Око, лишено способности к самостоятельному передвижению
Дэвид, крайне нервный работник эстрадного жанра
Крот, милое существо, напрочь лишенное амбиций
Громилы, молчаливые и работящие
* * *
Медицинский кабинет. Свежевыкрашенные снежно-белые стены справа, неопрятное пространство слева.
Посередине сцены - стол и два стула.
В правой стене - окно, за стеклом в темноте падают яркие подсвеченные снежинки. Далее, справа налево, зеркало и ширма. Затем, строго по центру - дверь.
На левой стене - таблица для проверки зрения:
ШБ ЛОЛ ППКС ПРЕВЕД ЛЫТДЫБР
ПЕШИИСЧО
БЕССМЫСЛИЦА
МАЛЕНЬКИЕБУКВЫ
ДАЛЬШЕНЕРАЗБОРЧИВО
* * *
Анютин в белом халате и белой шапочке, стоя спиной к зрителям, широкой кистью методично красит стену в белый цвет. У его ног - большое пластиковое ведро с краской.
Анютин: Главное, форточки заклеены! Иди, Анютин! Крась, Анютин! (Всей грудью вдыхает запах краски.) Кто, если не ты! Зловонные испарения проникают в мозг, и в тот момент, когда за удушающим запахом нитры вдруг проступают ароматы полевых фиалок, майского дождя, мокрой травы, и возникает кристально-ясное...
Стук в дверь.
Анютин(кричит): Приёма нет! (И снова себе.) Приём-приём! В глазах так рябит, будто уже принял.
Стук в дверь.
Анютин(кричит): Врача нет! Офтальмолог Анютин никакой ответственности никуда не несёт!
Дверь бесшумно распахивается. На пороге стоит Граф, бледный худосочный аристократ. Одет изысканно, шея повязана газовым шарфиком. Из-под верхней губы Графа торчат несимпатичные зубы.
Анютин(напевно): Приёма нет!
Граф: Ззяльтесь!
Анютин опускает кисть в ведро, с прохладцей смотрит на Графа.
Граф: Я не визю! Не визю! Мне нузен окулист!
Анютин(обиженно): Какой я вам "акулист"? Акулист - это спец по пиковым дамам.
Граф(осторожно, на краешек присаживается на стул): Я не визю в зеркале своего отразения, господин тальмолог. Это беспокоит и наводит на мысли.
Анютин: Закройте левый глаз! Читайте буквы.
Граф(глядя в таблицу): Ся... Бе...
Анютин: Как... -с?..
Граф: "Ся" - как сярфик, а "бе" - как... как гемоглоБББин!
Анютин: Ну-ну! Хорошо. А дальше?
Граф: Дальше неразборчиво!
Анютин берет со стола увесистый фонарик, светит Графу в глаза, наклоняется над ним.
Анютин: Тогда проверим глазное дно... Нет, рот открывать не надо... Да что же вы: я говорю про глазки, а вы мне зубки... Откиньтесь-ка немножко!
Граф: Не могу.
Показывает рукой себе за спину, чуть поворачивается. Становится виден деревянный кол, торчащий у него из спины на добрую ладонь.
Анютин: Ой, у вас заноза!
Граф(часто кивает): Оцень месает!
Анютин: Так пройдите на третий этаж, к хирургу. Лучше не запускать, да! А то там всякие нагноения... Да и в таком состоянии - видели бы вы себя! (Ненавязчиво поднимает Графа за локоть, подталкивает к двери.) Прямо скажем, и смотреть-то не на что!
Анютин закрывает за Графом дверь, возвращается к ведру, снова берет кисть. Но начать красить не успевает.
В дверь въезжает тележка. На ней - багровое Око, светит узким прожекторным лучом в зрительный зал. Тележку везут два Громилы неопределенной национальности, расы и биологического вида.
Анютин(роняя кисть, разводя руками): Приёма нет!
Око(говорит с заметным кавказским акцентом): Э-э, слущай, мнэ не к приёму, мне к аку... к оку...
Анютин(подсказывает): Офтальмологу?
Око: Щутищь, да, понимаю. Помоги, брат - со зрением заморочки!
Анютин: Стали плохо видеть?
Око: За всем слежу, всё подмечаю. Понимаешь, брат, конкретно не могу сфокусироваться на двух борзых пацанах. Натуральные отморозки - стырили у меня печатку. Знатный болт, золото с платиной, от хорошего ювелира. А они собираются его переплавить, веришь? Выскочки! Недоросли!
Анютин: Очень специфично, да... Я бы даже сказал, симптоматично... Может быть, для начала проверимся по табличке?..
Око поворачивает взгляд-луч к стене, таблица проверки зрения начинает дымиться.
Анютин(поспешно): Впрочем, к чему формальности? Аль-бу-цид! Лучшее средство против воришек - закапывать три раза в день!
Око(заинтересованно): Глубоко закапывать?
Анютин: То есть, капать. Альбуцид. В каждый... В смысле, каждый день три раза в день. Через день... День на день не приходится?..
Око: Гм. Через день три раза в день. Слищком сложно. Мои ребята обязательно перепутают.
Громилы согласно и стыдливо кивают.
Анютин: Тогда разделите функции. Пусть меняются. По четным дням один - капает, по нечетным другой - не капает. Чего проще?
Око пронзает взглядом то одного, то другого Громилу. Те пытаются отвернуться, не решаясь закрывать лица руками.
Око(печально): Они забудут, кто первый, а кто второй.
Анютин в творческом порыве макает руку в ведро с краской и пафосно возлагает длань на лоб одного из Громил.
Анютин: Ты будешь четным! И ты прокапаешь альбуцид!
Громилы синхронно берутся за рукоятки тачки и вывозят Око из кабинета.
Анютин(с торжествующим жестом): Я обслужил пациента!!!
Громилы задним ходом закатывают тачку назад.
Око: Дарагой, а сколько капать за раз?
Анютин оценивающе смотрит на Око. Как художник, чуть откидывает голову, выставляет перед собой кулак с отставленным большим пальцем.
Анютин: Ну-у... Не экономьте.
Громилы и Око снова покидают кабинет. Анютин возвращается к ведру, продолжает красить стену.
Анютин: Отчего такая лёгкость на душе? Что я сделал особенного? Смех, да и только! Вечно мы пытаемся что-то выполнить за других, лишь бы отдохнуть от собственных обязанностей.
На пороге возникает Дэвид - нервный, дерганый тип, всё время оглядывается, заламывает руки, взлохмачивает волосы.
Дэвид: Доктор, ай нид хэлп!
Анютин(оборачивается, держа кисть как скипетр): Слушаю вас...
Дэвид: Нет-нет, не отрывайтесь! Просто послушайте, просто послушайте, пожалуйста!.. Дело в том, что моя работа - прятать вещи. Всем очень нравится, когда кролик пропадает в шляпе, монетка тает в воздухе, а купюра в кулаке. Я усердно учился своему мастерству - и теперь заставляю исчезать машины, железнодорожные вагоны, и даже самолеты. Но с недавних пор я перестал видеть то, что спрятал! На днях потерялось четыре "Боинга", у меня назревают проблемы. Вдруг дело в глазах? Вы проверите моё зрение?..
Анютин: Скорее, вам нужен психолог...
Дэвид: Чем поможет мозгоправ? То, что меня беспокоит - вовне. Предметы, с которыми я поработал, обретают невидимость! Я не могу вернуть их в обычный вид.
Анютин: Наверное, дело в расстройствах памяти. Вы просто забываете, куда положили то, что потом ищете.
Дэвид: Вы когда-нибудь пробовали потерять "Боинг - семьсот сорок семь"? Это не брелок с ключами и не носовой платок. То, что я прячу, уходит в иной мир, так мне объяснил сам ангел-жонглёр...
Анютин(продолжая красить): Вы зря отказываетесь, здесь работает прекрасный психотерапевт!
Дэвид: Вы смеетесь надо мной! Думаю, мне лучше исчезнуть...
Анютин: Нет, что вы, я предельно внимателен - в моей практике подобного не встречалось. Вы... как вас... сказали: ангел-кто?
Дэвид: Я - Дэвид. А ангел-жонглер был первым из четырех Последних видений.
Анютин: Всё-таки видения... Но вы предпочитаете идти с этим к офтальмологу.
Дэвид(садится, сутулится, сжимает голову руками): Сначала я и вас принял... Знаете, врач с кисточкой - это необычно... Похоже на знак... О Последних видениях у нас может рассказать любой ученик. Человеку, прежде чем он покинет мир, предстоят четыре особенных встречи. Презрение, ужас, недоверие и отвращение - вот четыре каната, что держат душу человека на Земле. Надо встретиться с каждой из этих сил и пропустить ее через себя, чтобы окончательно освободиться и воспарить...
Анютин: Кто же являлся в обличье жонглёра?
Дэвид: Странный вопрос. Что, кроме презрения, можно испытать к высшему существу, разменявшему себя на дешевые фокусы? Хотя... Всё очень индивидуально. Не знаю, кого увидели бы вы... Еще я встретил свой детский страх - это была Карусельная Дева. Давай, Дэйв, прокатимся пару кружков...
Из коридора доноситсяритмичный приближающийся стук.
Дэвид(вскакивает): Слышите? За мной идут! В лучшем случае это те, кто хочет назад свои самолеты! Но я чувствую, что сегодня особенный день, вот здесь (прижимает руку к сердцу) всё трепещет, как белье на ветру... Спрячьте меня, доктор!
Не дожидаясь ответа, ныряет за ширму.
Анютин: Невидимые "Боинги"... Как же люди склонны доверять глазам. Стоит провести кистью, и старая стена становится новой. Чуть-чуть макияжа, и чудовище превращается в красавицу. Войди в эту дверь говорящая устрица, нам бы не составило труда поверить в ее реальность...
В дверь входит Королевский Крот, ростом под стать королевскому пингвину. В его мощных передних лапах - белая тросточка.
Анютин: Приёма - нет! Куда ты прешься, чучело безглазое?
Крот: Я, с вашего позволения, король подземных коммуникаций. И мне незамедлительно нужен окулист.
Анютин: Еще раз назовешь окулистом - закопаю.
Крот: Но я не вижу...
Анютин: А ты-то - что - хочешь - увидеть? И как?! Вон отсюда, симулянт!
Выталкивает крота из кабинета. Долго вытирает руки о халат.
Анютин: До чего мерзкое животное! (Усмехаясь, заходит за ширму.) Это не за вами, уважаемый... Уважаемый...
Задумчиво возвращается к ведру, берет кисть, и продолжает красить стену.
Анютин: Куда он мог?.. Странный человек! Если предположить, что его здесь не было, то следующим вопросом станет, был ли здесь я... Или я чего-то не вижу?
Поворачивается, закрывает поллица кистью, пристально смотрит в таблицу. Щурится, вытирает рукавом глаза, снова вглядывается.
Анютин: Бэ... Е... Эс... Эс...
Входит Граф. Деревянный кол торчит у него из глазницы. В руках Графа - маленькая готичная черная гармонь. Садится, кладет гармошку на стол.
Граф: Сказали, окулист до восьми.
Анютин: Вам что, не больно? (Граф отрицательно мотает головой.) Совсем-совсем?
Граф: До обидного!
Анютин: Так чего же вам тогда надо?!
Граф: Тепла хоцецца, уцястия!
Анютин подходит к Графу, резко выдергивает кол и с размаху втыкает ему в ногу.
Анютин: Этажом ниже зайдите к ортопеду. Говорят, редкостной души человек! (Граф понуро направляется к двери.) И баян не забудьте!
Граф возвращается, забирает гармошку и уходит. Растягивающиеся меха издают заунывные звуки.
Анютин продолжает аккуратно красить стену. В какой-то момент его движения становятся более резкими, неточными. Краска то и дело разлетается брызгами.
Анютин: Никому не помочь... Никого не удивить... Никого не спасти... Крась стенку, Анютин! С такой нежной фамилией, говорили мне в детстве... С такой фамилией! Ты станешь офтальмологом, Анютин! Великим селекционером! Всемирно известным художником! Ведь имя определяет склонности, умения, возможности... Пойди и возьми этот простенький мир!.. Только в первый "мед" я не добрал балл, а во второй - два. И в "Суриковке" надо мной просто поглумились. А я - умею рисовать!!!
Анютин размашисто выводит на еще не покрашенной стене две длинных дуги. Вместе они напоминают морскую птицу.
Анютин: Не всем же - замок на холме. Или целую страну в подчинение. Или подземное царство. Но можно жить и без этого. Дарить людям радость. Хоть капельку, хоть лучик, разве я хочу слишком многого? Вон, тот же Дэвид - раздаёт налево и направо чудеса, бери горстями! Когда миллион, тысяча, десяток человек улыбнется или заплачет, это чего-то да стоит... И если в самом начале пути я вытащил из колоды Акульку-Акулину, к тройке с семеркой - даму, трое сбоку, ваших нет... Разве это значит, что я на веки вечные - маляр?! Что вся моя жизнь - это вверх и вниз заскорузлой кистью, ни вправо, ни влево? Что моя вотчина там, где еще не высохла краска?..
Входит Крот.
Крот: Я вспомнил, чего не вижу из того, что мог бы!
Анютин(переспрашивая): Еще раз?
Крот: Вы запутали меня своей казуистикой, но я всё-таки вспомнил. Я не вижу смысла! И кто как не окулист помог бы мне справиться с этим...
Анютин угрожающе хмурится и идет к Кроту. Крот пятится за дверь.
Анютин: Теперь точно закопаю! (Выбегает вслед за Кротом.)
Голос Крота: Здесь, между прочим, пятый этаж...
Шум борьбы из коридора, звон разбитого стекла, внезапная тишина.
В зеркале появляется отражение Графа, поправляет шарфик и довольно скалится.
Возвращается усталый Крот, выстукивая себе дорогу к ведру с краской. Жадно пьет.
В окно заглядывает Око, обегая ярким лучом лица зрителей.
Крот: Смысл нашего существования казался столь эфемерным, еще когда Он (кивает на распахнутую дверь) властвовал над нами в полной мере... Прямо и не знаю, что сказать теперь, когда Его нет... (Разглядывает белую птицу на стене.) А еще и форточки заклеены...
Из-за ширмы, нервно хрустя пальцами, выходит Дэвид.Опасливо берет кисть, макает в ведро в лапах у Крота, и вдруг, преобразившись, уверенными плавными движениями закрашивает таблицу проверки зрения.