Гром прогремит за увалами,
Муть занавесит окно.
Грех тебе, Господи, с малыми,
Да и страной заодно.
Чистая плачет Офелия,
Млеко и мёд на губах.
Юность с глазами оленьими,
Снег в золотых волосах.
Долго ль ей попусту маяться,
Плыть по студёным волнам?
Берег осенний печалится,
Счёт потерявший ветрам.
Гром прогремит за увалами,
Муть занавесит окно.
Грех тебе, Господи, с малыми,
Да и страной заодно.


Приумолкли лета соловьи,
Мотыльки пропали пред грозою.
На горбах земли поля тихи,
Расплескались речкой золотою.
Друг за другом, чтобы не упасть,
Колосок стоит во тьме упруго.
Хлебную в себя вдыхая сласть,
Жизнь свою готов отдать за друга.
Застучали капли, не унять, 
По земле моей простоволосой.
По полям пошла волною рябь,
Захватила луговину проса.

Роза в воздухе дрожит,
Капля крови на рубашке.
Острый шип в листве торчит
Для забредшего бродяжки.
Мне бы так в раю расцвесть,
Не чураясь вечным летом.
Соловьи там тоже есть,
Как без них в Эдеме этом?
Как олени к водопою,
Плыть российской зимою.
С Пиросмани к Отче в дом,
С незаконченным сонетом,
С недописанным холстом.

Приходит снег внезапно поутру,
Белым-белы чертоги ноября.
В прозрачной высоте дрожит звезда,
И лист последний бьётся на ветру.
К тебе, мой Лель, летит душа моя,
К лицу и волосам в снежинках декабря.
Бездонной синеве  задумливого взгляда,
Где вечная любовь поёт в тенетах сада.


О поля аромат пьянящий,
О разум, что пчела в меду.
Язык изысканный и пряный,
Ведущий в небо борозду.
Мети метлой по алтарю,
Встречай безродных по наречью.
Черны их лики и предплечья,
Но место будет им в раю.


Тёмный лес, тоска суконная,
Сосны, ели в синем инее.
Что сугроб - гора поклонная,
Распластались теми длинные.
Богородица пречистая
Белы ангелы, что голуби.
Замыкают реки чистые,
Бесов топят в чёрной проруби.


О,  мне бы крылья серафима -
И  в небо с детскою душой.
Чтобы в садах гулять незримо,
Как Авраам, Давид и Ной!
Порхать и петь безвестной
пташкой,
Не зная горя и забот.
Где девы, светлые монашки,
Ведут свой вечный хоровод.


Тёплая осень, запах броженья,
Веток бессонных слепое скольженье.
Падают яблоки, катятся с крыши,
Солнце по ёлкам взбирается выше.
Двери откроешь, встанешь в проёме,
Астры склонились в сладкой истоме.
Шарик привязан в садовой калитке,
Алое сердце трепещет на нитке.
Кто пошутил...или так по ошибке,
Юноша бледный в чёрной накидке?
Дама с собачкой, ровесник сосед?
Сердце пылает, виновника нет.


Ждёт праздник Ерхана в улусе,
В шатра полонянка из Руси.
Ужо проучу Синеглазка камчой,
Чтоб стлалась под ноги степною
травой.
Крик ярости в горле клубится,
Конь бесом на месте кружится.
Но только Марица была не проста,
Хоть верила крепко в защиту Креста.
Владела оружием бранным...
А также умом, Богом данным
"Джанным", - он воскликнул,
впуская в судьбу.
И гнев...куда делся при встрече?-
Целует и держит за плечи.
Когда же остались лишь двое в шатре,
Она потянулась к нарядной камче.
Ударом единым убила,
Тем гордость свою утолила.
Бежала, и долгие годы жила.
И друга по сердцу средь рода нашла.