Народ собирался в консерватории не спеша. Несмотря на вечер, дневная жара не отпускала. Набрав за день щедрого солнечного тепла, бетонная мостовая, машины на парковке, словно раскочегаренные печи, отдавали его округе. Даже игривые фонтанчики на газонах гасили тот жар не далее метра от струи. Но последний в сезоне джазовый концерт стоил того, чтобы пройти от охлажденной кондиционером машины до прохладного холла консерватории.
Покупая билеты онлайн, я обратила внимание, что почти все места в партере распроданы. В самом центре восьмого ряда остались два свободных, которые я и выкупила.
Время показывало начало концерта, но зрители все еще тянулись ленивым ручейком, растекающимся в рядах зала.
- Никакой обязательности, - обмахиваясь веером, шепнула я своему спутнику. - Где первый, второй, третий звонки, да просто уважение к артистам и публике?
Расслабленно пожав плечами, мой спутник пропустил замечание мимо ушей. Что ж, жара!
Музыканты выглядывали из-за кулис, оценивая наполненность зрительного зала. Пора бы и начать, но... вопреки ожиданиям, две трети мест все еще пустовали.
- Так мы до утра будем ждать, - ворчала я, уже пожалев, что соблазнилась на концерт вместо того, чтобы в кондиционированной прохладе квартиры смотреть сериал.
Словно услышав меня, музыканты один за другим потянулись к своим стульям. Их было шестнадцать: духовики, барабанщик, гитаристы и пианист. Белый верх, темный низ, золотой блеск начищенных труб, пюпитры с нотами... Дирижер, похоже, тоже распарен жарой: лениво поднял руку, кивнул - и первые же звуки джаза щедрой россыпью рассыпались в воздухе.
Я поерзала от удовольствия, поставила сумочку на свободное кресло рядом и, улыбаясь сама себе, двигалась в ритм неспешной "Take Five".
Несмотря на полупустой зал, воздух казался душным, легкий запах пота, подчеркнутый ароматом сладких духов, щекотал нос. Я поморщилась: кто ж летом надевает такие приторные ароматы?.. Но вокруг ни одна из сидящих дам не производила впечатление перепутавшей времена года.
Зал встретил аплодисментами знаменитого и любимого артиста. Шустрый как мячик, он отвлек от раздражающих мыслей, и я полностью отдалась музыке, в канву которой уже вплетались чарующие звуки голоса молоденькой леди джаза.
"Summertime, time, time, - чувственно шептала она, припевая куплеты известной песни, а зал вторил ей ленивым покачиванием голов.
Хит за хитом известные джазовые композиции и ведущий, веселящий своей непосредственностью в обращении к публике, пробудили от летней спячки и зал, и артистов, и вот уже два саксофониста вступили в захватывающий диалог, создавая замысловатые импровизации, при этом подзадоривая друг друга то визгливыми нотами, то вальяжным ответом на вызов.
Я потянулась за сумочкой, достать мобильник, чтобы запечатлеть их дуэль на видео, и краем глаза увидела нечто необычное, сидящее в кресле рядом. Мое удивление было таким, что сразу забылось, что я хотела сделать. Ступор - это мягко сказано! Я обомлела!
Выпуклым глазом мне подмигивал розовокожий голенький человечек: ручки, ножки, голова, но вместо носа и ушей трубки разной длины с раструбами на концах. Человечек разве что не подпрыгивал на месте, откровенно радуясь музыке; вытягивая нос, он дудел в такт трубе, подхватывающей мелодию на сцене. Молча я медленно повернула голову назад и косилась в сторону своего спутника, пытаясь разглядеть бывшими пустыми кресла рядом с ним. Все места заняты! Все в зале, включая ряды впереди! Розовенькие человечки заполнили весь зал, как и было отмечено на схеме при заказе билетов. А мы оказались в самой их гуще. Но... похоже, кроме меня никто этого не видит!
Знаменитый артист запел "Heaven, I am in heaven", и спустился в зал. Немногочисленные зрители из числа людей на первых рядах улыбались ему, отвечая на чарующие звуки его безупречного пения благодарным покачиванием голов. Он одаривал их говорящим жестом свободной руки, а... к ней тянулись розовые трехпалые ладошки.
Я заметила, что артист не спешит убирать руку, он держит ладонь раскрытой и с легким нажимом отвечает на прикосновение каждой ладошки. Он их видит! И не просто видит - он их знает и рад присутствию.
Пока он не спеша прохаживался по залу, аромат в нем изменился со сладкого на воздушный: легкий, с нежными нотками цитрусовых и отголоском пряной амбры.
Когда артист подошел к нашему ряду, все человечки приподнялись в воздухе и радостно задудели, но стоило ему мягким дирижерским жестом повести руками, как они смолкли и вернулись на свои места.
Я уже достаточно пришла в себя; воспользовавшись моментом, схватила свою сумочку и водрузила ее на колени. Но мои действия оказались замеченными. Пока оркестр выводил завершающие рулады мелодии, артист развел руки и глядя на меня, широко улыбнулся. Человечки развернулись ко мне и радостно захлопали.
Заключительная песня подводила итог концерта.
"What a Wonderful World", - пел артист.
"What a Wonderful World", - подпевали зрители-люди.
"What a Wonderful World", - выдували звуки мелодии человечки.
...Концерт закончился. Человечки растворились в воздухе. Расслабленные и одухотворенные люди выходили в летний вечер, делясь впечатлениям.
- Как тебе концерт? - спросил мой спутник.
- Необычный, - ответила я, вновь и вновь мурлыкая про себя мелодию "What a Wonderful World".