Хелдар
Власть Огня

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:

Власть Огня

Не имевший слуг обзавелся челядью; кто был начальником - выполняет теперь повеления... Владелец ложа спит на земле, проводивший ночи в убожестве - стелет себе кожаное ложе

("Речение Ипувера")

   Он оставил Карлена на подступах к лагерю, предупредив, что обстоятельная разведка займет около трех часов. Странно, но его уверенному твердому голосу (в котором, казалось, иногда даже проскакивали нотки властности) не было никакой возможности - а главное, желания - противиться. Именно поэтому теперь арьергард поневоле бил баклуши, удобно устроившись на прогретом раскаленным шаром солнца песке, а не крушил врагов с воинственным кличем на устах, как и подобало бы человеку его статуса. Ну, во всяком случае, подобает согласно древним преданиям и летописям...
   За последние десять минут Карлен убедился, что народная мудрость недаром предостерегала от безделья. Быстро (и в который уже раз!) проверив нехитрое снаряжение, он не имел спасительного, пусть бы и самого примитивного занятия для того, чтобы заглушить гудящий рой собственных мыслей, жалящих душу и разум метко и беспощадно. Согнанное бодрой рысцой, которой преодолевался путь до назначенной цели, по телу вновь разливалось вязкое болото апатии, преследовавшей закаленного бойца последние несколько недель. И что хуже всего: за собой она тащила свою неизменную настырную семейку - возлюбленного супруга рефлексию и целую стайку весело резвящихся детишек-воспоминаний.
   Хотя нет, так написали бы в модном рыцарском романе. На самом же деле все обстояло куда прозаичней - Карлену было плохо, отвратительно плохо, и от досады он был готов грызть хоть землю, хоть собственный меч...
   Воин, будто и вправду решив последовать последнему предложению воспаленного рассудка и забыться в упоительной симфонии извращенного страдания, вытянул из-за спины прекрасной работы двуручный клинок, провел по лезвию закованным в стальную перчатку пальцем. Блики, резвящиеся на отдраенной зеркальной поверхности, словно приковали его взор, вовлекли рассудок в свою хаотичную пляску, затмив, наконец, все треволненья и переживания. Но это впечатление было обманчиво - даже отгородившись от опостылевшей реальности, Карлен не мог с такой же легкостью возвести и внутри себя неприступные барьеры, которые позволили бы спастись от гложущего нутро прошлого.
   Раньше все было проще. Был бог, которому стоило служить, и дело, за которое стоило сражаться и умереть. О, те славные дни... Славным сейчас казался даже тот роковой час, когда наступил конец. Да, да, пусть лучше бы ему пришлось, Белиар его дери, раз за разом переживать ужасный день, когда наступил конец! Вновь быть окруженным надежными товарищами, четко осознавать поставленные цели и крепко сжимать рукоять, на которой покоится смертоносное, жаждущее вражеской крови лезвие, и пусть впереди неслыханный крах...
   Меч выпал из обессилевших рук измученного самотерзаниями Карлена и...
  

***

   ...,тоскливо звякнув о каменную брусчатку моста, отлетел в сторону. Времени посетовать на злодейку-фортуну не оставалось - саданув по клыкастой морде напирающего орка кулаком, паладин отскочил назад, к воротам. Ошеломленная, волосатая бестия так и не успела опомниться, прежде чем ей снес башку подоспевший Курт. Третий ревнитель Огненного демиурга, имя которого так толком и не отпечаталось в памяти Карлена (то ли Гардир, то ли Хартер), тоже постепенно сдавал позиции, оставляя сантиметр за сантиметром на откуп неприятелю. Даже энергичная поддержка ополченцев-лучников и мага Мэрвуса не могла предотвратить неизбежного - рычащая, хрюкающая и визжащая толпа отродий тьмы, несмотря на потери, одерживала верх.
   Все говорило о том, что долго удерживать подступы ко входу в город не получится, однако менее всего ратникам хотелось, поджав хвосты, удирать за сулящие безопасность стены Трелиса. Не сговариваясь, но будто по команде, они внезапно метнули в солдат Орды несколько магических Святых стрел, а затем бросились на них с новыми силами, устилая орошенные кровью булыжники разрубленными, иссеченными, пронзенными и обезглавленными туловищами. Захваченные жгучим азартом битвы, протеже Инноса не замечали, как подозрительно быстро поддавшийся натиску отряд орков постепенно выманивает их на открытую местность и берет в плотное, без единой бреши кольцо, ощетинившееся грубыми гигантскими топорами...
   В чувство Карлена привел пронзительный короткий вопль. Глазам обернувшегося на крик воина открылась страшная картина: один из союзников, поваленный наземь мощным ударом Краш-Тараха, отчаянно, но без особых успехов сопротивлялся навалившейся кучке супостатов. Его судьбу могла решить всего лишь пара мгновений, и Карлен не собирался их упускать: описав своим верным двуручником широкий полукруг и на долю секунды отшвырнув противников, он выбросил вперед ладонь с покоящейся в ней руной, и выпорхнувший из каменного узилища сгусток света, сотканный из самого небесного зарева Инноса, проворной молнией ринулся в сторону попавшего в беду компаньона...
   Нет.
   Так должно было произойти, ибо так происходило сотни раз до этого.
   Но не произошло. Над руной лишь обреченно взметнулось несколько голубоватых искорок, тут же рассыпавшихся под жалобно-виноватое, едва слышное потрескивание.
   Застывшего в немом изумлении Карлена уберегла только меткость одного из стрелков: в шею подобравшемуся вплотную и уже занесшему секиру в сокрушительном ударе орку под пронзительное пение тетивы вонзился остро заточенный металлический наконечник, и монстр, нелепо взмахнув руками и нечленораздельно булькнув, повалился под ноги намеченной мишени.
   Еще одно подобное замешательство уже точно бы не простилось зазевавшемуся счастливчику. Под аккомпанемент собственного яростного, исполненного ненависти рева паладин бросился на помощь брату по оружию, готовый разорвать любого, кто осмелится встать у него на пути, будь то орк, тролль или сам Белиар... однако неожиданно был остановлен вынырнувшим из гущи боя Куртом, мертвой хваткой вцепившимся ему в запястье.
   - Назад! НАЗАД! - заорал он в ответ на полный недоумения взор. - К мосту! - прикрывшись щитом от очередного нападающего, паникер благодаря стремительной контратаке прибавил к числу своих сегодняшних жертв еще одну.
   Смысл сказанного дошел до адресата лишь спустя несколько секунд - настолько неправдоподобно звучали слова, произнесенные защитником веры Огня, образцом доблести и благородства. Разум Карлена отказывался допускать то, что его давнишний друг, с которым он прошел не через один десяток жарких схваток и который не раз подставлял ему свое плечо, сейчас призывает вот так просто сдаться, сберечь собственные шкуры, даже не помышляет о попытке выручить члена их немногочисленной группы...
   Впрочем, даже если бы один из последних защитников Трелиса поддался первобытному страху перед смертью и решил позорно покинуть поле брани, то ему было бы не так уж легко осуществить свое намерение: круг-ловушка сужался, и двум истощенным бесконечными сражениями и лишенным магического подспорья людям нечего было противопоставить той животной мощи, что жаждала обратить в прах и их, и форт, и вообще весь род человеческий. Сведущему в таких делах Карлену хватило лишь беглого взгляда, чтобы осознать этот факт во всей его безысходной полноте.
   Однако Курт, разбирающийся в тонкостях тактики и стратегии никак не хуже, явно придерживался иного мнения: в безумном исступлении он кромсал кидающихся на него приспешников Белиара, лишь чудом не заполучив подарок в виде нескольких вершков холодной стали в собственном теле и стремясь расчистить себе дорогу к свободе. Правда, тщетно.
   Двум смертям не бывать, а одной... Вдохнув полную грудь воздуха и предельно сконцентрировавшись, Карлен продолжил пробиваться к Гардиру-Хартеру. В глубине души он понимал, что потерянные драгоценные мгновения, скорее всего, уже предопределили все за него, но старался не думать об этом. У него была цель, а колебания - главное препятствие на пути к любой цели.
   Рыцарь даже не понял, в какой момент оказался сбит с ног очередной тварью, так и не преодолев пары оставшихся заветных шагов, отделяющих его от распластавшегося ничком товарища. Дневной свет заслонила выросшая над незадачливым спасателем массивная фигура, растянувшая рот в пакостном клыкастом оскале, и из головы Карлена, как назло, вылетели все ведомые ему молитвы, а пальцы непроизвольно, по старой привычке потянулись к болтающейся на поясе и ныне бесполезной - как, почему? - руне...
   О, он не так представлял себе финальные секунды собственного бытия.
   Позади вдруг полыхнуло ослепительное ярко-алое зарево, а за вспышкой немедленно последовали жуткий вой и хриплые вопли. Еще один пламенный цветок приземлился чуть правее затмившего все сущее силуэта и, с оглушительным грохотом взорвавшись, отбросил его в сторону, напоследок обдав дубленую шкуру несостоявшегося палача опаляющим жаром.
   Похоже, Мэрвус, до того почему-то прекративший отплевываться от осаждающих огненными шарами, вновь взялся за дело, да еще и превзойдя самого себя!
   Обстановка кардинально переменилась: теперь по соседству с поверженным паладином катались по земле скулящие от боли орки, безуспешно пытающиеся утихомирить порожденную сверхъестественными хлопотами кусачую стихию. Собрав волю в кулак и презрев протесты ноющего от ушибов тела, Карлен схватил валяющийся подле меч и, опершись на него, сумел подняться в одном резком рывке. Его глаза выхватывали из панно окружающего мира отдельные яркие фрагменты: вот сигающий в мутную воду рва обугленный кусок мяса, что еще пару мгновений назад представлял собой неодолимую грозную гору мускулов; вот расплющенный в общей суматохе соратник, так и не дождавшийся помощи - его не уберегли даже прочные, выкованные в кузницах Нордмара доспехи; а вот...
   ...Вот спина Курта, во весь опор несущегося к зияющему зеву входа в Трелис. Уже во второй раз он оставил товарища на верную погибель.
   Единственный морра, оставшийся на небольшом пятачке, где едва не распрощался с жизнью, тоже не видел причин задерживаться - а потому кинулся вслед за компаньоном, в котором за последние несколько минут переменилось столь многое, будто из его телесной оболочки вынули праведную душу героя, подменив ее трясущейся заячьей душонкой.
  

***

   Дневное светило припекало все нещаднее, и рефлексию следовало отложить до лучшей поры - если Карлен не нашел бы укрытия, то копаться в себе стало бы некому. С тяжелым вздохом поднявшись (не забыв, конечно, и об оброненном клинке), он направился к видневшейся неподалеку выступающей из общего массива скале. Та отбрасывала пусть и скромную, но наверняка готовую радушно принять случайного путника в свою приятную прохладу тень.
   Опальный воин Инноса уже не норовил повернуть свои думы в иное русло - лишь смиренно вслушивался в их неспешное, расставляющее все на свои места повествование, события которого когда-то лицезрел и участником которых - главным ли? - был.
   Заветный уступ приближался довольно быстро. Да, уберечься от солнечного удара будет просто. Хватит с него ударов фатума - и физических, и духовных. Он не выдержит очередного. Еще один удар...
  

***

   ...достиг лица схваченного за грудки мага Огня. Его голова безвольно мотнулась назад, а Курт, встряхнув свою жертву, вновь вкрадчиво вопросил:
   - Поведай-ка мне, приятель, где наш любимый всеосиянный бог? Знаешь? Не знаешь? - смачный хруст возвестил о новом тумаке, а кат, отбросив притворную вежливость, закричал так, что у кого иного едва ли выдержали бы связки:
   - А должен знать! Ты! Ты промывал мне и всем остальным мозги, уверял, что Иннос не бросит меня в трудный час! И вот трудный час настал! Но где он? Где он и его треклятая магия? - Мэрвус зашлепал разбитыми губами, безрезультатно пытаясь издать хоть какой-нибудь звук, но его тщания были прерваны очередной звонкой оплеухой, а Курта перекосило в гадкой ухмылочке. - Можешь себя защитить? Не можешь? Потому что тебя предали, - его голос внезапно наполнился состраданием и жалостью, - всех нас предали. Но я покажу тебе, покажу, как...
   - Что... Что здесь происходит? - ошарашенный, Карлен смог выдавить из себя только эту в высшей мере несуразную реплику. Как будто ему было не видно, что, Белиар побери, происходит!
   Паладин, благополучно миновавший мост и проскочивший в закрывающиеся за Куртом врата, ожидал чего угодно - но действительность оказалась ужаснее всех тех сценариев, что рисовались его рассудку, кипевшему в напрасных попытках объять все происходящее и найти ему рациональное объяснение. Неожиданное исчезновение чародейских начал из руны; смерть пусть и толком не знакомого, но члена Ордена; наконец, совершенно выбивший Карлена из колеи припадок сумасшествия у близкого друга... Все это никак не желало восприниматься как нечто вообще имеющее право на существование, как нечто свершившееся и нечто, с чем придется покорно смириться.
   - Слава Инносу, что вы добрались сюда! - к нему с невыразимым облегчением мчался один из ополченцев из числа тех, что, сбившись в кучку, безмолвно наблюдали за варварским зрелищем. - Ваш спутник, господин паладин, он... - мужичонка запнулся, подбирая выражение помягче, - кажется, принял вашу неудачу слишком близко к сердцу. Он...
   - Да свихнулся он! - вперед выдвинулся бойкий молодой паренек явно посмелее. - Образумьте его, господин! Ведь достопочтимый мастер Мэрвус...
   - Что происходит, Карлен? Я распахиваю его сердце правде, вот что! - Курт перебил говорившего и воззрился на своего коллегу по цеху; лазурно-голубые глаза, ныне подернутые непроницаемой мутной пленкой безумия, казалось, хотели просверлить громаду лат и проникнуть в самое нутро, чтобы выведать все потаенные опасения и чаяния собеседника. - Он отказывается понимать! - еще одна зуботычина и глухой стон. - Может, ты окажешься мудрее? Оглянись, - оратор, удерживая кудесника одной рукой, свободной обвел пространство вокруг, - замечаешь? Видишь? В этом мире больше нет нашего бога! Он покинул нас, покинул и прихватил с собой свой дар! Нечестивый бог орков и прочих грязных порождений Тьмы оказался преданнее своим сынам, чем наш, синонимы которого - отвага и честь!
   - Не смей хулить имя...
   - Какое же такое наказание мне назначит Иннос? Где его карающая длань? Где? Там же, где и твоя рунная магия, а, Карлен?! И где магия этого лживого клирика?
   - Она уберегла тебя, Курт! - с языка оппонента спятившего отступника слетел дельный аргумент, способный вырвать беднягу Мэрвуса из стальной хватки последнего. - Только лишь благодаря огненным шарам, сотворенным служителем того божества, против коего ты сейчас свидетельствуешь и которого обвиняешь в предательстве, сейчас твой труп не украшает живописный ландшафт перед Трелисом! - новоиспеченный адвокат Инноса сам не ожидал от себя такого красноречия. Впрочем, над свихнувшимся паладином оно не возымело никакого эффекта.
   - Этот жалкий червяк здесь ни при чем! Всему причиной вон тот старикан, - Курт кивком указал на сотрясаемого дрожью горожанина, на чьей сморщенной физиономии топорщилась аккуратная щеточка черных усов и густела ухоженная козлиная бородка. - Алхимик и парочка толченых растений превзошли власть самого Создателя! Ха! И возмездия такого бога мне следует бояться?
   Карлен удивленно уставился на травоведа, и тот, клацая зубами и заикаясь, невнятно пробормотал:
- Так я... Стр-релы... Взрыв-вные... Подсобить думал...
   Такой поворот представлял чудесное спасение совсем под другим углом. Получалось, что...
   - Довольно! До вас, полоумных фанатиков, мне не достучаться! - Курта захлестнул новый прилив гнева. - Но зато я могу избавить доверчивый люд от ваших баек о высшем законе и справедливости! Нет никакой справедливости! И вас быть не должно!
   Карлен рванулся с места, но поздно: швырнув Мэрвуса на булыжники единственной в городе площади, лишившийся веры и рассудка ренегат одним неуловимым движением пронзил грудь мага. Жестокая ирония судьбы - последователь Инноса принял кончину от клинка, который сам же когда-то освящал, благословляя на борьбу со Злом и его чадами.
   Убийца же в необычайно ловком развороте умудрился вытянуть из-за пояса свою руну и... метнул ее точно в лоб несущемуся во весь опор Карлену. Паладин не удержал равновесия и гремящей грудой повалился наземь, напоследок неудачно приложившись затылком о пресловутую мостовую.
   - Ха! Эту штуку годится использовать разве что как камень! - долетела до оплошавшего блюстителя церковных порядков злорадная издевка прежде, чем сознание покинуло его, оставив вместо себя лишь непроглядную чернильную черноту.
  

***

   День неумолимо клонился к вечеру, а напарник, казалось, и не думал возвращаться. Карлен уже не раз с беспокойством подумывал о том, что его нечаянного партнера вполне могли заметить - и неважно, люди или же дикие звери, коих в предместьях Варанта водилось пусть и немного, но зато один когтистее другого. На вид он, конечно, не уступал самым бывалым рубакам, но в нынешние смутные годины уже и не отличишь, где славный витязь, готовый испустить дух в достойной баллад заварушке, а где - обвесившийся бесполезными грохочущими железками желторотик, рассыпающийся в клятвах и обещаниях, но после исчезающий быстрее, чем падальщик при виде волка...
   Карлен как раз собирался отправляться на поиски, - наверняка, заведомо бесплодные - но тут правее него под подошвами мягких кожаных сапог заскрипел уже успевший осточертеть песок, и из-за голых ветвей корявого деревца с неведомым названием вынырнул на свет запропастившийся... кто?
   Почему-то лишь сейчас промелькнула мысль, что таинственный незнакомец так и не обронил в разговоре ни намека на свое имя.
   Предмет размышлений оставленного в тылу бойца тем временем подошел ближе и призывно махнул рукой. В закатных, пронизывающих самые укромные уголки унылого пейзажа лучах отходящего почивать солнца посверкивал его диковинный головной убор - серебряная корона. Без каких-либо изысканных инкрустаций, она, тем не менее, отчего-то приковывала взгляд и одним своим видом навевала толком неоформившиеся образы... спокойствия. Да, именно спокойствия - первородного и надежного, развеивающего все сомнения и тревоги.
   Впрочем, если вообще и следовало разбираться в этом любопытном свойстве, то явно не сейчас. Наконец-то пришла пора действовать!
   Карлен лихо вскочил...
  

***

   ..., но тут же с протяжным стоном свалился обратно на устланную немилосердно колющейся соломой кровать. Члены скрутило таким невыносимым спазмом страдания, что невозможно было пошевелить и пальцем.
   - Очнулся, морра? - вдруг гаркнуло над ухом. Неудобно вывернув шею, Карлен сумел рассмотреть вошедшего в его каморку - им оказался дюжий орк в синем, вылинявшем в длительных походах плаще до колен. По сухой, лишенной всяких эмоций интонации было совершенно непонятно, доволен ли он пробуждением пленника (а какая еще участь может ждать человека, не растерзанного сразу?) или же внутренне хмурится каким-то личным соображениям.
   - Слушай, и слушай внимательно - продолжил омерзительный тюремщик. - Ты, морра, не убит лишь по моей милости. Парни, конечно, здорово повеселились, не оставив на тебе здорового места, но такая райская участь не выпала здесь более никому, - сердце Карлена тоскливо сжалось при этих страшных словах. - Я предлагаю тебе сделку, паладин.
   - И какую же? - воздух выходил из легких с сипящим свистом. Не улыбалось воображать, как именно развлекались "парни" с раритетной игрушкой, но они явно зашли за грань дозволенного главарем...
   - Морра лечится. Потом топает ко мне и получает задание. И исполняет его хорошо. А потом еще и еще, ведь морра благодарен Ваку, - казалось, что визитер был способен изъясняться куда складнее, но нарочно подает информацию отрывистыми рублеными предложениями, будто общаясь с кретином. А озвучивая последнюю фразу, он не сумел скрыть промелькнувшей на морде лукавой усмешки.
   Любой воин Инноса немедля расправился бы с любым, кто дерзнул нанести ему такое оскорбление. Орк самым недвусмысленным образом намекал на вступление в ряды наемников - гнусных беспринципных подонков, изменивших не только своим родным и друзьям, но самому роду людскому. И, конечно, не оставлял альтернатив...
   Будто прочитав эту мысль, Вак добавил:
   - Не захочешь служить - уважу твою храбрость. Но не глупость.
   Посчитав сказанное достаточным, он развернулся и, чеканя шаг, удалился, не удостоив арестанта даже прощальным кивком.
   Впрочем, с каких это пор к невольникам стали применимы элементарные законы этикета?
   ...Недели тянулись невыносимо медленно - и столь же медленно затягивались раны и бледнели отеки на теле Карлена. Он почти не виделся с настоящими обитателями форта - скудную пищу заключенный получал от того самого алхимика, что, на беду покойному Мэрвусу, изобрел затею с взрывными стрелами. От него же узнавал и свежие новости - да такие, что кусок невольно застревал в горле. По слухам выходило, что некий могущественный некромант, совсем недавно приплывший на выручку сынам Белиара с самого темного острова Ирдорат, прибегнул к древним зловещим чарам и лишил всех праведников их сокровенного дара рунной магии. Без него перевес оказался на стороне противника - и гвардейцы с ополченцами один за другим сдавали города и фермы, скрываясь в лесах или примыкая к захватчикам. Вселяло надежду лишь то, что Венгард, - легендарная столица королевства - стиснув каменные зубы своих укреплений, не позволял тварям осквернить чертоги пока еще держащегося на троне Робара. Неизвестно только было, надолго ли достанет стойкости его истекающим кровью и потом защитникам...
   Благодаря все тому же источнику удалось выведать, что произошло после позорного фиаско: оказалось, что выживший из ума еретик не удовольствовался масштабами сотворенных злодеяний и, расшвыряв караульных, распахнул для завоевателей ворота, сам же - скрылся. О том, что творилось после, один из немногих уцелевших рассказывать отказывался - лишь трясся в беззвучных сухих рыданиях, и горьким и жутким был вид изможденного, сломленного ужасами войны старика.
   Воцарившийся ныне градоначальник посетил пациента-пленника лишь раз - молча понаблюдал за тем, как тот жадно поглощает принесенную ему черствую краюху хлеба, а затем, все так же не нарушая тишины, растворился в залитом слепящим глаза светом прямоугольнике выхода.
   Спустя полтора месяца Карлен окреп настолько, что взял за привычку совершать ежевечерние моционы - охрану к нему, как ни странно, не приставили, да и нынешние властители Трелиса терпели его присутствие, хоть и не позволяли совать нос, куда не следует. Однако это не особо расстраивало узника - город он и так знал, как свои пять (два переломанных, столько же невредимых и один вывихнутый) пальцев. Шанс выбраться отсюда был крохотнее его нелегального соседа по комнатушке - тихонько шебаршащегося в углу по ночам мясного жука. Да и стоило бы использовать такой шанс сейчас, когда ватные непослушные ноги так и норовят опрокинуть своего обладателя, а ко рту едва-едва получается поднести деревянную ложку с похлебкой?
   Теперь паладину выпала оказия самому убедиться в том, какую безжалостность и жестокость проявляли дорвавшиеся до вожделенной цели изуверы. Нет, брусчатка вовсе не была завалена нарочно не убранными, превращенными в тошнотворное месиво смердящими останками; на стенах не теснились пики, увенчанные раззявившими рот в безмолвном вопле головами; всех этих кошмарных зрелищ не было. Просто в Трелисе почти не осталось людей - только сам Карлен да пресловутая сиделка поневоле Авогадро. Ни рабов, ни перевербованных солдат. Хотя нет, ошивался еще чернокожий пришелец, судя по всему, с Южных островов - но то был особый случай, заслуживающий скорее не упоминания, а немедленной кары. Как и любой приспешник орков.
   Неизвестно, сколь долго еще все текло бы таким чередом, но в одно пасмурное утро в Трелис заявился диковинный странник - понурый, в обмундировании, которое прогуливающийся по площади Карлен сразу же признал, при мече и щите. Немедленно конвоированный в резиденцию начальства и проторчавший там всю ночь, он покинул ее совсем другим человеком - пышущим бодростью и оптимизмом, будто и не было никогда того затравленного взгляда и свисающих безвольными плетьми рук, той отрешенности, с которой он сдавался на милость смятенным, все ожидающим подвоха стражникам.
   Разнюхать про чудного гостя побольше так и не удалось - уже на следующее утро подлатанного арестанта вызвали пред грозные очи Вака. Тот, отвлекшись от беседы с пузатым, усеянным драгоценными (и, к слову, забавно бренчащими при ходьбе) побрякушками ассасином (его и его дипломатическую миссию Авогадро уже успел расписать в самых красочных подробностях), безо всякого вступления начал:
   - Морра пора выбирать. Или морра служит, или отправляется на плаху! - Карлену показалось, что про "плаху" орк проворчал с сожалением. Шутки непоседливого воображения?
   - Я еще не совсем оправился от увечий... - уцепился было за спасительную соломинку призванный к ответу должник, но был самым бесцеремонным образом перебит:
   - Морра не решает, готов он или нет, - губернатор скользнул по нему холодным бесстрастным взглядом. - Морра решает, умереть ему или нет.
   Отказался бы, слово чести, отказался - но перед глазами так и маячило доброе лицо горемычного алхимика, единственного друга и опоры... Замучают, выжмут до капли безответного хилого старика, который не раз после продолжительных бесед жаловался на тяжкий свой удел и слезно упрашивал не покидать его, не давать в обиду... На кого такого оставишь?
   - Я согласен, - эти слова рождались на свет неохотно, в глотке стало суше, чем на родине с любопытством вслушивающегося в их диалог ассасина, а мир вокруг вдруг стал терять ясные очертания, предательски расплылся, распался на мириады радужных искр.
   - Морра не ответил на вопрос.
   - Я служу вам, служу, слышишь?! - если по щекам Карлена и не покатились слезы бессильной ярости, то только из-за нежелания преподносить врагам лишний повод для ликования.
   В тот же миг он отлетел к стене от размашистой пощечины, отвешенной здоровенным кулаком Вака.
   - В таком случае учись держаться с хозяином как слуга, морра, - презрение, вложенное в это слово, было чуть ли не осязаемым. - Завтра ты идешь с Капоччем. Он тоже твой хозяин, морра. Помни это. Каждый из нас теперь...
   ...твой...
   ...Хозяин.
  

***

   - Часовые у них обожали сладко подремать на посту, ну а теперь их не разбудит и пушечный выстрел, - спутник ухмыльнулся так, будто отпустил ну очень смешную шутку. - Путь свободен, только с тобой, ходячим тараном, подобраться поближе и расправиться с ними незаметно не получится, - он уже не в первый раз намекал на неудобность и громоздкость снаряжения Карлена. Вот и теперь удрученно вздохнул, но дальнейшие подколки, благо, в его планы не входили - кажется, остряк намеревался разобраться с опостылевшей проблемой ударными темпами.
   Они уже вплотную подобрались к повороту в узкий, образованный двумя гранитными глыбами природный коридор, на неровных стенах которого танцевали отблески разложенного совсем рядом костра, когда компаньон задал - уже во второй раз с момента их встречи - абсолютно идиотский, не укладывающийся ни в какие рамки здравого смысла вопрос:
   - Ты уверен, что хочешь пойти?
   В другой раз служитель Инноса просто взорвался бы, разразился громким потоком ругательств и брани, ибо этот вопрос относился к разряду того немногого в этой исчерпавшей умение удивлять его Вселенной, что еще могло вывести рыцаря из себя. Белиар дери, да этот парень не справится в одиночку! И сам Карлен столькое преодолел, дожидаясь подарка от фортуны, и вот сейчас, после невыносимо тягостного ожидания и медленной жарки под раскаленным солнцем наконец-то так близок к исполнению собственного предназначения... Однако теперь он всерьез задумался и лишь спустя пару томительных минут тихо, но твердо и уверенно ответил:
   - Я должен пойти...
  

***

   -...с вами, господин Капочч, - свыкаться с ролью покорного наемника (или, скорее, лишь ничтожного клеврета) было поистине адской морокой, но в этот раз в речи вроде не проскользнуло ни тени непочтения, ни неосторожных фразочек. Громила со скепсисом посмотрел на прихрамывающего, еще недавно неспособного даже самостоятельно приподняться на постели узника, но перечить приказу командования не собирался. Едва различимо хмыкнув, он поскреб длинным обломанным когтем шершавый подбородок и снисходительно молвил:
   - Ну так пойдешь. Через полчаса у ворот, и не опаздывать, морра, - орк уже развернулся, довольный тем, что отделался от навязанного подчиненного и может взяться за выполнение персональных планов, но настырный "морра" не собирался отпускать инструктора так просто.
   - Позволь.. те дополнить мое сообщение, господин Капочч.
   - Чего еще там, а? - сегодня бугай пребывал в самом что ни на есть благодушном настроении: по сути, впервые выступал на ответственное задание не как обычный рядовой, но фактически в качестве предводителя, пусть и крохотного отряда. Фантазия уже обрисовала ему такие сдобные перспективы, что в них не оставалось места и для мизерной горчинки раздражения или сердитости, которые обыкновенно велели ему не выслушивать бестолковый писк всяких морра и затыкать их самым грубейшим манером.
   - От такого прозорливого генерала, конечно же, не укрылось, что запасы ингредиентов для целебных зелий у городского алхимика подходят к концу. И вы, несомненно, распорядились прихватить его с собой на вылазку. Я лишь рассчитывал узнать - дадим ли мы ему лишний десяток минут на сборы?
   Ну-ка, захапает состряпанную из нехитрой лести наживку? Или же...
   Капочч, на этот раз почесав свой широкий, поросший клочковатой взъерошенной шерстью затылок, что-то захрюкал себе под нос, но внятной реакции от него так и не последовало. Предпочтя более не испытывать терпение свежеиспеченного шефа, паладин с почтительным поклоном ретировался; на душе у него скребли кошки, а в утешение оставался лишь тлеющий уголек надежды на лучшее. Ему было невдомек, что в тот момент орк в своих мечтаниях уже получал от Вака личную похвалу и ранг попрестижней за сметливость и смышленость...
   ...Спустя час нудного монотонного патрулирования Карлен уже настолько устал от глумления шаркающих рядом разведчиков, что казнь казалась ему далеко не худшей альтернативой. Одно только "Эй, морра, хочешь мухомора?" было брошено в его адрес минимум раз сто, да и остальные подначки также не отличались особой оригинальностью или учтивостью. Вокруг же заливались звонким радостным щебетом хлопочущие над гнездами птички, играла всеми оттенками зеленого молодая пробивающаяся из-под толщи почвы травка, и деревья уютно шелестели раскидистыми кронами. И этот умиротворенный весенний пейзажик, как ни абсурдно, тоже угнетал: казалось, природу вовсе не заботило то, что в ее лоне давно уж творятся зверские бесчинства и чей глаз радовать буйствующим великолепием рождающейся жизни. Еще одна изменница...
   Группа явно томилась от безделья - на дороге до сих пор не встретилось ни единого монстра, в схватке с которым можно было бы размять косточки и затекшие мышцы, да и признаков присутствия повстанцев, ради расправы с которыми, собственно, и затевалось все предприятие, было не видать. Перевалило за полдень, когда Капочч решил устроить небольшой привал и дать бойцам роздых, чтобы те набрались сил перед форсированным марш-броском до ближайшей фермы, где предполагалось заночевать.
   - Давай собирай свои корешки, морра, - прорычал он плетущемуся чуть позади Авогадро, а сам, с нескрываемым блаженством скинув с плеч набитый под завязку мешок, уселся на траву справа от тракта и принялся раздавать распоряжения снующим туда-сюда оркам, не забыв приставить одного и к покорно принявшемуся за дело алхимику. Вскоре над наспех разведенным костерком ароматно задымилось предусмотрительно прихваченное из Трелиса мясо, а заметно повеселевшие воины полезли в котомки за приправами и двузубыми примитивными вилками. Причмокивая в предвкушении сытной трапезы, они столпились у котелка...
   ...и тут же были осыпаны градом стрел со стороны негустого, зияющего щелями просветов перелеска. Неопытный и расслабившийся, Капочч даже не подумал выставить дозорных и теперь расплачивался за свою чудовищную ошибку: доверенный ему десяток прекрасно обученных солдат в одно неуловимое мгновенье превратился в разрозненную кучку из трех-четырех ошалевших, беспомощных мишеней, а со стороны стройных, белеющих на фоне светло-голубых небес березок на них во весь опор неслись торжествующие партизане.
   Уж чего-чего, а такого удачного стечения обстоятельств Карлен точно не ожидал: он уже успел отказаться от своих первоначальных замыслов, крутящихся, разумеется, вокруг побега из ненавистного рабства. С выданной ему убогой амуницией - проржавевшим до основания клинком, наверняка знававшим времена и получше, трухлявым щитом да легкой дырявой кожанкой, увенчанной приметным синим платком, перекинутым через плечо и спускающимся на грудь - одолеть надзирателей было бы равносильно победе над драконом. Оставался еще Авогадро - но у того не хватило бы прыти удрать и привести подмогу. Да даже если бы и хватило... паладин сильно сомневался в том, что старик отважился бы на открытое неповиновение волосатым верзилам, которые одним своим видом вгоняли его в полуобморочное состояние ужаса.
   Счастливый невольник бросился навстречу своим избавителям и, поравнявшись с их лидером, разомкнул уста в благодарном приветствии, но ответом ему был свист рассекающего воздух меча. От новой раны уберегли только отточенные годами тренировок рефлексы: ловко увернувшись, Карлен поднял обе руки вверх, показывая агрессивному мятежнику, что вовсе не собирается причинять вреда... но его опять вынудили отскочить, а взбешенный повторным промахом повстанец крикнул одному из товарищей:
   - Кипплер! Бей орочьего лизоблюда! Слава Неморе!
   Лишь после этого клича он вмиг понял все. Медвежью услугу оказали ему негодные доспехи! - красовавшийся на них пресловутый платок давно уж считался у приверженцев короля отличительным символом наемников, и его невезучий обладатель, попавший в лапы к бунтарям, мог уповать только на одну милость - быстрый и безболезненный конец.
   Хотя раззадоривший противника Карлен вряд ли отделался бы так легко.
   Отражая удары той дрянью, что кладовщики Трелиса называли оружием, он взывал к разуму нападающих; умолял прекратить вершившееся безумие; уверял в своей лояльности и нерушимой преданности Огненному богу и Робару. Однако те оставались непреклонными и постепенно изматывали не решающуюся атаковать в полную силу жертву, не собираясь внимать его срывающемуся от напряжения гласу.
   И в какую-то секунду ему это надоело. Люди, которых он в душе превозносил как избавителей, обратили против него холодную сталь. Люди, ради которых он сражался и проливал кровь, не желали слушать его и верить ему. Люди, которых он считал единственным разумными существами в этом мире, обернувшемся спутанным клубком хаоса, жаждали его, Карлена, смерти.
   Будто фантомный рычаг щелкнул где-то глубоко внутри, в переплетениях волнений, чаяний и надежд, и выпустил наружу что-то...
   Что-то чужое.
   Взревев от ярости, паладин после очередного блока внезапно провел молниеносную контратаку и рассек атамана наискось, от плеча до пояса. Замешкавшемуся Кипплеру, уже не ожидавшему столь пылкого отпора, хватило и смачной зуботычины: взвыв и схватившись за разбитое эфесом клинка лицо, он покатился по траве, а Карлен ринулся в сторону Капочча и его последнего телохранителя, мужественно принявших неравный бой с наседавшими на них повстанцами. Позже он не мог вспомнить, как нещадно кромсал тщетно пытающихся сопротивляться недругов, недавно еще почитаемых им за друзей, как в страхе бежали недавние триумфаторы, даже не подозревавшие о том, что кто-то кроме уже почти поверженных орков способен обратить их викторию в постыдное оглушительное поражение.
   Когда к Карлену вернулось умение трезво рассуждать, вокруг высилась горка бездыханных трупов, а ржавчину меча поглотила багряная жидкость, отдельные капельки которой меланхолично, совсем не в такт едва минувшей напряженной битве, стекали по лезвию вниз, падали и сливались с лужицами того же колера под его ногами.
   Жадно хватая губами воздух, боец опустился на одно колено: о себе давали знать старые шрамы и рубцы. И, кажется, одному из неприятелей удалось царапнуть его по голени... Но все это такие пустяки...
   Опустивший голову Карлен не видел, как уцелевший после сечи Капочч, чуть помешкав, двинулся прочь, назад в Трелис. Не видел, как невозмутимо брел навстречу наказанию и разжалованию орк, спасенный морра, своим злейшим врагом. Не видел, как его фигура постепенно скрылась за кромкой горизонта.
   Не видел и того, как недрогнувшим голосом бывший командир доложил, что паладин-перебежчик не вернулся, погиб, не был сбережен согласно приказу, и безропотно коротал две долгие недели в карцере.
  

***

   Они ударили как гром среди ясного неба, и вальяжно развалившиеся у костра бандиты даже не сразу сообразили, почему их сообщники, порываясь вскочить и вцепиться в рукояти палашей, с хрипами и воплями опрокидываются наземь, так и не исполнив своих намерений. Именно поэтому первый заслон был преодолен в мгновение ока, и разлакомившиеся напарники уже предвкушали, как без особых потуг доберутся до главной цели, однако за следующим поворотом их поджидали соперники куда серьезнее - закованная в толстую прочную броню и предупрежденная об опасности, разбойничья элита долго не подпускала их к сердцу укромного лагеря.
   Но и они не сумели вечно сдерживать нападавших.
   Карлен рубил направо и налево - после всех тех невзгод, что выпали на его долю, даже такая жаркая стычка казалась ему увеселительной прогулкой, а горе-головорезы - соломенными чучелами, на которых в бытность рядовым так удобно было оттачивать освоенный на тренировках хитроумный прием. Он пытливо всматривался в мелькающий перед ним калейдоскоп искаженных гримасами муки и ожесточения лиц...
   ...Но не мог отыскать нужного.
   Как будто в ответ на еще не успевший спорхнуть с его языка возглас разочарования, спутник указал на ведущую в укромную лощину каменистую тропу, поросшую стелющимися понизу жиденькими кустиками травы. Парадокс - там, за пределами лагеря, пробиться сквозь толщу бархатистых дюн не удавалось и одинокой травинке, а здесь, на территории лагеря, владычество будто и не выходило из рук благодатного влажного климата Миртаны.
   Впрочем, над непостижимыми загадками устройства природы можно было поразмыслить и позже.
   Сдерживать бушующее внутри пламя эмоций более не было никаких сил - вылетев на обнаруженный зорким компаньоном путь, Карлен стремглав рванул вниз, чтобы наконец-то положить конец этой затянувшейся истории.
   Чтобы сбросить бремя, неподъемным валуном придавившее все его существо.
   Чтобы освободиться самому и освободить...
   Выметнувшийся слева силуэт, совершенно неожиданно прочертившийся в уже успевших сгуститься сумерках, провел мощный толчок щитом проворно и точно. Паладин кубарем покатился по склону...
  

***

   ...и с каким-то равнодушным, неуместным в его положении отстраненным безучастием смирился с пониманием того, что подняться и волочиться дальше ему просто-напросто недостанет воли. Будто и не он, Карлен, всеми брошенный, оставленный и отвергнутый ревнитель Инноса, еще недавно почитаемый каждым - от мала до велика! - сейчас кулем валялся посреди живописной полянки, на которую с таким трудом добрел...
   Единственным угольком, бешено вертящимся в угасающем очаге сознания, было сожаление. Не оттого, что пришлось расправиться с себе подобными, де-факто - поборниками общего с ним дела - а из-за предательского бегства Авогадро, содравшего с его сердца последние, чудом держащиеся ошметки панциря веры в людей. Веры в лучшее.
   Вот прозреть бы тогда, в резиденции Вака, будущее - не стал бы приносить в жертву честь и достоинство ради этого малодушного, пекущегося лишь о собственной шкуре старикашки... Пусть так и отвешивал бы поклоны оркам да варил им зелья, проклятый... проклятый...
   Солнечный зайчик, задорно перепрыгнувший с кончика носа на левое веко, заставил Карлена вздрогнуть. Очнувшийся паладин приоткрыл глаз - и тут же, ослепленный, зажмурился с такой силой, что пред очами заплясали пестрые радужные круги.
   Ну конечно, все логично. Он на небесах и по дурости осмелился взглянуть на самого бога Огня, чье тело сотворено из чистого, первородного света и пламени. Следовало воскресить в памяти правила поведения, почерпнутые из древних альманахов и наставлений мудрых магов, а затем...
   - Если ты позволишь проспать себе еще хотя бы час, то я добровольно сдам тебя следующему патрулю, - до Карлена лишь спустя пару мгновений дошел смысл сказанного - так он был удивлен вопиющим несоответствием самого что ни на есть заурядного человеческого, с едва уловимой хрипотцой, голоса лучезарному облику Создателя. Осторожно разлепив веки, несостоявшийся беглец в рай сумел рассмотреть его обладателя, завешивающего источник наполняющего дом нестерпимого сияния - такое же обыкновенное, как и он сам, окно - каким-то изорванным, замызганным тряпьем.
   Так он убедился в том, что разочарование может простираться до таких запредельных горизонтов, существование которых его мозг раньше просто-напросто отказывался принимать. И познакомился с Джошем.
   Фермер, подобравший и выхаживающий бывшего пленника на протяжении двух (пролетевших потрясающе незаметно!) недель, являл собою личность далеко не такую заурядную, как ему представилось поначалу. Карлен осознавал это постепенно - душными вечерами, когда они разделяли скромную трапезу на открытой веранде, в беседах Джош обнажал свою истинную сущность...
   Это был третий вечер.
   - Ответь мне - почему Вак не хотел твоей смерти? Почему так упорно переманивал на свою сторону? - жирное коровье молоко из незатейливого глиняного кувшина тягуче переливалось в такого же изготовления кружку.
   - Потому что хотел вдоволь поизмываться, а потом пополнить свои ряды опытным ратником, - и неужели это не очевидно?
   - Ответь с умом.
   - Я ответил то, что думаю.
   - Значит то, что ты думаешь, не умно. Ваку важно было сломить тебя - а твой пример сломил бы и остальных. Недаром тебя не позволяли поставить на ноги зельями и магией - чем дольше ты оставался в бездействии наедине с собой, тем настойчивее тебя глодали сомнения, неизменно подтачивающие категоричное намерение не отрекаться от веры - во что бы то ни стало. Сюда доходит немного слухов - но и их достаточно, чтобы понять: орки неспроста держат почти в каждом городе пленных паладинов и так ценят пойманных живьем повстанцев. Орочьи военачальники соперничают, стремясь доставить фельдмаршалу Кану паладина, отвергнувшего Инноса.
   - Я... я даже не предполагал...
   - Тебе дали бы сколь угодно времени - но судьба подкинула новому губернатору Трелиса небывалый подарок: Конрада, рыцаря, добровольно отдавшегося на милость врагу и вражескому богу. А необходимость ждать твоего согласия отпала.
   Карлен молчал. Молчал, потому что не мог ничего добавить.
   Это был седьмой вечер.
   - Ответь мне - где Вак просчитался? Почему так и не сломил тебя, почему получил в свое распоряжение ретивого и строптивого бунтаря? - тупой нож легко вошел в кусок свежего ароматного сыра.
   - Он думал, будто Иннос оставил меня. Это было не так.
   - Ответь с умом.
   - Я сказал тебе правду! - Карлен едва не задохнулся от возмущения.
   - Значит, правда для тебя то, что тебе хочется, но не то, что есть на самом деле. Ты не сдался, потому что еще оставались люди, за которых, по твоему мнению, стоило стоять грудью. Когда эти люди исчезли - исчезли и твой пыл, и воля к жизни. И сейчас предо мною сидел бы не стремительно идущий на поправку здоровяк, а иссушенный отсутствием духовного столпа скелет, приведи меня на выручку не твой друг Авогадро, а кто-либо другой.
   Карлен молчал. Молчал, потому что не мог ничего возразить.
   Это был десятый вечер.
   - Ответь мне - что ты собираешься делать дальше? Что велит тебе Иннос? В чем твое предназначение? - яблоко сочно захрустело, а Джош потянулся за очередным.
   - Найти Курта и положить конец его гнусному существованию.
   - Ответь с умом.
   - Я не вижу для себя иной цели, - паладин уже привык к резкому требовательному тону, к граничащей с грубостью прямолинейности Джоша, и те неспособны были застать его врасплох.
   - Значит, поле твоего зрения ограничено. Ты не хочешь разглядеть другой стороны медали - снисхождения и прощения, которым тоже учит Иннос. Не хочешь понять друга, а ведь разница между вами лишь в том, что для него большее значение имеет бог, а не люди. Его душа разбита, но вместо того чтобы попытаться склеить ее осколки, ты жаждешь безжалостно раздавить их.
   Карлен молчал. Молчал, а потом встал и ушел внутрь, в дом. Он не хотел слушать дальше, потому что его новообретенная священная миссия едва не рассеялась под влиянием доводов Джоша, как утренний туман под лучами восходящего солнца
   Это был четырнадцатый вечер. Еще накануне гость поблагодарил хозяина крова за радушие и теплый прием, а также оповестил о своем намерении возобновить поиски Курта. Тот не выказал и тени возражения - лишь попросил в последний раз поужинать с ним на уютной, обдуваемой ласковыми ветерками веранде.
   - Ответь мне - в чем власть Огня? - сегодня фермер не притрагивался к съестному - его внимание, казалось, было целиком поглощено реакцией собеседника, его жестами, мимикой и словами.
   - В том, чтобы награждать простого смертного, готового поместить истинного бога в свое сердце, умениями, недоступными для других. Умениями не только заметными окружающим, но и недоступными даже соколиному глазу - стойкостью, решимостью, непоколебимостью духа и верой в справедливость и праведность деяний, вершимых на благо другим, - молвил Карлен после продолжительной паузы.
   - Ты ответил с умом, но я должен поправить тебя. Власть Огня еще и в том, что как легко он дарует все перечисленный тобою преимущества, так легко и отымает их. Вместе с процентами. Никто не может быть готов к такому - и лишившемуся всех даров и даже того, что составляло его самое, человеку остается лишь влачить жалкое существование в ожидании шанса на искупление и прощение... или погибели.
   Карлен раскрыл рот, чтобы ответить, но Джош вдруг с грохотом отодвинул стул и, не проронив ни звука, спустился по ступеням вниз, навстречу заливающейся стрекотанием, мычаньем, блеяньем и отдаленным уханьем июньской ночи.
   К утру он так и не объявился. Расстроенный и не понимающий причины внезапного ухода, паладин, подхватив свои скромные пожитки, вышел на веранду. Удивительно - трезвые, не допускающие никакой двоякости и двусмысленности солнечные лучи будто впитали в себя весь тот шарм и притягательность, что царили в этом месте, едва на землю опускались сумерки. Сейчас веранда была просто верандой - деревянным, тесным, немного неказистым сооружением, местом, где случайному прохожему точно не пришло бы в голову болтать с приятелями под энергичную работу челюстей, и уже тем более - предаваться философским беседам...
   Взгляд Карлена остановился на крепком дубовом столе, за которым было произнесено столь много мудрых слов и наложено так много свежих мазков поверх его привычной картины мира. Сегодня на нем красовались совсем не убогие миски и ложки, составлявшие добрую половину утвари нищенствующего Джоша...
   Карлен был твердо уверен в том, что все еще спит, не смог вырваться из цепких объятий Морфея, когда примеривал тяжелые пластинчатые паладинские доспехи с клеймом мастеров Нордмара и пробы ради рассекал ни в чем не повинный воздух Мечом Правосудия - клинком из разряда тех, что изготовлялись по особому заказу для первых паладинов королевства. А еще крепил на ремне три когда-то могущественных руны.
   Теперь он сам был бы не прочь услышать кое-какие ответы. Но что-то подсказывало, что зародившееся здесь любопытство ему не удовлетворить никогда.
  

***

   Еще не достигнув конца своего не сулящего ничего хорошего вояжа, Карлен, вопреки всем законам природы, сумел вскочить, попутно рыская глазами в поисках упущенного из рук меча. Со стороны поставленной в ложбине палатки - не иначе, добытой в результате грабежей и разбоя у купцов Варанта - к нему уже неслись доморощенные рынды-прихвостни вожака шайки, а он - в который уже раз! - оказался совершенно беспомощен перед надвигающейся напастью...
   Неожиданно с откоса-тропы на улюлюкающую ораву обрушилось нечто темное и необычайно проворное - спикировав прямиком на бритую башку одному из бандитов, силуэт искусно заработал двумя длинными изогнутыми саблями, отвлекая толпу на себя.
   Да. Когда-то так поступил бы Курт, а теперь его место занял незнакомец с дурацким чувством юмора и прямо-таки сверхъестественными навыками фехтования.
   Впрочем, решена было ровно половина проблем - оставался еще и подлый трюкач, устроивший западню. Сердце Карлена екнуло - от сладостного предвкушения и пробирающего до леденящей дрожи трепета одновременно - когда он разворачивался лицом к этой последней опасности...
   Обрюзгшая физиономия, искривленная причиняемыми и претерпленными страданиями; покрытые сантиметровым слоем пыльной коросты, но с все еще различимым гербом латы; и до боли знакомый паладинский клинок, вышедший из-под молота кузнеца совсем для других целей... и для другого человека.
   Ни глумливых издевок, ни насмешек - Курт сразу ринулся в атаку, заставляя оппонента пятиться к естественной природной преграде - скале, заключавшей в своих объятьях себе этот неприметный, удобный для делишек всяческого отребья бивак.
   Уже через несколько мгновений ревнитель Инноса оказался в ловушке.
   - Вот и все, Карлен, - в шелестящем голосе ренегата не сквозило и намека на былое сумасшествие - лишь смирение и кротость обреченного. - Ты так и не понял? Он и вправду покинул нас. Чем раньше ты прекратишь тешить себя иллюзией обратного, тем лучше для нас обоих.
   И тогда он почувствовал. Почувствовал, как по обескровленным лишениями и неудачами жилам бурными потоками заструилась энергия - сила, которой он лишился в тот памятный день, который нынешним утром казался ему таким славным. Тот день, с которого началось его путешествие по перипетиям воспоминаний - сочащихся ядом предательства, мучительным и раздирающим самое естество, но которое уже давно следовало преодолеть, чтобы без трепета взглянуть в глаза изводящим его адским химерам.
   Рука сама скользнула к поясу, на котором покачивались переданные ему, Карлену, паладинские руны. Руны, что были средоточением власти Огня в этом бренном мире.
   Кулак с крепко сжатой в нем Святой стрелой обдало нарастающим жаром; над ладонью медленно, но неумолимо формировался разрывающий завесу непроницаемой тьмы огонек, будто раздуваемый невидимыми магическими мехами. Вот уж из язычка пламени он превратился в идеальный круглый шар, сгусток чистого возмездия для богохульника и отступника...
   И вдруг вмиг растаял, будто проглоченный ненасытным мраком ночи. Испарился, как приятное сновидение после первых петухов.
   В тот же миг живот рыцаря пронзила острая боль, немедленно растекшаяся по всему его телу. Оседая, Карлен видел нагнувшегося к нему Курта, заслонившего собою весь мир. Как тогда на мосту... вот только теперь некому было вырвать из лап черной старухи с косой прогадавшего свой второй шанс паладина.

***

   Он упустил еще один фрагмент. Не потому, что слукавил пред самим собой, увильнул от самого скорбного, не желая бередить еще одной душевной раны, нет. Причина крылась в том, что события последних часов развивались слишком быстро, и итоговое звено цепи якоря, тянущего его вниз, в пучину самобичевания и апатии, так и не успело показаться из зеленоватых вод омута памяти.
   ...Карлен уверенной походкой шагал по широкому торному тракту. Его путь лежал в Варант - страну, куда стекались все продавшие душу Белиару. И логика, и внутреннее чутье подсказывали, что если Курт действительно покинул окрестности Трелиса целым и невредимым, то будет искать убежища именно там.
   О, если бы он знал, как близко подобрался к истине...
   Сначала послышался заливистый свист. А потом по обеим сторонам дороги точно из-под земли вырос с десяток разномастных фигур - наряженные кто победнее, кто побогаче, ухмыляющиеся и откровенно скучающие, рвущиеся в драку и желающие просто получить причитающуюся им долю; бандиты и разбойники, не одну неделю промышляющие своим прибыльным ремеслом на фоне хаоса, посеянного войной.
   Они замерли в нерешительности, оценив экипировку и внешний облик своей потенциальной жертвы, но тут раздалось громогласное восклицание, принадлежавшее, несомненно, давешнему свистуну:
   - Не робейте его, парни! Я знаю этого человека! Он покинут своим богом и не может справиться даже с собственными сомнениями!
   Карлен обернулся: перед ним стоял тот, кого он планировал преследовать долгие и долгие месяцы. Тот, кто завис где-то между пенатами Инноса и Белиара, на перевале в древнюю пустыню, не желая примыкать ни к одной фракции. Тот, с кем он поклялся поквитаться во имя Огненного демиурга и ради сведения личных счетов.
   Курт.
   - Зачем ты пришел сюда? Все еще веришь, что движим веревочками, за которые дергает кто-то свыше?
   Карлен потянулся за мечом - и тут же в его горло уперлось острие ржавого, но любовно заточенного кинжала.
   - Так зачем, Карлен? - Курт явно отбросил амплуа безумца, в котором предстал перед захваченным врасплох паладином в их прошлую встречу. Теперь он - и это было отвратительнее всего - чем-то даже напоминал Джоша: тоже задавал каверзные вопросы... и ожидал толкового, обдуманного и взвешенного ответа.
   Случайно или нет, но в последние недели Карлен упражнялся именно в искусстве давать правильные ответы...
   - Я не просто верю в это: так и есть. Прямое тому доказательство - наша скорая встреча, которой я и алкал.
   Легкая усмешка тронула губы Курта; он выглядел будто факир, припасший в рукаве кролика или еще какой-нибудь расчудесный сюрприз.
   - Но ты наверняка представлял себя в несколько ином положении, а? Или я неправ? Нет, не отвечай, - замахал он руками, когда противостоящий ему оратор собрался что-то сказать, - сначала еще один весомый аргумент с моей стороны. А затем я дам тебе говорить столько, сколько ты захочешь.
   Он ослабил тесемку, стягивающую горловину притороченного к поясу джутового мешочка, запустил туда пальцы... Теперь аналогия с фокусником стала еще более очевидной. Вот только зритель находился в несколько необычных для типичного представления условиях.
   Карлен напрягся, внутренне приготовившись к самому омерзительному, на что была горазда развращенная сумасшествием фантазия его бывшего друга... и изумленно выдохнул.
   - Нет... это невозможно... - прошептал он, наблюдая, как ослепительные блики играют на золоченом боку извлеченного на свет "весомого аргумента".
   Он неоднократно видел этот предмет. В иллюстрациях к старинным писаниям, в интерпретациях талантливых художников, работавших по заказу магов монастырей... но где ему точно не было места, так это в реальности. В реальность - даже случайно - не забредают артефакты из преданий, легенд и анналов истории. И уж тем более они не покоятся на кушаке у отъявленных негодяев...
   В руках Курт держал кубок Огня.
   - Ну хоть теперь-то ты видишь, Карлен? - он будто поучал несмышленыша, не послушавшегося родительского наказа и сунувшего пальцы в очаг. - Разве твой бог отдал бы свою самую заповедную реликвию мне - еретику?! Он более не властен здесь - и я, и ты сами вершим свои судьбы... и судьбы всего того, что некогда считалось святым.
   Карлен молчал. Молчал, потому что не мог ничего возразить, добавить или же уйти.
   - Ты неглуп, Карлен. Ты поймешь. Эй, - Курт повелительно махнул кому-то за спиной заложника, - убирай железяку. Все подите вон. И хватит дрожать - он не схватится за меч. Не сейчас, когда он почти понял...
   Паладин еще долго не двигался с места; давно уже ушли и Курт, и его пособники, а он так и стоял, нещадно опаляемый плавящей разум и сталь далекой знойной звездой. А потом, покачиваясь, побрел обратно по широкому торному тракту.
  

***

   - Где ваш растреклятый маг? В лаборатории? Так тащи его сюда! - опешивший от такого неуважительного обращения, Рассел попробовал было что-то возразить, но, разглядев ношу бесцеремонного наглеца, немедленно прикрикнул на крутящегося рядом Кипплера - и уже через пару минут на площадку спустился запыхавшийся Треслотт. Заохав и запричитав, он принялся водить ладонями над безжизненно свесившимся со скамьи телом, после нескольких не принесших видимого эффекта пассов послав все того же бедолагу Кипплера за целебными зельями.
   Заинтригованный же Рассел, глава крупнейшего повстанческого лагеря Немора и лучший (по собственному убеждению) верный королю мечник на сто миль вокруг, попробовал растормошить как всегда скупого на объяснения визитера:
   - Что вообще, Белиар меня подери, происходит? Кто это? Что с вами обоими случилось? - он, нисколько не стесняясь, уставился на изодранную в клочья кожанку и многочисленные, едва зажившие раны собеседника.
   - Ты же просил найти тебе нового человека? - Рассел утвердительно кивнул. - Ну так и все, - точкой в прерывистой речи, перемежавшейся жадными надсадными вдохами, был смачный плевок, в котором слюны было едва ли больше, чем крови.
   - Нет, погоди...
   - Нет, это уж ты будь добр заткнуться! - раздраженно перебил его хам. - Это - паладин! Воин Инноса, за которого вы тут якобы сражаетесь! Тебя смущает, что он с минуты на минуту может преставиться? Так прикажи своему магу, чтобы прекратил изображать ветряную мельницу и занялся, мать его, делом! Если вы, сборище недоумков, не сбережете бойца, о котором столько канючили, то я лично перережу вам глотки, а головы продам Ваку за приличное вознаграждение!
   Это переходило всякие границы: с уст Рассела уже готов был слететь гневный приказ, по которому зарвавшегося грубияна вмиг вышвырнули бы за порог, но тот вдруг куда тише и спокойнее продолжил:
   - Когда я встретил его - бездействующего и ждущего знака от провидения - то мнил, что заключил с ним сделку. Что ненадолго позволил ему прикрывать мою спину, пока разбираюсь с его - и своими - проблемами. Но все совершенно иначе, - глубокий вздох как будто подчеркнул запоздалое сожаление о допущенной ошибке. - Это я сопровождал его, не наоборот. Я прикрывал его спину, пока он лицом к лицу противоборствовал с тем, с чем я не пожелаю встретиться никому из вас.
   Рассела распирало от любопытства, но его вопросы были предупреждены коротким категоричным взмахом руки.
   - Просто берегите этого человека. Хотя бы потому, что благодаря своей вере он почти сделал то, для чего остальным нужны эти золотые побрякушки, - Рассел в буквальном смысле потерял дар речи, когда на его глазах из набедренной сумки был вынут самый настоящий кубок Огня - такой же, что хранился у Треслотта. Лидер повстанцев снова попытался что-то спросить, но Безымянный Герой, убийца Спящего и искоренитель зла на Ирдорате, уже не слушал его; бросив чашу обратно в недра котомки, он зашагал прочь, оставляя позади Немору, доблестного паладина Карлена и его полную трагизма историю. Историю, эпилог которой Карлен предпочел написать сам.
   В сумке, мелодично позвякивая, перекатывались легендарные утерянные чаши Огня - пока только лишь шесть из двенадцати. В их истории тоже кому-то нужно было поставить точку.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"