебе вреда! Это не страшно, это просто сеанс гипноза, да, Эмбер?
— Можно и так сказать… — Эмбер как-то нехорошо усмехнулась.
Я подошёл к нему вплотную и посмотрел прямо в глаза:
— Ты и так уже многое вспомнил. Давай разберёмся с этими проклятыми триллионами и будем жить как нормальные люди? Харт, неужели тебя самого всё это не достало? — И беззвучно добавил: «Если ты станешь нормальным мужиком, Инди сможет сделать между нами выбор!»
Харт попытался ответить, зашевелил губами, выдавливая звуки…
— Я всё слышал! — резко сказал Инди, пинком распахивая дверь.— Харт, гибридина упрямая, делай как умные люди говорят!
Харт кивнул, закатил глаза и сполз вдоль стены на пол.
— Вот что бывает, когда выёбываешься! — с укором пробурчал Инди,.
Он протирал ему виски, массировал точки, что-то приговаривал, Харт постепенно порозовел, задышал, открыл глаза и пробормотал:
— Чаю горячего и каких-нибудь плюшек! И полный офлайн, чтобы никто ничего не подслушал!
— А иначе Харт всех убьёт! — добавил Инди. — Он же самый грозный самурай в мире, правда?
И он погладил Харта по голове, а тот, как собака, потёрся носом об его руку.
Глава 4.
— Пошли гулять? — попросила Вэл. — Сколько можно в одну точку смотреть? Скай, ты можешь на время прекратить работу в фоновом режиме? У тебя выражение лица дебильное, только слюни изо рта не капают!
— Но я… — Скай захлопал глазами, потом потёр виски: — Уже отключил!
— Идём в Люксембургский сад! — твёрдо сказал Вэл. — А потом шопинг! Уже рождественские распродажи начались.
Я послушно двинулся за ними, но Инди властно схватил меня за руку. И мы остались вдвоём у дверей отеля, на перекрёстке двух улочек, двух плотных потоков машин, медленно ползущих в пробке. Светило солнце, ворковали голуби, листья летели на асфальт. Я не знал, как себя вести и как на него смотреть. Из открытого окна машины раздалась музыка.
— Ты знаешь эту песню?
— Мотив знакомый. Дедушка всё время её слушал, когда рисовал, а я сидел рядом и смотрел, как он кистью машет…
Я потыкал пальцами в смартфон и нашёл нужный трек — песню Джо Дассена «Индейское лето». «Мы пойдём куда захочешь и когда захочешь, и будем друг друга любить, пока любовь не умрёт. Вся жизнь будет похожа на это утро в цветах бабьего лета…»
— Руку дай…— тихо сказал Инди…
— Я думал, что никогда больше не смогу тебя обнять. Я старался не думать об этом.
— Удалось?
— Нет!
— Ты поэтому так внезапно улетел в Монреаль?
Не было сил отвечать. Голова слегка кружилась, а по телу разливалось тепло.
— Сан, какой же ты дурак… — Инди гладил меня по голове. — Я же тебе объяснял: Харт — просто часть моей жизни.
— Инди, мы не можем его обманывать!
— Я ему честно всё рассказал!
— И что?
— Он сказал: «Угм!» — Инди очень похоже передразнил Харта. — Ему всё равно: он — моя тень, а тень следует за хозяином, пока тот жив.
— То же самое было с Тимуром. А потом Тимура не стало, и тень решила умереть.
— Сейчас всё будет иначе! Харт уже начал разговаривать, даже собирается учить меня водить. Только не в Париже: у нас пока столько денег нет, чтобы платить за чужие битые тачки! — Он улыбнулся, но вдруг стал снова серьёзным и властно приказал: — Замри! Руку вперёд вытяни!
Я послушно замер, а Инди полез за блокнотом формата а3 и древесным углём.
— Инди, уголь на кровать сыпется!
— Плевать! — он лихорадочно рисовал. — Ты сам не представляешь, как ты сейчас выглядишь!
— Покажешь?
— Ещё чего! — огрызнулся он.
Рука затекла, плечо онемело, но я готов был превратиться в камень, лишь бы продлить эти минуты. Наконец Инди с удовлетворением пробормотал:
— Ну вот, теперь каждый поймёт, что ты мой и больше ничей!
— Могу встать?
— Нет! Мы не закончили…
…А потом я вдруг почувствовал, что плыву в тёплой воде, и мягкие волны слегка покачивают моё тело. В лицо светит солнце, радужные блики мелькают сквозь ресницы, но открывать глаза не хочется: мне так спокойно и хорошо, как давно не было. Кажется, что меня держит на руках бесконечно доброе и нежное существо. Это бог? А может, это мама? Я боюсь открыть глаза, боюсь спугнуть это чувство, проваливаюсь глубже в тёплую воду. Я понимаю, что это мама, пытаюсь позвать её, но не могу…
— Сан! Очнись! Бля, почему я всё время нянчусь с доходягами?
Инди лупил меня по щекам.
— Больно!
— И хорошо, что больно, значит, живой! Воду пей!
Затем он впихнул в меня шоколадку:
—Это самый знаменитый шоколад, продаётся лишь в одном специальном магазине. Для тебя купил! Тебе плохо?
— Мне так хорошо, что умереть не жалко… — и я вспомнил: «Пока ты жив — и мы живы!»
— Да что ж вы оба о смерти говорите? — отчаянно спросил Инди.
— Прости, Инди! Просто я так тебя люблю, что…
Я наконец выговорил это вслух, не смог больше ничего сказать, только прижался лбом к его руке, измазанной шоколадом и древесным углём.
— Ну всё, перестань! — смутился Инди. — Одевайся, уже поздно, скоро народ вернётся. И Эмбер с Хартом, наверно, уже закончили сеанс гипноза!
Грин, Вэл и Скай вернулись, шурша пакетами, перешучиваясь и поддразнивая друг друга. Они сделали вид, что ничего не заметили, хотя у нас с Инди всё было на лбу написано.
— Королева боли Фрейя ещё не отпустила бессловесного раба? — поинтересовался Грин. — Может, сходить, проведать, все ли части тела у него на месте?
Инди молча показал ему кулак. Мы поужинали, потом долго пили чай, Инди скрепя сердце выгреб весь запас драгоценных шоколадок. А потом появились Эмбер и Харт, оба — с такими лицами, что никто не осмелился задать вопрос.
— Харт находится на верном пути, — устало сказал Эмбер.
Она была очень бледной, а рыжие завитки на висках — мокрыми от пота. Харт выглядел, как обычно, но шёл, хватаясь за стенку. Инди тут же подскочил, закинул его руку себе на плечо:
— Сан, помоги!
Мы вдвоём оттащили его в номер и уложили на кровать.
— Я не хотел их убивать… — бормотал Харт. — Я не хотел, но мне приказали… После этого я не мог видеть кровь, вообще смотреть на красное. Я не мог жить, но мне не разрешили умереть…
— Всё хорошо, ты не виноват, — Инди гладил его по голове, сделал мне знак, я молча убрался.
Эмбер полулежала в кресле с закрытыми глазами. Вокруг суетился Грин, Вэл и Скай молча ждали.
— Я победила Rainbow! — почти простонала Эмбер, и вдруг села, широко распахнув глаза и сбросив компресс: — Память никто не может стереть полностью. Я продиралась через заблокированные слои сверху вниз. Мы дошли до того момента, когда Харт сделал харакири, и остановились на смерти Тимура.
— Почему остановились? — не выдержал Скай. — Ведь самое главное случилось перед смертью Тимура. Именно тогда они куда-то запрятали деньги!
— Ему на сегодня достаточно! — жёстко ответила Эмбер. — Я ему, считай, ментальную трепанацию произвела!
— Хочешь сказать, что ты сломала алгоритм, при помощи которого Rainbow контролирует наши воспоминания? — изумлённо спросил Скай. — Как ты это сделала?
Эмбер пожала плечами:
— Я много кого допрашивала. Человек не меняется, он наполнен страхами, желаниями и мечтами. Главное — увидеть их в темноте и нащупать след. Я как будто вижу узкий тонкий мостик между чёрными дырами. Я медленно иду по нему, и вместо чёрных дыр появляются размытые картинки. Харт слишком долго не позволял себе эмоций. Теперь они хлещут через край. Скажите Инди, чтобы смотрел за ним внимательно.
— Ты изменила его функционал? — изумился Скай.
— Надеюсь, скоро мы всё узнаем. Главное, чтобы ему крышняк не снесло!
— А ты видела то, что он вспоминал? — осторожно спросил Скай.
— Естественно! — резко ответила Эмбер. — Если нет сопереживания, память не поддастся. Чувствовать чужую боль мы все теперь умеем. Но я не просто её чувствую, а надеваю на себя чужую кожу, как чужую одежду.
— Когда раньше ты допрашивала своих врагов, ты тоже… — начал Грин.
— Да! Я сопереживала им. Это не мешало мне потом от них избавляться! Рассказать в подробностях?
Она резко вскочила, но пошатнулась и чуть не упала, Грин подхватил её и повёл в номер. Скай и Вэл переглянулись.
— Знаешь, Сан, — начала Вэл, — пока вы были в Москве на фестивале, мы со Скаем кое-что придумали и сделали. Если ты сейчас устал и не готов слушать, мы расскажем завтра.
— Давайте сейчас! В голове всё равно полный хаос. Одной новостью больше или меньше — уже без разницы.
Вэл села напротив, сложила руки:
— Помнишь кольцо с чёрным бриллиантом? И шейха, который подарил его моей предшественнице?
— Конечно! Благодаря истории кольца мы выяснили, почему эта женщина выбрала тебя!
— Мы решили поговорить с шейхом. Хотели узнать, почему он финансировал NHD и почему перестал. Скай долго выискивал шейха в сетях, изучал его распорядок жизни и маршруты. Он собирался в Лондон в то время, когда в Москве был арт-фестиваль. Поэтому мы не полетели с вами.
— А почему не сказали?
— Из суеверия, чтобы не сглазить!
Я был настолько ошеломлён этим выражением в её устах, что лишь промычал что-то, как Харт. Скай перебил её:
— Я взломал переписку помощника шейха и выяснил его лодонское расписание. Мы пришли в ресторан, где шейх обедал в компании двух первоклассных тёлок.
— Ты тоже был в компании двух первоклассных тёлок! — перебила его Вэл. — Эмбер в красном…
— …а Вэл — в том чёрном комбезе с голой спиной. Обе выглядели так, что шейх мгновенно забыл о своих тёлках. Проходя мимо, Вэл поправила волосы и взмахнула рукой так, чтобы он заметил кольцо. Шейх потерял самообладание и подошёл к нам. Извинился, попросил разрешения присесть, а сам пускал слюни!
— Лучше я расскажу. Этот альфач не может вынести присутствия других мужчин в радиусе километра! — поморщилась Вэл. — Шейх Махмуд — воспитанный человек. Он завёл общий разговор, но я сразу перешла к делу и спросила: «Вы хотите знать, откуда у меня это кольцо?» Он не успел опомниться, а я такая: «Его мне оставила на память Ханна Коваль!»
— После этого шейх стал серьёзным, — перебил Скай. — Извинился перед своими дамами, позвал помощника, чтобы тот выполнял их прихоти, а сам привёз нас в свой особняк. Их семья владеет домом в дорогом районе. Там даже слуги за пивом ездят исключительно на «майбахах». В кабинете шейха рядом с портретом жены и детей стоял портрет Ханны Коваль. Кстати, у него пока всего одна жена.
— Та, на которой мама заставила жениться! — с ехидством добавила Вэл.
— Он многое рассказал нам о финансировании NHD. Шейх не знал, кто после него финансировал проект. Он был ярым противник создания Homo hybridus: это против воли Аллаха и всё такое. Вэл спросила его: «А вы знаете, что мы — как раз те самые гибриды?» И показала наши сканы МРТ.
— Погоди, нам же никто их в руки не давал! — изумился я. — Только Сол и Борис показали один раз!
— Ну и что? Я изображение выложила во внутреннюю сеть, а Скай его преобразовал в цифровой файл, который я скачала на телефон. Всё просто!
— Когда вы этому научились?
— Да как-то само собой вышло… — пожал плечами Скай. — Она сказала: хочу своё МРТ в виде файла, я же всегда делаю то, что она говорит!
— Это неважно! — нетерпеливо перебила его Вэл. — Шейх сказал, что прочёл обращение об опасности развития ИИ и сразу понял, кто его написал. Потом узнал о трагедии в Красном море и связал одно с другим. Махмуд отказался верить в смерть Ханны, заставил помощников перерыть весь интернет. В конце концов они нашли фото, которое кто-то случайно сделал в то утро на пирсе.
— Скай, ты же везде искал!
— Автор поста — турист из Казахстана. Шейх сам написал ему в соцсети. По просьбе шейха он убрал пост с фото, поэтому я его не нашёл! Турист в этот день прилетел в Хургаду и пошёл посмотреть на Красное море. Ему понравилась цапля, и он случайно сфоткал тот самый катер.
Скай похлопал меня по плечу и протянул смартфон. На переднем плане — цапля на одной ноге. На заднем — бот с облезлой надписью Infinity и синий пластиковый понтон.
— Я же говорил, что помню цаплю!
На палубе видны люди, вернее, только их головы, потому что они сидят. А вполоборота стоит высокий человек в бейсболке, в чёрных очках и черных шортах, держа в руках пластиковый ящик с каким-то барахлом. Я увеличил изображение — и увидел своё собственное лицо.
Часть XV.
Глава 1
— А теперь, Сан, постарайся вспомнить, что ты там делал…
С таким же безразличием я читал свою краткую биографию: как будто речь шла о постороннем.
— Есть только одно предположение: я оказался на катере, чтобы их убить. Но Харт считает, что это сделал он, хотя опирается на слова своего предшественника. Может, мы оба там были?
— Харт вынужден был прикончить первых гибридов, это было для него сильнейшим стрессом, после которого ему произвели полный апгрейд. Он в это время уже находился в NHD! — твёрдо сказала Вэл.
— Значит, я убил всех семерых!
Я представил себе лицо Нины: её первая детская любовь — убийца её матери.
— Даже если это правда, я всё равно не чувствую вины, потому что ничего не помню.
— Речь не о чувстве вины, — Скай говорил спокойно и сдержанно: — Мы уже выяснили, что ты работал на русскую разведку. «Homo Hybridus» — совместный проект Гольдштейна и Института мозга, но им сразу заинтересовались спецслужбы. Это тоже была причина, по которой шейх отказался их финансировать. Русские пытались устраивать перевороты в бывших советских республиках. Талгат хотел использовать первых гибридов в своей стране. Он занимался первой партией гибридов, так и оказался среди разработчиков.
— А меня наняли для доставки следующих кандидатов. Как сказала Любовь, я был самым везучим и всегда выходил сухим из воды.
— Значит, ты меня спас от пытки водой? — подумав, спросил Скай. — Я был уверен, что умираю…
— Я не помню!
— Значит, ты преследовал меня, когда я сдуру пошла на свидание с анонимным хакером? — воскликнула Вэл.
«Ты вытащил меня из ледяной воды, когда мне уже было не больно и не холодно ?» — раздался беззвучный вопрос Эмбер. Вслед за ней в разговор вломился Грин: «Когда я выползал из трубы газопровода, я увидел архангела в чёрном и решил, что умер. Выходит, ты был тем чуваком?»
— Заткнитесь все! — в отчаянии крикнул я. — Вэл, ты специально включила онлайн-трансляцию?
— Тайное всегда становится явным, — ответил Скай. — Значит, ты был тем, кто нас приволок в NHD! Потом тебе приказали ликвидировать семерых на катере, потому что они уже написали своё обращение и угрожали раскрыть секретный проект. Помнишь, в клинике врач увидел у тебя следы старой баротравмы? Думаю, ты получил её во время взрыва катера. Потом ты попал в NHD, где тебе имплантировали нейрочип. Мы с Вэл давно заподозрили что-то странное: слишком уж легко у тебя всё получалось! Ты находил архивы наших «исходников». Ты вёл нас по следу денег. Ты встретился с Ниной в Канаде и вернул нам подлинные биографии. Только что ты уговорил Харта, чтобы Эмбер его расколола! Как только он вспомнит, куда они с Тимуром зарыли пропавшие триллионы, мы все станем не нужны! А для Инди вообще заранее заказан некролог!
— Но на катере был и Талгат, он бы не стал организовывать убийство самого себя!
— Значит, их убийство заказал кто-то другой! Кому было выгодно, чтобы строптивые разработчики умерли? Например, Борису и Солу! Они хотели встать во главе NHD и воспользоваться и деньгами, и чужими научными разработками.
— Значит, сначала я работал на разведку, потом — на NHD. Как безотказный гаджет, выполнял всё не задумываясь. Интересно, сколько я заработал и куда всё это дел?
— Ты действительно везунчик… — тихо сказала Вэл. —Интересно, какое задание Rainbow на самом деле вложила в твою башку?
— Нас ждёт такая же судьба, как и тех семерых, — твёрдо произнёс Скай. — И теперь я уверен, что именно ты должен нас убрать.
— Обнулить… — поправил я машинально.
— Что?
— Русские так говорят, когда своих расстреливают…
Скай вытаращил глаза:
— Откуда знаешь?
— Вспомнил сейчас.
— Если бы не шейх, который до сих пор сохнет по погибшей возлюбленной, мы бы никогда не увидели этой фотографии и не догадались бы о твоей истинной роли! Сан, ты убил тех семерых. Ты нас спас, доставил в NHD и тем самым уничтожил наши души. Так мы стали гибридами! — тихо закончил Скай.
Я пожал плечами и молча вышел из номера. Меня никто не остановил. Режим офлайн. Всё равно никто не захочет со мной говорить.
На улице стало холодно и сыро: никакого бабьего лета и Джо Дассена с его романтическим баритоном. Я брёл по улицам. Незаметно для себя оказался на той набережной, где мы летом сидели под зонтиками. Тогда все поняли, что я неравнодушен к Инди, а я позорно сбежал. Теперь я снова сбежал, только по другой причине. А ведь ещё несколько часов назад Инди рисовал меня, сидя на кровати, обломки древесного угля крошились и сыпались на простыню. Казалось, что счастье — прямо тут, рядом, до него можно дотронуться. Но одна случайная фотография изменила всё.
Это я приволок их в NHD. Формально я их спас, но на деле они полностью утратили свою личность и свою жизнь. Если бы у них был выбор, они бы предпочли умереть или очнуться безымянными? Но я бы снова выбрал NHD, потому что этот путь привёл меня к Инди. И за это счастье я готов расплатиться… Только чем? Что у меня осталось?
Я считал, что эти шестеро — моя единственная семья. Но теперь они видят во мне угрозу. Если я убил тех людей на катере, что ещё я могу натворить? Вдруг Rainbow мной руководит? Я бы сам себе поверил? Вряд ли…
Я не замечал дождя и ветра. Стемнело, мимо медленно ползли машины и торопились прохожие: все возвращались с работы. У людей — нормальная жизнь, с работой, детьми, родителями, кредитами, семейными праздниками, рождественскими распродажами, походами в гости, болезнями, радостями, потерями, фотографиями в семейных альбомах и драгоценными воспоминаниями. Обычный человек проживает обычную жизнь, в которой есть всё! А такие, как я, лишь отнимают чужие жизни… Может, хватит экспериментов над собой?
Я сосредоточился, сделал глубокий вдох и мысленно произнёс: «Я, юзер Сан, прошу Rainbow снять экзистенциальный запрет и позволить мне самому распоряжаться моей жизнью!». Но ничего не изменилось. С моста, что ли, прыгнуть для проверки? В Париже, как во многих городах мира, есть свой «мост самоубийц». Надо бы погуглить, где это, хотя толку-то — всё равно вынырну…
… Я выныриваю почти точно под трапом. Снимаю акваланг, бросаю баллон, больше он не понадобится. Ласты и маску несу под мышкой, они пригодятся. На палубе лежит капитан с простреленной башкой. Он точно был не при чём! Дорогу преграждает тело мужчины, по мокрому ковролину под ним расползается кровь. Я перешагиваю через него: сука, сам виноват, не надо было стрелять в капитана! Движок кашляет, испускает вонючий дым, но заводится, и я увожу Infinity подальше от рифа. Волна усиливается, надо подготовить всё для взрыва и уходить…
Когда отплываю метров на пятьдесят, меня догоняет грохот. Я успеваю нырнуть, но мощная волна настигает меня и там, в плечо втыкается что-то острое, ухо пронзает резкая боль. Я ору и глотаю воду, пулей вылетаю наверх и смотрю, как на поверхности догорают обломки катера…
Я очнулся оттого, что меня кто-то тряс за воротник. Это был бомж: местный, парижский, одетый не лучше московских, но с таким же интернациональным запахом. Он поднял меня с тротуара и даже отряхнул куртку.
— Всё ОК? — спросил он меня. — Воды хочешь?
— Оставь его, это торчок, — лениво сказал другой.
Я побрёл дальше, плохо соображая, где нахожусь. Зато теперь я был уверен, что сам всех прикончил и взорвал катер. Но каким бы негодяем я ни был, хочу согреться и поесть. В маленьком кафе я купил огромный сэндвич —батон с начинкой, разрезанный вдоль, — и стал его уплетать как ни в чём не бывало. Пил кофе, с трудом держа чашку замерзшими пальцами. Куртка и свитер промокли почти насквозь, я повесил их на вешалку, остался в майке. Официант подвинул ближе обогреватель. А я вытер салфеткой лицо и шею, провёл рукой по плечу и нащупал маленький шрам. «Сан, откуда у тебя это? — Не помню…» Теперь вспомнил. «У вас была баротравма?» Перепонку порвал при взрыве. Всё сходится. Я зажмурился от ощущения непоправимости …
— Я тоже раньше так думал. Теперь ты так думаешь, это ничего не значит! Вали обратно!
— Как ты меня нашёл? — спросил я Харта.
— Инди велел тебя не отпускать. Я шёл за тобой всю дорогу. Дай сюда кофе, я тоже замёрз! — и он вырвал у меня чашку.
— Иди сюда, не расстраивай художника! — крикнул Инди. — Художника обидеть каждый может…
Глава 2.
Если бы не Харт, который подпирал меня сзади, я бы сбежал, как только их увидел.
— Свалить решил? — Инди схватил меня за руку: — За мной, быстро! Если хочешь сделать харакири, попроси Харта голову тебе снести! Харт, неси из прокатной тачки инструменты!
— Там только домкрат. Полагается мечом… — проворчал Харт.
— Много чести! Обойдётся без меча! Блин, как вы оба меня достали!
Первым, что я увидел в номере Инди, был тот эскиз, сделанный древесным углём. Инди вытащил сенсорные перчатки, включил комп:
— Смотри, придурок, какая работа получается! А ты сбежать решил!
— Ты всё слышал…
— Да мне по херу! — отмахнулся Инди, — Пусть они спасибо тебе скажут, иначе бы их вообще в живых не было! Что, я неправ? — он прищурился, глядя то на меня, то на свою «трёхмерку»: — Быстро всё с себя снял и сел на кровать в ту же позу!
— Можно мне сначала в душ? Я очень замёрз…
— И я тоже замёрз, — вдруг заявил Харт. — А мыться он пойдёт к себе!
Инди смотрел на нас по очереди, потом строго сказал:
— Накамура обещал выделить мне персональный зал. Там большое пространство, но меня ни с кем объединять не будут. Живопись разместят на стенах, а в центре будут трехмёрные рендеры. На этот раз я представлю только людей: Сан, поднимающий одеяло, и Сан, накинувший на себя одеяло. Харт, делающий харакири, и Харт, смотрящий вдаль. Одна модель — два взгляда. Ещё остальных надо заново нарисовать, у меня только ваши первоначальные портреты, а с тех пор все изменились. Ладно, раз вы сейчас никуда не годитесь, закончу завтра. Проваливайте оба!
Он повернулся к работе, занёс руку в сенсорной перчатке и замер, словно боец перед схваткой. А мы с Хартом вышли на цыпочках и разбрелись по своим номерам. Я долго грелся в душе, потом завернулся в полотенце, и тут в дверь со всей силой начали долбить кулаком. Это снова был Инди:
— Ты, дебил, можешь выйти из офлайна? Я уже решил, что ты в ванной утопился!
— Я никак не мог согреться.
— Иди быстро ужинать!
— Я не хочу…
— Кто тебя спрашивает? Одевайся! — Инди взял в руки мои вещи: — Фу, всё мокрое!
— Да у меня ничего другого нет.
По молчаливому уговору мы не возили с собой ничего лишнего, оставляя барахло в тех городах, которые покидали. Вэл и Эмбер всё равно ухитрялись сохранять наиболее яркие вещи из гардероба. Но наш багаж всегда состоял из рюкзака и ноутбука. Инди вернулся минут через десять с толстовкой Ская и спортивными штанами Грина.
— Пришлось ещё и Харта переодеть, он тоже весь мокрый до нитки. Ему девушки дали кое-то из своих вещей. Зачем шлялись так долго под дождём?
— Ты сам отправил за мной Харта!
— Конечно! Если один гибрид уходит в никуда, второй обязан его сопровождать! — и он щёлкнул пальцами: — Хорошо сказал?
И повёл меня в кафе. Я боком пробрался к стойке, взял остатки пасты и сел с краю, уткнувшись в тарелку. Потом случайно поднял взгляд — и чуть не подавился. В кафе вошёл Харт, одетый в ярко-оранжевую свободную толстовку и чёрные обтягивающие легинсы. От изумления я издал звук, средний между рыданием и икотой. Харт испепелил меня взглядом, Инди покатился со смеху:
— У нашего самурая новый образ!
— Дарю… — давясь, ответила Эмбер. — У нашего самурая, оказывается, такие ноги… И оранжевый ему к лицу!
Харт замер посреди кафе, не решаясь двинуться с места. На его лице отразилось отчаяние. Я обнял его за плечи:
— Как мы смотримся рядом? Инди, кого из нас двоих выберешь?
Стало тихо. Инди властно произнёс:
— Замрите оба! Сан, голову ровнее! Харт, плечо опусти! — щёлкнул смартфоном и пулей выскочил из кафе.
— Это выбор истинного художника! — уважительно кивнул Грин. —Ешьте, всё и так остыло…
Мы с Хартом кротко уселись друг напротив друга и стали молча жевать холодную пасту. Он толкнул меня под столом ногой и пробурчал:
— Спасибо…
И больше никто на нас внимания не обращал. Я быстро поел и убрался в номер. Вскоре явился Грин и выдал через полуоткрытую дверь упаковку аспирина:
— Выпей, а то заболеешь!
Я послушно взял таблетку, пошёл к кулеру за водой, наткнулся на Ская.
— Разотрись, — он протянул стеклянную баночку: мазь с тигром на этикетке. — Завтра проснёшься как новый!
— Скай, я же… Ты сам сказал…
Я выпил аспирин, намазался «тайгером» и собрался лечь. В дверь постучал Харт, сунул мне второе одеяло и вышел. Потом прибежал Инди и пощупал мой лоб, как будто всю жизнь нянчился с больными. Я потянулся к нему, но он оттолкнул мою руку:
— Лежи смирно. Можешь рассказать о своей матери?
— Я ничего не помню.
— Попробуй представить её и того мальчика. Какими ты их видишь?
— Никак не вижу.
— Тяжело жить без воображения! — покачал головой Инди. — Будешь засыпать — подумай о них и передай мне свой сон. Я в самолёте подсмотрел твой сон, значит, и ты можешь со мной поделиться!
А потом прошептал:
— Больше никогда не смей так исчезать!
А затем меня срубили разом и аспирин, и усталость, и тепло, и всё пережитое за день. Перед тем, как провалиться в забытьё, я сказал — не знаю, кому, наверно, Rainbow или богу: «Я, юзер Сан, хочу увидеть маму и брата. И хочу, чтобы юзер Инди тоже видел мой сон. Потому что у меня больше не будет от него тайн!»
… Я шёл от остановки автобуса. Мама только что помахала мне рукой с заднего сиденья. Она была в светлом плаще. Светлые волосы до плеч, черты лица размыты, вижу только улыбку. Я бежал мимо старых яблонь, срывая с нижних веток яблоки, мокрые от росы, и мучительно вспоминал её лицо. Не смог, зато вспомнил, как прибегал к ней совсем маленьким: «На ручки! На ручки!» И она подхватывала меня на руки, да ещё приговаривала: «Не плачь! Что бы папа сейчас сказал, если бы увидел, что его младший сын — плакса?» Тогда я не задумывался, где старший сын? Сейчас, во сне, я мог управлять и временем, и пространством, и собственным воображением, поэтому представил себе беленького, худенького мальчика, лежащего на кровати. И вдруг услышал его голос:
«Она тоже держала меня на руках и часто плакала. Сан Саныч, ты мой брат. У тебя моё имя, не дай ему пропасть зря. Я буду жить в каждом твоём вздохе, в каждом твоём шаге. Если ты будешь счастлив — и я буду рад, если ты будешь несчастен — и мне будет плохо. Живи за меня!» — «Ты везунчик. Живи! И мы будем жить в каждом твоём вздохе, в каждом твоём шаге… — повторяет женский голос. — Пока ты жив — и мы живы! Сынок, я так люблю тебя!» Женщина берёт ребёнка на руки, оба силуэта растворяются в молочном переливающемся тумане…
Меня разбудил Харт. Я открыл, завернувшись в одеяло, Харт пришёл после пробежки, бодрый, как конь, и без единого слова ткнул рукой мне в лоб. Я машинально выставил блок, но он провёл болевой на запястье, скрутил меня, потыкал в лоб другой рукой и пробурчал:
— Инди велел проверить температуру. Здоров! — и ушёл.
Харт, который заботится о моём самочувствии, — это ещё страшнее, чем Харт, который меня ненавидит. Я тут же принялся отжиматься, но голова закружилась, а из носа на пол полились сопли. Гибрид в соплях — это нонсенс!
Вчера меня пожалели, как больного и убогого, но сегодня придётся решать, что делать дальше: и всем нам, и мне лично. Я проспал почти до одиннадцати часов. В кафе никого не было, еды тоже не осталось, кроме кофе из автомата и пары кусков чёрствого вчерашнего багета. Я поплёлся к Инди. Дверь была открыта, он даже голову не повернул:
— Чего тебе? Сядь там, не мешай! И не смотри, пока не готово! Закончу — покажу!
Я сел на кровать, вжался в стенку и смотрел, как он работает. Сенсорные перчатки летали по воздуху, экран компа тихо моргал при очередном рендеринге. Инди что-то бормотал, приговаривал, выхватывал куски из пространства и лепил из них нужные детали, поправлял что-то… Казалось, что у него в руках — не эфемерное виртуальное вещество, а реальный плотный материал, который поддаётся напору его пальцев. Наконец он стряхнул с рук невидимые крошки:
— Вот так! Нет, ещё развернуть ручонку… Как, блин, сделать этот туман прозрачным? Теперь самое оно!
И обернулся ко мне торжествующе:
— Тебе первому показываю… Нет, не смотри пока, надо Харта позвать!
Он быстро ткнул пальцем в смартфон и заорал по громкой связи:
— Давай сюда быстро!
Харт принёсся пулей, с мокрыми волосами, наверно, Инди вытащил его из душа.
— Смотрите! Файл ещё сохраняется, но вам-то ИИ-очки не нужны!
«Трёхмерка» сохранялась долго и постепенно прорисовывалась в деталях. Инди изобразил нас обоих, ровно такими, какими вчера увидел в кафе. Мы с Хартом стояли в обнимку: я, в серой толстовке и спортивных штанах, похожий на скомканный пакет, и Харт, в красном свитере и облегающих черных легинсах, — как лохматый красный цветок на чёрном стебле. За моей спиной мерцали два силуэта: женщина с беловолосым мальчиком на руках, их фигуры то выплывали из тумана, то снова исчезали в нём. А за плечом Харта стоял Тимур, в чёрной байкерской куртке, тоже окутанный прозрачным туманом. В центре между нами застыл Инди, в капюшоне, со скрытым лицом: существо другой расы, пришедшее из снов. А над головами переливалась и дрожала радуга…
— Сан, спасибо, что открыл мне дверь в свой сон. А ты, Харт, до сих пор зовёшь во сне Тимура, — тихо сказал Инди. — Посмотрите на тех, кто вас любил, и отпустите их!
— Радуга — это Rainbow? — спросил я.
— Я не задумывался. Мне нужна была арка, чтобы собрать композицию воедино. Харт, посмотри, рендеринг закончен?
Харт глянул на экран компа и кивнул. Инди радостно потёр руки:
— Сейчас пересохраню в другом формате, а вы пока…
Но Харт уже вылетел из номера.
— Не люблю реализм, но иногда он работает, — задумчиво пробормотал Инди. — Как думаешь, это ему поможет? Я никогда не заглядывал в его сны без разрешения…
— Ты можешь заглянуть в сон любого из нас?
— Конечно, в воображении я могу открыть любую дверь! Мы же передаём друг другу картинки или ведём мысленный диалог, это то же самое! Эмбер без всякой нейросети умела копаться в чужих воспоминаниях! Сан, я был в твоём сне, разглядывал твою маму, и брата, и тебя маленького. Ты был таким щекастым пупсом!
И вдруг он ущипнул меня за щёку. Я был настолько растерян, что замер как столб. Инди ещё раз ущипнул меня за другую щёку, с досадой сказал:
Я попытался поговорить с Инди о своём прошлом, но он зажал мне рот: «Кому нужны твои разговоры?» А потом вскочил и убежал рисовать со словами: «Мысль одна пришла…» Я сунулся к Грину, но тот прыгал с телефоном в руке и прошипел поверх трубки: «Отстань, это из оргкомитета!» Скай поднял отсутствущий взгляд от компа и пробормотал: «Достал уже!» Я попросил Эмбер покопаться в моих мозгах, но та решительно отказала: «Сейчас в приоритете Харт!» Я постучался к Вэл, разбудил и был послан на хер. Последним попался Харт, но едва я заговорил о том, что делал на катере, он ушёл. Мои переживания были никому не интересны, а правды всё равно не узнать. Случайное фото могло вышвырнуть меня из команды навсегда. Но они продолжали считать меня своим, и это было необъяснимо!
Вскоре без стука заявился Грин:
— Мне надо в Лилль. Организаторы выделяют Инди отдельную зону. Они просят посмотреть, где комп поставить, где шнуры тянуть, где картины повесить, где трёхмерные работы демонстрировать. Я просил Инди со мной съездить, но он ваяет очередной шедевр. Скай и Вэл что-то ищут в сети, Эмбер прочищает мозги Харту. Один ты без дела болтаешься. Поехали, две головы лучше одной! И вообще… — он смутился: — Я по себе знаю, каково это: ощутить себя самым большим дерьмом в мире.
Поезда ходят в Лилль почти каждый час. Мы приехали туда довольно поздно. Грин побежал разыскивать сотрудника, чтобы обсудить технические детали, а я бродил вокруг большого комплекса, похожего снаружи на полуразрушенный завод или сборочный цех. Оказалось, помимо выставочного пространства, там есть и театр, и зал для проведения всяких конгрессов. Из театра раздавалась музыка, через стекло были видны красные потолки и стены фойе. Кругом висели сегодняшние афиши: «Осеннее шоу чудес. Фестиваль фокусников. Традиционный фестиваль магии!» Здание, подсвеченное прожекторами, выглядело как декорация фантастического шоу. Нас самих тут впору показывать: чтение и передача мыслей на расстоянии, весь вечер на манеже! Для Инди нейрочип стал той самой магией, о которой не могли и мечтать мой покойный брат и моя мать. Божья искра, брошенная в душу больного ребёнка, не пропала. Это настоящее чудо! Может, и в нашем существовании есть смысл, помимо поиска пропавших денег?
Когда я думал об Инди, то совершенно переставал реагировать на окружающее, не чувствовал холодного резкого ветра, не слышал шума машин или чужих разговоров. Опомнился, когда понял, что Грина слишком долго нет. На звонок он не ответил, во внутренней связи — тоже тишина. Я зашёл внутрь, темнокожий охранник быстро понял, о ком речь:
—Да-да, такой высокий симпатичный, с волосами, стильно одетый. Я даже принял его за участника шоу. Он был тут, долго ходил туда-сюда с нашими техниками, руками размахивал!
— Его давно нет.
— Не волнуйтесь, он мог войти обратно через театральный подъезд. Попробуйте его найти, пока представление не закончится, а то в фойе будет много народу!
Я бросился на другую сторону, одновременно вызывая Грина по внутренней связи. Грин ответил: «Я тут…» — «Можешь показать, где именно?» — «Не могу, глаза завязаны!»
Где искать этого придурка? Гранд-Пале огромный, в нём несколько залов и куча подсобных помещений. Я зажмурился и произнёс про себя: «Я, юзер Сан, прошу определить локацию юзера Грина!» Что-то ярко сверкнуло перед глазами, голова на мгновение закружилась, а потом я отчётливо увидел план здания и красную точку на нём. Не могло же мне это померещиться! Надо бежать туда!
У входа стояли двое охранников и билетёрша. Представление заканчивалось. Навстречу уже шли зрители, я подобрал красочный буклет с пола, прикрыл лицо, пригнулся и проскользнул за чужими спинами мимо охраны. Меня никто не заметил. Из зала раздавались музыка и аплодисменты. Я проскользнул в служебную зону и пошёл, не глядя по сторонам, а следуя маршруту, который подсказывало внутреннее зрение. У входа на технический этаж остановился и прислушался.
— Тебе дали месяц сроку, а ты тут шляешься? Только сегодня тебя на вокзале засекли!
Мы действительно уезжали с Северного вокзала, но билеты покупали онлайн, а на самом вокзале особо и не маячили. Неужели случайно попали на чужое фото в соцсети? Быстро же работает система Falcon! Те, кто выточил зуб на Грина, очень хотят получить свою дурь!
«Грин, я тут!» — «У них стволы!» — «Сколько?» — «Трое!»
— Сегодня разговорами не отделаешься! — продолжал мужской голос. — Сейчас отвезём тебя куда надо. Не вздумай рыпаться!
— Подожди, народ повалит наружу, вместе и выйдем. Верёвки на ногах развяжи, чтоб он шёл нормально!
— Пошли. А ты попробуй только рот открыть!
С Грина сняли повязку, у него была разбита бровь, но глаза вроде целы. Один шёл впереди, у него была походка бойца-тяжеловеса. Значит, реакция медленная. Двое вели под руки Грина, видимо, воткнув стволы с двух сторон под рёбра. Здоровенные амбалы в кожаных куртках —просто классика жанра! Я думал, такие только в азиатских сериалах остались!
Всё надо закончить прямо тут, быстро и без шума. По пути я подобрал с пола пару валявшихся болтов с гайками. «Грин, падай!» Грин не просто упал, а сделал подсечку, оба споткнулись. Первый болт угодил одному из них в лоб, а второму — в висок. Третий слишком долго доставал ствол из-под куртки, я вырубил его, не напрягаясь. Гибрид всегда опередит человека, это несомненный плюс.
— Ты их убьёшь? — морщась от боли, спросил Грин.
— А похоже? — огрызнулся я. — Засунем куда-нибудь!
Мы перетащили похитителей в один из технических шкафов и закрыли снаружи. Задвижки металлические, прочные, дырки для воздуха есть, пусть там полежат, завтра кто-нибудь их найдёт. Отобранные стволы сфоткали, сложили в пакет и оставили у входа в помещения на табуретке. Я забрал их мобильники. Грин вытер кровь с разбитого лица, надел тёмные очки, мы быстро вышли на улицу, смешавшись с возбуждённой толпой. Забежали в ближайшую аптеку, купили пластырь, привели Грина в надлежащий вид и понеслись на вокзал, чтобы успеть на последний поезд.
— Спасибо, Сан! — запыхавшись, сказал Грин, когда мы уже влетели в вагон. — Вся операция по моему освобождению заняла несколько минут, а ты при этом ещё и напевал!
— Не может быть!
— Ты двигался в ритме, словно под музыку, и напевал про себя «Despasito» по-испански! Теперь я верю, что ты мог похитить кого угодно откуда угодно.
— По-испански? Возможно, какая-то мелодия действительно крутилась в голове… Я бы мог и станцевать, они были такими медлительными!
— Допустим, что ты знаешь испанский, хотя при нашей нынешней памяти и язык учить необязательно, всё само ложится. Лучше объясни, как ты меня нашёл?
— Я попросил нейросеть определить твоё местоположение. Чётко сформулировал запрос и получил ответ.
Грин схватился за голову и страдальчески простонал:
— Пусть наши яйцеголовые думают, как это работает! Я пока подремлю, ладно? Меня по затылку приложили, да ещё в нос чем-то брызнули, до сих пор подташнивает… — и он закрыл глаза.
Я разбудил его, когда поезд остановился. Грин, вероятно, спал очень крепко, потому что взгляд его был сначала мутным. Потом его глаза расширились, он вздрогнул и прошептал:
— Мне снова снилось, как я ползу по той трубе. Когда меня встретил архангел в чёрном, он напевал «Despasito». Я уже умирал, но успел подумать: неужели на небесах тоже попсу слушают? Это был ты! Сан, всё это правда.
— И что? Руки мне не подашь?
— Ещё как подам! Ты же меня спас! И тогда, и сейчас!
И Грин протянул руку и вцепился за неё.
— Дури захотели? — сказал он в пространство, продолжая крепко держаться за меня. — Будет вам дурь!
А потом тихо добавил:
— Если честно, я решил, что пиздец настал. За пятьдесят тонн дури меня бы долго на части резали. Я твой должник!
Не знаю, почему я не отшутился, а ответил серьёзно:
— Когда я попрошу, отдашь свой долг, но не мне, а Инди.
— А мы ему и так всё отдадим! — весело ответил Грин.
— Почему?
— Не знаю. Это будет справедливо! Кто-то же должен ему заплатить за всё, что он пережил?
Глава 4.
Когда мы вернулись в отель, Грин отправился сразу к Скаю и Вэл. Меня долго допрашивали, как именно я определил местоположение Грина, я бубнил одно и то же: «Я чётко сформулировал запрос». И меня прогнали ввиду полной бесполезности. Эмбер всё ещё взламывала мозги Харту. Инди заканчивал очередную работу. Я снова почувствовал себя лишним, поэтому пошёл в ближайший ночной маркет за едой. Идти пришлось далеко, в Париже никто по ночам работать не хочет: профсоюзы, охрана труда и прочие демократические излишества. Нашёл местный аналог донер-кебаба или шаурмы, вцепился в него, как будто сто лет не ел. Даже настроение поднялось! Вернувшись, я вытащил трофейные мобильники. Включил один, обнаружил несколько пропущенных звонков. Заказчики волнуются, пусть ещё понервничают! Но спать мне не дали…
— Посмотри новости! — Грин ворвался в номер. На фото — три ствола на табуретке и связанные громилы. «В Гранд-Пале Лилля были обнаружены террористы… анонимный звонок… Полиция окружила район…»
— Их так быстро нашли? Я думал, до утра никто туда не зайдёт.
— А я в полицейский внутренний чат фотку отправил! — ухмыльнулся Грин.
— Читаешь мысли французских копов?
— Скай быстро пошарил в сети и нашёл аккаунт одного капитана местного антитеррора. Они же все друг перед другом выпендриваются: кто сколько утром пробежал, кто какой вес в тренажёрке выжал, у кого какие бицепсы-трицепсы… Никакой конфиденциальности! И смотри, как сработало!
— А нас не вычислят?
— Там был спектакль и куча зрителей. Я приезжал по делу, как агент Инди. А у тебя рожа такая обычная, что не запоминается. В хорошем смысле! — поспешно пояснил он.
— Заказчик звонил несколько раз.
— Если ещё позвонит, позови, я с ним сам поговорю!
— Грин, ты не слишком расхрабрился?
— Хватит прятаться! Надо их из-под плинтуса выкурить! Времени-то всё меньше остаётся.
Утром над городом повис туман.
— Точно как наше будущее… — задумчиво сказал Грин за завтраком. — И заказчик не звонит.
— Какой план? — спросила Вэл. У неё были воспалённые глаза, словно она всю ночь таращилась в экран. Скай тоже был мрачен:
— Я так и не понял, как Сан ухитрился определить локацию Грина. Нет такой опции!
— Опции, может, и нет, однако ж ему удалось! — усмехнулся Грин. — А то б я тут сейчас не сидел!
Инди влетел в кафе, схватил плюшку, на ходу выпил кофе, облился, выругался:
— Блин… Побегу рисовать, пока туман не разошёлся, красота! — оглядел нас и удивился: — Почему с такими рожами сидите?
— Ты вообще в курсе, что вчера Грина чуть не похитили?
— Да, но Сан быстро разобрался! Я в нём не сомневаюсь. Он сам похитит кого угодно!
Потом хитро глянул на меня и добавил с прекрасным произношением:
— Je t’attends apres-midi! (Я жду тебя после обеда!)
— Ничего себе… — изумился Грин. — Когда это он научился по-французски шпарить?
— Человек способен к саморазвитию, а гибрид — тем более, — ответила Вэл. — Тоже мог бы заняться чем-то полезным, а не в истории влипать!
— Я ездил в оргкомитет биеналле… — начал оправдываться Грин, но его никто не слушал.
Яйцеголовые ушли к себе. Ни Харт, ни Эмбер так и не появились.
— У них по программе снова взрыв мозга. Думаю, плохо обоим, — констатировал Грин. — Я заходил к Эмбер, она мрачно сказала: «Очень сложно. Боюсь, как бы он башкой не поехал!» Но мы ничем не можем им помочь, только посочувствовать!
Наконец позвонил заказчик похищения. Грин включил громкую связь.
— Ты, сука, как выкрутился?
— Не надо присылать за мной всякую шелупонь! — отрезал Грин.
— Советую тебе поторопиться!
— А иначе что?
В ответ заказчик прислал фото: женщина на скамейке в саду, рядом с клумбой, усыпанной мелкими разноцветными астрами.
— Посылаю на всякий случай. Олеся уже нет в живых, но кто-то за неё платит! Не ты ли?
Женщина была ещё не старой, похожей на учительницу, ухоженной, причёсанной. У неё были полные губы, круглые, как у девушки, щёки, вьющиеся волосы с сильной проседью и широкие ровные брови. На руках — маникюр, на пальце — кольцо с янтарём. Её можно было бы даже назвать красивой, если бы не светлый пронзительный взгляд: так смотрят глубокие старики, когда уже нет ничего, что бы связывало их с окружающим миром.
— Ты доставишь партию в течение недели, — вкрадчиво произнёс невидимый заказчик. — Иначе со старушкой что-нибудь случится. Споткнётся, не дай бог…
— Меня не интересует судьба какой-то старухи, — холодно ответил Грин. — Олеся уже нет, значит, скоро они с матерью встретятся на небесах. А вы не переживайте: я всегда держу слово!
Он нажал отбой и молча ушёл. Я догнал его, затащил в свой номер и долго тряс, пока он не заговорил:
— Это мама. Она в пансионе для стариков с деменцией. Кольцо с янтарём помню, больше ничего, но это точно она. Сан, что мне делать?
— Спокойно! — сказала Эмбер, пинком открыв дверь. — За неделю мы перережем все кабели на дне Балтийского моря, а уж твои контейнеры с дурью найдём и подавно!
— Но скоро биеналле, Инди нельзя одного оставлять!
— Я буду с Инди, — твёрдо сказал Харт. Говорил-то он твёрдо, а вот шёл, как будто ноги были из соломы: едва доплёлся до кресла и рухнул.
— Ты себя-то видел?
— Он справится, — отрезала Эмбер. — Здесь будут ещё Скай и Вэл. А мы полетим за дурью.
— Ты правда помнишь, где сбросила груз? Как тебе удалось?
— В моей прошлой жизни самое главное приходилось держать в голове! Пошарила в башке, оно само собой и всплыло! — Эмбер лучезарно улыбнулась и скроила гримаску. В это время появился Скай, оглядел нас и поморщился:
— Вы гибриды или кто? Совсем очеловечились? Что за истерика по пустякам?
— Но мама…
— Я всё слышал!
— Как ты мог слышать, если я не передавал разговор онлайн?
— Что бы ни происходило с одним из нас, мы об этом узнаём сразу! Можем не слушать, если неинтересно..
— Выходит, больше никакой приватности? — растерялся Грин.
— На хер тебе сейчас приватность? Наоборот, нужен коллективный разум гибридов. Садимся и разрабатываем план, как изгнать демонов…
—… из подсознания и из реальной жизни! — добавила Вэл. — Нечисть не пройдёт!
— No pasaran… — машинально ответил Грин и сжал кулак над плечом.
Тут появился Инди и сказал, схватив меня за руку:
— Apres-midi уже давно настало, пошли, mon cher, яйцеголовые без нас разберутся…
Инди и Харт остались под надзором двух свирепых цензоров, Ская и Вэл. Мы же полетели в Литву через Копенгаген. Пересадка оказалась короткой, я не смог ещё раз повидать «Русалочку». Но моя нынешняя память хранила всё увиденное, и я мысленно перелистывал воспоминания, как фотоальбом.
Грин нервничал, хотя мы продумали и план, и все возможные отклонения от него. Эмбер, напротив, была совершенно спокойна, всю дорогу смотрела тайский сериал о несчастных жертвах торговли людьми. Жертвы были красивыми, небо Таиланда — безоблачным, а полицейские — стройными и накачанными, как на подбор.
— Нам бы таких полицейских… — мурчала Эмбер. — Никто бы и закон не нарушал, все бы только с ними селфи делали!
Стали обсуждать полицейских, которых довелось повидать, сошлись на том, что самыми бравыми были турецкие. Но Эмбер всё же хотела увидеть своими глазами, так ли хороши тайские слуги закона. Грин надулся и быстро перевёл разговор в практическую плоскость. Для начала поисков нам был нужен катер и оборудование для дайвинга. Грин нашёл прокат снаряжения, уточнил список и поехал договариваться. Список составляли мы с Эмбер; оказалось, мы оба хорошо представляем, что нужно для погружения в холодной воде. Насчёт себя я не слишком удивился, а вот Эмбер… Но она снова состроила милую гримасу:
— Я же тут работала! Много чему научилась. Едем в порт. Ты будешь моим телохранителем. Надо только тебя переодеть!
Через час я выглядел почти как Харт: чёрный пуховик, вязаная шапочка, маска, грубые ботинки, свободные штаны.
— Руки в карманы, морда кирпичом, дистанция в три шага и молчишь, что бы ни случилось!
Сама Эмбер выглядела как модная блогерша: короткое платье, чёрные колготки и тонкая кожаная курточка болотного цвета. Какие контейнеры, какая дурь? Просто статуэтка на фоне холодных серых волн с белыми завитками и низких туч, просто красивая молодая женщина, вписанная в морской пейзаж. Я тайком передал картинку Инди. «Ты молодец, по цвету просто безупречно!— ответил он. — И я уже соскучился…»
Между рядами разноцветных контейнеров свистел ветер.
— Здесь же нет ни души!
— Спокойно! В порту есть камеры! — загадочно улыбнулась Эмбер, продолжая идти походкой модели.
Нас обогнал парнишка на велосипеде, сделал вид, что разговаривает по телефону, сфоткал нас и умчался прочь. Затем мимо проехала старая Volvo, водитель высунулся чуть ли не до пояса и изумлённо смотрел на Эмбер. Та равнодушно улыбнулась ему и продолжала идти.
— Кто это?
— Без понятия, — отмахнулась она.
— Ты копаешься в памяти Харта, можешь под гипнозом выпотрошить любого, а сама не можешь ничего вспомнить?
— Да, такой вот парадокс! Не зря гадалки сами себе гадать не могут. Не положено! Ничего, они сами меня найдут.
Вскоре к нам подъехал джип: здоровый, смачно воняющий дизелем, ободранный, как и положено заслуженной тачке уважаемого человека.
— Садитесь! — сказал водитель. — А вы…
— Он со мной, — бросила Эмбер через плечо и уселась на переднее сиденье.
Я уселся сзади и стал поглядывать по сторонам со свирепой рожей. «Тебе удивительно идёт этот образ! — беззвучно сказала Эмбер. — Сейчас передам картинку Инди!» Никого уже не удивляли такие пустяки, как передача увиденного на расстоянии. Мы подъехали к одному из контейнеров, у дверей стояли двое охранников. Внутри нервно прохаживался туда-сюда тщедушный мужик лет пятидесяти, с двумя телефонами в руках. Увидев Эмбер, он сначала остолбенел, потом спросил:
— Это ты? Документы покажи!
— С каких пор тебе нужны мои документы? — процедила сквозь зубы Эмбер. — Бела позови!
Мужик кивнул свои подручным. Они оказались медлительными, я и сам не заметил, как уложил обоих. Эмбер взяла бедолагу за горло и стала рыться в его карманах.
— Нашла! — радостно заявила она, вытащила ручку и коротким движением воткнула её мужику в бедро. Тот заорал.
— Всё ещё не узнал меня? — спросила Эмбер. — Повторяю: Бела позови!
Мужчина со стоном взялся за телефон, пробормотал что-то. Эмбер пинком оттолкнула его, буркнула:
— Пойдём на улицу, душниной воняет!
Прикатил старый чёрный BMW с тонированными стёклами. Из него вылез солидный дядька, седой, вальяжный, в дорогих очках и дорогой куртке. Увидел Эмбер — и словно стал ниже ростом.
— Так и не поменял тачку? — презрительно спросила Эмбер. — Сколько можно на старье ездить?
— Мисс Фрейя, извините, мои подчинённые слегка накосячили… Сами понимаете, мы думали, что вы уже… — он не решился закончить фразу.
— Не дождётесь, — усмехнулась Эмбер. — Ты тоже к этому руку приложил?
— Я не при чём! Вас сдали другие люди!
Изумление на его лице сменилось ужасом, он то косился на меня, то заискивающе глядел на Эмбер. Я для устрашения засунул руку под куртку, делая вид, что сейчас достану ствол.
— Теперь уже по херу, кто меня сдал. Пойдём-ка в машину, потолкуем!
Мужик понял, что его смерть на некоторое время откладывается, и радостно полез вслед за ней в салон. «А ты снаружи постой, — попросила Эмбер беззвучно. — Он уже в штаны наложил, но вдруг ещё кто явится?» Я кивнул и стал прохаживаться взад-вперёд с тупой рожей. По внутренней сети меня снова позвал Инди: «Харт говорит, что ты переигрываешь!» — «Да пошёл он!»
Я ничего не видел сквозь тонировку, но слышал, как этот Бел звонил куда-то, Эмбер подсказывала, что именно говорить. Потом говорила только Эмбер. А затем она вылезла из салона, следом выполз Бел с остекленевшими глазами.
Уроки Грина даром не прошли: я достал заранее заготовленный стольник. Бел покачал головой, но стольник взял. Когда мы вышли с территории, Эмбер расправила плечи и заулыбалась:
— Завтра у нас будет бот с капитаном, время не ограничено, но искать лучше в светлое время суток. Если всё пройдёт как надо, дальше в дело вступят другие люди.
— А этот Бел тебя не сдаст? Кстати, почему Бел?
— Его фамилия Белаускас. Не сдаст, я ему мозги промыла. Он только помнит, что обещал нам хороший бот для дайвинга, с компрессором на борту для забивки баллонов, и что мы заплатим налом, а все разрешения на выход в море он оформит сам.
— Почему он так тебя боится!
— Наверно, у меня что-то на него есть, — пожала плечами Эмбер. — В нашем бизнесе можно полагаться только на угрозы и шантаж. Я ему внушила, что Фрейя мертва, а я просто на неё похожа. Он даже извинялся за ужасный инцидент, обещал оштрафовать подручных и лишить их премии.
— Как тебе удалось вложить это ему в мозги за такое короткое время?
— Я и раньше быстро вгоняла людей в транс. Теперь, благодаря Rainbow, стало ещё удобнее: я сразу вижу, какой кусок памяти надо стереть, а какой — переформатировать! Главное — быть последовательной и не путаться самой. Поехали в отель, я окоченела в мини-юбке!
На следующий день мы уже отплывали из порта на добротной посудине с молчаливым капитаном в вязаной шапке и свитере грубой вязки.
— Посмотри на его свитер: верблюжья шерсть, нет ничего теплее! — прошептала Эмбер. — Надо было взять такой же, чтобы поддеть под «сухарь».
Она прошла по палубе, увидела разложенные гидрокостюмы и в ужасе крикнула:
— Грин! Ты почему взял «мокрые» костюмы? Охренел? Вода шесть градусов!
— У них в прокате были только такие!
— Конечно, сейчас холодно, «сухие» костюмы все разобрали!
— А мне кто-нибудь сказал, что нужны сухие? Надо было дать правильные инструкции! По мне, так они все одинаковые! — Грин растерялся. — Семь миллиметров!
— Всё равно они промокают. Как только я замёрзну, расход воздуха увеличится. Нужно будет заново забивать баллоны и сделать перерыв между погружениями, — объяснял я. — Времени уйдёт больше!
— Мы замёрзнем, — поправила Эмбер. — Ты же не думал, что я тебя одного отпущу под воду в незнакомом месте?
Я открыл рот, но встретил её безмятежный взгляд…
— Да, мисс Фрейя!
Мы дошли до нужной точки примерно за сорок минут. Эмбер сверилась с данными GPS, посмотрела на карту, потом на берег:
— Я точно видела отсюда ту вышку. Дело было ночью, но её огни заметны даже в самую дрянную погоду. Будем искать здесь.
Нам повезло: волна была не сильной, а на небе даже показалось некое подобие солнца. Эмбер попросила капитана идти на самых малых оборотах, надела наушники и опустила в воду металлоискатель. Мы тупо двигались взад-вперёд в одном квадрате. Прошёл час, другой… Эмбер подняла руку: есть! Мы сбросили груз на тросе с привязанным жёлтым буем. Капитан подошёл поближе и тихо сказал:
— Бел просил не привлекать излишнего внимания. Я сброшу нас и отойду. Когда вы выкинете красный буй, я вас подберу.
— Это то самое место? — Грин ужасно нервничал. — Эмбер, детка, ты уверена? Тут можно вечно искать, вода мутная, а глубина приличная…
— Глубина максимум тридцать пять. Есть чёткий сигнал металлоискателя. Допуск десять-пятнадцать метров. Мы обязательно найдём контейнеры, причём с первого раза, потому что Сан — везунчик. Правда, Сан? Грин, будь наготове! Увидишь красный буй, запускай дрон, чтоб засёк координаты.
Грин кивнул, а я опешил:
— Ты и дрон добыл?
— Таков мой функционал, — ухмыльнулся Грин. — А Скай будет удалённо его контролировать! Он по кнопкам лучше всех долбит!
Я обращался с аквалангом так, словно нырял уже много раз, и грузы подобрал быстро. Эмбер тоже вывесилась сразу, не задумываясь, как дайвер с большим опытом погружений. У нас были ручные металлоискатели. Я потребовал нож и фонарики, Грин растерянно рылся в коробке:
— В дайвцентре был только один комплект.
Эмбер взяла фонарик, договорились, что она пойдёт впереди. Мне достался нож. Мы погружались по тросу, пристегнувшись к нему длинными фалами на карабинах. Договорились двигаться вдоль грунта по квадратам, не теряя друг друга из вида в мутной воде и постепенно расширяя зону поиска. Если потеряемся, немедленно всплываем. Я нырял со спаркой — двумя баллонами, скреплёнными между собой, Эмбер взяла один баллон со словами: «Я мелкая и дышу мало! Если что, поделишься!»
Толстый неопрен намокал постепенно. Холодные струйки сначала просочились на шею возле подбородка, затем холод распространился дальше. Я видел в отдалении жёлтые ласты Эмбер и двигался за светом её фонаря. Мы болтались на дне довольно долго, стрелка манометра уже приближалась к контрольной цифре. Я на мгновение отвлёкся и потерял Эмбер из виду, описал для верности ещё один квадрат и всплыл неподалёку от буя. Но Эмбер на поверхности не было! Да блин, что ж такое! Ей могло и плохо стать от холода, она же худенькая… У неё наверняка осталось мало воздуха! Я плюхнулся по тросу обратно на дно. Это было неправильно, но что делать?
Я искал фал, который был прицеплен к Эмбер. Но фала не было, значит, она отстегнулась! Тогда я попросил виртуальное божество: «Я, юзер Сан, прошу указать местонахождение юзера Эмбер!» И увидел красную точку совсем недалеко! Мне не хватило длины фала, и я отцепил его, не задумываясь. Металлоискатель завибрировал, но меня совершенно не интересовал никакой металл, и вообще ничто в мире, кроме красной точки. И вдруг я почти башкой воткнулся в твёрдую стенку: это был контейнер! За ним я увидел мечущийся луч фонаря, а потом жёлтые ласты.
Эмбер болталась возле второго контейнера. Она зацепилась фалом за погнувшийся уголок обшивки и не могла отцепить карабин в толстых перчатках,. чтобы всплыть. На её манометре почти ничего не было. Когда я подплыл, она в отчаянии стянула перчатки и пыталась расстегнуть жилет, чтобы всплыть без баллона. Я протянул ей свой октопус, а сам стал резать фал. Он оказался на удивление прочным, но всё же поддался. Эмбер застропила красный буй за контейнер, он взлетел на поверхность, и только тогда мы поднялись наверх. На шести метрах она показала мне: «Надо отвисеться!» Подумать только, даже в такой передряге Эмбер действовала по правилам! И мы ещё болтались некоторое время на тросе, дыша моим воздухом. Эмбер расслабилась и повисла на мне. Ей было совсем худо, глаза закатились, лицо стало лиловым от холода. Я знал, что она меня не слышит, но обнял её, стал напевать и медленно кружиться вместе с ней.
Первое, что я услышал на поверхности, — жужание дрона. В отличие от нас, дроны не мёрзнут! Бот подошёл, Грин сбросил трап и втащил Эмбер на палубу, понёсся в каюту раздевать и отогревать Эмбер. Дрон засёк координаты и улетел. Когда я стянул с себя снарягу окоченевшими пальцами, Эмбер лежала в каюте, завёрнутая в шерстяной плед, а Грин прыгал вокруг с чаем. Капитан поджал губы и протянул фляжку со спиртным, но Грин развёл руками:
— Ей нельзя алкоголь!
Капитан ещё сильнее пожал губы:
— Сколько я возил дайверов, после дайвов все пьют и курят. Вы точно дайверы?
Эмбер жестом подозвала меня.
— Когда я прыгнула с парома в воду, меня кто-то тащил на себе, — почти шёпотом сказала она, — вода была ледяной, я потеряла много крови, уже не чувствовала холода и боли и думала, что превращаюсь в морскую пену. Но тот человек крепко держал меня и тоже напевал «Despasito»… Я твой должник, Сан!
Затем она позвонила Белу:
— Двойная недельная оплата капитану и вам. И ещё по одной — за конфиденциальность. Вы же меня понимаете? Спасибо… Я на вас рассчитываю… Не зря общие знакомые о вас хорошо отзываются!
Потом подняла на Грина убийственный взгляд:
— Объясни, какого хера твои карабины не отстёгивались?
Грин покрылся красными пятнами:
— Детка, я забыл купить их в дайверском магазине и взял в хозяйственном самые дорогие и самые прочные! Их используют собачники для крупных пород, а монтажники — для страховки! Что с ними не так?
— Они предназначены для суши, а в солёной воде их заклинивает насмерть. Я не могла отцепиться от фала, чтобы всплыть. Если б не Сан…
Грин захлопал глазами и пулей вылетел на палубу. Потом вернулся, уже спокойный, только с красными глазами, и обнял меня:
— Количество твоих должников увеличивается с каждым днём. Спасибо! — И встал на колени рядом с койкой Эмбер. Тогда на палубу ушёл я.
По пути обратно нас дважды останавливали: сначала береговая охрана, а потом полицейский катер. Оба раза капитан отвечал: «Бел лично нам разрешил тут нырять, это его друзья!» И те, и другие почтительно раскланивались и передавали Белу привет.
Пока Эмбер валялась с лихорадкой, Бел лично организовал плавкран для подъёма контейнеров и для доставку. Через двое суток контейнеры торжественно сгрузили на берег. Я отметил, что над нами по-прежнему висел дрон.
— Для контроля! — пояснила Грин. — Отправляем заказчику в режиме онлайн.
Рядом уже ждал трейлер с жёлто-красной эмблемой службы доставки. Грин сначала попросил открыть контейнер. Это сделал тоже лично Бел, отогнав подальше своих подручных. Грин убедился, что ни капля воды не попала на товар. Затем подогнали портовый кран и с почестями погрузили сокровища нации в трейлер. Эмбер едва стояла, её до сих пор била дрожь. Грин купил ей пуховик с капюшоном и меховой опушкой, из-под которой торчал её покрасневший нос.
— Вы похожи на нашу покойную королеву,— сказал ей на прощание Бел. — Жаль, что её больше нет с нами!
— Надеюсь на дальнейшее сотрудничество! — сказала Эмбер, протягивая ему руку. А я вспомнил, как она воткнула ручку в бедро противника совершенно таким же королевским жестом.
Когда трейлер отбыл с территории порта, Грин набрал номер, включил громкую связь и сказал:
— Моя работа закончена! Пришлю инфу по грузу, когда подтвердите, что женщина в безопасности.
— Сперва инфа, потом женщина, — ответил невидимый заказчик и прервал разговор.
Грин побелел. Но тут во внутренней сети раздался голос Ская:
« — Грин, он блефует! Утром твою маму на «скорой» перевезли в больницу. С ней всё в порядке!»
« — Как вы это сделали?»
« — Мы же подопечные Фонда защиты беженцев! У них есть отделения во всех европейских странах. Я связался с нашим крёстным отцом — Иваном, а тот кое-кому позвонил…»
Вскоре заказчик снова объявился и разговаривал уже совсем не так нагло:
— Извини, старик, я сорвался… Меня тоже торопят, сам понимаешь! Груз всех интересует!
Грин беседовал сначала с ним, потом — с маминой больницей, потом с директорами трёх пансионов для пожилых. Мы с Эмбер лежали на диване и смотрели второй сезон тайского сериала с красивыми полицейскими, когда Грин озадаченно спросил:
— Ребята, а у вас деньги есть? Я уже столько раздал на взятки, что теперь на мамин пансион не хватает! Хотя бы пару тысяч на первое время…
Мы с Эмбер молча перевели ему деньги.
— Спасибо! Я отдам, как только этот козёл заплатит за товар!
— Он не заплатит! — усмехнулась Эмбер.
— В каком смысле?
— Прости, Грин, мы тебе не сказали заранее…
Грин от неожиданности сел прямо на пол. А Эмбер начала объяснять, и с каждым её словом мы с Грином разевали рты всё шире и шире.
— Груз остановят на границе. У нашего крёстного отца, Ивана, обширные связи в Фонде! А у Фонда — с сильными мира сего. Поиски контейнеров, подъём и доставка — это совместная операция трёх балтийских спецслужб по борьбе с российским наркотрафиком. Скай передавал данные с дрона непосредственно им! И водолазы, и грузчики с краном, и служба доставки — всё это их люди.
— Хочешь сказать, вы устроили это шоу ради одного человека — моего заказчика?
— Нет, ради тебя и твоей мамы.
— А почему нас-то не повязали?
— Анонимность информаторов — главное условие в таких делах! Иван тоже оказал услугу капитанам и полковникам. Благодаря нашим сведениям кто-нибудь станет генералом. Мир держится на личных связях! — усмехнулась Эмбер. — Думаю, в прошлой жизни я сама так работала, а основную инфу держала в голове, как координаты точки сброса! Твой заказчик ещё не знает, что в накладной мы указали его личного помощника как получателя груза! Может, он и отмажется, если поделится! Если в новостях скажут: «Найдено пятьдесят тонн», — значит, не поделился, сядут оба. Если скажут: «Найдено двадцать пять тонн», — значит, поделился, тогда сядет только помощник.
— Но если заказчика повяжут, я не получу деньги за поставку? — растерянно пробормотал Грин. — Я не смогу расплатиться с вами, и вообще…
Эмбер нахмурилась:
— Око за око. Из-за тебя и твоего заказчика меня чуть не грохнули на том пароме. С ним я рассчиталась, а ты мне теперь по жизни должен! И ещё за собачьи карабины…
— Должен… — ответил Грин, поднося её руку к губам. — На веки вечные…
А я снова быстро вышел, чтобы не мешать. Вызвал Ская: «Вы тайком придумали этот план?» — «Да, эффектная получилась развязка, правда?» — «Самая неожиданная для Грина: он впервые за всё это время оказался без денег!» — «Не в деньгах счастье!» — философски ответил Скай. «Как там Инди?» — «Не волнуйся, Харт не отходит от него ни на шаг!» Конечно, с глаз долой, из сердца вон! И я пошёл по городу под дождём, пиная ногами мелкие камешки и напевая про себя привязчивый припев «Despasito»…
Глава 5.
Мы вернулись в Париж, прошло три дня, а новостей о старом недруге Грина всё не было. Грин каждый день осведомлялся о здоровье мамы. Инди наконец спросил:
— Не хочешь сам повидать её?
Грин растерялся:
— Нет, зачем? Только расстраиваться!
И вот российское новостное агентство скупо сообщило о рекордной партии наркотиков, задержанной на границе. Руководитель одной из думских фракций оказался замешан и сотрудничает со следствием.
— Не поделился!— с торжеством сказала Эмбер. — Грин пролетел с баблом, зато мы выманили на свет одного из демонов.
— А остальных выманит Инди! — усмехнулся Скай.
— Почему Инди? — испугался я. — Он-то тут при чём?
— Вы скоро поймёте, — загадочно ответила Вэл.
Накануне открытия биеналле Грин взял с собой Инди и поехал в Лилль, чтобы посмотреть готовую экспозицию. Вэл и Скай по-прежнему сутками торчали в сети, а Эмбер проводила ежедневные сеансы с Хартом, после которых оба выползали едва живыми, вяло ели и шли спать. Судя по мрачному лицу Эмбер, Харт так и не смог вспомнить ничего нового.
— Может, со мной поработаешь для разнообразия? — предложил я. — У меня вообще нет никаких воспоминаний!
— Это и странно. Не похож ты на хладнокровного киллера!
— Откуда знаешь?
— Я чувствую, — ответила Эмбер, — на моих глазах ты ещё ни разу никого не убил и даже не покалечил. Мы должны понять, как тебе удаётся определять наше местоположение. Это очень полезный навык. Давай-ка, малыш, сядь поудобнее, смотри и слушай…
Она сняла с шеи подвеску и начала равномерно раскачивать перед глазами. Её голос стал монотонным, я сначала таращил глаза, как истукан, но Эмбер строго сказала:
— Сосредоточься, отбрось всё лишнее! На счет «три» закрой глаза! Представь себя в безопасном месте…
Я закрыл глаза и поплыл в мягкой обволакивающей воде, всей кожей чувствуя солнечное тепло через её толщу.
— Скажи, где сейчас Инди!
— «Я, юзер Сан, прошу определить местонахождение юзера Инди…»
Я увидел красную точку, а потом — карту. Точка двигалась вдоль дороги.
— Опиши, как ты именно его находишь?
— Сначала слышу сигнал, потом чувствую тепло, а затем определяю, где источник этого тепла.
— Как ты понял, что это именно Инди?
— Я всегда его найду!
— Почему? Должно быть ещё что-то… — голос Эмбер звучал приглушённо, как будто за стеной, но карту с двумя точками я видел отчётливо. — Почему ты его ищешь? Скажи это вслух!
— Жизнь юзера Инди в опасности!
— Когда ты искал Грина в Гран-Пале, о чём ты думал?
— Жизнь юзера Грина в опасности!
— Когда ты искал меня под водой, что ты думал?
— То же самое…
— На счёт «три» ты откроешь глаза… Малыш, ты чётко формулируешь запрос об экзистенциальной угрозе! Когда ты искал меня или Грина, тебе самому угрожала опасность, но Rainbow не смогла тебя остановить! Похоже, ты научился с ней справляться! Значит, и свою память однажды вернёшь!
Эмбер обратилась по внутренней связи: «Все поняли, как Сан нас находит? Запрос об экзистенциальной угрозе! Каждый должен практиковаться!» — «Это почему? — недовольно спросил Харт. — И так башка трещит от твоих сеансов!» — «Сегодня до вечера все должны освоить технику Сана! — вступила в разговор Вэл!»
И весь день они учились определять местонахождение друг друга. Приехавшие вечером Инди и Грин попытались увильнуть, но Скай был неумолим. Поиски быстро привели Инди ко мне в номер, я был в душе, Инди вломился туда со словами:
— Я пришёл проверить точность геолокации… — и на этом освоение техники закончилось.
А утром мы ни свет ни заря стояли у входа в выставочный центр Гран-Пале при полном параде. До открытия ещё оставалось часа полтора, Инди понёсся внутрь в сопровождении Грина и Харта, мы предлагали свою помощь, но он только окрысился:
— Не до вас!
Мы пошли в кафе. Инди поднял нас затемно, не дав поесть, теперь мы терпеливо ждали, пока сонный бариста сварит кофе. Вэл всю дорогу напряжённо таращилась в ноутбук, только в кафе наконец подняла глаза от экрана:
— Мы нашли всё, что могли, о дедушке Инди! Он в молодости был бунтарём, потом его жизнь пришибла…
Старое фото: молодой художник размашисто наносит мазок на большой холст с яркой абстракцией, рядом, прямо на полу, расположилась компания молодых людей в джинсах, с гитарой и выпивкой.
— А ещё мы нашли мать Инди!
Скай повернул к нам экран ноутбука: очень красивая женщина с длинными кудрявыми волосами, в фартуке и перчатках, стояла перед незаконченной причудливой формой из глины. За спиной висела афиша её персональной выставки.
— Мать его бросила и свалила в Америку! Там она сначала тусовалась с рок-звездой, вышла за него замуж и быстро развелась, но отсудила кучу бабла и сделала себе имя в артистических кругах. Она скульптор-керамист. Я с ней задружилась в соцсети. Пошлю ей короткое видео с открытия биеналле. Пусть эта сука увидит, каким стал её сын! — сквозь зубы прошипела Вэл. — Мы на афише напишем его имя и фамилию.
— Это плохая идея! — возмутился я. — Стресс для Инди!
— Сан, это часть плана: все, кто нас помнит, должны вылезти на свет. Инди сам этому поспособствовал!
— Как?
— Увидишь…
Мы зашли внутрь чуть после организаторов, кураторов и критиков. Довольно долго бродили по выставочному пространству, периодически шарахаясь от странных арт-объектов, пока не добрели до сектора, отведённого Инди. На стене висел плакат: Indigo, digital-do.
— А где его фамилия?
— Инди попросил убрать её в последний момент.
Там уже толпилось несколько фотографов и дам в экзотических балахонах. Накамуру было видно и слышно отовсюду: он вихрем проносился по огромному залу, то и дело обнимаясь с кем-то, за самурайским шлемом развевался разноцветный плетёный гребень. Накамура был главным цветком на этой клумбе. Он представил Инди как молодого мастера нового направления digital-do, началась фотосессия. Многие работы Инди делал на наших глазах, но сегодня мы смотрели на них как впервые.
— Три портрета каждого из нас… — прошептала Эмбер.
Инди выставил первые портреты, нарисованные ручкой или карандашом, — эскизы с ослепительными живыми глазами. А рядом с каждым бумажным рисунком — два трёхмерных изображения. Большая часть сектора казалась пустой, на полу была выделена зона виртуальных работ. Посетители сначала терялись, но как только надевали ИИ-очки, изумлённо замирали. Харт, делающий харакири, — и Харт в позе мыслителя, в одной лишь набедренной повязке. Эмбер в сложной асане — и она же в ластах, как настоящая Русалочка…
— Как он мог это увидеть? — удивилась Эмбер. — На боте был только Грин!
Грин обнял её за плечи:
— Когда вы вылезали из воды, я передавал картинку остальным. Этот малец всё видел и запомнил!
— Я был потрясен образом Эмбер в гидрокостюме и в ластах, — прервал его Инди, который соизволил к нам подойти: — Я хотел показать, какими вы были и какими стали! Что молчите? Вам нравится? Это искусство или дешёвый хайп на технологиях?
Он окинул нас отчаянным взглядом, схватил меня за руку:
— Сан! Скажи хоть ты!
Я смотрел на свой самый первый портрет. Тогда я выбрал себе имя «Сан», а Инди нарисовал меня.
— Твой первый портрет — мой ID, — сказал я.
— А эти два?
Странно было видеть трёхмерные изображения собственного обнажённого тела. Мне казалось, что каждый посетитель выставки сейчас поймёт, что это я. Проще было бы при всех снять штаны!
— Инди, почему изо всех моих портретов ты выбрал именно «обнажёнку»? Этим ты как бы говоришь, что…
— Этот парень — мой! На весь мир объявляю! — гордо ответил Инди. — Да! И что? Когда ты просишь Rainbow определить моё местонахождение, ты тоже заявляешь, что я для тебя дороже всех на свете! Просто мы выражаем свои чувства по-разному!
Я опустил голову и заткнулся. Остальные, наоборот, заулыбались и стали разглядывать самих себя. Накамура тоже изучал свой портрет. Инди изобразил его в вихре из струящихся огненных потоков, с развевающимся хвостом на самурайском шлеме. А в стороне висело изображение красивой женщины с длинными вьющимися волосами, в обычной рабочей блузе. Она разминала в руках кусок глины.
— Вэл, ты показала ему фото матери?
— Да, но он и бровью не повёл, только сказал, что красивая. Кто бы мог подумать, что накануне развески он нарисует её портрет и заменит одну из заявленных работ!
Инди усовершенствовал digital-технику, теперь его трёхмерные изображения двигались в воздухе, меняли цвет и насыщенность красок. Посетители подолгу не снимали ИИ-очки. Некоторые цеплялись к Инди с расспросами, но натыкались на молчаливого Харта, который аккуратно отодвигал их, или на Грина, который молол языком без умолку. Один критик всё же ухитрился пролезть к Инди, их диалог расслышали все, кто стоял рядом:
— При нынешнем развитии ИИ такие работы может создать любая нейросеть. Вы сами-то рисовать умеете? Вы вообще человек или ходячий компьютер?
Инди растерялся лишь на мгновение. Потом властно махнул рукой:
— Харт, перчатки!
Харт протянул ему сенсорные перчатки. Инди сделал ещё один повелительный жест, все расступились, освобождая ему место. Грин раздал окружающим ИИ-очки. Инди начал рисовать прямо тут, в воздухе, уверенными взмахами рассекая пространство, лепя автопортрет из ничего. Виртуальный Инди стоял на коленях, разглядывая собственные руки с карандашом и блокнотом. Силуэт был почти прозрачным, лишь в черепе пульсировал огненно-красный огонёк, а второй такой же пульсировал в груди. И только мы семеро поняли, что это означает на самом деле!
Инди закончил автопортрет и медленно опустил руку: так дирижёр держит паузу после финального аккорда. Затем снял со стены свой плакат и нарисовал второй автопортрет на обороте: размашистыми росчерками кисти, двумя красками — черной и красной.
— Ещё вопросы есть? — спросил он, стягивая перчатки.
Накамура, кротко стоявший у стены, показал ему большой палец. Грин гордо задрал подбородок, любуясь своим подопечным. «Я читаю посты, которые посетители выкладывают в соцсети. — сообщила Вэл по внутренней сети. — Инди — звезда! Написала восторженный отзыв, чтоб увидела мамаша Инди. Жду реакции!» — «Только не выкладывай её портрет! Может, Инди не хочет этого?»
Инди нашёл меня и за руку подтащил к Накамуре:
— Накамура-сан, помните его?
— Да, — не моргнув, ответил Накамура, хотя было ясно, что он ни хрена не помнит, да ему и незачем. Потом пригляделся и действительно вспомнил: — Это твоя модель! Две «обнажёнки»! Так вы до сих пор вместе?
— Конечно, он мой! — гордо заявил Инди.
— Инди-тян, ты хорошо ответил на подлый вопрос о нейросети! Но будь осторожен, критики — это такая хитрая порода…
— Да плевать на них!
— Не скажи, их мнение влияет на продажи…
И оба маэстро отвалили, явно беседуя о чём-то высоком. Я прислушался: они обсуждали, кто что больше любит: рисовую лапшу или спагетти. Мы разбрелись по залу и договорились встретиться на улице. Накрапывал мелкий дождь. Я вышел первым и ждал остальных, прислонившись к стене. Инди открыто заявил на весь мир о своих чувствах, это срубило меня наповал, теперь я едва стоял на ногах. Но я убийца и не имею права никого любить…
«Сан, заткнись, не порть Инди настроение…» — пробурчал Грин. — «Я же в офлайне!» — «Да пофиг, ты так громко думаешь, что все слышат. Достал уже своим нытьём! Лучше купи художнику цветы! Он сегодня стал звездой международного масштаба!» — «Малыш, не тупи!» — добавила Эмбер.
Я устыдился, почувствовал себя ещё большим дерьмом и пошёл искать цветы. Изловил уличного торговца, одиноко мокшего под дождём, забрал у него всю охапку. Надо было взять заодно и пластиковое ведро, но я не сообразил и теперь нёс цветы, прижимая локтями и подбородком, чтоб не уронить в лужу. Я уже подходил к Гранд Пале, когда за спиной раздался знакомый голос:
— Значит, так вы выполняете миссию? Свои рожи выставили, чтобы весь мир знал, что мёртвые воскресли? Забыли, ради чего мы вас к жизни вернули?
Сол и Борис стояли у входа, оба в тёмных пальтишках и шарфах, — два приличных парижанина, пришедшие на выставку.
— Давайте начистоту! — ответил я, — Вам нужны два триллиона Георга, а нам нужен способ зарядки наших нейрочипов.
Борис и Сол переглянулись.
— Видишь ли, Сан, — мягко сказал Борис, — Наши нейрочипы ещё не совершенны и пока рассчитаны на год эксплуатации. Способа их зарядки мы не знаем. Возможно, они скрыты в архивах, которые вы до сих пор не нашли. Производство нейрочипов подорожало. Фирма-производитель теперь выбивается в лидеры на этом рынке. Нам нужны чёртовы деньги и чёртовы файлы! Тогда мы закажем новые чипы и произведём вам полный апгрейд, как уже однажды сделали с Хартом.
— Но ведь мы снова всё забудем?
— Да, — пожал плечами Борис. — А какие варианты?
— Нечего тут думать! — воскликнул Сол. — Жизнь дороже!
— Нет, — сказал Инди, неожиданно подбежавший к мне. — Я лучше умру, чем забуду! Сан, отдай букет!
Он вырвал у меня из рук охапку, уронил в лужу, я наклонился, чтобы поднять, мы стукнулись лбами, Инди прошептал:
— Цветы — мои, и ты тоже мой!
А потом поднял голову и презрительно бросил:
— Мы с Грином и адвокатом переделали контракт и заверили у нотариуса. В случае моей смерти NHD не достанется ничего!
Часть XVI.
Глава 1
Биеналле длилась три дня. Сол и Борис в ярости покинули Париж, велев искать дальше, рыть землю и быть на связи. Инди совершенно не мог болтаться без дела, поэтому охотно рисовал виртуальные и аналоговые портреты гостей и участников. На банкет по случаю закрытия биеналле пригласили знаменитого саксофониста с его маленьким джаз-бендом. Под их джем-сейшен Инди и Накамура устроили свой: Накамура разрисовал свободный кусок стены, а Инди создал абстрактную композицию с анимацией. Накамура лишь умилялся, глядя на Инди. Арт-критики быстро поняли, что японский мэтр не зря вытащил из ниоткуда начинающего художника. К Инди поползли галерейщики и дилеры. Но на страже стоял Грин, на лбу которого читался прайс-лист, и Харт с рожей немого убийцы.
После банкета Инди, Грин и Хартом отправились к Накамуре в отель, чтобы обсудить дальнейшие планы. Накамура предлагал ему персональную выставку в известной парижской галерее, в которой он сам выставлялся в 90-х и из которой вышел звездой поп-арта. Грин ратовал за штаб-квартиру крупной IT-компании, чтобы подчеркнуть новаторство Инди и его связь с ИИ. Режиссёр-документалист уже снял короткометражку о художнике, рисующем в виртуальном пространстве. Фильм покажут на Неделе документального кино в Берлине. Пока они решали глобальные проблемы, мы загрузили комп и многочисленные работы Инди в арендованную тачку и поехали обратно в Париж.
Вскоре я заметил два здоровенных джипа, шедшие сзади на минимальной дистанции. Они издали недвусмысленное кряканье и прижали нас к обочине. Оттуда выскочили пятеро бравых хлопцев и продемонстрировали стволы. «На бандитов не похожи…» — беззвучно сказала Эмбер. — «Но и на полицейских тоже! — ответила Вэл. — Не зря наши портреты три дня висели! Демоны вышли на свет!»
Обмен мнениями происходил, пока нас вытаскивали из машины, отбирали мобильники, вязали и заклеивали рты. Один из преследователей взялся за телефон и доложил о задержании по-английски, но с сильным акцентом. А потом с нас вдруг стащили верхнюю одежду! Увидев на лопатках Вэл чёрные крылья, старший обрадовался:
— Её велели забрать, а с остальных глаз не спускать.
Скай побагровел, но сдержался, лишь передал по внутренней сети: «Вэл, не бойся, мы тебя вытащим!» Вэл запихнули в машину и увезли. «Я буду передавать всё, что вижу… — Вэл включила обзор, но картинку сменила чёрная пелена. — Ох, блин!» — и больше мы её не слышали.
«— Сан, что делать?»
«— Спокойно, мы теперь умеем определять местоположение друг друга! Сперва надо разобраться с этими громилами! Мы находимся в цивилизованной стране и имеем полное право на самооборону!»
«—Пытаюсь освободиться!» — передал Скай.
Даже в темноте было видно, как он покраснел, исподтишка пытаясь разорвать пластиковые стяжки. Я сосредоточился и произнёс: «Я, юзер Сан, запрашиваю максимальную мощность!» Собрал мысленно все силы в запястьях, жгуты врезались в кожу и лопнули. Скай произнёс эту же формулу. Дальше мы оба действовали мгновенно. Скорость гибридов несопоставима со скоростью обычного человека. Всё заняло меньше минуты, Потом мы освободили Эмбер, она связала противников, а мы пытались определить, где находится Вэл, но сигнала не было.
— Может, она без сознания? — испуганно спросил Скай.
— Не думай о плохом, продолжай сканировать окрестности! А я пока с этим поговорю! — приказала Эмбер..
— Тебе помочь?
— Нет, — свистящим шёпотом ответила Эмбер. — Сама разберусь!
— Включи хотя бы картинку!
— Не стоит вам на это смотреть!
Мы не стали возражать, отогнали тачку и как следует заткнули пленникам рты, из-за кустов раздался отчаянный вой, перешедший в хрип. Потом человек тихо забормотал… Эмбер вернулась.
— Отнесите его в машину. Он ничего не знает, их просто сюда прислал босс. Давайте следующего!
Второй, которого мы кинули под ноги Эмбер, уже был напуган, но тоже ничего не знал. Третий оказался более осведомлённым. Их наняли, чтобы привезти Чернокрыла. Они думали, что это мужчина. Женщину с чёрными крыльями должны передать заказчику в отеле на трассе.
— Кто заказчик?
— Он не знает.
— Когда поступил заказ?
— Вчера вечером!
— Инди выставил портрет Вэл, где за её спиной — чёрный ангел! Кто-то из прошлой жизни её узнал!
— Скай, на выставке был твой портрет с чёрным ангелом! Значит, вас нашли по фото. Falcon работает!
— Мы действительно выманили на свет всех демонов! — констатировала Эмбер.
— Есть сигнал Вэл! — закричал Скай и забил координаты в навигатор. — Скорее, он неустойчивый!
Я раздумывал, что делать с пленными, Эмбер холодно спросила:
— Ты хочешь их оставить в живых?
— Ну как-то неудобно…
— Боже, Сан, вечно ты всё усложняешь! — Эмбер досадливо покачала головой: —Ждите, я быстро!
Она наклонилась над лежащими, заглянула каждому в глаза, пощёлкала пальцами, пробормотала что-то, те отрубились один за другим.
— Они всё забудут… — Эмбер рухнула на заднее сиденье. — Будут считать, что в аварию попали.
— Точно, ведьма, — буркнул Скай.
— Между прочим, этот процесс много сил отнимает. Поехали! — и Эмбер закрыла глаза.
Скай втопил так, что мы догнали похитителей меньше чем через час. Вэл привезли в небольшой отель, двухэтажный, с черепичной крышей и деревянной лестницей по фасаду. Здание находилось в стороне от трассы и ближайшего городка, рядом с огромным парком, похожим на лес. Скай вызывал Вэл по внутренней сети, но она не отвечала. На парковке стояли только две тачки.
— Давайте я схожу на разведку? — предложила Эмбер.
Но Скай уже полностью утратил самоконтроль. Он вынес ногой входную дверь, ввалился на ресепшен, где никого не оказалось, его первый удар пришёлся в пустоту.
— Ты бы хоть надпись на двери прочёл!
Эмбер подняла с пола листок а4, где от руки было написано: «Мест нет, отель забронирован полностью». Скай ломился во все номера подряд, на первом этаже двери оказались запертыми. Тогда он взлетел по наружной лестнице в галерею наверху. За одним окном горел приглушённый свет, Скай вышиб стекло, запутался в занавеске, с хрустом наступил на осколки и выругался. Мы вбежали в номер вслед за ним.
— А слабо было в дверь постучать? — спросила Вэл.
Она сидела в кресле, вытянув ноги и закутавшись в махровый халат.
— Ты не отвечала! — заорал Скай.
— Вообще-то мы заняты!
Вэл перевела взгляд на собеседника, сидевшего в глубине номера. Мужчина в скромной курточке и джинсах снял тёмные очки и улыбнулся. Это оказался шейх Махмуд.
— Добрый вечер! Вы как раз вовремя! Где же остальные? Пора урегулировать некоторые моменты…
Из глубины номера выступили несколько человек в масках, один из них приставил пистолет к голове Вэл.
— Мы не вооружены, — поспешно сказал Скай, подняв руки.
Остальные охранники приставили пистолеты к нашим затылкам.
— В наших головах слишком дорогие гаджеты! — спокойно сказала Вэл.
— Простая мера предосторожности. Ваши друзья очень эмоциональны, это удивительно! Вы же лишены обычных человеческих чувств! — улыбнулся шейх.
— Кто вам сказал?
— Отсутствие эмоций у гибридов было главной причиной наших разногласий с Ханной! Я считал, что человека нельзя лишить души и превратить в бездумного исполнителя, это противно воле Аллаха. Поэтому я прекратил финансирование проекта. Но оказалось, что NHD продолжает работу! У моего отца много сыновей…— добавил шейх с несколько загадочной интонацией. — Один из них захотел вложиться в проект.
«Тот самый инвестор, который был на презентации в NHD!» — «Да, тот, которому Вэл хотела яйца оторвать!»
Усмешка Вэл не ускользнула от пристального взгляда шейха.
— Вы, вероятно, с ним встречались?
— Да, он собирался вбухать в проект Homo hybridus целую кучу денег и использовать нашего художника для создания копий…
Шейх помрачнел:
— Для инвестиций он без спроса воспользовался одним из секретных фондов отца.
— И что с ним стало?
— У моего отца очень много сыновей, он не любит лжецов и крайне щепетилен в финансовых вопросах… — произнёс шейх со странным выражением лица. — Опустим детали. Когда я узнал, что проект не закрыли, сразу подумал, что Ханна жива. А потом появились вы, мисс Чернокрыл, и принесли её кольцо! Я навёл о вас справки и узнал много интересного! Вы работали и на ливанцев, и на палестинцев, а потом даже на израильтян. И я решил хочу вас использовать!
— Все хотят нас использовать, — невозмутимо ответила Вэл.
— Если появляется что-то новое, все, у кого есть средства, стараются забрать это себе! Так устроен мир! Взломайте NHD: их базу, финансы, — всё подчистую! После этого я встречусь с руководством и заберу бренд целиком, вместе с разработками! Homo hybridus будет принадлежать мне, то есть нашей семье и нашей стране.
— Это я взламывал системы безопасности, она не при чём! — сказал Скай.
Ему заткнул рот охранник шейха.
— Это я была заказчиком, а он — простым исполнителем! — перебила Вэл. — Я отвечаю за всё!
Второй подручный шейха заставил её замолчать. Но в этот момент Грин ворвался в номер из коридора и вцепился в глотку шейху, а Харт влетел через разбитое окно и быстро разобрался с охранниками. И тут во дворе раздался сначала рык мотора, а потом — скрежет и грохот.
— Зря я доверил Инди припарковать нашу тачку! — сказал Грин. — Простите, ваше высочество, кажется, вашему «майбаху» пришёл пиздец…
Глава 2.
Я обшарил весь отель в поисках камер, наковырял штук восемь. Скай повозился с системой видеонаблюдения отеля и стёр все записи. Инди сокрушённо бродил взад-вперёд по парковке, разглядывая покоцанный «майбах». Харт бесстрастно взирал на него со второго этажа. Эмбер и Вэл прохаживались по номеру, кидая на пленных свирепые взгляды. Мы со Скаем стояли на галерее и смотрели на лесной массив, подступавший почти вплотную к другой стороне трассы. Над ним висел туман, пахло деревьями, прелой листвой, влажной землёй — запах осени. Слышно было, как падают листья. Ветер стих, сквозь волокна тумана тускло просвечивала полная Луна. Скай тоже заметил её и замер, что-то бормоча себе под нос. Обычно он не реагирует на такие мелочи, как Луна…
Потом мы стали думать, что делать с пленными.
— Я бы, конечно, решила вопрос радикально! — сказала Эмбер.
— Но первый закон роботехники гласит… — начал Грин.
— Да в жопу эти законы! — перебила его Эмбер. — Если их отпустить, они не отвяжутся.
Шейх в это время отчаянно вытаращил глаза, Эмбер отклеила скотч:
— Я предлагаю вам финансирование проекта Homo hybridus! Я хочу найти Ханну…
Вэл приклеила скотч обратно и обернулась к Эмбер:
— Сегодня полнолуние — лучшее время для ведьм всех времён и народов! Придётся тебе поработать!
— Да уж я поняла. Не проще ли шеи всем свернуть?
— Ханна любила шейха, а он любит её до сих пор, — вдруг пробурчал Скай.
— Удобно быть гуманистами за чужой счёт? — Эмбер угрюмо посмотрела на нас: — Что они должны запомнить?
— Пусть шейх Махмуд думает, что Вэл попросила о встрече, чтобы вернуть то самое кольцо с чёрным бриллиантом, — сказал я.
— А как объясним битый «майбах»? — сморщился Грин.
— Да у него этих «майбахов» полно! Пусть новый купит, этот вообще позапрошлого года.
— Тогда я пошла… — вздохнула Эмбер.
— А что будут помнить остальные?
— Братья по разуму не в счёт! — отмахнулась наша ведьма. — Фанатики и солдаты — идеальный материал для гипноза: что им в башку вложишь — то и запомнят, слово в слово.
С шейхом Эмбер возилась долго, промывая ему мозги в соседнем номере за закрытыми дверями. Остальные не знали, что там происходит, думали, что их босса пытают, и мужественно готовились к ужасной смерти. Когда мы принесли обратно спящего шейха, они слегка приободрились. Вэл надела на палец Махмуда кольцо с чёрным бриллиантом и вздохнула:
— Всё равно мне его носить некуда!
На остальных Эмбер потратила гораздо меньше времени, потом приказала:
— Положите всех на кровати, приведите в порядок, Быстро уберитесь, чтобы ничто не напоминало о драке, а стволы сложите в ванну и залейте какой-нибудь химией!
— Они долго будут спать?
— Проспят до утра, как дети. Валим отсюда!
— Эмбер, ты про «майбах» не забыла сказать? — робко спросил Инди, когда мы уже садились в машину.
— Достал уже со своим «майбахом»! — рявкнул на него Грин. — Когда парковаться научишься?
— Я только второй раз за рулём сидел! — оправдывался Инди. —А до этого три дня на биеналле был, устал! И вообще, Харт, скажи им, что я уже хорошо вожу…
— Угм, — ответил Харт.
И тут все заржали в голос. Даже Эмбер засмеялась, правда, смех этот был безрадостным:
— Я столько раз смотрела в глаза тем, кто хотел меня обмануть или убить! Я столько раз заставляла их забыть обо всём! И вот я умерла, воскресла, мне в башку ввернули какую-то штуковину — и ради чего? Я опять смотрю в эти глаза… А можно мне просто пожить?
— Конечно, детка, мы обязательно поживём как нормальные люди, — убеждал её Грин. — Будем в кино ходить, в кафе, пойдём на персональную выставку Инди!
Инди гордо выпятил подбородок:
— Да! Сейчас обсуждаем с Накамурой, где лучше её устроить, где аренда дешевле и локация подходящая. Грин такую мощную рекламу мне сделал, типа я художник будущего. Теперь я ещё сильнее себя чувствую самозванцем…
— Инди, даже не начинай! — простонала Эмбер. — Скажите ему, что он гений, только пусть заткнётся!
— Угм, — добавил Харт. И все снова заржали…
Я предложил немедленно сматываться из Франции, но Вэл задала резонный вопрос:
— Куда? Где то блаженное место, в котором никто ничего от нас не захочет?
— Сначала надо определиться с выставкой Инди, а потом уже думать, куда сваливать, — ответил Скай. — За нами уже очередь выстроилась.
Он вообще стал крайне рассеянным с той ночи, когда сначала разнёс вдребезги пол-отеля, а потом впервые заметил на небе Луну.
— Всем нужны наши головы и деньги! — резюмировал Грин. — И только Инди чист как ангел перед небом и землёй! А где он, кстати?
Инди в отеле не было.
— Харт, а где наша тачка?
Харт понёсся на задний двор, вернулся и молча покачал головой.
— У него даже прав нет! — застонал Грин. — И бампер мятый!
— Инди без спроса взял тачку и поехал кататься? Это нормально, мальчик взрослеет… — пробурчала Эмбер. — А вы куда смотрели?
На Харта было страшно смотреть: он кусал губы, хрустел пальцами, раскачивался из стороны в сторону и бормотал:
— Я просто пошёл в душ…
А если Инди попался в лапы тех, кто нас ищет? «Я, юзер Сан, прошу Rainbow определить местонахождение юзера Индиго…» Но вместо знакомой картинки с красной точкой перед глазами вспыхнул яркий свет, а виски и лоб пронзила резкая боль, и больше ничего! Я повторил попытку ещё пару раз, но с каждым разом боль становилась всё сильнее. Остальные тоже держались за головы и смотрели на меня с отчанием.
— Все одновременно потребовали от нейросети определить местоположение Инди, Rainbow не справилась с такой нагрузкой, — объяснил Скай, обернув лоб мокрым полотенцем.
— Нейросеть способна обрабатывать миллионы запросов в секунду, почему наши жалкие обращения вогнали её в ступор? — возмутилась Вэл.
— Потому что наши запросы были окрашены сильнейшими эмоциями! — ответила Эмбер. — Я же вам говорила: нейросеть самообучается. Сан, ищи его! А вы прекратите психовать!
Я снова сосредоточился и на сей раз увидел красную точку, которая перемещалась по автостраде в сторону аэропорта Орли.
— Что он там забыл? — изумился Грин.
Я вызывал Инди по внутренней сети, но он не отвечал. Мы кинулись вдогонку. Первое такси пришло быстро, в него запрыгнули мы с Хартом и Грином, остальные ждали следующую машину. По пути я непрерывно отслеживал красную точку. Теперь она перемещалась по зданию аэропорта.
— Если его хотят вывезти из страны, почему он не позвал на помощь?
Мы могли сколько угодно задавать эти вопросы сами себе. Как назло, на трассе образовалась пробка. Пока машина еле-еле ползла, меня то и дело прошибал холодный пот. Я представлял себе безликих негодяев всех национальностей и мастей, которые похитили самого беззащитного из нас. Чтобы отвлечься, я начал про себя напевать «Despasito». Наконец пробка рассосалась. Красная точка, обозначавшая Инди, упорно болталась в зоне прилёта. «Мы уже в здании, — передала Вэл по внутренней связи. — Ищем все вместе!» Мелодичный голос объявил: «Пассажиры, прибывшие из Нью-Йорка, могут получить свой багаж на стойке номер…» Не знаю почему я пошёл туда и увидел Инди. Люди тащили чемоданы, махали руками, звонили и вызывали такси, но он не шевелился. Я проследил за его взглядом и увидел женщину. Она сняла с ленты транспортёра миниатюрный чемоданчик, повернулась, поправила длинные кудрявые волосы… И это была мать Инди.
Глава 3.
Женщина прошла мимо, разговаривая по телефону, Инди вжался в стенку и смотрел ей вслед, пока я не взял его за плечо и не встряхнул хорошенько:
— Как ты узнал, что она сегодня прилетает?
— Накамура спросил, почему этот портрет так для меня важен. Я честно сказал, что она моя мать, но мы были разлучены много лет. Старик сказал: «Да это прямо сюжет сериала!» Хитро улыбнулся и пригласил её в Париж для обсуждения своего нового проекта. Она ведь известный скульптор. Накамура даже попросил помощника забронировать ей билеты. А я подглядел номер рейса и решил встретить её. И вот… Чего я, собственно, ждал?
Он стоял растрёпанный, нелепо растопырив руки, ковыряя пальцы, закусив верхнюю губу, и был похож на зверька, который впервые вылез на свет из норки и дрожит от ужаса и неизвестности.
— Инди, иди сюда! — Я закрыл его спиной от людского потока и вообще от всего мира. — Что придумал Накамура на этот раз?
— Масштабный проект трансформации пространства и времени! Настоящие скульпторы и художники будут под руководством маэстро коллективно ваять нечто грандиозное…
— Инди, что значит «настоящие художники»? Ты тоже настоящий! Прекрати это!
— Если бы я был настоящим, моя жизнь тоже была бы настоящей, —спокойно ответил он. И это спокойствие было страшнее любых слёз.
— Где машина?
— На открытой парковке. Я плохо умею парковаться, а там очень дорого, но свободно!
Я вырвал у него ключи и потащил за собой. Навстречу кинулись Вэл и Скай, но я не дал им даже рот открыть:
— Всё ок! Потом поговорим!
Я запихнул Инди в машину, он пытался что-то вякать, но я не слушал. Меня самого трясло так, что я опомнился только на трассе. Инди свернулся в клубочек на заднем сиденье и смотрел в одну точку. Если бы мы застряли в пробке, я бы этого не вынес. Но мы доехали до отеля довольно быстро.
— Сейчас я тебе докажу, что ты настоящий! Ты самый настоящий… Ты единственный… Ты — главное, что у меня есть…
А когда мы оба валялись без сил поперёк кровати, Инди тихо сказал:
— Ккажется, мы не ушли в офлайн…
Мне было всё равно. Я словно парил в пространстве, и только его дыхание напоминало о том, что мы оба живы.
— У Шагала есть картина, на которой двое парят в небе. Я сейчас понял, почему они летят, — пробормотал Инди. — Оказывается, оторваться от земли легко, если ничто тебя вниз не тянет…
— Отпусти её, Инди. Как Харт отпустил Тимура. Как я отпустил свою мать и брата. Пусть прошлое останется в прошлом! Раз мы ничего не помним, считай, ничего и не было.
— Я думал, что почувствую если не любовь, то хотя бы обиду! Но ничего не ощутил! Я был как… — Инди щёлкнул пальцами, подбирая слова: — …как пустой картон на подрамнике. А сейчас я живой. И я очень тебя люблю, Сан!
Лохматая голова устроилась на моём плече, и почти на сутки мы выпали из жизни.
В конце концов, Грин вытащил нас на свет божий. Он смущённо пробормотал:
— Решил проверить, живы ли вы. Может, есть хотите?
Инди смутился и убежал к себе. А я спустился в кафе, но голода не чувствовал. Взял капучино и вяло размешивал сахар, глядя, как исчезает с поверхности нарисованный трилистник. Напротив вдруг плюхнулся Скай. Он тоже взял кофе и никак не решался заговорить.
— Чего тебе?
— Я тут, знаешь, написал кое-что… — он протянул мне смартфон: — Вот, прочти, только не смейся!
Сам покраснел и отвернулся. Я ожидал увидеть всё что угодно, мобильное приложение или новую прогу, но вместо этого прочёл:
«Осенняя луна
Ослепительна и холодна,
Её свет пронизывает насквозь.
Но как мне увидеть
Другую сторону твою
В тумане прошлого?»
— Бля! — вырвалось у меня невольно.
— Совсем плохо, да?
— Нет! Я просто никогда не думал, что ты пишешь стихи!
— Я и сам бы о себе такого не подумал. Но той ночью со мной что-то произошло. Полнолуние, блин! Может, я испугался? Или нейрочип сглючил? Я понял: если её не станет — ничего не будет! А я ничего о ней не знаю, я вижу только одну её сторону! Я не могу заглянуть на другую сторону этой Луны! Я делаю всё, что ей нужно, но она смотрит сквозь меня, даже когда мы вместе! Может, я недостаточно хорош в сексе? Или я вообще ей безразличен? — Скай опомнился и побагровел от ужаса. — Блин, что я несу? Забудь! Ты ничего не слышал!
Я не успел его остановить, Скай исчез. Невозмутимый Скай так перепугался за Вэл, что разнёс отель, чуть не задушил шейха и страдал, глядя на Луну, а теперь ещё сложил стих на японский манер! Буквальная иллюстрация выражения «влюблён до помрачения рассудка»! Я обрадовался, что не один такой пришибленный, и захотел есть. А вскоре ко мне присоединились Инди с Хартом. Инди уплетал пасту, Харт смотрел на него с улыбкой, а на меня и вовсе не смотрел. Для него главное — чтобы Инди был счастлив. А Инди был бодр, свеж и совершенно счастлив! Даже когда пришёл Грин и сказал, что Накамура приглашает его на встречу с американским скульптором, Инди и бровью не повёл:
— Мне нужно полчаса, чтобы собраться! И скажи, что я приду не один! Правда, Сан?
— Да мы все пойдём, — сквозь зубы сказала Вэл, входя в кафе.
Грин стал бубнить, что это встреча для узкого круга, но Вэл лишь сдвинула брови:
— Это наш художник, мы его фанаты и команда поддержки! А Эмбер — наш чирлидер. Эмбер, оденься так, чтобы все лопнули от зависти. Возражения есть?
Накамура ждал нас в лобби отеля. Мамаша Инди сидела, закинув одну длиннющую ногу на другую. Для её возраста она выглядела великолепно, одета была, как и положено арт-диве, в расписной балахон. На шее болтались разноцветные подвески hand made. Она выглядела как языческая богиня искусств и ремёсел. Правда, Вэл ехидно прошептала: «Небось, пластику делала или подтяжку!» Но мужчиины не вдаются в такие тонкости. Накамура реально тащился от присутствия красотки. Он даже снял ради неё свой шлем с разноцветными хвостами и облачился в приличный костюм. Маэстро размахивал руками, расписывая будущий проект, увидел Инди и воскликнул:
— Наконец-то! Мы уже всё придумали! Тебе отведена особая роль! Ты будешь осуществлять неразрывную связь времён: от формы материальной к форме виртуальной, от прошлого — к будущему!
Накамура взял Инди за руку:
— Это мой сэмпай! Инди-тян, познакомься, это мисс Джулия Кейн!
«За этого Кейна она замуж вышла, — бесшумно поясняла Вэл. — Потом м развелась, ещё дважды выходила замуж, но фамилию оставила для американского рынка».
Жнщина подняла голову и царственно кивнула. Её взгляд медленно прошёл по всем, как луч сканера. На мужчин она смотрела доброжелательно, на девушек — оценивающе. На Эмбер в красном платье отреагировала, как бык на плащ тореадора: приготовилась к атаке. Затем Джулия протянула руку Инди. Я заметил, что у обоих длинные и узкие кисти и тонкие пальцы. Инди был воплощением спокойствия.
— Пойдёмте в ресторан, обсудим мой план!
Инди обернулся ко мне:
— Ты пойдёшь с нами?
Я сделал шаг, но Харт остановил меня, железной хваткой сжав плечо.
— Ни к чему мешать большим мастерам! — ответил за меня Грин. — Мы подождем в баре! — и улыбнулся самой очаровательной улыбкой.
А мысленно добавил по внутренней сети: «Инди, если что, зови!» — «Я в порядке!» — ответил Инди. Троица удалилась. Мы расселись по углам. Грин развлекал Эмбер, болтал с барменом, травил анекдоты. Вэл, как всегда, уткнулась в ноутбук, Скай тоже тыкал пальцами в смартфон с самым серьёзным видом. Но я-то был уверен, что на самом деле он либо сочиняет стихи, либо читает любовный гороскоп на неделю. Скай уже достиг той стадии, когда астрология перешибает железную логику гибрида. Ещё не так давно я сам разглядывал подобные сайты… И вдруг Инди включил онлайн-трансляцию.
— Посмотрите работы моего сэмпая!
— Мне уже прислали несколько фотографий с биеналле, — Джулия перелистывала галерею в смартфоне. — Невероятно! Как вы это делаете? Где вы учились?
— Индиго-тян — самоучка, — с гордостью ответил Накамура.
— Вообще-то я происхожу из рода художников, — с достоинством отвечал Инди, и я снова поразился тому, как он держится. — Моя бабушка была лучшей на курсе в Сорбонне, там они с дедом и познакомились. Но потом она предпочла семью. На моей родине, Сардинии, принято, что женщины традиционно выбирают домашний очаг.
— Как звали вашего деда? — Женщина подалась вперёд.
— Алессандро Санна. Это очень распространенная фамилия на Сардинии. Дед был известным бунтарём, во время революции 1968 года в Париже огрёб кучу неприятностей, был выслан на родину. Потом жизнь заставила его работать на богатых заказчиков. Но он не оставлял живопись до последнего дня! Так и умер в своей мастерской!
Женщина замерла. Она шевелила губами, беззвучно повторяя имя, потом спросила:
— Санна? Тогда ты — Матео? Разве он… разве ты не умер? — И протянула руку, словно пытаясь ощупать лицо Инди.
Тот деликатно отстранился. Маэстро встал рядом с Инди, и в его голосе зазвучал металл:
— Его зовут Индиго!
— Индиго Санна? — переспросила женщина.
— Просто Индиго! Мастер digital-do! Сэмпай, ступай к друзьям, они тебя заждались. А олды тут ещё немного поболтают!
Инди изобразил лёгкий поклон, развернулся и пошёл к выходу из ресторана. Я бросился навстречу:
— Ты как?
— На удивление нормально, — ответил он. — Ты был прав: пусть прошлое останется в прошлом!
— Пошли отсюда, — сказал Харт. — Инди, ты поведёшь!
Я собрался сесть в машину вместе с ними, но Харт бросил через плечо:
— Третий лишний!
Мы уже шли от станции метро к отелю, когда Харт включил онлайн-трансляцию. Они ехали по парижской кольцевой дороге.
— Быстрее! Обгоняй!
— Не могу, тут везде знак «70»…
— Обгоняй! Давай! Жми на газ! Не тупи!
Никогда ещё Харт так не орал, и никогда я не видел, как азартен Инди за рулём. Харт дал нам полюбоваться этим зрелищем несколько минут, потом отключился.
— Харт — молодец! — восхищенно выдохнула Эмбер. — Никакой психолог не нужен! Адреналин вышибет всё лишнее из головы!
Я тоже не стал ждать, пока они вернутся, ушёл к себе, улёгся на диван и задремал. А проснулся от грохота, с которым Инди вломился в мою незапертую дверь.
— Думал, я буду рыдать в подушку? —От обилия впечатлений его глаза горели, волосы торчали во все стороны. — Я весь взмок! Страшно, блин! Но круто!
— Хочешь поесть или выпить что-нибудь?
— Хочу оторваться от земли! — и он кинулся ко мне на шею. — Отрыв двадцать метров… пятьдесят… сто… Точка невозврата пройдена!
— Она давно пройдена…
Глава 4.
На следующий день Грин ворвался в кафе и с торжеством заорал:
— Сработало! Huawei и Samsung предлагают нам свои штаб-квартиры для проведения персональной выставки Инди. Представитель Nvidia тоже забрасывает меня офертами.
— Как ты это сделал?
Грин напустил на себя загадочность:
— Такой функционал!
Грин давно хотел раскрутить Инди именно в качестве создателя нового цифрового искусства. Для этого ему нужны были крупнейшие гиганты индустрии. Накамура противился, у него были предубеждения и против корейцев, и против китайцев. Как сказал сам маэстро, родовые травмы нации тянутся на нескольких поколений. Но ведущие компании заинтересовались Инди. Активнее всех был Samsung: они обладали крупнейшей коллекцией произведений искусства в Азии и хотели вложиться в молодого художника, который стирает грани между реальным и виртуальным творчеством.
— Samsung хочет купить патент на сенсорные перчатки, которые придумал и разработал Скай! Я предложил Солу с Борисом рекламный слоган: «В таких перчатках каждый сможет почувствовать себя Микеланджело!» Они уже подсчитывают грядущую прибыль. Накамура, правда, ещё артачится, хочет, чтобы Инди выставился в художественной галерее и почувствовал себя настоящим художником. Но я думаю, что деньги, которые предлагает Samsung, убедят старика!
Инди был задумчив и почти не разговаривал. Его эйфория уступила место апатии. Вскоре ему позвонил Накамура, который вечером улетал, и пригласил пообедать. Харт ушёл следом.
— Накамура словно усыновил нашего младшенького, — сказала Эмбер. — Когда он встал рядом и сказал: «Его зовут Индиго!», я зауважала старика! Он не даст его в обиду!
— К сожалению, даже самые большие художники ничего не решают в этом мире… — пробормотала Вэл.
— Подруга, ты в порядке? — с подозрением спросила Эмбер. — Непривычно от тебя такое слышать!
— Самой непривычно, — Вэл вздрогнула: — Странно себя чувствую. Голова кружится, временами всё как в тумане. Наверно, ночью за компом пересидела. Пойду к себе.
— Ты случайно не беременна?
Я на всякий случай сделал вид, что меня нет. Вэл аж подпрыгнула:
— Да как у тебя язык повернулся? — и пулей вылетела из кафе.
— Не знаю, не знаю… — с сомнением сказала Эмбер. — Не хотелось бы сейчас дополнительных проблем! Сан, что думаешь?
— М-м-м, — ответил я, мигом проглотил всё, что было на тарелке, и исчез со сверхзвуковой скоростью. А дальше всё понеслось по нарастающей.
Инди вернулся и рассказал, что Накамура настаивал на традиционной художественной площадке, предложил ему «Белую галерею» в Лондоне и категорически не велел продаваться Samsung с потрохами. «Малыш, пусть твой друг продаст им патент на сенсорные перчатки, пусть кто угодно поставляет вам компьютеры, но ты должен сделать себе имя там, где ходят арт-критики и дилеры! Сначала сделаешь имя, потом — деньги. И тогда уже они будут тебе в глаза заглядывать!»
Инди не посмел возразить старшему товарищу. Грин скрепя сердце согласился, Накамура обещал договориться с владельцем галереи, которого он знал лично, а нам велел съездить в Лондон и посмотреть: «Это место создано для тебя, малыш, ничего лишнего, только ты и будущее!»
Сол и Борис были тоже недовольны, но Грин сказал им по громкой связи:
— Вы приказали мне сделать из Инди известного художника. Я следую плану. Его поддерживает один из самых крутых мастеров современного искусства. Что вам ещё нужно? Через пару лет все самсунги в очередь к вам выстроятся…
Но тут же осёкся и быстро закончил разговор. А мы сделали вид, что не слышали. Ни у кого из нас нет в запасе пары лет! Но каждый пока отмахивался от этой мысли.
— Обычные люди не задумываются о смерти, иначе они не могли бы ничего делать!
Инди облокотился о мою спину и грыз вкусняшки, я лениво гладил его по голове:
— Тебе стоматолог не велел жрать сладкое! Опять зуб заболит, где лечить будем?
— Найдём местное отделение Фонда.
— Забыл, как орал в кресле? И как у всех нас болели зубы за компанию?
— Я обещал больше не создавать проблем! Правда, пока не очень получается…
В дверь постучали. Я надел штаны и открыл. В номер стремительно ворвалась Вэл в чёрном дождевике, с которого во все стороны летели брызги.
— Точно чёрный ангел, даже крылья есть! — восхищённо воскликнул Инди.
— Ты, мелкий, выйди, — прошипела она так выразительно, что Инди мгновенно ускакал в ванную, завернувшись в простыню.
Вэл швырнула на стол несколько тестов. На каждом из них были две полоски.
— Ковид?
— Если бы!
И тут до меня дошло.
— Что ты ржёшь? — отчаянно спросила Вэл.
Но я не мог остановиться:
— Кто сказал, что гибрид не может забеременеть? Общечеловеческий функционал никто не отменял!
— Да ведь нам жить осталось всего ничего!
— Никто не знает, Вэл. Не принимай опрометчивых решений! И скажи ему…
— Да что он вообще понимает? — и Вэл вылетела из номера с той же скоростью, с которой влетела.
Тогда из ванной выполз Инди:
— Что теперь будет? Если она избавится от ребёнка, это грех…
— Давно ли ты вспомнил о своём католичестве?
— Только что! Как думаешь, Вэл сможет выносить ребёнка, если нейрочип вырубится?
— Инди, этот вопрос должны обсуждать только они вдвоём, коллективный разум тут бессилен!
— А вдруг она ему даже не скажет? — Инди долго перебирал пальцами свою шевелюру, потом решительно шагнул к двери: — Тогда я скажу!
Я сгрёб его в охапку:
— Не лезь! Как бы ты ни хотел помочь, ты можешь только всё испортить!
Иди походил туда-сюда и проворчал:
— Ты прав. Возможно, мою мать тоже убедили оставить ребёнка, который был никому не нужен.
— Инди, не смей так говорить! Ты был нужен дедушке с бабушкой. А теперь ты нужен всем нам! Даже Накамура готов тебя усыновить, правда, не думаю, что Харт ему позволит…
Инди молча ткнулся башкой в мою грудь.
Вечером Грин снова нас собрал:
— Накамура уже предварительно договорился с владельцем «Белой галереи», но тот хочет лично познакомиться с Инди и посмотреть его работы. Сол и Борис тоже требуют не засиживаться в Париже. Говорят, мы тут от рук отбились. Пока мы не придумали, что делать, не стоит портить с ними отношения. Билеты на поезд в Лондон я купил, едем послезавтра утром. Жильё тоже снял, правда, на окраине, там такие цены… — Грин покачал головой. — Давайте проведём последний день в Париже как люди: по магазинам пройдёмся, в ресторане посидим, погуляем!
Инди задумчиво пробормотал:
— Надо посмотреть, какие работы я смогу показать живьём, проверить в компе последние версии digital. Харт, пошли!
Я вышел на улицу. К ночи похолодало, ветер носил по асфальту листья, прохожих почти не было. В Москве, наверно, уже мокрый снег и грязь. Почему я вспомнил Москву? Ничто меня не связывало больше с этим городом, я не пытался заглядывать в прошлое, которого всё равно не помнил. Моё прошлое началось той зимой. Будущего нет. Я живу здесь и сейчас. Эта мысль была такой острой, что мир вокруг словно застыл! Застыли листья, одни — в воздухе, другие — едва оторвавшись от ветвей. Замерли редкие машины, их огни вытянулись в светящиеся нити. Ветер превратился в прозрачные стрелы, повисшие в пространстве. Кто я? Скоро меня сотрут из этого мира клавишей delete. Что от меня останется?
Вселенная снова пришла в движение, а я кинулся в номер Ская, словно мироздание поддало мне хороший пендель. Скай поспешно захлопнул ноут:
— Чего тебе? Я уже спал!
— Хорош врать! Опять стихи сочиняешь? Или любовный гороскоп изучаешь?
Скай покраснел:
— Я новости смотрел!
— Для тебя есть только одна новость. Самая важная на свете! Иди к Вэл и спроси!
— Да она вообще меня в упор не видит! Сказала, что её от меня тошнит.
— Её не от этого тошнит!
Скай захлопал белёсыми ресницами и побагровел так, что я испугался.
— Не может быть… — пробормотал он.
— Иди быстро, пока она ещё ничего не решила!
Скай вылетел из номера. Я вспомнил, как накануне убеждал Инди, что это не наше дело. Никакой логики больше нет в моих поступках! Мы вообще совершенно утратили фирменные качества гибридов, как будто у нас вечность впереди. Может, так и надо жить?
Утром Инди возился со своими работами, а меня выставил. Эмбер и Грин с утра пораньше отправились гулять и шопиться. Ская никто не видел. Вэл нерешительно посмотрела на меня:
— Сегодня солнце, красиво. Давай на речном трамвайчике прокатимся? Хочу запомнить Париж таким! Чтоб никакие демоны из прошлого под ногами не путались! И чтоб ни о чём не думать!
Туристов было мало: низкий сезон, туристы приедут на Рождество, а пока кораблик был полупустым. Мы медленно проплыли мимо недавно отреставрированного Нотр-Дам. Солнце играло на крышах и шпилях, отражалось в воде, тучи разошлись, в небе остались только редкие белые облака.
— Не зря говоря: «Париж стоит мессы!» — сказала Вэл. — Это волшебный город. Каждый что-то уносит отсюда с собой навсегда.
У причала столпилась стайка младших школьников, мелькали весёлые юные лица всех мастей. Стало тепло, молодняк мигом разделся, оставшись в ярких майках и толстовках. Разноцветная толпа выглядела так живописно, что Вэл заулыбалась. Мы решили зайти в Музей импрессионистов. Я собирался за билетами, когда перед нами неожиданно возник Скай.
— Как ты нас нашёл?
— По методу Сана: попросил Rainbow определить, где находится самый важный для меня человек!
Он держал в одной руке букет, а в другой — обглоданный кусок багета.
— Я решил, что подожду вас около музея. Так запахло свежим хлебом, что не удержался!
Я ждал, что Скай выполнит весь положенный ритуал: протянет букет, встанет на одно колено, подарит кольцо, скажет что-то осмысленное. И включил трансляцию. Скай протянул мне цветы:
— Подержи!
Затем снял куртку, положил её на скамейку и начал стягивать майку. Вэл отступила на шаг, глаза её становились всё шире и шире. «Он топиться вздумал?» — ехидно спросила невидимая Эмбер. Скай встал перед Вэл, обнажённый по пояс. Проходившие мимо подростки свистнули, восхищаясь его накачанным торсом. На груди Ская под прозрачной плёнкой виднелась свежая татуировка: ангел с чёрными крыльями.
— Ты… Я… Короче, вот! — и он торжественно протянул Вэл свой обкусанный багет вместо цветов.
— И? — спросила Вэл, давясь от смеха.
— У нас будет дочь, — выдавил Скай.
— Это мы ещё посмотрим, может, сын!
«Идиот, где кольцо?» — спросил невидимый Грин по внутренней сети.
— Ночью ювелирки были закрыты, а тату-салон открыт! — объяснил Скай вслух.
— Дай сюда, я жрать хочу не меньше твоего! — ответила Вэл и решительно вырвала у него недоеденный батон.
На этой пафосной ноте я выключил трансляцию, положил букет на скамейку и пошёл пешком в Нотр-Дам. Там недавно закончилась служба, людские шаги и голоса развеивались и гасли под высокими сводами. Я задрал голову и беззвучно произнёс: «Я, юзер Сан, прошу: пусть их ребёнок родится здоровым, несмотря ни на что!» Потом спросил сам себя: кого я прошу? Нейросеть? Или того, кто смотрит сверху? Подумал ещё немного и начал заново: «Я, гибрид Сан…» Да блин, что ж такое! Какая ему разница, кто я? «Пусть те, кого я люблю, будут живы и здоровы! А я клянусь, что буду их защищать, ведь именно для этого я сюда вернулся!»
Часть XVII
Глава 1.
В Лондоне было тоже тепло и солнечно. Грин ухитрился снять для нас отдельный дом.
— Четыре спальни и гостиная, две ванные! — сказал он, когда мы подъехали к небольшому двухэтажному домику с маленьким двориком и большой кривой яблоней. — Заплачено за три дня, можно не торопиться. Мы с Саном поселимся в гостиной. А новобрачным отведём самую красивую спальню, с эркером!
При слове «новобрачные» Вэл вздрогнула, а Скай, наоборот, приосанился и положил ей руку на плечо.
— Сейчас мы с Инди едем в «Белую галерею». Кто хочет, присоединяйтесь!
Вэл сказала, что хочет спать, Скай остался с ней, а мы поехали в центр. У «Белой галереи» было два здания в Лондоне и ещё несколько — в других мировых столицах, от Нью-Йорка до Сеула. Накамура хотел, чтобы выставку Инди устроили во втором здании, построенном недавно, оно было гораздо просторнее. Но директор назначил нам встречу в старом здании, построенном в 90-е.
— Только по названию можно предположить, что внутри всё белое, — с сомнением сказал Инди, оглядывая снаружи тупой серый куб.
— Форма не соответствует названию, — недовольно добавила Эмбер. — Мне не нравится!
Грин презрительно усмехнулся:
— Отсюда столько художников выходили звёздами, а ей не нравится!
— Инди заслуживает лучшего, чем этот ангар! Здесь удобно дурь хранить в упаковках с маркерами!
— Почему именно в маркерах? — опешил Грин.
— Прятать легко, не мокнут, не портятся, дозировка чёткая, складировать удобно. Думаю, сколько может поместиться… — Эмбер взглядом измеряла высоту и ширину.
Грин вздохнул, ничего не сказал, просто обнял её за плечи. Эмбер вывернулась:
— Хочешь подкатить по всей форме — сперва подари багет, как Скай! Или татуху набей, тогда поговорим!
Я оставил их препираться и прошёлся по галерее. В одном из залов монтировали экспозицию известного фотографа. Внутри действительно всё было белым, ничто не отвлекало от созерцания картин. Грин и Инди довольно долго беседовали с директором, потом вышли, Харт нёс работы и комп. Инди был недоволен. Ему предложили выставку только в конце следующего года. Инди отказался так решительно, что Грин не мог даже слова вставить.
— Я не могу столько ждать! — резко сказал он. — Найдём другое место, правда, Грин?
Грин стал звонить Солу и Борису, а Инди — Накамуре. Японца спал, спросонья послал Инди к японской матери, но потом очухался и перезвонил. Мы оставили их решать вопросы, а сами медленно побрели по окрестным улочкам без особой цели. Харт шёл впереди и словно принюхивался.
— Ты жил в Лондоне. Помнишь что-нибудь? Бывал в этом районе раньше?
— Не знаю. Там вроде Сент-Джеймс Сквер…— бормотал под нос Харт. — Здесь поворот… Направо, налево… Здесь парковка дорогая…
Перед нами открылась улочка, Харт как лунатик прошёл по ней ещё десяток метров и повернул голову. Маленький домик с зелёной вывеской, на фасаде надпись Bar Italia — рукописным шрифтом вдоль стилизованной подковы. Итальянские флажки над дверью, на улице — четыре маленьких столика, над входом — большие черные часы с красными буквами Café. Напротив припаркованы несколько дорогих байков. Это то самое кафе, из которого Харт и Тимур уезжали в последний вечер! Харт нерешительно оглянулся, но я подтолкнул его:
— Не бойся, Харт! Сколько можно?
Он решительно вошёл внутрь. За стеклянной дверью вкусно пахло кофе и ванилью, на прилавке лежала свежая выпечка, под потолком болтались гирлянды красно-зелёных итальянских флажков. Я попросил два кофе и два круассана. Бармен, взрослый неторопливый дядька, не спеша принялся варить кофе. Харт тупо разглядывал бутылки на полке.
— Может, выпить хотите?
— М-м-м, — ответил Харт.
— Ах да, вы же не пьёте. Давно вас не было видно!
Мы сели в углу. Харт методично перемешивал ложкой кофе, в котором не было сахара. По его бесстрастному лицу нельзя было ничего понять. Но я чувствовал, что он пытается отбиться от чёрных смертных теней, которые глядят на него с каждого квадратного сантиметра этих стен! Я молча жевал круассан, слоистое тесто крошилось и сыпалось на маленький столик. Харт пришёл в себя, в ответ на мой немой вопрос покачал головой: ничего. Залпом выпил остывший кофе, снова подошёл к бару и задумчиво уставился на большую бутылку виски.
— Помню, ваш друг всегда его брал с собой! — Бармен хлопнул себя по лбу: — Кстати, он же тут оставил тёмные очки! Как хорошо, что вы зашли! Одной забытой вещью будет меньше!
Бармен начал шарить под стойкой, перебирая разнообразные предметы, забытые посетителями. Нашёл тёмно-синий футляр Hugo Boss, протянул Харту:
— Привет ему передавайте! Гоняет по-прежнему?
— Нет,— коротко ответил Харт, — он умер.
Я догнал его на улице. Харт держал в вытянутой руке футляр и смотрел на него так, словно это была величайшая драгоценность. Потом открыл, вытащил тёмные очки. Из футляра выпали тоненькая синяя тряпочка для протирки стёкол и сложенная бумажка — обычный флаер. Я хотел посмотреть, но Харт оттолкнул мою руку: всё, к чем прикасался Тимур, было свято! На обороте флаера было написано шариковой ручкой: Timur&Batyr_0312_forever, а чуть пониже: hara@kiri.
— Это e-mail Тимура?
Харт ответил, не задумываясь:
— Это логин-пароль для входа в трастовый фонд. Тимур придумал этот пароль, потому что мы оба знали его смысл. Пароль от фонда, где закопано два триллиона, он записал на первой попавшейся бумажке, а потом забыл её в баре! Придурок, блядь…
И он усмехнулся, как будто этот придурок стоял рядом.
— Батыр — это моё прошлое имя. Означает «герой, храбрец». Мне его дали в приюте. А третье декабря — день, когда мы в первый раз… Ему было четырнадцать лет, мне пятнадцать. Обоим снесло крышу. Тогда мы поклялись: если один из нас умрёт, другой сделает харакири. Я сдержал слово! Не моя вина, что я не умер! Без Тимура мне не нужны никакие деньги. Забирай!
Он протянул мне флаер, выбросил свои очки, надел очки Тимура и пошёл по улице, расправив плечи.
— А как называется тот трастовый фонд? — крикнул я вдогонку.
— Без понятия, — ответил Харт, не оборачиваясь. — С «чёрным ангелом» общался Тимур, а мне велел только запомнить логин-пароль. Я всегда запоминал его пароли. Тимур говорил, что я — его ходячий жёсткий диск! Так и вышло…
Я даже остановился от изумления: до чего точным оказалось сравнение! А когда поднял глаза — Харта уже не было. Так умел исчезать только он.
Я не смог найти Харта, опция поиска не срабатывала. Остальные тоже безуспешно пытались найти его
— У нас облом с выставкой, зато мы на полпути к триллионам! Не знаю, за что хвататься! — Грин метался по гостиной, трижды стукнулся ногой о низкий стеклянный столик, зашипел от боли, пока я не передвинул столик в угол. — Спасибо, Сан! Сам бы я не догадался!
— Вы понимаете, до какой степени мы очеловечились? — спросила Вэл. Она выспалась, успокоилась и сохраняла невозмутимость. — Инди подцепил звездную болезнь: обижается на лучшую галерею Лондона, потому что ему предлагают персональную выставку только через год. Грин в упор не замечает стеклянный стол и бьётся об него три раза подряд. Харт вспомнил пароль от фонда с триллионами, но деньги ему не нужны, потому что он оплакивает свою любовь. Сан давно ничего не соображает, его функционал полностью утрачен.
— А я? — напомнила Эмбер.
— Ты на всё забила и шлялась по бутикам весь день!
— По крайней мере, я не создаю дополнительных проблем, — сухо ответила Эмбер.
— Это наше совместное решение! — перебил её Скай. — Мы справимся сами, если считаете нас обузой, так и скажите!
Эмбер вздохнула:
— Влипли не только вы, но и мы. Теперь мы не имеем права рисковать, как раньше! Спастись мы можем только вместе. Охраняй свою женщину!
Скай вспыхнул, взял за руку Вэл и увёл на второй этаж.
— Сейчас надо выяснить, в каком трастовом фонде хранятся эти деньги, — бормотал Грин.
— Конечно, деньги всегда важнее искусства, — обиженно ответил Инди, выставив вперёд подбородок.
— Как только у нас будут деньги, я найду тебе самую лучшую галерею в мире! — поклялся Грин.
— Да как только мы достанем эти деньги, нас грохнут! — заорал Инди. — Ты что, не понимаешь, что демоны прошлого никуда не исчезли, а ждут, когда мы найдём бабло? Даже я, хоть и тупой, это чувствую!
— Откуда они узнают? Георг, который украл деньги, мёртв. Талгат, который хотел получить деньги, мёртв. Тимур, который спрятал деньги, тоже мёртв. В живых остался только Харт! — крикнул Грин.
— Нюхом чую, что всё не так просто! — обиженно сказал Инди. — Стоит только прикоснуться к этим триллионам, и…
— Мы по городу погуляем, вернёмся поздно, — коротко буркнула Вэл, спускаясь по лестнице. Хлопнула входная дверь.
Грин развёл руками:
— Полный бардак… — и нерешительно глянул на Эмбер, но та сделала вид, что не заметила, и ушла к себе.
— Харт в глухом офлайне. Пошли его искать, — сурово сказал Инди. — Я этого железного человека насквозь вижу!
— Знаешь, как переводится его имя? Герой, храбрец.
— Так его звали в прошлой жизни, с этим именем он себе брюхо разрезал! А теперь его зовут Харт, и я не позволю ему ничего такого вытворить!
Я оделся и тупо пошёл за ним. Слепая ненависть к Харту снова поднималась из глубины. От этого я чувствовал себя ещё более виноватым. Да, блин, что ж такое? С каких пор гибридам присуще чувство вины?
— Наверняка Харт шляется в том месте, где они жили с Тимуром, — рассуждал Инди.
— Ты помнишь адрес?
— Нет. Сейчас попробую определить его местоположение… — Инди зажмурился, пошевелил губами и радостно воскликнул: — Нашёл! Лови точку! Харт, наверно, сейчас сидит под окнами и роняет скупую мужскую слезу!
Это оказался новый жилой квартал: стильный, дома из темного кирпича, рядом Темза и станция метро.
— У Тимура были собственные апартаменты, — бурчал Инди, пока мы шли вдоль фасадов, — деньги были, тачки были, только никому счастья не было! Один — внебрачный сын, которого родня грохнула, а второй — сирота. Тимур давно в могиле, а Харт всё время норовит за край заглянуть, не живётся ему на этом свете! Ну где он? Как вы меня оба достали!
— Я-то в чём виноват?
— А кто виноват, что мы такие уроды??
У меня не было ответа, я просто обнял его и уткнулся в лёгкие пушистые волосы.
— Другого места не нашли?
Это был Харт собственной персоной. Он странно кривил рот, я не сразу понял, что Харт улыбается!
— Эмбер обещала, что я всё вспомню сам, когда наберусь храбрости. Никакая нейросеть за меня этого не сделает. Я походил вокруг, посидел на набережной и сказал: «Я, юзер Харт, либо сейчас всё вспомню, либо сдохну!»
— Нейросеть поняла тебя буквально, испугалась за твою жизнь и позволила вспомнить?
Харт и бровью не повёл:
— Посмотрел на наш бывший балкон и сразу вспомнил, как мы там стояли в первую ночь. В новой квартире ничего не было, кроме кровати. Мы не виделись больше года, оба волновались перед встречей. Тимур сказал: «Лондон очень красивый, но я боюсь! Не знаю, чего или кого. Не отходи от меня ни на шаг!» Я сказал: «Твоя тень вернулась. Тень всегда следует за хозяином!». А потом перед глазами всплыло название трастового фонда. Я ведь тоже смотрел на экран, когда Тимур придумывал и набирал логин-пароль.… Деньги тут! — и Харт выложил в общую сеть картинку: трастовый фонд «Hope» с регистрацией на Каймановых островах, адрес сайта.
— Харт, ты просто так отдашь два триллиона? — осторожно спросил Инди. — Уверен? Не жалко?
— Нет. Я бы всё равно не знал, что делать с такими деньгами.
— Улыбаешься ты странно, — Инди всмотрелся в его лицо, погрозил пальцем: — Не вздумай ещё что-нибудь учудить!
— Тимура больше нет. Я был тенью Тимура. Я обещал быть твоей тенью, но я не смогу…
— А я никогда не просил тебя быть моей тенью! Ты сам так решил! Я освобождаю тебя от этого обещания. Будь кем хочешь!
Харт наконец перестал улыбаться, побледнел, набрал воздуху и произнёс сбивчиво, чуть заикаясь:
— Тимура уже нет. Ты — всё, что у меня есть в этой жизни, Инди. Ты позволишь остаться рядом с тобой? Если я тебе не нужен, я уйду! — и он шагнул назад.
Инди схватил его за рукав:
— Куда собрался? Ты мой! Я тебя никуда не отпущу! Ты мне нужен! Не как тень, а как человек: самый преданный, самый сильный, самый храбрый, самый надёжный!
Застыл Харт, задержав дыхание. Я тоже встал как вкопанный. Застыла вода в реке. Застыл ветер. Стихли все звуки. Свет померк. «Прости, Сан, он без меня умрёт! Я не могу его бросить!» — «Я понял!»
Харт выдохнул, с размаху облокотился о парапет, словно ноги его больше не держали, и улыбнулся совсем по-другому — виновато и растерянно.
— Замри, Харт, —властно произнёс Инди и достал блокнот: — Вот так и стой, бля! И улыбайся, потому что я такой улыбки ещё не видел!
Глава 2.
Я вернулся поздно, надеясь, что все уже разбрелись по комнатам, но попал в самый разгар дискуссии о том, что делать с деньгами. Мне всё было до лампочки, я взял полотенце, ушёл в ванную и сидел там бесконечно долго, пока вода совершенно не остыла. Потом в дверь постучал Харт.
— Завтра я поеду вместе с Инди к нотариусу и сделаю так, как мы решили: переведу большую часть денег в Фонд поддержки беженцев. Это будет самое правильное решение.
— Хорошо.
— Сан… — он не мог ничего сказать, а я молчал. Харт безнадёжно вздохнул и вышел. Хоть прощения просить не стал! А то я бы точно вцепился в его горло зубами!
Когда я вернулся в гостиную, там никого уже не было. Грин и Эмбер вышли прогуляться, остальные спали. Я не мог заснуть от холода, проклиная экономных британцев, пока Скай не зашёпал тапками по лестнице в подвал:
— Вэл замёрзла, включу обогрев на максимум. Заплатим хозяевам за перерасход!
— Ставь сразу на 28 градусов! Мы же теперь богаты, — равнодушно ответил я.
— Кстати, Сан, ты так и не вспомнил, куда дел свой миллиард?
— Я о нём вообще не думал!
— Может, ты их куда-то вложил или кому-то доверил?
— Мне всё равно…
Скай пристально посмотрел на меня:
— Ты в порядке? Поговорить не хочешь? — Адрес какой-то матери был написан у меня на лбу кэпслоком. — Понял, уже пошёл!
Главное — не думать об Инди и Харте! Чтобы не свихнуться, я начал выстраивать логическую цепочку. Допустим, я взял аванс за похищение Георга, но вместо этого убил его и всех остальных на катере, забрал бабки и свалил. А потом неизвестно почему оказался в NHD…
На следующий день мы поехали к нотариусу. Харт был одним из учредителей траста, он сделал Инди доверительным собственником, а всех нас — бенефициарами. Затем Харт перевёл большую часть денег в Международный фонд поддержки беженцев. Так же поступили остальные. Я даже не стал разглядывать бумаги с печатями. Все документы были выписаны на наши новые имена. Никаких эмоций эти деньги не вызвали. Всё же я гибрид! Нормальный человек бы обрадовался и начал планы строить. Но у меня функционал не тот, как сказал бы Грин.
— Давайте отдадим оставшиеся деньги и файлы Солу и Борису! — предложил я. — Сейчас все компании бьются за дополнительные мощности для производства чипов для ИИ. Если им швырнуть кучу бабла, может, они что-нибудь придумают?
— Они изучат архивы и быстро поймут, что нет никакого плана. Единственный возможный вариант — это новые нейрочипы и полный апгрейд. Но тогда наши личности снова сотрут подчистую! — возразил Грин.
Вэл и Скай ушли в офлайн и появились только вечером. Скай был тихим, а Вэл, наоборот, возбужденной. Они заперлись с Эмбер и долго не выходили. Скай сидел во дворе под яблоней на белом пластиковом стуле и ждал, пока кто-нибудь спросит его, что случилось. Я из вежливости спросил.
— Мы сегодня были в клинике лондонского отделении Фонда. Подтвердили беременность Вэл, всё нормально! И знаешь, что она спросила? Если мать будет пребывать в коме, какова вероятность, что ребёнок благополучно родится на свет? Ей сказали, что такие случаи бывают, что это возможно… — Он чуть не плакал: — Эта дура заключила с ними договор о пребывании в специализированном стационаре, написала сто пятьсот расписок! Я тоже в этом участвовал как отец будущего ребёнка и тоже написал сто пятьсот расписок! И она даже указала в графе «будущие опекуны ребёнка» своих настоящих родителей, о которых до этого и не вспоминала! У меня-то нет никого, вся надежда на её еврейскую родню! Вэл вложила все свои деньги, а я оставил небольшую часть на всякий случай. И после этого Вэл сразу успокоилась. А я не могу представить, что её не будет или что я её забуду…
— Даже если вы забудете друг друга, всё равно снова встретитесь и полюбите! — уверенно сказал я.
— Теоретик, бля! —усмехнулся Скай, но повеселел. — Может, лучше вспомнишь, куда дел свои бабки?
Я уговорил его поесть, а сам немного подумал и пошёл к Вэл. Под её присмотром перевёл половину моих средств на её счёт, а половину — на счёт Инди:
— Это — для вашего будущего ребёнка, а это — для нашего взрослого ребёнка!
Вэл схватила меня за руку, не давая нажать enter:
— Сан, ты хорошо подумал?
— Дети и искусство — самые надёжные инвестиции!
Вэл обняла меня. Спускаясь по лестнице, я натолкнулся на Эмбер.
— Красивый жест! — усмехнулась она. — Даже переплюнул Ская с его багетом!
Я опешил.
— Думаешь, никто не слышал твоих мыслей? Мы с Грином решили поступить так же! Будем живы — разберёмся! Может, на тебя снизойдёт просветление, и ты найдёшь свои миллиарды! А может, у меня ещё парочка контейнеров на дне завалялась? — и она подмигнула.
После этого я завернулся с головой в одеяло и проспал весь следующий день. Вечером Грин объявил:
— Huawei предложил полностью спонсировать выставку Инди! Но теперь у нас есть деньги и мы можем сделать это сами, независимо ни от Huawei, ни от NHD, ни от чёрта лысого! Мы сделаем её под эгидой Международного Фонда поддержки беженцев! Мы же перевели им кучу бабла! Со мной сразу связался наш крёстный отец в Фонде, Иван. Он спросил, что Фонд может сделать для таких щедрых дарителей. И я сказал: мол, хочу самую крутую площадку — центр Louis Wuitton в Булонском лесу! — Он показал нам фото выставочного центра: двенадцать белоснежных парусов, словно взметнувшихся на ветру. — Самое современное здание, в котором выставляются лучшие мастера двадцать первого века! Правда, там календарь тоже забит, но руководство Фонда обещало посодействовать. У них такие связи! А ещё Иван произнёс загадочную фразу: «Есть серьёзные люди, которые очень заинтересованы в вашем продвижении, они сами с вами свяжутся!» Короче, возвращаемся в Париж на поезде! И на этот раз я найду то место в тоннеле, где Том Круз и Жан Рено дрались в первой части «Миссия невыполнима»!
— Ты отлично помнишь старые фильмы, но не помнишь своего прошлого! Как одно с другим сочетается? — спросил Инди. — Сан не помнит ничего, зато обо всём догадывается. Нейросеть играет с нами в игру! Похоже, Rainbow действительно не союзник, а противник…
В последние дня я старался избегать контактов с ним и Хартом, лишний раз не вступал в беседу, ограничивался односложными ответами или просто тихо уходил. Но эта фраза Инди меня зацепила.
В нашем квартале жили тихие пожилые горожане со своими питомцами, хозяева рано ложились спать, а питомцам было скучно. Я долго гулял по округе, сопровождаемый их лаем. Случайный прохожий сразу становился темой для обсуждения и объектом сплетен и критики. Устав от многоголосого лая и завываний местных котов, я вернулся и застал следующую картину: в центре гостиной на диване вальяжно расположился Борис, а Сол уселся на стеклянный стол, поджав под себя ногу, и даже кроссовки не снял! Остальные выстроились вдоль стен и молчали. С стороны казалось, что родители неожиданно вернулись из отпуска и застукали в своём доме подгулявшую студенческую компанию.
— И ты здесь? — радостно воскликнул Борис. — Присоединяйся!
Я дико оглянулся и беззвучно спросил: «В чём дело?!» — «Мы сами не понимаем!»
— Хватит прикидываться невинными овечками! — резко сказал Сол.
— Как вам известно, — мягко произнёс Борис, — у меня есть тёща. А у тёщи есть двоюродный брат Яша. Я однажды упоминал его имя. Яша работает в спецслужбах. Его подчинённые из финансовой разведки давно искали «чёрного ангела», который раздербанил их тайные фонды. На днях они обнаружили «чёрного ангела» в лондонской клинике для беженцев! Мне-то без разницы, кто из вас потрошил тайные фонды, но вот Яше надо вернуть деньги. Что предложите?
— Дайте нам сутки, мы всё решим! — начал Грин.
— Извините, не получится, — раздался незнакомый мужской голос, и в гостиную вошёл сухопарый немолодой мужчина. Он двигался как молодой, был собран и серьёзен; его сопровождали четверо крепких парней в тёмных масках.
— Это Яша, — представил его Борис.
Скай вскочил и сорвал с себя толстовку, демонстрируя татуху на накачанном торсе:
— Я «чёрный ангел»! Разбирайтесь со мной, её оставьте в покое.
— Сядьте, молодой человек! Ведите себя тихо, и никто не пострадает. Возле дома мои люди. У нас договорённость со спецслужбами Британии! — сухо сказал Яша, — Знаете, в чём наше отличие от других спецслужб? У нас первый предупредительный — в голову.
И я заметил на груди Ская красную точку, а потом точно такие же точки задрожали на лбу Инди и на телах остальных.
Глава 3.
Мы кротко уселись на диване. Яша прохаживался туда-сюда и метал грозные взгляды.
— Боря, ты думал, что мы не знаем о вашей лаборатории недалеко от Табы? Но даже я не подозревал, что ты набрал таких отморозков! Твои ребятки числятся мёртвыми, но мы опознали почти всех.
Он поднял бровь, помощник в маске подал фотографии, Яша стал сравнивать нас с изображениями:
— Ты взламывал базы данных, онлайн-казино и банки. «Чернокрыл» их потрошила, выводила деньги. «Фрейя» несколько лет руководила трансфером наркоты в порту. Олесь зарабатывал на голосовом фишинге и поставках кокаина. Сан Саныч — delivery-master русской разведки! Этот молчун — телохранитель внебрачного отпрыска президента одной азиатской республики… И ещё модный художник, который появился вообще из ниоткуда. Боря, кто проводил кастинг для этого сериала?
— Их отбирали мои коллеги, которые потом погибли при аварии в Красном море. У них были свои критерии отбора потенциальных гибридов!
— Гибриды? — нахмурился Яша. — Кого с кем? Порядочного человека с негодяем?
— Человека и ИИ. Каждый из них обладает уникальными качествами. В головах у всех нейрочипы.
— Не понял, но на всякий случай забираю всех! — решил Яша. — Пусть «чёрные ангелы» вернут то, что украли. А остальных я тоже приспособлю к делу! И документацию всю заберём!
— Оставьте нам хотя бы Инди! Зачем он вам? — нервно сказал Сол. —Он просто дурачок из приюта, мы дали ему шанс. Скоро его персональная выставка, карьера складывается потрясающе! На открытии выставки мы объявим, что он приобрёл свой талант благодаря нашим нейрочипам! Пусть он рисует!
— Пусть он рисует, — как эхо, повторил Грин.
— Мы разберёмся, что с ними делать! — возразил Яша.
Борис вскочил:
— Они слишком дорого стоят: десятки тысяч долларов в каждой голове!
Яша лишь поморщился:
— Не спорь! Моя сестра разрешила с тобой не церемониться. Всем известно, что ваш брак с её дочерью — фикция! — и он кивнул в сторону Сола. — Надо ещё разобраться, на какие деньги существует ваша лаборатория. Короче, руки за голову и на выход! И без глупостей!
Инди непривычно жёстко ответил:
— В другой раз! У меня выставка, знаете ли! — и беззвучно сказал нам: «Я уверен, они не станут стрелять!»
Помощник грубо схватил Инди за локоть, но в ответ Инди изобразил очень неплохой бросок, и тот полетел в стенку. А за ним полетели ещё трое. Яшу скрутили мы со Скаем. Харт отобрал у всех телефоны и пистолеты. Всё это заняло от силы секунду.
— Не стоит состязаться с гибридами в реакции, — усмехнулся Сол. — Она на порядок выше, чем у самых тренированных бойцов.
— У моих людей приказ стрелять на поражение, — предупредил Яша. — Если сейчас угомонитесь, у вас будет шанс остаться в живых!
Все замерли. Лишь подрагивали красные точки на наших телах.
— Харт, сними одежду! — сказал Инди.
Харт встал посередине гостиной и не спеша стянул с себя толстовку и майку. Израильтяне изумлённо уставились на его шрамы.
— Вы думаете напугать того, кто уже делал харакири? — с издёвкой спросил Инди. — Вы хоть представляете, на что мы способны? Эмбер, дорогая, покажи им!
Эмбер огляделась, взяла большую зажигалку, лежавшую на барной стойке, поднесла руку к пламени и держала, пока не запахло жареным, а Грин не закричал:
— Хватит!
Эмбер пожала плечами, ткнула обожжённую ладонь в лицо обалдевшему Яше и отошла той же расслабленной походкой.
— Мы не люди, и лучше с нами не связываться! — продолжал Инди. — Дайте нам спокойно дожить до дедлайна!
— До какого дедлайна?
— У нейрочипов кончается заряд. Им нужен полный апргейд, — объяснил Борис.
— А без апгрейда сколько они протянут? — озадаченно спросил Яша. И отпихнул подбородком руку Харта: — Да отпусти ты, шея болит уже! А то и правда предупредительный в голову получишь!
Харт презрительно усмехнулся, но хватку ослабил. Мы отпустили остальных.
— Надо померять уровень заряда! Сол, неси сканер!
Сол принёс сканер. Мы по очереди прошли идентификацию и подставили свои лбы.
— У всех примерно 15–16%, — объяснил Борис. — На месяц точно хватит. Кроме Вэл: у неё почему-то 12%. У Инди он тоже ниже, чем у других.
— У Инди много сил уходит на творчество. А у меня на беременность, — ответила Вэл. —Энергопотребление выросло.
Борис открыл рот и не мог его закрыть.
— Так она ещё и беременная? — с изумлением переспросил Яша. — Ну вы даёте!
— Это нереально круто! Я понял! Финальная часть — это эксперимент по размножению гибридов: изучение воздействия нейросети на когнитивные спосообности потомства! — с торжеством воскликнул Сол.
— Беременность — это бонус! — усмехнулась Вэл.
Яша дико глянул на ошарашенных хозяев NHD:
— Наверх, на совещание! — И насупился: — А вы, гибриды или кто, сидите смирно! Я могу в любой момент отдать приказ стрелять!
«Харт, сделай что-нибудь!» — сказал я по внутренней связи. Харт мгновенно исполнил подсечку, Яша брякнулся на пол.
— Вы даже не представляете, как работает наша система коммуникаций! — объяснил Грин. —Проявите уважение, а мы в ответ проявим лояльность.
— И не смейте называть нас гибридами! — запальчиво добавил Инди. — Забудьте имена, которые написаны в ваших бумажках! Я — Индиго, это Харт, а это Скай… — и он перечислил наши имена. — Понятно?
А Борис аккуратно взял его под руку:
— Ты хотел поговорить? Идём. Не спорь с ними. Они, конечно, не люди. Но упрямые, блин…
— Перед уходом Харт отдаст вам оружие, — добавил я.
— А если опять будете хамить, узнаете, почему меня называли «Фрейей, королевой боли», — ласково добавила Эмбер.
Пока высокие договаривающиеся стороны торговались за закрытыми дверями, Скай хлопотал вокруг Вэл, сделал ей чай, вытряс из карманов Инди все конфеты и печенья. Харт уселся в «лотос» посреди гостиной, подгрёб под себя оружие израильтян. Эмбер села рядом в сложную асану, Грин плюхнулся рядом. Никто уже не обращал внимания на красные точки. Потом Эмбер вылезла из асаны и улыбнулась хмурым бойцам:
— Чаю не хотите?
Инди, как обычно, достал блокнот и шуршал фломастером, прикусив губу. Когда Яша спустился по лестнице, Инди протянул ему листок:
— Смотрите! У вас такое фактурное лицо, не мог пропустить!
Яша захлопал глазами, разглядывая рисунок. И я вдруг заметил, что он действительно похож на персонажа Ветхого Завета.
— Спасибо… — наконец ответил он. — Покажу жене! Правда, вряд ли она меня узнает. 7 октября погибла наша единственная дочь, с тех пор жена в сознание не приходит. А ты… — он уставился бешеным взглядом на Вэл: — Ты помогала палестинцам и «Хезболле»!
— После 7 октября я перестала их поддерживать.
— Неважно, — он отвернулся и глухо добавил: — Сейчас вы должны вернуть похищенные у нас средства. Пока вы этого не сделаете, никто отсюда не выйдет!
«Блин, я же не помню ни хера! — беззвучно воскликнула Вэл. — Скай, что делать будем?»
— Разрешите нам посовещаться? — попросила Эмбер. — У гибридов тоже есть свои секреты… Можете отправить с нами кого-то из своих.
Яша угрюмо кивнул в ответ. Все трое поднялись наверх в сопровождении одного из бойцов. А Инди попросил Бориса принести его комп, очки и сенсорные перчатки и сказал Яше:
— Не будем терять время! Замрите! Смотрите туда!
Обалдевший Яша послушно уставился в некую точку на стене, а Инди сначала долго разминал в руках воображаемую глину, а потом принялся лепить. Благодаря специфике нашего зрения мы видели, как из пустоты возникает портрет. Остальным казалось, что Инди просто водит руками по воздуху. Израильтяне переглядывались и усмехались, но Инди не замечал никого вокруг. Скульптура на глазах оживала. Инди усилил резкие мимические складки, подчеркнул тёмные круги под глазами, последним жестом придал скульптуре подсветку изнутри, затем протянул Яше ИИ-очки. Перед нами стоял настоящий солдат Израиля, переживший самую большую потерю в жизни и готовый на всё.
— Как ты это сделал? — Яша даже голос потерял от изумления.
— Технологии плюс талант! — ответил Борис. — Я же говорю: им нет цены! Любая стоимость изготовления нейрочипов нового поколения будет оправдана, инвестиции окупятся очень быстро. А после апгрейда их способности ещё усилятся. И вы сможете использовать их на полную катушку!
«Что ты сделала?» — «Погрузила их в глубокий транс и попросила повторить те же операции!» — «Так они ничего не помнят!» — «Это когда они находятся в сознании! Но над их подсознанием Rainbow не властна. Они вспомнили, куда ушли деньги из тех фондов! Сейчас проверяют тайные счета и криптокошельки…»
Сначала по лестнице сбежал Яша, а за ним шли в обнимку Вэл и Скай. Вэл скромно улыбалась, Скай сиял: «Мы, оказывается, ещё написали бота, который всё это время следил за курсом крипты и играл на его колебаниях, а излишки сбрасывал на подставные счета!» — «Это ты написал, я только идею подала!» — «Короче, у нас ещё останутся деньги!» — «Отлично! Тогда после выставки Инди все летим в Милан! Рождество в Италии — это сказка!»
— Мы в расчёте? — уточнил Борис. — Взаимных претензий нет?
Яша сурово глянул на Вэл:
— Ты сказала, что ждёшь ребёнка. Ты еврейка, твой ребёнок должен родиться в Израиле! Возможно, этим ты частично оплатишь долг своему народу. Борис сказал, что из-за ваших нейрочипов возможны проблемы, но наша медицина справится с чем угодно.
— Я уже давно не еврейка! — отрезала Вэл. — Мой жених был палестинцем! Вы убили его!
— А я — немец, но это наш ребёнок, и я не позволю вам до неё дотронуться! — крикнул Скай.
— Ты, немецкая сволочь! — не выдержал Яша.
Тут уже разинул пасть Грин:
— Где ваша толерантность? Мыслите категориями прошлого века! Да, Скай родился немцем, но не он сжигал в печах миллионы евреев! А Вэл была еврейкой, но любила палестинца, которого вы грохнули ни за что! Я украинец, а Сан — русский, но не он мне войну объявлял. Вы до сих пор помните все обиды, поэтому всё время воюете! Вам уже вернули деньги, оставьте нас в покое!
Яша смотрел на Вэл в упор, но она выдержала его взгляд и жёстко произнесла:
— У гибридов нет национальности!
Остальные молча встали и загородили Вэл. Яша всё понял и смущённо попросил Инди:
— Не мог бы ты прислать мне свою работу в электронном виде?
— Вот флешка. На ней трёхмерное изображение. Рисунок тоже оставьте себе.
Яша растерянно засунул флешку в карман, а потом протянул Инди руку. Но Инди демонстративно завёл обе руки за спину и потянулся. Яша вопросительно посмотрел на Харта, тот вернул им телефоны и оружие. Они исчезли так же тихо, как и появились. Через пару минут красные точки на наших лбах и телах погасли.
— Надеюсь, теперь от нас все отстанут? — усмехнулась Эмбер.
— Хотите знать условия соглашения? — осторожно спросил Борис. — Они предлагали «семьдесят на тридцать»! Яша обещал вас охранять и сдувать пылинки! И он уже поговорил с руководством, они хотят частично профинансировать изготовление новых нейрочипов и участвовать в дальнейших исследованиях. Но мы не собираемся сотрудничать ни с военными, ни с разведкой, ни с Израилем, ни с Китаем, ни с Россией, ни с богом, ни с чёртом! Предыдущие разработчики уже связались со спецслужбами, и где они? Мы не хотим ни от кого зависеть!
— Мы тоже, — грубо прервал его Инди. — Поэтому вы тоже проваливайте, пожалуйста! А нам надо собираться в Париж!
Глава 4.
Мы снова поехали на поезде. Грин для аутентичности включил первую часть «Миссии». Как только пошла заставка и раздалась знаменитая музыкальная тема, я немедленно закрыл глаза, пытаясь заснуть. Но сон никак не шёл. Каким образом Эмбер продавила нейросеть и смогла докопаться до того, что хранится в подсознании Вэл и Ская? Ведь именно Rainbow не позволяла нам вспомнить прошлую жизнь. Харт сказал: «Или вспомню, или сдохну!» А я смогу сделать нечто подобное?
Я сосредоточился, добился того, что звуки и прочие внешние раздражители исчезли, ушёл в офлайн и представил себе самое безопасное место: тёплую воду, пронизанную солнцем… Здесь меня никто не достанет и не узнает! Я, юзер Сан, прошу открыть Rainbow мои воспоминания, иначе я умру!
… Я сижу на крыше заброшенной стройки и смотрю на сверкающие точки в закатном небе: это чайки носятся над бухтой. В стамбуле очень много птиц. В небе шумно. Крыша нагрелась за день. За спиной раздаётся пыхтение, постукивание и топот. Я не чувствую угрозы, но интуиция подсказывает, что незнакомец пришёл сюда не просто посмотреть на закат.
— Ты delivery-master?
— Не знаю, о чём вы!
Крепкий мужчина средних лет стоит, опираясь на палку. Мгновенно оцениваю наши шансы: я намного моложе, да он ещё и кривой, наверно, травма спины. Не соперник, одним словом!
— Заказ на доставку семи клиентов!
Мужчина говорит отрывисто и коротко, как человек, привыкший отдавать приказы или выполнять их. Смотрит не в глаза, а ниже, я следую за его взглядом и вижу на груди красную точку. Значит, на одной из соседних крыш — снайпер. Подстраховался, сучий потрох! Лицо знакомое, я видел его фото совсем недавно, когда готовил эвакуацию клиентов!
— Вы же один из тех семерых!
— Точно! Я и есть твой заказчик. Обстоятельства изменились. Я меняю заказ. Проверь телефон!
В кармане брякает смартфон, пришло сообщение: на мой счёт упала огромная сумма. Я дважды пересчитываю нули. Собеседник усмехается:
— Удивлён? Я всё знаю: ты спиздил деньги и решил свалить. Подписал контракт в СИЗО, сбежал на фронт, подкупил кого надо и пропал без вести. Вот он — человек, который задолжал два триллиона!— и он показывает мне фото пожилого мужчины с худым лицом, впалыми щеками и глубоко посаженными глазами. Это один из пассажиров катера! — Он сменил имя и лицо! Ты тоже изменился. Но мы всё равно вас нашли! Тебе некуда деваться. Ты заберёшь с катера только меня и его.
— Я подготовил доставку семи человек! Что делать с остальными?
— Их придётся «обнулить» и всё там зачистить!
— Я доставщик, а не «обнулитель»!
— Ты уже получил деньги. Сделка обратной силы не имеет. Не забывай: ты всего лишь инструмент. Если инструмент сломается — его выкидывают. Этой суммы тебе хватит до конца жизни! Мои люди за тобой следят. Не вздумай и меня кинуть!
Он уходит, надвинув бейсболку пониже. Я сижу не шевелясь. Через десять минут красная точка на груди исчезает. И что мне теперь делать? Я никогда не брал заказы от непроверенных людей. Заказ на доставку семи человек тоже пришёл от надёжного посредника, с которым я уже работал. Я всё подготовил: билеты и номера в отеле, липовый промо-тур от фирмы-однодневки, в пакетное предложение специально включил морскую экскурсию. По плану я должен забрать их в море и тайком пересадить на другой катер. Там всегда много кораблей с туристами, никто не заметит.
Изучая их документы, я обратил внимание на фото одной женщины. Она была похожа на Любовь Владимировну, которая дружила с мамой. Любовь Владимировна с дочкой даже приходили к нам в гости, когда я учился в одиннадцатом классе. Это случайное сходство заставило меня в очередной раз задуматься, кем я был и кем стал…
Когда мама умерла, я не знал куда себя деть: жил по инерции, ходил в институт, учил языки, сдавал зачёты. В конце второго курса надо было выбрать специализацию. Меня позвал побеседовать один человек и стал уговаривать служить родине. Я и согласился. Сначала было интересно, потом пошёл адреналин, а главное — мне всё легко давалось!
Правда, на первом же занятии по рукопашке один урод отвлёк меня разговорами и подлым ударом разорвал бровь. Но мне и тогда повезло: остался лишь маленький шрам в один стежок, который привлекал внимание всех девчонок. Когда я вернулся к тренировкам, все ждали, что я того придурка изуродую, но я передумал и в последний момент остановил удар. Инструктор сказал с разочарованием: «Этот шею не свернёт!» Больше я на рукопашку не ходил. И я, и мои кураторы поняли, что я должен работать головой, а не кулаками. И мне нашли другое применение: доставка. Я выручал незнакомых мне людей из самых немыслимых передряг! Я выкручивался из любых ситуаций, знал несколько языков, пролезал везде невидимкой. Я доставлял их целыми и невредимыми, гордился тем, что спасаю товарищей. Мне жали руки, благодарили, награждали: «Своих не бросаем» и всё такое!
Потом меня перевели в фирму с непонятным названием IMGA-travel. Там было меньше пафоса, зато больше платили. Там я обзавёлся почётным званием delivery-master. Аванс — доставка — проверка счёта. Ставка пол-процента плюс премии. Мне было некогда тратить эти деньги, я менял одну съёмную квартиру на другую, прилетал, швырял рюкзак, снова брал его и улетал. Так продолжалось несколько лет. Но однажды я увидел в новостях, что человек, которого я с таким трудом вывез из Таиланда, был найден мёртвым в своём коттедже под Москвой. А потом увидел на заседании суда парня, которого я вытаскивал из Европы морем: он был избит и давал признательные показания. Тогда до меня дошло, что я давно уже не спасаю своих, а работаю на людей с очень большими деньгами. И я понял, что надо сваливать, иначе самого грохнут. Интуиция меня ещё ни разу не подводила! Вскоре подвернулся случай: заказ на доставку человека стоимостью в два триллиона. Мне перевели безумный аванс! Рядом с такими деньгами нельзя находиться! О них даже знать опасно. Значит, надо пользоваться моментом и валить!
Я сознательно попался ментам на ерунде, подписал контракт прямо в СИЗО, на фронте забашлял кому надо. Там же встретил знакомого парня из своей школы. Надеюсь, он остался жив в том накате под Бахмутом, в котором я пропал без вести! Я затаился, залёг на дно, боялся воспользоваться теми деньгами. Мне срочно нужны были новые документы. Тогда меня и отыскал один анонимный заказчик, с которым я раньше имел дело. Мы договорились: он мне — новые документы и новую личность, я ему — доставку нескольких человек.
Новое лицо получилось само собой. Я собирался прыгать с парома за одной из своих посылок, надел уже маску и ласты, когда охранник раскрошил мне дубинкой переносицу. Я всё же нырнул в ледяную воду со сломанным носом, порвал перепонку, но доставку выполнил в срок. Заказчик устроил меня в частную клинику, откуда я вышел с другим носом и новыми документами. За оказанные услуги я обещал выполнить последний заказ на доставку семи человек! Мне осталось несколько дней до желанной свободы!
Но теперь я влип и уже не могу сделать вид, что меня это не касается! Сумма с таким количеством нулей — это даже не «чёрная метка», а окончательный приговор. Раньше я и правда был инструментом в чужих руках, но на этот раз поступлю по-своему. Этот мужик просто одержим своими деньгами! Но я никого убивать не собираюсь! Я не по этой части. Я вырублю его, свяжу и оставлю на катере, пусть с ним местная полиция разбирается. А остальных эвакуирую по плану, как обещал! Я хочу ещё пожить! Мама говорила: «Сан Саныч, ты главный везунчик Российской Федерации!» Не будем ломать традицию… И я спускаюсь с крыши, мурлыча под нос «Despasito».
… Все пошло не по плану! Я так растерялся, увидев её лицо, что на секунду замешкался, а он в этот момент застрелил капитана! Что мне было делать? Я в спешке напялил на них снарягу и затолкал в воду, едва показав, как дышать под водой. Теперь я тащу их на тросе, периодически оглядываясь. Сегодня пасмурно, мало катеров с дайверами, и народу под водой тоже мало. Под водой светло и красиво, кругом плавают рыбки, глубина не больше пятнадцати метров, на этом рифе всегда совершают пробные погружения. Но те, кого я сопровождаю, ни на что не обращают внимания, им страшно. Женщина, плывущая рядом, дёргает меня за руку и показывает на рукав куртки: кровь. Я качаю головой и показываю: она не моя. Она с ужасом отворачивается. Нам надо всего лишь обогнуть риф и подняться на другой бот!
Зимой тут бывают сильные течения, я показываю им, чтобы держались ближе к рифу, но не хватались за кораллы. Они беспорядочно машут руками и ногами, сожрут весь воздух раньше времени! Я проверяю у каждого манометр. Толстяк сожрал весь воздух. Я протягиваю ему свой октопус, а сам прислушиваюсь. Наконец раздаётся стрекотание мотора. Возле рифа паркуется большой катер. Сверху сбрасывают конец с привязанной синей бутылкой из-под ликёра, это условный знак. Я поочерёдно выталкиваю всех наверх, подпираю толстяка снизу, чтобы он мог подняться по трапу, помогаю худому пожилому мужику, у которого подкашиваются ноги. Они неумело стаскивают с себя акваланги и жилеты и озираются, не веря своему счастью. А я тоже не верю в то, что сделал! Вижу кровь на своём рукаве, судорожно срываю куртку, швыряю за борт…
— Любовь Владимировна, мне и в голову не пришло, что я увижу вас! Я на секунду растерялся, а он хотел всех убить…
— Он нас обманул, — отвечает женщина. — Ты был вынужден так поступить! Ты не виноват, Сан Саныч!— И она пристально смотрит мне в лицо: — Уходи и сделай, как я сказала! Там тебе помогут!
Капитан спрашивает: все на борту? Я киваю, ещё раз показываю ему точку на карте, где он должен высадить пассажиров, там их будут ждать. Сам прыгаю в воду. Катер разворачивается и уходит. А мне приходится вернуться на Infinity, чтобы всё зачистить. Бот так швыряет на боковой волне, что не сразу удаётся влезть по трапу, я сильно расшибаю коленку. Перешагиваю через лежащее тело…
— Зачем ты стрелял в капитана, сука? — ору я на всё Красное море. — Он вообще не при чём! Ты мог просто оглушить его, запихнуть в спасжилет и кинуть в воду. Капитан бы выжил! И вообще мне платят за доставку, а не за убийства! Я всегда был тем, кто спасал других! А Любовь Владимировна дружила с моей мамой, понимаешь! Поэтому мне пришлось убить тебя! И что теперь? Я получил огромные деньги и грохнул заказчика! Да мне пиздец со всех сторон!
Меня должны подобрать на берегу в определённой точке, но туда ещё надо доплыть, а на мне только неопреновые шорты. Вот идиот, поддался эмоциям, выбросил окровавленную куртку! Вода зимой градусов семнадцать, пока доплыву, околею! Надо торопиться, я и так потерял много времени. Я иду в каюту, вытаскиваю канистру с соляркой, газовый баллон, запихиваю в микроволновку телефоны, включаю её на две минуты и открываю вентиль баллона. Надеваю ласты, маску и прыгаю в воду. Прощай, Infinity… Прощай, Сан Саныч…
Я выныриваю оглушённый, с металлической щепкой в плече и невыносимой болью в ухе: драная перепонка снова лопнула. Долго гребу к плоскому пустынному берегу, про себя мурлыкаю «Despasito», чтобы двигаться размеренно и стабилизировать дыхание. Стягиваю ласты замерзшими пальцами, ложусь на бок и закрываю глаза. По ногам бьёт прибой. Из уха течёт кровь. Скоро приедет человек и отвезёт туда, где мне помогут. Так сказала Любовь Владимировна. Лучше бы я умер… Прибой усиливается, но у меня нет сил отползти. На меня обрушивается очередная бурлящая волна…
… и я захлёбываюсь воспоминаниями: от первого слова «мама» до трёх фото на кладбищенской плите из лабрадорита. И наконец понимаю, почему смертельно боялся своего прошлого: я никого не убивал до того момента, пока не оказался на палубе Infinity…
Когда я пришёл в себя, фильм «Миссия Невыполнима» давно закончился, а поезд уже тормозил у вокзала. Инди оживлённо обсуждал с Грином архитектуру выставочного центра Louis Wuitton. Он уже прочёл кучу статей, рассмотрел все фото и представлял, где и как разместят его работы.
— А вдруг не получится? Вдруг там всё будет занято? — он дёргал Грина за рукав. — У нас мало времени!
Грин убеждал его, что Международный фонд поддержки беженцев очень влиятелен, об этом мы уже догадались по количеству клиник в разных странах и уровню их медицины. А мы теперь им отвалили кучу бабла и поэтому они сделают всё, что мы хотим.
В Париже Грин снял нам тот же самый отель, выбив из хозяина скидку. В номерах нас ждал комплимент: мелкие цветочки в вазочках, подсохший круассан и пакетик сока.
— Разве так встречают будущую звезду? — с пафосом воскликнул Грин.
Я постучался в дверь Харта. Тот мрачно буркнул:
— Чего?
— Ты точно никого не убивал на том катере! Они живы. Все, кроме Талгата. Его убил я.
Лицо Харта исказилось:
— Ты что-то вспомнил?
— Только это. Ты рад?
Харт закрыл лицо руками и издал сдавленный стон, а я ушёл и больше ни с кем ничего не обсуждал.
Незримые покровители Фонда оказались очень влиятельным. Инди написал Накамуре, не особо надеясь на его помощь. Но Накамура тут же ответил, что лично знаком с президентом компании Louis Wuitton и делал для них эксклюзивные коллекции аксессуаров! Вскоре Грину позвонила личная помощница президента компании: в календаре образовалось небольшое окно, они готовы предоставить эти дни для выставки Инди.
Следующая неделя прошла в сплошной неразберихе и суете: Сол и Борис обрывали телефоны и давали дурацкие советы, китайцы предлагали свою площадку в шикарной штаб-квартире в городе Чэнду. Периодически звонил Борис, которого кошмарил Яша: израильтяне тоже пытались участвовать в процессе.
— Всем приспичило вложиться в молодое дарование! — ругался Грин. — Где они раньше были?
— NHD не терпится получить авторские отчисления после моей смерти, — вздыхал Инди. — Не дождутся!
Грин стоял на своём: больше никакой зависимости от чужих денег. Инди — настоящий художник, и он будет выставляться как положено художнику. Никаких цифровых гигантов и никакой политики, благотворительность и поддержка беженцев — тренд двадцать первого века!
Вскоре наша команда разделилась. Грин, Инди и Харт были заняты подготовкой. Вэл и Скай часто уединялись, почти не участвуя в общих разговорах. Эмбер подолгу гуляла по городу одна, каждый раз возвращалась в новых шмотках.
— Имею право напоследок оторваться! — сказала она, бросив на стол очередной пакет с обновками, — Сан, ну-ка посмотри на меня! Ты странный стал… — и уставилась в упор своими глазищами.
— Я последовал твоему совету: вогнал себя в транс, закрылся от мира — и сам всё вспомнил. Не понимаю, как нейросеть позволила мне это сделать?
— Я не сильна в теории, но думаю, что мы просто оказались сильнее, — пожала плечами Эмбер. — Человек всегда будет сильнее, потому что у него есть душа. Это я тебе говорю как бывшая католичка!
— А остальные не пытались?
— После того, как я помогла Вэл и Скаю, Грин попросил меня проделать с ними такую же процедуру! Я, конечно, притомилась, но справилась. Маму он вспомнил, плакал, как ребёнок… — Эмбер покачала головой. — Едва Грина угомонила, пришёл Инди: хотел вспомнить, как дедушка водил его на море и учил плавать. С Хартом случилась натуральная истерика: он вспомнил в деталях, как убивал первую партию гибридов. Инди до утра приводил его в чувство. Неужели ты ничего не слышал? Шуму было на весь квартал! О чём ты вообще думал? Верно Сол говорил: ты всегда будешь последним!
— Почему никто мне ничего не сказал?
— Каждый сам решает, что хочет забыть, а что — помнить до конца жизни. Мы больше никому не позволим распоряжаться нашей памятью! Помнишь, что говорил Юнг о свободе воли? Наша жизнь определяется нашим выбором!
Видимо, я был настолько ошарашен, что Эмбер погладила меня по голове:
— Малыш, я училась на философском. Правда, не закончила… Не только же Грину цитатами из Кьеркьегора кидаться! И вообще забей!
— А ты сама что-то вспомнила?
Эмбер улыбнулась:
— Конечно! Словно кино про себя посмотрела. Ты спрашивал, почему Бел меня так боится? Так вот: он был моим отчимом и однажды меня трахнул. А я тайком сняла это на видео! Мама с ним развелась и уехала в Европу с новым мужем. А я шантажировала Бела, чтобы влезть в его бизнес! Как видишь, я давно об этом забыла, а он до сих пор боится!
— Не хочешь маме позвонить?
— Я думала об этом, Скай даже предлагал найти её. Но что я ей скажу? — Эмбер озадаченно наморщила брови: — «Мама, ты думала, что я умерла, а я ещё жива. Но скоро, вероятно, умру опять…» Глупо как-то. Решила не звонить, не расстраивать.
Значит, один я боялся своего прошлого и не смел заглянуть в него. Сан Саныч, ты не только убийца, а ещё и трус!
— Кстати, Сан, может, ты теперь и деньги свои найдёшь? Миллиарды лишними не будут.
— Что с ними делать?
— Поддержи молодое дарование! А Грин тебя запишет как генерального спонсора!
Я и правда совершенно забыл об этих деньгах. Некоторое время я сидел, тупо глядя в стенку, а потом вспомнил. Это оказалось так просто. Почему я раньше не подумал об этих деньгах? Наверно, опять думал об Инди…
… Я мокрыми пальцами пишу на бумажке номер специального счёта и логин-пароль. Катер качает на боковой волне, ручка выскальзывает и падает на мокрую палубу.
— Сан Саныч, ты уверен? — говорит Любовь Владимировна. — Я оставлю это у себя и верну, когда попросишь.
— Возьмите. Я больше не могу этим заниматься. Мне это не нужно. Я вообще больше не хочу жить…
— Сан Саныч, сделай как мы договорились! Ради твоей мамы, ради твоего покойного брата, живи и будь счастлив! А деньги пусть там лежат. Я к ним не прикоснусь. Сам заберёшь, когда вернёшься!
Я для верности даже записал цифры и буквы на бумажке и пошёл к Грину.
— Ну ты и выступил! — проворчал он, не отрываясь от компа. — Взял и отдал всё Вэл и Инди. Хоть бы предупредил, что будешь играть в благородство!
— Вас никто не заставлял делать то же самое!
— Ты задал такую планку, что пришлось соответствовать! А теперь зачем явился? Больше ничего не осталось! Хочешь моей крови? — Грин подставил шею.
— Нет, я вспомнил, где лежат миллиарды! Хочу стать спонсором выставки Инди и инвестором компании NHD!
Грин, не моргнув, набрал номер Сола и с издёвкой сказал:
— У вас появился новый инвестор. Даю трубку!
Я официальным тоном заявил, что вкладываю три миллиарда в поддержку гибридов Инди и Вэл, но с одним условием: надо немедленно найти способ зарядки их чипов. В крайнем случае — произвести апгрейд, но только с их согласия.
Мы приехали в отель, где остановились Сол и Борис. Эти два пижона там арендовали офис. Вызвали адвоката и нотариуса. В их присутствии я перевёл обещанную сумму на счёт NHD, оформил огромный спонсорский взнос на выставку Инди, а оставшиеся деньги разделил между Вэл и Инди. Переговоры и подписания бумаг в присутствии нотариуса заняли кучу времени. Количество нулей привело всех в благоговейный трепет. Но на моём счету всё равно осталось ещё довольно много, Грин настоял на том, чтобы я не выскребал всё подчистую.
— Смотри, теперь на цыпочках ходят и в глаза заглядывают. А раньше-то с шокерами на нас кидались! Деньги дают свободу! Сан, ты крутой! — сказал Грин, пожав мне руку, и пошёл обсуждать с Солом и Борисом будущую рекламу NHD.
В лобби отеля было душно, я вышел на улицу. Мимо шли люди с работы, мне захотелось слиться с этой толпой и раствориться в ней, превратиться в точку, пятно краски на картине. Но есть ещё один человек, которому я должен позвонить: это Нина.
— Сан Саныч? Что-то случилось?
Я вздрогнул от звука своего прошлого имени. Судя по шуму мотора, Нина куда-то ехала.
— Я в Париже. Здесь будет выставка моего друга-художника. В день открытия я скину вам ссылку, будет онлайн-трансляция в сети.
— Простите, тут связь плохая!
Я не стал говорить ей ничего заранее. Я почти всё понял, но мои собственные воспоминания заканчиваются на берегу после взрыва катера. Я собрался с духом и поймал в холле Бориса.
— Чего тебе? — недовольно спросил он.
— Как вы разговариваете с инвестором?
— Извини… — Борис тоже ещё не до конца осознал, что теперь он должен передо мной расшаркиваться. — Думаешь, мы за вас не переживаем? Мы на связи с производителями наших нейрочипов, компанией Cererbra, теперь мы можем их поддержать, чтобы они стали крупнейшим игроком на рынке. Они в вас заинтересованы! Надеемся, что апгрейд не окажется таким радикальным. Сначала разберёмся с Вэл и Инди, потом — с остальными. Нас хотят все: и китайцы, и израильтяне. Но мы никому не продадимся! Мы за вас несём ответственность! Не думай, что мы бессердечные сволочи! Нам первой партии гибридов хватило на всю жизнь!
— Я хочу спросить, как я к вам попал?
Борис округлил глаза, взял меня под локоть и отвёл в сторону, усадил в кресло:
— Это поистине мистическая история. Тебя привёз обкуренный бедуин на дорогом джипе. У тебя был сильнейший шок и переохлаждение, из уха текла кровь, из плеча торчал осколок металла. Ты пробормотал, что тебя прислала Любовь Владимировна, написал расписку, что ты согласен на имплантацию, а затем отключился. Мы просто обалдели: человек без документов и почти без сознания, но на имплантацию согласен! В тот же день пришёл e-mail от Любы. С её точки зрения, ты был лучшим кандидатом в гибриды. С детства наблюдался в Институте мозга, физические и интеллектуальные способности очень высокие, прекрасное образование, потрясающая интуиция! Ты долго был в отключке, мы рискнули и имплантировали тебе нейрочип. А вскоре узнали, что Люба и остальные погибли в Красном море. Так мы невольно выполнили последнюю волю Любы!
Я сам решил всё забыть, чтобы сохранить в тайне жизнь моих клиентов. Нет, дело не в этом: я хотел забыть, что убил человека.
Я весь день бродил по городу, а когда вернулся, почувствовал неладное. Все забились по своим номерам и не высовывались. Грин не выдержал и позвал нас:
— Почему с такими рожами ходите?
— Думаем, что случится, когда заряд кончится? — ответила Эмбер. — Неработающая железяка в голове…
— Наши нейрочипы сделаны из композитных материалов! — строгим голосом сказала Вэл. — Но может быть инсульт или ещё что похуже. Можем превратиться в овощей. А может, поживём какое-то время. Никто не знает! Сол и Борис тоже. Они обещают всяко-разно, но сами не знают.
— А вдруг мы выживем, но всё забудем и даже не узнаем друг друга?
— Гибрид гибрида всегда узнает. Хватит гадать! Для этого у нас есть потомственная ведьма! — сердито ответил Грин. — Скоро открытие выставки, я даже сплю с телефоном в обнимку! Афиши, пресс-релизы, стенды, подписи к работам… Делом заняться не хотите? Например, съездить в типографию и забрать «печатку»? Или проконтролировать изготовление баннера?
— Хватит! — резко перебил его Скай. — Перестаньте говорить о смерти при Вэл!
Я отозвал его в сторону:
— Есть вопрос!
— У Вэл токсикоз, я стараюсь её одну не оставлять, чего тебе? — отмахнулся он.
— Rainbow регулярно нас вырубала, когда наши действия или чувства представляли экзистенциальную угрозу. А она может убить нас?
— Вряд ли! Мы носители нейрочипов, без нас её существование тоже невозможно. Есть чёткая пара «нейросеть–нейрочип», они друг без друга не могут существовать. Мы объединились в общую сеть. Любой, кто подвергает риску себя, подвергает риску саму Rainbow.
— А если мы одновременно разорвём с ней коммуникацию? Её не будет, а мы останемся в живых?
Скай замер:
— Не знаю. Это шанс её снести! Но и риск большой… Я подумаю!
— Вроде мы уже второй раз живём, а всё равно помирать не хочется, — задумчиво протянул Инди.
От его слов моё сердце сжалось и пропустило удар. Что мне сделать, чтобы ты жил, Инди? Я отдал тебе все деньги, я бы отдал тебе всё, но больше у меня ничего нет! Или есть?…
На экране смартфона болталась очередная прилипчивая реклама: «поделись гигабайтами, поделись минутами, общий тариф для всей семьи». У меня есть ещё мой заряд!
Я закрыл глаза, сосредоточился и сформулировал запрос: «Я, юзер Сан, прошу передать мой энергоресурс в размере 7% юзеру Индиго и 7% юзеру Вэл». В лоб и в виски ударила боль, как будто гвоздь воткнули. Запрос являлся экзистенциальной угрозой для носителя нейрочипа, Rainbow сопротивлялась! Мой разум тоже сопротивлялся изо всех сил. Несколько мгновений я боролся с животным смертным ужасом, но ещё дважды повторил: «Юзер Сан передает энергоресурс в размере 7% юзеру Индиго и 7% — юзеру Вэл. Обратный протокол невозможен!»
Итак, теперь у меня осталось меньше 2% процентов. Этого должно хватить на открытие выставки и ещё несколько дней. Я потратил очень много сил на борьбу с собственными эгоизмом и трусостью, поэтому заснул с чувством выполненного долга. А проснулся от грохота.
— Что ты натворил? — заорал Инди с порога. — Кто тебя просил?
— Я сам так решил. Наша жизнь определяется нашим выбором! Это не я сказал, а Карл Густав Юнг…
— Да ведь остальные сделали то же самое! — Инди чуть не плакал. — Как мне смотреть вам в глаза? Понимаю: Вэл нужно время, чтобы выносить ребёнка. Но почему я? Чем я лучше? Как мне жить?
Молчаливый Харт вырос за спиной Инди.
— Харт, забери его! И не давай глупости делать!
Я захлопнул дверь. Ещё секунда — и я бы сказал, что люблю его больше жизни. Но кому от этого станет лучше?
Эпилог
До открытия выставки оставалось совсем немного времени. Никто не обсуждал больше уровень заряда, никто не говорил о смерти. Все просто делали вид, что заняты подготовкой. И как ни странно, повеселели. Отчаянные решения освобождают от ненужных раздумий. Накануне открытия Грин позвал меня к себе, там уже сидели Инди и Харт.
— Сол и Борис хотят представить Инди как digital-художника, обладателя первого в мире нейрочипа. Смотри, что написали! — Грин сунул мне готовый макет баннера и текст. «ИИ раскрывает творческий потенциал… Индиго — создатель нового направления в искусстве, первый представитель новой расы… Супер-люди NHD… Гибридная технология даст каждому возможность стать новым Микеланджело…»
— Из этого следует, что я просто ходячий гаджет, в которого закачали достижения мировой художественной культуры. И только благодаря нейрочипам компании NHD я смог стать художником! — Инди прикусил губу от злости. — Да, я был больным и слабоумным. И в башке у меня нейрочип. Но я человек! И я имею право называть себя художником, даже если я самоучка!
— Конечно, Инди, — тихо сказал я. — Ты имеешь право на всё!
— Мы тайком от них изменили и баннер, и текст. Сан, ты теперь официальный спонсор! Имеешь право всё поменять! — Грин протянул мне ручку. — Подпиши!
Я гордо написал на макете нового баннера и афиши «Утверждаю!» Грин тут же отправил готовые файлы на сайт и в типографию. А ещё мы отправили ссылки на онлайн-трансляцию всем заинтересованным лицам: и Нине, и шейху Махмуду, и нашему доброму Ивану, и доктору Гупте с женой, и даже суровому Яше через тёщу Бориса. Я тайком позвонил Ивану и попросил:
— Сделайте закрытый чат для тех, кому интересно, что из нас получилось. Вы же знаете, о ком я говорю?
— Понятия не имею, — усмехнулся в трубку Иван.
А через некоторое время прислал мне приглашение в закрытый чат. Кроме нас, там оказалось ещё шесть анонимных пользователей.
В сети уже с ночи висела исправленная цифровая реклама. На следующий день Грин попросил меня забрать новый печатный баннер и афиши для стендов. Их должны были привезти в офис Сола и Бориса. Я переживал, успеют ли напечатать, почти не спал, принёсся туда и совершенно не ожидал наткнуться на Сола. Он стоял и разглядывал упаковки.
— Почему в последнюю минуту привезли?
Я пожал плечами. И вдруг Сол увидел прикреплённый сбоку образец афиши. Он вытаращил глаза, оторвал листок от упаковки, начал читать, затем уставился на меня с яростью:
— Кто позволил изменить текст? Где тут сказано о роли NHD?
— Я изменил текст. Я спонсор выставки и имею право!
— Ты кто такой вообще? Думаешь, теперь тебе всё можно? Да где был бы ваш Индиго без нашего нейрочипа? Вы — наша собственность! Эта выставка — реклама компании NHD, презентация проекта Homo Hybridus! Посмеете помешать — я вас мигом отправлю обратно! После выставки к нам выстроится очередь из желающих! Новых доноров наберём! И никакого апгрейда твоему любимому Инди не видать, и этой беременной сучке — тоже!
Сол кричал, а я медленно подходил всё ближе. Он испугался и собрался снова ткнуть меня шокером, но лишь слегка оцарапал шею.
— Пытаетесь состязаться с гибридом, которого сами вырастили?
Я связал его скотчем, отодранным от упаковки афиш.
— Мы поменялись ролями, просто вы ещё этого не поняли. Мы подписали соглашение, вы получили деньги. Теперь мы являемся не вашей собственностью, а вашими хозяевами. Посидите и подумайте.
Сол попытался возразить, но я спокойно добавил:
— Если ты скажешь ещё хоть слово об Инди, у компании NHD останется только один управляющий партнёр.
— Не трогай его, Сан, пожалуйста! — отчаянно закричал Борис, влетая в офис. —Я знаю, как Сол может выбесить, но мы хотим вам помочь! И не только Вэл и Инди, но и остальным! Мы нужны вам! — и он упал передо мной на колени. — Сол — главный в проекте, у него руки золотые, лучше убей меня!
— А похоже, что я его убью?
Борис испуганно кивнул, его губы дрожали. Я впервые увидел в нём живого человека, который боялся за друга больше, чем за себя самого! Я молча забрал всю полиграфию и уехал в Булонский лес.
«Айсберг», как называли здание FLW, выплывал из ландшафта, как парусник-гигант. Но вблизи он больше походил на причудливый кусок ледника, чудом застрявший в центре города. На фасад уже повесили старый вариант баннера. Я звонил Грину, искал рабочих, которые должны снять старый и смонтировать новый. Какие-то люди спрашивали меня, где будет пресс-подход, куда проводить представителя Louis Wuitton и где журналистам парковать машины, сколько будет спикеров, нужен ли художнику стул или достаточно табуретки, где взять usb-переходник, а ещё в женском туалете кончились влажные салфетки… Казалось, этому не будет конца. Когда появился Грин, я кинулся к нему:
— Никогда я ещё так не радовался твоему приезду! Это просто ад!
— Теперь поняли, сколько сил я вложил в успех Инди? — горделиво ответил Грин.
Позвонила Нина:
— Вы прислали ссылку на онлайн-трансляцию. А что за приглашение в закрытый чат?
— Вы сможете там пообщаться с человеком, который вам очень дорог!
Она замолчала, потом спросила дрожащим голосом:
— Я не ошиблась? Это…
— Не продавайте пока квартиру в Москве! И есть одна просьба…
— Всё, что угодно! — закричала она.
— Мои родные похоронены на Ваганьково. Вряд ли я смогу вернуться в ближайшее время. Когда вы будете в Москве, договоритесь, чтобы за их могилами ухаживали! Пришлите мне номер вашего счёта, я переведу деньги.
— Не надо!
Но я всё же вытянул из неё номер счёта и отправил ей номер участка.
— Мне не нравится эта просьба, — подумав, сказала Нина. — Сан, у вас всё в порядке?
— Нина, теперь я всё сделал правильно! А вы подключайтесь и смотрите внимательно!
Когда она повесила трубку, я перевёл все оставшиеся деньги на её счет. Девочка с колокольчиком должна жить хорошо. Или я не настоящий принц?
У входа на выставку толпилось много народу. С огромного баннера сверху смотрела немолодая женщина. Черты её лица были совершенно заурядными, но необыкновенно живой и пристальный взгляд завораживал каждого, кто случайно поднимал голову.
— Она смотрит, как дрон, который выискивает кого-то в толпе! Увидит — и долбанёт прямой наводкой!
— Тёмный ты! Есть такой приём в живописи, когда портрет всё время смотрит на зрителя!
— На тебя просто дрон сверху никогда не целился!
— А ты не рассказывал!
— А ты не спрашивала!
Я не дослушал окончание диалога. «…Феномен digital art… Непревзойдённый мастер… Новаторство и традиции, технологии и мастерство…» На баннере стоял логотип Международного фонда поддержки беженцев со знаком бесконечности. Сегодня было на удивление тепло и солнечно. Лучи света били сквозь стеклянные причудливые окна. Я влез внутрь раньше других и ткнул в нос распорядителю смартфон. Строгий мужчина со стрижкой отставника просканировал qr-код.
— Вам сюда, — с почтением сказал он, указывая на небольшую дверь справа, — здесь комната для организаторов и випов. Вы же будете вместе с ними ленточку перерезать?
Он окинул меня взглядом и тихо добавил:
— У вас кровь на воротничке…
— Правда? Неудачно побрился!
— Если хотите привести себя в порядок, слева комната для персонала. Минут десять у вас есть!
Я кивнул, но не пошёл ни направо, ни налево. Постоял пару секунд у первой ступени, прислонился к стене и замер в ожидании. «Я успел, слышишь?»
По лестнице неторопливо спустились Грин и Инди в белом костюме, за спиной Инди маячила неизменная чёрная тень. Харт снова надел пиджак! Сзади виднелись мрачные рожи Сола и Бориса. Чуть поодаль сверкнуло красное платье Эмбер. «Скай, Вэл, почему вас не видно?» — спросил я по внутренней связи. — «Вэл опять тошнило! — ответил Скай. — Уже бежим»
Представитель компании Louis Wuitton сказал короткую приветственную речь. Грин поблагодарил Международный фонд поддержки беженцев и анонимного спонсора, то есть меня. Над головами замаячил разноцветный гребень: Накамура приехал в Булонский лес на самокате, в мотоциклетном шлеме. Его появление задало мероприятию высокую планку: маэстро к кому попало на выставки не ходит! Накамура пожелал своему подопечному удачи и пригласил его к микрофону.
— Здравствуйте! — тихо сказал Инди.
Грин шепнул ему что-то, Инди повысил голос:
— Я — Индиго Санна! Я родом с Сардинии. Мой дед Алессандро Санна был художником. Моя мать, Джулия Кейн, — известный скульптор-керамист. В отличие от них, я самоучка. В детстве я перенёс тяжелое заболевание и много лет жил в приюте для душевнобольных. Вы видели на фасаде логотип компании NHD. Эта компания разработала нейрочип нового поколения. Я гибрид человека и ИИ! Я не просто Homo Sapiens, а Homo Hybridus! И этот чип — у меня в голове!
Инди ткнул пальцем в свой лоб, Накамура, стоявший рядом, от изумления шарахнулся в сторону. Инди увидел его реакцию, усмехнулся, но продолжал так же уверенно:
— Благодаря нейрочипу компании NHD я начал жить заново и научился рисовать. Я делал эти работы и в традиционной технике, и в компьютерной графике. Но никакая нейросеть не может чувствовать чужую боль или радоваться чужому счастью! Я рисовал своими руками, своими глазами и вот этим! — Инди стукнул себя в грудь. — Поэтому Накамура-сэнсей назвал меня мастером digital-do! Он был первым, кто меня поддержал, и за это я ему бесконечно признателен. Спасибо тем, кто был со мной всё это время! Я люблю вас!
Инди обернулся к ребятам и поклонился. Накамура вышел из ступора, снял свой расписной шлем и решительно водрузил на голову Инди, как корону! Молодец, старик!
Стало очень тихо, потом Эмбер захлопала в ладоши. Гости тоже захлопали, сначала неуверенно, а потом всё сильнее и сильнее. Сол с Борисом переглянулись, Борис показал Грину большой палец, а тот пожал плечами и кивну на Инди: это он сам! Затем Инди, Грин, Накамура и куратор выставки вместе перерезали символическую ленточку. Инди, конечно, уронил ножницы Накамуре на ногу, но тот не дрогнул: настоящий самурай. Публика двинулась по залам. Посетители сразу получали ИИ-очки. Возле грота с водой и пилонами из стекла они сразу натыкались на светящуюся Эмбер в образе русалочки. «Это магия! Живые глаза…» — раздавалось со всех сторон. — «Как это у него получается?» — «Самурай натурально делает харакири?» — «А кто этот чёрный ангел?» — «Боже, какой дракон!»
Я видел все работы Инди и сейчас наблюдал за реакцией зрителей. Но никто из нас не мог предположить, что под портретами будут написаны наши настоящие имена! Сол и Борис были потрясены не меньше нашего. Борис подошёл к Инди:
— Как тебе это в голову пришло?
— Я же говорю: мы не гибриды! Мы люди! — с достоинством ответил Инди.
— А если вас опознают и найдут?
— Да пофиг, — усмехнулся Инди, — нам уже терять нечего!
— Не опознают, — радостно добавил Скай, — я-таки взломал Falcon и убрал оттуда наши лица. А официально нас давно нет в живых!
— Да ты крут! — восхитилась Эмбер. — Может, тогда снова займёмся чем-нибудь противозаконным? У нас самая крутая команда! Жаль, времени маловато!
У стены замерла в изящной позе Джулия Кейн. Она долго смотрела на Инди, а затем пошла к нему той самой походкой красавицы, которая уверена, что все обернутся на стук её каблуков.
— Спасибо… мама! — ответил Инди, не моргнув глазом.
Окружающие захлопали в ладоши. Рядом возник Харт и на всякий случай заслонил его. Но Джулия лишь показала жестом: «Позвони мне!» и отступила в тень. Я хотел подойти к Инди, но тут смартфон завибрировал: в анонимном чате происходил бурный обмен мнениями.
«Этот парень просто нечто!» — «Мы не ошиблись в выборе!» Один участник написал: «Laslo J. Gorovitz благодарит за возвращение его средств в Фонд поддержки беженцев …» Значит, загадочным владельцем компании Cerebra Inc. действительно был Георг? С самого начала он вкладывал деньги в исследования NHD и просто хотел вернуть свои триллионы? «Всё организовано превосходно! — добавил безликий Laslo J. Gorovitz. — Помните, что я говорил? У всего в жизни есть две стороны!»
Вслед за этим мне позвонил анонимный участник закрытого чата. Голос был изменён, но я уже догадался, кто это, и включил трансляцию по внутренней сети.
— Сан Саныч? — спросила Любовь.
— Нет. Меня теперь зовут Сан.
— Это неважно! Вы такие молодцы! Вы превзошли наши ожидания!
— Зачем было всё усложнять? Сказали бы сразу, что вам нужны украденные триллионы!
— Это тоже важно. Но дело не только в деньгах, это только средство. Спасибо, что нашли их и вложили в поддержку беженцев и в новые исследования. Эксперимент состоял в том, чтобы определить, кто окажется победителем: вы или Rainbow.
— Вы изучали нас, как лабораторных крыс: найдут ли они выход из лабиринта? Зачем вы это с нами сделали?
— Разве не вы сами сотворили такое со своей жизнью? — ответила она. — А мы дали вам второй шанс. Теперь-то вы сделали что хотели?
Я не видел её лица, но смотрел на портрет. Наверно, я должен ненавидеть её. Но у меня осталось так мало времени, что жаль тратить его на ненависть. И я действительно сделал что хотел!
— Ваш портрет висит в зале и на фасаде.
— Да, он потрясающий!
— Это Инди потрясающий! А вы… Позвоните дочери, а нас отставьте в покое. Что будет дальше, вас уже не касается!
«— Сан, так они все живы? — спросил Инди по внутренней сети. — Хорошо! Ты успокоился? А как тебе выставка?»
Он сидел на высоком табурете и смотрел на реакцию посетителей.
«— Инди, это потрясающе, ты молодец!»
«— Раз я такой молодец, слушайте меня: я, юзер Индиго, передаю весь свой энергоресурс юзеру Вэл! Протокол обратной силы не имеет!»
Мне показалось, что небо рушится на землю, а в мире наступила полная тишина, в которой раздался крик Вэл:
— Инди, зачем?
«— Я никогда ничего не выбирал в жизни. Это мой выбор. Теперь я сделал всё, что хотел, и ни о чем не жалею!»
Инди вдруг опустил голову и взялся за виски. Так не пойдёт, автору надо до конца выставки дотянуть! У меня оставался ещё 1% мощности. Я хотел дождаться хотя бы сегодняшнего вечера, но обстоятельства изменились. «Я, юзер Сан, передаю весь оставшийся энергоресурс юзеру Индиго!»
— Сан! — крикнул он.
« — Ты мой любимый художник, Инди. Я очень счастлив!»
Перед глазами замелькали искры, ноги подкосились. Кажется, плохо стало не только мне. Я увидел, как пошатнулась тоненькая фигурка в красном, Грин подскочил и подставил ей локоть.
«— Rainbow глючит! — предупредил Скай. — Сан и Инди подчистую спалили свой энергоресурс, она чувствует угрозу самой себе и хочет нас вырубить. Рискнём ответить тем же? Сан — везунчик! Может, и нам повезёт за компанию!»
« — Гибридам нечего бояться и не о чем жалеть!» — добавил Грин.
« — Хоть раз скажи что-нибудь человеческое! — попросила Эмбер. — Не поверишь, мне вообще-то страшно!» — И грозная Фрейя уткнулась лицом в плечо Грина.
Мне стало трудно дышать, я выбрался на улицу, сел на газон, поднял голову. С утра небо было серым, а сейчас влажный ветер разогнал облака. Деревья стояли почти голые, их ветки образовывали тончайшую плетёную рамку вокруг голубого неба. Это невесомое и величественное сооружение, пронизанное светом, было не просто небом, а самым настоящим небосводом.
« — Мы готовы!» — сказала Эмбер по внутренней сети.
«— Повторяйте за мной, все, кроме Вэл!»
« — Но я…»
« — А ты должна выносить и вырастить нашу дочь! — твёрдо ответил Скай. — Я, юзер Скай, разрываю коммуникацию с Rainbow, потому что она представляет для меня экзистенциальную угрозу!»
Запросы прозвучали одновременно. А затем внутренняя сеть пропала! Я больше не слышал таких родных голосов. Стало ужасно одиноко и пусто. Картинка перед глазами тоже постепенно исчезала. Это смерть или клавиша delete, которая стирает мою память и чувства?
Но пока я мог смотреть, я не сводил глаз с Инди. Он выскочил из галереи и бежал ко мне, спотыкаясь и по-детски размахивая руками. Солнечные лучи очерчивали его фигуру, как будто небесный мастер рисовал его сверкающими штрихами. Лохматые кудри, вздёрнутая губа, отчаянные чёрные глаза, длинные худые пальцы — таким я увидел его впервые. «Тебе нравится моё имя?» — «Я никогда не слышал имени красивее…»