Не отрекайтесь от борьбы и слова.
Какой бы не был мир, а вы - основа. 

Дороже нет любимого лица,в нём благородства след в преддверии конца.
В нём фальши нет!В нём неба высота,в величьи лба,морщинах горьких рта.

Ловить губами снег летящий,пустое в общем ремесло.
И в лиственной и хвойной чаще,вовсю сугробы намело.
Снег гонит прочь из леса память,о дивном запахе весны.
Но, летним сном деревья пьяны,среди безмолвной пелены.
Когда листвой тянулись к свету,и пел соловушка в гнезде...
Труби, свисти зима победу!Что мертво все и смерть везде.

Лёгкая тяжесть весны

Пройду по краю оврага.забыв себя поневоле.
Мороз с упорством варяга,щипнет на наличие боли.
Синички предвестники жизни,ныряют в сугроб,как в подушку.
И сыпется колкий иней,за ворот и на макушку.

Горе затеплит свечку в ночи,сердце отдаст на муку.
Горе сомкнуло очи мои,смерть протянула руку.
Страшное время,пылает война.
Что тебе милое имя?Лягут, как бремя,
На грудь времена,ангел коснётся незримо.

О чём пишу, прикрыв ладошкой,мешая чай остывший ложкой.
Как ветер рвёт с лица чадру,усталость, горечь и тоску.
О доме с красной черепицей,про птиц летящих вереницей.
Что думам не хватает дня,так далека... "печаль" моя.

Я даже не могу тебе сказать,что курточка твоя не по погоде.
Кому, кому, но мне ль того не знать,как жертвуют согласно новой моде.
Связала шарфик мягкий, он из пуха!Не только для тепла, но и для духа.
В пургу, морозы...с ним не пропадёшь,к порогу обязательно придёшь!


Плывёт кудрявый месяц,взирает с высока.
На ясли, где младенец,нахмурился слегка.
В яслях охапка сена,травы сухой пучок.
В лучах...зажат несмело,Господний кулачок.


Он всё глядел на месяц заоконный,разлука тенью на чело легла.
Кто он такой пред вечностью бездонной?И что такое духа смерть и тьма?


"Не сотвори себе кумира",мне пела горестная лира.
Прибереги рассудок свой,в стране холодной и чужой.
Ища любви и состраданья,не жди от нищих подаянья!
И правды дух в земле истлел,и ангел к богу отлетел.

 "Не сотвори себе кумира" -  (Исход,
20, 4).


Провал разверся вдруг у ног,как в ад дорога, столь глубок.
Да кто б, когда его измерил, своим расчётам не поверил.
Одно мгновение и там,где тяжко и самим чертям!
Любил кого, иль не любил,шагнул и обо всём забыл.


Я бросил в землю семена,и вот зазеленела нива.
Пшеницы ровная стена,что ветер клонит шаловливо.
Колоколов далёкий звон,и жизнь течёт, как дивный сон.
В тиши заветов и преданий,смертей, забот и ликований.


La revederi! La revederi!Мы оставляем всё, что имели.
Ветер листает дней вереницу,поезд стучит, увозя за границу.
La revederi! La revederi!Розы увившие окна и двери.
La revederi! La revederi!Каждый остался при  собственной вере.
Белые стены, красные крыши,папа, подбрось меня в небо повыше!


Я рада дню прекрасному,строка, как лань бежит.
И к другу - солнцу ясному,письмо моё летит.
В какой стране он молится,кого, волнуясь, ждёт?
Дай бог, ему...всё сложится!Печаль, как сон пройдёт.


Где они теперь спрошу я,не видали ль в поле вы,
Мои кони вороные,расписные бубенцы?
Вьются ленты в чёрных гривах,серебром горит узда.
Вдаль летят неприхотливо,скорбной юности года.
По лугам, усну, гуляю,по дубравам и полям.
Да, на бога уповаю,да, молюсь остатным дням.


Окно в котором смятый день,перечеркнёт ночная тень.
Разнимет на двое меня,как будто не было тебя.
Моей любви, надежды, слёз...свиданья у больших берёз.
Всё так же там скрипит журавль,течёт вода, ненастна даль.


Вдруг, он говорит, я тебе не друг!
Вдруг он говорит, я твой враг!
Время бежит на моих часах,
Ужас в его глазах.
Всё, что осталось, семь сороков,
Смерть выбирает час.
Всё, что осталось, семь островов,
Там, где не сыщут нас.


Я различаю каждый голос,
Ко мне летящий из толпы.
И в том не погрешу на волос.
Слова...как Каина столпы!
Обвиты ядовитой лестью,
И ложью липкою из мести.


Лишь одна в душе кручина,
Лишь один в душе завет.
Не постыдная кончина,
Коль любви и счастья нет.


Утопает по горло в снегах,
Деревенька моя невесёлая.
Белый плат у неё в головах,
Да небес синева невесомая.
Не проехать к тебе, не пройти,
Снег под крышу, морозы калённые.
Ты меня отпусти и прости,
Прощавайте иконы молённые!
По угольям лимонным холста,
Дрёма вещая с филином сонным.
Навь да ярь отлежали бока,
Над сказанием веков многотомным.
Прощавайте, не ждите меня,
Городским опьянённая шумом,
Позабуду на веки вас я...
Потеряю в просторе угрюмом.


С утра до вецора,
Нить прядёт Федора.
Смотрит простодушно,
Ей в светёлке душно.
Гаснет свет в окошке,
Снега вьются мошки.
Да воронья стая,
Села отдыхая.
Месяц в небе стаял,
На исходе ночки.
Волка, горностая,
На снегу следочки.


Ау, ау, снегурочка, на улице темно,
Под снежными сугробами печалится гумно.
В избушке запорошенной не видно огонька,
Мороза паль калёная на дровнях мужичка.
Откель везёт он ёлочку, одетую в шелка?
Зеленую, пахучую, съезжая с бугорка?
Коснутся детки...пальчики, испачкает смола,
Уж, ночь какая светлая, да больно коротка!
Орехи золочённые, восторг в глазах ребят,
Да пряники медовые, да божий вертоград!


Как на чистый на снежок,
Слетел белый голубок.
Ваня в красных сапогах,
С колотушками в руках.
Ай, мой люд, мой люд, люли'...
Моё сердце не боли!
Смотрит бог седой с небес,
На горе темнеет лес.
Ай, люд, мой люд, люли'...
Моё сердце не боли!
В поле вьюга завывает,
Сердце пуще замирает.
Как у крайнего двора,
С горки мчится детвора.
Пряники медовые,
Пироги пудовые.
По колено море,
Без Ванюши - горе!
Без Ванюши маета,
Ни туда и ни сюда!


Схороните меня в этом сереньком дне,
Под защитой небес, от дорог вдалеке.
На погосте, где в зареве зимней зари,
Прилетят свиристели, а то, снегири.
И не плачте по мне, скоротечны года,
Здесь над каждой могилой, 
                лампадой звезда.
Здесь над каждой могилой,
                колышется свет,
И гуляет душа, так как смерти ей нет.


Это доля такая, что нету верней,
Хоронить сыновей, провожать дочерей.
Да, по солнцу томиться, по радуге дней,
Кто сегодня вернётся к избушке моей,
Кто в окно постучит и окликнет меня?
Лишь звенит тишина в белом всполохе дня.
Дверь и та, не скрипит, и комар не жужжит,
Значит дальше вам жить, обо мне не тужить.


Плутая меж могильных плит,
Где горе сердце бередит...
Блестящий лист, зелёный мох,
Вода и брызги из под ног.
Кресты в холодной тишине,
Где ангелы наедине,
С тем, кто под камнем,
крепко спит,
Белёсым дымом день кадит.


Её безумству со стыдом, 
Поддался я в порыве страсти.
И пал мной возведённый дом, 
Как Вавилон, по божьей власти.
Душа, как лань, во тьму бежит,
Он дней любви не воскресит.


Розоватые тёплые сны,
За стеной голубые метели.
Спит земля в ожидании весны,
В ожидании прозрачной капели.
В белых шапках застыли дома,
И печальная дева нагая,
Всё молчит от темна до темна,
Бесприютность души постигая.


Какая муха укусила,
Меня сегодня по утру?
Её бы в хвост лупить 
               и в гриву,
Она б неслась, как кенгуру!
Глаза прикрою, мчится...
               мчится...
Как сват залётный на блины.
Как муху, гнать бы постояльцев,
Моей разграбленной страны.


Вода да грязь... Дорога вся в буграх,
Под хмурым небом, в зимних облаках.
И ёжишься от сырости весенней,
В тепле избы ища своё спасенье.


Белёсым дымом день кадит,
И память сердце бередит.
Шаги в холодной, мокрой тьме,
Здесь на кресте висеть бы мне.
Молчать и слушать тишину,
Входя то в осень, то в весну.
Смотреть зимой в просвет ветвей,
И знать, России нет родней!

Речки заросшей устье,
Лодка в тени берёз.
Русь не поёт без грусти,
Русь не живёт без слёз.
Преданы и забыты,
Было и так порой.
Русичам не годится,
Берег искать чужой.
Горек кусок сиротский,
Трудно любить сильней.
Тульский, тверской, ростовский...
Все до едина с ней.

Россия край в котором бог и ты

Приснилось мне, что я не я, а Миша!
Подросток и эстет при всём, при том...
Сижу, курю с серьёзностью не лишней,
Листая с золотым обрезом том.
А на страницах львы и ягуары,
Трубят слоны и птиц летают пары.
Я, просто Миша, больше ничего...
Ты - Люша, шепчет мрак, прости его!
И кто-то нежно дунул на ресницы,
Ты - Люша, чьё смиренье без границы.
Ты - Люша, та, чьи помыслы чисты,
Россия край, в котором Бог и ты.