Аннотация: В книгу Стихи 2015 год ВОШЛИ В СБОРНИК СТИХОТВОРЕНИЙ
Пропащие, горчащие, как груши в червоточинах
Валентина Душина
Свидетельство о публикации No115122611105
Настоящим свидетельствуем, что литературное произведение "Вонмем" было обнародовано на сервере Стихи.ру 26 декабря 2015 года. При этом было указано, что его автором является Валентина Душина.
Адрес размещения произведения: http://stihi.ru/2015/12/26/11105
Обнародование литературного произведения на сервере Стихи.ру в соответствии со статьей 1268 ГК РФ было осуществлено на основании Договора, который заключили Душина Валентина Николаевна и ООО "Стихи". Авторские права на произведение охраняются законом Российской Федерации.
Единый номер депонирования литературного произведения в реестре: 115122611105.
Генеральный директор
ООО "Стихи"
Д. В. Кравчук
Свидетельство о публикации действует в электронной форме, распечатывать его не требуется
Приложение: текст произведения в первоначальной редакции
Вонмем
Пропащие, горчащие, как груши в червоточинах,
Смиренные, ледящие, отпетые заочно.
Куда идете осенью? Глядят глаза слепые
На небо с гулкой просинью и на кресты святые.
Ах, милые, родимые, сражаясь с каждым вдохом,
Вы самые любимые без фальши и подвоха.
Межвременье, безвременье сквозь листья золотые,
В другое измерение уходят все святые
Подборка в книгу
Пропащие, горчащие, как груши в червоточинах,
Смиренные, ледящие, отпетые заочно.
Куда идете осенью? Глядят глаза слепые
На небо с гулкой просинью и на кресты святые.
Ах, милые, родимые, сражаясь с каждым вдохом,
Вы самые любимые без фальши и подвоха.
Межвременье, безвременье сквозь листья золотые,
В другое измерение уходят все святые.
***
Глухая листва, переменчивый свет,
Грачей воспарившая стая.
Горит,как пожар, на ветру бересклет,
Ну, чем не купина святая.
На паперти леса трава и песок,
Порхает над поздним цветком мотылек.
Диск солнца в воде оплывает,
И тает, и тает, и тает...
***
Ползет золотая тележка,
По кручам средь сонных берез.
Для детки и старца потешка,
С травой запорошенный воз.
Так сладок им воздух прозрачный,
И небо, нельзя голубей.
Возок их с лошадкой отважный,
Средь белых, глубоких морей.
Везут они спелое лето,
С букашкой в цветочном венце.
И облако алого света,
Горит на плечах и лице.
***
Ходят кони к небесной траве,
Зависая в пространствах ничейных.
Их копыта звенят в синеве,
Средь систем уравнений линейных.
Растворяются в белом снегу,
Расщепляются радугой света.
Оседлать бы, вскочить на бегу,
Не поймать их у кромки рассвета.
Трав небесных не косит коса,
В стариков превращаются дети.
И поет ледяная лоза,
Свежей раной о жизни и смерти.
Немь.
молчанье глины
не слыхать земного гула
утробного ворчания и всхлипа
богатого на вкус и на посул
как не познать ядро кариотипа
и в мякоть слов вворачивая винт
увидишь буквы принимают вид
рядами бесконечными уходят
как корабли под парусом из бухт
и яд пустыни поражает дух
ты есть распятие всего земного
спина раба и руки палача
что лепишь ты с безумием слепого
дыханья муз не слыша у плеча
***
на остатках чужих вестей
выхолащивать веру в бога
и как флейта в пылу страстей
дуть в соломинку ярого слога
как облатки считать облака
под удары живого сердца
и бежать в никуда как река
легкой поступью единоверца
вдалеке от нескромных глаз
муравьиное пестовать бремя
и как ветер дуть напоказ
оголяя цветочное семя
Не треба!
Дрогнули небеса и куда-то поплыли,
А я продаю чудеса и фигурки из глины.
Вот из гробниц лоскутки,
монетка из Трапезунда.
Ракушка со дна реки
И радости на пол-фунта!
***
Идея идей -- надгробие с небоскреб,
Зрит камень в пустое небо.
Кто-то чешет пузо,
А кто-то лоб.
А кто-то плюнет,
Не треба!
***
Пополам делима ненавистью и любовью,
Белая и черная птица гнездятся в сердце.
Чистую правду омываю кровью,
Черную боль баюкаю, как младенца.
Хоронюсь от зимы под пледом,
Сны, как детские губы пухлы.
Ничего не делаю в среду,
А все жду потолок рухнет.
Жизнь бессмысленна и прекрасна-а.
***
Я прошла невесомо и утренний наст не утратил упругую силу,
Далеко за пределы укрыта земля, не отыщешь железную жилу.
Только белых снегов нестерпимая резь, доводящая разум до боли,
Только поздней зари розовая жесть, вот и все, что осталось от воли.