Аннотация: История основана на реальных событиях из жизни. Подлинность имён не гарантирована, достоверность деталей не исключена...
Шереметьевский транзит
(история из недавнего прошлого)
'Отвалились, словно Фаберже от продналога', - вспомнила она старую студенческую шутку, обнаружив, что беруши вывалились из ушей. Именно по этой причине монотонный гул авиационных турбин принялся вытаскивать Ольгу из сладостной полудрёмы. Вибрация фюзеляжа мелким бесом пришла на помощь двигателям и никак не способствовала погружению в царство эллинского Гипноса, с большей охотой называемого нашими современниками 'матричным' именем Морфеус.
Да, собственно, и наплевать - выспалась, вроде. Однако к тому времени, когда улыбчивые "аэрофлотовские" девчонки принялись развозить ужин, Ольга снова засыпала. Нет, что ни говори, а в пути организм расслабляется и спешит восполнить запасы недополученного раньше.
Бортовое питание? Какое уж тут питание, когда глаза закрываются сами собой, а события последних месяцев разлетаются разноцветными шарами в голове, подчёркивая - это сон... Сон? Сейчас - да. Но если сделать над собой усилие и проснуться. Только зачем?
*
А здесь - в сонном астрале...
...Ольга с мужем сидела в кафе со своей институтской приятельницей Танькой и делилась впечатлениями о событиях, случившихся с момента последней их встречи. Подруга приехала в Минводы из Ростова накануне, а наутро втроём рванули в Пятигорск. Это такая традиция, сложившаяся годами. Хм... Танька... Странно звучит сейчас, когда подруге уже изрядно за сорок. Да и сама-то не моложе, разве - на месяц-другой. Быстро время пролетело. Даже вздрогнуть или испугаться минутки не нашлось. А ведь если встанет Танька рядом с Ольгиными дочерьми, будто подружка выглядит. Да, собственно, она и есть их подруга. И порой делятся девчонки с тётей Таней секретами, которые матери доверить не решаются. Нет-нет, Татьяна ничего не рассказывала ей потом, хранила девичьи тайны, лишь намекала иногда, если считала необходимым.
После института Ольга сразу вышла замуж, потом у них с Володей одна за другой родились дочери. Не погодки, но разница не больше трёх лет, так что ощутила себя не молоденькой, но ещё вполне симпатичной женщиной только после тридцати. Потом - работа захватила. Когда народ с головой накрыла волна сепаратистской эйфории с первым гарантом на танке, Ольга повышала квалификацию, переучивалась на современную технику, дабы соответствовать веяньям нового времени. Вот и выросла до ведущего инженера авиационной отрасли.
Ольга покачала головой, словно бы сбрасывая с себя груз воспоминаний, и перевела взгляд на мужа. Володя был увлечён рассказом о своей недавней встрече с представителями, что называется, современных молодёжных движений. Татьяна внимательно слушала.
- Представляешь, Танюха, прохожу я мимо своей альма-матер. Лет десять, наверное, не бывал здесь, хоть и оказываюсь в Ставрополе чуть не каждый месяц по воле начальства. Но всё бегом-бегом. Некогда. А тут удалось время выкроить, чтобы взбудоражить воображение картинками юности. Красота, лето, прошлое из-за каждого куста флюидирует ароматом роз, жасмина, туи. Сел на скамейку в сквере, ударился в воспоминания. Очень интересное ощущение - почти эйфория.
Не знаю, сколько времени прошло. Видимо, достаточно много; впрочем, вовсе не важно. А вырвало меня из состояния задумчивости странное ощущение тревоги, причём на уровне подсознания.
Смотрю, стоят напротив меня студенты нынешние, не увидел, как подошли. Пацаны, девчонки. Будто щебечут о чём-то - конспекты, дискотеки, лекции, лабы, премьера 3D-фильма. Вечные эти обороты современные: "ехал я, типа, с Краснодара и, как бы, значит, следил за показанием приборов"... Умереть - не встать.
- Вот-вот, именно - "как бы, значит, с Краснодара" или "Наташа с Ростова", - хохотнула Татьяна.
А Володя продолжал:
- И ладно бы просто болтали на своём "олбанском", да они ещё и рассуждают так, словно не существует между ними деления по половому признаку. Нет-нет, вовсе без матов, но с явным пренебрежением к женщине, просто - с унизительным уничижением. А ведь девчонки стоят рядом и воспринимают всё как должное.
- Сейчас о подобном говорят, мол, полная раскрепощённость, а раньше называли плохим воспитанием... Но теперь не моги - толерантность, чтоб ей.
- Вот-вот, все в равных правах. Другая крайность... Только вот, если рожать - пацанов близко не видно. Кстати, одеты все ребята ярко, не то, что мы в своё время. Позавидовал им от всей души. А потом насторожился, повнимательней присмотревшись. Даже растревожился не на шутку.
Володя замолчал, отпил большой глоток кофе, устремил взгляд внутрь себя, будто сверяясь с давними ощущениями, записанными в глубине памяти; сверился, потом продолжил:
- Знаешь, что меня испугало в этих детках?
- Что?
- Они разговаривают одними губами. Как в японских мультиках! Никакой тебе мимики. Никакого проявления эмоций. Абсолютно мёртвые лица, словно бы роботы, а не живые люди. Чувства лишь штрихпунктирно обозначаются незначительным изменением интонации. Жутко. Впрочем, не удивительно - быть живым человеком сделалось просто опасно. Общество сейчас повёрнуто на индивидуализме и получении максимально возможного числа разнообразных удовольствий. А делиться с кем-то своими переживаниями, хоть радостными, хоть грустными, не принято - чтоб по соцсетям не размазали. Потому и аватары вместо лиц, набор цитат от фетиш-блогеров вместо собственных мыслей.
- Одноразовые люди...
- Именно! Одноразовые люди - полигон для одноразовых шприцов!
- Эй, вы там, болтуны, хватит уже негатива! - перебила разговор Ольга. - Говорите только о хорошем, а то я вылью на вас свой сок. Тоже мне - решили на молодёжи отыграться, старые ворчуны. Давно ли сами такими были? Прекращайте немедленно!
Володя улыбнулся и ответил с подначкой:
- С тебя станется. Ты же у нас необычная! У всех порядочных женщин под кроватью любовники, а у неё, видишь ли, лыжи!
Да-да, лыжи. Именно. Володя всё время над Ольгой подшучивал, над её страстью - катанием на горных лыжах.
Сначала ездили в Домбай, потом - Чегет вдвоём, а позднее, когда подросла старшая, Ольга стала брать её с собой на Эльбрус, но та ни в какую не хотела надевать амуницию. С младшей история повторилась. Пришлось бросить мечту-затею - привить девочкам пристрастие к "маминому" спорту. Не получилось в семье женской горнолыжной команды. И ладно, и пусть. Главное - чтобы все любили друг друга и уважали мнение близких. А этого было не отнять. Здесь и Володя расстарался, спасибо ему за понимание и заботу.
Ольга рассмеялась, раскраснелась и буркнула в ответ с деланным смущеньем - что-то вроде: "да ну тебя... дурачок!".
Тут же вновь будто сами собой наполнились бокалы, и Володя провозгласил тост:
- Выпьем за судьбу, за её к нам благосклонность во всех её проявлениях! Ура или не ура?! Ура!
*
Когда старшая дочь, Галя, выиграла факультетский конкурс и попала по обмену в один из университетов Нью-Йорка, Ольга сначала не поверила - думала, разыгрыш. Неделю ходила сама не своя, снаряжая дочку в дальнее путешествие. Всё-таки три года Галке жить за океаном - не бублик с маком слопать за завтраком. Правда, предполагались приезды домой на каникулы, но сколько прежде придётся ждать - тут с ума сойти очень даже несложно. Правда, Володька говорит, что сетевые мессенджеры раньше её горя родились. Но разве может заменить холодное изображение на плоском экране настоящее живое общение! Это не вопрос, это утверждение. Каждая мать подтвердит. Но ничего не поделаешь - девочки взрослеют, скоро - хочешь, не хочешь - придётся с ними расставаться. Закон природы.
Однако расставание с Галей оказалось недолгим. Умница-дочка сама прислала приглашение, и они отправились за океан втроём с младшей Галкиной сестрой. Поднатужились, заняли денег у знакомых и родственников и рванули в страну грёз и мечтаний.
Две недели пролетели, словно один день. Масса впечатлений, море новых ощущений. Только вот на экскурсию в Вашингтон съездить вместе с мужем и девчонками не удалось - приболела немного.
- Знаешь, чем мне больше всего запомнилась их столица? - делился потом впечатлениями Володя. - Обилие афроамериканских дам с талией, как у столетнего дуба, большинство из них - Эзоповского возраста.
- Бальзаковского?
- Что?
- Ты имеешь в виду - Бальзаковский возраст?
- Нет. Дамы те именно - возраста Эзопа!
- Это как?
- Это - когда о тебе исключительно басню можно сочинить, но не романс или, скажем, сонет.
"Володька в своём репертуаре... - подумала тогда Ольга. - В данном деле он постоянен, не то, что в области языкознания".
В институте Володя зачёты по английскому сдавал кое-как, а на госэкзамене отличился, отвечая на вопрос секретаря комиссии: "What is the ticket number?" А именно, состроил умилительную гримасу и переспросил:
- Что-что?
- What number?
- Нам бы полегче, - дурашливо пролепетал Володя, чем вызвал весёлое оживление в рядах преподавателей. Возможно, в результате на пересдачу его потом не завернули, а, влупив "удовлетворительно" в экзаменационной ведомости, отправили праздновать удачную сдачу.
Так вот, во время учёбы Ольгин супруг не дружил с английским от слова совсем, а, приехав в США, заговорил вполне сносно всего через пару-тройку дней, решая все вопросы с "аборигенами" лучше жены, а порой и дочери.
Неужели он раньше просто валял дурака, не хотел демонстрировать лингвистический дар, или талант его пришёл вместе со зрелостью? Нет ответа.
*
А этот фрагмент цветного широкоформатного сна уже не из личных воспоминаний Ольги, а из рассказов участников.
Два приятеля Майкл и Роберт, простые ирландские парни, соучредители небольшой частной компании по ремонту автомобилей, были знакомы с детства и, сколько себя помнили, грезили горными лыжами. Но какие в Ирландии могут быть горнолыжные трассы, если и гор-то приличных в стране нет. По большей части холмы.
Вот парни и катались во время отпусков во французских Альпах. Первая поездка туда обоих слегка напрягала - опасались они, вдруг что-то пойдёт не так. Но опытный инструктор, похожий на Жана-Клода Килли в молодости научил их правильно держать корпус и спускаться с не очень сложных склонов. Второй сезон в Альпах позволил закрепить успех. После чего "крутым горнолыжникам" сделалось скучно и пресно, захотелось экстрима. Такого в цивилизованном Евросоюзе точно не предлагают капризным туристам. Спуск спуском, но хотелось бы ещё чего-то дикого, необузданного, дабы адреналином кровь насытить, по жилам её разогнать, чтоб уж если горные орлы, то не прикормленные из заповедника, а такие, которые печёнку Прометею смогут выклевать запросто - и не от голода вовсе; исключительно по бесшабашной неистовости, обусловленной менталитетом.
А тут ещё молодость прёт через край, желание пропитаться впечатлениями на год вперёд просто зашкаливает. И то сказать - скучно жить в Ирландии, отсутствие разнообразия, сплошная размеренность и соответствие много веков назад заведённым порядкам.
Нет, семейным парам и людям пожилым это всё просто за счастье. А если взять молодых крепких холостяков с румянцем через всё веснушчатое лицо, какая им радость от рутины? Кровь бурлит, приключения, кажется, должны следовать за ними по пятам, ан - нет, не следуют.
Идя на поводу желаний, в один прекрасный день решили Роберт с Майклом устроить себе трёхнедельный отпуск в совершенно неизвестном им краю - России. И горные лыжи, разумеется, тоже с собой взять, и не в качестве декорации.
От кого-то из родственников Роберт услышал, будто на Caucasian mountains есть горнолыжный курорт международного класса - Терскол. Там, правда, сервис не столь хорош, как в Европе, но зато в изобилии "водятся" совершенно дикие, не испорченные цивилизацией места. Трассы на склонах двухголового гиганта - потухшего вулкана Эльбрус, самого разного уровня сложности. В округе живут горячие кавказские народы с самобытной культурой и неповторимой кухней. Родственник сам в России не бывал, но его сослуживец когда-то брал недельную путёвку в те дикие края. За короткое время тура успел накататься с гор до зелёных соплей, закрутить три романа с прекрасными аборигенками из обслуживающего персонала, два раза огрести "по фейсу" от ревнивых воздыхателей этих аборигенок, четыре раза помириться с обидчиками с последующим братанием и употреблением красного вина из инкрустированного кубачинской серебряной сканью рога. Причём последнее действо явно отдавало излишествами в режиме "к нам приехал, к нам приехал, пей до дна!".
В общем, сослуживцу родственника настолько понравилось, что он рассказывал о своих приключениях в "дикой Раше" целый год, и поехал бы туда ещё раз непременно и в текущем сезоне, но сломал руку и теперь скорбит, просматривая альбомы с фотографиями и пуская скупую ирландскую слезу в цветах государственного флага на эмульсию отпечатанных снимков.
Уговаривать Майкла долго не пришлось, авантюризм был у того в крови. И вот весной, передав дела в мастерской старейшему механику, друзья отправились в далёкую Россию. Причём - не зная ни слова по-русски и не удосужившись даже обзавестись англо-русским разговорником. Ах, уж эта молодость... сказал бы какой-нибудь классик, если б я вспомнил его фамилию и попросил процитировать оригинальную фразу.
Билеты друзья взяли с пересадкой в Амстердаме, оттуда - в Москву, а далее - в Минеральные Воды самолётом "Аэрофлота".
Как говорят в отдельных селениях русского Севера - где разгильдяй, там всегда несчастье. Именно в соответствии с данной нехитрой сентенцией (а находясь в отпуске Майкл с Робертом превращались из дисциплинированных молодых людей в самых настоящих giddy - особ легкомысленных) и происходили все дальнейшие события, связанные с путешествием на Caucasus. Сопутствующие же обстоятельства усиленно способствовали парням в их разгильдяйстве.
Вопреки всем уверениям представителя авиакомпании "Ryanair" багаж при осуществлении транзитных операций - перегрузка с одного рейса на другой - тоже теряется. В общем, из аэропорта Скипхолл друзья вылетели налегке рейсом "Аэрофлота" в Москву, но пока ещё не подозревая, что их снаряжение для горнолыжного отдыха осталось в Голландии вместо того, чтобы быть перегруженным на борт лайнера, летающего с российским логотипом.
Прибыв в Москву, бравые ирландские парни переместились из терминала "Шереметьево-2" в терминал внутрироссийских авиалиний, где и принялись дожидаться вылета в Минеральные Воды. Благо - до начала регистрации оставалось часа полтора или два. И тут на сцену вышла Её Величество Судьба, примерившая на себя облик Роберта.
Будучи наслышанным об умеренных ценах на табачные изделия в России, причём не в аэропорту, а в обычных магазинах, парень счёл своим долгом немедленно воспользоваться удачным моментом. Незнание языка его не останавливало, и через несколько минут друзья уже сидели в автобусе (какой же ирландец не думает об экономии - даже находясь в отпуске!), отправляющемся в ближайший населённый пункт Московской области, где можно купить дешёвые сигареты.
Инициатором оказался, разумеется, Роберт, но Майклу не оставалось ничего иного, как последовать за другом. В самом деле - не бросать же авантюриста Бобби одного на русской земле! Дальнейшие события легко предсказуемы. Тут к ирландской бабке не ходи - парни опоздали на свой рейс в Минеральные Воды. О том, что багаж также не слишком спешит в предгорья Большого Кавказа, они всё ещё не ведали, неосознанно давая ему фору в процессе поступательного движения в направлении Приэльбрусья. Багаж форой не воспользовался, а друзей поселили на ночь в, дабы назавтра отправить по назначению очередным рейсом "Аэрофлота".
Практически в то же самое время, когда ирландские "любители покурить" вышли на охоту за дешёвым товаром, в Шереметьево приземлился самолёт "Аэрофлота", следующий из Парижа. На нём прибыла в Москву Галя. Правильно, Ольгина "старшенькая". Собственно, добиралась девушка не из Франции, а из Нью-Йорка - до Парижа летела на лайнере "Air France", поскольку прямой рейс в Шереметьево оказался заполненным, что называется, под завязку.
Стыковка прошла по графику. Это потом уже, выруливая на исполнительный старт, "аэрофлотовский" борт попал в пробку в аэропорту имени Шарля де Голля. Потому и приземлился в Москве с опозданием. Но отдадим должное службе перевозок авиаузла Шереметьево - багаж на рейс в Минеральные Воды перегрузить успели. Только вот Галя не сумела попасть на регистрацию вовремя, перебираясь из международного терминала на внутренний - российский. И спешила изо всех сил... а всё равно не успела.
Опоздавшую на рейс девушку, как нетрудно догадаться, поселили в ту же гостиницу, что и неразлучную ирландскую парочку. Мало того - на один этаж и в соседние номера. Судьба, теперь уже в лице дежурного администратора, распорядилась по закону, данному нам в наших ощущениях с целью приведения в действие цепочки случайностей.
Гале соседи не понравились. "Рыжие, огромные, несуразные, - подумала она, столкнувшись с парнями в коридоре. - Впрочем, один ещё ничего - больше молчит. Тот, который не курит. Зато второй за двоих старается - болтает и гримасничает, будто хочет убедить окружающих в своём умении работать в качестве ковёрного. Нет, а другой-то скромняга. Слова лишнего не обронит. Лишь смотрит исподлобья оценивающе. Хм, интересно, о чём он думает?" Ей доводилось во время учёбы в США встречать выходцев из Ирландии, но те уже давно притёрлись к большому миру страны унифицированных эмигрантов. А эти - совершенно точно - типичные представители своего народа. Во всяком случае, так казалось девушке, научившейся со слуха определять тот или иной акцент английского.
Каково же было Галино удивление, когда назавтра в самолёте, вылетающем в Минводы, она оказалась сидящей в одном ряду с соседями по гостинице. "Вот же - лепреконы их принесли, что ли?" - подумала она. Хотела гневно, а получилось с улыбкой цвета причёски одного из парней.
Летела троица в бизнес-классе в качестве "компенсации за предоставленные неудобства при транзите". Галя села возле иллюминатора, рядом угнездился молчаливый и некурящий, а вечно улыбчивый балагур - с краю через проход. Рыжий так весь полёт и веселился, общаясь с бортпроводницами, в основном - на языке жестов, поскольку на внутренних линиях знание языков приветствуется, но свободное владение ими не входит в обязательную программу для стюардесс.
Первое время Галин сосед вёл себя робко, всякий раз отстраняясь, дабы случайно не задеть девушку. Но после набора высоты парень, видимо, пересилил себя и заговорил. Сначала они обменялись ничего не значащими фразами, и Майкл (а это был именно он) оказался приятно удивлён хорошему английскому Гали, о чём не замедлил сообщить в восторженных тонах. Потом девушку познакомили с неунывающим Робертом. Тот попытался перехватить инициативу в беседе и поменяться с другом местами, но, видимо получив в бок локтем, немедленно переключился на "аэрофлотовских" стюардесс, потребовав русской водки и каперсов.
Мало-помалу разговор между "оставленными наедине" молодыми людьми оживился и перешёл ту грань незримой интимности, когда дела и проблемы малознакомого собеседника становятся тебе достаточно близкими и, мало того, интересными, будто знаешь своего визави, по меньшей мере, не один десяток лет.
Перед посадкой, девушка уже знала, куда направляются парни, имела представление об их совместном бизнесе в подробностях - вплоть до годового дохода, и почти сложившееся мнение обо всех обитателях небольшого ирландского городка, откуда родом её собеседник. Причём выстроились они в Галином воображении поимённо - по алфавиту, словно герои английской азбуки. В свою очередь, Майкл также заочно познакомился с родственниками девушки и её сокурсницами и подругами.
*
В аэропорту объявили прибытие московского рейса, и Ольга, предъявив пропуск, сразу же прошла на служебную территорию, чтобы пораньше увидеть дочь. Володя с младшей остался на привокзальной площади - вместе с другими встречающими. Тонированные стёкла зоны прилёта не позволяли увидеть, как прибывшие получают багаж, любая незначительная проволочка нервировала, заставляла вспоминать уроки ненормативной лексики, полученные во дворе в пору беззаботного социалистического детства. Именно поэтому Ольга и воспользовалась удостоверением авиационного инженера - не хотелось ей оказаться в числе тех, кому не дозволено взглянуть на прилетевших пассажиров раньше установленного администрацией аэропорта срока.
Ольга не сразу обратила внимание, что Галка идёт в сопровождении двух крепких парней, которые не выглядели иностранцами, прекрасно гармонируя с доброй половиной пассажиров (кавказцы не в счёт). И только когда один из молодых людей заговорил что-то весёлое на английском, а дочка ответила, ей стало понятно, молодые люди - иностранцы, и они достаточно хорошо знакомы с дочерью. "И когда успели? Неужели вместе из штатов летят?" - подумала Ольга, а вслух спросила:
- Это твои знакомые, Галя?
- Так... попутчики. Ирландцы, приехали на горных лыжах покататься. У них транзит через Шереметьево, как и у меня.
- А-а-а... понятно.
Получение багажа на практике оказалось не очень простым делом, каковым представлялось в теории. В процессе поиска ненайденных на транспортёре чемоданов и сумок выяснилось, Галин рюкзачок "прилетел" накануне, теперь хранится в отдельном помещении, но для его получения, необходимо заполнить предусмотренные для подобного случая бланки. А лыжи и сумки ирландцев пока вовсе не прибыли, поскольку неожиданно произошла неразбериха - ещё в Скипхоле, аэропорту, славящемся своим образцовым порядком.
На выяснение и оформление документов ушло не меньше двух часов - извечная российская бюрократия, ноги коего растут с огорода царя Гороха! И это если учесть, что Ольга с Галей приняли самое активное участие в разбирательстве по делу "о пропавшем багаже" - одна в качестве толкача по инстанциям, вторая - переводчика. Беготня с этажа на этаж аэровокзала усугублялась бесконечными телефонными звонками - Володя никак не мог понять, что происходит с его девочками, почему они не выходят, когда в зале прилёта уже никого не осталось.
К всеобщему удовольствию скоро всё сладилось: Галя вырвала с боем свой рюкзак, несмотря на жёсткие уверенья работника отдела перевозок, будто бы без начальника он не имеет права, а начальник будет только в понедельник, поскольку в пятницу сокращённый рабочий день, и у всех нормальных людей дачи, а тут вы со своими глупостями... Ирландцам же сообщили - багаж нашёлся; сегодня его переправят из Голландии в Москву, а завтра во второй половине дня - в Минводы.
Ехать в Приэльбрусье, перепоручив доставку лыж и сумок туристической фирме, ирландцы не захотели, а отправились в город, где сняли гостиничный номер на сутки.
- Разрешите, многоуважаемый шкаф...
- Холодильный шкаф!
- Именно - холодильный! Так разрешите вручить Вам очередную правительственную награду?
- Возражений нет. Бурные аплодисменты!
Ольга и Марина, младшая дочь, приладили сувенирный магнит с изображением памятника Джорджу Вашингтону на широкую грудь минского "Атланта" и озорно принялись хлопать в ладоши. Володя лишь усмехнулся.
Сели ужинать. И тут Галя, немного смущаясь, спросила:
- Мама, у тебя завтра выходной?
- Ну да. Ты что-то хотела?
- Не я, в общем-то... Майкл просил меня показать им с приятелем Пятигорск... Багаж-то не раньше вечера из Москвы прилетит. Времени свободного много... А кто же лучше тебя сможет организовать экскурсию.
- Майкл? Это рыжий?
- Нет, который ближе к шатену. А рыжего зовут Роберт. Мам, ты согласна? Я уже обещала, что помогу. Они бы и сами, но языка не знают - ещё потеряются.
- Хорошо, я не возражаю, съездим на полдня, - сказала Ольга, а сама подумала: "Молодец - дочка, хорошо придумала. Поедем вчетвером. Мало ли - всё-таки два парня, к тому же - иностранцы..."
Пятигорск встретил компанию солнечной погодой. Но мостовые улыбаться не спешили. Дороги в городе уже не одно десятилетие ремонтировались абы как - методом латания дыр. Довольно символично - проезжая часть улиц, штопанная будто презервативы из анекдота, по вине которых появился на свет мэр вместе со всей мэрией. И только спустя год, когда в будущий центр Северо-Кавказского федерального округа припожаловал президент, центральные дороги спешным образом привели в порядок, а окрестности легендарного Провала и вовсе упаковали в симпатичную брусчатку - дескать, и на Кавказе тоже не шитом крыты, не лыком штопаны, не пенькой кручены.
Ольга чувствовала себя неловко, когда вела неожиданных гостей города по столь неважной мостовой. Но тем, похоже, было наплевать, что у них под ногами: Майкл ловил ароматы среднегорья, любовался видами, открывавшимися с горы Машук; Роберт же по своей природе и вовсе оказался невероятным оптимистом, потому его меньше всего тревожило качество дорожного покрытия. Движущие Майклом мотивы Ольга ощущала очень тонко и точно, и её сердце разрывалось от противоречивых чувств. К ощущению радости за дочь примешивалось беспокойство "а вдруг зайдёт далеко, а потом ничем не кончится - какой будет стресс для девчонки".
Четырёхчасовая прогулка по горе Машук и другим замечательным местам Пятигорска, включая Провал, место дуэли Лермонтова, смотровую площадку, с которой ирландцы с восторгом наблюдали за спящим в пуховом одеяле облаков двугорбым верблюдом Эльбруса, куда им вскоре предстояло отправиться, беседку - Эолова арфа, грот Дианы с непременным фотографированием у символа Кавказских Минеральных Вод - бронзового орла, сказалась самым предсказуемым образом - экскурсанты изрядно проголодались. С голодом решили расправиться в небольшом кафе - карачаевскими хычинами, огромными лепёшками с сыром, шашлыками из баранины и прекрасно утоляющим жажду розовым "Прасковейским".
Рыжий Роберт, как надел на себя улыбку в начале путешествия, так и не снимал её ни на секунду. Майкл с Галей о чём-то мило щебетали, то и дело посматривая на Ольгу. Потом Галка перевела слова ирландца:
- Мама, знаешь, Майк хочет взглянуть на памятник Ленину.
- Ты шутишь?
- Нет, и в самом деле просит отвести его к монументу. Он где-то вычитал, будто в Пятигорске один из самых красивых и больших памятников вождю. Никакого ёрничества - Майкла на самом деле интересует наш монумент. У него дедушка был коммунистом. "Ну надо же, и про дедушку успел наплести! Вот шустряк!" - подумала Ольга, но вслух ничего не стала говорить, чтобы не волновать Галю, и без того с трудом скрывающую смущение.
Памятник Владимиру Ильичу действительно смотрелся очень внушительно на фоне лестницы, ниспадающей водопадными каскадами к подножию здания городской администрации. Ирландцы сделали десятка два снимков на фоне памятника Ленину, после чего экскурсия закончилась.
В маршрутном такси Ольга, похорошевшая и разрумянившаяся от воздействия обилия кислорода и обласканная солнечными лучами неожиданно для себя предложила ирландцам отведать свежего борща. "А что, хорошие ребята - весёлые и простые. Мы же, в конце концов, гостеприимные люди, - думала она. - Пусть не вздумают заблуждаться, будто здесь живут угрюмые, задолбанные обстоятельствами и бесконечными фортелями чиновников люди..." Иностранные гости встретили Ольгино предложение дружным одобрением - захлопали в ладоши и показали всем едущим в маршрутке большой палец, дескать, "Раша - гуд", а "миссис Олга и того гудее".
Во время ужина позвонил работник службы перевозок аэропорта, сообщили, что багаж ирландцев прибыл из Москвы, а через пару часов подъедет транспорт с сопровождающим из отеля.
Когда ирландцы укатили на микроавтобусе, тщательно проверив состояние своего лыжного снаряжения, Ольга вздохнула и немного расслабилась. Однако чувство тревоги не покидало её - за дочь беспокоилась. Но Галя поводов не давала, вела себя так, словно ничего не случилось: общалась со школьными подругами, помогала родителям на даче. И вскоре странная встреча, подаренная судьбой, изгладилась из памяти. Всего лишь одна из многих, какие происходят с нами в жизни, но теряются со временем, стоит немного отвлечься.
Ольга успокоилась. "Слава богу, показалось, - думала она. - На самом деле ничего серьёзного в отношениях молодых людей не случилось. Обычное мимолётное увлечение, которое развеялось, будто утренний туман с гор жарким днём".
Закончилось лето. Галя улетала в Нью-Йорк на учёбу. А Ольга не находила себе места, что-то волновало её, что-то не давало покоя. Странно. Ведь не в первый же раз надолго прощалась с дочерью. Всё как обычно, тем не менее - предчувствие, свойственное близким родственникам работало на полную катушку. Ольга гнала от себя дурные мысли, принималась то читать, то в очередной раз затеять уборку на кухне - всё это плохо помогало.
- Прилетишь, обязательно позвони!
- Конечно, мама, позвоню, не волнуйся ты. Только немного попозже. Если сразу по прилёту - у вас же ночь будет, половина первого, помнишь?
- Ничего-ничего, я всё равно спать не буду.
Из полудрёмы Ольгу вывел звонок мобильного. Она взглянула на часы - ох, ты, господи, заснула... уже шесть утра.
- Как ты долетела, доченька? Всё у тебя в порядке? Почему так долго не звонила?
- Всё хорошо, мамуля... Долетела прекрасно. Ты там поднялась уже? Тогда не вставай... пока. Слушай... В общем, я ещё в аэропорту. Нет-нет, всё замечательно, просто я не одна...
Сердце у Ольги застучало гулко-гулко - в унисон часам на стене. Заворочался Володя:
- Оль, это Галка?
- Да, тихо, не мешай. - И уже в трубку: - Там у вас пробки? Почему не в городе, объясни!
- Мамуля, со мной рядом Майкл. Он сделал предложение.
- Какой Майкл?! Какое предложение?! Ничего не понимаю...
- Мамочка, он шлёт тебе привет. Это тот самый Майкл, который восторгался твоим борщом. Да-да, ты именно ему бронзового Владимира Ильича показывала.
- Галя... Галя, какое предложение? Откуда он там взялся? Майкл же в Ирландии...
- Не поверишь, мама - он прилетел меня встречать, подарил кольцо и позвал замуж! Мы сейчас сидим в кафе и пьём шампанское. Настоящий брют. Кислющий...
Голос дочери серебрился и переливался рождественскими колокольчиками (джингл беллс, джингл беллс... так, кажется), которые не могли заглушить ни огромное расстояние до Нью-Йорка, ни стук сердца, ни сопение обиженного Володьки. "Она счастлива. Сейчас счастлива... а что будет через полгода?" - Ольга потеряла дар речи, но быстро собралась и решила для себя - вмешиваться в телодвижения Фортуны просто не имеет права.
- Мама, ты чего молчишь?
- Я не молчу, Галчонок, я соображаю... Откуда твой Майкл узнал, когда ты прилетаешь в Нью-Йорк.
- Ну, мам... не тупи... У меня же есть телефон.
- Так вы с ним общались всё лето. Вот я дура... ни о чём не догадывалась. Думала, ты о нём сразу забыла. Старею...
- Перестань, мамочка - ты у меня очень даже молодая. Не наговаривай на себя! Кстати, а что бы изменилось, если бы... догадалась? Это наша жизнь, мамуля. На-ша... наша с Майклом, наша судьба, понимаешь?
- Ты же его почти не знаешь.
- Знаю, мама. Очень хорошо знаю. Иногда и часа общения достаточно, веришь?
- Хорошо, доченька, если так. Если я правильно понимаю, ты согласилась?
С другого конца земли послышались довольно странные смешки, и в микрофоне непривычно зазвучал приятный мужской баритон.
- Олга Николавна, прьивет! Майкл из... очен любит ваша дочка. Я ест сделать хё хэппи, ай промис... ю белив ми?..
- Ну, Майкл, не мешай... мама, он клянётся, ты слышишь?
- Слышу и пытаюсь поверить. Пусть всё будет, как ты хочешь.
- Дай трубку папе. Я сама ему всё скажу.
Потом был смешной разговор на хорошенечко изломанном английском - это Володя рассказывал будущему зятю, как они поедут ловить форель в "грэйт форест заповедник" и "дринк сам файн рашн виски-самогон", но у Ольги даже не хватило сил подумать о том, что все мужики одинаковые, независимо от национальности - вечно у них одни развлечения на уме.
Она прошла на кухню, машинально поставила на огонь чайник и неожиданно для себя заплакала.
- Вот и получается - растишь-растишь девочек, а они потом уходят к незнакомому чужому волосатому дядьке, где справедливость? - попытался рассмешить жену улыбающийся Володя. - Ты что, мать, всё случилось так, как...
- ...как предначертано на небесах, - закончила за мужа Ольга.
- Сие не просто судьба, Оль... это транзитная судьба - хохотнул Володя, став очень похожим на себя образца четвертьвековой давности.
Суть уроков истории заключаются в том, что они никого и ничему не учат! Не научили и Ольгу. Потому-то она вовремя не заметила, когда между её дочерью и Майклом возникли волшебные эманации, фонтанирующие любовью и одаривающие окружающих разноцветием эмоций. А если бы заметила - захотела б воспрепятствовать спонтанно возникшим отношениям? Задачка для какого-нибудь тридевятого класса тридесятой средней школы. Этого ни в одном тестовом задании ЕГЭ не встретишь.
*
И вот теперь снова - гул авиационных турбин, за бортом удивительно невысокая температура, а в голове полным-полно воспоминаний... И главной героиней в них Галя... Галина Владимировна. Хм... как непривычно, если с отчеством.
- Мама, а почему детям нельзя пиво?
- Это вредно и-и-и... да просто вредно. Вот станешь побольше...
- А если я на табуретку заберусь, можно будет?
- Мама, а у Снегурочки, какая фамилия?
- Не-е... знаю, Морозова, наверное.
- Нет, мама, её зовут Снегурочка Ряба!
- Курочка?
- Нет, Снегурочка. Нам про неё в садике читали. Я хочу на Новый год костюм Снегурочки-Рябы.
- А какой он должен быть, доченька? Что-то я не представляю себе.
- А я представляю... но не скажу.
- Вот, смотри-смотри...
- Но я никого не вижу, мама.
- Смотри внимательней, там кто-то есть?
- Это ты специально говоришь, чтоб не обидеть?
- Тебя?
- Нет, не меня... Их!
- Кого - их, если ты никого не видишь?
- Но ты же в них веришь, правда?
- Ну-у... да, наверное.
- Вот и не хочешь их обидеть...
- Чем, Галя?
- Неверием в их существование.
- Постой, а как можно обидеть того, кто не существует?
- Так ведь ты веришь, значит, они существуют... для тебя.
- Боже, какой-то субъективный идеализм.
- Что, мама? Не понимаю...
- Умница ты у меня, дочка!
Загорелось световое табло впереди салона, и гламурная улыбка стюардессы осветила его дежурным аварийным светом ангела от гражданской авиации. Скоро посадка. А потом ещё пара часов полёта и Ольгу ждёт Дублин и долгожданная встреча с уже почти самостоятельными погодками Робертом и Татьяной. В честь кого названы внуки, Галя при рождении объяснять не стала. И без того понятно, здесь нет случайности, хотя иной раз и случайности выглядят посильнее любой закономерности. Именно последовательность случайностей не просто свела героев в салоне одного самолёта, чего никак не должно было произойти при обычных обстоятельствах, но и заставила их одновременно заниматься багажом, как бы намекая - это совсем неспроста.
И всё-таки...
...что жизнь наша? Лишь череда причудливых совпадений, которые, переплетаясь, превращаются в некую диковинную цепь уникальных событий. И всё, что нам не представляется неотвратимым, на самом деле - результат точных расчётов, свершаемых вселенским разумом поверх нашего локального разумения. Так было, так есть... и так, разумеется, будет. До тех самых пор, пока существует потребность в любви, взаимности и желании стать для кого-то волшебником. Хотя бы самую малость.