Душина Валентина Николаевна
Стихи О Жизни И Любви

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    СТИХИ О ЖИЗНИ И ЛЮБВИ
  Подборка
  СТИХИ О ЖИЗНИ И ЛЮБВИ
  Валентина Душина
  И нет ни начала стерне, ни конца,
  У этого поля среди багреца
   осин и рябины,
  Как нет берегов,
   у спящих просёлков
   в преддверии снегов.
  Холодные ночи, хрустальные дни,
  Ветров и дождей затянувшийся плач.
  Прижаться, уткнуться в седины твои,
  Чтоб таяла горечь моих неудач.
  
  Я принадлежу миру,
   и мир во мне.
  Пестрая рыбка в сосуде,
   тень на стене.
  Бабушка, мама,кто-то
   из этих первооснов...
  Ветка шиповника, стих,
   соло скворцов.
  Пока не погаснет око,
   горящее надо мной,
  Ныне и присно
   Бог и любовь
   со мной!
   2013г.
  
  Ничего никогда для себя не просила у бога,
  И справлялась вполне, ни судьбу, ни людей
   ни виня.
  Далеко увела от родного порога дорога,
  Нахлебалась беды и лишений до смерти сполна.
  
  Допьяна напиталась душа, солоней не бывает,
   слезами,
  Из горстей проливаясь до моря бежала река.
  И сияли во тьме небеса надо мной образами,
  И крестом осеняла не дрогнув средь бесов рука.
  
  Ну, а нынче прошу, умирая, услышь меня боже,
  Милосердным зовут и всесильным тебя неспроста.
  Поведи попрощаться с молдавским глухим
   бездорожьем,
  Постоять у могил, ни веночка на них, ни креста.
  
   Заносит снег в оконные проёмы,
  И сыплет сверху из большой дыры.
  Сады, святые, рощи, водоёмы,
  Волхвы везущие священные дары.
  
  Двумя перстами крестишься,
   щепотью,
  Бунтует дух отягощённый
   плотью.
  Всё - призрак,
   все - пустая суета,
  Бессилие ума и маета.
  
  И Божья мать на солнечном
   пригорке,
  Глядит сурово и грустит
   так горько.
  Прижав к груди рождённое
   дитя,
  Тревоги жар и семь веков
   спустя.
  
  Поруган Храм, в реке колокола,
  И плачет ангел надломив крыла.
  Он мог бы, лёг на плаху беззаветно,
  Но мир спасти, его усилье тщетно.
  
  Он мог бы полетел бы к Богу
   с вестью,
  Что Храм вот, вот падёт
   в его предместье.
  И в сердце станет больше пустоты,
  Любви увянут пышные цветы.
  
  Колени преклоня у алтаря,
   он молится,
  И столь горька утрата...
  Что не поднять ни головы,
   ни взгляда.
  Он молиться, а молишься ли ты?
  
  Сочилась роща киноварью,
  Как пух кружился белый снег.
  Тянуло застарелой гарью,
  Садилось солнце на ночлег.
  
  Грудь обжигал осенний холод,
  Стояла ранняя зима.
  И проступал на небе обод,
  Луны неясного письма.
  
  Осенний лист, так хрупок,чёрен весь,
  На мёртвой глади спящего колодца.
  А помнишь, как в воде плескалось солнце,
  Лик озаряла радужная взвесь.
  
  Мы глядя в глубь смеялись поминутно,
  Любовь из зрячих делает слепых.
  В тазу плескались голуби всё утро,
  И мы в окне, живее всех живых.
  
  Гляди, не наступи дружок, на гвозди,
  Говаривал мне папа столько раз.
  На кладбище лежат родные кости,
  Где пишет рай по средам богомаз.
  
  Земля - как остро пахнет чернозём,
  Распаханный железною машиной.
  Слетевший грач расклёвывает ком,
  Играет солнце в выси голубиной.
  
  Вовсю парит... за синий окоём,
  Покой поруша улетает ветер.
  Весенний день в обличии своём,
  Как юное дитя безгрешно светел.
  
  Столь многоцветна тучная трава,
  Сверкающая крестиком цветенья.
  И тянут ветки в небо дерева,
  Предчувствуя своё перерожденье.
  
  Спой мне песню по весне,
  Средь чертогов невесомых.
  Схороняся на сосне,
  В гуще веточек зеленых.
  
  Буду я тебе внимать,
  Стану я послушно слушать.
  Принимая благодать,
  Что таится в птичьих душах.
  
  А раньше музыка жила
  во мне и исцеляла тело.
  Я по волнам ее плыла
  зелёной девочкой несмело.
  Такая музыка была,
  как миг один года летели.
  Метели в поле, грозы пели,
  Деревья и ночная мгла.
  
  Отлетели печали мои,
  тихий ангел,
   как страж непорочный,
  душу принял в объятья свои,
  и вознёсся над твердью
   непрочной.
  И парили мы с ним
   над землёй,
  утешая меня говорил он,
  вот теперь наконец
   ты со мной...
  жизнь лишь сон,
  ждут Кедрон и мессия.
  
  Растили героя, а вырос едва,
  Расстрелян на раз и на два.
  Шумит по ложбинам сухая трава,
  Молчит и не охнет в земле голова.
  
  Землёю забиты глаза и уста,
  Расстрелян на раз и на два.
  Лежит не оплакан родней...
   без креста,
  Не знает, где сын похоронен
   вдова.
  
  Расстрелян на раз и на два,
  Никто не приколет к груди ордена.
  Бегут не сбавляя свой бег времена,
  А ночью над ним пролетает сова.
  
  Печаль расправляет свои рукава,
  Вставай из могилы сырой.
  И мёртвый встаёт и шагает домой,
  Качаются космы полыни седой.
  
  Безмолвно таинственна весь,
  Он призрак, но всё ещё здесь.
  Нашарил кисет затянуться махрой,
  Вот радости будет у мамы...
   живой!
  
  Там в долинах рая горних,
  припадают ко Христу,
  тонкорунные овечки,
  словно ангелы к Кресту.
  Поминая о Голгофе...
  в окружении толпы
  где страдал за нас Спаситель,
  как бы не были мертвы.
  Только кажемся живыми,
  коль грешим порой вдвойне.
  И страстями роковыми
  не натешимся вполне.
  
  Кровавый день во мраке умирает,
  Душа пред Господом то плачет,
   то хрипит.
  Гора грехов несметно возрастает,
  Как падаль на ветру вовсю смердит.
  
  Свидетели ошибки роковой,
  Из мрака тени тихо выплывают.
  Смерть за спиной, как грозный
   часовой,
  И все надежды на спасенье тают.
  
  Что мне зарод иноверца,
  В церкви стою не дыша.
  Бьётся восторженно сердце,
  Полнится светом душа.
  
  Древние сгинут светила,
  Но, не угаснет одно.
  То, что весь мир озарило,
  Правды Христа торжество.
  
  Вопрошал смиренно, как увидеть,
  Бога, что ношу живого в сердце.
  На какой дороге древней встретить,
  Расстелив с хлебами полотенце.
  
  Замерзал в горах и спал в пустыни,
  Обошёл края в которых не был.
  Почернел от солнца и от пыли,
  Только сына божьего не встретил.
  
  В горьких снах по глади Иордана,
  Он спешит ко мне с улыбкой светлой.
  На груди рука, под нею рана...
  Обдуваем предрассветным ветром.
  
  Иерусалиме горний к тебе,
  пахарь взыскует на борозде,
  смотрит с надеждой охотник таёжный,
  молит моряк среди зыби тревожной.
  
  Свет твой нетварный всегда надо мной,
  солнцем сияешь в пустыне земной.
  
  Звон колокольный в сердце моём,
  Над воскресенья сладостным днём.
  Слышишь раскаты гулкие бом!
  Звери припали к земле животом.
  
  Чувствуют шкурой воздуха дрожь,
  Льётся потоком солнечный дождь.
  Дали разносят райскую весть,
  Небо ласкает церквей благовест.
  
  Дни ангелы в светлом обличье зимы,
  Снега до окошек поднявшись сияют.
  А ночи ядрёны, холодны, из тьмы,
  Звезда за звездою сорвавшись, слетают.
  Кусты и деревья окутаны сном,
  И дивно, и тихо, и мёртво кругом.
  
  Что ж ты плачешь безумный
   слепец,
  Докричался до самого Бога.
  Есть начало пути и конец,
  Чёрный шрифт на листе
   некролога.
  
  Оглянись и глядись в темноту,
  Средь серебряных нитей
   растений.
  Разбивают свою скорлупу,
   миллионы твоих воплощений.
  
  Ох, ты времечко моё,
  всяк с своей бедою.
  Закружило вороньё
  над моей страною.
  
  Мрём, как мухи ё-мо-ё
  в маске бутафорской.
  Ждёт, пождёт... небытиё
  от чумы заморской.
  
  Курит ладан черный плёс,
  вечер хмурит брови.
  Сколько надо Богу слёз,
  смотрит месяц вдовый.
  
  Тянут руки тополя,
  гэй, Святой Егорий!
  Гибнет матушка земля,
  Пышет крематорий.
  
  Черным дымом и огнём,
  змеем над полесьем*.
  Закрывает простынёй
  Божие предвестье.**
  
   *Полесье находится на территории четырёх современных государств: Белоруссии, Польши, России и Украины.
  ** Предвестие спасения.
  
  Природу я нисколько не корю,
  Когда иду сквозь бледное сиянье.
  Растений измождённых на корню,
  Хранящих отрешенное молчание.
  
  Не воспарить и никнет голова,
  В глазах зима,со всей своей
   премудростью.
  Лишь втайне сохранённые слова,
  Как ангелы бесплотные
   над скудостью.
  
  Написано в пасхальную неделю.
  
  Душа смирялась в тесной оболочке,
  Ржаное лето плавилось в зрачках.
  Где каждый шел к Нему поодиночке,
  Неся себя, как птицу на руках.
  
  Какие дали сердце распростерло,
  Вечерний сумрак путался в ногах.
  Слова пылали жарко и просторно,
  Слетали с губ и обращались в прах.
   2021г.
  
  От края и до края степь,
  
  Земной приют ветров и гроз.
  
  И ночь свою возводит крепь,
  
  Курганы спят, размытый склеп...
  
  Лучом отмеченный мгновенным.
  
  И смерть, как посох из эбена,
  
  Лежит на глади серых плит,
  
  Змеей, чей язычок дрожит.
  
  Идут восставшие из праха:
  
  Коровы, овцы, пастухи...
  
  И волкодав глядит, как птаха,
  
  Ликует в заводях ольхи.
  
  Угасший век, кто нынче вспомнит,
  
  Твои корявые ладони.
  
  Твой пасынок главу уронит,
  
  И понесут шальные кони.
  
  Извечный продолжая путь...
  
  И набело, чтоб не заснуть,
  
  Листу доверю все печали.
  
  Как груши рясно зацветали,
  
  А терн к обрыву подходил,
  
  Реки, чье русло обмелело.
  
  Так край любил, что сердце пело,
  
  Затоны, балки, камыши...
  
  Я здесь оставил жар души,
  
  И помыслы свои, и силы.
  
  Не будь столь страшен ада пламень грозный... о чём жалеть вдыхая дух морозный
  И пробуя стопой неловкой лёд под тёмной дымкой бесконечных вод.
  Среди природы царственной, угрюмой, в бессилии дней отягощенных думой,
  О чём жалеть идя к Творцу на суд, вглядись получше в райское предместье,
  Моя непокорённая душа, за шагом шаг...пред тем, как в поднебесье.
  
  Какая она деревня?
  Все гуси, да петухи,
  дерутся теряя перья...
  Огромные лопухи.
  С свиньёй
   в непролазной луже,
  с старушкою неуклюжей.
  С поленницей у крыльца,
  и домиком для скворца.
  С баранами и козою,
  с прозрачной ночной
   росою.
  С лошадкою, ребятнёю,
  и прочей всей чепухою.
  Какая она деревня?
  С деревьями до небес,
  мычанию коровок внемля,
  застыл над водою лес.
  Какая она деревня?
  Кого о том не спроси,
  ответят вам без сомнения,
  здесь сердце Святой Руси!
  
  На ветке ворон каркает к невзгодам,
  Померкнул свет над опустевшим полем.
  Собачий лай несётся от зарода,
  Ветла седая горбится в поклоне.
  
  Крупитчатый покрыл всю землю снег,
  И бор недвижим, дремлет утомлённый.
  В нору забился заяц на ночлег,
  Лишь месяц в небе стынет изумленный.
  
   родителям Николаю и Вареньке.
  
  Ищу я в небе письмена
  и проступают имена,
  как родинка родные.
  Мигают словно маяки,
  а я гляжу из под руки,
  ах, стражи озорные!
  Куда бы я с тех пор не шла,
  что ясный день, что облака,
  волнуя мир телесно.
  Я точный оттиск их следа,
  всего лишь оттиск их следа,
  средь жизни бесконечной!
  
  Отгорит и отпылает лето в поле и бору,
  За слезинкою слезинку точит небо поутру.
  
  За распаханною новью средь рябинок и ольхи
  Бродит ветер лёгкой тенью, и шаги его тихи.
  
  Где ты, бойкая девчонка,
   шёлк растрёпанных волос,
  Что кусала словно пчёлка и была царицей роз?
  
  Счастье, грёза, сердца радость,
   не забыть никак с тех пор
  Губ твоих пьянящих сладость
   и цикад полночный хор.
  
   Осенние листья, осенние листья,
  Чьи силы неравны пред силой небесной.
  Скользящие долго,летящие быстро,
  Свой путь завершая с немеркнущим блеском.
  
  Вот так и любовь до золы выгорала,
  Озябшие пальцы, пустые ладони.
  Детей и друзей в полутьме окликала,
  Но мчались зимы белоснежные кони.
  
  И не было прока в стенаньях напрасных,
  Рукою зажавши сердечную рану.
  На небо гляжу средь полей обнищавших,
  Кленовый листочек прибившийся к стану*.
  
  Стан-Станы первоначально как временные остановки в пути.
  
  Ты думаешь, что жил, в усилье тщетном,
  срывая связки,напрягая жилы,
  Но был ли ты, но был ли ты любимым?
  Любви не отыскать в альбоме нотном,
  (такой зимы не помнят старожилы),
  Зачем любовь безгрешным и ранимым?
  Иди, ищи, её, глупец кругом.
  В слепящей дымке снежные равнины,
  молчит гора...величье исполина.
  А ты не знаешь, где твоя Полина,
  Есть Сария, Надежда и Земфира,
  И лишь Полины, столь любимой нет.
  С куста порхнула стая птиц крикливых,
  и ты кричишь, уже едва не плача,
  Есть Катерина, Ева и Галина..
  И столь же много девушек красивых,
  Когда Полина глянет с под ресниц?
  
  Средь белых лилий ты живых милей,
  Ужель река теперь твоя могила?
  И чтоб ни пел вдогонку соловей,
  Офелия, ты зря его любила.
  
  Вода взбивает платье высоко,
  Видна подвязка, белый край чулка.
  Сверкнуло в пышных кружевах трико,
  И ягода холодного соска.
  
   ***
  
  И забавный зверёк, затаившийся
   в коликах фибр,
  То ли мышь, то ли лис, то ли рысь...
   я никак не пойму.
  Отзывается только на грусть
   и кромешную тьму,
  И меняет меня, превращая на время,
   в Эсфирь.
  Как меняет река свое русло во мраке
   и нрав,
  Где качают Офелию спящую
   тысячи трав.
  А Эсфирь молода, манит свежестью
   алых ланит,
  Но с Аманом царём, как с шутом,
   холодна, как гранит.
  
   ***
  
  Жизнь не имеет смысла,смерть, как лубок,
  Гамлет ли, колобок, всё обретёт конец.
  
   ***
  
  Хочется стать солнцем,
   заглядывать к вам в оконца,
  Или хотя бы вишней,
   перевеситься через забор.
  
  
  (C) Copyright: Валентина Душина, 2021
  Свидетельство о публикации No121122600142
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"